Пьесы
З. К. Тоболкин


В сборник драматических произведений советского писателя Зота Тоболкина вошли семь его пьес: трагедия «Баня по-черному», поставленная многими театрами, драмы: «Журавли», «Верую!», «Жил-был Кузьма», «Подсолнух», драматическая поэма «Песня Сольвейг» и новая его пьеса «Про Татьяну». Так же, как в своих романах и повестях, писатель обращается в пьесах к сложнейшим нравственным проблемам современности. Основные его герои – это поборники добра и справедливости. Пьесы утверждают высокую нравственность советских людей, их ответственность перед социалистическим обществом. Яркие драматические произведения, отмеченные живым образным языком, привлекут внимание и театров и читателей.








ПЬЕСЫ





ТЕХНИЧЕСКАЯ СТРАНИЦА


Р2

Т50



ТОБОЛКИН З. К. Пьесы / Послесл. Н. Р. Войткевич. – М., Искусство, 1983. – 477 с.



В сборник драматических произведений советского писателя Зота Тоболкина вошли семь его пьес: трагедия «Баня по-черному», поставленная многими театрами, драмы: «Журавли», «Верую!», «Жил-был Кузьма», «Подсолнух», драматическая поэма «Песня Сольвейг» и новая его пьеса «Про Татьяну». Так же, как в своих романах и повестях, писатель обращается в пьесах к сложнейшим нравственным проблемам современности. Основные его герои – это поборники добра и справедливости. Пьесы утверждают высокую нравственность советских людей, их ответственность перед социалистическим обществом. Яркие драматические произведения, отмеченные живым образным языком, привлекут внимание и театров и читателей.



© Издательство «Искусство», 1983 г.




ЖУРАВЛИ. ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭМА В ДВУХ ЧАСТЯХ С ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМ





ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА




ЛЮБАВА СОХИНА.



МАТРЕНА_ее_мать._



РУШКИН (АЛЕКСАНДР).



ГАЛИНА_его_жена._



ИВАН_его_брат._



ЛИЗАВЕТА_сестра_Галины._



МИТЯ ДУТЫШ.



СЕРГЕЙ.



ХУДОЖНИК.



ТАНЮШКА_,_дочь_Александра_Рушкина._



АННА ВАСИЛЬЕВНА_._











ПРОЛОГ


_У_окна,_за_рабочим_столом, –_Иван._Ему_лет_тридцать._Седина,_затаенная_печаль_в_глазах_и_сила,_уверенная_сила_в_руках,_в_лице,_в_голосе,_негромком,_как_бы_перетряхивающем_всю_жизнь._

_За_окном_снег._



ИВАН_(посмотрев_в_окно)._ Под горку зимушка тронулась. Снежок этот – чистое баловство. Уж воды клекочут, уж прелью запахло... На земле пока грязновато. Весна... А вот погоди: причешет она кудерышки, глаза распахнет – залюбуешься... если выберешь такую минуту. Председателю некогда весной любоваться. А иной раз не удержишься, впадешь в лирику. Притворилась простушкой, посконное платьишко надела... Да знаю: махнет одним рукавом – снегу не станет, другим махнет – гуси-лебеди полетят. И журавли, и журавли...

_(Задумался,_опустив_голову.)_



_А_с_небес_подали_голоса_птицы,_прилетевшие_из_теплых_стран._



_(Стряхивая_с_себя_задумчивость.)_ Вон они тянут, залетные! Слышишь, гуси летят? Слышишь, гуси летят... Как тогда, как тогда, много весен назад... Не из их ли стаи та отставшая журавлиха? Минувшей осенью нашла ее тетка Матрена у Пустынного озера.



_Высвечивается_угол_комнаты_в_деревенской_избе,_здесь_живут_мать_и_дочь_Сохины._В_комнате_Любава._Входит_Матрена._



МАТРЕНА_(в_руках_ее_раненая_птица)._ Вот, у Пустынного подобрала. Еле живенька...

ЛЮБАВА_(ей_под_тридцать,_но_возраст_угадывается_лишь_по_горечи_возле_губ,_по_усталым_глазам)._ Может, отходим?

МАТРЕНА, Канет. Эта уж не жилица.

ЛЮБАВА. Птаха-то очень добрая. Верная птаха.

МАТРЕНА. Верная, да к одиночеству несвычна. _(Хлопочет_над_птицей.)_ Это бабе любая тоска посильна. Будет гнуться, будет былинкою вянуть, изовьет ее всю, иссушит, иссеребрит, исскуластит, а она – судьбе поперек – топчет многотрудную эту землю. Топчет, а тоски-то, а боли-то черпать не перечерпать.

ЛЮБАВА. Это ведь только в молодости все розово, все надежно. А если молодость жеребенком-стригуном ускакала? Не дозовешься, не вернешь...

МАТРЕНА. А дозваться бы, Любушка! А вернуть бы! Хоть ненадолго вернуть!

ЛЮБАВА. И чего ты вдруг запричитала? Терпела же... Ну и терпи. Сама говоришь, бабе любая тоска посильна...



_Иван,_Матрена_и_Любава_у_озера._



ИВАН. Три сына, три света погасли в чужой, неприветной земле. Три раза по разу умирала тетка Матрена. Воскресла однажды, встретив на станции до синевы выжатого, ветром качаемого Павла Сохина. Из четверых Сохиных только муж и воротился с фронта. Еще и не оклемался, еще и раны не заживил, а уж впрягся в тяжкие председательские оглобли. Что тяжкие – свидетельствую: на собственной шкуре испытал. Через год прямо на поле прорвался осколок, открылось кровотечение. Умер Павел Сохин, зажав в окровавленном кулаке едва налившийся ржаной колосок. _(Вытянув_шею,_прислушивается.)_ Сели. На журавлином болоте сели. Стало быть, задержатся. А что, место умно выбрано. И не нынешней стаей, даже не прошлогодней. Испокон тут садятся. Одни – только передохнуть, а утром, зорю подняв на крыльях, улетают дальше. А эти, верно, надолго. Ишь как по-хозяйски галдят! А та журавлиха не дождалась их прилета.



_Ивановы_мысли_спутав,_смолкнул_вдруг_хор_журавлиный,_будто_устыдился_чего-то._И_над_тихой_тишиной,_над_сиреневым_ветром,_притаившимся_меж_бородавчатых_бурых_кочек,_и_надо_всей_землей_возник_одинокий,_печальный_стон._Сперва_низко_и_рядом,_потом_выше_и_дальше._Все_трое_увидели_вдруг_над_собой_одинокого_журавля._

_Как_усидишь_дома,_когда_больно_кому-то?_Журавль_тревожно_и_чутко_завертел_узкою_головой,_словно_верил_еще,_что_найдет_что-то,_давно_потерянное,_и_трубил,_трубил..._



ЛЮБАВА. Мам, уж не подружку ли он свою ищет? Не нашу ли журавлиху? Не забыл ведь, прилетал сюда из дальних, из заморских стран...

МАТРЕНА. И горе свое принес, будто у нас горя мало...

ЛЮБАВА. Мало-много – не в том суть, мама. Совсем не в том...

МАТРЕНА. Тоскливо мне что-то. Под сердцем сосет. А он еще тоски нагоняет.

ЛЮБАВА. Мечется, плачет... Ах, бедняга! Эй, не задень за каланчу!

МАТРЕНА. Заденет – песне конец. Ну, чего расстонался? Нету ее, журавушки-то! Нету! В прошлом году сгинула.

ЛЮБАВА. Возьми меня, горюн! Полечу... Возьми! Вдвоем веселее.

МАТРЕНА_(уловив_смену_ее_состояния)._ Давай-ка поплачем, дочь. Давай поплачем.

ЛЮБАВА_(качает_головой,_а_слезы_текут,_текут)._ Нет, видно, не летать мне журавушкой.

МАТРЕНА_(гладит_ее_растрепанные_волосы_сухою_жесткой_ладошкой)._ Зачем, Любава? Земля-то для нас. Вот и ходи по земле.



ИВАН. На болоте затишье. Устали птицы после долгого перелета. А этот все еще носится, зовет подружку.



_Выстрел._Загомонила,_взроптала_птичья_стая_и_снялась_с_облюбованного_места._

_Матрена_и_Любава_кинулись_на_звук_выстрела._Любава_первой_подбежала_к_искалеченной_груде_перьев._Еще_недавно_это_была_красивая,_гордая_птица._Беспомощно,_словно_цветок_на_сломанном_стебле,_завернута_голова._Неестественно_выгнуты_крылья._Сердце_пока_колеблется..._



ЛЮБАВА. Жив еще... бьется сердечко!

МАТРЕНА. Глохнет. Вон и глаза потускнели. Сердце не маятник, не раскачаешь.

ЛЮБАВА. Не дрогнула рука у кого-то.



_Входит_Митя_Дутыш._Он_с_ружьем._



МИТЯ. Чо сцапала? Не для тебя подстрелил. Перо-то председательше на перину. _(Глумливо_подмигнув.)_

ЛЮБАВА_(яростно_опечатав_его_по_щеке)._ Нна, нна, погань!

МИТЯ_(клацнув_затвором)._ Уг-гроблю-ю!



_Любава,_впадая_в_неистовство,_бьет_его_справа,_слева._Митя,_кинув_ружье,_убегает._Уходит_и_Матрена._



ИВАН. Это встреча-прощание. Ею закончится наша история...






ЧАСТЬ ПЕРВАЯ



1



_Застолье._Провожают_новобранцев._Вокруг_стола_все_действующие_лица._Тосты._Молодежь_поет_одну_за_другой_веселые_песни._Иван_в_стороне._Тут_он_лет_на_десять_моложе._



ИВАН. Деревня наша – Чалдонка, колхоз «Заря». Только на моей памяти раз восемь менялись в «Заре» председатели. Сколько



раз менялись, столько же раз переносили правление колхоза из Чалдонки в Локтанову, в соседнюю бригаду. И наоборот. Смотря по тому, откуда родом был председатель: отзвуки давнего соперничества деревень, которые ни в чем не желали уступать. Раньше, бывало, ссорились по всякому поводу, увечили друг друга, бороды драли. Теперь присмирели. Времена изменились. Да и молодежи, вспыхивающей как порох, поубавилось. В двух бригадах едва ли полтора десятка парней наберется: миграция. От этой миграции у многих председателей мигрень разыгрывалась. И жить стали лучше, а не держатся люди. Школу кончают – в город. В армию уйдут – не воротятся. Вот и из нашей партии новобранцев вряд ли кто вернется в колхоз. Председателем нынче, девятым по счету, мой брат Александр.

РУШКИН_(врезаясь_в_песню)._ Служите там, себя не роняйте. А срок выйдет – домой. Землю надо пахать. И хлеб выращивать надо.

ГАЛИНА. Себе-то пореже наливай.

РУШКИН. Это я от расстройства. Кадры безвозвратно теряю.

СЕРГЕЙ. Пой, ласточка, пой. Мы уйдем – другим петь будешь...

РУШКИН. Бегунок! Весь в отца! Тот тоже где-то на стороне удачу ловит.

МИТЯ. Удача не блоха: в своем вороте не поймаешь. Я вот, примерно сказать, пол-эс-эс-эра изъездил, пока тут корни пустил.

РУШКИН. Пустил, а что пользы? Сорняк...

ЛИЗАВЕТА. Переключайтесь! Ребят провожаем.

ГАЛИНА. У кого что болит.

СЕРГЕЙ_(лихо)._ А я говорю, на Лиговке такие кабаки...



_Молодежь_подхватывает:_«Кабаки...»,_«Какие_кабаки!..»_



МАТРЕНА. Раньше на проводинах грустное пели. Теперь блажат, ровно на покос едут.

РУШКИН. А немногим дальше. Отдежурят три года – и гуляй. Это нашего брата прямо с колес на позиции бросали. Мы с твоим Андрианом еще и винтовки в руках не держали, а попали сразу в пекло.



МИТЯ. Мне во сне довелось повоевать. А то бы необходимо отличился...

ГАЛИНА. Ваня, ты чего там прячешься? Подсаживайся ближе да спой!

МАТРЕНА. Петь-то он мастер... Эй вы, глотки драть не устали?

ЛИЗАВЕТА. Была бы причина... петь согласны хоть до второго пришествия.

РУШКИН. Кабы путное что пели, а то про какую-то Лиговку. Спой, братан, что-нибудь позадумчивей.

ИВАН. Не умею я при народе.

ГАЛИНА. Застеснялся, до самой маковки покраснел.

РУШКИН. Чего краснеть? Другие вон совсем без голоса – рычат по радио и нисколь не тушуются.

МАТРЕНА. Пой, пой, Ваня!



_Иван_смотрит_на_Любаву._Та_шепчется_о_чем-то_с_Сергеем._



ИВАН_(под_баян)._

_«Гуси-лебеди_летели_и_кричали,_

_видно,_дальнюю_почуяли_беду._

_Только_люди_ничего_не_замечали,_

_мирно_женщины_пололи_лебеду»._



ЛЮБАВА_(тихо)._ Как-то неудобно, Сережа. Все здесь, а мы исчезнем.

СЕРГЕЙ. Проститься-то надо.

ЛЮБАВА. Тогда идем на наше место, к Пустынному.



_Любава_и_Сергей_под_шумок_исчезают._



ИВАН_(не_заметил_их_ухода,_он_весь_отдался_песне)._

_«А_во_ржище_ребятишки_голосили,_

_А_отцы_их_возводили_новый_дом._

_Эй_вы,_люди!_Что_ж_вы,_люди?_

_Вся_Россия,_вся_Россия_уж_охвачена_бедой._



_Птицы_вещие,_скажите_им,_скажите,_

_чтоб_оставили_меж_бревен_топоры._

_Эй_вы,_милые!_Идите_же,_сушите_

_своим_суженым_в_дорогу_сухари._



_Гуси-лебеди_летели_в_чистом_поле,_

_протрубив_в_тот_час_нам_дальнюю_беду._

_Мы_резвились,_наши_матери_пололи,_

_наши_матери_пололи_лебеду»._



_На_берегу_Пустынного_озера._



СЕРГЕЙ_(расстелив_пиджак_на_траве)._ Травешка проклюнулась. Через неделю посевная начнется.

ЛЮБАВА. До чего зеленая – трогать боязно!

СЕРГЕЙ. Слезы-то к чему? Хорошо ведь.

ЛЮБАВА. Потому и слезы, что хорошо.

СЕРГЕЙ. Любушка, заветная моя!

ЛЮБАВА. Подснежники, Сереженька... Тут подснежники, не сомни.

СЕРГЕЙ. Закрой глаза! Я прошу, закрой!

ЛЮБАВА. Милый, милый... единственный!

СЕРГЕЙ. У меня такое предчувствие, будто вот-вот все это кончится.

ЛЮБАВА. Да как же кончится, если мы сами не захотим? Сроду не кончится, Сережа!

СЕРГЕЙ. Три года солдатскую лямку тянуть... три года! За это время всякое может случиться.

ЛЮБАВА. Ничего не случится. Я ждать буду. Сколько понадобится, столько подожду.

СЕРГЕЙ. А если вдруг?.. Мало ли... Мне верной останешься?

ЛЮБАВА. На всю жизнь. Я это умею.

СЕРГЕЙ. Люблю тебя! Даже не знаешь, как люблю.

ЛЮБАВА. Знаю. Теперь я все на свете знаю. _(Поднимается,_оправляет_платье._Увидав_измятые_цветы,_виновато.)_ Цветы-то, Серега, подснежники-то... зачем мы их? Все измяли, извозили...



СЕРГЕЙ. А, пусть. Нарастут другие.

ЛЮБАВА. Другие, да не такие.

СЕРГЕЙ. Ну что ты, право! Цветов ей жалко! А меня увозят – не жалко.

ЛЮБАВА. Грустно мне, Сережа. Будто обронила что и найти не могу.

СЕРГЕЙ. Если меня обронила, вот он я, Любушка. Можешь поднять и поцеловать.



_Слышно,_как_их_зовут._



Пойдем.

ЛЮБАВА. Давай здесь простимся. При людях не хочу.

СЕРГЕЙ. Да ведь не краденое. Через три года поженимся.

ЛЮБАВА. Вот через три года и пусть все узнают. А пока... давай здесь.



_Снова_зовут._Издали_под_гармошку_слышится_частушка:_

_«Милый_в_армию_уехал,_

_сам_замочек_мне_купил._

_Только_ключик_от_замочка_

_взять_с_собою_позабыл»._



СЕРГЕЙ. Лизавета дробит. Вот кому весело-то! Птаха бездумная.

ЛЮБАВА. Это только кажется так. Ты ее просто не знаешь.

СЕРГЕЙ. Чего там! Вся на виду.

ЛЮБАВА. Пиши каждый день. Ладно?

СЕРГЕЙ_(кивнув)._ И ты пиши. Не скоро увидимся.

ЛЮБАВА. Постарайся в отпуск приехать.

СЕРГЕЙ. Если отпустят. Армия ведь. Там с нашими желаниями не считаются. Ну, помни об этом дне, Люба. Слышь?

ЛЮБАВА. Лишь бы ты не забыл. А я не забуду.



_Зовут._Поцеловав_ее,_Сергей_уходит._Его_подхватили_приятели._Любава_смотрит_им_вслед._

_Подходит_Иван._



ИВАН. Ищу тебя везде, а ты прячешься.



_Любава_молчит._



Расстроена... Серега обидел, что ли?

ЛЮБАВА. Никто меня не обидел. Никтошеньки...

ИВАН. Ну добро, коли так. _(Сжал_кулак.)_ А то я... Все, значит, как надо?

ЛЮБАВА. Все, как надо.

ИВАН. Что ж ты скрываешься? Если б не узнал издали по платью – уехал бы, не простившись. Как лилия, белеешь... _(Увидел,_что_платье_перепачкано_и_смято.)_ Эх, Любушка...

ЛЮБАВА_(резко,_замахнувшись_на_него)._ Чего ты прилип ко мне? Чего прилип?

ИВАН. Лучше б ослепнуть. Или родиться слепым. _(Пятится_от_нее.)_



_Любава_наступает._

_Приближается_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА. Вот они где воркуют, голубчики! Клюв в клюв! Сладко-то как! Ах, как сладко!



_Иван_отпрянул._



Куда ж, думаю, Ванечка запропал? А он тут любовь крутит! Схлестнулись, стало быть, не оробели? Скоро вы! А я там чирикаю, народ потешаю...

ИВАН. Молчи, Лиза!

ЛИЗАВЕТА. Не глянется? А Любе ничего, видать, поглянулось. Может, мне в сторонку отойти, Любушка, подружка моя дорогая? Моргни, я отойду. Могу и ладошкой прикрыться. Любитесь, пока я добрая!

ИВАН. Лизавета, лучше помолчи!

ЛИЗАВЕТА. Они тут в лошадки играют, а я молчи! Стыдливые какие! Не буду молчать! Кричать буду, чтобы все знали про вас, про бесстыжих!



ИВАН_(тряхнув_ее)._ Скоро уймешься, сверчок? _(Оттолкнул.)_

ЛИЗАВЕТА_(увлекая_его_за_собой,_падает)._ Би-ить?! Меня бить? За Любку? Ну, бей, бей, собачья душа! Пинай! Топчи! Вот ее, любовь-то мою, как попирают!

ИВАН. Отпусти! Вцепилась... словно в добычу.



_Гудок_паровоза._



ЛИЗАВЕТА. Не беги, не беги, ягодка! Побудь... не со мной, так с Любавой. Вы с ней пара на все сто.

ИВАН_(освободившись)._ Из-за тебя к поезду опоздаю. _(Уходит.)_

ЛИЗАВЕТА. Скажи мне, подружка... скажи: было у вас с Иваном?

ЛЮБАВА. Не тронь меня, слышишь? Я и без вас счастливая.

ЛИЗАВЕТА_(едко)._ Еще бы! Вон как тебя осчастливил... Платье-то ввек не отстирать.




2



_У_Сохиных._Любава_перебирает_письма._Диктор_по_радио_сообщает_о_событиях_на_восточной_границе._

_На_улице_Иван._Он_без_погон,_но_в_форме._Сидит_на_лавочке._Одна_нога_гнется_плохо._И_потому_он_с_палочкой._



ИВАН. А трех лет я не прослужил. Как-то с обхода вернулся, спал. Команда «В ружье!» разбудила. Вскочил, а там уж через границу лезут... Ранили меня. Недавно из госпиталя выписался.



_Подходит_Митя,_мелкорослый,_щуплый_мужик,_в_нелепой_шапке._



МИТЯ. Отдышался, вояка?

ИВАН. Почти что.

МИТЯ. Дай-ка папироску, а то я спички дома оставил. _(Закуривает.)_ Выздоравливай, да шуруй ко мне в помощники.

ИВАН. В начальство выбился?

МИТЯ. Выдвигают. А выдвигать перестанут, я живо председателя свергну.



ИВАН. Да ну?

МИТЯ. Не веришь? А до Александра восьмерых кто сверг? Необходимо я. Речугу на собрании выдам – народ сразу ухо вострит. А я помолчу да еще раз выступлю. Тут уж мнение складывается. Мнение в наше время – все! Потому и угождает мне начальство. Тот же Александр... Тебе, Митрий, нельзя тяжелое подымать, говорит. Мы, говорит, необходимо руководящую должность по твоему уровню подыщем.

ИВАН. И подыскали?

МИТЯ. Спрашиваешь голодного про аппетит... А кто щас на ферме ночным заведующим? То-то. Есть при мне вакансия кочегара... Устраивайся!

ИВАН. Я уж как-нибудь на тракторе.

МИТЯ. Не хочешь в кочегары – иди бригадиром или учетчиком... с пупа не сорвешь. У нас все мужики в командном составе. Мало их, мужиков-то, беречь надо.

ИВАН. Женщин, по-твоему, беречь не надо?

МИТЯ. Что их беречь? Сами уберегутся, пилы деревянные. Моя вон семь раз меня пилила... пока к другому не ушла. Тот чудик света при ней не взвидел. Говорят, два раза из петли вытаскивали. А я ничего, здравствую. Служба не пыльная. Днем свободен. Могу на охоту смотаться, могу книжку почитать. Культура!

ИВАН. Книжки почитываешь, а газетку вчерашнюю читал?

МИТЯ. Политинформация не по моей части. Про шпионов – это да! Или еще про инопланетные полеты.

ИВАН. Образованный! А что под носом творится – не знаешь. Корма-то опять на ползимы заготовили!

МИТЯ. Америку открыл! Меня это не прижигает. Даже лучше еще: к весне кон-тин-ген коров поубавится.

ИВАН_(сердито_гасит_папироску,_закуривает_снова)._ Поустраивались на теплые места. Женщины хрипок за вас гнут.

МИТЯ. Всяк за свою должность в ответе. Коров у меня не крадут, телят – тоже. Так что все в полной номенклатуре. Дай-ка еще одну на дорожку! _(Берет_папироску,_закладывает_за_ухо.)_



_Но_Иван_выхватил_ее,_смял_и,_стуча_палкой,_ушел._В_избу_Сохиных_входит_Матрена,_стонущая,_согбенная._Долго_и_остервенело_трет_распухшие_суставы._Располневшая_Любава_вытирает_слезы._

МАТРЕНА_(оглядев_дочь)._ Вот она, жисть-то, вертит как! Неласкова она к бабам. Опять письма перечитывала?

ЛЮБАВА. Что мне еще осталось?

МАТРЕНА. В институт свой когда поедешь?

ЛЮБАВА. Не поеду, стыдно мне там.

МАТРЕНА. В деревне не стыдно? Больше того, поморгать пришлось! И поделом. Знала, на что решалась. Собирайся давай! Без учения человек хуже крота.

ЛЮБАВА. Как я одну-то тебя оставлю?

МАТРЕНА. Как раньше оставляла? Сдашь экзамены – и домой. Собирайся! Я груздков достану из погреба. В тягости завсегда тянет на соленое. _(Уходит.)_



_Любава_собирает_чемодан._



_(Возвращается._Чашку_держит_локтями.)_ Я тут ма-ахоньких навыбирала. Махонькие-то доле сохранятся. _(Морщится_от_боли,_чуть_не_опрокинула_чашку.)_ У, холера!

ЛЮБАВА. Чего ты, мама? Чего морщишься?

МАТРЕНА. Лестница эта чертова! Сколь раз заменить хотела... С верхней перекладины в погреб ухнула. Недотепа!

ЛЮБАВА. Ушиблась?

МАТРЕНА. Ушибчись вроде не ушиблась. А тут вот вроде хрустнуло.

ЛЮБАВА. Надо Лизавету позвать! Вдруг сломала...

МАТРЕНА. Так уж и сломала. Груздки-то в банку склади да прикрой получше. И всяким там не раздавай, самой пригодятся. Ну, посиди перед дорожкой!

ЛЮБАВА_(неловко_спохватилась)._ Я книжку у Лизаветы оставила. Очень нужная книжка.

МАТРЕНА. Вечно у тебя не слава богу! Беги живо!



_Любава_уходит._Матрена,_укачивая_поврежденные_руки,_чуть_слышно_стонет,_выглядывая_в_окно._

_Вскоре_появляются_Любава_и_Лизавета,_гибкая,_быстрая,_как_электрическая_искра._



ЛИЗАВЕТА. Шла из Локтановой от больного. Дай, думаю, тетушку проведаю. Как-никак на ее руках выросла.

МАТРЕНА. Так я и поверила! Поди, на свиданку к кому летала... _(Любаве.)_ Книжку-то взяла у нее?

ЛЮБАВА. Позже возьму. Лиза, посмотри, что у мамы с руками?

ЛИЗАВЕТА_(ощупывая_руки)._ Оплошала, тетушка? Ай-ай! Похоже, перелом. В больницу надо.

МАТРЕНА. Придумала – в больницу! Коров-то я на кого брошу! И дом без присмотра.

ЛИЗАВЕТА. Не заботься. Найдут замену. За домом я пригляжу.

МАТРЕНА. На тебя понадейся! Устроишь тут ералаш. Ехать мне, что ли, дочка?

ЛЮБАВА. Поезжай. А то будешь тут маяться.

ЛИЗАВЕТА. Не тяни, тетка. Как раз машина едет в район – добросят.

МАТРЕНА. Тогда вместе поедем. Одевайся, Любава!

ЛЮБАВА. Я не поеду.

МАТРЕНА. Это как – не поедешь?

ЛЮБАВА. Вот так – не поеду, и все.

МАТРЕНА. Ремня захотела? Не погляжу, что сама без малого мать. Высеку! Ой, рученьки-то мои! О-ох, дух задавило!

ЛЮБАВА_(подмигнув_Лизавете)._ Лиза учебник мой не нашла... Вот найдет – и поеду. Завтра поеду.

МАТРЕНА. Ну, гляди. Только до завтрева. Ты, Лизка, хоть тресни – найди ей книжку.

ЛИЗАВЕТА. Найду, найду. Никуда ваша книжка не денется.

ЛЮБАВА_(поспешно_одевает_мать)._ Лечись там, за меня не волнуйся_._(Поцеловала,_вывела_на_улицу._Возвратившись,_оглядела_себя_в_зеркале.)_ С приездом, Любовь Павловна! _(Достала_письмо_Сергея,_читает,_не_глядя_в_листок.)_ «Я думал, любовь – одна только радость. А вот люблю – и грустно.

Пройдет еще много-много дней до того часа, когда мы свидимся и тоска наконец утихнет. Ведь так просто: приехать и увидеться. Но мы не вольны. Мы только ниточки в громадном и сложном клубке мира. И что бы мы ни хотели, что бы ни думали – все будет так, как предусмотрено логикой клубка. Я только хочу верить, что предусмотрено все разумно и справедливо. И ничто не мешает нашему счастью. А ты веришь, родная?..» _(Заплакала.)_



_В_дверь_без_стука_просунулся_Рушкин,_щекастый,_улыбчивый._



РУШКИН. Здорово ли живешь, Любава?

ЛЮБАВА. Вашими молитвами. Проходите, Александр Семенович.



_(Собрала_письма,_спрятала.)._



РУШКИН. Газетки почитываешь? _(Достал_папиросу,_нерешительно_замялся.)_

ЛЮБАВА. Курите.

РУШКИН. Так вот я и говорю... в свете последних событий... Коров доить некому. Тетку, слышал, в район увезли. Одна доярка в декрет ушла. Две в город усвистели. Аховая создалась ситуация! Ты, Любава, девка образованная, на зоотехника учишься... советуй. Как выкарабкаться из нее?

ЛЮБАВА. Ума не приложу.

РУШКИН. Стало быть, один я должен прикладывать.

ЛЮБАВА. Прикладывать или прикладываться?

РУШКИН_(словно_не_понял)._ А?

_Ответа_нет._

В институт когда поедешь?

ЛЮБАВА. До весны отложила.

РУШКИН. Да ну?! Вот удача! Может, заменишь ненадолго Матрену? В конторе-то обойдутся без тебя. Счетовода легче найти. А доярки у нас ценятся выше, чем балерины. Нету их в колхозе. Нету, так в кузнице не выкуешь. И на базаре не купить. А кадры, как известно, решают все.



ЛЮБАВА. Что ж, придется идти в доярки. Раз они выше, чем балерины.

РУШКИН. Выше, Любушка, много выше! Те только и умеют ногами дрыгать. А эти – кормилицы наши! Выручай, а то ведь я задымлю с горя.

ЛЮБАВА. Сейчас-то по какому поводу выпил?

РУШКИН. Сын у меня родился! На пять килограммов боровок! Пахарь будущий! Уж его-то я не пущу в город! Я его землю пахать заставлю!

ЛЮБАВА. Значит, вашего полку прибыло?

РУШКИН. Полк не полк, а пол-отделения наберется. Пять солдатиков да две девки!

ЛЮБАВА. Поздравляю. Надо бы что-нибудь подарить новорожденному.

РУШКИН. Ты уж подарила... выручила – вот и спасибо. _(Собирается_уходить)_ Да, я вот еще что хотел спросить... не серчай за любопытство. С братом моим ты что сотворила? Спать разучился... отаптывает по ночам твои завалины.

ЛЮБАВА. Пускай возьмет сонных порошков у Лизаветы.

РУШКИН_(невесело)._ Шутишь? Х-ха-ха. А ему не до шуток.

ЛЮБАВА. И мне не очень весело, Александр Семенович. Душа кровью исходит, а я молчу.

РУШКИН. Моя бы Галина так помалкивала... Чуть чего – зубы показывает.

ЛЮБАВА. Поменьше за воротник заливай.

РУШКИН. Не пил бы... жизнь вынуждает. Вон он, колхоз-то, весь рассохся. А я как-никак председатель. Стало быть, больше всех в том повинен. Ну, Люба, не подведи виноватого.

ЛЮБАВА. Придется выручать... в свете последних событий. _(Надев_на_себя_материнский_халат,_уходит.)_



_Прошли_дни._Любава,_еще_более_располневшая,_кормит_Матрену_поздним_ужином._Переступает_осторожно,_хранясь._



МАТРЕНА. Училась – не доучилась. Как я же, темной останешься. Для того ли гнулась я на тебя?



ЛЮБАВА. Шаньги-то стынут, мама. Холодные шаньги вовсе и не шаньги. Кушай на здоровье!

МАТРЕНА. Чего ты меня наталкиваешь? Дите я, что ли? Сказывай, как жила без меня.

ЛЮБАВА. Жила не хуже людей.

МАТРЕНА. Материна работушка по душе?

ЛЮБАВА. Хочешь верь, хочешь нет, а мне нравится.

МАТРЕНА. Ехала бы ты в свой институт. Поди, не поздно еще?

ЛЮБАВА. Теперь уж до весны не поеду. Я так и декану написала. Весной сдам за оба семестра.

МАТРЕНА. Что за девка, что за самовольница! Вон чего выкомаривает. Иди-ка сюда, я тебя за патлы твои оттаскаю! _(Погладила_дочерины_волосы,_иссеребренною_головою_уткнулась_в_набухающую_грудь_ее.)_

ЛЮБАВА_(теперь_она_гладит_мать_по_голове)._ Мам, а помнишь, как ты мне в детстве красных петушков приносила?

МАТРЕНА. Нашла о чем поминать!

ЛЮБАВА. Гостинцы-то дорогие были, мама. Не за деньги дорогие! _(Стелет_постель.)_

ГОЛОС ИВАНА. Верно, Любушка, верно! Бывало, нагрузит мать телегу картошкой и тащит на себе верст за двадцать. Тащит да покряхтывает. Ни грязь ей, ни лужки с протоками – не препятствие. Довольна: сумела уломать бригадира – отпустил на базар. Старается не замечать, что ссохшиеся бродни растерли до крови ноги, что вспух и горит багровый рубец от заплечного ремня, что резкая боль в затылке... Тащит мать, а дороге конца не видно. Терпение женщины длинней самой длинной дороги. _(Пауза.)_ После воротится домой, перешагнет порог, руку из-за спины – и явит Любаве диво невиданное: сладкого петуха на палочке. Ах, как чудно блеснет петух холеным гладким крылом своим! Как повернется на единственной ножке... но не вскрикнет. Зато вскрикнет Любава от счастья и, трепетно приняв его, ткнется пенною головенкой в гудящие материны ладошки. _(Пауза.)_ Ах, петухи, петухи, гордецы леденцовые! Добрая, светлая душа вас придумала! Сколько душ детских обласкано вами!



Сколько глазенок ясных светилось вот так же радостно и зоревато! Петя, петушок, непростой гребешок! Махонькое сладкое чудо нашего нелегкого детства!



_Любава_стелет_постель:_себе_на_голбце,_матери –_на_кровати._



ЛЮБАВА. Ложись, мама. Небось отвыкла от домашней постели?

МАТРЕНА. Маленько с богом поговорю. _(Становится_перед_иконой_Троеручицы.)_

ЛЮБАВА. С войны не молилась. Что вдруг к богу потянуло? Нету его, мама. Все это выдумки.

МАТРЕНА. А может, и есть, Любушка! Может, он властен над людьми. Или уж помер навсегда в человеке и впредь не воскреснет?

ЛЮБАВА. А хоть и так, какая в нем польза? Мы много теряли, мама. Потерять то, чего никогда не было, не жалко.

МАТРЕНА. Помолюсь. Меня не убудет. _(Молится,_но_очень_неловко._Огрубевшие_пальцы_никак_не_складываются_в_крест.)_



_Любава_ложится._

_(Отговорив_путаную_свою_молитву,_замирает._Пальцы_прижаты_у_лба._Медленно_поднимается_с_колен.)_ Спишь_?_



_Любава_не_отзывается._

_На_цыпочках_крадется_к_ее_постели,_благословляет_и_останавливается_подле_портретов_мужа_и_сыновей._Свет_выхватывает_теперь_только_лица:_уплаканное_Любавино,_скорбное –_матери_и_лица_на_снимках._

_Из_черной_тарелки_радио –_жирное_меццо:_«У_любви,_как_у_пташки,_крылья...»_Радио_вдруг_захлебнулось,_захрипело._Матрена_выключила_его._

_На_улице_всхлипнул_баян,_слышится_песня._Голос_Ивана:_

_«Гуси-лебеди_летели_и_кричали...»_



МАТРЕНА_(подойдя_к_окну)._ Дурашка ты! Чего гоняешься за ней? Ведь ей родить скоро... _(Выключает_свет.)_

3



_На_ферме._Любава_моет_после_дойки_руки._Тут_же_Митя._



МИТЯ. Бабы сопляков своих так не обихаживают, как ты коровенок. Да хоть бы коровы-то путные, а то все ребра на виду.

ЛЮБАВА. Когда-то и они были путными. А если руки приложить – будут еще.

МИТЯ. Фан-та-зии! Но вообще-то старайся. Хозяйка из тебя необходимо дельная выйдет.

ЛЮБАВА. Шел бы ты в конюховку, картежники тебя заждались.

МИТЯ. Двину. Я везде поспевать должен: народ веселю. Где я, туда все сбегаются. Слышь, Любава, а что, если мне в артисты податься? Им, говорят, большие тыщи платят?

ЛЮБАВА_(оглядев_его)._ Забракуют тебя.

МИТЯ. Рылом, что ли, не вышел?

ЛЮБАВА. Рыло тут ни при чем. Артисты тоже некрасивые бывают. Вся загвоздка в шапке. Увидят – враз забракуют.

МИТЯ. В шапке, значит? Ну, шапку можно и сменить. Правда, ум в ней большой заложен. Сам-то я придурок. А шапка умная. Она все решения за меня принимает.

ЛЮБАВА. То ли ты напускаешь на себя, то ли в самом деле немножко... того?

МИТЯ. Любопытно? Что ж, займись моим инте... ин-тел... интерьером.

ЛЮБАВА. Мудреный ты человек. Иной раз такое загнешь – диву даешься.

МИТЯ. Во всей этой диалектике бабы виноваты. Сама посуди: ребятенок еще во чреве, а уж ему вся женская вздорность с кровью передается. Мужики тут непричинные. Они вроде поливальщиков. Ежели куролесим порой, ежели на дыбки становимся – бабью породу вини во всем в этом.

ЛЮБАВА. Говоришь ты много... И часто глупости говоришь.

МИТЯ. От скуки, Любава. Атмосфера вокруг такая скучная. Мне бы на войну, хоть паршивенькую. Там бы я себя показал! Ведь я первостатейный стрелок! Белке в глаз попадаю.



ЛЮБАВА. Болтун ты первостатейный! Болтаешь чепуху, а в глазах – тоска желтая.

МИТЯ_(благодарно)._ Пожалела?.. Ну... не забуду. Сонька-то бросила меня. Как сыч живу, щели на потолке считаю... _(Уходит.)_



_Галина_пришла._Она_уплакана._



ЛЮБАВА. Ты чего, Галя? Что случилось?

ГАЛИНА. Опять загуля-ял... неделю не просыхает.

ЛЮБАВА. Это пройдет, пройде-ет! Он у тебя добрый, честный. И любит. Сама слыхала, как он говорил: я-де во всем белом свете одну-единственную женщину уважаю.

ГАЛИНА_(перестав_всхлипывать)._ Уважает, а сам ударил вечор.

ЛЮБАВА. Спьяна, что ли? Поди, пьяного пилила?

ГАЛИНА. Был грех. По косточкам все достоинства разобрала.

ЛЮБАВА. Пьяного-то какой прок воспитывать? Ты трезвого жучь.

ГАЛИНА. Он ни трезвый, ни пьяный не понимает. Одно на уме.

ЛЮБАВА. Войди в его положение, Галя: колхоз на плечах. Целый колхоз! У тебя семеро ребятишек – и то жалуешься.

ГАЛИНА. Правда, Любушка, твоя правда! Так-то он сроду не буянил. Выпьет – хоть лен из него мни. А вечор пришел после правления расстроенный. Да я накинулась...

ЛЮБАВА. Ты лучше поддержи его лишний раз. Ссориться-то не хитро.

ГАЛИНА. Язык – комар. Ты-то, Любушка, где всему этому научилась? Все разумно у тебя, все к месту.

ЛЮБАВА. Где, как не у матери? Она сроду отца худым словом не попрекнула. Потому и жили душа в душу. А уж мама за себя постоять умеет.



_Появился_Рушкин._За_ним,_тузя_его_по_спине,_семенит_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА. Опять надрызгался, христовый?

РУШКИН. Пьют и звери и скоты. Мне по должности положено. Должность такая каторжная! Вчера опять четверо заявления об уходе подали.



ЛИЗАВЕТА. Еще десятеро подадут: вот гулянок-то будет!

РУШКИН. Тогда кину все к чертям собачьим... в свете последних событий!

ЛИЗАВЕТА. Не кинешь. Ты человек несвободный. А Гальку не тронь. Затуркал ее всю, разогнуться не даешь.

ГАЛИНА. В своей семье обойдемся без указчиков! Вышли из возраста.

РУШКИН_(удивленно)._ Гляди ты, жена-то у меня... Галина-то... по-государственному мыслит?! Эй ты, пичуга! Учись у старшей сестры!

ЛИЗАВЕТА. Детей плодить да от мужа колотушки получать? Это не про меня.

РУШКИН. Без детей, без мужа хошь жизнь прожить? На корню засохнешь.

ЛИЗАВЕТА. Зато сама себе госпожа. И ребра никто не считает.

РУШКИН. Вон вы как повернули! Я ее раз в жизни толкнул... и казнюсь, казнюсь, Галя! Хошь, на колени перед тобой стану? _(Стал.)_ А ты наплюй мне в глаза. Наплюй, милка!

ЛИЗАВЕТА. Кабы в твои щелки можно было попасть! Не глаза ведь – намек только.

ГАЛИНА. Помолчи. Не тебе нас судить. Помолчи.

РУШКИН. Лапушка! Ла-апушка.

ЛЮБАВА. Трудно ей тут, Александр Семенович! Все-таки семеро на шее. Ты восьмой.

ЛИЗАВЕТА. Те хоть сосут – и ничего больше, а этот еще и брюхатит.

РУШКИН. Лизка! Ты меня доведешь!

ЛЮБАВА. Вымотали ее ребятишки. Неужели не можешь определить, где полегче?

РУШКИН. И определю! Ей-боженьки, определю, ежели такая думка появилась!

ГАЛИНА. Да что вы заладили? Мне и здесь не пыльно.

РУШКИН. Ну, гляди ты! Золото баба, чистое золото!

ЛИЗАВЕТА. С тобой и золото помедеет.

РУШКИН. Ух и варначка ты, Лизка! Изварначилась со своими клизмами! Бери с Галины пример. Может, человеком станешь.



ЛИЗАВЕТА. Какой я ни есть худой человек, а водку по утрам не хлещу. Где опять насосался?

РУШКИН. Пуртова провожал. В леспромхоз наладился Пуртов.

ЛИЗАВЕТА. Скатертью дорога.

РУШКИН. Скатертью?! Да он лучший мой тракторист! Ежели все лучшие побегут, с кем останусь? Тебя на трактор не посадишь.

ЛИЗАВЕТА. Митю вон посади. Ходит, углы огибает.



_Затемнение._



ГОЛОС ИВАНА. Так вот нешумно живет обезлюдевшая моя деревенька. Текут будни день за днем. Порою праздники случаются. В первую зиму мою после армии собрались мы у брата. Лизавета пригласила сюда тетку Матрену и Любаву.



_В_комнате_Рушкиных._У_стола_хлопочет_Галина._Тут_же_тихонько_прикладывается_к_рюмочке_сам_хозяин,_делая_вид,_что_помогает_жене._Здесь_Лизавета_и_гости,_Матрена_и_Любава._



ЛИЗАВЕТА. Ну вот, гостей привела. Явились, идти не хотели.

МАТРЕНА. До гостей нам... девка _(взглянув_на_дочь)_ последние дни дохаживает.

ЛИЗАВЕТА. Самое то. На глазах у нас будет. Хуже, если загуляем – она там одна, возьмет и распростается.

МАТРЕНА. Гуляйте. Сама догляжу.

ЛИЗАВЕТА. Не упрямься, тетка! Будешь упрямиться – живо укол воткну!

МАТРЕНА. За какие грехи? Я не хворая.

ЛИЗАВЕТА. А вот поставлю – и не пикнешь. Я фельдшер и шприц всегда при себе имею. Вот он, чик иголочкой – и не поморщусь.

МАТРЕНА. С тебя станется. Всю задницу исколола – сесть не могу.



_Иван,_войдя,_теряется,_не_зная,_чем_занять_свои_руки._То_трет_родимое_пятно_у_переносья,_то_гнет_в_руках_вилку._Сел._



РУШКИН. Шарахни, брат, для смелости! Не робей, шарахни!

_(Налил,_поднес_и_себя_не_обидел.)_ Повторим_?_



ГАЛИНА. Но-но! Присоседился!

РУШКИН. Не прерывай, Галя! Стих нашел.

ГАЛИНА. Ты уж давным-давно все лимиты выбрал. Поставь!

РУШКИН. Уравняли вас... на свою голову! Теперь гнетете мужскую половину.

ЛИЗАВЕТА. Начались дебаты! Гляди, Ванечка, и на ус мотай. Вот она, жизнь семейная!

ИВАН. Мотаю, потому и в холостяках.

ЛИЗАВЕТА. А если все же надумаешь жениться – бери меня. Донимать не стану. Будешь играть мне, я петь да плясать. Развеселая получится семейка!

МАТРЕНА. Братьям-то можно ли на сестрах жениться?

ЛИЗАВЕТА. Мы люди без предрассудков. Мы на это глядим сквозь пальцы. Правда, Ваня?

РУШКИН. Была правда у Петра да у Павла. Петра хватило до третьих петухов...

ГАЛИНА. Не задевайте парня. Он и без вас докрасна раскалился. Усаживайтесь да начнем.

РУШКИН. Золотые слова. Вовремя сказаны.

ГАЛИНА. А ты, муженек, первую пропусти.

РУШКИН. Это почему же такое вопиющее неравенство?

ГАЛИНА. Пропусти – сохранишься дольше.

ЛИЗАВЕТА. Не скажи. Проспиртованные-то дольше живут. У нас в училище все наглядные пособия в спирту. Как живые гляделись.

РУШКИН. Очень даже правильные мысли.

ГАЛИНА. Не нарушай порядок. Большинством голосов решили: не пьешь первую. Ну, за старый год, что ли? Скончался он, и – пухом ему земля!



_Пьют_



ГАЛИНА. Сыграй нам, Ваня! Лизка, подай баян!

ИВАН_(не_сразу)._



_«Упали_бомбы_в_синеву,_

_на_доброту_упали_нашу,_

_на_неизмятую_траву,_

_на_недосеянную_пашню._



_Сибирь_была_синя-синя,_

_и_радости,_и_хлеба_вдоволь..._

_Что_ж_нынче_плачут_у_плетня,_

_заламывая_руки,_вдовы?_



_Страну,_где_небо_всех_добрей,_

_сплошь_затянуло_черным_дымом._

_На_волос_русских_матерей_

_упали_первые_седины...»_



РУШКИН_(хриплым_шепотом)._ Вот так, значит... в свете последних событий. _(Стакан_в_его_руке_хрупнул.)_



_Всхлипнула_Галина,_заморгала_Матрена,_невесело_задумалась_Любава._



ЛИЗАВЕТА_(тихо)._ Ты руку порезал.

РУШКИН (не _слыша_ее)._ Родня ведь мы... все люди – родня. На одной планете живем... А что она такое – жизнь? В чем ее главная сердцевина? Ты погоди, братан, ты скажи мне: в чем загадка жизни? И человеку какого неба надо еще, ежели синее над головой плохое?

МАТРЕНА. И под синим небом горе черное. Черное и – другого цвета ему не придумали.

ИВАН. Я не мастер загадки отгадывать. Знаю одно: жить надо. Надо стать в этой жизни чуточку лучше, чем ты есть. Вот и все. Это ведь каждому по силам.

ЛИЗАВЕТА_(смеется)._ Взять и стать – чего проще?

ГАЛИНА. Смеешься, а смеху-то нет.

РУШКИН. Иван правильно толкует: все лучшее человек может. Ведь смог же он из обезьяны, из образины волосатой... превратиться в себя теперешнего! Смог! Значит, и еще многое сможет.

ЛИЗАВЕТА. Сможет, сможет... снова в обезьяну превратиться. Да иные и превратились почти... только что волосу поменьше.

РУШКИН. Это смотря у кого. У тебя, к примеру, волосу в избытке.

ЛИЗАВЕТА. Вашему брату это нравится... В субботу из области ехала... один студент привязался... до самой Чалдонки провожал.

ГАЛИНА. Бездумно живешь, сестра, безоглядно! Влюбилась бы хоть в кого, что ли.

ЛИЗАВЕТА. Да уж в Ваню влюбилась. Так он сторонится меня, ровно жулик милиционера. _(Встряхнув_головой.)_ Видно, придется жить без любви. Проще так.

РУШКИН. Н-ну, врешь! Вон Любава...



_Стон._Любава,_до_боли_закусившая_губы,_качается_из_стороны_в_сторону._Все_всполошились,_увидев_ее_перекошенное_лицо._



ЛИЗАВЕТА. Любушка! Бедная ты моя! А мы сидим тут, лясы точим...

ЛЮБАВА. Домой хочу... проводите меня домой.

ГАЛИНА. Здесь-то чем хуже? Если началось – оставайся здесь. _(Мужчинам.)_ Уходите отсюда. Шевелитесь!..

ЛЮБАВА. Д-домой...

ЛИЗАВЕТА_(Рушкину)._ Эй, губернатор! Тачка твоя на ходу?

РУШКИН. Щас... щас... заведу. _(Уходит.)_



_Женщины_одевают_Любаву,_выводят._Иван_потерянно_ходит_вокруг_стола;_с_плеча_свешиваясь,_волочится_баян._



РУШКИН_(входя)._ Перепугался, братан? Привыкай. Я вот привык. Что ни год, то и наследник. Как опята плодятся.

ИВАН. Человек же... ребенок! А ты его опенком.



РУШКИН. Опенок – гриб очень даже замечательный. Особенно для закуски. _(Выпил,_подцепив_гриб,_закусил.)_ Ты не дрейфь, братан. Наши бабы рожать умеют...

ИВАН. Странно как-то: не было человека – и вдруг появился. Будет расти, лепетать...

РУШКИН_(бережно)._ Отвыкал бы ты, Ваня, помаленьку. Маешься, а у ней другой на сердце. Переломи себя! Весь исхудал, поблек...

ИВАН. Я не тростинка прошлогодняя, Саша: захотел – переломил. Человек я. А человек, он привязчив. Он сам себя жилами к судьбе привязывает.

РУШКИН. Судьба-то... на другого рассчитана.

ИВАН. Ты про Серегу? Не выйдет у них с Сергеем. Нашел он себе подружку. В Чалдонку уж не вернется. Я письмо получил.

РУШКИН. Не вернется, значит? Ну, этим меня не удивишь. Все они летуны, все без корня... У них и фамиль-то к месту: Иноземцевы.



_Диктор_поздравил_с_Новым_годом._Зашипев,_пробили_часы._Стремительно_вбегает_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА. Сын! Голосистый такой парень! Тетка сама на руки приняла.

РУШКИН. Что ж, дернем за парня... в свете последних событий.



_Выпили._



Сомлел. Пойду вздремну. _(Уходит.)_

ЛИЗАВЕТА. Любишь ее? А ведь я во сто крат лучше. _(Подбоченясь,_прошлась_перед_Иваном.)_ Гляди!

ИВАН. Пусть на тебя студент глядит. Или другой кто.

ЛИЗАВЕТА. Врала я тебе, Ваня! Все врала! Никакого студента не было! Позлить хотела.

ИВАН. Злишь, а во мне зла нет к тебе. И других чувств тоже.

ЛИЗАВЕТА. Я, Ваня, жить без тебя не могу. Заболела тобой... смертно.

ИВАН. Выздоровеешь. Это кровь бродит по молодости.

ЛИЗАВЕТА. А если неизлечимо... заболела?

ИВАН. От любви только в книжках умирают. В жизни клин клином вышибают. Клиньев вокруг много. Выбирай любой.

ЛИЗАВЕТА. Может, и правда, советом твоим воспользоваться? Вдруг полегчает?

ИВАН. Не теряйся. Время быстро бежит: не успеешь оглянуться – тридцать стукнет, потом сорок. И бабьей жизни конец!..



_В_избе_Матрены._

_Любава_качает_зыбку._В_комнату_входит_Митя._Он_нарядился,_приобрел_новую_шапку._Выставив_пол-литра_на_стол,_сел_в_переднем_углу._



МИТЯ. Я за тобой, Любава.

ЛЮБАВА. За мно-ой?!

МИТЯ. Оно. Сватать пришел.

ЛЮБАВА. Ты, должно быть, воротами спьяна ошибся.

МИТЯ. Тут ведь Любава Сохина живет? Тут вроде. Стало быть, попал по адресу. А цель моя такая: жениться хочу.

ЛЮБАВА. Но я не хочу замуж. И кроме того... дала слово Сергею... Останусь до конца ему верной.

МИТЯ. Сереге-то? Вот нужда! Он живет себе, в ус не дует, а тебе надо парнишку растить.

ЛЮБАВА. Как-нибудь выращу, не переживай.

МИТЯ. Намек-то, кажись, не в мою пользу? А?

ЛЮБАВА. Это не намек.

МИТЯ. Значит, прямой отказ? Необходимо отказ. Дела-а... А ведь ты меня обнадежила, Любава.

ЛЮБАВА. Чем? Я будто ничего не обещала.

МИТЯ. Тем, что пожалела меня.

ЛЮБАВА. Я и сейчас тебя жалею. Глупо живешь, не по-людски.

МИТЯ. Вот и направь меня... по пути истинному.

ЛЮБАВА. Поищи себе... другую регулировщицу.

МИТЯ. Насмехаешься? Вот все насмехаются. Оно, конечно, с виду я неказист, умом особо не выделяюсь. Но душа-то во мне человечья, Любава! Душа другую душу ищет! Я ведь не пустышка, поверь! А что ряжусь под дурачка... так ты правильно угадала: с тоски ряжусь.

ЛЮБАВА. Ты умный, Митя. И тоска твоя мне понятна. Но со сватовством ничего не выйдет.

МИТЯ. Не верю я, что Серегу любишь. Наверно, Ваньку Рушкина, а?

ЛЮБАВА. Не все ли равно, кого? Не тебя, главное. На том и кончим.

МИТЯ. А если я его с пути уберу? Мне это проще, чем муху раздавить.

ЛЮБАВА. И чего ты этим достигнешь? Я-то все равно за тебя не пойду.

МИТЯ. Зато и ему не достанешься.

ЛЮБАВА. Надень шапку-то! И... дверь закрой с той стороны.

МИТЯ. Погоди, Любава, не горячись. Я без ума это сморозил. Никого не трону, клянусь! Только скажи: надеяться можно? Могу десять лет ждать, могу двадцать.

ЛЮБАВА. Не надейся. Так будет лучше.

МИТЯ. Это последнее твое слово?

ЛЮБАВА. Самое распоследнее.



_Митя_подошел,_стиснул_ее_руки._Любава_смотрит_на_него_молча,_не_двигается._Руки_его_сами_собой_расцепились._



_(С_ненавистью.)_ Прошло? Теперь двигай отсюда. И больше никогда не смей заходить.



_Входит_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА_(оценив_обстановку)._ Тут никак сватовство? Совет вам да любовь.

МИТЯ. Заткнись, мымра!

ЛЮБАВА. Нету здесь любви, и совета не будет.

ЛИЗАВЕТА. А чем плох жених? Все при нем, и должность подходящая – ночной заведующий.



ЛЮБАВА. Довольно зубы-то мыть!

ЛИЗАВЕТА. А ты поразмысли, Любка! Не век молодой будешь! Молодость наша как дым: раз – и улетела! Мне человек один... недавно напомнил об этом.

ЛЮБАВА. А я и сама помню. Только это ничего не меняет.

МИТЯ, Любава – девка вострая! Тебе тропинку перебежала.

ЛИЗАВЕТА. На Ваню глаз положила? Ваню я тебе не отдам. Так и знай, Любушка.

ЛЮБАВА. А мне и не надо его. Никого не надо.

МИТЯ. Знаю я вашу женскую породу! Вся порода с двойным донышком! Знаю! _(Шагнул_к_двери.)_

ЛИЗАВЕТА. Ты не горюй, Митя!



_Митя_остановился._



На твой век девок хватит. Тебе ведь пятидесяти еще нет? Возраст самый жениховский.



_Митя_уходит._



ЛЮБАВА_(смеется)._ Не выгорело, сватьюшка? Напрасно старалась. Ведь я понимаю, из-за чего ты старалась. Ступай-ка отсюда. Мне Володьку усыпить надо.



_Лизавета_сердито_фыркнула,_уходит._

_(Распечатав_бутылку,_плеснула_в_стакан.)_Выпить,_что_ли,_по_этому_поводу?_

_Входит_Танюшка._



ТАНЮШКА. Водку пьешь, тетя Люба?

ЛЮБАВА. Ага, пью. Вот надрызгаюсь и начну хулиганить.

ТАНЮШКА. И Володька начнет. Мамка говорит, ребятишечкам хмель с молоком передается.

ЛЮБАВА. Не знаю, Таня. Наверно, так оно и есть.

ТАНЮШКА. Раз Володька пьет... вместе с тобой, то ему и закусить надо. Папка всегда закусывает.

ЛЮБАВА. Он закусил уже... молочком. Он хорошо у меня закусил.



ТАНЮШКА. Покачать его можно?

ЛЮБАВА. Покачай, Танюша. Покачай, детка. _(Убирая_со_стола,_неловко_опрокинула_чашку_с_огурцами,_бутылку.)_ Ф-фу, неповоротливая какая!

ТАНЮШКА. А я вот верткая! Смотри, тетя Люба! _(Покрутилась_на_одной_ножке,_затем_стала_подбирать_огурцы,_бормоча.)_ На полу валяется соленый огурец. И никто его не ест.

ЛЮБАВА. Стихи?

ТАНЮШКА. Ага, я девушка умная.

ЛЮБАВА. Ой, совсем заговорилась! Ведь мне на ферму бежать надо.

ТАНЮШКА. Он ротик разевает. Голодный, поди?

ЛЮБАВА. Я только что его накормила.

ТАНЮШКА. Голодный, вижу.

ЛЮБАВА. Потерпит. Побудь с ним часок, ладно? Я только на ферму схожу.

ТАНЮШКА. Побуду. Я девушка послушная.

ЛЮБАВА. Вот и умница. Я тебе после конфет куплю шоколадных.

ТАНЮШКА. За конфеты-то я цельный день могу посидеть.



_Любава_уходит._

_Затемнение._



ГОЛОС ИВАНА. Кочегара в тот день подменял Митя. Расстроившись после неудачного сватовства, он запил. Котлы выстыли, и у многих молочных телят отнялись ноги.



_Митя_и_Матрена_у_входа_на_ферму._



МИТЯ_(под_глазом_у_него_синяк._Отступая,_огрызается)._ Ну и выпил. Ну и что? Такая, значит, комбинация. Имею полное право.

МАТРЕНА. Право? Телята падают – это право? Ты у меня в два счета поймешь, что право, а что не право! _(Замахивается.)_





МИТЯ. Пущай падают. Я не кочегар. Я сторож ночной. Да!

День мой: хочу – гуляю, хочу – детективы читаю.

МАТРЕНА. Под суд тебя, блоходава! За то, что над животными изгиляешься! Дуй в котельную! Ишь вырядился!

МИТЯ. Я тебе не подчиненный. Я самому Рушкину подчиняюсь. Непосредственно и персонально.

МАТРЕНА. Отборных телят приморозил, лодырь!



_Входит_Любава._



ЛЮБАВА. Кто приморозил? Чьих телят?

МАТРЕНА. Известно кто – вот этот мытарь. Все телята от твоей группы.

ЛЮБАВА_(забегает_на_ферму,_тут_же_возвращается)._ Надо в тепло их перенести! Мама, позови кого-нибудь! Пускай помогут.

МАТРЕНА. Вот он и перенесет. Непосредственно и персонально.

МИТЯ. Не понесу я. Я вам не подчиненный.

ЛЮБАВА_(с_ненавистью)._ Не тронь ты его! Он счеты со мной сводит. Пойду котлы подшурую.

МИТЯ. А допуск к котлам имеется? Вот так-то: нет допуска. Так что не подходи. _(Стал_в_притворе.)_



_Любава,_отпихнув_его,_убегает_в_котельную._Матрена_двинула_его_кулаком._



Не тронь меня. Ответишь. Я при исполнении.



МАТРЕНА. Это ты за все ответишь! Много валандались с тобой... хватит!

МИТЯ. Напужала! Выговор дадут, что ли? Так он для меня – тьфу.

МАТРЕНА. Держат тут всяких... Вымести его из колхоза метлой поганой, и весь разговор.

МИТЯ. Сам хоть сейчас уйду. Вы попробуйте найти замену!

МАТРЕНА. Свято место пусто не бывает.

МИТЯ. Будет, необходимо будет. Народу-то нету! Весь народ по пальцам пересчитать могу.



_Из_котельной_шум._



МИТЯ. Эй, Любава! Котлы не взорви!

МАТРЕНА. А поди ты! Ничего с ними не станется, с твоими котлами!



_Шум_пара_сильней._



МИТЯ. Поаккуратней там! Воду-то накачала хоть?

МАТРЕНА. Тебе сказано – не лезь!

МИТЯ. «Не лезь, не лезь...» Котлы дохлые. Им много ли надо?

МАТРЕНА. Шуруй, Любава! Нагоняй пару! Я за Иваном схожу.

МИТЯ. Вот он, Иван. Пусти, тетка, я сам покочегарю.



_Приходит_Иван._



МАТРЕНА_(оттолкнув_Митю)._ Хватился после времени-то!

МИТЯ. Хоть дай проверю! Там уж стрелка, наверно, за последнее деление перескочила... Слышь, Любава! Скажи, где стрелка находится?

ГОЛОС ЛЮБАВЫ_(из_котельной)._ Там, где положено. На манометре.

МИТЯ. Взорвете – сами отвечать будете. Иван – свидетель...



_Его_слова_заглушает_взрыв._Пауза._

_Затемнение._



ГОЛОС ИВАНА. Когда я подошел – старенькие два котла тужились из последних сил, дрожали. Что-то огромное колотилось в их изношенных грудных клетках, сумасшедше приплясывала стрелка манометра, перескочив за крайнее деление. Около дверей канючил Митя. У котлов хозяйничала Любава. Неосторожно хозяйничала... Левый котел взорвался. Ее ошпарило и сильно ударило в грудь колосником.



_У_Сохиных._Любава_в_постели._Возле_нее –_Танюшка_и_Иван._



ТАНЮШКА. Худо тебе, тетя Люба?

ЛЮБАВА. Конфет-то я тебе не купила... Ну, в другой раз куплю.



ТАНЮШКА. Подожду. Я девушка терпеливая.

ЛЮБАВА. Володька не плакал?

ТАНЮШКА. Не-а. Я его огурцами накормила. Он смешно так чмокал.

ЛЮБАВА_(перемогаясь)._ Ему же нельзя, Таня! Он же грудной...

ТАНЮШКА. Мне – можно, ему – нельзя? Как-то не так, тетя Люба.

ИВАН. Беги домой, Танюша! Тебя уж, наверно, потеряли.

ТАНЮШКА. Меня никогда не теряют. Прокати на тракторе, дядя Ваня.

ИВАН. Не приставай. После, после.

ТАНЮШКА. Все вы обманщики. Обещал прокатить – не прокатил. Тетя Люба конфет не купила.

ИВАН. Не до тебя сейчас, глупая!

ТАНЮШКА. А когда до меня?

ИВАН. Когда?.. Сам не знаю. На вот рубль: купи конфет или еще чего. И не вертись под ногами. Видишь, тетя Люба болеет?



_Танюшка_убегает._Слышится_плач_ребенка._



ЛЮБАВА. Мне нужно ребенка покормить.

ИВАН. Я помогу, Люба. Ты меня не стесняйся.

ЛЮБАВА_(сквозь_зубы)._ И белье сменить надо... уходи! Слышишь?

ИВАН. Ладно. Я Лизавету сейчас пришлю. _(Уходит.)_



_Любава_поднялась,_упала_подле_кровати._Входит_Матрена._



МАТРЕНА. Лежи, не двигайся! Куда наладилась? _(Помогает_Любаве_лечь.)_

ЛЮБАВА. Худо мне, худо, мама! Хотела Володьку покормить.

МАТРЕНА. Не послушались Митьку – делов натворили!

ЛЮБАВА. Ты сильно не убивайся. Заживет... срастется.

МАТРЕНА. Пока срастется – сколько мук примешь. Кожа-то вон как ошпарена.



_Вбегает_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА. Глу-упая, моя Любка! Чего ради увечишь себя! За это памятник не поставят.



_Слышится_писк_ребенка._



Да успокой ты его, тетка!

ЛЮБАВА. Принеси сюда... покормлю.

ЛИЗАВЕТА. У тебя грудь вся растрескалась... Молоко течет с кровью.

ЛЮБАВА. Он есть хочет. И мокрый, наверно. Надо перепеленать.

ЛИЗАВЕТА. Не суетись, бога ради. Сейчас санитары придут с носилками. Вот неотложка подъехала.

ЛЮБАВА. Володьку оденьте потеплей.

ЛИЗАВЕТА. Не поедет с тобой Володька. Тебя бы живой довезти.

ЛЮБАВА. Как же не поедет? Лиза, почему не поедет? Я не могу без него...

ЛИЗАВЕТА. Сможешь. _(С_болью.)_ Бережешь вас, бережешь... Сами-то себя когда беречь научитесь?

МАТРЕНА. Ох, господи! Изувечили девку!

ЛЮБАВА. Принесите... проститься хочу.

ЛИЗАВЕТА. Через недельку увидитесь. Чуть-чуть поправишься – привезем тебе Володьку.

ЛЮБАВА. Земля плывет... черно! Помру, наверно...

МАТРЕНА. Дочь, доча! Ты чо задумала?

ЛИЗАВЕТА. Рассолодела! Ты всех нас переживешь! И жизнь свою всех лучше устроишь.



_Затемнение._



ГОЛОС ИВАНА. Она права оказалась. Отчасти права. Любава не умерла. Зато бабка с внучонком своим хлебнула горя. Не пошли ему впрок Танюшкины огурцы. Отравился, что ли? Еле отстояли. Но, бывая в больнице, тетка Матрена бодрилась, виду не показывала. А когда беда миновала – не выдержала, расплакалась старуха. И про Серегу сказала...



_Любава_и_Матрена_выходят_из_больницы._



ЛЮБАВА. Не плачь, мама. Ведь обошлось же. Все обошлось.

МАТРЕНА. Обошлося, бог пронес. А тут еще Серьга этот треклятый... кровососы они, изменщики!

ЛЮБАВА. Сергей?! Он что, приехал?

МАТРЕНА. Показался. Да опять уехал...

ЛЮБАВА. И ко мне не зашел...

МАТРЕНА. Он не один приезжал, Люба... с невестой. Я потому и смолчала.



_Не_поддержи_ее_мать,_Любава_упала_бы._



ЛЮБАВА. Солнышко падает! Поддержи, мама!

МАТРЕНА. Примстилось тебе, Любушка! Солнце на месте! Вон оно, солнышко! Сияет себе... и нам сияет.

ЛЮБАВА. Сияет, а на земле так пасмурно. И в душе пасмурно, мама.

МАТРЕНА. Садись в машину, доча. Не держи народ. Народу ехать надобно.

ЛЮБАВА. Пусть едут, пусть... А мне некуда. Некуда-а-а!

МАТРЕНА. Господи, господи! Ей-то за что? Карай уж меня, ежели в чем согрешила. Карай, я привычна. Любаву оборони. Пойдем, доча. Пойдем помаленьку. А люди пущай едут. Им, людям-то, ехать надобно.



_Занавес_






ЧАСТЬ ВТОРАЯ



I

_Утро_в_избе_Сохиных._Любава_спит._

_Поднявшись,_Матрена_включает_свет_и_совершает_утренний_обход,_останавливаясь_перед_каждым,_из_портретов_навсегда_ушедших_мужа_и_сыновей._Потом,_гремя_дровами,_топит_печь._



МАТРЕНА. Не спишь, так вставай. Или уж сбила охотку?

ЛЮБАВА_(поднимаясь)._ До смерти не собью.



МАТРЕНА. По деревне разговоры идут: чудит, мол, девка. Свою картошку коровам скормила, теперь у колхозников скупает. Дивуются, понять не могут, для чего расходуешься.

ЛЮБАВА. Пускай дивуются. Надоест – перестанут.

МАТРЕНА. Теперь до весны кормов хватит?

ЛЮБАВА. Растягиваю. Да ведь молоко-то не из воздуха получаем. Четвероногие фабрики картошечку в него перерабатывают. И сенцо тоже.

МАТРЕНА. Понятная вещь. Ты вот чего, Люба, ты попроси у Александра земли. С гектар хоть, что ли. Посадим там всякую всячину для твоей группы. На ту зиму нужды в кормах знать не будешь.

ЛЮБАВА. Я уж обращалась, мама. И семена, говорю, свои собственные, и руки...

МАТРЕНА. Отказали?

ЛЮБАВА. Велят подождать до правления.

МАТРЕНА. Решат в твою пользу. Колхозу-то не будет убытка. Для него из кожи лезешь.

ЛЮБАВА. Не только для него, мама. Мне самой интересно.

МАТРЕНА. Как же не интересно? Дело-то человеческое... правильное дело! А еще телят не забывай отбирать... не всех телят, а тех, которые от ведерниц. Да в общее стадо их не пускай. Сами доглядим.

ЛЮБАВА. Я от телят отказаться хотела... и так уж доярки косятся: дескать, в передовики рвусь. А Митя их подзуживает.

МАТРЕНА. Откажешься – группы кем пополнять станешь? А что мелют – пускай: языки-то без костей.

ЛЮБАВА. И все же обидно: неправда ведь это. Разве я ради почестей живу? Чуть в сторону отойдешь, кости перемывают...

МАТРЕНА. Ты на них ноль внимания. От зависти болтают...

ЛЮБАВА. Завидовать-то нечему.

МАТРЕНА. Пожалуй что. Живешь как монашка: ни на вечерки, ни в клуб. Так и жизнь пройдет – не заметишь.

ЛЮБАВА. Пусть проходит.

МАТРЕНА. Вон Лизавета не упускает свое. Говорят, с художником схлестнулась.



ЛЮБАВА. Мне-то что? Я Лизавете не указчица.

МАТРЕНА. Семью заводить пора, вот что.



_Входит_художник,_лысоватый,_тихий_человек._



ХУДОЖНИК. А я до вас. Желаю здравствовать.

ЛЮБАВА. У Лизаветы спросились? Смотрите, она живо сюда прибежит.

ХУДОЖНИК. Я ж по делу. Я ж рисовать вас хочу, Любовь Павловна.

МАТРЕНА. Не подъезжай, тебе тут не отколется.

ХУДОЖНИК. Но я серьезно, тетенька! Мне и вправду Любовь Павловну отрекомендовали как лучшую доярку, Потом внешность у нее... внешность мадонны!

ЛЮБАВА. Поищите себе другую мадонну.

ХУДОЖНИК. У вас плохое настроение... извините. Если позволите, зайду в другой раз.

МАТРЕНА. Не рискуй. В другой раз мы тебя в шею вытолкаем. _(Выпроваживает_его.)_ Ишь, хлюст! Подходец нащупал!

ЛЮБАВА. Зачем обижаешь человека?

МАТРЕНА. Разве не поняла? Он одинаково ко всем подъезжает: я-де вас рисовать хочу. А сам уж к кровати примеривается.



_Появляется_Лизавета,_в_руках_ее_пакет_со_шляпой._

ЛИЗАВЕТА. Я думала, гости у вас.



МАТРЕНА. Художника ищешь? Спрятали мы художника... осталась с носом.

ЛИЗАВЕТА. Нужен он мне... как журавлю волчьи уши.

ЛЮБАВА. Опять характерами не сошлись?

ЛИЗАВЕТА. Я в жильцы-то его с умыслом взяла: ждала – портрет нарисует. А он, дармоед, пальцем не пошевелил.

МАТРЕНА. Шевелил, поди... _(Уходит.)_

ЛИЗАВЕТА_(хохочет)._ Ух, язва! А я вчера из Заимки с Ваней ехала.



ЛЮБАВА_(безразлично)._ Будто вы раньше с ним не ездили!

ЛИЗАВЕТА. Раньше-то он все время около тебя вился.



_Любава_сердито_отмахивается._



Я шляпку тебе купила. Эту шляпку на пень напяль – пнем соблазнятся. Тебе и дарить боюсь.

ЛЮБАВА. Не дари.

ЛИЗАВЕТА. Все же подарю... люблю дарить. Примерь.

ЛЮБАВА. Спасибо. _(Но_примерять_не_стала.)_

ЛИЗАВЕТА. Примерь, примерь! _(Пока_Любава_примеряет.)_

Ваня-то... целоваться ко мне лез. Осмелел парень!

ЛЮБАВА_(яростно)._ Целуйтесь! _(Тихо.)_ Целуйтесь. Только меня в свои отношения не впутывайте.

ЛИЗАВЕТА. Все еще на дистанции держишь его? А я бы на твоем месте сократила дистанцию.

ЛЮБАВА. Ты этой темы не касайся. Слыхала?

ЛИЗАВЕТА. Могу. _(Выглянув_в_окно.)_ А вон и Ванечка сюда хромает.



_Входит_Иван._



Что, думал, свидетелей нет?



ИВАН. У тебя одно на уме.

ЛИЗАВЕТА. Хоть бы поздоровался, невежа!

ИВАН. Раз десять здоровались на дню...

ЛИЗАВЕТА. Разве? А я и не заметила...

ИВАН. Мудрено заметить. Следишь за мной, будто сыщиком нанялась.

ЛИЗАВЕТА. Была охота следить! Сам не даешь проходу: то в одном переулке встретишься, то в другом. И все за бочок норовишь... или еще за что помягче.

ИВАН. Кто не знает тебя – поверит. Выйди-ка! Мне с Любавой поговорить надо.

ЛИЗАВЕТА. При мне говори... Ведь ты по делу? Вот и говори в моем присутствии, чтобы морального разложения не случилось.



ИВАН. Сейчас вытолкну отсюда – вот и будет тебе разложение! Уйдешь или нет?

ЛИЗАВЕТА_(зашипев,_подскочила_к_Любаве)._ А, снюхались? Присушила голубчика?

ИВАН. Началась сказка про белого бычка.

ЛИЗАВЕТА. Может, и про бычка, только не про белого. Про того, который сердце мое высушил! _(Указав_на_Любаву.)_ Да еще про змею про эту, которая подружкой моей притворялась.

ЛЮБАВА. Довольно! Ты не ходи сюда, Ваня! _(Лизавете.)_ И ты пореже захаживай. Устала я от вас. Ото всех устала.



_Лизавета,_хлопнув_дверью,_выскакивает_из_избы._



ИВАН. Все время гонишь меня. А что я плохого сделал? Хоть одно словечко обидное сказал? За что гонишь, Люба?

ЛЮБАВА. Пустая я, Ваня, до донышка выпитая. А ведь ты ждешь от меня чего-то.

ИВАН. Ничего не жду. А что хожу иногда, что помогаю, так разве это запрещено? Вижу, как гнешься одна на ферме. Никто по стольку не работает.

ЛЮБАВА. Тем и спасаюсь. Я забываюсь там, Ваня.

ИВАН. Ты много взвалила на себя... не по силам взвалила. Надорвешься!

ЛЮБАВА. А для кого мне беречься? Все постылые.

ИВАН_(тихо)._ Для меня хотя бы. _(Горячо.)_ Я понимаю, человек я для тебя неинтересный... Но ведь человек же! А человек для человека живет. Такой уж закон у жизни.

ЛЮБАВА. Ловко подвел!

ИВАН. Не я, факты к тому подводят. Возьми хоть братьев своих... отца. Антон парнишкой, молоко на губах не обсохло, под танк со связкой гранат бросился. Нил амбразуру собой закрыл... Они же не ради славы, Люба! Они за Родину, за вас жизни свои отдали... Вот я и говорю: человек для человека.

ЛЮБАВА_(потянулась_к_нему,_но_тут_же_одернула_себя)._ Наплел тут... про Антона, про Нила... Зря извилины напрягал!



ИВАН. Люба, Любушка! Ведь я от души... я...

ЛЮБАВА. Ты от души, а мне душно, душно от твоих разговоров! Мне впору головой о стенку биться. _(Умоляюще.)_ Пощади меня, Ваня! Пощади, если хоть сколько-нибудь любишь меня... Любишь?

ИВАН. Ты же знаешь...

ЛЮБАВА. Тогда не заговаривай больше об этом... Оставь меня, чтобы я против себя самой не пошла. Навсегда оставь, Ваня!

ИВАН. Ну вот... все. А я думал... я жил тобою, Любава! Больно-то как! Если бы ты знала, как больно! _(Трет_ослепшие_от_боли_глаза,_выходит,_столкнувшись_со_старшим_братом.)_

РУШКИН. Ага, вот он! А я ищу, ищу его по всей деревне! Хорошо ли в мои-то годы челноком сновать?



_Иван_(трясущимися_губами)._Чего_тебе?_



РУШКИН. Шемякин приехал. Созвали экстренное правление. Тебя требуют.

ИВАН. Не пойду. У меня трактор стоит заведенный.

РУШКИН. Заглуши. А на правление идти придется. Сам секретарь райкома твоей личностью заинтересовался.

ЛЮБАВА. Насчет участка-то вы решили? Дадите участок?

РУШКИН. Дадим, решили... Только управишься ли? Двойная обуза...

ЛЮБАВА. Попробую. Где наша не пропадала!

ИВАН. Не управится – я помогу. Да ведь это все полумеры. Надо звено создавать, чтобы корма добывало. У доярок свое назначение.

РУШКИН. Звено-о? Шустрый какой! Где его взять, звено? Народу-то сам знаешь сколько.

ИВАН. Ну, так езди на безотказных... выжимай из них все соки. _(Выходит.)_

РУШКИН. Донимает братан? Он такой, он настырный. _(Печально_вздохнув.)_ Женились бы вы! Чем не пара?

ЛЮБАВА. Советчиков-то вокруг! И все бесплатно советуют. Все знают, как жить. Одна я только не знаю.



_Входит_Матрена._



РУШКИН_(увидев_ее,_спешит_улизнуть)._ Ну что, отхворалась, тетка? Ишь как на пенсии-то раздобрела! Государство, стало быть, не напрасно пенсии установило.

МАТРЕНА. Век бы ее не было, этой пенсии. Я из-за нее без дела осталась... Руки ноют без дела-то! Определяй давай на работу. Я не привыкла, лежа на печке, кирпичи гладить.

РУШКИН. А, вон ты о чем! Это я в два счета утрясу. _(Задумался.)_ За племенными телятами ходить будешь?

МАТРЕНА. Я и без указки за ними хожу.

РУШКИН. Ты же неофициально, так сказать, из чистого патриотизма. Я тебя официально к этому делу припишу. Смотри получше ухаживай, тетка! Будущих рекордисток пестуешь...

МАТРЕНА. Лекордисток! Все бы так! Лекордистки-то – руки Любавины!

РУШКИН. Что верно, то верно. Любава у тебя беспокойная. В мать удалась.

МАТРЕНА. Полно глаза-то замазывать, мытарь! Когда на ферме порядок будет? Одна только Любава и гнется. Другие что, не колхозницы? На коровенок глядеть срам! А городские люди молоко от них пьют.

РУШКИН. Меня что... Тех вон ругай, которые из колхозу бегут.

МАТРЕНА. Бегут – стало быть, сам виноват. Аль кто другой из начальства. Народ зря с места не стронется.

РУШКИН. Мы-то с тобой на месте! И Любава на месте.

МАТРЕНА. Не оправдывайся, Лексан. Начала – до конца выговорюсь.

РУШКИН_(покорившись)._ Ну ладно, крой, только негромко, чтоб со стороны не слыхали. Ты выйди пока, Любава.



_Любава_уходит._



МАТРЕНА. Пить когда перестанешь?

РУШКИН. Я помаленьку, тетка. С устатку.

МАТРЕНА. Достукаешься – снимут с председателей.

РУШКИН. Митя и то уж грозит свергнуть. А я сам того желаю, не отпускают. Руководи, дескать. Было бы кем руководить! Вот брошу все и смоюсь отсюда куда глаза глядят!



МАТРЕНА. Ишь, запел, окаянный! Ты служи, служи, старайся! Бегать все умеют... Мужику землю обихаживать надо. На то он и мужик.

РУШКИН. Земли-то вон сколь! Всю не обиходишь.

МАТРЕНА. А как мы без вас выкручивались в войну? Лошадей не было, тракторов не было. Все на себе да на коровенках. А с голоду не помирали, а вы на фронте нужды не испытывали.

РУШКИН. Война – время особенное. Тогда ни с чем не считались. И разговор был короткий в случае чего. Щас не те времена.

МАТРЕНА. Распустили народ, разбаловали! И сами разбаловались. Своя машина есть – мало. Подай колхозную. Дом рубленый – плохо. Из кирпича дворец надо... И деньгу положили, как министру. По заслугам ли?

РУШКИН. Миром думали. Я не ставил условий. А насчет заслуг давай помолчим. Кто по утрам в окна стучится? «На наряд, колхознички!» Мужики еще так-сяк, а баб не дозовешься. Шефы на сенокос приехали – стыдобушка! Городские женщины литовками машут – наши Иванов день аж празднуют. Дарья Черняева с Аксиньей Глушковой посреди улицы за волосы друг друга таскали.

МАТРЕНА. С тебя пример берут. Председатель пьет, и колхознички не промажут. Тем и веру у людей отбиваешь. Вон Иван твой... одна кровь, а трезвенник. Можно сказать, клад- парень.

РУШКИН_(ловко_переводя_разговор)._ Клад, а подобрать его некому. Отшивает Любава. Занеслась или царевича ждет?

МАТРЕНА. Некого ей ждать, Лексан, знаешь. И заноситься не с чего. Сергея в сердце хранит.

РУШКИН. Лучше-то никого не нашлось? Хранит какого-то сукина сына.

МАТРЕНА. Сама так же думаю. Но ведь ей не прикажешь.

РУШКИН. А ты повлияй... по-матерински. Ну ладно, побегу в контору. Там правление собралось.

МАТРЕНА. А и хитрущий же ты, дьявол! Сбил с толку... Я ведь ругать тебя собиралась.




2



ГОЛОС ИВАНА. С легкой руки Шемякина десятым в «Заре» председателем стал я. Знал, что взвалил на себя непосильную ношу. Но одно дело – знать, другое – почувствовать, насколько эта ноша тяжела. Давит она днем и ночью. Раньше за себя отвечал, за свой трактор, за вспаханное мной поле. Теперь – за весь колхоз, за все трактора, за всю колхозную пашню. Нужно что-то придумывать, чем-то увлечь людей, которые разуверились... Нужно залатать множество дыр. А я ничего не умею. И зачем я согласился на это чертово председательство?



_Братья_Рушкины_стоят_на_берегу_озера._Волны_шумят,_перехлестывают_через_запруду._



ИВАН. Не разорвет плотинку-то, как считаешь?

РУШКИН. Держалась же до этого. И еще не одну весну продержится. Или чесотка хозяйственная одолела?

ИВАН. Озера жаль... чистое рыбное озеро! Тут ребятишкам пионерлагерь надо построить.

РУШКИН_(удивленно_смотрит_на_брата)._ Гляди ты! А я до этого не додумался. Видно, не зря выдвинули тебя в председатели.

ИВАН. Какой из меня председатель! Перед людьми робею, опыта нет.

Рушкин. Это наживное, братан. Со временем все постигнешь. И шишек, понятно, нахватаешь. _(Смущенно_хохотнув.)_ А я в лесничество податься решил.

ИВАН_(решительно)._ Не отпущу. И в райкоме скажу, чтоб с учета не снимали.

РУШКИН. А я, грешным делом, рассчитывал на тебя. Отпусти, братан. Я свое колхозу отдал.

ИВАН. Обиделся, что с председателей убрали? Скажи Мите об этом. Он порадуется. Везде кричит, что Рушкина сверг.

РУШКИН. Какая тут обида? Я рад не рад.

ИВАН. Будешь моим заместителем.

РУШКИН. Ни за какие коврижки! Хватит с меня больших чинов! И здоровьишко не прежнее.

ИВАН. Ну, а ферму потянешь?

РУШКИН. Подумать надо.

ИВАН. Я, правда, еще одно дельце задумал... Хотел тебе поручить. Да ладно, приглашу агронома.

РУШКИН. Дельце-то какое?

ИВАН. По-моему, перспективное, Старики говорят, льны у нас когда-то росли богатые.

РУШКИН. Было такое. Места тут для них. Да ведь льны усердия требуют. Где руки возьмешь? И на льнозавод их без особой охоты принимают. Дохлый заводишко-то!

ИВАН. Руки добудем. Студентов на практику приглашу. А осенью шефы из района помогут. И с заводом как-нибудь утрясем. Я уже забрасывал удочки начальству. Обещали содействие отстающему колхозу. _(Усмехнулся_непросто,_будто_не_Рушкин,_а_он_был_старшим_братом.)_

РУШКИН. Испыток не убыток. Скажу Галине, чтобы манатки распаковывала.

ИВАН. А я уж сказал.

РУШКИН_(добродушно)._ Скорый ты на подъем.

ИВАН. Ферму-то примешь?

РУШКИН. Лучше Любаву назначь. Девка старательная.

ИВАН. Отказалась она. Категорически отказалась. Берись, Саша. Наладишь селекцию, звено по заготовке фуража организуешь...

РУШКИН. От тебя, видно, не отвертишься.

ИВАН. Митю скотником переведи. В сторожа какого-нибудь старичка подыщем.



_Братья_уходят._

_Появляются_Любава,_Галина,_затем_Рушкин._



РУШКИН. Ты, Галя, чего тут? Ты же подоила свою группу.

ГАЛИНА. Вера Коморникова захворала.

РУШКИН. Воспаление хитрости? Вечор видел, как она в клубе выплясывала.



ГАЛИНА. Выплясывала или нет, коров-то доить надо.

РУШКИН. Сам подою. А ту гулену оставлю без премии.



_Любава_и_Галина_хохочут._



ИВАН_(входя)._ Правильное решение, Саша. Очень правильное!

РУШКИН. Халатик-то сними, Галина!

ГАЛИНА. Это еще зачем?

РУШКИН. Сними, посмотрю.



_Галина_снимает._



И ты сними, Любава. Ай-ай, будто ноги о них вытирали!

ГАЛИНА. Дай сюда, выстираю.

РУШКИН_(с_ехидцей)._ Да уж ладно, сам простирну. Вам, вижу, некогда. Ходите тут замарашками... Простирну... в свете последних событий. _(Взяв_халаты,_уходит._Вскоре_возвращается_с_мокрыми,_развешивает.)_



ГАЛИНА. У, злодей! Мог бы и по-человечески сказать. Все с подковырками.

РУШКИН. Меня тут прачкой при вас назначили... по совместительству – заведующим фермой. _(Резко.)_ За стирку тоже вычту. А еще раз в грязных халатах увижу – на дойку не допущу.

ЛЮБАВА. Я в этом халате корм задаю, Александр Семенович. Для дойки есть чистый халат. Вот он! _(Принесла.)_

РУШКИН. Ну, извини, Любава, извини. А ты, женушка, меня не позорь. Ходи опрятной.



_Затемнение._



ГОЛОС ИВАНА. Александр потихоньку-полегоньку навел порядок. Ферму механизировали. Корма теперь на электрических тележках подаются, уборка делается автосмывом. Молокопровод наладили... Механизированное звено организовали по заготовке кормов. Я пригласил селекционера... Так что с самодеятельностью покончено. Любава по-прежнему самая лучшая в колхозе доярка. Да она и в области одна из лучших... В общем, за ферму я спокоен... Даже Митя перестал поговаривать о свержении. Он сейчас в скотниках. Чем-то мы схожи с ним. Неустроенностью быта, что ли? А многие намекают, что пора уже, пора... Сам знаю: пора. Однажды заглянул в зеркало: седина в волосах... Удивился. А чему удивляться? Председатель... Хотя все еще в это не верится.



_В_хате_Сохиных._Любава_спит._Входит_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА. Вставай, соня! Вставай, погуляем. Может, последний теплый денек выдался...



_Любава_не_встает._Лизавета_набрала_воды,_брызнула_на_ее_лицо._



ЛЮБАВА. Перестань, Лизка! Я сон такой видела...

ЛИЗАВЕТА_(мрачно)._ И я. Знаешь, я человека во сне убила... женщину. Вся в холодном поту проснулась, реву.

ЛЮБАВА. Так ведь это сон! Наяву-то и мухи не убьешь. Чтобы убить, надо смертно ненавидеть. Брр!

ЛИЗАВЕТА. А ты спроси сначала, кого я убила, ну, спрашивай! Не хочешь... Тогда сама скажу. Тебя, подружка... тебя-я!

ЛЮБАВА. Заговариваешься... должно быть, опять горячка любовная. Влюбилась, что ли?

ЛИЗАВЕТА. Угу, влюбилась... в воздыхателя твоего.

ЛЮБАВА. О господи! Снова да ладом! Не надоело тебе? Или ни о чем другом думать не можешь?

ЛИЗАВЕТА. Не могу! Твоя правда. Стараюсь изо всех сил, а не могу из сердца его вырвать.

ЛЮБАВА. Врешь, все врешь! Кабы любила – на стороне утешений не искала...

ЛИЗАВЕТА. Я потому и ищу, что не замечает он меня... К тебе ластится...

ЛЮБАВА. Насочиняла тут, навыдумывала... Ты же не любишь его! Ты так, из злости... доказать ему хочешь! И себе доказать... Вот, мол, как ни отбивался, а мой, мой!

ЛИЗАВЕТА. Ну да, хочу. Потому что мой... А ты разве не хочешь? Я все примечаю...



ЛЮБАВА. Ты, Лиза, собака на сене. Готова всех искусать, чтобы сено не ели. А сено-то не твое.

ЛИЗАВЕТА. Может, и так... Может, и так... Только я вот что тебе скажу... Я сама собой не владею, когда вижу его. Вот скажи он мне слово... да что слово! Моргни только – на край света за ним побегу... сама себя забуду.

ЛЮБАВА. Ну и беги... Не теряй понапрасну времени. Я... да подите вы все! Надоели! Я сама по себе. И больше не будем!



_Входит_Иван._



ЛИЗАВЕТА. Как чувствовал, что мы его меж собой делим.

ИВАН. Дели не дели – тебе ничего не достанется. Пора бы понять. Давно пора. Я за советом к тебе, Любава.

ЛИЗАВЕТА. Ясно, что за советом. Зачем же кроме-то? _(Горько_усмехнувшись,_уходит.)_

ЛЮБАВА. Обижаешь ты ее, Ваня. Крепко обижаешь. _(А_в_голосе_маленькое_торжество.)_

ИВАН. Будто меня не обижают.

ЛЮБАВА. Ты мужчина. Ты сильный.

ИВАН_(резко)._ А ты сваха! Люблю же я тебя! Люблю до одури!

ЛЮБАВА. Опять?! Ну до чего же ты непонятливый! _(Руки_невольно_легли_на_его_плечи,_но_не_обняли_ – _оттолкнули.)_ Не надо, Ваня. Ну, честное слово, не надо.

ИВАН. Лизавету жалеешь? Какая ты добрая, Люба! Ведь ты за мой счет добрая!

ЛЮБАВА. Не надо об этом. Смотри, день-то какой красивый!

ИВАН. Да, красивый. Езжу по дню, а красоты его не замечаю.

ЛЮБАВА. Должность хлопотливая... И сам себя не щадишь.

ИВАН. Чтоб деньгу накопить, надо много думать, вертеться. На голом энтузиазме далеко не уедешь. Наивные люди повывелись. Им результат подай.

ЛЮБАВА. А разве нет результатов? И фермы новые, и жилье... Помаленьку новоселы подъезжают. Село на глазах меняется.

ИВАН. Только моя жизнь без изменений.

ЛЮБАВА_(прижалась_к_нему,_забывшись)._ Устал, бедненький!

ИВАН. Любушка, зорька моя...

ЛЮБАВА_(отстранившись)._ Так Сергей меня звал...

ИВАН. Не надо о нем, Люба. Одним прошлым не проживешь.

ЛЮБАВА. Наверно, ты прав, Ваня. Поцелуй меня, что ли?

ИВАН. Поверишь ли – не умею! Я ведь ни разу не целовался.

ЛЮБАВА. Бедняжка!

ИВАН. Нет, Любушка, не-ет! Я теперь не бедняжка! Теперь я самый богатый человек на земле. Я... _(Стиснул_ее_в_объятиях.)_

ЛЮБАВА. Ничего не хочу знать... мой, мой!

ИВАН. Твой до смерти, Люба! Всегда был твой!

ЛЮБАВА. Чудо, чудо свершилось! Душа ожила!



_С_визгом_врывается_Лизавета._Расталкивает_их._



ЛИЗАВЕТА. Отравлю-юсь! И мертвая приходить к вам буду! Не видать вам счастья! Не вида-ать!

_(Разорвав_какой-то_пакетик,_высыпала_в_горсть_таблетки.)_



_Иван_выбил_таблетки_из_рук._



Отдай! Отдай! Тут смерть моя!

ИВАН_(заламывая_ей_руку)._ Не бесись. Чего тебе нужно?

ЛИЗАВЕТА. Тебя, тебя-яя... Женишься на этой... на Любке – в день свадьбы на воротах твоих повешусь!

ЛЮБАВА_(нежно,_прощально_улыбнувшись_ему)._ Иди, Ваня. Мы сами тут разберемся.



_Иван,_выпустив_руку_Лизаветы,_уходит._Любава_сразу_опала,_как_цветок_осенью._



ЛИЗАВЕТА_(еще_не_осознав,_что_натворила)._ Любка! Страшная ты какая! Что ты, Любка? Из-за него? Не стоит он нас. Все мужики, вместе взятые, не стоят мук наших! Нашла из-за кого убиваться! Очнись, Люба! Нам ли с тобой... с красотой нашей... не пропадем! Любушка! Ну! _(Встряхивает_Любаву.)_



_Та,_где_стояла,_там_рухнула._

Люба! Любушка... подруга! _(Трясет_ее,_бежит_за_водой,_брызжет_ей_в_лицо.)_



ЛЮБАВА_(открывая_глаза)._ А где жаворонки?



ЛИЗАВЕТА. Какие жаворонки? Бог с тобой, Люба! Осень уже...

ЛЮБАВА. Осень? Ну да, осень... осень! Моя осень... _(Поднимается._Увидав_пакетик_на_полу,_прочитала_вслух.)_ «Цитрамон»... Так вот чем ты отравиться хотела!

ЛИЗАВЕТА_(трусливо_озираясь)._ Надо же было вас припугнуть...

ЛЮБАВА_(влепив_ей_в_лицо_тяжелый_плевок)._ Дрянь!

ЛИЗАВЕТА. Ты что, ошалела?

ЛЮБАВА. Не подходи ко мне! _(Поднялась,_идет_к_двери.)_

ЛИЗАВЕТА. Куда ты, Люба? Одну не пущу.

ЛЮБАВА. Не смей! К Володьке пойду... провинилась я перед ним. _(Уходит.)_



_Входит_Матрена._



МАТРЕНА. Опять поссорились? Ивана поделить не можете?

ЛИЗАВЕТА. Ах, тетка! Кабы он на две половинки делился! Чтобы и Любке и мне поровну! Не делится ведь... никак!..




3



_По_улице_идет_Иван._



ИВАН_(остановился)._ Еще одна зима минула. Торопливая, странная зима. Если по дням перебирать, вроде бы вспомнить нечего. Но что-то было, было! И кануло безвозвратно. Я знаю, то уже не вернуть... Летят годы, как журавли. Но журавли возвращаются в гнезда свои. А прошлое вьет гнезда только в памяти нашей. Лучше не терзать ее, память... Есть сила инерции, которая помогает забыться... Есть дело... Инерция и дело. Дело и инерция...



_Подходит_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА. Все еще хромаешь, Иван Семенович?

ИВАН. Хромаю, пока хромается.

ЛИЗАВЕТА. Загляни на ночку ко мне... выправлю.

ИВАН. Скорей на обе ноги захромаю.

ЛИЗАВЕТА. И такое возможно. Побаиваешься меня?

ИВАН. Прошло то время, Лиза... Давно уж Иван Рушкин не тот человек, да и ты поизносилась.



ЛИЗАВЕТА. Я-то? Ну, меня время не берет. Кожа, как молоко. А груди – мячики. Тронь-ка! Что, боязно? Эх ты! А говорил, не боишься.

ИВАН. Трогать и без меня есть кому. Только ведь мелко это, Лиза. Мелко и стыдно.

ЛИЗАВЕТА. Мелко?! А разве не ты меня сломал? Не из-за тебя мельчать стала?

ИВАН. Тебе всегда нужны виноватые. При них легче быть правой. А если разобраться в твоей правоте, все наоборот получается.

ЛИЗАВЕТА. Если ошибаюсь, если не права – помоги, наставь на путь истинный.



_Иван_досадливо_отмахивается._



Или все некогда? Говорят, агрономшей новой занялся? Верно ли говорят?

ИВАН. Я ведь не спрашиваю, кто у тебя вечор песни пел. И кто из калитки поутру вышел. Живи как знаешь. И в судьбу мою не встревай.

ЛИЗАВЕТА. Не выйдет, Ванечка! Встревала и буду встревать!

ИВАН. Дура ты, дурища! И гордости никакой.

ЛИЗАВЕТА_(со_стоном)._ А-ах, миленький мой! Да ведь гордость-то мою ты, ты растоптал! Так и живу без нее, надеюсь... А на что мне надеяться?

ИВАН. Не устраивай представление. Люди на нас смотрят.

ЛИЗАВЕТА. Что мне люди? И я им что? Живу, как ветер вчерашний. Посвистал – улетел... Кто о нем вспомнит?.. Ох тяжко, Ваня! Любава была у меня... предала я Любаву. Родить бы, что ли?

ИВАН_(искренне)._ Рожай, Люба. Выходи замуж и рожай. Хватит уж яловой-то ходить.

ЛИЗАВЕТА. Любой назвал... Не забыл, значит? Если бы меня так любили! Я была бы на седьмом небе! _(Уходит.)_



_Появляются_Рушкин_и_Анна_Васильевна._Она_в_брючном_костюме,_в_очках._



РУШКИН_(поздоровавшись)._ Указ слыхал? Любаве орден Ленина дали.

ИВАН. Качнуть ее надо. Пошли.

РУШКИН. Погоди. Там новоселы из Чувашии приехали. И Пуртов.

ИВАН. В отпуск, что ли?

РУШКИН. В колхоз просится. Я говорю – не примем. Подвел меня, в самую страду смылся.

ИВАН. Теперь не смоется. Смоется – десяток других на его место найдем. Выручил нас ленок. А ты не верил...

РУШКИН. Глаза боятся – руки делают.

ИВАН. Анны Васильевны заслуга. Забытое возродила. А ведь никто не верил... Лен, дескать, отрасль убыточная...

АННА ВАСИЛЬЕВНА. Прежде всего люди старались. Без них и Терентий Мальцев ничего не сделает.

ИВАН. Мальцев, конечно, большой человек. Но и ты у нас умница, прелесть. Верно, братан?

РУШКИН. Тебе лучше знать.

ИВАН_(погладив_Анну_по_руке)._ Умница! Прелесть! С ленком вышли, теперь за озимые берись... Озимые пока в загоне.

РУШКИН. Ничего себе – загон! По двадцати одному центнеру взяли! Ты, Иван, зарылся!

АННА ВАСИЛЬЕВНА. Иван Семенович прав. Двадцать один центнер, разумеется, неплохо. Но в совхозе «Еланском» по двадцати семи на круг взяли. Мы чем хуже?

ИВАН. Не хуже, Аннушка. Ничем не хуже. Правда, культура земли не на том уровне. Они за полями-то, как за собственным лицом, ухаживают. Отсюда и урожай...

АННА ВАСИЛЬЕВНА. Научимся. И людей приучим... Теперь вся выгода в земле. А землю здесь много мучили...

ИВАН. Ах ты, говорунья моя! Иди пообедай. С утра по полям носишься.



_Анна_Васильевна_уходит._



_(Глядя_ей_вслед.)_ Повезло нам с агрономом. А, братан?

РУШКИН. Без нее мы бы заплюхались. Жениться тебе пора, Ваня. Хватит в бобылях-то ходить.



ИВАН. Ты так считаешь?

РУШКИН. Только так! Каждый должен исполнить свое назначение.

ИВАН_(хмурясь)._ Любаву-то не поздравили. Пойдем поздравим.

РУШКИН. Успеем еще. Ты, Ваня, вот на что ответь... Как время угадывать научился?

ИВАН. Это оно меня угадало. И не только меня... Люди-то во всю грудь дышат – стало быть, атмосфера вокруг здоровая. Загадка проста...




4



_У_Сохиных._Матрена_и_Любава,_она_смотрится_в_зеркало._



МАТРЕНА. Седеешь, девка. Рано седеешь! Я в сорок лет первый волосок седой выдернула.

ЛЮБАВА. Мне, мама, с тобой не равняться. Твоей крепости на десятерых хватит.

МАТРЕНА. Жила бы полегче. К пересудам-то не прислушивалась бы... Для кого эта стать?..

ЛЮБАВА. Стать от тебя перешла. Моей заслуги в том нету.

МАТРЕНА. Не уводи. Вон Лизка везде находит себе утешение. Киномеханика подцепила. Вечор из лесу идут. Где была, спрашиваю? Брусничку, говорит, щипала...

ЛЮБАВА. Пускай щиплет. Дощиплется!

МАТРЕНА. Любушка, доча... Не мучила бы Ивана-то... приголубила бы его!

ЛЮБАВА. Не могу, мама. Я ведь не Лизавета.

МАТРЕНА. Что ты киваешь на нее! О себе думай. Нашла кому уступать. Она не нужна вовсе Ивану.

ЛЮБАВА. Зато он ей нужен.

МАТРЕНА. А тебе не нужен? Тебе тоже надо жить. Детей рожать надо.

ЛЮБАВА. Я живу, мама. Не хуже людей живу. Вон Володька растет. А у нее – никого на свете...



_Издали,_через_открытое_окно,_доносится_рев_воды._



МАТРЕНА_(вздохнув)._ Шумит Пустынное! Весна нынче бешеная.

ЛЮБАВА. Вёсны всегда бешеные.



_Входит_Лизавета._



ЛИЗАВЕТА. Небось, обо мне говорили? А я вот она, нарисовалась. Не выгоните?

МАТРЕНА. Пришла, так садись. Ходишь, травишь людей. Не живется спокойно.

ЛИЗАВЕТА. Сама себя казню за это. Бывает, задумаю что-то хорошее. Слова добрые на языке вертятся... А через минуту такой фокус выкину, такого наболтаю... что и в уме не держала.

МАТРЕНА. Лошадь и та узды слушается. Ты все узды рвешь. _(Уходит.)_

ЛИЗАВЕТА_(расплакалась)._ Любушка! Ваню-то мы проворонили! Женится Ваня!

ЛЮБАВА. Пускай женится. Мне все равно.

ЛИЗАВЕТА. Притвора! А мне не все равно! Люблю его до беспамятства! Так вот и закричала бы на весь белый свет: «Люблю!»

ЛЮБАВА. Любишь, так брусничку-то с другими не щипала бы...

ЛИЗАВЕТА. Потому и щипала, что хотела забыть. Не могу... не могу забыть!

ЛЮБАВА. Можешь не можешь – придется. Так что мирись.

ЛИЗАВЕТА. Любушка, ну хоть ты перехвати его! За тобой он от кого хочешь убежит. Смани его, Люба! Тебе не понадобится, я возьму.

ЛЮБАВА. Замолчи, замолчи...

ЛИЗАВЕТА. Агрономшу щадишь? А кто она тебе? Кто? Она же дорогу нам перешла! Не щади, Люба! Бери его, пока я в растерянности. Бери, а то на бобах останешься.



_В_дверях_художник._



ХУДОЖНИК. Я снова до вас, Любовь Павловна. Но как будто не вовремя? _(Пятится.)_

ЛЮБАВА. Проходите, садитесь. Гостем будете.

ХУДОЖНИК. Гостевать некогда. Хотел портрет ваш дорисовать. Да вот молока для ребятишек купил, отнести надо.

ЛИЗАВЕТА. А меня не рисуешь... Изобразил бы... хоть за харчи рассчитался бы.

ХУДОЖНИК. За харчи деньгами расплачусь. А рисовать не буду. Лицо у вас для мадонны неподходящее.

ЛИЗАВЕТА. У нее, значит, подходящее? А ну, покажь.

ХУДОЖНИК_(устраивая_станок)._ Портрет еще не закончен. Сидайте ближе, Любовь Павловна. Я вас недолго помучаю.

ЛИЗАВЕТА. Любка-а... какая ты горькая тут!

ЛЮБАВА_(усмехнулась)._ Мадонна из Чалдонки. Звучит?

ЛИЗАВЕТА. В каждом глазу вопль. Что ж ты натворил, мазилка?

ХУДОЖНИК. Вам горечь в глаза бросилась... а силу ее, а доброту не бачите? Приглядитесь! Всем видом своим говорит: «Мне в этом мире много лиха досталось. Но я по-прежнему люблю людей... Живу для людей».

ЛИЗАВЕТА. Ну, нагородил! Не за что их любить, людишек-то! Потому что и они никого не любят, кроме самих себя.

ХУДОЖНИК. Мне жаль вас, Лиза. Жаль, словно нищенку, у которой в кошеле пусто.

ЛИЗАВЕТА. Жалеешь? Меня-то? Не ты ли на коленях замуж за себя уговаривал? Это нищенку-то! Жену, детей бросить хотел – все ради меня. Теперь положительный стал... Тоже мне жалелыцик! _(Вышла.)_

ХУДОЖНИК. Было такое... слава богу, одумался.

ЛЮБАВА. А что, впрямь могли уйти от семьи?

ХУДОЖНИК. Не знаю. Мог, наверно. Это было как ослепление. Потом прозрел. В вас что-то новое появилось. Понять не могу.

ЛЮБАВА. Наверно, еще одна потеря... добавилась ко всем прочим. Только и всего.

ХУДОЖНИК. Очень хотел бы помочь вам.

ЛЮБАВА. Не поможете. И никто не поможет. Я молока вашим ребятишкам налью... А рисование отложим до следующего раза. Договорились?



_Входит_Иван._Художник,_взяв_бидон_с_молоком,_уходит._



ИВАН. Люба, ты уже... в курсе?

ЛЮБАВА. Слышала. Поздравляю.

ИВАН. Вот... надумал. Тебя уж, видно, не дождаться.

ЛЮБАВА. И не жди. Так будет лучше.

ИВАН. На свадьбу придешь?

ЛЮБАВА. Если пригласишь.

ИВАН. Пойдем. Там уж собрались.

ЛЮБАВА. Дай я тебя поцелую, Ваня.



_Иван_потянулся_к_ней,_Любава_остановила._



Нет, нет, я сама. _(Поцеловала_его_в_лоб.)_ Теперь иди. Я переоденусь. И подарок подберу.



_Затемнение._



ГОЛОС ИВАНА. Невеселая была у меня свадьба. Я жалел, что пригласил на нее Любаву. Было трудно и ей и мне...



_Застолье._



МИТЯ. Горько-о!

ЛИЗАВЕТА_(трясет_головой,_смеется_почти_безумно)._ Ух, горько-о!

МИТЯ. Сдрейфил, что ли, жених? Целуй!

ИВАН_(встал,_но,_посмотрев_на_Любаву,_осадил_плечо_невесты)._ Ну их. Пусть бесятся. За тебя, Аннушка! _(Схватив_стакан,_вылил_в_себя,_неверной_рукой_ловит_ускользающую_вилку.)_

ГОЛОСА_(настойчивей)._ Ты что, Иван Семенович, против обычая?

– Горько!

– Целуй! А то оконфузим.

– Горько!

ГАЛИНА_(она_сидит_рядом_с_Любавой)._ Кому горько, кому сладко. Ох, жизнь наша крученая!



_Лизавета_несдержанно_пьет,_улыбается._



ГОЛОСА. Горько! Горько!

– Хороша парочка – гусь да гагарочка!

– А что, агрономша не прогадала. Жених в самом соку, и положение при нем.

– Она и сама девка аппетитная. Правда, в очках...

– Очки-то ночью снимают, хе-хе-хе...

МИТЯ. Аннушка! Анна Васильевна! Я те перину из лебяжьего пуха, чтоб кровати не чуяла под собой! Ей-богу, не вру! Спроворю перину!

РУШКИН. Ну что, братан, рад? Сбылось? _(Он_против_обыкновения_не_пьет.)_

ИВАН. Что ж ты не выпил за меня?

РУШКИН. Не пьется. Ты уж прости, Ваня... в горле стоит.

ГАЛИНА. Выпей, не порть праздника, Александр.

ИВАН. Не нужно. Не нужно, если не от души.

РУШКИН. Ты на Любашу посмотри. Как держится девка!

ЛИЗАВЕТА_(вдруг_взвыла,_перекрывая_голоса)._ Уведи ты меня отсюда!

ЛЮБАВА. Перестань! Ну перестань же! Люди смотрят.

ЛИЗАВЕТА. Не люди это! Морды пьяные! _(Рванулась_к_Ивану,_упала_перед_ним_на_колени_и_в_наступившей_тишине_сказала_отчетливо.)_ Прости, Ваня! За все, что было... и за то, что будет, прости.

ИВАН_(стряхнув_ее_руки)._ Отцепись. Чего ты пристала?

МИТЯ. Вот свадьба так свадьба! А ведь я, люди, сам чуть не женился! _(Выскочил_вприсядку.)_ «Ух, ух, лежу на двух... Погляжу – один лежу».

ЛЮБАВА. Пойдем, Лиза. _(Подняла_Лизавету.)_ Идем же.

ЛИЗАВЕТА_(с_пьяной_лихостью)._ Не-ет, я спляшу сначала! Играй, Митя! За столом-то не зря сидел.

ГАЛИНА. Как бы опять чего не выкинула! Надо приглядеть за ней.

РУШКИН. Упал листок... не горюй по листку, березка!

ЛЮБАВА. Довольно, Лиза, довольно! _(Уводит_ее.)_



_Затемнение._



ГОЛОС ИВАНА. Ушли они... и я ушел со своей собственной свадьбы. Ушел, ни разу не поцеловавшись с невестой под крики «горько».



_Любава_и_Лизавета_у_Сохиных._



ЛЮБАВА_(укладывает_подругу)._ Спи, горюха!



_Лизавета_сидит_на_кровати._Взгляд_пустой,_отрешенный._



ГОЛОС ИЗ РЕПРОДУКТОРА. «У любви, как у пташки, крылья»



_Любава_выключает_радио._

_Вскрикнув,_Лизавета_упала_в_постель,_забилась._Любава_принялась_ее_успокаивать._Усыпила._Сама_достает_старые_письма,_читает._



ГОЛОС СЕРГЕЯ. Я думал, любовь – одна радость, радость...

ГОЛОС ЛЮБАВЫ. И я так думала... думала...



_Любава_поднялась,_бросает_письма_в_печку._

_Входит_Матрена._



МАТРЕНА. Худо горят. Наверно, от слез отсырели.

ЛЮБАВА. Ничего, сгорят. Один пепел останется. И тот развею.

МАТРЕНА. Жалеть не будешь?

ЛЮБАВА. Довольно жить прошлым! Не хочу! Мне нынешний день стал дорог!

МАТРЕНА. Видно, на поправку дело пошло. Эта чо убивается?

ЛЮБАВА. Жизнь не по чертежам вычертилась.

МАТРЕНА. Стало быть, чертила неверно. Ты вот тоже ошибку в чертежах допустила...

ЛЮБАВА_(сварливо)._ Не обо мне речь, мама! _(Встала,_переоделась.)_ Пойду на ферму.

МАТРЕНА. Сегодня на ферму, завтра на ферму... А жить когда? Эх, Любка! Разве такую долю загадывала я тебе?

ЛЮБАВА. Хватит, мама, хватит!

МАТРЕНА. Хватит, да не того! Вертишься день-деньской веретеном, так веретено-то безмозглое! И сердца у него нету. Ты ж человек, Любава. А человеку свет нужен! Свет и все человеческие радости.

ЛЮБАВА. А мне своих хватит! У меня _(ребром_ладони_по_горлу)_ вот сколько! _(Взглянув_на_мать,_мягко.)_ Недавно орденом наградили, и вообще... вообще... _(Вышла.)_

МАТРЕНА_(покачивает_головой)._ То-то что вообще.

ГОЛОС ИЗ РЕПРОДУКТОРА. «Любо-овь, любо-овь...»



_Затемнение._



_На_берегу_Пустынного_озера._Входит_Иван._



ИВАН. Я женился, и закрутило меня, завертело... Некогда было остановиться и спросить себя: «Чего ради живешь на земле, Иван Рушкин?» Ложусь спать – одна мысль: работа. Встаю – о том же думаю. А есть еще что-то кроме. И это «что-то» незаметно исчезло. Оно исчезло не сию минуту. Но потерю я обнаружил вот только что. Я пытался видеть в Любаве постороннего человека, внушал себе это и... лгал. _(Пауза.)_ Однажды мы встретились с ней на берегу у Пустынного. Как раз журавли прилетели... Нас потянуло друг к другу невидимым сильным магнитом... Мы ничего не слышали. Пустынное бушевало. Волны, перехлестывая через плотину, стекали в овраг, пробивая в черном снегу черные дыры... В сторонке лежал кем-то подбитый журавль. Плотинка вздрагивала... Мы не слышали...

ЛЮБАВА. Нарушила я свой запрет... Ох, Ваня, что же ты делаешь со мной?

ИВАН. Люблю тебя, Любушка. Дышу тобой... и не могу надышаться.

ЛЮБАВА. Жену твою обворовываем, себя обворовываем. Нечестная наша любовь, Ваня!

ИВАН_(поникнув)._ Разве я в этом виноват, Люба?

ЛЮБАВА. Я тебя не виню. Вообще никого не виню. Но люди расплачиваются за все на свете. За все.

ИВАН. Перестань, Люба! Мне так славно! Не думал, что снова у нас завяжется. Как же нам быть-то теперь?

ЛЮБАВА. А никак. В последний раз видимся...

ИВАН. Ты что, Люба? Ты что?

ЛЮБАВА. Я в город еду.

ИВАН. Под землей тебя разыщу!

ЛЮБАВА_(качает_головой)._ Что не мое, то не мое... Прощай, Ваня! Прощай и прости. Не сложилось у нас.

ИВАН. А как же я, Люба? Как мать? Ее тоже с собой возьмешь?

Любава. Ее не сдвинешь... вросла корнями. А у меня корни подрублены, Ваня. Чем жить тут, лучше в Пустынное с берега... _(Подобрав_убитого_журавля,_уходит.)_



_И_долго_еще_видно_их,_двух_смертельно_раненных_птиц._

ИВАН_._ Любушка... Любушка... зорька моя вчерашняя...



ЭПИЛОГ



_Возле_избы_Матрены._

_Художник_с_холстом_под_мышкой_подходит_к_тетке_Матрене,_которая_смотрит_из-под_ладошки_вдаль._Там,_где-то_за_озером,_только_что_потерялись_из_виду_внук_и_Любава._Что_их_ждет –_неизвестно._Здесь,_в_Чалдонке,_будет_ждать_мать._Ждать_до_последнего_часу._



ХУДОЖНИК. Уехала?

МАТРЕНА. Ушла... будто и не было.

ХУДОЖНИК. Возьмите вот это. Дорисовать не успел. _(Разворачивает_холст,_на_котором_портрет_Любавы.)_ Хотел себе сохранить... не могу. Возьмите.

МАТРЕНА. Только и осталось. С картинкой вечера коротать буду. Вечера-то у меня долгие.

ХУДОЖНИК. Тут люди вокруг, тетенька, хорошие люди. Все любят вас, все уважают. Так шо не огорчайтесь.

МАТРЕНА. Ну ладно... ладно... вечеров-то осталось немного...



_Занавес_



_1967_




ВЕРУЮ! ДРАМА В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ





ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА




ИГНАТ МАНТУЛИН.



ГРИНЬКА (ГРИГОРИЙ)_его_сын._



КЛАВДИЯ ХОРЗОВА.



НИКИТА_ее_муж._



ДОМНА АТАВИНА.



АНДРЕИ ЛУЖКОВ.



ВЕРА.



НАДЕЖДА РЕШЕТОВА.



ПЕТР_ее_сын._



ГАЛИНА.



ДАРЬЯ.



ПЕРВАЯ ДЕВУШКА.



ВТОРАЯ ДЕВУШКА.



ТРЕТЬЯ ДЕВУШКА.



ПАРЕНЬ.













ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ



1

_Дорога,_уходящая_в_гору._Вдоль_дороги_дома._На_самом_лбу_взгорыша_унылое_сельское_кладбище._У_подножия –_кузница._

_Начало_действия_относится_к_весне_сорок_пятого_года._Этой_весной_возвращались_с_войны_два_тридцатилетних_солдата._Оба_меченые,_но_живые –_немыслимое_везение!_Двое_из_всей_Бармы._А_уходило_полсотни_мужиков_и_парней._Возвращались._У_Игната_кроме_шрамов_под_соломенными_висками –_ордена,_среди_которых_две_Славы._Да_и_Никиту_наградами_не_обидели._Ранами_тоже._Левое_плечо_западало._Нога_сгибалась_худо._До_рези_в_глазах_всматривались_в_родную_деревню._Вот_она,_Барма,_бедная,_вдовая._И_крестов_на_кладбище,_кажется,_прибавилось._Но_солдатам_не_до_покойников._Война_приучила_к_мысли_о_том,_что_смерть,_как_сидор_солдатский,_постоянно_за_плечами._



ИГНАТ. Ну вот и дома... дома! Поди, не ждут уж, а?

НИКИТА. Немудрено. Пятьдесят человек призывали, а сколь из полусотни-то уцелело? Тот погиб, тот без вести пропал...

ИГНАТ. И меня потеряли, наверно. Полгода по госпиталям валялся. Думал, не выкарабкаюсь.

НИКИТА. Потеряли... могли потерять, ежели не шибко ждали. А ежели ждали – не потеряют.

ИГНАТ. Ждут! Я знаю, меня ждут! Может, встречать вышли. И я вот он. Явлюсь и, как положено по уставу, отрапортую: «Сержант Мантулин прибыл в полное ваше распоряжение. Разрешите сменить автомат на поручни?»

НИКИТА_(нервно_расправив_длинные_усы)._ С такой выкладкой в плугари? _(Ткнул_в_Игнатовы_ордена.)_ Да по твоим заслугам надо бить в колхозные председатели, если не выше. Будь у меня столько отличий, я бы в район пробился.

ИГНАТ. Кого я там не видал, в районе-то? Дома всего милей. Каждая кочка – родня. Пойду в бригаду, к земле поближе.

НИКИТА. Родня, родня! Мало ли что родня! Не за здорово живешь воевали! Четыре года судьбу испытывали: нынче – здесь, завтра – к боженьке в рай. А ротный писарь сопроводиловку сочинит: «Пал смертью храбрых...» Родня... Четыре года со смертью в обнимку. Не то что тело, душа закирзовела... озлела до невозможности.

ИГНАТ. Ничего, возле земли оттаем помаленьку. Теперь хошь не хошь – доброте учиться надо. Такая история.

НИКИТА. В мешке-то гостинцы? Туго набит.

ИГНАТ. Овес. Лежал как-то перед артподготовкой на поле – нажелудил. Хоть и не положено вещмешок забивать несписочным имуществом, а выбросить жалко. Хлеб же...

НИКИТА. Все такой же блаженный!

ИГНАТ. Мне всю войну один сон снился: поле израненное. А я его врачую. Вот, сон в руку. _(Зачерпнул_из-под_ног_земли_горсточку,_попробовал_на_язык.)_ Солона!

НИКИТА_(усмешливо)._ Не нанюхался за четыре-то года? Айда! Эка невидаль – солонцы бросовые.

ИГНАТ. Бросовые – так. _(Вроде_бы_не_ко_времени_вздохнул.)_ Омертвела земля!

НИКИТА. Нашел о чем сокрушаться! В Сибири окромя солонцов земли вволю.

ИГНАТ. Некудышные мы хозяева! Вот немцы – враги, а гляди: у них каждый клочок обихожен и в дело пущен.

НИКИТА. Ну ты! Вяжи лыко к лыку! Нашел кого в пример ставить!



_Разошлись._Смиренной_улочкой_Игнат_направился_к_своему_дому_с_тополем_под_окном._На_тополе_скворечник._Дом_отпугнул_заброшенностью._Калитка_сорвана._Окна_без_стекол._

_И_никто_не_вышел_навстречу._Что_ж_вы,_ноги,_через_три_земли_отшагавшие,_оробели_на_своей,_на_близкой,_земле?_Из_ограды_выбежал_пес._Старчески_гаркнул,_лизнул_в_руку._



ИГНАТ. Здорово, Трезор! Трезорушка. Не помолодел ты за эти годы! Где хозяйка твоя? Где Гринька?



_Трезор_виновато_завилял_хвостом._Во_дворе_кто-то_завозился,_окликнул_собаку._Это_Гринька,_мальчишечка_лет_десяти._В_руках_у_него_аккуратно_стесанный_камень._



ГРИНЬКА. Трезор! Ты куда подевался, блудень?



_Трезор_кинулся_на_зов._



ИГНАТ. По хозяйству хлопочешь, мужичок?



_Мальчик_медленно_подался_назад._В_его_осторожном_движении,_в_напряженных_узких_плечиках,_во_всей_его_сжавшейся_фигурке_было_столько_взрослого_недоверия,_беды,_покинутости,_что_Игнату_стало_жутко._Вот_шейка_вытянулась,_извилась._Из-за_плеча_показался_нос,_навесистая_отцовская_бровь,_глаз,_рот,_растущий_в_отчаянном_крике..._



ГРИНЬКА. Тя-я-тя-я! Тя-ятенька-а-а! _(Уронив_камень,_метнулся_к_отцу.)_

ИГНАТ_(нацеловывая_сына)._ Ну, Гриня, ну, золотко! Чего ж ты так испугался-то?

ГРИНЬКА. Живой? Родненький... родненький! Живой! А-ах!

ИГНАТ. Как вырос-то! Как вырос! Не узнать: удалец, витязь!

ГРИНЬКА. На тебя похоронка была, а я ждал, ждал! Я знал, что тебя не убьют.

ИГНАТ. Не убили, сынок, не убили. Хоть и залатанный весь, а жив, дома. Мамка-то наша где? В поле мамка?



_Гринька_после_мучительной,_долгой_паузы_горестно_зарыдал._



Где же она, Гриня? _(Голос_стал_чужой,_сиплый.)_ Сказывай! Все как есть сказывай, не таи!



ГРИНЬКА. Нет больше мамки... заме-ерзла-а! Поехала в лес и заме-ерзлаа... прямо у поленницыы...



_Молчание._Долгое._Тяжкое._



ИГНАТ_(после_паузы)._ Веди меня к ней, сынок. Веди...



_Идут_по_дороге_в_гору._Гринька_держит_отца_за_руку._Сзади_них_выехала_одноосная_тележка._В_оглоблях –_за_коренника,_за_пристяжную,_за_всю_звонкую_тройку –_Домна_Атавина._Выпряглась,_пошла_за_Мантулиными,_но_вернулась._Отец_и_сын_между_тем_приблизились_к_кладбищу._С_краю_на_простеньком_деревянном_кресте_криво_вырезано:_«Здесь_покоится_раба_божья_Наталья_Алексеевна_Мантулина._1915–1945»._Игнат,_точно_пулей_срезанный,_выпустил_крест,_по_которому_слепо_водил_пальцами,_сполз_на_могилу,_приник._Но_из-под_земли –_молчание._Рядом_чуть_слышно_всхлипывает_Гринька,_глядя_на_отца._



ГРИНЬКА_(подняв_тяжелую_отцовскую_руку)._ Пойдем, тятя. Робить начнем. А как робить начнем – горе притухнет. Ее не воротишь, сколь ни убивайся.

ИГНАТ_(поднялся,_удивленно_глядит_на_сына)._ Верно, сынок. Ее не воротишь. А нам жить надо. Только как жить?

ГРИНЬКА. Как все люди.

ИГНАТ. Мантуленок ты мой! Вот он, сынок-то наш, Наташа! Мужик, совсем мужик! А я ему, как дитю, леденца вез.

ГРИНЬКА_(истово)._ Я страсть люблю леденцы, тятя!



_Игнат_развязывает_мешок._В_мешке_зерно_и_зерном_облепленный_красный_петух_на_палочке._Обобрав_зернышки_и_бережно_ссыпав_их_обратно_в_мешок,_Гринька_старательно_сосет_леденец._



ИГНАТ. Как жил тут один? Как хозяйничал?

ГРИНЬКА. Я не один жил. Тетка Домна приютила, председательша.

ИГНАТ. Не обижала?

ГРИНЬКА. Не-а. Она только с виду крута, а так ласкова. Как родного голубила.

ИГНАТ. Ну пойдем, сынок. Теперь своим домом жить станем.



_Спускаются_вниз._Навстречу_им_«Домнин_экипаж»._Домна_тащит_за_собой_тележку._



ДОМНА. С возвращением тебя, Игнат!

Игнат. Врагу не пожелаю такого возвращения.

ДОМНА. Пускай не в радость, а все же воротился на отчую землю. Мой Ваня под Севастополем... в дальней земле, а может, в море, и волны над ним.

ИГНАТ. За сына, за ласку к нему благодарствую. Жив буду – сочтемся.

ДОМНА. Огонь и воду прошел: жив, теперь какой резон помирать?

ИГНАТ. У судьбы свой резон.

ДОМНА. Судьба тоже неглупая. Видит, с кем дело имеет.

ИГНАТ. Далеко наладилась с транспортом?

ДОМНА. На базар, хочу картошку продать.

ИГНАТ. Председательша – могла бы лошадь запрячь.

ДОМНА. Все бабы на себе возят. Я чем лучше?

ИГНАТ. Все такая же оглядчивая.

ДОМНА. Какая уж есть. Кони выморены. Я их для посевной берегу.

Игнат. А себя мытаришь! Вон как похудела: одни глаза остались.

ДОМНА. Дом-то ваш разорен. Переселяйтесь ко мне. Пока не приведешь в порядок.

ИГНАТ. Да нет уж, что уж, стеснять не станем. В своем поселимся: долго ли подновить? Мужики все же...

ДОМНА. Теперь за мужиков-то больше бабы. Агафью Кочину вечор в больницу отправила: окалиной глаз выжгла. Без кузнеца остались. Не выручишь?

ИГНАТ. Не с теми думками шел... хотел полюшко на солонцах выправить, чтоб земля эта не вдовела.

ДОМНА. Без кузнеца нам гибель. Поробь в кузнице, Игнат! Полюшко от тебя не уйдет.

ИГНАТ. Придется, раз уж некому боле.

ДОМНА. Некому. Разве опять бабу послать, так стыдно, коль мужики воротились. _(Надев_заплечный_ремень,_повезла_тележку._Над_головой_курлыкнули_журавли.)_

ГРИНЬКА. Журавли ноне припоздали чо-то.

ИГНАТ. Наверно, победы ждали.

ГРИНЬКА. Летят, будто и войны не было.

ИГНАТ_(страстно,_с_надеждой)._ А может, не было ее, Гриня? Может, нам это все приснилось?



_Гринька_трясет_пенною_головенкой,_через_плечо_оглядывается_на_Домну,_на_кладбище._




2

_В_доме_Никиты_Хорзова._

_На_кровати,_перебирая_волнистое_золото_волос,_сидит_Клавдия._Лужков_устроился_на_лежанке._Над_лежанкой_аляповатый_портрет_Никиты._Этот_портрет,_точно_живой_человек,_присутствующий_незримо,_мешает_чувствовать_себя_вольно._

_Лужков,_поеживаясь,_встает_и,_скинув_форменный_китель,_завешивает_портрет._Оставшись_в_косоворотке,_из_которой_выступает_далеко_не_богатырская_грудь,_на_цыпочках,_как-то_бочком_крадется_к_Клавдии,_пытается_обнять_ее._Клавдия_презрительно-равнодушно_смахивает_его_руки._Сидит,_отдавшись_своим_думам._

КЛАВДИЯ. Скучно мне с тобой, товарищ Лужков! Ох, как скучно!

ЛУЖКОВ. Я вам не клоун – веселить. Да и любовь – не цирк.

КЛАВДИЯ. Как сказать. Не хуже циркачей представляем. Только смотреть, кроме Никиты, некому. Да и тому глаза завесили. _(Встает,_сдергивает_китель.)_

_С_портрета_уставились_подозрительные,_злые_глаза._

ЛУЖКОВ. Помолчали бы! Есть вещи, о которых не говорят.

КЛАВДИЯ. Делать можно, а говорить нельзя? Греши молчком, так? С душком мыслишки-то у вас, товарищ уполномоченный! Что скажут, если довести их до вашего начальства?

ЛУЖКОВ. Не смейтесь, слышите? Я не хочу, чтобы вы смеялись над тем, что священно. Я бы хотел... я предлагаю узаконить наши отношения.

КЛАВДИЯ. Это как? Пожениться, что ли? Миленький ты мой! Ну какой из тебя муж? Без инструкции шагу не шагнешь.

ЛУЖКОВ. Опять вы злитесь. Опять издеваетесь. А я люблю вас. Я так люблю, что слов нет!

КЛАВДИЯ_(хохочет)._ А с начальством насчет любви согласовал?

ЛУЖКОВ. Побить вас, что ли?

КЛАВДИЯ. Побей, заинька! Побей! Может, лишнюю пыль выколотишь.

ЛУЖКОВ_(жалобно)._ Не умею я. Даже этого не умею. А побить хочется.

КЛАВДИЯ. Бедняжечка! И кто такого воробушка уполномоченным назначил? Думают же чем-то!

ЛУЖКОВ. Не повезло мне. Месяц побыл на фронте – ранили. Едва порог перешагнул – сюда направили.

КЛАВДИЯ. Воробушек! Чирик-чик-чик! _(Встала,_потянулась,_прошлась_по_комнате._Выглянула_в_окно,_всплеснула_руками.)_ Ой-ёченьки! Кажись, муженек катит! Ну точно: он! Нагрянул христовый!



_Лужков,_не_поверив,_бросился_к_окну._Затем_сорвал_китель_и,_с_трудом_попадая_в_рукава,_стал_застегиваться,_второпях_не_заметил,_что_оторвал_пуговицу._



Испужался? Эх ты, женишок! Не суетись. Он еще битый час с бабами просудачит.

ЛУЖКОВ_(расстегивая_китель)._ Я н-не п-пойду. Не п-пойду и вс-с-се! С-скажу, что руку вам п-п-предложил, вот!

КЛАВДИЯ. Жить надоело? У Никиты рука не дрогнет. _(Помогла_одеться,_вытолкала_за_порог.)_



_Он_едва_не_столкнулся_с_Надеждой._Ушел._



НАДЕЖДА. Никита воротился! Живой... живехонький! Встречай хозяина, подружка!



_Клавдия_с_некоторым_запозданием_заметалась_по_комнате,_срывая_с_вешалки_то_одну_вещь,_то_другую._



Да хватит тебе метаться-то! Хватит! Совсем себя потеряла! Беги так! Беги раздетая! Не осудит, поди.



_Клавдия_вылетела_навстречу_мужу,_повисла_у_него_на_шее._



КЛАВДИЯ_(вводя_в_дом_солдата)._ Живой! Здоровый! А я уж и не чаяла! Ой! Плечо-то у тебя... больно? А я, дура, повисла!

НИКИТА. Ничего, Клавдия, ничего, терпимо! _(Хромая,_проходит_к_лавке.)_

КЛАВДИЯ. И нога увечная! А наград-то! А наград!..

НИКИТА. Всего вдоволь. Гостей-то зови в дом! Чего ж они в ограде толкаются?



_Входят_женщины._



КЛАВДИЯ_(женщинам)._ Вы уж не обессудьте, бабоньки! Ополоумела я. Голова кругом идет. Проходите вперед, усаживайтесь! В ногах правды нет.

ГАЛИНА. А в чем правда, Клава? Уж не известно ли тебе, в чем правда? Одни, как по заказу, с войны приходят, у других могилка и та затеряна.

НАДЕЖДА. Будет тебе, Галина! В своей избе надрывайся. У людей радость, понимать надо.



_Клавдия_собирает_на_стол._Радость_ее_искренна._Улыбка_теплая,_но_с_горчинкой._Стол_от_яств_не_ломится,_однако_по_случаю_возвращения_солдата_нашлось_и_поесть,_и_попить._



КЛАВДИЯ_(усадив_гостей)._ Со свиданьицем, Никитушка! _(Налила_рюмки,_чокнулись,_обвела_всех_плывущим_взглядом.)_

Думала, не доживу до этой минуты. Все жданки лопнули! _(Отвернулась,_смотрит_куда-то_в_угол,_а_не_на_Никиту,_как_следовало_бы.)_

НИКИТА. В тылу да не дожить! Это на фронте каждая пуля – твоя владычица! Поцелует – и нет человека! _(Он_пьет-упивается_всеобщим_вниманием.)_

НАДЕЖДА. И в тылу не сахар. Наталья Мантулина не собиралась помирать. И померла не от пули. А тоже смерть... да еще перед самой победой.

ГАЛИНА. А как ждала, как ждала своего Игната! Всякий день на Волчий бугор выбегала: не идет ли?

ДАРЬЯ. Самую малость не дождалась. Каких-то три месяца.

НАДЕЖДА. И другим бабам досталось. В каждой семье по одной да по две похоронки.

ДАРЬЯ. Есть и по три. У Матрены Исаевой в одну зиму троих... ровно и не жили на свете. И старика схоронила вскорости.

ГАЛИНА. А скажи, Никита, наших там не встречал?

НИКИТА. Нет, Павловна. Чего не было, того не было. С Игнатом, верно, в поезде нос к носу столкнулись.



_Клавдия_вздрогнула,_напряглась._



ДАРЬЯ. С кем встречаться-то? Война всех подмела.

ГАЛИНА. Как литовкой прошлась! Мой Коля первой былиночкой оказался. Который год лежит-полеживает. А я маюсь. Зачем, ну скажите, зачем она мне, эта собачья жизнь?

НАДЕЖДА. Повидались, и ладно. Айдате по домам, бабы! А ты, Никита, отдыхай, да недолго. Посевная на носу.

НИКИТА. Посевная, ага. С лукошком в поле: горсть влево, горсть вправо. Так, что ли?

НАДЕЖДА. Так и есть. Вручную сеем. Техника – своим паром.



_Женщины_уходят._



НИКИТА. Не успел оглядеться – в оборот взяли. Какой из меня сеятель? Я полторы тыщи дней смерть сеял. Эти штуки зазря не дают. _(Тронул_награды.)_

КЛАВДИЯ. Теперь пахари нужны, Никитушка. Стрелков в отставку. По чистой.

НИКИТА. И меня, стало быть, по чистой?

КЛАВДИЯ. Ежели мелко пахать будешь.

НИКИТА. Я и раньше-то не мастак был, теперь и вовсе отвык... от всего мирного. Во сне и то видится дым да пепел.

КЛАВДИЯ. Долго еще войной отрыгать будем. Бабы-то вон как убиваются.

НИКИТА_(присматриваясь_к_ней)._ Ты, похоже, не шибко убивалась.

КЛАВДИЯ. Некогда было, Никитушка. Дневала и ночевала в поле. Одна трактористка на весь сельсовет. Ну, потчуйся тут без меня. Баньку пойду протоплю.

НИКИТА. Баньку, ага. Это в самый раз. Да чтоб веничек попушистей... березовый! _(Наклонился._В_щели_около_кровати_застряла_пуговица.)_ Подь-ка сюда, плакальщица!



_Клавдия_усмехнулась,_подошла_без_боязни._



Так, говоришь, некогда было?



_Молчание._Никита_ударил_жену._



С кем путалась тут, зараза?

КЛАВДИЯ_(со_спокойной_насмешкой)._ Мало ли с кем? Всех не упомнишь.

_Пауза._

НИКИТА_(жалобно)._ Ведь врешь, ведь наговариваешь на себя! Хоть раз всю правду скажи!

КЛАВДИЯ. Всю правду я тебе еще до войны сказала, когда уходить собиралась.

НИКИТА. Собиралась, да не ушла. И столько лет мне голову морочила.

КЛАВДИЯ. Не морочила я, Никитушка! Раз чуть было не сошлась тут с одним... чтобы от прежнего наваждения избавиться. Не помогло.

НИКИТА. Где оно, твое наваждение? Покажи, я ему враз ноги выкручу.

КЛАВДИЯ. Ты за что ударил меня, Никитушка?

НИКИТА. За измену, за подлость твою бабью!

КЛАВДИЯ. А ежели я не изменяла, тогда как? Ежели не подличала?

НИКИТА_(куражливо)._ Не верю! Врешь, не верю! И никогда не поверю.

КЛАВДИЯ. Ну и не верь. А за оплеуху расчет получи. _(Дает_Никите_увесистую_оплеуху.)_

НИКИТА. Стерва! Развратница!



_Клавдия_ушла._Никита_хочет_выбросить_пуговицу,_но,_передумав,_кладет_ее_в_карман._Налив_самогона,_выпил_одним_глотком,_рванул_себя_за_ворот:_душно,_душно_в_родном_доме!_



3

_Кузница._У_наковальни_Игнат._Он_только_что_оттянул_лемех_конного_плуга._Гринька,_раскачивая_меха,_мурлычет_песенку._Игнат_ласково_косится_на_сына._

_Мимо_кузницы_то_и_дело_проходят_женщины,_без_особой_нужды_заглядывая_внутрь._И_это_бесит_Гриньку._

_Входит_Надежда._



НАДЕЖДА_(сунув_мальчишке_пряник)._ Вот и помощничек вырос.

ГРИНЬКА_(швырнув_пряник)._ Чо ты пряники мне суешь? Не видишь, занят?

НАДЕЖДА. Вижу, да ведь надо чем-то за услугу расплачиваться! Топор у меня затупился.

ГРИНЬКА. Больно часто тупится.

НАДЕЖДА. Такое железо... мягкое. А ты чего бирючишься? Со старшими разве так разговаривают?

ИГНАТ. Давай сюда – наточу. _(Берет_топор,_пробует_пальцем_жало_ – _порезался.)_ Крепко затупила!

НАДЕЖДА. Точить-то некому. Там зазубрина, выправь маленько.

ИГНАТ. Зазубрина-то не на жале, Надёжа. Ту зазубрину мне не выправить.

НАДЕЖДА_(пытаясь_оттеснить_Гриньку_от_точила)._ Погуляй, Гриня! Поди, умаялся? Погуляй, а я точило поверчу.

ГРИНЬКА. Была охота.

НАДЕЖДА. Коли так, оставайся. Ты мне не помеха.

ГРИНЬКА. Смотря про что говорить будешь.

НАДЕЖДА. Про цветы можно?

ГРИНЬКА_(обдумав)._ Про цветы говори. Да покороче! Дело не терпит.

НАДЕЖДА. Терпит не терпит, любит не любит, к сердцу прижмет...



_Гринька_исподлобья_взбуривает_на_нее._



О чем это я?



ГРИНЬКА. Про цветы начинала.

НАДЕЖДА. Забываюсь. Старею, видно. Хоть в тридцать восемь какая старость? Самое лето в душе, сок бродит по жилам. Хмельной сок, Игнаша!

ГРИНЬКА_(решительно)._ Ступай, тетка Надёжа! Топор я сам тебе принесу.

НАДЕЖДА. Дай досказать. В Грачиной роще, Игнат, подснежники расцвели. Как раз там, где черный камень. Я не рвала их, берегла до поры. Сегодня сорву, однако.

ГРИНЬКА. Не придет он к черному камню! Напрасно стараешься. А я приду и все твои подснежники выпластаю! Все до единого.

ИГНАТ. Ну вот, Надёжа, зазубрину на лезвии вывел. Теперь хоть брейся своим топором.

НАДЕЖДА. Эх, кабы в душе еще вывел! _(Забыв_топор,_уходит.)_



_Игнат_и_Гринька_принимаются_за_прежнее._

_Перед_кузницей –_Домна._Она_принаряжена._Раздумывает:_заходить_ли?_Не_решилась._Отошла_к_тополю,_слушает_звон_кузнечный,_старческое_дыхание_мехов._

_Появляется_Никита._Он_в_чистом,_при_всех_медалях._



НИКИТА. Из району звонили. За семенами велят ехать.

ДОМНА. Ох, Никита, зря ты насоветовал это! Теперь хожу – голова от дум пухнет.

НИКИТА. Думы-то разные бывают. _(Усмехнулся_намекающе.)_ Ишь как вырядилась!

ДОМНА. Всех по Клавдии по своей не меряй!

НИКИТА. Все вы Евины дочери! Ехать, что ли, за семенами-то?

ДОМНА. Езжай, да не сболтни там! Сразу загремим.

НИКИТА. За портфельчик боишься? Не шибко толстый портфельчик-то.

ДОМНА. И чего ты под кожу лезешь? Осатанел совсем. А ведь одну упряжу везем. И чин твой не ниже: как-никак бригадир.

НИКИТА. Чин, чин! Без чина много всяких причин. С фронта ехал, все расплановал: тут так, тут этак – дорожка ровная, прямиком в гору пойдет. А она сплошь в ухабах и под гору катится. Потому и злюсь и пакостные слова на язык липнут. А дело наше святое, Домна Сергеевна, чистое дело: ослаб народ, забыл, чем хлеб пахнет. Надо поддержать немножко.

ДОМНА. То худо, что не одни мы ослабли. Всей державе туго приходится. А мы всех умней быть хотим.

НИКИТА_(чуть_переигрывая)._ Ради своего колхоза можно и похитрить. Бабы, или, по-городскому сказать, женщины, себя не щадя, все войне отдавали, и ежели государство для них малой толикой поступится – большого убытка не будет.

ДОМНА. Да ведь обман получается! Просим на семена – раздадим на трудодни. И кто обманывает: колхозная верхушка.

НИКИТА_(философски)._ У нас планида такая. Хошь людям добра – ври, хошь пользы себе – опять ври. Умные колхозные бригадиры начальство свое обводят, глупые – подчиненных околпачивают.

ДОМНА. Не то, Никита. Светлая жизнь обманом не строится.

НИКИТА. О светлой жизни судишь, ага... себе хочешь светлой жизни. _(Кивнул_в_сторону_кузницы.)_ И тут же лукавишь: дескать, я не к Игнату пришла, я по делу. А мне эти дела давно известны! Так же и другие хитрят. И кто ловчее концы в воду прячет, тот самый правильный человек.



ДОМНа. Говоришь – ровно следы заметаешь. А сам исподтишка подталкиваешь: падай, Домна, падай! Ну, упаду – легче тебе станет?

НИКИТА. Вместе упадем, ежели что. Команда была: лезь через бруствер и – в атаку! Кабы на фронте после команды так раздумывали – ни за что фрица не одолели бы. _(Уходит.)_



_Появляется_Лужков._Он_с_велосипедом._Возбужден._



ЛУЖКОВ. Я только что с Лебединой протоки. Большое поле уже засеяли. Без единого перекура.

ДОМНА. А вы собирались кнутом подгонять?

ЛУЖКОВ. Подгонять – нет, не собирался. Но ведь я должен понять те мотивы, которые движут людьми! Полуголодные, отощавшие и на таком накале! Только энтузиазм?..

ДОМНА. Мне бы ваши заботы!

ЛУЖКОВ. В такое время ужасно чувствовать себя посторонним! Я сожалею, что не выучился на агронома.

ДОМНА. Еще не поздно, учитесь.

ЛУЖКОВ. Собираюсь, да за учебники сесть некогда.

ДОМНА. До учебников ли? Вижу, по чужим огурешникам шастаете. У Клавдии Хорзовой в огурешнике гряды, что ль, закладывали?

ЛУЖКОВ_(смутился)._ Я, знаете... я от собак прятался. Целая стая накинулась.

ДОМНА. Стая? Должно быть, пришлые. У нас на всю Барму один Трезор остался. Неужто и он был в той стае?

ЛУЖКОВ. Он-то... он-то как раз больше всех рычал!

ДОМНА. Да что вы! Сегодня же велю на цепь посадить. Гринька, выдь на минуту!

ГРИНЬКА_(из_кузницы)._ Щас_._(Еще_стучит_молотком,_потом_появляется.)_

ДОМНА_(все_с_той_же_насмешкой)._ Ты что это, парень, кобеля своего распустил? Ведь он уполномоченного чуть не загрыз.

ГРИНЬКА. Трезор?

ДОМНА. Он самый. Трезор.



ГРИНЬКА. Да он беззубый совсем! Мякиш едва жует.

ДОМНА. Ты наговоришь! Не станет же товарищ Лужков сочинять небылицы! Он человек ответственный, при исполнении.

ЛУЖКОВ_(заспешил)._ Я поеду, пожалуй. Там сев, знаете... поеду. _(Уводит_свой_велосипед.)_

ДОМНА. Ну ясно: без тебя не посеем.

ГРИНЬКА. Ты чо на Трезора напала? Может, в собачий ящик сдать задумала?

ДОМНА. Мне твой Трезор не мешает. Пусть живет, пока живется.



_Из_кузницы_выходит_Игнат._Вытирает_руки_ветошью._



ИГНАТ. В будний день расфуфырилась. К чему бы?

ДОМНА_(потускнев)._ Будний, так и принарядиться нельзя?

ИГНАТ. Вроде бы не время.

ДОМНА. А когда время? То сев, то покос, то уборочная страда. Когда время, я спрашиваю?

ИГНАТ_(добродушно_посмеивается)._ А ведь и верно. Помереть не успеешь, не то что за собой последить. Такая история.

ДОМНА_(раздраженно)._ Не тряси ты свою историю! История, как я понимаю, это былое. Мы настоящим живем. А что от него имеем, кроме морщин?..

ИГНАТ. Не те речи ведешь, Домна Сергеевна.

ДОМНА_(с_укоризной)._ Было время – Домною звал.

ИГНАТ. Тогда ты председательшей не была. Теперь по чину положено.

ДОМНА. Устала я от этого чина. С пяти до полуночи как заведенная. А жить когда?

ГРИНЬКА_(про_себя)._ И эта туда же.

ИГНАТ. Замучили вы меня своими вопросами! Что я вам, апостол, что ли? Не больше вашего знаю.

ДОМНА. Да уж, наверно, побольше. Через всю Европу прошел.

ИГНАТ. А что видел? Через винтовочную мушку много не разглядишь.

ДОМНА. Все же не с наше. Мы-то дальше районного центра не бывали.



ИГНАТ. Лошаденку мне выделишь? Надо на солонцы навоз вывезти.

ДОМНА. Дались тебе эти чертовы солонцы!

ИГНАТ. А вот погоди: я там овсеца посею да трав многолетних – такое поле будет, что только ай да ну! За солонцы ты мне когда-нибудь в ножки поклонишься.

ДОМНА. Добрую землю обиходить не можем, а он с солонцами, как кошка с пузырем, носится.

ИГНАТ_(сухо)._ Ежели и ношусь – колхозу не в ущерб. Из-за меня простоев не бывает.

ДОМНА. Нет у меня лошадей! Нет, и все! В разгоне лошади, понял?

ГРИНЬКА. Не кричи на тятю! Ишь моду взяла! Чуть что – рот до ушей.

ДОМНА. Нечаянно сорвалось, Гринька. Почто в гости перестали заходить?

ГРИНЬКА. Не ты одна колхоз на себе везешь. Мы тоже в пристяжке.

ДОМНА_(сурово)._ Рано тебе пристегиваться! Школу-то ни к чему бросил. Завтра же возвращайся.

ГРИНЬКА. Это я как-нибудь сам решу, не маленький.

ДОМНА. До совета со мной не опустишься? Эх, Гриня, Гриня!

ГРИНЯ. Тятю-то отпусти. Сеяльщики рычаг сломали – ладить надо.

ДОМНА_(не_сумев_скрыть_обиды)._ Ладьте, докучать не стану. _(Уходит.)_

ИГНАТ. Ты поласковей с ней, Гриня. Забыл, чем обязан?

ГРИНЬКА. А чо они пристают? Все углы пообтоптали. Говорят разное – на уме одно: как бы тебя обработать. И тетка Домна не лучше других.

ИГНАТ. Не женюсь я на ней, сын. И ни на ком не женюсь. Мамку нашу забыть не могу.



_Идут_в_кузницу._



А школу нельзя бросать. На двоих-то я как-нибудь зароблю.



ГРИНЬКА. Устаешь ты, и в кузнице, и на солонцах – шутка в самом деле! Надо что-то одно.

ИГНАТ. А кто у горна станет? Кузнецов-то нет боле. И земля магнитит. _(Застенчиво.)_ Истосковался я по ней. Бывало, зароюсь в окоп... вокруг все ископано, изрыто снарядами, танками, солдатскими лопатами. А мне поле мерещится... когда тут хлебушко рос, может, в рост человеческий. И жалость такая черкнет по сердцу – глаза бы вырвал себе, лишь бы не видеть вокруг всего этого безобразия, Лишь бы танки не громыхали, лишь бы люди не помирали и светлая тишина до самого рубежа России голубым ленком расстилалась! Скажи мне в такую минуту: «Погибни, Игнат! И все, о чем грезишь, сбудется!» Глазом бы не моргнул...

ГРИНЬКА. А как же я, тятя? Ты про меня забыл...

ИГНАТ. Ты кровь моя, Гринька. Мое продолжение! И ты одинаково со мной должон мыслить. А ежели я... оступлюсь – иди тем же путем, пока ноги держат. Сын будет, внучонок мой, сына туда же направь. Все на одном замешано, Гриня. На войне бывают такие моменты, когда человеку за всех решать приходится: за себя, за детей, за внуков. И он выбирает один-единственный путь... праведный! На том пути всяко случается, такая история.

ГРИНЬКА. Про землю-то складно как говорил!

ИГНАТ. Про нее иначе нельзя. Земля – матерь наша. Вот я и дал себе на фронте зарок: как выживу, за нашенские солонцы примусь, чтобы ни единого бросового клочка не было. Решай сам, Гриня, прав я или не прав.

ГРИНЬКА. Прав, тятя. Обязательно прав! И я это... я помогать тебе стану. Я, правда, учиться хотел на... ну на того, который каменные фигуры высекает.

ИГНАТ. Каменотес, что ли?

ГРИНЬКА. Вроде каменотеса. Только по-иному называется. Он памятники всякие – из гранита, из мрамора – срабатывает. Видал, поди? Красиво! Я и сам когда-нибудь такую красивую штуку высеку. К примеру, упал человек на колено. В ладошке у него колосок, либо земли комочек. Разное в голову приходит. Вот Святогора хотел изобразить, когда он колечко тянет, а сам вязнет, вязнет... А то еще солдата, который домой воротился и так вот... руки раскинул, землю обнять хочет. Родная же...

ИГНАТ_(взволнованно)._ Не помню, Гринька, как называется это доброе ремесло, но учись ему. Я видывал в чужих городах всякие статуи, каменных людей и зверей в садах – завлекательно! Смотрел бы и не отрывался. Учись, учись этому делу, сын! А в поле я за двоих управлюсь. Руки-то у меня вон какие!



_Слышен_рокот_трактора._Немного_погодя_в_кузницу_входит_Клавдия_Xорзова,_Гринька_и_ее_встречает_в_штыки._



КЛАВДИЯ. Форкоп вырвало... прямо с потрохами...

ИГНАТ. И как тебя угораздило? Такая крепость!

ГРИНЬКА. Невзначай, как палец в мед!

КЛАВДИЯ. Не бурчи, Гринька! Мал еще!

ГРИНЬКА. Словно порча какая нашла! Табунятся тут, ровно овцы у сена. Зла на вас не хватает!

КЛАВДИЯ. Не бурчи, сказала! Я тебе не опасная. В девках к батьке твоему салазки подкатывала – не соблазнился. А нынешняя тем более не нужна. Верно, Игнат?

ИГНАТ_(разглядывая_форкоп)._ Как морковку переломила. Это уметь надо!

КЛАВДИЯ. Каменную плиту плугом выворотила. Здоровущая каменюга! Едва довезла.

ГРИНЬКА. А покажи-ко!

КЛАВДИЯ. Гляди. За догляд платы не беру.



_Выходят_из_кузницы._У_самых_дверей –_плита_черного_мрамора._Гринька_любовно_ощупывает_ее_гладкие_грани._Цокает_языком._

_(Насмешливо.)_ Глянется_?_



ГРИНЬКА_(сдержанно)._ Богатый камень! Небось с купецкой могилы?

КЛАВДИЯ. Бери выше. Учителка сказывала, в давние времена везли его в дар тобольскому губернатору, да в болото сронили, а вытянуть не могли. Болото усохло, и находка мне досталась. Такой находке цены нет!

ГРИНЬКА_(с_деланным_равнодушием)._ Уголок-то отбит.

КЛАВДИЯ_(разжигая)._ Ты не на уголок, на весь камень смотри. Вон как искрится! Увезу в город – много охотников сыщется.

ГРИНЬКА_(подавив_тайный_вздох)._ Мне что, мне это без интереса.

КЛАВДИЯ. Ой врешь, парень! Глазенки вон как разгорелись! Заело...

ГРИНЬКА. Нисколечко даже.

Клавдия. У, твердолобый какой! Весь в родителя своего! Ладно, бери за так... вас не перекуешь.



_Подъехала_подвода_с_зерном,_с_ней_Никита,_он_прислушивается_к_разговору._



ГРИНЬКА. Не шутишь? Мой камень-то?

КЛАВДИЯ. Твой, твой, дарю. Форкоп скоро сварите?

ГРИНЬКА. Да мы мигом, тетя Кланя! Мы в два счета!

КЛАВДИЯ. Сразу обходительный стал. Эх ты, мантуленок!



_Пока_в_кузнице_кипит_работа,_Клавдия_сидит_на_плите,_потом_зовет_Игната._Гринька,_доверившись_ей,_потерял_бдительность._



ИГНАТ. От дела отрываешь, Клавдия. Нас сеяльщики ждут.

КЛАВДИЯ. Подождут маленько. _(Встала,_подошла_к_Игнату.)_ Глаза-то у тебя чисто озера. В зрачках себя вижу. Ма-аленькая я в твоих зрачках! В душе, поди, еще того меньше.

ИГНАТ. Зачем звала?

КЛАВДИЯ. Пожаловаться хочу, Игнаша.

ИГНАТ. Жалуйся. Ежели в силах, помогу.

КЛАВДИЯ. Ведь я на тебя жалуюсь.

ИГНАТ. Ну!

КЛАВДИЯ. За то жалуюсь, что жизнь мою исковеркал, как вот этот форкоп. Поманил, а сам на другой женился.

ИГНАТ. Не манил я тебя, не выдумывай.



КЛАВДИЯ. А помнишь, на покосе-то? Ты под зародом стоял, я вершила и прямо на руки к тебе съехала. Как ты глазами-то засверкал тогда, кадыком задвигал!

ИГНАТ. Не помню такого случая.

КЛАВДИЯ. Зато я помню. Помню, как голос твой очужел, как руки задрожали... _(Удивленно.)_ Гляди-ко, они и сейчас дрожат!

ИГНАТ_(почти_нежно)._ От усталости, Кланя. День кувалдой машу, вечер на солонцах ковыряюсь. Лопатка не плуг, а я не трактор, сама понимаешь.

КЛАВДИЯ. Вон что! А я уж подумала... Не забываешь Наталью?

ИГНАТ. До смерти не забуду.

КЛАВДИЯ. Ох, Игнаша! Как я завидую ей!

ИГНАТ_(хмурясь)._ Ты эти разговоры оставь! У тебя муж есть.

КЛАВДИЯ. А, муж! Только что живем под одной крышей. Со злости за него вышла, когда ты на Наталье женился. Уж лучше бы в девках сидела. Обманываю его... себя обманываю.

ИГНАТ. Живи по правде, без обмана.

КЛАВДИЯ. По правде, говоришь? По правде-то мне с тобой жить следовало бы.

ИГНАТ. Не выйдет у нас, Кланя. Между нами сын и Наталья.

КЛАВДИЯ. О-ох!

ИГНАТ. На этом и крест поставим.

КЛАВДИЯ. Пересудов боишься? Так ведь уехать можем.

ИГНАТ. Опять то да потому. Не ясно, что ли? _(Идет.)_

КЛАВДИЯ. Постой! Ты вот что, ты не бойся меня! Живи без огляда. А думать о себе не воспрещай. Пока живу, не могу не думать. Уйду от Никиты, буду потихоньку стариться, вспоминать, чего не было.

ИГНАТ. Это уж совсем ни к чему.

КЛАВДИЯ. Надо же к берегу прибиваться. А Никита не берег, зыбь мертвящая. Так что живи, Игнат, и я... попробую. Всяк по-своему будем. Может, вытравлю тебя из сердца, успокоюсь. Живи.

ИГНАТ. Там Гринька ждет.

КЛАВДИЯ. Не задержу. На солонцы-то больше не ходи с лопаткой: перепашу и посею, только место укажи. Все не вручную.

ИГНАТ. Вот это ладно! Вот ладно дак ладно! Я и зерном запасся уже. _(Уходит.)_

КЛАВДИЯ_(горько)._ Дождалась благодарности.



_Никита_приближается._



Подслушивал?

НИКИТА. Теперь я знаю твою присуху! Теперь все знаю! Клавдия. Знай.

НИКИТА. Не я буду, ежели не вышибу его из Бармы!

КЛАВДИЯ. Вышибешь – и я следом уеду.

НИКИТА. Сделаю так, что не уедешь. И жить со мной будешь.

КЛАВДИЯ. Уж лучше в омут.

НИКИТА. Смотри, только это и останется.

КЛАВДИЯ. Два мужика на всю Барму. Баб и девок – хоть пруд пруди. Неуж по сердцу себе не выберешь?

НИКИТА. Мне ты нужна. Одна ты!

КЛАВДИЯ. А мне Игнат нужен.

НИКИТА. Игната забудь. Он здесь лишний. Да и кто он, Игнат? Простофиля, который молотом машет. А я через год, от силы через два председателем стану. Сниму тебя с трактора, будешь гулять, наряжаться... мне в утеху. Ты же у меня красавица!

КЛАВДИЯ. Не у тебя, Никитушка! Я ничья теперь, сама по себе.

НИКИТА. Нет, Клавдия! Нет! Я тебя никому не отдам! Уйдешь к Игнату – его и тебя... решу. Слышь? Останься подобру! Живи, как жила, а?

КЛАВДИЯ. Досыта нажилась... ищи другую. А Игната не тронь. Это я тебе не шутейно говорю! _(Уходит.)_



_Из_кузницы_появляется_Игнат._



ИГНАТ. Ну вот, Кланя, готово. _(Увидев_Никиту,_смутился.)_ Здоров, полчанин!

НИКИТА. Крепко ты обознался! Кланя, какая она тебе Кланя?



ИГНАТ. С детства так называю.

НИКИТА. А я не велю.

ИГНАТ. Ты кто таков – запреты мне учинять? Ишь, вознесся! Власть голову кружит?

НИКИТА. Оставь Клавку, Игнат! Мало ли их, кошек в юбках? Любой мурлыкни – на твой зов кинется. А Клавка одна у меня, свет в окошке. Не касайся ее, слышь? Не касайся! _(Узкогрудый_против_крупного_кузнеца,_встряхнул_его_за_грудки.)_

ИГНАТ. Не балуй, парень. А то я тебя так тряхну – по частям не соберут. _(Отталкивает_Никиту.)_

_Никита,_отлетев,_медленно_подбирает_шкворень._Со_шкворнем_в_руке_наступает._Из_кузницы_с_клещами_вышел_Гринька._



ГРИНЬКА_(ударил_Никиту_клещами)._ Развоевался, вояка!

ИГНАТ. Шибко уж ты... неаккуратно! Вишь, обмер.

ГРИНЬКА_(встряхивая_Никиту)._ Живой, дядя Никита?



_Никита_очнулся,_шарит_вокруг_себя._



Шкворень ищешь? Не рискуй, а то опять припечатаю.

НИКИТА. Змееныш!

ГРИНЬКА. Ругается – стало быть, живой. Пошли обедать, тятя!

ИГНАТ. К чему ссору-то затеял? Нам в мире жить надо, фронтовики же. А ты на голос берешь. _(Подает_руку,_хочет_помочь.)_



_Никита_отталкивает_его_руку._Игнат,_пожав_плечами,_уходит,_явно_сожалея_о_случившемся._



НИКИТА. Ты мне дорого заплатишь за этот удар! Попомни! _(Поднявшись,_заходит_в_кузницу_и_вскоре_выносит_солдатский_мешок_Игната.)_



_Возвращается_Домна._



ДОМНА. Привез?

НИКИТА. Привез. Да вот и еще кое-что нашел вдобавок. _(Развязал_мешок.)_ Овес давала на трудодни?

ДОМНА. Нет, не давала.

НИКИТА. А у него овес в кузне. Поняла?

ДОМНА. Да ты что, Никита? Ты что говоришь? Игнат сроду не позарится на чужое.

НИКИТА. И я бы головой поручился, да ведь глаза свои не выколешь!

ДОМНА_(задохнувшись)._ Неужто... неужто он мог, а? Неужто посмел?

НИКИТА. Не растерялся полчанин! И то сказать: времена голодные, трудные. Даровой мешок зерна не обременит.

ДОМНА. Погоди, Никитушка, погоди, не горячись. Вдруг ошиблись? Человек, поди, ни сном ни духом не знает.

НИКИТА. Овес на трудодни не выписывала. Так? Старых запасов у него быть не могло. Гринька-то у тебя жил. Вот и смекай.

ДОМНА. Это что же получается? Мы ради баб да сирот добрым именем рискуем, а он о брюхе своем печется?

НИКИТА. То-то и оно. Ведь я на него как на себя полагался. Слышь, Домна, все-таки солдат. Давай уж на первый раз простим?

ДОМНА. Не будет этого! Не будет! Один украл, другой украдет, от колхоза рожки да ножки останутся! Нет, жуликам пощады не будет!

НИКИТА. А с привезенным зерном как быть?

ДОМНА. Раздадим, пока Лужков не пронюхал.

НИКИТА. Мировая ты баба, Домна Сергеевна! Моей бы Клавке у тебя поучиться!

ДОМНА. Ты Клавдию не хули. В ту уборочную две похоронки враз получила – на отца и на братца. А с трактора не сошла. Сидит за рулем – глаза белые, дикие, кровь на губах – крик закушен. Даже выреветься не дали: страда шла. Нет. Я про Клавдию худо не скажу. Хоть и своевольная, а человек безотказный. _(Уходит.)_



НИКИТА. Та не баба, которая отказывать не умеет.



_Появляется_Лужков,_он_тащит_на_плече_сломанный_велосипед._



ЛУЖКОВ. Только выехал – вилка сломалась. Кузнецы где?

НИКИТА. Вас бы не было, я бы и про вас не знал.

ЛУЖКОВ. А это что за мешок?

НИКИТА. Домна считает – краденый.

ЛУЖКОВ. Овес. Ну ясно: с Лебединой протоки. Кто отличился?

НИКИТА. В кузнице нашли. Под кучей хлама.

ЛУЖКОВ. Солдатский. Стало быть, ваш или...

НИКИТА. Я на чужое не падкий, товарищ Лужков. Я не такой, как у вашего отца дети.

ЛУЖКОВ. ...или Мантулина. Ладно, выясним. А на подводе зерно откуда?

НИКИТА. Откуда как не с элеватора? Домна на трудодни выписала.

ЛУЖКОВ. На трудодни?! Вы в своем уме? Немедленно, слышите, немедленно отвезите обратно! В других колхозах семян не хватает, а вы – на трудодни. Додумались же!

НИКИТА. Мне что, я человек подневольный.

ЛУЖКОВ. Сейчас каждое зернышко на вес золота!

НИКИТА. А колхозник на какой вес? Неужто он горстки зерна не стоит? Или так: умер Максим, ну и пес с ним? Зароют, а я к его бабе салазки подкачу.

ЛУЖКОВ. Вы на что намекаете?

НИКИТА. Кого касается, тот поймет. Шумнешь в районе – обо всех твоих художествах расскажу! Одни воюют, Родину защищают, другие в тылу по бабам шастают! Сказывали мне, как ты в моем огурешнике... от собак прятался!

ЛУЖКОВ. А я и не скрываю. Я хотел жениться на Клавдии Марковне.

НИКИТА. При живом-то муже? Каков гусь! А ему такое дело доверили!

ЛУЖКОВ. Я ничего дурного не сделал. Могу отчитаться перед кем угодно.



НИКИТА. И о том, что пуговицы у меня терял, скажешь?

ЛУЖКОВ. Не утаю, будьте уверены.

НИКИТА. Жалко мне тебя, губошлепа! Ладно уж, промолчу. Но и ты никому не сказывай!

ЛУЖКОВ. А вы не жалейте. Я не боюсь отвечать за свои поступки. И покрывать вас не стану. Если бы только вам трудно было, а то все одинаково бедствуют!

НИКИТА. Ну шумни, шумни, ежели партбилета не жалко. _(Уходит.)_



_Входит_Игнат_с_сыном._Увидев_мешок,_Игнат_заносит_его_в_кузницу._Лужков_заходит_следом._



ЛУЖКОВ. Ваш мешок?

ИГНАТ. А то чей же?

ЛУЖКОВ. И овес ваш?

ИГНАТ_(удивленно)._ Само собой.



_Появляется_Надежда._



ГРИНЬКА. Тять, а ведь он с умыслом тебя спрашивал!

ИГНАТ. Догадываюсь.

НАДЕЖДА. Я где-то здесь топор оставила.

ИГНАТ. Ты уж не первая пропажу ищешь. Товарищ Лужков тоже принюхивается: не пахнет ли вором.



_Лужков_пересыпает_овес_из_ладони_в_ладонь,_Гринька_вяло_стучит_по_наковальне._



ЛУЖКОВ. И чего вы хорохоритесь? Ведь я знаю, вы этот овес на Лебединой протоке взяли. У сеяльщиков.

НАДЕЖДА. Эх, Игнат, Игнат! На что польстился!

ГРИНЬКА. Неправда, неправда! Он этот овес с войны принес!

ЛУЖКОВ_(иронически)._ Очень убедительная версия!

ИГНАТ. С войны, так точно! Лежал во время привала на овсище, нажелудил и таскал, пока домой не вернулся.



Лужков. А кто подтвердить может, что вы с овсом вернулись?



_В_кузницу_набивается_народ:_Домна,_Никита,_колхозницы._



ГРИНЬКА. Тятя, он что городит, а?

ИГНАТ. Пускай городит. Язык без костей.

ЛУЖКОВ. Так кто же?

ГРИНЬКА. Я, я подтверждаю!

ЛУЖКОВ. Ты не в счет. Ну?

ИГНАТ. Да вот Никита. Помнишь, Никита? Ты же должен помнить!

НИКИТА. Нет, верно, запамятовал.

ИГНАТ. Счеты решил свести? Цена не равная, Никита!

ДОМНА. Как ты докатился, Игнат, до этого? Стыдобушка! Вдов и сирот обираешь!

ГРИНЬКА. Врешь, все врешь! Никого он не обирал!

ЛУЖКОВ. Придется протокол составить. _(Достает_из_полевой_сумки_карандаш,_блокнот._Пишет.)_

КЛАВДИЯ. Кому верите, люди, Никите? Да он родного отца на плаху отправит, ежели тот ему на мозоль наступил! Не знаете, будто?..

ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА. Отца – пусть. А Игната за что? Делить им некого.

КЛАВДИЯ. Меня, меня к Игнату приревновал!

НИКИТА. Если уж приревную, так не к Игнату! Сама знаешь, кого во время войны привечала.

ЛУЖКОВ. Зачитываю протокол. «Настоящий в том, что третьего июня тысяча девятьсот сорок шестого года гражданин Мантулин Игнат Арсеньевич совершил кражу одного мешка колхозного овса. Мешок был похищен с поля и спрятан в куче железного хлама. Розыск произведен в присутствии свидетельницы Решетовой Надежды Евграфовны». _(Надежде.)_ Подпишите.



_Та_подписывает._



ЛУЖКОВ_(Игнату)._ Теперь вы.



_Игнат_растерянно_вертит_карандаш,_другой_рукой_гладит_плачущего_Гриньку._



ИГНАТ. Люди... люди! Разве я лиходей какой?

НИКИТА. Признайся, Игнат, зерно-то, может, для солонцов позычил? Тогда вина твоя как бы не вина.

ИГНАТ_(рванувшись_к_нему)._ Иуда! За сколько сребреников жизнь мою продал?



_Женщины_разнимают_их._



Ну ладно, ворочусь из района – тесно тебе на земле покажется, сволочь!

КЛАВДИЯ. Не верю! Хоть убейте, не верю!

ДОМНА. Суд разберется. Если невинный – первая в ноги брошусь. А если грех за душой, знай: за сыном присмотрим. С пути не дадим сбиться.

ЛУЖКОВ. Велите лошадь запрячь, Домна Сергеевна!



_Никита_между_тем_выскользнул_на_улицу._



НИКИТА_(с_улицы)._ Кирька! Сворачивай сюда! Для арестанта лошадь требуется!

ГРИНЬКА_(услыхав_это_страшное_слово)._ Тятя! Тятенька, за что они нас, а? За что-о-о?

КЛАВДИЯ. Если Игнат не честный, то кто же честный из нас?

_Игнат_молча_и_низко_ей_кланяется._

НИКИТА. Екипаж подан, граждане! Ага.



_Занавес_






ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ





1

_Прошло_восемь_лет._

_Подле_дома_Мантулиных_рокочет_гармошка._У_тополя_Вера_и_Григорий,_восемнадцатилетний_парень_с_тайной_во_взгляде._

_Через_заплот_на_них_поглядывает_Клавдия,_развешивающая_в_соседней_ограде_белье._

ГРИГОРИЙ. Вызов пришел. Поеду сдавать экзамены.

ВЕРА. Скульптором станешь.

ГРИГОРИЙ. Ну, сперва поступить надо! Там знаешь какой отбор!

ВЕРА. Поступишь. Ты умный. Это я дура дурой. Семи классов не кончила, Вон руки-то, посмотри, как истрескались!

ГРИГОРИЙ. У тебя красивые руки.

ВЕРА. Ой, ты наговоришь.

ГРИГОРИЙ. Нет, правда. Пальцы тонкие, длинные. С такими пальцами только на пианино играть.

ВЕРА_(смеется)._ На пианино? Да я его, кроме как в кино, не видела. Мое пианино – коровье вымя. Каждый день часов по семь упражняюсь. Веселая музыка!

ГРИГОРИЙ. А что, я люблю слушать, когда молочные струи о подойник звенят.

ВЕРА. Струи все любят, а вот когда молочко пьют, о доярках не помнят. И когда невест выбирают – тоже стараются выбрать пианисточек с длинными пальцами.

ГРИГОРИЙ. Что ты несешь, Вера?

ВЕРА. Несешь? Вру, что ли? Выучишься – на ком женишься? На городской. Знаю я вас! Я вот вас как знаю!

ГРИГОРИЙ. Не кричи. Рано тебе о замужестве.

ВЕРА. Что ты понимаешь? Рано, рано... помешался на солонцах да камешках и дальше носа ничего не видишь. А жизнь-то не только у тебя под носом. Она везде – и разная.

ГРИГОРИЙ. Пореви еще.

ВЕРА. Не дождешься! У меня тоже есть гордость! Вот уеду в город и заживу не хуже других... пианисточек!

ГРИГОРИЙ. Езжай, жалко, что ли.

ВЕРА. И уеду. Выучусь на парикмахершу – работка не пыльная: чик-чик ножничками! Маникюрчик, завивочка. Тоже нужна фантазия. Обрати внимание на мою прическу!

ГРИГОРИЙ. Замысловатое сооружение! Сама придумала?

ВЕРА. А то кто же? Уж в этой-то отрасли я себя проявлю! Будьте уверены, Микеланджело!

ГРИГОРИЙ. Вполне возможно.

Вера. Так что прощайте, великий скульптор. Через недельку заявление подам, и тю-тю! Когда женитесь – приводите свою пианисточку. Так и быть, вне очереди причешу... из уважения к вашему таланту.

ГРИГОРИЙ. Заладила, как сорока! А я вовсе не о том думаю,

ВЕРА. Да уж ясно о чем: камень да солонцы – вот все твои думы. А людей, которые рядом, не видишь. _(Уходит.)_



_Появляются_девушки,_парень_и_Лужков._

_Он_все_в_том_же,_правда,_уже_изрядно_заношенном_кителе,_в_проволочных_очках._Приближается_Домна._



ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Девы, бригадирша идет!

ВТОРАЯ ДЕВУШКА. Опять за ферму агитировать будет!

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Надоели мне эти душеспасительные беседы!

ВТОРАЯ ДЕВУШКА. Пусть подурней себя ищет. Пойду выкупаюсь. _(Уходит.)_

ЛУЖКОВ. Что же вы смолкли, девчата? С вашим приездом Барма ожила.

ДОМНА. Жаль только, что домой-то на побывку лишь приезжают.

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Ну, что я вам говорила?

ДОМНА. Дома-то не гостями, хозяевами быть надо!

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Выкормили вас, выучили... думали, сменой станете. А вы, как муравьи, во все стороны...

ПЕТР. Молодым везде у нас дорога.

ЛУЖКОВ. Все дело в том, куда она приведет, дорога?

ДОМНА. Мы тоже молодыми были. А из деревни сломя голову не убегали.

ПЕТР. Наверно, паровозов боялись, как моя старушенция. Она и сейчас увидит паровоз – от страха трясется.

ДОМНА. Не спросил, почему трясется? Спроси – может, в темных мозгах твоих просветлеет.

ЛУЖКОВ. Я в твои годы на фронт уходил, Петро. По мне никто не убивался: детдомовцем рос. А вот по другим убивались, это я помню. Помню, как мать твоя перед самой победой три похоронки получила, на братьев старших. Может, потому и боится поездов, что на одном из них могут тебя увезти?

ПЕТР. Ох, люди! Хватит вам войну поминать! Наслушались, начитались. Сколь себя помню, все об одном слышу: война. Другое время настало.

ДОМНА. Образовался! Говорливый стал. Видел бы ты себя в ту пору. Синюшный был от голода. Клювик свой разевал: «Хлебца!» Мать соки все выжимала, чтоб кровинку свою напитать. А из этой кровинки вон какой охломон вырос!



_Петр_развел_гармошку,_прошелся_по_ладам._



ЛУЖКОВ_(подскочив_к_нему)._ Встань, встань щенок! О матери твоей говорим, которая трех сыновей войне пожертвовала...

ПЕТР. Легче, легче, дядя! Могу зацепить.

ЛУЖКОВ. Бить меня собираешься?

ПЕТР_(застегивая_гармонь)._ Бить – нет, не собираюсь. Но прошу принять к сведению: у меня второй разряд по боксу. _(Уходит.)_

ДОМНА_(с_горечью)._ Орел! Храбрец! _(Всем.)_ Что же не бьете-то нас? Бейте! Мы и сопротивляться не станем.

ПАРЕНЬ. Петька, конечно, получит... соответствующее внушение. Но в деревне, тетя Домна, силком не удержишь. Делать здесь нечего.

ДОМНА. Земля, выходит, не дело. Ну-ка, скажи им, Гриня! Травы на отцовских солонцах зачем сеял?

ГРИГОРИЙ_(криво_улыбаясь)._ Чтобы вы да Никита Хорзов сплошь их перепахали. Будто и не было.

ДОМНА. Опять обида! Обижаться не хитро. И в город дорога тоже торная. А кто этот город кормить станет? Мы свое в войну сделали. Теперь ваш черед.

ВТОРАЯ ДЕВУШКА_(возвращаясь)._ Забудьте вы о войне! Сколько можно, в конце концов!

ДОМНА. Забыть? Будьте вы прокляты, ежели забудете! Забыть отцов, забыть братьев, которые там... остались. Значит, нет в вас ничего святого!

ВТОРАЯ ДЕВУШКА. Вы бы не проклинали во имя мертвых! Вы бы о живых подумали. Зимой и летом на бревнышках веселимся. Что, колхозу клуб не по силам выстроить?

ЛУЖКОВ. Будет клуб, девушки, дайте время.

ВТОРАЯ ДЕВУШКА. У вас одно утешение: будет, будет! Что будет – не знаю. А мы уже есть. И нам жить хочется.



_Девушки_и_парень_уходят._



ДОМНА. Андрей Иванович сказывал, будто вызов тебе пришел.

ГРИГОРИЙ. Он-то откуда знает?

ЛУЖКОВ_(отворачиваясь)._ Слухом земля полнится.

ДОМНА. Что ж, поезжай, учись. Такой дар грех зарывать в землю. Хоть бы показал свои изделья.

ГРИГОРИЙ. Кому надо – показывал. А вам и видеть незачем.

ДОМНА_(тихо)._ Спасибо и на том, Гриша. Спасибо, сынок.

ГРИГОРИЙ. Вы не женщина, вы замшелый камень! Не смейте меня сынком называть! Я враг вам! Враг до самой могилы!

ДОМНА. У меня в колхозе врагов нет. И любимчиков тоже нет. Ко всем одинакова, когда общего касается, хоть мужа, хоть сына... не пощажу – окажись он на месте Игната.

ГРИГОРИЙ. Врете вы, врете! Вы отомстили отцу за то, что он не женился на вас! Вы любили его.

ДОМНА_(просто)._ Я и теперь его люблю, Гриша. Жизнь за него отдала бы. Но перед законом все равны: любимые и нелюбимые.

ГРИГОРИЙ. Невинного осудили... невинного! И спокойны!

ДОМНА. Теперь-то и я поняла. А тогда... он же не отрицал, что зерно чужое.

ГРИГОРИЙ. Чужое, чужое! С войны привезенное! Потом, кровью солдатской политое!

ДОМНА. Никита в один день с ним воротился. Он под присягой сказал, что зерна не было.

ГРИГОРИЙ. А я своими глазами видел: было! Так вам разве докажешь? Роботы бессердечные!

ДОМНА. Не такие уж и роботы. И я и Лужков в защиту его выступали. Андрея Ивановича из партии исключили за это. Пишет отец-то? Домой сулится?

ГРИГОРИЙ. А ты думала, век сидеть будет? Освободили его... досрочно! Потому что есть правда... есть люди на земле, которым он небезразличен.

ДОМНА. Он многим небезразличен. В Верховный-то суд мы с Лужковым писали...



_Гринька,_не_дослушав,_уходит._Появляется_Никита._



НИКИТА. Здравия желаю, товарищ Лужков! Выучились, значит?

ЛУЖКОВ. Значит, выучился.

НИКИТА. Не шибко раздобрели на студенческих-то харчах.

ЛУЖКОВ. На то они и студенческие.

НИКИТА. Ну, раз образовались, примените свои знания. Целину подымать собираемся.

ДОМНА. Да уж и так все поднято. Коров некуда выгнать.

НИКИТА. А солонцы? А Грачиная роща?

ДОМНА. Давайте заодно и кладбище перепашем.

НИКИТА. Ты эти шуточки брось, Атавина! За такие... раньше...

ДОМНА. По прежним временам тоскуешь? Не вернутся прежние времена! А рощу не тронь. Ее деды, прадеды наши садили. Народ обидишь...

НИКИТА. Народ не дурак. Народ пользу свою понимает. Надо только внушить ему, что всякий зряшный гектар должен приносить прибыль... Чем больше полезной земли, тем больше хлеба. Такая теперь установка. Считаю, правильная установка. Те же солонцы взять, восемьдесят гектаров земли монашествуют! Бесхозяйственность получается. Товарищ Чучин на бюро прямо так и сказал.

ЛУЖКОВ. Вы что же, зерно собрались сеять на мертвечине?

НИКИТА. А ты, агроном, для чего прислан? Оживляй мертвечину. Когда Мантулин... _(Поперхнулся,_умолк.)_ Ну да, было же такое! А когда-то и на наших овсы произрастали. А травы и посейчас растут...

ДОМНА. Произрастали... на сотках. А ты весь массив перепахать хочешь. Что за блажь?

ЛУЖКОВ. Вспашем солонцы – придется включать их в план севооборота. И спрос будет не меньше, чем с путных полей.

НИКИТА. Это что же получается? Мантулин мог, а мы не сможем? Разговорчики-то у вас дез... дез-оретиру-ющие! Ага! Весь народ, значит, за целину взялся, а вы куда воротите? Осторожней, Андрей Иванович. Осторожней!



_Лужков_усмехнулся._



И ты, Домна, остерегись! Ты многого достигла за эти годы, но все потерять можешь.

ДОМНА. Чего я достигла-то? Бригадирства, что ли? Так раньше я председателем была.

НИКИТА. И этого лишишься.

ДОМНА. Да хоть сейчас сложу полномочия. Какая радость быть бригадиром, когда продыху не дают! _(Уходит.)_

НИКИТА_(осуждающе)._ Отсталый человек, и ничего больше. А ты у ней на поводу, Андрей Иванович.

ЛУЖКОВ. Вы мне напомнили одного зеленого уполномоченного, меня то есть. Те же фразы, те же замашки. Так я по неразумию гайки закручивал. А вы человек с опытом. И вот я хочу понять: что это за опыт? А насчет солонцов посоветуюсь в райкоме. _(Уходит.)_

НИКИТА. Так тебя и послушали в райкоме... лишенца!



_Из_ограды_выходит_Клавдия._



Кланя!



КЛАВДИЯ. Кого тут выслеживаешь?

НИКИТА. Извелся я без тебя, Кланя. Вечно один... один – выть хочется.

КЛАВДИЯ. Повой.

НИКИТА. Злая ты стала, Кланя. Казнишь, казнишь, а чем я перед тобой провинился? Тем, что забыть не могу? Так это не вина, это беда моя, Кланя. Муж и жена, а живем порознь. Возвращайся под мою крышу! Баловать буду, на руках носить буду!

КЛАВДИЯ. Поздно хватился! Отвыкла я от тебя. Чужой и чужой, что есть, что нет.

НИКИТА. Мантулина ждешь? А он, сказывали, давно на воле. Бабу себе завел, дом купил. Живет не тужит. Вот и жди у моря погоды.

КЛАВДИЯ. И откуда в тебе что берется? Жить не можешь без пакостей!

НИКИТА. За что купил, за то продаю.

КЛАВДИЯ. Тьфу! Ходишь, сплетни разносишь! Одурел от злости! Смотреть на тебя муторно!

НИКИТА. А с жуликом жить не муторно? Ждешь, надеешься на что-то. Не надейся! Руки у него загребущие. Прилипнет к ним что-нибудь – и опять загремит... в Макарову вотчину.



_Сзади_неслышно_подошел_Григорий._Увидев_его_побелевшее_от_ярости_лицо,_Никита_отступает._



КЛАВДИЯ. Не тронь, так оно не пахнет. Не тронь, Гриша, еще отвечать придется.



_Никита_удаляется._Клавдия_и_Григорий_входят_в_ограду._Под_крышей_у_Григория_мастерская._В_разных_углах_стоят_скульптуры._Одна_из_них –_Солдат,_раскинув_руки,_словно_обнимает_кого-то._На_стене,_пристегнутые_к_куску_красного_плюша,_висят_отцовские_награды._На_верстаке –_фигурки_из_дерева,_воска,_глины._

_Григорий_обрабатывает_уже_виденную_нами_глыбу_черного_мрамора._Клавдия,_обласкав_ордена,_вышла_на_улицу._



ГРИГОРИЙ_(хлопнув_Солдата_по_плечу,_обошел_его_вокруг)._ Ты мне нравишься, старина, ей-богу! В твоем восторге я вижу что-то подспудное. А что, и сам понять не могу. Дай-ка я на тебя издали погляжу. _(Разворачивает_скульптуру_к_зрительному_залу,_сам_спускается_в_зал.)_ Загадочный ты человек! Как и вообще люди... с тайною, с недосказом. А с виду наивный. Ну, не притворяйся простачком! Простодушию твоему не верю. Хочешь обнять человечество, в глазах слезы умиления. Чище и незащищенней тебя в эту минуту нет никого на свете. А кем ты предстанешь, когда позовут заботы? Когда те, кого ты обнимаешь, будут жить рядом изо дня в день? Какие мысли сейчас текут в твоих извилинах? Эй ты, вояка! Ты умел воевать... А землю пахать сможешь? _(Медленно_бродит.)_



_Вновь_появляется_Клавдия._



КЛАВДИЯ. Ты с кем тут, Гриша? Опять со статуями?

ГРИГОРИЙ. С людьми, тетя Кланя.



_Клавдия_оглядывается._



_(Он_улыбнулся.)_ Ну да. Статуи разве не люди? Правда, если они добры, то добры вечно. А люди переменчивы: то любят, то ненавидят. А злятся и в любви и в ненависти.

Клавдия. Ненормальности много вокруг, потому и злятся. В ненормальности люди доверие теряют.

ГРИГОРИЙ. А ты доверчивая.

КЛАВДИЯ. Я? Не-ет, меня били много. Кого бьют, в том доверчивость выбивают. И тогда человек... злеет!

ГРИГОРИЙ. Как ни били тебя, ты сумела остаться доброй.



_Клавдия_делает_протестующий_жест._



Не перебивай, я лучше знаю. Ласку твою на себе испытал. Помню, больной лежал, в сыпняке. Ты неделями не отходила от изголовья. Кто я тебе? Отец там... ни муж, ни друг. И я, чужой, сам себе предоставленный звереныш. Мог с голоду сдохнуть, мог стать отребьем. Не сдох, не стал. Это ты сохранила меня, тетя Кланя! Все отвернулись от нас, ты одна не отвернулась. Ходила гордая, улыбалась, будто счастливей тебя никого не было.

КЛАВДИЯ. Может, и впрямь не было...

ГРИГОРИЙ. Ты веришь, что он не виновен?

КЛАВДИЯ. Как же, Гриня, как же! Мне сердце подсказывает. Бабье сердце – вещун.

ГРИГОРИЙ. Вот я думаю, тетя Кланя: какое оно, счастье?

КЛАВДИЯ. Трудное, Гриша. Оно такое трудное порой, что никакой силач не подымет. Вон Святогор и тот надорвался.

ГРИГОРИЙ. Странное толкование! Необычное, во всяком случае. Я Святогора другим задумывал.

КЛАВДИЯ. А вышел такой. Мне со стороны виднее.

ГРИГОРИЙ. Вот такую тебя... в камне вывести! Наверно, это была бы самая теплая моя вещь, самая чистая. Это – сама земля, сама Россия! Если б только хватило сил!



_Клавдия_снова_гладит_ордена_Игната._



КЛАВДИЯ. Запылились.

ГРИГОРИЙ. Так скоро! Я только вчера их чистил.

КЛАВДИЯ. К поезду не опоздаешь? Третий час.

ГРИГОРИЙ. Успею. А скажи, тетя Кланя, откуда обо мне тот художник узнал?

КЛАВДИЯ. Лужков ему говорил. Просил приехать, посмотреть.

ГРИГОРИЙ. Вот и пойми: кто он, защитник или судья?

КЛАВДИЯ. Человек он, Гриня. Просто человек. Помнишь, к нам переводы из Юрги приходили? Мы все гадали: от кого? А их Лужков присылал.

ГРИГОРИЙ. Ты деньги-то не растратила?

КЛАВДИЯ. Вернуть хотела, да боюсь обидеть.

ГРИГОРИЙ. Верни. Мы сроду чужим не пользовались.

КЛАВДИЯ. Ладно, верну.

ГРИГОРИЙ. Тятя-то без меня, наверно, приедет.

КЛАВДИЯ. Как приедет, я тебя тотчас извещу.

ГРИГОРИЙ. Тревожишься? Не тревожься. Вон как ласково в письмах тебя навеличивает: Кланя да Кланюшка.

КЛАВДИЯ. Навеличивает. А кто я ему? Ни жена, ни полюбовница. И тебе кто?

ГРИГОРИЙ_(тихо)._ Ты мать мне, тетя Кланя. Если б не знал родной матери – одну тебя мамой звал. А так не могу, прости.

КЛАВДИЯ_(улыбаясь)._ Пойдем, Гриня. Тебе на станцию пора. С камнями-то прощайся, долго не увидишься. И участок свой попроведай... на солонцах.

ГРИГОРИЙ. Говорят, перепашут их. Все наши труды насмарку. Сколько назьму вбухано, сколько пота! Я ж семена по зернышку собирал, тетя Кланя! Чем председатель думает?

КЛАВДИЯ. Ему что: велят – пашет, велят – кукурузу на лучших пашнях сеет.

ГРИГОРИЙ. Велят, велят! Совесть должна велеть! Дремлет совесть, а люди из колхоза выходят. Тетка Домна словом остановить хочет. Словом разве удержишь в колхозе?



_Клавдия_вздохнула._Опять_тронула_ордена._

2

_К_кладбищу_с_посохом_в_руке_подошел_путник._Это_Игнат._Охватив_Натальин_крест,_припал_к_нему_лбом._А_когда_оторвался,_пошел._Встретился_с_Домной._Долго_смотрят_друг_на_друга._Домна,_не_выдержав,_заговорила_первой._



ДОМНА. Снова тебя встречаю. Как тогда, после войны.

ИГНАТ. Дурная примета! После твоих встреч добра не жди.

ДОМНА. А ты не верь приметам. Я, не лукавя, скажу, лучше бы сама те годы там отбыла, чем тут... думами себя изводить. Худо пришлось? Поседел весь.

ИГНАТ. Там и виноватому несладко. Безвинному того горше.

ДОМНА. А мешок-то, Игнат, ведь он в кузнице был! Помнишь?

ИГНАТ. Я все помню. _(Уходит._Только_посох_стучит.)_



_У_ворот_чуть_не_столкнулся_с_Первой_девушкой._Проскочив_мимо_него,_она_забарабанила_в_калитку._



ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Тетя Кланя, тетя Кланя! Вам телеграмма! От Гришки.

КЛАВДИЯ_(выглянув_в_окно)._ Пожар, что ли? Шумишь.

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Вам телеграмма. Она это... чуть-чуть распечаталась. Я прочитала вот. _(Читает.)_ «Поступил. По конкурсу прошел вторым. Григорий». Надо же, а? Ух, счастливой будет та девка, которой Гришка достанется! _(Бежит_к_воротам,_но_возвращается.)_ Тетя Кланя, там человек какой-то... с палкой. Я его чуть не своротила.

КЛАВДИЯ_._ Носишься как угорелая! _(Идет_к_воротам,_увидела_Игната._Устойчивая,_даже_войной_не_сорванная_земля_качнулась,_поплыла_перед_ней.)_

ИГНАТ. Не узнала, Кланя?

КЛАВДИЯ. Земля волчком кружится. Опоры нет.

ИГНАТ. Верно молвила, кружится земля. И нас кружит. Ох как кружит!

КЛАВДИЯ. Я тут хозяйничала у тебя... без спроса.

ИГНАТ. Почему же у меня? У себя хозяйничала. Я батрачек не нанимал.

КЛАВДИЯ. Все говорим, говорим... поздороваться забыли.

ИГНАТ. Здравствуй, родная ты моя! _(Обнимает_ее.)_



_В_калитку_заглядывает_Домна._Увидев_их,_скрывается._

Сын где?

КЛАВДИЯ. В Москву уехал. Телеграмму прислал.

ИГНАТ_(пробежав_глазами_телеграмму)._ Все же добился своего мантуленок. Может, хоть он в люди выйдет!

КЛАВДИЯ. Выйдет, Игнаша! Он обязательно выйдет! Пойдем, я тебе художества его покажу.



_Войдя_в_мастерскую_сына,_Игнат_удивленно_останавливается:_неужели_все_это_создано_Гринькой?_



ИГНАТ. Этого помню. Солдат, который после войны воротился. Мы так же возвращались. Всю землю обнять хотелось. Григорий верно подметил.

КЛАВДИЯ. Он с ними как с живыми разговаривает. Бывает, послушаю – и диву даюсь. Камни же, а Гриша то жалуется им, то совета просит. Солдат этот шибко на тебя похожий. Гриша с ним чаще других беседует.

ИГНАТ. Я про Солдата еще до неволи знал. И про этого знал. Святогор ведь? Колечко тянет. К колечку земля прикована.

КЛАВДИЯ. Угадал. Святогор и есть.

ИГНАТ. Ай да Гринька!

КЛАВДИЯ. Тут художник один приезжал из области. Как увидал эти штуки – ахнул. Немедленно, говорит, в институт поступай! Гриша поначалу робел, в себе сомневался, а видишь – вышло.

ИГНАТ. Он и про мужика говорил, который упал на колено и колосок в ладошке держит... _(Перейдя_к_черному_Сеятелю.)_ Это же тот самый камень…твой!

КЛАВДИЯ. Гриша берег его, испортить боялся. А славно получилось!



_Игнат_молча_переживает_свое_удивление._Прослышав_о_возвращении_Игната,_в_ограду_набираются_женщины._



ГАЛИНА_(поздоровавшись)._ Вот радость-то у тебя, Кланя!

КЛАВДИЯ. Великая радость, Галина! Такая великая, что больше уж не бывает. Проходите в дом, бабоньки! Проходите!

ДАРЬЯ. С сыном-то разминулись! Шибко уж тосковал он без отца! Как Наталья, покойница, все на Волчий бугор выбегал встречать.

КЛАВДИЯ. Он у нас в институт поступил, на художника.

ГАЛИНА. Достиг, достиг!

_Все_заходят_в_дом,_Игнат_остается_один_в_мастерской._



КЛАВДИЯ_._ Ой, бабы! Обезножела я! И руки ватные стали. _(Роняет_тарелку._Не_скрывая_счастливых_слез,_блаженно_улыбается.)_

ДАРЬЯ. Ты сиди, Кланя! Сиди, мы сами управимся.

ГАЛИНА. Я пойду баньку протоплю. Хоть попаришь своего хозяина.



_За_окном_заиграла_гармошка._В_дом_вошли_Петр_и_Вера._



ПЕТР. Ну что, скульптор подает о себе вести?

КЛАВДИЯ_(дает_телеграмму)._ Вот, читай.

ВЕРА. А я уезжаю... насовсем. Так что до свиданьица.

ДАРЬЯ. Скатертью дорога. В отпуск-то на мамкины хлеба прикатишь?

ВЕРА. Была нужда! Я в Сочи или в этот... в Саперави поеду. Есть такой курорт, Петя?

ПЕТР. Были бы деньги, саперави найдется.

ДАРЬЯ. А ты чего отстаешь? Чемодана не нашлось?

ПЕТР. Чемодан давно готов. Судьба не решилась.

ДАРЬЯ. Кто ж ее решит за тебя?

ПЕТР_(показывает_кулаки)._ Вот эти гирьки. На соревнование вызывают. Первое место в области займу – тогда мне зеленая улица.

КЛАВДИЯ. Раньше за драку судили, теперь зеленую улицу открывают. Вот дивья-то!

ПЕТР. Много ты понимаешь, тетка! Бокс не драка. Бокс – спорт, в котором берут верх самые смекалистые, самые сильные. Про Королева, про Шоцикаса слыхала? Вот великие мастера.

КЛАВДИЯ. Что же они особенного намастерили? Хоть бы одним глазком глянуть.

ДАРЬЯ. Да уж не безделицу, наверно, коль великие.

ПЕТР. Темнота! Таких людей не знаете! Это же мировые драчуны!

КЛАВДИЯ. Надо же, надо же! А я было подумала: умельцы какие, вроде Игната моего либо Гриньки. И верно: темнота!



_Петр,_досадливо_отмахнувшись,_уходит._



ДАРЬЯ. Коров-то своих кому передала?

ВЕРА. Об этом пускай начальство печется. Я теперь – вольная птица.

КЛАВДИЯ. Птицы-то в родные края летят, а вы, едва оперившись, из дому улепетываете.

ВЕРА. Гришке твоему можно, нам нельзя?

ТРЕТЬЯ ЖЕНЩИНА. Гришка – особь статья. Он в художники пошел.

КЛАВДИЯ. А что, хоть в художники? Выучится – домой вернется. В нем тяга отцовская к земле. А у тебя одна думка: скорей учесать, да замуж выскочить.

ВЕРА. Не вдоветь же мне, как вы вдовели! Человек должен жить красиво! А я тут с утра до вечера в назьме ковыряюсь. Да титьки коровьи дергаю. Вот и вся красота.



_Игнат_все_еще_в_мастерской._Более_прочих_ему_нравится_незаконченная_фигура_Сеятеля._В_ней_чувствуются_задумчивая_грусть_и_сила._Точно_Сеятель_этот_предвидит_испытания,_которые_могут_выпасть_на_долю_Земли._

_Услыхав_шаги_пробежавшей_по_двору_Веры,_Игнат_поднял_голову_и_увидал_свои_ордена._Снял_их,_взвесил_на_ладони._Входит_Никита._Он_ежится,_играет_глазами,_но_держится_бойко,_даже_развязно._



НИКИТА. Воротился, значит? _(Тянет_руку,_но_тотчас_отдергивает,_зная,_что_ее_не_пожмут.)_

ИГНАТ. Воротился, как видишь. А ты думал, там сдохну?

НИКИТА. Мне что, живи. Ты мне не мешаешь.

ИГНАТ. Врешь, змей! Я у тебя бельмо в глазу! Потому и оговорил меня! Потому и засадил на восемь лет.

НИКИТА. Засадил-то не я, судьи. И оговаривал тоже не я. Мешок в кузнице был спрятан? Был. Вот и весь сказ.

ИГНАТ. А ты не знал про этот мешок? Кроме Гриньки ты один обо всем знал. А на суде отнекивался.

НИКИТА. Может, знал, да забыл.

ИГНАТ. Говоришь, а глаза играют. Подлая душа! Ничем тебя не проймешь!

НИКИТА_(с_неожиданно_прорвавшейся,_болью)._ Сам так же думал, что не проймешь, да просчитался! Не раз пронимало, Игнат! Не раз пронимало! Случалось, по неделям глаз не смыкал. Сердце стало пошаливать...

ИГНАТ. Есть, стало быть, сердце-то? А мне казалось, ошметок собачий вместо сердца в твоей груди.

НИКИТА. Не смейся, Игнат! Я тоже хлебнул лиха, и война, и годы эти не с песней прожиты.

ИГНАТ. Зачем пожаловал? Видаться или заделье?

НИКИТА. В Юрге лесник нужен. Спокойная должность, денежная.

ИГНАТ. Нужен, так устраивайся.

НИКИТА. Я тебе советую. В Барме клейменому не житье.

ИГНАТ. Экий заботливый! Да ведь я знаю, что тебя заботит! Давай напрямки! Там гости ждут.

НИКИТА. Уезжай, Игнат, не береди душу! Оба уезжайте. Могу до греха дойти.

ИГНАТ. Это ты мне грозишь?! Мне?

НИКИТА. Да нет, Игнат, прошу. Совсем по-доброму прошу.

ИГНАТ. Уезжай сам! А мне без этой земли жить невозможно. И нечем жить, если ее нет!

НИКИТА. Ты все же подумай, Игнат! Не торопись, подумай, ага. _(Потупясъ,_ждет_чего-то._Но_ждать_нечего.)_




3



_Раннее_утро._Клавдия_идет_на_работу._У_конторы_ее_встречает_Никита._



НИКИТА. Ишь как несешь себя! Будто золотом начинена!

КЛАВДИЯ. А может, чем подороже.

НИКИТА. Чем это?

КЛАВДИЯ. Где тебе понять, дупло сухостойное!

НИКИТА. А ты не глумись! Еще неизвестно, как повернется!

КЛАВДИЯ. Дай пройти! Стоишь как пень на дороге. _(Обходит_Никиту._Плавно_раскачиваясь,_счастливая,_помолодевшая,_идет_к_Игнату._Встретилась_с_женщиной,_та_сухо_кивнула,_прошла_поспешно.)_



_Никита_уходит._

_Идет_Лужков._Поклонился,_протирает_очки._



Скоро похолодает, а вы все еще в своем френчике. И пешочком ходите. Видно, велосипед-то продали?

ЛУЖКОВ. А к чему он мне? Если куда ехать – могу на лошади.

КЛАВДИЯ. Я к тому, что на нас с Гринькой зря тратились. Возьмите свои деньги, Андрей Иванович.

ЛУЖКОВ_(ненатурально_удивляясь)._ Какие деньги? Я не давал.

КЛАВДИЯ. Не давали, это верно. По почте переводили. Из Юрги. Я Игнату посылку отправляла, и порванный бланк после вас нашла. Возьмите. Костюм себе купите, что ли. И велосипед тоже. А еще лучше мотоцикл. Агроному нельзя без мотоцикла. _(Вручив_деньги,_уходит.)_



_Уходит_в_другую_сторону_и_Лужков._

_Из_кузницы_доносится_веселый_звон._Будто_колокола_названивают._Клавдия_заходит_туда._Появляются_Домна_и_Галина._



Галина _(отвернувшись_от_того,_что_увидела_в_кузнице)._ Как молодые люди! Хоть бы часок побыть Клавдией!

ДОМНА. Завела свою песню!

ГАЛИНА. Не я ее заводила: война да бабья доля. И у тебя на сердце кошки скребут, хоть и бодришься.

ДОМНА. Ты мое сердце не тронь! В свое почаще заглядывай.

Галина. А что там смотреть-то? Все исковеркано, все в болях. Вот у Клавки в сердце небось цветки расцветают.

ДОМНА. Ступай на ток. Да не рассиживайтесь там! Не проследи за вами – день-деньской лясы точить будете!

ГАЛИНА. Что точим, что не точим – одна цена. _(Уходит.)_



_Игнат_и_Клавдия_выходят_из_кузницы._



КЛАВДИЯ. Я за Грачиной рощей жну. Приди туда, мотовило поможешь выправить.

ИГНАТ. Подойду, Кланя.



_Клавдия_уходит._



ИГНАТ. Что же вы с солонцами-то сотворили? Ни трав, ни хлеба.

ДОМНА. Не уродили солонцы.

ИГНАТ. Кто ж на такой земле пшеницу сеет?

ДОМНА. Так хозяин порешил. Мы с Лужковым, правда, упирались, да Никиту разве переупрямишь?

ИГНАТ. Их, пока не зажирует земля, травами да овсом засевают. Чтобы зажировала – годы нужны. Считай, угробили солонцы, хозяева! Весь гумусный слой выдуло!

ДОМНА. О солонцах сокрушаешься – другие поля не лучше. Сплошь заовсюжены. Годами пшеницу по пшенице сеем, паров нет. Все лучшие земли царице полей отданы. А она не растет.

ИГНАТ. Хозяина нет, вот и не растет.

ДОМНА. Садись вместо Никиты. Мы за тебя обеими руками проголосуем.

ИГНАТ. За клейменого-то?

ДОМНА. Обиделся... А ты пораскинь мозгами, Игнат. Голодуха была. Вдовы, сироты. И вдруг – мешок в кузнице. Меня ведь тоже едва не упекли. Хлеб, который на трудодни раздать хотела, обратно увезли. Лужков вступился – его из партии вымели. Меня сняли...



_Появляются_Никита_и_Лужков._



НИКИТА. Чучин звонил. Интересовался, как хлебосдача идет. Я сказал, сдавать нечего. Солонцы-то не уродили...

ЛУЖКОВ. Я вас предупреждал в свое время. Не послушали.

НИКИТА. Разве во мне только дело? Во мне одном, а?

ЛУЖКОВ_(пожав_плечами)._ Я на Лебединую протоку. Понадоблюсь – там ищите.

НИКИТА_(Игнату)._ Трактор вечор куда гонял?

ИГНАТ. За удобрениями на станцию. Лежат без пользы, вот я и прибрал.

НИКИТА. Опять за прежнее взялся? Смотри, второй срок схлопочешь.

ЛУЖКОВ. Он же не без спроса. Я сам с начальником станции договаривался. Удобрения брошенные, а мы их в дело пустим.



НИКИТА. А трактор кто наряжал?

ДОМНА. Будто уж агроном не может распорядиться?

НИКИТА. Ежели каждый своевольничать будет – последние штаны с себя спустим. _(Игнату.)_ За горючее платить придется.

ЛУЖКОВ. А почему, собственно? Удобрения для солонцов везли. Солонцы колхозные.

НИКИТА. Он и мешок когда-то... для солонцов позычил. Что из того?

ИГНАТ_(с_глухой_яростью)._ Ты... ты долго меня попрекать будешь, гнида? _(Уходит.)_

НИКИТА. Ага! Слышали? Все слышали? Домна, будь свидетелем! И ты, агроном!

ЛУЖКОВ. А что он сказал? По-моему, он ничего такого не сказал.

ДОМНА. И я не слыхала.

НИКИТА. Спелись? Ну ничего, вы еще повертитесь у меня!



_Домна_и_Лужков_уходят._Никита_грозит_им_бессильно._Мимо_кузницы_с_лентой_через_плечо_проходит_Петр._Свысока_кивает_Никите._



Это что у тебя за тряпица?

ПЕТР. Читай, если грамотный.

НИКИТА_(водит_пальцем_по_буквам)._ «Чем-пи-он об-лас-ти». Смотри ты, какая фря!

ПЕТР. То ли еще будет, дядя Никита! То ли еще будет!4



_Снег_идет._Никита_в_конторе._

_На_телефоне_огрызок_селедки._Рядом_графин_с_водкой._Телефон_надрывается,_Никита,_чокаясь_с_ним,_пьет._

НИКИТА_(не_выдержав)._ У, чтоб ты треснул! _(Рванул_трубку,_снова_кинул_ее._Начокавшись,_захрапел.)_



_Входит_обозленная_Надежда._Толкнула_председателя,_подняла_за_волосы._Никита_икнул,_открыл_глаза._



НИКИТА. Ты по какому воп... вопросу, Надежда?

НАДЕЖДА. Сено кончилось. Последний навильник скормила!

НИКИТА. К-кому... к-кому-у скормила?

НАДЕЖДА. Кому как не скотине! Чем завтра кормить будем?

НИКИТА_(уронив_голову)._ Сгори оно... белым пламенем!

НАДЕЖДА. Может, колхоз распустим?

НИКИТА. Не возражаю.

НАДЕЖДА. Один сообразил или с кем советовался?



_Появляются_Домна,_Лужков._Он_в_шинелишке_и_сразу_проходит_к_печи._



ДОМНА. Что, уж машину не мог выслать? Двадцать верст на своих двоих оттопали.

НИКИТА. Звонили бы. Телефон-то вот он.

ДОМНА. Звонили. К тебе разве дозвонишься? _(Наливает_из_графина,_пьет,_закашлялась.)_ Добра водица!

НИКИТА. От простуды в самый раз. Грейся и ты, Андрей Иванович.

ЛУЖКОВ. Мне заказано. Язва.

НИКИТА. Какие новости привезли с конференции?

ДОМНА. Андрея Ивановича в партии восстановили.

НИКИТА. За это и выпить не грех. _(Тянется_к_графину.)_

ДОМНА_(отодвигает_графин)._ А еще Чучина твоего прокатили.

НИКИТА_(после_паузы)._ Кого ж вместо него?

ДОМНА. Гурьева. Директора Ермиловского совхоза.

НИКИТА. В гору пошел Илья Семенович. А начинали вместе.

ДОМНА. Вместе, да по-разному. Гурьев в прошлом году по сто пудов взял. А наш урожай в подоле поместится.

ЛУЖКОВ_(задумчиво)._ Земли те же, люди те же. А результат несравнимый. Стало быть, все дело в хозяевах, верно?

ДОМНА. Да это разве хозяин? Люди в поле, а он сидит накачивается.

НАДЕЖДА. Чего ж ему не накачиваться? Сыт, пьян, нос в табаке. А что скот падает – вне ума.

НИКИТА. Отпустите вы меня! Отпустите! Уйду... хребтина сломалась.

ДОМНА. Сперва подчисти, где нагадил, потом катись на все четыре.

НИКИТА. Не умею! Ничего не умею! Все прахом идет! Отпустите! _(На_ощупь_шарит_стакан,_наливает._Ему_не_препятствуют._Заметив_на_лице_Лужкова_брезгливое_сочувствие.)_ Осуждаешь... а сам-то... сам-то лучше? Сам-то лучше, я спрашиваю?

НАДЕЖДА. Что посоветуете, начальство? Скот падает.



_Никита_пьет._



ДОМНА. Придется у колхозников заимообразно просить.

ЛУЖКОВ. Доим, доим их... когда же перестанем?

ДОМНА. Корма с неба не свалятся.

НИКИТА. Куда ни ткнись, везде стенка. Жизнь в допрос превратилась. _(Чокается_с_телефоном.)_

ЛУЖКОВ. Подымем всех на ноги – и кочки на болоте рубить. Я помню, в детстве рубили.

НАДЕЖДА. Дожились! _(Вспылила_на_Никиту.)_ Горе ты, а не председатель! Довел колхоз до ручки!

НИКИТА_(осовев)._ Все пытают, все в морду норовят – и сдачи не дашь. Вот что оби-идно!

ЛУЖКОВ_(вытряхнув_его_из-за_стола)._ Ступайте вон! Вон! Проспитесь хотя бы!

НИКИТА. Силу почуял? В партию вступил? А я тебе сообщить имею... хе-хе. Ну-ка, выйдите, бабы! Выйдите, говорят!



_Женщины_выскользнули._Лужков_стиснул_в_руке_кочергу._



Боишься? И правильно. Я тебя щас одним словом... пришибу! Ага.

ЛУЖКОВ. Ни словом, ни делом вы меня не убьете. Нечем вам убивать.

НИКИТА. А сорок шестой год помнишь? Арест Мантулина помнишь?



_Дверь_приоткрылась._



НИКИТА. Вора, значит, нашел? Одного за всех наказал? Прикрылся? А зерно-то... зерно-то с войны привезенное! Я, я тому свидетель!



_На_пороге_вырос_Игнат,_за_его_спиной –_Домна_и_Надежда._Лужков_выронил_кочергу._Никита_захохотал,_но,_оглянувшись,_замолк._

_(Одолев_растерянность.)_ Х-хе... агронома хотел разыграть. А он поверил. Поверил, Андрей Иванович?



_Лужков,_опустив_голову_и_ни_на_кого_не_глядя,_выходит,_забыв_шинельку._



ДОМНА. Шутник ты, Никита! И шутишь, как я гляжу, по-крупному.



_Игнат_вскидывает_огромные_кулаки._Затемнение._

5

_Из_затемнения –_треск,_пугающий_стук_молотка._В_доме_Мантулиных_пусто,_как_бывает_пусто,_когда_хозяева_покидают_насиженное_место._Клавдия_собирает_вещи._Игнат_запечатывает_мастерскую_сына._

_Во_двор_входит_Галина._Клавдия_выходит_с_узелком_в_ограду._Заметно,_что_беременна._



ГАЛИНА_(наблюдая_за_Игнатом)._ Будто и не было ничего.

ИГНАТ. А что было? Кроме бед, ничего не видали.

КЛАВДИЯ. Я готова, Игнаша.



_Игнат_зашивает_досками_окно._



ГАЛИНА. Куда вы теперь?

КЛАВДИЯ. Игнашу в лесничество пригласили.

ГАЛИНА. Вот пофартило! Дичь там да рыба... И огородишко, поди, есть?

КЛАВДИЯ. Есть, как же. Соток двадцать. А куда нам больше?

ГАЛИНА. Грибов и ягод не покупать. Все даровое. Подвезло вам, Кланя.

КЛАВДИЯ. Будь моя воля, не уехала бы.

ГАЛИНА. Чего ради от своего счастья отказываться?

ИГНАТ. Ну все, Кланя! Можно трогаться. Посидим на дорожку.



_Сели._Клавдия_беспокойно_оглядывается,_будто_что_потеряла._

ГАЛИНА_(когда_встали)._ Я провожу вас до околицы.

_Выходят_за_калитку._

О, да тут и без меня провожатых собралось!



_За_воротами_женщины,_стоят_на,_обочине._А_в_отдалении –_Лужков._

_Игнату_и_Клавдии_предстоит_тяжелое_испытание:_пройти_сквозь_строй._Медленно_бредут_они_вдоль_строя._Поравнявшись_с_крайней_женщиной,_Клавдия_оглянулась._Как_бросить_этих_горюх,_с_которыми_столько_пережито?_



ЛУЖКОВ_(больно,_дрожливо_улыбаясь)._ А мы вот... кочки рубили. Воскресник своего рода. На болоте.

КЛАВДИЯ. Игнаша, может, останемся?

НАДЕЖДА. Оставайся, Игнат! Оставайся, куда ты от родимых-то мест? Тут корни тобой пущены.

ИГНАТ_(не_глядя_на_нее)._ Порваны корни, Надёжа. Все до единого порваны.

ДАРЬЯ. Знаем, больно тебе, обидно. А нас разве не обижали? Столько пережито.

НАДЕЖДА. Оставайся, Игнат, оставайся.



_Игнат_поднимает_голову,_переводит_взгляд_с_одной_женщины_на_другую._Вот_она,_скорбь_России,_сила_ее,_слава_ее!_Слышится_напевная_мелодия,_в_ней –_тема_войны._



ГАЛИНА. Не слушай их, Игнат! Уезжай. Никто тебя не осудит.

ЛУЖКОВ. Домна Сергеевна хотела с вами проститься.

ИГНАТ. Где она?

ЛУЖКОВ. Слегла, сердце схватило.



_Появляется_Домна._



КЛАВДИЯ_(упреждающе)._ Игнаша...

ДОМНА_(одышливо)._ Едва успела. Думала, не застану.

ИГНАТ. Чего всполошилась? Лежала бы.

ДОМНА. Проводить-то охота. Оба дороги мне. _(Надежде.)_ Надёжа, я Воронка запрягла. Подбрось их до станции. _(Поклонилась.)_ Прости, Игнат. Шибко виновата перед тобой.



_Игнат_хмуро_отвернулся._И_снова_взгляд_его_наткнулся_на_женщин,_стоящих_вдоль_дороги._На_Лужкова,_протирающего_очки, –_пришелец,_посторонний._И_вдовы,_вдовы..._



ИГНАТ_(едва_сдерживаясь)._ Что вам надобно от меня? Выстроились, как на параде.



_Слышно:_мычат_коровы._



ЛУЖКОВ. Мычат! Есть просят. _(Заглядывает_Игнату_в_глаза.)_ Что ж, бабоньки, пойдемте! Надо же кому-то и кочки на болоте рубить.



_Уходят,_оглядываясь_на_Игната._



ДОМНА. Я слово к тебе имею, Игнат. Страшное слово!

ИГНАТ. Ступай, Кланя. Я догоню.

ДОМНА_(когда_Клавдия_отошла)._ Я из партии выхожу, Игнат. Из-за тебя выхожу. Какая же я партийка, ежели заодно с Никитой? Таким в партии места нет.



_Пауза._



ИГНАТ_(со_скрежетом)._ Дур-р-р-ра! _(Швырнул_оземь_заплечный_мешок,_зашел_в_ограду._Затрещали_только_что_приколоченные_доски.)_



_Клавдия,_подобрав_мешок,_идет_за_ним._Взглянула_на_Домну,_сдержанно_улыбнулась._




6



_В_доме_Мантулиных._Игнат_и_Клавдия._Он_впервые_надел_костюм,_чувствует_себя_стесненно._Мается_с_галстуком._Не_справился,_повесил_на_зеркало._



КЛАВДИЯ. Не завязывается?

ИГНАТ_(ворчливо)._ Сроду не нашивал – потому.

КЛАВДИЯ. И не носи. А вот ордена надень.

ИГНАТ. Неловко, Кланя. Скажут, выхваляется.

КЛАВДИЯ. Пускай говорят. Ордена кровью заслужены. Надень, Игната, надень.



_Игнат_подчиняется._Клавдия_сама_пристегивает_награды._



ИГНАТ. Может, вместе пойдем, Кланя?

КЛАВДИЯ. Неможется мне... видно, скоро.

ИГНАТ. Тогда и я останусь. Мало ли что?

КЛАВДИЯ. Иди покажись народу во всей красе. А я в окно полюбуюсь.

ИГНАТ. Награды-то не для показа.

КЛАВДИЯ. Как не для показа? На то и отличают, чтоб люди смотрели и завидовали.



_Голос_из_репродуктора –_черной_тарелки_на_стене:_«Проба,_проба!»_Затем_бульканье,_треск._И_четко:_«Ну_вот,_бабы!_Дожили!_Теперь_и_у_нас_радио!_Вот_я_вас_и_поздравляю_с_Днем_Советской_Армии._Ага»._Треск._



ИГНАТ. Великая штука – радио. Плохо только, что Никита трезвонит.

КЛАВДИЯ_(выключила)._ Вот и нет Никиты. А мы есть.

ИГНАТ. Нет, погоди, дай дослушать. _(Опять_включил_радио.)_

ГОЛОС ПО РАДИО. «... состоится общее собрание. А затем перед вами выступит чемпион всей России по боксу Петро Решетов».

ИГНАТ. Вот видишь, сидя дома, все новости узнали.

КЛАВДИЯ. Неужто опять Никита в председателях останется?

ИГНАТ. Как народ захочет.

КЛАВДИЯ. Народ – что, ему лишь бы руку поднять.

ИГНАТ. То и худо: голосуем без разбора, потом локти кусаем.

КЛАВДИЯ. Лужков помалкивает. Все же партийный секретарь.

ИГНАТ. Помалкивает, стало быть, сказать нечего.

КЛАВДИЯ. Вот бы кого председателем-то! И грамотный, и обходительный.

ИГНАТ_(шутливо)._ Больно часто о нем поминаешь! Смотри!

КЛАВДИЯ. Ой, что ты, Игнаша! Разве я тебя на кого променяю!

ИГНАТ. Лебедушка моя! _(Привлек_ее._Вышел_из_дома.)_



_На_улице –_Домна._



ДОМНА. Ба-атюшки! Орденов-то полна грудь!

ИГНАТ_(подходит_к_ней)._ Ты вот что, Домна! Ты не дури. Не дури, поняла? Это я насчет партии. Прошлое не выправишь. Надо настоящее выправлять. Так что оставайся и попусту себя не трави.

_Домна_всхлипнула,_двумя_руками_стиснула_его_руку._

Ну-ну, давай без этого! В горячке плела. В горячке мало ли что бывает.

ДОМНА. Я все передумала, всю жизнь по косточкам перебрала. Жила без обману, Игнат, а вот без обид не обошлось. Может, и еще кого так же вот, несознательно, обидела, а? Ведь это жутко, Игнат!

ИГНАТ. Почаще ставь себя на место тех, кого обижаешь. Почаще, чтоб жутко не было. Такая история.

ДОМНА. Какой ты, Игнат... какой ты неломкий! И жалостливый! Другой бы ожесточился!..

ИГНАТ. Человек ожесточается, когда без веры живет. А мне земля не дает веру терять. Земля тихим светом насквозь просвечивает, чтоб всю правду понять. Ежели человек ослеп от ярости – для него правда как взбаламученная вода. И – нет вокруг справедливости. А мне грех жаловаться на жизнь. Со мной и там люди были. Без них омертвел бы, высох, как солонцы.

ДОМНА. Солонцы-то оживут, коль хозяин вернулся?

ИГНАТ. Поживем – увидим.



_Появляются_Вера_и_Петр._Одеты_шикарно,_как_требовала_мода_той_поры._Верина_прическа_стала_еще_замысловатее._На_лацкане_у_парня_значок_чемпиона._Идут_под_ручку._



ДОМНА. В отпуск, Верунька? Как будто рановато.

ВЕРА. Не прижилась я там. Домой тянет. Да вот и с Петей повидаться хочу. Он после соревнований отдыхает.

ДОМНА. Утомился?

ПЕТР. Устал. Особенно последний бой тяжело дался. За полминуты до гонга палец выставил. Ну, думаю, проиграл. Заставил себя драться. Всю волю собрал. Противник даже и не заметил, что у меня травма. Потерял осторожность, открылся. Тут я его и устерег. Правой в челюсть, левой – в солнечное сплетение. Чистый нокаут!

ИГНАТ. Ловко срезал!

ВЕРА. Об этом поединке в «Советском спорте» писали. Пете прочат большое будущее.

ИГНАТ. Куда уж больше! Всю Россию кулаками завоевал. Значок-то за этот мордоворот получил?

ПЕТР. Мордоворо-от? Побоксировали бы! Это тебе не в деревне кулаками размахивать! Мордоворот... Каждый вахлак корчит из себя знатока...

ИГНАТ. Вот я тебя щелкану разок... по-деревенски, чтоб честь свою помнил.

ПЕТР. Давай, если духу хватит! Побрякушки-то эти _(ткнул_в_ордена)_ вроде за геройство давали?

ИГНАТ. Побрякушки? Ах ты выродок!

ПЕТР. Врезать ему, что ли? _(Замахнулся.)_

ВЕРА. Он же в отцы тебе... он же израненный весь! _(Схватила_за_руку.)_

ДОМНА. Петька?! Ты что, гаденыш! Ты на кого замахиваешься?

ПЕТР_(вырывая_руку)._ Ух, счастлив твой бог, папаша! Им вот скажи спасибо, а то бы... Да и вообще: не хочется мне в те места, где загорают разные любители колхозного добра.

ВЕРА. Негодяй! _(Дает_ему_пощечину.)_

ИГНАТ_(с_горьким_презрением)._ Чемпион_!_(Вместе_с_Домной_и_Верой_уходит.)_



_Появляется_Никита._Он_пьян._



НИКИТА. Слыхал, как я объявил про тебя? Чемпион всей России! Ага! Растет молодежь. Растет, а мы стареем. Уступаем позиции.



_Петр,_отмолчавшись,_ушел._Никита_обижен._



Уже зазнался? Рано, рано, Петро Афанасьевич! Ты чемпион, конечно, да ведь и я не Петрушка! Я еще воспряну, воспряну! _(Идет_к_конторе.)_



_Подле_конторы_Петр_и_Надежда._



НАДЕЖДА. Ну что, поганец, отличился? _(Срывает_с_сына_значок.)_

ПЕТР. Не знаю, как это вышло, мам. Не хотел я, честное слово!

НАДЕЖДА. У груди лежал, молоком моим питался. Может, молоко порченое было?

ПЕТР. Не наговаривай на себя, мама! Не казнись! Сам натворил, сам и отвечу.

НАДЕЖДА. Кабы я тебя не рожала, кабы матерью твоей не была!

ПЕТР. Не такой уж я отпетый, мам! Просто не сдержался, и все.

НАДЕЖДА. Инвалида ударить! Для этого кулаки вырастил? Ты бы силу-то на пользу употребил! К наковальне стал да молотом помахал.

ПЕТР. Если хочешь – стану!

НАДЕЖДА. А попробуй не стань! Попробуй отказаться, паршивец! Прокляну.

ПЕТР. Не кляни, мать. Я ж не отказываюсь.

НАДЕЖДА. Теперь иди к нему. Иди прощения проси. _(Дав_сыну_затрещину,_прогоняет_его.)_



_Подходит_Домна._



ДОМНА. Переживаешь, Надёжа?

НАДЕЖДА. Где-то недоглядела, из-под рук выпустила. Вот и расплачиваюсь. Он же не только Игната, он всех нас ударил.

ДОМНА. Тебя больше других.

НАДЕЖДА. Не обо мне речь, подружка. Матери во всем причинны. Что сын натворил и что с сыном сотворили.

ДОМНА. О тебе, о тебе, Надёжа!

НАДЕЖДА. Люблю я тебя, подружка! За то люблю, что людей понимаешь. И всегда при себе нужное слово имеешь.

ДОМНА. Ой, не всегда, Надёжа! Ой, не всегда!



_Пауза._



В лес бы сейчас! На снегу бы сейчас распластаться – и лежать, лежать, в небушко глядя.

НАДЕЖДА. Давит тебя! Хоть бы раз выревелась! Может, вся боль со слезами вытечет.

ДОМНА. Ревела.

НАДЕЖДА. Ты?! Ни в жизнь не поверю!

ДОМНА. Правда, ревела. И хоть бы от кого – от Гришки Мантулина. Черствая ты, говорит, холодная, словно камень! Вот тут и хлынули у меня слезы. И еще сегодня ревела. О чем – не спрашивай.

НАДЕЖДА. Известно, о чем бабы ревут. Живем, на лучшее надеемся. А все лучшее позади.

ДОМНА. А мне не верится. Как тоска одолеет – внушаю себе: чего, мол, ты, дурища, разнюнилась? Солнышко каждый вечер закатывается и каждое утро восходит. И человек на утренней зорьке заново рождается.

НАДЕЖДА. Ты, вижу, и подымаешься раньше всех. Зорьку проспать боишься?

ДОМНА. Как можно, Надежда? Вдруг это та самая зорька, жданная? _(Невесело_улыбаясь,_заходит_в_контору.)_



_Здесь_многолюдно._Но_видим_лишь_первые_скамейки._За_столом_Никита_Xорзов,_Лужков._



ЛУЖКОВ_(позванивая_по_графину)._ Тише, товарищи, тише!



_Петр,_потупясь,_стоит_у_порога._Надежда_толкнула_его_в_спину._



НИКИТА. Петро Афанасьевич! Ты у нас почетный гость. Проходи в красный угол!

НАДЕЖДА. Иди, иди, пусть на тебя посмотрят!



_Петр_идет_к_столу,_точно_к_лобному_месту._



НИКИТА. Начнем, что ли?

ДОМНА. А ты по какому праву в президиум лезешь?

НИКИТА. То есть как? Есть установленный порядок, и вообще...

ДОМНА. Какой же это порядок, ежели клеветник сидит в президиуме? Ну-ка, скажите, бабы, где ему место?

ГАЛИНА. За решеткой. Так он и оттуда ужом выскользнет.

ДАРЬЯ. Налил глаза: ни стыда, ни совести.

НАДЕЖДА. В президиум-то самых достойных выбирают.



_Страсти_накаляются._



НИКИТА. Сговорились, значит? _(Лужкову.)_ Знаю, чьих это рук дело!



_Лужков_улыбается._



ДОМНА. Дело времени. По-человечески жить охота. Ремками-то надоело трясти. Хотим хлебца пшеничного! Хотим молочка, слезами не разведенного. И радости в дом хотим. Чтобы было как у людей, Никита.

ЛУЖКОВ. Законное желание.

ДОМНА. А ты чемпиона чествовать предлагаешь, который на кулаках отличился. Кулаки-то – на заслуженного человека!..

НИКИТА. Заслуженные люди по тюрьмам не сидят.

ЛУЖКОВ. Вы хоть и не сидели, а... следовало бы.

НИКИТА. Про себя-то забыл? Одной веревочкой связаны.

ЛУЖКОВ. Что ж, пусть нас люди рассудят.



_Оба_оставляют_президиум._За_столом_только_Петр –_чемпион._Он_беспокойно_ерзает._И,_не_выдержав,_тоже_уходит._Подле_Игната_остановился,_кусает_губы,_вот-вот_расплачется._Он,_в_сущности,_еще_мальчишка._



ПЕТР. Дядя Игнат, если можешь... прости. Такое больше не повторится.

ИГНАТ. Да уж постараюсь. В другой раз так отделаю, что и брюки надеть не сможешь.



_Петр_уходит._



ДОМНА. Без председателя остались. Вот это и впрямь непорядок.



_Все_смотрят_на_Игната._



Андрей Иванович, веди собрание!

ЛУЖКОВ. Если вы мне доверяете...



_Голоса_одобрения._



Не знаю, заслуживаю ли я такое доверие. Я обвинил когда-то невинного человека...

НАДЕЖДА. Не ты один промахнулся! Этот мазурик всем мозги запудрил...

ГАЛИНА. Не поминай старое, Андрей Иванович! Нам бы теперешнее расхлебать!

Лужков. В таком случае осталось избрать председателя. Я предлагаю Мантулина...



_Звонит_телефон._

_(Берет_трубку.)_ Здравствуйте, Илья Семенович. А у нас собрание. Повод самый серьезный: председателя переизбираем. Да вот и люди считают: давно пора. Я предложил Мантулина... Нет, еще не голосовали... Спасибо! _(Положил_трубку.)_ Гурьев, секретарь райкома. С праздником поздравляет. А вас, Игнат Арсеньевич, особо. Ну что, будем голосовать?

ВЕРА. Обязательно будем!

ГАЛИНА. Ты-то чего встреваешь? Ты же не колхозница!

ВЕРА. А кто виноват? Я бы, может, не ушла из колхоза, если бы дядя Игнат был председателем. Да и другие от хорошей жизни не побегут.

ДОМНА. Игната выберем – на ферму вернешься?

ВЕРА. Думаешь, сдрейфлю?



_Подле_конторы_Клавдия,_Григорий._



ГРИГОРИЙ. Не беги, тетя Кланя! Тебе же нельзя!

КЛАВДИЯ. Сама упредить его хочу. Чтоб за сердце не схватило.

ГРИГОРИЙ. От радости сердце не заболит.

КЛАВДИЯ. Ой, Гриша, когда оно изношено, так от всего болит! От горя и от радости. Стой тут, а я пойду Игнашу порадую. _(Вбегает_в_контору.)_



_В_конторе._



ЛУЖКОВ. Кто за то, чтобы избрать Игната Арсеньевича Мантулина председателем колхоза, прошу поднять руки.



_Лес_рук._



КЛАВДИЯ. Ой, бабы! Ущипните меня!

НАДЕЖДА. Тебя и без нас есть кому щипать. Вон какую мозоль нащипал!

КЛАВДИЯ. Игнаша, там гость... гостенек дорогой!

ИГНАТ. Порхаешь, ровно девчонка! В твоем ли положении?

КЛАВДИЯ. Гриня там... Гринюшка!



_Игнат,_качнувшись,_оперся_о_стенку,_но_вышел_прямо,_по-_солдатски._Обнялись_с_сыном,_



ИГНАТ. Эк вытянулся! Отца перерос!

ГРИГОРИЙ. Я всю дорогу бежал со станции. Не верилось, что застану. Что свидимся.

ИГНАТ. Свиделись. Больше разлучаться не будем, а?

ГРИГОРИЙ. Сколько можно? И так все время в разлуке.

ИГНАТ. Не наша вина, сынок. Судьба так распорядилась.

ГРИГОРИЙ. Судьба, судьба! Плевать я хотел на судьбу, ее так и этак повернуть можно.

ИГНАТ. Не скажи: судьба – кобыла своенравная. Не знаешь, на каком повороте фортель выкинет.

ГРИГОРИЙ. Мы ее объездим, мерзавку! Мы ее так зауздаем, что по линеечке ходить будет.

КЛАВДИЯ. Мы ждали, ждали тебя...

ГРИГОРИЙ. Кто-кто, а уж ты ждать умеешь!



_В_конторе._



ЛУЖКОВ_(разведя_руками)._ Ну что ж, товарищи, повестка исчерпана.



_Все_выходят._



ГРИГОРИЙ. Тятя, я Кланю нашу рисовать буду. Потом в камне ее выведу. Ты как?

ИГНАТ. Кланя стоит того.

КЛАВДИЯ. Ты не меня рисуй, Гриня! Ты его рисуй, земли хозяина.



_В_весеннем_небе_задумчиво_курлыкнули_журавли._



ГРИГОРИЙ. Журавли тянут. Не рано ли?

ИГНАТ. Нет, не рано. Пора самая журавлиная.



_Под_мерный_переклик_вещих_птиц_высвечивается_величавая_фигура_Сеятеля._



_Занавес_



1970








ЖИЛ-БЫЛ КУЗЬМА. ДРАМА В ДВУХ ЧАСТЯХ





ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА




ПАВЕЛ ТЕРЕНТЬИЧ ВРУС.



ПАВЛА АНДРЕЕВНА,_его_жена._



АЛЕКСЕЙ, 20 ЛЕТ

КУЗЬМА, 13 ЛЕТ

_их_сыновья._



НЕДОБЕЖКИН ВАЛЕНТИН ИВАНОВИЧ (ФИЛАРЕТ).



ТОНЬКА,_его_дочь._



ЛЕГЕЗА.



СОРОКА ВИОЛЕТТА РОМАНОВНА (ВИТА).



ПУТНИКОВ ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ.



ПОПОВ ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ,_нефтяник,_бригадир._



ЖЕНЩИНА.



РЫЖИЙ.



ИННОКЕНТИЙ.



НЕФТЯНИКИ-БУРОВИКИ.

_Все_эти_события_происходят_на_клочке_земли,_который_можно_считать_островом._Он_отделен_от_правого_берега_протокой._Протока_летом_пересыхает._Здесь_живут_Брусы_и_Недобежкины._А_третий –_пустующий –_дом_занимают_каждый_год_приезжающие_сюда_археологи._Плотники_из_«дикой»_бригады_строят_санаторную_школу._Есть_еще_свиноферма._На_левом_берегу_находится_центральная_усадьба_колхоза._Вдали_горят_факелы._Это_нефтяники_добывают_знаменитое_«черное_золото»._











ЧАСТЬ ПЕРВАЯ



I

_Бревенчатый_дом_с_чердаком,_сарай_с_сенником._На_чердак_и_на_сенник_ведут_лестницы._Под_навесом,_сидя_на_складном_стуле,_Павел_Брус_вытачивает_из_корня_фигурку_медведя._

_В_калитку_с_козленком_на_руках_входит_Кузьма._Следом_за_ним –_Павла._



ПАВЛА. Глаза нет, нога помята. Это уж не козел ли?

КУЗЬМА. Очень даже козел: маленький, черный. А что глаза нет, так он и одним в два раза дальше видит. Вишь, ума-то в нем сколько!

ПАВЛА. Ума палата. Хоть щас бухгалтером назначай.

ПАВЕЛ. Бухгалтером-то напутает, а вот ежели на пожарку или заседателем – ничего, помемекает.

ПАВЛА. Ты уж молчи! Заседателем... И страшен, и черен да еще при одном глазе. Тьфу, уродина!

КУЗЬМА. Что, что при одном? Зато умный. Ум сам по себе хорош.

ПАВЛА. Мало, что ль, уродцев на земле. Кинуть в Обь – одним меньше.

ПАВЕЛ. Чо уж, Паша, сохраним животную, коль парень требует.

Павла. Животная – она потому и животная, что животу человеческому служит. А этот – так, дармоед.

ПАВЕЛ. Кто знает, может, и он в худую минуту сгодится.



_Кузьма,_ткнувшись_лбом_в_отцовскую_грудь,_кинулся_с_козленком_на_сенник._



ПАВЛА. Про худых людей недаром толкуют: пользы-то как от козла молока.

ПАВЕЛ. Без молока не сидим, а польза в том уж, что в парне жалость заговорила. Жалость в людях беречь надо. Мало ее, жалости, на земле.

ПАВЛА. Ну, завел пастушью песню! _(Уходит.)_

ПАВЕЛ. Пастух, потому и пастушью.



_Кузьма_спускается_с_сенника._



Отстоял, значит?

КУЗЬМА. Но... Как бы назвать его позаковыристей?

ПАВЕЛ. К чему заковыристо? Назови просто.

КУЗЬМА. Х-хы! Козел-то вон какой особенный. Ему и кличка нужна в соответствии. Я в книжке про Полифема читал... Полифем – как?

ПАВЕЛ. Кто ж он такой, Полифем?

КУЗЬМА. Силач одноглазый. Он, верно, злой был, зараза: людей пожирал...

ПАВЕЛ. Людей?.. А ты его именем несмышленыша... чистоту саму. Неладно, сын!



_Кричит_козленок._



КУЗЬМА. Какой же он несмышленыш? Вон, по голосу узнает. А что, если Пашкой, а?

ПАВЕЛ. Как меня, значит? Ну да: тоже хромой, без глазу... Пашка... ишь ты!

КУЗЬМА. То есть это... я хотел сказать, Петькой. Ты не подумай чего, тять! Просто оговорился.

ПАВЕЛ. Петькой лучше. Петькой-то в самый раз.

КУЗЬМА. За ветеринаром схожу. Может, ножку козлу вправит.

ПАВЕЛ. А он здесь, Легеза-то. Здесь, на острове. Вон, легок на помине.



_Входит_Легеза._



ЛЕГЕЗА. А как поминали? По злу или по добру?

КУЗЬМА. Само собой – по добру. Нужда появилась.

ПАВЕЛ. Ждем как из печи пирога. Козла вон лечить надо.

ЛЕГЕЗА. Слыхал я про ваше чудо. А ну, хозяин, показывай!

КУЗЬМА. Я наверху его поселил... чтоб не мешал никому.

ЛЕГЕЗА. Что же, и мне наверх... с такими-то накоплениями?

КУЗЬМА. Вы уж извините, но мамка это... ну, в общем, сердится.

ЛЕГЕЗА_._ Раз так – поднатужусь_._(Вместе_с_Кузьмой_взбирается_на_сенник,_оттуда_слышны_их_голоса.)_ Симпатичный пациент!

ГОЛОС КУЗЬМЫ. Шутите?

ГОЛОС ЛЕГЕЗЫ. Какие тут шутки! Чистая правда. Да я, знаешь ли, всего-то два раза в жизни соврал: когда на фронт уходил – год набавил, да когда на Анне Ивановне женился. Посулил ей: не располнею, мол. А самого вон как разнесло! Славный, славный чертенок!

ГОЛОС КУЗЬМЫ. И шустрый! Не гляди, что с одним глазом!

ГОЛОС ЛЕГЕЗЫ. Козлы – они шибко умные! Не зря стадами руководят. Вырастет твой... как его?

ГОЛОС КУЗЬМЫ. Петька.

ГОЛОС ЛЕГЕЗЫ. Ага, вырастет твой Петька... тоже руководить станет. Главное, чтобы с пути не сбивался. Научишь?

ГОЛОС КУЗЬМЫ. Первым делом. А вторым – как против зверя выстоять. Скажем, волк нападает – рогами волка. Может ведь?

ЛЕГЕЗА_(выглянул)._ Это ему раз плюнуть... Павел, принеси-ка теплой водицы и чего-нибудь из тряпья – Петра завернуть. Помню, под Старой Руссой... я с отделением в разведку ходил. К леснику забрели. Козел у него был в хозяйстве. Разбойный такой козел! И понесло его, как водится, на капусту. А там, промеж грядок, немчура затаилась. Припер он одного рогом. Тот выстрелил с перепугу... Мы услыхали и – ходу. Вот, брат, какой геройский козел оказался!

ГОЛОС КУЗЬМЫ. Вы, дядя Легеза, мужик с понятием.

ЛЕГЕЗА. Я, брат ты мой, животных лечу. К ним без понятия не подступишься.

ПАВЕЛ_(подает_тряпье,_воду)._ Годится_?_

ЛЕГЕЗА_(берет_воду,_тряпки)._ Сойдет. Ну вот, перебинтуем потуже да спеленаем, и, глядишь, через недельку побежит твой Петька на всех четырех. _(Скрылся_на_сеннике.)_

ГОЛОС КУЗЬМЫ. Хорошо бы.

ГОЛОС ЛЕГЕЗЫ. Экий ты, брат, неверующий! Я и не от такой хвори излечивал! _(Усмешливо.)_ Ну, лети теперь за бутылкой. Или деньгами отдашь? _(Спускается_вниз.)_

КУЗЬМА_(показался_вслед_за_ним)._ Нет у меня денег. Вот если... _(Соскочил_с_сенника,_вынул_из_нижних_венцов_сучок._Оглянувшись –_отец_с_Легезой_увлечены_беседой, –_достал_из_дупла_Золотую_лошадку,_но,_услыхав_шаги,_спрятал.)_



_Входит_Павла._



ПАВЛА_(подавая_чашку)._ На, корми своего ублюдка, да по бруснику пойдем.

КУЗЬМА_(взобрался_на_лестницу)._ Оголодал, Полифем? Давай наворачивай! Не умеешь? Эх ты, дурашка! Вот так, вот так! Ага, расчухал? Ешь, ешь!

ПАВЛА. Гулеван-то опять дома не ночевал... Где шляется?

КУЗЬМА_(спрыгнул_вниз)._ В археологию ударился. Быть мамке Сорокиной тещей!

ЛЕГЕЗА. А что, славная девчонка, умная, образованная! Повезло тебе, Павла!

ПАВЛА. Я от этого везенья сна лишилась.

ЛЕГЕЗА. Вот я и говорю: повезло. Ну что, Кузьма Павлыч, рассчитываться-то будешь со мной?

КУЗЬМА. Вас мама блинами покормит. Может, и медовухи поднесет.

ЛЕГЕЗА. Поднесет... кулак к носу.

КУЗЬМА. Вы скажете... Ну, мама! Ну, чего ты?

ПАВЛА. Ладно уж, айдате.

ЛЕГЕЗА. Спасибо за приглашение. Но у меня разгрузочный день... худеть собрался. _(Уходит.)_

ПАВЕЛ. Такой человек, а мы его... э-эх! Совестно! Ох как совестно!

ПАВЛА. Переморгаешься. Пошли, что ль? Блины стынут.

КУЗЬМА. Не хочу я твоих блинов. Не хочу!

ПАВЛА. Не хочешь – доброму сгодятся. Айда, отец! _(Уходит_с_мужем_в_дом.)_

КУЗЬМА. Доброму... а я злой, что ли? Скажи, Петька, я злой? Молчишь. Думаешь, лошадку пожалел? Не моя лошадка-то... мамкина. А то бы отдал... ей-богу!



_Входит_Алексей._



АЛЕКСЕЙ_(потянувшись,_прошел_под_навес,_где_висит_боксерская_груша,_тюкнул_по_ней)._ Пах! Пах! Пах!



КУЗЬМА. Бой с тенью... А скажи, для чего с тенью дерутся?

АЛЕКСЕЙ. А с кем же драться, когда противника нет? _(Бьет_по_груше.)_ Пах! Пах!

КУЗЬМА. Ну да, тень сдачи не даст. Верно?

АЛЕКСЕЙ. Колешься? Еж да и только. _(Бьет_по_груше.)_ Пах! Пах! _(Отпихнул_грушу.)_ Хорошо как, братан! Хорошо!

КУЗЬМА. Немало хорошего: с Сорокой целовался!

АЛЕКСЕЙ. Нет, ты не знаешь... ты не понимаешь. Хорошо! Чудесно!

КУЗЬМА. Испытал я эти чудеса. Брр! Мокрота одна на лице...

АЛЕКСЕЙ. Целовался? С кем?

КУЗЬМА. С Тонькой Недобежкиной.

АЛЕКСЕЙ. Ну! Молодец! Знай наших! Тринадцать лет, а он уж целуется.

КУЗЬМА. Как говорится, молодой, да ранний. Вот захочу – и Сороку у тебя отобью. Ты хоть и большой, а лопух... жизни не знаешь.

АЛЕКСЕЙ. Изучаю... ума набираюсь.

КУЗЬМА. Своего нет, так не наберешься. Тратишь время попусту, мог бы давно в чемпионы выйти.

АЛЕКСЕЙ. А зачем оно мне, чемпионство? Я не с людьми хочу драться, а за людей. Побить слабого – радости мало.

КУЗЬМА. С кем же ты за людей драться будешь?

АЛЕКСЕЙ. Со всеми, кто жить мешает.

КУЗЬМА. Намнут бока. _(Приняв_стойку.)_ Бокс! Ну что, струсил?

АЛЕКСЕЙ_(вскинув_брата_на_руки)._ Чудачок ты у меня! Чудачок!



_Входит_Павла._



ПАВЛА. Оставь! Уронишь... Опять с очкастой ночь ворковал?

КУЗЬМА. Любовь зла... полюбишь и Сороку.

АЛЕКСЕЙ. Больше ничего не ляпнешь?

КУЗЬМА. Могу. А вот вам говорить не о чем. Только и слышно: Троя, сокровища Тутанхамона... Урр! Урр! Голубки!

АЛЕКСЕЙ. От матери перенял? Ты бы хорошему у нее учился.

ПАВЛА. Сам-то чему научился? Родительской воле перечить? Чтоб я тебя больше не видала с этой совой!

АЛЕКСЕЙ. Виту не обзывай, мать! Она замечательная!

ПАВЛА. Виту! Имя-то, прости господи, и то бусурманское! Да и с виду чистая галка! Вот явится еще раз – я ей хвост-то повыщиплю.

АЛЕКСЕЙ. Не тронь, мать! Ты ее лучше не тронь!

ПАВЛА. С матерью спорить? Смотри мне! Ступай завтракать, жених!



_Алексей_уходит._



КУЗЬМА. Мам, ты какая-то вся старорежимная. Жениться и то запрещаешь.

ПАВЛА. Пускай женится на доброй девке. Чтобы помощница в доме была. А эта – приблудная, толку от нее не жди.

КУЗЬМА. Козленка ругала... теперь Алешку. Без ругани нельзя, что ли?

ПАВЛА. Сами на грех наводите.



_Вернулся_Павел._Он_с_бичом._



ПАВЕЛ. Я на выпаса поплыл. Надо подпаска сменить.

ПАВЛА. Скот пасешь, а за сыновьями не смотришь. Совсем от рук отбились.

ПАВЕЛ. Сыновья не хуже, чем у людей. К сыновьям у меня нет претензий. Кузьма, ты приплывай ко мне после. Сети забросим.



_Издали_слышатся_голоса,_визг_пилы._



ПАВЛА. И этим не спится! Будоражат людей.

ПАВЕЛ. Спешат... школу-то к первому сентября сдать надо.

ПАВЛА. Кого-то ушибло в темя: на острове школу строить?

КУЗЬМА. Чем плохо? Тут тишина, воздух чистый. Для ребятишек лучше не надо.

ПАВЛА. То землерои эти, то школьники... покоя нет!

ПАВЕЛ. Чем они тебе помешали?

ПАВЛА. «Чем, чем»! Будут по огородам шастать! Огуречники выверять...

КУЗЬМА. Я же не выверяю.

ПАВЛА. У тебя своего – лопатой греби. А те – интернатские, шантрапа беспризорная.

ПАВЕЛ_(кротко,_стыдясь_продолжения_разговора)._ Так ты приплывай, Кузьма. Я омуток там приметил. _(Сунул_Кузьме_фигурку_медведя.)_

КУЗЬМА_(после_ухода_отца)._ Опять игрушку мне выточил... Что я, дите?

ПАВЛА. До седых волос дожил, а все ерундой пробавляется.

КУЗЬМА_(прикидывая)._ Игрушки-то эти продать можно.

ПАВЛА. Думаешь, купят?

КУЗЬМА. С ручками, с ножками. Я в магазине хуже видал – берут. У меня их штук двадцать... По рублю штука – двадцать рублей.

ПАВЛА. Хм... хозяин растет! Сам продашь или мне доверишь?

КУЗЬМА. Сам. Мне на движок деньги нужны.

ПАВЛА. Вот и копи. Одобряю.



_Влетает_Тонька._



ТОНЬКА. Здрасьте.

КУЗЬМА. Ах, Антонина Филаретовна! Наше вам с кисточкой.

ТОНЬКА. Не Филаретовна, а Валентиновна.

КУЗЬМА. А в метрике как? Ага, кисло? Отец твой имени застыдился. Валентин, видите ли, покрасивше. А я вот не стыжусь. Назвали Кузьмой – Кузьмой и останусь.

ПАВЛА. Правильно, сын! Имя свое уважать надо! Тебе чего, Антонина?

ТОНЬКА. Анна Ивановна пособия просит с того берега перевезти.

ПАВЛА. Даром, что ли?

КУЗЬМА. Туда плыть да обратно... даром я несогласный.

ТОНЬКА. Как тебе не стыдно, Брус?

ПАВЛА. Стыд – не дым. А за труд положено. _(Уходит.)_

ТОНЬКА. Брать деньги с учительницы? Вот додумался!

КУЗЬМА. Ну, хватит! Мамкины речи слыхала? Дополнений не надо.

ТОНЬКА. Мамкины... Ты же пионер!

КУЗЬМА. Я сам в газете читал... Юннаты опыты на участках проводят. Им платят за это.

ТОНЬКА. Не позорься, Брус. Я перед Анной Ивановной со стыда сгорю за тебя!

КУЗЬМА. Завелась трещотка!

ТОНЬКА. Уж лучше с меня возьми... Ножичек отдам, хочешь? Хороший ножичек... шесть лезвий.

КУЗЬМА. Вот это другой разговор. _(Берет_под_крышей_весло.)_ Пошли.

ТОНЬКА. У тебя книжка есть... про капитана Блада. Почитать дашь?

КУЗЬМА. Мала еще для таких книжек.

ТОНЬКА. Мы, между прочим, с тобой одногодки. К тому же научно доказано: женщины опережают мужчин в развитии.

КУЗЬМА. Уж это точно. До замужества приносят подарочки в подолах. А-а-а! _(Делает_вид,_что_убаюкивает_младенца.)_

ТОНЬКА. Брус бессовестный! Я папке скажу!

КУЗЬМА. Валяй! Мы с Филаретом кореши – водой не разольешь.

ТОНЬКА. Вре-ешь!

КУЗЬМА. Я не такой, как у вашего отца дочки.

ТОНЬКА. Смеешься надо мной... издеваешься, а я... я на Центральное скоро уеду. Вот!

КУЗЬМА. Невосполнимая потеря! В три ручья слез будет.



_Тонька_топнула_ногой._


2



_Кузьма_идет_к_дому._Он_с_веслом_и_глобусом._За_ним_следует_Тонька._Она_несет_рулон_географических_карт_и_живую_черепашку._



КУЗЬМА. Мам! Мамка! Наглядные пособия можно у нас оставить? Не отзывается. Наверно, по бруснику учесала.

ТОНЬКА. Давай к нам отнесем.

КУЗЬМА. Придется. Черепашку-то где-нибудь рядом с норкой бурундучка отпусти. Знаешь, где норка?

ТОНЬКА. Еще бы не знать... я его чуть ли не каждый день проведываю.

КУЗЬМА. Ну, шуруй, шуруй! Я следом.



_Тонька_уходит._

Петька! Петь! Дай голос.



_Молчание._Кузьма,_встревожившись,_взлетает_по_лестнице_на_сенник._

_Павла,_воровато_оглянувшись,_лезет_на_чердак._Под_мышкой_у_нее_полосатая_шкурка._



КУЗЬМА_(заглядывая_на_сенник)._ Спишь, одноглазик? У, лежебока! Я ж по твоей милости могу инфаркт до срока нажить. _(Спустился_вниз,_увидал_мать.)_ Мам! Ты без меня Петьку кормила?

ПАВЛА. А как же, Кузя. И накормила, и вымыла.

КУЗЬМА_(ворчит)._ «Кузя»... Больно ласкова нынче. Не к добру.

ПАВЛА. Прошлась по лесу... очистилась душа. Вольно тут у нас, красиво! Грибов и ягод невпроворот... Пташки нащелкивают, белки сигают...

КУЗЬМА. А Тонька, дура, на Центральное собралась.

ПАВЛА. Скатертью дорога. Кабы вот школа еще...

КУЗЬМА. Что – школа? Плотники хлеб едят не напрасно. Вот-вот закончат.

ПАВЛА. Строили бы лучше на Центральном.

КУЗЬМА. Чем лучше-то? Была охота каждый день на веслах через Обь плюхать! _(Взглянув_на_сенник.)_ Пока, Петруша! Я скоро вернусь... вот только пособия отнесу да плотников попроведаю.

ПАВЛА. И чего ты к этим баптистам зачастил? Еще завлекут в свою веру.

КУЗЬМА. Завлекали тут одного... Знаешь ведь, у Иннокентия на аккордеоне учусь. Других интересов нету.

ПАВЛА. Станешь пятерочником – так и быть, куплю тебе эту музыку.

КУЗЬМА. Три балла нужно. Немецкий с географией вытяну. А вот литературу не поднять.

ПАВЛА. Может, постараешься?

КУЗЬМА. Душа не лежит. Да и предмет сам больно занудный. Писателей тьма, а все про одно пишут: любовь Ольги, любовь Татьяны, Веры, Марьи... на фиг они мне сдались со своими Любовями!

ПАВЛА. Ну и не видать тебе аккордеона.

КУЗЬМА. Лучше бы не дразнила.



_Входит_Недобежкин._



НЕДОБЕЖКИН. Пособия получили? Маловато.

КУЗЬМА. А ты бы помог, Филарет... то есть это... Валентин Иванович. Ты же все-таки депутат.

НЕДОБЕЖКИН. Некогда сейчас, Кузьма. Веришь ли, сам зашился.

КУЗЬМА. А как насчет того, чтобы опиум искоренить?

НЕДОБЕЖКИН. Какой еще опиум?

КУЗЬМА. Который для народа. У баптистов служба сегодня.

НЕДОБЕЖКИН. А, пусть их опиваются! Меня не щекочет.

КУЗЬМА. Вот те раз! Ты же депутат, дядя Валя!

НЕДОБЕЖКИН. На ферме запарка! Самый опорос начался, а ты про баптистов.

КУЗЬМА. Очень уж вы инди... индифурентны, Филарет Иванович.

НЕДОБЕЖКИН. Чего?!

КУЗЬМА. Безразличны вы очень, вот что! Опиум же! Духовный наркотик!

НЕДОБЕЖКИН. Я вот по шее тебе, болтун... позволяешь много!

КУЗЬМА_(удаляясь)._ Не положено.

НЕДОБЕЖКИН. Я ведь к тебе, Павла Андреевна.

ПАВЛА. Ну, беседуй.

НЕДОБЕЖКИН. Беседовать-то особо некогда. Бычка выложить надо. Возьмешься?

ПАВЛА. Сам-то не можешь? Вроде мужик... штаны носишь.

НЕДОБЕЖКИН. Штаны теперь и женщины носят... _(Смущенно.)_ Я крови боюсь, Павла Андреевна. Увижу кровь – с души воротит.

ПАВЛА. Слабонервный какой! Ладно уж, забегу на минутку.



_Недобежкин_уходит._

_За_воротами,_у_кучки_железного_хлама,_стасканного_сюда_хозяйственным_Кузьмой,_стоит_женщина,_поглаживая_искрученный_винт_вертолета._

_Входит_Кузьма._



ЖЕНЩИНА. Мальчик, ты давно здесь живешь?

КУЗЬМА. С тех пор, как аисты принесли.

ЖЕНЩИНА. Аисты? Не понимаю.

КУЗЬМа. Наверно, потому, что вас среди капустных грядок нашли.

ЖЕНЩИНА. Смешной! Не знаешь, откуда этот винт?

КУЗЬМА_(помрачнев)._ Были хорошие люди – летчики. Геологам трубы везли на вертолете. Шутили, наверно, анекдоты рассказывали. А вертолет упал...

ЖЕНЩИНА. И не досказан последний анекдот. И не доставлены трубы...

КУЗЬМА. Жили бы... научили бы меня, как построить летающую амфибию.

ЖЕНЩИНА. Саша... Сашенька... _(Обессиленно_села_на_землю.)_

КУЗЬМА. Вы встаньте, тетя! Земля сырая.

ЖЕНЩИНА. Сырая, а муж мой... в ней.

КУЗЬМА. Я вас с Петькой познакомлю... хотите? По-гречески Полифем. Он хоть и Полифем, а совсем нестрашный. _(Сбегал_за_козленком,_принес.)_ Погладьте его!

ЖЕНЩИНА_(нацеловывая_козленка)._ Какая прелесть! Ты бы его Угольком назвал. Весь черный...

КУЗЬМА. Петька – и все тут. И никаких угольков. Нельзя, тетя. Целовать нельзя. У вас губы в помаде. _(Отнял_козленка.)_

ЖЕНЩИНА. Ты видел, как это все... случилось?

КУЗЬМА. Мы с мамой ягоды собирали. Вертолет завалило. Он бы выровнялся, да ветер дул боковой. А под брюхом трубы болтались. Потом у меня в глазах все поплыло... Вы лучше у мамы спросите. Она больше моего знает.

ЖЕНЩИНА. Это не нужно... не нужно теперь. Все остальное я знаю. Я будто голос его слышала в ту минуту. Он звал меня: «Таня! Танюха! Мне страшно!..»

КУЗЬМА. Ну, летчик же! Летчики – народ отчаянный.

ЖЕНЩИНА. Хотела что-нибудь из вещей его отыскать... ничего! Одно железо.

КУЗЬМА_(достав_шариковую_авторучку)._ Вот, возьмите! Я подобрал на месте аварии. Не его?

ЖЕНЩИНА. Возможно. Да-да, возможно! Я, кажется, узнаю... вот трещинка на колпачке. Впрочем, не знаю... не уверена. Уж год, как мы порознь. Я полюбила другого. Но я и Сашу люблю...

КУЗЬМА. Дайте сюда! Это не его... это моя ручка. Давайте! _(Выхватив_ручку,_убежал.)_

ЖЕНЩИНА. Мальчик! Мальчик! Какой дикий! _(Отерла_слезы,_начала_прихорашиваться.)_



_В_ограде_Павла._

_Входят_Вита_Сорока,_Путников._



ПУТНИКОВ_(у_него_привычка_ – _пятиться_от_собеседника_и_дергать_за_свою_бородку,_словно_хочет_сам_себя_удержать)._ Медку нам не продадите ли? Товарищ наш простудился.

ПАВЛА. Много ли брать будете? Вдвоем пришли.

СОРОКА. Я Алешу повидать хотела.

ПАВЛА. Ночи-то не хватило? Повод нашла... Проваливайте отсюда! И с острова тоже проваливайте! Все исковыряли...

ПУТНИКОВ. Нам исполком разрешил... мы не самовольно.

ПАВЛА. Исполком – пусть, а я не разрешаю. Ройтесь там, где людей нет.

ПУТНИКОВ. Не нужно злиться. Все это было уже... Мы должны быть терпимыми... Меду-то продадите?

ПАВЛА. Меду?! Продам. Кило десятка.

ПУТНИКОВ. Ого! Кусается!

ПАВЛА. Дорого? А пчел держать подороже.

СОРОКА. Мы возьмем... возьмем, Павла Андреевна.



_Павла_уходит._



ПУТНИКОВ. Какая неприятная особа! А хороша прямо-таки до неприличия!

СОРОКА. Влюбились? Сказать ей об этом?

ПУТНИКОВ. В кого я влюблен, вам известно... лучше, чем кому- либо.



_Павла_возвращается._



ПАВЛА. Я вам два кило взвесила. Других гирь нету. Устраивает – берите. Нет – другим продам. Желающих много.

ПУТНИКОВ. У вашего меда какой-то цвет необычный.

ПАВЛА. На севере добыт – потому. _(Сложив_деньги_, _уходит.)_

ПУТНИКОВ. Красота и жадность... В голове не укладывается. Ведь это страшно так жить, бессмысленно!

СОРОКА. Она не ради себя... Ради детей жадничает. А их тяготит это. По крайней мере Алешу...

ПУТНИКОВ. Как нежно вы это сказали... мне стало завидно.



_Появляется_Кузьма._



КУЗЬМА. Сорока прилетела! Ах ты, сорока! Мам!

ПАВЛА_(высовывается_из_окна)._ Чего тебе?

КУЗЬМА. Дядя Легеза баню велел истопить. К нам шефы приедут... бригада Попова. Они покосничать помогают.

ПАВЛА. Пускай сами топят. Вам что еще?

ПУТНИКОВ. Уходим, уходим... _(Уходит.)_

ПАВЛА_(задергивает_занавеску,_но_снова_отдергивает)._ Сюда пореже заглядывайте. А лучше стороной обходите. В ваших же интересах.

СОРОКА_(она_уже_за_калиткой)._ Кузьма! Передай вот это Алеше...

КУЗЬМА. Сама-то не можешь?

СОРОКА. Мне запретили с ним видеться.

КУЗЬМА. Кто запретил? Тот, с рыжей бородкой?

СОРОКА. Тот не имеет права. Пожалуйста, передай.

КУЗЬМА. Передам, рука не отсохнет. Вот эта штука тебе нравится? _(Достает_фигурку_медведя.)_

СОРОКА. Замечательно! Сам сделал?

КУЗЬМА. Не-а, умелец один. Велел продать по дешевке.

СОРОКА. Я бы купила... только денег при себе нет.

КУЗЬМА. Ладно, потом принесешь. _(Входит_в_ограду.)_



_Входит_Павла._



ПАВЛА. Был у баптистов-то?

КУЗЬМА. Закрылись. Молятся. Иннокентий им на аккордеоне наяривает. Опять патоки в мед добавила?

ПАВЛА. Добавила маленько... чтоб не загустел. Игрушки-то продал?

КУЗЬМА. Х-хэ! Не сразу. Покупателей-то не много на острове. Мам, дала бы мне деньжонок... с отдачей, конечно. Позарез движок нужен.

ПАВЛА. А ты сам заработай. Сегодня бычка у Недобежкиных выхолостим. Завтра у Легезы окна застеклим, Коробейников печку просит изладить... за все-то и набежит.

КУЗЬМА. Когда еще набежит-то! А тут такое дело – амфибия...

ПАВЛА. Оно, конечно, легче за мамкин-то счет... Сама я у мамки единой копейки не попросила. Вот эти руки меня кормили... и вас кормят.

КУЗЬМА. Кабы у тебя денег не было, а то ведь куры не клюют.

ПАВЛА. Денег вдосталь, не жалуюсь.

КУЗЬМА. Ну вот, а ты жадничаешь.

ПАВЛА. Жадничаю? На вас же коплю, охломоны! Сама до замужества в лаптях щеголяла! Да и после замужества легко не жила: война, голодуха... муж израненный... Он с войны-то получеловеком воротился! Глаза нет, нога не гнется... Ко всему еще и трясучка била.

КУЗЬМА. Теперь-то не бьет.

ПАВЛА. А что толку? Все одно никакого толку! Не от хорошей жизни окна стеклю, бычков выхолащиваю... мое ли это дело? Он только и знает свистульки вырезать да кнутом хлопать.

КУЗЬМА. Ты не сетуй, мам, не сетуй! Мне денег твоих не надо. Сам заработаю.

ПАВЛА. Пойдем к Недобежкиным-то. А то Легезу позовут.



_Вбегает_Тонька._



ТОНЬКА. Брус, я бурундучка покормить хотела... нет бурундучка. Всю норку разорили...

КУЗЬМА. Кто? Кто разорил?

ТОНЬКА. А я знаю?



_Кузьма_сорвался,_побежал._



ПАВЛА. Кузя! Кузя! Вот вертун! Мы с ним как раз к вам собирались. _(Уходит_в_дом.)_



_Тонька_поджидает_Кузьму_в_ограде._



КУЗЬМА_(подходит)._ Узнать бы, кто там разбойничал! Только узнать бы...

ПАВЛА_(выходит_из_дома_в_кожаном_фартуке,_с_сумкой)._ Может, соболь изловчился или лиса подсмотрела.

КУЗЬМА. Следы-то там человечьи!

ПАВЛА. Вечереет. Пойдем, пока не стемнело.

ТОНЬКА. Ты не горюй, Брус. Поищем – может, и найдем. Не горюй.

ПАВЛА. Ну, хватит, хватит! Айда на заработки!

КУЗЬМА. Не пойду.

ПАВЛА. Движок-то раздумал покупать?



_Кузьма_отмолчался._



Дело хозяйское. _(Уходит.)_



_Появился_Алексей._



АЛЕКСЕЙ. Ты что это, братан? Кто тебя?

ТОНЬКА. Бурундучка утянули... совсем ручной был бурундучок... с ладошки брал.

АЛЕКСЕЙ. Не расстраивайся. Найдется.

ТОНЬКА. Я тоже ему толкую.

КУЗЬМА. Иди отсюда, утешительница!



_Тонька,_надув_губы,_уходит._

Тебе письмо... от Сороки.

АЛЕКСЕЙ_(читает)._ «Алеша! Нам не нужно больше встречаться. Так будет лучше для нас обоих. Вита». Интересный разговор! _(Стремительно_уходит.)_

КУЗЬМА_(встряхиваясь)._ Вот это поворот!


3



_Во_дворе_Брусов_колет_дрова_Попов._Тут_же_вертится_Кузьма._Двое_буровиков_пилят._

_Павла,_приодевшаяся_по_случаю_приезда_гостей,_идет_с_коромыслом._



ПОПОВ_(отнимая_коромысло)._ Не обижай, хозяюшка! Воды-то уж как-нибудь наносим.

ПАВЛА. Счастлива жена твоя... если так же о ней заботишься.

ПОПОВ. Была счастлива... _(Одному_из_пильщиков.)_ Геннадий! Ну-ка, займись!



_Тот_уходит_с_коромыслом._



ПАВЛА. Что ж, ладно. Пойду ужин готовить.

ПОПОВ. А ты бы с нами посидела... поговорила.

ПАВЛА. Без дела сроду не сиживала. _(Чуть_улыбнувшись_ему,_уходит.)_

ПОПОВ_(Кузьме)._ Мать-то у тебя... словно царевна Несмеяна.

КУЗЬМА. Царевну не видал, не знаю. А вот портрет ваш видал в газете. Вы там моложе.

ПОПОВ. Пока сюда газета дойдет, хоть кто состарится. Тебя, значит, Кузьмой зовут?

КУЗЬМА. Кузьмой, значит. А вас, значит, Григорием Кузьмичом?

ПОПОВ. Язва! Характерец-то, видать, материнский.

КУЗЬМА. У меня – собственный. А у вас чей?

ПОПОВ. Тоже не заемный. Учишься как?

КУЗЬМА. С переменным успехом. А вы как трудитесь?

ПОПОВ. Бывают срывы. Но в общем – хвалят.

КУЗЬМА. Взяли б меня к себе в бригаду!

ПОПОВ. Школу кончишь – возьму.

КУЗЬМА. Я до окончания-то, может, летающую амфибию построю... Да вот финансы поют романсы.

ПОПОВ. Выручу по-дружески. Составь смету по всей форме... будут финансы. _(Подмигнул.)_

КУЗЬМА. За так не возьму.

ПОПОВ. Почему же за так? Вернешь, когда вырастешь.

КУЗЬМА. Это все равно что за так.

ПОПОВ. Если я окажусь в таком переплете, неужели не выручишь?

КУЗЬМА_(не_сразу)._ Подумать надо.

ПОПОВ_._ Д-да, заквасочка! _(Словно_потеряв_интерес,_отвернулся.)_



_Из_бани_с_вениками_вышли_Алексей_с_Легезой_



ЛЕГЕЗА. Ну банька! Жарче, чем в преисподней.

АЛЕКСЕЙ. Сами докрасна каменку раскалили. Гудит, как турбина.

ПОПОВ. Веничкам-то досталось. Догола обтрясли.

ЛЕГЕЗА. Пивка бы сейчас! Алеха, слетай в сельпо!

АЛЕКСЕЙ. Суббота: продавщица тоже, наверно, парится.

ЛЕГЕЗА. Вынь ее из парной. Не домылась – спину пошоркай.

АЛЕКСЕЙ. Не могу. Дела.

ЛЕГЕЗА. Знаю я эти дела. Такие... в очках, с косами.

КУЗЬМА. Давайте я сбегаю.

ЛЕГЕЗА. Вот это парень! Вот это парень так парень! А слушай, козлище-то твой здравствует?

КУЗЬМА. Че ему сделается? На сеннике дрыхнет.

ЛЕГЕЗА. Ну, стало быть, долго жить будет.



_Взяв_деньги_и_рюкзак,_Кузьма_убегает._Входит_Павла._



АЛЕКСЕЙ_(потихоньку)._ Мам, дай трешницу. Я в кино.

ПАВЛА. Хоть десятку бери... если один пойдешь... без очкастой.

АЛЕКСЕЙ. Я не ребенок, мать. Меня за руку водить не надо.

ПАВЛА. И от ребенка недалеко ушел. Добрую девку найти не можешь. Хошь, Нинку Полушкину посватаю? «Жигули» собственные. И с лица хоть воду пей. У твоей Виты ни красоты, ни вида. А дома, слышала я, довесок остался. Так что на готовенькое придешь.

АЛЕКСЕЙ. Вранье! Это брат ее младший! Был планеристом, упал... Вита по курортам его возила... и сейчас переводы шлет. А ты – довесок! Как только язык повернулся!

Павла. Ну хоть и брат... все одно несвободна. Зачем тебе лишняя обуза? Я вон отца твоего как крест через всю жизнь пронесла. Сладкого в том, Алешка, мало. Женись на Нинке. На землеройку согласия не даю.

АЛЕКСЕЙ. Обойдусь без согласия.

ПАВЛА. Ой ли?

АЛЕКСЕЙ. Обойдусь. А ты Виту не трави. Люблю ее. Ясно?

ПАВЛА. Как знаешь. Но, в общем, так порешим: она или я. Под одной крышей мы не уживемся. Мое последнее слово.



_Подходит_Кузьма._Он_слышал_разговор._



КУЗЬМА. Далеко, Алешка?

АЛЕКСЕЙ. В кино собирался, да вот... раздумал.

КУЗЬМА. Деньги-то есть на кино?

АЛЕКСЕЙ, Нет у меня денег, братан. Не заработал. _(Уходит.)_

КУЗЬМА_(уронив_рубль)._ Не заработал? А это кто обронил? Подыми!

АЛЕКСЕЙ_(заглянув_ему_в_глаза)._ Не ври. Не ври! _(Но_рубль_взял.)_ Я тебе скоро верну, Кузьма. Очень скоро! А пока прощай. Уеду, наверно. Здесь мне жизни не будет.

КУЗЬМА. И правильно: уезжай. К буровикам или еще куда.

АЛЕКСЕЙ. К буровикам? А что, это идея. Годок можно у них потолкаться... как раз в институт подготовлюсь.

КУЗЬМА. Если хочешь, потолкую с Поповым. Он мужик свойский.

АЛЕКСЕЙ. Сам потолкую. Прощай.

КУЗЬМА. Себя отстоять не можешь... а за людей хотел драться.

АЛЕКСЕЙ. Все не так просто, Кузьма. Все не так просто.

КУЗЬМА. Ну-ну.



_Входит_Сорока._



СОРОКА. Я принесла, Кузьма. Этого хватит? _(Дает_Кузьме_деньги.)_



АЛЕКСЕЙ. У вас какие-то непонятные сделки.

СОРОКА. У Кузьмы есть знакомый. Он вырезает фигурки. Вот я и купила.

АЛЕКСЕЙ. Знакомый?!

КУЗЬМА. Забери свои деньги!

СОРОКА. А медведя? Вернуть?..

КУЗЬМА. И медведя оставь. Так велел... знакомый.

СОРОКА. Спаси-ибо! Я, помню, книжку тебе обещала... забыла – какую.

КУЗЬМА. Тут не только книжку – себя забудешь.

АЛЕКСЕЙ. Не увлекайся, братан!

КУЗЬМА. По авиации я просил... летающий аппарат хочу смастерить.

СОРОКА. Ого! Это серьезно?

АЛЕКСЕЙ. Братан слов на ветер не бросает. Скажи своему... знакомому, Кузьма, чтоб за безделки денег не брал. Ясно?

СОРОКА. Продают же художники свои картины...

АЛЕКСЕЙ. Так то художники.

СОРОКА. А знаешь, этот умелец – тоже по-своему художник. Его медвежонок всем нашим понравился. Насчет книжки, Кузьма, я напишу брату... он авиамодельный кружок вел когда-то... Сегодня же напишу. _(Уходит_вместе_с_Алексеем.)_

КУЗЬМА. Обещанного три года ждут! _(После_паузы.)_ Талант, значит, тятя-то наш, самородок! А я и не знал...



_Из_калитки_вышла_Павла._Погрозив_вслед_уходящим,_занесла_рюкзак_в_ограду._

_Здесь_собран_стол._За_столом_Легеза,_Попов,_Рыжий,_Брус-старший_и_несколько_буровиков._



ПАВЕЛ. Нефть выкачаете – земля полой станет.

ПОПОВ. Не станет. Мы вместо нефти воду закачиваем.

ПАВЕЛ. Вода заскучает – найдет лазейку и вся до капельки утечет. Земля ж в пустоте прогнется... провалится. Идолы вы! Чума на болоте!

ПАВЛА. Не стони! Чего расстонался?

ПАВЕЛ. Землю жалко! Я пастух, я духом лесным привык дышать. А эти пришли – все небо закоптили, озера запакостили... Что мне от нее, от нефти вашей, ежели я задыхаюсь? И зверь задыхается, и рыба, и птица...

ЛЕГЕЗА. Тебе лично, может, и ничего. А страна, у которой нефти в избытке, – счастливая страна!

ПАВЕЛ. Чума! Чума! Разбойники! На траву поглядите... наша трава, сибирская, а бежит отсюда, спасается. Все живое бежит!

ПОПОВ. Мы земле своей не враги... тоже болеем за нее. Бывают, конечно, оплошности. Ну, там кедр свалим по недосмотру, нефть в реку или в озерко пустим... Я не про себя говорю. Сам-то я стерегусь этого. Про тех, у кого опыта нет... Но и они научатся беречь землю. Заставим! Я, как и ты, воевал за нее! Цену знаю... хоть и не помянута та цена ни в одном прейскуранте.

РЫЖИЙ_(видит_у_Кузьмы_фигурку_лося)._ Что это за штуковина? Покажи-ка! Д-да! Премудрость!

ПОПОВ. С норовом лось. Ты сработал, Павел Терентьич?

ПАВЕЛ. Балуюсь от безделья.

ПОПОВ. Все бы так баловались. Искусник!

ПАВЕЛ. Глянется, так бери. У меня их много.

РЫЖИЙ. А я бы купил.

ПАВЕЛ. Я их для радости делал... Радость не продается. Бери!

ПАВЛА. Размахался, гляжу! Пробросаешься!

ПАВЕЛ. Не осуждай, мать. Дарю с намеком. Чтоб помнили про зверят моих, про людей, которые на земле живут.

ПОПОВ. Благодарствую. Про наказ не забуду.

ЛЕГЕЗА. Медку, что ль, попробовать? Подсластить после горького. _(Хлебнул,_поморщился.)_ Д-да! Хоть клизму ставь! Пойду, пока не отравился. _(Уходит.)_

КУЗЬМА_(забежав_в_дом,_возвращается_с_туесом_натурального_меда.)_ Это вам, Михаил Дмитриевич! От мамы.

ЛЕГЕЗА. Мед у меня свой есть, Кузьма. И – без патоки. _(Ушел.)_

ПОПОВ_(поглядев_на_развешанные_шкурки)._ Чучела кругом... кто промышляет?

ПАВЕЛ. Мать. Она у меня на все руки мастер.

РЫЖИЙ. Стало быть, шкурки есть на продажу?

ПАВЛА. Оставила для себя. Мы хоть и деревенские, а тоже в мехах форсить любим.

РЫЖИЙ. Для себя-то всегда настреляешь: тайга рядом. А я бы жене на воротник подарил.

ПАВЛА. В добрые входишь? Настреляй и входи.

РЫЖИЙ. Из меня стрелок как из немого оратор. Продай, Павла Андреевна! За деньгами не постою.

ПАВЛА. Песец по теперешним временам стоит не дешево. Сотни две набежит.

РЫЖИЙ. Куплю, если еще пару белок добавишь.

ПАВЛА. Возьми на бедность... одну.

РЫЖИЙ. Одну-то куда приспособишь?

ПАВЛА. Уж это твоя печаль.

РЫЖИй. Хватка у тебя мертвая!

ПАВЛА. Трудом добыто. За свои труды ты разве меньше с государства берешь?

ГОЛОСА. А мне, Павла Андреевна? Может, ондатра имеется?

– Да, хорошо бы на шапочку!

– Доставай, хозяйка! Доставай, есть ведь заначка-то!

ПАВЛА. Как без заначки? На то она и торговля. Правда, заначка та не моя, братова. А он втридорога берет.

ГОЛОСА. Ну, показывай! Не обидим.

ПАВЛА. Тот не родился, кто меня обидит. А товар вот каков: две росомахи, пяток соболей, куница да дюжина ондатр.

РЫЖИЙ. Тут целое состояние!

ПАВЛА. Не по карману – не бери. Все на добровольных началах.



_Начинается_распродажа._



ПАВЕЛ_(отзывает_жену_в_сторону)._ Поимей совесть, Павла! Три шкуры дерешь!

ПАВЛА. Не мешай! Сами напросились.

ПОПОВ_(тихо)._ А я ведь ее за Несмеяну принял...

КУЗЬМА. Ты в гостях тут, вот и гости. А то живо вытурю!

ПОПОВ. Характер-то все-таки мамкин. Точно: мамкин!

ПАВЕЛ. Ты бы не встревал, Кузьма, а? Поберегся бы маленько.

ПОПОВ. Не убережешь... с молоком впиталось.

ПАВЕЛ. Слышь-ка, Кузьмич, сына старшего не возьмешь к себе? Худо ему тут.

ПОПОВ. Раз худо – возьму. Худо – значит, не в мать удался.

ПАВЕЛ. Шибко-то ее не суди. Разберись сначала. Павлу, ежели потрясти, много хорошего вытрясешь. Меня вон после войны из обломков собрала. Сыновей одна воспитала. На Павлу обижаться грешно.

ПОПОВ. По дереву ты аккуратно режешь... зверюшек, рыб и все прочее. И понимаешь их лучше, чем людей. Вот и режь... и не углубляйся. А то однажды жену свою вдруг увидишь до донышка и напугаешься.

ПАВЛА_(разглаживая_деньги)._ А ты что же не покупаешь?

ПОПОВ. Дарить некому. _(Встал.)_ За хлеб, за соль, хозяюшка. _(Поклонился.)_ А еще за щедрость твою. Пошли отсюда, ребята!



_Уходят._Павла_сжимает_в_кулаке_деньги,_скрывается_в_избе._



ПАВЕЛ. Кузя, тайничок мой на чердаке знаешь? Извлеки оттоль четвертинку.

КУЗЬМА. Ты же не пил раньше... берегся.

ПАВЕЛ. Не пил, а теперь выпью.



_Кузьма_взбирается_на_чердак,_но_через_минуту_слышится_его_гневный_возглас._Грохочет_упавшее_наземь_ведро._Из_избы_выбегает_Павла._



ПАВЛА. Упал? Убился? _(Увидав_сына_со_шкуркой_бурундучка.)_ Живой_..._

КУЗЬМА. Бурундучка-то ты присмотрела?

ПАВЛА. Он же лесной был, дикий...

КУЗЬМА. Лесной, дикий! Он с рук моих ел, понятно? Он маленький был, понятно?

ПАВЛА. Чего психуешь? Бурундучков в лесу немало.

ПАВЕЛ. Ох и напьюсь я сегодня! Ох и напьюсь!

ПАВЛА_(протягивая_руки_к_сыну,_который_брезгливо_пятится_от_нее)._ Не свались оттуда... высоко.

КУЗЬМА. Не подходи ко мне! Не подходи!

ПАВЛА_._ Кузя! Кузя! Экий ты кипяток! _(Хочет_снять_сына,_но_он_резко_отпрыгнул,_сорвался_с_лестницы.)_



_Все_померкло._


4

_В_избе_Брусов._Кузьма_и_Павла._



КУЗЬМА. Ну вот, десять дней из жизни вычеркни.

ПАВЛА. Зачем вычеркивать-то? Ты их сам за себя прожил.

КУЗЬМА. Хворый не живет – мается. Я почему-то летал каждую ночь.

ПАВЛА. Растешь, значит. Когда растут – летают во сне.

КУЗЬМА. Я по всем правилам летал: за спиной вертолет в ранце, на лямке – кнопки для управления. Щелк одной – аппарат завелся. Щелк другой – взлетел. Здоровски! О-ой!

ПАВЛА. Худо тебе!

КУЗЬМА. В глазах радуга... да вот уж проходит. Ты не тревожься, мам.

ПАВЛА. Как-никак под сердцем носила.

КУЗЬМА. Ты добрая, мам. Все ночи около меня просидела... Добрая. А что денег на движок не дала, так это правильно. Вот поправлюсь – в бригаду к белорусам пойду. Возьмут, поди? Топор в руках держать умею.

ПАВЛА. Дам я тебе денег. Дам, лежи-полеживай!

КУЗЬМА. Сам заработаю. Душно! На улицу, что ли, выйти?

ПАВЛА. Выйди, посиди на завалинке. Я меду свеженького из подполья достану.



_Кузьма_усмехнулся._

Свеженького! Вчера перегнала.



_Поправив_повязку_на_голове,_Кузьма_выходит_в_ограду._Подошел_к_сеннику._Окликнул_козленка._



КУЗЬМА. Потерял меня, одноглазик? А я, брат, с чердака шмякнулся. Ф-фу, земля колышется! _(Отошел,_сел_на_завалинку.)_

ПАВЛА_(подав_мед_в_берестяном_туесе)._ Кушай, сынок! Кушай да поправляйся.

КУЗЬМА. Теперь уж все... встал.

ПАВЛА. Для тебя – все. А мать за вас каждую минуту страшится. _(Уходит.)_

КУЗЬМА. Нет, Петька, что бы там ни говорили, а мамка у нас добрая.



_За_воротами_Иннокентий,_седой,_длинный._Он_с_аккордеоном._Войти_не_решается._

Долго за воротами будешь топтаться?

ИННОКЕНТИЙ. Не смотришь... как угадал?

КУЗЬМА. Ты ноты на слух путаешь? Нет? Вот так и я людей различаю. И говорят они и ходят по-разному.

ИННОКЕНТИЙ. Я тебе сыграю сейчас... первый услышишь. _(Расстегнул_аккордеон,_заиграл.)_Слушается?_

КУЗЬМА. Я бы тебя за одно это в композиторы произвел.

ИННОКЕНТИЙ. А я сочинял когда-то... ансамблем руководил. После развода с женой попал в больницу... и не вернулся. Теперь вот плотничаю для поправки здоровья.

КУЗЬМА. Тоже нужное дело.

ИННОКЕНТИЙ. А как же! Уедем – тебе на память школа останется.

КУЗЬМА. Вон какая лебедушка! Словно в молоке выкупалась.

ИННОКЕНТИЙ. А мы расчет получили.

КУЗЬМА. Жаль... ох как жаль!

ИННОКЕНТИЙ. Хоть реденько пиши мне. Ладно?

КУЗЬМА. Обязательно. И ты пиши. Прямо на остров. Кузьме Брусу.

ИННОКЕНТИЙ. Хотелось бы встретиться... лет через пять. Вырастешь – забудешь?

КУЗЬМА. Эко мелешь! Совсем тебя оглупили твои баптисты! Поди, веровать начал!

ИННОКЕНТИЙ_(рассмеявшись)._ Да что ты! Я только в одно верю, Кузьма: человек добр и к добру стремится. Все прочее – забота философов. Да ты знаешь ли, кто такие философы?

КУЗЬМА. Ну те, которые жить учат.

ИННОКЕНТИЙ. Точно! Тысячи лет учат. А научить никак не могут. И каждый человек начинает себя заново. Поиграть хочешь?

КУЗЬМА_(тронув_регистр)._ После тебя-то?!

ИННОКЕНТИЙ. Ты будто сердишься? Обидел чем? Я неловкий...

КУЗЬМА_(стукнув_кулачишком)._ Да молчи ты! Вот говорун!

ИННОКЕНТИЙ. Привязался я к тебе как к родному. Вот и на недолго, знаю, а привязался.

КУЗЬМА. Оставайся у нас. Вон красота какая!

ИННОКЕНТИЙ. На родину тянет. Она хоть и победней, а все ж таки – родина!

КУЗЬМА. Тогда поезжай. А то затоскуешь.

ИННОКЕНТИЙ. Куплю себе хату... пианино куплю... Эта штука уж не понадобится. Если тебе оставлю – примешь подарок?

КУЗЬМА_(протестующе_замотал_головой)._ У меня все есть, все! У тебя только музыка.

ИННОКЕНТИЙ_(поникнув)._ Ну как хочешь. Прощай, Кузьма Павлович. И пиши мне. Ждать буду. _(Уходит.)_

ПАВЛА_(выглянув_из_окна)._ Отказался от такой вещи! Ну и простак же ты, сын!

КУЗЬМА. У меня все есть... все! У него только музыка.



_Идет_Тонька._



ПАВЛА_(задергивая_занавеску)._ Гостей-то... из семи волостей.

КУЗЬМА. О несравненная Антонина Филаретовна! Нос-то у вас в чем выпачкан?

ТОНЬКА. Все шутишь, Брус, все шутишь! А я по тебе сохну.

КУЗЬМА. Ну?! И помногу в день усыхаешь?

ТОНЬКА. Хорохоришься, а голос совсем слабый. Больно?

КУЗЬМА. Маленькая дырочка в голове. Дырочки, как известно, не болят. Жаль, ум через них вытекает. Фьить, фьить – и дурачок вышел. Что у тебя за спиной-то?

ТОНЬКА. Книжка... про любовь. Вот любят! День и ночь, с первой строчки и до последней!

КУЗЬМА. Не спят, не работают, не едят? Вот психи! Дай погляжу.

ТОНЬКА. Там у меня... смеяться будешь. _(Из_книжки_выпало_письмо.)_

КУЗЬМА_(склоняясь)._ Голубки целуются. Ты рисовала? А запах-то? Парфюмерия! _(Видит_письмо.)_ Брусу... Мне, что ли?

ТОНЬКА. Не тронь! Не твое!

КУЗЬМА. Тут Брусов-то раз-два и обчелся. А Кузьма и вовсе один. Давай посланьице-то, а то отниму!



_Тонька,_отступив,_прячет_письмо_под_кофточку._



ТОНЬКА. Только попробуй.

КУЗЬМА. А что, можно!

ТОНЬКА. Тетя Паша!

ПАВЛА_(отодвигая_занавеску)._ Чего блажишь?

ТОНЬКА. Который час?

ПАВЛА. Тебе не все равно? Ишь, время ей понадобилось! _(Задергивает_занавеску.)_

КУЗЬМА. Не бойся: уж туда-то я к тебе не полезу. Я правильный.

ТОНЬКА. Ты правильный?! Ты?! Ты жадина, жадина! Весь в мать. Ходишь, рублевки сшибаешь. Бессовестный! Хоть бы медом раз угостил! Мед-то колхозный! Ваши пчелы на пасеке наворовали.

КУЗЬМА_(рванув_ее_за_косы)._ Ну-ка, танцуй отсюда, мамзель! Танцуй, танцуй, пока я... в границах. А то переступлю.

ТОНЬКА. Ненавижу тебя! Ненавижу! _(Убегает.)_

КУЗЬМА. Как говорил Печорин, от любви до ненависти один шаг. Очень неглупый был товарищ!



_Павел_идет_в_ограду._



ПАВЕЛ. Поднялся... не рано?

КУЗЬМА. Сколько бока-то пролеживать? Ты пил тогда, тятя?

ПАВЕЛ. Не прикоснулся даже. А потом у постели твоей дежурил.

КУЗЬМА. Травами упоил... до сих пор першит в горле.

ПАВЕЛ. Старые люди в травах толк понимали. Да и сейчас многие травами лечатся.

КУЗЬМА. От всего?

ПАВЕЛ. А как же: и от лихорадки, и от простуды, и от кровяного давления...

КУЗЬМА. От любви тоже лечатся?

ПАВЕЛ. Влюбишься – и лечиться не захочешь. Приятная болезнь!

КУЗЬМА. Ты мамку-то любишь?

ПАВЕЛ. Не спрашивай, сын... тут так закручено... Лучше не спрашивай.



_За_воротами_Легеза,_Недобежкин._



ЛЕГЕЗА. Врут, Валентин, врут! А ты как баба вранье разносишь.

НЕДОБЕЖКИН. Может, и врут, а только батя мой сказывал, что Павел-то... сам себя подстрелил.

КУЗЬМА. Про тебя разговор.

ПАВЕЛ. Тсс!

ЛЕГЕЗА. Ты еще кому не брякни такое! Узнаю – поссоримся. Я Павла как себя самого знаю. Поручиться могу. Это порядочный человек!

НЕДОБЕЖКИН_(вошел_в_ограду)._ Порядочный – так почему бабу свою не приструнит? Знает про него худое, тем и держит.

ПАВЕЛ. Брешете вы! Эй! Брешете!

КУЗЬМА. Скажи им... в глаза скажи, чтоб знали... чтоб не смели напраслину возводить. Этот Филарет... врун! Тебя как ранили?



_Легеза_заглянул_в_калитку,_слушает._



КУЗЬМА. Значит, он правду сказал?

ПАВЕЛ. Правду, да не всю. Ранил я сам себя... это верно. Чеку из гранаты вынул, а бросить не успел... Тут «тигр» навис над окопом. Зарыл меня заживо, да еще и разворот над могилой сделал.

КУЗЬМА. Не успел... ну, с кем не бывает? Вины не вижу.

ПАВЕЛ_(в_волнении_строгая_палочку)._ Есть вина, сын! Страшная вина! Под тем танком дружок мой... полег, Илья Евстигнеев. Может, и жил бы... если б я не сплошал. Его гибель на моей совести. _(Неосторожно_порезал_руку.)_

КУЗЬМА. Тятя! Ты не казни себя понапрасну! И ранен был, и схоронен заживо... Не казни!

ПАВЕЛ. Лоб-то я тебе... Лоб-то весь вымазал.

КУЗЬМА. Это ничего, тятя! Это ничего – кровь твоя.

ПАВЕЛ. Вот, вот... за это самое... двух жизней не пожалею! _(Исступленно_гладит_взъерошенную_голову_сына.)_ Бледный ты... прилег бы.

КУЗЬМА. Угу. Пойду прилягу. _(Ушел.)_



_Легеза_вошел_в_ограду._



ЛЕГЕЗА. Как-то неладно у вас, Павел... как-то неладно.

ПАВЕЛ. А что с меня взять, с самострела?

ЛЕГЕЗА. Не верю, потому что всю правду знаю. Да и не знал бы, так не поверил.

ПАВЕЛ. Спасибо, полчанин!

ЛЕГЕЗА. Ты это... давай без крика. Не люблю, когда кричат. Сначала кричат, потом ворот рвут на рубахе.

ПАВЕЛ. Я не стану... Я к тому, что поверил, что понял... спасибо!

ЛЕГЕЗА. Хватит, хватит! Не за «спасибо» пришел. По серьезному делу. Павле скажи, чтобы фокусы свои кончала!



ПАВЕЛ. Че она опять отчебучила?

ЛЕГЕЗА. Будто не знаешь?

ПАВЕЛ. Она передо мной не отчетна. Сама в доме хозяйка.

ЛЕГЕЗА. Дал ты ей волю! Распустил! До чего дошло: пчел своих на колхозную пасеку насылает! Тьфу!

ПАВЕЛ. Ну, Михайло! Тут уж ты через верх хватил! Пчелы – не солдаты, муштре не поддаются.

ЛЕГЕЗА. И я так же считал, пока сам не выследил: не в поле летят за взятком, а в колхозные ульи.

ПАВЕЛ. Цирк, да и только!

ЛЕГЕЗА. Будет вам цирк, если колхозные пчелы на голодный паек сядут! Уж я постараюсь! _(Уходит.)_



_Выходит_Павла._



ПАВЕЛ. Легеза сказывал, будто пчелы наши колхозную пасеку грабят...

ПАВЛА. Они мне в том не докладывались. Они, бедняжечки, безъязыки.

ПАВЕЛ. Смотри, мать, с законом не балуй!

ПАВЛА. Учить меня будешь? Меня – учить?

ПАВЕЛ_(оробев)._ Я к тому, что закон... он спросит.

ПАВЛА. Нашелся указчик! Такому указчику... ежа за щеку! _(Уходит.)_

ПАВЕЛ. Ни во что меня не ставит... ни во что! Будто и не мужик я, пень безгласный!




5

_Сорока_и_Павла._



ПАВЛА. Я лису тебе подарю. Мало – две. Только отступись.

СОРОКА. Не надо мне ваших лис, Павла Андреевна. Никого, кроме Алеши, не надо.

ПАВЛА. Да что ты нашла в нем? Телок телком! Если уж выбирать из двоих, так я бы профессора выбрала. Человек с положением. На руках носить будет... А этот... молоко на губах не обсохло.

СОРОКА. Валерий Николаевич совсем не профессор... Какие-то неприятности по работе... Потом жена умерла... Все это потрясло его... я взяла его в экспедицию, чтобы поддержать... Понимаете?

ПАВЛА. Покровительствуешь, значит? И без всякой корысти? Что-то не то, не то!

СОРОКА. Плохо ему... могу я помочь человеку, когда плохо?

ПАВЛА. Вот и жени его на себе – сразу выздоровеет.

СОРОКА. Я Алешу люблю, Павла Андреевна. Поверьте, я жить без него не могу.

ПАВЛА. И я тоже.

СОРОКА. Вы мать... вы должны думать о его будущем.

ПАВЛА. Я уж давно подумала. Вот женится – дом этот ему отпишу. Сама внучат буду нянчить, снохой командовать. Ты ведь здесь не останешься, верно?

СОРОКА. Не могу. Брат у меня на иждивении.

ПАВЛА. Вот и сходись с профессором. Алешке ты не пара: ученая, умная... Ему простая девка нужна.

СОРОКА. Если он сам выберет… я уеду.

ПАВЛА. А ты не жди... не жди! Уезжай, пока я не озлилась.

СОРОКА. Не пугайте, Павла Андреевна. Не испугаете.

ПАВЛА_(с_грозной_усмешкой)._ Как сказать! Ты еще не знаешь меня, голубушка! И лучше не узнавай... Вот скажу Алешке: мол, с профессором миловалась... и конец любви вашей.

СОРОКА. Вы не посмеете! Не посмеете!



_За_воротами_Кузьма._



ПАВЛА. Отчего ж это я не посмею? Очень даже посмею. Тем более профессор как кот на тебя облизывается.



_Кузьма_входит_в_ограду._



СОРОКА_(бросаясь_к_нему_навстречу)._ Я книжку тебе принесла... брат выслал.

КУЗЬМА. Ту самую? По авиамоделизму?

СОРОКА. Да, ту самую.

КУЗЬМА. Гляди ты, какая обязательная! Вот, мам, невестка у тебя будет! _(Листает_книжку.)_ Первый сорт!

СОРОКА. Пойду я. До свидания... Кузьма.

ПАВЛА. О разговоре-то помни. Я на своем стою твердо.

КУЗЬМА. Постой! Алешка поклон тебе передал. У нефтяников он пристроился.

ПАВЛА. Дурак, потому и пристроился. Счастья своего не понимает. _(Ушла.)_



_Сорока_целует_Кузьму._



КУЗЬМА. Не путай! Мы с Алешкой не близнецы.

СОРОКА. Я от радости... я... ужасно счастлива!

КУЗЬМА. Кричи громче.



_Сорока,_убегая,_кричит._

Блаженная! Алешку-то попроведай! _(Услыхав_голос_козленка,_лезет_на_сенник.)_ Соскучился, Полифем? Я тут маленько женщинами увлекся. То мать, то Сорока... И Тонька еще навязалась на мою беду. Теперь – все, урегулировал! Поплывем с тобой на Центральное! Не возражаешь? _(Спускается_с_козленком_на_руках.)_ Мам, я на тот берег подался!

ПАВЛА_(в_окно)._ Я окна стеклить подрядилась. Не поможешь?

КУЗЬМА. Теперь без нужды. Мне механизаторы пускач обещали... Я его вместо движка приспособлю. Так что иди одна. _(Уходит.)_



_Павла,_распечатав_тайник,_достала_золотую_лошадку._Затемнение._

_Затопило_все_вокруг._А_откуда-то_из_глубины_наступают_голубые_волны._Хлопают_весла._



ГОЛОС КУЗьмы. Ты не дрейфь, Петро! Я на воде поначалу тоже дрейфил... потом привык. Ничего страшного! Течет река, ну и пускай течет... волну гонит. Ее не надо бояться... жалеть надо. Устала, поди. День и ночь бежит к океану.

И самоходки на ней, и теплоходы, и тягачи, и прочая мелюзга. Мы с тобой – тоже мелюзга, Петька. Плывем – с того берега едва видные. Чего ты? Чайки испугался?.. Безобидная птаха. Кыш! Кыш!.. Ну вот... зачерпнули... Эх, глупо! Раз-два... прыгай!



_Всплеск._

Ну, не бойся! Спокойно!.. Ботинки бы сбросить... тянут! Ладно, в ботинках поплывем. Прижмись крепче. Выплывем... Тихо, тихо, без паники! Дыши вовсю. Дыши, Петька!.. Ох, дьявол! Руку-то как стянуло! Ходу, Петька, ходу!.. Успеем! Должны успеть! Чертова судорога! И ногу схватило... Ходу, близко уже... бли-из... А-а-а-а!



_Волны._Молчание._

_Свет._Легеза_делает_Кузьме_искусственное_дыхание._



ЛЕГЕЗА. В рубашке родился, парень! Не погодись я, кормить бы тебе налимов.

КУЗЬМА. Я бы выплыл... судорога вцепилась! А тут еще и Петька при мне... Где он? _(Шарит_вокруг_себя.)_ Петька-то где?

ЛЕГЕЗА. Да, брат, сплоховали мы с тобой...

КУЗЬМА_(горестно_уронил_голову)._ Был один дружок у меня... один на всем белом свете... и того не стало.

ЛЕГЕЗА. Будут еще дружки у тебя... будут! Поверь! Я многих терял на войне. Думал, все – помру без друзей. Лучше ли, хуже ли – завел новых.

КУЗЬМА. Мне новых не надо. Мне бы одного Петьку...

ЛЕГЕЗА. Куда наладился-то?

КУЗЬМА. В мастерскую... за пускачом для летающей амфибии.

ЛЕГЕЗА. Зачем она тебе, летающая?

КУЗЬМА. Чтобы лететь... к людям.

ЛЕГЕЗА. Гм... к людям. Гляди ты какой!



_Тонька_несет_мертвого_козленка._



ТОНЬКА. Под кустом нашла... остыл уж...

КУЗЬМА. Был один дружок у меня...

ЛЕГЕЗА. Кабы чуток пораньше... чуть-чуть пораньше! Теперь уж ничем не поможешь.

ТОНЬКА. Не убивайся, Кузьма... Его не воротишь.

ЛЕГЕЗА. Верно, Антонина. Косая берет без отдачи.

КУЗЬМА. Пусть только покажется мне... пусть! Я в морду ей плюну. Прямо в морду! За Петьку... за все.

ТОНЬКА. Там обласок еще... за корягу зацепился. Я на берег его вытащила.

КУЗЬМА. Дайте мне весло, дядя Легеза. Схороню Петьку на острове. _(Взяв_весло_, _уходит.)_

ТОНЬКА. Я с тобой, Кузьма... можно?



_Кузьма_покачал_головой:_нет,_мол._Ушел._



ЛЕГЕЗА_(провожая_его_взглядом)._ Много горя хлебнешь, парень! Ох, много!



_Занавес_






ЧАСТЬ ВТОРАЯ



6



_Кузьма_выходит_в_ограду,_бродит_по_двору_осенней_мухой._

_В_избе_переговариваются_его_родители._



ПАВЛА. Неладно с парнем. Как потерял одноглазика – с тех пор не ест, не пьет.

ПАВЕЛ. Тоскует.

ПАВЛА. Сама знаю, что тоскует! Ты советуй, как быть с ним?

ПАВЕЛ. Увезу на выпаса... там скорей оклемается.

ПАВЛА. У тебя одно средство... один врач.

ПАВЕЛ. Природа-матушка все недуги человеческие лечит.

ПАВЛА. Однако после войны-то... не природа, я тебя выходила.

ПАВЕЛ. Должник неоплатный. Но только и природа помогала. День-деньской на вольном воздухе – тут и мертвый воскреснет.

ПАВЛА. Ну воскрес, а польза какая? Рубля не принес в дом... Хоть бы побрякушки свои продавал... Кузьма вон и то догадался.

ПАВЕЛ. Я побрякушки те не для наживы – для удовольствия лажу. Да!

ПАВЛА. Не было удовольствия – и это не удовольствие.

ПАВЕЛ. Люди радуются... Археологи вон проходу мне на дают: «Сделай, Павел Терентьич! Подари, Павел Терентьич!» Стало быть, зацепило. Стало быть, и я кому-то полезный.

ПАВЛА. Кому-то полезный, а для меня – пустое место.

ПАВЕЛ. Ведь ты со зла говоришь, Павла! Ведь ты слона из мухи делаешь.

ПАВЛА. Из мухи слона – легче, чем из тебя хозяина.

ПАВЕЛ. Объяснились... уйти мне, что ли?

ПАВЛА. Соображай сам... не дите годовалое.

ПАВЕЛ. Алешку выжила... теперь меня... потом и за Кузьму примешься?

ПАВЛА. Кузьма – кровинка моя... Не тронь! И того дурня ворочу. Здесь дом его... Чтоб жил, чтоб забот не знал.

ПАВЕЛ. Вылетел... волю почувствовал... навряд ли воротится.

ПАВЛА. На все пойду... из-под крыла не выпущу. Ради его же счастья.

ПАВЕЛ. Не тяни, Павла... У него магнит есть... магнит сильный!

ПАВЛА. Я этот магнит... вертихвостку эту... вот эдак сверну!

ПАВЕЛ. Чего ты взъелась? Пара они... ну и оставь, и не ломай им судьбу.

ПАВЛА. За своих детей я решаю... А та пусть не облизывается... не ее!..

ПАВЕЛ. Ну гляди... не просчитайся. А я теперь... листок сорванный. Ну ладно, замнем. Было плохо, но ведь и хорошо было. За хорошее кланяюсь низко. Жаль, кончилось это хорошее-то. Детей-то проведать дозволишь? В них и моей крови капля...

ПАВЛА. Не юродствуй. Здесь тебе ни в чем не отказывали. А решил уходить – с богом.

ПАВЕЛ. Ну, добро. Детям-то я не скажу, чтоб смуты в них не возникло. И ты виду не показывай... ни к чему. (_Выходит_в_ограду.)_




7

_Здесь_Кузьма,_появляется_Недобежкин,_в_руках_его_гармонь_и_письмо._



НЕДОБЕЖКИН. Посылка тебе, Кузьма. От Иннокентия.

ПАВЕЛ. Гармошка? Неужто в подарок?

НЕДОБЕЖКИН. Вот письмо... тут, наверно, все написано. На пристани встретил меня... Кузьме, говорит, передай.

ПАВЕЛ. Есть же люди.

КУЗЬМА (_читает_письмо)._ «Помни меня, дружок, как и я всю жизнь буду вспоминать о добром-добром человеке по имени Кузьма Брус. Захочется – напиши мне по адресу: Минская область, город Пуховичи, улица Мира, семь. Там я снимаю комнату и, видно, долго еще проквартирую. Может, до самой твоей свадьбы. На свадьбу зови, приеду. Если жив буду. Иннокентий». (_Всхлипнул_, _засопел_и_убежал.)_

ПАВЕЛ. Знатная гармонь! (_Тюкнул_по_клавишам_изувеченным_пальцем.)_ Сыграть бы!..

НЕДОБЕЖКИН. Ты свое отыграл... Пускай сын играет.

ПАВЕЛ. Это верно. Все сыграно.

НЕДОБЕЖКИН. Меня за интернатскими посылают. Не подменишь?

ПАВЕЛ. Самострел я... человек конченый. Чего ты ко мне обращаешься?

НЕДОБЕЖКИН. Насчет самострела... забудем. Факт проверен. Так что ты теперь вне всяких подозрений. Так что живи.

ПАВЕЛ. Благодарствую. А вот как жить – знаешь?

НЕДОБЕЖКИН. Как все живут. За детишками-то съездишь? Аглая последние дни дохаживает... нельзя мне ее оставлять.

ПАВЕЛ. Сам из Филарета стал Валентином... и Варьку в Аглаю перекрестил?

НЕДОБЕЖКИН. При чем тут Варька?.. Я про свинью... про рекордистку. Съезди... пол-литра за мной.

ПАВЕЛ. Сам пей свою пол-литру! Я не побирушка!

НЕДОБЕЖКИН. Я выпью... я бабе своей не подотчетный. Это ведь ты по одной плашке ходишь.

ПАВЕЛ_(сдерживая_ярость)._ Ты ступай, а? Ступай, не доводи до греха!

НЕДОБЕЖКИН. До греха... хе-хе! Как порядочный петушится. _{Уходит.)_



_Входят_Попов,_Алексей._Навстречу_им_выбегает_Кузьма._



КУЗЬМА. Ага, Сорокин жених приехал!

АЛЕКСЕЙ_(тиская_брата)._ Приехал, приехал! А ты раздобрел без меня! Как поживает твой одноглазик?

_Кузьма_молча_высвободился,_помрачнел._



ПАВЕЛ. Утонул он... схоронили недавно.

АЛЕКСЕЙ. Н-ну... тут уж ничем не поможешь. (_Встряхнул_брата.)_ Ничего, братан... образуется. Хочешь, картинг тебе куплю или конструктор? На твой выбор...

КУЗЬМА. Обойдусь... деньги тебе самому понадобятся... на свадьбу. Если мамка разрешит.

АЛЕКСЕЙ. Я теперь сам с усам...



_Из_дома_вышла_Павла._



ПАВЛА_(улыбнулась_Попову)._ А, тут гости! Добро пожаловать.

ПОПОВ. Мне бы умыться с дороги.

ПАВЛА. Проходите, проходите! _(Вводит_Попова_в_дом,_подает_ему_полотенце.)_ А я частенько вас вспоминала... весточки про сына ждала.

ПОПОВ. Я у вашего сына в писарях не служу.

ПАВЛА. А все ж таки мог бы два слова черкнуть... и не только про сына. Ждала я... шибко ждала!



_Попов_молча_умывается._Павла,_погладив_его_по_широкой_спине,_выходит_в_ограду._

_(Алексею.)_ Ну и заволосател! Бороды-то раньше одни старики носили!

АЛЕКСЕЙ. То раньше, а то теперь.

ПАВЛА. Прежнее, значит, вам не пример?

АЛЕКСЕЙ. Смотря какое прежнее.

ПАВЕЛ. С Поповым трудишься?

АЛЕКСЕЙ. С ним.

ПАВЕЛ. По душе работенка?

АЛЕКСЕЙ. Не жалуюсь.

ПАВЛА. Платят по совести?

АЛЕКСЕЙ. На жизнь хватает.

ПАВЛА. А все-таки?

АЛЕКСЕЙ. Да прилично выходит.

ПАВЛА. Хоть бы родителям какую толику подкинул.

АЛЕКСЕЙ. В нужду впали?

ПАВЕЛ. Пока сводим концы с концами.

ПАВЛА. Мы уж не молоденькие. Если и поможешь – никто не осудит.

КУЗЬМА. Все – деньги, деньги! Будто и говорить больше не о чем.

ПАВЛА. Говорить есть о чем. Да ведь человек не разговорами питается. Вот что, Алешка. Дели пополам. Одну половину себе, другую – семье.

КУЗЬМА. Обнищала, бедная! Просишь... Эх, мамка!

ПАВЛА. Я кормила его... одевала. Теперь пускай долг отдает.

АЛЕКСЕЙ. Я задолжал тебе трешницу... ту самую, которую ты мне на кино дать не хотела. (_Подает_деньги.)_

ПАВЛА_(гневно_отшвыривает_их)._ Над матерью издеваешься? Над родной матерью? Не рано ли, сынок? Смотри, припечет – снова под мое крыло кинешься.

АЛЕКСЕЙ. Едва ли... везде люди, мам. И часто – замечательные люди! В случае чего они помогут. Пойдем, Кузьма... отряхнемся... от этого! _(Уходит_вместе_с_Кузьмой.)_

ПАВЕЛ. И я на выпаса подамся... Там избушка... жить можно.

ПАВЛА. Стой! Выжди момент... потом решим. Выжди, пока Алешка гостит.

ПАВЕЛ. Э, брось, Павла, брось! Я давно уж... в глазу соринка. _(Уходит.)_



_Попов_вышел_из_дома._



ПАВЛА. Умылся?

ПОПОВ. Большую грязь смыл, которая снаружи. Сейчас бы душу чем всполоснуть... квасом хоть, что ли?

ПАВЛА. И квасу найдем. И кое-что покрепче. Потерпи. Я только принаряжусь.



_Павел_возвращается,_но,_услышав_их_голоса,_останавливается._



ПОПОВ. Необязательно. Гость невеликий.

ПАВЛА. Зато дорогой. Может быть, самый... дорогой.

ПОПОВ. Буровик я, Павла Андреевна... я землю насквозь вижу...А вот тебя, хоть рентгеном просвечивай, не пойму. Темна.

ПАВЛА. Что ж тут темного? Люб ты мне...

ПОПОВ. Не поздно ли... бес в ребро ударил?

ПАВЛА. Поздняя ягода – самая сладкая.

ПОПОВ. Ну, если... сбудется, что Павел скажет? И сыновья взрослые.

ПАВЛА. Мы с Павлом давно чужие... А сыновья... от сыновей пока спрячем. Когда поумнеют – поймут.

ПОПОВ. Понимать нечего, Павла Андреевна. Не скрою, нравишься мне. Но я о людях привык думать. Тут много людей замешано. Сначала огляжусь.

ПАВЛА. Измельчали вы, мужики, измельчали! Бывало, пальцем помани – на край света пойдут за тобой... Верно, другие времена были.

ПОПОВ. Это точно: другие.

ПАВЛА. Я не в обиду сказала... для примера. Алешка-то как у тебя прижился?

ПОПОВ. Ничего, паренек старательный.

ПАВЛА. Не обижай его... деньгу положи побольше. Ну и держи крепче, чтоб не утек. На буровой-то он почти что дома.

ПОПОВ. Деньгу не я кладу – государство. А решит уезжать – кто удержит?

ПАВЛА. Кроме меня, некому.

ПОПОВ. Был слух, жениться он собирается...

ПАВЛА. Пускай женится... есть невеста. И дом им готов, и приданое. А мы себе рядом избушку построим... когда по свету болтаться устанешь.



_Подошел_Павел._



ПАВЕЛ. Рядом, значит? Ловко расплановала... (_Посмеявшись_.) За кнутиком я... кнутик дома забыл.




8

_Под_навесом_Алексей._Истово_лупит_мешок_с_опилками._



ПАВЛА. Мешок-то в чем провинился?

АЛЕКСЕЙ. А так... силу девать некуда.

ПАВЛА. Ну, умный человек силе всегда найдет применение.

АЛЕКСЕЙ. И я найду... со временем.

ПАВЛА. Трактористом был, слесарем... шоферил даже... теперь вот на буровую сбежал... Что гонит?

АЛЕКСЕЙ. На буровую я от тебя убежал.

ПАВЛА. Уж коль бежит человек, то он от себя бежит... не поймет, глупый, что от себя никуда не денешься...

АЛЕКСЕЙ. Я сам себе не мешаю... Что хочу, то и делаю. (_Бьет_по_мешку.)_ Пах, пах!

ПАВЛА. А смысла в том много?

АЛЕКСЕЙ. Смысл прямой: жизнь узнаю, людей...

ПАВЛА. Я сроду с острова не выезжала... а людей знаю получше, чем кто-либо. Да и жизни хватила... Дай бог всякому.

АЛЕКСЕЙ. Ты лиха хватила, мам. Лихо – еще не вся жизнь. Есть что-то кроме.

ПАВЛА. Все разъяснил... спасибо. А то я не знала. Ну ладно. Вот узнаешь ты жизнь... людей узнаешь... Дальше что?

АЛЕКСЕЙ. Дальше? Ничего. Помогать им стану.



_Из_избы_голос_Павла:_«Отпусти,_ведьма!»_



ПАВЛА. Да что ты такой: бог, царь? Помогать... одному то надо, другому – другое... Попробуй на всех угодить... умишка не хватит. Я вот невесту тебе предлагаю и жизнь на всем готовеньком, а ты отбрыкиваешься...

АЛЕКСЕЙ. Невесту я сам себе выберу...

ПАВЛА. Я к тому, что на счастье у каждого своя мерка. Ты всем единую навязать хочешь. Вот и вышло – кругом дурак. Отцу своему помочь не можешь. Слышишь – мается? А туда же: люди, жизнь...

_Голос_Павла:_«Пусти!_Покаешься!»_



АЛЕКСЕЙ. Отпустила бы... что он, зверь? Оплела веревками.

ПАВЛА. Протрезвится – отпущу. Колоти чучело-то... с ним проще. (_Уходит_в_дом.)_



_Алексей_озадаченно_снимает_перчатки._

_За_воротами_Кузьма_и_Сорока._



КУЗЬМА. Алешка, через пять минут «Ракета» отчаливает.

АЛЕКСЕЙ. Иду. Ты за отцом тут приглядывай.

КУЗЬМА. С тобой ведь пил-то... Я его в строгости держу.

АЛЕКСЕЙ. Вот река течет... мудрая, величавая...

СОРОКА. Прости, Алеша. Я глупая, наверно. Не поняла.

КУЗЬМА. Он у нас этот... философ. Как завернет – сразу не разберешься.

АЛЕКСЕЙ. И разбирать нечего: все просто у ней, все решено.

КУЗЬМА. И не просто. И не решено. В реке рыбы друг друга жрут. И русло у ней меняется. Раньше вон где текла... по Коровьей протоке. Теперь – здесь. А ты – все просто.

СОРОКА. Кузьма, ты же... стихийный диалектик!

КУЗЬМА. Чего-о?



_Алеша_и_Сорока_смеются._



АЛЕКСЕЙ_(перебирая_пальцы_девушки)._ Я скоро приеду за тобой. Слышишь? Скоро приеду.

СОРОКА. Слышу, милый! Я все слышу.

КУЗЬМА. Целоваться-то будете? Я отвернусь.

АЛЕКСЕЙ. Береги ее тут, Кузьма. И отца береги.

КУЗЬМА. Отца береги, Сороку береги... а ты кого беречь будешь?

АЛЕКСЕЙ. Всех остальных.

КУЗЬМА. Ну точно: философ! Профилософствуешь – уйдет «Ракета».

СОРОКА. Да-да, милый! Ты поспеши.



_Алексей,_поцеловав_ее,_убегает._Сорока_прижала_к_щеке_палец,_словно_хочет_сохранить_след_поцелуя_подольше._



КУЗЬМА. Вот она, любовь-то! А я, однако, уж не полюблю. _(Подумав.)_ Нет, с любовью покончено.

СОРОКА. Что? Что ты сказал?

КУЗЬМА. Вот любишь его... а за какие заслуги?

СОРОКА. Он замечательный!

КУЗЬМА. Ну, врешь! Какой он замечательный? Обыкновенный... слабый, весь в тятьку.

СОРОКА. И отец у тебя замечательный. Вы просто не цените его.

КУЗЬМА. Ты что, пьяных зерен наклевалась?

СОРОКА. Пусть не ты... Павла Андреевна. Она его ни во что не ставит.

КУЗЬМА. Вот погляжу я, как оседлаешь Алешку, когда поженитесь. Все вы одним миром мазаны.

СОРОКА. Ну что ты, Кузьма! Алеша словно ребенок беззащитный. На ребенка у кого рука поднимется?

КУЗЬМА. Хорош ребеночек... в двадцать лет!



_В_избе._На_полу_лежит_связанный_Павел._



ПАВЕЛ_(хрипит)._ Отпусти, слышь? Добром прошу.

ПАВЛА. Опять начнешь выкомаривать? Опять ружьем угрожать?

ПАВЕЛ. Угрожать – нет, не буду. Просто возьму и пристрелю.

ПАВЛА_(развязывая_его)._ Болтун! Вожусь с тобой, как с дитем малым. За ум-то когда возьмешься?

ПАВЕЛ. Дай выпить... мутит.



_В_ограде._

_От_пристани_доносится_пароходный_гудок._



КУЗЬМА. Интернатские прибыли! У, ровно комарья высыпало!

СОРОКА. Весело будет тебе!

КУЗЬМА. Но, заживем! Соберемся в школе. Анна Ивановна придет. «Здрасьте, дети, – скажет. – С чего мы начнем наш первый урок?» Эх, скоро уже, совсем скоро!

СОРОКА. Красивая пора! Я бы и сама с удовольствием поучилась!

КУЗЬМА. И жениться хочешь, и учиться... два горошка на ложку?

СОРОКА. Ты прав, прав... размечталась.

КУЗЬМА. Ага, рассиропилась!

СОРОКА. Понимаешь, не везло мне с учебой... Отец на фронте погиб. В самом конце войны. Потом мама заболела... и все заботы легли на меня... потом брат разбился...

КУЗЬМА. Ничего, Сорока, ты духом не падай! Держи хвост морковкой.

СОРОКА. Я держу, Кузьма... изо всех сил держу. Только вот за Алешу тревожно... Вдруг подомнет его Павла Андреевна?

КУЗЬМА. Что она, враг рода человеческого? Ты мамку не знаешь.

СОРОКА. Не враг, но... мы ей тут мешаем.

КУЗЬМА. Вот и опять пальцем в небо попала! Мамка смирилась... поняла, что разбить вас с Алешкой немыслимо.

СОРОКА. Если бы так, Кузьма! Если бы так!

КУЗЬМА. Что, к профессору хочешь переметнуться? Дурачок он, твой профессор!

СОРОКА. Неправда, Кузьма, неправда! Он просто болен... потерей памяти... одинок, совсем одинок. Я вместо матери ему. Или – старшей сестры.

КУЗЬМА_(с_уважением)._ Вон ты какая! Ну молоток! А насчет мамки... я покажу тебе одну штуку... Только не подглядывай! _(Убегает_за_ограду_и_вскоре_возвращается_с_золотой_лошадкой.)_ Вот...

СОРОКА. Ой! Ты где это взял?..

КУЗЬМА. На могильном кургане.

СОРОКА. Если не ошибаюсь, это талисман одного из тибетских племен. Интересно, как он сюда попал?

КУЗЬМА. Могу рассказать. Заня-ятная сказочка!

СОРОКА. Расскажи. Мне узнать не терпится.

КУЗЬМА. Давным-давно один парень русский в плен к ним попал. Такой, знаешь, Иван-царевич. Царевна тибетская увидала его и, как водится, втюрилась. Хан ихний это дело усек, пленника в башню замуровал. Высокая башня, не подступись! Парень голодал сперва, потом голубями стал питаться. Голубей с записочками царевна ему подсылала. Вот, значит, ест он голубей, а перья в угол ссыпает. Много накопилось перьев и крылышек. Делать нечего – и начал парень со скуки крылья мастерить. Царевна меж тем побег задумала. Однажды выслала пленнику вот эту лошадку и бечеву. С намеком выслала: дескать, спускайся вниз. У заставы лошади ждут. Он, не будь дурак, крылья за спиной привязал, лошадку за пазуху и – фр-р-р! – в небо. Тибетцы-то эти долго за ним гнались. Не догнали бы... да веревка спортилась. Упал он, царевна слугам своим велела курган насыпать. Засыпали их обоих... Вместе с лошадкой.

СОРОКА. Врунишка! Насочинял! Но в одном ты прав, пожалуй: курган этот, наверно, место захоронения. А мы в лощине копаем... Валерий Николаевич!



_Входит_Путников._Рассматривает_бабочку._



ПУТНИКОВ. Обратите внимание, Виолетта Романовна... вот эти крылышки...

СОРОКА. Да, чудесные крылышки!

ПУТНИКОВ. Я не о том. В природе много удивительных параллелей. Одна из них – крылья этой бабочки. Они вам ничего не напоминают?

СОРОКА. Напоминают... разноцветный тюльпан.

ПУТНИКОВ. Глупости говорите! Это – карта! Обыкновенная географическая карта. Я напишу об этом статью.

СОРОКА. В прошлый раз вы хотели написать «Историю игры в поддавки»?

ПУТНИКОВ. Смешно? Смеются те, кто не хочет думать. А вы сравните... всегда есть с чем сравнивать. Эта игра напоминает тактику батыевской конницы.

СОРОКА. Мне некогда заниматься военной историей.

ПУТНИКОВ. Глупости, глупости! Вы не умеете организовать свой день. Вот ваш покорный слуга сегодня написал восемнадцать писем, отослал три бандероли, составил план двух статей, прочел две главы из Плутарха. Это помимо основной работы... Нужна система. Система – прежде всего!

СОРОКА. Вы, как всегда, правы. У меня нет системы. Вообще я очень несобранна. И много теряю из-за этого. Вот свежий пример... Эту штучку Кузьма подобрал на кургане. А мы ведем раскопки в лощине.

ПУТНИКОВ. Лошадка... она и случайно могла там оказаться.

СОРОКА. Кузьма знает одну легенду... Она натолкнула меня на мысль...

ПУТНИКОВ_(иронически_фыркнув)._ Слава богу.

СОРОКА. Вдруг этот курган – действительно место древнего захоронения?

ПУТНИКОВ. Я подумаю... а вашу находку, молодой человек, мы выставим в музее.

КУЗЬМА. Ох, всыплет мне мамка за эту... выставку! Да ладно! Семь бед – один ответ. _(Уходит.)_

СОРОКА. Какой милый мальчишка!

ПУТНИКОВ. У вас все милые... все добрые! Между прочим, мать этого мальчишки называют волчицей. И – заслуженно. _(В_лоб_ему_шмякнулось_яйцо.)_ Ну вот, пожалуйста. Нет, знаете... я предпочитаю иметь дело с мумиями... с иссохшими скелетами. Благодарю вас, молодой человек! _(Уходит.)_

СОРОКА. Ты метко бросаешь, Кузьма. Но как мне кажется, не в ту цель.



_Входит_Кузьма._



КУЗЬМА. А пусть мамку мою не трогает.

СОРОКА. Твоя мамка вряд ли нуждается в защите... в особенности от Валерия Николаевича. _(Уходит.)_



_Появляется_Павел,_затем_Павла._



ПАВЕЛ_(выставив_палец)._ Ветер! А я супротив всех и всяких ветров! _(Рванул_ворот_рубахи.)_ Вот он я! Дуй! Брус выстоит.

ПАВЛА. Пустозвон! Гремишь как бочка пустая. Ум-то где вытряс?

ПАВЕЛ. Не ум – душу всю вытряс. От Сталинграда до самой Праги душа в братских могилах... И под танком душа, где дружок мой Илюха... Его бы в списки семьи... навечно... как в списки Родины! А семьи – нет... Нету семьи!

КУЗЬМА. Как же нет, тятя? Вот я, вот мамка... А там – Алешка... Есть у тебя семья!

ПАВЕЛ. Умник мой! Голова светлая... Эх, Кузька!

КУЗЬМА. Мы дощечку вот здесь приколотим, как на солдатских домах. Только вот написать что – подскажи!

ПАВЕЛ. Пиши: «Илья Евстигнеев, солдат, друг. Вечная память!»

КУЗЬМА_(пишет)._ Хорошо как, душевно!

ПАВЕЛ. Потому что – солдат, потому что – друг!

КУЗЬМА. Жаль, пишется криво.

ПАВЕЛ. Это ничего, сын. Это не страшно: главное – память. А ко Дню Победы мы это имя на мраморе высечем!

КУЗЬМА. Готово! Неси молоток, приколотим.



_Павел_уходит._

_Павла_выносит_из_дому_четвертинку,_прячет_на_чердак._



ПАВЛА. Тайничок-то пополнить надо. Сейчас друга поминать станет.

КУЗЬМА. Ему же нельзя, мам! Ему же врачи запретили.

ПАВЛА. Пускай хлещет... коль полоса такая настала. Протрезвится – совесть начнет трепать. И я маленько добавлю.

КУЗЬМА. Отрава же, мам! Опять в госпиталь ляжет!

ПАВЛА. Охота – пусть травится. _(Уходит.)_



_Кузьма,_вспрыгнув_на_чердак,_разбивает_бутылку._



ПАВЕЛ_(возвращаясь)._ Надо на видном месте прибить.

КУЗЬМА. Он какой из себя был... Евстигнеев-то?

ПАВЕЛ. Веселый, крепкий, как груздь. _(Прибивает_дощечку.)_ Так ладно?

КУЗЬМА. В самый раз.

ПАВЕЛ. Сколько их там полегло... веселых, крепких... Помянуть бы... душа иссохла.

КУЗЬМА. Ты свой лимит давно выбрал.

ПАВЕЛ. Если чуть-чуть, а? В тайничке-то, поди, припрятано? Ну-ка, наведи, сын, ревизию!

КУЗЬМА_(лезет_на_чердак,_оттуда)._ Пусто! Даже никакого намека.

ПАВЕЛ. Хоть помирай. Голова пухнет...

КУЗЬМА_(спускается_вниз)._ Маешься... было бы из-за чего!

ПАВЕЛ. Ты у меня умник, сын. А тут промахнулся. Вот послушай. Илья сказывал. Призвал как-то князь русский проповедников разных. Они всяк свою веру хвалят. Как же, Русь – кусок лакомый! Один толкует: Мы-де сала не едим. Другой тоже нашел чем хвастать: у нас, мол, плоть обрезают. Третий вовсе зарапортовался: дескать, хмельного на дух не принимаем. А четвертый по-нашенски рубит: «Мы не обрезаемся, а водку салом закусываем». Прогнал князь трех проповедников. С четвертым стал пить да приговаривать: «Питие есть Руси веселие».

КУЗЬМА. Он, князь-то, поди, в меру пил.

ПАВЕЛ. Кто устанавливал ту меру? Наша мера: пей, пока ноги держат.

КУЗЬМА. Ты как-то сказывал, омуток приглядел... свозил бы! Мне порыбачить охота.

ПАВЕЛ. Правда, что ли?

КУЗЬМА. Раз говорю, значит, правда.

ПАВЕЛ. Тогда поплывем... это как раз у выпасов. Заодно и подпаска моего сменим. _(Уходит.)_



_Выходит_Павла._



ПАВЛА. Копачи-то уж на кургане шарятся... Че их понесло?

КУЗЬМА. Профессор карту отыскал древнюю. В той карте указано: клад на кургане. _(Уходит.)_



_Павла,_откупорив_дупло,_ищет_золотую_лошадку._



ПАВЛА. Нету... нету лошадки! Кузьма! Кузьма! Лошадка где?

КУЗЬМА. Какая еще лошадка?

ПАВЛА. Которая здесь была спрятана.

КУЗЬМА. А, медяшка-то эта!

ПАВЛА. Медяшка? Да она из чистого золота! Из червонного!

КУЗЬМА. Ну? А я и не знал... Ковырнул случайно сучок... смотрю, медяшка. Тут археологи появились. Я им и отдал. Думал, ничья.

ПАВЛА. Ничья... моя это! Моя! Я на кургане ее подобрала. Лети к этой сове! Отними!

КУЗЬМА. Отдал... как же я отниму?

ПАВЛА. Как отдал, так и отнимай. Этой лошадке цены нет!

КУЗЬМА. Ты ж ее на кургане нашла... курган государственный. Стало быть, и лошадка государству принадлежит.

ПАВЛА. Ага, значит, про курган ты довел копачам? Ты! Ну, сказывай! Врешь тут про карты...

КУЗЬМА. Я только сказочку рассказал... про чудака одного. Они сами сообразили.

ПАВЛА. Сами?! Сами?! Все ты, ты, змей подколодный! Они бы до второго пришествия рылись в ложбине! _(Дает_Кузьме_пощечину.)_

КУЗЬМА. За безделицу эту?! За игрушку?!

ПАВЛА. Золотая игрушка-то... из чистого золота!

КУЗЬМА. Что, что из золота? Разве оно человека дороже? Вон тятя... не так, не так рассуждает! Все рукоделья свои – даром... А они в сто раз лучше твоей лошадки! В тысячу! Тятя – талант, самородок! Так все говорят. Он в жизни меня не ударит... а ты...

ПАВЛА_(собрав_в_груду_все_вырезанные_Павлом_фигурки)._ В огонь их... в печку! Все до единой в печку! А инструмент его – туда же!

КУЗЬМА. А руки его... руки-то тоже в печку?

Павла. Для вас же стараюсь... для вас коплю! Расхитители!

КУЗЬМА. Заодно и меня кинь в печку. Кинь, я сам на шесток залезу. _(Лезет.)_



_Павла,_отмахиваясь,_пятится_от_него._


9

_Возле_дома_Брусов –_Павла,_Попов._



ПОПОВ. Скрывать не хочу – тянет, закручивает, как воронка в реке. Но тропки у нас разные, Павла Андреевна. И вряд ли сойдутся.

ПАВЛА. Тянет – не выплывешь. И не старайся. Я в той же воронке... И не робею...

ПОПОВ. Не надо, Павла Андреевна. Не привык я на чужих костях топтаться.

ПАВЛА. Ты про Павла? Оставь! Мы с ним давно чужие. А сейчас и вовсе уходить собрался. Сойдемся – жизнь-то под горку катится.

ПОПОВ. Заборчик во мне... небольшой такой заборчик, Павла Андреевна. А переступить его не могу. Ты уж не обижайся. _(Уходит.)_



_Входит_Павел._Он_с_котомкой._



ПАВЕЛ. Решила с Поповым устраиваться?



ПАВЛА. С кем-нибудь да устроюсь. Не печалься.

ПАВЕЛ. О сынах печалюсь... не о тебе.

ПАВЛА. Ну вот, опять за рыбу деньги. Прими посошок да ступай. _(Наливает_ему_водки.)_

ПАВЕЛ_(выпив)._ Зарок ведь давал... воздерживаться. Да чего там! Плесни-ка еще для смелости! _(Пьет.)_ Знаешь, чем взять! Инструмент мой зачем сожгла?

ПАВЛА. Опять куражишься? Водка смелости придает?

ПАВЕЛ. Я и трезвый теперь не трушу. Терять нечего, всего лишила: сыновей, дела... А я выпрямлюсь... напрасно старалась. Ежели вниз покачусь – тоже не жди добра: подпущу тебе красного петуха! _(Уходит.)_

ПАВЛА_(задумчиво)._ Петуха, значит? Ну посмотрим. Еще неизвестно, кого клюнет этот петух.



_В_избе._

_Кузьма_вернулся_домой_с_аккордеоном._

Где шляешься, полуночник? Скоро светать начнет.

КУЗЬМА. У костра веселились. У-ух, здоровски! Профессор плясал, фокусы показывал. Сорока пела.

ПАВЛА. Пир на весь мир.

КУЗЬМА. Не без причины. Клад откопали: браслеты, бляхи, утварь всякую.

ПАВЛА. Такое богатство дуракам привалило! Ложись давай! Взял моду шляться.

КУЗЬМА. В школу завтра. Перед школой могу повольничать?

ПАВЛА. Спи. А я по острову прогуляюсь. Костер-то где развели?

КУЗЬМА. Под горкой... возле школы. Тятя куда ушел?

ПАВЛА. Опять шлея под хвост попала.

КУЗЬМА. Он слово мне дал... поклялся.

ПАВЛА. Клятвы для того и дают, чтоб нарушать.

КУЗЬМА. Такую нельзя... солдату... другу... _(Засыпает.)_



_Накрыв_сына,_Павла_собирает_со_стола._Ставит_графин_спирта,_закуску._Услыхав_песню,_поспешно_уходит._

ГОЛОС ПАВЛА.

_«Над_Курскою_дугою_зарево,_

_Огня_лавина,_скрежет,_вой,_

_Кромешный_ад_перед_глазами..._

_А_я_живой,_а_я_живой!_



_Победу_празднует_страна._

_Ушла_война,_ушла_война._

_Примерь_свой_китель,_старина!_

_Надел –_не_спится_старику:_

_Он_снова,_он_снова_увидел_Курскую_дугу»._



ПАВЕЛ_(входя)._ Тсс! _(На_цыпочках_прошел_к_кровати,_сел_у_изголовья_и_неотрывно_смотрит_на_уснувшего_мальчугана.)_ Кузя! _(Шепотом.)_ Кузя! А я того... согрешил... Слаб, слаб!

КУЗЬМА_(сквозь_сон)._ Солдату... другу... вечная память...

ПАВЕЛ. Вечная, сын, вечная! Помянем Илюху... _(Раскупорил_графин,_понюхал.)_ Спиртяга, кажись? Я самую малость приму, сынок! Ты уж не осуди. _(Пьет.)_



_Во_двор_вбегает_Павла._Отдышавшись,_перешагивает_порог_уверенно,_властно._



ПАВЛА. Все еще здесь? Я думала, давно ветром сдуло.

ПАВЕЛ. Склеило нас... склинило... нет сил оторваться.

ПАВЛА. Оторвешься, когда выпьешь. Знала, что вернешься.

ПАВЕЛ. Многовато, но выдержу, ежели поднатужусь.

ПАВЛА. Никудышный мужик пошел, мелкий! Отец мой полведра мог выпить, потом всех на кругу переплясывал.

ПАВЕЛ_(выпив)._ Мелкий, верно. Крупных повыбили. _(Взял_огурец,_понюхал.)_ «Над Курскою дугою зарево... огня лавина...»

ПАВЛА. Тише ты! Парня разбудишь. Налить? _(Наливает.)_

ПАВЕЛ_(откашлявшись)._ «Огня лавина... скрежет, вой... кромешный ад перед глазами. А я живой...» Зачем живой? _(Осовев,_уронил_голову_на_руки.)_



_Павла,_достав_сажи_из_печи,_вымазала_ему_руки,_лицо._Рассыпала_на_столе_спички._

_За_окном_зарево._

_(Бормочет.)_ Не тронь! Не прикасайся!

КУЗЬМА_(сквозь_сон)._ Там огонь... Огонь? Откуда взялся?

ПАВЛА. Спи. Наверно, археологи жгут костер.

КУЗЬМА. Спят они... спят... костер залили.

ПАВЕЛ. Спички... зачем они?

ПАВЛА. Я тоже спрашиваю себя: зачем некурящему спички? И лицо в саже, и руки. Увидят – сразу заинтересуются. Хотел нас сжечь с Поповым, да, видно, перепутал спьяна?

ПАВЕЛ. Ты что говоришь? Что говоришь?

ПАВЛА. Сажу-то давай смоем. И спички в печку... чтобы следов не осталось. _(Смыла,_наливает_спирта.)_ Пей да держи язык на привязи.

ПАВЕЛ. Не поджигал я! Не поджигал!

ПАВЛА. А кто сказал, что поджигал? Я не говорила. Сам себя выдал.

ПАВЕЛ. Не поджигал я! Не поджигал...

ПАВЛА. Стало быть, прикуривал неаккуратно: все лицо закоптил.

ПАВЕЛ. Я не курю... все ты врешь!

ПАВЛА. Не куришь, а спички при себе носишь.

ПАВЕЛ. Это ты подстроила... ты меня опоила!

ПАВЛА. Держись! Не будь бабой!

ПАВЕЛ. Хочешь в тюрьму запереть? А я не дамся!

ПАВЛА. Шибко-то не кричи... тебе кричать противопоказано.



_Павел_всхлипывает._

Тьфу, размазня! _(Кинув_матрац_на_пол,_уложила_мужа.)_ Спи и голоса не подавай!



_А_зарево_ярче_и_ярче._Оно_тревожит_Кузьму._



КУЗЬМА_(отряхиваясь_от_сна)._ Дымом пахнет. И все красно...

ПАВЛА. Заря горит. Такие зори перед войной полыхали... Боялись их люди.

КУЗЬМА. Не заря – огонь мотается! _(Вскочил.)_ Кажется, археологи горят.

ПАВЛА. Доигрались! Сами себя изжарят!

КУЗЬМА. Там же Сорока! Сорока!

ПАВЛА_._ Я разбужу их. Бей в набат! _(Высунулась_в_окно,_не_слишком_громко.)_ Пожар! Пожар!



_(Выпроводив_сына,_взвалила_мужа_на_кровать,_ушла.)_



ПАВЕЛ. «Над Курскою дугою за-арево...»



_Звонит_колокол._Блажат,_визжат_свиньи_на_ферме._

_Перед_воротами_Брусов_кучка_растерянных_островитян._



ПАВЛА. Что ж вы стоите-то? Кругом горит, а вы как столбы!

ПУТНИКОВ. В самом деле... сломя голову кинулись... а в доме наши находки. Я опрометчиво поступил... Я должен вернуться. _(Уходит.)_

СОРОКА. Стойте! Вы без очков... вы ничего не найдете! _(Остановив_Путникова,_бежит_сама.)_

ПАВЛА. Вон уж ферма занялась... свиней выпущу... _(Уходит.)_

ПУТНИКОВ. Виолетта Романовна! Виточка! Я прошу вас... Прошу... не ходите! Я сам, понимаете? Сам! _(Убегает.)_



_Колокол_замолкает._

_Появляется_Павла._Затем_Кузьма._



КУЗЬМА. Сороку видела? Где Сорока?

Павла _(оглядываясь)._ Убежала. И тот за ней утянулся... Ну, будет там угольков!



_Кузьма_кинулся_к_огню._

_(Схватила_его.)_ Назад! Шкуру спущу, сопляк! _(Уходит.)_



_Кузьма,_таясь,_убегает_за_ней._



_Грохот_и –_тысячи_искр_в_небо._Это_обрушилась_крыша._Путников_несет_обгоревшую_Сороку._За_ними_бредет_удрученный_Кузъма._



КУЗЬМА. Вита! Витушка! Не сберег я тебя...

СОРОКА. Отвернись, пожалуйста... _(Натягивает_платье.)_ Я страшная?

КУЗЬМА. Нет, нет! Ты красивая! Ты самая красивая!

СОРОКА. Ты, как всегда, сочиняешь... Вот и платье мое обгорело. Единственное нарядное платье.

КУЗЬМА. Я куплю тебе сто... тысячу платьев... Только живи, живи!



_Павла_несет_мешок_с_ценностями._

_Появляются_Легеза,_колхозники._



ПАВЛА. Явились? Долго же вы раскачивались.

ЛЕГЕЗА. Пока собрались... переправились...

ПАВЛА. «Собрались... переправились»… а тут люди чуть заживо не сгорели.

ПУТНИКОВ. Да, да! Нас Павла Андреевна спасла... Сама еще раз вернулась... Редкое мужество!

ПАВЛА. Ценности-то проверь. Вдруг что потерялось?

ПУТНИКОВ. Самая главная ценность – люди... А люди живы.

ПАВЛА. Живы... доставил ты мне хлопот! _(Нервно_рассмеялась.)_ В окно выталкиваю, он упирается... а крыша вот-вот рухнет...

ПУТНИКОВ. Я хотел Виту спасти... Виолетту Романовну. Но...

КУЗЬМА. Ты не умрешь, Сорока? Ты не умрешь?

СОРОКА. Не имею права, Кузьма. Куда ж они без меня-то?

КУЗЬМА. Ну и живи, живи!

СОРОКА. Спасибо вам, Павла Андреевна!

ПАВЛА. Долг платежом красен.

ПУТНИКОВ_(проверяя_мешок)._ Нет амфоры, кубка, двух браслетов...

ПАВЛА. Обронила, наверно. Сходить?

ПУТНИКОВ. Что вы, что вы! Это безумие.

СОРОКА. Я уеду, уеду... если вы хотите.

КУЗЬМА. Уедешь! Обязательно! Вместе с Алешкой.

ПАВЛА. Насчет Алешки меня спросите.

КУЗЬМА. Я про пожар сон сидел... жуткий сон. _(Смущает_Павлу_долгам_взглядом.)_

ПАВЛА. Взбаламутили парня... сна доглядеть не дали.



_Вбегает_Недобежкин._



НЕДОБЕЖКИН. Свиней кто выпускал?

ПАВЛА. Я. Кто больше.

НЕДОБЕЖКИН. Аглая пропала...

ПАВЛА. Пошел ты... со своей Аглаей! Тут человеку худо, а он о свинье скорбит.

СОРОКА_(бредит)._ Подол... подол обгорел...

КУЗЬМА. Она помирает! Дядя Легеза! Она помирает!

ЛЕГЕЗА. Я вертолет вызвал... вот-вот быть должен.

НЕДОБЕЖКИН. Будто сквозь землю провалилась! Лучшая свиноматка!



_Слышен_рокот_вертолета._



ПУТНИКОВ_(указывая_вверх)._ Они готовятся... готовятся! Они посылают сюда импульсы...

СОРОКА. Больно... не рвите мне волосы! Больно!

ПУТНИКОВ. Пойду... я должен написать ноту, Пусть знают, что мы действуем. Земля – первейшая наша забота. _(Уходит.)_

СОРОКА. Падаю... падаю! О-ох!

КУЗЬМА. Врача бы сюда! Врача бы!

ЛЕГЕЗА. Вон вертолет садится... Пусти-ка, я отнесу ее.

КУЗЬМА. Как же я Алешке в глаза посмотрю! _(Уносит_вместе_с_Легезой_Виту.)_

НЕДОБЕЖКИН. Хоть бы свиней собрал... все разбежались.

ПАВЛА. В лес кинулись через протоку. Зверье соберет.



_Слышно:_рокочет_улетающий_вертолет._

_Легеза_и_Кузьма_возвращаются._



ЛЕГЕЗА. Не убивайся, Кузьма. Ты здесь ни при чем.

КУЗЬМА. Может, как раз я и при чем. Может, я во всем виноватый: спал, а тут такое... творилось.

ЛЕГЕЗА. Павел где? Что-то не вижу.

ПАВЛА. Снова лыка не вяжет.

ЛЕГЕЗА. Дела... Жена на пожаре, муж – в лежку.

ПАВЛА. Такой уж век бабий.

КУЗЬМА_(с_яростью)._ Ты... ты_._(Не_договорив,_сник.)_ К Петьке пойду_._(Уходит.)_

ЛЕГЕЗА. Расстроился... Взрослый не по годам. Надо бы к ребятишкам его, к ровне.

ПАВЛА. На школу надеялся, интернатских ждал...

ЛЕГЕЗА. Не знаешь, отчего загорелось?

ПАВЛА. Археологи костер разожгли... ветерок поднялся. Видно, донес искру.

ЛЕГЕЗА. Разберемся. _(Уходит.)_



_Входит_Путников._



ПУТНИКОВ. Скажите, а где Виолетта Романовна?

ПАВЛА. Ты что, с луны свалился? Улетела она...

ПУТНИКОВ. Как – улетела?

ПАВЛА. Вот блажной! При тебе вертолет садился. Забыл, что ли?

ПУТНИКОВ. Не помню. Ничего не помню. Пожар был, потом – провал...

ПАВЛА. Ты спасать ее побежал, сам чуть не изжарился... Потом заговариваться начал... грозить кому-то...

ПУТНИКОВ. Это со мной случается. Извините. Она цела?

ПАВЛА. Обгорела, но не так уж сильно. Выздоровеет. Женился бы ты на ней.

ПУТНИКОВ. Она вашего сына... любит.

ПАВЛА. Мало ли кто кого любит! Я бы за того, кто на сердце пал, костьми легла... весь мир перевернула.

ПУТНИКОВ. Мир в наше время нетрудно перевернуть... Сохранить трудно.


10

_Острое_пуст,_страшен._У_останков_школы,_на_пепелище,_несколько_парт._Слева –_внушительный,_незыблемо_прочный, –_морщится_белым_срубом_дом_Брусов._Неподалеку_Кузьма_и_Тонька._



ТОНЬКА. Значит, решил с отцом на заработки?

КУЗЬМА. Нам так или иначе нужно уехать.

ТОНЬКА. Уедешь... может, не увидимся больше! _(Совсем_по-бабьи_обняла,_всхлипнула.)_

КУЗЬМА_(скривив_губу)._ Иди ты!

ТОНЬКА. И уйду. Совсем уйду! Пожалеешь! _(Уходит.)_

КУЗЬМА. Тонь... я напишу тебе после... все напишу.

ТОНЬКА_(вернувшись)._ Ох, Брус! Как же ты меня измучил! _(Чмокнула_Кузьму_в_щеку.)_



_Приближается_Павел._



КУЗЬМА. Н-ну, присосалась! Любите вы лизаться! _(Увидев_отца,_высвободился,_пошел_к_нему.)_

ТОНЬКА. Кузьма... ты изверг! Ты мучитель!

КУЗЬМА_(отмахнувшись,_подошел_к_отцу,_заглянул_в_скорбные_глаза,_ища_в_них_проблеск_надежды._Вместо_надежды –_непроглядное_чугунное_отчаяние.)_ Больно тебе, тятя? Шибко больно?

_Гудок_теплохода._



ПАВЕЛ. Теплоход причалил. «Родина», что ли?

КУЗЬМА. Нет, «Чернышевский»… Слышишь, гудок сипловатый?

ПАВЕЛ. Сейчас бы взять билет и закатиться на край света!

КУЗЬМА. Возьмем. Я уж решил. Возьмем и уедем.

ПАВЕЛ. Мне дорога заказана. А ты плыви, уплывай, пока не поздно.

КУЗЬМА. Без тебя с места не сдвинусь. Давай вместе!

ПАВЕЛ. Следователь вызывает.

КУЗЬМА. Ну и что? Он всех подряд вызывает. Надо же выяснить... причины пожара.

ПАВЕЛ. Что выяснять? Все ясно.

КУЗЬМА. Вызывает – значит, не все. Вон молодожены идут.



_Идут_Алексей_и_Сорока,_с_ними –_Путников._



ПУТНИКОВ. Ушли все близкие... и вы уходите.

СОРОКА. Мы же встретимся... Вот погрузите баржу – через неделю вернетесь в институт.

ПУТНИКОВ. Нет, нет, я чувствую. Я послал им ноту... очень решительную по форме... Надо ждать ответных действий...

СОРОКА. Успокойтесь... они не посмеют. И вообще... поменьше об этом думайте.

ПУТНИКОВ. А что мне еще остается?

СОРОКА. Раньше вы собирались написать о крыльях бабочки...

ПУТНИКОВ. Не успел... и теперь уж не успею.

СОРОКА. Потому что изменили своей системе. Следуйте ей и не унывайте.

ПУТНИКОВ. Я попробую... _(Трет_лоб.)_ Простите, я должен что-то сказать... не могу вспомнить. _(Уходит.)_

АЛЕКСЕЙ. Тебе не опостылело здесь, братан?

ПАВЕЛ. Ага, поезжай с ними, Кузя.

КУЗЬМА. Никуда я не поеду.

АЛЕКСЕЙ. Решай сам. Ты уж не маленький.

СОРОКА. Мне будет очень тебя не хватать.

КУЗЬМА. И без меня есть с кем возиться. Я трудный ребенок.

АЛЕКСЕЙ. Ты что-то задумал... Молчишь? _(Развел_руками.)_ Раньше ты был откровенней. Ну давай, отец, отходную. Павел _(откупорил_бутылку,_налил,_но_сам_пить_не_стал)._ Пейте, пейте. А я свое выпил. Ну, как говорится, совет да любовь. _(Расцеловал_сноху,_сына_и_ушел.)_

АЛЕКСЕЙ. Мне жаль расставаться, брат. Но хоть отец под твоим присмотром будет.

КУЗЬМА. А ты под Сорокиным присмотром. Держи его крепче, Виолетта Брус. А то опять куда-нибудь смоется.

СОРОКА. Пусть не надеется, я его так запрягу... минуты свободной не будет. Я его в институте учиться заставлю.

КУЗЬМА. Следует, следует. Постойте, я же не подарил вам ничего! _(Радостно.)_ Вот деревяшка древняя... Может, ценность имеет? _(Подает_старую,_изъеденную_червями_братину.)_

СОРОКА. Это же братина, Кузьма! Шестнадцатый век, если не старше. Ты где ее раздобыл?

КУЗЬМА. У озера. В деревянной башне. Сквозь башню две березы еще проросли.

СОРОКА. Ох, Кузьма, Кузьма! Что же ты мне раньше-то не сказал? Мы эту башню давным-давно ищем. Это остатки казачьей крепости, о которой упоминает Семен Ремезов.

КУЗЬМА_(хмурясь)._ Мало ли кто о чем поминал! Вам речники сигналят.

АЛЕКСЕЙ. Может, останешься, Вита?

СОРОКА. А ты уедешь без меня? Не выйдет! Вернемся будущим летом.



_Гудок._Простившись_с_Кузьмой,_Алексей_и_Сорока_уходят._

_Входит_Путников._



ПУТНИКОВ. Ушли? А я не поздравил их. _(Кричит.)_ Будьте счастливы! Будьте счастливы! _(Уходит.)_



_В_ответ_доносится:_«Спасибо!»_

_Кузьма,_помахав_отъезжающим,_садится_на_одну_из_парт,_затем_на_другую,_на_третью._Встав,_заложил_руки_за_спину_и_обратился_к_воображаемым_ученикам._



КУЗЬМА. Здравствуйте, дети. С чего начнем наш первый урок?



_А_во_дворе_Брусов_сидит_на_завалинке_одинокая_Павла._Сидит,_перебирая_похищенные_у_археологов_драгоценности._

_Из_избы_выходит_с_котомкой_Павел._



ПАВЛА. Далеко собрался?

ПАВЕЛ_._ Далеко ли, близко ли – суд решит. _(Подошел_к_мемориальной_доске,_которую_так_и_не_успел_заменить_мраморной,_провел_пальцем_по_каждой_букве.)_

ПАВЛА. Сиди, пока за язык не тянут.

ПАВЕЛ. Никчемный я человечишка... пьянь, а совесть не всю пропил.

ПАВЛА. Век строила – рушится в один миг. Не ходи, Паша... не ходи!



_Павел,_покачав_головой,_собирается_уходить._



КУЗЬМА_(уходя)._ Ты к следователю, тятя? А почему – ты? _(Смотрит_на_Павлу.)_

ПАВЛА_(выронив_драгоценности)._ Не этого я хотела... Все рушится... Останься. Сама пойду. Пожар-то я учинила. _(Встала,_выпрямила_сильные_плечи.)_

КУЗЬМА. Мама! Мамочка! Бедняжка ты моя!



_Павла,_погладив_его,_идет_к_калитке._



ПАВЕЛ. Не надо, Павла... ты мать... а мне терять нечего.

ПАВЛА. Терять каждому есть что... Это понимаешь, когда все утеряно. Прощайте. _(Ушла.)_

КУЗЬМА. Мама-а-а!



_Он,_в_сущности,_и_теперь_еще_ребенок._Но_ребенок,_много_познавший..._Его_юность_начинается_с_пепелища._А_на_земле_желтеют_никому_не_нужные_драгоценности._



_Занавес_




БАНЯ ПО-ЧЕРНОМУ (СКАЗАНИЕ ОБ АННЕ). ТРАГЕДИЯ В ДВУХ ЧАСТЯХ





ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:




ДЕМИД КАЛИНКИН.

АННА_его_жена._

ФЕДОР

КИРИЛЛ

ЖДАН

_сыновья._

СЕМЕН САВВИЧ.

ТОНЯ_внучка_его._

ФЕДОТ БУРМИН_председатель_сельсовета._

_КАТЕРИНА_жена_его._

СТЕША_сестра_Катерины._

ЕВСЕЙ РЯЗАНОВ.

ТИМОФЕЙ_его_сын._

ГУРЬЕВНА_жена_Евсея._

ПРОНЬКА_парнишка_лет_десяти-двенадцати._

ЛАТЫШЕВ_раненый_лейтенант._

УЧИТЕЛЬНИЦА.

ПАРЕНЬ

ДЕВУШКА

_персонажи_сна_ЖДАНА._

КОЛХОЗНИЦЫ.











ЧАСТЬ ПЕРВАЯ




_Крестьянский_двор,_обнесенный_заплотом._Во_дворе_плотничает_Демид_с_сыновьями_Кириллом_и_Жданом._Федор_возится_под_навесом._На_козлах_восседает_Семен_Саввич._



КИРИЛЛ_(у_него_синяк_под_глазом)._ Так, говоришь, самого царя видал?

СЕМЕН САВВИЧ. Удостоился. Стояли нос к носу.

КИРИЛЛ. Ну и каков он из себя колером-то?

СЕМЕН САВВИЧ. Чуток срыжа, осанистый. Глаз вроде твоего, небыстрый.

ЖДАН. У Кирюхи небыстрый? У него глаз – ртуть. Потому и в радугах.

КИРИЛЛ. Помалкивай! Старшие беседуют.

ЖДАН. Не задавайся! Всего-то два года разницы.

КИРИЛЛ. Два года, брат ты мой, – это же семьсот тридцать дней. Топором по разу в день тюкать, и то семьсот тридцать зарубок. А сколь каши съешь, сколь рубах изорвешь?

ЖДАН. Насчет каши и рубах справедливо. А топор – не по руке. Чаще-то кулаком тюкаешь.

КИРИЛЛ. Кулак у меня шустрый. Безотказно включается.

ЖДАН. Шустри пореже. Бурмин давно зуб точит.

КИРИЛЛ. Брат разве не выручит? Он как-никак секретарь в совете.

ЖДАН. Набедокуришь – первый суда потребую.

КИРИЛЛ. А я с Тимкой схватился из-за такого головастика. Вижу, Тоньку твою зафлажил. Я и врезал...

СЕМЕН САВВИЧ. Молодчага!

ЖДАН. Не моя она вовсе. Мы – так, гуляем.

СЕМЕН САВВИЧ. Хоть и не так – возражений не будет. Верно, Демид?

ДЕМИД. Им жить – им и решать. Лишь бы решали по совести.

КИРИЛЛ. Про царя-то доводи уж до точки.

СЕМЕН САВВИЧ. Ему без меня точку поставили... В Катеринбурге.

КИРИЛЛ_._ Читал, знаю. Ты мне про то поведай, чего не вычитаешь_._(Сел,_принялся_цигарку_крутить,_но,_покосившись_на_отца,_спрятал_кисет_в_карман.)_

ДЕМИД. Кури, кури! Себе вредишь.

КИРИЛЛ. Вредно, когда не взатяжку. Взатяжку, наоборот, дым все нутро прочищает. _(Закуривает.)_ Сыпь, дед! Люблю тебя слушать.

СЕМЕН САВВИЧ. Язык – конь выносливый. Хоть на край света увезет.

КИРИЛЛ. А ты правь, правь вожжой-то, чтоб не заблудиться.

СЕМЕН САВВИЧ. Мне бы на ноздрю положить. Табакерку дома оставил. _(Взяв_щепоть_табаку,_зарядил_ею_ноздрю.)_ А-ах! Веселый человек зелье-то это придумал! Пчхи! Пчхи! Тьфу ты, ёкмарьёк! _(Лукаво.)_ Ты кого-то спрашивал у меня, Кирьша?

КИРИЛЛ_(попадая_в_тон)._ Насчет бабки интересовался. Говорят, покойница ухватом тебя частенько охаживала?

СЕМЕН САВВИЧ. Ботало! Ежели я всей Антанте не покорился, неужто бабе позиции сдам?

КИРИЛЛ. На какую нападешь. Моя мамка, к примеру, любого обломает.

ДЕМИД. Не собирай! Я от нее сроду худого слова не слыхивал.

КИРИЛЛ. Ты и сам ее от всех ветров загораживаешь.

ЖДАН. Мать же она... мамушка!



_Демид_сдержанно_треплет_его_по_плечу._



КИРИЛЛ. Говорок ты, дедо! Ох говорок! Без малого на край света завел.

СЕМЕН САВВИЧ. Что, поперек шерсти пришлось? Терпи, терпи, сам нарвался. А про царя вот что... Служил я в германскую батарейцем. В те поры и плечо круче дыбилось и зоркость птичья была. Углядел как-то под сопочкой батарею ихнюю, ребятам трактую: «Заряжай!» Сработали: пять снарядов, как пять гвоздей, вколотили. Весь их расчет выкосили и орудия в щепки... А сами хоть бы хны. Сами-то к вечеру того же дня аэроплан ихний шлепнули.

КИРИЛЛ. А я на конном дворе носорога поймал. Всю ночь думал, кому бы сбыть. Не купишь, дедо?

СЕМЕН САВВИЧ. Смекаешь, вру? Эх ты, комарик! Эти штуки _(тронул_кресты_на_груди)_ зазря не дают. А носорогов и мне ловить приходилось. Верно, калибром поменьше... Хошь слушать – не перебивай. Я обидчивый. После того боя прославились мы. Слава-то до самого царя долетела. Он как раз на позиции прибыл. Сам лично вручал награды. Тянусь перед ним, глазом моргнуть не смею. Вдруг – вошь, носорожина окаянная, на самый фасад выползла. И ну по рукаву строевым шагом!

КИРИЛЛ. У солдата и насекомая службу знает. Перед любым начальством руки по швам.

ДЕМИД. Давай передохнем, Даня. У меня уж спина в мыле.

СЕМЕН САВВИЧ. Увидал самодержец ту путешественницу – ровно козел, в сторону прыгнул. Тут осмелел я, обозлился даже. Немочь, думаю, рыжая! От кого нос воротишь? Не твоей ли волей в окопах волгнем, кровью умываемся...

ДЕМИД. Чего-чего, а кровушки русский солдат пролил. Той кровью всю Сибирь затопить можно.

СЕМЕН САВВИЧ. Цари, видно, так же рассуждали. Дескать, мужицкая кровь нипочем. Цена ей какая? Совсем зряшная цена: копейка в базарный день, не боле. Пока воюешь – в чести. Отвоевался – никомушеньки дела до тебя нет.

ДЕМИД. Надо жизнь устроить. Надо так жизнь устроить, чтобы в мире все жили, в согласии. Чтобы человек человеку доверял, верил...

ЖДАН. И устроим еще! Дай срок, устроим!

КИРИЛЛ. Ладно, не агитируй! Мы тоже за Советскую власть. Тут только дед один за царя.

СЕМЕН САВВИЧ. Это я-то за царя? Да с каких таких щей? За Россию я, за Россию! Потому и отшагал с красными аж до самой Волочаевки.

КИРИЛЛ. А награды чьи носишь? Ну, нечем крыть?

ЖДАН. Они что, не кровью заслужены?

СЕМЕН САВВИЧ. Золотые слова, Даня! Золотые слова! Эти кресты – знаки моей личной доблести, ёкмарьёк!

КИРИЛЛ. Знак-то старорежимный. Отписал бы мне вон тот, желтенький. Я б его на велосипед сменял.

СЕМЕН САВВИЧ. Варна-ак! Солдатскую честь на лисапед? Да разве она рублем измеряется? Фунты весит? Она – сам человек со всеми его потрохами.

КИРИЛЛ. А все ж таки славно. Я бы девок по деревне катал. Девки на это клюют.

ЖДАН. Смыслишь! Стешке Гороховой не ты мозоль накатал?

КИРИЛЛ. Сплетни! Я тут совсем непричастный.



_Из-под_навеса_выезжает_диковинный_тарантас,_детище_Федора._

А, Кулибин! Смастерил?

ФЕДОР. Не заводится.

ЖДАН. Педали приделай. С педалями верняк.

ФЕДОР. Ты-то чего подсеваешь, жених? Твое дело – стишки да цветочки.

ЖДАН. Я не подсеваю, я думал – так лучше.

ДЕМИД. Не попускайся, сынок! Ищи, пробуй. Все через труд приходит. Через тяжкий труд.



_Федор_выводит_самокат_на_улицу._



СЕМЕН САВВИЧ. Мозговатый! Из ничего машину соорудил.

КИРИЛЛ. Велика хитрость – мотор к телеге приладить.

ЖДАН. Приладь.



КИРИЛЛ. Не моя задача.

СЕМЕН САВВИЧ. Твоя задача известная: озоровать да девок брюхатить.

КИРИЛЛ. Кому что на роду написано.



_Мотор_завелся._Входит_Тоня._

_Она_с_букетом_ромашек._



ТОНЯ. Феденька! Какой же ты мазутный!

ФЕДОР. Завелся!

КИРИЛЛ. Пукалка-то чихает. Неуж сдвинется?



_«Пукалка»_сдвинулась._Отъехала._



ТОНЯ. А цветы-то, Федя!.. Федя-я!



_Федор_уехал._



Уехал... _(Бросила_ромашки_под_ноги.)_ Слепой он, что ли?

КИРИЛЛ. Что ж ты цветы-то бросила? Данька! Подбери!



_Из_пригона_выходит_с_подойником_Анна._



АННА. Чего оробела? Входи. Тут все свои.

ТОНЯ. Я, тетя Нюра... я потом. _(Уходит.)_

АННА. Эх ты, птаха! Как живешь, дедушка?

СЕМЕН САВВИЧ. Не тужу, ласковая моя! Доит ведерница-то?

АННА. Пока не скупится. Хошь, тебе молочка отолью?

СЕМЕН САВВИЧ. Не откажусь. По моим зубам – только и еды, что молоко с крошками.

КИРИЛЛ. А я и без крошек за милую душу. _(Взяв_подойник_, _пьет_через_край.)_

АННА. Эк зузит! Чистый телок!

ЖДАН. Кабы плотничал так же ретиво!

КИРИЛЛ. Э, давай без указок! Мне погулять-то осталось... до покрова.

АННА. До покрова многие сна лишатся. Скорей бы уж забрили тебя. Хоть матери вздохнут без опаски.

КИРИЛЛ. Скоро, мам, теперь уж скоро. Потерпи чуток.

АННА. Мне что, я привычная. Люди жалуются. Что ни день, то новый фокус. И в кого такой проказник уродился?

КИРИЛЛ. Наклонись, шепну на ушко. _(Шепчет.)_



_Анна,_смеясь,_шлепает_сына._



ДЕМИД. Начнем, что ли? Баньку-то в аккурат бы к субботе изладить.

АННА. Не спешите, не на пожар. Полдничать время. И ты с нами, дедушка.

СЕМЕН САВВИЧ. Спаси Христос, Аннушка. Спаси Христос.

АННА. Спасет, ежели сам не дашь маху.



_Все,_кроме_Кирилла,_уходят._

_Появляется_Катерина._Увидев_ее,_парень_пытается_улизнуть._



КАТЕРИНА. Беги не беги – совесть настигнет. Поди, не всю порастряс?

КИРИЛЛ. Где была совесть, там рог вырос.

КАТЕРИНА. То и видно: кругом скоты рогатые. Со Стешкой-то как поступишь?

КИРИЛЛ. Твоя сестра, твои заботы. Я тут сторонний.

КАТЕРИНА. Пакостник ты! Сироту обманул! Сироту глупую.

КИРИЛЛ. Что хотела, то получила. Я большего не сулил.

КАТЕРИНА. Весь в матушку. Та тоже мимо чужого не пройдет.



_Входит_Анна._



АННА. Чего, чего? Не расслышала.

КАТЕРИНА. Сынок твой подарочком расстарался: сеструху мою обрюхатил.

АННА_(сыну)._ Было?

КИРИЛЛ. Может, и было. В темноте не разглядел. _(Ретируется.)_

КАТЕРИНА. Как говорится, яблоко от яблоньки... Обесчестил девку и не почешется.

АННА. А девке самой беречься следовало. Больно податлива. Я и с Тимкой Рязановым ее видала.

КАТЕРИНА. Мало ли с кем ты видала... Важно, что Кирька твой каждую ночь на сеновал к ней забирался.

АННА. Не пускала бы... Раз пустила – честь упустила... И приходить тут не на кого. У самой рыльце в пушку.

КАТЕРИНА. Она неопытная! Она глупая!

АННА. Ты-то куда смотрела? Видала ведь, как она опыта набиралась! Теперь виноватых ищешь.

КАТЕРИНА. Бессовестная ты! Бессердечная! Другая бы шкуру ему исполосовала, жениться заставила... А ты...

АННА. Жениться? Ишь чего захотела! Ему в армию скоро идти. А я с приблудным детенышем нянчись? Ловко рассудила! Только не будет этого! Не будет!

КАТЕРИНА. И не надо! До гроба жалеть буду, что заговорила с тобой об этом! Я-то по-соседски шла сюда... Да в ком сердца нет, с тем говорить бесполезно! Для таких душа – как яма помойная. Весь мусор туда вываливают. А насчет Стешки... ей путь сюда заказан! Звать будешь – не придет. Тьфу, тьфу на вашу нору! Чтоб вам радости не видать! _(Уходит.)_

АННА_(раскипаясь,_выбирает_поувесистей_палку)._ Кирьша! Подь на два слова!

КИРИЛЛ_(появляясь_и_на_случай_отступления_оставляя_дверь_открытой)._ Звала, мам?

АННА_(шваркнув_его)._ Ишь кроткий какой! Ишь невинный! Ославил, облом! Отличился! _(Бьет.)_

КИРИЛЛ. Ты бы хоть палку пожалела, если меня не жаль. Пригодится в хозяйстве.

АННА. Тебя жалеть? Да я с тебя всю шкуру спущу, блудень. _(Бьет_его.)_



_Появляется_Евсей._Он_с_почтовой_сумкой._



ЕВСЕЙ. Так его, варнака! Так его! Чтоб знал, как охальничать! Это за огурцы... это за выстрел... за огурцы... за выстрел.

КИРИЛЛ_(вырвал_палку_у_матери)._ Я вот самого тебя, дед... Чтоб не совался куда не следует...

ЕВСЕЙ. Ты-то куда следует суешься? Вечор в огуречник ко мне забрался... Мало забрался, так еще и стрелять удумал... Ишь какой!

АННА. В своем доме сама наведу порядок. Ты Тимофея воспитывай. Тоже не ангел. Почту, что ли, принес?

_Появляются_Демид,_Ждан_и_Семен_Саввич._



ЕВСЕЙ. Бурмин прислал. Хозяина твоего в совет вызывают.

АННА. Опять насчет займа?

ЕВСЕЙ_._ Там узнаешь_._(Пристраивается_на_завалинке.)_

АННА. Все, что ли?

ЕВСЕЙ. Вроде все.

АННА_._ Ну так ступай. Ступай, ступай! _(Выпроваживает_почтальона_и_снова_принимается_бить_Кирилла.)_

ДЕМИД. Битьем не поможешь, Аннушка. Битье только озлобляет. На-ка топор, сын! Да поразмысли за делом. А я в совет...

АННА. Сама схожу. В сельпо собралась, заодно и туда.

ДЕМИД. Вызывали-то меня.

АННА. Не отвлекайся. Баню-то к субботе изладить хотел...



_Входит_Федор._Он_весь_истерзан._В_руках_обломок_руля._Его_сопровождает_Тоня._



ТОНЯ. Дай хоть перевяжу!

АННА. Эк устарался! Где тебя леший водил?

ФЕДОР. Рулевое заклинило. Нечаянно в сельпо въехал. _(Тоне.)_ Да отстань ты! Женишка своего перевязывай.

АННА_(всплеснув_руками)._ Вот дал бог детушек!



_В_сельсовете._

_Федот_Бурмин,_малорослый_хромой_мужик,_сидит_за_столом._

_На_стене –_вертушка._Плакат,_портрет_Ворошилова._Анна_уселась_напротив._



АННА. Много вас развелось, председателей-то! Ты, да колхозный, да над вами косой десяток. И все наседают: плати, плати! У меня что, карман бездонный?

БУРМИН. Скажи такое Катерина моя, я бы ее... я бы ее в два счета вытурил!

АННА. Я не Катерина и не твоя.

БУРМИН. Лишний-то раз не напоминай.

АННА. Все еще сохнешь? Все еще ранка-то не заросла?

БУРМИН. Я при исполнении... так что пустяки сюда не приплетай.

АННА. Пустяки? Хороши пустяки! Ты ж прохода мне не давал...

БУРМИН. Перестань, Анна! Не сложилось, что ж – Демидово счастье.

АННА. А как же, конечно, Демидово. Демид, он знаешь какой? Он про любовь худо не скажет. Для него всякая травинка живая. Да что травинка – щепка, соломинка... Во все душу свою вкладывает. А душа у него озаренная!

БУРМИН. Знаю, Анна. Не хуже тебя знаю. И почему вместо него пришла – знаю. Вот об этом и потолкуем.

АННА. Ну ладно, заплачу, сколько смогу. Сверх того не требуй.

БУРМИН. Ясно, заплатишь. Я уж о другом речь веду... о сыновьях твоих. Приструни их, пока я не взялся. Федька двери в сельпо высадил. Кирька вечор в Евсея стрелял. А это знаешь чем пахнет?



_Звонит_телефон._Бурмин_досадливо_отмахивается._



АННА. Скажи, ежели нюхал,

БУРМИН. Анна! Дело-то ведь подсудное... Забрался в огуречник, старика вусмерть перепугал. Срок схлопочет.

АННА. Что он, преступник какой? Ну пошалил – с кем не бывает!

БУРМИН. Добра шалость! Евсей жалобу подал. Ей ход давать нужно.

АННА. Вешай всех собак на меня. Как-нибудь отлаюсь. А Кирьку не тронь. Ему в армию скоро.

БУРМИН. Ловко рассудила, не тронь. Он кругом виноватый. Про Стешку в курсе?



_Опять_звонит_телефон._



АННА. Стешка – ваша печаль. Телефон-то послушай. Поди, начальство трезвонит.

БУРМИН. Про эту самую говоришь... про любовь. А еще меня попрекала. _(Снимает_трубку.)_ Алё... Он самый, Бурмин... Никак нет, бодрствую... Ка-ак? ...Ох, язви его! _(Оторопело_выронил_трубку.)_ Война...

АННА_(тихо,_посерьезнев)._ Может, напутали там районщики?

БУРМИН. Договор заключили, поверили, как порядочному. А он, сволочь, тихой сапой...

АННА. Ты про кого, Федотушка?

БУРМИН. Нога у меня разболелась... К ненастью, должно.

АННА. Ногу-то к чему помянул?

БУРМИН_(сердито)._ К тому, что с первым эшелоном из-за нее не попаду. А то и вовсе забракуют.

АННА. Уйти мне?



_Федот,_придавленный_несчастьем,_свалившимся_на_него,_на_всю_страну,_не_отвечает._Анна_бочком_выскальзывает._

_Дома,_во_дворе._

_Здесь_опять_перекур._Дед_Семен_повествует_о_былом._Калинкины_слушают_его._Лишь_Федор,_думая_о_своем,_простилает_мохом_пазы._



СЕМЕН САВВИЧ. ...Уговаривают, а я молчу. Момент выжидаю. Выждал – утекли. Пару пушчонок с собой прихватили. Потом уж, когда на Алдане золото мыл, встретил охранника из махновского отряда...

ЖДАН. Не перескакивай, дедушка! Рассказывай по порядку.

СЕМЕН САВВИЧ. Не было в моей жизни порядка, Даня. Срывчиво шла: то винтом, то лесенкой.



_Входит_Анна._



ДЕМИД_(присматриваясь_к_жене)._ Расстроилась, Аннушка? Надо было самому идти.

АННА. Война, Дема. Только что из района звонили.



_Федор_выронил_мох._Дед_Семен,_поперхнувшись,_рассыпал_махорку._Демид_расправился._



ЖДАН. С кем война, мама? С немцем?

АННА. Холера их знает. Может, и с немцем.

СЕМЕН САВВИЧ. Неймется вражине. Опять зоб раздул.

ЖДАН. На войну с восемнадцати берут... с восемнадцати или раньше?

КИРИЛЛ. Ну вот, мам... тревогам твоим конец. Теперь уж наверняка раньше осени заберут.

ФЕДОР. Я машину задумал... такую машину – с крыльями. Да!

АННА. Далеко война, Дёма... далеко, а я ее чую. Будто вон там она, за буераком.

ДЕМИД. Баню-то не достроили. Не достроили, а, плотнички?

КИРИЛЛ. После войны достроим.

ДЕМИД. С Бурминым о чем говорили?

АННА. О разном. Пойду суп разогрею.

ДЕМИд. Ага. А мы пока щепу подберем.



_Анна_уходит_в_дом,_хлопочет_подле_печки,_но_из_рук_все_валится._Собрав_на_стол,_зовет_плотников._



АННА. Дёма! Федя, Кирьша! Ждан!



_Во_дворе_пусто._Лишь_топоры_в_бревне._Они_еще_хранят_тепло_родных_ладоней._



_Утро._

_Как_и_в_мирные_дни,_кричит_пастух:_«Коро-ов!_Коро-ов!»_Бренчат_ботала_на_шеях_животных,_хлопает_бич._

_Анна,_выгнав_свою_корову,_потерянно_бредет_в_избу._У_ворот_ее_встречают_виноватые_Демид_с_сыновьями._Все,_кроме_Ждана,_острижены_под_машинку._



АННА. Где шатались?

КИРИЛЛ_(проведя_по_стриженой_голове)._ Колется с непривычки.

АННА. А там суп... суп с вечера стынет.

ДЕМИД. Дай подойник-то... донесу.

АННА. Что ж это такое? Ноги выключились.

ФЕДОР. Я унесу тебя, можно? Я на руках унесу. _(Как_драгоценную_ношу,_берет_мать_на_руки.)_

АННА. Носишь, ровно дитенка.

ФЕДОР. Ты же носила нас маленьких.

КИРИЛЛ. Молчун разговорился. Видать, не к добру.

ДЕМИД. Добра немного: война. Ну-ка, орлы, тащите стол сюда. А ты, Даня, гармонь прихвати.



_Парни_уходят._



АННА_(точно_в_бреду,_повторяет)._ Петь станем? Песни петь?

ДЕМИД. Не убивайся, Аннушка! Держава великая! Все подымемся – к уборочной слушай добрые вести.

АННА. Другие, поди, так же кичились, а он их подмял.

ДЕМИД. Не знает, на кого замахнулся. Он на смерть свою замахнулся. Вон, едва про войну услыхали – с семьями в военкомат кинулись.

АННА. И ты увязался. Оставил меня одну-одинешеньку.

ДЕМИД. Не попрекай, Аннушка. Мы не привыкли в кустах отсиживаться.

АННА. Не попрекаю. Тут больно... перед росстанями.

ДЕМИД. А ты крепись. Ты улыбайся, чтобы мы такую тебя запомнили. Вот так, вот так! _(Целует_жену.)_

АННА. Целуемся, словно молодые. У нас уж сыновья женихи.

ДЕМИД. Двадцать лет как двадцать дней пролетели. _(Смеется.)_

АННА. Чего ты?

ДЕМИД. Судьбе благодарный... потому и смеюся. Одарила меня полной горстью. К тебе же Федот салазки подкатывал.

АННА. И ты тенью стлался. И все молчком, молчком.

ДЕМИД. Я бы и по сей день молчал. Судьба смиловалась.

АННА. Кабы судьба, а то я допрос учинила.

ДЕМИД. Ты и есть моя судьба. Женись, сказала, ежели по сердцу.

АННА. Ага. Ты в тот же день костюм продал и это колечко купил к свадьбе.



_В_избе_переговариваются_братья._



КИРИЛЛ. Родители-то воркуют!

ФЕДОР. Не подглядывай! Им только этот час и выдался.

ЖДАН. Уйдешь, а Стешка с интересом останется. Может, уступишь черед? Мы схожи – уйду по твоей повестке.

КИРИЛЛ. За чечевичную похлебку первородство не продаю.

ЖДАН. Не везет мне, не везет: мал!

ФЕДОР. Не переживай, Даня! Мы твой урок выполним.



_На_дворе._



ДЕМИД. Вросло колечко-то! Ввек не снимешь.

АННА. Для того и надевала.

ДЕМИД_(целует_ее)._ Добрая моя! Верная!

АННА. Отпусти, родной! Неловко! Там сыновья.

ДЕМИД. А я только-только в охотку вошел. _(Посерьезнев.)_ Что-то грызет меня, Аннушка. Вроде как совесть. Грызет и грызет.

АННА. Ты про Кирьшу?

ДЕМИД. Про нас, моя умница. Кирьша-то наш сын, стало быть, про нас. И получается, что Стешу не он, а мы обидели. Не по-людски получается. А я привык с людьми по-людски.

АННА. Говори, коль начал.

ДЕМИД. А что говорить? Тут и говорить нечего. Все сказано. Эй, мужики! Кажите языки!



_Парни_выходят._Ставят_стол._Помогают_Анне_собрать_застолье._

Пойду соседей кликну.

АННА. Дёма!

ДЕМИД. Могу и не звать, ежели ты против.

АННА. Зови, зови.



_Демид_уходит._

_Вскоре_появляются_дед_Семен_и_Тоня._

_Тоня_принимается_хлопотать_у_стола,_стараясь_быть_поближе_к_Федору._Руки_их_соприкасаются._Федор,_точно_от_огня,_отдергивает_руку,_переходит_на_другую_сторону_стола._

Тоня, за груздями в погреб слетай.

ТОНЯ. Там темно. Посветил бы кто. _(Смотрит_на_Федора.)_

ЖДАН. Я посвечу.



_Тоня_и_Ждан_уходят._

_За_воротами_Тимофей_Рязанов._Он_перевязан._Навстречу –_Евсей._



ЕВСЕЙ. Эк тебя разукрасили! Не Кирька случайно?

ТИМОФЕЙ. Я тоже в долгу не остался.

ЕВСЕЙ. Я в суд на него подал. Там и это приплюсуют.

ТИМОФЕЙ. Опоздал, батя. Воевать он уходит.

ЕВСЕЙ. Спасся, зараза! Ну ничего, его и там пуля найдет. Слезы-то наши отольются.

ТИМОФЕЙ. А мамкины слезы кому отольются? Уйду – одна останется.

ЕВСЕЙ. Сама виновата. Здорова была – много чего вытворяла. Помню, на заработки уезжал. Ты в зыбке – у ней хахалей полна горница.

ТИМОФЕЙ. Довольно, отец, довольно! Она свое сполна получила.

ЕВСЕЙ. За муки мои, за обиды ей бы и на том свете в смоле кипеть. Да нет его, того света.

ТИМОФЕЙ. Не ярись. Было и быльем поросло. Мать без твоих проклятий едва ползает.

ЕВСЕЙ. Поросло?! Нет, не поросло. Болят мои язвы, сочатся! Проснусь ночью – пустынь в доме. Сверчки и те вымирали. А я живу, маюсь... За что? Женой обманутый, людьми обиженный. В тридцатом выселили... За что? За что? Разве я помещик какой? Уполномоченного стукнул... Так он же с Авдотьей моей блудил.

ТИМОФЕЙ. Ну, хватит. Разобрались... вернули.

ЕВСЕЙ. Вернули, а душа там померла. Этих вот не тронули. Они правильные! Ишь как горланят! Сынок их надо мной изгиляется. Вражина!

КИРИЛЛ_(выйдя_за_ворота)._ А, здорово, душа на костылях! Ну, у кого синяков больше?

ТИМОФЕЙ. Чего их считать? Мало – новых наставим.

КИРИЛЛ. Вот это по мне. Держи петуха! Мама, чарочку Тимохе.



_Тимофей_и_Кирилл_входят_во_двор._Евсей_уходит._

_Появляются_Демид,_Стеша,_затем_Катерина._



ДЕМИД. Ступай крепче! Земля-то своя, сибирская! И мы на этой земле родня.

КАТЕРИНА_(сестре)._ Ты зачем к ним тащишься? Милостыню выпрашивать?

СТЕША. Сама себе хозяйка. Куда хочу, туда иду.

КАТЕРИНА. Не ходи, Стешка! Не ходи, прокляну!

ДЕМИД. Белены, что ль, объелась?



_Появляется_Бурмин._



КАТЕРИНА. А, и ты к ним? И ты? Бежишь – пальцем манить не надо. Я знаю, к кому бежишь! Зна-аю!

ДЕМИД. Черт – не баба. Ее бы в оглобли, потянет за коренника. Айда, Стеша!

КАТЕРИНА. А я не велю! Не велю!

БУРМИН. Остынь уж. Хватит уж. Людей посмешила. _(Проходит_во_двор.)_

КАТЕРИНА_(тянет_его_назад)._ И ты не пойдешь. А пойдешь, хоть шаг сделаешь – удавлюсь! Бог свят, удавлюсь!

БУРМИН. Демид, веревка в хозяйстве найдется? Принеси, нужда появилась.



_За_ворота_вышел_Кирилл._



КИРИЛЛ. Кому тут веревка понадобилась?

БУРМИН. Да вот гражданка в петлю просится.

КИРИЛЛ. Намылить или сухой обойдется? _(Скрывается_и_тотчас_появляется_с_веревкой.)_ Долго-то не тяни. Мне выпить охота... на твоих поминках.

КАТЕРИНА. Будь ты проклят, гаденыш! Будь проклят! Не минуй тебя первая пуля.

АННА_(вышла_к_гостям,_услышав_слова_Катерины)._ Отсохни язык, с которого пакостные слова сорвались.



_Катерина_убегает._



КИРИЛЛ_(Стеше)._ От сестры-то не отставай. Теперь твой черед погибели мне кликать.

СТЕША. Живи... живи кому-то на радость.



_Демид,_бросив_на_жену_многозначительный_взгляд,_удерживает_сына._Все_прочие_уходят_в_глубь_двора._



ДЕМИД. Так вот враги заводятся. А разобраться – какие они враги? Просто обиженные люди.

КИРИЛЛ. Осуждаешь меня?

ДЕМИД. Себя ставлю на их место. Ты не пробовал?

КИРИЛЛ. Резона не было.

ДЕМИД. Теперь появился. _(Властно_приподняв_подбородок_сына.)_ За людей идешь воевать. За тех людей, которых обидел. Вот и подумай: стоило ли обижать? _(Уходит.)_



_Кирилл_один._Раздумывает,_опустив_голову._Затем_проходит_в_глубь_двора._Здесь_все_в_сборе –_гости_и_хозяева._Наяривает_на_гармошке_Ждан._Ему_подпевает_Тоня._Веселая_песня_сменяется_грустной,_более_подходящей_ко_времени._



СЕМЕН САВВИЧ. Ночесь беляка во сне видел, который сеструху мою порушил. Явился злыдень – нагайкой свись! А лампа не гаснет. Лампа-то ярче да ярче! «Не усердствуй! – ему втолковываю. – Все одно не погасишь». Освирепел он, на меня кинулся. Тут Агаша вышла. «Не бойся его! – говорит. – Он сам себе враг». А нагайка змеей, змеей. Что ни замах, тот и по офицеру. Весь авторитет ему искровенила. Пал в корчах наземь, завыл. И я от того воя проснулся. Сон-то, выходит, вещий.



_Стеша_заплакала._



БУРМИН. Не плачь, Степанида! Молчи, не сыпь соли на рану.



_И_Анна_не_удержалась._И_у_Тони_глаза_намокли._



СЕМЕН САВВИЧ_(шмыгая_носом)._ Не войте, бабоньки! Не войте, родимые! Лампу-то он не загасит.

БУРМИН. Есть примеры. Перед Наполеоном до самой Москвы пятились. Опосля жамкнули – мокрого места не осталось. То же и Адольфу уготовано.

ФЕДОР. Костьми ляжем – в родные края не допустим.

КИРИЛЛ. Много сулишь. Ему не то что Сибири – Москвы не видать.

ДЕМИД. Сыны-то какие... сыны-то у нас! А ты плачешь.

АННА. Не плачу – слезы текут.

КИРИЛЛ. Не слезы – сусло поточьте. Чтобы к победе пиво приспело.

БУРМИН. А мне отказали. Куда, мол, с такими колесами? Будто из винтовки ногами стреляют.

СЕМЕН САВВИЧ. Клешня изувечена... А то бы и я сгодился.

ДЕМИД. Воевать рветесь... На земле-то кому хозяйничать? Страда на носу.

БУРМИН. Самая главная страда там.

ДЕМИД. Нет, друг, без провианта не навоюешь. А чтобы провиант был – землю обихоживать надо. Это, может, потрудней, чем из винтовки палить.

ТОНЯ_(поет)._А_ завтра рано, чуть свето-оче-ек, заплачет вся моя семья...»

ФЕДОР. Лучше бы про любовь спела. Чего тоску наводить?

ЖДАН_(матери)._ Вытри слезы, все будет, как надо.

АННА. Глаза дымом ест.

ТИМОФЕЙ. Дым-то откуда? Дыма вроде и нет совсем.

СЕМЕН САВВИЧ. Дым с войны. Тот дым самый едучий.

ДЕМИД. Ну, сынки, подымем последнюю!

ТОНЯ_._ Уже_?!_(Кинулась_к_Федору.)_



_Выпили,_вышли_из-за_стола,_надели_запыленные_мешки._Мгновение_посидев,_встали._Кирилл_и_Федор_прошли_под_навес._



КИРИЛЛ. Да, брат, не довел ты свою машину. С крыльями, значит?

ФЕДОР. Ага, с крыльями. Чтобы летала, плавала и по земле бегала.

КИРИЛЛ. Если выживем – доведешь. Хочу, чтобы ты выжил. Такие, как ты, нужны... нужны.

ФЕДОР. Ну, заныл! На тебя не похоже.

КИРИЛЛ. Стешка весь настрой сбила.

ТОНЯ_(подошла_к_ним)._ Что же вы? Там подводу пригнали... Ждут.

КИРИЛЛ. Сейчас. _(Выходит.)_

ТОНЯ_(удерживая_Федора)._ Погоди... Ох, сердце зашлось! _(Взяла_руку_парня.)_ Слышишь, как колотится?

ФЕДОР_(порываясь_отнять_руку)._ Тоня... Тонь! Это нельзя. Ждан... и это... Ну, в общем, нельзя.

ТОНЯ. Мучишь ты меня, Федя. А за что мучишь, небось и самому непонятно. Разве не видишь, что люблю?

ФЕДОР. Я ведь и поверить могу, Антонина! Я могу...

ТОНЯ. И верь, верь! Я... кроме... ничего не желаю.

ФЕДОР. У меня шарики за ролики... все помутилось. Тоня. Так не бывает! Скажи, так не бывает?

ТОНЯ. Не было, пока нас не было. Мы появились – и есть. Возьми. Это тебе. _(Достала_из_рукава_вышитый_платочек.)_ На память.

ФЕДОР_(возвращая_платок)._ Ну, хватит, хватит! Меня ждут.

ТОНЯ. Ты прочитай... все прочитай!

ФЕДОР. «Кого люблю, тому дарю». На чужое не зарюсь. Вручи адресату!

ТОНЯ. Читай же! Поди, грамотный?

ФЕДОР. «Милому Фед...еньке». Тонь, это правда? Нет, честно: правда?

ТОНЯ. Глупый! Какой ты глупый! Глупей не бывает.

ФЕДОР. Погоди... А Данька? Данька-то брат мой! Как быть с ним, Тоня?

ТОНЯ. Что, что брат? Я ему не залетка... не целовала ни разу. Так гуляла... чтобы к тебе быть поближе. _(Вскинула_руки_на_плечи.)_ Феденька!

ФЕДОР. Тонь, не балуй... не балуй! _(А_сам_тянется,_тянется_к_ней.)_

ТОНЯ. Молчи, молчи! Люблю! Погибла...

ФЕДОР. Ах ты, пичуга! Как же нам быть-то?

ТОНЯ. Никак. Люблю. Ждать буду.

ФЕДОР. Не надо, лапушка, словом не вяжись. Вдруг погибну?

ТОНЯ. Выживешь! Выживешь! Я так хочу!

ФЕДОР_(признаваясь)._ Знаешь, я ждал этого дня... Ждал, хоть и не верил, что такое может случиться. А вот случилось, и я растерялся. Какой день! Едва наступил – и уже кончился. Хоть бы часок побыть вместе! Хоть бы один часок! У нас и минуты не осталось!

ТОНЯ. Как же не осталось? Вся жизнь впереди! Ну, поцелуй меня на прощание!



_Целуются._Подошел_Ждан._



ФЕДОР_(покаянно_и_счастливо,_брату)._ Видишь, как вышло, Даня? Совсем плохо вышло. То есть замечательно, но не по-братски... Да! Братишка мой дорогой! Как же все разъяснить? Ну, пойми, такое и во сне не приснится! Раз в жизни такое бывает. Да!

ЖДАН. Не надо объяснять... не надо. Я все понимаю. Все!

ДЕМИД_(с_улицы)._ Федор! Ждан! Заблудились вы, что ли!

ФЕДОР. Похоже, что заблудились... похоже.

ЖДАН_(мучительно,_мужественно)._ Зовут... иди на голос.

ФЕДОР. Я бы все для тебя сделал! Я бы жизнь за тебя отдал, Даня! Две жизни, десять! Ну, веришь!

ЖДАН. Ничего, братан, ничего. Все правильно.



_Братья_бросаются_друг_к_другу_в_объятия._Ждан_убегает._Уходят_и_Тоня_с_Федором._

_А_на_улице_голоса:_«Трогай,_Кирьша,_трогай!_К_поезду_опоздаем». –_«Боишься_на_войну_не_успеть?_Успеешь!_Всем_досыта_хватит»._

_Скрипит_телега._Слышится_болью_пронизанный_крик._Рыдание._

_Входит_Анна._Сев_на_завалинку,_долго_и_недвижно_сидит._Заглянула_Стеша._



АННА. Пришла, значит?

СТЕША. Я... Н-нет. Я сказать вам хотела... Сама проживу. Сама выращу. Не беспокойтесь. Дите-то мое.

АННА. Не только твое. Сядь. Авось не съедим друг друга. Я что тебе сказала?



_Стеша,_робко_перешагнув_порог,_садится_с_ней_рядом._



_Осень._

_Хлебушко_поспел._Надо_везти_зерно_на_элеватор._Но_в_деревне_нет_возчиков._Нет_лошадей._Все_воюют._Во_дворе_у_Калинкиных_Стеша,_Анна._



АННА_(отнимая_у_Стеши_коромысло)._ Тяжелое, не подымай. Скинуть можешь.

СТЕША. Вы и так весь дом на себя взвалили.

АННА. Будто он раньше был не на мне. Иди отдыхай.

СТЕША. Без дела руки отерпели. Может, корову подоить?

АННА. Подои, ежели отерпели. Да хлебцем ее угости. Она любит.

СТЕША_._ Я щас... я щас отрежу_._(Скрывается_в_сенцах._Вскоре_появляется_с_подойником_и_с_краюхой_хлеба._Слышен_из_пригона_ее_голос.)_ Кушай, Зоренька! Кушай, умница! На молочко не скупись_._



_Анна_тревожно_прислушивается._Вот_зазвенели_о_дно_подойника_молочные_струи._Лицо_Анны_прояснилось._

_Входит_Бурмин._



АННА. Катерины-то не боишься – пришел?

БУРМИН. Ушел я от нее. В совете живу.

АННА. Уше-ел? Вот уж, верно, бес в ребро. Травишь бабу.

БУРМИН. Сама себя травит. На ревность тратится – работу забросила. Ждан где?

АННА. Где же ему быть? В совете, наверно. Да ты сам давно ли туда заглядывал?

БУРМИН. Кроме совета колхоз взвалили. На двух стульях сижу. А мне и одного много.

АННА. Так что?

БУРМИН. Один Ждану хочу передать, совет.

АННА. Ждану? Он стишками все еще балуется, а ты – совет. Ишь чего.

БУРМИН. Стишки – не помеха. Лишь бы тут _(показывает_на_голову)_ не свистало. Хлебом-то Зорьку кормите?

АННА. Приучила: не покормишь – молоко отдает худо.

БУРМИН. Балуешь коровенку.

АННА. Больше-то кого баловать? Ждан большой... Федот, ты бы не ходил ко мне, а? Люди всякое могут подумать.

БУРМИН. Уж зайти нельзя... уж дружка спросить не могу... Вот народ!.. Что пишет?

АННА. Воюет. К страде воротиться хотел – не держит слово.

БУРМИН. Вон он как навалился! А я тут с вами... Опять на переправах?

АННА. После контузии в порученцах был... или в этих, как их, ну на посылках!

БУРМИН. Ординарцем, что ли?

АННА. Ага, ординарцем, потом отказался. Не по характеру, говорит. Теперь снова переправы налаживает.

БУРМИН. От сыновей есть вести?

АННА. Ребятки вместе, в одном танке вовсе. Командиром у них Латышев, бигилинский.

БУРМИН. Ловко угадали... в одну колоду... четыре валета. Анна. Ага, ловко.



_Подходит_Евсей._Анна_пятится_от_него._



БУРМИН. Язык отсох? Говори.

ЕВСЕЙ. Похоронку Вассе вручил... криком зашлась.

АННА. А мне... мне что выпало?

ЕВСЕЙ. Тебе... хе-хе-хе... Тебе ничего. Так что зря всполошилась. Одно письмишечко было – Ждан взял.

АННА. Так чего ж душу-то мне, как дратву, сучишь? У, ворон!

ЕВСЕЙ. Любопытно, к примеру. _(Уходит.)_



_Входит_Ждан._



ЖДАН. Письмо, мам! От Кирюхи письмо!

АННА. А Федя? Что с Федей?

ЖДАН. И он жив... вместе пишут.

АННА. Дай сюда! Дай... сердце лопнет. _(Читает.)_ «Здравствуйте, наши родные! Во первых строках моего...» Зачеркнуто... Ага, ясно! «...своего письма хотим сообщить, что живы-здоровы...» Живы! Живы!

ЖДАН. Вот видишь! А ты обмерла.

АННА. Немцы-то не в чучела стреляют. Людская плоть уязвима. «... живы-здоровы. Чего и вам желаем. Служим по-прежнему вместе. Только уж на другом танке... Тот, первый, в бою потеряли. Бой трудный был, жаркий. Федька даже струхнул малость. Выскочил из машины, да так дернул – едва догнали». Опять зачеркнуто. Дальше-то Федина рука. «Врет он, мам! Врет, не струсил я. Бежал потому, что снаряды кончились. А к нам ихний танк подбирался. Пришлось остановить». Снова Кирилл... «Так что теперь на счету три немецких коробки. Один падает на Данькин пай. От тяти писем не получаем. Если что знаете о нем – пропишите. Все вроде. Если не считать, что по дому соскучились. Как там Стеша? С фронтовым приветом братья Калинкины».



_В_пригоне_подойник_загремел._



АННА. Степанида, слышь-ко, иди сюда!

СТЕША_(появляясь)._ Я молоко пролила. Все до капельки.

АННА. Читай, читай! Тут про тебя написано.



_Стеша,_приняв_«треугольничек»,_уходит._



ЖДАН. Эх, судьбина! Братья там, а я бумаги в совете мараю.

АННА_(подозрительно)._ Снова в военкомате ошивался?

ЖДАН. У них одна отговорка: молод! Люди в шестнадцать лет полками командовали.

АННА. Люди, люди! Те люди мне не пример.

ЖДАН. Несознательная ты, мам.

АННА. Троих проводила – хватит! Кто может – пущай отдает больше.

БУРМИН. Троих – это да, троих – это много! Я, правда, в газете читал, одна женщина пятерых на фронт отправила. И сама за них... вот, сама...

АННА. Ты-то зачем сюда пожаловал? Знаю ведь, неспроста голову мне морочишь.

БУРМИН. Устал я, Анна... от этой легкой жизни! Кругом стон стоит. Слезы кругом. И – попреки. Одни попреки! Колхоз – на мне, сельсовет – на мне. Что я, каменный, что ли? Что я, винтовку в руках держать не умею?

АННА. Пореви – легче станет.

БУРМИН. Заревел бы – слез нет. И выхода тоже нету.

ЖДАН. Не казнись, дядя Федот. Лучше приляг на часок, и пусть тебе мир приснится, без слез, без похоронок, покой, который мы все потеряли.

БУРМИН. Хорошо про покой говоришь, задушевно! Без слез, значит, без похоронок... Хорошо! Только хлеб-то наяву сдавать надо. И везти наяву. А на чем везти? Лошадей нет... всего четыре клячонки.

ЖДАН. Бигилинские на коровах возят.

АННА. Вон куда вывел! Издалека вел, кругами. А вывел прямо. Нет, золотко, коровушки не проси. Лучше сама запрягусь в оглобли, чем над Зорькой измываться позволю.

ЖДАН. Уступи, мам. Я тебя очень прошу, уступи. Прости, курицу яйца не учат, но ведь нужно. Нужно!

АННА. Сами впрягайтесь. Меня впрягайте. Зорьку не трогать.

БУРМИН. Что ж, не неволю. Твоя доля и без того велика.



_Входят_дед_Семен_и_Тоня._



ТОНЯ. Ну, хоть вы ему скажите! Зерно на себе везти собрался. Тоже мне, тягло!

СЕМЕН САВВИЧ. Защитничкам-то надо чем-то питаться. А хлеб на току лежит. Вот-вот прорастать начнет.

ТОНЯ. Близкий путь! Туда и обратно шестьдесят километров. Свалишься посреди дороги.

СЕМЕН САВВИЧ. Екмарьёк, в солдатах больше того хаживал. Ноги, поди, не забыли про стародавние марши.

ТОНЯ. Зато сам забыл, сколько лет на земле прожил. Тетя Нюра, ну что мне с этим стариком делать?

АННА. Видно, уж ничего не поделаешь. Отпусти. _(Старику.)_ Если Зорьку доверю – справишься?

СЕМЕН САВВИЧ. Я, да не справлюсь? В казахских степях таких рысаков объезжал... Тут – корова. Посовестилась бы смеяться над стариком.

АННА. «Корова», «корова»! С коровой-то больше еще возни. А разозлишься да ударишь, так я...

СЕМЕН САВВИЧ. Что я, изверг какой, Аннушка? Что я, лихоимец? Я животную с малых лет уважаю.

АННА. Ну и ладно. Езжай... езжай.

БУРМИН. Выручила ты меня, Анна! Даже не знаешь, как выручила.

ЖДАН. Мама у меня такая!

АННА. Какая?

ЖДАН. Ну... замечательная.

АННА. Часом раньше кто несознательной обозвал?

ЖДАН. Ошибся. С кем не бывает.

АННА. Я бы не ошиблась в тебе. Я бы ни в одном из вас не ошиблась. _(Уводит_старика.)_



_Во_двор_боязливо_заглядывает_Катерина._

ТОНЯ. Дядя Федот, на горизонте разведка противника. Прими меры



_Бурмин,_погрозив_девушке,_выходит_к_жене._

_(Ждану.)_ Что, не выходит? Бракуют мальчика?



ЖДАН. Там такие чинуши – ничем их не проймешь.

ТОНЯ. А я добилась. В снайперскую школу обещали направить.

ЖДАН. Тебя в снайперскую?! Куда они смотрят? Чем смотрят? Я тридцать девять из сорока выбиваю. И бегаю всех быстрей.

ТОНЯ. Это и настораживает: побежишь – враг не догонит. Ну, ну, не хмурься! Шучу. Судя по сводкам, и ты досыта настреляешься.



_За_воротами._



БУРМИН. Все шпионишь? Все подглядываешь? Вот уж верно – разведка.

КАТЕРИНА. Вассе похоронку вручили. Уже шестую по счету.

БУРМИН. Знаю. Был у нее.

КАТЕРИНА. В беспамятство впала. Доктора вызывали.

БУРМИН. У доктора живой воды нет.

КАТЕРИНА. Плохо, что нет.

БУРМИН. Тебе-то о чем сокрушаться? Сама по себе живешь, вольная, как ветер в поле.

КАТЕРИНА. Ведь и тебя могли так же... И я бы убивалась.

БУРМИН. Да ну? Вот не догадывался.

КАТЕРИНА. Муж ведь ты мне. Мой, кровный.

БУРМИН. В том смысле, что кровь портишь? И людей смешишь... Если в этом смысле, то верно.

КАТЕРИНА. Воротись домой, Федот. Постыло мне без тебя.

БУРМИН. И опять стану посмешищем?

КАТЕРИНА. Что ты, Федотушка, что ты! У меня будто пелена с глаз спала. Горе вокруг, а я дурью маюсь.

БУРМИН. Не майся. Берись за ум. Давно пора.

КАТЕРИНА. Возьмусь. Ты только воротись.

БУРМИН. На работу когда выйдешь?

КАТЕРИНА. Да хоть сейчас. В любую минуту.

БУРМИН. Тогда вот что, запрягай корову – поедешь с обозом. И не чуди, если со мной жить хочешь. _(Уходит.)_



_Входит_Стеша._



КАТЕРИНА. Как живется тебе, сестра?

СТЕША. Живем... хлеб жуем.

КАТЕРИНА. Ну, живите... Кирилл-то пишет?

СТЕША. Конечно. Я ведь жена ему. Жена, а не бросовуха.

КАТЕРИНА. Вон как все обернулось. А я в жизнь вашу вклинивалась.

СТЕША_._ Ой_!_(Схватилась_за_живот.)_

КАТЕРИНА. Больно? По времени рано еще.

СТЕША. Сердится. На волю хочет.

КАТЕРИНА. Ты зови меня, если что. Сестры же мы. Мы ведь родные.

СТЕША. Спасибо, Катя. Я как-нибудь к тебе загляну.

КАТЕРИНА. Заглядывай. Нам чужаться не след. _(Уходит.)_



_Стеша_входит_в_дом._

_Во_дворе_продолжают_разговор_Ждан_и_Тоня._



ТОНЯ. Стихи-то не перестал писать?

ЖДАН. Балуюсь.

ТОНЯ. Что-нибудь новенькое прочти. Что я не слыхала.

ЖДАН. Вот вчера выпеклось. Горяченькое еще...



_«Когда_ты_полон_тишины,_

_Душа_твоя_излиться_хочет –_

_Вдруг_плюнут_в_душу_без_вины,_

_Порвут_ее,_как_лоскут,_в_клочья_

_И –_топчут._Стон_души_все_глуше._

_Лежит,_распятая_на_камне._

_Взгляните:_это_чьи-то_души_

_Хрустят_у_вас_под_каблуками»._



ТОНЯ. Все намекаешь, намекаешь... Лучше о братьях пиши. Они там... они... _(Неожиданно_разревелась.)_

ЖДАН. Тонь, ты чего, Тоня? Разве я виноват? Такие стихи выпеклись. Ну забудь, забудь!

ТОНЯ_(уткнувшись_в_его_плечо)._ Неспокойно мне, Ждан! Все мнится, будто Федя убит. Вчера снилось – между бровей у него ручеек тек красный...

ЖДАН. Молчи! Слышишь ты! Молчи, не каркай!

ТОНЯ. Молчу, Данечка. Я молчу, не сердись.



_Входит_Тимофей._Он_под_хмельком._



ТИМОФЕЙ. Ловко устроились. А я хоть пропади.

ЖДАН. Тебе что, девчат мало?

ТИМОФЕЙ. Мне одна была нужна. И ту Кирька украл. Эту я у тебя отобью.

ЖДАН. Отбивал тут один... Теперь сморкаться нечем.

ТИМОФЕЙ. Все забрали себе... всех. А что для меня?

ЖДАН. Что осталось.

ТИМОФЕЙ. Я тоже все хочу. Все мое. Раз мое – возьму. Силой!

ЖДАН. Попробуй.

ТИМОФЕЙ. Грозишь? Ты мне грозишь, моль бумажная? _(Небрежно_ударил_Ждана.)_



_Тот_ударил_ответно._Но_тут_же_свалился_от_ядреного_тумака._



ТОНЯ. Тимка! Прекрати! Прекрати сейчас же! _(Повисла_на_руке_Тимофея.)_



_Появляется_дед_Семен._



СЕМЕН САВВИЧ. Ты что, поганец, драться сюда пришел? _(Замахивается_тросточкой.)_



_Тимофей_перехватывает_трость,_ломает_через_колено._



ТОНЯ. На старика? Ты – на старика? _(Схватывает_топор.)_ Сгинь с глаз, слышишь? Сгинь, пока башку не оттяпала.

ТИМОФЕЙ_(трезвея)._ Я уйду, я, конечно, уйду. Но попомни: будут у кого-то окна биты, ворота смолены. _(Уходит.)_



_Окровавленный_Ждан_бросается_следом,_его_удерживает_Тоня._



СЕМЕН САВВИЧ_(потрясенный_неслыханным_глумлением_над_собой)._ Где ты, силушка моя? О-ох! _(Подбирает_обломки_тросточки.)_



_В_амбаре._

_Сумрак_колхозного_склада,_освещенного_«летучей_мышью»._Женщины_нагружают_в_мешки_зерно._Семен_Саввич_выносит._Через_дверь_видна_задняя_ось_повозки._



ГОЛОСА. Плица-то к ночи потяжелела.

– Насыпай. Осталось всего ничего.

– А старик – груздь! Не присел даже.

– Износился, чего там! Вот раньше, помню, сосну в тринадцать аршин свалит и пытает своего меринка: «Ну, Чалко, справишься, ежели этот комелек взвалю?»



_Женщины_невесело_пересмеиваются._



СЕМЕН САВВИЧ. Устарались, ягодки? Передохните! Нам тридцать верст по ночи колыхать.

АННА. Тебе-то в жмурки играть, что ли? Сядь, дух переведи. Небось поджилки трясутся?

СЕМЕН САВВИЧ. Есть маленько. Бывало же: по два куля на плечи да куль под мышки возьмешь – и прешь, только ребра поскрипывают. Ныне кость оскудела. _(Выносит_последний_мешок.)_

БУРМИН_(с_улицы)._ Что, нагрузились, обознички?



_Женщины_встают_и_медленно-медленно_бредут_к_упряжкам._Бурмин_заглядывает_в_амбар._За_воротами –_скрип_тележных_колес._



ГОЛОСА. Но, Чернушенька! Но, ведерница!

– Трогай, Зоренька, трогай! Ты теперь за Воронка.

– Возьми коврижку, Семен Саввич. Как притомится – отрежь ломоток. Да не вздумай стегать – обидится. Она у меня с норовом.

– У меня и кнута нет, Аннушка. А хлеб запас загодя.

– Может, затянем проголосную? Все же хлеб везем, главное свое рукоделье.

– Слова не песенные с языка рвутся.

– Полно, Васса, полно, подруженька! Начинай, а мы подтянем.

ВАССА_(запевает)._



_«Прилетела_птичка_вещая,_

_Она_села_на_околенку_

_И_запела_громким_голосом_

_Так,_что_сердце_захолонуло._

_Говорю_я_птичке-пташечке:_

_«Ты_скажи,_скажи,_касаточка,_

_С_доброй_вестью_иль_с_недоброю?»_

_Пташка_крылышки_расправила,_

_В_стекло_клюнула,_ударила_

_И_упала_наземь_камушком._

_Сердце_горькое_почуяло –_

_С_муженьком_беда_случилася:_

_Видно,_пуля_ему_вражеска_

_Прострелила_грудь_его_белую...»_



_Обоз_удаляется._Бурмин_выкручивает_фонарь._



_На_улице._

_К_дому_Калинкиных_подходят_Ждан_и_Тимофей._Тимофей_задумчиво,_на_ходу_шлифует_искусно_вырезанную_палочку._Ждан_тревожно-счастлив._



ЖДАН. Перестань дуться, Тимка! Ну подрались, эка важность. Сам первый затеял.

ТИМОФЕЙ. Всю родню взбулгачил: поднялись с топорами. Надо было с пулеметами.

ЖДАН. И пулеметы возьмем, где нужно. Баловство кончилось, Тима. Драка серьезная предстоит.

ТИМОФЕЙ. Это верно, кончилось. _(Рассмеялся.)_ А ты молодец! До Ворошилова достучался. Это ж надо!

ЖДАН. Маме не проговорись. Узнает – будет мне на орехи.

ТИМОФЕЙ. В твои ли годы материнской лозы бояться?

ЖДАН. Не лозы боюсь, обиды. _(Уходит.)_



_Входит_Тоня._



ТОНЯ. Ворота-то все еще не вымазаны. Что слово свое не держишь?

ТИМОФЕЙ. Поверила? Хмельной бахвалился. А во хмелю я резкий.

ТОНЯ. Ты и трезвый не пух.

ТИМОФЕЙ. Ругай, ругай – заслужил. Гнев остынет – скажи на прощанье словечко ласковое. Так скажи, без значения.

ТОНЯ. Призывают?

ТИМОФЕЙ_(кивнув)._ Слово-то скажешь? Скажи, скажи! Во мне сразу сил прибавится.

ТОНЯ. Выдумщик ты! Ох какой выдумщик!

ТИМОФЕЙ. Голосок как есть жавороночий! Может, еще на словечко потратишься?

ТОНЯ. Выдумщик, право.

ТИМОФЕЙ. Пускай! Тебя-то я не выдумывал: живешь на свете совсем не моя, а все равно – живи, Антоша. Живи подольше.

ТОНЯ. И ты живым возвращайся, Тима.

ТИМОФЕЙ. Вернусь, вернусь. Я перед дедом твоим виноватый. Нагрубил, трость сломал. Знаешь, из-за кого злюсь на всю вашу породу... Ну что ж, у Стеши своя судьба. Может статься, счастливая. Пусть, пусть, порадуюсь. А деду палочку эту передай. Сам для него вырезал.

ТОНЯ. Ты славный, Тима. Ты очень славный. _(Уходит.)_



_Во_дворе_Тоня,_Ждан._



ТОНЯ. Опередил ты меня.



_Входит_Анна._



АННА. Секретничаете?

ЖДАН. Ссоримся. Я сказку про войну написал. Антонина про любовь стихов требует.

АННА. Войной и без сказок сыты. Вон она, на полстраны громыхает. А любви мало. В крови тонет любовь. Степанида где?

ЖДАН. Приданое шьет... племяннику. А может, племяннице. Мам, ты поласковей со Стешей-то, а?

АННА. Опять учишь.

ТОНЯ. Ба-атюшки! У меня же коровы не доены!

АННА. Подоила. И стойла прибрала. Все спешишь куда-то. Куда спешишь?

ТОНЯ. Кино про войну показывали. Думала, наших увижу.

АННА. Не видала?

ТОНЯ. Один кавалерист ну прямо вылитый Федя!

ЖДАН. Обозналась. Федя в танковых служит.

АННА. Кино-то будут еще крутить? Мне тоже не терпится поглядеть.

ТОНЯ. В Бигилу увезли.

АННА. Час выкрою – сходим. Стихи-то читай. Давно не читывал.

ЖДАН.

_«Вот,_оставив_густое_поле,_

_На_котором_взошла_пшеница,_

_Мать_оставив_в_слезах_горючих,_

_В_бой_ушли_с_отцом_сыновья...»_

АННА_(тревожась)._ Помолчи-ка! Помолчи! Ушли, значит?.. А сколько их было?

ЖДАН. Во всякой сказке три сына...

АННА. В глаза мне гляди! Гляди прямо! _(Сама_же_первой_отвела_взгляд,_боясь_прочитать_всю_правду.)_ Дите ведь ты, Даня! Совсем дите!

ЖДАН. Я дочитаю, мама, ладно?



_Анна_закрыла_лицо_ладонями._От_войны_закрылась._А_война_лезет_во_все_щели._



_«Мать_осталась._Осталось_поле,_

_Мирно_всходами_зеленея,_

_Шелковистые_ясные_всходы,_

_Словно_волосы_сыновей...»_



АННА. Жесток ты, сын! Жесток, бессердечен!

ЖДАН. Мама, мамочка! Родная моя!

АННА. Ты же маленький у меня, Даня. Ты же крохотка...



_За_воротами_Тимофей_с_отцом._



ЕВСЕЙ. Уходишь, значит? Один сын у отца, и того отнимают. Вот она, власть-то!

ТИМОФЕЙ. Своей волей иду. Силком не тащили.

ЕВСЕЙ. Пуля – не пчелка. А ты, слышь, в каптеры просись. Либо в лазарет санитаром. Там запах спертый, зато безопасно.

ТИМОФЕЙ. Нет, батя, нет. Это не по мне.

ЕВСЕЙ. Тогда вот что... тогда руку выставь – хоть одна пуля да клюнет в ладошку.

ТИМОФЕЙ. Я человеком родился! Человеком, а не гадом ползучим. И если выпадет – помру человеком.

ЕВСЕЙ. Чего вызверился? Волк о своей шкуре печется.

ТИМОФЕЙ. Не всяк... Погляди вокруг и увидишь: не всяк! Вон хоть Калинкиных возьми... Всей семьей ушли...

ЕВСЕЙ. Семьи-то убыло... Похоронку несу.

ТИМОФЕЙ. Похоронка? На кого?

ЕВСЕЙ. На самого... на Демида.

ТИМОФЕЙ. Стало быть, Ждан-то отцу на смену! Ты понял? Демид погиб, а на смену ему Данька. Вот это люди. _(Уходит.)_

ЕВСЕЙ. Ну беги, беги! Подставляй лоб пулям! Черви изгложут. _(Плачет.)_



_Входит_Катерина._



КАТЕРИНА. Эк тебя разрывает! И реветь-то по-человечески не научился. Что стряслось?

ЕВСЕЙ. Тебе что до меня, до проклятого? Всем вам – что? Живу – соринкой в глазу... вместо доброго слова – насмешки. Вместо пожатья руки – тумак... А еще люди! Какие вы люди?

КАТЕРИНА. Не разоряйся! Рассусоливать с тобой некогда. Корова Анны в яр свалилась. Дорежешь?

ЕВСЕЙ. А что Семен? Он разве не в силах?

КАТЕРИНА. Ушибся он... едва откачали.

ЕВСЕЙ. Ага, ушибся! Пущай не лезет. Пойду за ножиком. А ты что... ты знай: даром резать не стану.

КАТЕРИНА_(швыряет_ему_в_лицо_деньги)._ Нна тебе! Нна! Подавись, гнида, у людей горя не продохнуть, а он о деньгах... _(Уходит.)_

ЕВСЕЙ_(собирая_измятые_рубли)._ И эта туда же: о деньгах... Я разве о деньгах? Эх вы!



_Появился_Бурмин._



БУРМИН. Что это ты над рублями ворожишь?

ЕВСЕЙ_(подняв_к_нему_заплаканное_лицо)._ Думаю, вдруг они волшебные? Вдруг покой принесут?

БУРМИН. Ну и как, не приносят?

ЕВСЕЙ. Где там! Обыкновенные рублики, бабой брошенные.

БУРМИН. Измятый весь... ревел вроде? Вот смеху!

ЕВСЕЙ. Смеху – да, смеху много. Не смешно ли: сына единственного на фронт провожаю. До слез смешно!

БУРМИН. Одобряю. Сын у тебя правильный парень. Очень даже правильный!

ЕВСЕЙ. Смерть-то как раз правильных и находит. Вон Демида и то настигла.

БУРМИН. Чего буровишь? Демида... От Демида на днях письмо получили...

ЕВСЕЙ. То он писал. Теперь про него пишут. Вот: «смертью храбрых»... и так и дальше. Одиннадцать храбрых головы свои положили. Он двенадцатый.

БУРМИН_(взяв_похоронку)._ Двенадцатый... Друг ведь мой задушевный! Сколь помню себя, все с ним... И голодали вместе и землю больную отхаживали... Даже девку одну любили... Двенадцатый... Дёма, корешок мой верный!

ЕВСЕЙ. Давай похоронку-то! Вручу, кому полагается.

БУРМИН. Я сам вручу... Иди, я сам... Это я должен.

ЕВСЕЙ_(уходя,_бормочет)._ Корова ногу... хозяин пал... Счастливых-то нет на земле... Иль есть? Кто знает? Корова сломала... хозяин пал...



_Во_дворе_Калинкиных._

_Стеша,_Анна,_Тоня,_Ждан._Входит_Тимофей._



ЖДАН. Благослови, мама. И не сердись на меня.

АННА. Бог благословит.

ТОНЯ. Дожились... К поезду не на чем отправить. Четыре лошади, и те в разгоне.

ТИМОФЕЙ. Пешком дотопаем.

ТОНЯ_(достав_вышитый_кисет)._ Это знаешь кому, Даня. Вручи и поинтересуйся: почему редко пишет?

ЖДАН. Он же не курит.

АННА. Я земли в него положу. Пускай вместо ладанки носит.

СТЕША_(превозмогая_боль)._ Ну хоть с братьями угадал... Брат брата в беде не бросит.

ТОНЯ. Худо тебе, родненькая? Иди, иди в горницу.

СТЕША. Ты Катерину позови... Позови, так надо.



_Тоня_уходит._



ЖДАН. Всего хорошего, Стеша! Встречай нас после победы. Выйдешь за околицу с сыном – тут мы нарисуемся. Все четверо.

СТЕША. Спроси у Кирилла... дите-то признает? Не признает, так я уйду.

АННА. Свое ведь, кровное, как не признать?

ТИМОФЕЙ. Дай руку, Стеша. Теплая какая! Я у судьбы не многого прошу. Хочу воротиться после войны, чтобы пожать эту руку. Только и всего. Пошли, Даня.



_Накинув_котомки,_парни_уходят._Ждан_у_ворот_оглядывается._



АННА. Не оглядывайся, сынок! Затоскуешь.



_Входят_Катерина,_Тоня._Затем_Бурмин._



КАТЕРИНА_(бросается_к_сестре)._ Начались? Что ж ты раньше не позвала?

БУРМИН. Катя... Про Демида знаешь?

КАТЕРИНА. Потом, потом...



_Стеша_стонет._

Ну, чего на дороге стал? Иди, новобранцев провожай! _(Уводит_сестру_в_дом.)_



_А_провожающие_машут_вслед_новобранцам._И_когда_те_скрываются_за_поворотом,_все_входят_во_двор._

_Из_избы_слышится_крик_роженицы._

_Входит_Евсей._Он_с_ножом._



ЕВСЕЙ. А новобранцы-то где же?



_Ему_не_ответили._

Ушел... с отцом не простился_._(Бросив_нож,_поспешно_уходит.)_

БУРМИН_(подойдя_к_Анне,_кладет_ей_на_плечо_каменную_руку)._ Я бы немым хотел быть, Анна... без языка родиться...

АННА. О чем ты?

БУРМИН. Вести худые... Хуже некуда. Не мне бы их приносить. _(Достал_похоронку.)_

_Анна_(зажав_ладошкой_рот,_приняла_похоронку)._Дёма..._Дём-ма._



_(И_пятится._И,_упершись_в_стену,_все_же_шагает,_точно_хочет_пройти_насквозь._Стекает_по_стене_болью.)_



ТОНЯ. Тетя Нюра! Тетенька! _(Бросается_к_Анне,_потерявшей_сознание._Бежит_в_дом_за_водой._Принесла_воды,_стала_брызгать_в_лицо.)_



_Из_избы_снова_слышится_крик_роженицы._



КАТЕРИНА_(в_окно)._ Анна! Аннушка! У тебя внук родился!

АННА_(очнувшись)._ Дёма... Дёмушка...

БУРМИН. Ты бы поплакала, Анна. Поплачь, легче станет. _(Но_сам_не_удержался_от_слез.)_



_А_из_избы_во_весь_голос_заявляет_о_себе_новый_человек._Тоня_помогла_Анне_подняться._



АННА. Я сама... сама. Ступайте! И ты ступай, Федот. Нас много. На всех не наплачешься. _(И,_прямая,_строгая,_идет_приветствовать_внука.)_



_Занавес_






ЧАСТЬ ВТОРАЯ




_Пустынен_двор_Калинкиных._Лишь_топоры_в_бревне –_четыре_в_ряд –_ждут_терпеливо_своих_хозяев..._

_В_калитку_виновато,_старчески_горбясь,_входит_Семен_Саввич._Осторожно,_точно_боясь_провалиться,_движется_вдоль_ограды._В_доме_будто_смерть_ночевала._Старик_заглянул_в_окно._За_окном_пискнул_ребенок..._В_горьких,_старческих_морщинах_взошла_крохотная_улыбка._Люди_рождаются_на_свет._Но_и_гибнут_они_же._Тронув_рукой_стынущую_чернь_топора,_старик_воззвал_к_всевышнему._



СЕМЕН САВВИЧ. Листья падают с тополя. Век их недолог. Люди-то разве листья? Продли ты их век, господи! Помоги не упасть до срока. Срок человеческий – от рождения до старости – тобой установлен. Надо ли его устригать? Сам же ты создал человека по образу и подобию. Не пужай его, не пужай! Болезни и засухи, потопы и войны... Войны! А человек для сотворения рожден... для хлебопашества! Неужто казнишь его за грех первородный? Прости, давно он искуплен. Все испытала на земле женщина, созданная тобой из ребра Адамова. Рожает в муках, живет в муках, помирает в муках. Хоть небольшую оставь отдушину: детей ее сохрани. Им пашню свою обихаживать. Им баню достраивать. Топоры-то без плотников тоскуют! Сохрани, владыка, детей Анниных! А что ей из бед причитается, то мне переадресуй. На этом свете не успею долги вернуть – на том спросишь.



_Входит_Евсей._



ЕВСЕЙ. Милостей у творца выпрашиваешь? Глух старикан-то, глух как тетеря. Дед мой покойный ему молился, отец мозолей на лбу набил сот сто, не меньше. А я лба единого разу не перекрестил – и ничего... хе-хе... присутствую.

СЕМЕН САВВИЧ. Чем хвалишься, ошибка господня! Я вот огонь и воду прошел, а после них – медные трубы. И жив, жив, потому как встаю с именем бога и ложусь с его же именем.

ЕВСЕЙ. Лучше б старушонку себе подыскал, да с ней и ложился. Или на худой конец с именем пресвятой девы. Она это... она любит стареньких.

СЕМЕН САВВИЧ. Креста на тебе нет, безобразник!

ЕВСЕЙ. Кресты – вот, полны карманы. Для старух отлил по их просьбам. Хошь – и тебе отсыплю. _(Пересыпает_в_ладонях_оловянные_крестики.)_ Рупь штука. И на каждом Христос. Стало быть, не он создатель-то. А я, я его создал. Вот и смекай, кому молишься.

СЕМЕН САВВИЧ. Я не этому... Я – всевышнему, который держит нас в страхе и совести.

ЕВСЕЙ. Насчет совести я, слышь, не в курсе. А в страхе меня война держит. Вот приступит сюда Гитлер, как на быков, ярмо накинет...

СЕМЕН САВВИЧ. Не приступит! Ни в жизнь не приступит! Бог не допустит!

ЕВСЕЙ. Оставь! Бог-то рублевый... для старушонок утеха.

СЕМЕН САВВИЧ. Пес! Пес! Безобразник! Дождешься – он тебя громовой стрелой. И следует, следует!

ЕВСЕЙ. Стрелой пущай в Гитлера. Кашу-то он заварил. А мы расхлебывай.

СЕМЕН САВВИЧ. И ты, и Гитлер – оба вы сукины дети! Ни стыда в вас, ни совести.

ЕВСЕЙ. Ну ты не равняй меня с тем Кащеем! У меня сын – красноармеец.

СЕМЕН САВВич. Сын – верно, сын не в тебя удался. А ты все о шкуре своей болеешь. Тошно глядеть! Уходи. Могу до рукоприкладства дойти.

ЕВСЕЙ. В писании что сказано? «Возлюби ближнего...» и так дальше!..

СЕМЕН САВВИЧ. Ты дальний мне, дальше преисподней. Сгинь с глаз, кипеть начинаю!



_Евсей_исчезает._Семен_Саввич,_остынув,_поскребся_в_окошко._

_Входит_Тоня._



ТОНЯ. Молчит?

СЕМЕН САВВИЧ. Третий день не подает голоса. Худо, худо...

ТОНЯ. Хуже этого, что еще может случиться?

СЕМЕН САВВИЧ. Ага, больше-то вроде нечему. Раньше – на войне и после – страха перед смертью не знал. Теперь вот боюсь. Лучших людей уносит... самых дорогих после твоих родителей. Помнишь их?

ТОНЯ. Откуда? Я же грудняшкой была, когда они померли. Деда, ты не задумывайся, а? Мне жутко, когда люди задумываются.

СЕМЕН САВВИЧ. Душа кровью сочится.



_Появляется_Анна._Она_в_черном_вдовьем_платке._Из-под_него –_прядь_седая._



СЕМЕН САВВИЧ_(пав_на_колени)._ Прости, Христа ради, Аннушка! Все до последнего гвоздя распродам, а за корову расплатимся.

ТОНЯ. Верь ему, тетя Нюра, верь. Не сейчас, так после сочтемся.

АННА. О чем вы, бог с вами! Там люди гибнут – вот долг неоплатный.

СЕМЕН САВВИЧ_(целуя_руку_ее)._ Праведница ты моя!

ТОНЯ. Дедоньку домовничать оставляю. Бельишка у него небогато, да все простирнуть надо. Ну и хлеб испечь... или еще что.

АННА. Неухоженным не будет.

СЕМЕН САВВИЧ. Я и сам пока в состоянии. Тебя растил – всю бабью науку превзошел.

АННА. Может, к нам перейдешь? Будем вместе горе мыкать.

СЕМЕН САВВИЧ. Избу-то на кого брошу?

АННА. Кто на нее позарится? Колом подопрем.

СЕМЕН САВВИЧ. Да ни за какие коврижки! Удумали: избу колом. Ишь чего! Заговорился я с вами. Пойду служивую собирать. _(Уходит.)_

ТОНЯ. Переживает, потому и упрямится. Теперь до могилы будет казниться.

АННА. Пусть те казнятся, кто до беды нас довел. Он сошка мелкая. От Феди что было?

ТОНЯ. Получила на прошлой неделе.

АННА. Почитала бы.

ТОНЯ. Там слова разные... заветные.

АННА. Для меня недоступные? Эх вы, от матери таитесь. А тайна белыми нитками шита. Давно приметила, как ты цветы в окошко кидала.

ТОНЯ. А он не понял.

АННА. Такой уж они народ, мужики. Мой Дёма... _(Осеклась.)_ Пойти коров попроведать? Три дня на скотнике не бывала. Твою группу, однако, мне перепишут.

ТОНЯ. Может, замену найдут?

АННА. Где ее взять, замену? Лишних рук нету. _(Уходит.)_



_Входит_Стеша._



ТОНЯ. Уснул?

СТЕША. Грудь дала – успокоился. Я от Кирилла письмо получила.

ТОНЯ. Хорошее?

СТЕША_._ Лучше не бывает_._(Читает,_не_в_силах_сдержать_радость.)_



_Высвечивается_угол_землянки,_по_которой_расхаживает_мрачный_Федор._

_Кирилл_за_столом_пишет_письмо._

_Дальние_раскаты_орудий._Земля_с_потолка_осыпается._



КИРИЛЛ. «Лапушка моя! Может, нескладно пишу, за то не вини. Я не Данька, сочинять не умею. Но кабы умел все мысли положить на бумагу, сразу поняла бы, как сильно тебя уважаю. До войны обижал, глумился: не разглядел, глупый, что ты – моя доля. Вот сына родила – еще одна свечечка загорелась в моей жизни. От этого жить стало теплей. Ежели погибну – научи его всему доброму. А самое первое – чтоб людей не обижал. Даже возненавидев, надо уметь полюбить человека. Его есть за что любить. Так мне отец внушал. А он был не без царя в голове...».

ФЕДОР_(подставив_ладонь)._ Земля осыпается. Сидим как в могиле. А ведь живые мы, живые...

КИРИЛЛ. «Вот нет отца, нет главного человека в роду Калинкиных. И я знаю, как тяжело маме. И нам горько, Стеша. Федор ходит темней тучи. Лютый стал, не подступись. Ну, ничего, остынет. Потому как война, и в ней поминутно люди гибнут. А за отца отомстим. Так и передай мамке. И поддержи ее в минуту печали. Твой Кирилл Калинкин».



_Землянку_поглотила_тьма._



СТЕША. «Твой Кирилл Калинкин...» Твой Кирилл...



_Входит_дед_Семен._



ТОНЯ. Скоро ты обернулся!

СЕМЕН САВВИЧ. Солдатская справа невелика: кружка, ложка, два полотенца. Сверх нормы еще образок положил. Носи его около сердца.

ТОНЯ. Я комсомолка, дедонька!

СЕМЕН САВВИЧ. Не для молитв кладу, для ограждения. Вдруг пуля чикнет – образок медный защитит.

ТОНЯ. Ну давай. _(Стеше.)_ На крикуна бы хоть одним глазком взглянуть.

СТЕША. Смотри хоть сколько.



_Подруги_заходят_в_дом._



СЕМЕН САВВИЧ. Эх, внученька! Тебе бы своих детей табунок! Детей, а не снайперскую винтовку.



_Входит_Анна._



АННА. Не опоздала?

СЕМЕН САВВИЧ. В самый раз. С внуком твоим прощается.

АННА. После войны сама тебе внуков нарожает.

СЕМЕН САВВИЧ. Дай бог, дай бог!



_Тоня_и_Стеша._Снова_присели_перед_дорогой._И_снова –_проводы._А_зимний_лист_с_тополя_падает,_падает..._



СЕМЕН САВВИЧ. Все провожаем, провожаем. Встречать-то когда будем?

АННА. Вон кто-то идет... не Дёмушка ли?

СЕМЕН САВВИЧ. Дёмушка?

АННА. Все мнится, жив он... Войдет, топориком застучит. Во дворе щепой сосновой запахнет.

СЕМЕН САВВИЧ. А что, бывает. Меня сколь раз из списков вычеркивали, а я, вот он, все еще здравствую.

АННА. Нет, не Дёмушка. Кто-то пришлый.

СЕМЕН САВВИЧ. На костылях... Третьей ногой война не одарила.

СТЕША. Это же Андрей! Андрей Латышев! Он с нашими был вместе.



_Женщины_бросаются_навстречу._Латышев_отшатнулся_от_них._



АННА. Не узнал, паренек? Анна я, Анна Калинкина. Моих-то давно видел?

ЛАТЫШЕВ. Давно, так давно, что теперь...

АННА. Что теперь? Что теперь? _(Трясет_раненого.)_

ЛАТЫШЕВ. Больно мне, тетка Анна.

АННА. Мне, думаешь, не больно? Ей не больно? Ходим и обмираем. _(Отпустила.)_ Говори... все, без утайки.

ЛАТЫШЕВ. А что говорить? Из госпиталя я. Полтора месяца провалялся.

АННА. Мне про сынов знать охота.

ЛАТЫШЕВ. Говорю, в госпитале был.

АННА. Может, зайдешь, перекусишь с дороги? Заодно и побеседуем.

СЕМЕН САВВИЧ. Отпусти его, Аннушка. Тоже ведь стариков обнять не терпится. И невеста небось ждет.

АННА. Господи, мои-то когда воротятся? Хоть раненые, хоть контуженые... лишь бы воротились!

ЛАТЫШЕВ. Я вам про них расскажу... после. А пока до свиданьица. На недельке свидимся.

АННА. На недельке... да разве я выдержу недельку! Я завтра же в Бигилу прискачу.

СТЕША. Мы обе придем... и Антошка. Антон Кириллыч.

СЕМЕН САВВИЧ. Как там насчет замирения? Немец «капут» не кричит?

ЛАТЫШЕВ. Капут ему так или иначе будет. А насчет замирения пока не слыхать. Пошел я. Мне еще пять километров отмеривать.

АННА. Посиди минутку, передохни. Я к Бурмину за лошаденкой слетаю. Посиди, я мигом, Андрюша.

ЛАТЫШЕВ. Недалеко, дохромаю.



_Анна,_не_дослушав_его,_убегает;_в_доме_подал_голос_малыш._



СЕМЕН САВВИЧ. Парня-то почто одного бросила? Поди, утки под ним плавают?



_Стеша_уходит,_уходит_нехотя._



ЛАТЫШЕВ. Так я пойду, а? Все-таки пять километров.

СЕМЕН САВВИЧ. Ты все сказал?

ЛАТЫШЕВ. А про что?

СЕМЕН САВВИЧ. Мало ли что у тебя за пазухой-то.

ЛАТЫШЕВ_(уклончиво)._ Газетки читать надо, дед. В газетках многое пишут.

СЕМЕН САВВИЧ. Почитываем, что доступно. Сводку от этого... фонбюро, бывает, до дыр захватаем.

ЛАТЫШЕВ. Сводки – что, газеты читайте. «Красную звезду», например. В ней все подробности...

СЕМЕН САВВИЧ. Где ее взять, «Звезду»-то? Ее с неба легче достать, ей-право!

ЛАТЫШЕВ. Я как-нибудь дам тебе номерок. Один сохранился. _(Достает_и_тут_же_прячет.)_

СЕМЕН САВВИЧ. Не поскупись, дай. А уж мы ее всю до строчки изучим.

ЛАТЫШЕВ. После. Эту сам не читал.

СЕМЕН САВВИЧ. Бывает.

ЛАТЫШЕВ_(сердясь)._ Ты что, не веришь?

СЕМЕН САВВИЧ. Всякому зверю верю. Человеку тем более. С газеткой-то поаккуратней. Не читал, а надорвана.

ЛАТЫШЕВ. А, это один служивый... на закрутку просил... поделился.

СЕМЕН САВВИЧ. Я что, я не отрицаю. Когда припрет – тещин паспорт искуришь.

ЛАТЫШЕВ. Я пойду, дед, а? Пойду, ладно?

СЕМЕН САВВИЧ. Ступай... ежели все сообчил.

ЛАТЫШЕВ. Выпить бы... глотка сузилась.

СЕМЕН САВВИЧ. В Бигиле выпьешь. Я не к тому, что жалко. Пьяный человек болтлив. А народ теперь ох чуткий. Особливо бабы...

ЛАТЫШЕВ. Ты колдун, дед, а?

СЕМЕН САВВИЧ. Поживи с мое, сам колдуном станешь. Щас Анна должна явиться. Она на ногу верткая...

ЛАТЫШЕВ. Скажи ей... скажи... Да ну вас! Газеты надо выписывать. _(Уходит.)_

СЕМЕН САВВИЧ. Газеты... мы разве против? А где их добыть – газеты? Легче звезду добыть с неба... _(Плачет.)_



_Входят_Бурмин,_Анна._Старик_улыбается_им,_но_слезы_текут,_текут._



БУРМИН. Пускай погостит до вечера. Вечером отвезем.

АННА. До Бигилы-то рукой подать. Кто утерпит? _(Присматриваясь_к_старику.)_ Борода мокрая. Обидел кто?

СЕМЕН САВВИЧ. Кости ломит. Так ломит – спасу нет.

АННА. Андрей куда подевался?

СЕМЕН САВВИЧ. А тут бигилинские ехали... взяли с собой.

БУРМИН. Ну вот, хоть лошадь не гнать.

АННА. Про Даню не успела спросить.

СЕМЕН САВВИЧ. Там он, с братьями вместе.

АННА. Вместе? Когда успел?

СЕМЕН САВВИЧ. Ворошилов распорядился, потому и успел. А как же, на маршальском аэроплане доставили.

БУРМИН. Вот почести-то! Сам Ворошилов!

СЕМЕН САВВИЧ. Климентий – свойский мужик. Воевал под его началом. Знаю.

БУРМИН. Бабы посылки фронтовикам собирают. Я у тебя сбор назначил. Не возражаешь?

АННА. Места хватит.

БУРМИН. И застолье им посулил... по случаю завершения уборки.

СЕМЕН САВВИЧ. Одни воюют... другие застолье справляют. Ловко ли?

БУРМИН. Обычай дедовский... нарушать не станем.



_Между_тем_собирается_народ._Несут_с_собой_вещи,_приглушенно_переговариваются._

Пришли? Золотые вы мои! А я вас гулянкой заманивал!

КАТЕРИНА. Мы и гульнуть не откажемся. За три плана неужто спасибо не заслужили?

БУРМИН. С таким народом нас разве осилить? Да ни за что! Спасибо вам, бабоньки. Потерпите еще годок-другой, поднатужьтесь! Знаю, что слез много будет! Что поту густо прольете! Зато после встретите сыновей своих, мужиков своих...



_Семен_Саввич_горестно_вздыхает,_и,_словно_эхо,_единым_вздохом_отзываются_женщины._

И наступят для вас справедливые времена. Будут сыновья матерей радовать. Мужья – жен на руках носить. Расцветет вновь наша вдовая деревенька. Детишки народятся... хлеба выше головы выбухают... на покосе баловство начнется, песни, пляски в праздники, радостный труд – в будни. Вот за что мы воюем! А горе наше, оно не вечно! Потому как человек возник для счастья и радости! Теперь выкладывайте подарки свои. Только не толпитесь. У всех приму... в порядке живой очереди.

ПРОНЬКА_(он_в_телогрейке_не_по_росту,_в_лаптях_с_онучами)._ Вот валенки, дядя Федот. Они, правда, не новые, однако носить можно.

БУРМИН. Валенки знатные, Прокопий. Принял бы их, не моргнув, только...

ПРОНЬКА. Ты не гляди, что они подшиты! Они долго продюжат! Мы с Ванькой всего-то одну зиму их проносили.

БУРМИН. А теперь босиком ходить станете?

ПРОНЬКА. Сказал тоже! Мамка лапти сплела. С онучами, знаешь как ловко! Во! _(Продемонстрировал.)_ А в валенках у солдат больше нужды.

БУРМИН. Голубь ты мой! _(Прижал_парнишку_к_себе.)_

ПРОНЬКА_(угрюмо_вывернулся)._ Берешь аль нет? Не возьмешь – сам отошлю.

БУРМИН. Беру, Прокопий. Беру.

ПРОНЬКА. Ты в документ запиши, чтоб без плутовства!

БУРМИН. Записываю. Вот, гляди: под номером первым – Прокопий Словцов.

КАТЕРИНА. Шубейки-то хватит? Не ношеная совсем шубейка.

БУРМИН. Жалко? А ты не жалей. Пошарь на полатях. Там еще излишки найдутся. Излишки нам ни к чему.



_Катерина,_опустив_голову,_уходит._Входит_Стеша._



СТЕША. Я носки связала... возьми. А еще перчатки.

БУРМИН. Кириллу предназначались.

СТЕША. Мало ли... Ему тоже кто-нибудь свяжет.

БУРМИН. Очень даже правильное рассуждение!

УЧИТЕЛЬНИЦА. Мы школьное знамя передаем. Ребята своими руками вышивали. _(Вручает_знамя,_на_котором_вязью_ – _ставшие_каноническими_слова:_«Наше_дело_правое._Победа_будет_за_нами».)_ И еще две тысячи тетрадей. Для писем.

БУРМИН. Тетради приберегите. Самим писать не на чем.

УЧИТЕЛЬНИЦА. Отказывать не имеете права. Дети обидятся.

БУРМИН. Я разве отказываю? Сам видел, на старых журналах пишете.



_Приближается_старушка._

И ты, Гурьевна, поднялась? Вот дивья-то!

ГУРЬЕВНА. Про сборы прослышала – выползла. Имущество мое примешь?

БУРМИН. Да, имущество у тебя на зависть.

ГУРЬЕВНА. Самое лучшее выбрала.

БУРМИН. Знаю, знаю. Я не в укор. Да ведь в армию-то что поновей надобно.

ГУРЬЕВНА. Тогда хоть крестик прими. Он золоченый.

БУРМИН. С богом-то что, рассорилась?

ГУРЬЕВНА. Мне Евсей оловянный отольет.

БУРМИН. Вон он чем промышляет! _(Евсею.)_ Эй, Рязанов! На старушечьих-то слезах много добра нажил?

ЕВСЕЙ. Сколь есть, все мое. Вот они, денежки за промысел. Бери!

БУРМИН. Сын воюет, а ты старух обираешь.

ЕВСЕЙ. Я их налогом обложил... в пользу фронта. Так что бери, не брезгуй. Казне все едино, как деньги добыты.

БУРМИН. Казна-то советская. А я тут совет представляю. Кто следующий?

ЕВСЕЙ. Ты не ори на меня! Слышь, не ори! У меня сын красноармеец!

БУРМИН. Чья очередь?



_Евсей,_швырнув_деньги,_ушел._



ГУРЬЕВНА. Он лишнего не берет. Только за материалы.

БУРМИН. Ладно, ладно, не защищай!



_Входит_Катерина._



КАТЕРИНА. Вот принесла. Или опять мало?

БУРМИН. Сколь ни давай, все мало. Я так считаю. И все так должны считать, пока не победим.



_Входит_дед_Семен._



СЕМЕН САВВИЧ_(снимая_георгиевские_кресты)._ Награды мои прими. Может, кого-нибудь там отметят.

БУРМИН. Теперь другие ордена, дедушка!

СЕМЕН САВВИЧ. А мои чем хуже? Им генералы первым честь отдавали.

БУРМИН. Ох, влетит мне за ваши подарки: то кресты, то крестики...

ГОЛОСА. За это и потерпеть не грех.

– Даем, что можем.

– Дары праведные.

– Гурьевна шесть лет из избы не выходила. Вышла – стало быть, есть причина.

ГУРЬЕВНА. У вас сыновья на войне. И мой Тима там же.



_К_куче_добра,_сваленного_на_пороге,_подходит_Анна._



АННА_(потерев_колечко,_сняла_не_сразу)._ Возьми. Без надобности теперь_._(Отошла_к_топорам.)_



_Один_топор –_черный._Этот_символ_коробит_людей._Они_отводят_взгляды._



БУРМИН_(бодрясь)._ Все, что ли? Теперь второй вопрос на повестке. _(Достает_пол-литра.)_

СЕМЕН САВВИЧ. Давай не будем, Федот, Без вина горько.

БУРМИН. У всякой скорби свои пределы. Надо и нам хоть на час распрямиться.



_Из_дома_между_тем_гармонь_вынесли._



КАТЕРИНА. Жги, Прокопий, наяривай! Ты теперь первый парень.



_Пронька_усаживается_на_табурет,_играет._Женщины,_словно_петь_разучились,_недружно_подпевают._



БУРМИН_(отводя_старика_в_сторону)._ Про Ждана приврал, или впрямь Ворошилов им занимался?

СЕМЕН САВВИЧ. Мог заняться. Вполне мог. Такое мое мнение.



_Входят_Евсей,_Латышев._



ЕВСЕЙ_(Анне)._ Тобой, слышь, интересуется.

АННА. Приберег весточку-то? Долго берег...

СЕМЕН САВВИЧ_(оттесняя_Латышева)._ Ты не так поняла, Аннушка! Он поклон привез от ребят.

АННА. Не молчи, Андрей! Не молчи!

СЕМЕН САВВИЧ. Опиши ей в подробностях... тот бой, подле речки.

БУРМИН. Рапортуй, Андрюха. Мы тоже интересуемся знать.

ЛАТЫШЕВ. Значит, так... значит, таким манером... Мы перед тем танка лишились. Поначалу как-то непривычно было. Потом освоились. Особенно Кирилл. Сигнал в атаку – он первым через бруствер. Федор, наоборот, не торопится. Зато так чисто косит, что после него и делать нечего...

БУРМИН. Сибиряк, он такой! Он вроде медведя-шатуна, которого посреди сна разбудили.

СЕМЕН САВВИЧ. Эдак, эдак! Мужики наши в гневе непобедимо страшные. Их лучше и не гневить.

ЕВСЕЙ. А мне на ум нехорошие мысли падали. Все живы, значит? Чего же лучше-то?

КАТЕРИНА. Пляшите! В кои-то веки собрались.

БУРМИН. Тебе лишь бы юбками потрясти.

ЛАТЫШЕВ. Был еще и такой случай. Мы как раз переправу брали.

СТЕША_(налила_водку)._ Отведай, Андрей Егорыч! Под винцо-то легче беседовать. И вы присаживайтесь поближе.



_Рассаживаются._Сорвавшись_с_Пронькиного_плеча,_вскрикнула_гармошка._



СЕМЕН САВВИЧ. А про гармониста забыли! Эх вы, трясогузки!

СТЕША. Ничуть не забыли. Садись сюда, миленький. Да смотри тетку Катерину не отбей у председателя.



_Негромко,_невесело_смеются._



ЛАТЫШЕВ. Ну, стало быть, реку эту форсировали...

СЕМЕН САВВИЧ. Какую реку?

ЛАТЫШЕВ. Что?

СЕМЕН САВВИЧ. Какую реку, спрашиваю? Названье запамятовал.

ЛАТЫШЕВ. Без названия речонка. В самый разлив дело было...

АННА. Не насилуй себя, Андрюша... сердце матери не обманешь.

ЛАТЫШЕВ. Сил моих нет больше! Слов нет! _(Вынув_газету.)_ Тут все... все сказано.

СТЕША_(вырывает_у_него_газету)._ «Последний бой... бой братьев Калинкин... н-ных...» Ма-ама! Что ж это, мама?! Замужем не была – овдове-ела...



_Анна,_прижав_ее_к_груди,_утешает,_одолевая_свое_горе._



ЛАТЫШЕВ. Я в госпитале был, когда их... когда они... Сам из газеты узнал... На танке в тыл прорвались к немцам... нашумели, ушли бы – горючее кончилось.

СТЕША. За что? За что, мама-а-а-а?!

КАТЕРИНА. Сеструха, дорогая моя.

ГУРЬЕВНА. Будто скала на голову рухнула.

ЕВСЕЙ. Пойдем, старуха. Тут сейчас такое начнется!.. Пойдем, Тима велел мириться. _(Уводит_Гурьевну.)_



_В_доме_опять_вскрикнул_ребенок._



СТЕША. Молчи! Лучше бы ты помер, безотцовщина!

АННА. Не смей! Ему жить... ему род продолжать! _(Уходит_в_дом.)_

СЕМЕН САВВИЧ. Иисусе, ты-то куда смотришь? Эй! _(Грозит_небу.)_



_Бело_на_улице._

_Семен_Саввич_в_избе_Калинкиных_качает_зыбку_с_младенцем._Входит_Евсей._Старик_напрягся,_словно_ждет_очередной_черной_вести._



ЕВСЕЙ. Качай, качай!



_Старик_недвижен,_ждет._

Боишься меня?



СЕМЕН САВВИЧ. Тебя все боятся.

ЕВСЕЙ. Кащей он и есть Кащей. Только что не бессмертный. _(С_горечью.)_ А про то забывают, что я и себе могу худую весть принести. _(Кричит.)_ Про это пошто забывают?

СЕМЕН САВВИЧ. Не шуми. Младенца разбудишь.

ЕВСЕЙ. Младенец – он что, он несмышленый. Все страхи его впереди. А наши – вот они!

СЕМЕН САВВИЧ. Опять?!

ЕВСЕЙ. Не торопись, не похоронка. _(Отдает_письмо.)_Я_ теперь похоронки с оглядкой вручаю. Слезы-то все по мне текут... по первому. Вы уж потом... Каще-е-ей... _(Выходит.)_



_Семен_Саввич_вертит_письмо_и_так_и_этак,_просматривает_на_свет._Входит_Стеша._



СТЕША. Антошка не просыпался?

СЕМЕН САВВИЧ. Парень с соображением. Понимает, что мамке некогда.

СТЕША_(заглянув_в_зыбку,_снимает_со_стены_фотографию)._ Молчишь? Хоть бы словечко сыну сказал!

СЕМЕН САВВИЧ. Ты это... ты не убивайся! Молоко пропадет.

СТЕША. Душно мне, душно! Как жить?!

СЕМЕН САВВИЧ. Как все живут. Вон у Анны горя сколько. А виду не кажет. Почитай, что тут? Может, к тому еще одно горе прибавилось?

СТЕША_(распечатав_письмо)._ Из госпиталя... врач пишет. Про Ждана. «Состояние очень тяжелое. Возможно, при хорошем уходе он еще выправится. Мы все, что смогли, сделали».

СЕМЕН САВВИЧ. Дай сюда! Дай! Анна...



_Входит_Анна._Старик_не_успел_спрятать_письмо,_притворно_стонет,_рукой_качая_зыбку._



АННА. Болит?

СЕМЕН САВВИЧ. Страх как болит. Ой-ёченьки! Ой! Отсохла ты, что ли? Ни крови в жилах, ни гибкости в суставах. Ровно чужая. А ведь моя. Моя!

АННА_._ Дай помну_._(Не_без_сопротивления_берет_руку_старика_в_свои_ладони._Заметила_письмо.)_ Ох ты, старый притвора! _(Вскрыла,_читает.)_

СТЕША. Поедешь?

АННА. Ты бы не поехала?



_Затемнение._

_По_деревне_идет_солдат._Через_лоб,_наискось,_черная_повязка._Навстречу_Стеша_с_подойником._



СТЕША. Живой... вернулся!

ТИМОФЕЙ. Ага, вернулся. Чтобы пожать эту руку. Помнишь, загадывал?

СТЕША. А Кирилл... слыхал про него?

ТИМОФЕЙ. Писали из дому. Ты так смотришь, будто я виноват, что выжил.

СТЕША. И мертвые не виноваты в том, что мертвы.

ТИМОФЕЙ. Если бы я мог, Стеша... если бы выпало, кому из двух помереть... я бы не задумался ради твоего счастья, Стеша.

СТЕША. Не терзайся, Тима. Я сдуру ляпнула... с горя.



_Затемнение._

_Слышится_шум_поезда._Паровозный_гудок._Во_двор_Калинкиных_входят_Ждан_и_Анна._Руки_Ждана_забинтованы._



АННА. Вот мы и дома, сынок. А дома, говорят, и стены помогают.

ЖДАН. Мам, топоры почему черные?

АННА. Все чернеет со временем.



_Появляются_Стеша_с_ребенком_на_руках_и_Семен_Саввич._



СЕМЕН САВВИЧ. Прибыл, воин? Ну, с прибытием!

ЖДАН. Воин-то никудышный оказался: в первом бою из строя вышел.

СЕМЕН САВВИЧ. Кому как выпадет.

СТЕША. Обещал – вчетвером вернетесь. Где же братьев оставил?

ЖДАН. Я не был с ними... не доехал. Эшелон разбомбили. Нас прямо с колес – в бой. И вот...

СТЕША. Твое счастье.

ЖДАН. Это счастье?

СТЕША. Может, в земле лежать лучше? Меняйся – наш папка согласится. Так, что ли, Антон Кириллыч?



_Ребенок_голосит._



АННА. Унеси его, укачай!



_Стеша_уходит._



СЕМЕН САВВИЧ. Так вот и Тоня моя нагрянет.

ЖДАН. От нее есть вести?

СЕМЕН САВВИЧ. Молчит... ни слуху ни духу.

ЖДАН. Еще объявится... потерпи.

СЕМЕН САВВИЧ. Терплю, надеюсь. Тимоха Рязанов тоже ни строчки не написал. А вчера нагрянул.

ЖДАН. Опередил корешок! На день раньше вернулся.

СЕМЕН САВВИЧ. Там кровать разобрана, Даня. Ложись, отдыхай.

ЖДАН. Четвертый топор белый. Мой?

АННА. Теперь уже не почернеет. Не дам почернеть.

ЖДАН. Пойду прилягу, в глазах рябит. _(Уходит.)_

СЕМЕН САВВИЧ. Руки-то как ему? Сразу две...

АННА. Не только руки... В легком тоже пуля сидит. Порвался провод телефонный. Даня связать его хотел. А немец-то из пулемета.

СЕМЕН САВВИЧ. Не дополз, значит? Ну, ничего. Пуля – дура.

АННА. Дополз, зубами вцепился. Так и нашли после боя...

СЕМЕН САВВИЧ. Упорный! За это орденом наградят.

АННА. Не надо нам орденов. Лишь бы выжил.

СЕМЕН САВВИЧ. Паразит я вселенский! Сгубил корову, а молочко для него всего дороже.

АННА. Продам картошку – на молоко наторгую.

СЕМЕН САВВИЧ. На себе повезешь?

АННА. У нас один транспорт: баба в телеге.



_Входят_Бурмин_и_Катерина._



КАТЕРИНА. Я молока принесла. Жи-ирное молоко!

АННА. На базар собираюсь. Там и куплю.

БУРМИН. Какой резон тратиться? Бери наше.

АННА. У чужих брать не приучена...

БУРМИН. Мы чужие? Не те речи ведешь, Анна! Обидные речи, я тебе ответственно говорю.

КАТЕРИНА. Поди, ревность мою забыть не можешь? Дурость это, сплошная дурость! Теперь не тем голова занята.

БУРМИН. Хватит вам злобствовать! Хватит делиться! Не по-советски это, вот что!

АННА. Не по-советски?! А чьи мужики под снегом лежат? Кто кровавой слезой умывается? Ты или я? Не по-советски... _(Задохнулась.)_

КАТЕРИНА. Анна, Анна, приди в себя... Опомнись!

АННА. Мне тесно в себе, мне душно! Там боль... одна боль!

БУРМИН. Несправедлива ты, Анна. Несправедлива.

КАТЕРИНА. Пойдем, Федот. Пришли не ко времени.



_Бурмины_уходят._



_Дома._

_Анну_бросает_из_угла_в_угол._

_Ждан_лежит_на_кровати._Семен_Саввич,_вздыхая,_сучит_дратву._

_Входит_Тимофей._



ТИМОФЕЙ. Здорово были! Где тут у вас служивый?

АННА. Спит. Сбавь голос.

ТИМОФЕЙ. На том свете успеет – выспится.

СЕМЕН САВВИЧ. Типун тебе на язык.

ТИМОФЕЙ. Раньше здесь не так привечали. _(Обнимает_товарища.)_

ЖДАН. Легче, Тима, легче!

АННА. Не жулькай его! Вишь, кровь на губах выступила?

ТИМОФЕЙ. Как же ты оплошал, дружба? И руки, и это все – сразу?

ЖДАН. Так уж случилось, Тима. Думал, от последней пули паду, а достались самые первые.

ТИМОФЕЙ. От последней обидно. Да и от всякой другой – тоже. Лучше жить.

ЖДАН. Мама, что ж ты гостя сухо встречаешь?

АННА_(достает_бутылку)._ Пей один. Дане заказано.

ТИМОФЕЙ. Раз так, и я не стану!

СЕМЕН САВВИЧ. Небылицы, да и только! Тимоха пить отказался.

ТИМОФЕЙ. Теперь вся жизнь из небылиц сплетена.



_Пришел_Пронька._



ПРОНЬКА. Мамка яичек Дане послала.

АННА. Вы что, сговорились? Забирай – сам дома съешь.



_Пронька,_спрятав_руки_за_спину,_отступает._



ЖДАН. Ну вот, обидела парня. Он ото всей души старался. Последнее урвал от себя.

АННА. Сами кору с мякиной смешивают, а нам – яйца. Может, возьмешь?



_Пронька_мотает_головой._



ЖДАН. Как-нибудь сочтемся, мама. За все доброе и за все злое. Сочтемся. Оставь, не заводи парня.

ПРОНЬКА_(просветлев)._ Я к тебе приходить буду. Можно?

ЖДАН. Приходи, дружок. Все веселее.

ПРОНЬКА. Хошь, на гармошке поиграю? Я без тебя научился.

АННА_(выпроваживая_его)._ Потом, потом.

СТЕША_(в_дверях)._ Мама, посмотри за Антошкой. Я на ферму.



_(Скрылась_за_дверью.)_



ТИМОФЕЙ_(ей_вслед)._ Погоди, вместе пойдем.

ЖДАН. Не спеши, Тима. Посидим, прошлое вспомним.

ТИМОФЕЙ. Успеем наговориться! Как-никак жить выпало. _(Уходит.)_

ЖДАН. Жить – да! Верно, жить. _(Прилег.)_ А братья – там. И отец тоже.

АННА_(тревожась)._ Что мне сделать, сынок? Скажи, что сделать? Ни перед чем не остановлюсь!

ЖДАН. Испугалась-то как! Никогда никого не боялась. Я выкарабкаюсь, мама. Не бойся. А теперь усну... ненадолго.



_Там_же._Но_в_красном_полусвете_все_кажется_нереальным._Все_зыбко,_все_текуче._Посреди_этого_красного_мира_Ждан_смотрится_неуместным_белым_пятном._Над_ним_склонился_отец._Он_разнится_с_прежним_Демидом_лишь_сединой_да_наградами._



ДЕМИД. Рядовой Калинкин! Выйти из строя!

ЖДАН. Я вышел, тятя. По чистой вышел. _(Спохватился.)_ Постой! Ты же это... тебя же нет!

ДЕМИД. Пока есть ты, и я есть. А ты будешь, будешь! На-ка, получи свою награду за то, что будешь. Это нелегко – быть. _(Отстегивает_орден,_передает_Ждану..._Но_как_возьмешь_его_культями?..)_ Баню вон, жаль, не достроили.

ЖДАН. После войны достроим.

ДЕМИД. Я слыхал это... не помню от кого... _(Исчезает.)_

ЖДАН. Все повторяется, тятя. Все повторяется.



_Появляется_парень._Очень_похож_на_Федора._



ПАРЕНЬ. Дядя Ждан! Орден-то подыми! Его на груди носят.

ЖДАН. Ты кто? Узнать не могу...

ПАРЕНЬ. Петр я. Петр Калинкин, племянник твой.

ЖДАН. У меня не было племянников.

ПАРЕНЬ. Ты вспомни: я должен был родиться от Антонины и Федора. Но не родился.

ЖДАН. Что ж, родись, вырасти и стань лучше меня.

ПАРЕНЬ. Я бы хотел, но как? Ты не знаешь, где моя мамка? _(Исчезает.)_



_Появляется_девушка,_очень_похожая_на_Стешу._Она_под_руку_с_парнем,_похожим_на_Тимофея._



ДЕВУШКА. Папка! Папка! Почему ты не старишься?

ЖДАН. В девятнадцать какая старость?

ДЕВУШКА. Это мне девятнадцать. Тебе – тридцать восемь. Нет, ты все-таки старый. Даже не помнишь, что у твоей дочери завтра свадьба. Придешь на свадьбу?

ЖДАН. Какая дочь? Какая свадьба? Я не был женат.

ДЕВУШКА. Ты эгоист, папка! Ты должен был жениться.



_Они_расходятся_с_парнем,_но_руки_их_тянутся_друг_к_другу._

Из-за тебя не будет свадьбы... Из-за тебя!



_От_резкого_движения_деда_Семена_упало_распятие._Ждан_проснулся._Анна_все_это_время_хлопотала_у_печки._



АННА. Проснулся? А я оладушек напекла.

ЖДАН. Мука со всей деревни собранная.

АННА. Не просила. Люди сами несут.

ЖДАН. Сколько хлопот из-за одного получеловека.

АННА. Не слышу. Говори громче.

ЖДАН. Я говорю, возни со мной много.

АННА. Мне эта возня в радость. Отбери ее – пусто станет. Так пусто, хоть ложись да помирай.

ЖДАН.

_«Сорок_дней,_сорок_ночей_

_Мать_над_ним_не_смыкала_очей...»_

Мама, тебе дома-то не наскучило? Совсем на ферму не ходишь.

АННА. Я ведь не самовольно. Начальство дозволило. Да и Стеша за двоих вполне справляется.

ЖДАН. Хорошая она. И Тимка хороший.

АННА_(подозрительно)._ При чем здесь Тимка?

ЖДАН. Друг он мне. Понимаешь? Верный друг.

АННА. У тебя их, друзей-то, хоть пруд пруди. Вон еще один пылит.



_Прибегает_Пронька._В_руках_у_него_клетка_с_птицей._



ПРОНЬКА. Это тебе. Для потехи.

ЖДАН. Жула-ан! Да какой вальяжный!

АННА_(деду)._ С богом-то скоро наговоришься?

СЕМЕН САВВИЧ. У нас с ним свои счеты. Давние. Пускай ответит: зачем на подведомственной ему земле такое творится?

АННА. Об этом надо людей спрашивать. Я на ферму... коров попроведаю. Ждана покормишь?

СЕМЕН САВВИЧ. Ступай, ступай. Сколь дней сидишь в четырех стенах.

ЖДАН_(любуясь_птахой)._ Родилось же такое чудо! Глядеть не устанешь.

СЕМЕН САВВИЧ_(скрывая_душевную_муку)._ Уж чудо так чудо. Всем чудесам чудо! Крылышки резвые, кафтанчик цветастый! Только что не поет в неволе.

ПРОНЬКА. Ничего, обвыкнется. Это он поначалу привередничает_._(Подкармливает_птицу.)_

СЕМЕН САВВИЧ. Что за создание – человек? Сам голодает – жулана кормит зернышками.

ЖДАН. И человек же, не моргнув, убивает себе подобных.

ПРОНЬКА. Я на бойне бывал – жуть! Быки ревут, кишки разбросаны, кровищи! У-ух!

ЖДАН. Я тоже бывал... на человеческой бойне. Картина куда страшнее.

СЕМЕН САВВИЧ. Не распевается, хоть убей.

ЖДАН. В клетке-то кому петь охота?

СЕМЕН САВВИЧ. Иные и в клетках поют. Так поют, что заслушаешься. Сам видел.

ЖДАН. Те не нашего склада.

СЕМЕН САВВИЧ. Сыграй, Проня! Может, под музыку запоет пленник-то наш?



_Пронька_взял_гармонь,_наигрывает._



СЕМЕН САВВИЧ_(поет_старческим_дребезжащим_баском)._ «Далеко в стране Иркутской...»



_Пронька_и_Ждан_подпевают_ему._



ЖДАН. Проня, гармонь тебе нравится?

ПРОНЬКА. Гармонь что надо.

ЖДАН. Можешь взять. Дарю.

ПРОНЬКА. Не передумаешь?

ЖДАН. Дело решенное. Только не уноси, пока я... слушаю. Жулана выпусти. Не люблю птиц в клетках. В них что-то рабье появляется, как и в людях...

ПРОНЬКА. Я его мигом... пускай летит! _(Уносит_клетку_и_возвращается.)_

ЖДАН_(глядя_в_окно)._ Тополь голый... один листок уцелел... один-единственный!

СЕМЕН САВВИЧ. Один – стало быть, уже не голый. Так и земля – никого нет, а человек пришел, обжил землю.

ЖДАН. Кто обживает, кто обжитое уничтожает... Вот и пойми их, людей-то.

СЕМЕН САВВИЧ. Который уничтожает, тот нелюдь вовсе, вредитель форменный. Фашист, одним словом.

ЖДАН. Ненавижу их, дед! Ненавижу смертельно!

СЕМЕН САВВИЧ. Озлел! А какой ясный был парнишечка!

ЖДАН. Мне бы выздороветь – зубами им глотки грыз бы!

СЕМЕН САВВИЧ. Не ярись, сынок, тебе вредно! _(Становится_в_угол_перед_распятием.)_

ЖДАН. Что примолк, Проня?

ПРОНЬКА. Папку вспомнил.

ЖДАН. Вернется твой папка.

ПРОНЬКА. А как же! Обязательно вернется.

ЖДАН. Есть просьба к тебе.

ПРОНЬКА. Да хоть сто. Я за гармонь по гроб жизни в долгу.

ЖДАН. Сыграй мне, Проня, «Войну священную»... нет, не сейчас. После.

ПРОНЬКА. Когда после-то?

ЖДАН. Сам догадаешься. А пока стих запиши. А то забуду. _(Диктует.)_



_«Сорок_дней,_сорок_ночей_

_Он_жить_продолжал,_удивляя_врачей._



_Сорок_дней,_сорок_ночей_

_Мать_над_ним_не_смыкала_очей._

_А_когда_в_последние_сутки_

_Она_прилегла_на_минутку,_

_Чтобы_не_разбудить_ее,_

_Остановил_он_сердце_свое»_[1 - Автор стихотворения неизвестен.]_._

ПРОНЬКА. Складный стих! И такой... щиплет!

ЖДАН. А главное – бьет в точку.



_Входят_Евсей_и_Тимофей._



ЕВСЕЙ_(подает_Ждану_пирог)._ Тебе, солдатик. Гурьевна испекла.

ЖДАН. К чему тратился? Меня и так вся деревня снабжает.

ЕВСЕЙ. Мой хлеб тоже не поганый. Он на земле рос. А ты воевал за эту землю.

ЖДАН. Воевал, да недовоевал.

ЕВСЕЙ_(косясь_на_Семена_Саввича,_который_молится_в_углу)._ Многие недовоевали_._(Проходит_в_угол.)_



_Семен_Саввич,_выслушав_его,_с_нечеловеческой_силой_смял_медное_распятие._



ЖДАН. Что он? О чем они шепчутся?

ТИМОФЕЙ. Антоша без вести пропала.

СЕМЕН САВВИЧ_(швырнул_крест_под_ноги,_топчет)._ Не верю тебе! В тебя не верю! Ты – слово! Ты – ложь придуманная! _(Ослабнув,_стонет.)_ Тоша, внученька!

ЕВСЕЙ. Твое горе, Семен, – мое горе! Давай пополам разделим.

ЖДАН. Серо! Солнце-то где же?

ТИМОФЕЙ. Метет. Вот стихнет буран, и солнце проклюнется.

ЖДАН. Не дожить, наверное. В буран уйду.

ТИМОФЕЙ. Мысли у тебя, прямо скажем, не героические.

ЖДАН. Эх, Тима! Хватит о героизме. Как там наши?

ТИМОФЕЙ. Паулюса зажали.

ЖДАН. Ну все-таки сдвиг. Тима, женись на Стеше! Слышь!

ТИМОФЕЙ. Рывочки у тебя! Побегу в контору. Ждут. Думал ли до войны, что председателем стану?

ЖДАН. И я о многом не думал. Теперь додумываю... пока есть время.

ТИМОФЕЙ. Не дури! Стой до последнего!

ЖДАН. Ты не ответил мне, Тима. Прошу. Это последняя просьба.

ТИМОФЕЙ. Чудак ты, кореш! Право, чудак! _(Идет_к_двери.)_



_Навстречу_Анна,_Стеша._Стеша_смутилась_от_взгляда_Тимофея._



АННА. Сумерничаете? Чего лампу-то не зажгли?

ЖДАН. Керосин экономим... для тех, кому огонь понадобится.



_Стеша_перепеленывает_ребенка._

Мама... Тоня-то наша... пропала без вести.

АННА_(всплеснула_руками)._ О господи! Старика-то за что? Одна радость была на свете... _(Бросилась_было_к_Семену_Саввичу,_но_увидела,_что_сыну_совсем_плохо,_склонилась_над_ним.)_

_Издали_слышится_мелодия_«Священной_войны»._Сквозь_буран_бредут_люди,_только_что_похоронившие_Ждана._Усаживают_Анну_на_бревно,_в_котором_воткнуты_четыре_топора._



ТИМОФЕЙ. Ушел кореш... а жить бы ему... жить бы...

СЕМЕН САВВИЧ. Ты не молчи, Аннушка. Говори или плачь. Только не молчи.

АННА. Все высказала... все выплакала.

ПРОНЬКА. Догадался! Стихи-то он про себя сочинил!

КАТЕРИНА. Молчи! Молчи! Нашел время!

ПРОНЬКА. Не буду молчать! Может, это одно, что от него осталось. Вот. _(Подает_Анне_листок.)_ Даня стишок велел записать.

АННА. Не вижу... будто глаза вытекли.

СЕМЕН САВВИЧ. Поплачь, Аннушка, поплачь маленько! Смочи душу слезами. Вся иссохла, поди, вся изболелась.

БУРМИН. Вся Россия сегодня плачет. И мстит она же.

АННА. А мне оттого не легче, Федот. Проня, стишок-то прочти.

ПРОНЬКА_(читает_наизусть)._

_«Сорок_дней,_сорок_ночей_

_Он_жить_продолжал,_удивляя_врачей._

_Сорок_дней,_сорок_ночей_

_Мать_над_ним_не_смыкала_очей._

_А_когда_в_последние_сутки_

_Она_прилегла_на_минутку,_

_Чтобы_не_разбудить_ее,_

_Остановил_он_сердце_свое...»_

АННА. Остановил... не простился.

КАТЕРИНА. Гордый он был. Все вы, Калинкины, гордые!

БУРМИН. Гордость-то эта от одного корня питается. От главного корня! И народ ему высохнуть не дозволит.

ПРОНЬКА. Я эти стишки в школе рассказывать буду. Я их вот так... _(Снова_вдохновенно_и_яростно_читает.)_

_«Сорок_дней,_сорок_ночей_

_Он_жить_продолжал,_удивляя_врачей...»_

ТИМОФЕЙ. Значит, стоять России во все времена... Жить России! Так, что ли, Семен Саввич?

СЕМЕН САВВИЧ. Разве что свечечка потухнет. Да только свечку ту загасить ему не по силам.

БУРМИН. Негасимая свеча! Это я вам ответственно говорю!



_Звучит_торжественная_музыка._Люди_встают._Встает_Анна,_мать_русская,_усталая,_горькая,_гордая._

_Из_снега,_из_мрака_восходит_солнце._Буран_кончается._



_Занавес_




ПОДСОЛНУХ. СКАЗКА БЕЗ ВЫМЫСЛА В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ





ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА




ЕГОР_человек_лет_двенадцати-_тринадцати._

АНИСЬЯ_его_мать._

ВАСИЛИИ КУЧИН_печник._

ИРИНА ПАВЛОВНА_основательница_дачного_кооператива._

ВАЛЕРА_ее_сын._

ФИРСОВ_сосед_по_даче._

СВЕТА_его_жена._

СЛЕДОВАТЕЛЬ.

ЦЫГАН (БАШКИН).











ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ



1



_Двухэтажная_дача._Интерьер_первого_этажа_от_нас_скрыт._Наверх_ведет_лестница,_здесь_будет_стеклянный_фасад._

_Но_пока_стекол_нет,_и_потому_мы_видим_и_слышим,_как_на_втором_этаже_беседуют_Ирина_Павловна_и_печник_Василий_Кучин._Василий_с_метром,_с_карандашом_за_ухом._

_Рядом_с_этой_дачей_еще_один_участок,_на_котором_не_разгибаясь_трудится_Фирсов._

_По_другую_сторону –_у_забора –_приткнулась_маленькая_сторожка._Перед_ее_окном_растет_подсолнух._Из_сторожки_слышится_плач._Фирсов_на_мгновение_поднимает_голову_и,_отмахнувшись,_вновь_принимается,_за_свои_грядки._



ВАСИЛИЙ_(вымеряя_пространство)._ А то бы другого печника наняли...

ИРИНА ПАВЛОВНА. Другим-то неизвестно кто окажется, а тебя, Степа, я по прежней работе знаю. Ты, помнится, окна стеклил в районо.

ВАСИЛИЙ. Не Степа меня зовут, Василий. И стеклил я не в районо, а в горжилуправлении.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Прости. Тут столько всего навалилось – ум за разум заходит.

ВАСИЛИЙ. Заботы?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Не говори. Сын возвращается, по службе изменения и... в личной жизни тоже.

ВАСИЛИЙ. По службе, значит? Так, так... Ну вы, известно, человек служилый. Куда переводят-то?

ИРИНА ПАВЛОВНА. В детский санаторий. Пищеблоком заведовать.

ВАСИЛИЙ. К детишкам приставили? Полоса ответственная в теперешнем случае.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Ответственности не боюсь. Всю жизнь за что-нибудь отвечаю. _(Спускается_вниз.)_

ВАСИЛИЙ_(глядя_ей_вслед)._ Хм... отвечаешь. А сына не уберегла... проглядела сына_._(Еще_раз_обмеряет_место,_облюбованное_для_печки,_и_тоже_спускается_вниз.)_



_Ирина_Павловна_скрылась_за_дверью_нижнего_этажа._



_(Наблюдая_за_Фирсовым.)_ Потеешь, трудяга?



_Фирсов,_кивнув,_продолжает_работать._



Молчит... истовый! Для людей бы вот так старался.



_Кукушка_закуковала._



Спешит... до срока подала голос. Или – уж время ей? Покурим, что ли?

ФИРСОВ_(взглянув_на_часы)._ Еще не время.

ВАСИЛИЙ. Все рассчитано у тебя... каждый пустяк.

ФИРСОВ. Кто умеет считать, тот жить умеет. Пустяк – отговорка бездельников.

ВАСИЛИЙ. Рассуждение вроде бы правильное, а как-то тоскливо от него.

ФИРСОВ. Мне не тоскливо. Работаю, потому и некогда тосковать.

ВАСИЛИЙ. И это верно, если... не для себя работаешь.

ФИРСОВ_(наконец_оторвался_от_грядки,_захохотал_как-то_клекочуще)._ Ха-ха... шабашник... левак... х-ха... а туда же! Левым способом... ха-ха... человечеству служить, а? Вот деятель!

ВАСИЛИЙ_(без_обиды)._ Держу такую мечту.

ФИРСОВ. А деньги где держишь? На сберкнижке? Поди, немало огреб... за все свои труды?

ВАСИЛИЙ. Были деньжата... тыщонок тридцать. Пустил по ветру. К чему мне столько? Я казначейские билеты не ем.

ФИРСОВ_(заинтересованно)._ Не ешь... Ну, что же, государству отдал? Ха-ха...

ВАСИЛИЙ. Хотел отдать. Да думаешь, это так просто? Не приняли власти мои деньги, до слез обидели.

ФИРСОВ_(все_так_же,_рывками,_хохочет,_негромко_приговаривая)._ Миллионщик бесштанный... Крез чокнутый...

ВАСИЛИЙ. Не веришь? А факт... можешь поинтересоваться.



_Фирсов_захохотал_сильней._



_(Резко_обрывает_его.)_ Пруд около плотники знаешь?

ФИРСОВ. Разве это пруд? Лужа... смердит от нее.

ВАСИЛИЙ. Как еще смердит-то! На виду у всего города... Я и решил почистить пруд... Лебедей туда запустить, кустов по бережку насажать, песочку насыпать детворе... А заодно бичей к труду приохотить.

ФИРСОВ. Размечтался! Бич он и есть бич. К труду неспособный. Его на север выселять надо и учить, учить _(энергичный_жест),_ чтоб усвоил, почем сотня гребешков.

ВАСИЛИЙ. Можно так, а можно и по-другому. Собрал я человек сорок бичей. Ребята, говорю, монета у меня залежалась. Тыщу рублей вам на пропой, остальное – для дела. Они закивали, аванс потребовали. Дал им по десятке на рыло – пропили, снова просят. Еще по пятерке добавил... Дымите, говорю, а завтра лопаты в руки и – сюда. Сижу утречком у пруда, жду... Человек десять, которые посовестливей, приковыляли. День провозились – пятерых недосчитался. Тут милиция бдительность проявила... вызвали к себе: что, дескать, за подпольная организация? Прекратить! Выделил я бичам своим по десятке, поблагодарил от лица службы, потом сам с ними дней десять выступал. С работы, понятно, турнули...

ФИРСОВ. А деньги? Все пропил?

ВАСИЛИЙ. Зачем? Не-ет... По соседству со мной старушка жила. По-виду – изба, по существу – конура собачья. У старухи-то

трое сынов не вернулись с фронта. Дочки замуж повыходили, живут отдельно. Поискал я маленько, поприценивался и отхватил ей хату со всеми пристройками. А бабушка-то возьми и умри. Родня сразу интерес проявила. Давай старухино наследство делить. Вот так и профукал я все свои трудовые...

ФИРСОВ. По заслугам! Я бы таких благодетелей в психбольницу отправлял. Они только климат портят.

ВАСИЛИЙ. Климат и без меня есть кому портить. Моя цель маленькая – людям послужить. Ну ладно, покурим, что ль?

ФИРСОВ. Через полторы минуты.

ВАСИЛИЙ. На производстве также минуты учитываешь?

ФИРСОВ. Еще строже.

ВАСИЛИЙ. Тебя ни с какой стороны не зацепишь. Непогрешимо живешь, крепко.

ФИРСОВ. Теперь все живут крепко... кто не ленится.

ВАСИЛИЙ. Ну, не все еще. А ты – крепко.

ФИРСОВ. Не жалуюсь. Что требуется для минимума – имею.

ВАСИЛИЙ. Стало быть, счастливый человек.

ФИРСОВ_(непонимающе_смотрит_на_него)._ Чего_?_

ВАСИЛИЙ. Счастливый, говорю, человек.

ФИРСОВ. Пустяки это... трепотня. _(Посмотрев_на_часы.)_ Можно и покурить.

ВАСИЛИЙ. А кто мне втолковывал только что, пустяков не бывает?

ФИРСОВ_(попросив_у_него_папиросу)._ В деле не бывает. Прочее – пустяки.

ВАСИЛИЙ. Все знаешь.

ФИРСОВ. А как же. Учили чему-то... средства на меня тратили.

ВАСИЛИЙ. И меня учили. А знаю мало. Дети-то есть?

ФИРСОВ_(чуть-чуть_задумавшись)._ Жена не хочет. А я не настаиваю. С ними хлопот не оберешься. Никто не знает, как воспитывать. И по Ушинскому учат, и по Песталоцци, и по Макаренко... Систем тыщи, а молодежь все хуже да хуже.

ВАСИЛИЙ. Раньше одна система была... родительская. Я восемнадцатым в семье рос. И ничего – вырос.

ФИРСОВ. Сам-то детей имеешь?

ВАСИЛИЙ. Нельзя мне... из-за ранения. Даже не женюсь по этой причине.

ФИРСОВ. Воевал?

ВАСИЛИЙ. От Москвы до Праги пешком протопал. А ты?

ФИРСОВ. Я в то время только под стол пешком топал.

ВАСИЛИЙ. А широко судишь, смело... в теперешнем случае.

ФИРСОВ. Сужу как жизнь понимаю. Жизнь – по мне.

ВАСИЛИЙ. Похоже, что так. Благодать тут у вас! Рай земной! О чем-то лес маракует. Река тихую сказку сказывает.

ФИРСОВ. Я доволен. Земля родит, вода для поливки рядом.

ВАСИЛИЙ. Птиц вот – обидно – нет. Одна кукушка, и та жалуется.

ФИРСОВ. Кукушки всегда жалуются. На то они и кукушки.

ВАСИЛИЙ_(прислушиваясь)._ Плачет кто-то. Я не ослышался? Кто плачет?

ФИРСОВ. Сторожиха наша. Анисья. Овдовела, живет с сынишкой. Парень-то, можно сказать, без ног.

ВАСИЛИЙ. Оплакивает... любила, значит?

ФИРСОВ. За что любить-то? Непутевый был человек: пил. И помер давно уже. От неустройства льет воду. Инерция!

ВАСИЛИЙ. А почему пил – знаешь?

ФИРСОВ. Дурость... потому и пил. Человек умный пьет в меру или совсем не пьет. Ему здоровье вина дороже.

ВАСИЛИЙ_(заинтересованно,_отдавшись_какой-то_мысли)._ Кем он был, покойник-то?

ФИРСОВ. Да вроде каменщиком. Потом выгнали... лесником стал, запил.

ВАСИЛИЙ. Каменщик... он же печнику родной брат. А еще что можешь сказать?

ФИРСОВ_._ Чего же больше? Человека труд характеризует. Пойду, перекур кончился_._(Уходит_к_своим_грядкам.)_



_Василий_вслушивается_в_голос_из_сторожки_с_особенным_вниманием._Потом,_осторожно_обойдя_ее,_поднимается_наверх._

_Фырчит_машина._

_Вскоре_в_огороде_Фирсова_появляется_Света –_молодая,_миловидная_женщина_с_вымученной_улыбкой._



ФИРСОВ_(обрадованно)._ Приехала?

СВЕТА. Как видишь.

ФИРСОВ. Вижу, рад. И до смерти радоваться буду.

СВЕТА. Тому, что я неплохая торговая посредница? Возьми, вот выручка. _(Небрежно_бросает_деньги_Фирсову,_роняет.)_



_Тот_подбирает._



ФИРСОВ_(пересчитав)._ Неплохо. На огурцы сейчас спрос. Скоро и помидоры дойдут. Комиссионные-то почему не удержала?

СВЕТА. Отказываюсь... в твою пользу.

ФИРСОВ. Недомогаешь, что ли?

СВЕТА. Да, что-то нездоровится.

ФИРСОВ. Пойди приляг. Я скоро освобожусь.

СВЕТА. Егора попроведаю.

ФИРСОВ. Зачем он тебе, чужой-то? Может своего завести... для полного комфорта.

СВЕТА. Еще одного Фирсова? Избавь.

ФИРСОВ_(с_обидой)._ Чем плох Фирсов? Меня везде уважают. И к мнению моему прислушиваются. Приди на завод – там каждый знает, кто такой Фирсов.

СВЕТА. Когда-нибудь приду... непременно. Если ничего не случится.

ФИРСОВ. А что может случиться? Ты за моей спиной, Светлана, как за каменной стеной. Пока с Фирсовым – ничего не бойся. Любую неудачу сомнем, любую беду свалим…

СВЕТА. Я знаю, ты сильный, ты прочный, как чугун. _(Идет_от_него.)_

ФИРСОВ_(вслед_ей)._ Светлана, а может, к морю на месячишко съездишь? Я позондирую насчет путевки.

СВЕТА. Не беспокойся. Все это блажь, чистая блажь.

ФИРСОВ_._ О ком же мне беспокоиться? Ведь ты супруга моя единственная. _(Склоняется_над_грядкой._Оторвавшись,_еще_раз_смотрит_на_удаляющуюся_жену.)_



_Из_дома_выходит_Ирина_Павловна._Сдержанно_кивает_Свете._



СВЕТА. Что Валерий? Еще не вышел?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Вам-то что? Ведь вы замужем.



СВЕТА. Мне показалось... это бред, конечно... Но мне показалось, будто я видела его.

ИРИНА ПАВЛОВНА. От безделья многое может померещиться. Молодая здоровая женщина, вместо того чтобы воспитывать будущее наше поколение, убивает время в праздности. Мне это совершенно непонятно.

СВЕТА. Я и сама себя не пойму. Знаю только одно: учителя, у которого хоть одно пятнышко на совести, к детям нельзя допускать. _(Заулыбалась.)_ Я слышала, вы замуж выходите?

ИРИНА ПАВЛОВНА_(сухо)._ Любопытство – не порок... _(Отвернулась,_стала_подниматься_наверх.)_ Василий, с печкой-то дня за три управишься?

ВАСИЛИЙ. Если кирпичом обеспечите.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Разумеется, обеспечу. Хорошо бы и окна застеклить к возвращению Валерика. Он будет жить на втором этаже.

ВАСИЛИЙ. Постоянно? Вы что, разделились?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Это никого не касается.

ВАСИЛИЙ. Само собой. Я к тому, что наскучались, наверно, за три-то года. А жить розно намерены.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Так складываются обстоятельства. Так ты постарайся, пожалуйста. И не пей.

ВАСИЛИЙ. Вам печку нужно? Излажу. Остальное – не ваша печаль.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Зачем же грубить? Это всего лишь совет. Можешь следовать ему, можешь не следовать.

ВАСИЛИЙ. Советчиков тьма, а проку от их советов ни на грош. Может, вы лучше знаете, что мне надо? Может, мечту мою знаете?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Ты все еще мечтаешь? Не поздно ли?

ВАСИЛИЙ. Если воспитывать не поздно... почему же мечтать поздно? Я не конченый человек. _(Уходит.)_

ИРИНА ПАВЛОВНА. Вот и поговори с таким грубияном. Все добрые напутствия как об стенку горох.



_Входит_Цыган._Он_с_кнутом._



ЦЫГАН. Хозяйка, я кирпич привез. Куда складывать? Скажи.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Еще один... Мы с тобой на брудершафт не пили.

ЦЫГАН. Хоть брудершафт, хоть что другое – не употребляю. У меня от желудка вот такая фигушка осталась.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Брудершафт – не выпивка.

ЦЫГАН. Закуска, что ли? Серебряная, на кой хрен мне закуска без выпивки?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Тебе не втолкуешь. Вот деньги. Кирпич стаскай наверх.

ЦЫГАН. Э нет! Виталий Витальевич строго-настрого наказал: денег не брать. Я честный цыган.



_Из_сторожки_с_сыном_за_плечами_выходит_Анисья,_женщина_средних_лет._Усаживает_сына_на_одеяло._



ЕГОР. Мам, солнышко-то какое, а ты ревешь. Охота тебе?

АНИСЬЯ. Горе ты мое! Горе горькое!

ЕГОР. Ну какое же я горе! Я мужик.

АНИСЬЯ. Мужик-то вон там _(указала_в_землю)_ лежит-полеживает.

ЕГОР. Ничего, мам, и я вызрею. Вот погреюсь на солнышке и поднимусь, как на опаре.

АНИСЬЯ. Живой водой вылечишься? Синица из-за моря не приносила.

ЕГОР. Принесет, мам. Я верю в такую синицу. Пташка веселая, добрая.

АНИСЬЯ. Веселить-то и ты мастер.

ЕГОР. Чем плохо? Как только ноги почувствую – весь свет взбудоражу.

АНИСЬЯ. Будоражил тут один... теперь помалкивает.

ЕГОР. Точно! Я, мам, секрет такой знаю... стоит захотеть – и все исполнится.

АНИСЬЯ. Отца не оживишь своим секретом?

ЕГОР_(хмурясь)._ Пускай полежит пока... подумает. Куролесил много. Как исправится – оживлю. А щас заказывай что попроще. Ну, мам!

АНИСЬЯ_(про_себя)._ Светлана муки привезти обещала... вся до мучинки мука вышла.



_Подходит_Света._Анисья_не_видит_ее._



ЕГОР_(глядя_на_нее)._ Сделаю. Света, явись!

СВЕТА_(смеясь)._ Явилась. _(Подает_Анисье_кулек_с_мукой.)_

ЕГОР. Ну что, убедилась? _(Хохочет.)_ Еще есть желания?

АНИСЬЯ_(поблагодарив_Свету,_уходит)._ Не все сразу.

СВЕТА. Я и тебе принесла обещанное. _(Подает_коробку_с_инструментом.)_

ЕГОР_(перебирая_пилки,_буравчики,_стамески)._ Тебя не случайно так назвали: Света, све-ет!

СВЕТА. Нравится?

ЕГОР. Спрашиваешь! За это памятник надо ставить.

СВЕТА. Не надо памятника, Егор, Я не стою. Лучше покажи, что вырезал.

ЕГОР. Всего лишь девять фигурок. До полного комплекта еще далеко. Подожди, когда все фигурки выточу. А, ладно! Смотри. _(Достал_из_мешочка_шахматные_фигурки.)_ Вот королева. Узнаешь?

СВЕТА_(рассматривая)._ Еще бы_._

ЕГОР. А я боялся, что не признаешь.

СВЕТА. Трудно не признать, Егор. Только почему я здесь с двумя лицами?

ЕГОР_(уклончиво)._ Начал с одной стороны – лишку срезал. Жаль корня стало. Дай, думаю, с обратной стороны начну.

СВЕТА. Одно лицо грустное, другое веселое.

ЕГОР_(пытливо_глядя_на_нее)._ А разве не так?

СВЕТА. Все так, Егор, все верно. Только нехорошие мысли приходят в голову, когда видишь себя такой.

ЕГОР. Я, Света, я... нечаянно. _(Выхватив_фигурку.)_ Мы вот что сделаем: ножом – раз, и нет мыслей.

СВЕТА_(почти_с_суеверным_ужасом)._ Не надо, не надо, прошу тебя!



_Появляется_Василий._



ВАСИЛИЙ. Не помешал барышне с кавалером?

СВЕТА. Нет, нисколько, пожалуйста. _(Уходит.)_

ВАСИЛИЙ. Вон ты, значит, какой! Ну, давай знакомиться.

ЕГОР. С тобой вроде можно. Егором меня зовут.

ВАСИЛИЙ. А по отчеству?

ЕГОР. Егор Иваныч. Только рано меня по имени-отчеству. Не дорос.

ВАСИЛИЙ. Не рано, Егор Иваныч, ничуть не рано. Обличьем-то, вижу, в отца пошел?

ЕГОР. Ты знал его, что ли?

ВАСИЛИЙ. Ивана-то? Ну, голова два уха! Мы с твоим отцом прошли огонь и воду и медные трубы. На войне четыре года отбухали, потом на севере каменщиками трубили. Тебя, верно, в ту пору еще и на свете не угадывалось.

ЕГОР. Ну, я всегда был, сколько себя помню.

ВАСИЛИЙ. А пожалуй что. Может, и про уговор наш помнишь?

ЕГОР. Про какой уговор?

ВАСИЛИЙ. Был такой. Под Сталинградом... из книг знаешь, что там творилось... Мы с Иваном совсем концы отдавали, ветром качало, а стояли. Василий, наказывал он, ежели пуля меня найдет, семью мою не оставь. Я уцелею – твоим детям отцом стану. Оба выжили, да потерялись случайно.

ЕГОР. Ты не накручиваешь, честно?

ВАСИЛИЙ. Фронтовое братство, Егор Иванович, надежней кровного. Который уж год вас разыскиваю – вот, слава богу, нашел! Говори, сынок, какую нуждишку имеешь? Утрясем в два счета.

ЕГОР_(загнув_указательный_палец)._ Разогни, а то поверю. Или ты колдун из волшебных сказок?

ВАСИЛИЙ. При чем тут колдун? Друг – тоже чин немалый. Выкладывай нужду-то!

ЕГОР. Я и сам горазд на выдумки. Иной раз такого навыдумываю, правду от вымысла не могу отличить. _(Хитро_сощурясь.)_ Что ж, испытаем твою силу.



_Василий_все_это_время_выказывает_величайшее_нетерпение._Очень_уж_хочется_ему_услужить_Егору._

Не бойся, много не стребую. Всего лишь коляску на рычагах. Сможешь?

ВАСИЛИЙ. Чепуховая просьбишка! До обидного чепуховая! Проси больше.

ЕГОР. Не пожалей. Сам напросился. _(Застенчиво,_тихо.)_ На коне бы разок покататься. Никогда в жизни не садился.

ВАСИЛИЙ. Будет коляска. И конь будет, Егор Иваныч. Так и передай своей мамке. Забыл, как величают ее.

ЕГОР. Анисья Федоровна. А ты просто зови – Анисья. Сторожих кто навеличивает?

ВАСИЛИЙ. Твоя мамка стоит того, можешь мне поверить. Сына вон какого вырастила. И сторожит на совесть. Воры-то вас за версту обходят.

ЕГОР. Они глупые, что ли? На даче много не своруешь.

ВАСИЛИЙ. Смотря по тому, чья дача. Вон у Ирины Павловны и ковры, и пианино. В подвале снеди полным-полно. Тут как раз легко поживиться. Вас потому и минует жулье, что знает: Анисья не спит. И Егор при ней. А Егор, он в отца, отчаянный!

ЕГОР. Вот чудило! Не видишь – ноги-то будто чурки! С березы брякнулся – они и омертвели.

ВАСИЛИЙ. Скворушка ты мой! Ну чистый Иван! Золотинка высшей пробы!

ЕГОР. Нашел золотинку! Вокруг столько людей хороших! Я и в подметки им не гожусь.

ВАСИЛИЙ. Хороших много, Егор, много. А таких-то самородков один на тыщу! Да что на тыщу – на мильон!

ЕГОР, Ты и сам, должно быть, не от мира сего.

ВАСИЛИЙ. Не спорю, Егор Иванович, не спорю. Мне бы лет триста назад родиться... с кистенем да в кольчужке. Я показал бы тем жирным боярам... из чего мыло гонят!

ЕГОР_(подмигнув)._ У меня аппарат такой есть... В любую эпоху могу перебросить... было бы желание.

ВАСИЛИЙ. Ну-ка уважь, Егор, уважь! Сошли меня в плюс-перфект или еще подалее.

ЕГОР. Мам, принеси мои часы!



_Выходит_Анисья_с_шахматными_часами._

_С_дачи_Фирсовых_доносится_хриплый_речитатив:_«Очень_вырос_в_целом_мире_грипп_как_вирус,_три-четыре._Ширится,_растет_заболевание...»_



ВАСИЛИЙ. Здорово живешь, Анисья Федоровна!

ЕГОР_(возится_с_часами._Нажимает_кнопку)._ Внимание! Включаю!



_Его_воображение_нас_отбрасывает_века_на_три_назад._

_Хриплый_речитатив_модного_певца_сменяется_веселой_скоморошиной:_«Ой,_скок-поскок,_прямо_с_полу_на_шесток._А_потом_на_кровать_и_давай_куковать._Молодец_прибежал_и_кукушку_поймал:_не_кукушечка,_а_Маврушечка...» –_приплясывая,_напевает_один_из_скоморохов._Другой,_Егор_подыгрывает_ему_на_рожке._У_сторожки_толпа,_через_которую_продирается_мужик_(Василий)_в_красной_рубахе._Ворот_расстегнут,_на_шее –_крест._У_него_в_руке_птичье_крыло._



ГОЛОСА. Анафема! Анафема!

– Сатана! Крестом от него боронитесь! Крестом, православные!

– Эй, Васька! На помеле летать будешь?



_Василий_задумался,_не_слышит._Едва_не_наткнулся_на_Анисью._



ВАСИЛИЙ. Здорово живешь, Анисья Федоровна!

АНИСЬЯ. Не узнаю. Кто будешь?

ВАСИЛИЙ. Анафема я. Неуж не слыхала? Сколь раз сбитень твой пил.

АНИСЬЯ. Заклеймили тебя, анафеме предали... Видать, грешник великий?

ВАСИЛИЙ. Весь грех мой в том, что с колокольни хотел прыгнуть.

АНИСЬЯ. Куда летел? К смерти? Помрешь – душа сама туда улетит.

ВАСИЛИЙ. К солнцу, Анисья Федоровна. К теплу его живоносному. Полечу в лучах – славно! Синева подо мной... и надо мной синева. Лети, человече! Ликуй, человече! Не для одних птах небо!

АНИСЬЯ. Остерегись, не задумывайся! Задумчивым худо! Ой как худо! Выпей сбитню – придешь в себя. Выпей, соколик, выпей!

ВАСИЛИЙ. Теперь уж не приду... навсегда вышел. На добром слове спасибо! _(Приняв_ковш_со_сбитнем,_пьет.)_

АНИСЬЯ. Ну, полегчало? _(Заглянула_в_глаза.)_ Ой нет! Глаза шальные! К солнцу, значит? Ярыг дразнишь? Они живо царю стукнут, а то и сами на дыбу вздернут. Ученые! Мало тебя на войне били? Опять за свое?

ВАСИЛИЙ. Без своего-то кто я? Вчерашний ветер. Со своей особиной – че-ло-век. Полечу... на земле тускло, уныло, кляузой пахнет, склокой. А там светло, там чисто! Полечу!

АНИСЬЯ. Не боишься? Вдруг упадешь?

ВАСИЛИЙ. Упасть не страшно. Страшно не взлететь. Люди-то должны знать дорогу в небо. На сквозняке всю грязь из души выдует. Глаза от болони очистятся. Светлым оком на землю глянут, праведным оком!

ЕГОР_(он_давно_уж_прислушивается_к_разговору)._ Меня научи, анафема! Видишь, ноги-то как колоды! Научи, и я летать стану.

ВАСИЛИЙ. Ты и на земле счастливый. Синь в глазах, ясень!

АНИСЬЯ. Какое уж счастье! Увечный он.

ВАСИЛИЙ. Не-ет, счастливый! Его лба ангел коснулся.

ЕГОР. Эх, думал, брызну сейчас ввысь... весь мир облечу! Если увижу, что не так, крикну: «Люди, поправьте!» Не летать, значит?

ВАСИЛИЙ. Да ведь и я тем же болен! И я сказать им хочу: «Православные! Тут что-то не то... мусорок поднакопился... почистите! И лучше станет земля, и чище! Полетишь, Егор, полетишь! Я только перед тем крылья опробую. Жди меня тут! Я скоро! _(Убегает.)_



_Вскоре_видим_мы,_как_он_взбирается_на_дерево_с_подвязанными_к_спине_большими_крыльями._Сцену_заливает_какой-то_фантастический_отсвет._



ГОЛОСА. Анафема! Анафема!

– Змей Горыныч! Прячься, народ! Жалить примется.

– Из пищали его! Кто смелый!

– Эй, стрелец! Мух ловишь! Целься!



_Василий_летит._Летит,_широко_раскинув_крылья._И_среди_множества_голосов_один_восторженный_возглас:_«Во_взвился!_Мне_бы_так!»_Это_Егор._Но –_выстрел._Стрелецкая_пуля._И_русский_Икар_падает._На_солнце_воск_крыла_растопило._



ГОЛОСА. Хватай его! Тащи на дыбу!

– У кого вервие? Вяжи крепче!

– Дров сюда! Дров посуше! Змея коптить будем!

ФИРСОВ_(он_привязывает_Василия_к_дереву,_вокруг_которого_укладывают_костер)._ Ишь летать вздумал, нехристь! Человек – не птица. Ему по земле ходить положено. Раз положено – исполняй.

ВАСИЛИЙ. Лю-юди-и! Я же ва-ам... я для ва-ас...

ЕГОР. Отпустите его! Отпустите! Он вам дорогу торил в небо...

ФИРСОВ. Где след от этой дороги? Нету следа. Стало быть, волшебство непотребное. Жги его, люди! Архиерей благословил.

АНИСЬЯ. Говорила же, говорила... Ох, буйна головушка!

ЕГОР_._ Спасите его, спасите! Кто сильный! Кто честный? Спаси-ите-е! _(В_отчаянье_стукнул_кулачишком_по_часам,_выключил,_точнее,_отряхнулся_от_своих_фантазий.)_



_Освещение_нормальное._Василий_и_Анисья_о_чем-то_мирно_беседуют._

_С_дачи_Фирсовых_доносится_бодрая_хрипотинка:_«Вздох_поглубже,_руки_шире._Не_спешите,_три-четыре._Бодрость_духа,_грация_и_пластика._Очень_укрепляющая,_утром_отрезвляющая..._все_ж_таки_пока_еще_гимнастика»._



АНИСЬЯ_(услыхав_крик_Егора,_удивленно_оглядывается)._ Чего блажишь?

ЕГОР_(вытирая_холодный_пот)._ Ф-фу! Такое привиделось! А все оттого, что часы включил!

ВАСИЛИЙ_(внимательно_к_нему_присматриваясь)._ Что привиделось-то?

ЕГОР. Будто летал ты... давно дело было. Тебя за это на костер послали.

ВАСИЛИЙ. В теперешнем случае на костер не посылают... Летай сколько угодно. Только билет имей в кармане. А еще лучше свой самолет.

ЕГОР. Не то... совсем не то.


2



_Василий_катит_перед_собой_новенькую_коляску,_ставит_неподалеку_от_сторожки._Затем_взбирается_по_лестнице_к_печке,_которую_уже_завершает._Из_сторожки_появляются_Егор_и_Анисья._



ЕГОР_(радуясь_жизни)._ Шуму-то на земле! Гаму-то! А мы спим, как сурки! У-ух лежебоки! Так все лучшее можно проспать! Вон травка, и та спешит куда-то... вспотела! Видишь, роса на ней?

АНИСЬЯ_(ласково)._ Поначитался... весь в сказках своих, весь в выдумках! _(Проводит_устало_рукой_по_светлым_кудрям_сына.)_

ЕГОР_(не_внимая)._ Пчелы поют! Слышишь, мам? Летят и поют. Вы откуда, работницы? _(Приложил_ладонь_к_уху.)_ Из Австралии? Ого! Ну, доброго вам утра. Как там люди живут? По-разному? _(Философски.)_ Что поделаешь, жизнь такая. Вы их получше медом снабжайте. Чтоб не злились на вас... и друг на друга не злились. Подсолнушек-ек! Здорово, брат! С вечера не видались. Давай обнимемся!

АНИСЬЯ_(сдавленно)._ Егорушка...

ЕГОР. Ты глянь, мам, как он вырос! И всего-то за одну ночь! Мне бы так!

АНИСЬЯ. Егорушка, я все хотела сказать... да не хватало духу.

ЕГОР_(оглядываясь_на_нее,_морщит_лоб,_вздыхает)._ Меня касается? Когда обо мне – говори напрямки. Не бойся.

АНИСЬЯ. Как ни бояться, ежели страшно. И вроде не по совести.

ЕГОР. Ну нет, ты не по совести ничего не сделаешь. Говори.

АНИСЬЯ. Ирина Павловна...

ЕГОР. Какая она Ирина? Она Ираида... но вообще хорошая женщина. Тоже по совести старается...

АНИСЬЯ. То-то что старается... насчет детдома хлопочет.

ЕГОР_(отрывисто)._ Меня в детдом?

АНИСЬЯ. Тебя, Егорушка. Говорят, лечат там. Санаторий такой специальный. Там уход и на полном государственном. Так она расписывает.

ЕГОР. Большой ведь я для детдома-то. А руками пока владею.

АНИСЬЯ. Ну, Егорушка, какой из тебя работник!

ЕГОР. Какой-никакой, а на хлеб заработаю. Чтобы обузой тебе не быть. Могу по дереву вырезать, могу рисовать, чертить. И сапожничать научусь, если надо. Я дотошный!

АНИСЬЯ. Я, Егорушка, не гоню. Ирина Павловна наседает. Мол, зачем тебе маяться? Будто с сыном родным маета... Будто сама прокормить не сумею... Вот разве лечение... Ради лечения на месяц согласна.

ЕГОР. На месяц, на год... потом навсегда. Делай как лучше, мам. Я подчинюсь.

АНИСЬЯ. Сама не знаю, как лучше, сынок. И жалко, и вылечить шибко охота. Там, сказывали, этими... танцульками лечат.

ЕГОР_(смеется)._ Во-во! Безногие пляшут, безголовые думают.

АНИСЬЯ. Ей-богу, не вру. Ирина Павловна журнал приносила. Да я сдуру изорвала его. Поищу, поди, сохранилась та статейка. _(Уходит.)_

ЕГОР_(увидав_коляску)._ Вот мои ноги! Ай да Василий! Друг самолучший. И врач самолучший. _(Усаживается_в_коляску.)_ Трогай! Полный вперед! _(Гоняет_вокруг_сторожки.)_

АНИСЬЯ_(появляясь)._ Ой! Ты транспорт-то где раздобыл?

ЕГОР. Домовой у нас есть?

АНИСЬЯ. Домовой? Не видала.

ЕГОР. Его подарочек. _(Смеется,_снова_гоняет,)_ Василий привез. Посулил и привез. Вот человек! Вот это человек! Не зря он мне Икаром привиделся! Не зря его на костер посылали... Э-эх, держись, земля!

АНИСЬЯ. Дурачок ты мой! Совсем дурачок! А еще мужиком называешься.

ЕГОР. Мужики-то, мам, разве не были дурачками? А Иванушка-дурачок? Это же умница был. Хоть нашего папку взять... _(Осекся.)_ Не буду, мам.

АНИСЬЯ. Все правильно, сын. Все правильно. _(Тряхнув_головой.)_ Статейку-то я нашла. Вот она, статейка.

ЕГОР_(пробежав_заголовок_глазами)._ «Лечение балетом»? Ха-ха. Мам, так я им дома могу лечиться... точь-в-точь по этому рецепту. И ноги теперь имеются. Замеча-тельные ноги! _(Припевает.)_ Начну плясать – сроду не устану. Велишь звездочку достать – не моргнув, достану.

Анисья _(отошла,_смеется)._ Радость ты моя, чистая радость!

ЕГОР_(дрогнувшим_голосом)._ Радость, а сама избавиться хочешь.

АНИСЬЯ_(со_стоном)._ Егорушка... да разве я... Не уступала и не уступлю! Только на то и клюнула, что лечение. А на прочее – плевать!

ЕГОР. Ладно, мам. Ты шибко-то не изводись. Я не в упрек. Я в порядке воспитания. _(Подъехал_к_матери,_ткнулся_в_ее_ладошку.)_

АНИСЬЯ_(задохнувшись_от_счастья)._ Егорушка-а-а... Уж не помню, когда ласкался. Сыно-ок!

ЕГОР_(смутился)._ Поеду Василия проведать.

АНИСЬЯ. Спасибо ему скажи.

ЕГОР. Думаешь, он ради спасиба старался? Ему это – тьфу! Я так понимаю. _(Уезжает.)_



_Василий_все_это_время_работал._Кладка_выросла._Егор_выбрался_из_коляски_и_почти_на_одних_руках_подтягивается_наверх._

_От_калитки_идет_с_велосипедом_молодой_человек –_это_Валера._



ВАЛЕРА. Гимнастикой занимаешься?

ЕГОР_(переведя_дыхание)._ Балетом_._

ВАЛЕРА. Хорош балерун! _(Увидал_коляску.)_ Извини, я не знал, что ты...

ЕГОР. Ты еще многого не знаешь: молодой.

ВАЛЕРА_(смеется)._ Сам-то старый?

ЕГОР. В обед сто лет. А может, больше. Смутные времена помню.

ВАЛЕРА. Времена всегда смутные... для тех, кого жизнь смущает.

ЕГОР_(присев_на_ступеньку)._ Тебя смущала?

ВАЛЕРА. Еще как! Я только что с «химии».

ЕГОР_(ему_непонятно,_что_на_арго_«химики» –_это_условно_освобожденные_заключенные)._ С химии? Опытами увлекаешься?

ВАЛЕРА. Угу, социальными.

ЕГОР. А я литературой, особенно фантастической. И еще рисовать люблю. Ну что там было, на химии-то? Интересный урок?

ВАЛЕРА. Урок? _(Смеется.)_ Действительно, урок. Лучше не выразишься. Что было? Лес валил.

ЕГОР. Лес? Так это уже производство, а не урок. Я знаю, дерево на спирт переводят, на бумагу и на всякие материалы. Инженер, значит?

ВАЛЕРА. Студент... недоучка.

ЕГОР. Не дрейфь! Мы все недоучки. Хоть век учись – всего не постигнешь.

ВАЛЕРА. Сократ?

ЕГОР. Тот старенький был. И грек. Я русский. Пошел я. Сиди тут, думай о том, чего не знаешь. _(Взбирается_наверх.)_

ВАЛЕРА. Помочь?

ЕГОР_(оборачиваясь,_жестко)._ Здоровые ноги приставить можешь?



_Валера_пожал_плечами._

Ну вот, а другой помощи мне не нужно. _(Взбирается.)_



_Валера_садится_на_нижнюю_ступеньку,_закуривает._Егора_наверху_встречает_и_усаживает_Василий._За_оградой_Фирсовых_фырчит_машина._

_Света_вернулась_на_дачу_с_покупками._Увидав_Валеру,_выронила_свертки,_рванулась_навстречу._Подле_межи_остановилась._



СВЕТА. Так это был ты... я не обозналась!

ВАЛЕРА. В прошлом времени говорить рано. Я еще есть.

СВЕТА. Ждала я тебя. И писем твоих ждала.

ВАЛЕРА. Я отсылал письма... твои, с обратным адресом.

СВЕТА. Мог бы и не напоминать.

ВАЛЕРА. Чего ты хочешь от зэка? На мне клеймо – пария, ублюдок!

СВЕТА. Неправда, Валерик! Ты всегда был настоящим человеком! Всегда!

ВАЛЕРА. Даже в ту ночь, когда огонька вам подпустил?

СВЕТА. В ту ночь больше чем когда-либо.

ВАЛЕРА_(горько_смеется)._ Ты отчасти права. Но гнездышко-то ваше не я подпалил, Володя Исаков. Я только вину его на себя принял.

СВЕТА. Разве не ты, Валера? Не ты?..

ВАЛЕРА. Теперь можно в этом признаться. Володя утонул и, стало быть, неподсуден.

СВЕТА. Зачем же ты взял его вину? Ведь три года из жизни выпало! Целых три года!

ВАЛЕРА. Володькина мать лежала с инфарктом. Понятно? Если б его посадили, это могло ее доконать. А виноваты мы оба в равной степени.

СВЕТА. Он... он тоже меня любил?

ВАЛЕРА. Бедняжка! У тебя одно на уме! Я осовел после двух стаканов. Володька довел до конца то, что мы собирались сделать вместе. Вот и все. И забудем об этом.

СВЕТА. Нет, нет, нет, Валера! Я только тем и жила... каждый день, каждый час!

ВАЛЕРА. Не лги! Если бы ты действительно обо мне думала, ты не разъезжала бы в той машине... не жила бы с тем человеком.

СВЕТА. Валерик, но ты сам, сам толкнул меня к Фирсову... ты же прогнал меня... я сдуру вышла за него замуж.

ВАЛЕРА. Что ж, вы прекрасная пара. Живите, размножайтесь. На благо обществу. Ты, кстати, учишь еще?

СВЕТА. Бросила.

ВАЛЕРА. Ну да, учительское дело неблагодарно: тетрадки, двойки, родительские собрания. А тут курсируй между городом и дачей: машина своя...

СВЕТА. Мне ничего этого не нужно, Валерик! Мне нужен ты, только ты!

ВАЛЕРА. Текст позаимствован из какой-то оперетки. Все скучающие дамочки обожают оперетку.

СВЕТА_(с_болью)._ Валерик...

ВАЛЕРА. Зачем тебе человек... без определенных занятий, без будущего? Я только то и умею, что лес валить да сочинять плохие стишки. Нет, Светлана, мне с твоим мужем не тягаться.

СВЕТА. Не надо о нем!

ВАЛЕРА. Что ж, побеседуем о погоде... как вежливые англичане, которым не о чем говорить. Погода великолепная.

СВЕТА. Ты возмужал... в плечах раздался.

ВАЛЕРА. Ерунда! Как был сопляк, так им и остался. По внешности не суди.

СВЕТА. Глаза грустные... возле губ складки. Наверно, много размышлял.

ВАЛЕРА. Было о чем. Нас в школе по книжкам учили... по самым правильным книжкам. А нормы в колонии школьной программой не предусмотрены. Вон повелитель твой явился. _(Встает.)_

СВЕТА. Посиди со мной, Валерик! Или давай погуляем.



_Валера_поднимается_наверх._

_Фирсов_словно_и_не_заметил_их,_расхаживает_по_участку._Подключив_шланг,_поливает_грядки._



ВАЛЕРА_(с_верхней_ступеньки)._ У вас образцовый участок. У вас вообще все образцово. Держитесь на уровне, мадам Фирсова! _(Ушел.)_

ФИРСОВ. Светлана, я достал путевку в Гурзуф.

СВЕТА. Ты очень заботлив, Фирсов.

ФИРСОВ. Как же иначе? Я твой муж.

СВЕТА. Я не поеду в Гурзуф. Никуда не поеду.

ФИРСОВ. Вот новости! К морю же! К Черному морю! Сплавь матери эту партию огурцов – и туда. Загоришь, сил наберешься. Тебе загар к лицу.

СВЕТА. Спасибо, хоть это заметил.

ФИРСОВ. Эх, Светлана! Разве не видишь – я рвусь на части! Дел по горло и на производстве, и здесь. Здесь урожай прозевать боюсь. На завод чешское оборудование поступило. Монтаж Фирсову доверили. Чуешь? Фирсов в почете. Потому что превыше всего ставит труд. Огурцы-то вези, Светлана.

СВЕТА. Не повезу. Мне это неприятно.

ФИРСОВ. Неприятно? Разве ты у прилавка стоишь? Не-ет, Фирсов этого не допустит. Товар старуха моя сбудет. Твое дело отвезти и деньги с нее получить.

СВЕТА. Не сердись, Фирсов, но я не повезу.

ФИРСОВ. Что на тебя накатило? _(Окончив_поливку.)_ Возила же раньше. Ну ладно, Фирсов сам отвезет. Фирсов – человек не гордый. А с этим _(кивнул_в_сторону_Валеры)_ поменьше якшайся. Может пятно на нас бросить.

СВЕТА_(смеется)._ Пятно?



_Наверху_беседуют_Егор_и_Валера,_Василий_священнодействует_у_печки._



ВАСИЛИЙ. Рано ты объявился! Я печь-то к завтрему обещал.

ВАЛЕРА. День воли стоит двух лет неволи.

ВАСИЛИЙ. Так оно, однако Ирина Павловна скажет: в срок не уложился. Денька не хватило.

ВАЛЕРА_(смеется)._ И мне денька. Но то и другое... поправимо, Прометей.

ВАСИЛИЙ. Прометей? О таком не слышал.

ВАЛЕРА. Ну как же, твой коллега. Людям огонь подарил, ремесла, знания. За то и к скале приковали.

ВАСИЛИЙ. Вот и делай им добро после этого!

ЕГОР. А разве можно иначе?

ВАСИЛИЙ. Пожалуй, что и нельзя. Но к скале-то... мыслимо ли? И хоть бы зло сотворил, а то – благо!

ЕГОР. Надо добро делать. Одно добро.

ВАСИЛИЙ. Тогда ему цены знать не будут.

ВАЛЕРА. Верно: все познается в сравнении. Ну что, старик, в шахматишки сразимся?

ЕГОР. Стари-ик? Это ты мне?

ВАЛЕРА. Кому же еще? Сам утверждал, что смутные времена помнишь.

ЕГОР_(смеется)._ А, вон ты о чем! Помню, помню. Я что хочешь могу вспомнить. Надо только внушить себе – и все!



_Валера_расставляет_шахматы._

Погоди, некоторые фигуры заменим. _(Достает_из_мешочка_шахматы_своего_изготовления.)_

ВАЛЕРА. Ого! Да ты, брат, талант! Где научился?

ВАСИЛИЙ. Сам дошел. Глядишь, сучок или корень, а он из них такое выточит – диву даешься.

ВАЛЕРА. Коненков, честное слово! _(Разглядывая_фигурки.)_ И все узнаются: Фирсов, Света, моя мамаша. Тут и характер, и внешность – словом, настоящее искусство! Жаль, не полный набор. А то хоть на выставку.

ЕГОР. Со временем пополнится. Форы дать?

ВАЛЕРА. Полегче, парень! Мне в колонии равных не было.

ВАСИЛИЙ. В колонии все равны... все под нулевку стрижены.

ВАЛЕРА. В этом смысле конечно. Как ты относишься к английскому началу?

ЕГОР. Не все ли равно, какое начало?

ВАЛЕРА. Теории не знаешь, а сел играть. Эх ты!

ЕГОР. Говори поменьше. Коня-то зевнул...

ВАЛЕРА_(озадаченно)._ Коня?.. Д-да, действительно!



_Наверх_поднимается_Цыган_с_уздечкой._



ЦЫГАН. Люди, мерина моего не видали? Пегий мерин. Передние чулки белые.

ВАЛЕРА_._ Что_?_(Хохочет._Потеря_двух_коней –_живого_и_шахматного –_позабавила_его._Совпадение_удивительное.)_ Мерина, значит? Я тоже коня потерял_._



_Василий_старательно_приглаживает_печку,_словно_и_не_заметил_Цыгана._



ЦЫГАН. Кирпич привозил. Пошел обедать – увели мерина.

ВАЛЕРА. Жох народ! У цыгана коня украли!



_Цыган_подозрительно_оглядывает_присутствующих._



ЦЫГАН. Смеешься, а конь казенный. За него ответ держать придется.

ВАЛЕРИЙ. Наверно, в лесу заблудился. Выйдет, если волки не съедят.

ЦЫГАН. Запряжен был... не мог же он сам выпрячься. Скажи, золотой, ты не выпрягал моего Пеганку?

ВАСИЛИЙ. Что ты, что ты, я не жокей. Зачем мне твой мерин?

ЦЫГАН. Глаза-то почему уводишь?

ВАСИЛИЙ. Да как-то неловко... В первый раз цыгана вижу, которого обчистили. Раньше наоборот было.

ВАЛЕРА_(обдумывая_ход)._ Не тот цыган пошел... измельчал цыган. _(Егору.)_ Как же я зевнул, а? Ведь видно было, что срубишь... Эх, игруля!

ВАСИЛИЙ. Ты не один такой. _(Кивнул_на_Цыгана.)_ Вон друг тоже оплошал маленько.




3



_Издали_доносится_счастливый_смех_Егора._Голоса_Валеры_и_Василия._Они_объезжают_цыганскую_лошадь._



ГОЛОС ВАЛЕРЫ. Ну садись, кавалерист! Верхом-то ездить случалось?

ГОЛОС ЕГОРА. Я коня-то живьем не видел.

ГОЛОС ВАЛЕРЫ. Держись за гриву! Н-но, Буцефал! Н-но!

ГОЛОС ВАСИЛИЯ. Легче! Сронишь парнишку.

ГОЛОС ЕГОРА. Ну и что? На землю же упаду. Н-но!



_Свист._Дробный_топот_копыт._

О-ой!

ГОЛОС ВАСИЛИЯ. Убился! Не говорил я тебе?

ГОЛОС ВАЛЕРЫ. Ковбои не плачут. Иначе какие же они ковбои?

ГОЛОС ВАСИЛИЯ. А если ковбой шею себе сломал?

ГОЛОС ЕГОРА. Все равно... не зареву. Иначе какой же я ковбой?



_Появляются_Анисья_и_Ирина_Павловна._



АНИСЬЯ. Сказала – не отдам, и не отдам!

ИРИНА ПАВЛОВНА. Для чего ж я старалась? Для чего в учреждениях пороги обивала?

АНИСЬЯ. Я вас о том не просила.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Меня и просить не надо, если человек в беде. Не в капиталистическом обществе живем. Здесь человек человеку друг.

АНИСЬЯ. Вашей заботой тронута. А Егорушку из-под крыла не выпущу. Пускай дома живет.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Это бестактно, в конце концов. Я тратила время, нервы. Чего ради тратила? Хоть бы труды мои уважала!

АНИСЬЯ. За труды ваши кланяюсь. Но Егорушку не отдам.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Пойми ты, глупая женщина, он должен жить там, где лучше. В санатории опытные врачи, режим, питание.

АНИСЬЯ. А если он не желает в ваш санаторий? Не силком же его заставлять?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Идти на поводу у собственного ребенка? Какая же ты после этого мать?

АНИСЬЯ. Уж какая ни на есть, а все-таки мать.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Твоя слепота граничит с издевательством над ребенком... и над общественностью тоже.

АНИСЬЯ. Я общественность не трогаю. И она меня пусть оставит в покое.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Тебе кажется, что не трогаешь! А если подумать – очень даже трогаешь! Ко мне приезжают сюда нужные люди. Они хотят рассеяться, воздухом подышать. Выйдут на улицу – калека безногий. Кому это приятно?



_Приходит_Василий._



АНИСЬЯ. Во-он что! А я посчитала, что вы от чистого сердца хлопочете. Причина в том, что нужным людям глаза мозолим! Не будем мозолить, уйдем. Живите себе.

ВАСИЛИЙ. Далеко ли собрались, Анисья Федоровна?

АНИСЬЯ. Где приютят, туда и пойдем. Тут, видишь ли, мы неугодные. Из-за того, что сын калека.

ВАСИЛИЙ. Калека? В войну вон нас сколь искалечило, так что – теперь всех инвалидов с глаз долой? А, хозяйка?!

ИРИНА ПАВЛОВНА. Ты на меня не кричи, Степан. Я прежде всего о Егоре думаю. Ребенку уход нужен. Она этого не понимает, не хочет понять. Если не хочет – заставим... в интересах ребенка.

ВАСИЛИЙ. Ну вот что, Ирина Павловна... Я человек простой, маленький человек... вон даже имени моего не помните. Я и скажу вам попросту...



_Появляется_Валера._В_пылу_спора_его_не_видят._

Егора не троньте. И женщину тоже. _(С_тихим_«обещанием».)_ Добром прошу.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Мне грозить?! Мне? За то, что о людях забочусь? Я все силы на них положила... я... _(Плачет.)_

ВАЛЕРА. Привет, мутер! Ты стала не в меру чувствительной.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Валери-ик, сыно-ок! (_Бросилась_к_сыну.)_ Я дни считала, когда выйдешь... часы считала!

ВАЛЕРА_(холодно_отстраняясь)._ Не сомневаюсь. Вот и дачу для меня оборудовала. Для меня ведь?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Конечно, Валерик! Здесь очень уютно. И до города рукой подать.

ВАЛЕРА. В квартиру, как я понимаю, мне вход воспрещен?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Валерик, мы потом об этом поговорим... без посторонних.

ВАЛЕРА. Здесь посторонний только я... по известным тебе причинам.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Потом, Валерик, потом. Василий, печь скоро закончишь?

ВАСИЛИЙ. Я рассыплю ее! Развалю до кирпичика, если возник такой принцип! Нанимайте другого печника.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Ты не посмеешь! Это хулиганство! За хулиганство с тебя спросят!

ВАСИЛИЙ. А выселять женщину с ребенком – не хулиганство?

ВАЛЕРА. Выселять?! Мутер, кого же ты выселять собралась?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Валерик, не вмешивайся, пожалуйста. Все заботы о твоем быте я возьму на себя. Ты же постарайся забыть все прежнее, стать новым человеком.

ВАЛЕРА. Покажи мне их, новых. Чем они лучше? У них что, по две головы, по четыре ноги?



_Приближается_Егор._



ЕГОР. Четыре ноги – вот здоровски! Я бы те, которые бездействуют, отпилил и лишнюю голову отдал в придачу... вдруг у кого не в порядке?

АНИСья. Собирайся, сынок! Мы уходим.

ЕГОР. Куда, мам?

АНИСЬЯ. Куда глаза глядят.

ВАЛЕРА. Так ты их выселяешь?

ВАСИЛИЙ. Я тоже с вами пойду. Но сначала дельце одно проверну. _(Убегает.)_

ИРИНА ПАВЛОВНА. Он куда побежал? Останови его, Анисья! Ты пока еще в сторожах...

АНИСЬЯ. Ухожу я... оставайся, лавка с товаром.

ЕГОР. А может, останемся, мам? И люди здесь хорошие, и Буцефал есть.

АНИСЬЯ. Мало нам горя, так еще Буцефала какого-то подобрал. Пускай сам о себе печется.

ЕГОР_(смеясь)._ Мам, это конь такой... Пегашка! Василий у цыгана его взял.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Ах вот как! Украл?

ВАЛЕРА. Не украл, а позаимствовал. Для культмассовых нужд.

ЕГОР. Умный конек! А глаза ну прямо совсем человечьи. Глубокие глаза!



_Слышится_грохот_разваливаемой_Василием_печки._



ИРИНА ПАВЛОВНА. Беги, Анисья, удержи его от этого шага! Повторяю, ты пока еще не уволена!



_Ирина_Павловна_и_Анисья_уходят._



ЕГОР. Зачем он... печку-то зачем ломает?

ВАЛЕРА. Это известно только ему, созидателю печки. Партию-то завершим? Любопытная партия!

ЕГОР. Шахматы там, на столике. И часы с собой прихвати.

ВАЛЕРА. Блиц предлагаешь? _(Уходит.)_



_В_калитку_Фирсовых_входят_Света_и_сам_Фирсов._Василий_разваливает_печку._

_Валера_выносит_из_сторожки_шахматы._Усаживаются_с_Егором._



ЕГОР. Валерий, а почему тебя Валериком зовут? Любят, что ли?

ВАЛЕРА. Скорее, из сочувствия. Мол, не вышло из него стоящего человека. Так и остался Валериком. Чей ход?

ЕГОР. Твой. По-твоему рассуждать, так из меня сроду не выйдет.

ВАЛЕРА. Ты уже сейчас человек, Егор. Человечище! Шах!

ЕГОР. К Свете рвешься? Мы ее загородим. _(Выключает_часы.)_



_Света,_спешившая_к_ним,_замерла_на_полпути._Василий,_под_уговоры_Анисьи_разламывавший_печь,_остановился_с_поднятым_кирпичом._

_Здесь_же_в_позе_обвинителя_застыла_Ирина_Павловна._Фирсов_сунул_в_рот_огурец_и_словно_подавился_им._



_К_шахматистам_идет_человек_в_штатском,_назовем_его_Следователем._В_сторонке_поправляет_парик_Цыган._Не_успел_поправить._



СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы здесь проживаете?.. _(Застывает.)_



_Все_молчат,_кроме_шахматистов._



ВАЛЕРА_(рассеянно_взглянув_на_него)._ Это что за скульптура?

ЕГОР. Не обращай внимания. Я часы выключил. Значит, на Свету глаз положил? Свету я тебе не отдам. Самая боевая фигура.

ВАЛЕРА. У Светы есть Фирсов. Лучшего ей и желать не надо. По логике.

ЕГОР. Это у живой Светы Фирсов. А мою Свету пешечкой прикроем. _(Подмигнув_Валере.)_ Видишь этого солдатика? Я из него когда-нибудь Валеру выточу.

ВАЛЕРА_._ Попробуй_._(Делает_ход,_включает_часы.)_



_Все_ожили._Цыган_воровато_натянул_парик,_огляделся._Василий_с_силой_бухнул_кирпичом._Ирина_Павловна,_строго_посмотрев_на_сторожиху,_спустилась_вниз._Анисья_снова_принялась_уговаривать_Василия._Фирсов_отчаянно_заработал_челюстями._Света_еще_на_несколько_шагов_приблизилась_к_шахматистам._



СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы здесь проживаете?

ВАЛЕРА. Теперь здесь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А раньше где были?

ВАЛЕРА. Не был, а отбывал... тянул срок в колонии. Потом на «химии» отрабатывал. А вы, собственно, кто такой?

СВЕТА_(взволнованно)._ Валерик, мне нужно немедленно поговорить с тобой! Немедленно! Это очень важно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Предъявите ваши документы!

ВАЛЕРА_(Свете)._ Ты чуточку опоздала. У меня уже есть собеседник.

ЕГОР_(почувствовав_что-то_неладное)._ Выключим_?_

ВАЛЕРА_(похлопав_его_по_плечу)._ А документиков у меня, извините, нет. Мне завтра их вручат... или годика через два. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

ЕГОР_(нервно)._ Я выключу, Валерик? Я выключу! _(Нажимает_кнопку._Кнопка_не_сработала.)_ Не выключаются, чтоб им провалиться!

ВАЛЕРА. Не нужно, старина. Этих граждан не зря называют оперативниками. Я прав, гражданин начальник?

СВЕТА. Валерик, прошу тебя, удели мне минутку!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Теперь не время, гражданочка. Могли бы подумать об этом раньше.

ВАЛЕРА_(с_интересом_смотрит_на_Следователя)._ Послушайте, а вы человек с понятием!..



_Снова_приближается_Цыган_с_уздечкой._Затем_Ирина_Павловна._



ЦЫГАН. Меринка-то я не нашел... Куда исчез меринок?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Я знаю, где твой мерин. И знаю, кто похитил его.

ЦЫГАН. Покажи мне этого стрекулиста! Я живо уздой отстегаю.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Вон он... вон, печь разваливает.

ЦЫГАН_(задумчиво_скребет_не_свои_волосы)._ Вот публика собралась! Совсем задурили бедного цыгана. _(Уходит.)_

ВАЛЕРА. Ошибаешься, мутер. Мерина я увел.

СВЕТА. Это неправда, Валерик! Ты опять себя оговариваешь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Разберемся.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Не верьте ему. Он не мог украсть.

ВАЛЕРА. Не надо идеализировать, мутер. Если твой сын мог поджечь... мог на день раньше смыться из зоны... отчего же он лошаденку украсть не может? Ты плохо знаешь меня, мутер. А я тебя, к сожалению, еще меньше.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Занятная складывается ситуация!

ЕГОР. Дайте хоть камень, что ли! Расколочу эти чертовы часы!

АНИСЬЯ. Айда в избу, Егорушка! Пора собирать манатки.

ИРИНА ПАВЛОВНА_(придерживая_ее)._ Тебе-то как раз необходимо остаться. Расскажешь, как сторожишь тут, кому потворствуешь. Все расскажешь! Для начала – товарищескому суду.

АНИСЬЯ. Не пугайте меня! Я уж пуганая. И войной, и бедой... Не пугайте, Ирина Павловна.

ЕГОР. Не срабатывают! Ах, подлые, А еще со знаком качества! _(Колотит_по_часам,_они_вдруг_выключились.)_

_Все_замерли._Егор_счастливо_смеется._На_втором_этаже_пал_последний_кирпич._Кукует_кукушка._



А эта не выключилась. Кукует себе... Словно вне времени живет. Или они живут вне времени? Случайно проникли сюда из какой-то доисторической эпохи – и живут...



_Затемнение._Во_тьме_загорается_яркий_факел,_который_держит_в_руках_Василий_(Прометей)._Его_окружают_люди._



ВАСИЛИЙ. Ну что, нравится? Прикуривайте, у кого есть. Как насчет табачку-то? Небось смолите на переменках? Я вас как облупленных знаю. Доставайте, пока никто не видит.

_Люди_прикуривают_сигареты._

Стоп, стоп! Совсем забыл! Ведь в зале не курят.

ГОЛОС СВЫШЕ_(гневное_лицо,_тон_непререкаемый)._ На Кавказ его! На Кавказ! Приковать навечно к самой высокой скале! Дело пересмотру не подлежит.

ВАСИЛИЙ_(у_него_на_руках_цепи)._ На Кавказе-то ничего, перекантуемся. Других дальше ссылали.



_Свет._Около_Василия_стоят_два-три_человека,_упрекая_его_в_педагогической_неосмотрительности._

Ну будет, будет! Ишь завелись! Вы не на педсовете. Раскуйте.

ЕГОР. Они тобой недовольны.

ВАСИЛИЙ_(философски)._ На всех не угодишь.

ВАЛЕРА. Ты дал нам знания, но не научил, как применить их в жизни. Мне не за что благодарить тебя, Прометей.

ВАСИЛИЙ. Я думал, вы добрые, разумные существа... Вы грызуны! Я дал вам огонь, вы сотворили из него напалм. Я дал ремесла – вы создали орудия массового убийства. Я научил вас счету – вы обсчитываете ближнего... Я думал, вы добрые, разумные существа, для которых превыше всего человек и земля, его породившая. Нет, вы не любите человека! Вы землю не любите, матерь нашу! Я сожалею о своей оплошности. Я спешил! Сгинь, червь!



_Валера,_опустив_голову,_уходит._



ФИРСОВ. Прометей, а что сталось с женщинами? Они совсем отбились от рук. У меня огурцы лежат не проданы...

ВАСИЛИЙ. Что такое о-гур-цы?

ФИРСОВ. Продукт, за который я выручаю деньги.

ВАСИЛИЙ. Деньги? Мне это слово незнакомо. Человек, ты меня дурачишь. Отойди!

СВЕТА. Я хотела счастья, а счастья нет. Прометей, научи меня быть счастливой!

ВАСИЛИЙ. Ты живешь... разве это не счастье?

СВЕТА. Живу без любви.

ВАСИЛИЙ. Любовь – это борьба, способность к жертве. Научись жертвовать – научишься любить.

ИРИНА ПАВЛОВНА_(с_трибуны)._ Неосмотрительное глупое божество! Ни с кем не посоветовавшись, ты решился на серьезную экономическую реформу! А человечество еще не созрело... чтобы играть с огнем! Тебе придется держать ответ перед советом богов!

ВАСИЛИЙ. Стрелочника нашла? Не выйдет! Нам подложила свинью Пандора. А ящик с несчастьями ей подсунул не кто иной, как сам громовержец! _(Анисье.)_ Женщина и ты, мальчик! Вы пришли сюда обвинять или в качестве просителей?

АНИСЬЯ. О чем просить, когда ты сам в цепях?

ВАСИЛИЙ. Ты единственная, кто пожалел меня. И все же я мог бы... кое-что для вас сделать.

АНИСЬЯ. Людям сколько ни делай, все мало. Может, привести сюда этого... Геракла? Пусть освободит тебя от цепей.

ВАСИЛИЙ. Ему не до меня. Забыв о подвигах, он начал торговать огурцами. Мальчик, могу ли я быть полезным тебе?

ЕГОР. Оживи мои ноги!

ВАСИЛИЙ_(божественный_смех)._ Такая малость? Гром и молния! В силу божества перестали верить! Встань! Я приказываю тебе! А у тех... эй вы... _(Кричит_людям.)_ Я отниму у вас все! Создавайте свой мир сами!



_Огонь_гаснет._Виденье_исчезает._

_Егор_силится_встать_на_ноги._Ноги_не_слушаются_его._



ЕГОР_(в_отчаянье)._ Ты обманул меня, болтун!

АНИСЬЯ. Егорушка, за что ты его!

ЕГОР. Он враль бессовестный! Он обещал выправить мне ноги! Не выпра-авил! Враль!

ВАСИЛИЙ. Я обещал? Да что ты, парень! Когда это было?

ЕГОР. Было, было! Ты всех обманул, всех! Они несчастны, как и я. Отдай им печку, отдай лошадь... все отдай! Сейчас же! Слышишь ты, прохиндей!

ВАСИЛИЙ_(озадаченно)._ Отдам, конечно. Не кричи, отдам. Только насчет обмана ты зря. Я шел к тебе с открытой душой, Егор Иваныч.

ЕГОР. Насулил сто пудов, а сам бессилен! И вовсе ты не титан, ты жалкий пьяница. А печка твоя – одни развалины!

СЛЕДОВАТЕЛЬ_(грозя_пальцем)._ Егор! Не заговаривайся!

ФИРСОВ. Напридумывали систем: Сухомлинский, Макаренко... А взять бы розгу да розгой их да розгой! Раз-два, раз-два...

ВАСИЛИЙ. Прогрессивно мыслишь, ежово семя!

ЕГОР. Хотите верьте, хотите нет, а кукушек тогда и в помине не было.



_Занавес_






ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ



4



_Егор_вытачивает_из_бруска_нечто_вроде_гитарного_грифа._На_грифе_нотные_знаки._

_Анисья_выходит_на_улицу_с_корзиной_белья._



АНИСЬЯ. Что опять вытворяешь?

ЕГОР. Музыку.

АНИСЬЯ. Какую музыку?

ЕГОР. Чтоб играла.

АНИСЬЯ_(пригорюнясъ)._ Всем тебя обделила судьба. Отца нет, сам калека. Гармошку и ту мать не в состоянии купить.

ЕГОР. Сто лет не нужна мне твоя гармошка. Могу сам, что хочешь изладить. Инструмент теперь есть.

АНИСЬЯ_(не_слушая_его)._ А ко всему суд этот товарищеский. Припаяют год или два – вот тебе и товарищи.

ЕГОР. Которые судят, те уже не товарищи. Ты не робей, мам. Припаяют – отсидим. Все лучше, чем в детдоме.

АНИСЬЯ. Тебя не тронут – малолетка. И ни в чем не виноватый.

ЕГОР. Это покамест невиноватый. Суд начнется – выкину что-нибудь и буду виноватый. Пускай обоих судят. Нам с тобой нельзя разлучаться.

АНИСЬЯ. До тюрьмы-то, поди, не дойдет, разве что с работы выметут. Или за печку платить заставят.

ЕГОР. Ломал Василий – платить тебе? Какая-то несуразица!

АНИСЬЯ. С него тоже, конечно, спросят. Но и меня не помилуют. Сторож – значит, лицо ответственное.

ЕГОР_(задумчиво)._ Вот уж верно что печка: еще не топилась, а какая каша вокруг заварилась. Ты не горюй, мам: выгонят – где-нибудь приткнемся. Земля велика.

АНИСЬЯ. Спокойный ты у меня. От неведения, что ли? А ведь с открытыми глазами живешь.

ЕГОР_(понуро)._ Уже неспокойный, мам. Сны разные стали сниться. Про войну, про землетрясения, про засуху... Люди – они всего боятся, из стороны в сторону шарахаются. И мне за них боязно.

АНИСЬЯ. За людей не тревожься – проживут.

ЕГОР. Жить можно по-разному: червяком ползать, пташкой порхать. Или – как вот этот подсолнух... Видишь? Сияет, к солнцу тянется. Зеленый, упругий, лепестки один к одному.

АНИСЬЯ. Цветок правильный. Но и он не дольше осени живет. Потом изжелудим – семечки на масло пойдут или старухи их вылускают.

ЕГОР. Это потом. А на земле ему лучше всех. Под-солнух: под солнцем. Люди-то почему так не могут?

АНИСЬЯ. Не всем это дано. Ты вот можешь – стало быть, житейской ржой не задетый.

ЕГОР. Нет, мам, совсем не поэтому. Я в детстве подсолнечного соку напился. Не помнишь?

АНИСЬЯ. Могло быть. Ты вертуном рос, на месте часу, бывало, не усидишь.

ЕГОР_(счастливо_смеется)._ Удрал от тебя, пригнул стебель и чисто все лепестки обсосал! Подсолнушек! Спасибо, неунывака! Мам, ты его каждую вёсну перед окошком моим сажай.

АНИСЬЯ. Мне что, могу весь палисадник засеять.

ЕГОР. А лучше – поле. Большущее поле! Я соком подсолнечным всю ребятню напою. Чтоб мороке не поддавались. Сок-то веселый, теплый сок!

АНИСЬЯ. Тебя уж вроде не туда повело!

ЕГОР. Нет, ты не понимаешь, мам, потому что не веришь. Верить нужно. _(Прислушивается._Кукушкин_голос.)_ Кукушка грустит. Вот я ее сейчас настрою! _(Натягивает_на_гриф_струну_и_напильником,_словно_смычком,_выводит_мелодию._Поиграв,_вздохнул.)_ Все равно грустит... Экая плакса!

АНИСЬЯ. Птаху малую не можешь развеселить... одну птаху! Людей многое множество, и каждый со своей грустью.



_Егор_ударил_грифом_о_пень,_отвернулся._По_лицу_текут_слезы_бессилия._

_(Покаянно.)_ Егорушка! Болезный мой! К сердцу-то близко не принимай! Слабые мы... надо по силам своим брать. Когда по силам берешь – уверенности в себе больше.

ЕГОР. Ничего не умею! Ничего не могу! Уродец я! Червь! Ползун!

АНИСЬЯ. Вот растравила! Дернуло дуру за язык! Н-на тебе, куриное сало! _(Бьет_себя_по_щекам.)_

ЕГОР_(взяв_себя_в_руки)._ Не надо, мам. Тебя и так много били. Не надо. Я просто раскис чего-то. Я ведь не слабый.

АНИСЬЯ_(веруя)._ Ты сильный у меня! Ты умный! Все одолеешь, если... если захочешь.



_Сторонкой,_слегка_покачиваясь,_проходит_Василий._Подойти_не_решается._



ЕГОР. Не подошел. Видно, обиделся.

АНИСЬЯ, Робеет.

ЕГОР. Робеет? Перед кем?

АНИСЬЯ. Он, Егорушка, сватался ко мне. А ты обругал его... вот и переживает. Он ведь совестливый.

ЕГОР. Сватался? _(Обреченно,_по-взрослому.)_ Та-ак... Сватался – женись. Вдвоем-то вам лучше будет.

АНИСЬЯ. Вдвоем? А ты?

ЕГОР. Я, мам, в санаторий подамся. Надо чуток подлечиться.

АНИСЬЯ. Ты же не хотел. Чего воротишь?

ЕГОР. Не хотел – захотел. Там врачи, режим. Вообще лафа.

АНИСЬЯ. Решил, брошу тебя? Хорошего же ты мнения о своей матери! Не брошу, Егорушка! Я и согласья ему не давала. А сватать всяк волен.

ЕГОР. Женись, мам. Ты у меня еще молодая. И в жизни доброго мало видела. Отец пил, буянил. Я с малолетства на твоей шее. Женись, он человек душевный. Не обидит, и сам в обиду не даст.



_Кукушка_кукует._

Ну вот, она того же мнения. Слышь, голос-то веселей стал. Верно, мам?



АНИСЬЯ_(сквозь_слезы)._ Верно, верно, Егорушка.

ЕГОР. На Буцефале, что ль, покататься? А то уведут его скоро. _(Уезжает_на_коляске.)_



_Василий_подходит_ближе._



ВАСИЛИЙ. Хожу в надежде, а ты молчишь. Скажи хоть слово.

АНИСЬЯ. Егора спроси – все станет ясно.

ВАСИЛИЙ. Протестует?

АНИСЬЯ. Женись, говорит. То есть, это, выходи замуж. Уж лучше бы протестовал.

ВАСИЛИЙ. Правильно парень советует. Жалеет нас. Живем неприкаянными. Егор сердчишком своим все до тонкости понимает. Чуткое у него сердчишко, отзывчивое. То ли твое, то ли Иваново – не соображу сразу.

АНИСЬЯ. Иван-то добрый, считаешь?

ВАСИЛИЙ. Ива-ан?! Во какая душа! До нижней пуговицы распахнутая. На фронте, бывало, последний глоток спирта другу отдаст, последней краюхой поделится.

АНИСЬЯ. Неужто?

ВАСИЛИЙ. Вру, смекаешь? Какой резон? Его и в живых теперь нет. Мертвому безразлично, что про него скажут. А я заявляю: Иван – душа человек!

АНИСЬЯ. Черная или белая? Души-то разные бывают...

ВАСИЛИЙ_(увлекаясь)._ Как-то из окружения с ним топали. Задело меня в перестрелке. Вроде и не шибко царапнуло, а нога отнялась. Так он на закорках верст двадцать тащил. Село на пути встретилось, а там фрицы. Уходи, говорю, дружба! Обоих кончат. Матюгнул он меня, в сено зарыл, а сам – ходу, чтобы внимание отвлечь. Такой вот был человечина!

АНИСЬЯ. Точный его портрет! Дальше-то что было?

ВАСИЛИЙ_(закуривает_не_спеша)._ Схватили мужика. Про меня пытать стали.

АНИСЬЯ. Ты и по-немецки разумеешь?

ВАСИЛИЙ. Очень даже свободно. Анна унд Марта бабы. Воллен зи шпацир. Гиб мир цигарку. Ну и так далее. Подзабылось,

конечно, многое... без практики. А тогда волок. Вот, значит, измываются над дружком моим, слышу. Где этот ферклюквен кент, спрашивают? Я то есть. Не вынесло ретивое. Выполз из зарода, кричу: «Эй, гансы! Здесь я! Не мучьте моего кореша!» Они за обоих принялись. Давай про расположение войск выспрашивать. Молчим. Про боевой дух солдат. Уж тут мы им расписали! Мол, все до единого в бой рвутся. Начальство не в силах удержать. В общем, тянули время как могли. А там и наши подоспели. Да, в каких только передрягах не побывали! До того свыклись с Иваном – в полку братьями стали звать. А ежели разобраться – чем не братья? Одной кровью землю кропили. После войны – одним потом.

АНИСЬЯ_(с_горькой_иронией)._ Складно плетешь, Василий Петрович. Только в одном несовпадение: Иван-то мой вовсе и не был на войне. Он тридцатого. А тридцатый тогда не призывали.

ВАСИЛИЙ_(тушит_папиросу_в_ладони._После_паузы)._ Не тот, выходит, Иван? Какая досада! А ведь жену у него точно Анисьей звали. И сына, кажись, Егором. Давно вас... их то есть ищу. Может, все-таки вы?

АНИСЬЯ. Не мы, Василий Петрович. Иван и на севере сроду не был. После ФЗУ был каменщиком в городе, потом бессменно в лесниках.

ВАСИЛИЙ. Обидно-то как! Обознался... И ведь приметы сходятся в теперешнем случае. Даже район ваш, Гугринский. Узнал про это, ну, думаю, все, тут якорь брошу. Только тем и жил, чтоб завет братний исполнить.

АНИСЬЯ_(проникновенно)._ Ты и впрямь человек душевный. Егор не ошибся.

ВАСИЛИЙ. Я-то? Да я за вас всю кровь по капельке!.. Все жилы на лоскутки!..



_Валера_везет_расстроенного_Егора._



ВАЛЕРА. Тоже мне ухарь! Не мог на помощь позвать?



ЕГОР. Я сам хотел... са-ам! А ласты эти... будь они прокляты!.. Не слушаются. _(Бьет_кулаком_по_ногам.)_

АНИСЬЯ. Егорушка, кто тебя?

ВАЛЕРА. Чуть под копыта не попал! На Буцефале решил проехаться, а тот взбрыкнул...

ЕГОР. Кино видел: летят буденновцы с шашками наголо... Нет, безногому не бывать буденновцем! Вот моя лошадь! _(Тронул_коляску.)_

ВАЛЕРА. Раскуксился! На тебя не похоже.

АНИСЬЯ. Ушибся, сынок?

ЕГОР. Я про ушибы не поминаю. Вот им с отцом на войне не так доставалось...

ВАСИЛИЙ. Когда на войне – одно. Там солдаты. А тут парнишка беспомощный... совсем бессильный парнишка.

ЕГОР_._ Я бессильный?! Я? _(Выбрался_из_коляски,_сделал_стойку_на_голове.)_ Ты сильный, а так сможешь? _(На_руках_прошел_круг.)_

ВАСИЛИЙ. Ну, где мне? Годы не те.

ВАЛЕРА. Ловко срезал!

ВАСИЛИЙ. Полная капитуляция! Мириться-то будем?

ЕГОР. Я с тобой не ссорился.

ВАСИЛИЙ. Ссорился, парень. Только ведь ссориться-то надо по уму. А мы? Бож-же ты мой! Из-за кого же мы пуговицы рвем на рубахе?

АНИСЬЯ. Все из-за печки началось... из-за огня.

ЕГОР. Без огня люди жить не могут. А ты у Валеры печь развалил. Ирина Павловна для него тратилась.

ВАЛЕРА. Не для меня, Егор. Мать замуж выходит... хочет красиво от меня избавиться. Чтоб не мешал в медовый месяц. _(Многозначительно.)_ А я и так мешать не буду.

ВАСИЛИЙ. Печь-то, ежели хочешь, снова складу.

ВАЛЕРА_(грустно)._ Не надо, Василий. Мне скоро предстоит греться у казенной печи. Ну что, Егор, партийку-то доведем?

ЕГОР_(притихнув,_виновато_съежившись)._ Обязательно_._(Матери_и_Василию.)_ А вы ступайте, ступайте.



_Садятся_за_шахматы._Анисья_с_Василием_уходят._



ВАЛЕРА_(взглянув_на_них)._ Ты чего их гонишь? Может, они возле тебя хотят побыть?

ЕГОР. Пускай привыкают друг к другу: молодожены!

ВАЛЕРА. Свадебное поветрие! Сначала мутер, теперь твои.

ЕГОР. Долго тянется наша партия!

ВАЛЕРА. Надоело – можем прекратить.

ЕГОР. Доиграем. Я шахматы люблю. Каждой фигуре историю выдумываю. Когда скучно – беседую с ними, как с живыми людьми. Вы, говорю, и в жизни позиций своих не сдавайте, если считаете их правильными. На доске мои фигурки дерутся не за страх, а за совесть.

ВАЛЕРА. Придумал бы мне... какую-нибудь историю позабавней. Да чтоб сбылась.

ЕГОР. Игра – одно, жизнь – совсем, совсем другое! Я про Ирину Павловну такого насочинял! Все неправда.

ВАЛЕРА. Может, и не все. В крайности-то не бросайся.

ЕГОР. Красивая она.

ВАЛЕРА. Этого не отнимешь. Видел бы ты ее в молодости! Да и сейчас она ничего еще.

ЕГОР. Умная. Обо всех заботится.

ВАЛЕРА. И это отчасти верно. Тебя вот в санаторий отправить хочет, меня – на дачу, а тетку Анисью – на скамью подсудимых. Все в наших интересах.

ЕГОР. Не любишь ее?

ВАЛЕРА. Я ей просто не нужен. И никому здесь не нужен. Потому и ушел с «химии», чтоб срок продлили.

ЕГОР. Значит, «химия» – это тюрьма?

ВАЛЕРА. Условно. Ходишь без конвоя, а чувствуешь, что гнетет. Гнетет постоянно.

ЕГОР. А когда под конвоем... жутко?

ВАЛЕРА. Со временем привыкаешь. Скомандуют – налево, думаешь, так и надо. Направо – им видней. Исполняй команды, работай. Есть постель, есть одежда. Даже охрана есть – никто не украдет.



_Подходит_к_ним_Света._



СВЕТА. Я бы хотела, чтоб меня украли.

ВАЛЕРА. Для этого надо иметь... некоторую ценность.

СВЕТА. Неужели я совсем-совсем ничего не стою?

ВАЛЕРА. Я не оценщик... из комиссионки. Твой ход, Егор.

ЕГОР_(застенчиво)._ Валерик... если тебе будет плохо, очень плохо... ты черкни мне два слова, ладно? Я приеду, где бы ни был.

ВАЛЕРА. Спасибо, Егор. Я сразу понял, что ты че-ло-век!

ЕГОР. А ты еще мальчик, Валера. Во-от такусенький мальчик. Поскучайте тут со Светой. Мне нужно отлучиться. _(Уезжает.)_

ВАЛЕРА_(смеется)._ Поддел! Мальчик... двадцати двух лет.

СВЕТА_(жестко)._ Он прав, Валерик. Ты просто молокосос, да еще и трус к тому же. Не по твоей ли вине изогнулась вся моя жизнь? Огурцы через посредниц сбываю, помидоры... школу бросила. Разве о том я мечтала?

ВАЛЕРА. Выходит, во всем виноват я... и нет искупления! Что ж, мне теперь до смерти каяться? Разве мало трех лет лишения свободы... за одну пьяную – и то другим – совершенную глупость? Зачем вы душу-то мне царапаете? И ты и мать... Что вам нужно? Чтоб я исчез? Так исчезну. Это в тысячу раз легче, чем выслушивать ваши дурацкие откровения!

СВЕТА. Валерик, ты убежал? Скажи честно.



_Валера_молчит._

Убежал... Зачем? Оставался всего лишь день. Один день, а потом – свобода...

ВАЛЕРА. А если я не хочу свободы? Если мне нечего среди вас делать? Вы все устроены, сыты... омерзительно сыты, как пиявки, насосавшиеся чужой крови. А я зэк, я серый! Мне братья – брянские волки!

СВЕТА. Не надо, Валера. Это я уже видела в каком-то старом-старом фильме. Давай поговорим спокойно. Ты не прочел ни одного моего письма. И теперь не спросишь, чем я жила эти три года, о ком... или о чем думала. _(Пауза.)_ Не одному тебе больно, Валерик! Спроси меня хоть о какой-нибудь малости. Ну спроси же!

ВАЛЕРА. Ни к чему. Все ясней ясного.

СВЕТА. Ну врешь ты, врешь! Ведь любишь меня!



_Протестующий_жест_Валеры._



Если б не любил – не пришел бы ночью под мои окна. Не к матери побежал, ко мне... заглядывал в окна, стоял под тополем...

ВАЛЕРА. Бред, бред! Мания любовного преследования.

СВЕТА. А я не спала. Я все видела. Сначала подумала, может, и впрямь брежу? Впилась зубами в руку... вот видишь – след? До крови прокусила... и тогда поняла: это не сон, явь. Потом накинула халат, выскочила... но ты куда-то исчез. Кое-как дождалась утра, стала звонить твоей матери. Телефон не отвечал... Поехала сюда... все надеялась, что увижу тебя. И вот увидела, Валерик, мальчик мой глупенький! Я не могу без тебя! Не мо-гу...

ВАЛЕРА. Могла три года... теперь не можешь.

СВЕТА. Если б ты знал, как я жила... это издевка над собой, над мужем. Уж больше года сказываюсь больной... он верит. А мне противно... мне стыдно за эту ложь...

ФИРСОВ_(из_своего_сада)._ Светлана, огурцы вянут. Поторопись!

СВЕТА. Скажи искренне... может, я навыдумывала... но прошу тебя, скажи правду... Обещаешь?

ВАЛЕРА. Я лишь однажды солгал. Ты знаешь, когда это случилось.

СВЕТА. Да, знаю, на суде. Но сейчас будь честен. Там ты вспоминал обо мне?

ФИРСОВ. Светлана! Не задерживайся.

ВАЛЕРА. Тебя зовут.

СВЕТА. Но ты не ответил.

ФИРСОВ. Я не рекомендую тебе общаться с этим рецидивистом. Есть люди поприличней.

ВАЛЕРА. Иди к своему владыке. Иди, а то огурцы завянут. И пожалуйста, избегай рецидивистов. _(Уходит.)_

ФИРСОВ_(приближается)._ Светлана, твое время истекло.

СВЕТА. Оно еще не начиналось... мое время.

ФИРСОВ. Я уважаю тебя, Светлана... как честную порядочную женщину. Я, само собой, и в мыслях не держу, чтоб ревновать. Однако твое поведение неправильное. Люди осудить могут.

СВЕТА. Меня это совершенно не волнует.

ФИРСОВ. Светлана, ты что буровишь? Ты рехнулась, Светлана!

СВЕТА. Может быть. Может быть, и рехнулась три года назад. Теперь помаленьку выправляюсь. _(Решительно_и_дружелюбно.)_ Фирсов, я не вернусь в твой дом.

ФИРСОВ. Дальше – больше! Ну точно рехнулась! Для кого же я создавал все это? Ради кого у верстака горбил сверхурочно? Изо дня в день на участке гнулся? Я даже с матерью разделился, когда вы между собой перестали ладить. Теперь вот путевку для тебя выколотил. Одна путевка на весь цех. И та для тебя, Светлана! Сам-то я тут могу отдохнуть. А ты поезжай, Светлана. Садись в машину и поезжай.

СВЕТА. Бедный мой Фирсов!

ФИРСОВ. Фирсов не бедный. У него все есть. Не гляди, что простой слесарь.

СВЕТА. Так ты счастлив?

ФИРСОВ. Я, Светлана, человек занятой. Мне о такой чепуховине думать некогда.

СВЕТА. А я вот думаю... от нечего делать. Ты уж прости меня, Фирсов.

ФИРСОВ. Да чего там, думай. Не возбраняется. Огурцы вези. И собирайся. Билет на самолет я заказал.

СВЕТА. Отдай свою путевку в завком. Там ей найдут применение.

ФИРСОВ. Ну уж нет! Что мое, то мое! _(Увидав_воробьев.)_ Кыш, кыш, оглоеды! Всю рассаду у меня выклевали!



_Света_смеется,_уходит._

_Наверху_Следователь,_отпустив_Ирину_Павловну,_зазывает_к_себе_Валеру._

_Внизу,_подле_сторожки,_Егор_у_подсолнуха._



ЕГОР. У фигурки-то одно лицо лишнее. То, которое грустное. Придется срезать. _(Оглаживает_подсолнух.)_ Растешь, рыжик? Ну расти, расти, набирай силу. Чтоб не было в тебе ни одного пустого семечка! Мать говорит, мол, подсолнух до осени живет. Не-ет, он вовсе не умирает. Подсолнушата же народятся из семечек-то! Вылежатся семечки за зиму, весной ростки пустят... крохотные такие ниточки, белые-белые! Если связать в одну – до какой звезды достанут? _(Задумался.)_ Потом другие подсолнухи вымахают, ядреные, гибкие, в желтых шляпах. Так без конца... У человека один-два ребенка. Иные и вовсе ни одного не имеют... У подсолнухов – тыща! И дружно живут между собой, приветливо! Вот бы мне подсолнухом стать!..

ФИРСОВ_(на_своем_участке)._ Кыш! Кыш! Бесчинствуют – нет спасу. _(Устанавливает_пугало.)_

ЕГОР. Ставишь пугало, а воробьи-то как раз на нем и совьют гнезда. Они пугала не боятся. Только – ястреба или коршуна. Повесь чучело, сразу утихомирятся.

ФИРСОВ. Где его взять, ястреба-то? Ястреба здесь не водятся. И коршунья не вижу. Кыш, кыш, подлые!

ЕГОР. Ну, любую другую птицу. Покрупней.



_Кукушка_кукует._Фирсов_слушает_ее_с_особым_вниманием,_уходит._

_Наверху_Следователь_и_Валера._



СЛЕДОВАТЕЛЬ. Сердчишко-то екнуло? А, Валерий?

ВАЛЕРА. Не угадали, гражданин начальник. Пульс в норме.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Поразительное хладнокровие! Из тебя мог выйти приличный разведчик...

ВАЛЕРА. А вышел преступник. Я правильно вас понял?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. В душе читаешь. _(Оставив_иронию.)_ Зачем же ты, умник такой, смылся? Дня не мог вытерпеть?

ВАЛЕРА. Вы хотя бы денек побыли в моей шкуре. Побудьте – все сразу поймете.



_Внизу,_подле_сторожки,_Егор_принялся_плести_лапти._Поет._Из_своего_дома_вышел_с_ружьем_Фирсов._



ЕГОР_(поет)._

_«Во_саду,_при_долине_

_громко_пел_соловей._

_А_я,_мальчик_на_чужбине,_

_позабыт_от_людей._

_Позабыт,_позаброшен_

_с_молодых,_юных_лет...»_



_Ирина_Павловна_вернулась._



ИРИНА ПАВЛОВНА. Мать где?

ЕГОР. Анисья Федоровна, вы хотели сказать?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Кто же еще? У тебя не десять матерей.

ЕГОР. Одна. Единственная. Но, между прочим, я уважаю ее больше, чем уважал бы десятерых.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Кто же запрещает? Уважай. _(Пауза.)_ Ты очень изменился, Егор. Прямо на глазах изменился.

ЕГОР. Как говорит Фирсов, все течет, все на что-нибудь меняется.

ИРИНА ПАВЛОВНА. С тобой что-то произошло. Стал похож на маленького старичка.

ЕГОР. А вы на старенькую невесту.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Как тебе не стыдно? Мне еще и пятидесяти нет.

ЕГОР. Я слыхал от кого-то: бабий век – сорок лет.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Отголоски прошлого! Это при капитализме женщина была забитой, бесправной... Теперь мы наравне с мужчинами.

ЕГОР. Тогда совсем другое дело. _(Поет,_занимаясь_лаптями.)_ «Позабыт, позаброшен...»

ИРИНА ПАВЛОВНА. Это правда, что Степан к матери твоей сватался?

ЕГОР. Вранье! Степана в глаза не видел. Василий сватался.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Ну все равно. Ты знаешь, кого я имела в виду.

ЕГОР. Догадываюсь, Василиса Карповна.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Невоспитанный мальчишка! На тебя тут дурно влияют! _(Другим_тоном.)_ А она что, согласна?

ЕГОР. Отбрыкивается! Да мне позарез нужно замуж ее выдать. Сама-то не решится. Вон, говорю, Таисья Панфиловна... это я про вас... совсем старуха, и то заарканила какого-то лихача. В твои годы, говорю, можно еще детей рожать. Ведь она вас лет на пятнадцать моложе?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Тебя кто так рассуждать научил? Этот пьяный дебошир?

ЕГОР. Рассуждать разве учат? Человек растет, думает и потому рассуждает.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Нет, я решительно не узнаю тебя, Егор. Такой был милый, вежливый мальчуган... Что с тобой сталось?

ЕГОР. Ничего. Вот лапти плету. Говорят, лапти нынче в моде.

ИРИНА ПАВЛОВНА. В санаторий не собираешься? Им-то ты вряд ли теперь нужен.

ЕГОР. Как и Валерик вам. Только я не пропаду: руки-то действуют. А Валерика опекать надо.

ИРИНА ПАВЛОВНА. У Валерика мать есть, которая его любит. Настоящая мать! Она его на ноги поставит.

ЕГОР. А я сам... сам на ноги встану!

ИРИНА ПАВЛОВНА. Вряд ли. Вряд ли! И потому от помощи не отказывайся. Вот направление, возьми.

ЕГОР. В этот самый... в санаторий?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Вот именно. И поверь, мне было нелегко его достать. _(Уходит_с_сознанием_исполненного_долга.)_

ЕГОР.

_«Я_остался_сиротою,_

_счастья-доли_мне_нет...»_



_Наверху._



ВАЛЕРА. А какой смысл? Я один на всем белом свете. Один как перст. Там по крайней мере товарищи. Такие же, как я, горемыки. Буду тянуть лямку вместе с ними.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Бедный страдалец! Никого-то у него нет: ни родных, ни друзей.

ВАЛЕРА. Решительно никого. Была мать, и та чужой стала.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не надо фон создавать, мил человек. Мать есть мать. Какой бы она ни была.

ВАЛЕРА. Кукушка! У меня еще срок не истек – она уж дачу тут подготовила... чтоб не напоминал о быстротекущем времени.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Предположим, хоть и загнул. А Света?

ВАЛЕРА. У Светы свой ангел-хранитель. Да и при чем тут она?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. При том, что любит тебя. _(Пауза.)_ Ты же взрослый, Валерий. Когда-то стихи пописывал. Стало быть, должен понимать женскую душу. И вот что я скажу тебе, приятель: пока есть любящие женщины, наш маленький шарик может без опаски болтаться в мировом пространстве. Ты изувечил ее судьбу... свою судьбу изувечил... теперь стал в позу этакого захолустного Гамлета. Щенок! Таких, как ты, нужно душить в колыбели!

ВАЛЕРА. За что?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Брось, я говорю с тобой как мужчина с мужчиной. Хотя бы за то, что во всех усомнился. А между прочим, именно Света принесла мне письмо Исакова. Он написал его перед смертью... признал вину, просил пересуда.

ВАЛЕРА. Она читала письмо?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Нет. Письмо было запечатано и адресовано в органы. Света принесла и просила разобраться, словно знала, что в нем твое оправдание. А ты очернил ее... всех очернил, правых и виноватых.

ВАЛЕРА. Значит, я теперь невиновен?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. В общем, да. Но пересуда пока не было. И тебе придется вернуться.

ВАЛЕРА. А если не вернусь?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Добавят за побег.

ВАЛЕРА. Забавная логика.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Логика закона. Тебя не тянули на суде за язык. Сказал бы правду, и не было бы всей этой истории!

ВАЛЕРА. Но у Володьки лежала в больнице мать.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Суд это обстоятельство учел бы.

ВАЛЕРА. Пускай учтет и то обстоятельство, что я осужден несправедливо. В барак я не вернусь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я вызову конвой. Тебя проводят.



_Валера_смеется._

_Внизу_Егор,_Василий,_Анисья._



ЕГОР. Ирина Павловна наведывалась.

АНИСЬЯ. Насчет суда ничего не говорила?

ЕГОР. Нет, все больше про лапти. Хочет жениху подарить вместо комнатных бареток. Ох и жара! Мам, принеси нам кваску!



_Анисья_уходит._

Ну что, жених, еще не остыл?

ВАСИЛИЙ. У меня слово – олово. Только бы ты не был против.

ЕГОР. Женись, я тут, как говорится, сбоку припёка. Лишь бы мать согласилась. Других-то помех вроде нет. Женись, а то всю партию мне сломаешь. Туру видишь? На кого похожа?

ВАСИЛИЙ. Кажись, на Анисью. Ну да, она.

ЕГОР. То-то, что она. Стоит без прикрытия. Теперь этого офицера сюда... Ты офицер, как я понимаю, коль воевал? Вот и прикрывай, чтоб чужая тура не съела.

ВАСИЛИЙ. Не был я офицером, Егор Иваныч. Всего лишь сержант, мелкая сошка.

ЕГОР. Офицер, сержант – какая разница? Воевал же. Поди, ордена имеешь?

ВАСИЛИЙ. С медалями-то штук десять найдется.

ЕГОР. Ско-олько?

ВАСИЛИЙ. Около десятка. _(Уходит_и_вскоре_возвращается_с_наградами.)_ Тут, правда, и медали почетные. «За отвагу», к примеру.

ЕГОР. Ого-го! Василий Петрович! Я рассмотрю хорошенько.

ВАСИЛИЙ. До Героя маленько недотянул. Надо три Славы, у меня только две.

ЕГОР. Надень их, надень! Я рассмотрю хорошенько.

ВАСИЛИЙ_(трет_рукавом)._ Потемнели. С войны ненадеваны_._(Нацепил_награды,_для_Егора –_потрясение.)_

ЕГОР. Ну удивил! А у папки орденов не было...

ВАСИЛИЙ_(твердо)._ Были у него ордена, Егор. Сам помню, как к Красной Звезде представляли. Наверно, получить не успел. Война шла... то ранят, то на переформировку пошлют... Вот и ищет тебя награда. Бывает, не находит. Мне Красное Знамя в прошлом году вручили.

ЕГОР. Неожиданный ты человек! Ведь я тебя в офицеры-то просто так произвел... чтобы туру защитил...

ВАСИЛИЙ. И не ошибся, Егор Иваныч. Я за нее костьми лягу... как на фронте, бывало.

ЕГОР. Не давай ее в обиду, Василий Петрович. И сам не обижай. А еще от этого дела _(щелчок_по_воротнику)_ воздержись. Мать при отце от пьянок устала.

ВАСИЛИЙ. Да я... я капли в рот не возьму!

ЕГОР. Тогда будем считать, что все улажено. А пока садись, партию с тобой доиграем. Интересная партия!



_Усаживаются_за_шахматы._Анисья_выносит_им_туес_квасу._Наверху_все_те_же._



СЛЕДОВАТЕЛЬ. Лучше, если тебя не конвой, а Света проводит.

ВАЛЕРА. Вы полагаете, она согласится?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Можем спросить ее.



_Появляется_Цыган._



ЦЫГАН. Жить вам до смерти. Ты будешь хозяйкин сын?

ВАЛЕРА. Был по крайней мере. _(Посмотрев_на_Цыгана,_ядовито_усмехнулся.)_

ЦЫГАН. Был – значит, останешься. Кирпич куда складывать? Я снова кирпич привез.

ВАЛЕРА. Кирпич, как я понимаю, краденый?

ЦЫГАН. Краденый или купленный – мне не докладывали. Велели отвезти – я отвез.

ВАЛЕРА. Кто велел-то?

ЦЫГАН. Моя начальник, Виталий Витальевич. Командуй, хозяин! А то опять коня уведут. Зарятся на него: по примете пегий мерин счастье приносит.

ВАЛЕРА. Перестарались чуток. Паричок-то поправьте, инспектор Мегре.

ЦЫГАН. Ты меня с кем-то перепутал, серебряный. Цыган я, Николаем зовут.

СЛЕДОВАТЕЛЬ_(смеется)._ Кончайте маскарад, лейтенант Башкин. _У_ этого парня глаз наметан. Знакомься, Валерий. Башкин, из ОБХСС. Расследует крупное хищение, в котором замешан жених твоей матери.

ВАЛЕРА. Этот самый... Виталий Витальевич? Он что за птица?

БАШКИН. Начальник производства на кирпичном заводе. Под видом отходов сбывает налево годный кирпич. Да их там целая группа. Я возчиком туда пристроился...

ВАЛЕРА. Что, моя мать тоже причастна?

БАШКИН. Пока лишь косвенно. Но помаленьку втягивают. Вот записочка от жениха. «Ируша, реализуй кирпич как можно скорей, чтобы не вызвать кривотолков. Кирпич списан на бой, но всегда найдутся скептики, которым покажется, что он цел. Целую нежно. Твой Виталий».

ВАЛЕРА. Ай да мутер! Стереглась, стереглась и в конце концов влипла. Горький сюрприз для нее!

БАШКИН. Я играл... слишком грубо?

ВАЛЕРА. Во всяком случае, неаккуратно. Я заподозрил вас, когда лошадь исчезла. Мер-то не последовало. Затем паричок этот... Неаккуратно!



_Внизу_Фирсов_выстрелил_в_кукушку._Егор_и_Василий_слышали_ее_последнее_«ку-ку»._Фирсов_появляется_у_себя_на_участке._



ВАСИЛИЙ. С кем воюешь? Войны как будто не объявляли.

ФИРСОВ. Зато я объявил... всем тунеядцам и шабашникам.

ВАСИЛИЙ. Решительный товарищ! Начнешь воевать – кто ж огурцы выращивать станет?

ФИРСОВ. Не твое собачье дело! Двигай фигурки и помалкивай.

ВАСИЛИЙ. Нервный стал. С чего бы?

ЕГОР. Не связывайся, играй. Свету-то прозевал. _(Рубит_фигуру.)_

ВАСИЛИЙ. Не только я прозевал. Он тоже. Потому и бесится.



_Фирсов_подвешивает_на_кол_убитую_кукушку._



ЕГОР. Смотри, он же кукушку нашу убил!

ВАСИЛИЙ_(рассеянно)._ Кукушку? _(Оглядывается.)_ Верно. За что ты ее?

ФИРСОВ. За то, что кукушка.

ЕГОР. Злыдень! Такая пташка была... бесприютная. Чем помешала?

ФИРСОВ. Вам что, крикунью эту жалко? За что ее жалеть? В чужие гнезда несется, яйца ворует...

ЕГОР. Если не мы, кто ее пожалеет? Она беззащитная, ни родни, ни гнезда...

ФИРСОВ. Дрянь птица! Ей только и место на шесте. Пускай огурцы от воробьев охраняет.

ЕГОР_(развернув_коляску,_въезжает_на_участок_Фирсова)._ Я все огурцы твои... до последнего корешка вырву, вытопчу! Вот, вот!



_Фирсов_хватает_его,_отбрасывает._Василий_в_два_прыжка_оказался_рядом,_рванул_Фирсова_на_себя,_стиснул._Тот_захрипел._



ВАСИЛИЙ. Ты на кого руку поднял? Я тебе руку-то эту... вместе с башкой отвинчу! _(Отшвыривает_Фирсова_от_себя._Берет_Егора_на_руки,_несет_к_сторожке.)_

ФИРСОВ_(убегая)._ Вы мне ответите! За все ответите... Я щас... вон там из органов человек... Я щас! Запляшете! _(Взбегает_на_второй_этаж._Столкнулся_с_Башкиным,_сбил_парик.)_

БАШКИН. Полегче, золотко! Всю прическу испортил. _(Уходит.)_

ФИРСОВ_(изумленно_хлопает_глазами._Следователю)._ Вы чем тут занимаетесь? Театр разыгрываете?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Философствуем на досуге. А что?

ФИРСОВ. Под носом такие дела творятся, а он философствует. Разве это милиция? Коня украли, печь развалили... сейчас меня до полусмерти избили... А они философствуют. Да хоть бы с кем путным, а то с уголовником.

ВАЛЕРА_(задумчиво)._ Даже не знаю, что лучше: вышвырнуть тебя через окно или спустить с лестницы? Может, сам посоветуешь?

ФИРСОВ. Через окно? С лестницы? Вы слышали?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Минутку! _(С_трудом_их_разводит.)_ Вам что угодно? У меня служебный разговор.

ФИРСОВ. Хочу заявление сделать. Офи-ци-аль-но! Да!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. На кого именно?

ФИРСОВ. На всех. На всех без исключения. Честных не вижу. Кого ни коснись, тот и жулик. Или – бандит, как вот этот гусь.



_Входит_Света,_поднялась_наверх._



ВАЛЕРА_(взяв_кирпич)._ Я этот кирпичик сейчас испорчу. Ни один скептик не усомнится.

СВЕТА. Валерик, ты что, не видишь? Он провоцирует!

ФИРСОВ. Зачем явилась? Кто звал?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А как раз я и звал.

СВЕТА. Если б не звали, я все равно пришла бы.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну продолжайте. Валеру вы изобличили. Кто еще?

ФИРСОВ. Меня избил сейчас Кучин. Избил непосредственно на моем участке. Подчеркиваю.

СВЕТА. Неправда! Ты сам начал бить Егора... Кучин заступился за него,

ФИРСОВ. Молчи, распутница! Вы все тут сплелись! Все одного поля ягода!

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Так, ну, я слушаю.



_Подошли_Ирина_Павловна_и_Башкин,_тоже_поднялись_наверх._



ФИРСОВ. А кроме того, он у Цыгана _(увидал_Башкина,_который_вытирает_пот_париком,_споткнулся)..._ украл лошадь... Цыган тоже на подозрении. Не за того себя выдает.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. С ним будет особый разговор. Не отвлекайтесь.

ФИРСОВ. Потом печь развалил у соседки. Разве это не преступление?

ВАЛЕРА. Каждый художник волен уничтожить свое произведение.

ФИРСОВ. Печь – не произведение. Она для обогрева и денег стоит. Стало быть, не его, а хозяйкина вещь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ_(Ирине_Павловне)._ Кучин получил с вас деньги?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Нет. Пока еще не получил.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Но вы на него в претензии, да? Печь-то не готова.

ВАЛЕРА. Мне не нужна печь из краденого кирпича.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Из краденого?! Да я в жизни ничего не крала!

ФИРСОВ. Кому верите? Жулику верите. Он всех нас перессорит... перережет.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Как же ты мог, Валерик! Как ты мог обвинить родную мать?

ВАЛЕРА. Я не тебя обвиняю, петиметра твоего, Ируша.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Петиметра? А, ты о Виталии? Он интеллигентный человек. Его репутация безупречна.

БАШКИН. К сожалению, мадам, должен вас разочаровать. Ваш жених – матерый жулик. Вот записочка. _(Читает.)_ «Ируша, реализуй кирпич как можно скорей, чтобы не вызвать кривотолков. Кирпич списан на бой, но всегда найдутся скептики, которым покажется, что он цел. Целую нежно. Твой Виталий». Вам этот почерк знаком?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Да... это его почерк.

ФИРСОВ. Ну и семейка! Сын – бандит, мать спуталась с вором. Замечай, Светлана!

СВЕТА. Замечаю. Нам пора, Валерик. Прощай, Фирсов.

ФИРСОВ. Уходишь с... этим? Одумайся, Светлана! Потом локти кусать будешь!



ИРИНА ПАВЛОВНА. Валерик! Я запрещаю тебе... с этой женщиной! Я категорически запрещаю!

ВАЛЕРА. Поменьше эмоций, мутер! Ты уже запретила однажды... сказав, что Света испорченная девчонка, что у нее много парней...

СВЕТА. И вы могли такое сказать? Как вам не стыдно?

ВАЛЕРА_(прижав_ее_к_себе)._ И знаешь, что из этого вышло. Теперь я положусь на себя самого. Довольно ходить в Валериках. Мне двадцать два.

ФИРСОВ. Остановите его! Остановите! Он жену у меня увел!

СВЕТА. Ошибаешься, Фирсов. Это я его увожу.

ВАЛЕРА. Держись подальше от своего Виталика, мутер, у него опасная близорукость. _(Обнял_Свету.)_

ИРИНА ПАВЛОВНА. Пусть, пусть... Я не брошу Виталия... он слаб... он безволен... Помогать слабым – мой долг.



_Внизу._



ВАСИЛИЙ. Я офицера теперь возьму... двину вперед пешечку.

ЕГОР. Положение примерно равное. Правда, тура опять без прикрытия.

ВАСИЛИЙ. Сейчас мы что-нибудь придумаем.

АНИСЬЯ_(выходя_из_сторожки)._ С судом-то какого черта тянут? Решали бы поскорей.

ВАСИЛИЙ. Куда спешишь? Жди, решат.

АНИСЬЯ. Сижу как на иголках: то ли манатки собирать, то ли не трогать. Вдруг помилуют?

ВАСИЛИЙ. Я лично к помилованию склоняюсь. Вина-то на мне. Так что не суетись.

АНИСЬЯ. Скажут: сторожиха, а не устерегла.

ВАСИЛИЙ. Вали на меня. Мол, угрожал и вообще... буйствовал.

ЕГОР. Не скажет она так. Мам, ведь правда, не скажешь?

АНИСЬЯ. Язык не повернется.

ВАСИЛИЙ. Вали, чего там! С меня взятки гладки.



_Наверху_шум_усиливается._



ЕГОР_(прислушиваясь)._ Шумят больно! Выключить их, что ли?

ВАСИЛИЙ. Выключай всех, кого можно выключить. Развелось всякой дряни!



_Егор_нажимает_кнопку._Шум_на_втором_этаже_сильней._Вниз_спускаются_Валерий_и_Света._Целуются._



ЕГОР. Как будто выключил... А там шумят.

ВАСИЛИЙ. Выключил, так теперь этих не разлепишь.

АНИСЬЯ. Их и без выключения не разлепишь: любовь.

ЕГОР. Это красиво, когда любовь. Я вот еще не любил, а годы идут.

ВАСИЛИЙ. У тебя все впереди, Егор Иваныч. Жизнь только началась.

ЕГОР. Началась, да неправильно. Кому я нужен такой? _(Достает_направление_в_санаторий,_тайком_читает.)_

ВАСИЛИЙ. Милый ты мой! Любят-то за тепло человеческое! А у тебя в душе вечное лето! И человек не ногами думает, головой. Вон Рузвельт на такой же коляске ездил, а всей Америкой в войну правил.

АНИСЬЯ_(прислушиваясь)._ Шумят. Видно, судьбу мою решают.

ЕГОР. А эти все целуются. Эй, отдохните!



_Валера_и_Света_отрываются_друг_от_друга,_убегают._



ВАСИЛИЙ. Пойду выясню, что стряслось. _(Уходит.)_

ЕГОР. Видно, не сработала моя кнопочка.

АНИСЬЯ. Кабы нажатием кнопочки все решалось. Неправильно – раз и выключил.



_Наверху._



ИРИНА ПАВЛОВНА. Муж бросил нас, когда Валерику едва исполнилось семь месяцев. Я отказалась от алиментов, воспитывала ребенка сама. Думала, вырастет сын замечательным гражданином, думала, буду им гордиться.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Он, кстати сказать, неплохой парень. Можете мне поверить.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Эгоист! Упрямец! Даже в такую минуту он бросил меня одну. Ушел с этой распутной тварью!

ФИРСОВ. Мы оба в убытке! Оба пострадавшие! И я не оправдываю ее! Я ее обвиняю! Улизнула с каким-то фертом! В Гурзуф не поехала! Ведь я из кожи для нее лез!

ИРИНА ПАВЛОВНА. Он должен был молиться на свою мать: я всем для него пожертвовала – красотой, молодостью... всем! Неблагодарный, жестокий сын! Жестокий, неблагодарный!

ФИРСОВ. Променяла! Она еще помянет худого мужа, когда натерпится с этим! Пом-мянет! Думает, я пропаду без нее? Не пропаду! Меня уважают... меня есть за что уважать. Вот эти руки – они из воздуха сливки выдоят! А он – тьфу! Что он умеет?

ИРИНА ПАВЛОВНА. Я никогда, никогда не жила для себя. Это гнусно – жить для себя. Это бессмысленно! Валерик не оценил моей жертвы. Что ж, есть Виталий, за которого я буду бороться... Я помогу ему избавиться от пороков.

ВАСИЛИЙ. Насчет суда интересуюсь. Кто тут судья-то из вас? Ты, что ли?

ФИРСОВ. Не до суда мне. Огурцы вянут... _(Собрав_мешки,_тащит_к_машине.)_

ВАСИЛИЙ. Вы уж ведите к концу, коль затеяли эту волынку. Нам надо знать, как судьба решится в теперешнем случае.

ИРИНА ПАВЛОВНА. Сейчас не время, Степан. Я, кажется, и сама выступаю свидетелем... по делу одного близкого... друга. Ведь так?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Точно так. И вашему другу, по всей вероятности, маячит дальняя дорога, казенный дом.

БАШКИН. Уж я постараюсь.

ВАСИЛИЙ. Не время, значит. А когда займетесь? Не век же болтаться тут в неопределенности.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А вы не болтайтесь. Занимайтесь своими делами.

ВАСИЛИЙ. Что получится, если каждый своими делами займется? Ничего путного не получится. _(Рявкнул.)_ Да не мотайте мне жилы! Суд будет или нет?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Суда не будет. Ввиду отсутствия преступления.



_Внизу_Егор_и_Анисья._



ЕГОР_(анализируя_партию)._ Ничья... ловко увернулся от мата. _(Взросло_и_деловито.)_ Ладно, мам, собирай меня в дорогу.

АНИСЬЯ_(испуганно)._ Куда ты, Егорушка?

ЕГОР. Лечиться поеду. Мне в этой жизни не только руки, ноги тоже нужны... чтоб стоять на земле, как солдаты под Сталинградом. _(Подъехал_к_подсолнуху,_огладил_его_тонкую_шершавую_шейку.)_ А подсолнух пускай растет. Не прогляди мой подсолнух! Слышишь, мам!

АНИСЬЯ. Слышу, Егорушка, слышу...



_Занавес_




ПЕСНЯ СОЛЬВЕЙГ. ДРАМАТИЧЕСКАЯ ПОЭМА В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ С ПРОЛОГОМ





ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА




МАША КОРИКОВА_учительница._



МАТВЕЙ_охотник._



ЕФИМ (ШАМАН)_брат_его_старший._



ГРИГОРИЙ САЛИНДЕР_пастух._



АНФИСА_его_жена._



ПЕТР РОЧЕВ (ЗЫРЯН)_бригадир._



МАТВЕЙ

ЕФИМ

_в_старости._



КАТЕРИНА.



МУЖ.



ЯДНЕ.



ЖИТЕЛИ СТОЙБИЩА.



_Тридцатые_годы,_север_Западной_Сибири –_в_воспоминаниях_двух_пожилых_братьев._











ПРОЛОГ




_У_костра_два_старика._Один_маленький,_шустрый,_на_шапке –_бубенчики._Другой_крупный,_медлительный,_грустный._Оба_по_очереди_курят_одну_трубку._Молчат..._Задумчиво_молчат_и_себя_пережившие_горы._Они_все_на_свете_видели._И_боль_и_радость_отражались_в_них_эхом._А_горы_молчали._И_старились._Иногда,_точно_скупые_слезы,_роняли_они_вниз_камни._Камни,_случалось,_падали_на_чьи-то_головы._А_горы_молча_скорбели_о_тех,_кого_придавили_обвалом._Но,_может,_и_ни_о_ком..._просто_так_скорбели..._философически._

_Гаснет_костер,_погасла_трубка._Крупный_старик,_Матвей,_медленно,_со_всхлипом_«раскачивает»_ее._



МАТВЕЙ. Не горит... погасла.



_Маленький_старик_зажигает_спичку,_дает_прикурить._

Спасибо, Ефим.

ЕФИМ_(наблюдая_за_догорающей_спичкой)._ Красивая была спичка, белая, с золотой головкой. Головка росла, росла и лопнула. Почернела спичка.

МАТВЕЙ. И мы почернеем, когда погаснет наш костер. Не пора ли копать могилу?

ЕФИМ. Лучше остаться наверху. По обычаю наших предков. Зачем прятаться в землю? Лягу, когда позовет смерть, вытяну руки и, мертвый, буду смотреть на звезды, на зимние сполохи.

МАТВЕЙ. Человек должен лежать под землей, растить деревья и травы. Он и мертвый должен трудиться, чтобы отблагодарить землю, родителей за дарованную ему жизнь.

ЕФИМ. Мне не за что благодарить своих родителей. Они сотворили меня без моего согласия. Дай трубку. Теперь мой черед.

МАТВЕЙ. Тебя мать родила. И когда ты был в ее чреве, ты просился на волю. Девять месяцев стучал головой, руками, ногами.

ЕФИМ_(энергично_затряс_головой)._ Не девять, Матвейка, – шестьдесят лет. У человека нет воли, не-ет! Живет он и до последнего часа болтает о воле, так и не изведав ее. Вот ты волен?

МАТВЕЙ. Я?! _(Подумав.)_ Да, я волен.

ЕФИМ. Вре-ешь, не волен! Потому что убить меня хочешь. И помереть со мной рядом. Но, и оставшись жить, ты не освободишься от меня, мертвого. Я – тынзян на твоей шее.

МАТВЕЙ. Ты волк, попавший в капкан. Ты всегда был волком.

ЕФИМ_(не_без_гордости)._ Был. И остался. Такая жизнь. Ну, копай мне последнее жилище. Земля стылая – долго провозишься.

МАТВЕЙ. Начну, когда догорит костер. Под ним и начну. Ты мне поможешь.

ЕФИМ_(покачав_головой)._ Помог бы. Но я никогда не работал.

МАТВЕЙ. И там тоже?

ЕФИМ. И там. Там были люди, которые все делали за меня. Я был паханом. Знаешь, что это такое?

МАТВЕЙ. По-лагерному, наверно, шаман. Раз нигде не работал.

ЕФИМ. Ты угадал. Это почти одно и то же. _(Передав_трубку.)_ Кури.

МАТВЕЙ. Тебе не страшно умирать, Ефим?

ЕФИМ_(бесшабашно_смеется)._ Если мне не было страшно жить, то почему же я должен бояться смерти?

МАТВЕЙ. А я боюсь.

ЕФИМ. Боишься – живи.

МАТВЕЙ. Я дал себе слово. Я дал слово, когда отыщу тебя, – убью. И сам умру тоже.

ЕФИМ_(сочувствуя_ему)._ Как мало тебе нужно! Двадцать или даже больше лет жить одной мыслью! Да погоди! Ты счету-то хоть научился?

МАТВЕЙ. Меня учила считать Маша. Это было в тридцать третьем.



_Ефим_кивает:_«Однако_так»._

Охотился – считал убитых зверей. Воевал – считал убитых врагов. Я умею считать.

ЕФИМ. Столько лет прошло – подумать! А ты так и не поумнел. Жил маленькой местью за одну маленькую никому не нужную жизнь.

МАТВЕЙ. Это жизнь была нужна мне... детям, которых она учила, их детям. Машина жизнь была нужна всем.

ЕФИМ. Там, далеко, прошла война. Я грамотный, я читал газеты и знаю: на этой войне погибли многие миллионы. Среди них были такие, кто много лучше твоей учителки. И – умнее. Если их обрекли на гибель, значит, они никому не нужны.

МАТВЕЙ. Мне трудно спорить с тобой. Ведь ты говорун, шаман. Но я думаю, всякий человек нужен.

ЕФИМ. Значит, нужен и я. Зачем же ты хочешь меня убить?

МАТВЕЙ. Потому что ты убил Машу. И я дал слово. Теперь я должен.

ЕФИМ_(смеется)._ Никто никому не должен. А это понимают только умные. И потому их чтут. Их называют паханами, шаманами или еще как-нибудь.

МАТВЕЙ. Я все равно тебя убью.

ЕФИМ. Думаешь, стану просить пощады? _(Снова_зажигает_спичку.)_ Для меня жизнь человеческая вроде этой спички. Догорела и – нет ее. И меня на одну вспышку осталось. Я это знаю и спокоен. А ты столько прожил и ничего не постиг. Слова, чувства, разум – все прежнее. Только голова в куржаке. И ум, наверно, оттого совсем вымерз. Если он был.

МАТВЕЙ. Может, и не было. Но я своему слову верен.

ЕФИМ_(смеется,_потом_кричит,_и_крик_возвращается_эхом)._ Слово! Сло-овооо! Слышал? Слово – звук, вроде крика совы или выстрела. Как можно быть верным звуку? Разве он нуждается в этом? Услышал раз и – забыл.



_Матвей_упрямо_качает_головой._Ефима_это_забавляет._

Да ведь и слова бывают разные: русские, ненецкие, книжные, блатные... и в разное время они по-разному звучат. Слово, которое нравилось дедам, уже не нравится их внукам. У одних народов цветок пахнет, у других он воняет. Ты запаху верен или вони?

МАТВЕЙ_(угрюмо)._ Не серди меня, Ефим. _(Передав_трубку.)_ Стар ведь, а как легко смотришь на все. Словно совесть твоя ничем не отягощена.

ЕФИМ_(смеется)._ Совесть – разве нарта? В нее не сядешь, не положишь груз... Я говорил тебе о спичке. Она горит с головки, где хранится ее разум. Разум – и больше ничего. Наш разум тоже в голове. Он может человека обозначить хорьком, пулю – монетой. Но хорек останется хорьком, пуля – пулей. Разум велик и ловок, Матвей. Он бережет себя. Но и он умрет, когда сгорит вся спичка.

МАТВЕЙ. Совсем ты заговорил меня. И я забыл главный вопрос.

ЕФИМ. Вспоминай. Если не вспомнишь – подскажу. Я знаю этот вопрос.

МАТВЕЙ. Не хочу, чтобы ты подсказывал. Сам вспомню. _(Курит.)_ Что берет человек с собой в последний путь?

ЕФИМ_(улыбаясь,_кивает._Он_ожидал_этого_вопроса)._ Ничего_._ И поэтому мертвые спокойны. Чай выпит. Кружка пуста.

МАТВЕЙ_(выбив_трубку,_почистил_ее_ногтем,_продул_и_снова_набил_табаком)._ А она взяла – ты помнишь? – одну маленькую книжечку_._

ЕФИМ. И теперь читает ее. Ей надолго хватит этой маленькой красивой книжечки. Если черви не отнимут.

МАТВЕЙ_(укоризненно)._ Не смейся, Ефим. Ты можешь не дожить до своего срока. _(Тронул_рукой_стоящее_около_него_ружье.)_

ЕФИМ, Значит, мой срок сдвинется. Только и всего. Стоит ли сокрушаться об этом.

МАТВЕЙ. И ее срок сдвинулся. Ей было бы сейчас тридцать семь. Нет, тридцать восемь, однако. Помнишь ее?

ЕФИМ (_по_лицу_его_пробежала_тень)._ А зачем мне ее помнить? Если б я жил воспоминаниями, я стал бы похож на тебя.






ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ




_Селение_из_нескольких_чумов_и_новый,_еще_не_достроенный_дом –_школа._

_Поселок_счастлив_своим_расположением:_кругом_лес,_река_рядом._Вдали_видны_Уральские_горы._Вершины_их_в_снегу._Урочища_пастухов_и_охотников_так_велики,_что_сюда_входят_и_тайга_и_тундра._

_Из_лодки-калданки_на_берег_выпрыгивает_девушка,_это_Маша._Она_в_спортивных_шароварах,_в_свитере._Вытянув_лодку,_берет_из_нее_сундучок_фанерный_и_патефон_и_направляется_к_чуму,_подле_которого_колет_дрова_Анфиса,_молодая_еще_женщина,_в_малице,_в_чижах;_она_с_подбитым_глазом._

_Внутри_дома_видна_люлька._Над_люлькой_бубенчики,_пробки_от_флаконов,_цепочка –_игрушки_ребенка._Анфиса_ожесточенно_машет_топором,_отпинывая_поленья._

_Под_лиственницей,_на_которой_висит_деревянный_идол,_спит_на_оленьей_шкуре_мужчина._

_Издали_доносится_вой._

_Звуки_бубна._



МАША. Здравствуйте.

АНФИСА_(неприязненно_покосившись_на_нее)._ Э._.._

МАША. Вы не говорите по-русски?

АНФИСА. Каким ветром тебя занесло? _(Говорит_она_замедленно,_сипло.)_

МАША. Учительница я. Ваших детей грамоте учить буду. _(Вслушиваясь.)_ Там кто-то болен или рожает?

АНФИСА. Шаман там. Камлает. _(Махнув_рукой.)_ Э, ты не знаешь.

МАША_._ Камлает? Как интересно! _(Намеревается_идти_к_чуму_шамана.)_

АНФИСА. Не ходи. Это нельзя.

МАША. Ну вот еще! Я в церкви была когда-то... из любопытства, конечно. Вообще-то я атеистка. Неверующая, проще говоря. Понимаете?

АНФИСА. Ты слепая, однако, э?

МАША. Но почему же? В стрелковой секции занималась. Даже значок имею.

АНФИСА. Чум видишь?

МАША. Разумеется, вижу.

АНФИСА. Гришку моего под деревом видишь? Пьяный спит.

МАША. Какое безобразие! Вижу и его. Бессовестный! Он спит, а вы дрова колете.

АНФИСА. Нет, должно быть, не совсем слепая. Ну так смотри: вот бог. _(Показывает_на_замурзанного_идола.)_ Гришка проснется сейчас – бить его станет. А потом и меня.

МАША. Бога-то – пусть, его все равно нет. А вас за что?

АНФИСА. Раз бьет, значит, есть бог. Бог есть, рыбы нету. Ушла из котцов рыба.



_В_чуме_закричал_ребенок._Спящий_зашевелился,_поднял_голову._Взяв_обломок_хорея –_палки,_которой_погоняют_оленей, –_принялся_дубасить_и_без_того_жалкого_идола._



МАША. Что это он?

АНФИСА. Сказала же: бога бьет... за то, что рыба ушла.

МАША_(услыхав_вой_Шамана)._ А тот?

АНФИСА. Тот пытает: почему рыба ушла. Однако и мне пора. Бог устал. Дрова умеешь колоть?

МАША. Я в городе жила. У нас паровое отопление.

АНФИСА_._ Учись, если ты... женщина. _(Отдает_Маше_топор,_подходит_к_мужу,_становится_перед_ним_на_колени._Тот_бьет_ее_раз_и_другой.)_

МАША_(ошеломленно_молчит,_потом_бросается_на_выручку)._ Нет! Не сметь! Вы что, рехнулись? Не сметь! В сельсовет пожалуюсь!

ГРИГОРИЙ_(продолжая_истязать_жену)._ Сельсовет далеко. Два дня на оленях ехать. Я сам себе... сам сельсовет!



_Анфиса_безропотно_сносит_его_побои._



МАША_(пытается_оторвать_его_от_жены,_но_от_сильного_толчка_отлетает_в_сторону)._ Не трогай! Слышишь? Лучше не трогай! _(Замахивается_топором.)_ Уйди, паразит, раскрою череп!

ГРИГОРИЙ_(удивленно,_но_с_некоторым_уважением)._ Смелая девка! Лихая девка! Мне бы в жены такую!

МАША. Ты и своей недостоин.

ГРИГОРИЙ. Своя старая, двадцать пять зим прожила. Мне молодая нужна, как ты. Смелая, как ты. Давай выходи замуж. На охоту вместе ходить будем, винка пить будем. _(Великодушно_протягивает_ей_недопитую_бутылку.)_ Н-на, пей!

МАША. Сам отравляйся! _(Выбивает_бутылку.)_

АНФИСА. Бить-то еще не будешь? Если не будешь – пойду сына кормить.

ГРИГОРИЙ_(жестом_отпуская_ее)._ Сейчас некогда. Завтра побью. А может, вовсе убью. _(Спрашивает_у_Маши.)_ Убить? Надоела.

МАША. Вот зверь! Вот дикарь! Только тронь ее! Только тронь!

АНФИСА. Убей. И Костю убей. А то кормить его надо.

МАША. Не бойся, спьяна говорит. Как можно убивать человека? Тем более жену. Тебя спрашиваю, палач: как жену убивать можно?

ГРИГОРИЙ. Оленя убиваю – почему жену не могу? Олень добрый, красивый. Олень везет меня, одевает, кормит, себя кормит. А я его убиваю. Жена не везет и не кормит. Я ее кормлю. Только расходы! О олень! Он как цветок весенний, как солнышко! Он верен, как смерть, Я маленький был, грудной был совсем, чуть больше ружейного приклада. Мать на груди меня держала... сама от голода мертвая была. Олени привезли меня за четыре пробега... живого привезли... мать мертвую. Привезли и – пали. А я жив. Вот они какие, олени! _(Плачет.)_ О-о-о!



_Вой_в_дальнем_чуме_прекращается._Оттуда_выходит_маленький_юркий_человек,_это_Шаман._

_Старики_у_костра_наблюдают_происходящее_двадцать_лет_назад._



ЕФИМ. О, я ловок тогда был! Я был умен и быстр, как горностай! Кто мог сравниться со мною в быстроте и гибкости ума? А слова были медленны, как падающий снег. Ум мой успевал шкуру им подостлать. Сам прятался незаметно.

ШАМАН_(пошатывается_слегка_. _На_поясе_у_него_медвежий_коготь,_зуб_россомахи,_зеркальце,_медные_кольца._На_голове_обруч_с_несколькими_бубенчиками._Бубенчиков_со_временем_прибавится)._ Она-а! _(Ткнул_пальцем_в_Машу.)_ Я видел ее. Она подбиралась издалека. Злые духи послали ее сюда. Она ехала на железном медведе, который дышал горячим паром, ревел и осквернял воздух. Потом плыла на калданке, и рыба шарахалась от нее, чуя тяжелый дух медведя. Она прогнала нашу рыбу. Она! Так сказали мне духи.

АНФИСА_(кормит_грудью_ребенка)._ Она?! _(Прячется_поглубже_в_чум.)_

ГРИГОРИЙ. А я собирался сделать ее своей женой.

МАША_(улыбаясь)._ Что за ерунду вы выдумываете? Какие духи? Какой медведь? Это от вас дух нечистый... давно не мылись. Хотите, дам мыла? У меня с собой десять кусков. _(Достает_из_сундучка_мыло.)_

ШАМАН_(схватив_у_нее_кусок,_пожирает)._ Вот, вот твое зелье! Ты этим меня не испугаешь.

МАША. Как интересно! Еще хотите? _(Подает_второй_кусок_мыла.)_

ШАМАН_(и_этот_кусок_съедает)._ Твое зелье похоже на медвежье сало. Но во рту от него остается какая-то пена.

МАША. Ешьте на здоровье. Хотя вообще-то им лучше мыться. Оно отмывает всякую грязь. Может, и нутро ваше отмоет. _(Подает_третий_кусок.)_

ШАМАН. Нутро?

МАША. Ну, если угодно, душу.

ШАМАН. Не-ет, душа должна оставаться душой. Духи запрещают нам мыться. Если человек моется, он мерзнет. И душа – чистая – будет мерзнуть.

МАША_(задумчиво)._ Пожалуй. Так вы не хотите больше мыла?

ШАМАН. Я ел, чтобы оно потеряло колдовскую силу. Ты тоже. _(С_ухмылкой.)_ Теперь ты нам не опасна.

МАША_(примирительно)._ Я и раньше была не опасна. Я приехала учить ваших детей.

ШАМАН. Ты разве шаманка?

МАША. Я учительница. Кончила педагогическое училище.

ШАМАН. Педа-ги-чес-кое... чи-ли-ще... И ты все знаешь?

МАША. По крайней мере то, чему научилась.

ШАМАН. Тогда скажи: отчего летом не спит солнце? Отчего олени болеют копыткой?

ГРИГОРИЙ. О мой олень! Мой цветок белый! О Мирце!

ШАМАН. Отчего рожают женщины в муках? Ты рожала?

МАША_(смутившись)._ Я еще незамужняя.

АНФИСА_(выйдя_из_чума)._ А я рожала. Я пять раз рожала. И только Костя мой жив. Научи меня рожать, чтоб не умирали дети.

МАША. Я же сказала, что не... рожала еще. Но у меня есть знакомые акушеры, врачи... Они приедут сюда, они научат.

ШАМАН. А сама не умеешь. Всякая женщина умеет. Это так просто: сошлась с мужчиной – через девять месяцев ступай в нечистый чум. Родишь, очистишься и снова будешь со всеми.

ГРИГОРИЙ. Она родит, вот увидите. Когда станет моей женой. У нас будет пять, нет, два раза по пять сыновей.

ШАМАН_(гнет_свое)._ Шаман должен знать все. Иначе какой же он шаман.

МАША. Всего не знает ни один человек.

ШАМАН. Я знаю. И потому я шаман.

МАША. Ну так скажите мне: что такое социализм?

ШАМАН. Социализм – это говорильня. Сюда и до тебя приезжали разные люди. И все говорили, говорили. Мы уж дремлем, а они говорят.

МАША. Значит, неинтересно говорили. Социализм – это счастливая жизнь. Социализм – это правда.

ШАМАН. Правда или счастливая жизнь? Тот, кто любит правду, счастлив не бывает. Счастливы только мертвые. Они ничего не хотят. Не думают о счастье.

МАША. А я жива. И я счастлива.

ШАМАН_(пророча)._ Значит, и ты должна умереть.

МАША_(усмехаясь)._ Чушь какая! Соберите людей. Я расскажу им о школе. О социализме, о комсомоле.

ШАМАН_(бьет_в_бубен,_кричит)._ Эй, люди! Собирайтесь! Вот эта белка научит вас всему на свете. Женщин научит рожать без болей. Мужчин – охотиться, пасти оленей, не упускать из запоров рыбу. Расскажет, почему прячется на полгода солнце, почему не спит оно летом... почему власти меняются так часто... почему человеку при всех властях трудно. Эй, люди! Скорее сюда!



_Собираются,_робея_перед_Машей,_жители_стойбища._Есть_среди_них_и_дети._Почти_все –_мужчины_и_женщины –_курят_трубки,_удивленно_переглядываются,_не_понимая,_чего_ради_их_собрали._

_Шаман_что-то_говорит_владеющим_русским_языком_Григорию_и_Анфисе._Очень_внушительно_говорит,_по-своему._



МАША. Товарищи! Я плыла сюда и боялась... Боялась севера, боялась чужих, незнакомых людей. Ваш север прекрасен. Цветет багульник, черемуха цветет. Реки широки и задумчивы. Берега их таинственны и величавы. Земля эта, удивительная, девственная земля, достойна большого счастья. Время сейчас такое... Оно несет людям радость. Здесь пролягут железные дороги. Немного погодя придет электрический свет. Но главный свет в человеке – свет его души. Он загорается, когда человек образован, знает историю и культуру своего и других народов. Вы согласны со мной?

ШАМАН_(пригрозив_бровями_Григорию_и_Анфисе)._ Они согласны, согласны_._

МАША_(увлеченно)._ Вот почему ваши дети должны учиться, познавать этот прекрасный и сложный мир. Они узнают азбуку, счет, научатся читать и рисовать.



_Слушатели_ее_невозмутимо_попыхивают_трубками,_каждый_занимается_своим_делом._Кто-то_строгает,_кто-то_разминает_ремень,_кто-то_обтягивает_камусом_лыжину._

Что ж вы молчите, товарищи?

ШАМАН, Они согласны, видишь сама. _(Говорит_по-ненецки.)_ Эта дурочка хочет приучить вас есть мыло. Мыло – это та отрава, от которой не умирают только шаманы. _(Подает_одному_из_ненцев_недоеденный_кусок_мыла.)_



_Тот_отпрянул,_испуганно_взроптал._

_(Дает_другому.)_ На, попробуй!

_Тот_шарахнулся._

МАША. Что вы ему сказали?

ШАМАН. Я сказал, мыло – это хорошо. И еще сказал, что ты будешь мыть им людей.

МАША. Правильно. Я научу вас пользоваться мылом. Ничего плохого в этом нет, наоборот. Что ж вы молчите? Ну вот вы хотя бы скажите... есть у вас сын или дочка?



_Ненец_что-то_бормочет,_отходит._

А вы? Вы? _(Спрашивает_она_другого,_третьего.)_



_Ненцы_застенчиво_пересмеиваются,_пожимают_плечами._

Ну почему вы молчите? _(Чуть_ли_не_со_слезами.)_

ШАМАН_(с_откровенной_насмешкой.)_ Они не понимают по-русски.

МАША_(изумленно)._ Не понима-ают?! _(Задохнулась_от_обиды._Значит_, _все_ее_усилия_были_напрасны_.) Они не понимают?

ШАМАН_(подтверждая_кивком)._ Как же ты будешь учить людей, языка которых не знаешь?



_Маша_досадливо_прикусила_губу._

Если хочешь, я могу перевести сказанное тобой. _(Говорит_по-ненецки.)_ Люди! Я только что советовался с духами. Они сказали, что рыба навсегда уйдет из наших рек, если эта женщина останется в стойбище. Если ваши дети перешагнут порог русского чума _(указывает_на_школу),_ если хоть кто-то из вас даст ей приют, огонь и дым накажут всякого, кто ослушается духов. Дети его околеют от холода, оленей его загрызут волки. Глаза его выклюют хищные птицы... Я буду просить духов не гневаться на вас. Мы не хотели, чтоб эта женщина учила нас вместо вкусного мяса есть эту отраву. _(Стиснул_в_кулаке_мыло.)_ А теперь расходитесь, и пусть каждый из вас принесет к дуплу лиственницы жертву духам. Чем больше будет жертва, тем больше удача. Я все сказал.



_Люди_расходятся._



МАША_(пытается_их_остановить_, _но_тщетно)._ Куда же вы? Постойте. Я еще не все сказала. Я... послушайте! Присылайте завтра своих ребятишек. Слышите? Всех присылайте! Я буду учить их грамоте.



_Никто_не_отозвался._



ШАМАН. Мне жаль тебя. Ты говоришь с глухими.



_Маша_уходит._Шаман_вешает_на_шапку_бубенчик._Он_будет_навешивать_их_после_каждой_победы._



_Старики_у_костра._



ЕФИМ. Добавь сучьев, Матвей. Я мерзну.

МАТВЕЙ. Добавь сам. Они лежат подле тебя.

ЕФИМ. Я же говорил тебе, что не привык работать. Я всегда руководил.

МАТВЕЙ. Бедняга! _(Подбрасывает_дрова._Огонь_сильнее.)_ Значит, я глуп, потому что живу воспоминаниями?

ЕФИМ. Ты глуп, потому что глуп. А воспоминания – это лишь часть твоей глупости.

МАТВЕЙ_(недоверчиво)._ А сам-то... неужели ничего не помнишь?

ЕФИМ. Только то, что мне нужно. Все прочее до поры забываю. Так делают все умные люди. И потому они правят глупцами.

МАТВЕЙ. Да, я помню: ты правил.

ЕФИМ. И хорошо, умно правил! Все были довольны.

МАТВЕЙ. Не все. Во всяком случае, не я и не Маша.

ЕФИМ_(настойчиво)._ Я умно правил. Никто не роптал. А ты не в счет. Ты брат мой.

МАТВЕЙ. Не-ет, я твой враг. Враг с того самого дня, когда понял, что ты подлый.

ЕФИМ. Если понял, зачем шел за мной? Зачем слушал мои советы?

МАТВЕЙ. Надо же было идти за кем-то. Вот я и шел, пока не явилась Маша.



_В_школе._

_Маша_расположилась_в_одном_из_классов._Сев_за_парту,_расплетает_тяжелые_свои_косы._



МАША_(пишет)._ «Здравствуй, мама! Вот я и на месте. Я очень спешила сюда и не жалею. Мне все здесь нравится. И люди, среди которых придется быть долго, может, всю жизнь, и природа здешняя. Из ненцев никто почти не умеет ни читать, ни писать. Если я все-таки уеду отсюда, то прежде научу их этому. А пока учусь их языку сама. Со мной занимается – ты не поверишь, мамочка! – сам шаман. Он очень славный и непосредственный человек. Он и учитель мой и переводчик. Я очень смешно говорю и знаю не так много слов, как хотелось бы, но к сентябрю, когда откроется школа, буду знать вполне достаточно, чтобы уметь объясняться с детьми. Порой мне хочется взяться за кисть и что-нибудь порисовать. Но сейчас не до этого. Может, потом... когда все наладится. Ты, пожалуйста, не волнуйся за меня, не выдумывай разных ужасов. Я же знаю, ты у меня выдумщица. Нафантазируешь и сама же нервничаешь, не спишь ночами. Все очень здорово, мамочка! Очень здорово! Я как-нибудь напишу тебе об этом подробно...» _(Встает_из-за_парты,_подходит_к_доске,_пишет:_«Лось_ – _тямдэ,_люди_ – _сада,_добрый_ – _хибяри_нгаворта...»_Прочитывает,_улыбается,_радуясь_постижению_чужого,_трудного_языка.)_



_На_улице_неподалеку_от_школы_толпа._Шаман_что-то_объясняет_людям,_указывая_на_лиственницу,_вершина_которой_спилена._На_голых_нижних_сучьях –_вышитые_бисером_мешочки,_кисы,_пояса,_монеты,_шкуры._В_руках_у_Анфисы_петух,_голова_которого_свернута._Шаман_велит_ей_положить_петуха_в_дупло –_жертва_идолу._

_Маша_заводит_патефон,_слышится:_«Жил-был_король_когда-то._При_нем_блоха_жила._Милей_родного_брата_она_ему_была._Блоха?_Ха-ха-ха...»_Ненцы_в_ужасе_бросаются_врассыпную._



ШАМАН. Она привезла с собою злых духов. Бегите и не показывайтесь, пока духи кричат и злятся.



_Все_разбежались._Григорий_спрятался_за_ближнее_дерево._Однако_любопытство_берет_верх_над_страхом._

_Шаман_бьет_в_бубен,_что-то_выкрикивает,_кружась,_всходит_на_школьное_крыльцо._Затем,_ухмыльнувшись,_протискивается_в_дверь._А_бас_шаляпинский_наводит_ужас_на_аборигенов:_«Блохе –_кафтан?_Блохе?_Хе-хе-хе...»_

_(Видимо,_слыхал_музыку_раньше._Да_и_страх_ему_неведом.)_ Сава, Маша, нгани торова!



МАША_(остановив_патефон)._ Торова, Ефим. Я рада, что пришел. Постой. Мань маймбидм. Правильно?

ШАМАН. Ненася. _(Кивает.)_ Правильно.

МАША. Мне рассказывали о шаманах разные гадости. А ты славный, Ефим. Пыдар сава. Правильно?

ШАМАН. Мы с тобой два шамана. Мы будем править. Нам нельзя ссориться.

МАША. Мы будем учить. И – учиться. Начнем? Видишь? Я выписала некоторые слова. _(Читает.)_ Лось – тямдэ, люди – сада, добрый – хибяри нгаворота.

ШАМАН_(ухмыльнулся)._ Ненася. Правильно.

МАША_(приглядываясь_к_нему)._ У тебя на шапке появился еще один бубенчик. Что это значит?

ШАМАН. Я одержал еще одну победу над злыми духами.

МАША_(улыбнувшись)._ А, понимаю. Значит, награда. Ну, орден, что ли.

ШАМАН. Ага, сам себя наградил.

МАША. А мыло ты больше не глотаешь?

ШАМАН. Мылом я мою руки.

МАША. А кто говорил, что мыться нельзя? Тело мерзнет.

ШАМАН. Мне все можно. Я шаман.

МАША. Мыться не только тебе можно. Это очень приятно.

ШАМАН. Да, приятно. Но всем нельзя. Иначе в мире не будет порядка. Все станут одинаковы.

МАША. Ты против равенства?

ШАМАН. Равенство – глупая выдумка. Когда все равны – исчезает страх, почитание. Исчезнет порядок. Пурга над землей подымется, и люди в ней заблудятся и замерзнут. Вот так.

МАША. Тебе их жаль?

ШАМАН. Если они вымерзнут – перед кем я буду шаманить?

МАША. Ты веришь в духов? В бога веришь?

ШАМАН. Я верю в человеческую глупость. Пока она есть – а она бессмертна, – будет бог.

МАША. Не верю я в твоего бога. У нас церковь отделена от государства. Большинство людей, как и я, не верят.

ШАМАН. Неверие – тоже глупость. Человек должен во что-то верить. Или – делать вид, что верит.

МАША. Ты делаешь вид или веришь?

ШАМАН. Я шаман. Мне все можно. Ведь ты не веришь в свой социализм, в комсомол не веришь, а делаешь вид, что веришь.

МАША. Я верю. И в социализм и в комсомол.

ШАМАН. Как можно верить в слова? Слова можно говорить, а верить вовсе не обязательно.

МАША_(убежденно)._ Если бы я не верила, я бы не поехала сюда.

ШАМАН_(задумчиво)._ Ты, однако, мешать мне станешь? А?

МАША. Я не буду тебе мешать, если ты будешь добр и справедлив с людьми. Скажи, Ефим... Вот ты спрашивал у духов, куда ушла рыба... А я видела недалеко озеро... Там очень много рыбы. Почему ее не ловят?

ШАМАН. Это священное озеро.

МАША. Священное. Но рыба-то обыкновенная. Люди могли бы ее ловить.

ШАМАН. И рыба в нем священная.

МАША_(смеется)._ А кто говорил только что, что не верит в святых, в духов? Если рыба священная, почему ты ее ловишь? Даже мне приносил вчера.

ШАМАН_(ворчит_с_угрозой)._ За головню голой рукой хватаешься! _(Уходит.)_

МАША. Я, кажется, рассердила его. Его пока еще рано сердить. И опасно. _(Снова_заучивает_ненецкие_слова.)_



_Шаман,_выйдя_на_улицу,_оглядывает_убогое_селение,_которое_видел_много_раз._Все,_что_есть,_что_будет,_он_знает._

_Вот_беременная_женщина._Муж_ведет_ее_в_нечистый_чум._Там_она_будет_маяться_одна,_и_никто_к_ней_не_подойдет,_пока_роженица_не_«очистится»._



ШАМАН. Что, Катерина, рожать пошла?

КАТЕРИНА. Пойду, однако. Брюхо назрело. Человек жить просится.

ШАМАН_(не_без_грусти)._ Жить... А для чего ему жить?

КАТЕРИНА_(равнодушно)._ Ты умный. Ты лучше знаешь.



_Муж_толкает_ее._



ШАМАН. Не бей ее. Она родит тебе сына.

МУЖ. Верно – сына? У меня четыре девки. Верно – сына? Устал от девок. Их надо кормить. Им надо искать мужей. Верно – сына?

ШАМАН. С каких пор ты перестал мне верить?

МУЖ. Я подарю тебе оленя... двух оленей! Когда родится сын.

ШАМАН. Ты принесешь их в жертву. А сейчас приди в мой чум. Я дам для нее рыбы.

МУЖ. Хороший ты человек, Ефим. Добрый человек! _(Уходит_вместе_с_женой.)_



_У_другого_чума,_под_деревом,_Григорий_снова_бьет_Анфису._Та_лишь_защищает_лицо,_но_молчит._



ГРИГОРИЙ. Кто отец этого выродка? _(Указывает_на_люльку.)_ Говори, кто?

АНФИСА. Ты, однако.

ГРИГОРИЙ. А может, Матвейка?

АНФИСА. Может, и Матвейка. Как знать? В себя не заглянешь.

ГРИГОРИЙ. Запор-рюю!



_Шаман,_усмехнувшись,_равнодушно_проходит_мимо._Из_лесу,_еще_издали_увидав,_что_бьют_Анфису,_выбегает_Матвей._Отбрасывает_Григория._Завязывается_драка._Анфиса_с_восторгом_смотрит_на_Матвея,_избивающего_ее_мужа._



АНФИСА. Сладкий Матвейка! Молодой Матвейка!



_Какая-то_старуха_несет_к_священному_дереву_малицу,_замирает_подле_него,_прося_себе_то_ли_жизни_полегче,_то_ли_скорой_смерти._

_Из_школы_вдруг_опять_доносятся_«голоса_духов» –_это_Маша_завела_патефон,_слышится_«Песня_Сольвейг»_Грига._Драка_прекратилась._

_Ненцы_кинулись_врассыпную,_но_уж_не_так_спешно._Как_ласково,_как_необыкновенно_нежно_говорят_с_ними_эти_странные_духи!_Матвей,_увидав,_что_они_бегут,_смеется._Григорий,_поднявшись,_злобно_погрозил_ему_кулаком,_снова_спрятался_за_дерево._Анфиса_не_побежала,_тоже_рассмеялась,_не_понимая,_чему_смеется._Рядом_с_Матвеем_ей_ничто_не_страшно._Даже_злые_духи._



АНФИСА. Винка хочешь, Матвей?

МАТВЕЙ. Крепко он тебя разукрасил. Под глазами-то ровно чернику давили. Больно?

АНФИСА_(подавая_ему_кружку_со_спиртом)._ Раз обнимешь – пройдет. Как стемнеет – приду к черному камню.

МАТВЕЙ_(выпив)._ Уходить тебе надо – убьет.

АНФИСА. Позови – уйду.

МАТВЕЙ. Потерпи эту зиму... если охота удастся – богатый буду. Заберу тебя и Костьку.

АНФИСА. Мне и не надо твоего богатства. Мне тебя надо, Матвейка! Позови сейчас. Тошно мне тут.

МАТВЕЙ. Куда же я позову тебя, Анфиса? Я бездомный. Как волк, день и ночь по земле рыскаю. А ты женщина, и с ребенком.

АНФИСА. Ах, а я разве не твоя волчица? Позови! Сил больше нет терпеть. _(Распахивает_кофту._Грудь_в_кровоподтеках.)_ Зверь он совсем. Лютый зверь! Каждый день меня лупит, каждый день. Матвейка!

МАТВЕЙ. Ладно, поговорю с братом. Может, выделит отдельный чум. Там кто? _(Указал_на_школу.)_

АНИФИСА. Девка чужая. Из города приплыла. Где так долго был?

МАТВЕЙ. Лечился. Ногу сломал – отвезли в Лурьян... к русскому доктору. В Лурьяне хорошо. Там колхоз. Знаешь?

АНФИСА. Колхоз – у! Ефим говорит, колхоз – шибко худо. Все забирает у людей: детей, жен, оленей, рыбу...

МАТВЕЙ. Тебе-то чего бояться? У тебя оленей нет.

АНФИСА. Нет оленей. Гришка горюет. Все стадо пало. Потому и бьет меня часто. И пьет без просыпу.

МАТВЕЙ_(вслушиваясь)._ Эх, будто ручеек со скалы падает! Красиво!

АНФИСА_(злобно,_начиная_ревновать)._ Шаманка!

МАТВЕЙ. Ты не понимаешь, Анфиса. Это музыкой называется. Я в Лурьяне слыхал. Му-зы-ка!

АНФИСА. Му-зы-ка... _(Смеется.)_

ГОЛОС МАШИ. А музыка, точно алая бабочка, трепещет волшебными крылышками. Песня, словно луч солнечный, проникает в сумрачные души, пробуждая в них свет, вызывая радость... Думал ли Григ, что его будут слушать зачарованные звуками ненцы? Думали ли ненцы тогда, что через несколько лет музыка Грига в тайге и в тундре станет привычной?..

_Такие_вот_Маши,_сами_легкие,_беззащитные,_как_бабочки,_бесстрашно_прошли_через_тысячи_рек_и_озер,_через_вражду_и_оговоры,_принесли_чистую_душу_свою_людям..._

_Вот_ненцы_помаленьку_собираются,_шажок_за_шажком_подходят_к_своим_чумам._Бедные,_запуганные,_оглупленные_существа!_Не_духи,_а_великие_души_говорят_с_вами!_Они_повествуют_вам_о_любви,_о_красоте_мира,_о_бескрайности_родины,_которая_много_больше,_чем_ваш_крохотный_поселок._

_На_крыльцо_вышла_Маша._В_глаза_ей_ударило_веселое_солнце._Маша_заливисто,_радостно_засмеялась,_закинула_косу_на_спину._



МАТВЕЙ. Она похожа на белочку.

АНФИСА. Колдунья! Учи-тел-ка!



_Появился_Григорий._



ГРИГОРИЙ_(совсем_уже_осмелев)._ Я беру ее в жены. Так решено.



_Матвей_без_робости_подходит_к_крыльцу,_на_котором_стоит_улыбающаяся_девушка,_и_сам_улыбается._Улыбка_его_восторженна._Анфиса_ревниво_смотрит_на_него._



АНФИСА_(о_муже_и_о_Матвее)._ Вы как два сохатых во время гона.

ГРИГОРИЙ. А тебя я убью. Или – Матвейке отдам. Зачем ты мне старая-то? Тебе уж двадцать пять зим. И ты рожаешь мертвых детей.



_Матвей_вскакивает_на_крыльцо._



МАША_._ Пыдар тямдэ... хибяри нгаворота... _(Улыбается,_довольная_тем,_что_хоть_как-то_может_общаться_с_незнакомым_человеком.)_

МАТВЕЙ_(оторопев)._ Ругаешься как... нехорошо! _(Укоризненно_покачал_головой.)_

МАША. Ругаюсь? Неправда! Я сказала, что ты сильный, как лось. И, судя по глазам, наверно, добрый.

МАТВЕЙ_(угрюмо)._ Ты сказала, что я лягушка. И людоед. Я не лягушка и не людоед. Я Матвей, охотник.

МАША_(увидав_ухмыляющегося_Шамана)._ Зачем ты врал мне, Ефим? Зачем учил меня не тому?



_Шаман_достал_из_сумки_какой-то_гриб,_похоже,_мухомор,_проглотил_его_и,_ударив_в_бубен,_закружился,_завыл,_выговаривая_несвязные,_нечленораздельные_слова._



МАТВЕЙ. Так это он тебя учил? _(Смеется.)_ Он научит.

МАША_(Шаману)._ Как тебе не стыдно, Ефим?

МАТВЕЙ. Он не слышит. Он перед камланием мухоморов наглотался и ошалел. _(Решительно.)_ Я буду звать тебя белочкой.

МАША_(строго,_«учительно»)._ Меня зовут Мария Васильевна Корикова.

МАТВЕЙ. Мария Васильевна. Белочка.

МАША. Пойдем, Матвей. Ты мне поможешь. Столько времени зря потратила с этим прохвостом! _(Указывает_на_беснующегося_Шамана.)_ Он учил меня совсем не тем словам. Как, по-вашему, охотник?

МАТВЕЙ. Ханёна. Нанём пэртя.

МАША. А лось? А добрый?

МАТВЕЙ. Хабарта. Сава, Марья Васильевна, белочка.



_Шаман,_сорвав_один_из_бубенцов,_камлает._

Ты играла красивую музыку.

МАША. Правда? И ты ее не боялся?

МАТВЕЙ. Музыки разве боятся? Музыку слушают.

МАША. А они боялись.

МАТВЕЙ. Сначала боялись, потом слушали. Видишь, Ефим сердится на них из-за этого. Бубенчик с себя сорвал. Хочет музыку заглушить. Дескать, духи так требуют.

МАША. А тебя духи не накажут?

МАТВЕЙ. Духов нет. Так говорил один русский, конструктор из окружкома. Бога нет. Это Ефимко, брат мой, выдумывает.

МАША. Он твой брат?

МАТВЕЙ. Мы от разных матерей. Отец один. Но я охотник. Он шаман.

МАША. Как интересно! Идем же! Ты расскажешь мне о себе, обо всем... Я ничего, ничегошеньки не знаю. Кроме того, что знаю. Попьем чаю. Потом поставим красивую музыку. И ты иди ко мне, Анфиса.

ГРИГОРИЙ. Она не пойдет. Я пойду.

МАША. Отчего же не пойдет? Если я приглашаю? Иди, Анфиса. И ты тоже входи, Григорий. Всем места хватит.



_Григорий_с_женой,_Матвей_и_Маша_входят_в_школу._Шаман_неистовствует._Но_в_голосе_его_не_только_злобные,_но_и_жалобные_нотки._



_Старики_у_костра._



ЕФИМ. А ведь ты без забот со мной жил, Матвейка. И жил бы. Зачем тебе понадобились заботы? Ты мог бы стать хозяином больших стад. На тебя работали бы Гришка с Анфисой, Егорка, Микуль.

МАТВЕЙ. Я не хотел быть хозяином.

ЕФИМ. Ну да, так. Ты бы и не сумел быть хозяином. Ты дурак, как тысячи дураков. Отец тревожился за тебя. Он был умный, наш отец. «Ефим, – сказал он мне перед смертью, – выделишь ему чум, два чума и треть стада, если он станет умным». Ты умным не стал. Помнишь, как в стойбище приехал Петька Зырян? Я велел тебе угнать наше стадо к морю.

МАТВЕЙ. Твое стадо, Ефим.

ЕФИМ. Там были и твои олени. Они могли стать твоими.

МАТВЕЙ. Но стали колхозными. Потому что колхоз...

ЕФИМ. Потому что колхоз – такое же стадо. Ему нужен умный пастух, нужен хозяин. Ну-ка, скажи, Матвейка, что сталось тогда с твоим колхозом?

МАТВЕЙ. Он развалился.

ЕФИМ. А что сталось с моим озером?

МАТВЕЙ. Его захламили.

ЕФИМ_(убежденно)._ Потому что колхоз – это стадо.

МАТВЕЙ. Ты не все знаешь, Ефим. Ты многого не знаешь.

ЕФИМ. Я все знаю.

МАТВЕЙ. Так думаешь ты сам.

ЕФИМ. И другие так думали.

МАТВЕЙ. Пока ты был шаманом. Они боялись тебя. Заклинаний твоих боялись. Их страх ты принимал за почитание.

ЕФИМ. Страх – это порядок. Страх – бубен, который оглушает глупцов. Если их не запугивать – глупцы наглеют, берут верх и ведут не туда, куда следует. А я вел дорогой верной. Я знал: вот этот рожден охотником. Он и будет охотником. Этот должен быть пастухом. Тот всех лучше ловит рыбу. Ему доверю свое озеро, когда придет большой голод.

МАТВЕЙ. Но ты не доверил.

ЕФИМ. Озеро отнял твой колхоз... колхоз обидел меня. И я рассердился. Умный человек не должен сердиться. Подбрось еще немного дровец. Я что-то стал мерзнуть последнее время.

МАТВЕЙ. Ты долго пробыл в лагере.

ЕФИМ. Девятнадцать лет. Десять по приговору да девять сверх того – за побеги.

МАТВЕЙ. И годы сказываются... старость. Раньше, бывало, наешься своих мухоморов и чуть ли не голый на ветру пляшешь.

ЕФИМ_(бодрясь)._ Я и теперь еще в силе. Ты не знаешь меня, Матвей.

МАТВЕЙ. Э, чего там! Порох подмок.



_В_школе._

_Здесь_собрание._Люди_сидят_на_партах,_на_полу,_стоят._И_еще_много_людей_за_дверью._Шаман_говорит_по-ненецки._



ШАМАН. Эта агитатка внесла смуту в нашу спокойную честную жизнь. _(Маше.)_ Ты понимаешь? Я говорю, хорошо, что здесь появилась русская учительница.



_Маша_кивает._Матвей_удивленно_косится_на_брата._

А скоро придут сюда люди с красными повязками. Они запретят вам иметь детей, пасти собственных оленей, есть мясо. Они запретят ловить рыбу, стрелять песцов и глухарей. Они посадят вас на деревянные скамейки и будут учить своим бессмысленным и пустым молитвам, которые сочинил один хитрый шаман, Ленин. _(Маше.)_ Ты понимаешь? Я говорю, был на свете умный человек Ленин. Он сказал: «Все равны».



_Маша_кивает._

Люди, учит он в своих молитвах, берите жен у соседей, потому что все равны. Отнимайте оленей у хозяев, потому что все равны. Плюйте в воды священного озера, потому что ничего святого на земле нет.



_Ропот._



ШАМАН. Кто посмеет это сделать, тот будет проклят мной навечно. Все дети его будут рождаться леммингами. Вся пища его превратится в мох. Из глаз будут расти мухоморы... Бойтесь проклятия, люди! Живите честно, как жили. Леса наши велики. Пастбища необозримы. Правда, год выдался неурожайный... мало зверя, мало птицы... потому что пришли чужаки... Из-за них ушла из рек рыба... Уйдут они – река снова наполнится рыбой. Прибегут лемминги – за ними придет песец. На стланиках будет полно шишек, а значит, и белок. Терпите пока. Я помогу вам. Я советовался с духами. Они сказали: «Можешь дать своим людям рыбы из священного озера». И я дам!



_Пауза._Радостные_голоса._

Этой агитатке не верьте. Она плохой человек. _(Маше.)_ Я сказал, что завтра начнем отлов рыбы в священном озере.

МАША. Ты умно сказал, Ефим. Справедливо сказал.

ШАМАН. Видишь, я все им разрешаю. Все, что для них полезно. Я забочусь об их благоденствии. Они бедны и неразумны. Но они мои дети.

МАША. Скажи им, пусть ведут детей в школу. Скоро начнутся занятия.

ШАМАН. Агитатка велит вам привести в этот чум своих детей. Не ведите. Она свяжет их арканом, острижет наголо и заставит есть мыло.



_Возмущенный_ропот._Люди_вдруг_поднимаются_и_уходят._



МАША. Что они? Почему ушли? Я хотела рассказать им о Ленине.

ШАМАН. У тебя еще есть время. Ведь ты надолго здесь поселилась?

МАША. Пока не научу людей грамоте. Пока они не поймут, что такое социализм.

ШАМАН. О, значит, надолго. Потому что люди никогда этого не поймут. Я шаман, и то не понимаю. Зачем нужен какой-то

социализм, когда человеку и без него хорошо? Ведь главное, чтобы человеку было хорошо. А ему хорошо, когда сытно, когда удачна охота, здоровы дети, когда в чуме горит огонь. Будут шкурки, будет мясо. Наловим рыбы в священном озере – сдадим казне.

МАША. Казне, то есть государству. Государство произведет с вами справедливый социалистический обмен. Понятно? Другое государство вас обмануло бы... А наше печется о своих людях.

ШАМАН_(иронически)._ Да-да. Оно печется.

МАША. Оно даст вам за шкурки ружья, патроны, муку, мясо, чай... Оно будет учить бесплатно ваших детей, лечить больных. Дома вам построит.

ШАМАН. К чему нам дома? Мы в чумах привыкли. И школы твои не нужны. Но довольно. Я не привык спорить с людьми. Особенно с женщинами. Я шаман. И люди понимают меня с первого слова. Люди слушают меня. Потому что слова мои необходимы им. _(Матвею.)_ Я ухожу. Ты со мной. _(Поднимается.)_



_Матвей_тоже._



МАША. Матвей, ты вернешься? Пожалуйста, вернись.

МАТВЕЙ. Я вернусь. _(Уходит.)_



_На_улице._Шаман,_Матвей._



ШАМАН. Не связывайся с ней.

МАТВЕЙ_(насмешливо)._ Мне не велят твои духи?

ШАМАН. Тебе не велю я.

МАТВЕЙ. Зачем ты врал учительнице? И людям врал?

ШАМАН. Моя ложь была вынужденной. Я врал во имя спокойствия людей.

МАТВЕЙ. Тебе велели твои духи?

ШАМАН_(сурово)._ Духи сказали мне – сюда скоро приедет Петька Зырян. Помнишь того нищего рыбака? Отец еще выиграл его в карты.

МАТВЕЙ. Приедет... зачем?

ШАМАН. Чтобы отобрать в колхоз наших оленей. Чтобы стать нашим бригадиром. Он отберет и твоих оленей, Матвей. Угони их подальше к морю.

МАТВЕЙ. Я не погоню твоих оленей.

ШАМАН. Олени наши общие, Матвей. Ты получишь свою долю, когда здесь все успокоится. А пока нам лучше держать оленей вместе.

МАТВЕЙ. Я не погоню твоих оленей.

ШАМАН. Тогда ты не получишь свою долю.

МАТВЕЙ. Я охотник.

ШАМАН. Охотнику разве не нужна упряжка?

МАТВЕЙ. У меня есть.

ШАМАН. Нет. Пока ты болел, я принес твоих оленей в жертву. Я хотел, чтоб ты поскорей выздоровел.

МАТВЕЙ. Я не просил тебя об этом.

ШАМАН. Меня не надо просить. Я брат твой старший, заботливый брат. И я принес их в жертву.

МАТВЕЙ. Ты просто жулик. Хитрый и ловкий жулик.

ШАМАН. Ружье у тебя тоже мое. Оставишь его в моем чуме. Или погонишь оленей. Тогда я дам тебе две упряжки и второе ружье. Дам собак, дам зарядов. Спирту дам, сколько хочешь. Но к этой агитатке ты больше не пойдешь.

МАТВЕЙ. Я мужчина. И я сам знаю, куда и к кому мне ходить. _(Оттолкнув_Шамана,_идет_в_школу.)_

ШАМАН. Ты пожалеешь об этом, Матвейка. Со мной нельзя ссориться. Ты пожалеешь.



_Матвей_захлопнул_за_собой_дверь._

Время смут, время раздоров. _(С_болью.)_ Я хочу мира на земле! Я хочу мира... Но как поселить покой в души людей? _(Вскидывает_руки,_падает_на_колени.)_



_Старики_у_костра._



ЕФИМ. Все началось с этой девчонки. Пришла она – ушел покой. Навсегда ушел из нашего стойбища.

МАТВЕЙ_(нежно)._ А ведь она маленькая была. Юркая, как белочка.

ЕФИМ. Агитатка.

МАТВЕЙ. Я называл ее белочкой.

ЕФИМ. Ты при ней становился похож на тайменя, изливающего свои молоки.

МАТВЕЙ. Рядом с ней все время было то холодно, то жарко. А в лесу я видел ее перед своими глазами. Иду, бывало, с охоты, все возле школы пройти норовлю. Выскочит Маша на крылечко, руку протянет. У-узенькая такая ладошка, с ножны охотничьего ножа. В руки взять ее боязно, не то что пожать. Осмеливаюсь, беру. А сам глаза отвожу в сторону.

ЕФИМ. Таймень в пору икромета.



_У_школы_Маша._Матвей_возвращается_из_лесу_с_мешком_орехов._



МАША. Ань торово, Матвей! Нынче много орехов, правда?

МАТВЕЙ. Да, много. Орехов много.

МАША. Ты насобирал уже пять мешков.

МАТВЕЙ. Это тебе. _(Ставит_свой_мешок.)_ Все белки любят орехи.

МАША (с _притворной_строгостью)._ Почему ты зовешь меня белкой?

МАТВЕЙ. Потому что зову. _(Помедлив.)_ Потому что ты маленькая и пушистая. Все белки любят орехи.

МАША_(смеется)._ Все белки любят орехи. Неужели я и вправду похожа на белку? Нет, правда, похожа?

МАТВЕЙ. Чистая правда.

МАША. Ты превосходно говоришь по-русски. А я уже нормально по-вашему говорю? Хой ниня пирця пя вадедесава. Понятно?

МАТВЕЙ. На холме растет высокое дерево. Понятно.

МАША. Матвей Нянданя нюдако нганоханмингаха. На маленькой лодке плывут Матвей и его брат. Правильно?

МАТВЕЙ_(насупившись)._ Неправильно. Мы с братом плывем на разных лодках.Ты быстро освоила наш язык.И все же, когда будешь говорить с детьми, зови меня, а не Ефима.

МАША. Договорились. Но почему ты все время пугаешь меня Ефимом? Он совсем не такой уж страшный. Временами мне даже жалко его.

МАТВЕЙ. А мне тебя жалко. Ты ничего не понимаешь.

МАША. Ты невежлив со мной, Матвей. Я учительница. _(Смеется.)_ Какой ужас! Завтра начнутся занятия. Представляешь? Уже завтра! Бо-оююсь!

МАТВЕЙ. А Ефим не боится. Он никогда и ничего не боится. Но учит, и его слушают. Но с тех пор как появилась здесь ты, слушают меньше.

МАША. Настанет день – и совсем перестанут слушать. _(Тихо,_смущенно.)_ Матвей, ты говоришь со мной... и никогда в глаза мне не смотришь. Почему?

МАТВЕЙ. Потому что потом... в лесу... из-за каждого куста много твоих глаз. И все смеются.

МАША_(тихо)._ Как интересно. _(Теперь_и_она_отводит_глаза.)_ Матвей, а что говорят люди о том, что я плавала в Лурьян?

МАТВЕЙ. Хорошо говорят. Ты привезла много муки, чаю, ружей, зарядов. И мне ружье привезла. _(Усмехнулся.)_ Ефим снял с обруча еще один бубенчик.

МАША. О, скоро он останется совсем без бубенчиков. Он, как и все люди нашего стойбища, будет охотиться или пасти колхозных оленей.

МАТВЕЙ. У него есть свои.

МАША. Они станут колхозными. Это хорошо, что ты не угнал их к морю.

МАТВЕЙ. Могут угнать другие.

МАША. А мы не дадим. Что, в самом деле! Вокруг колхозы, вокруг социализм, а тут какая-то допотопная частная собственность! Шаг назад, понимаешь! Мы вперед должны двигаться! Песню такую знаешь? «Наш паровоз, вперед лети! В коммуне остановка...»

МАТВЕЙ. Веселая песня. Но та лучше.

МАША. Та, это которая?

МАТВЕЙ_(насвистав)._ Вот эта.

МАША. А, да, чудесная. Я тоже от нее без ума. _(Напела_«Песню_Сольвейг».)_

МАТВЕЙ_(указывая_на_холщовый_рулончик_в_ее_руках)._ Что это?

МАША. Это? Да так, чепуха. Что-то вроде пейзажа... ну, картины, понимаешь? Точнее, картинки. _(Смеется.)_ Видишь, какая я несерьезная? Завтра занятия, а я рисую. Вместо того чтоб готовиться к ним.

МАТВЕЙ_(рассматривая_пейзаж)._ Я тоже так умею.

МАША. Правда? Ну покажи.

МАТВЕЙ. Только я рисую на снегу, на бересте. Снег растаял. Береста сгорела. Как же я тебе покажу?

МАША. Жаль. Разве можно так обращаться со своими рисунками?

МАТВЕЙ. Я охотник. Не могу же я таскать с собой лишний груз.

МАША. Пожалуйста, нарисуй мне что-нибудь.

МАТВЕЙ. Сейчас. Вот только срежу бересту.

МАША. Попробуй на бумаге. Вот карандаш.

МАТВЕЙ. На бумаге я не рисовал.

МАША. Это все равно что углем на бересте. Не робей, попробуй!

МАТВЕЙ_(взяв_мягкий_карандаш,_проводит_один_робкий_штрих,_другой)._ Бумага такая белая, ровно снег. Только следы на снегу тают, а здесь нет. Что нарисовать тебе?

МАША. Что хочешь. Охоту, например. Это тебе всего ближе.

МАТВЕЙ. Охота разная бывает. На песца, на лисицу, на соболя, на белку. На ленных гусей или на куропаток. С ружьем, с силком, с капканом. Охота разная бывает.

МАША. Все равно на кого. На лису, пожалуй. Вот именно: на лису.

МАТВЕЙ_(рисует)._ Можно и на лису. Лиса повадками похожа на моего брата... Вот нарта... Вот я на нарте. Вот олени... Распадок. И во-он лисица... Сейчас я выстрелю прямо с нарты. Лисью шкуру отдам тебе.

МАША. Спасибо, Матвей. Но лучше не стреляй... пока. _(Заглядывает_из-за_его_спины.)_ Как здорово! Даже не верится, что можно рисовать так быстро и так хорошо.

МАТВЕЙ. Я всегда рисую быстро. Потому что все меняется. Горы голубые, а потом вдруг – зеленые или синие... Лес тоже: то золотой, то черный или белый. Надо успевать. Иногда я долго рисую: день, два. А береста сгорает быстро. И снег тает быстро. Вместе с рисунками.

МАША_(огорчившись)._ А я воображала, что чуть ли не художница. По сравнению с тобой я просто бездарна. Нет, мне не стоит браться за кисть. _(Убежала_в_школу_и_тотчас_вернулась_оттуда_с_красками,_с_этюдником.)_ Это тебе, Матвей. Бери, рисуй. Может, станешь большим художником. Ты должен стать им, Матвей. Поедешь когда-нибудь в город, будешь учиться рисовать.

МАТВЕЙ. Зачем? Я умею. Сама же сказала, что умею.

МАША. Умеешь. Но есть люди, которые делают это лучше тебя. Вот ты охотник. Умелый охотник. И тебе обидно, когда кто-то добывает белок или соболя больше, чем ты. Верно?

МАТВЕЙ. Больше, чем я, не добывает никто.

МАША. Вот и рисовать научись так, чтобы никто... понимаешь? – никто не мог нарисовать тайгу и эти горы лучше тебя.

МАТВЕЙ. Лучше меня никто в стойбище не рисует. Я первый.

МАША. А там, далеко, в Тюмени или в Москве... там есть люди, которые рисуют лучше тебя.

МАТВЕЙ. Это плохо. _(Поразмыслив.)_ Как же я поеду туда? Там нет ни гор, ни тайги, ни тундры... Там и тебя не будет, белочка. Нет, я не поеду.

МАША. Но ты же вернешься, Матвей. Выучишься и вернешься.

МАТВЕЙ. А ты не уедешь отсюда?

МАША. Нет. _(Твердо.)_ Нет, теперь я знаю, что не уеду.

МАТВЕЙ. Ладно. Посылай. Я согласен.

МАША. Обязательно пошлю. Завтра же напишу в окружком и попрошу у них направление для тебя. А пока помоги мне, Матвей. Я ничего не смогу без твоей помощи.

МАТВЕЙ. Говори. Я все сделаю.

МАША. В наших чумах много грязи. Люди неопрятны, немыты. Едят что попало. Нужно приучить их к горячей пище, к чистоте, к зубному порошку...

МАТВЕЙ_(морщась)._ К порошку? Я ел его в больнице. Не знал, что им чистят зубы.

МАША. Теперь знаешь. И ты для меня просто незаменимый человек. С кого же мы начнем, Матвей?

МАТВЕЙ. Давай хоть с Анфисы. Она сделает все, что я ей велю. _(Ведет_ее_к_чуму_Салиндеров.)_



_В_чуме._

_Анфиса_вышивает_«ягушку» –_национальная_женская_одежда._Увидав_Матвея,_радостно_вскочила._



АНФИСА_(воркующе)._ Матвей-я! Ой как давно не бывал! _(Увидав_Машу_за_его_спиной,_вытолкнула,_задернула_нюк –_входное_отверстие.)_

МАТВЕЙ_(отдернул_полог,_впустил_девушку_в_чум)._ Кипяток есть, Анфиса?

АНФИСА. Хочешь чаю, Матвей-я?

МАТВЕЙ. Не-ет, голова зудит шибко. Надо помыть голову.

АНФИСА. Кипятку нет. Только чай. Заварила недавно.

МАТВЕЙ. Можно и чаем. Еще лучше. _(Оглядывает_жилище_Салиндеров.)_ Как тут грязно у вас! Будто в загоне.

АНФИСА. Всегда так было. Только раньше ты этого не замечал.

МАТВЕЙ. То раньше, а то теперь. _(Начинает_прибирать.)_

АНФИСА_(наливает_воду_в_тазик)._ Ой, Матвейка! Не надо! Я со стыда умру! Разве мужское это дело? Сядь, сама приберу.

МАША. Вы наливайте, Анфиса. Уборкой я займусь. Веничка у вас не найдется?

АНФИСА. Веничка? Кто такой веничек?

МАША. Ну, метелка... из березовых веток.

АНФИСА. Веток в лесу полно. Зачем ветки в чуме, когда их в лесу полно?

МАША_(выходит,_вскоре_возвращается_с_пучком_лиственных_веток)._ Можно в конце концов и этими_._(Метет.)_

МАТВЕЙ_(намыливает_голову)._ Сава! Ах, сава, Анфиса!

АНФИСА_(озабоченно)._ Не студено голове, Матвей-я?

МАТВЕЙ. Голова моя радуется.

АНФИСА. Пускай и моя порадуется вместе с твоей. _(Окунает_голову_в_тот_же_таз.)_

МАША. Вы намыльте волосы-то, намыльте! _(Помогает_ей.)_

АНФИСА_(сердится)._ Не тронь. Ты чужая. Не тронь! Матвейка намылит.

МАТВЕЙ_(ворчливо)._ Я бы шею тебе намылил... Зачем Марью Васильевну обижаешь?

АНФИСА_(испуганно)._ Не буду, Матвей-я. Если не хочешь, сама намылю.

МАТВЕЙ_(намыливая_ей_голову)._ Так-то лучше. Мой давай. Смывай мыло. Всех леммингов в волосах выводи. _(Помогает._Сам_же,_закончив_мыть_голову,_садится_на_шкуры_и_надевает_на_мокрую_голову_капюшон.)_

МАША. Капюшон-то на мокрую голову разве можно? Просуши ее сначала. Или – еще лучше – вытри.

МАТВЕЙ_(вытерев_волосы_рукавом_малицы)._ Я все правильно сделал, Марья Васильевна?

МАША. Все правильно, молодец! Дай-ка я тебя причешу. _(Причесывает.)_



_Матвей_чуть_ли_не_мурлычет_от_ее_прикосновений._

У тебя удивительные волосы!

АНФИСА. Не трогай! Я сама буду расчесывать его удивительные волосы. _(Отнимает_у_Маши_гребенку,_причесывает_обратной_стороной.)_

МАТВЕЙ. Не так, нельма!

АНФИСА. Вот уж и нельма. А раньше другие слова говорил. Раньше любил меня шибко. Разве кровь во мне рыбья? Тебе ли не знать, Матвей?

МАША. Не обижайтесь на него, Анфиса. Мужчины все грубияны. _(Отводит_взгляд_в_сторону.)_ Теперь ты ее причеши, Матвей.

МАТВЕЙ. Я лучше тебя причешу. Ведь ты тоже будешь мыть голову?

МАША. Я мыла утром. Но если хочешь...

МАТВЕЙ. Хочу. Мой.

МАША_(наливает_кипятку,_расплетает_волосы)._ Мои лохмы промыть не просто_._

МАТВЕЙ. У тебя красивые лохмы.

МАША_(смеется,_подняв_намыленную_голову)._ Эти лохмы называются косами.

МАТВЕЙ. Все равно красивые. И сама ты красивая. И лохмы-косы красивые.

АНФИСА. А у меня не красивые, Матвей-я?

МАТВЕЙ. А у тебя нет кос, Анфиса. И лохмы твои короткие и черные, как у меня.

АНФИСА_(улучив_момент,_берет_острый_нож_и,_подкравшись_к_Маше,_отхватывает_ей_косу)._ Вот! Теперь и у нее нет. И она некрасивая. А эту я себе пристегну_._

МАТВЕЙ. Что ты натворила, гусыня!

АНФИСА. Зачем прилип к ней глазами? На меня совсем не смотришь.

МАТВЕЙ. Дай сюда лохму-косу!

АНФИСА_(отскочила)._ Убей – не отдам! Пристегну – на меня смотреть будешь_._(И_в_самом_деле,_отойдя_еще_дальше,_пристегнула_светлую_Машину_косу_к_черным_своим_густющим_волосам.)_

МАША_(расстроена,_чуть_не_плачет._Но,_набравшись_мужества,_улыбнулась_дрожащими_губами,_остригла_вторую_косу)._ Возьми и эту на память. Ты права, с косами ты еще лучше. А у меня новые отрастут.

МАТВЕЙ. Нет, эту я себе возьму.



_Однако_Анфиса_его_опередила._



АНФИСА. Моя-я!



_На_улице._

_Здесь_Шаман_и_Григорий._



ШАМАН. Выпить хочешь, Гришка?

ГРИГОРИЙ. О, хочу! Забыться хочу. Душа болит. Мой Мирцэ, ветерок мой вчерашний!

ШАМАН. Все по оленям убиваешься?

ГРИГОРИЙ. До конца дней убиваться буду. Мирцэ один такой был... Рога как лес, глаза как звезды. О мой Мирцэ, цветок таежный! Он мчал меня быстрее ветра, он спал со мною в холодных сугробах, он плодил мне маленьких олешков... Мирцэ, Мирцэ! Где винка?

ШАМАН. Подожди. Сперва о деле. Потом получишь винка. Много винка, Григорий. И упряжку получишь. У меня есть один олень. Он лучше твоего Мирцэ. И бегает быстрее его.

ГРИГОРИЙ. Быстрей Мирцэ только мысль. Он сдох, и душа моя сдохла. Говори твое дело, Ефим. И давай скорей винка. Только не обмани.

ШАМАН. Здесь будет колхоз, Григорий. Он хочет забрать мое стадо. Ты угонишь стадо в тундру, к самой Байдарацкой губе. Выберешь для упряжки любых оленей. Они заменят тебе Мирцэ.

ГРИГОРИЙ. У тебя есть брат. Он опытный пастух. Почему его не попросишь?

ШАМАН. Мой брат перестал быть братом. Духи отвергли его. Духи сказали: «Твоим братом станет Григорий Салиндер. Отдай ему Матвейкиных оленей. Напои его винкой. Он будет слушаться тебя. А если предаст, мы поразим его чумой».

ГРИГОРИЙ. О! Они так сказали?

ШАМАН. Да, так. И еще сказали, что на том свете твоя душа превратится за ослушание в водяную крысу. И будет вечно жить в гнилой болотной воде. Не отступи от своего слова, Григорий!

ГРИГОРИЙ. Не отступлю. Давай винка.

ШАМАН_(налив_ему_стаканчик)._ Подчинись. Потом я привезу к тебе в стадо целое ведро, два ведра спирта.

ГРИГОРИЙ. Ты правда отдашь мне оленей?

ШАМАН. Я сказал. Я забочусь о своих людях. Ты мой человек.

ГРИГОРИЙ. Я твой. И Анфиса твоя. Она тоже погонит со мной оленей.

ШАМАН. Нет, Анфису оставь здесь. Пускай нянчит твоего сына.

ГРИГОРИЙ. Сын привык. Он родился в пути, под снегом.

ШАМАН. Все равно оставь. Так будет лучше.

ГРИГОРИЙ. Она может сойтись с твоим братом.

ШАМАН. Этого не случится. Мой брат присох к агитатке.

ГРИГОРИЙ. И я к ней присох. Я хочу взять ее в жены.

ШАМАН. Тебе не позволит Советская власть.

ГРИГОРИЙ. Разве я не в состоянии прокормить двух жен?

ШАМАН. Эта власть запрещает многоженство. Она разрешает всякие другие грехи: неверие, блуд. А множество запрещает.

ГРИГОРИЙ. Я не признаю такую власть,

ШАМАН. Власть в твоем признании не нуждается. Власть должна сама себя хвалить. А других подчиняет. На то она и власть. А я не запрещаю тебе жить по обычаям наших предков. Если ты можешь иметь двух жен – имей.

ГРИГОРИЙ. Значит, агитатка будет моей женой?

ШАМАН. Возьми ее – будет.

ГРИГОРИЙ. О Ефим! Ты великий шаман!

ШАМАН. Увези ее в тундру и там женись. Только без свидетелей увези.

ГРИГОРИЙ. Так, ладно. Я увезу. Налей еще один стаканчик.

ШАМАН. Ты опьянеешь. Потеряешь стадо и учительницу.

ГРИГОРИЙ. Я не опьянею. Во мне проснулась медвежья сила.



_Шаман_наливает._Григорий_пьет,_уходит._

_Старики_у_костра._



МАТВЕЙ. Ты ловко плел свои сети! Если бы я знал об этом в ту пору!

ШАМАН. Ты и теперь не знаешь, какие сети плетут против тебя твои правители.

МАТВЕЙ. Они не плетут. Они действуют в моих интересах.

ЕФИМ_(усмехнувшись)._ Я тоже говорил такие слова. Я говорил даже лучше. Но я был с моим народом. Твои правители разве с тобой? Видел ты их около себя хоть раз? А меня видели все. Я жил и позволял жить другим. Я не отнимал чужое имущество, не стравливал отца с сыном, брата с братом.

МАТВЕЙ. Ты был справедлив, пока тебя не трогали. А в тот день, когда вернулось твое стадо...

ЕФИМ. Агитатка замахнулась на мою собственность.

МАТВЕЙ. Не забывай: треть оленей была моя.

ЕФИМ. Нет! Потому что ты отступил от отцовских обычаев. Ты мыл голову.

МАТВЕЙ. И ты мыл.

ЕФИМ. Ел пищу, приготовленную ее руками.

МАТВЕЙ. И ты ел.

ЕФИМ. Желал ее. А жила она сначала со мной, потом с Гришкой.

МАТВЕЙ. Лжешь, пес!

ЕФИМ. От пса слышу.



_В_школе._

_Снова_звучит_тема_«Песни_Сольвейг»._Маша_сидит_за_столом,_пишет._Перед_ней_настольная_лампа._



МАША_(тихо)._ «Мамочка! Вот я и выбрала часок, чтобы написать тебе снова. Подробного письма не получится. Времени маловато. Надо и учебники детишкам составить, и побеседовать с родителями, которые сами до смешного наивны. Многие из них не желают отдавать детей в школу. Но зато охотно учатся некоторые взрослые. И вот я воюю. Война идет с переменным успехом, хотя чаще всего победы одерживаю я. Только за одержанные победы я не вешаю на себя бубенчики, как один здешний шаман. Он хитрый и честолюбивый человек. Сам себя награждает. Но этому теперь никто не удивляется. _(Помолчав.)_ Я сказала – победа, мама. Какой высокий стиль! Меня быт задавил. Да, да, быт. Но и это по-настоящему интересно. Потому что быт, оказывается, тоже борьба. Борьба с темнотой, с глупостью, со вшами, с клеветой и недоверием. Да вот тебе забавный факт из моей школьной практики. Бумаги нет, учебников мало. Сама размножаю буквари на бумажных обоях. Из них же и тетради сшиваю. Вот если б хоть один мой букварь дожил, ну скажем, до семидесятого года, он бы ужасно позабавил наших потомков. Кто поверит, что всего лишь за сорок лет до них в тайге некая Мария Васильевна Корикова учила ребятишек по таким книжкам? _(Задумалась.)_ В часы досуга я, как и все, мечтаю о красивой, необыкновенной жизни, а сама вбиваю людям в головы банальную истину: ученье – свет. Но ведь и это кому-то нужно делать, мама. Не скрою, мне тоже хочется спеть свою лебединую песню, но тем, кто не знает наших условий, слова этой песни, вероятно, покажутся смешными. Очень возможно, мама, что я вообще не смогу ее спеть. Это ничего, что мир не услышит моей песни... Песен и так достаточно... И лучшая из них – «Песня Сольвейг». Ой, я сбилась!.. Я же совсем не о том, мама. И все же поставь эту пластинку, родная моя. И сядь к граммофону. Мы будем слушать ее вместе. Я здесь, ты там... Я вижу, ты достаешь из сундука детские мои локоны, ведь ты все еще бережешь их, а я уж давно взрослая восемнадцатилетняя девка. Вот и косы уже остригла и подарила одной здешней моднице. Они мне мешали. Прости, что не выслала тебе. Была вынуждена отдать. Это мой, знаешь ли, политический ход. И, кажется, выигрышный...»



_В_школу,_выставив_окно,_забрался_Григорий._

_Маша_почувствовала_за_спиной_его_взгляд,_оглянулась._

Григорий?! Как ты сюда попал? Дверь на запоре.

ГРИГОРИЙ_(пьян_и_потому_развязен)._ Прошел через стену.

МАША. Ну что ж, садись. Гостем будешь. Чаю хочешь?

ГРИГОРИЙ. Только чаю? Э-то мало. _(Смеется.)_ Ты мыла голову Матвейке. Теперь мне будешь мыть. С этого часа я твой муж.

МАША_(тая_свой_испуг)._ По нашим законам тот, кто хочет стать мужем, приходит к девушке и признается: «Я тебя люблю».

ГРИГОРИЙ. Я пришел. И я говорю: люблю. Тут вот костер горит. _(Стукнул_себя_по_груди.)_ Жжет шибко.

МАША. Но прежде он должен узнать: любит ли его девушка.

ГРИГОРИЙ. Это по вашим законам. Я ваших законов не признаю. Я мужчина. И я захотел тебя. Всё.

МАША. Ты очень решительный человек. Но у русских так не делается.

ГРИГОРИЙ. Я решительный. И я решил. Меня не интересуют русские люди. Меня интересуешь ты.

МАША. Допустим. Но ведь ты женат.

ГРИГОРИЙ. Это легко уладить. Убью Анфиску – буду холост. Или отдам за Матвейку. Она мне больше не нужна.

МАША. Анфиса – красивая женщина. И совсем еще молодая.

ГРИГОРИЙ. Ты красивее. И моложе. Ты мне подходишь.

МАША. Но ты мне не подходишь, Григорий.

ГРИГОРИЙ. Говорю с тобой долго. С женщиной долго говорить нельзя. _(Хватает_Машу.)_



_Маша_сопротивляется,_но_силы_неравны._Скрутив_девушку,_Григорий_выносит_ее_из_школы._Мелодия,_все_время_тихо_звучавшая,_обрывается._Слышно,_как_на_улице_заскрипели_нарты,_затопотали_олени._Григорий_торжествующе_воскликнул:_«Э,_мой_Мирцэ!_Жи-вем!»_

_В_дальнем_чуме_кричит_роженица,_за_которой_некому_присмотреть._

_Анфиса_у_себя_примеряет_Машины_косы._Ее_черные_волосы_разительно_не_соответствуют_светлым_косам._И_тем_не_менее_в_особо_важных_случаях,_а_более_всего_чтобы_понравиться_Матвею,_Анфиса_будет_надевать_их._

_Входит_Шаман._



ШАМАН. Тоскуешь, Анфиса?

АНФИСА. Матвейку хочу. Жить не могу без Матвейки! Глаза спичками распялены.

ШАМАН. А он и не смотрит на тебя.

АНФИСА_(сокрушенно)._ Он на другую смотрит, на учителку. Ненавижу ее!

ШАМАН. И Григорий сердцем к ней прикипел. _(Сам_вздохнул.)_

АНФИСА. Григорий – пусть, не жалко. Матвейку жалко. Матвейку никому не отдам. _(С_мольбой.)_ Ты умный, Ефим, советуй, как быть мне.

ШАМАН. Сама думай. Бабий век доживаешь.

АНФИСА. Не думается мне. В голове такой буран... темно и больно. И – тут больно. _(Тронула_грудь.)_

ШАМАН. Одурманила вас агитатка. А все оттого, что слушать меня перестали. Я разве зла вам желал? Вы дети мои неразумные.

АНФИСА. Говори, Ефим, говори. Я дикая сейчас, как важенка, которую оводы жалят. У меня внутри оводы.

ШАМАН_(ехидно_посмеиваясь)._ Григорий-то... видела? У агитатки ночевал. Потом увез ее куда-то.

АНФИСА. Григорий? Да что она, ненасытная, что ли? Вот и ты, вижу, вздыхаешь...

ШАМАН. Я о вас вздыхаю, Анфиса, о детях моих... Гришка жениться на ней хочет. Тебя убьет, однако, если женится.

АНФИСА. А может, Матвейке отдаст?

ШАМАН. Не-ет, Анфиса. Матвейка тоже учителке нужен.

АНФИСА. Сам говорил, что их законами это запрещено.

ШАМАН. Законами запрещено. Но пока законы дремлют, беззаконие торжествует. Живут без разбору, кто с кем хочет. Социализм называется. Дети общие, мужья общие.

_Из_дальнего_чума_крик._

АНФИСА_(вслушиваясь)._ Бедная Катерина! Никак ребенка поймать не может[2 - Ненецкие женщины рожают, сидя на корточках.]. Я вот только поднатужусь – он тут и выпадет. Успевай лови.

ЕФИМ. Роды, однако, удачные будут. Я спрашивал духов.

АНФИСА. Спроси их: кому Матвейка достанется?

ШАМАН. И это спрашивал: агитатке, если не выгнать ее отсюда.

АНФИСА. А как выгнать? Добром она не уедет. Сказывай, Ефим, как выжить ее из стойбища?

ШАМАН. Тут ничего советовать не стану. Сама думай. Не додумаешься – могу с духами свести. Не боишься?

АНФИСА. Хоть с кем своди. Лишь бы Матвейка мне достался.

ШАМАН. Судьбы людей в руках бога. Я лишь истолковываю его волю.

АНФИСА. Тогда сведи меня с богом! Может, про Матвейку что скажет.

ШАМАН. Ишь чего захотела – с богом! С нечистыми духами – могу. Они тоже все знают. Все вперед видят. У них глаз зоркий. Давай выпей это снадобье.

АНФИСА. А я не умру? Матвейка тут без меня не останется?

ШАМАН. Я перед камланием каждый раз пью – жив. Пожалуй, и ты не умрешь. А если умрешь – на том свете встретишься со своим Матвейкой.

АНФИСА. Я на этом хочу. Тот свет велик и темен: может, пути разойдутся. Давай твое снадобье, хитрый шаман!

ШАМАН. Смотри, Анфиса, не пожалей! Непосвященным нельзя его принимать. Духи с меня спросить могут. Чтобы оправдаться перед ними, ты должна что-то совершить.

АНФИСА. Что скажешь, то и совершу. Не испытывай меня – душа пенится.

ШАМАН_(налил_из_фляжки,_висящей_на_поясе,_раствор_мухомора_на_спирту)._ Пей и гляди вокруг во все глаза. Да уши раскрой пошире, когда духи начнут советовать.

АНФИСА_(выпила)._ Ничего не вижу. И голосов не слышу.

ШАМАН. Увидишь. Услышишь. Они пока присматриваются к тебе.

АНФИСА. Может, еще выпить? Давай, Ефим! Твое снадобье на спирт похоже.

ШАМАН. Ты тоже на агитатку похожа, две ноги, две руки, голова с длинными волосами, а не агитатка. А то бы Матвей вокруг тебя следы плел. И Гришка в тайгу умыкнул тебя бы.

АНФИСА. Ох, не меня, не меня!

ШАМАН. Ну, теперь что-нибудь видишь?

Анфиса. Круги, кольца... красные, синие, желтые... будто снега играют... при ярком солнце... Ох, глазам больно!

ШАМАН. А пятнышко темное на белом снегу видишь? Это олени по тундре мчатся. Это Гришка увозит с собой учителку.

АНФИСА. Он увозит, увозит! _(Захлопала_в_ладоши.)_ Может, он насовсем ее увозит?

ШАМАН. Об этом сама спросишь духов. А вон Матвейка идет по лесу. Голова опущена. Слезы льются. Матвейка плачет по агитатке.

АНФИСА_._ Я вижу его_._(Нежно.)_ Матвей-а! Сладкий Матвей-а! Молодой Матвей-а! _(Тянет_к_видению_руки._Руки_ее_натыкаются_на_шкуры_чума.)_

ШАМАН. Тебе не достать его... нюки мешают. И стены мешают. Вон те деревянные стены. _(Указывает_на_школу.)_ Выпей-ка еще моего снадобья.

АНФИСА_(выпив_и_совершенно_одурев)._ Убрать нюки... стены убрать! Возьму уберу... вот так, вот так... своими руками.

ШАМАН_(нагнетая_страх)._ Ты видишь? Дух черный, огромный, грозный? Хмурится он. Видишь духа?

АНФИСА_(лунатически_повторяя)._ Дух грозный... хмурится... Вижу.

ШАМАН. Слушай его. Слушай внимательно. Он тобой недоволен. _(Изменив_голос.)_ Огонь... огонь бессмертный все может. Шаман, зачем ты привел ко мне эту распатланную бабу? Ты совершил великий грех! Пусть она искупит твой грех, осветив огнем мрак ночи, или вы погибните оба. Пусть и сама огнем очистится. _(Своим_голосом.)_ Прости меня, дух ночи! Прости, я хотел ей добра.

АНФИСА. Я слышу тебя, дух ночи. Я искуплю его вину. Я очищусь... я совершу...

ШАМАН_(изменив_голос)._ Ты верно решила, женщина! _(Своим_голосом.)_ Что поведал тебе дух ночи?

АНФИСА_(в_полубреду)._ Он поведал... он велел... Где спички? Хочу огня.



_Шаман_подсовывает_ей_спички_и_выталкивает_на_улицу._Затем,_проследив_за_ней,_сам_напивается_зелья_и_долго_смотрит_на_маленькое_золотое_пятнышко,_возникшее_подле_школы,_и_начинает_камлать._Тело_его_извивается_все_быстрей,_быстрей._Руки_пока_еще_спокойны._Но_вот_руки_взвились,_как_чайки._Колотушкой_встревожил_бубен,_топнул_ногою,_снова_воздел_руки,_закружился,_забил_в_бубен,_невнятно_запел._

_А_там,_на_фоне_огня,_возникла_черная_женщина_с_золотыми_косами._Безумная_от_вина._Она_закричала:_«Э-э,_Матвей-а!_Мой_Матвей-а!_Теперь_ты_мой!»_



ШАМАН.

_Из_маленького_зернышка_родился_огонь._

_Огонь_рос,_рос_и_стал_золотым_деревом._

_Дерево_заплескало_золотыми_листьями._

_Золотой_шелест_послышался_над_землей._

_Уй-о!_Уй-о!_



_Человек_страшится_темноты._Человек_огня_страшится._

_Человек_греется_у_огня._Человек_спит_во_мраке._

_Уй-о!_Уй-о!_



_Пришли_идолы_с_ледяными_глазами._Они_из_мрака_пришли,_

_пока_дремали_мои_люди._Они_отвергают_веру._Они_все_отвергают._

_Уй-о!_Уй-о!_



_Великий_Нум!_Дай_мне_силу!_Великий_Нум!_Дай_мне_разум!_

_Чтоб_сила_и_разум_были_сильнее,_чем_у_идолов_с_ледяными_глазами._

_Уй-о!_Уй-о!_



_Я_их_одолею._Я_спасу_людей_от_безверия._Я_спасу_моих_людей..._



_Далее_слова_его_становятся_бессвязными,_все_чаще_слышится_«Уй-о!_Уй-о!»._Шаман_кружится_все_быстрее,_все_яростнее_колотит_в_бубен._

_Люди_из_мрака,_леденея_от_ужаса,_смотрят_на_его_невероятные_выверты._Двое-трое_падают_на_колени,_судорожно_

_подергиваются,_затем_начинают_повторять,_веруя:_«Он_одолеет,_он_спасет...»_

_А_там,_у_огня,_беснуется_плоть._Женщина_беснуется._Рычит_бубен._Огонь_пожирает_школу._Из_темноты_появляется_Матвей._Увидев_горящую_школу,_кидается_внутрь._



АНФИСА_(тянет_к_нему_руки)._ О Матвейка! Мой Матвейка! Никому не отдам!

ГОЛОС МАТВЕЯ (_из_школы)._ Марья Васильевна! Белочка! Марья Васильевна! Белочка! _(Вскоре_он_выходит_оттуда,_в_руках_патефон.)_



_Безучастные_люди_толпятся_подле_Шамана,_закончившего_свое_камлание._



МАТВЕЙ_(Анфисе)._ Где Маша?

АНФИСА_(торжествующе)._ Мой! Так духи сказали.

МАТВЕЙ_(спрашивает_первого_попавшего_под_руку._Тот_дергается_на_земле)._ Маша где? _(Другого_спрашивает,_третьего.)_

ШАМАН_(в_последний_раз_ударив_в_бубен)._ Уй-о! Растают идолы с ледяными глазами! Уй-о! Верьте мне, люди!

МАТВЕЙ_(хватает_Шамана_за_горло)._ Где Маша?



_Шаман,_отдавший_все_силы_камланию,_рухнул_наземь,_даже_не_пытаясь_сопротивляться._Люди,_напуганные_тем,_что_Матвей_покусился_на_святого_человека,_недовольно_ворчат._Впрочем,_многие_в_таком_же_исступлении,_как_и_их_вождь._Одурели_от_слов._



_Старики_у_костра._Костер_догорает._

_Пламя_над_школой_все_сильней._В_дальнем_чуме_раздался_крик._Молчание._Потом_плач._Новый_человек_родился –_его_крестили_огнем._



ЕФИМ_(у_костра)._ Катерина-то парня родила. Я не обманул тогда: она родила парня.



_Шаман_поднимается_и_вешает_себе_на_обруч_бубенчик._



МАТВЕЙ_(подбегая_к_старикам)._ Спасите Машу! Спасите мне Машу!

ЕФИМ_(у_костра)._ Э, парень, это ты должен был спасать! За то время ты в ответе!



_Кричит_ребенок._



МАТВЕЙ_(у_костра)._ Ответ – только слова. Только слова. А время – жизнь, жизнь... проходящая и вновь нарождающаяся жизнь.



_Анфиса,_размахивая_отстегнувшимися_косами,_пьяно,_бессмысленно_смеется._

_Среди_хаоса_звуков,_криков,_среди_огня_и_страха_вдруг_родилась_прекрасная,_словно_незапятнанной_совестью_омытая_мелодия –_«Песня_Сольвейг»._



_Занавес_






ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ




_Старики_у_костра._



МАТВЕЙ. Смелая она была, хоть и маленькая. Да и не проста.

ЕФИМ. Как еще хитра-то! Я и то сразу не распознал. _(Однако_злобы_в_его_голосе_нет,_всего_лишь_констатация_факта.)_ А если б распознал, все по-другому могло обернуться.

МАТВЕЙ. По-другому не могло. Время не остановишь. В чрево матери младенца не спрячешь.

ЕФИМ. А задушить его можно. В тюрьме думал много. И читать приходилось. Читал, к примеру, как в одной стране негодных ребятишек со скалы в море сбрасывали.

МАТВЕЙ. Если так, то раньше других тебя следовало бы сбросить. Ты много людям вредил.

ЕФИМ. Как знать: я им или они мне.

МАТВЕЙ. Больше ты им. Вот только власть наша развернуться тебе не дала.

ЕФИМ. А думаешь, худо я жил? Умный человек при любой власти сможет устроиться. Да и много ли мне надо? Какую-то малость. И эту малость я всегда получал.

МАТВЕЙ_(потрогав_ружье)._ И сейчас получишь. Жаль, что поздно. В тот год еще следовало посчитаться. Да закон тебя уберег.

ЕФИМ. В тот год, в тот год... Как далеко то время! Жили тихо, спокойно. И вдруг началось...

МАТВЕЙ. Началось-то раньше. Тебе ли не знать, когда началось?!

ЕФИМ. Э, чего там! Нас революция-то стороной обошла. А вот в том году... как раз Петька Рочев приехал... а всем заворачивала твоя агитатка.

МАТВЕЙ. Смелая она была, хоть и маленькая.

ЕФИМ. И хитрущая! Гришку Салиндера вокруг пальца обвела. Ты, говорит, костер разожги. Он и попался...



_Григорий,_отодвинув_стариков,_раздувает_их_почти_погасший_костер._

_Маша,_связанная,_сидит_на_нарте._



МАША_(с_вызовом)._ А ведь ты боишься меня, Григорий!

ГРИГОРИЙ. Бояться девки! Ххэ! Кому говоришь?

МАША. Тебе и говорю: боишься. А то хоть бы руки развязал.

ГРИГОРИЙ. Эт-то можно. Забыл совсем. _(Развязывает_ремень.)_ Вот, развязал. Ну, кто боится?

МАША. Ты, кто же еще. Пусть не меня, закона боишься. Как мышь, в нору прячешься.

ГРИГОРИЙ. Мне что закон? Я человек вольный. Хочу – дома живу, хочу в тайге промышляю.

МАША. Подневольный ты человек, Григорий. Холуй, проще говоря. Ефимов холуй.

ГРИГОРИЙ. Хо-олуй... эт-то мне не понятно. Бранишься, однако?

МАША. Нет, говорю правду. Холуй – значит пес паршивый, который ноги своему хозяину вылизывает. А может, хуже пса. Потому что пес неразумен.

ГРИГОРИЙ_(хмуро,_с_угрозой)._ Пес тоже разумен. И пес разумен, и олень. У ненца два друга – пес да олень. Все остальные враги.

МАША. Ошибаешься, Григорий. У человека много друзей. И прежде же всего – среди людей. Ты просто не понимаешь... вырос в таких условиях. Ослеплен, одурманен шаманом, богачами... Они всю жизнь внушали тебе: люди – волки. А люди – просто люди.

ГРИГОРИЙ. Волка убить могу... шкуру продать. Человека как убьешь? Грех. И потому не трогал я человека, самого прожорливого, самого коварного из зверей. Росомаха его лучше.

МАША. Врешь, трогал! Анфису убить собирался...

ГРИГОРИЙ. Анфиса – баба... Какой же она человек?

МАША. Я тоже... по твоим представлениям, баба. Зачем же ты меня выкрал? Ты хуже росомахи. Ты у детей меня выкрал. А я их грамоте учила.

ГРИГОРИЙ. Дети обойдутся без твоей грамоты. А мне баба нужна... Без бабы трудно.

МАША. Значит, без бабы и ты не человек?

ГРИГОРИЙ. А кто мне детей рожать будет? Кто будет очаг согревать? Кто будет пищу готовить?

МАША. Хвастаешься, а без женщины ни на что не годен.

ГРИГОРИЙ. Побью, однако. Зачем ругаешься?

МАША. Женщину легко побить. Для этого и сильным быть не нужно. Ты побей равного себе. Или того, кто сильнее. Вот тогда я поверю что ты настоящий мужчина.

ГРИГОРИЙ. Вот винка выпью и кого хошь побью. _(Пьет.)_

МАША. Хвастун! Дай и мне глоток... для смелости. _(Глотнула.)_ Фу, какая гадость! Думала, выпью – сил прибавится вдруг, тогда возьму и тебя поколочу.

ГРИГОРИЙ. Меня? Ха-ха-ха! Меня?! Побьешь? _(Его_уже_начинает_разбирать.)_ На, пей! Набирайся сил.

МАША. Не умею.

ГРИГОРИЙ. Смотри, как я! _(Пьет.)_ Ах, вкусно! В брюхе огонь зажегся.

МАША. От глотка-то? Слабый ты мужичонка! Русские люди ковшами пьют. Вот это я понимаю. А тут глотнул – и огонь в брюхе. Горе-охотник!

ГРИГОРИЙ. Я горе? Я медведя ножом кончал... шатуна. Вышел прямиком на меня. Ружье в избушке осталось.

МАША. Как?!

ГРИГОРИЙ. Сейчас... покажу... Огня прибавлю... _(Пьет.)_ Вот избушка. Так? Вот я. Так? Еще маленько возьму огонька. _(Пьет.)_ Значит, вот избушка. Вот ружье... На ружье! Ты будешь ружье с избушкой. А вот я... _(На_нарту_указывая.)_ А это шатун. Ой, что это? Шатун шатается... Почему он шатается? Однако винка лишку выпил. _(Грозит.)_ Э, нехорошо! Значит, тут я... тут шатун... Я его ррраз! И – кончал. _(Выронил_ножик.)_



_Маша_незаметно_оттолкнула_его._

Он мне тогда грудь и плечи шибко порвал, вот. _(Распахивает_рубаху_, _под_которой_шрамы.)_ Думал, сам кончусь. Крови шибко много ушло... Не кончился, дополз до избушки... Я не слабый, девка. Где избушка? Доползу до избушки... Маша _(щелкнув_курком)._ Сидеть! Ни с места!

ГРИГОРИЙ_(глупо_заулыбался,_ткнулся_носом_в_землю)._ Э, зачем с ружьем балуешься? Застрелить можешь...

МАША. Я как раз это и собираюсь сделать,

ГРИГОРИЙ. Так нельзя, грех. Бог накажет, социализм накажет... нельзя, грех!

МАША. За этот грех я отвечу. _(Пододвинула_ему_фляжку.)_ Пей все, что тут есть.

ГРИГОРИЙ. Уй, какая девка добрая! Думал, дырку во лбу сделаешь... Думал, жизнь из меня вытечет... винка вытечет. _Винка_в_меня,_жизнь_в_меня._(Пьет_и_валится_без_сознания.)_

МАША. А может, и правда нажать на крючок? Палец так и просится. Ведь я тоже воюю. В меня могут выстрелить... а я не могу... не смею. Нет, нет, если бы вместо пули был заряд доброты, света, разума... тогда я не задумалась бы... я б выстрелила... _(Стреляет_в_воздух.)_

ГРИГОРИЙ_(улыбаясь_и_грозя_пальцем)._ Бог накажет, социализм накажет...

МАША. Ну ты, теоретик! Помалкивай! _(Связывает_его_тем_же_самым_ремнем,_которым_была_связана_недавно_сама._Взваливает_на_нарту.)_ Вот так. Мы славно с тобой прокатились. Теперь поверну стадо и поедем обратно. Не возражаешь?

ГРИГОРИЙ. Винка вытечет... жизнь вытечет... не балуй с ружьем... застрелить можешь...



_Старики_у_костра._



ЕФИМ. Дурак Гришка. А я ему доверился. Разве можно дуракам доверять?

МАТВЕЙ. Я по тайге тогда рыскал. Машу искал. Хорошо, что не встретился с Гришкой. Встретился – убил бы.

ЕФИМ. Однако девка столько суматохи в нашу жизнь внесла. А если бы сто таких девок, если бы тысяча?.. Уй-о!

МАТВЕЙ. Их больше. Их много больше, Ефим.

ЕФИМ. Потому и суматохи много. Порядка мало.



_В_одном_из_чумов,_возможно,_в_салиндеровеком, –_собрание._

_Собрались_все_жители_стойбища._Выступает_Петр_Рочев,_здесь_его_называют_Зыряном._



РОЧЕВ. Вы большую глупость сделали, земляки. Глупость да глупость – две глупости. Учительницу прогнали, школу сожгли. Зачем прогнали? Зачем сожгли? Школа для вас, для ваших детей строилась. А вы взяли и сожгли. На поводу у шамана идете.

ШАМАН. Школу не я жег. Матвейка. За брата я не в ответе.

РОЧЕВ. Ты тоже в стороне не стоял, однако. Но как бы то ни было, детей учить будем. Так решено большевиками.

АНФИСА. Кто им велел за нас решать?

РОЧЕВ. Ленин велел, партия велела. Так мне сказали в Лурьяне.

ШАМАН. Ленин – шаман их главный. Большевики – шаманы помельче.

РОЧЕВ. Какие это шаманы? Все они обыкновенные люди. И не о себе, как ты, Ефим, а о народе думают, вот.

ШАМАН. Как же ты думать будешь, Петька? Тебе же нечем думать. Твой отец тебя в карты моему отцу проиграл... И он темный был, дикий, и ты темный... Рочев-Зырян.

РОЧЕВ. Он темный, я темный... а ты паук, который кровью нашей питается. Ты хоть раз пальцем о палец ударил? Всю жизнь шаманишь.

ШАМАН. Кому что. Один рыбу, как ты, ловил. Другой шаманит. Я рыбу ловить смогу. Ты вот шаманить сможешь ли? Скажика-ка!..

РОЧЕВ. Я тут бригадиром назначен, понятно? И шаман мне не нужен. Снимаю тебя с шаманов. Отдавай свой бубен.

ШАМАН. Бубен мой можешь взять. А где возьмешь мою голову? Твоя-то, как дупло, пустая. _(Выходит_из_чума.)_

РОЧЕВ. Эй, постой! Разговор не кончен.

_На_улице._

_Маша_ведет_связанного_Григория._Тот_понурил_голову._Увидев_на_месте_школы_пепелище,_Маша_вскрикнула,_подалась_назад._



МАША_(жалобно)._ Мамочка! Мамочка моя! Сожгли... _(Плачет.)_

ГРИГОРИЙ_(опустив_от_стыда_голову,_топчется_подле_нее._Горе_девушки_задело_и_его._Но_еще_больше_жжет_стыд:_люди_из_стойбища_видят_его_связанным)._ Отпусти меня, девка. Отпусти, не позорь_._

МАША_(в_ярости_набрасываясь_на_него)._ Это ты, негодяй! Ты или твои люди сожгли! Вот тебе! Вот тебе!

ГРИГОРИЙ_(с_угрозой)._ Не тронь меня лучше. Добром прошу, не тронь.

МАША. Поджигатель! Преступник! Холуй шаманский! _(Бьет_связанного.)_

ГРИГОРИЙ. Помни, девка! Душу твою на капище выверну! Помни... или уйди от греха... отпусти, и уйду... Это я тебе век не забуду.



_В_чуме._Рочев_обращается_к_народу._



РОЧЕВ. Всем вам надо в колхоз объединяться. Везде колхозы. А вы тут, в сторонке, и не видите, не понимаете, что в колхозах сообща жить легче. Кто вас подбил стада в тундру угнать? Он? _(Указывает_на_входящего_Шамана.)_ Не бойтесь, говорите правду! Он?

ШАМАН. Сами угнали. Потому что в колхоз не хотят.

РОЧЕВ. И ты не хочешь?

ШАМАН. Я хочу. Сам, добровольно вступаю.

РОЧЕВ. И оленей своих отдашь?

ШАМАН. И оленей отдам. Только найти бы их сперва. Вот ты и поможешь найти, Петька.

РОЧЕВ. Мне некогда их искать. Я аги-ти-рую... Понятно? Сам ищи, И пригоняй оленей в колхоз. Все пригоняйте. Теперь все вот это, это, это тоже – ваше... Хозяева мы, понятно? Рыбу ловить будем. Охотиться будем, оленей пасти будем... все наше.

АНФИСА. А разве мы не ловили, не охотились, не пасли?



_Входит_Маша._Впереди_ее_связанный_Григорий._



МАША. Кто посмел... кто сжег нашу школу?

Рочев. Разберемся. Где была? Зачем Гришку связала?

МАША. Он стадо шаманское угнал. И меня хотел силком увезти... да промахнулся.

РОЧЕВ. Ай молодец! Порох-девка! Оленей-то пригнала?

МАША. Здесь олени. И этого привела... Надо выяснить, кто ему поручил угонять оленей. Думаю, шаман.

ГРИГОРИЙ. Зачем шаман? Сам угнал. Вижу, без присмотра олени. Дай, думаю, на пастбища угоню... Живые твари... жалко. Взял и угнал.

РОЧЕВ. Ловко следы путаешь, хорек! Да не на тех напал – распутаем, дай время. Ну что, Ефим, в колхоз-то не передумал?

ШАМАН. Мое слово – верное слово. Только кем я в колхозе буду? Бубен-то ты у меня отнял.

РОЧЕВ. Дело найдется.

МАША. Пускай и озеро колхозу отдаст. С чего это один человек озером владеет? Что он, лучше других, что ли? Озеро принадлежит государству.

ШАМАН. Давно хотел отдать: не знал – кому. Хозяина доброго искал. Если колхоз – добрый хозяин, пускай берет. Ловите. Только и мне долю давайте.

МАША. Будешь работать – дадим. Хватит шаманить. Прыгаешь как бесноватый, лучше бы работал. Ишь щеки-то какие нагулял от безделья! Хватит чужим трудом пользоваться! Сам потрудись!

АНФИСА. А шаманить кто будет? Куда мы без шамана-то?

ШАМАН. Вот он и будет, Петька Зырян. Я бубен ему передал. Давай, Петька, камлай! Говори свои заклинания.

РОЧЕВ. Мое заклинание – со-ци-а-лизь... Мое заклинание – революция!



_Старики_у_костра_смеются._



ЕФИМ. Ну как, Матвейка, социализь-то свою Петька с умом сделал? _(Помолчал.)_ Чистый глухарь! Только одно и заучил: социализь, революция. Теперь, говорил, бедные работать не будут. Теперь богатые будут работать. Меня на работу выгнал, старика Ядне. А сам сел с дружками в кооперации и дымил с ними, пока весь спирт не вылакал.

МАТВЕЙ. С богатыми худо. С дураками тоже не сладко. Я в то время по тайге мотался, Машу искал. Ищу, а сам все думаю, думаю... Как-то не так живем... В лесу задумываться опасно. На самострел наскочил. Кажись, Гришкин был самострел. Плечо мне поранило. Думал, помру. Горячка была, крови утекло много... Маша одна среди вас осталась. Одна среди волков. До сельсовета шестьдесят верст. Там же и кон-

тора колхозная... А тут еще Петька Зырян властью себя возомнил. Эх, если б я понимал в ту пору!

ЕФИМ. Что бы ты сделал, Матвейка? Революцию бы остановил? Революцию останавливать нельзя. _(Смеется.)_



_На_улице._

_Маша,_Анфиса._У_Маши_под_мышкой_несколько_книжек,_тетради._Издали_слышны_голоса_ребятишек._



АНФИСА. Уезжать когда собираешься?

МАША. Когда научу тебя читать и писать.

АНФИСА. Не стану я у тебя учиться.

МАША. Ты не станешь – другие станут. Вон ребятишки собрались. Сейчас попросимся к кому-нибудь в чум и начнем занятия.

АНФИСА. Возьми свои косы. Не помогли они. Ушел от меня Матвейка.

МАША. Давно его нету. Уж не случилось ли что?

АНФИСА. Тебя спасать кинулся. Обо мне небось не подумал... Спасать-то меня надо было...

МАША. Ты права, Анфиса. Я и сама за себя постоять сумею. Зря он за меня волновался.

АНФИСА. Погоди пузыри-то пускать! Гришка не из тех, кто зло забывает.

МАША. Ты меня не пугай, Анфиса. Лучше посоветуй, куда с ребятишками приткнуться, пока новую школу не построили.

АНФИСА. Ефим взялся. Да построят-то нескоро.



_Неподалеку,_на_месте_бывшей_школы,_тюкают_топорами_два_человека –_старик_Ядне_и_Шаман._Они_не_очень_усердны_в_своих_стараниях._Больше_курят_да_сидят._



МАША_(посмотрев_в_их_сторону)._ Не нравится Шаману на людей работать. Привык, чтоб на него работали.

АНФИСА. За работу еду дают. Все отняли у него... ничего не осталось. Народ его жалеет.

МАША. Нечего жалеть кровососа. Хватит, поездил на чужих спинах! Сам пускай попотеет. Скажи, Анфиса, школу он поджег?

АНФИСА. Школу? _(Ей_неловко_перед_Машей)._ Нет, однако, не он. На Шамана зря клепаешь.

МАША. Думаю, что и он к этому причастен. Причастен ведь, а?

АНФИСА. Он только снадобье мне давал... _(Спохватилась.)_

МАША. Какое снадобье? Для чего?

АНФИСА. Чтобы с духами повидаться.

МАША_._ И ты виделась? _(Взяла_у_нее_подпаленные_косы,_разглядывает.)_

АНФИСА. Видалась. Совета у них просила.

МАША. Как интересно! Расскажи мне об этом!

АНФИСА. Мне надо Костю кормить. _(Уходит_в_свой_чум.)_

МАША. Бедная, несчастная Анфиса! _(Снова_рассматривает_косы.)_ Теперь мне все, все понятно. _(Уходит_к_школе.)_

ШАМАН. Страстуй, агитатка!

МАША. Ань торова, Ефим. Жечь – не строить, правда?

ШАМАН. Правда, правда. Огонь раз лизнул – и школы не стало. А топором много-много махать надо. Пока дети твои не вырастут, пока внуки. А может, и внуки внуков.

МАША. Гораздо раньше, Ефим. Гораздо раньше.

ШАМАН. Не спеши, Марья Васильевна. По молодости все спешат. А мудрые люди сперва думают, потом примеряют, потом опять думают, опять примеряют...

МАША. Значит, этим мудрецам выгодно, чтобы люди были безграмотны. Скажи мне, мудрец, зачем ты сжег школу?

ШАМАН. Э, Марья Васильевна! Не оговаривай! Я никогда против власти не шел. Ваша власть – моя власть. Видишь? Топор мне доверила. Хлеб дает за то, что строю. Оленей пасти не надо, озеро хранить не надо, больных лечить не надо, духов не надо ни о чем просить... Ваша власть мне глянется. Думать не о чем: знай топором помахивай. Хоть раз махнешь, хоть сто раз по разу – все равно голодным не оставят. Справедливая власть! А сам я к себе был несправедлив. Я не жалел себя, Марья Васильевна. Людей жалел... Теперь их власть жалеет. А я себя жалеть буду.

МАША. Понятно, но школу-то все-таки ты сжег?

ШАМАН. Школу не я жег – Матвейка. Потому и в поселок боится показываться. Закона боится. Он ведь богатый был, Матвейка. У него оленей – со счету собьешься. Узнал, что отнимут оленей, – обиделся. Поджег школу твою и в лес ушел. А я не обиделся, Марья Васильевна. Я сам первый в колхоз вступил. И озеро отдал, и оленей. Видишь? Вот все, что осталось у меня. Чум да одежда. А мне и этого довольно. Люди жадничают не от ума. Человек голым рождается и умирает голым. Я это давно понял...

МАША. Какой ты умный, Ефим! С тобой беседовать – одно удовольствие!

ШАМАН_(гордо,_с_достоинством)._ Я шаман. _(Сбавив_тон,_с_улыбочкой.)_ Бывший шаман. Глупцы шаманами не бывают.

МАША. Да-да, ты умный. Но зря ты идешь против Советской власти. Будь осторожен. Иначе... иначе тебе несдобровать, бывший шаман.

ШАМАН_(юродствуя)._ Что, разве я не так тешу? _(Тюкнул_топором.)_ Если не так, научи, как надо.

МАША. Не так, Ефим, не так тешешь. Ты сам это знаешь.



_Раздается_гром_бубна._Появляется_пьяная_компания._Рочев_терзает_колотушкой_бубен,_поет._Собутыльники_хрипло_и_вразброд_подтягивают,_скорее,_мычат,_и_получается:_кто_в_лес,_кто_по_дрова._



РОЧЕВ.

_«Дружно,_товарищи,_в_ногу,_

_Остро_наточим_ножи...»_

Ну, чего рты зажали? Пойте! Вы свободные люди! Революция! Раз! Социализь! Два! Начали!



_«Всем_беднякам_на_подмо-огу_

_Красные_двинем_полки..._

_Пьют_всюду_трутни_и_воры_

_Кровь_трудовых_муравьев...»_



Стоп! _(Указывая_на_Шамана)._ Вот перед вами трутень и вор... А мы муравьи. Понятно? Теперь вы его кровь пейте...

МАША. Опять вы пьянствуете?

РОЧЕВ. Я, Марья Васильевна, агитирую... я им разъясняю: кто есть кто. Он шаман, он трутень... Его власть кончилась. И вот он гнется тут за кусок хлеба. А мы...

ШАМАН. А вы бездельничаете. Потому что ваша власть.

МАША. А ведь он прав, Рочев. Вы третий день спаиваете людей. И третий день не можете подыскать мне место для занятий.

РОЧЕВ. Место? Да это легче, чем комара задавить! Вот место! Учи! _(Ткнул_пальцем_в_чум_Салиндеров.)_ Здесь учи.

МАША. Не мешало бы прежде хозяев спросить.

РОЧЕВ. Хозяин здесь я. Понятно? Потому что власть. Понятно? Долой шаманов! Долой жуликов и трутней! Вся власть Советам! _(Ударил_в_бубен,_поет.)_



_«Будем_душить_фараонов_

_Пальцами_голой_руки...»_



_Его_собутыльники,_в_том_числе_и_Григорий,_подпевают._



ШАМАН. Однако ты не худо шаманишь. Только шибко громко. Тоже мухоморов наелся?

РОЧЕВ. Мухоморы – шаманская отрава. Мы – революция. Мы – социализь. Верно, Марья Васильевна? Иди в тот чум, учи. А кто против будет, скажи мне. Я их живо вот так... И – всегда ко мне. Учи, Марь Васильна... Нам шибко нужны грамотные. Чтобы всегда... чтобы везде... вот так. Нужны! Всегда! Везде! _(Своим.)_ Айдате. _(Ударил_в_бубен.)_

_«Дружно,_товарищи,_в_ногу,_

_Нет_нам_возврата_назад..._

_Всем_беднякам_на_подмогу_

_Красные_люди_спешат»._

_(Горланя,_уходит_вместе_со_своими_дружками.)_

ШАМАН. Смотри, Ядне, какая громкая власть! На всю тундру шумит.

МАША. Ошибаешься, Ефим: эти-то только на тундру... А мы хотим новую жизнь дать всему трудовому народу.

ШАМАН. Уй-о! Где же вы столько бубнов возьмете? А колотить в них будут такие же, как Петька Зырян?

МАША. Зырян – это всего лишь ошибка. И мы ее исправим.

ШАМАН. Ошибка-то она вон командует, водку хлещет. При мне такого не было. И сколько сейчас таких ошибок! Уй-о! Бедный народ!

МАША. Все наладится, Ефим. И народ наш не бедный. Вот реки станут – съезжу в Лурьян, и не будет твоего Петьки,

ШАМАН. Петька не мой. Петьку вы ставили, Марья Васильевна. Новый шаман со старым бубном. Ни одна власть без бубна не может. Так будет вечно.

МАША. Даже если ты очень этого хочешь, все равно так не будет, Ефим. Вот посмотришь, уберут твоего Петьку.

ШАМАН. Или тебя уберут. _(Сочувственно.)_ Не с теми идешь, Марья Васильевна. Со мной идти надо было. И тогда твоя школа была бы цела.

МАША. А ведь я знаю, кто ее сжег, Ефим. И кто натравил эту женщину, знаю. _(Уходит.)_

ШАМАН. Девка-то умная, Ядне. Ни к чему нам умные девки... Совсем ни к чему.



_Старики_у_костра._Матвей_снова_подбрасывает_дровец._



ЕФИМ. Ты видишь? Я не был против твоей власти. Я вместе со всеми строил социализм. Я строил, а большевик Петька Рочев пьянствовал.

МАТВЕЙ. Какой он большевик? Он и рядом с большевиками не сидел. Направили его к нам бригадиром... не разобрались...

ЕФИМ. А ведь до того Петька был тихим работящим парнем. Побывал в Лурьяне, власти отведал и начал бесчинствовать. Значит, было где поучиться! Вот она, власть-то, как слабых людей портит! Опьяняет, головы кружит. А головы-то не крепкие...

МАТВЕЙ. Устал я слушать тебя... Помолчи. Ишь как разговорился. И без тебя одни разговоры вокруг. Зачем сбежал, Ефим? Четвертый раз убегаешь.

ЕФИМ. Смерть за спиной почуял. И потянуло меня на родину. Да не повезло... забрел в твою избушку.

МАТВЕЙ. Рано или поздно мы должны были встретиться, Я долго ждал этой встречи...



_В_чуме_Салиндеров._Здесь_теперь_светло,_чисто._На_одном_из_нюков_портрет_Ленина,_на_другом –_доска_белая._На_доске_углем_написано:_

_«Ой_ты,_Русь_моя,_Родина_кроткая,_

_Для_тебя_я_любовь_берегу._

_Весела_твоя_радость_короткая_

_С_громкой_песней_весной_на_лугу»._



МАША_(своим_ученикам_и_слушателям,_которых_не_видно)._ Есенин – поэт, конечно, не совсем наш. _(Застенчиво,_тихо.)_ Хотя стихи у него прекрасные. Очень русские стихи... Но нам ближе пролетарские поэты, об этом поговорим в следующий раз. На сегодня хватит. Можете расходиться. Завтра как обычно, в это же время.



_Голоса_детские,_женские:_«До_свиданья,_Марья_Васильевна!_Лакомбой!»_

_Маша_одна_в_чуме._Прибирает_столы,_хочет_стереть_с_доски_стихи,_но_с_тайной,_с_восторженной_улыбкой_перечитывает_их._Затем_снимает_с_печурки_ведро_и,_вынув_из-под_спящего_малыша_пеленки,_начинает_стирать._

_В_тени_спит_пьяный_Григорий._Подле_него,_опять_с_синяком,_сидит_Анфиса._Она_водит_по_букварю_пальцем:_«Аня_и_Саша_дети._У_них_есть_мама..._Сава!»_По-детски_хлопнула_в_ладоши._

Интересно?

АНФИСА. Беда как интересно! Буковки черные, вроде муравьев. Побежали одна к другой – цепочка составилась, слово называется. Потом еще много слов. «У них есть мама». И у Костьки есть мама. Эта мама я. Как написать про это, Марья Васильевна?

МАША_(взяв_уголь,_пишет)._ Эта мама я, Анфиса Салиндер. Вот, пожалуйста.

АНФИСА_(хлопнув_себя_по_бедрам)._ Эта мама я, Анфиса Салиндер. Уй-о! Жить хочется!

МАША. Вот и прекрасно. Живи.

АНФИСА. Мне бы Матвейку еще... Ты не отнимешь у меня Матвейку?

МАША_(после_паузы)._ Если он полюбит тебя... его никто не отнимет.

АНФИСА_(перебивая)._ Он любил меня, пока ты не пришла. Разве не знаешь? Костька его сын.

МАША. Что ж, живите. Только сперва разведись с Григорием.

АНФИСА. Зачем? Мужики имеют двух жен. Я хочу иметь двух мужей. Гришка будет работать. Матвейка будет любить.

МАША. Какая ты смешная!

АНФИСА. Я грамотная. Я буду читать им букварь. _(Толкает_Григория.)_ Эй, Гришка! Пойди дров наруби! Хватит бока пролеживать!



_Григорий_что-то_бормочет_во_сне._



МАША. Теперь его не разбудишь.

АНФИСА_(глядя_на_Машу)._ У тебя щека в саже. Умойся.

МАША_(заглянув_в_маленькое_зеркальце)._ Ой, правда! Какая грязнуля!

АНФИСА. А я – нет, не грязнуля. Я вчера умывалась.

МАША. Умываться нужно каждый день. И перед едой мыть руки. Белье стирать тоже надо.

АНФИСА. У меня нет белья. Я накидываю ягушку на голое тело.

МАША. Я дам тебе свою рубашку. И все остальное дам тоже.

АНФИСА. Давай скорей! Я хочу быть такой же красивой, как ты.

МАША_(не_без_зависти)._ Ты и так красивая. Очень красивая.

АНФИСА_(качает_головой)._ У меня нет рубашки. И другой твоей сбруи нет.



_Маша_дает_ей_принадлежности_женского_туалета._Анфиса_уходит,_вскоре_появляется_в_нижнем_белье,_

Сава?

МАША. Только лифчик надевают под рубашку. Ты сверху надела.

АНФИСА_(очень_непосредственна)._ А, сейчас. _(Смахнула_бретельки_и_запряглась_в_лифчик.)_ Ну как, я красивая?

МАША. Ужасно! Теперь платье мое примерь. _(Помогает_обрядиться_в_платье.)_

АНФИСА_(в_восторге)._ Марь-яя! Я же совсем как русская!

МАША. Ты совсем как женщина. Очень красивая женщина. Очень молодая.

АНФИСА. Такую Матвейка полюбит. Если он жив, мой Матвейка.

МАША. Он жив, Анфиса. Я верю, что он жив.



_В_чум_входит_заросший,_оборванный_Матвей._



АНФИСА. Матвей-а! Мы тебя совсем потеряли.



_Маша_и_Матвей_молча_смотрят_друг_на_друга._На_улице_точно_метрономы_отстукивают_топоры_Ядне_и_Шамана._Звучит_тема_«Песни_Сольвейг»._



ГОЛОС МАШИ. «Мамочка, можешь поздравить меня. Я подала заявление в комсомол. Когда подстынет, пойду на комсомольское собрание. Сейчас на нашу главную усадьбу не проберешься. Немножко волнуюсь. Это странно, что большая восемнадцатилетняя девка до сей поры не комсомолка? Ну, ничего, теперь скоро. Живу совсем на отшибе. До Лурьяна шестьдесят километров. До района – сто двадцать. Но если добираться напрямую, через священное озеро, Эмторпугал, то чуть ближе. Правда, смешно? Священное озеро... А я не выдумываю. Оно считалось священным и принадлежало здешнему шаману. Теперь стало колхозным, и я немало повоевала за него. Я соскучилась по тебе, мама! Часто вспоминаю, как ты меня провожала. Пароход, как большая белая птица, медленно уплывал от берега, от тебя, от дома, от детства. Ты казалась все меньше, меньше. И вдруг мне стало больно от мысли, что матери уменьшаются на расстоянии. Это неправда, мамочка! Это неправда! Где бы я ни была, ты для меня всегда огромна. Но в ту минуту мне вдруг захотелось приостановить время, задержаться хотя бы на часок в детстве. Но пароход плыл, и время летело... Ох как быстро оно летит! Ну и пусть летит, мам!»



_Анфиса_ревниво_переводит_взгляд_с_Маши_на_Матвея._Охорашивается_перед_зеркалом._Увидав_висящие_на_стене_Машины_косы,_снова_пристегивает_их_к_своим_волосам._Матвей_не_замечает_ее_ухищрений._



ГОЛОС МАШИ. «Против этого я не протестую. Ведь нужно же когда-то становиться взрослой, когда-то взваливать на свои плечи ответственность и за себя и за каждого человека, за его будущее...»



_Просыпается_Григорий._Увидав_Матвея,_вскакивает,_испуганно_прижимается_к_стене._



МАТВЕЙ_(бросается_к_Маше)._ Ты жива? Жива?

АНФИСА. Матвей-а! Сладкий Матвей-а! Молодой Матвей-а! Посмотри, как я красива!



_Затемнение._



ГОЛОС МАШИ. «Я не слишком звонко говорю, мама? Но, честное слово, я не лукавлю. Я говорю то, что думаю. Потому что люблю людей. Я хочу, чтобы каждый был искренен, чтобы не было трусости, не было лжи... Больше всего я довольна, мама, что ни разу в жизни не солгала... Вот струсила, правда, однажды... Но я изо всех сил делала вид, что мне не страшно...»



_Старики_у_костра._



МАТВЕЙ_(шепчет)._ Маленькая она была... а отважная!

ЕФИМ. Ты бы мог ее сохранить. Но ты пошел против брата...



_Топоры_смолкли._Слышится_грохот_бубна._Пьяная,_разгульная_песня._Рочев_гуляет,_поет:_«Мы_сами_копали_могилу_свою,_готова_глубокая_яма...»_



ГОЛОС МАШИ. «Я разболталась, мама. А ты можешь подумать, что я жалуюсь, что мне трудно... Мне трудно, конечно. Но и хорошо, мама. Именно потому и хорошо, что трудно! Вот сейчас допишу письмо и постараюсь до последней морщинки восстановить в памяти твое лицо. Или на нем теперь морщинок прибавилось? Наверно, и я в этом повинна, прости. Раньше я бы взяла кисть и нарисовала тебя... Теперь не решаюсь: поняла, что рисовать совсем не умею. Я встретила здесь необычайно талантливого человека, ненца. То, над чем я просижу день или два, он исполняет за две-три минуты. Вот видишь, мамочка, я взрослею. Уже могу признавать чужие достоинства и собственные недостатки. Отметь это для себя. Целую тебя крепко-крепко. Твоя Маша».



_Старики_у_костра._



ЕФИМ. Долго они пьянствовали тогда. Долго куражились над людьми.

МАТВЕЙ. А тебе на руку это было! Ты еще масла в огонь подливал!

ЕФИМ. Надо же было показать, какая она, ваша новая власть! Все вино, которое в лавке было, выпили. Потом ко мне пришли...



_Рочев_и_компания._Он_по-прежнему_с_бубном._Там_же_Шаман_и_Ядне._



ШАМАН_(тюкая_топором)._ Что, Петьша, голова болит?

РОЧЕВ. Болит, Ефим, шибко болит. А вина в лавке нету.

ШАМАН. Экая досада! Какие маленькие лавки строят! Надо такие, чтоб на всю жизнь пить и не выпить.

РОЧЕВ. Досада, Ефим, вот уж верно, досада!

ШАМАН. Не знаю, как горю твоему помочь.

РОЧЕВ. Помогай, Ефим, помогай. Никак нельзя, чтобы у власти голова болела. У тебя, однако, спиртишко есть.

ШАМАН. Есть, есть спиртишко. Как ему не быть? Обязательно есть. Так ведь он денег стоит, Зырян. А денег у тебя нет.

РОЧЕВ. Давай в долг, Ефим. Нам свадьбу играть надо.

ШАМАН. Свадьбу? Кто женится?

РОЧЕВ. А вот Гришка. На учителке.

ШАМАН. Учителка разве согласна?

РОЧЕВ. Ее согласия не требуется. Гришка согласен. Я согласен. Этого хватит. Давай спирту, Ефим. Шибко надо.

ШАМАН. Нет, однако, не дам. Зачем назначил меня на тяжелую работу?

РОЧЕВ. Переведу на легкую. С этого дня будешь моим заместителем. Давай спирту.

ШАМАН. Все равно даром не дам. Неси шкурки взамен или еще что...

РОЧЕВ. Шкурки были... были. Нет их. Все в лавке. Хошь, малицу принесу?

ШАМАН. Если новая – неси.

РОЧЕВ. Новая, совсем новая. _(Уходит_к_жертвеннику,_снимает_с_сучка_малицу_и_возвращается.)_

ШАМАН_(сделал_вид,_что_не_видел)._ Малица-то, однако, не твоя.

РОЧЕВ. Земля эта чья? Наша... И все, что на нашей земле, тоже наше.



_Забрав_малицу,_Шаман_уходит_и_вскоре_приносит_Рочеву_бутыль_спирта._Рочев_и_его_собутыльники_удаляются._



ШАМАН. Разумно правит новая власть! Шибко разумно! Давай, Ядне, поможем ей. Может, скорей кончится? _(Смеется.)_ Малицу-то он на капище взял. Пожертвованная малица была. А он взял. Украл, выходит. Вот так, Ядне. Украл Петька малицу-то! Когда так было? Никогда не бывало. Уй-о! Совсем дурак! Так мы и людям скажем. Из дураков дурак. Побольше бы таких. _(Пауза.)_ Я смотрел твоего оленя, Ядне. Чума его давит. Запусти-ка ты его в колхозное стадо. Это и будет наш подарок колхозу...



_В_чуме_Салиндеров_крик._Это_Матвей_выбросил_из_чума_Рочева_и_его_собутыльников._Завязалась_драка._Матвея_скрутили._Машу_силком_усадили_рядом_с_Григорием._



ГРИГОРИЙ. Ну вот, Машка, теперь ты и по закону моя жена.

РОЧЕВ_(входя,_строго)._ Еще не жена. Я слов таких не говорил. Когда скажу, тогда и будет.

МАША. Отпустите меня! Вы не имеете права.

РОЧЕВ. Не упрямься, Марь Василька. Тебе давно пора замуж. Тебе рожать надо.

АНФИСА. Ага, так. Давно пора. Не теряйся, Гришка, женись, а то опять ушами прохлопаешь.

МАША. Он же муж твой, Анфиса! Как ты можешь выдавать меня за своего собственного мужа?

РОЧЕВ. Он был ее муж. Теперь не будет. Я освобождаю. Ты больше не муж ей, Гришка. А ты, Анфиса, ему не жена. Ясно?

АНФИСА. Я свободна, Матвейка! Я свободна! Ты слышишь?

МАТВЕЙ. Развяжи мне руки.

АНФИСА. После того как они поженятся.

МАША. Послушайте, что вы мелете? Ведь, чтобы развести людей, нужно оформить документ.

РОЧЕВ. Документ? _(Растерялся.)_

МАША. Ну, бумагу такую с печатью.

РОЧЕВ. Ага, правильно.

МАША_(ухватившись_за_эту_мысль)._ А бумаги у вас нет. И нет печати. Значит, развод недействителен.

РОЧЕВ. Ага, так. Я упустил это из виду. Пойду схожу за гумагой. Есть у меня гумага с печатью. _(Уходит.)_



_Входит_Шаман._



ШАМАН. Матвейку-то зачем связали? Нехорошо, отпустите.

ГРИГОРИЙ. Буянит шибко. Жениться мне не дает.

МАША. Послушайте, вы умный человек?..



_Шаман_кивает._

Хоть вы им скажите, что они совершают преступление.

ШАМАН. Мне и сказать не дадут. Тут власть – Петька Рочев. Пускай он и говорит.

МАТВЕЙ. Развяжи мне руки, Ефим.

ШАМАН. Я тебя не связывал. Проси тех, кто связал.

МАТВЕЙ. Ну погоди! И вы все тоже... Я вам прижгу пятки, сволочи!

АНФИСА. Не сердись, Матвей-а! Ты теперь мой!



_Вернулся_Рочев,_в_руках_у_него_Почетная_грамота._



РОЧЕВ. Вот гумага с печатью. И слова в ней написаны. _(Маше_и_Григорию.)_ Теперь вы муж и жена.

МАША. Но это же Почетная грамота! Она выдана вам за ударную работу. А нужна совсем другая бумага. Когда люди женятся, им выдают свидетельство о браке.

РОЧЕВ. Пиши, Ефим.



_Шаман_берет_ручку,_ждет._

Бригадир Рочев женил Гришку Салиндера на учительнице Марье Васильевне. Всё! Где мне подписаться в этом свидетельстве?

ШАМАН. Вот здесь, над печатью.



_Рочев_(обмакнув_палец_в_чернила,_прижимает_его_к_листу)._Теперь_вы_муж_и_жена._Нате_вашу_гумагу._



АНФИСА. Давай и мне такую гумагу. Я Матвейку в мужья беру.

РОЧЕВ. Больше нет. Бери без гумаги. Митинг кончился. Давайте пить.



_Шаман,_налив_Григорию_и_Рочеву_по_стакану_спирта,_подмигнул_Маше._Те_выпили_и_опять_захмелели._



ШАМАН. За молодых худо пьете. Видно, и жить худо будут. _(Снова_налил.)_

РОЧЕВ. При Советской власти ни-кто... никто худо жить не будет. _(Пьет.)_

АНФИСА. А за нас с Матвейкой никто не пьет.

ШАМАН. Э, день длинный. За всех выпьем.



_Рочев_(ударив_в_бубен)._

_«Дружно,_товарищи,_в_ногу._

_Нет_нам_возврата_назад._

_Всем_беднякам_на_подмогу_

_Наши_отряды_спешат...»_



_Бубен_его_глохнет,_колотушка_увяла._Собутыльники_тоже._Но_кто-то_еще_шевелится,_кто-то_тянет_руку_с_пустым_стаканом._Шаман_подливает._Маша_вскочила,_подбежала_к_Матвею._



АНФИСА. Мой Матвейка! Не тронь его!

МАТВЕЙ. Отцепись, постылая!

АНФИСА. Посты-ыла-ая?! Ты сказал, постылая?



_Маша_развязывает_Матвея._



МАТВЕЙ. Ишь придумали! Силком женить! Я всех вас перестреляю! _(Схватил_ружьё.)_

МАША. Не надо, Матвей. Не горячись. Темные они... а сейчас еще и пьяные. Не надо.

МАТВЕЙ. В тюрьму их... и этого тоже! _(Указывает_на_брата.)_

ШАМАН. Славно отблагодарил за спасение. _(Усмехнулся.)_ Меня-то за что, брат?

МАТВЕЙ. За то, что спаиваешь их, на Машу натравливаешь.

ШАМАН. Спаивать – это было. Так ведь я ради вас и спаивал. Не напои я их – быть бы тебе на Анфиске женатому. А ей – Гришкиной женой.

АНФИСА. Обманул, проклятый! Не любит меня Матвейка! Сказывай, Матвейка: эту любишь?

МАТВЕЙ. Сказано: отвяжись!

АНФИСА. А, так! Кыш из моего чума! Из стойбища кыш! _(Срывает_доску,_выбрасывает_книги,_тетради.)_

МАША. За что ты меня, Анфиса? Я же добра тебе хочу.

АНФИСА. Уходи! Убирайся, если жить хочешь. Все убирайтесь!



_Шаман,_посмеиваясь,_уходит._Компания_спит._Кто-то,_впрочем,_стоит_на_карачках,_кто-то_ползает_еще._



МАТВЕЙ. Идем ко мне, Марья Васильевна. _(Уходит_вместе_с_Машей.)_

АНФИСА_(вслед_им)._ Не жить тебе с ним, Машка. Не жить, попомни мое слово.



_Старики_у_костра._



МАТВЕЙ. Пришла в чум ко мне. С виду веселая, а глаза... глаза, как у раненой нерпы. Печальные такие глаза. Поглядел я в них – сердце остановилось. Все бы сделал, чтоб ей веселей стало. Что, спрашиваю, делать надо? Она молчит. Думал, растерялась она. Нет, не растерялась. Видно, себя выверяла. Поглядела опять на меня – совсем другие глаза стали: сияют, будто сквозь ветки солнышко смотрит. Пусть, говорит, останется как было. Люди должны в добро поверить! Не надо запугивать их. Их и так много пугали... Добром людей учить надо. А я жаловаться хотел. В Лурьян собирался... Послушал ее, не стал жаловаться. И вскоре ушел в тайгу на промысел. Петька Зырян с Гришкой на время притихли. В школе опять занятия начались. Занимались в моем чуме.



_Улица._Маша,_Матвей._



МАША. Удачной охоты тебе, Матвей.

МАТВЕЙ. Боюсь я, как бы эти опять чудить тут не начали.

МАША. Я им письмо показала. «Вот, – говорю, – тут все про вас написано. Безобразничать станете – отправлю письмо в милицию». _(Смеется.)_ Письмо-то маме.

МАТВЕЙ. Боюсь я за тебя. Одна останешься.

МАША. Не одна. Ребятишки со мной. Ступай, не волнуйся. И возвращайся скорее. _(Взяла_его_за_руку,_погладила.)_

МАТВЕЙ. Я тебе одну штуку хочу подарить... чтоб помнила. _(Уходит_в_чум_и_вскоре_появляется_с_небольшим_полотном.)_ Вот это я рисовал долго, три дня почти.

МАША_(захлопала_в_ладоши)._ Ой! Как это замечательно! Как замечательно, Матвей! И ты сделал это всего за три дня?

МАТВЕЙ. Долго, долго делал... переделывал даже. Ни охота, ни рыбалка на ум не шли.

МАША. Горы-то у тебя какие... горящие! Ну словно люди! Похоже, дышат они, к глазу тянутся.

МАТВЕЙ. Поют горы... потому что душа пела, когда рисовал. _(Тихо.)_ Про тебя пела, Маша.

МАША. Красиво пела твоя душа. И я рада, что она про меня пела. Мы так и назовем эту вещь: «Горы поют».

МАТВЕЙ. Называй как хочешь. Я в этих горах охотиться буду. Вот здесь.



_Старики_у_костра._



МАТВЕЙ. Ушел я... А уходить-то нельзя было. Да разве мог я тогда подумать? Совсем одурел после того разговора...



_Вокализ –_тема_Сольвейг._



ГОЛОС МАШИ. «У нас весна, мама. Скоро полетят лебеди, журавли. Я так люблю, когда они галдят. Их прилет – вечное обновление. Это, наверное, странно, что человек, которому едва исполнилось восемнадцать, лопочет об обновлении? Что это значит, мамочка? Неужели преждевременная старость души? Не верится мне, что старость, не хочу стареть. Старость – это мудрость морщин, это умение прощать человеческие слабости, даже пороки. А я не умею этого и никогда, должно быть, не научусь. Нет, во мне, конечно, достаточно доброты и снисходительности, но все-таки я максималистка... Я за скорое одоление зла, а не за ожидание, когда зло перекуется в добро... хотя пробую переломить себя: скоро только сказки сказываются. И все же я не Сольвейг. Но как я люблю Сольвейг, мама! Как я ее люблю! Мне дорога ее теплая грусть... а грусть для меня роскошь. Непозволительная роскошь. Я давлю ее в себе, пусть люди видят меня улыбающейся. Пусть они думают, что я никогда не отчаиваюсь...»



_Старики_у_костра._



МАТВЕЙ. Костер-то догорел.

ЕФИМ. Уй-о! Догорел. _(Вздохнул.)_ Может, еще трубочку выкурим?

МАТВЕЙ. Вторая трубка – вторая жизнь. К чему тебе жизнь вторая, Ефим? Ты и в первой много напакостил. Устал, наверно, от пакостей-то?

ЕФИМ. Один добро делает, другой – пакости. Оба живут. Устают не от добра и не от пакостей – от длинной дороги. Моя дорога была длинной и ухабистой. По горам шел, по ущельям, то вверх, то вниз. Да ведь и ты жил не лучше. _(Смеется.)_ Ты сидел. Я сидел... Ты убегал из тюрьмы. Я убегал...

МАТВЕЙ. Я на войну убегал. Ты – просто на волю.

ЕФИМ. Разве воля хуже войны? Во-оля! Воля – сава, Матвей!

МАТВЕЙ. Воля для гордых людей, для сильных. Ты подл и злобен. Тюрьма или смерть – вот твоя воля.

ЕФИМ. Я тоже гордый, Матвей. Я тоже сильный. Меня много ломали – сколько живу! – а до сих пор не сломили. Я верен себе. Значит, я не подл. Себя храню. Вот опять убежал... в четвертый раз... _(Кричит.)_ Моя-я во-оля! Не ты бы, так я подольше на воле побыл. Может, до конца жизни. Мне уж немного осталось. _(Злобно.)_ Встретился, шайтан!

МАТВЕЙ. Я двадцать лет ждал этой встречи. Я только этим ожиданием и жил. Бывало, иду по лесу и все думаю: «Вдруг за этим кустом Ефим притаился? Уж я его...»

ЕФИМ. Ты бы лучше не ждал. Ты бы лучше делом занялся. У тебя, помню, красивое дело было... рисовал.

МАТВЕЙ. Ранили меня на войне... в голову ранили. С тех пор все краски померкли. Мир серый какой-то стал, как пепел. А может, они раньше померкли... когда Маши не стало. Не помню... Готовься, Ефим. Время твое истекло.

ЕФИМ. Я вот думаю, не помереть ли мне дома? Родился в Орликах, там бы и помереть. На родину шел... дай с родиной повидаться, Матвей!

МАТВЕЙ. С родиной? _(Пауза.)_ Это справедливое желание.

ЕФИМ. Увижу Орлики и умру. Обниму эту землю вот так... земля-то моя... и – умру.

МАТВЕЙ. Так нельзя, Ефим. Так на войне помирали. Друг у меня был, Прокопий Гордеев. Веселый русский парень... три раза из огня меня выносил. Сам пал от пули в четвертый раз. Пал и землю обнял. Правда, земля-то была венгерская... Но он воевал за нее, так она как бы и наша. Там и остался он... Пойдем, Ефим. Костер потушим и пойдем. Землю обнять – святое желание. _(Опустил_голову.)_ Эх, Пронька, Пронька! Мне бы погибнуть-то, не тебе. Один я. У тебя жена молодая осталась. Не тебе, кому-то другому детей нарожала. Эх, Пронька, Пронька!



_Вокализ –_«Песня_Сольвейг»._



ГОЛОС МАШИ. «Ах, как я жду, как жду, когда полетят домой птицы! Потом еще немного, и вслед за ними прилечу к тебе я...»



_В_поселке_что-то_произошло._Шаман,_Рочев._



РОЧЕВ. Что делать, Ефим? Слыхал, поди? Олени колхозные дохнут.

ШАМАН. Все живое когда-нибудь дохнет. И ты сдохнешь, Зырян.

РОЧЕВ. Я сдохну – не жалко. Оленей жалко! Куда мы без оленей-то? Олени – жизнь наша.

ШАМАН. Куда велишь. Ты власть.

РОЧЕВ. Не надо так, Ефим. По-другому надо. Советуй, ты же мой заместитель.

ШАМАН. Шаман у глупца заместителем быть не может. Сам натворил, сам и думай.

РОЧЕВ. Уй-о! Как же мне думать-то, а? Как думать, когда голова не думает?

ШАМАН. Бей в бубен и пой. Если пить уже нечего.

РОЧЕВ. Не могу пить. Сердце сосет. Уй-о! Несчастный я человек! Зачем согласился быть начальником?

ШАМАН. Рыбак ты был хороший. Вот и рыбачил бы. Черпать рыбу – это как раз по твоему уму. Черпал бы, не лез бы куда не следует. _(Властно,_с_презрением.)_ Отдай мой бубен!

РОЧЕВ. А песню ты выучил?

ШАМАН. Какую песню?

РОЧЕВ. Ну ту, что я пою: «Дружно, товарищи, в ногу...»

ШАМАН. Мне такие товарищи не нужны. Я сам себе товарищ.

РОЧЕВ. Опасный ты человек, Ефим! Однако зря я тебя заместителем-то назначил!

ЕФИМ. Не знаю, кто из нас двоих опасней для твоей власти.

РОЧЕВ. Не ссорься со мной, Ефим. Лучше совет дай. Олени-то падают. Похоже, чума. Заразим все стадо.

ШАМАН. Камлать буду. С духами разговаривать буду. Голос мой услышите – тоже кричите. Духи от вас отвернулись. Может, смилуются над дураками. _(Ударил_в_бубен,_пронзительно_вскрикнул.)_



_Появляются_люди,_они_робко_поеживаются._Шаман_забил_в_бубен_яростнее,_воззвал_к_духам..._Молчат_духи._Горы_молчат._Молчат_и_оробевшие_люди._Крик_Шамана_приводит_их_в_ужас._Такого_камлания_еще_не_бывало._Гремит_бубен,_носится_ласкою_Шаман,_невидимый_для_нас,_где-то_у_своего_чума._И_вот_выкрикнул,_почти_простонал,_снова_вскрикнул_торжествующе,_страстно,_счастливый_оттого,_что_духи_вняли_ему._Люди_вздрогнули,_пали_на_колени._Пал_и_Рочев,_здешняя_власть._И_Анфиса_с_Григорием,_все._

Слышите? Слышите их? Я вас спрашиваю: слышите ли вы духов?

РОЧЕВ. Слышим, Ефим. Тебя слышим.

ШАМАН. Не меня, дурак, духов. Они говорят: «Утопите больных оленей в священном озере. Вода поглотит всю заразу. Только так можете спасти стадо». _(Изменив_голос.)_ Утопите оленей... утопите оленей...

РОЧЕВ. Сделаем, Ефим, все сделаем, как велишь. _(Поправился.)_ Как велят твои духи. _(Расталкивает_одуревших_от_камлания_людей,_уходит.)_



_И_вскоре_мы_слышим_крики_загонщиков:_«Хей-о!_Хей-хе!_Хей-о!_Хей-хе!»_

_Входит_Шаман_расслабленной_походкой,_волоча_за_собой_пробитый_бубен._Падает_на_колени,_потом_валится_набок_и,_неловко_поджав_ногу,_долго-долго_лежит._Кажется,_что_он_умер._А_он_просто_изнемог._

_Крики:_«Хей-хе!_Хей-о!»_



ГОЛОС МАШИ. Что вы делаете, изверги? Зачем оленей в озере топите?

ГОЛОСА. Хей-о!

– Хей-хе!

МАША_(выбежав)._ Это вы... это ты их заставил, подлец! Останови! Слышишь? Останови, говорю!

ГОЛОСА. Хей-о!

– Хей-хе!

МАША_(трясет_обессиленного_Шамана)._ Негодяй! Негодяй! Ну что ж, хватит с тебя, попрыгал! Теперь в другом месте будешь прыгать! _(Уходит.)_



_Шаман,_поднявшись,_смеется,_вешает_себе_на_обруч_очередной_бубенчик._Потом_сбрасывает_с_головы_обруч,_топчет_его._



ГОЛОСА. Хей-о!

– Хей-хе! Хей-о!



_Старики_у_костра._Затушили_костер,_собираются_уходить._



МАТВЕЙ. Поторапливайся, Ефим. А то не успеешь с Орликами проститься. Тебя могут найти раньше, чем мы туда попадем.

ЕФИМ. Поспеем, я чувствую. Стосковался я по родимым местам.

МАТВЕЙ. Айда, не будем тянуть время. Твой час пробил.

ЕФИМ. Ты охотник, Матвей. Ты лучше знаешь, чей час пробил. Ну да, так. Ты знаешь.



_Бредут_к_смерти_два_усталых_человека,_два_врага,_два_брата._Бредут._А_горы_молчат._И_костер_потух._И_кажется,_никто_уж_не_зажжет_его_снова._



_В_стойбище._

_Пьяный_Григорий_появляется_с_головою_оленя..._Целует_ее,_плачет._



ГРИГОРИЙ. О Мирцэ мой, Мирцэ! Цветочек мой! Почему ты так рано отцвел? Почему отпали твои белые крылья? Пропаду без тебя! Совсем пропаду. О Мирцэ! Мой Мирцэ! _(Пьет_вино,_плачет.)_ Без бабы проживу, без винка проживу. Нет тебя – нет жизни для Гришки. Кормилец мой! Друг крылатый! Брат! О Мирцэ! Мой Мирцэ! Пал ты. Пало все колхозное стадо... Сколько пешек нерожденных пало, сколько неблюев! Сколько важенок, сколько хоров! И мы все помрем с голоду! Все помрем! Все подохнем! Все! Все!

АНФИСА. Ревешь как медведь раненый. Совсем потерял мужскую силу.

ГРИГОРИЙ. Потерял, потерял, Анфиска. Все потерял. Ничего теперь нет. Кто я без Мирцэ?

АНФИСА. И жены у тебя нет. Я уж не жена. И учителка не жена.

ГРИГОРИЙ. Не жена, не жена. _(Пьет.)_ Все потерял...

АНФИСА_(как_бы_прощупывая)._ И силу потерял...

ГРИГОРИЙ. Потерял, потерял... _(Падает_наземь,_плачет.)_

АНФИСА_(взяв_хорей,_лупит_его)._ А у меня возникла сила. Много силы! Злости много! Запорю-ю! _(Бьет.)_



_Входит_Рочев._



РОЧЕВ. Где учителка? Кто видел?

АНФИСА. В Лурьян ушла. Доносить на вас пошла.

РОЧЕВ. Догнать! Не догоним – беда будет. Всех заарестуют.



_Входит_Шаман._Он_без_бубна,_без_обруча._Ничем_не_отличается_от_своих_сородичей._



ШАМАН. Всех-то за что? Только тебя, за то что Гришку силой хотел оженить, что озеро рыбное испоганил, что малицу с жертвенника пропил...

РОЧЕВ. Сам же сказал: топить оленей...

ШАМАН. Не я сказал. Духи сказали. А духов нет, Петька. Духи – это я. _(Повторяет_чужим_голосом.)_ Утопите больных оленей...



_Анфиса_(всплеснув_руками)._Уй-о!_(Снова_принимается_бить_пьяного_мужа.)_



РОЧЕВ. Зачем врал? Кому теперь верить?

ШАМАН. Никому не верь. Все врут. Анфиску посадят за то, что учителку выгнала из чума. Книжки сожгла, столы изрубила...

АНФИСА_(прекратив_экзекуцию),_ Уй-о! Неужто вправду посадят?

ШАМАН. И Гришку с тобой... он учителку в тундру силком увез, оленей угнал...

АНФИСА. Опять учителка... везде она... Ненавижу!

РОЧЕВ. Из-за нее нас всех посадят! Из-за одной куропатки пропадут все охотники!

ШАМАН. А может, и не посадят! Убрать – не посадят.

АНФИСА. Как убрать?

ШАМАН. Как убирают камень с дороги? Мешает – убирают.

РОЧЕВ. О, сильно мешает! Беда как мешает!

ГРИГОРИЙ. Баба же... убивать бабу жалко. Красивая баба.

АНФИСА. Меня убивал – не жалко? Каждый день убивал... Говори, зачем меня убивал? Чтоб с ней путаться, так?

ГРИГОРИЙ_(трезвея,_отбрасывает_ее)._ Отстань, не жужжи.

АНФИСА. Все равно Матвейка тебя опередит! Не достанется тебе агитатка. Ему достанется.

ГРИГОРИЙ. Ему-у?.. Ну не-ет! Никому не достанется! Только вот как убивать? Не медведь она, не волк... Человек... баба.

АНФИСА. А я не человек? Я тоже была человек. Ты меня сделал нечеловеком!

ШАМАН. Можно и не убивать... Можно живой оставить.

РОЧЕВ. Тогда донесет. Тогда посадят.

ШАМАН. Спешишь ты вечно. Ну спешишь, а что хорошего в жизни сделал? Ничего, кроме глупости. Молчи лучше, когда умные люди разговаривают.

РОЧЕВ. Молчу, Ефим, молчу. Говори ты. Ты умный.

ШАМАН. Возьмем упряжку... догоним. Оленей больных запряжем. Они скоро выдохнутся. Учителку к нарте привяжем... Когда замерзнет, когда олени сдохнут... опять в нарту запряжем... учителку отвяжем... Не надо убивать. Мороз убьет. Все остальное на Матвейку свалим. Скажем, малицу с жертвенника украл, скажем, стадо загнал в озеро. Скажем, девке грозил, потому что бабой его не стала. Все скажем!

АНФИСА. Уй-о! Как много для одного человека!

РОЧЕВ. Правильно, Ефим! Ты всегда говоришь правильно! Потому что умный. Давай твоих больных оленей. Догоним учителку. Медлить нельзя.

ГРИГОРИЙ. Догоним, догоним! Никому не достанется.



_Старики_бредут_по_дороге._



МАТВЕЙ. Так и вышло. Догнали ее у озера. Из всех черных дел, Ефим, это было самое черное дело.

ШАМАН. А я не догонял ее. Я агитатку твою не трогал.

МАТВЕЙ. Ты никогда не убиваешь своими руками. Но убийца ты.



_Маша,_Рочев,_Анфиса_и_Григорий._



МАША_(связана)._ Что вы делаете? Отпустите! Отпустите меня, пожалуйста. Мне нужно в Лурьян.

РОЧЕВ. Не можем отпустить, девка. Знаем, зачем в Лурьян спешишь.

МАША. А я не скрываю... за комсомольским билетом иду. Отпустите, а? Ну правда же – за комсомольским билетом! Отпустите! А то я в райком опоздаю.

РОЧЕВ. Отпустим немного погодя. Когда подстынешь. Ага, так.

МАША. Звери вы или люди? За что вы мучите меня? Что я вам сделала?

ГРИГОРИЙ. Замуж за меня не пошла? Вот мерзни теперь. Матвейке не достанешься. Морозу достанешься.

АНФИСА. Отбила Матвейку? А он мой, мой! Сладкий Матвейка, молодой Матвейка! Никому его не отдам!



МАША. Звери вы! Хуже зверей! За что любила вас? Чего ради учила? Звери-и-и! Убийцы проклятые! Ненавижу вас! Не-на-ви-иижу-у-у!



_Старики._



ЕФИМ. Ну видишь? Я не трогал ее. Пускай глупцы убивают других глупцов. А я не стану. Я умный.

МАТВЕЙ. Ты хитрый. Ты скользкий как уж.

ЕФИМ. Я умный.

МАТВЕЙ. А Маши нет... нет Маши!



_Звучит_тема_Сольвейг._



ГОЛОС МАШИ. У вас весна, мама! Скоро полетят гуси, лебеди... Я так люблю их прилет!

МАТВЕЙ. Я отыскал ее через два дня. Она лежала на нарте. В упряжке были запряжены три оленя. Они – все три – сдохли. Можно было подумать, что Маша просто заблудилась и замерзла... как раз буран был. Но я нашел там трубку Петьки Рочева. И Петьки не стало.

ЕФИМ. А тебя посадили.

МАТВЕЙ. Меня посадили. Сказали, что я загнал оленей в озеро. А я не загонял их... И я убежал из тюрьмы, когда началась война... Меня ранили... Но это потом было. А сначала я успел похоронить Машу. Я положил в ее могилу маленькую красную книжечку. Хотя мог бы положить что-нибудь из утвари. Но ведь она не ненка. И я положил только ту красную книжечку – дали ей посмертно. Такая легкая и такая дорогая для нее. Думаю, я не погрешил против русских обычаев. На войне иногда так делали.

ЕФИМ. Ты не погрешил. _(Смотрит_вдаль.)_ Это что за город?

МАТВЕЙ. Это не город, Ефим. Это Орлики. Там совхоз теперь. В нем очень много оленей. И машин разных много, и катеров, и бударок. А во-он в той школе... слышишь музыку?



_Звучит_«Песня_Сольвейг»._



МАТВЕЙ. В ней учатся дети тех детей, которых учила Маша. Ты не смог остановить жизнь, Ефим. Зря старался.

ЕФИМ. И ты зря жил, Матвей. Агитатки-то нету. И власть ваша в тюрьму тебя посадила. Мы равны.

МАТВЕЙ. Нет. Не равны. Я воевал... И в той школе поют дети ее учеников. А вот памятник на горе... Там лежит Маша. Видишь? Она стоит как живая. Ей, должно быть, холодно на ветру. И я одену ее. _(Надевает_на_памятник_ – _девушка_с_книжками_в_руках_ – _малицу.)_

ЕФИМ_(хрипло)._ Закурить бы... душа мерзнет.

МАТВЕЙ. У меня кончился табак. На, пососи пустую трубку. И готовься.

ЕФИМ. Долго ли? Я готов, Матвей. Да-авно готов.

МАТВЕЙ. Ты хотел обнять землю своих предков. Вот Орлики. Здесь мы жили.

ЕФИМ_(угрюмо)._ В них поселились чужие люди. И земля эта стала для меня чужой. Все чужое.

МАТВЕЙ_(услыхав_лай_поисковых_собак)._ Торопись, Ефим. Тебя ищут. Прощайся.

ЕФИМ. Еще успею. _(Берет_ружье.)_ Заряжено?

МАТВЕЙ. Как положено... на оба ствола.

ЕФИМ. Тебе и одной пули хватит. _(Стреляет_в_Матвея.)_

МАТВЕЙ_(удивленно)._ Опередил ты... меня... говорил, никого... не убивал...

ЕФИМ. Прощай, брат... Встретимся на том свете.



_Матвей_молчит._Жизнь_из_него_вытекла._Глаза_закрылись._Ефим_поднял_упавшую_трубку,_сосет_ее._По_старческим_щекам_текут_слезы._

_Звучит_тема_Сольвейг._Упав_возле_памятника,_Ефим_обнимает_его._

_Подходят_солдаты_из_группы_поиска._



_Занавес_




ПРО ТАТЬЯНУ. ДРАМА В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ





ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА




ТАТЬЯНА ЖИЛКИНА.



ПЕТР_ее_муж._



ЮРА_их_сын._



ИГОШЕВ СЕРГЕИ САВВИЧ.











ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ




_Буран._Бело_вокруг,_безлюдно..._Бьют_часы._

_Поднимается_занавес._

_Деревенская_изба._Вокруг_стола –_лавки,_на_полу –_цветные_половики._В_углу,_на_чурке,_транзисторный_приемник._

_На_столе_праздничный_ужин._Однако_настроение_у_хозяйки_непраздничное._Татьяна_встала_из-за_стола,_включила_приемник,_снова_выключила._

_За_окнами_зима._Валит_снег._Посмотрев_в_окно,_Татьяна_вздохнула,_подошла_к_печке_и,_помешав_угли,_села_на_пол._Кто-то_хлопнул_калиткой._Татьяна_взметнулась,_подскочила_к_зеркалу,_оправила_волосы._Но_радость_ее_при_виде_вошедшего_Игошева_угасла._



ИГОШЕВ_(отряхиваясь_от_снега)._ Что, верно, своего ждешь?

ТАТЬЯНА. И жду. А что в том плохого?

ИГОШЕВ. Плохого-то? Ничего... ежели человек, к примеру, стоящий. Сушь-ка, а ведь ты мне не рада!

ТАТЬЯНА. Гостям кто ж не рад? Проходите.

ИГОШЕВ. Ну, не ври. Другого ждала.

ТАТЬЯНА. Кто запретит мне ждать собственного мужа?

ИГОШЕВ. Хм... мужа. Муж-то у тебя объелся груш.

ТАТЬЯНА. Муж как муж. Иных не хуже.

ИГОШЕВ. Что и говорить: золотой муженек. Что ни день, пьян, шляется неизвестно где. Песни каждой собаке поет. Артист, словом.

ТАТЬЯНА. Артист и есть. Это вы точно сказали. Только ведь это не всякому понятно.

ИГОШЕВ. Где уж нам! Одна ты поняла. Одна ты оценила.

ТАТЬЯНА. И поняла и оценила.

ИГОШЕВ. Поняла, дак и жить бы теперь легше. Что ж почернела-то вся? Связалась с им на свою голову!

ТАТЬЯНА. Да вам-то что? Пришли к нему в дом и его же поносите.

ИГОШЕВ. Чо злишься? Я ему тоже не враг. Наоборот, друг я ему... душой за баламута болею.

ТАТЬЯНА. Не баламут он, Сергей Саввич. Музыкант, каких мало. Может, благодаря ему Хорзова наша прославится.

ИГОШЕВ. Ежели она и прославится когда-нибудь, то благодаря тебе. Да. И таким, как ты, труженицам. А твой музыкант – тунеядец, путаник. Вообще никчемный человечишка!

ТАТЬЯНА. Для кого – никчемный, для меня – самый лучший. Другого не надо.

ИГОШЕВ. Правду говоришь? _(Испытующе_заглянул_ей_в_глаза.)_ Дура! Дуреха! Всю судьбу свою из-за него исковеркала... Щас бы зоотехником была или кем повыше. Нет, институт бросила... свинаркой пошла.

ТАТЬЯНА. Свинарки не люди, что ли?

ИГОШЕВ. Чо не люди-то? Люди, люди... А иные, вроде тебя, просто замечательные люди. Потому и жалею... Живешь как вдова... одна сына растишь. Это при живом-то муже!

ТАТЬЯНА. Очень уж вы заботливы сегодня. Чую, не к добру.

ИГОШЕВ. А я всегда о людях забочусь. Должность моя такая.

ТАТЬЯНА. Ох уж эта должностная работа! Сколько хлопот!..

ИГОШЕВ. Ты не остри, понимаешь. Ты давай на серьезный лад настраивайся.

ТАТЬЯНА. Долго же вы мочало жуете. Короче-то нельзя, что ли?

ИГОШЕВ. Э, нет! Ты меня сперва напои-накорми, потом это...

ТАТЬЯНА. В постель уложить, что ли?

ИГОШЕВ_(смутившись)._ Совсем уж зарапортовалась. До чего языкатый народ – бабы! Хлебом их не корми, лишь бы язык почесать.

ТАТЬЯНА. Ладно уж, садитесь за стол. Дома-то опять небось не поужинали?

ИГОШЕВ. Как-то так вышло... Ушел на работу – жена, понимаешь, спала. Пришел – она в школе... Так вот и живем с моей Петровной.

ТАТЬЯНА. Вот и пуговица оторвалась на рубахе. Снимите, пришью.

ИГОШЕВ. Сам умею. Как-никак старшиной был в армии.

ТАТЬЯНА. Снимайте. Пока ужинаете – пришью.

ИГОШЕВ. Ну, ежели охота, пожалуйста. _(Снимает_рубаху,_садится_за_стол.)_ Готовить ты мастерица. Чего о супружнице моей не скажешь. Однако не думай, что пришел я токо ради этого.

ТАТЬЯНА_(берет_рубашку,_шьет)._ Я и не думаю.

ИГОШЕВ. И не воображай, что я это...

ТАТЬЯНА. Что это?

ИГОШЕВ. Ну, вьюсь около тебя. Хотя женщина ты, конечно, красивая.

ТАТЬЯНА. Около меня и виться бесполезно.

ИГОШЕВ. К нему присохла?

ТАТЬЯНА. Не присыхала бы – не жила бы.

ИГОШЕВ. В жизни всяко бывает, Татьяна. Я вот... с Петровной своей...

ТАТЬЯНА. Не ладится у вас, вижу.

ИГОШЕВ. Сушь-ка, меняй пластинку! Не про то завела.

ТАТЬЯНА. Сами натолкнули.

ИГОШЕВ. Сам, сам!.. Сбила ты меня, вот что. Что-то важное собирался сказать.

ТАТЬЯНА. Сказали уж: что не вьетесь около меня... И что дома вас не кормят.

ИГОШЕВ. Опять за рыбу деньги. Сушь-ка, не серди меня, а? Веди себя, как это...

ТАТЬЯНА. Как именно?

ИГОШЕВ. Ну, как полагается. Да, так о чем я? Ага, вот... Мы на правлении решили Хорзовскую ферму тебе доверить,

ТАТЬЯНА. За доверие спасибо. А только я не возьмусь.

ИГОШЕВ. Как это не возьмешься, когда мы решили?

ТАТЬЯНА. Я-то не решила...

ИГОШЕВ. Ты коммунистка, между прочим. Сам лично рекомендацию давал.

ТАТЬЯНА. Помню. Благодарна за это. Но не справлюсь, Сергей Саввич... Да и образования у меня нет. А руководить фермой без образования... сами понимаете.

ИГОШЕВ. Сушь-ка, ты не финти. Образование – штука наживная. Ты ведь токо курс или два всего не докончила...

ТАТЬЯНА. Это когда было-то? Я все начисто перезабыла. Надо заново начинать.

ИГОШЕВ. Ничего, вспомнишь. Все равно ведь литературу-то почитываешь.

ТАТЬЯНА. До литературы мне! Сын вот растет... возни с ним хватает. Ну и муж... и вообще... Нет, не справлюсь.

ИГОШЕВ. Сына в интернат определи. Мой в интернате, и – ничего, не жалуется. Там им лучше, чем с нами.

ТАТЬЯНА. Я своего не отдам.

ИГОШЕВ. Да что он, маленький, что ли? А в интернате – режим, коллектив там и все такое прочее. Зря, что ль, интернаты придумывали? Не зря, я те точно говорю. Вот погоди, лет через десять-пятнадцать государство целиком возьмет на себя воспитание...

ТАТЬЯНА. Может, и детей рожать будет государство?

ИГОШЕВ. Подсмеиваешь? А между прочим, один итальянец в колбе детей выращивал... Наука, она, брат, до всего додумается. Как говорится, для облегчения всеобщей участи...

ТАТЬЯНА. Я на свою участь не жалуюсь.



_Слышатся_звуки_гармошки._

_Чей-то_голос_выводит:_

_«В_тихий_час,_когда_заря_на_крыше,_

_Как_котенок_моет_лапкой_рот,_

_Говор_кроткий_о_тебе_я_слышу_

_Водяных,_поющих_с_ветром_сот...»_[3 - Здесь и далее, где не указан автор, стихи Сергея Есенина.]



_Выстрел._Гармошка_смолкла._Крик._Топот._

_Вскоре_с_ружьем,_с_гармошкой_под_мышкой_появляется_Петр._Он_слегка_пьян._



ПЕТР. Вон чо! Я тут лишний, кажись? Прошу пардону... не вовремя явился.

ТАТЬЯНА. Уж точно что не во время. В пять часов обещал. А сейчас сколь?

ИГОШЕВ_(смущен)._ Щас двадцать три пятнадцать. Точно так. Двадцать три и даже пятнадцать.

ПЕТР. Ты брось. Во Владивостоке пяти еще нет. _(Поставил_гармошку.)_ Вы не стесняйтесь, продолжайте.

ИГОШЕВ. Сушь-ка, Петр, ты это... ты не нагнетай тут черт те чего. Она мне пуговицу пришивала.

ПЕТР. Неаккуратно любитесь – пуговицы летят.

ТАТЬЯНА. Что ты плетешь, Петя? Я ужин готовила. Я тебя ждала...

ПЕТР. Не дождалась. И ужин достался другому. Аппетит у него, вижу, зверский. Вон даже рубаху снял. Крепконько промялся!

ИГОШЕВ. Да я же токо так. Я тут, понимаешь, про учебу с ней толковал. Учиться, мол, надо. И – сына в интернат...

ПЕТР. А что с ним чикаться-то? В интернат, и все... чтоб не мешал вам... учиться.

ИГОШЕВ. Да я тебя за такие слова... Это знаешь как называется?

ПЕТР. Догадываюсь. И за такие дела... _(Щелкнул_затвором.)_

ИГОШЕВ. Сушь-ка, ты с ружьем-то не балуй! Это тебе не игрушка!

ПЕТР. Боишься?

ТАТЬЯНА. Петя, ты напрасно все это затеял... все не так, честное слово!

ПЕТР. Конечно, не так. Если бы все было так, я бы не застал в своем доме чужого мужика без рубахи. _(Снова_щелкнул_затвором.)_

ИГОШЕВ_(не_выдержав,_кинулся_на_него,_отнимает_ружье._Он_крупнее,_сильнее,_да_и_Петр_не_слишком_сопротивляется)._ Отдай! Ишо хлопнешь кого-нибудь сдуру!

ТАТЬЯНА. Пусть стреляет, если не верит. _(Подает_мужу_ружье.)_ Стреляй, Петя. Я вся тут, как есть.



_Петр_отстраняет_ружье._



ИГОШЕВ. Я ему выстрелю! Я ему так выстрелю, что своих не узнает!..

ПЕТР. Не бойся. Жив будешь. А твоего паршивца я вздул.

ИГОШЕВ. Витьку? Что он там еще набедокурил?

Петр. В собаку стрелял гаденыш. Собака, она же... друг человека... Вообще верное существо. _(Раздумчиво.)_

_«В_синюю_высь_звонко_

_Глядела_она,_скуля...»_

ИГОШЕВ. В собаку?! Вот паразитина! Ну, я ему всыплю!

ПЕТР. Не в тех кобелей стреляет... следовало бы в иных, которые по чужим бабам шастают.

ТАТЬЯНА. Петя!

ИГОШЕВ. Петр!

ПЕТР. Чо заметались? Совестенка-то не чиста? Сиди, сиди, доедай чужой ужин. Для новых подвигов сил набирайся. _(Уходит,_тут_же_возвращается.)_ Хотел я в Хорзову насовсем вернуться... не вышло. Не жить мне, видно, в родной деревне. Землякам своим песен не петь. Рассыпалась жизнь на осколочки! _(Рванул_гармошку,_ушел,_хлопнув_дверью.)_

ИГОШЕВ_(не_зная,_куда_себя_деть)._ Дай мне рубаху-то! Я говорю, рубаху дай. Пойду. _(Берет_рубаху_и,_натянув_пальто,_сует_ее_за_пазуху.)_

ТАТЬЯНА. Ружье-то возьмите!

ИГОШЕВ. Ни к чему оно мне, ружье... Пущай у вас повисит. Мне теперь не до охоты. Ну, я ему покажу, паршивцу! _(Уходит.)_

ТАТЬЯНА_(повесив_ружье_на_гвоздь)._ Юра, Юра! Ты спишь? Голос Юры _(из_другой_комнаты)._ Сплю.

ТАТЬЯНА_(заглянув_к_нему)._ Ох, врушка! Полночь, а он читает. Подслушивал?

ЮРА_(входя)._ Говорю, нет. Спал. Проснулся от ваших воплей. Вечно ссоритесь! Вот возьму и уеду в интернат.

ТАТЬЯНА. Не отпущу я тебя туда! Не отпущу!

ЮРА. Как не отпустишь, когда сам Игошев приказал отпустить?

ТАТЬЯНА. Пускай своими делами занимается! В мои не суется!

ЮРА. Ну, мать, это ты про божка своего, про Иегову? Какое кощунство! А вообще-то он прав. Еще утописты, не помню кто, это самое советовали. Давно уж пора в колбе детей выращивать, потом вешать на шею государству. Нечего тратить на них нервные клетки!

ТАТЬЯНА. Вот болтун-то!

ЮРА. Не-ет, мать, я человек деловой. Вот увидишь, лет в тридцать министром стану. Правда, еще не решил – каким.

ТАТЬЯНА. Без портфеля.

ЮРА. Сейчас портфели не в моде.

ТАТЬЯНА. Спи. Я отца разыщу.

ЮРА. А чо его искать? Сам явится.

ТАТЬЯНА. Ой, не знаю, явится ли...

ЮРА. Не он, так Иегова придет... Он тебя без внимания не оставит.

ТАТЬЯНА. Не смей! Не смейся над человеком. Сергей Саввич этого не заслуживает.

ЮРА. А чего он заслуживает?

ТАТЬЯНА. Уважения и вообще...

ЮРА. Не уважения он ждет от тебя. Это даже я понимаю.

ТАТЬЯНА. Поговори у меня!

ЮРА. Ладно, мать! Спать пора! А то будем к утру неполноценными гражданами.



_Затемнение._

_Первый_Татьянин_сон._Возможно,_навеянный_разговором_с_сыном._Возникает_Бог –_Игошев,_он_все_так_же_без_рубахи,_но_с_венчиком_над_головой._

_Рядом_с_ним –_Петр._Деревенская_библиотека._



Бог – ИГОШЕВ. Сушь-ка, это уж ни в какие ворота не лезет. Всю библиотеку растранжирил...

ПЕТР. Чо я растранжирил-то? Совсем не транжирил. Токо что книжки роздал на руки. Между прочим, в воспитательных целях. И для всеобщего сближения. Прочтет один книжку – другому передаст, тот – третьему. Вот и вся музыка.

Бог – ИГОШЕВ. Черта с два передаст! Тьфу, опять нечистого помянул! Не отдаст, голову даю на отсечение! Что я, людей не знаю? Сам сотворил их по образу и подобию...

ПЕТР. Знать-то ты их знаешь, конечно. А образ и подобие твои устарели. Новых людей создавать надо: бескорыстных, честных и... гордых!

Бог – ИГОШЕВ. Чем же прежние плохи? Чем? Вон какой колхозище на плечах своих подняли!.. Войну страшную такую выиграли.

ПЕТР. Колхозище – да. А до войны ты мог бы и не доводить. Двадцать миллионов пахарей потеряли. Самый цвет...

Бог – ИГОШЕВ. Тут происки дьявола. Я тут, можно сказать, ни при чем. Церковь, сам знаешь, от государства отделена. Так что пекитесь о себе сами.

ПЕТР. Ежели каждый только о себе печься станет – это уж не жизнь будет, а сплошной эгоизм.

Бог – ИГОШЕВ. Тогда друг о дружке думайте.

ПЕТР. Я вот думал о ближних, книжки им роздал, а ты меня попрекаешь.

Бог – ИГОШЕВ. Дак ведь в библиотеке ни единой книжечки не осталось! Богу и то почитать нечего... хотя бы про этих чертовых атеистов...

ПЕТР. Они ж никуда не делись, книжки-то! Они просто на руках у колхозников.

Бог – ИГОШЕВ. Стало быть, пиши пропало. Чужое-то всегда лучше!

ПЕТР. А я доверяю людям. Доверяю, и все.

Бог – ИГОШЕВ. В Писании сказано: доверяй, но проверяй.

ПЕТР. Мало ли что в Писании! Может, оно привирает?

Бог – ИГОШЕВ. Но-но! Ты полегче! Знай, на что замахиваешься! В общем, порешим так: книжки, чего бы это ни стоило, собери. Недостачу возместишь за свой счет.

ПЕТР. Недостачи не будет, гарантирую. Кстати, библиотеку надо кому-то передать. Я вызов на экзамен получил. На музыканта буду учиться.

Бог – ИГОШЕВ. Восстанови библиотеку, и – скатертью дорожка.

ПЕТР. Вот и начнем с вас. За вами «Декамерон» числится.

Бог – ИГОШЕВ. Да верну я твоего «Декамерона». Давно прочел. Щас Анна Петровна читает. И Витька – тайком.



_Входит_Татьяна._



ТАТЬЯНА. Я у вас книжку брала... Сдать хочу.

ПЕТР. Ну вот, а вы волновались. Через неделю все книжки будут стоять на полках.

Бог – ИГОШЕВ_(взяв_у_Татьяны_книжку)._ Про любовь, что ли?

ТАТЬЯНА. Если бы! «Экономика сельского хозяйства».

Бог – ИГОШЕВ. Про любовь не сдала бы...

ТАТЬЯНА. Почему же это? Книжка-то библиотечная.

ПЕТР. Ну вот, ну вот...

Бог – ИГОШЕВ. Ты какая-то ненормальная. Ныне так рассуждают: что колхозное, то мое.

ПЕТР. Ну, если что – баян продам.

Бог – ИГОШЕВ. Тут и пяти баянов не хватит.



_Затемнение,_из_которого_снова_возникает_изба._

_Татьяна_одна._



ТАТЬЯНА. Сергей Саввич прав оказался. Знает он людей. Книжек мы с Петей так и не собрали. Пришли к дедушке Егору. Он Спинозу себе взял. «Зачем? – спрашиваю. – Это очень трудный автор. Его и образованные-то не все читали». «Образованные как хотят, а я доломаю Шпинозу вашего». До сих пор «доламывает». Его Шпинозой за это прозвали. Другие тоже не лучше оказались. Анна Петровна, к примеру, «Декамерона» замотала. И сумма набежала изрядная. В музучилище Петя не поехал. В пастухи пошел... Я в тот год практику в своем колхозе проходила. Вдруг слышу раз – музыка. Дело-то весной было. Как раз черемуха распустилась. Соловьи распевали вовсю. От их песен, от пены черемуховой голова кружилась... Потому и решила, что музыка эта просто пригрезилась мне... Заслушалась, замечталась... Тут хохот раздался. Чего, думаю, это?.. А это Петя всех насмешил: пришел к нам на ферму с баяном. «Ты что, – спрашивают, – другого места для своего концерта не нашел? Буренок тешишь». «Не только буренок, но и вас, – отвечает. – Три чуда ценю на земле: женщин, коров да картошку. Это они войну выиграли...». И запел песню такую!.. Сейчас вспомню. _(Поет.)_



_«Жалобно,_грустно_и_тоще_

_В_землю_вопьются_рога..._

_Снится_ей_белая_роща_

_И_травяные_луга»._



После этого больше никто не смеялся. Такая песня была душевная! Пронзительная песня! Чтобы написать ее, какой талант иметь надо!..



_Слышится_музыка,_где-то_вдали_поет_Петр._



Потом мама моя заболела. Бросила я институт и – домой. Мамы вскоре не стало.



_Входит_Петр._Ключица_в_гипсе,_но_под_накинутым_пиджаком_это_не_видно._



ТАТЬЯНА_(в_трауре)._ Ты выпил, Петя?

ПЕТР. Я, Тань, с горя.

ТАТЬЯНА. Какое же у тебя горе?

ПЕТР_(изумленно)._ Разве твое горе – не мое горе?

ТАТЬЯНА. Ты, что ли, любишь меня?

ПЕТР. Ты не знала об этом?

ТАТЬЯНА. Как же я узнаю, когда ты молчишь?

ПЕТР. Дак слов таких нет, чтоб сказать об этом во всю силу.

ТАТЬЯНА. Слов очень много. У Пушкина, к примеру: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты...»

ПЕТР. У Пушкина, может, всего одно мгновенье. У меня в тебе вся жизнь. Как же я о ней словами скажу, Тань? Нет, мне обыденных слов мало.

ТАТЬЯНА. Ты бы музыкой намекнул или еще как.

ПЕТР. Я разве не намекал? Я тыщу песен для тебя сочинил... Не поняла... стало быть, и музыка бессильна.

ТАТЬЯНА. Твои песни помню. Ты их коровам да дояркам пел.

ПЕТР. И коровам пел, и дояркам... А думал все-таки про тебя.

ТАТЬЯНА. Тебе горько сейчас?

ПЕТР. Горько, Таня. Горше не бывает.

ТАТЬЯНА. Иди сюда. Я поцелую тебя.

ПЕТР. Зачем?

ТАТЬЯНА. Сам же сказал, что любишь.

ПЕТР. Люблю, Тань. Ну прямо без ума от тебя. Но ты-то меня не любишь.

ТАТЬЯНА. В том и беда, что люблю. И знаю, нелегко мне с тобой придется. Хоть и безобидный ты с виду, весь какой-то не от мира сего.

ПЕТР. Я все-таки не верю, Тань. Не можешь ты меня полюбить. Не за что.

ТАТЬЯНА. Люблю – стало быть, есть за что. _(Целует_его.)_ Я думала, ты не придешь. Одиноко мне было.

ПЕТР. Прийти-то я пришел. Но... выпимши, видишь.

ТАТЬЯНА. Чего ради пил-то?

ПЕТР. Дак из сострадания к тебе. Но есть и другая причина...

ТАТЬЯНА. Поди, снова опростоволосился?

ПЕТР. Ага. Вез пианино для клуба. Дорогое, немецкое пианино. И это... и расколотил.

ТАТЬЯНА. Как расколотил?..

ПЕТР. Обыкновенно. Вдребезги. Машина перевернулась.

ТАТЬЯНА. Сам-то хоть ничего... не ушибся?

ПЕТР. Сам вроде цел... вот только рука побаливает. И здесь маленько. _(Трогает_гипсовую_повязку.)_

ТАТЬЯНА_(подойдя_к_нему)._ Ключицу никак сломал?

ПЕТР. И руку тоже. Да это ничего, Тань, терпимо. Пианино выпало. А машина... на него встала!

ТАТЬЯНА. Хорошо хоть не на тебя. Додумался: за рулем пить!

ПЕТР. Да и выпил-то чуть-чуть, для куражу токо. Ну и покупку спрыснуть.

ТАТЬЯНА. Будешь опять с колхозом расплачиваться!

ПЕТР. Придется. Да это не самое страшное.

ТАТЬЯНА. Что страшное-то?

ПЕТР. Дак горе у тебя. Одна осталась. _(Подходит_к_ней,_хочет_обнять.)_

ТАТЬЯНА. Не нужен ты мне такой! Ты мне не нужен!

ПЕТР. Никому я, видно, не нужен. Все набекрень у меня выходит. _Все_набекрень._(Собирается_уходить.)_

ТАТЬЯНА. Стой! Куда ты?

ПЕТР. Сама же гонишь...

ТАТЬЯНА. Оставайся. Я еще не все выяснила. Тебя, наверно, опять судить будут?

ПЕТР. Судить? За что?

ТАТЬЯНА. Пианино разбил. Машину ведь тоже?



_Петр_кивает._

Ох, горе ты мое луковое!

ПЕТР. Это еще не все, Тань.

ТАТЬЯНА. О господи! Что еще?..

ПЕТР. Цветок я тебе привез... помял, правда, маленько. Так ты за то не взыщи. _(Вынимает_из-под_рубахи_измятый_цветок._Он_еще_хранит_тепло_тела.)_ Вот, значит... с двадцатилетием тебя, значит.

ТАТЬЯНА. Ой! Совсем забыла! Как мама умерла, так все праздники буднями стали. Ведь и правда: мне уже двадцать.

ПЕТР. Я ради этого случая и цветок раздобыл.

ТАТЬЯНА_(снова_целует_его)._ Спасибо. _(С_подозрением.)_ Где же ты достал его посреди зимы?

ПЕТР. В одном цветочном магазине.

ТАТЬЯНА. Купил?

ПЕТР. Почти что. Магазин выходной, а у тебя день рождения...

ТАТЬЯНА. И ты забрался?.. И цветок выкрал?..

ПЕТР. Я не забирался... и не крал. Я токо окно выставил. Деньги – два восемьдесят – оставил. Если не веришь...

ТАТЬЯНА. С ума сойти можно! Чумовой ты, что ли? Пианино расхлопал, окно в магазине выставил... сам искалечился. Тебя уж ищут, наверно.

ПЕТР. Кому я нужен?

ТАТЬЯНА. Милиции, врачам. И мне, дурачок. Мне-то больше всех нужен.

ПЕТР. Ну что ты, Тань! Это у тебя рассудок с горя помутился. Это пройдет.



_Татьяна_одна._



ТАТЬЯНА. Не прошло это у меня. Наоборот, затянулось. И, кажется, надолго. Как хроническая болезнь. Всяк час сердце ноет. Приду с работы – силушек нету, руки-ноги терпнут. А я гляжу в окошко, еще мечтаю о чем-то. О чем мечтать-то? А все ж мечтаю... Вот муж наконец станет знаменитым музыкантом. Вот сын на юриста выучится... А я... кем же я буду? Да не все ли равно?..



_Затемнение._

_Второй_Татьянин_сон._

_Вновь_возникает_Бог –_Игошев,_он_беседует_с_Татьяной._



Бог – ИГОШЕВ. Это ты зря, Татьяна. Нам не все равно. Ты у нас член правления. Фермой заведуешь. Гляди, и на орден представим. Так что разговорчики эти оставь. Не по нутру нам подобные разговорчики, понимаешь.

ТАТЬЯНА. Я просто женщиной быть хочу. Просто женой и матерью. И немножко счастливой.

Бог – ИГОШЕВ. Это ты нам предоставь. Это мы в лучшем виде спланируем. Не сомневайся. Все будет в лучшем виде.

ТАТЬЯНА. А Пети нет. Как в ресторан устроился, так месяцами там пропадает. И Юрка раз или два в году на каникулы наезжает. Одна я... вечно одна...



_Затемнение._

_Изба._Татьяна._Входит_Петр._У_него_под_мышкой_не_то_труба,_не_то_кларнет._



ПЕТР. Ну вот, Тань. Прибыл я, значит. Соскучился – слов нет. _(Пытается_обнять_жену.)_

ТАТЬЯНА. То и видно. Раз в месяц являешься, красно солнышко. А туда же: соскучился! _(Холодно_отстраняется.)_

ПЕТР. Чо, Тань, сердитая такая? Другого без меня завела?

ТАТЬЯНА. Давно завела бы, если б хотела. Ты сердце поранил, охломон.

ПЕТР. Ну вот, ругается. _(Подумав.)_ Вообще-то правильно: ругать меня надо. Так что крой почем зря. Никудышный я муж. И человек... Но как быть, Тань? Жить без тебя не могу.

ТАТЬЯНА. Скажи кому другому. Не мог бы, дак тут, в своей деревне, пристроился бы. А то в кабак вишь его потянуло, пьянчужек музыкой ублажать.

ПЕТР. Никого я не ублажаю, Тань. Играю – и все. Такая тяга у меня: не могу без музыки.

ТАТЬЯНА. И что, больше играть негде, как в областном ресторане?

ПЕТР. Был бы оркестр в Хорзовой, я бы здесь играл... Да вашему председателю оркестр до лампочки. Жмот он, единой копейкой не поступится для блага людей.

ТАТЬЯНА. Поступался... Пианино-то разве не ты разбил?

ПЕТР. Я ж за него расплатился. На те деньги можно было другое пианино купить. Куда там! Игошев банкет начальству закатит.

ТАТЬЯНА. Кончай. Я этих сплетен наслушалась. Завидуют ему, вот и распускают разные слухи. Сергей Саввич человек с размахом. Вообще замечательный человек!

ПЕТР. Может, и замечательный, не спорю. И размахнуться не прочь... Да ты не хмурься, не с чужих слов говорю. Сам развлекал всю честную компанию на банкете. Поначалу ежились, глазами подозрительно зыркали. Потом осмелели... бабы... и все такое... В общем, как все нормальные люди.

ТАТЬЯНА. Нормальные? Ты считаешь, что это нормально? Сам, поди, тем же занимаешься?

ПЕТР. А ты приезжай, проверь.



_Татьяна_плачет._

Я, Тань, столько на эти пакости нагляделся, что с души воротит. Да и какой мне резон менять паву на курицу? Лучше тебя все равно не найти.

ТАТЬЯНА. Врешь ты все! Врешь! И про Сергея Саввича наплел. Не таковский он, чтоб на чужих баб глядеть. И – меня он отличает.

ПЕТР. Как же не отличать, когда ты от зари до зари на ферме?! Ни выходных, ни праздников. С мужем повидаться некогда. Сына вовсе забросила. То в круглосуточном садике, то в интернате.

ТАТЬЯНА. Сам-то лучше? Прилетишь, как ветер случайный, и тем же часом обратно. Я тут все время одна... Не разорвусь... Или при сыне сидеть, или работать. На твои чаевые не проживешь.

ПЕТР. Я не беру чаевых, Тань. Совесть не принимает. Музыка, Тань, не чаевых, души требует. И ты не думай, пожалуйста, что ресторанные музыканты все сплошь жулье. Честные люди есть везде.

ТАТЬЯНА_(взвившись)._ Это ты честный? Жену с ребенком бросил! Зарплату неизвестно на что тратишь...

ПЕТР. Зарплату я брату отдаю, Тань. Инвалид с войны у меня брат, разве не знаешь? Вожу по курортам – денег немалых стоит.

ТАТЬЯНА. Ну и вози, коль тебе брат дороже.

ПЕТР. Люди промеж собой несравнимы. Ты по-своему мне дорога, брат по-своему.

ТАТЬЯНА. Уходи! Ненавижу тебя! Ненави-ижууу! Тунеядец! Дудошник ресторанный!

ПЕТР. Ты не сгоряча бухнула, Тань? Скажи, это серьезно?

ТАТЬЯНА. Будет уж, пошутила! Терпение лопнуло.

ПЕТР. Ну, спасибо за откровенность. Честно говоря, не ожидал. Оно конечно: дудошник я. Да как быть-то? Больше ничего не умею. До большой музыки не дорос... А душа просит. Вот и играю. За это разве можно ненавидеть? Уважения, понятно, особого не заслуживаю, а пожалеть могла бы...

ТАТЬЯНА. Жалела... устала. Ступай. Мне контрольную писать надо.

ПЕТР. Совсем выгоняешь? Навсегда?

ТАТЬЯНА. Не знаю. Ничего я не знаю!

ПЕТР. Что ж ты вытворяешь со мной, а? Что вытворяешь, Тань? Ведь я тебя больше свободы люблю!

ТАТЬЯНА. Не до любви мне сейчас, Петя! Пожить хочу... Из-за тебя еще и не жила по-людски... А годы идут. А я, как прежде, на ферме… словно счастье там потеряла. Копаюсь в навозе, а ты буги-вуги на банкетах наяриваешь. С бабами любезничаешь.

ПЕТР_(строго,_печально)._ Баб не приписывай, Тань, не надо. Решила без меня жить – живи. Мешать не стану. Женщина ты видная, ровню себе найдешь...

ТАТЬЯНА. Никого мне не надо. Нико-го-шень-ки! Тобою вот так сыта!

ПЕТР. Набил оскомину, значит? А как же с Юркой быть? Юрка-то ведь и мне сын.

ТАТЬЯНА. Какой он тебе сын? Раз в год по обещанию видишь. А туда же: «сын»...

ПЕТР. Нет, Тань, не раз в год. Каждую неделю в институт наведываюсь. Близко не подхожу, а так – сыздаля – вижу. Сын же, душа тянется.

ТАТЬЯНА. Не ходи к нему, не трави парня.

ПЕТР. И это, стало быть, запрещаешь? А как мне жить, Тань? Куда мне деваться?

ТАТЬЯНА. Сам думай. Голова на плечах есть.

ПЕТР. Так оно, Тань, точно так. Да голова-то кругом пошла.

ТАТЬЯНА. А у меня, Петя? А у меня?..



_Идет_снег._И_время_идет._

_В_конторе._

_По_радио_передают_песню._Певица_поет:_



_«Жалобно,_грустно_и_тоще_

_В_землю_вопьются_рога..._

_Снится_ей_белая_роща_

_И_травяные_луга»._



_У_репродуктора,_задумавшись,_сидит_Игошев._

_Входит_Юра._Игошев_не_замечает_его._



_Голос_диктора:_«Мы_передавали_народные_песни_в_обработке_композитора_Авенира_Ошкурякова»._



ЮРА (_с_«дипломаткой»_в_руках)._ Приветствую вас, Сергей Саввич.

ИГОШЕВ. А, юрист! Здорово. Слыхал?.. Этот Ошкуряков своими песнями всю душу мне выворотил.

ЮРА. Песни-то, сказали, народные. Ошкуряков их только обработал.

ИГОШЕВ. А хоть и народные, так что? Кто-то когда-то сочинил песню, помер... И песня вместе с ним померла бы, если бы не такие вот Ошкуряковы... Положил ее композитор на ноты, до нас донес бережно и бескорыстно. Низкий поклон ему за это.

ЮРА. Пожалуй, вы правы. Во всяком профессионале я прежде всего ценю благородство. И бескорыстие, конечно. Но в меру, в меру. Дилетанты наступают. Как клопы лезут во все щели. И кусаются. Мы с зашим Виктором не раз испытали это на собственной шкуре.

ИГОШЕВ_(подозрительно)._ Вы с Виктором? Ты что, тоже искусством занялся?

ЮРА. В некотором роде.

ИГОШЕВ. А институт?

ЮРА. Одно другому не мешает.

ИГОШЕВ. Как же вы с Витькой-то сконтактовались?

ЮРА. Элементарно. Союз единомышленников. Виктор организовал что-то вроде любительской студии. Я в ней импрессарио.

ИГОШЕВ. По-нашему, значит, толкач. Так?



_Юра_разводит_руками._

Чем же она занимается, ваша студия?

ЮРА. А вы не читали статью о нашей последней... «дисформации»? Вот, пожалуйста. _(Подает_газету.)_

ИГОШЕВ_(читает)._ «Новое слово в монументалистике». Хм... Кто ж его сказал, это новое слово?

ЮРА. А как раз мы. Что, не верите? Так я говорю, ваш Виктор – огромный талант!

ИГОШЕВ. Талант? Ты, сушь-ка, не того? Он же маляр... халтурщик!

ЮРА. Нехорошо, Сергей Саввич! Если уж не верить своей районной газете, кому же тогда верить? Под названием газеты что написано? Чей она орган? То-то. Между прочим, Николай Иванович... ведь вы его знаете?

ИГОШЕВ. Ну как же, вчера втык от него получил.

ЮРА. Так вот, Николай Иванович о вашем сыне сказал: «Виктор Игошев – это явление».

ИГОШЕВ. Вот явится домой это явление, я его вицей по заднице, чтоб холст напрасно не изводил. Из этого холста в войну сколько штанов, сколько портянок выкроить можно было! А тут какой-то мазилка добро расходует.

ЮРА. Эх, Сергей Саввич! Темный вы человек! Ваш Виктор – глыба! Гигант! Оценить его способны сейчас лишь самые проницательные. Вы человек с таким кругозором, и вдруг: «Мазилка!» Стыдно! Как говорил Есенин: «Большое видится на расстояньи».

ИГОШЕВ. Ты мне баки не заливай – полные.

ЮРА. Я и не пытаюсь. Кто слеп, тот слеп. Но только запомните: есть еще внутреннее зрение.

ИГОШЕВ_(взвешивая_чернильный_прибор)._ Тяжеловат, а?

ЮРА. Спокойно. И учтите: прибор казенный. Но шутки в сторону. Неужели вы и впрямь ничего не слышали про нас? Ведь наша студия, а Виктор в ней запевала, считается в области одной из лучших.

ИГОШЕВ. Чем она занимается, эта ваша студия?

ЮРА. Как раз это я и пытаюсь вам втолковать. Оформляем клубы, кафе, дворцы культуры... Можем и наглядную агитацию... По большому счету.

ИГОШЕВ. По большому, значит? А знаешь, русский словам не верит. Тем более – жульничеством попахивает.

ЮРА. Ну, это вы бросьте. Я сам юрист... и, как могу, борюсь с жульничеством. _(Достает_из_чемоданчика_образец.)_ Что вы скажете вот об этой экспликации?

ИГОШЕВ. Мазня.

ЮРА. Не обижаюсь, потому что знаю: вы это лишь из упрямства говорите. А вот еще... ретроспекция? Как она вам?

ИГОШЕВ. Что?

ЮРА. Ретроспекция. Элементарно в жанрах не секете, а беретесь судить о таком сложном и деликатном деле... Вот, к примеру, оформление одного из домов культуры. Его осуществляла наша студия. Кстати, Николай Иванович оформлением остался очень доволен.

ИГОШЕВ. У меня на этот счет свое мнение.

ЮРА. И оно, как я вижу, не в нашу пользу?

ИГОШЕВ. Я могу прямо сказать...

ЮРА_(перебивая)._ Да-да, скажите, пожалуйста... Скажите мне вот что: ведь клуб в Хорзовой не оформлен? Мы с Виктором могли бы взяться. Есть несколько заманчивых замыслов.

ИГОШЕВ. Клуб?! Да я к этому клубу вас на пушечный выстрел не подпущу! Шустряки какие нашлись! Вон, вон отсюда, проходимец!..

ЮРА. Я, разумеется, уйду, раз вы настаиваете...

ИГОШЕВ. Не уйдешь – вышвырну. Видать, в родимого батюшку удался... Тот тоже нашармачка прожить старается. Нет, чтоб с матери брать пример... Вот работница-то!

ЮРА. Уж извините! Мои предки мне не указ. У меня свой путь, собственный.

ИГОШЕВ. Ну да, путь проходимца.

ЮРА. Полегче, Сергей Саввич, полегче! Я ведь могу обидеться.

ИГОШЕВ. А мне наплевать! Я, сушь-ка, потому и время на тебя трачу, что ты сын Татьянин. Неужто в тебе ничего материнского нету? Ее силы, ее беззаветности? Да и отец твой человек со своим интересом.

ЮРА. У меня тоже свой интерес, не столь мелкий, как у отца, и не столь приземленный, как у матери. Я знаю, в чем достигну успеха... И знаю, как его достигнуть... Клуб-то доверите нам оформлять?

ИГОШЕВ. Ну наглец! Да я тебе не только клуб, свинарник оформить не доверю.

ЮРА. Что ж, побеседуйте с Николаем Ивановичем. Он не такой ретроград... По крайней мере...

ИГОШЕВ. Кыш отсюда, щенок!



_Входит_Татьяна._



ТАТЬЯНА. Юрка?! Ты что здесь делаешь?

ИГОШЕВ. Дураков ищет.

ТАТЬЯНА. Каникулы через месяц, а ты уже в Хорзовой... Неужто институт бросил?

ЮРА. И не думал. Просто перевелся на заочный.

ТАТЬЯНА. Перевелся, ничего не сказав мне? Что тебя заставило?

ИГОШЕВ. Экспликации, ретроспекции, махинации. Вообще – стремление к легкой наживе.

ТАТЬЯНА. Юра, тебе же платили стипендию. И я каждый месяц тридцатку высылала. Разве этого мало?

ЮРА. Ххэ, тридцатку! Ты называешь это деньгами? А что на них купишь? Я в своей студии за день больше заколачиваю.

ТАТЬЯНА. Воруешь?!

ЮРА. Упаси боже! Все в рамках закона.

ИГОШЕВ. Да-да. Ловкость рук и никакого мошенства. Ретроспекция, сушь-ка!

ЮРА. Бросьте острить, Сергей Саввич. Это элементарная предприимчивость. Могу же я хоть в чем-то себя проявить? У человека есть организаторский дар и современный взгляд на вещи. Это доставляет мне удовольствие и... деньги.

ТАТЬЯНА. Боже мой, боже мой! До чего ты докатился!

ЮРА. Не понимаю, мать, что тебя смущает? Ведь все в рамках закона. Вот договоры, вот рекомендации, вот отзывы, благодарности... _(Швыряет_бумаги.)_



_Они_разлетаются_по_кабинету_и_постепенно_превращаются_в_снег._



_Затемнение._

_Летит,_летит_снег_за_окном._

_Татьяна_одна._



ТАТЬЯНА_(перед_зеркалом)._ Уж волосинки седые появились. Выдернуть, что ли? Или закрасить? А, пусть. _(Садится_с_книгой_за_стол.)_



_Входит_Петр._В_руках_у_него_телевизор._



ПЕТР. Я, Тань, опять к тебе пришел.

ТАТЬЯНА. А зачем, собственно?

ПЕТР. Не в силах я без тебя, вот что.

ТАТЬЯНА. Ты не темни, дружок. Все начистоту выкладывай. Что-нибудь снова отчебучил?

ПЕТР. Да ничо я не отчебучил. Чо ты ко мне придираешься? Я от простой души говорю: хочу жить вместе. Вот и весь сказ.

ТАТЬЯНА. Ну так я не хочу. Довольно уж мучилась с тобой. Подумай сам: какой мне прок от тебя? Мужик ты никудышный.



_Петр_пожимает_плечами._

Лентяй, каких свет не видывал.



_Петр_кивнул._



ТАТЬЯНА. Весь век сидишь на моей шее.



_Снова_согласный_кивок._

В сорок лет не можешь от старых замашек отрешиться.



_Двойной_кивок._

При случае – бабы.



_Петр_хотел_было_кивнуть,_но_воздержался_и,_точно_гусь,_завертел_шеей._

Сколько ж ты изменял мне? Десять раз, двадцать? Или больше?

ПЕТР_(помедлив)._ Точно не помню. _(Ставит_телевизор_на_тумбочку,_настраивает.)_

ТАТЬЯНА. Короткая у тебя память! А я вот все помню. В прошлый приезд ты называл точную цифру: двадцать семь. Да ведь и то не во всех грехах сознался.

ПЕТР. Обо всех, Тань, выслушивать устанешь. Больно много их у меня, грехов-то. Из Госстраха опять вытурили. В ресторан вернулся. Ты уж извини.

ТАТЬЯНА. Все?

ПЕТР. Нет, еще маленько. Сёдня вот деньги взял в кассе. Татьяна _(в_ужасе)._ Деньги?!

ПЕТР. Ага.

ТАТЬЯНА. Взял деньги?!

ПЕТР. Чо испугалась-то? Я верну. Одолжусь у тебя и все до копеечки верну. _(Счастливо.)_ Цветные телевизоры, понимаешь, выбросили... позаимствовал в кассе и купил... Ох добра машинка! Ничо подарочек, а?

ТАТЬЯНА. За мои деньги мне подарочек? Спасибо, Петенька!

ПЕТР. Не благодари, Тань, не за что. Подарок-то не тебе, Валентину. У калеки одна радость.

ТАТЬЯНА. Хорошо ли, голубчик, за чужой-то счет?

ПЕТР. Так ведь мы с тобой не чужие. Месячишко-два потерпи, я тебе все сполна выплачу. И даже, если угодно, с процентами. Я щас один за весь оркестр. Я да солистка. Так что неплохо зарабатывать буду. Не всяк ведь и на саксофоне, и на рояле, и на электрооргане умеет. А я на чем хошь сыграю. Чем трудней инструмент, тем лучше им владею.

ТАТЬЯНА. Ну вот что, мил друг: телевизор можешь оставить себе. Или брату. Мне все равно.

ПЕТР. Ну спасибо, Тань. Я так и знал, что ты это скажешь. Телевизор, он как живой человек. Иной раз знакомых видишь или родных. Я тебя часто по телеку вижу. Передовой зоотехник, и так и далее. Денег-то дашь взаймы?.. Тань?..

ТАТЬЯНА. Дам я тебе денег, но с условием... Не приходи сюда больше, а?

ПЕТР. Не любишь, значит? Совсем, значит, разлюбила?

ТАТЬЯНА_(не_выдержав,_улыбнулась)._ Вот нахал! Он еще о любви смеет! Да ты посмотри на себя со стороны, каков ты есть!

ПЕТР_(обидевшись)._ Я, конечно, не бог весть какой громкий человек. Институтов не кончал, орденов не имею. Но душа у меня, Тань, деликатная. Нравственная, скажу тебе, душа. Неслучайно же на всех инструментах играю. Да и музыку разную запросто могу сочинить. Ко мне, знаешь, такие люди приезжают... о! Вот, к примеру, небезызвестный тебе Ошкуряков. Как суббота, так с парой пузырей заявляется... вроде как за фольклором. Потом фольклор этот за свои песни выдает, Недавно премию отхватил за одну песню. А песню-то эту я написал... Да мне чо... думаешь, жалко? Во мне фольклору-то этого – как навозу на вверенной тебе свиноферме. _(Снова_занялся_телевизором.)_

ТАТЬЯНА. Вот деньги, супруг. И сейчас же, слышишь ты? Сейчас же внеси их в кассу.

ПЕТР. Погоди, Тань. Там «Дукла» с киевским «Динамо» встречаются. Ох будет рубка! _(Пристраивается_подле_телевизора.)_ О-оп! Мунтян! Правый полузащитник... взял мяч, обводит одного, другого... к воротам рвется... Уд-дар! Не-ет, отдал Веремееву. Тот тоже обводит... Го-ол! _(Схватился_за_голову.)_ Ну что ж ты, Веремеич, а? Ну как же ты мог, милый? Мазила ты несусветный! Взял бы на сантиметрик левей! Нет – обязательно в штангу лупить надо. Я бы за такую игру, понимаешь... я бы... Тих-ха! Колотов начал... Этот щас пасанет! Нет, сам играет. Передал мяч Мунтяну. Ур-ра! Го-ол! И какой гол красивый! Какая умная голова! Молодец! Красавец! Умница! Минутку!.. Снова Колотов... Мунтян... ходу, ходу!

ТАТЬЯНА_(выключив_телевизор)._ Вот именно: ходу, ходу! _(Подталкивает_Петра_к_выходу.)_ Не понял, что ли? Поторапливайся, если не хочешь угодить за решетку.

ПЕТР. Еще немножечко, Тань! Еще один таймик, а? Судьба кубка решается. Пойми: кубка!..

ТАТЬЯНА. Не кубка, дурень! Твоя собственная судьба! Засадят ведь! Чует сердце – засадят!

ПЕТР. Может статься. Ты токо не переживай, Тань. Там тоже люди живут.

ТАТЬЯНА. Иди, тебе говорят. Наверно, уж розыск объявили.

ПЕТР. Чо объявлять-то? Я в кассе записочку оставил, так, мол, и так. Кассирша – женщина понимающая. К тому же от музыки моей без ума. Последняя песня дак прямо до слез ее доводит. Это на стихи Рубцова. _(Поет.)_



_«В_комнате_моей_светло,_

_Это_от_ночной_звезды._

_Матушка_возьмет_ведро,_

_Молча_принесет_воды._

_Красные_цветы_мои_

_К_вечеру_завяли_все._

_Лодка_на_речной_мели_

_Скоро_догниет_совсем._

_Буду_поливать_цветы,_

_Думать_о_своей_судьбе._

_Буду_до_ночной_звезды_

_Лодку_мастерить_себе»_[4 - Стихи Николая Рубцова.]_._



ТАТЬЯНА_(не_сразу)._ Такая песня хоть у кого слезы выжмет.

ПЕТР. А я чо говорил? Ошкуряков ушлый мужик. В фольклоре ох как секет. Телик-то позволь досмотреть. Умру, ежели не позволишь.

ТАТЬЯНА_(обессиленно)._ Может, и впрямь дозволить? И тогда все само собою решится. Или, наоборот, еще больше запутается?

ПЕТР. Позволь, Тань, позволь. Душевно тебя прошу. Не досмотрю, после места себе не найду,

ТАТЬЯНа. Зато тебе найдут место.

ПЕТР. Матч-то решающий. А я как-никак патриот. Я, Тань, нашим ребятам телеграмму на двадцать слов сочинил. Пришлось у официантки червонец позычить. Под проценты дала, стервятница! Обратно, говорит, полтора червонца отдашь. Забыла, что в нерушимой дружбе со мной состояла.

ТАТЬЯНА. Убирайся! Посадят ведь!

ПЕТР_(с_мимолетной_горькой_улыбкой)._ Это несущественно, Тань. Это, как говорится, мелочи жизни. _(Справившись_со_своим_волнением.)_ Блохин-то! Ай да Олег! С поворота врезал...



_Входит_Юра._



ЮРА. Мое почтение, сэр.

ПЕТР_(с_деланным_изумленим)._ Ведь это сын мой, Тань! Гляди ты: точно сын! Вырос-то как! Ох как вырос он! Я и оглянуться не успел. Это сколько ж тебе сейчас? Шестнадцать? А то и все семнадцать?

ЮРА_(криво_улыбаясь)._ Что-то в этом районе.

ПЕТР. Ну давай поздороваемся. Обними своего тятьку.



_Обнимаются._

Тятька тебя любит, сынок. Жаль, подарочка не купил. Не чаял, что встречу. Да нет, погоди! Вот зажигалка, хоть и самодельная, а все же вещь. Ты ведь куришь, конечно?

ЮРА. Конечно, не курю.

ПЕТР. Как-то несовременно. Теперь даже пятиклассники курят. Бери зажигалку-то, может, сгодится.

ЮРА. Благодарю, родитель. Но я человек нового склада. Хочу в этой жизни что-нибудь сделать. Потому здоровье свое берегу.

ПЕТР. Ну да, ну да. Как говорил один мой знакомый: «Хочу умереть здоровеньким». Так и случилось. Ни разу не поболев, попал под автобус... Зажигалка, значит, не годится. Тогда хоть часы возьми. «Победа» называются. Бери, бери! Я для тебя, сынок, не то что часов, я для тебя жизни не пожалею.

ЮРА. У меня есть часы, родитель. «Электроника» называются.

ПЕТР. Отстал я маленько. А ты вырос. Очень уж быстро ты вырос. Когда же мы в последний-то раз виделись? _(Бросил_мимолетный_взгляд_на_Татьяну.)_

ЮРА. Я тогда в десятом учился.

ПЕТР. В десятом? Угу... А щас ты...

ЮРА. А щас я институт кончаю.

ПЕТР. Иди ты! Хм, какие сюрпризы! Опять, стало быть, я промахнулся. А что дивиться: видимся-то редко. Ты в интернате завсегда, в районе, я – в Канске... С места на место все летаю. Грузчиком был, сторожем, агентом Госстраха... Пришвартоваться куда-то хотел...

ЮРА. Ну и как? Неужели негде бросить якорь?

ПЕТР. Мест много, сынок. Да музыка там не звучит. А без музыки мне не жизнь. Ну ладно, будешь в Канске – наведывайся. _(Взглянув_на_Татьяну.)_ Если мать разрешит, конечно. Я те концертик спроворю. Весь вечер для одного тебя играть буду. Петр Жилкин раньше любил играть для одного человека... Он этого человека... любил смертельно.

ТАТЬЯНА. Во сколько идет ближайший поезд?

ПЕТР. Теперь только вечером. Так что ящик-то зря выключила. Ребята в азарт вошли.

ТАТЬЯНА. Юрка, заводи машину. Отвезешь этого чудика в Канск.

ПЕТР. Ты купила машину?

ЮРА. Ошибаетесь, любезный. Это я купил.

ПЕТР. Гляди ты, Рокфеллер какой! А я ему самодельную зажигалку... Хм... молодой, да ранний.

ЮРА. Тут ты прав... обошел я тебя на повороте. Даже не набрав должной скорости... Вот наберу, тогда посмотрим. _(Уходит.)_

ПЕТР. Такая, значит, ситуевина, Тань! Парень-то скорость набирает. А я, как и раньше: шаг вперед, да два в сторону.

ТАТЬЯНА. Извести меня, если что... _(Ударяет_Петра_по_щеке._С_болью.)_ Сказал бы, что деньги нужны. Мне свои не солить... лежат без движения.

ПЕТР_(с_благоговением_поцеловав_ее_руку)._ Я уж и так много одолжался у тебя. Ведь я, Тань, тоже гордость свою имею. Поимей это в виду. Что взял – ворочу. Ну, а если что... позаботься о Валентине. Без меня ему кисло придется. _(Уходит.)_



_Затемнение._

_Бьют_часы._Не_часы_отбивают_они,_а_недели,_месяцы,_годы..._Петр_в_казенном_бушлате._



ПЕТР. Хорошо тут, ночи белые. Как на ладошке все видно. Месяц такой непрошеный повис. А надо всем миром – солнце. Слыхал я, будто ученые обнаружили, что солнце пульсирует. Врут они... солнце дышит... Дышит и думает... за всех за нас. Мы-то думать иногда ленимся. Некогда нам думать... все спешим, Я, может, впервые в жизни задумался... вот тут. Есть о чем... и есть где. Выберешься на сопку – всю Россию видать! Лежишь и грезишь на сопке... от морошки дух такой пряный... Не поймешь сразу – петь ли, плакать ли хочется... _(Поет.)_



_«Дальний_плач_тальянки,_голос_одинокий_–_

_И_такой_родимый,_и_такой_далекий._

_Плачет_и_смеется_песня_лиховая._

_Где_ты,_моя_липа,_липа_вековая?»_

Таня, Танюха! Знала бы ты, сколь песен я про тебя написал! Весь в песнях расплавился...



_Изба._Никого_нет._

_Входит_Юра._Он_с_рулоном_бумаги,_с_кистями._

_Вьют_часы._Остервенело_мяукает_кот._



ЮРА. Что, мурлыка, жрать хошь? Я бы и сам не прочь щец похлебать. Да хозяйка наша не очень нас балует. _(Заглядывает_в_печь,_проверяет_кастрюли,_горшки.)_ Ну, ладно, хлебушка пожуем. Желаешь корочки, кот? _(Отломил_хлеба,_наливает_воды,_запивает._Между_делом_распечатывает_письмо.)_ Меню, прямо скажем, разнообразием не поражает. В казенном доме, наверно, и то кормят лучше. Ну-ка, что нам родитель оттуда пишет? _(Читает_письмо.)_

ГОЛОС ПЕТРА. Здравствуй, дорогой мой сын! Отбываю все там же. Хоть и на краю света живу, а и здесь – люди. Начальство строгое, но справедливое. Назначили меня руководить лагерным хором. Поем – время идет. Считаю, сколь песен перепеть мне придется. Немало, сынок, ох немало! Но все, что положено, отпою. Отпою и, как птица, буду волен...

ЮРА. Ххэ, птица! В ярославскую тюрьму залетели гуленьки... Залететь-то залетали, да нескоро вылетят... _(Читает._Кот_пронзительно_мяукает.)_ Не ори, людоед! Привыкай к эмансипации. У нынешних женщин на первом месте – работа. И на втором она же, и на третьем. Мы с тобой, Васька, где-нибудь на семнадцатом, если не дальше. Брр! Холодрыга какая! Затопить, что ли? _(Разжег_печь,_уселся_подле_огня.)_ Нет, как ты хочешь, кот, а я ни за какие коврижки не женюсь. Ну что это за жизнь? Женишься на такой, как мать, и будет она с утра до ночи со своими хавроньями... Не с хавроньями, так с киберами... Что кибернетики, что хавроньи – все вроде нужно... А ты хоть пропади.



_Входит_Татьяна._



ТАТЬЯНА. Фу! Устала!

ЮРА. Думаешь, я не устал?

ТАТЬЯНА. Пожевать нечего?

ЮРА. То же самое и я хотел у тебя спросить.

ТАТЬЯНА. Кажется, на столе ветчина оставалась...

ЮРА. Я к ней не прикасался.



_Замяукал_кот._



ТАТЬЯНА. Васька, мерзавец! Это ты ветчину слопал? _(Гоняется_за_котом.)_ Юрка, утопи ты его Христа ради! Или в ветлечебницу унеси, пускай усыпят. Надоел хуже горькой редьки.

ЮРА. Сама ты себе не надоела?

ТАТЬЯНА. Как-то не задумывалась над этим. Некогда было. Принеси мяса. Картошки начисти. Щас ужин сварганим.

ЮРА. Замашки руководящей женщины. Я и мясо неси, я и картошку чисти.

ТАТЬЯНА. Такая твоя участь. _(Однако_берет_нож_и_начинает_чистить_картошку.)_

ЮРА. У тебя руки дрожат... Дай нож, порежешься. Что-нибудь случилось?

ТАТЬЯНА. Ничего из ряда вон выходящего.

ЮРА. И все же?

ТАТЬЯНА. Со слесарем поругалась.

ЮРА. Будто ты умеешь.

ТАТЬЯНА. Ну, поревела маленько. Кормораздатчик сломался. А тот алкаш вина пьянее.

ЮРА. Ну и алкаш, так что? Из-за этого реветь?

ТАТЬЯНА. Да как же? Свиньи-то голодны... Визг на всю округу... Наладь, говорю, а он лыка не вяжет. Пришлось самой допоздна возиться... Ладно хоть Игошев заглянул, помог.

ЮРА. Тебе свиньи людей дороже.

ТАТЬЯНА. Что мелешь?

ЮРА. Разве не правда? Свиньи голодны – беда, слез море, я голоден – об этом даже не задумалась.

ТАТЬЯНА. Сам бы мог о себе побеспокоиться. Долго ли суп сварить, котлет нажарить?

ЮРА. И так весь век о себе беспокоюсь: то в круглосуточном садике, то в интернате, то в общаге... Домой приехал – чем лучше? Тоже сам себе предоставлен... Хоть домработницу нанимай. А что, и найму! Наша фирма пока процветает.

ТАТЬЯНА. Ох и шуточки у тебя, боцман!

ЮРА. Я не шучу, мать! Я от тотального свинства ищу спасения! Как встанешь, так с утра только одно – свиньи, свиньи, свиньи! Ненавижу я этих тварей! В них что-то сатанинское есть!

ТАТЬЯНА. Что сатанинского-то? Не замечала. Безобидные существа. Живут, похрюкивают. А поросятки – те же дети, веселые, смешные.

ЮРА. Воняет от них, вид неопрятный.

ТАТЬЯНА. Ты хоть раз у меня на ферме бывал?

ЮРА. Еще чего! Музей там, что ли? Да и запашок этот, знаешь ли... Не по мне он.

ТАТЬЯНА. Запашок! А как я нюхаю? Как бабы наши не задыхаются? Запашок! Отбивные в ресторанах не пахнут? Холодец и сальце под водочку без сомнений идут?.. А ведь они из тех самых свиней, от которых всякие чистюли нос воротят...

ЮРА. Ну-ну! Меня эти зоологические подробности не занимают. Я беру чисто эстетическую сторону. Свинство есть свинство. С ним ассоциируется определенное представление о человеке.

ТАТЬЯНА. Слова-то какие! Ассоциируется... эстетическое... Нахватался! А тут _(показывает_на_его_голову)_ пусто.

ЮРА. Не надо грубостей, мать. Не люблю грубостей. Я все-таки художник.

ТАТЬЯНА. Рвач ты, а не художник. Ведь если предложу твоей фирме разрисовать наш свинарник – не побрезгуешь, нет? Разрисуешь?

ЮРА. Это будет зависеть от...

ТАТЬЯНА. От гонорара, так, что ли? Как же это с твоей эстетикой ассоциируется?

ЮРА. Деньги не пахнут, мать. Но твой свинарник наша фирма оформлять не возьмется. На наш век хватит халтуры почище.

ТАТЬЯНА. Ты ужасный циник, Юрка. Не знаю, в кого такой уродился.

ЮРА. В себя самого. Я сам себя делаю, мать, и, как мне кажется, довольно удачно. Короче, я дитя времени.

ТАТЬЯНА. Ты прежде всего мое дитя. Правда, дитя испорченное. Но еще не безнадежное. Однако батюшкиного в тебе многовато!

ЮРА. А чем же батюшка плох? Тем, что туда угодил? Так давно сказано, мать: от тюрьмы да от сумы не зарекайся. _(Набычившись.)_ Отца не зачеркивай, ясно? Он не хуже других. Он элементарный неудачник.

ТАТЬЯНА. Больше, больше, чем неудачник! Сам талант в себе загубил... Дурацкий телевизор ему понадобился.

ЮРА. Тут не в телевизоре дело, мать. Тут много причин. И если взять их в совокупности, напрашивается удручающий вывод...

ТАТЬЯНА_(зло)._ Он там сидит, выводы делает, а я тут на части разрываюсь. Час выберется – бегу к его Валентину, потом на ферму, в контору, на разные заседания... Для себя минуты не остается.

ЮРА. Я полагаю, главная виновница-то во всем – это ты.

ТАТЬЯНА. Я?! Ты в своем уме, Юрка? Я, что ль, деньги в кассе брать заставила?

ЮРА. Не передергивай мать, не передергивай! Следи за моей мыслью. А мысль проста, как голубка Пикассо. Мне показалось, он просто не знал, куда себя деть. Потому и метался, уходил, приходил, мучился... И вот наконец решил разрубить все одним махом, освободить и освободиться...

ТАТЬЯНА. Освободиться в тюрьму?! У тебя фантазия разыгралась. Успокой ее немножко.

ЮРА. Моя разыгралась, твоя, к сожалению, дремлет. Разбуди ее ненадолго.

ТАТЬЯНА. Ты что это, судить меня начал? Ты с кем разговариваешь?

ЮРА (с _неожиданной_нежностью)._ Я не сужу, мам. Я сочувствую... У занятого человека нет ни семьи, ни счастья.

ТАТЬЯНА. Будто я несчастна?

ЮРА. Тебе лучше знать, мам. Но если ты счастлива... если ты действительно счастлива, то я не хотел бы оказаться на твоем месте.

ТАТЬЯНА. Что ты знаешь о счастье, мальчик!

ЮРА_(не_без_грусти)._ Почти ничего, мам.

ТАТЬЯНА. Ты жалеешь меня? Ты?! Да кто ты такой? Недоросль! Недоучка! Гражданский нуль! Вот стань человеком сначала, займи в обществе достойное место, потом суди.

ЮРА. Я человек, мать. Я человек уж потому, что живу, мыслю. А достойное место определяется не должностью. Мне жаль, если ты этого не понимаешь. Очень жаль.

ТАТЬЯНА. Но я женщина... и тебе не дано понять...

ЮРА. Ты перестала быть женщиной, мать. Давно перестала. А ведь и добра и красива! Ты настоящая Ярославна! Но где твой Игорь? Где твое горе? Где радость? О ком плачешь? Об Игоре, который в плену томится? О его осиротевшем сыне? Нет, мать, не-ет! Ты плакать разучилась. Ты уж забыла, когда сама себе суп варила. Кот в избе, и тот голоден. Сын в интернате... Муж на стороне жить вынужден... Ты задумалась – почему? Эх, мать, мать! Что можешь дать ты мне вместо благословения? Информацию о привесах на твоей свиноферме? Благодарю уж... Мне бы лучше колыбельную послушать. Да ведь не пела – разучилась. А сегодня... Не успокоишь сердце мое, когда ему больно. Не пойдешь за отцом на край света... Хотя все это, безусловно, в тебе есть. Заложено, но никогда не проявится. Как не прорастет зерно в снегу.

ТАТЬЯНА_(мягко)._ Петушок ты, Юрка. Наговорил с три короба, речами себя оглушил...

ЮРА. А на тебя не подействовало... Значит, все, что я говорил, неправда?

ТАТЬЯНА_(после_паузы)._ А если и правда, так что? Бежать на улицу и принародно рвать на себе волосы? Я, Юрка, живу по совести. Ни себе, ни людям не лгу. Насколько умею, стараюсь быть полезной. А что колыбельных не пела – прости. Так уж вышло... Не до них мне было. Надо было выстоять. И – выстояла! Что я знала в жизни?.. Работу. Да. Одну работу. Но появился человек, Игошев, который научил меня и в этой работе находить радость... потому что работаем-то мы для людей... Для людей, Юрка, а не для себя... Чем это худо?

ЮРА. Это, положим, не худо... Но ты об Игошеве что-то часто поговариваешь. Уж не влюбилась ли, мать?

ТАТЬЯНА. Не о том говоришь, Юрка. Я с отцом твоим словом связана. И слову верна. Я не из тех свистушек, у которых сегодня один мужик, завтра другой... И менять себя не намерена... Мне скоро сорок...



_Телефонный_звонок._



ЮРА_(сняв_трубку)._ Опекун твой звонит. Легок на помине.

ТАТЬЯНА. Не иронизируй, пожалуйста. Он очень славный человек и... несчастный. _(В_трубку.)_ Слушаю, Сергей Саввич... Что, опять встреча? С кем?.. С инженером душ человеческих? А, с писателем, значит? Ну его! Ты мне лучше настоящего инженера пришли. Пускай кондиционер на ферме наладит. А все эти парадные штучки по твоей части... Нет-нет, не упрашивай. _(Положила_трубку.)_

ЮРА. Вы уже на «ты»? Давно?

ТАТЬЯНА. Ты вырос, Юрка. Я и не заметила, как ты вырос.

ЮРА. С котом-то как распорядиться прикажешь? Усыпить или... камень на шею?

ТАТЬЯНА_(садится_за_книгу)._ Сам решай. Нехватало мне еще кошачьих проблем... _(Читает,_но_вскоре_склонила_голову_на_руки,_засыпает.)_



_Юра,_приготовив_ужин,_собирает_на_стол._Наскоро_поев,_покормил_кота,_берет_его_под_мышку._Сорвав_по_пути_ружье_с_гвоздя,_уходит._

_Выстрел._Татьяна_от_выстрела_просыпается._

_Входит_Игошев._



ИГОШЕВ. Сморило?

ТАТЬЯНА. Уставать стала последнее время. Старею, что ли?

ИГОШЕВ. Куда там! На два дома живешь – вот и все причины. Валентина-то перевезла бы к себе. Легче будет.

ТАТЬЯНА. Не хочет. Там вроде стрелял кто-то.

ИГОШЕВ. Охотники, наверно. Косачей нынче полно. У самых огородов садятся.



_Вернулся_Юра._С_ружьем,_но_без_кота._



ТАТЬЯНА. Охотился, что ли?

ЮРА. Кота расстреливал.

ИГОШЕВ. Кота из ружья?

ЮРА. Пушки под рукой не оказалось.

ТАТЬЯНА. По-человечески не мог, что ли? Укол или это самое... в реку?

ЮРА. Считаешь, что это по-человечески? Всякое убийство бесчеловечно.

ТАТЬЯНА. А из ружья зачем? Жестоко это.

ЮРА. Не бери в голову, мать. Главное: приговор твой приведен в исполнение. А каким способом – не важно.

ИГОШЕВ. Крутые вы, ребята! Мой вон тоже... явился домой, бухнул: «Клуб сдали... ухожу навсегда».

ЮРА. Мы вместе уходим. Так что лихом не поминайте.

ТАТЬЯНА. Как это вместе? А я?.. Со мной посоветовался?

ЮРА. Ты ведь тоже не слишком со мной советуешься. _(Ерничая.)_ Кушать подано. Прошу всех к столу. _(Собирает_чемодан.)_

ИГОШЕВ. Самостоятельные шибко! Волю вам дали.

ЮРА. Без воли человек – раб. Мы живем в свободной стране. Ну пока! Как-нибудь напишу. _(Целует_оторопевшую_мать,_уходит.)_

ТАТЬЯНА. Ушел... не спросился... Будто и не сын.



_В_открытую_дверь_проскользнул_кот,_мяукнул._



ИГОШЕВ. Кот-то воскрес. Сушь-ка, кота-то он не застрелил. Совсем наоборот даже... в живых оставил.

ТАТЬЯНА. Одна осталась... _(Трясет_головой.)_ В ушах звенит. Кажется, глохну.

ИГОШЕВ. Сушь, Тань, ты не убивайся. Птицы ведь тоже из гнезда улетают. Так и сыновья наши. Оперились и – на крыло... Лишь бы в полете не сбились. И не забывали, где их высидели...



_Вдали_тихо_звучит_песня._

_«Отвори_мне,_страж_заоблачный,_

_Голубые_двери_дня._

_Белый_ангел_этой_полночью_Моего_увел_коня._

_Вижу,_как_он_бьется,_мечется,_

_Теребя_тугой_аркан,_

_И_летит_с_него,_как_с_месяца,_

_Шерсть_буланая_в_туман...»_[5 - СТИХИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА.]_._



_Занавес_






ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ




_Прошел_год._

_Та_же_изба._Но_мебель_уже_современная,_цветной_телевизор,_телефон,_«стенка»._На_полу_вместо_половика –_добротный_ковер._

_И_только_одно_напоминание_о_прошлом –_множество_фотокарточек_в_общей_рамке,_как_это_любили_в_старину_сельские_жители._

_Опять_зима._На_календаре_23_февраля._

_Входит_Татьяна._В_руках_ее_цветы_и_бутылка_вина._



ТАТЬЯНА_(ставит_цветы_в_вазу)._ Васька, Васька! Ты где? Иди, ветчиной покормлю. Иди, не бойся, нечистая сила! К смерти приговорила тебя, а ты жив. Зато спасатель твой смылся куда-то. Даже машину Валентину отдал. А, Васька? Есть же такие простофили... _(Любовно.)_ Запросто мог подарить своему дяде машину. Вот Юрка такой! _(Подошла_к_календарю.)_ Ну вот, опять праздник. Мужской праздник-то. Только мужчин в доме нет. Может, их в этом веке вообще не существует?.. Слышь, Васька? Может, ты один из мужчин остался? Ну так – с праздником! Давай-ка мы с тобой пир устроим. Кутнем на славу. Ты у меня мужик что надо. Прошел огонь, воду, медные трубы. Стреляли в тебя, а ты жив. Топить хотели и даже вполне гуманно усыпить... Жив – это ли не чудо, Васька? Выжил ведь, а считай, через три смерти прошел. Вот за то и выпьем. И еще есть причина, кот! Одной женщине сегодня стукнуло ровно сорок. Сорок, чувствуешь? Что это означает, Васька? Бабий век на исходе – вот что это означает. Видишь, поздравили, цветы поднесли... А я, дура, разревелась. «Что ревешь, Татьяна? – спросил меня один человек. – Ты же у нас счастливая. Токо жить по-настоящему начинаешь. У тебя все есть...» Правда, мужа нет и сына нет. А кроме этого все – решительно все есть! Давай еще по одной, кот, а? Кто нас, счастливых, за это осудит? _(Включила_радиолу.)_

ГОЛОС ПЕВЦА.

_«В_комнате_моей_светло,_

_Это_от_ночной_звезды._

_Матушка_возьмет_ведро,_

_Молча_принесет_воды»_[6 - СТИХИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА.]_._

ТАТЬЯНА_(выключив_радио)._ Песня-то Петина. Для меня сочинял. А поет ее какой-то козел. Кто позволил ему петь мою песню? _(Сама_поет.)_

_«Красные_цветы_мои_

_К_вечеру_завяли_все._

_Лодка_на_речной_мели_

_Скоро_догниет_совсем»_[7 - СТИХИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА.]_._

Как там дальше-то? Васька, не помнишь? Хотя что может быть дальше, когда лодка догнивает? Слышь, кот, лодка-то догнивает! Ну и шут с ней, с лодкой! Мы жить будем. Мы с тобой это... мы выпьем, а? Нет, погоди, Васька, я нынче что-то не сделала... Что же я сделать хотела? Дырявая стала память! Никудышняя память! Вот они, сорок-то лет, сказываются! Ничо не помню! А, ладно! Раз пошла такая пьянка... Пьем, что ли, кот? _(Подняла_бокал,_вспомнила.)_ Стоп! Я же Валентина с праздником не поздравила! Поздновато, но ничего. Ежели спит – разбужу. Нечего разлеживаться в такой вечер. _(Подходит_к_телефону,_звонит.)_ Молчит. Может, вышел куда? Может, ко мне в гости наладился? Идет, протезами поскрипывает... Подожду. Ночь зимняя, долгая... как одиночество. Красные цветы мои... _(Выхватила_из_вазы_цветы_, _уткнулась_в_них,_плачет.)_ Нет Валентина. Никого нет. Ни-ко-го-шень-ки! _(Звонит_телефон.)_ Да. А, Саввич!.. Большое спасибо. И я тебя поздравляю... Нет, лучше не приходи. _(Смеется.)_ Тут уже есть мужик... четвероногий. Сидит на коленях, мурлычет. Шучу я. Кот это, Васька. Воскресший из мертвых. Извини, Сергей Саввич, я просто хочу побыть одна. Имею право раз в сорок лет посидеть, подумать?.. Правильно, имею. Жила, думать некогда было... Шуточки не нравятся? Ну так что. Ты тоже не всегда удачно шутишь. Сегодня вот пошутил насчет того, что у меня все есть. Да ладно, ладно, замнем для ясности. Откуда звонишь-то?.. Опять из конторы? Частенько ты там ночуешь? Очень мне это подозрительно. Анна-то Петровна куда смотрит?.. Ну-ну, не сердись! Опять неудачно пошутила. День такой выдался... из одних неудачных шуток... Спокойной ночи. _(Положила_трубку,_оглядела_семейные_фотографии._Снова_села_за_стол._Налила_вина,_но_пить_не_стала._Уронив_голову_на_руки,_сидит.)_



_Затемнение,_

_И_снится_ей_сон._

_Третий_сон_Татьяны._Татьяна_и_Петр,_они_молодые._В_кроватке_ребенок._



ПЕТР_(склонившись_над_кроваткой)._ А мы щас в гости пойдем. Так, что ли, сынок? Мы щас дядю Валю проведаем. Придем к дяде Вале и скажем: «Вот мы какие, дядя Валя!» А дядя Валя скажет...

_Резко,_требовательно_звонит_телефон._Заплакал_ребенок._Татьяна_не_знает,_куда_ей_кинуться:_к_сыну_или_к_телефону._

Ты гляди: едва успели поставить, он уже панику в доме наводит. Тише, сынок, тише! Это всего-навсего телефон, техника, значит, такая. По телефону люди меж собой общаются, чтоб друг на дружку меньше глядеть. Иной раз в рожу кому плюнуть хочется, а по телефону такого ему наплетешь – сочтет тебя самым задушевным другом. Или, наоборот, струсишь перед кем, когда глаза в глаза... Спасовал – не расстраивайся. Набирай номер и гони по проводам правду-матку. Нет, сынок, телефон, что ни говори, замечательное изобретение! Возьми трубку, Тань! Ишь как надрывается!

ТАТЬЯНА_(опасливо_подходит_к_телефону,_сняла_трубку)._ Ну, кто там? Что надо-то?

ПЕТР. Ты трубку неправильно держишь. Переверни.

ТАТЬЯНА. Ой, ну ее! _(Бросила_трубку.)_ Боюсь я. Вдруг кто обругает.

ПЕТР. Ну почему обязательно должны ругать? Да и за что тебя ругать? Таких, как ты, на руках носить надо... как хлеб-соль... или как скрипку.

ТАТЬЯНА. Ты наговоришь!

ПЕТР. А разве не так? Вон какого сына мне родила! Всем сыновьям сын! Ох, Таня! Я такой счастливый! Слов нет! Я теперь, Таня, горы сворочу!



_Снова_пронзительно_звонит_телефон._



ТАТЬЯНА. Беда с ним! Вот раззвонился ни преж, ни после. Айда в гости-то.

ПЕТР. Трубку-то все же возьми. Может, что важное? Телефон тем и хорош, что раньше всех о наиглавнейших событиях извещает. Когда война началась, мы по телефону о ней узнали. И о победе по телефону же.

ТАТЬЯНА_(снова_взяла_трубку,_относит_ее_подальше_от_уха)._ Алё! Что там у вас стряслось? Война или наводнение? На всю деревню трезвон... А, это вы, Сергей Саввич? Доброго вам здоровьичка... В район? Ой нет! Ни за какие шанежки!.. Да так, не поеду, и все. Не нужны мне ваши совещания. Я с мужем в гости собираюсь... Ага, к военному брату... Нет-нет, ни за что! Да и муж меня не отпускает. Он у меня шибко строгий. _(Петру.)_ Не отпустишь ведь, а?

ПЕТР. Сама решай, Тань. Решай, где ты нужнее.

ТАТЬЯНА. А я знаю, где я нужней? И к брату твоему надо, и на совещание высылают... Не разорвусь же я на две половинки! _(Сердито_в_трубку.)_ Не пущает он... сердится. Ногами даже топает.

ПЕТР. Чо уж так-то? Когда же это я ногами на тебя топал?

ТАТЬЯНА. А взял бы и топнул! _(В_трубку.)_ Фрукт? Это почему же он фрукт-то? Нормальный у меня мужик... славный и вообще обходительный. Худого слова от него не слыхала... _(Петру.)_ Тебя подзывает.

ПЕТР. Меня-то зачем? Я лишняя спица в колесе. На совещаниях сроду не сиживал. В других местах, случалось, сиживал. А на совещаниях – нет. Так что совещайтесь сами между собой.

ТАТЬЯНА. Ты все же подойди. Да покруче с ним... в случае чего – прикрикни...

ПЕТР. Как хошь. _(Взял_трубку.)_ Слушаю. _(Отнес_трубку_подальше.)_ Там лай сплошной. Так даже зэки не выражаются. _(Снова_поднес_трубку_к_уху.)_ Ну, все вывалили?.. Вывалили, дак слушайте. Татьяна отказывается от вашего совещания. Некогда ей... Ага, ну все у меня на данном этапе. Ваши оскорбления выслушивать не желаю. _(Кричит.)_ Плюю я на ваши оскорбления! И на вас тоже... Подумаешь, чин! Для меня вы не чин, а всего-навсего чинарик. Так что права качать не советую. Я это и сам горазд. _(Гневно_топнул_ногой.)_ Сказал – не поедет! Не поедет, и точка!

ТАТЬЯНА. Ты чо разоряешься? Ногами-то чо топаешь? Ишь, приказчик какой выискался! Да я такому приказчику... пельмень за щеку! За всех поспешил расписаться... Отвыкай от этих хулиганских замашек! Понял? Райком требует, чтоб я ехала. И поеду.

ПЕТР_(оробев)._ Ну, поезжай. Я разве против?

ТАТЬЯНА. А ногами зачем топал?

ПЕТР. Сама просила... И этот твой... Игошев... совсем распоясался.

ТАТЬЯНА. Не мой он. И никогда моим не будет.

ПЕТР. Что ж, ладно, Тань, поезжай. Мы с Юркой к Валентину двинем. Валентин-то нас не видел еще... Давненько поджидает нас Валентин.



_Затемнение._

_Четвертый_сон_Татьяны._Татьяна_и_Бог –_Игошев._Над_головой_его_нимб,_сам_в_полушубке._



Бог – ИГОШЕВ. Вот, значит, Татьяна. Как сказано в Писании: благословенна ты в женах, благословен плод чрева твоего. Вырастет, сушь-ка, твой сын – за грехи муки примет, яко Христос. И тебе за это воздастся. Хоть ты и сама много чего претерпела. В войну без отца осталась. А сироты известно как жили: хлеб из мякины на слезах замешивали. Потом мать умерла. Институт пришлось бросить... Были и другие испытания, уж не помню какие. Это в твоем житии записано. Сколь ни испытываю тебя – все терпишь. Такие уж вы, бабы русские. Жалко мне вас, тебя ж в особицу. Нехорошо это – жалости поддаваться, а не утерпел я... поддался. Посоветовались мы там _(палец_вверх)_ и решили: хватит уж искушать рабу божию Татьяну. Пора и благополучием ее побаловать. Отныне все, что ни пожелаешь, исполнится. Так что проси, не стесняйся.

ТАТЬЯНА. Счастья мне, господи! Простого бабьего счастья!

Бог – ИГОШЕВ. Экая гусыня! Да разве я знаю, какое оно, бабье счастье! Проси что полегче: оклад посолидней или должность повыше... Тут я сразу резолюцию наложу. А счастье – штука туманная. Совет архангелов этим туманом занимался... и не разобрался.

ТАТЬЯНА. Счастья мне... счастья!..



_Круг,_в_котором_светился_Бог –_Игошев,_исчезает._Игошев_реальный_тихонько_переступает_порог._Медленно,_неслышно_подходит_к_спящей_Татьяне._Хочет_погладить_ее_голову,_но_не_решается,_воровато_отдергивает_руку._Садится_рядом._



ТАТЬЯНА, _(просыпается)._ А я тебя во сне видела.

ИГОШЕВ. Не к добру.

ТАТЬЯНА. Что не спится? Шастаешь по ночам...

ИГОШЕВ. Да вот, не спится.

ТАТЬЯНА. А почему в конторе ночуешь? Сознавайся, как на духу. Из дома вытурили?

ИГОШЕВ. Сам ушел.

ТАТЬЯНА. Совсем?

ИГОШЕВ. Совсем.

ТАТЬЯНА. Что ж теперь будет?

ИГОШЕВ. Суд, развод – только и всего...

ТАТЬЯНА. Ничего себе – «только»! Семья рушится, а он – «только»!

ИГОШЕВ. Семьи давно нет. Есть видимость. И общая крыша.

ТАТЬЯНА. Витька-то как?

ИГОШЕВ. Витька? Он у меня в мать: «Ванька-встанька». На Камчатку уехал.

ТАТЬЯНА. И мой кукушонок куда-то пропал. Тревожусь я за него.

ИГОШЕВ. Может, с Витькой отправился. Все-таки друзья...

ТАТЬЯНА. Думаю, где-то... поблизости скрывается. Он у меня в отца, чувствительный.

ИГОШЕВ. Я как-то в Канске его видел. Из автобуса. Около церкви стоял. Стоит и смотрит и смотрит на купола. Я уж подумал, не с попами ли стакнулся?.. Или просто храм оформлять взялся...

ТАТЬЯНА_(с_тревогой)._ Около церкви? Интересно.

ИГОШЕВ. Ты чо побледнела? Из-за Юрки переживаешь?

ТАТЬЯНА. Так, ничего. _(Держится_рукою_за_сердце.)_ А ведь ты выговор можешь схлопотать... по семейной линии.

ИГОШЕВ. Уж лучше выговор, чем так жить... Мы с ней как две враждующие армии. Стоим на позициях, а войны не начинаем.

ТАТЬЯНА. И вот у твоей армии нервы сдали, и она кинулась в бегство. Или ты называешь это иначе?

ИГОШЕВ. Никак я это не называю. Все думы мои о... об одной женщине. Вошла она в меня, как холера, и треплет, и треплет!

ТАТЬЯНА. Выговорок схлопочешь – живо от холеры избавишься.

ИГОШЕВ. Меня не только выговором, Таня, меня смертью не испугаешь.

ТАТЬЯНА. Дела-а-а.

ИГОШЕВ. Ты ничего не думай. Ведь я тебя безвредно люблю... на расстоянии.

ТАТЬЯНА. Меня-я-я?

ИГОШЕВ. Кого боле-то? Одна ты такая... Мне уж потому хорошо, что ты на земле присутствуешь. Исчезни – жизнь не в жизнь станет.

ТАТЬЯНА. У меня ведь муж, Сергей Саввич.

ИГОШЕВ. Все знаю, Таня. Да что я поделаю с собой? Боролся, критиковал себя всяко... что слабости этой подвержен... Не помогло. Хворь во все поры проникла. Во сне тобой брежу. Анна Петровна на стенку от ревности лезет.

ТАТЬЯНА. Она знает?

ИГОШЕВ. От бабы, да еще от такой бдительной, как моя, разве скроешь?

ТАТЬЯНА_(смеется)._ Вот выследит – будет тебе на орехи. И мне попутно. А за что?

ИГОШЕВ. Да вроде не за что.

ТАТЬЯНА. Ну так сиди и не тушуйся.

ИГОШЕВ. А я и не тушуюсь. _(Беспокойно_возится.)_ Я, сушь-ка, нисколько не тушуюсь.

ТАТЬЯНА. То и видно. На вот, выпей _(налила_рюмку)_ для храбрости. Праздник-то все-таки твой. Мой по случаю.

ИГОШЕВ. Как это по случаю?

ТАТЬЯНА. Могла бы и в другой день родиться.

ИГОШЕВ_(убежденно)._ Не могла. Ты должна была родиться именно в этот день.

ТАТЬЯНА. Это еще почему?

ИГОШЕВ. В другой день родилась бы другая Татьяна. Ту я не полюбил бы. За тебя. _(Выпил.)_

ТАТЬЯНА. Доказал. Ну, стало быть, за нас обоих. Сушь-ка, а ведь ты опять с какой-то каверзой явился.

ИГОШЕВ. С чего ты взяла?

ТАТЬЯНА. Что я, не знаю тебя, что ли? Я тебя, Сергей Саввич, как облупленного знаю. Вон сколько лет знакомы.

ИГОШЕВ. За что я люблю тебя больше всего, дак это за ум.

ТАТЬЯНА. Ну, ума-то во мне не больше, чем во всякой другой женщине. А чутье есть. Чутье у меня звериное. Ну, так что у тебя за пазухой-то?

ИГОШЕВ. Вечером не сказал: торжество было... _(Мнется.)_ Понимаешь...



_Татьяна_его_поощряет._

Директором свинокомплекса назначили.

ТАТЬЯНА. Комплекса? Так он же еще не достроен!

ИГОШЕВ. Достроить-то его рано или поздно достроят. Не в том закавыка, Таня. Его к маю задействовать хотят... на всю катушку.

ТАТЬЯНА. Легко сказать! Хоть бы к Октябрьским! Тепла нет, оборудование раскомплектовано... И корма неизвестно как добывать и где. Своего-то комбикормового завода не построили.

ИГОШЕВ. Я приводил им все это. Николай Иванович и слушать не хочет. Игошев, говорит, вывернется.

ТАТЬЯНА. Ну ладно. А я здесь при чем?

ИГОШЕВ. Ая им в ответ: «Ладно, мол, вывернусь. Ежели главным зоотехником Татьяну Жилкину дадите».

ТАТЬЯНА. Да не возьму я на себя такую обузу!

ИГОШЕВ. Они уверены, что возьмешь. И... я уверен. Ты же отчаянная, Таня.

ТАТЬЯНА. На сей раз все вы промахнулись! Не возьму! На том и кончим. А теперь давай выпьем... за твое назначение.



_Кто-то_звезданул_в_окно_камнем._



_(Рассмеялась.)_ Ну вот, Анна Петровна начала боевые действия...



_Слышится_песня:_



_«Вот_она,_суровая_жестокость,_

_Где_весь_смысл –_страдания_людей!_

_Режет_серп_тяжелые_колосья,_

_Как_под_горло_режут_лебедей._



_И_потом_их_бережно,_без_злости,_

_Головами_стелют_по_земле._

_И_цепами_маленькие_кости_

_Выбивают_из_живых_телес»._



_Взрыв._Тишина._Жуткая,_пронзительная_тишина!.._Потом_яростно_взвыл_ветер,_и_снова_та_же_самая_тишина._Глухо,_как_в_небытии._



ГОЛОС ПЕТРА. Ты пиши мне, сынок, пиши! Слов-то я не различаю. Оглох... Взрывником был... Что-то сталось после взрыва с перепонками... Врачи в ушах ковырялись. Да ежели пропал он, слух, дак его не в ушах искать надо. Теперь я как глухарь на току. Самого себя слушаю. И еще – тишину. Не звучит больше жизнь. Ничто не звучит. Тишь такая, что жутко становится. Говорят, солдаты после тяжких боев о затишье мечтают. Верю в это, Юра. Сам, однако, хотел бы еще разок взрывы услышать. А еще лучше – музыку. Не слышу. Ничего не слышу!.. Хор мой поет. А я только рты раззявленные вижу. Будто смеются надо мной товарищи мои. Громче, братцы, громче! Музыки дайте!



_Слышится,_как_поет_хор:_



_«Песни,_песни,_о_чем_вы_кричите?_

_Иль_вам_нечего_больше_дать?_



_Голубого_покоя_нити_

_Я_учусь_в_мои_кудри_вплетать._



_Хорошо_в_эту_лунную_осень_

_Бродить_по_траве_одному_

_И_сбирать_на_дороге_колосья_

_В_обнищалую_душу-суму...»_



Музыки, братцы! Немножко музыки! Может, и впрямь они надо мной смеются? Но за что? За что? Что плохого им сделал? Я всегда был добрым и верным товарищем. Последним куском делился, последней цигаркой... Нет, нет! Не такой народ люди, чтобы глумиться над глухим! Я столько песен им перепел! На слова лучших поэтов российских! Любили они мои песни. Меня любили. Не могут, не должны они надо мной смеяться. Это жизнь посмеялась. Она проказница – жизнь! Ух, какая проказница! Всё по-своему поворачивает. Когда-то думал: вот махну через всю страну, от одного рубежа к другому... Махнул... под конвоем. Мечта, можно сказать, исполнилась. Через решетку вагона столько чудес повидал: степь, тайгу, тундру... Велик этот мир, прекрасен! И если бы я стал сейчас помирать, сказал бы людям: «Любите его! Понимайте!» И ты люби, сынок. Но я тебе все это объясню при встрече. Срок-то мой кончился. Хор нынче для меня поет. Проводины устроили. Поет, а я не слышу.



_Хор_поет:_

_«Но_равнинная_синь_не_лечит,_

_Песни,_песни,_иль_вам_не_стряхнуть?.._

_Золотистой_метелкой_вечер_

_Расчищает_мой_ровный_путь»._



Не слышу! Но все равно спасибо вам, братцы. Долго я ждал воли. А покидать вас под песню, которой не слышу, грустно. Прощайте, однако. Авось свидимся. Меня Валентин ждет. Вот тоже путешественник! Я под конвоем отмерил три лаптя по

карте, он – своей волей. Твой дядя, сынок, святой человек. Его тут все зауважали. С его ли здоровьем, сынок, по моим следам тащиться? Дак нет, снялся и на твоей машине – ко мне. Сломалась она по дороге. Бросил где-то... Стоит сейчас на костыликах, ждет... Ребята его шибко зауважали.



_Хор_поет:_



_«И_так_радостен_мне_над_пущей_

_Замирающий_в_ветре_крик:_

_«Будь_же_холоден_ты,_живущий,_

_Как_осеннее_золото_лип!»_



Ах, если хоть одно словечко различить! Хоть одну-единственную нотку! Одну только! Единственную! Слышь, сынок! Я бы все свои песни отдал за эту нотку...



_Татьяна,_нарядно_одетая,_входит_в_избу._На_груди_орден._Она_и_довольна_и_чем-то_озабочена._Кот_подал_голос._



ТАТЬЯНА. Ну вот, Васька, пророк-то наш, Сергей-то Саввич, прав оказался: теперь у меня действительно все есть. _(Тронула_орден.)_ Видишь? И депутатом избрали. Что еще нужно-то? Выше головы счастлива. Люди завидуют. _(Подходит_к_телевизору.)_ Щас как раз передача должна быть. Посмотрим, что ли? _(Включает_телевизор.)_

ГОЛОС ДИКТОРА. А теперь предлагаем вашему вниманию очерк о главном зоотехнике Хорзовского свинокомплекса Татьяне Жилкиной.



_На_экране_титры:_«Современная_женщина»._Крупно –_лицо_Татьяны._Затем –_Татьяна_в_поле._Татьяна_на_комплексе._У_себя_в_рабочем_кабинете,_С_кем-то_спорит,_листает_книгу,_делая_выписки,_выступает_с_трибуны._Она_же_на_берегу_реки_весною._



ГОЛОС ДИКТОРА. Она из тех женщин, про которых поэт Некрасов сказал: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет...»



_Татьяна_убирает_звук._Ей_слышится_музыка..._песня,_которую_когда-то_посвятил_ей_Петр._

_Татьяна_усиливает_звук._

_На_экране –_общий_план_комплекса._Татьяна_дает_интервью._



ГОЛОС ТАТЬЯНЫ. Сегодня сдали вторую очередь. Есть недоделки, конечно. Пожалуй, их даже слишком много. Но, думаю я, несмотря ни на что, мясной конвейер заработает скоро на полную мощность.

ТАТЬЯНА. Поспешила я, Васька! Барахлит наш конвейер! Совсем с ним запурхались...

ГОЛОС ДИКТОРА. А теперь, если позволите, вопрос личного плана.

ГОЛОС ТАТЬЯНЫ_(сухо)._ Пожалуйста.

ГОЛОС ДИКТОРА. Скажите, вы счастливы, Татьяна Алексеевна?

ГОЛОС ТАТЬЯНЫ. Я выбрала себе дело. Серьезное, нужное дело. Им и живу.

ГОЛОС ДИКТОРА_(подхватывает)._ Да, дело чрезвычайно ответственное... Оно по плечу только сильным и беззаветным людям...

ГОЛОС ТАТЬЯНЫ. Я не считаю себя ни сильной, ни беззаветной... Но существует такое простое понятие – совесть...

ГОЛОС ДИКТОРА. Вы слишком строги к себе, Татьяна Алексеевна. Впрочем, именно так и должно быть. Именно так могла гордо сказать современная советская женщина, коммунист, депутат, член областного комитета партии...



_Входит_Игошев._Татьяна_выключает_телевизор._



ИГОШЕВ. Таня, бедная ты моя...

ТАТЬЯНА. С чего ты взял, Сергей Саввич?

ИГОШЕВ_(подошел_к_ней,_обнял._Татьяна_беспомощно_приникла_к_нему)._ Таня, родная!..

ТАТЬЯНА. Что случилось?

ИГОШЕВ. Я с худой вестью к тебе, Таня. _(Гладит_ее_по_волосам.)_

ТАТЬЯНА. Что, падеж начался? Я с этими депутатскими делами все на свете забросила...

ИГОШЕВ. Хуже, Таня. Много хуже.



_Татьяна_оторвалась_от_него,_вопросительно_смотрит_в_глаза._

Валентин разбился...

ТАТЬЯНА. Разбился?

ИГОШЕВ. Ага. Ехал на машине... не знаю на чьей... и разбился. _Пауза._

ТАТЬЯНА. Что я Петру-то теперь скажу? Что я скажу ему? А?..



_Звучит_одна_из_песен_Петра._На_полуслове_обрывается,_хрипит,_как_это_случается_с_испорченной_пластинкой._Диск_крутится._

_Звонит_телефон._

_(Берет_трубку.)_ Здравствуйте... Не могу, Николай Иванович. У меня... родственник в автомобильной катастрофе погиб... Понимаю, что принципиальный. Непринципиальных вопросов райком не ставит. Считайте, что голос мой с вами. С большинством, конечно. А мне сейчас не до заседаний... _(Уходит.)_



_Изба_пуста._Но_вот_дверь_тихонько_открывается._В_щель_робко_протискивается_Петр._Кинул_котомку_у_порога._



ПЕТР_(нерешительно_позвал)._ Таня, Тань! Ты дома? _(Обошел_комнаты,_внимательно_ко_всему_присматриваясь.)_ Сам виноват. Надо было известить телеграммой. Валентин-то, наверно, не доехал еще... Где-нибудь завяз на своей тачке. Да. Все как на картине «Не ждали». Может, и впрямь не ждали. Подумайте: муж объявился! Мало нас, сереньких, что ли? Можно и получше найти... незапятнанных. _(Подошел_к_кровати,_ощупал_постель.)_ Что я, как ищейка, принюхиваюсь? Таня у меня не таковская. Она мне до гроба верна. А ежели и не верная, так что? Чем она мне обязана? Штампом в паспорте? Так у меня и паспорта нет. Беспаспортный я теперь... Стало быть, и штампа нет никакого. _(Походил_по_комнате._Подошел_к_двери.)_ Уйду от греха подальше, пока ее нет. Побуду у Валентина, если приехал. _(Остановился_возле_фотографии,_на_которой_снят_вместе_с_Татьяной._Включил_на_полную_громкость_телевизор.)_ О чем-то говорят, а я не слышу! Весь мир для меня окаменел... _(Увидал_на_столе_газету.)_ Хоть из гаубицы стреляй – не оглушишь. _(Пробегает_глазами_газету.)_ «Уловки японских монополий»... «Конфликт урегулирован»... «Пиночет угрожает»... Ну, Пиночет, он на то и есть Пиночет... Большой войной вроде не пахнет. Сообщение ТАСС... _(Читает.)_ «Мелиоратор С. Домратс услышал в лесу птичий крик. Это кричала ворона. Звала на помощь. Рядом с ней был вороненок с подбитым крылом. Домратс взял подранка домой и лечил, пока не срослось крыло. «Приятельница» жила тут же. Когда крыло срослось, обе птицы улетели». Вот она, птичья солидарность! Даже ТАСС о ней сообщает. А Пиночет грозит. Может, и боится его кто-то. Я вот не боюсь... Может, оттого, что не слышу... _(Сдавил_ладонями_уши.)_ Тюрьма! Тюрьма! Страшней, чем глухота, тюрьмы не бывает. _(Уходит.)_



_Мяукает_кот._Беспокойно_оглядываясь,_чуть-чуть_согнувшись,_входит_Юра._Вскоре_появляется_и_Татьяна._



ТАТЬЯНА. О, кто приехал! Ну, здравствуй! _(Обнимает_сына.)_ Какой ты колючий! Что не бреешься? Решил бороду отпускать?

ЮРА. Так вышло, мать.

ТАТЬЯНА. Что вышло?

ЮРА. Сидел я... ровно пятнадцать суток. Тютелька в тютельку.

ТАТЬЯНА. Не так много... в отличие от отца. А за что?

ЮРА. Да. В церкви... ну нашумел я... там.

ТАТЬЯНА. На бога восстал? Чем же он помешал тебе?

ЮРА. Ненавижу всяческое поклонение...

ТАТЬЯНА. Богоборец какой выискался! Это ты от безделья бесишься.

ЮРА. Нет, мать! Тут вот во мне накипело. _(Указывает_на_сердце.)_

ТАТЬЯНА. Я и говорю – от безделья. То в Рембрандты лезешь, то в богоборцы. Мечешься, мечешься... В кого ты таков?..

ЮРА. Наверно, в себя самого.

ТАТЬЯНА. Скоро?..

ЮРА. Что скоро?

ТАТЬЯНА. Я говорю, скоро болтать перестанешь?

ЮРА. Тебе все это кажется болтовней? А я в тупике, мать. Я в безвыходном тупике. Не выйдет из меня юриста. Хотел быть и адвокатом. А меня самого защищать надо.

ТАТЬЯНА. Дерганный ты какой-то. Я в твои годы такой не была.

ЮРА. Ну, мать, мне с тобой не тягаться. Ты у нас запрограммированна на счастье. Потому и живешь с нарастанием. А я вниз качусь... где остановлюсь – не знаю.

ТАТЬЯНА. А кто бахвалился когда-то: дескать к тридцати годам стану министром.

ЮРА. И в министры меня не тянет. Я бродяжить решил...

ТАТЬЯНА. Что ж, Горький в молодости тоже бродяжил.

ЮРА. Ничего себе завернула!

ТАТЬЯНА. Иначе я не умею. Как говорится: «Украсть, так миллион, жениться, так на царевне!» Рискни, сын, докажи миру, что ты не кисляй.

ЮРА. Не того я полета, мать. Главное, призвания в себе не вижу. Может, таланта во мне нет никакого... А?

ТАТЬЯНА. Давай талант оставим в покое. А институт ты кончишь, хоть тресни.

ЮРА. Ладно, мать. Как скажешь, так будет.

ТАТЬЯНА_(нежно)._ Устал?

ЮРА. Я бы не прочь храпануть часок.

ТАТЬЯНА. Ну поспи, сыночка, поспи.

ЮРА. Как ты сказала это волшебно! Обычное слово музыкой вдруг зазвучало.

ТАТЬЯНА. Какое же оно обычное? Оно необычное, Юра. Каждый сын для матери необычен. Ее сын-то, единственный. Ну, спи, родной. Спи, мой воробушек.

ЮРА_(порывисто)._ Дай руку, мама. Дай мне твою руку. _(Взяв_ее_руку,_нежно_целует.)_

ТАТЬЯНА. Маленький... Ты все еще маленький у меня. _(Прижала_голову_сына_к_груди.)_ Тебе бы, действительно, колыбельную сейчас спеть, а я вот не умею.

ЮРА. Это ничего, мам. Это ничего. Ты все равно у меня самая лучшая. Спокойной ночи.

ТАТЬЯНА. До ночи еще далеко. Мне на работу сбегать надо.

ЮРА. Так беги. Беги, не задерживайся.



_Татьяна,_внимательно_поглядев_на_него,_уходит._Юра_лежит_на_диване,_улыбается,_вспоминая_ласку_и_нежность_матери._Увидев_висящее_на_стене_ружье,_вскакивает_и_снимает_его._Заглянув_в_казенник,_подмигнул_коту._

Ну вот, Васька, эта вещица мне в дорогу сгодится. Даже патрон один цел. _(Заглядывает_в_ствол_от_мушки.)_ Давненько не чищено...



_С_грохотом_врывается_Татьяна._Подбежав_к_сыну,_выхватила_ружье._



ТАТЬЯНА_(словно_безумная)._ Ты чо?.. Ты чо?..

ЮРА. Ничего. Ружье проверяю. Славное ружьецо, правда?

ТАТЬЯНА_(медленно_отходя)._ Правда. Ружьецо славное. _(Залепила_сыну_пощечину.)_

ЮРА_(стукнувшись_головой_о_стену)._ Ох и рученька у тебя, мать! Больше не бей. Ладно?

ТАТЬЯНА. Ладно. _(Дает_еще_одну_оплеуху.)_

ЮРА. Мать, имей совесть!

ТАТЬЯНА. А у тебя совесть есть?

ЮРА. Полагаю, что есть.

ТАТЬЯНА. Нет у тебя совести. Ни капельки!

ЮРА_(улыбаясь)._ Ну капелька-то найдется, наверно...

ТАТЬЯНА. Разве что капелька. И та мутная. Стреляй уж в меня, сын. Стреляй, мне в тыщу раз легче будет.

ЮРА. В тебя? С какой стати? Я вообще ни в кого стрелять не собирался.

ТАТЬЯНА. А снял зачем?

ЮРА. Посмотреть. Что, разве нельзя?

ТАТЬЯНА. Подлец ты, вот что. Не думала я, что такого подлеца воспитала.

ЮРА. Подлец, мать. Это точно. Прости, больше не буду.

ТАТЬЯНА. Обещаешь?

ЮРА. Обещаю... подлецом никогда не буду.

ТАТЬЯНА. Поклянись жизнью моей. Но учти, если сделаешь это, – учти... следующий патрон будет мой.

ЮРА. Так вон ты о чем, мать! Не-ет, нет, этого не случится. Жизнью твоей клянусь, мама. С собой я не покончу. Буду жить, что бы там ни было... Как говорят нынче... строить буду... жизнь свою.

ТАТЬЯНА_(успокаиваясь)._ Как же ты меня напугал!

ЮРА. Не такой уж я мозгляк, мам. Что тебе вдруг взбрело в голову?.. Ну прости, мать, прости. Теперь я завалюсь спать. А рано утром уйду. Как Горький. Или как хиппи. Считай кем хочешь. Мне все равно.

ТАТЬЯНА. Ну ложись, спи. Утро вечера мудренее. А ружье я унесу. Ни к чему нам ружье. _(Уходит.)_



_Затемнение._

_В_дом_с_песней_входит_Игошев._Он_в_двухдневной_щетине,_слегка_пьян._

ИГОШЕВ_(поет)._

_«Как_помру,_как_помру_я,_

_Похоронят_меня._

_И_никто_не_узнает,_

_Где_могилка_моя-_я-я-я...»_[8 - Автор стихотворения неизвестен.]

ТАТЬЯНА_(сочувственно)._ Загулял, Сергей Саввич?

ИГОШЕВ. Все хорошо, Тань, все хорошо.

ТАТЬЯНА. На радостях, что ли, выпил-то?

ИГОШЕВ. Что мне оставалось теперь? Токо пить. Из партии меня вымели. От ведьмы своей учесал... Не на кого ей больше доносы строчить.

ТАТЬЯНА. Я тебя, Сергей Саввич, из партии не выгоняла,

ИГОШЕВ. Выгоняла, Тань, выгоняла! Даже комплекс от меня унаследовала. Будешь вместо меня там кашу расхлебывать. А каша-то густая!

ТАТЬЯНА_(настойчиво)._ И все-таки из партии я тебя не выгоняла.

ИГОШЕВ_(недоверчиво_покачивая_головой)._ Сказали: «Член обкома Татьяна Жилкина присоединяется к большинству». Низкий поклон тебе за это! Выточил топор на свою шею!

ТАТЬЯНА. Побойся бога, Сергей Саввич! Я даже на бюро не была.

ИГОШЕВ. Не была, а голос твой в райкоме остался. Весомый голос! Во внимание его очень даже приняли. Зато другого не приняли во внимание... Как я вытягивал этот чертов комплекс! Тянул же, тяну-ул! _(Заскрежетал_зубами.)_ Теперь вот... теперь я «свободен»!..

ТАТЬЯНА. Прости меня, Саввич! Прости, мой хороший! Не думала я, что там судьба твоя решалась. Как раз с Валентином беда случилась... И Юрка тут чудить начал...

ИГОШЕВ. Все хорошо, Тань, все хорошо. «Как помру, как помру я...» Выпить ничего нет?

ТАТЬЯНА_._ Поищу_._(Приносит_бутылку.)_

ИГОШЕВ. За тебя пью. За повышение твое. А все прочее... гори оно белым пламенем.

ТАТЬЯНА. Что за сердце держишься? Дать валидолу?

ИГОШЕВ. Валидолом боль из сердца не выгонишь. Пусто здесь стало. Двадцать три года в этом кармашке носил ма-аленькую такую книжечку! И вот вынул в субботу, на райкомовский стол положил! Маленькая, а как много весит! Только теперь понял.

ТАТЬЯНА. Не чаяла я, что так обернется!

ИГОШЕВ. Все вспомнили: скандалы с женой, банкеты... неполадки с комплексом... Одного не учли: коммунист я... что бы там ни случилось! До последнего дыхания коммунист! Веришь мне, Таня?

ТАТЬЯНА_(обняв_его)._ Верю, Сережа. Верю тебе, как никому.

ИГОШЕВ. А мне больше ничего и не надо. Лишь бы ты верила – вот что главное. Должен же кто-то в человека верить! Должен, а?

ТАТЬЯНА. Должен. И я в тебя верю. А за билет мы еще поборемся. И Николай Иванович не последняя инстанция. Сама лично до обкома дойду. Не помогут – в ЦК поеду. Не я буду, если тебя не восстановят! Ты партии нужен, Сережа!

ИГОШЕВ. И она мне нужна. Она мне вот так нужна, Таня!



_Входит_Петр._



ПЕТР. Ну вот и я. Извиняюсь, конечно.

ТАТЬЯНА. Петя?! Петенька!

ИГОШЕВ. Сушь-ка, я тут малость рассолодел... Из партии меня исключили.

ПЕТР. Что ж, все правильно.

ИГОШЕВ. Это почему же... правильно? Совсем наоборот: неправильно! И Таня так же считает: не-пра-виль-но! Да!

ПЕТР. Я тебя не сужу, Таня. Нисколечко не сужу. Каждый устраивается, как может. Ты не ошиблась, ровню себе выбрала.

ТАТЬЯНА. Что он мелет, Сергей Саввич? Что он мелет?

ИГОШЕВ. Сама его об этом спроси. Подойди и спроси. Я вам не толмач, сушь-ка, и не третейский судья!

ТАТЬЯНА_(беспомощно_улыбается.)_ Подошла бы – ноги чо-то отерпли. Петя, ноги у меня отерпли... ватные стали ноги.

ИГОШЕВ_(решительно_и_бесцеремонно)._ Ну, дак сам пускай подойдет. _(Петру.)_ Чо там стоишь, как столб? С женой-то здоровайся! _(Едва_ли_не_силком_подтаскивает_Петра_к_Татьяне.)_

ТАТЬЯНА_(несмело_прикасаясь_к_мужу)._ Камнем на голову свалился... Хоть бы весточку дал...

ПЕТР_(Игошеву)._ Ты со мной, как с кутенком... Не надо так, Сергей Саввич. Я и без применения... все сделаю в ваших интересах. Понимаю же, насильно мил не будешь.

ТАТЬЯНА. Чо ты заладил? Мил – не мил... Не к себе пришел, что ли?

ИГОШЕВ_._ Дурью мается... ревнует_._(Однако_фраза_Татьяны_ему_не_по_нутру.)_

ПЕТР. Был я, Таня, на краю света. Тюлени там в бухте плещутся. Касатки играют. И солнышко круглый день не заходит. Места чужие, дальние. А люди – свои. Нормальные люди.

ТАТЬЯНА. Хоть бы поцеловал меня, что ли? Не вчера расстались.



_Звонит_телефон._



ПЕТР. Что еще-то? А, подарок тебе привез... Не взыщи, ежели не поглянется. _(Достает_из_котомки_кораблик_на_цепочке.)_

ТАТЬЯНА. Кораблик! Уплыть бы на нем куда-нибудь!

ИГОШЕВ. Телефон-то, послушай!

ТАТЬЯНА. А ну его, к лешему! С мужем не дадут повидаться! Значит, вспоминал меня все же? И я о тебе... думала.

ПЕТР. А Юре брелок на машину. Как раз шоферский брелок. Валентин воротит ему машину. Инвалиду машина ни к чему. Маяты много.

ТАТЬЯНА. Ждала я тебя, Петя. _(Тихо.)_ Ох, как долго ждала! _(Как_бы_вслушивается_в_себя.)_



_Телефон_неумолчно_звонит._



ПЕТР. Так вот, Таня. Край, он везде, ежели в крайности кинешься, А я – нет, не кинусь. Я ко всему привыкший. Одной кручиной больше, одной меньше – какая мне разница?

ТАТЬЯНА. Брелок-то напрасно купил. Нет машины. И Валентина нет больше.

ПЕТР. Это хорошо, Тань, это хорошо.

ИГОШЕВ_(кашлянув,_покрутил_пальцем_у_виска)._ Шарики за ролики_..._

ТАТЬЯНА. Мы больше двадцати лет с тобой... А, Петя? И я все жду, жду, жду... Не переждала ли?



_Опять_напоминает_о_себе_телефон._



ИГОШЕВ_(суетливо_и,_пожалуй,_радостно_схватившись_за_трубку)._ На проводе... Что?.. Да как я скажу-то? Тут важные вопросы решаются. Жизненные, сушь-ка, вопросы. _(Повесил_трубку.)_

ТАТЬЯНА. Любовь-то в тебе, кажись, истлела... И я от ожиданий устала.

ПЕТР. Ну ладно, повидались маленько. К братцу пойду.

ТАТЬЯНА. Давай-ка уж договорим. Минутку всего повидались-то.

ПЕТР. Я этой минуты как чуда ждал. Я ради нее перепел тыщи песен.

ТАТЬЯНА. А про меня песни были?

ПЕТР. Повидались, теперь жить можно. Будем жить, Таня. Будем жить. Только вот как жить-то?

ИГОШЕВ. Там накопители поломались. Из-за них вся линия стала.

ТАТЬЯНА_(мужу)._ Ты ровно глухарь со мной. Слушать совсем разучился.

ИГОШЕВ, Придуривается. Он всегда был чуток с придурью. Что им насчет накопителей-то сказать? Паникуют твои мастера. Чуть чего – караул кричат.

ТАТЬЯНА. Скажи, что я сама сейчас закричу. Закричу – кто услышит?

ИГОШЕВ. Еще говорят, что за ночь три десятка свиней пало. Мороз-то давит! А свинья – тварь нежная. Ей тепло подавай.

ТАТЬЯНА. Свинья, конечно, в тепле нуждается. А человек? Человек?..

ИГОШЕВ. Ну, Таня, щас не время об этом. Падеж ведь!

ТАТЬЯНА_(взрываясь)._ Что я их, за пазуху спрячу? Там тысяча голов.

ПЕТР. А вот последняя моя песня. «Лебедушка» называется... _(Поет.)_



_«Из-за_леса,_леса_темного,_

_Подымалась_красна_зорюшка...»_



ИГОШЕВ. Поем тут, а на комплексе худо...



_Петр_(продолжая_петь)._



_«Рассыпала_ясной_радугой_

_Огоньки-лучи_багровые...»._



ТАТЬЯНА. Слова-то какие! Есенинские... _(Заслушалась,_но_жизнь_диктует_свое.)_ Бежать мне надо, Петенька. Айда, Сергей Саввич! Свиньи, они в тепле нуждаются. _(Уходит_вместе_с_Игошевым.)_



ПЕТР_(не_замечая_их_ухода,_поет)._

_«В_это_утро_вместе_с_солнышком_

_Уж_из_тех_ли_темных_зарослей_

_Выплывала,_словно_зоренька,_

_Белоснежная_лебедушка...»_



_(Заметил_распахнутые_двери.)_ Ушла лебедушка-то! С другим лебедем улетела! _(Пауза.)_ Пойду и я... Когда-то все равно уходить надо...



_Потягиваясь,_входит_Юра._



ЮРА. _(ошеломленно_молчит._Затем_со_скрытым_волнением)._ С возвращением, сэр... Отец!..

ПЕТР. Сыно-ок...

ЮРА. Мы будто сговорились с тобой... В один день прибыли.

ПЕТР. Глухой я. Юра. После взрыва оглох.

ЮРА. Может, и к лучшему, папа. Глухие, чего не хотят слышать, не слышат.

ПЕТР. Ты пиши мне, сынок. Вон хоть на газете пиши. Ежели есть что сказать. Тане вот нечего сказать... убежала.

ЮРА. И я ухожу, отец. Я тоже утром ухожу. Если хочешь, пойдем вместе.

ПЕТР. Песню-то слышал мою? Она и не дослушала даже. Видно, и петь я разучился. Разучился, а все пою. Душа-то прежним живет. Просит душа.

ЮРА. Бетховен тоже глухой был. А сочинял.

ПЕТР. Что ты сказал, сынок? Верно, важное что-то сказал? Напиши на газете.

ЮРА. Я про Бетховена. Глухой он был. _(Пишет.)_ «Аппассионата», помнишь?

ПЕТР_(читая)._ Ну, я не Бетховен. _(Смеется.)_ Гляди-ка: написал-то на заметке, в которой сказано, как ворона ворону спасла. ТАСС сообщает.

ЮРА. Не опускай крылья, отец. Мы еще повоюем.

ПЕТР. Такого глухаря даже Ошкуряков к себе в филармонию не возьмет. _(Смеется_снова.)_ Он, между прочим, альбомчик выпустил. Так и назвал: «Песни Авенира Ошкурякова». Вот чудак! Песни-то, все до единой, – мои. Да пусть его! Мне песен не жалко. Главное, поют их. А под чьей фамилией – не важно.

ЮРА. Важно это, отец! Очень важно! Ты талантливый человек! Он – жулик! Несправедливо, когда жулики процветают за наш счет.

ПЕТР. А еще вычитал я в газете, что ему заслуженного деятеля к пятидесятилетию дали. Растет человек!

ЮРА. Хочешь, я в суд подам? Хочешь, сам займусь твоим делом? _(Пишет.)_

ПЕТР. Ни к чему это. Я не мелочный. Много чего терял... но лишь об одной потере жалею. Невосполнима та потеря, сынок... _(Опустил_голову.)_

ЮРА. Чем же ты заниматься намерен? Опять в ресторан пойдешь? Или в деревне останешься?

ПЕТР. Пора мне, сынок.

ЮРА. Далеко ли собрался?

ПЕТР. Ну вот, всех, кажись, повидал. Теперь к брату пойду. Потом двинем с ним куда-нибудь подальше. Ты так и скажи матери: мол, уехали к черту на кулички. А еще передай ей, что я ее ни в чем не виню. Что бы ни случилось, она права. По самой сути права. Да вот еще что... машину-то забери у Валентина. Ни к чему нам машина. Маяты с ней много...

ЮРА. Ты хоть скажи мне: где эти самые кулички?

ПЕТР. Обними меня, сынок. Теперь бог весть когда свидимся.

ЮРА_(нервничая)._ Не чуди, папа! Слышь?! Не чуди, говорю!

ПЕТР. Не хочешь, значит? Сердишься на отца? Что ж, верно, не состоялся у тебя отец. А все же знай, Юра: люблю я тебя. Тебя да братана. Татьяна – статья особая. В наших отношениях мы сами разберемся. Жаль, вот песню ей не допел. Последняя песня-то.

ЮРА. Не отпущу я тебя, пап! Никуда не отпущу!

ПЕТР_(строго)._ Некрасиво, Юра. В мое время отцов чтили. Взглянуть на них косо не смели. А ты нападаешь. Пусти-ка... И доведи до матери все, что было говорено. _(Собирается_уходить.)_

ЮРА_(ударив_кулаком_о_кулак)._ Помешкай, отец! Слышишь? Помешкай! Вот чертов глухарь!

ПЕТР. Будь здоров, сынок. И прости, что я не Бетховен. Бетховен один был. Таких, как я, легион. _(Ушел.)_

ЮРА_(не_может_сдержать_злых_и_бессильных_слез)._ Легион... Отца из того легиона не выберешь. И Бетховеном его не заменишь. Легион! _(Плачет._Затем,_глумясь_над_собою.)_ ТАСС уполномочен сообщить: «Ворона спасла ворону...»



_Входит_Татьяна._



ТАТЬЯНА. Что?

ЮРА. Я говорю, сын отца спасти может?

ТАТЬЯНА. Не дошла я... тут вот заныло что-то... Вернулась. Где он?

ЮРА. Пошел к дяде Вале.

ТАТЬЯНА. Ты разве не знаешь? Валентин-то разбился... на твоей машине. Схоронила я Валентина.

ЮРА. Схоронила... А я не знал... Мать, я-то почему об этом не знаю?

ТАТЬЯНА. Да тебя ж не было.

ЮРА. Схоронила... А он к дяде Вале...

ТАТЬЯНА. Он что-нибудь сказал перед тем?

ЮРА. Сказал, что не винит тебя ни в чем.

ТАТЬЯНА. Не винит... А чем я перед ним виновата?

ЮРА. Еще сказал, что он не Бетховен. Хоть и глухой.

ТАТЬЯНА. Глухой?! А я не поняла. _(Пауза.)_ Так чем я перед ним виновата? Тем, что любила его? Тем, что ждала?

ЮРА. Ты тоже глухая, мать. Слышь? Ты глухая. _(Решительно.)_ Нет, как ты хочешь, а я догоню его. Я ворочу его! _(Убегает.)_



_Звучит_песня:_

_«В_комнате_моей_светло,_

_Это_от_ночной_звезды._

_Матушка_возьмет_ведро,_

_Молча_принесет_воды._



_Красные_цветы_мои_

_К_вечеру_завяли_все..._

_Лодка_на_речной_мели._

_Скоро_догниет_совсем»._



ТАТЬЯНА_(гордо_вскинув_голову)._ Я не нуждаюсь ни в чьем прощении. Я... _(Заплакала.)_



_Возвращается_Юра,_он_ведет_за_собой_отца._



ПЕТР. Вот, Таня... К Валентину ходил, а его нет... Один я...

ЮРА. Ты разве один, пап? Ты не один... мы все тут... мы вместе. Понимаешь? Одно! Мы – Жилкины! И мы должны быть вместе. _(Подводит_отца_к_Татьяне.)_



_Петр_испытующе_смотрит_на_жену,_в_душе_которой_звучит_мелодия_его_песни._Татьяна_вслушивается,_покачивает_в_такт_головой._

_Губы_Петра_рвет_судорожная_ухмылка._



ТАТЬЯНА_(очнувшись)._ Цветы-то, помнишь, мне подарил? Еще в магазин за ними забрался... Видно, завяли те цветы.

ПЕТР. Пойду я...

ЮРА_(обессиленно)._ Оба идите, куда вам надо. Один песенками всю жизнь пробавлялся, другая взбиралась вверх по служебной лестнице. И оба забыли, что есть кто-то третий. Он здесь, дорогие родители. Узнаете? Нет?.. Что ж, рад познакомиться. Я постоянно ощущал ваше присутствие на земле. И теперь, когда я вырос, я благодарю за то, что вывели меня на столбовую дорогу... _(Пауза.)_ Широка дороженька... куда идти? Вот и мечусь я, будто в буране... ищу самого себя. Вас, между прочим, тоже. Себя-то я найду, будьте уверены! Найду, чтоб мне сдохнуть! А вы поищите-ка себя!.. А сыну своему буду показывать на двух чудиков и внушать ему, как жить не надо. Вот, скажу я, сынок: это родители мои, позабывшие о своей душе. А ведь неплохие, в сущности, люди. Ты о душе, сынок, помни! Без души человек – машина! А мы – люди, сынок! Слышишь? Люди!.. Нам жить на этой неспокойной земле, нам внуков и правнуков растить. И мы так их должны воспитывать, сынок, чтоб земля человечней стала! Земля без добрых людей погибнет. Мы люди, малыш. Мы люди! _(Пауза.)_ Вот что скажу я про вас своему сыну. Я ждал, что и вы мне когда-нибудь это скажете. Не сказали... Сам додумался, глядя на вас. Теперь все. Идите... Бегите на все четыре. Держать не стану. _(Кричит.)_ Бегите!.. Что же вы?..



_Занавес_



1980




СЛОВАРЬ НЕНЕЦКИХ СЛОВ И СЛОВ СЕВЕРНЫХ НАРЕЧИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В ПЬЕСАХ




Ань торова – здравствуй!

Болонь – опухоль на стволе дерева.

Бродни – кожаная обувь сибиряка, типа бурок; подвязываются над щиколотками и под коленями.

Бударка – моторная или весельная лодка.

Важенка – олениха.

Голбец – род примоста, загородки, чулана в избе; между печью и полатями.

Гребешки – мелкая рыбка.

Жулан – снегирь.

Заплот – забор, деревянная ограда.

Запор – перегородка на реке, останавливающая рыбу.

Зарод – стог, скирд, большая кладь сена.

Калданка – лодка-долбленка.

Капище – место приношения жертв.

Камлание – колдовской обряд шамана.

Камус – шкура с ноги оленя, прочный мех. Используют для изготовления кис и для обтяжки полозьев нарт в целях лучшего скольжения.

Кисы – ненецкая меховая обувь.

Котцы – приспособление для ловли рыб.

Куржак – изморозь, иней.

Лемминг – обитающий на Севере маленький зверек из отряда грызунов. Здесь – насекомое.

Литовка – коса.

Малица – ненецкая меховая одежда.

Нарта – легкие сани, в которые запрягают оленей.

Неблюй – трехмесячный олененок.

Нум – бог.

Нюк – входное отверстие в чум.

Обласок – легкая лодочка.

Пешка – месячный олененок.

Сава – хорошо.

Стланик – кустарник в горных и приполярных районах.

Сусло – сладковатый навар на солоде и муке.

Ремки – полоски из тряпок, ремней; рванина.

Таймень – сибирская рыба из семейства лососевых.

Тынзян – аркан для ловли оленей.

Форкоп – крюк у трактора, за который цепляют плуг.

Хор – олень-вожак.

Хорей – длинная палка (с шариком на конце), которой управляют оленями.

Чижи – ненецкие чулки из меха оленя.

Чум – конусообразное жилище, сделанное из шкур или бересты.

Ягушки – нарядная женская шуба шерстью наружу. Расшита сукном.

Ярыга – низший полицейский служитель (историч.). Пьяница, беспутный человек (просторечье).






ЗОТ ТОБОЛКИН И ЕГО ПЬЕСЫ


«Отец мой был очень серьезным и далеким от искусства человеком, – вспоминает писатель, – Проведав, что я тайком кропаю пьесы, он назвал мои опыты баловством и пустой тратой времени. «Вот если бы десятину-другую пшеницы вырастил, чтоб прокормить этим нашу семью, вот тогда я б зауважал тебя», – сказал он. Отнял тетрадку и вручил мне лукошко. Прокормить нашу семью, конечно, было непросто – я был в ней восемнадцатым ребенком...

На веку своем не много я посеял зерна, но шагать по полю с лукошком, сеять, полоть, жать и молотить – все это куда проще, чем дать жизнь хотя бы одной пьесе...» Так говорит о себе и своем творчестве Зот Тоболкин.

Действительно, путь драматурга к первой его пьесе был не простым.

Первое знакомство с драматургией состоялось в школе. В шкафу, на который никто не обращал внимания, ученик третьего класса Зот Тоболкин увидел несколько томов Собрания сочинений А. Н. Островского. «Прочел «Снегурочку» и очень удивился: сказка, вымысел, какой-то особый, возвышенный мир. И в то же время – все, как в жизни: и весна такая же, как в нашей деревеньке, и вся природа, – вспоминает писатель. – И герои сказки – те же люди, что живут тут, рядом, на соседних улицах... Залпом прочел все эти книги, с тех пор нет для меня в литературе ничего дороже, нет ближе моему сердцу драматурга, чем Островский.

Вскоре попробовал сам написать пьесу, поставили ее на нашей школьной сцене. Никак не думал, что когда-нибудь займусь этим делом всерьез. Шла война, и писал я, конечно, о ней, о том, как чувствовали мы ее тут, в деревне: на войну ушли девяносто три наших мужика. Восемьдесят семь из них не вернулись домой.

Окончил начальную школу, работал в колхозе трактористом, слесарем, много профессий пришлось изучить. Отслужил в армии. И задумал... писать роман».

Именно роман, ибо то, что так волновало, что переполняло его воображение, требовало поистине объемных повествовательных форм.

С детства слышал он рассказы старших о бурных 20-х и 30-х годах, о коллективизации, об острых классовых схватках на Тюменщине. То было время, когда он еще и не родился, но будущему писателю казалось, будто он пережил его вместе со своим народом. В том, что происходило на родной его сибирской земле, он видел события большого исторического значения. Спешил выведать у стариков все, что те помнили, проверял, уточнял факты. Пристально всматривался в участников отгремевших боев, находя в них прототипов своих будущих героев.

Так Зот Тоболкин начал писать роман «Припади к земле». И само это название стало как бы символом всей его творческой деятельности.

Он продолжал работать над романом, будучи студентом журналистского отделения Свердловского университета, завершал свою «сибириаду», уже став опытным журналистом. Около двадцати лет отдал писатель своему первенцу, своей, как он сам считает, «главной книге».

В предисловии к изданию романа («Современник», 1976) критик А. Н. Анастасьев так характеризовал писателя: «Зот Тоболкин и его герои – сибиряки во всем: в языке, в нравах и повадках, в окружающей их природе, в труде. Любовь и вера в людей, на долю которых выпали тяжелые драмы и испытания, – вот главенствующая нота романа... Он не подсказывает читателям своих оценок героев – в каждом из них он раскрывает человеческие пружины действия и поступков, он эпически объективен, и в этом, мне кажется, правда и сила его произведения».

Правда и сила. Пожалуй, именно в этих словах – весь Тоболкин. «Хочу видеть на сцене живых людей с их горем, с их счастьем, с их неповторимой судьбой». В этом признании – целенаправленность всей его драматургии.

В его пьесах много солнца, они поэтичны, музыкальны, согреты деятельным стремлением людей к счастью. Но житейский путь героев, как правило, нелегок – именно в трудностях драматург выявляет силу и мужество человека, его способность решать сложные этические и общественные проблемы. Эта особенность драматурга Зота Тоболкина выявилась уже в первых его пьесах.

Сегодня можно заметить и другую особенность творчества Тоболкина. Все его произведения – и прозаические и драматургические – все, что написано писателем, как бы связано воедино. Словно автор всю жизнь пишет одно огромное литературное полотно, в котором – жизнь дорогого его сердцу русского народа.

Персонажи наиболее известной драмы Тоболкина «Баня по-черному» («Сказание об Анне») – это как бы дети и внуки героев романа «Припади к земле». И действие развивается в такой же, как в романе, деревушке, затерявшейся где-то на севере России. И герои пьесы – все те же крутые характерами, но сердечные и мужественные сибиряки.

В романе они боролись за создание первых колхозов. Бой шел часто на своем дворе, в своем доме. Приходилось браться и за оружие, сталкиваясь с тем, кто жил рядом, считался «своим», но пытался мешать строительству новой жизни.

Герои пьесы «Баня по-черному» – и те, кто ушел на фронт, и те, кто, оставшись дома, всеми силами помогает делу победы. Что стало с глухой деревушкой, расположенной далеко от линии фронта? Казалось, сюда не долетают зловещие раскаты войны. Но именно тут увидел художник кровоточащий огневой рубеж – он прошел через сердца его героев. Смерть пришла и сюда, в скромное и трудолюбивое, каких много на Руси, семейство Анны. Три сына и муж, крепкие, справные мужики по зову Родины один за другим покидают родной дом, уходят на войну. И вот уже чернеют топоры их, четыре в ряд, воткнутые во дворе...

Драматизм художник оттеняет светлыми, жизнелюбивыми красками. Герои его – простодушные, чистосердечные, но и весьма своеобычные люди. Им свойственно и хлесткое словцо, и игривое лукавство, и молодецкое удальство. Рождение внука в горькие дни войны – светлый символ будущего семьи Анны.

Как правило, писателя интересуют люди с открытым и цельным характером. Умение создать многокрасочный, остроиндивидуальный портрет персонажа привлекало и в ранних, прозаических его произведениях. В пьесах это свойство таланта Тоболкина утвердилось как одно из основных. И пожалуй, наиболее яркими в галерее созданных им сильных и оригинальных драматических характеров является образ Анны, героини пьесы «Баня по-черному». Эта мужественная русская женщина – живой пример великого противостояния злу, символ непобедимости жизни.

Жизнеутверждающей идеей пронизана и драматическая поэма «Песня Сольвейг». Совсем иной характер, иная и судьба героини: ленинградская учительница, приехавшая в далекое ненецкое стойбище. Хрупкая поэтичная девушка вступает в единоборство с главой стойбища, с всемогущим шаманом. Маша борется против невежества и изуверства; хотя она и погибает в неравной битве, жизнь в стойбище идет уже по-новому. «Главный свет в человеке – свет его души», – говорит Маша. Свет ее души помогает ненцам строить новую жизнь.

Образ Маши – это торжество высокой идеи, торжество светлой человеческой личности. Маша – сама естественная доброта и интеллигентная деликатность, но это и смелый, решительный человек. Лейтмотивом драматической поэмы писатель избрал «песню Сольвейг», хотя и нет в пьесе сюжетного мотива, аналогичного теме ибсеновской героини, ее верности в любви, ожидания своего избранника. Но как же оказался прав драматург, обратившийся к поэтическому образу Сольвейг: чистая и святая мысль о верности, заложенная в этом бессмертном характере, вырастает в образе Маши в великий смысл служения высоким общественным идеалам, верности своему народу.

Через всю пьесу проходит полное драматизма столкновение двух братьев – старшего, шамана Ефима, и младшего, охотника Матвея: два ярких, самобытных характера, два мировоззрения; трагедийный их конфликт воспринимается как достоверная история, как одна из живых страниц великих битв гражданской войны.

Первую постановку этой пьесы осуществил к XXVI съезду КПСС московский театр «Ромэн», здесь она идет под названием «Братья».

Конфликт между братьями составляет одну из основных сюжетных линий пьесы. Матвей – лучший охотник в стойбище, он, оказывается, еще и талантливый художник; Маша помогает ему отправиться в город учиться.

У Ефима же одна страсть – единолично верховодить неграмотными ненцами.

«Ты скользкий, – говорит брату Матвей. – Я твой враг. Враг с того дня, когда понял, что ты подлый». Ефим и не отрицает – у него и на это есть своя «философия»: «Один добро делает, другой – пакости. Оба живут».

По указке Ефима ненцы загнали оленей в священное озеро. Погубили стадо. А обвинили в этом создателей колхоза. Хитро, подло действует Ефим. По его плану убили Машу.

Спор братьев продолжает сама жизнь: на месте глухого ненецкого стойбища вырос оленеводческий совхоз. «А в школе учатся дети тех детей, которых учила Маша, – говорит Матвей сбежавшему из заключения брату. – Ты не смог остановить жизнь, Ефим. Зря старался».

Обе эти пьесы – мужественные поэмы о жизни, о столкновении света и тьмы, добра и зла.

Добро – вот в чем единение идейного и нравственного начал, как бы утверждают герои этих пьес. Добро по отношению к близким, к своему народу, к родине. Более всего писатель ценит в людях талант душевного тепла, проявление человеческой сердечности. Он видит этот талант в открытости и щедрости чувств, царящих в семье Анны, в делах колхозников, живущих общими интересами. Выразительна сцена, в которой они собирают немудреные свои дары для отправки на фронт. Анна снимает с руки самое заветное – обручальное кольцо и отдает в помощь делу победы над врагом. В решительный момент в каждом советском человеке пробуждается его гражданственное сознание. Такова, по мысли писателя, сама природа духовности людей социалистического общества. Анна – в первых рядах тружениц, заменивших ушедших на фронт мужчин и взваливших на свои плечи самую тяжкую сельскую работу. И это не только житейская необходимость – в том видит Анна свою личную сопричастность трудной судьбе сыновей и мужа.

В том же гармоническом слиянии гражданственного и этического – сила и обаяние образа Маши. Ее вдохновенный образ, как и весь материал пьесы «Песня Сольвейг», можно зримо представить не только в сценических формах драматического театра, но и в героико-поэтическом решении музыкального спектакля.

В пьесах Тоболкина часто встречаются люди талантливые, стремящиеся к творческому совершенствованию. Это и сыновья и муж Анны («Баня по-черному») и молодой ненецкий охотник Матвей («Песня Сольвейг»). И юный герой пьесы «Жил-был Кузьма», перенявший от отца мастерство резьбы по дереву. Фигурками своих четвероногих дружков он щедро одаривает всех, кому они по душе. Присмотритесь к жизни, действительно, щедрость, доброта, как правило, – это свойства людей талантливых.

«Человек лет двенадцати-тринадцати» – так уважительно называет драматург героя пьесы «Подсолнух». В феерических сновидениях Егор устремляется ввысь, по пути легендарного Икара, к солнцу. Говоря о мечтаниях своих героев, автор утверждает веру в свершение их добрых замыслов.

Одну из пьес драматург так и назвал – «Верую!». Рядом со сложной темой, связанной с несправедливостью, обрушившейся на колхозника Игната Мантулина, развивается в пьесе удивительно светлая, как родниковая вода, история духовного становления его сына Григория. Талантливый парень высекает из мраморной глыбы могучую фигуру сеятеля – в ней символически выражена его любовь к отцу, ко всем честным и добрым труженикам земли.

Писателю близки и дороги его юные герои, их жажда духовного взлета; поиски своих, непроторенных дорог, как правило, связаны с родным краем, с людьми, схожими с ними в главном – в мироощущении. Пьеса «Верую!», так же как и «Подсолнух» и «Жил-был Кузьма», – это как бы единый вдохновенный рассказ о тех, кому строить будущее.

Есть среди многих пьес Тоболкина одна, особо печальная. «Журавли» – это грустная история сломанного чувства. Но – странное дело – пьеса словно пронизана ярким, искристым светом: она согрета теплом большого благородного сердца. Рассказ о молодой женщине, оставшейся верной своей первой и единственной любви, Тоболкин строит оптимистически. Любава не страстотерпица, не мученичество привлекает художника в образе этой женщины. Раскрывая величие ее неугасимого чувства, драматург показывает сложный духовный процесс героини: мы верим, что она найдет в себе силы начать новую жизнь.

Рассказ ведется на фоне задумчивой, душевной русской природы, как бы в раздумье, – автор и не скрывает своего сострадания к героине и восхищается чистотой и силой чувства Любавы.

Оптимистическая драма – так, пожалуй, можно назвать эту пьесу. Как, впрочем, и «Баню по-черному» и «Песню Сольвейг» – произведения, с наибольшей полнотой отражающие суровое, но доброе, жизнеутверждающее мироощущение писателя.

Не случайно именно в нашей литературе, в нашем театре родилась героико-революционная оптимистическая трагедия.

Есть, вероятно, принципиальная закономерность и в том, что сложнейший этот вид сценического искусства – психологическая драма оптимистического звучания – все более утверждается именно в советской драматургии. И именно в наши дни, в период мощного подъема всей общественной жизни народа. Ибо оптимизм – это одно из основных свойств советского человека, выражающее его способность трезво и мужественно решать самые сложные проблемы.

Тема женской судьбы занимает особое место в драматургии Тоболкина. Образ женщины в его пьесах овеян глубокой нежностью. При этом подчеркивается сугубо личностное, глубоко уважительное отношение автора к образу матери, жены, хранительницы семейного очага. В большинстве случаев – это скромная трудолюбивая дочь Сибири. Писатель умеет видеть (и умеет показать) и особую ее женскую стать, и свойственное ей природное чувство собственного достоинства, и непреклонное ее мужество – это подлинная хозяйка своего дома, своей земли. Рядом с замечательными образами Анны («Баня по-черному»), Маши («Песня Сольвейг»), Любавы («Журавли») это и Анисья («Подсолнух») и Клавдия («Верую!»).

Недавно драматург написал пьесу, которую также посвятил судьбе современной женщины. Драма «Про Татьяну» строится так, что поначалу увлекает не сама героиня, а судьба ее мужа, Петра Жилкина. Далее их образы развиваются как бы параллельно. В самом этом сюжетном приеме – своеобразный психологический и сценический расчет.

По мнению близких, Петр – человек непутевый, безнадежный. Таким он и сам себя считает. Бескорыстный, добрейший, но – запивоха. Часто попадает в нелепые истории, наконец угодил в места, совсем отдаленные...

На первый взгляд Петр Жилкин чем-то напоминает то ли деревенского «чудика» с недетским его простодушием, то ли баламута, озорника, нарушающего общее спокойствие, неспособного найти свое место в жизни. Одного из тех обаятельных «чудиков», что получили такое живое воплощение в рассказах Василия Шукшина.

Но Петр Жилкин – человек сложный.

Прежде всего – он талантлив. Сочиняет задушевные песни («Душа просит», – объясняет он), играет на различных музыкальных инструментах, выступает с концертами в колхозных клубах.

Он любит сына, очень любит жену, щедро помогает тяжело больному брату, проявляет самую нежную заботу о нем.

Но все больше отгораживается от жизни. Есть, конечно, у Петра свои причины для обид. Небезызвестный композитор районного масштаба каждую субботу заявляется к нему «вроде как за фольклором... Потом фольклор этот за свои песни выдает. Недавно премию отхватил за одну песню. А песню-то эту я написал... Да мне что... думаешь, жалко? Во мне фольклору-то этого...». Непротивленчество злу – не в этом ли одна из причин трагедий этой несостоявшейся личности?

Или, может, все дело в том, что Петра не понимают близкие люди, они требуют, чтобы нашел он себе дело попроще да поближе к дому. Чтоб было, как у других, как у всех...

Может, мало иметь щедрое сердце, надо уметь видеть доброе и в других людях, уметь самому идти им навстречу...

В чем же все-таки причина обособленности Петра от людей?

Человек имел все, чтобы стать личностью общественно полезной. Но богатства его души так и остались нераскрытыми. Тема эта не просто фиксируется, драматургу мало вызвать сочувственное отношение к Петру Жилкину. Пьеса утверждает: позиция, занятая им, приносит зло не только ему самому, позиция эта антиобщественна. Отстранение от людей, от жизни вызывает не только боль, но и негодование драматурга. Ибо это ведь тоже позиция, пусть бессознательная, это тоже действие, нередко социально опасное.

Так в пьесе ставится вопрос о вине Петра перед собой, перед семьей, перед обществом. Обвинение тягчайшее.

Но, оказывается, виновата и жена. Причем не только за судьбу мужа.

В отличие от Петра Татьяне присуще чувство общественного долга, это человек высоконравственный. На наших глазах как бы идет процесс трудового совершенствования скромной труженицы, заслуженно приходит всеобщее ее признание: сегодня она – главный зоотехник комплекса, завтра – заведущая. Татьяне посвящается телевизионная передача «Современная женщина». Сама она смотрит эту передачу в опустевшем доме, в одиночестве.

А ее называют счастливой: «У тебя же все есть!..»

«Правда, мужа нет и сына нет, – горестно размышляет Татьяна. – А кроме этого все – решительно все есть...» «Счастья! Простого бабьего счастья!» – молит Татьяна у «бога» своего, директора животноводческого комплекса Игошева, и это уже будто сам крик ее души...

А тот – в ответ: «Экая гусыня! Да разве я знаю, какое оно, бабье счастье! Проси, чего полегче: оклад посолидней или должность повыше... Тут я сразу резолюцию наложу. А счастье – штука туманная...»

Многие драматические произведения посвящаются сегодня судьбам нашей современницы, проблемам соотношения личного и общественного. И на экране и на сцене драматических театров можем встретить целую галерею современных «деловых» женщин – почему-то их так и обозначают, в кавычках, хотя это действительно деловые, достойные общего уважения люди. Но не сами их высокие общественные и моральные качества являются предметом художественного исследования. У героинь этих произведений, как правило, несложившаяся личная жизнь. Стало уже почти привычным, если судить по многим нашим пьесам и сценариям, что современную деловую женщину будто и представить себе нельзя без неустроенной личной судьбы. Даже когда ее называют «самой счастливой»...

Когда же эти героини пытаются самостоятельно решать свои семейные проблемы, их называют еще и «странными».

Может, интригующая эта формула (деловая, уважаемая, но – не как все, странная) поможет разобраться в сложных нравственных проблемах современности – так, вероятно, считают создатели этих фильмов и спектаклей.

Героиня новой пьесы Зота Тоболкина, Татьяна, – тоже женщина деловая, авторитетная. Но вот личное счастье ускользает из ее дома... Отнюдь не странной, а, к сожалению, весьма типической кажется драматургу судьба женщины, слишком увлеченной работой и потому не справляющейся со своими домашними делами.

Но даже не само это положение интересует писателя. Он стремится выявить процесс духовного прозрения героини, ему важно заставить ее осознать свою личную ответственность за собственную жизнь и за судьбу своих близких.

В чем причина развала ее семьи?

Автор пьесы склонен отнести этот вопрос не только к самой Татьяне. Но и к ее мужу, Петру. И к сыну их, Юрию, – почему так стремится вырваться из дома этот парень? Так и мечется он между учебой и погоней за легким заработком. Никак не наладит свою жизнь и друг семьи Жилкиных, Сергей Саввич Игошев. Может, оттого, что с каждым днем каждый из нас повышает собственные требования к близким своим? В данном случае, скорее всего, именно так. Но ведь пора бы всем нам научиться критически относиться и к самим себе! Впрочем, и этого мало: пора, давно пора переходить от критики и самокритики к делу. И не забывать, что семья, дом наш – это пусть самое малое, но очень важное, во многом определяющее, звено в общественной, государственной жизни. К такому выводу и приводит пьеса «Про Татьяну».

Приводит не сразу. Вот Татьяна отвечает сыну: «Что колыбельных не пела – прости. Так уж вышло... Не до них мне было. Надо было выстоять. И – выстояла!» Гордость ее понятна: самые тяжелые годы прожила Татьяна по совести.

Но сегодня для таких, как Татьяна, мало выстоять: «Что я знала в жизни? Работу. Одну работу. Но появился человек, Игошев, который научил меня и в этой работе находить радость. Потому что работаем-то мы для людей. Для людей, Юрка, а не для себя...» Сын же возвращает ее мысли к дому, к семье: «Ты перестала быть женщиной, мать... А ведь и добра и красива... Но где твое горе? Где радость?.. Ты плакать разучилась... Кот в избе и тот голоден. Сын в интернате. Муж на стороне жить вынужден». И именно Юрий, младший из действующих в пьесе лиц, подводит итог общим размышлениям о том, что случилось в их доме: «Благодарю, дорогие родители, за то, что вывели меня на столбовую дорогу... Широка дороженька... куда идти? Вот и мечусь я будто в буране, ищу самого себя, Вас, между прочим, тоже. Себя-то я найду, будьте уверены! Найду, чтоб мне сдохнуть! А вы поищите-ка себя!.. А сыну своему буду показывать на двух чудиков и внушать ему, как жить не надо. Вот, скажу я, сынок: это родители мои, позабывшие о своей душе. А ведь неплохие, в сущности, люди. Ты о душе, сынок, помни!..»

Смысл пьесы – не только в утверждении личной ответственности каждого. Есть в ней и как бы скрытый, но не менее важный мотив, звучание которого определишь не сразу.

Да, трудно пока что женщине у нас и на строительных участках, и в сельском хозяйстве, и особенно в животноводстве. На таких, к примеру, фермах, как та, где работает Татьяна Жилкина.

Пожалуй, впервые в нашей драматургии проблема женского труда ставится с такой тревогой. Татьяна – работница поистине тяжкого фронта, дни и ночи она в совхозе. В пьесе говорится и о расширении ее фермы и о введении технических усовершенствований всего комплекса. Только от этого не легче Татьяне – о судьбе ее, как и о жизни других, таких же, как она, работниц, пока что никто не задумывается. А может быть, именно в трудностях самих условий работы Татьяны – главная причина ее семейных неурядиц?..

Мысль эта пока не появляется у Татьяны, ее занимают сугубо личные переживания. Это, конечно, правильно – искать причины того, что случилось у тебя дома, надо прежде всего в самой себе, хозяйке. Но ведь в данном случае личная ответственность Татьяны значительно шире семейной. И может, не только она виновата в том, что происходит в ее доме. Хотя, если присмотреться повнимательнее, многое могло бы стать иным, когда бы и сама она, Татьяна, научилась подходить к домашним своим делам с позиций общественных.

Ведь Татьяна – депутат районного Совета, член правления животноводческого комплекса, активный, авторитетный человек. Кому же, как не ей, и задуматься об улучшении условий труда? О том, в частности, чтобы привлечь к тяжелой работе на ферме молодежь. Напротив, она живет навязчивой идеей заставить сына учиться в городе: «А институт ты кончишь, хоть тресни!» Неясна в пьесе судьба сына Игошева. И сам Игошев не задумывается над тем, чтобы заинтересовать молодежь работой на ферме.

Но драматурга волнует не столько локальный вопрос: «Кто виноват?» – в пьесе обнажены злободневные моральные проблемы, идет разговор об ответственности каждого человека и перед самим собой и перед обществом. Позиции эти, в сущности, неразделимы.

Появление пьесы «Про Татьяну» в наши дни знаменательно особо. В свете задач, поставленных партией в Продовольственной программе, намеченной майским (1982 г.) Пленумом ЦК КПСС, разговор о тружениках нового животноводческого комплекса, о таких, как Татьяна, сегодня – это разговор о главном. Ибо общегосударственные проблемы развития народного хозяйства – это не только дальнейшее расширение огромного фронта работ, это прежде всего – проблемы общественного и нравственного совершенствования личности, это забота о каждом труженике, о тех, кому и предстоит реализовать эти грандиозные планы.

Уже при чтении пьесы нетрудно себе представить спектакль, в котором лирико-драматическая, будто бы камерная новелла увлекает нас и искренностью, и трепетностью переживаний героев, и каким-то добрым озарением надежды. Но в том-то и своеобычность почерка Зота Тоболкина, умеющего повести своего читателя от, казалось бы, самого малого, скрытого, интимного – к большому. Скромная история жизни Татьяны, доверенная нам драматургом, вырастает до обобщений подлинно масштабного, общественного значения, становится поучительным рассказом о жизни многих и многих.

Большой эмоциональный взрыв драматург выносит в финал пьесы – здесь кульминация сценического действия, кульминация психологического конфликта. На суровые обвинения сына Татьяне ответить нечем. Безмолвие ее многозначительно: в нем не только чувство собственной вины. Есть в том и скрытая мобилизация всех духовных сил героини. Драматург представил нам возможность мысленно как бы продолжить историю жизни Татьяны, «додумать» судьбы героев пьесы, развить поиск необходимых ответов...

Все персонажи в этой пьесе «житейски узнаваемы», здесь находим мы и общие приметы быта, свойственные многим нашим современникам черты характера. В то же время каждый из героев пьесы несет в себе драму неповторимой индивидуальности; здесь нет никакого «чуда», но каждая из ролей – сложная и увлекательнейшая задача и для режиссера и для актеров.

Герои пьес Тоболкина, как правило, люди труда. Первую свою пьесу «Самое главное – народ» («Геологи») он написал в 1965 году. Вторжение геологов в деревню, грубоватое обращение с землей-кормилицей... Конечно же, крестьянам все это пришлось не по душе. Об этом пьеса. Нашлись критики, которые скоропалительно обрушились на автора, как на... гонителя геологов. Быть может, и не все совершенно в этой пьесе, – если не было ясно, что не «против геологов» выступал автор, а в защиту тружеников деревни, в защиту природы. Но уже здесь можно заметить открытый общественный пафос писателя, его искреннюю и страстную защиту труда хлебопашца – то, что станет одной из основных тем всей его драматургии.

Чем сложнее наши задачи, чем выше уровень техники, тем больше мы должны заботиться о человеческом самосознании. И если одну из первых своих пьес Тоболкин посвятил неловкому вторжению молодых геологов в жизнь тюменской деревни, то сегодня писатель обращается к более сложным проблемам взаимодействия научно-технического прогресса и духовного, нравственного развития современного человека. Как правило, обращается он именно к современной деревне, к тем, кто доит коров, кто ставит печь в избе и учит деревенских ребят грамоте. Самое любовное слово писателя – о тех, кто ближе к земле, кто зерно, хлеб выращивает. Здесь видит писатель первозданную основу жизни человеческого общества.

«Взял колосок в руки – земли и пота творенье, – остье колюче, а стебелек строен и тепл... Уж такой тонкий, такой хрупкий! А ведь держит на своих плечах едва ли не главный достаток человечества: и силу, и радость, и продление нашего рода...». Это из новой книги Тоболкина «Слово о пахаре», вышедшей недавно в Свердловске.

Или вот герой пьесы «Верую!» Игнат Мантулин говорит о земле: «Истосковался я по ней. Бывало, зароюсь в окоп... вокруг все ископано, изрыто снарядами, танками, солдатскими лопатами. А мне поле мерещится... когда тут хлебушко рос, может, в рост человеческий. И жалость такая черкнет по сердцу – глаза бы вырвал себе, лишь бы не видеть вокруг всего этого безобразия. Лишь бы танки не громыхали, лишь бы люди не помирали и светлая тишина до самого рубежа России голубым ленком расстилалась! Скажи мне в такую минуту: «Погибни, Игнат! И все, о чем грезишь, сбудется!» Глазом бы не моргнул...»

Писатель высоко ценит стремление человека к совершенству, и нравственному и творческому. Герои Зота Тоболкина – люди, умеющие трудиться на благо своего дома, своей семьи. Способные видеть в труде и личное счастье созидания и священный свой долг перед обществом. По своему мироощущению, по художественным своим пристрастиям Зот Тоболкин близок тем современным писателям, которых увлекает проблема раскрытия русского характера, которые стремятся вызвать нашу сопричастность переживаниям героев, их поискам верных решений проблем нравственного совершенствования.

Нравственное совершенствование советского человека – во имя чего? «Каждый должен стремиться к счастью, быть активным строителем своей жизни, строителем и защитником жизни своего общества, – утверждает писатель. – Должен уметь не только мечтать, но и бороться за счастье. Об этом я постоянно думаю, об этом стараюсь писать». Герои романа Тоболкина «Припади к земле» борются за свободу народа, за укрепление Советской власти на родной сибирской земле. Они создают там первые колхозы и в том видят великое счастье своей жизни. В основе многих драматических произведений писателя – беспримерная стойкость и мужество советских людей, их высокие патриотические чувства, проявившиеся с особой силой в годы Великой Отечественной войны. Счастье людей, одержавших победу над врагом и вернувшихся на родные поля, счастье и гордость хлебопашца, трудящегося для своего народа. Стремление к творческому совершенствованию. Все это и есть счастье человеческое. Надо, чтобы каждый советский человек научился полностью раскрывать свои способности, говорит писатель. Сегодня открыты все пути для счастья. И надо требовать от каждого, чтобы он умел находить верные дороги в жизни.

И действительно, когда писатель говорит о судьбе одной из своих героинь, Татьяны, он как бы неприметно, но непреклонно подводит ее к мысли о необходимости отвечать и перед собой и перед близкими за свою жизнь – и в доме и на работе.

Стать активным строителем своей собственной судьбы – таково не только право, данное человеку социалистическим обществом, но и святая обязанность каждого. Ибо мы живем в эпоху, когда не только можем, но уже обязаны планировать человеческое счастье.

Последние свои пьесы Тоболкин также посвящает проблемам борьбы человека за счастье. Он все более обращается к глубинным, подчас самым скрытым свойствам человеческой личности. Как правило, в этих пьесах мало действующих лиц. В драме «Про Татьяну» их всего четверо, и каждый мог бы стать основным героем драмы – так «многослойны» и оригинальны их характеры. Писателя привлекает сложный анализ душевных переживаний героев, поиски разнообразия их судеб. Все чаще использует он мотивы интимного, исповедального свойства, многое в персонажах раскрывается через их мечтания, размышления наедине с собой. Так, озорные сценки – то ли сон, то ли воспоминания героини – стали органичными составными звеньями всей драматургической композиции пьесы «Про Татьяну». В них, пожалуй, в большей степени, чем в самом сюжетном развитии пьесы, раскрывается жизненный характер героини. Светлые сны – мечтания молодого героя о счастье – выполняют существенную функцию в пьесе «Подсолнух».

Сны, воспоминания, мечтания героев, узорчато вкрапленные в сурово-реалистическую ткань драматического повествования, стали одной из приметных особенностей творческого почерка писателя.

Сегодня, пожалуй, как никогда, советскую драму отличает многообразие художественных средств, авторы находят все новые и новые ракурсы в показе различных сторон современной действительности: производственная драма, драма поэтическая, лирическая, драма публицистическая. В то же время новым пьесам советских писателей, посвященным изображению нашей жизни, присуще одно общее, пожалуй, решающее свойство: острота авторской мысли, действенность сценического выражения. В этом прежде всего сила драматургии Зота Тоболкина.

Большинство его пьес – драмы лирические. И это не случайно.

Именно данный жанр позволяет писателю с наибольшей полнотой и эмоциональностью раскрывать внутренний мир человека, выявлять сложности его духовного развития. В лирическом видит драматург и существенный фактор художественного осмысления эпохи.

Пьесы его привлекают глубокими переживаниями героев, их подлинным «горением души и сердца». Привлекают и своей достоверностью, будто писатель не сочиняет свои произведения, а просто вспоминает о чем-то, что видел в жизни, притом совсем недавно, – так отчетливы и характеры его героев и события, в которых они раскрываются.

Повествовательный язык самых первых прозаических произведений Тоболкина убеждал и живописностью и образностью. Уже здесь рядом с живыми описательными картинами событийного или пейзажного ряда внимание читателей привлекал диалог, то задушевный, сердечный, то непримиримояростный. Духовному миру писателя близки и гражданская поэзия и лирика, но прежде всего – «сущая правда» Твардовского. Пьесам же Тоболкина, пожалуй, в большей степени, чем прозаическим произведениям, свойственны сжатая выразительность языка, лаконизм естественной живой речи.

Язык драматических произведений Тоболкина включает в себя и современную речевую культуру, и фольклор северных народностей, и просторечевую лексику. Это выразительный, действенный язык, как бы сливающий реальную житейскую правду с правдой сценической. Слово в его пьесах – открытое, крутое, звонкое, весомое. Иногда оно обладает еще и какой-то дополнительной «подспудной» интонацией, словно ненароком открывающей что-то неожиданное. Тут-то и высказывает автор самое заветное...

Ремарки в его пьесах лаконичны, их «обнаженность» – как крупный план в фильме. Подчас именно здесь концентрируется драматическая напряженность всего сценического действия. Вот, к примеру, ремарка из пьесы «Верую!». Возвращение отца с фронта, встреча с сыном: «Мальчик медленно подался назад. В его осторожном движении, в напряженных узких плечиках, во всей его сжавшейся фигурке было столько взрослого недоверия, беды, покинутости, что Игнату стало жутко. Вот шейка вытянулась, извилась. Из-за плеча показался нос, навесистая отцовская бровь, глаз, рот, растущий в отчаянном крике...»

Ясности, смысловатой четкости пьес Тоболкина соответствует столь же ясное конструктивное их построение. Есть в этих драмах какая-то особая сибирская, что ли, добротность. Внутренняя слаженность. И привлекательная простота. То скромное изящество, что издавна отличает русское искусство, к примеру, произведения народной монументальной архитектуры (Кижи).

И хотя писатель стремится раскрыть логику поведения человека в крутых житейских поворотах, которые на первый взгляд кажутся неожиданными или несвойственными данному характеру, или, напротив, в заурядных бытовых перипетиях раскрывать сложные, порой мучительные переживания героев, пьесам его всегда свойственна ясность фабулы. Писатель умеет выстроить сюжет на, казалось бы, ординарном факте.

В пьесах его иногда усматривают излишнюю мрачность картин жизни. Да, умеет он создавать живые и беспощадные портреты корыстолюбцев, эгоистов, всякого рода приспособленцев, люден бездуховных, самодовольных, глухих к человеческой беде. Это и Павла Андреевна («Жил-был Кузьма»), и Ирина Павловна («Подсолнух»), и шаман («Песня Сольвейг»). Беспощадность эта – не просто «косой взгляд» писателя, она действенна, она вызывает активную непримиримость, помогает борьбе со злом, мешающим нашей жизни.

Какими же средствами пользуется драматург в решении этой темы?

В пьесе «Жил-был Кузьма» светлому образу молодого героя открыто противопоставляется жесткий и непримиримый характер его матери. Мелочная стяжательница, она и мед-то продает с такой «добавкой», что в рот не возьмешь. Может польститься и на красивую шкурку и распотрошить любимца Кузьмы, быстроногого бурундучка, которого тот приручил. Казалось бы, мелкая пакостная душонка – стоит ли обращать на нее внимание?!..

Но сила стяжательства такова, что уже не может Павла Андреевна остановиться даже перед преступлением. Устраивает пожар в собственном доме, чтоб отвлечь внимание археологов и прибрать к рукам драгоценности, найденные ими на древнем кургане. А вину за пожар свалить на собственного мужа.

Гнетущая сцена пожара... Но, оказывается, впереди для нее есть минута и пострашнее! Ловчила всю жизнь, копила для сыновей своих, тиранила мужа – и все во имя «святой любви» к дому. А сыновья-то – оба! – уходят от нее. Старший – к невесте, которую не пожелала принять Павла Андреевна, а младший, любимец ее, – в поисковую группу археологов, к людям труда и науки. Ушел и муж, изгнанный ею из дома за то, что «не добытчик», инвалид.

Сидит Павла Андреевна после пожарища на опустевшем дворе, как у разбитого корыта. Одна. Рядом – драгоценности уже и самой-то ей ненужные...

Драматург остается верным своей главной теме – теме добра в сердцах человеческих, добра в окружающей нас действительности. Светлый путь тех, кто покинул этот дом, – он незримо перед нами.

Пьеса «Подсолнух» строится иначе. В мягком юмористическом ключе элегического повествования развиваются основные сюжетные линии. И вдруг – взрыв! Неожиданный даже для самого виновника, Василия. Это печник, в образе которого автор запечатлел дорогие ему свойства рабочего человека. Он талантлив, добр, по-своему даже романтичен. Есть многое, что впрямую сближает этот образ с самим автором. Как-то обмолвился Василий, что был он в семье восемнадцатым ребенком – так же, как и сам Зот Тоболкин.

И вот этот-то Василий, скромный трудолюбивый мастеровой, вдруг разрушает свое творение – к ужасу всех окружающих ломает только что им построенную добротную печь!

Сцена эта напоминает эпизод из ранней пьесы В. Розова («В поисках радости»), когда молодой герой срывает со стены отцовскую саблю и набрасывается на ненавистный ему модный гарнитур.

Делает это импульсивно, почти бессознательно. Стихийный мальчишеский порыв выражает глубокий общественный сдвиг в сознании современного человека.

Василий – опытный мастер, старательно выполнивший заказную работу, – уж он-то хорошо знает цену труда. Но он не жалеет ни свой труд, ни стоимость кирпича, за ломку которого придется ему платить из своего кармана. Рушит печь яростно, с удовольствием, и в этом, как это ни парадоксально, – активное начало человека творческого труда: пусть не достанется эта печь Ирине Павловне, мещанке-сквалыге, всеми силами пытающейся отгородиться от сына!

А за забором «колдует» над своими грядками еще один представитель мира собственников, мечтающий лишь о том, чтобы подороже продать огурцы... Будто бы мелкие характеры: спекулянты, хапуги-домовладельцы, но и в них самих и во всем этом исподволь засасывающем болотном мирке стяжательства и паразитизма – огромная сила, сковывающая и уродующая души людей. Нужен могучий очистительный взрыв! Так вроде бы случайный поступок Василия, инстинктивная проба сил, вырастает в некий воинствующий символ. В нем надежда на то, что силы сопротивления злу паразитизма окрепнут и определят победу добра и справедливости. Потому с такой открытой нетерпимостью относится драматург и к Павле Андреевне и Ирине Павловне.

Но рядом с этими персонажами – образы иные. К примеру, Анфиса в пьесе «Песня Сольвейг» – в бесшабашной, почти одичавшей неграмотной ненецкой женщине писатель сумел увидеть по-своему обаятельный и сильный характер. Или Сергей Саввич Игошев («Про Татьяну»). Сколько задушевности в этом искреннем и честном человеке! Роль его невелика по тексту, но что за цельный и колоритный образ может быть создан, попади она в руки талантливого актера. В роли этой, как и во многих пьесах Тоболкина, трагическое и комическое рядом, как то и бывает часто в жизни. Герои его любят юмор, способны на умную и тонкую самоиронию.

Юмор – слово английское, юмористами обычно называют насмешников. Смех Тоболкина – чаще всего незлобивое, веселое словцо и добродушная шутка, которыми встречают его герои и житейские неудачи и досадные злоключения. Не ироническая, язвительная насмешка, нет, а от сердца идущий задорный смех, исстари присущий русскому человеку как активное подспорье в жизни. В пьесах Тоболкин раскрывает светлые стороны людей, дает им новые силы.

Но там, где писатель видит социальное зло, где замечает он препятствия для жизни социалистического общества, там Тоболкин, не боится быть беспощадным, даже воинственным. Ядовито-обличительный, яростный талант его сатиры напоминает известные слова И. А. Гончарова: «Сатира – плеть, ударом обожжет». И юмор и сатира Тоболкина ведут свою родословную от одного народного корня.

Драматург умеет ценить красоту бытовых деталей, он находит в них образное, философское обобщение. Символичны в пьесе «Баня по-черному» ржавеющие топоры, оставшиеся без хозяев. Или бубенчики, которые навешивает на шапку шаман в знак очередной победы над стойбищем («Песня Сольвейг»). И бессмысленно подбитая птица («Журавли»). И солнечный нимб подсолнуха, к которому тянется юный герой пьесы «Подсолнух». Кстати, мотив светлой мечты постоянен в творчестве писателя, именно юных своих героев наделяет он поэтическим видением солнечного, радостного мира. Способностью не только тянуться к свету, но и ценить дары природы, не только дорожить ими, но и выращивать новые сады. И прежде всего – растить духовные богатства в сердцах своих. Утверждать добро на земле.

Счастье человека неотторжимо от родной земли, от природы-кормилицы, – простая эта истина в пьесах Тоболкина утверждается самой жизнью. В них не встретим мы пространную служебную ремарку, которая знакомила бы нас с местом действия или редкостным пейзажем, как бы дополняющим настроение героев. В их поведении, как и в сердцах действующих лиц, постоянно присутствует уважительное и любовное отношение человека к земле, к щедрым его полям, лугам, лесам. К поэтическим северным рекам. К солнцу – символу здоровья и счастья.

Природа в драматургии Тоболкина – не внешний декор, не аккомпанемент, сопровождающий повествование, это одна из существенных образно действующих сил. Именно здесь, как правило, концентрируются обобщения высокого философского плана. В естественном, необходимом, как сам воздух, в неприметном на первый взгляд выявляет драматург и красоту, и мудрость природы, величие жизни на земле. Те неисчерпаемые силы, которые может получать каждый человек от общения с природой.

Герой его пьес умеет разговаривать с птицей или со звездами. И нет в том никакой нарочитости или сентиментальности. Беседа с самим собой – часто это беседа о самом главном.

Вот юный герой пьесы «Подсолнух» Егор, любовно оглаживая стройный стебель, обращается к подсолнуху: «Растешь, рыжик? Ну расти, расти, набирай силу. Чтоб не было в тебе ни одного пустого семечка! Мать говорит, мол, подсолнух до осени живет. Нет-нет, он вовсе не умирает. Подсолнушата же народятся из семечек-то! Вылежатся семечки за зиму, весной ростки пустят... крохотные такие ниточки, белые-белые! Если связать в одну – до какой звезды достанут? _(Задумался.)_ Потом другие подсолнухи вымахивают, ядреные, гибкие, в желтых шляпках. Так без конца... У человека один-два ребенка. Иные и вовсе ни одного не имеют...

У подсолнухов – тыща! И дружно живут меж собой, приветливо! Вот бы мне подсолнухом стать!..»

Драмы Тоболкина – это доверительный задушевный рассказ о личных переживаниях героев; в его пьесах, как правило, говорится о делах будничных, заурядных. Это драматические притчи о времени, о людях наших дней. В повседневности, в биографиях житейских будней писатель умеет выявить устремленность всеобщих надежд и чаяний.

Играть такие пьесы трудно, ибо они обманчиво простодушны. Есть в них и открытая исповедальность, порой даже обнаженность интимных чувств. И жесткая непримиримость, почти воинственный максимализм требовательности героев к самим себе. Многие из них можно играть как острые психологические драмы, а можно ставить и как трагикомедии. Такова, к примеру, та же пьеса «Про Татьяну».

Герои этих пьес, как и сам писатель, живут на тюменской земле. Среднерусская Россия – земля суровая. Но и щедрая. Взращивает она своих людей строго, требовательно, зато не скупится наделять их и мужеством и добротой. Часто встречаем мы тут характер недюжинный, будто всеми корнями своими уходящий вглубь, в сами истоки земли родной, мечтами же устремляющийся ввысь к солнцу. Таковы и любимые герои Тоболкина.

Пьесы его ставились в театрах Тобольска и Тюмени, Армавира и Москвы, на Украине и в Чувашии, в Башкирии, Казахстане, Татарии, Грузии; ставились в Болгарии. По сценарию, созданному А. Симуковым на основе пьесы «Жил-был Кузьма», на Мосфильме в 1980 году был снят одноименный фильм. Но, думается, лучшие постановки его пьес – еще где-то впереди.

Постоянство в выборе жизненного материала, открытая сопричастность писателя своим героям, почти благоговейная вера в творческие силы человека социалистического общества – таковы основные свойства драматургии Зота Тоболкина. Мысль об исторических судьбах русского человека, о его устремленности «к далям светлым» драматург стремится реализовать в решении тех конкретных проблем, которые волнуют сегодня советских людей, – проблем духовного совершенствования человека. Совесть, доброта – это не только первооснова бытия отдельной личности, но и основа крепости самого человеческого общества. Жизнь наша становится сложнее, и быть добрым сегодня – тоже все сложнее, но и все более необходимо.

В единении людей – смысл самой жизни. И для того, чтобы улучшить мир, надо улучшить прежде всего самих себя, самих людей. Об этом хорошо сказал как-то в беседе со зрителями Василий Шукшин: «Нам бы про душу не забыть... в наше бурное время, такое машинизированное время. Мы один раз – уж так случилось – живем на земле. Ну так и будь ты повнимательнее к другим, подобрее...» И далее: «Нужна забота о людях, причем забота в том смысле, что борьба за Человека никогда не кончается...»

Этой священной миссии советского художника, стремящегося помочь человеку быть достойным своего великого времени, стать подлинным творцом новой жизни, и отдает Тоболкин свой глубокий и оригинальный талант.





    Н. Войткевич





notes


Сноски





1


Автор стихотворения неизвестен.




2


Ненецкие женщины рожают, сидя на корточках.




3


Здесь и далее, где не указан автор, стихи Сергея Есенина.




4


Стихи Николая Рубцова.




5


СТИХИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА.




6


СТИХИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА.




7


СТИХИ НИКОЛАЯ РУБЦОВА.




8


Автор стихотворения неизвестен.