Люди и окна
С. Б. Шумский
ПОПУТЧИК
– Ты, паря, до Тюмени едешь?
– До Тюмени, до Тюмени.
– Вот и ладно тогда. Я с тобой тогда рядом сяду. Скажешь, когда выходить, а то я раньше могу спрыгнуть. Памяти нет никакой, контузия с войны, а 75 годов уже. Со старухой вдвоем остался, тоже блудит по двору, как и я. Пенсия малая, в аккурат. А по умишку – этого лишку. 36 лет растил картошку, возил навоз. В совхозе так и звали: директор говна. Другой работы не доверяли. А летом так накашивался, что в другую деревню приходил.
С. Б. Шумский
ПОПУТЧИК
– Ты, паря, до Тюмени едешь?
– До Тюмени, до Тюмени.
– Вот и ладно тогда. Я с тобой тогда рядом сяду. Скажешь, когда выходить, а то я раньше могу спрыгнуть. Памяти нет никакой, контузия с войны, а 75 годов уже. Со старухой вдвоем остался, тоже блудит по двору, как и я. Пенсия малая, в аккурат. А по умишку – этого лишку. 36 лет растил картошку, возил навоз. В совхозе так и звали: директор говна. Другой работы не доверяли. А летом так накашивался, что в другую деревню приходил.