Ломакин На пороге двойного бытия
Станислав Константинович Ломакин








СТАНИСЛАВ ЛОМАКИН  





О ДУШЕ, И НЕ ТОЛЬКО…


Солнце медленно всплывало из-за высотного многоэтажного дома, оно осветило часть небольшого кабинета Николая Дми­триевича Русинова. Лучи солнца с трудом пробивались сквозь густую листву стоящих деревьев под окнами и достигающих третьего этажа. Полутьма поредела, забрезжил рассвет. Хозяин кабинета закончил предложение начатой статьи о бессмертии Души, сладко потянулся, выключил настольную лампу и мыс­ленно переключился на дела предстоящего дня. Народом подме­чено: утро всегда обещает, вечер грустит и прощает. Резко хлоп­нула входная дверь, это возвращался почти каждый день под утро сын Игорь. Николай Дмитриевич давно перестал занимать­ся морализаторством, он понимал, у молодых людей нет ни про­шлого, ни будущего (пока), но, в отличие от нас, стариков, они умеют жить и пользоваться настоящим. Молодые люди, в боль­шинстве своем, употребляют лучшую часть жизни на то, чтобы сделать другую часть печальней и несчастней. Думая о сыне, о его любовных похождениях, Николай Дмитриевич пытался по­ставить себя на место сына и даже оправдать его. Почти у каждо­го человека, перевалившего за тридцатилетний рубеж, есть своя история любви, окрашенная особым колоритом, не похожим на другие любовные истории, так как люди все разные, уникаль­ны и неповторимы по своей природной сущности. Сегодняшние средства массовой информации почти всех цивилизованных стран обожествляют тело и утверждают, что оно диктует душе свои условия. Не получается переключиться на другие темы; по­думал Николай Дмитриевич. Философы прошлого и настоящего много писали об автономности души, не соотнося ее с телом, по мнению некоторых, они как две параллельные прямые не пере­секаются друг с другом. Можно ли приравнять, примирить ду­ховное и телесное? Человек бинарен, и причина этого явления . в его природной и социальной, духовной сущности. Неожи­данно в кабинет вошел Игорь и прервал размышления о Душе.

. Батя, ты знаешь, что во втором подъезде нашего дома сра­зу две смерти: вчера умерла на лестничной площадке девушка­наркоманка от передозировки и молодой мужчина от паленой водки. Батя, ты размышляешь, много читаешь, кругом убийства, страдания, пожары, катастрофы: авиационные, железнодорож­ные, речные, объясни, что происходит в стране, мире? Смерть стала заурядным явлением.

. Игорь, смириться со смертью и понять ее невозможно. Смерть – тема извечная, человечество с момента своего воз­никновения делает попытки ее понять, но она привычно нераз­решимая. Непостижимость ее не дает каждому новому поколе­нию, вопрошаемому уму покоя и забвения, люди снова и снова стремятся разгадать табуированный феномен человеческого бытия. Она стоит за дверью незримая и такая близкая, неожи­данная. Люди никогда не привыкнут к смерти, она, с одной сто­роны, вызывает страх, а с другой – удивительную беспечность. Все разумные люди понимают, что финал жизни каждого че­ловека – уход в небытие. Это естественный закон природы, но смерть ужасает и поражает. В биологическом аспекте жизнь есть автаназия природы. Между жизнью и смертью грань сти­рается и уходит в бесконечность природной естественной де­терминации, связанной с рождением, смертью обновляющих­ся поколений в обществе. Есть такое выражение: «Кто теряет свою жизнь, тот ее находит». Человек подлинно возвышенных мыслей и чувств, согласно христианству, должен противосто­ять не только мирскому искушению, но и мысли, что на земле возможно создать вечное проживание одного поколение лю­дей, что противоречит законам природы. На физиологическом и духовном уровне жизнь есть постоянное воспроизведение себе подобных. Но на духовном уровне она порождает нечто большее, чем жизнь.

-Отец, ты считаешь, что вера в Бога спасает людей от страха смерти, а какова при этом роль разума?

- Хороший вопрос, Игорь. Лев Толстой в конце своей жизни задавал себе один и тот же вопрос: «Что я такое?» Разум ниче­го не говорит на эти вопросы сердца. Отвечает на это только какое-то чувство в глубине сознания. Может, это душа ищет ответы на подобные вопросы? Смерть, по Толстому, есть пере­несение себя из жизни мирской (то есть временной) в жизнь вечную, и поэтому ее нет. Толстой пытался следовать предпи­саниям Екклезиаста, сердцем своим и разумом испытать все, что делается под солнцем. Толстой делил свою жизнь на три фазиса, третий фазис связывал с деятельностью на благо лю­дей. Его религиозное сознание стремилось к осуществлению Царства Божьего на Земле. В христианстве Бог наделен суб­станциональным бытием, и в качестве такового оно бессмер­тно. Человек всегда стремился к подобию Бога.

- Отец, люди в своем стремлении познать Бога изнашива­ются физически и духовно и не достигают его подобия, так как Он запределен и надличностен. Над этой тайной размышляли самые выдающиеся умы человечества, как и над тайной, что такое Душа? Иногда общаешься с людьми и думаешь, что у них нет Души или она немотствует, омертвела, а она, как пи­сал Н. Заболоцкий: обязана трудиться и день, и ночь, и ночь, и день.

- Мир, Игорь, многомерен, у жизни свой сценарий, как различны люди, так и Душа представляет множество моди­фикаций. Душа, начиная с детства, совершенствуется, обре­тая духовную силу. Душа – это особая форма бытия сущего. Древнегреческие философы наделяли душу различными суб­станциями. Гераклит определял душу как смесь воды и огня, благородного, мудрого и низменного начал. Демокрит понимал душу как особое расположение сферически подвижных ато­мов. А. Радищев в трактате «О человеке, его смертности и бес­смертии» сталкивал два воззрения на природу души: согласно первому – душа обладает вещественной природой и умирает вместе с телом, согласно второму – душа бестелесна и сохра­няется после смерти, т.е. бессмертна. К. Циолковский полагал, что душа представляет собой высшую материю – «биоплазму». Сегодня даже люди, исповедующие материалистические воз­зрения, независимо от религиозной принадлежности, приходят к представлению о существовании человеческой души. Духов­ная зрелость всегда связана с творчеством, с созиданием. У Ф. Тютчева есть такие строки: «О, вещая Душа моя, О, сердце, полное тревоги. О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия!» Многие философы, писатели вкладывают Душу во все земное, природное. Поэт Нерваль Жерар писал: 

_В_любом_цветке_–_Душа,_открытая_Природе,_
_Металл_в_себе_любви_влечения_находит._
_Все_дышит._И_твоим_все_правит_естеством._
_Материя_сама_в_себе_глагол_хранит._
_В_смиренном_существе_нередко_Бог_сокрыт…_

После всех обыденных размышлений о Душе, разговора с сыном, Николай Дмитриевич подумал: а в состоянии ли он ответить на данный вопрос? Ответ заключается в том, что возможно дать определение Душе или нет, зависит от того, какова область уместности обобщения. Безусловно, каждый исследователь, берущийся за эту проблему, вынужден ограни­читься просто констатацией своей позиции, обосновывая ее в более полном изложении, чем его предшественники…Душа непостижима до конца, как и каждый человек, приходящий в этот мир. Поэт Георгий Иванов в одном из своих стихотворе­ний написал:

_Сиянье._Душа_человека,_
_Как_лебедь,_поет_и_грустит,_
_И,_крылья_раскинув_широко_
_Над_бурями_темного_века,_
_В_беззвездное_небо_летит…_

Душа будет лететь в беззвездное небо, пока существует че­ловечество, подвел итог своим размышлениям Николай Дми­триевич.