МОСКВА, МОСКВА...




Катил с какой-то кодлой воровской,
Такси летело с дьявольским нахрапом.
И шеф довез до самой до Тверской,
И три «куска» потребовал на лапу.
«Из-за бугра? - он нагло подмигнул, -
Такие шмотки - шкары и рубашка!»
Я, не торгуюсь, молча отстегнул,
Он сыто взял хрустящие бумажки.
Москва, Москва! Имея рупь да грош,
В былые дни дельцу б не дался в руки.
Теперь вздохнешь, как лазаря споешь:
«Москва, Москва, как много в этом звуке!»
Куда же делась, словно испаряясь,
Родная речь, привычная для слуха?
Полезло все: распущенность и грязь,
Блатной жаргон и крайняя разруха.
Вот эта с торбой - чья-нибудь жена.
И этот - чей-то! С нищей коркой хлеба.
А были ж реки полные вина,
Златые горы всяких ширпотребов.
Мельчает все. И в сутолоке дня
Мелькают чаще мелкие офени.
Один из них и вычислил меня
Интеллигентно ботая по фене:
«Державы нет! И нам придет хана,
Коль правят бал шныри и вертухаи.
Нужна РУКА! Но нет и пахана.
И весь расклад. Природа отдыхает».

                                                 1992