Станислав Ломакин
Костян
_СТАНИСЛАВ_ЛОМАКИН_
РУССКИЕ КОЛОКОЛА
СПИРАЛЬ ЖИЗНИ И СМЕРТИ
В восьмом номере журнала «Наш современник» за 1995 год опубликован рассказ Валентина Распутина «В ту же землю...». Рассказ произвел на меня огромное впечатление, и мне захотелось откликнуться, поразмышлять на тему, поставленную писателем.
Несколько лет назад ряд литературных критиков обвиняли В. Распутина в том, что он ударился в политику. Действительно, в начале 90-х годов он являлся депутатом Верховного Совета СССР и даже членом президентского Совета первого и последнего президента СССР М. Горбачева.
Писатель В. Астафьев высказался очень резко о молчании прозаика В. Распутина, давая понять, что как писатель он кончился.
В. Распутин своим творчеством отвечал и отвечает многочисленным критикам и почитателям его таланта. Он продолжал работать, полагая, что в наше смутное время именно публицистика способна возыметь действие на чувства и мысли людей.
Конечно, наивно было бы считать, что после каждой хорошей статьи люди, ее прочитавшие, становятся чище, нравственнее и духовно обогащаются.
Но многие помнят блистательные статьи В. Распутина (они были на слуху) и то, какой они вызвали резонанс в свое время у людей разного интеллектуального, социального уровня: «Из огня да в полымя» (интеллигенция и патриотизм), «Что дальше, братья славяне?», «Время и бремя тревог». «Твой сын, Россия, горячий брат наш...», «О Василии Шукшине» и др.
В начале 90-х годов вышла книга В. Распутина «Сибирь, Сибирь» из двадцати публицистических статей, ставших заметным явлением в общественной жизни России.
В 1994 году в издательстве «Молодая гвардия» вышел трехтомник В. Распутина, который явился итогом деятельности писателя за более чем двадцатилетний период в литературе. В последнее время писателем опубликовано около десятка рассказов. Многие читатели с облегчением вздохнули: Наконец-то, после долгого перерыва в литературу вновь пришел прозаик, которого любят миллионы.
Размышляя над рассказом «В ту же землю...», я не мог отделаться от чувства, что он является продолжением прекрасных повестей писателя «Прощание с Матерой», «Пожар» и частью, фрагментом большого произведения, завершающего трилогию. Однако рассказ отвечает всем классическим канонам, предъявляемым этому жанру, и представляет собой законченное произведение.
Напомню читателю (очень кратко) содержание упомянутых повестей. В «Прощании с Матерой» В. Распутин показывает людей «малого материка», острова, на котором жило не одно поколение со своими традициями, привычками, бедами и радостями. И вот этим людям надлежит покинуть навсегда (дается определенное время на сборы) обжитые их предками родные места, так как этот маленький материк должен быть затоплен, чтобы на его месте возникло водохранилище. Таково решение начальства. Людей этого острова переселяют в многолюдные агрогородки, строго реализуя правительственную концепцию «неперспективных деревень» и не сообразуясь с чаяниями, чувствами, проблемами, думами «переселенцев».
В повести «Пожар» В. Распутин как бы подводит итог этого переселения, показывая, что произошло, сделалось с людьми, которых лишили родовых корней, истоков, а пожар, возникший в поселке, высветил их сущность.
Писатель показывает социальные, нравственные срезы людей, они разные: одни озабочены спасением государственного имущества, это люди, у которых болит душа за все происходящее; другие мечутся и не находят себе места, но от их деятельности, их неравнодушия исцеляются люди заблудшие. Есть и такие, у которых преобладает релаксация, то есть отсутствие какой-либо инициативы и энергии, они сочувствуют, но ничего не предпринимают. Пожар выявил еще одну группу людей, которых писатель назвал «архаровцами». Они безразличны ко всему, разуверились во всем и озабочены только своим желудком, личным сиюминутным благополучием. Они даже преображаются во время пожара, но их активность является преступной, их мораль слишком опасна для окружающих, она таит в себе максимальный индивидуализм и эгоизм. И вот один из последних рассказов В. Распутина «В ту же землю...» как бы завершает судьбы людей целого поколения, отвечая на уже извечный шукшинский вопрос каждого нового поколения, а нашего – в особенности: «Что с нами происходит?»
В статье о Шукшине В. Распутин заметил, что у Василия Макаровича особое отношение к женщине, и прежде всего к женщине-матери: «Мать для него – это любовь, доброта, умение понимать и прощать, природная мягкость и душевная стойкость». Эти слова можно полностью отнести к самому В. Распутину. Почти во всех его повестях и рассказах главным персонажем является женщина-мать, женщина иногда пенсионного или даже преклонного возраста, как, скажем, Дарья из повести «Прощание с Матерой». В рассказе «В ту же землю...» – это Пашута, так ее назвал очень близкий ей человек Стае Николаевич, с которым свела ее судьба, и _«лет_восемь_подряд,_оба_одинокие,_потрепанные_жизнью,_грелись_они_друг_возле_друга»._Пашута, будучи на пенсии, подрабатывала в столовой посудомойкой.
Жизнь Пашуты отличалась взлетами и падениями. Когда-то была семья, муж, но не заладились отношения, не было детей, со вторым мужем взяли приемную дочь, но и он ушел. Приемная дочь подросла и оставила матери свою дочь Таньку, которой уже пятнадцать лет. К внучке Пашута привязалась, как к родной дочери, скрашивающей на старости лет ее непутевую жизнь. Несколько лет подряд Пашута на зиму привозила свою престарелую мать Аксинью Егоровну из деревни, и вот горе – от старости и болезней мать умерла. Таково начало рассказа, сообщающего, что подобную жизнь проходят миллионы людей, родившихся в сороковые годы. А дальше события разворачиваются уже по сценарию, отличному от жизни людей уходящего поколения.
Смерть матери и собственный недуг не лишили Пашуту мужества – дело понятное: люди не бессмертны. Вопрос в другом – как хоронить, где взять деньги, и немалые. И еще проблема: _«Чтобы_быть_прописанным_на_городском_кладбище,_надо_при_жизни_иметь_прописку_в_городе._А_у_Аксиньи_Егоровны_ее_не_было»._У изголовья умершей матери Пашута начинает обдумывать варианты будущих похорон. Выписать Аксинью Егоровну из деревни, которая уже развалилась и не числилась в государстве, отпадает. «_Все_унеслось,_–_пишет В. Распутин, – _неведомо_куда_при_новых_порядках»:_
Как хорошо было бы похоронить мать в деревне, где и «небо бы приспустилось над Аксиньей Егоровной, труженицей и страдалицей, и лес бы на прощанье помахал ветками, и дул ветерок, пронесшись странно, заставил бы склониться в прощальном поклоне всякую травку». Но это исключено – таких денег у Пашуты нет, и этот вариант, самый лучший для всех, не годится. Да, надо признать, что в подобной ситуации оказываются многие наши современники. Чтобы похоронить нормально дорогого человека, сегодня в городе требуются огромные деньги. Уже имеют место факты, когда хоронят в целлофановых мешках. Участились случаи, когда люди не забирают своих умерших родственников из больницы.
В распутинском рассказе Пашута решается обратиться к Стасу Николаевичу, встречи с которым с годами становятся все реже и реже. Но это единственный близкий ей человек, другого просто нет. И за сорок лет жизни в городе Пашута не обзавелась друзьями, способными помочь в трудную минуту жизни. У Пашуты созрела идея похоронить мать не на городском кладбище, а подобрать место и ночью, в воскресенье, в нарушение тысячелетних обычаев, без прощания с людьми (благо, как считала Пашута, никто никогда не видел ее матери, ни с кем она не общалась) закопать ее там.
Стас Николаевич понял свою подругу, ибо в ее несчастье увидел свои собственные и несчастья близких ему людей. Между ними возник диалог: _«Взять_и_зарыть!?_Ты_с_ума_сошла,_Пашута!_Ведь_она_у_тебя_русского_житья_была_человек._А_ты_–_зарыть!»_Что_было_объяснять?_Все_тут_поперек_обычаев,_за_все_отвечать_придется._Пашута_после_слез_закаменела_еще_больше»._Стас Николаевич сделал все, о чем попросила Пашута. Его молодой друг Сергей вырыл могилу вдали от города в сосновом бору, на полянке, в хорошем сухом месте. Когда ехали обратно, Сергей пошутил: _«Место_мы_с_тобой_хорошее_выбрали...»._«Хорошее,_–_согласилась_Пашута._–_Вот,_думаю,_не_забронировать_ли_у_тебя_рядышком?_Не_люблю_толкотню,_тоже_на_выселки_не_отказался_бы»._
Это говорил могучий парень и как в воду глядел. Ночью, когда только-только начинал заниматься новый день, спустили гроб с пятого этажа городского дома с Аксиньей Егоровной, погрузили в машину и вчетвером отправили в последний путь православную страдалицу. Стае Николаевич, внучка Танька^(^Сергей и Пашута едва втиснулись в машину. Проводы были недолгими. Аксинье Егоровне дали немного полежать под небом. Шел снег. И автор рассказа, словно оправдывая всех участников похорон, замечает: _«До_чего_кстати_этот_снег._Словно_всем_им_даровалось_прощение_за_беззаконные_действия._Словно_высшая_сила_сникла_над_человеческой_слабостью_и_своевольством»._Когда зарыли Аксинью Егоровну, Сергей, чтобы как-то разрядить затянувшееся молчание и скорбь стоявших у могилы, заметил: _«А_что..._хоронят_же_при_дорогах_шоферов,_когда_погибают_при_исполнении_обязанностей._Какая_разница_–_где?_В_ту_же_землю...»._Однако все присутствующие, кроме пятнадцатилетней Таньки, понимали, что они совершили по отношению к православной труженице Аксинье Егоровне святотатство, которое на Руси всегда было самым большим грехом.
В прошлые времена место для кладбища было свято, а могилы предков были святыней русского народа. Не хоронили на кладбищах только людей, посягнувших на свою жизнь. Самоубийц хоронили отдельно, иначе считалось, что весь край, село, деревню постигнет несчастье, бедствие.
Мы сегодня живем в странное время, когда несчастья, через средства массовой информации, настигают нас с раннего утра и до позднего вечера. Бедствие поразило всю Россию...
В. Распутин как выдающийся писатель-патриот своими произведениями в публицистике и прозе пытается пробудить некоторую читающую часть населения от состояния спячки, указывает нам пути выхода из создавшегося положения, но мы остаемся глухи и безынициативны. Мы не слышим боли писателя за Россию, его страстных призывов о том, что так, как мы живем, жить нельзя. В рассказе «В ту же землю...» писатель вложил в уста своей главной героини Пашуты (в разговоре со Стасом Николаевичем) такие слова: _«Не_мы_с_тобой_стали_никому_не_нужными,_а_все_кругом,_все!_Время_настало_такое_провальное,_все_сквозь_землю_провалилось,_чем_жили..._».
Действительно, люди старшего и среднего поколения говорят о духовных потерях ценностных нравственных ориентиров, вспоминая те времена, когда они делились друг с другом самым последним, когда в основе взаимоотношений не фигурировали фундаментальные ценности Запада – утилитаризм, индивидуализм и рационализм, разъедающие душу наших людей. Разрушение нравственных основ нашего бытия коснулось всех сфер жизни. Недавно мне рассказали один случай. В Тюмени, на Мысу, хоронили в апреле этого года выдающегося художника России, прекрасного человека (я хорошо знал его) Геннадия Александровича Токарева. Получилось так – чего не бывает в жизни! – забыли лопаты, и людям в течение нескольких часов пришлось ходить по дачному участку, рассказывая дачникам о создавшейся ситуации. Никто не пожелал дать лопату, и лишь на исходе дня одна женщина сжалилась.
Вновь и вновь звучат шукшинские слова: «Что с нами происходит? »
Интересен финал рассказа Распутина. Весной Пашута решила попроведать могилу матери. Она была поражена тем, что кроме материнского холмика, появилось еще два по обе стороны материнской могилы. В этот же день Пашута наведалась к Стасу Николаевичу. Она без всяких предисловий спросила, кто же там лежит, рядом с матерью. Стас глухо сказал: _«Одна_могилка_Сережина._Чья_другая_–_не_знаю._Убили_Сережу_после_Нового_года._Сергей_работал_в_органах._Внедрили_его_к_бандитам_в_охрану._И_сами_же_выдали_на_растерзание._Вот_так,_Пашута,_такая_теперь_жизнь_и_смерть»._После этого диалога начинаешь думать о том, что расслоение нашего общества обнаруживается не только в реальной жизни, но и в смерти. Хоронят сегодня на кладбищах в соответствии с социальным и имущественным цензом. Кладбище (начинающееся), где похоронены Аксинья Егоровна и Сережа, – особое, это кладбище отторгнутых обществом и государством честных людей. И глубоко символично, что писатель закончил рассказ тем, что Пашута, в силу какой-то необъяснимой для нее потребности, впервые в жизни приходит в храм под образа. Она молится и ставит три свечи, _«возжгла_их,_две_на_помин_души_рабов_Аксиньи_и_Сергея_и_одну_во_спасение_души_Стаса»._Так закончил свой рассказ Валентин Григорьевич Распутин. Прекрасный конец рассказа, когда человек приходит в храм с покаянием. И если в повестях «Прощание с Матерой» и «Пожар» человек страдает и мечется от неустроенности, не находя себя в жизни, то в рассказе «В ту же землю... » человек прозревает и в покаянии очищает свою душу. Как будто писатель дает нам всем понять, что без покаяния, без очищения нет будущего у России, у всех нас.
Прочитав рассказ Валентина Распутина «В ту же землю...», задумался над судьбой простой русской женщины Пашуты, похожей на судьбы миллионов людей в нашей стране. Откуда этим надломленным социальной действительностью людям черпать духовные, нравственные силы? И они идут в православный храм, спасая свою душу, а вместе с ней нравственное и физическое существование. Храм зажигает для них искры надежды. На Руси всегда было: сначала Храм, а затем Хлеб.
Костян
_СТАНИСЛАВ_ЛОМАКИН_
РУССКИЕ КОЛОКОЛА
СПИРАЛЬ ЖИЗНИ И СМЕРТИ
В восьмом номере журнала «Наш современник» за 1995 год опубликован рассказ Валентина Распутина «В ту же землю...». Рассказ произвел на меня огромное впечатление, и мне захотелось откликнуться, поразмышлять на тему, поставленную писателем.
Несколько лет назад ряд литературных критиков обвиняли В. Распутина в том, что он ударился в политику. Действительно, в начале 90-х годов он являлся депутатом Верховного Совета СССР и даже членом президентского Совета первого и последнего президента СССР М. Горбачева.
Писатель В. Астафьев высказался очень резко о молчании прозаика В. Распутина, давая понять, что как писатель он кончился.
В. Распутин своим творчеством отвечал и отвечает многочисленным критикам и почитателям его таланта. Он продолжал работать, полагая, что в наше смутное время именно публицистика способна возыметь действие на чувства и мысли людей.
Конечно, наивно было бы считать, что после каждой хорошей статьи люди, ее прочитавшие, становятся чище, нравственнее и духовно обогащаются.
Но многие помнят блистательные статьи В. Распутина (они были на слуху) и то, какой они вызвали резонанс в свое время у людей разного интеллектуального, социального уровня: «Из огня да в полымя» (интеллигенция и патриотизм), «Что дальше, братья славяне?», «Время и бремя тревог». «Твой сын, Россия, горячий брат наш...», «О Василии Шукшине» и др.
В начале 90-х годов вышла книга В. Распутина «Сибирь, Сибирь» из двадцати публицистических статей, ставших заметным явлением в общественной жизни России.
В 1994 году в издательстве «Молодая гвардия» вышел трехтомник В. Распутина, который явился итогом деятельности писателя за более чем двадцатилетний период в литературе. В последнее время писателем опубликовано около десятка рассказов. Многие читатели с облегчением вздохнули: Наконец-то, после долгого перерыва в литературу вновь пришел прозаик, которого любят миллионы.
Размышляя над рассказом «В ту же землю...», я не мог отделаться от чувства, что он является продолжением прекрасных повестей писателя «Прощание с Матерой», «Пожар» и частью, фрагментом большого произведения, завершающего трилогию. Однако рассказ отвечает всем классическим канонам, предъявляемым этому жанру, и представляет собой законченное произведение.
Напомню читателю (очень кратко) содержание упомянутых повестей. В «Прощании с Матерой» В. Распутин показывает людей «малого материка», острова, на котором жило не одно поколение со своими традициями, привычками, бедами и радостями. И вот этим людям надлежит покинуть навсегда (дается определенное время на сборы) обжитые их предками родные места, так как этот маленький материк должен быть затоплен, чтобы на его месте возникло водохранилище. Таково решение начальства. Людей этого острова переселяют в многолюдные агрогородки, строго реализуя правительственную концепцию «неперспективных деревень» и не сообразуясь с чаяниями, чувствами, проблемами, думами «переселенцев».
В повести «Пожар» В. Распутин как бы подводит итог этого переселения, показывая, что произошло, сделалось с людьми, которых лишили родовых корней, истоков, а пожар, возникший в поселке, высветил их сущность.
Писатель показывает социальные, нравственные срезы людей, они разные: одни озабочены спасением государственного имущества, это люди, у которых болит душа за все происходящее; другие мечутся и не находят себе места, но от их деятельности, их неравнодушия исцеляются люди заблудшие. Есть и такие, у которых преобладает релаксация, то есть отсутствие какой-либо инициативы и энергии, они сочувствуют, но ничего не предпринимают. Пожар выявил еще одну группу людей, которых писатель назвал «архаровцами». Они безразличны ко всему, разуверились во всем и озабочены только своим желудком, личным сиюминутным благополучием. Они даже преображаются во время пожара, но их активность является преступной, их мораль слишком опасна для окружающих, она таит в себе максимальный индивидуализм и эгоизм. И вот один из последних рассказов В. Распутина «В ту же землю...» как бы завершает судьбы людей целого поколения, отвечая на уже извечный шукшинский вопрос каждого нового поколения, а нашего – в особенности: «Что с нами происходит?»
В статье о Шукшине В. Распутин заметил, что у Василия Макаровича особое отношение к женщине, и прежде всего к женщине-матери: «Мать для него – это любовь, доброта, умение понимать и прощать, природная мягкость и душевная стойкость». Эти слова можно полностью отнести к самому В. Распутину. Почти во всех его повестях и рассказах главным персонажем является женщина-мать, женщина иногда пенсионного или даже преклонного возраста, как, скажем, Дарья из повести «Прощание с Матерой». В рассказе «В ту же землю...» – это Пашута, так ее назвал очень близкий ей человек Стае Николаевич, с которым свела ее судьба, и _«лет_восемь_подряд,_оба_одинокие,_потрепанные_жизнью,_грелись_они_друг_возле_друга»._Пашута, будучи на пенсии, подрабатывала в столовой посудомойкой.
Жизнь Пашуты отличалась взлетами и падениями. Когда-то была семья, муж, но не заладились отношения, не было детей, со вторым мужем взяли приемную дочь, но и он ушел. Приемная дочь подросла и оставила матери свою дочь Таньку, которой уже пятнадцать лет. К внучке Пашута привязалась, как к родной дочери, скрашивающей на старости лет ее непутевую жизнь. Несколько лет подряд Пашута на зиму привозила свою престарелую мать Аксинью Егоровну из деревни, и вот горе – от старости и болезней мать умерла. Таково начало рассказа, сообщающего, что подобную жизнь проходят миллионы людей, родившихся в сороковые годы. А дальше события разворачиваются уже по сценарию, отличному от жизни людей уходящего поколения.
Смерть матери и собственный недуг не лишили Пашуту мужества – дело понятное: люди не бессмертны. Вопрос в другом – как хоронить, где взять деньги, и немалые. И еще проблема: _«Чтобы_быть_прописанным_на_городском_кладбище,_надо_при_жизни_иметь_прописку_в_городе._А_у_Аксиньи_Егоровны_ее_не_было»._У изголовья умершей матери Пашута начинает обдумывать варианты будущих похорон. Выписать Аксинью Егоровну из деревни, которая уже развалилась и не числилась в государстве, отпадает. «_Все_унеслось,_–_пишет В. Распутин, – _неведомо_куда_при_новых_порядках»:_
Как хорошо было бы похоронить мать в деревне, где и «небо бы приспустилось над Аксиньей Егоровной, труженицей и страдалицей, и лес бы на прощанье помахал ветками, и дул ветерок, пронесшись странно, заставил бы склониться в прощальном поклоне всякую травку». Но это исключено – таких денег у Пашуты нет, и этот вариант, самый лучший для всех, не годится. Да, надо признать, что в подобной ситуации оказываются многие наши современники. Чтобы похоронить нормально дорогого человека, сегодня в городе требуются огромные деньги. Уже имеют место факты, когда хоронят в целлофановых мешках. Участились случаи, когда люди не забирают своих умерших родственников из больницы.
В распутинском рассказе Пашута решается обратиться к Стасу Николаевичу, встречи с которым с годами становятся все реже и реже. Но это единственный близкий ей человек, другого просто нет. И за сорок лет жизни в городе Пашута не обзавелась друзьями, способными помочь в трудную минуту жизни. У Пашуты созрела идея похоронить мать не на городском кладбище, а подобрать место и ночью, в воскресенье, в нарушение тысячелетних обычаев, без прощания с людьми (благо, как считала Пашута, никто никогда не видел ее матери, ни с кем она не общалась) закопать ее там.
Стас Николаевич понял свою подругу, ибо в ее несчастье увидел свои собственные и несчастья близких ему людей. Между ними возник диалог: _«Взять_и_зарыть!?_Ты_с_ума_сошла,_Пашута!_Ведь_она_у_тебя_русского_житья_была_человек._А_ты_–_зарыть!»_Что_было_объяснять?_Все_тут_поперек_обычаев,_за_все_отвечать_придется._Пашута_после_слез_закаменела_еще_больше»._Стас Николаевич сделал все, о чем попросила Пашута. Его молодой друг Сергей вырыл могилу вдали от города в сосновом бору, на полянке, в хорошем сухом месте. Когда ехали обратно, Сергей пошутил: _«Место_мы_с_тобой_хорошее_выбрали...»._«Хорошее,_–_согласилась_Пашута._–_Вот,_думаю,_не_забронировать_ли_у_тебя_рядышком?_Не_люблю_толкотню,_тоже_на_выселки_не_отказался_бы»._
Это говорил могучий парень и как в воду глядел. Ночью, когда только-только начинал заниматься новый день, спустили гроб с пятого этажа городского дома с Аксиньей Егоровной, погрузили в машину и вчетвером отправили в последний путь православную страдалицу. Стае Николаевич, внучка Танька^(^Сергей и Пашута едва втиснулись в машину. Проводы были недолгими. Аксинье Егоровне дали немного полежать под небом. Шел снег. И автор рассказа, словно оправдывая всех участников похорон, замечает: _«До_чего_кстати_этот_снег._Словно_всем_им_даровалось_прощение_за_беззаконные_действия._Словно_высшая_сила_сникла_над_человеческой_слабостью_и_своевольством»._Когда зарыли Аксинью Егоровну, Сергей, чтобы как-то разрядить затянувшееся молчание и скорбь стоявших у могилы, заметил: _«А_что..._хоронят_же_при_дорогах_шоферов,_когда_погибают_при_исполнении_обязанностей._Какая_разница_–_где?_В_ту_же_землю...»._Однако все присутствующие, кроме пятнадцатилетней Таньки, понимали, что они совершили по отношению к православной труженице Аксинье Егоровне святотатство, которое на Руси всегда было самым большим грехом.
В прошлые времена место для кладбища было свято, а могилы предков были святыней русского народа. Не хоронили на кладбищах только людей, посягнувших на свою жизнь. Самоубийц хоронили отдельно, иначе считалось, что весь край, село, деревню постигнет несчастье, бедствие.
Мы сегодня живем в странное время, когда несчастья, через средства массовой информации, настигают нас с раннего утра и до позднего вечера. Бедствие поразило всю Россию...
В. Распутин как выдающийся писатель-патриот своими произведениями в публицистике и прозе пытается пробудить некоторую читающую часть населения от состояния спячки, указывает нам пути выхода из создавшегося положения, но мы остаемся глухи и безынициативны. Мы не слышим боли писателя за Россию, его страстных призывов о том, что так, как мы живем, жить нельзя. В рассказе «В ту же землю...» писатель вложил в уста своей главной героини Пашуты (в разговоре со Стасом Николаевичем) такие слова: _«Не_мы_с_тобой_стали_никому_не_нужными,_а_все_кругом,_все!_Время_настало_такое_провальное,_все_сквозь_землю_провалилось,_чем_жили..._».
Действительно, люди старшего и среднего поколения говорят о духовных потерях ценностных нравственных ориентиров, вспоминая те времена, когда они делились друг с другом самым последним, когда в основе взаимоотношений не фигурировали фундаментальные ценности Запада – утилитаризм, индивидуализм и рационализм, разъедающие душу наших людей. Разрушение нравственных основ нашего бытия коснулось всех сфер жизни. Недавно мне рассказали один случай. В Тюмени, на Мысу, хоронили в апреле этого года выдающегося художника России, прекрасного человека (я хорошо знал его) Геннадия Александровича Токарева. Получилось так – чего не бывает в жизни! – забыли лопаты, и людям в течение нескольких часов пришлось ходить по дачному участку, рассказывая дачникам о создавшейся ситуации. Никто не пожелал дать лопату, и лишь на исходе дня одна женщина сжалилась.
Вновь и вновь звучат шукшинские слова: «Что с нами происходит? »
Интересен финал рассказа Распутина. Весной Пашута решила попроведать могилу матери. Она была поражена тем, что кроме материнского холмика, появилось еще два по обе стороны материнской могилы. В этот же день Пашута наведалась к Стасу Николаевичу. Она без всяких предисловий спросила, кто же там лежит, рядом с матерью. Стас глухо сказал: _«Одна_могилка_Сережина._Чья_другая_–_не_знаю._Убили_Сережу_после_Нового_года._Сергей_работал_в_органах._Внедрили_его_к_бандитам_в_охрану._И_сами_же_выдали_на_растерзание._Вот_так,_Пашута,_такая_теперь_жизнь_и_смерть»._После этого диалога начинаешь думать о том, что расслоение нашего общества обнаруживается не только в реальной жизни, но и в смерти. Хоронят сегодня на кладбищах в соответствии с социальным и имущественным цензом. Кладбище (начинающееся), где похоронены Аксинья Егоровна и Сережа, – особое, это кладбище отторгнутых обществом и государством честных людей. И глубоко символично, что писатель закончил рассказ тем, что Пашута, в силу какой-то необъяснимой для нее потребности, впервые в жизни приходит в храм под образа. Она молится и ставит три свечи, _«возжгла_их,_две_на_помин_души_рабов_Аксиньи_и_Сергея_и_одну_во_спасение_души_Стаса»._Так закончил свой рассказ Валентин Григорьевич Распутин. Прекрасный конец рассказа, когда человек приходит в храм с покаянием. И если в повестях «Прощание с Матерой» и «Пожар» человек страдает и мечется от неустроенности, не находя себя в жизни, то в рассказе «В ту же землю... » человек прозревает и в покаянии очищает свою душу. Как будто писатель дает нам всем понять, что без покаяния, без очищения нет будущего у России, у всех нас.
Прочитав рассказ Валентина Распутина «В ту же землю...», задумался над судьбой простой русской женщины Пашуты, похожей на судьбы миллионов людей в нашей стране. Откуда этим надломленным социальной действительностью людям черпать духовные, нравственные силы? И они идут в православный храм, спасая свою душу, а вместе с ней нравственное и физическое существование. Храм зажигает для них искры надежды. На Руси всегда было: сначала Храм, а затем Хлеб.