Казематы его крепостей том 2
Натали
В летописях города Калуги род зажиточных посадских людей Гончаровых упоминается со второй половины семнадцатого века. Известность и благосостояние его начинают быстро расти при основателе Полотняного Завода Афанасии Абрамовиче Гончарове: в 1718 году он – девятнадцати лет от роду – излагает перед богатым калужским купцом план постройки выгодного предприятия для производства необходимых России материалов и побуждает его к действию. В этом же году появляется именной указ Петра Первого: «Калужскому купцу Тимофею Филатову сыну Карамышеву, для делания полотен построить заводы в том месте, где приищет, с платежом за оные места и мельницы оброку, для оного заводу сколько понадобится нанимать рабочих людей и покупать всякие нужные для того припасы; продавать оные полотна в Российском Государстве и посылать также для продажи в чужие края с платежом пошлин свободно...».
Не мешкая, Афанасий Абрамович в тридцати верстах от Калуги на месте старинного погоста Взгомонье ставит полотняную и бумажную фабрики, быстро переходящие в его с компаньоном руки, но голова всему – он, Гончаров. Именно ему пишет император Российский из Голландии: «...поелику он не имеет у себя хорошего плотинного мастера, то он для него наняв искусного посылает при сем: а буде ему тягостно производить такое жалованье, то он Государь будет ему платить свое». Производство быстро расширялось, рядом вырос поселок для рабочих. Разбогатевшие владельцы построили для себя особняки, службы, благоустроили прилегающие территории. Усадьба, принадлежащая Гончаровым, со временем приобретала все более репрезентативный вид и выделялась среди прочих поместий губернии богатством и пышностью. И называлась Полотняный Завод.
Вместе с парком и фабрикой усадьба занимала около семидесяти десятин, ее полуокружала небольшая, но глубокая река Суходрев. Въездные Спасские ворота во владении представляли собой двухэтажное здание: с каждой стороны пролета стояло по три стройных островерхих колонны, под крышей – икона с лампадой. Слева от ворот – церковь Спаса с колокольней, «палатка» – усыпальница Гончаровых, далее конный двор, регулярный парк с оранжереями, справа – жилой Большой дом, он действительно большой: около двухсот окон смотрят на окружающую его красоту, далее служебные корпуса, а за всем этим – пруды, Большой и Нижний сады, в соседнем лесу содержится стадо оленей, а еще у хозяев усадьбы большая псарня и оркестр из крепостных крестьян. Правительство во всех начинаниях покровительствует Афанасию Абрамовичу. В 1760 году он бьет челом в берг-коллегию: «...в Полесском уезде, подгорном стану, вотчины Лаврентьева монастыря... людьми его обыскана железная руда, которая Песочному заводу Серпейского уезда очень способна...». Следует указ об отводе помянутой руды для песочного его завода. Покровительствует Гончарову и Екатерина Вторая. По указу 1762 года фабрикантам не дозволяется покупать деревни, она делает для него исключение и посылает ему именной указ от 17 февраля 1763 года. В 1770 году им приобретается с торгов имение княгини Одоевской, село Катунки Нижегородской губернии. Из него впоследствии дается приданое дочерям Николая Афанасьевича, между ними и Наталье Николаевне Пушкиной, Натали. Путешествуя по России и будучи в Калуге, императрица изъявляет желание посетить Полотняный Завод. Прибыла, увидела с веранды заводские корпуса и вопросила хозяина: «Что это у тебя, Гончаров, куда я ни взгляну, так много каменной стройки?».
Он, семидесятишестилетний, встает на колени и говорит:
– На меня, Ваше Величество, три дня золотой дождь шел, – чем умилостивил императрицу, она даже заночевала на Полотняном Заводе.
В то время его фабрики и заводы были разбросаны по разным губерниям – полотняные, бумажные, чугунолитейные, число вотчин достигало семидесяти пяти.
Таковы истоки и некоторые обстоятельства, из которых вышла в жизнь Наталья Николаевна.
Пушкин в Полотняном Заводе был дважды. Впервые в 1830 году, когда вел деловые переговоры с родственниками будущей жены, и во второй раз в августе 1834 года, когда приехал погостить к своему шурину Дмитрию Николаевичу Гончарову...
Внук основателя завода Афанасий Николаевич, женатый на графине Мусиной-Пушкиной, за сорок семь лет управления огромным наследством сумел оставить после себя около полутора миллиона долгу. Он шумно и широко жил как в Полотняном Заводе, так и в Москве, где Гончаровым принадлежало несколько домов. Воспитанию своего единственного сына Николая Афанасий Николаевич уделял особое внимание: у него в гувернерах был даже родной брат Марата, носившего фамилию Будри и приехавшего в Россию еще до французской революции. Прирожденный музыкант, Николай в то же время свободно овладел французским и немецким языками, получил глубокие знания по всем гимназическим предметам, а во время коронации Александра Первого был записан в пажи и отправился в Петербург. Там в вихре светской жизни он встречается с красавицей Натальей Ивановной Загряжской, увлекается ею и в 1807-м совершается «Генваря 27 дня в С. Петербурге венчанье во дворце Зимнем в Придворной церкви». У них было много детей, обреченная на вечную славу и память Наталья Николаевна родилась в самое тяжелое время Отечественной войны 1812 года, вынудившее семью оставить Полотняный Завод (в октябре в доме Гончаровых расположился штаб Кутузова) и уехать в поместье Кариан Тамбовской губернии. Там у Натальи Ивановны и Николая Афанасьевича и появилась на свет Наталья Николаевна – Таша.
Только летом 1813 года семья Гончаровых вернулась в Полотняный Завод, где прожила недолго – в 1815 году перебралась на постоянное жительство в Москву, а любимицу деда Афанасия Николаевича Гончарова Ташеньку, вняв его просьбе, оставили в заводе – там среди парков, цветников, прудов и открывающихся с берега Суходрева полей, лугов и лесов прошли пять или шесть лет ее счастливого детства.
Родители взяли девочку в Москву – и счастье ее кончилось: отец страдал неизлечимой душевной болезнью, мать превратилась в тирана. В самом строгом монастыре не держали в таком повиновении послушниц, как трех сестер Гончаровых в отчем доме. Девочкам запрещалось пускаться в рассуждения, повышать голос и читать книги романтического содержания. Спать девушки ложились в десять вечера, вставали с зарей. В доме была собственная молельня со множеством икон и лампадок, по субботам приходской священник служил здесь всенощную. В доме постоянно обитали монахи, странницы, юродивые. Глядя на худосочную бледную Наташу, одна из приживалок напророчила ей недолгий век, неподвижную инвалидность и бездетность. Она таяла на глазах: ни сурьма, ни румяна не могли скрыть бледность вечно грустного лица. Дважды за последнюю зиму перед свадьбой Наташа впадала на неделю в летаргический сон, пугая челядь и докторов, не понимающих, что с нею творится. Она то и дело падала на ровном месте, ломая то одну, то другую руку.
– Спасение у курицы в яйце! – в припадке падучей кричала юродивая Марфинька.
Постичь смысл ее слов никто не мог. Наташу отпаивали куриным бульоном, сдабривая его тертыми желтками, но ничего не помогало. Какое уж тут замужество?
Однажды к брату Дмитрию приехал приятель, штудирующий в ту пору латынь, и похвалялся недавно приобретенной за немалые деньги книгой «Канон врачебной науки», написанной великим лекарем Авиценной еще в 1024 году. По вечерам после ужина зачитывали сестрам и матушке Дмитрия поразившие его рецепты, над которыми он сам смеялся, и если смеялась матушка, смеялись и ее дочери.
– А нет ли чего у твоего Авиценны про куриное яйцо? – поинтересовалась матушка.
– Про яйцо нет, про скорлупу – сколько угодно. «Берут скорлупу яйца, только что снесенного курицей…».
Наталья Ивановна все поняла.
Через год после приема яичного порошка ее дочь превратилась в поражающих всех своей красотой и здоровьем девушку. Остеопороз — называется ныне ее заболевание.
– Что это? – поинтересовался Пушкин, увидев, как его жена высыпала в бокал с вином из крошечной вазочки, скрытой под крупным сапфиром ее любимого кольца, белый порошок. – Приворотное зелье, душечка?
– Секрет красоты, доверенный мне самим Авиценной…
В Москве на балу Пушкин впервые увидел красавицу Гончарову, в 1831-м она стала его женой. За шесть лет супружества у них родилось четверо детей – на балы у Натальи оставалось времени мало.
Умирая, Александр Сергеевич сказал жене: «Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но за порядочного человека». По линии Мусиных-Пушкиных и Загряжских жена приходилась ему еще и племянницей. Во вдовстве она прожила семь лет, лишь в 1844 году вышла замуж за генерала Петра Петровича Ланского – в этом браке у неё было еще три дочери.
Михаил Юрьевич Лермонтов после возвращения из своей первой ссылки на Кавказ служил вместе с братом Натальи Николаевны в лейб-гвардии Гусарском полку. Во время второй ссылки – в Тенгинском пехотном полку служил под началом секунданта Пушкина – Константина Павловича Данзаса. Существует предположение, что Лермонтов мог быть родственником Александра Сергеевича.
Наталья Николаевна прожила недолгую жизнь, она скончалась в 1863 году.
Натали
В летописях города Калуги род зажиточных посадских людей Гончаровых упоминается со второй половины семнадцатого века. Известность и благосостояние его начинают быстро расти при основателе Полотняного Завода Афанасии Абрамовиче Гончарове: в 1718 году он – девятнадцати лет от роду – излагает перед богатым калужским купцом план постройки выгодного предприятия для производства необходимых России материалов и побуждает его к действию. В этом же году появляется именной указ Петра Первого: «Калужскому купцу Тимофею Филатову сыну Карамышеву, для делания полотен построить заводы в том месте, где приищет, с платежом за оные места и мельницы оброку, для оного заводу сколько понадобится нанимать рабочих людей и покупать всякие нужные для того припасы; продавать оные полотна в Российском Государстве и посылать также для продажи в чужие края с платежом пошлин свободно...».
Не мешкая, Афанасий Абрамович в тридцати верстах от Калуги на месте старинного погоста Взгомонье ставит полотняную и бумажную фабрики, быстро переходящие в его с компаньоном руки, но голова всему – он, Гончаров. Именно ему пишет император Российский из Голландии: «...поелику он не имеет у себя хорошего плотинного мастера, то он для него наняв искусного посылает при сем: а буде ему тягостно производить такое жалованье, то он Государь будет ему платить свое». Производство быстро расширялось, рядом вырос поселок для рабочих. Разбогатевшие владельцы построили для себя особняки, службы, благоустроили прилегающие территории. Усадьба, принадлежащая Гончаровым, со временем приобретала все более репрезентативный вид и выделялась среди прочих поместий губернии богатством и пышностью. И называлась Полотняный Завод.
Вместе с парком и фабрикой усадьба занимала около семидесяти десятин, ее полуокружала небольшая, но глубокая река Суходрев. Въездные Спасские ворота во владении представляли собой двухэтажное здание: с каждой стороны пролета стояло по три стройных островерхих колонны, под крышей – икона с лампадой. Слева от ворот – церковь Спаса с колокольней, «палатка» – усыпальница Гончаровых, далее конный двор, регулярный парк с оранжереями, справа – жилой Большой дом, он действительно большой: около двухсот окон смотрят на окружающую его красоту, далее служебные корпуса, а за всем этим – пруды, Большой и Нижний сады, в соседнем лесу содержится стадо оленей, а еще у хозяев усадьбы большая псарня и оркестр из крепостных крестьян. Правительство во всех начинаниях покровительствует Афанасию Абрамовичу. В 1760 году он бьет челом в берг-коллегию: «...в Полесском уезде, подгорном стану, вотчины Лаврентьева монастыря... людьми его обыскана железная руда, которая Песочному заводу Серпейского уезда очень способна...». Следует указ об отводе помянутой руды для песочного его завода. Покровительствует Гончарову и Екатерина Вторая. По указу 1762 года фабрикантам не дозволяется покупать деревни, она делает для него исключение и посылает ему именной указ от 17 февраля 1763 года. В 1770 году им приобретается с торгов имение княгини Одоевской, село Катунки Нижегородской губернии. Из него впоследствии дается приданое дочерям Николая Афанасьевича, между ними и Наталье Николаевне Пушкиной, Натали. Путешествуя по России и будучи в Калуге, императрица изъявляет желание посетить Полотняный Завод. Прибыла, увидела с веранды заводские корпуса и вопросила хозяина: «Что это у тебя, Гончаров, куда я ни взгляну, так много каменной стройки?».
Он, семидесятишестилетний, встает на колени и говорит:
– На меня, Ваше Величество, три дня золотой дождь шел, – чем умилостивил императрицу, она даже заночевала на Полотняном Заводе.
В то время его фабрики и заводы были разбросаны по разным губерниям – полотняные, бумажные, чугунолитейные, число вотчин достигало семидесяти пяти.
Таковы истоки и некоторые обстоятельства, из которых вышла в жизнь Наталья Николаевна.
Пушкин в Полотняном Заводе был дважды. Впервые в 1830 году, когда вел деловые переговоры с родственниками будущей жены, и во второй раз в августе 1834 года, когда приехал погостить к своему шурину Дмитрию Николаевичу Гончарову...
Внук основателя завода Афанасий Николаевич, женатый на графине Мусиной-Пушкиной, за сорок семь лет управления огромным наследством сумел оставить после себя около полутора миллиона долгу. Он шумно и широко жил как в Полотняном Заводе, так и в Москве, где Гончаровым принадлежало несколько домов. Воспитанию своего единственного сына Николая Афанасий Николаевич уделял особое внимание: у него в гувернерах был даже родной брат Марата, носившего фамилию Будри и приехавшего в Россию еще до французской революции. Прирожденный музыкант, Николай в то же время свободно овладел французским и немецким языками, получил глубокие знания по всем гимназическим предметам, а во время коронации Александра Первого был записан в пажи и отправился в Петербург. Там в вихре светской жизни он встречается с красавицей Натальей Ивановной Загряжской, увлекается ею и в 1807-м совершается «Генваря 27 дня в С. Петербурге венчанье во дворце Зимнем в Придворной церкви». У них было много детей, обреченная на вечную славу и память Наталья Николаевна родилась в самое тяжелое время Отечественной войны 1812 года, вынудившее семью оставить Полотняный Завод (в октябре в доме Гончаровых расположился штаб Кутузова) и уехать в поместье Кариан Тамбовской губернии. Там у Натальи Ивановны и Николая Афанасьевича и появилась на свет Наталья Николаевна – Таша.
Только летом 1813 года семья Гончаровых вернулась в Полотняный Завод, где прожила недолго – в 1815 году перебралась на постоянное жительство в Москву, а любимицу деда Афанасия Николаевича Гончарова Ташеньку, вняв его просьбе, оставили в заводе – там среди парков, цветников, прудов и открывающихся с берега Суходрева полей, лугов и лесов прошли пять или шесть лет ее счастливого детства.
Родители взяли девочку в Москву – и счастье ее кончилось: отец страдал неизлечимой душевной болезнью, мать превратилась в тирана. В самом строгом монастыре не держали в таком повиновении послушниц, как трех сестер Гончаровых в отчем доме. Девочкам запрещалось пускаться в рассуждения, повышать голос и читать книги романтического содержания. Спать девушки ложились в десять вечера, вставали с зарей. В доме была собственная молельня со множеством икон и лампадок, по субботам приходской священник служил здесь всенощную. В доме постоянно обитали монахи, странницы, юродивые. Глядя на худосочную бледную Наташу, одна из приживалок напророчила ей недолгий век, неподвижную инвалидность и бездетность. Она таяла на глазах: ни сурьма, ни румяна не могли скрыть бледность вечно грустного лица. Дважды за последнюю зиму перед свадьбой Наташа впадала на неделю в летаргический сон, пугая челядь и докторов, не понимающих, что с нею творится. Она то и дело падала на ровном месте, ломая то одну, то другую руку.
– Спасение у курицы в яйце! – в припадке падучей кричала юродивая Марфинька.
Постичь смысл ее слов никто не мог. Наташу отпаивали куриным бульоном, сдабривая его тертыми желтками, но ничего не помогало. Какое уж тут замужество?
Однажды к брату Дмитрию приехал приятель, штудирующий в ту пору латынь, и похвалялся недавно приобретенной за немалые деньги книгой «Канон врачебной науки», написанной великим лекарем Авиценной еще в 1024 году. По вечерам после ужина зачитывали сестрам и матушке Дмитрия поразившие его рецепты, над которыми он сам смеялся, и если смеялась матушка, смеялись и ее дочери.
– А нет ли чего у твоего Авиценны про куриное яйцо? – поинтересовалась матушка.
– Про яйцо нет, про скорлупу – сколько угодно. «Берут скорлупу яйца, только что снесенного курицей…».
Наталья Ивановна все поняла.
Через год после приема яичного порошка ее дочь превратилась в поражающих всех своей красотой и здоровьем девушку. Остеопороз — называется ныне ее заболевание.
– Что это? – поинтересовался Пушкин, увидев, как его жена высыпала в бокал с вином из крошечной вазочки, скрытой под крупным сапфиром ее любимого кольца, белый порошок. – Приворотное зелье, душечка?
– Секрет красоты, доверенный мне самим Авиценной…
В Москве на балу Пушкин впервые увидел красавицу Гончарову, в 1831-м она стала его женой. За шесть лет супружества у них родилось четверо детей – на балы у Натальи оставалось времени мало.
Умирая, Александр Сергеевич сказал жене: «Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но за порядочного человека». По линии Мусиных-Пушкиных и Загряжских жена приходилась ему еще и племянницей. Во вдовстве она прожила семь лет, лишь в 1844 году вышла замуж за генерала Петра Петровича Ланского – в этом браке у неё было еще три дочери.
Михаил Юрьевич Лермонтов после возвращения из своей первой ссылки на Кавказ служил вместе с братом Натальи Николаевны в лейб-гвардии Гусарском полку. Во время второй ссылки – в Тенгинском пехотном полку служил под началом секунданта Пушкина – Константина Павловича Данзаса. Существует предположение, что Лермонтов мог быть родственником Александра Сергеевича.
Наталья Николаевна прожила недолгую жизнь, она скончалась в 1863 году.