Мария Хамзина
Осколки витража
Стихи

В рамках проекта К.Я. Логунова «Приметы XX века»
Редактор — В. Девяткина



Сказка

Черный замок, белый рыцарь,
Изнутри — драконий рев…
В замке — юная царица,
Дверь закрыта на засов.

Бой кровавый, зверь коварный
В прах повержен и убит,
К деве юной принц удалый
За наградою спешит.

Открывает ставни, двери,
Прорывается — и вот
Ей под ноги шкуру зверя
Самоцветную кладет.

Только что же это значит?
Принц от горя сам не свой…
На коленях дева плачет
Над драконьей головой.




* * *

Я люблю тебя, знаешь?
Я люблю тебя, слышишь?
И хожу, как шальная,
Нет ни ночи, ни дня…

Ничего не исправишь,
Ничего не попишешь…
Да, я все понимаю…
Ты не любишь меня.




Тюремщица

Ты влюбился — как сдался
Без сражения в плен.
И в тюрьме оказался
Без решеток и стен.

Ах, страдаешь ночами?
Под глазами круги?
Я играю ключами —
Ну попробуй, сбеги!

Ты бледнеешь от злости,
Ты не можешь спастись…
…Может, в камеру в гости
Мне сегодня зайти?




Тем, кто ждет

Тонкие кисти сплетая, стою у порога…
Кто-то уходит все дальше в туманные дни.
Я помолюсь тебе, добрая Дева — Дорога,
Ради… надежды, спаси его и сохрани!

Знаю, как пахнут до капли сгоревшие свечи,
Как безнадежно и холодно в темном дому,
Время не лечит, не слушайте, время не лечит,
Прячет в привычку, в спокойную, злую тюрьму.

Тем, кто уходит, и, может быть, даже вернется,
Им не услышать за звоном копыт и мечей,
Тихого звона, с которым в куски разобьется
Верное сердце, под тяжестью трех обручей.




Вечером

Тайна влечет и манит,
Тайна любовной лжи.
В сумраке хрупких граней
Пляшет багровый джинн.

В шелковых спрятан складках
Запах моих духов.
В сердце застыла сладко
Прелесть ночных грехов.




* * *


-  Пока горит огонь в камине,
Пугая тех, кто вечно мертв,
Я не боюсь! Играй другими,
Смущай других, бродяга — черт!

Не задевай уснувших клавиш,
Паленой шерстью не дыми…
-  А что тогда ты делать станешь,
Когда погаснут все огни?




* * *


Как серые лица жалки и нелепы!
Мне кажется, маски — куда человечней…
Костер догорел, и подернулся пеплом,
Единственный кадр безнадежно засвечен.

А осенью звезды сбиваются в стаи,
Выходят из строя, нарушив запреты,
Им тоже, как птицам, тепла не хватает,
Но люди и птицы не знают об этом.

И хочется просто уткнуться в ладони,
Стихи и скрижали забросить в корзину…
Мой белый корабль отчего — то не тонет,
Он просто теченьем уносится в зиму.




Кассандре


Отчего сегодня так печально?
Золотится палая листва…
Я случайно, Господи, случайно
Прошептала вещие слова.

Я не вижу снежного покрова,
Предо мной — уснувшая трава…
Я готова, Господи, готова,
Позабыть про вещие слова.

Я устала, Господи, устала,
Тяжелеет чаша волшебства…
На пергамент снова записала
Как проклятье — вещие слова.

В черных книгах — черная награда,
На плече нахохлилась сова…
Умоляю, Господи, не надо
Убивать за вещие слова!




Малыш


Я крашу рот бесстыдно — алым,
О, да!
Смотри, малыш, опять упала
Звезда.

Бессмыслен мир, в котором звезды —
В пыли.
Беги, малыш, пока не поздно
С Земли.

Малыш, малыш, раскинул лапы
Твой крест.
Кричи, малыш! Вон смотрит папа
С небес.

Быть может, он… Еще не поздно
Спасти!
Малыш, зачем зажаты звезды
В горсти?!

Кричу, и крик взметает космы Планет.
Терпи, малыш! Еще не поздно!
О, нет…




Ответное


Здравствуй, мама… Я, кажется, снова с тобой,
Будто не было той леденящей черты…
Здравствуй мама! Я, кажется, снова живой,
И с иконы летят золотые цветы.
Да, конечно, на крест — это было смешно…
Правда, вспомнить, зачем, я уже не могу.
Ну, не плачь… По живому — ведь это грешно!
Ты о ранах? Красиво — как розы в снегу.
Ничего, что нарушен рисунок судьбы,
Не страдай, этим розам навеки алеть…
Кто стучится в окно? Это просто рабы,
Не поверили так, и пришли посмотреть.
Да, конечно, люблю, да, духовник и друг…
Только, кажется, я им за все заплатил…
А сейчас я хочу, чтобы в нежности рук
Растворились навек… всплески ангельских крыл…




* * *


Я рисую на асфальте фиолетового зверя,
Что хранил покой Лолиты в заколдованной стране,
Очень добрый, очень милый… только мне
никто не верит,
Оттого, что зверь последний был расстрелян на войне.

Он мурлыкает негромко, он вылизывает уши,
Словно кошка на кровати, умывается тайком…
И до первого потопа нам вдвоем никто не нужен
Только, может быть, шарманка, и, конечно, молоко.

Я возьму шарманку в руки и спою вам про бандита,
Про пирата, что не может до сих пор дойти до дна,
И потертую монетку повзрослевшая Лолита
Кинет мне, и что-то крикнет из разбитого окна.




Судный день


Настал тот день, и вот усталый мир
Сказал нам "Все! А дальше — как хотите!
Вот вам чума! Позвольте! Где же пир?
Вот побежденный. Где же победитель?"

Какого черта?! Празднуйте, друзья!
Вы так давно об этом тосковали!
Ну вот — все мы. Позвольте, где же я?
Я быть хочу на этом карнавале!

Смешались все — и гости, и челядь,
Кровавый свет не дарит больше тени…
Бросайте все, пойдемте пировать
Среди людей, и прочих привидений.

А что нам жизнь, раз негде больше жить,
А что нам смерть, раз умирать не надо…
Пойдемте пить… Осталось только пить,
Раз то и есть небесная награда.




Людям


Мы в мире привидений —
Потерянные дети.
Гуляют поколенья
По маленькой планете.

Мы можем их заметить
Нечаянно во мгле…
Испуганные дети —
Мы прячемся в земле.




Тересе


В старом замке сегодня шум,
Стертый камень дрожит от песен,
Пьяный, грустно бормочет шут:
 "Восемнадцать уже Тересе!"

Кавалеры толкают дам,
Зал, конечно, немного тесен…
И король королеве: "Да…
Восемнадцать уже Тересе!"

Рыцарь в латах упал под стол,
Не добрался, видать, до кресел.
Иностранный ворчит посол:
"Восемнадцать? Какой Тересе?"

А в беседке светло — луна,
И с груди оборвался крестик…
Слышен шепот: "Ну да, грешна!"…
Восемнадцать уже Тересе!




* * *


Я приду к тебе, мой хороший,
Может — Сверху, а может — Снизу,
Я не знаю, откуда ближе…
Одинаково? Значит, жди.
А пока на стекле осеннем
Ты рисуешь свои девизы,
А пока на промокших листьях
Оставляют следы дожди.

Я приду, и умолкнут струны
На разбитой твоей гитаре,
А когда оборвется песня,
Я вполголоса подпою…
Ты согреешь мои ладони,
Все в порядке… Теперь мы вместе.
Тонкий голос ломает время —
Я, должно быть, тебя люблю…




* * *


А дома — мрак. На улице — тоска,
И от забот трамваи не уносят.
Мы будем жить. Пока еще. Пока…
А на часах — без четверти, но восемь.

Скорей, скорей! И вещи — на полу,
Холодный чай — поспешными глотками,
Горит лицо на мартовском ветру,
Не отогреть холодными руками.

На остановке — хмурая толпа,
Штурмует дверь усталого трамвая…
Я — безмятежней этого столба,
Ведь все равно уже не успеваю…

И денег нет… Мороженое, прочь!
И батарея капает уныло…
А мы с тобой решили в эту ночь,
Всему виной — несовершенство мира.




* * *


Разбросан хлеб и выпито вино,
Окончен спор, пора бы расходиться,
Как душно здесь! Раскройте-ка окно!
Чем задохнуться — лучше простудиться.

В оконных рамах стекла дребезжат,
Как холодно на улице в апреле…
Я отвечаю больше невпопад,
Как я устала! Как мне надоели

Все эти гости, праздники, звонки,
Бессонница и "вечные проблемы”!
В который раз истерзаны виски
Одеколоном, мазями и кремом.

Какие, к черту, светлые мечты,
Когда вокруг — заботы без просвета…
Ну, все. Дошла. До точки. До черты.
Эй, кто-нибудь! Подайте сигарету!




* * *


Весна. Двадцатое апреля.
Обычный день — такой, как все.
Уже которую неделю
Несется наша карусель.

На чуть потрепанных лошадках
Мы скачем, скачем… Кто вперед?
И если горько, значит, сладко,
Все время — все наоборот.

Манеж расцвечен ярко — алым,
И мир сливается в круги…
Ну, что же ты? Опять упала?
Упала с лошади — беги!

Без остановки, без просвета,
В багряном свете — по кольцу.
И бьют колючие кометы
Хвостами — прямо по лицу!




* * *


Сумрак все глуше, и город все тише,
Ярче огни фонарей,
Это неслышно колдует на крыше
Тот, кто придумал людей.

Ветер негромко играет на трубах
Песню для двух голосов,
В воздухе зыбком на площади круглой —
Тени песочных часов.

Тонкою дымкой окутаны стены
Всех молчаливых домов…
Тот, кто на крыше, желает
Вселенной Добрых и радостных снов.





* * *


Еще одно сердце, ненужное мне,
Еще одна надпись на серой стене
Памяти.
Еще одно имя, признание, вздох,
Навязчивый шепот полночных шагов…
Полноте!
Еще одно право на чью — то судьбу,
Кто выдержать сможет слепую борьбу
С пламенем?
Близ лунного круга чернее вода,
Исчезнешь навек, пропадешь без следа
В омуте…
Еще одно сердце, ненужное мне,
Еще одна запись на серой стене…
Памятник.




* * *


На осколках зеркал разбитых
Был построен песочный дом.
Пригласили гостей маститых
И меня поселили в нем.

Багровело вино в бокале,
Что за праздник, коль нет вина?
Только быстро гостей не стало.
Я осталась совсем одна.

Не люблю, когда дует ветер,
Он уносит песок с собой…
Дом мой — только один на свете,
Называется он судьбой.





* * *


Туман площадей, фонари полупризрачных зданий,
На мокром асфальте — прозрачные пятна огней,
Шаги в полутьме, приглушенные звуки рыданий
И шорох машин — в дисгармонии с царством теней.

Прощаний и встреч не умолкли еще отголоски,
Устав от шагов, мостовые, как струны, дрожат…
И жизнь разгадать — до чего это все-таки просто,
Но каждый поймет с высоты своего этажа.

Деревья стоят, как большие, мохнатые звери,
Листвою шурша, наши души и сны сторожат.
Царит человек, за железные спрятавшись двери…
Но все — же, кому по ночам присягает душа?




* * *


Солнце сегодня куда тусклее,
Ветер — куда сильней.
Я с каждым часом взрослей и злее,
Что там — в душе моей?

Фразы пустые из книг забытых,
Пыль, паутина, мрак,
Дым сигаретный, кувшин разбитый,
Все остальное — так…

Запах тяжелой больничной мути,
В ванной вода бежит…
Больно и страшно… Скажите, люди,
Что это значит — жить?




* * *

Это очень печально, знаешь,
Наблюдать за окном погасшим,
И одною случайной фразой
Разрывать золотую нить…
Ты так часто меня прощаешь,
Чтобы просто забыть о страшном,
Чтобы просто забыть все сразу,
Чтобы просто про все забыть.

Слишком сладок настой медовый
Слишком горек глоток последний,
Мы с тобою — не те, что прежде,
Мы с тобою — совсем не те.
То, что было — не будет снова,
Подарили кинжал Джульетте,
Сохраняя, как прежде, нежность,
Мы с тобою идем к черте…

Разбирая букет осенний
На гербарий соседской дочке,
Мы, как раньше, о чем-то шутим,
Забывая, что все прошло.
Не прошу у тебя прощенья
Даже в самой последней строчке.
Может даже меня осудят…
Мне с тобою еще тепло.




* * *

Я сидела на подоконнике,
Ничего — ничего не делала,
А внизу стоял мальчик тоненький,
И с большими крыльями белыми.

А на улице было холодно,
Было ветрено, было пасмурно…
Он держался руками голыми
За кирпичную стену красную.

Улыбался, и звонким голосом
Распевал про Антошку песенку,
И взлетали по ветру волосы,
И ему было очень весело.

Я раскрыла окно, и крикнула:
"Здравствуй, ангел!", а может "Здравствуйте!
Там, на небе, сейчас каникулы?
Оттого Вы пустились в странствие?"

Он, взлетая, взглянул прищурено,
Помахал для меня ладошкой,
И с небес раздалось нахмуренных
Приглашенье копать картошку.




* * *

Он стоял у окна с запотевшим стеклом
(Что всегда предвещало морозы).
Ждал трамвая, который, рассудку назло
Переехал — таки Берлиоза.

В расписанье взглянул, закурил не спеша,
После выбросил в форточку спичку…
Что-то там, в глубине, зашептала душа.
Он не слушал — дурная привычка.

Посмотрел на часы, открутил шпингалет,
(Хорошо уезжать на рассвете!)
Сжал в кармане покрепче счастливый билет,
И шагнул в расступившийся ветер.

Двери с лязгом открылись, закрылись опять,
Он уехал, — а дальше неясно…
А старуха с косою осталась стоять,
Хлопоча над разлившимся маслом.




* * *


Кто — то примет и укроет, и забудутся грехи,
За невидимой чертою — нерожденные стихи,
За невидимой чертою — позолоченный чертог,
Кто-то примет и укроет — или дьявол, или Бог.

Занавешены окошки и накрыты зеркала,
У меня для вас немножко — только пепел и зола,
У меня для вас немножко — невеселые дела,
Занавешены окошки — будто вовсе не жила.

Три аккорда, два куплета — слишком песенка проста,
Ненарушены обеты, неисполнена мечта,
Ненарушены обеты — не успела, не смогла…
Три аккорда, два куплета — только пепел и зола.

Что-то было, что-то будет — мне забыться, вам забыть,
И, должно быть, скажут люди — не укрыться от судьбы,
И, должно быть, скажут люди — время падать, время плыть…
Что-то было, что-то будет… только мне уже не быть.




* * *


Я в вопросы с Дьяволом играю,
За решимость — вечностью плачу,
Только в длинной очереди к Раю
Я местечко теплое хочу.

Ублажаю Дьявола и Бога,
И боюсь обоих, как огня,
Только вот окольная дорога
Вряд ли к счастью выведет меня.

У святых — безгрешнейшие лица,
У чертей — беспутнейшая жизнь…
Помогите мне определиться,
Я уже запуталась во лжи.

Все ищу местечко посредине,
Где смогу молиться и грешить…
Утешая чертову гордыню,
Я пытаюсь ближних возлюбить!




* * *


Возьми меня за руку, не отпускай,
Веди меня к свету!
Сегодня, я видела, били хрусталь
Жемчужного цвета.

Летели осколки на бархат ковра
Сверкающей пылью,
И я отчего — то уйти не смогла,
Как все уходили.

Все было похоже на магию снов,
На магию бреда…
И в небе осыпалась Роза ветров,
Но не было ветра.




* * *


Луч сломался и замер,
Словно тонкая спица
В неуклюжих ладонях
Черт — те знает, кого…
Не поможешь слезами,
Остается молиться,
Чтобы кто-нибудь понял,
Что до смерти — всего
Только хлесткое слово,
Только мелкая ссора,
Только холод мертвящий,
Только пуля у лба.
Слишком много плохого,
Слишком мало простора,
И оструганный ящик —
Это значит — судьба.
Луч сломался и замер,
И никто не заметил,
Милицейские сводки,
Да немного родни…
А когда рассказали,
Все подумали — сплетни,
За бутылкою водки,
Будто все еще — с ним.




* * *

Слова, замирая, срывались с губ,
Часы замедляли бег.
Она, прижимая ладонь ко лбу,
Смотрела, как падал снег.

Он плакал, безумный скрывая смех,
Под тонкою кожей век,
Она же стояла — прекрасней всех,
Смотрела, как падал снег.

Он пал на колени пред ней, забыв,
Что ныне — железный век.
Она же стояла, глаза прикрыв,
Смотрела, как падал снег.

И на пол скатилась его звезда,
Сгорела, прервав полет…
А в комнате сумрачно… как всегда…
И снег все идет… идет…




* * *

Когда я умру, вспоминайте меня
Раз в год, под вечер.
И если не будет в дому огня —
Зажгите свечи.
И ветер станет в окно стучать,
Его не пустят.
И легкой тенью войдет печаль,
Глаза опустит.
Незваной гостьей на том пиру,
Как я когда-то,
С плиты могильной дожди сотрут
Не имя — дату.
К чему разглядывать пепла след
На сером камне?
Раз в год поверьте, что смерти нет —
Я буду с вами.
Смеяться буду и пить вино,
И слушать песни…
К чему печалиться? Все равно
Мы все воскреснем.




Шоколадная королева


В комнате тихой темно и немного прохладно,
Теплым дыханьем согрею я руки твои…
Тает во рту горьковатый кусок шоколада —
Сахар, орехи… и может, немного любви.

Сядь, улыбнись — ни о чем волноваться не надо,
Хватит с тебя суетливости жизненных драм…
В мире моем, ароматном мирке шоколадном,
Очень легко королевам, шутам, королям…

В кубках вино — не ищи в них коварного яда,
Бедный король, ты, наверное, очень устал!
Ты ведь не знал волшебства моего шоколада,
Вечно спешил, и, конечно, везде опоздал.

Все позади — я присяду к тебе на колени,
Хочешь, свое шоколадное сердце отдам?
Пой, менестрель, о любви короля к королеве,
Пой, менестрель, о любви королевы к сластям.




* * *


Я с Вами играю, мой милый и гордый,
Как этот котенок — с пушистым клубком.
Вы смотрите в стену, Вы смотрите твердо,
Признать не хотите меня игроком.

Ресницы взлетают, как хищные птицы,
Вы вздрогнули, локтем задели свечу…
Вам в сердце до крови вонзились ресницы…
Вам больно, я знаю, но я так хочу.

И пальцы залиты расплавленным воском.
Сердечко слеплю я, и Вам подарю.
Мой бедный влюбленный, Вы таете просто,
Вы просто горите — я просто шалю.

Я — милый ребенок, Вы — гордый и глупый,
Считаете — скрылись в надежной броне,
Надменно сжимаете тонкие губы,
Надменное что-то бросаете мне…

А я улыбаюсь, глаза опускаю,
Но взгляд мой зеленый подобен мечу…
Вы — кукла из воска, я с Вами играю,
Вы — глупая кукла, ведь я так хочу.




* * *


Тысячелетие спустя
Мы встретились — совсем случайно,
И было весело… хотя,
Хотя, наверное,
Печально.
В обычный вечер при свечах.

Немного музыки и фей,
В петлице — красная гвоздика,
И ты по — прежнему, Орфей,
А я — увы, не Эвридика.
Но понимаю лишь сейчас.

И на ковер из лунных бликов
Упал случайный кубик льда…
Ты будешь помнить Эвридику,
Меня не вспомнишь никогда.
Я — развлечение на час.




* * *

Леди Эльвира!
Движение веера
Всех нас поставит на нужное место.
Леди Эльвира
Улыбку примерила,
Леди Эльвира кивнула оркестру.
В вихре припадочном
Шелка и локонов
Леди исчезла из мира и времени…
Леди танцует!
Придворные, хлопайте!
Леди Эльвира сейчас в настроении!…
Музыка кончилась,
Свечи оплавились,
Скрипка забытая плачет под столиком,
Леди Эльвира
В карету отправилась,
Взглядом божественным не удостоила…
Только в замке у нее — тишина,
Звезды падают на пол из окна,
Ожерелье собирай да нижи
Для живущих во спасительной лжи.

Что случилось? Ничего, помолчи.
Это скрипка зазвучала в ночи,
Это скрипка провожает ко сну
Нашу леди и ее тишину.




* * *

Открыто мое окно,
Снежинки летят на свет,
И ветер давным-давно
Играет кистями штор,
Под креслом шуршит фольгой,
Как кошка, которой нет…
Эй, ветер, у нас с тобой
Есть маленький разговор.

Ты веришь, что он придет?
Как нужен мне твой ответ!
За годом ступает год,
И сердце мое кричит…
И память моя золой
Ложится на угли лет…
Ах, ветер, какой ты злой,
Ты скрылся в немой ночи.




* * *

Покорительница сердец,
Отравительница воды,
На тропинке седой мудрец
Показал мне твои следы.

И отправился я туда,
Где вчера умерла Земля.
Где пасутся твои стада
Из безумцев, таких, как я.




* * *


Не смежить мне усталых век,
Не забыть, никогда, никак…
…Человек уходил навек,
Человек уходил во мрак.

И ложился под ноги снег,
И деревья сплетались в сеть,
Человек уходил навек,
Человек уходил совсем.

Этот день я запомню так,
Словно памяти больше нет:
Человек уходил во мрак,
Погасив за собою свет.

…Через тысячи долгих зим
Я поверю в твою вину:
Как посмел ты уйти один,
И оставить меня — одну?!




* * *


Моя любовь осколками стекла
Осыпалась на серые ступени,
Изрезаны ладони и колени,
И кровь бежит, густая, как смола,
Нет ничего — ни горечи, ни зла,
Развеялась остывшая зола —
Последний крик моих стихотворений.




* * *


Одинокая бродит тень —
Кто-то, видно, ее отбросил,
На асфальте апрельском бросил,
Уходя в суматошный день.

И теперь тяжело двоим:
Человечек от боли стонет,
И глядится в стекло пустое,
И не видит себя за ним.

Тень по скверам пугает птиц,
Одиноким ночами снится,
Смотрит спящим в пустые лица,
И не видит за ними лиц.

Так и ищут себя вдвоем,
По апрелю шагая рядом…
Задевая друг друга взглядом,
Называя друг друга — сном.




* * *


Я спросила у Смерти:
"Что мне делать? Устала…"
Смерть ответила сухо:
"Ну пожалуйста — жди.
Жди, как ждут электричку
На крыльце у вокзала…"
Кто до станции "Вечность"?
Без билета — сходи!

Кто до станции "Память"?
Кто до станции "Вечность"?
Кто до станции "Пепел"?
Кто до станции "Боль"?
"Вы выходите, леди?"
"Я схожу на конечной."
"Вы из этих?.." "Из этих.
Кто покончил с собой."

Электричка отходит,
Расписанье в кармане,
Провожающих много,
Кто с цветами и без…
Смерть разносит билеты.
Мне — до станции "Память".
…А на станции "Вечность"
Кто-то снова воскрес.




* * *


Шорох осенних листьев,
Несколько вечных истин…
Что ты еще напишешь,
Фея бродячих псов?
Плачет тихонько флейта,
Это уходит лето.
Лето бредет по крышам
В зелень твоих лесов.

Мастер строчит скрижали,
Память язвит и жалит,
И застывает жалость
Каплями янтаря…
Девочка в платье белом,
Помнишь, о чем ты пела?
Песня еще осталась,
Но умерла Земля.

Шорох осенних листьев,
Запах сожженных писем,
Несколько вечных истин,
Кофе горчит слегка…
Гасит фонарщик старый
Свечи в банкетных залах…
То, что еще осталось —
Память, листва, строка.




* * *


Никому ничего не скажем —
Что нам делать во сне вчерашнем?
Силуэты нездешних башен
Застилает февральский снег…
Это, может быть, даже страшно —
Наблюдать за лучом погасшим,
Это, может быть, даже страшно…
Ну, а может быть, вовсе нет.

Сон проходит и воет вьюга,
Как согреть нам с тобой друг друга?
Что нам делать с тобой, подруга,
Если в памяти — больше слез?
Силуэты креста и круга,
Силуэты врага и друга…
Под ногами хрустит упруго
Снег, что наши следы занес.




* * *

Забыть и не помнить,
Простить и прощать,
И в сумраке комнат
Уснула свеча.
Все это знакомо —
Седьмая печать.
Забыть и не помнить —
Советы врача.

Мы в мире огромном
Остались одни.
И в сумраке комнат —
Ненастные дни,
Ненастные ночи,
И слезы во сне…
Забыть и не помнить —
Тебе или мне?

Осенняя кома
Вчерашних друзей,
Забыть и не помнить —
Но это больней.
Не помнить, не верить,
Не верить, не ждать…
За запертой дверью —
Седьмая печать.




* * *


Янтарная мгла рассвета
Упала на шпили башен.
Разбилась на части… Это —
Осколки надежды нашей.

Осколки вчерашних истин,
Осколки вчерашних судеб…
А осень пушистой кистью
Рисует все то, что будет.

И пишет на небе Слово,
И дым над землей клубится…
"Смотрите, рассвет!" Но снова
Ему суждено разбиться.

А ветер с трубою старой
Играет свои баллады.
Он знает (двойная кара!)
Все будет лишь так, как надо.




Практически бред


Есть одиночества — сегодня и всегда,
И навсегда… Осенняя прохлада,
За занавеской — синяя звезда,
На зеркале — "Дорога в никуда",
Последняя (дешевая!) бравада
Одной души, поверившей в покой.
Есть для покоя бритва под рукой.
От старых книг осадок мутноватый,
Портвейн дешевый, красное вино,
И что-то непонятное с расплатой,
С Мессией, ожидаемым когда-то,
И не пришедшим… Впрочем, все равно,
И в никуда — дорога за окно.
А, может быть, столетья обманули,
Быть может он давно уже не спит?
Сейчас придет, и сразу сотворит
Из рваных вен — вино "Киндзмараули".
И одиночество рассыплется в куски,
И нет нужды спасаться от тоски,
И нет тоски… Ушедшие — вернулись.




* * *


Легкий, легкий, легкий шаг,
Листья желтые шуршат,
Где же ты, моя душа?
За тобой
Я бреду сквозь желтый дым…
Разве плохо нам двоим?
Мы с тобою — пилигрим
Да любовь.
В белый, белый, белый, свет
За тобой иду вослед,
А по следу — сотни бед
Чередой.
Стали руки — как трава,
В снежной дымке — голова,
Только ты еще жива,
Да любовь.
В белой крошке ледяной
Все тропиночки за мной,
А под небом — волчий вой
Да кресты…
Легкий, легкий, легкий шаг,
Разучилась я дышать…
Вот и ты, моя душа,
Вот и ты.




* * *


"Мы покинем эту страну…"
Наполнит ветер паруса
И волны вспенит
Мы снова слышим голоса
И видим тени.
Шальные дети двух миров
Больное племя
Из всех нехоженых дорог
Ушли во время.
Причал и порт, кабак и грязь,
Но все же — лучше!
— Как Ваше имя, светлый князь?
— А Ваше, лучник?
Как просто — выйти за порог,
И хлопнуть дверью!
Из всех несбывшихся тревог
Тревожней — верить.
И рвутся с привязи сердца…
02,  на вызов!
03,  примите мертвеца —
Упал с карниза.
И хода нет — не стой, не лазь,
На всякий случай.
— Как Ваше имя, светлый князь?
— А Ваше, лучник?
Сгореть дотла, уйти во тьму,
Наощупь, слепо…
Прожить — ни телу, ни уму,
И впрямь, нелепо.
Но вдруг, потом, а не сейчас
Раздастся звучно:
— Как Ваше имя, светлый князь?
— А Ваше, лучник?




* * *


От костра до костра — пара сотен шагов
Нас разделит игра на друзей и врагов.
Нас разделит игра — черно-белый сюжет
И чужого костра не увидеть уже.

Пара сотен шагов от стены до стены.
Спит в тенетах оков бог реальной войны.
И луною залит алюминий клинка,
Но исходы молитв неизвестны пока.

Виртуальная кровь, виртуальная боль,
Игровая любовь, подходящая роль.
Мы считаем хиты, забывая на миг,
Что мотивы просты — содержание книг.

От костра до костра — не дойти, не успеть,
Ведь как в жизни быстра виртуальная смерть,
Забывая про крик, от удара скользя,
Мы жалеем на миг, что иначе — нельзя.

Что прошли времена настоящих побед.
Игровая война, черно-белый сюжет…
Возвращаясь к костру, пьем с противником грог,
И за нашу игру пьет разбуженный бог.




* * *


Всю жизнь училась скрещивать ладони,
Держать свечу в оплавленной горсти.
Теперь умею… Господи, прости.
Ты тоже был однажды похоронен…
Да будет свет! Часовенка на склоне…
Сумев вернуться — сможешь ли уйти?
А если Вечность встанет на пути,
Вонзив в глазницы острый клюв вороний?
И рассмеется кто-то посторонний…
Сумев вернуться — сможешь ли простить?
Как мягок снег… Коснешься и утонешь.
Кресту — скрипеть, а дереву — расти.
А если Смерть хромает впереди,
Ее ты обязательно догонишь.
Мой добрый Бог, сумеешь ли — спасти?




* * *

Иду по улицам пустым
И встречный ветер рвет на части
Мои бумажные цветы,
Мое придуманное счастье.
Иду по улицам пустым.

Лишь окон желтые глаза
Следят за мною безмятежно…
Что мне еще себе сказать?
Иду вперед… Во тьме кромешной
Лишь окон желтые глаза.

А завтра будет новый день.
Звено в цепочке одиночеств…
Моя изломанная тень —
Как жизнь, заклеенная скотчем.
А завтра будет новый день.




ПРОЩАНИЕ


Мертвым — сон, живым — дорога,
Пахнет дымом неизбежность.
Где-то там, за поворотом
Пламя лижет корабли.
Оказавшись за порогом
Оставляйте дверь открытой
Ведь, быть может, для кого-то
Там не все еще сожгли.
Глухо стукают копыта
В бубен горечи последней,
Мы — живые, это значит
Нам за все еще платить.
Руки совести забытой
Наши раны не залечат
Бой со смертью только начат
Честь — осталась позади.
Мертвым — сон, так спите с миром,
Мандос — место не из худших,
Может быть, поняв — простите,
Что могу еще сказать?
Гнев развенчанных кумиров
Оборвал у куклы нити
Только горше всех проклятий
Ваши мертвые глаза…




ПУШКИНУ

На голубеющем снегу
Скрестились тени.
Поверьте, Пушкин, я не лгу —
Вы были — гений.
У Вас осталось 5 минут
До шага в вечность.
А после — после Вас убьют
Бесчеловечно.
Потом — хвалебная река,
Что шире Леты…
Я знаю, Пушкин, Вам пока
Плевать на это.
Секунды падают на снег,
Все тише… тише…
Вот Вы стоите, миг, и век
Но третий — лишний.
Вам страшно, Пушкин?
Так близка Дорога в память…
Мы Ваше имя сквозь века
Как на аркане
Протащим через буруны
Досужих сплетен…
Ах, Пушкин, Вы обречены
На груз столетий.
У Вас осталось 5 минут —
Прощайтесь с миром.
Глядит на то, как Вас убьют
Созвездье Лиры.




ПОПЫТКА ПЕРЕХОДА


Я хотела умереть, чтобы жить.
Но разбившийся витраж не сложить.
Слишком много на асфальте стекла
Чтобы глупая девчонка ушла
По осколочкам — в иные века…
Кто сказал мне, что дорога легка?!
Я изрезала себя до кости,
Чтобы только дотянуться, дойти…
Но и шагу я ступить не смогла —
Слишком много на асфальте стекла…




* * *


Сердце мое, я чужому тебя отдала,
Сердце мое, я не помнила, что отдаю…
Сердце мое, я уснула, я долго спала,
Сердце мое, не прощай мне измену мою.
Сердце мое, ты устало бороться за жизнь,
Сердце мое, обреченное помнить и ждать.
Сердце мое, я верну тебя — только скажи.
Сердце мое, я верну тебя, чтобы отдать…




* * *


Три припева, два куплета
От весны и до весны
Дым последней сигареты
Бьется в стены тишины.

Все, что было — позабыто.
Память — средство от клопов.
Мягким войлоком обиты
Стенки наших черепов.

Три припева, два куплета.
Песня, лейся — Аш Два О (Н2О).
Я открыла двери в лето
А за ними — ничего.

Карта бита, песня спета.
Войлок — лучше, чем тоска.
Три припева, два куплета
Стикс — хорошая река.




ОДНОМУ ИЗ

Однажды сон мне время напророчит,
И я пойду, срываясь и скорбя,
По краешку некончившейся ночи
На поиски… на поиски тебя.

Не будет слез — их ветер осторожно
Мне оботрет ладонями со щек…
И я пройду — от слова "невозможно"
До слов ''Не знаю… Может быть, еще…"

Пройду одна — по пыли и полыни,
За горизонт несбывшихся ночей.
Ты будешь там — с какими-то другими,
Но все же на мгновение — ничей.

Не будет слов — мы просто не успеем
сказать друг другу хрупкие слова…
И я уйду, я больше не посмею
Заслуживать вниманье… божества.

Однажды сон мне время напророчит,
И я пойду, срываясь и скорбя,
Из ночи в ночь, до той последней ночи —
Искать тебя, скрываться от тебя.




* * *


Ступает неслышно под капли дождя
По крышам, по крышам,
Лохматая девочка, вроде тебя,
С прическою рыжей.
Промокшая флейта
В озябших руках
Прощается с летом…
Осенняя песня, увы, коротка,
Короче рассвета.
Ступает неслышно
По душам людским
Флейтистка босая,
И пестрые листья,
Как лета куски,
Под ноги бросает.




Песенка бродячих актеров


Мы откроем сейчас
Без ключей и замков
Ваши души из теплого воска.
Мы — калифы на час,
И Звезда Дураков
Украшает смешную повозку.

Поправь-ка грим, моя любовь,
Мечта в коротком платье,
И, будь добра, не прекословь,
Не то нам не заплатят…

Мы с собой привезли
Пару сотен грехов.
О каком вы хотите услышать?
Не увидеть с земли
Вам Звезды Дураков,
Мы поднимем вас чуточку выше…

Не стой столбом, дружок Пьеро,
Свое отплакал — хватит!
Смени костюм, поправь перо,
Не то нам не заплатят!

Мы не просим на чай —
Помашите рукой,
Подарите нам пару монеток…
Мы увозим печаль
За собой, за собой,
И катаем по белому свету…

Возьми цветок из чьих-то рук,
Улыбку брось в подарок,
Быть может, тут найдется друг,
Когда ты станешь старой…




* * *

Умирают слова, остывают слова,
Горьким пеплом чернил осыпаясь с листа…
Вот вам — голос и плоть! Но молчит пустота,
От молчанья ее так болит голова.

В черных трупиках букв утонули стихи,
Те стихи, что недавно горели и жгли…
Разрывали в куски, уносили с Земли,
Одаряли тоской и прощали грехи.

Пахнет плесенью мир, приходивший во сне,
И горят города, умирая — кричат,
Зажимая виски, их прошу замолчать,
Но приходят слова, неподвластные мне.

И вплетаются в сеть, сеть из правды и лжи…
Я швырну их в тетрадь изумленной рукой,
И шагну за черту, обретая покой —
Жалкой горсточке слов подарившая жизнь.




* * *

А небо было под рукой —
На всякий случай.
"Займи полтинник, дорогой,
Отдам с получки."

На темной кухне — о любви,
И дым пластами…
"Пускай уходит — се ля ви,
Легко расстались…"

На темной кухне — о судьбе,
И хрипы в глотке.
"Я не согласен, хоть убей.
Налей-ка водки!"

На темной кухне-просто так,
Капризы буден.
Дороже кофе и табак,
Дешевле люди…

Дешевле хлеб и молоко,
Все ближе старость…
А небо было далеко,
И там осталось.





* * *

Снова будет весна, и не будет любви.
Что тут скажешь еще? Наплевать? Се ля ви?
…Люди шли в облака и скрывались вдали,
Люди шли в навсегда и скрывались в пыли…
По асфальту и так, по колено в снегу,
Люди шли в облака, попадая в пургу,
Оступались, скользя, но на каждом шагу
Люди верили в то, что синоптики лгут,
Что метели уйдут в ледяные века,
Люди шли за весной прямиком в облака,
И дрожала в руке беззащитно рука…
Чтобы жизнь не прожить от звонка до звонка.
Снова будет весна, и не будет любви,
Я ее проживу в окружении книг,
Ну а там, за окном, где пока холода
Люди верят в любовь, и идут…





* * *

Я умер не раз и не два — слова?
Словами наш мир богат…
Я сам в это верил едва-едва,
Но дьявол читал мне мои права —
Прекраснейший адвокат!

Коль надо кого-то тебе спасти —
Принцессу, пастушку, мир,
Ты горсточку меди зажми в горсти,
Расходы по вызову оплати,
Потом — заплати за пир.

И будет принцесса к обеду в срок,
Женись хоть пятнадцать раз!
Повесь на невесту дверной замок,
А если жениться ты сам не смог,
То это — другой заказ.

Имею я право на щит и меч,
На пару амурных стрел,
Имею я право костями лечь,
Коль голову кто — то снесет мне с плеч,
Иль выставит под расстрел.

Все это бывало не раз, не два,
И смерть от меня в тоске…
Я сам в это верил едва-едва,
Но дьявол читал мне мои права —
Контракт на двойном листке…





Апостол Петр


Господь, прости мои грехи,
Отныне и вовек…
Уже пропели петухи,
Остался — человек.

Дорога мечется, кружась,
И падает без сил…
Ей тоже хочется сбежать,
Но кто ее спросил?

Моя дорога — плоть и кровь,
Без права не дойти…
Господь, прости мою любовь,
И ненависть прости…

И руки вширь разведены —
Созвездия согреть…
Я пью вино моей вины
Без права умереть.





Лилит посвящается


— Знаешь, а я по тебе скучаю…
Трудно привыкнуть не жить с крылатой.
Яхве не любит моих печалей,
Ставит на сердце мое заплаты,
Мудро лишая меня соблазна
Выбрать однажды твою дорогу…
Слушай, скажи мне — ведь ты согласна —
Яблоком пахнут ладони Бога?
Ты улетаешь?
— А как иначе?
Слишком уж скучно пастись у Древа…
Милый, по-моему, кто-то плачет! —
Слышу, любимая. Это Ева…