Были и небылицы Тавдинского края в трех томах:
Том 3




Народная медицина



Сибирская язва
Очерк[33]

Посвящается светлой памяти посказателя и доброго знахаря Дмитрия Никифоровича Плеханова



Местом настоящего исследования является Тюменский уезд, главным образом, его северо-восточная часть, так называемый Тавдинский край, т. е. местность, расположенная по течению реки Тавды при впадении ее в Тобол; местность эта населена исконным русским населением — старожилами-крестьянами, лишь кое-где там встречаются небольшие татарские селения.
Болезнь сибирская язва, как показывает самое название ее, имеет особенно сильное распространение в пределах Сибири. Здесь, в Сибири, болезнь сибирская язва никогда не прекращается и проявляется ежегодно, различаясь лишь в степени своего развития: в годы благополучные сибирская язва губит немного домашнего скота, в количестве немногих десятков голов, что при обилии скота у сибирских крестьян проходит совершенно незамеченным; в годы же неблагополучные эта страшная эпизоотия является истинным бичом крестьянского хозяйства: она уносит тысячи голов крупного рогатого скота, в особенности лошадей; некоторые крестьянские хозяйства лишаются всего крупного скота; «копыта во дворе не осталось», — говорят в таких случаях крестьяне. Нередко случается, что болезнь поражает и людей.
Сибирские крестьяне в обыденной жизни и в частной беседе избегают называть эту страшную болезнь ее настоящим именем — сибирская язва — несомненно, из суеверного страха и из опасения навлечь на себя и на свой дом эту страшную болезнь; крестьяне всегда называют сибирскую язву иносказательно, а именно: они называют ее так — «опасная болезнь», «ветряная болезнь», «страшная болезнь», «черная болезнь», «смертоносная язва», «напрасная болезнь», а смерть от сибирской язвы называется «напрасная смерть». По мнению всех знахарей, когда в заговоре говорится об избавлении от напрасной смерти, то имеется в виду именно смерть от сибирской язвы. Существуют и другие названия этой болезни.
Сибирская язва свирепствует и появляется только в летнее время, в самую жаркую пору: в июне, июле и августе, — к осени же она быстро прекращается, а зимою она проявляется в единичных, да и то очень редких и исключительных случаях. Причин и способов возникновения и распространения сибирской язвы местные крестьяне не знают и объяснить не могут, но некоторые знахари и многие крестьяне говорят, что сибирская язва переносится на домашних животных насекомыми, но какими именно насекомыми, этого никто сказать не мог: «Весною живет много всякого гнуса», — говорят крестьяне в таких случаях. Впрочем, многие крестьяне думают, что разносителями сибирской язвы, между прочим, являются пауты — урманные оводы, по размерам своим значительно превосходящие обыкновенных оводов. (Научное название паута мне неизвестно). В том, что разносителями болезни являются насекомые, крестьян убеждает место появления сибиреязвенных чирьев и опухолей на теле животных: в промежности, на половых органах, на пахах, под нижней челюстью около горла и т. п. Заболевание внутренней язвой крестьяне объясняют тем, что животное на подножном корму вместе с травою пожирает и насекомое, зараженное сибирской язвой. С появлением эпизоотии, чтобы предохранить свой скот от заражения, крестьяне немедленно убирают скотину с подножного корма во двор и ставят ее на сухой корм, а лошадей запирают в темные хлевы, куда не залетают насекомые. И этим способом, по мнению крестьян, достигается значительное ослабление эпизоотии.
Однако название сибирской язвы «ветряной болезнью» показывает, что в народе существует и другое объяснение причины появления этой болезни, а именно способом перенесения болезни «по ветру», через расстояние. В 1915 году в июне месяце я был в селе Плехановском на реке Тавде, где свирепствовала тогда сибирская язва; все крестьяне этого села, с которыми мне приходилось говорить по поводу болезни, говорили мне, что они сами и соседние крестьяне неоднократно замечали, что когда подует холодный ветер с севера, тогда вспышка эпизоотии усиливается, число заболеваний животных увеличивается и заболевшие животные труднее выносят болезнь и чаще гибнут, но когда подует теплый ветер с юга, особенно если с юга пронесется грозовая туча с ветром и дождем, тогда вспышка эпизоотии заметно ослабевает, число заболеваний падает, заболевшие животные легче переносят болезнь и наблюдается большее число самоизлечения больных животных.
Это явление крестьяне объясняют тем, что на севере у остяков и самоедов ежегодно от сибирской язвы падают сотни и тысячи оленей, причем дикари никогда не зарывают в землю палых животных и не убирают их, а оставляют трупы лежать на поверхности земли. С наступлением лета трупы палых оленей разлагаются, и миазмы их северным ветром заносятся сюда, в Тюменский уезд, и служат причиною появления и распространения эпизоотии.
Замечено, что сибирская язва проявляется наиболее часто и принимает особенно опустошительные размеры в селениях, расположенных в местах низменных и болотистых, часто покрытых лесною порослью и окруженных лесами, то есть в таких местах, которые изобилуют гнусом и зловредными миазмами.
Существует еще одно мнение о причинах появления и распространения сибирской язвы, переносящее нас уже в область сил сверхъестественных и оккультных. Мнение это было высказано знахарем Тимофеем Николаевичем Межецким и поддержано было некоторыми крестьянами, и заключается в следующем. В некоторых крестьянских селениях проживают худые и злые люди — колдуны и колдуницы, еретники и еретницы, открещенники от Бога, т. е. люди, отрекшиеся от Бога и забывшие его; для таких людей делать зло добрым людям является потребностью и злобным удовольствием, они в таких случаях поступают, как змеи, которые, по народному представлению, «жалят не для сытости, а для лихости». Эти-то злые люди и напускают на людей и на скотину всякую порчу, они же напускают и сибирскую язву. Какими приемами колдуны напускают порчу и сибирскую язву на людей и на скотину, этого никто не знает, так как колдуны ведут свое дело осторожно и в великой тайне.
Невольно останавливает на себе внимание наблюдателя такое обстоятельство. В первой половине августа, а иногда и в конце июля, в лесах и болотах Сибири появляется насекомое, носящее у крестьян название «строка». Это насекомое имеет удлиненное тонкое членистое тельце с мягкими прозрачными крылышками; оно беззвучно делает быстрые полеты и нападает на крупных домашних животных — коров и лошадей — с очевидной целью отложить в коже их свои яички. Животные боятся этого насекомого и при появлении его в ужасе бросаются в разные стороны и быстро убегают, но крестьяне радуются появлению строки, так как, по убеждению крестьян, с появлением строки прекращается сибирская язва и лошадь или корова, которую «настрочит» это насекомое, уже не заболеет сибирской язвой. На чем основано такое воззрение крестьян на строку, мне никто из крестьян и знахарей объяснить не мог. (Научное название строки мне неизвестно).
Местные крестьяне представляют и олицетворяют сибирскую язву в виде какого-то лесного духа или демона, имеющего существо и вид женщины; женщина эта обитает в местах, удаленных от человеческого жилища, — в глухих лесах и диких болотах. Поэтому женщину эту в народе называют «лесная женщина», «дикая женщина» и «страшная женщина». Внешний вид этой женщины, по рассказам крестьян, очевидцев ее, представляется так. Это большая и рослая женщина средних лет, во всяком случае не старуха, крепкого и даже сильного телосложения, с темным, как бы загорелым на солнце и обветренным лицом, с большими глазами, босая и простоволосая, т. е. с непокрытой головой, темные волосы на ее голове падают космами на плечи; одета она «в некорыстную лопатишку», т. е. в худое платье, всего чаще в длинную, как бы самотканую рубаху и опоясана веревкой, сделанной из неочищенного лыка, или воровиной, т. е. веревкой, сделанной из конопли, или даже вицей, т. е. перекрученным стволом нетолстой талины. Иногда в руках ее имеется суковатая палка. В таком виде и в таком наряде чаще всего добрые люди видят и встречают сибирскую язву в лесах и болотах, встречи же эти происходят в жаркое время года, когда не бывает надобности в более солидной и в более теплой одежде. Но, описывая одежду этой женщины, крестьяне нередко высказывают свое мнение, что ничто не мешает лесной женщине в случае надобности набросить себе на голову платчишко, а на плечи — шабурешко и натянуть на ноги чарки или броднишки.
Из всего лесного царства любимым зверем сибирской язвы является медведь, образ которого она всего чаще и всего охотнее принимает, и в виде медведя она также иногда показывается к людям.
По поводу превращения сибирской язвы в медведя я признаю уместным рассказать следующий случай, бывший в сфере моего непосредственного наблюдения. В 1907 году, в июне и в июле, в Тавдинском краю, главным образом в Антроповской волости, свирепствовала эпизоотия сибирской язвы; в деревне Андрюшиной Антроповской волости тогда проживал тавдинский лесничий В.B.C., страстный охотник и медвежатник, с успехом выходивший на медведя.
Примерно в конце июня в лесах при деревне Миас Антроповской волости появилась медведица с медвежатами и с пестуном. Узнавши об этом, лесничий В.B.C. немедленно же организовал охоту и облаву на медведей; раза два-три он выходил на охоту, но всякий раз неудачно: медведи ускользали от охотников так ловко, что охотникам их даже видеть не удавалось. И вот крестьяне деревни Андрюшиной и Миаса, сначала поодиночке, стали приходить к лесничему и просили его не выходить на охоту и не убивать медведей, так как это не медведи, а сибирская язва, принявшая вид медведей. Лесничий не обращал на это никакого внимания и на всякие такие просьбы отвечал шуткой, и продолжал выходить на охоту и преследовал медведей. Тогда крестьяне Андрюшиной и Миаса послали к лесничему уже целую депутацию, состоящую из выборных от обществ обоих названных селений с такою просьбою: «Ваше благородие, не ходите охотою на медведей и не стреляйте их. Это не медведи, это ветряная болезнь, принявшая образ медвежихи. Убить медвежиху вы все равно не можете, она вам даже в глаза не покажется, но раздражить ее своими преследованиями вы можете, и тогда медвежиха нападет на наши деревни, на людей и на домашнюю скотину и причинит нам много вреда, и напустит на нас и на нашу скотину ветряную болезнь больше, чем есть теперь». После этого лесничий оставил медведей в покое, ибо побоялся самосуда и мщения со стороны крестьян.
Таким образом, народное представление сибирской язвы сближает ее с лесным духом, с лешим, который также живет в лесах и в болотах и любит медведя, образ которого охотно принимает. Но состоит ли страшная женщина в каких-либо особо близких отношениях к лешему, этого знахари и крестьяне объяснить не могли.
В народе существует определенное и твердое убеждение, что пред появлением в каком-нибудь селении сибирской язвы в окрестностях такого селения появляется женщина, олицетворяющая сибирскую язву, и некоторые крестьяне и крестьянки видят ее при случайных и всегда неожиданных встречах. Обычно встречают эту женщину в местах удаленных от человеческого жилья, в лесах и болотах, но бывают случаи, правда, очень редко, когда ее видят и вблизи селения, и даже на поскотине. Видят эту женщину обычно на значительном расстоянии, не вблизи, она не входит со встречным человеком ни в какие разговоры и ни в какое общение и всегда проходит мимо молча, очевидно, не замечая человека. По мнению знахаря Л.Л. Заякина, человек при встрече с сибирской язвой лицом к лицу должен был бы умереть от страха.
Как только кто-либо из крестьян или крестьянок увидит в лесу эту женщину, так сейчас же дает знать об этом своим соседям под секретом — вслух об этом говорить нельзя, так как можно навлечь на себя беду. Скоро весть об этом становится достоянием всего народа, и, словно по сигналу, крестьяне настораживаются и принимают энергичные меры предупреждения болезни и борьбы с нею.
Меры, принимаемые крестьянами в борьбе с сибирскою язвой, по самой сущности своей распадаются на меры профилактические, принимаемые в предупреждение болезни и в ограждение себя и домашнего скота от заболевания сибирской язвой, и на активные меры, принимаемые крестьянским населением в борьбе с появившейся уже на людях и на скоте болезнью. В соответствии с этим дальнейшее изложение моей статьи распадается на два отдела: а) профилактические меры и б) меры активной борьбы с болезнью и способы лечения ее.


А) Профилактические меры


Как только определится в реальной форме опасность со стороны страшной болезни и данное селение или даже целая местность в народном представлении окажется неблагополучной и угрожаемой со стороны сибирской язвы, так немедленно же крестьяне в составе целых селений и каждый крестьянин-домохозяин в отдельности принимают меры к ограждению себя и домашних животных от заболевания сибирской язвой. Прежде всего крестьяне запасают извести и дегтя и даже раствор карболки; известью крестьяне обсыпают землю в скотных дворах и хлевах, а дегтем обмазывают двери и косяки скотских хлевов и пригонов и внутренние углы их, а также стены, особенно нижние бревна внутри хлевов и пригонов. Раствором карболки крестьяне обрызгивают свои жилые помещения — избы и сени при них, а если имеется достаточный запас карболки, то обрызгивают ею и пригоны и хлевы для скота. Крестьяне замечают, что при таких мерах в скотских пригонах и во дворах бывает меньше гнуса: мух и в особенности паутов, оводов и комаров. Но эти меры в большей части являются привитыми населению уже представителями научной ветеринарии — врачами и фельдшерами, это не вполне народные меры. Из народных же мер надо указать следующие.


I. Священные костры


Как только появится опасность от сибирской язвы, так крестьяне сейчас же разводят костры, вернее, дымокуры, у всех ворот, ведущих в соседние деревни и на поскотину. Обычно у каждых ворот раскладывается по два таких костра по обе стороны дороги для того, чтобы дым от костров перестилал дорогу, с какой стороны ни подул бы ветер, но можно ограничиться и одним костром. Костры зажигаются обязательно живым, или деревянным, огнем, т. е. огнем, полученным при трении двух кусков дерева, всякий же другой способ зажигания костров недопустим, при этом требуется, чтобы для добывания огня были взяты куски разного дерева, например, кусок березы и сосны или осины и кедра, и т. п. Но это последнее требование о разнородности дерева для получения огня, по-видимому, не носит строго ритуального характера, но вызвано соображениями практического характера, так как, по мнению крестьян, трением кусков однородного дерева нельзя вызвать огня. Разведенные таким способом костры признаются священными. Крестьянское население относится к таким кострам крайне бережно и с должным почтением и благоговением. Осквернение этих костров отнюдь не допускается; ничего нечистого и никаких отбросов бросать в них не позволяется. Для наблюдения за кострами и для непрерывного поддержания огня в кострах приставляются старцы, известные своей доброй и нравственной жизнью, худого человека для этого приставлять нельзя. Приставленные люди строго наблюдают за тем, чтобы огонь в кострах не угасал, несмотря ни на какую погоду. Костры эти поддерживаются во все жаркое летнее время, обычно до Ильина дня (20 июля) или же до первого Спаса (1 августа), или же до конца эпизоотии. Когда костры разведены, то каждый крестьянин, выезжающий из деревни и въезжающий в нее, старается окурить себя и свою лошадь дымом костра; также окуривается скот при выгоне его на подножный корм и при возвращении с подножного корма домой; каждый крестьянин и каждая крестьянка при выходе из деревни или при входе в нее обязательно окуривают себя дымом священных костров.
Кроме костров, во многих сибирских селениях поступают еще так. Каждый день по вечерам на солнечном закате к воротам, где разведены костры, подходит группа крестьян, обычно молодых людей, с ружьями в руках; ставши спиной к кострам и к деревне, люди эти делают залп из ружей в воздух, направляя выстрелы за деревню, в лес или в поле; стреляют обычно холостыми зарядами, но не будет нарушением обряда, если кто-либо выстрелит и дробью или пулей, лишь бы не было от этого вреда для людей и животных. Порох для таких выстрелов всегда покупается на общественный счет. Такие костры и такие залпы из ружей, по мнению крестьян, пугают сибирскую язву, и она не заглядывает в такие селения; крестьяне не погашают костров и не прекращают залпов, так как этим достигается ослабление эпизоотии.
В большинстве сибирских селений зажигаются священные костры и производятся ружейные залпы только в годы неблагополучные, когда появляется опасность от сибирской язвы, в годы же благополучные этого не делается. Но есть селения, где такие костры зажигаются и выстрелы производятся ежегодно, во все жаркое время года. Например, так поступают крестьяне деревни Бигилы Гилеволиповской волости с давних времен; крестьяне деревни Бигилы говорили мне, что благодаря такой практике у них в деревне никогда не бывает сибирской язвы ни на людях, ни на скоте.


II. Конская голова


Конь при своей жизни является верным другом крестьянина и помощником его в тяжелом сельскохозяйственном труде. И после своей смерти конь не покидает своего хозяина и своего двора, но охраняет их от злых духов и от лютых напастей; охраняет конь своего хозяина и его двор и от сибирской язвы. Особенно это относится к коням доморощенным, т. е. таким, которые родились и умерли в одном доме, и при условии, что хозяин коня был человек добрый и хорошо обращался со скотиной; в таких случаях, по мнению крестьян, конь после своей смерти так же, как и человек, долго тоскует по своему хозяину и по его двору и даже по ночам навещает свой пригон и стоящую в нем скотину.
С появлением страшной болезни крестьянские общества делают распоряжения повесить конские головы на кольях городьбы, окружающей селение, главным образом, около ворот, ведущих на поскотину, и в других местах, обращенных в поле или в лес. Следовало бы выставлять конские головы и на кольях, и у поскотинных ворот на проезжих дорогах, но крестьяне избегают это делать из тех соображений, что по таким дорогам проходит и проезжает много всякого народа, и вот, чтобы конские головы не попадали на глаза таким проходимцам и не вызывали бы глумления и озорства, их и не помещают у проезжих дорог, а помещают в местах более укромных, где их могут видеть только свои люди.
Помимо этого, всякий заботливый крестьянин-домохозяин вешает конскую голову на колу где-либо в скотском пригоне своего двора, опять-таки с той целью, чтобы предохранить свой дом и двор от злых духов и от лихих болезней.
Когда говорится о конском черепе, то не следует предполагать, что для данного ритуала нужна свежая конская голова, отнюдь нет — для этого требуется совершенно высохший костяк конского черепа, т. е. голова коня, давным-давно умершего, случайно найденная где-нибудь в лесу или в поле, для этого совсем не требуется сберегать и хранить черепа своих коней.
Помимо этого, знахарь Иван Лукич Заякин советует поступать еще так. Взять сухой костяк случайно найденной конской головы, пережечь его и пеплом головы посыпать ломоть хлеба и дать домашнему скоту — лошадям и коровам, и даже мелкому скоту, и это предохраняет домашний скот от болезний. Хлеб, посыпанный таким пеплом, полезно давать даже скоту, заболевшему сибирской язвой, так как от этого больное животное легче переносит болезнь и чаще выздоравливет.
Нет сомнения, что значение конской головы признавалось от времен стародавних, и можно думать, что обычай многих славянских племен ставить резные изображения конских голов на вершине домов и на воротах дворов преследовал не столько цели орнаментации, украшения жилищ, сколько цели профилактические: ограждение своего дома и хозяйства от злых духов и от лихих напастей и болезней.


III. Взятие домашнего скота в круг


В моей статье «Праздники и обряды крестьян Тюменского уезда» в отделе «великий четверг» (см. Ежегодник Тобольского губернского музея, вып. XXVI-1915 г.) я уже описывал обряд взятия скотины в круг и указывал, как он практикуется разными знахарями. Но там описанный мною обряд применялся только к потребностям отдельного крестьянина-домохозяина в ограждение от заболеваний скотины во дворе этого крестьянина, причем самый обряд выполняется в ограде такого хозяина. Здесь же я хочу указать на то, что существует еще общественная форма этого обряда, выполняемая знахарем по требованию общества крестьян целого селения над скотом всего крестьянского общества и на общественном пригоне. Эта форма выполнения крайне интересна, но практикуется она нечасто потому, что не всякий знахарь имеет смелость взяться за выполнение этого обряда, а главное, не всякого знахаря крестьянское общество пригласит для выполнения обряда, ибо знахарь должен в глазах народа пользоваться очень высоким авторитетом и пользоваться полным народным доверием, и должен быть человеком доброй жизни и высоких нравственных качеств, чтобы крестьянское общество возложило на него поручения выполнить этот обряд над скотиной своего селения.
Из числа всех знахарей, мне известных, лишь один выполнял этот обряд, и выполнял его много раз по приглашению крестьянских обществ многих селений, иногда очень отдаленных от места его жительства, — это достопочтенный старец Дмитрий Никифорович Плеханов, крестьянин села Плехановского на реке Тавде, ныне уже умерший. (В цитированной выше статье Плеханов упоминается под инициалами Д.Н.П.). Светлой памяти этого почтенного старца, Дмитрия Никифоровича Плеханова, и посвящается настоящая статья.
В выше указанной статье моей я обстоятельно и подробно описал обряд взятия скотины в круг, практикуемый Д.Н. Плехановым, и здесь мне придется сделать лишь описание этого обряда применительно к данному случаю. Описание это приводится со слов самого знахаря Д.Н. Плеханова. Обряд этот совершается так. Когда крестьяне какого-либо селения или деревни убедятся, что опасность от сибирской язвы грозит их скоту, тогда они на сельском сходе поднимают вопрос о принятии мер борьбы с этою страшною болезнью и решают пригласить известного своими познаниями старца и доброго знахаря для выполнения обряда взятия скотины в круг, и назначают для этого день, и ассигнуют необходимую сумму денег из мирского капитала на расходы, связанные с выполнением обряда: расходы по поездке знахаря, по вознаграждению его за труд, расходы на покупку ладана, воска и проч. В назначенный день крестьяне всего селения сгоняют весь свой крупный, а иногда и мелкий скот на общественную поскотину в такое место, где удобнее держать скот весь вместе, как бы одним общим стадом. Обряд выполняется обязательно поздней ночью, заполночь, с тем расчетом, чтобы закончить его до восхода солнца. Заранее знахарь должен заготовить наговорный воск, заготовление этого воска уже описано в цитированной статье и повторять этого описания в данном случае надобности нет. Затем знахарь подготовляет все нужное для обряда, приготовления же эти небольшие и несложные: для обряда требуется новый глиняный горшок, прочная клюка, употребляемая в кухне, и три ладана — простой, росной и земляной; земляной ладан получается из борового растения — травы, носящей название «земляной ладан», для обряда может быть взято все растение полностью: стволик с листьями, цветочки и обязательно корни, которые особенно сильно благоухают ладаном; растение это берется сушеное, но оно пригодно и в свежем виде.
Для обряда требуется глиняный горшок или глиняная кринка, совершенно новая и не бывшая в хозяйственном употреблении. В горшок этот для обряда насыпаются горячие угли, по крайней мере наполовину его, отчего горшок делается горячим, и держать его голыми руками невозможно. Поэтому к горлышку горшка или кринки привязывается длинная воровинка — веревочка в форме подцепка, за которую знахарь и держит горшок. При этом воровинка эта также должна быть совершенно новая и не бывшая в употреблении, и делается она обязательно из меженного лычка, то есть из липовой коры, взята в межень — июль месяц, собственно промежуток времени между Петровским и Успенским постами. В таком виде горшок с подцепком из воровинки несомненно представляет собою примитивную форму кадильницы и являет собою прототип всех кадильниц, употребляемых в настоящее время в религиозных обрядах.
Что касается клюки, то, наоборот, нужно, чтобы она уже была в хозяйственном употреблении, но требуется, чтобы клюка была прочная и вполне исправная.
Когда все для обряда готово, тогда знахарь должен прежде всего оговорить самого себя, и делает он это так. В должном благоговении знахарь становится в избе пред иконами, пред которыми теплится лампада или же всего чаще свеча желтого воска, т. е. небеленого воска, и тихо про себя читает — «шепчет» — следующие молитвы



№ 1. Молитва кресту Господнему



«Да воскреснет Бог и расточатся врази его и да бежат от лица его ненавидящие его, яко исчезает дым да исчезнут, яко тает воск от лица огня, також да погибнут беси от лица любящего Бога и знаменующего крестным знамением и веселием глаголющим, прогоняем беса и сила, на тебя пропятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сошедшего и поправшаго всю силу диавола, дорогавчаго[34] нам твой честной крест на прогнание всякого врага и супостата. Радуйся всечестный и животворящий Кресте Господень, помогай мне со святою воспожею с девой Богородицей, со всеми святыми небеснымя. Во веки веков. Аминь».


№ 2. Молитва архангелу Михаилу


«Пошли, Господи, Михаила архангела на помощь мою. Господи боже наш! Великий архангел Михаил, демонох сокрушитель, сокруши всех врагох, борющихся со мною, сотвори их яко овцы, сопрети их яко прах пред лицем ветра. Господи боже наш! Великий архангел Михаил, шестикрылатый, первый князь и воевода небесных сил, херувим и серафим, будь ты мне помощник во всех обидах, скорбех и печалех, в пустынех и на распутиех, на реках и на морях тихое пристанище. Господи боже наш! Великий архангел Михаил, изляй мира благого на раба своего (имярек), да молящиеся тебе, да призываю имя твое святое, да ускори на помощь мою. Услыши, Господи, молитву мою Пресвятому Пречистому Твоему кресту Господнему. Молитвы Пречистыя Богородицы, всех ангел-архангел, всех небесных сил, апостолов, великого Николая Чудотворца, Илии пророка, Никиты, Егстафия, Харлампия, Власия и всех преподобных мучеников и мучениц и спасите и сохраните меня, раба Божия Димитрия (вообще имя знахаря), закройте, защитите своимя нетленными ризами, пеленами Христовымя, от ерести и прелести диавольския, от нечистого духа, от ветренной болести, от напрасной смерти, от смертоносного язва и ото врага льстивого, от страха ночного, от беса полудного, от труса, потопа, от огня и меча, от бури наносныя, от злого человека, от нечистого духа, от колдуна, от колдуницы, от еретника, от еретницы, от всей супротивной силы диавольской и от утреннего зорника, и от вечорного. Господи Боже наш! Великий архангел Михаил! Свят день Господень, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь».


№ 3.


«Стану я, раб Божий (имярек), благословесь, пойду перекрестесь, из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, в широкое раздолье, под восточную сторону, под буйные ветры, под красное солнце, под светел месяц, под кудрявое оболоко, под утренню зорю и под вечорную. Утрена зоря Марея, вечорная Маремьяна. Пойду я, раб Божий Димитрий (вообще имя знахаря), на море, на окиан, середи окиана-моря стоит буен остров, на этом острову лежит латырь-камень, на этом на камню стоит святая соборная апостольская матушка Божья церкова, в этой церкви стоит злат престол, на злате престоле сидит Матушка Пресвятая Богородица со истинным Христом. Помолюсь и покорюсь Пресвятой Богородице-матушке и истинному Христу-батюшке и милости попрошу. Закройте, защадите меня, раба Божия (имярек), своими нетленнымя ризами, пеленами Христовымя от ерести, от прелести диавольския, от нечистаго духа, от ветренной болести, от напрасной смерти, от смертоносного язва и ото врага льстивого, от страха ночного, от беса полуднаго, от труса, потопа, от огня и меча, от бури наносныя, от злого человека, от нечистаго духа, от колдуна, от колдуницы, от еретника, от еретницы, ото всей супротивной силы диавольской и от утреннаго зорника, и от вечорнаго. Именем господним, крестным знамением, крестом животворящим да заграждаются все супротивныя силы диавольския, ерести и прелести, и нечистый дух, и ветренныя болести. Как на горах белые снеги тают, с гор быстрыя реки льют, и так бы скатывались-сбегались с меня, раба Божия (имярек) уроки-призоры, шшипота и ломота из белаго тела, из ретиваго сердца, из ясных очей, из печени горечия, из семидесяти семи суставох, со всей стопы человеческой. Будьте мои слова крепки и лепки, крепче камню, вострей булату. Рот мой — ключ, губы — замок. Кину ключи в морскую глубину, замки в небесную высоту. С веку до веку. Аминь».



№ 4.


«Господи Боже наш! Великий архангел Михаил, Гавриил архангел, Иван Ззатоуст, Спас Многомилостив, Егорий Храбрый, Хрол Лавер, Василий святый угодник, Николай Чудотворец, Илия Пророк, Никита, Егстафий, Харлампий, Власий и все преподобные мученики и мученицы! Спасите и сохраните, закройте и защитите меня, раба божия Димитрия (вообще имя знахаря), своими нетленнымя ризами, пеленами Христовымя от ерести и прелести диавольския, от нечистаго духа, от ветренной болести, от напрасной смерти, от смертоноснаго язва, от врага льстиваго, от страха ночного, от беса полуднаго, от труса, потопа, от огня и меча, от бури наносныя, от злого человека, от нечистаго духа, от колдуна, от колдуницы, от еретника, от еретницы, ото всей супротивной силы диавольской и от утренняго зорника, и от вечорнаго. Именем Господним, крестным знамением, крестом животворящим да заграждаются все супротивные силы диавольския, ерести и прелести, нечистый дух, ветренныя болести. Как вечорная заря потухает, так бы и у меня, раба Божия (имярек), потухали ерести и прелести, нечистый дух и ветренные болести, уроки и призоры, шшипота и ломота в белом теле, в ретивом сердце, в печени горячей, в семидесяти семи суставах, во всей стопе человеческой. Будьте, мои слова, крепки и лепки, крепче камню и вострей булату. Рот мой — ключ, губы — замок. Кину ключи в морскую глубину, замки в небесную высоту, с веку до веку. Аминь».



№ 5.


«Крест креститель, крест хранитель всея вселенныя, крест красота церковная, крест ангелов слава, крест царю держава, крест нам, христианам, утверждение, крест демонох язва. Именем Господним, крестным знамением, крестом животворящим да заграждаются все супротивные силы диавольские, ерести и прелести, нечистый дух, ветренные болести. Будь вокруг меня, раба Божия (имярек), огненная река, каменная стена, булатный тын, кругом обгорожен, на каждой тынинке по ангелу сидят, в трубы трубят; в воротах стоит истинный Христос, жжет и палит ерести и прелести, нечистый дух, ветренные болести, не допущай до меня, раба Божия (имярек), на сто на сорок сажен. Как вечорна заря потухает, так бы у меня, раба Божия (имярек), потухали ерести и прелести, нечистый дух и ветренные болести, уроки и призоры, шшипота и ломота в белом теле, в ретивом сердце, в печени горечей, в семидесяти семи суставах, во всей стопе человеческой. Будьте мои слова крепки и лепки, крепче камню, вострей булату. Рот мой — ключ, зубы — замок. Кину ключи в морскую глубину, замки в небесную высоту, с веку до веку. Аминь».
Нужно сказать, что молитва кресту Господнему «Да воскреснет Бог…» — это не заговор в собственном значении, это общеизвестная церковная молитва, которой народ придает особое значение в борьбе с бесами, так как эта молитва охраняет от бесов и прогоняет нечистую силу, и потому молитву эту рекомендуется читать людям, находящимся в местах диких и безлюдных, вдали от жилища человеческого. Читать ее, по мнению Плеханова и других знахарей, при лечении сибирской язвы не обязательно, но Плеханов все-таки читал ее, особенно при оговаривании самого себя, при оговаривании ладана и при взятии в круг скотины в ограде отдельного крестьянина, а также при взятии в крут скотины всего крестьянского общества на общественной поскотине и при других случаях, ибо знахарь этой молитве придавал важное значение.
Чтобы в дальнейшем изложении не возвращаться к этому предмету и чтобы устранить путаницу в обращении с наговорами, я здесь постараюсь обстоятельно разъяснить способ пользования наговорами, практикуемый Д.Н. Плехановым и другими знахарями. Дело же вот в чем. Знахари, как Д.Н. Плеханов, так равно и многие другие, в подобных случаях строго следят за тем, чтобы формула наговора, в практическом применении ее, была точно выполнена, и не допускают того, чтобы из наговора было выброшено или пропущено хотя бы одно слово. Но особенность многих наговорных формул такова, что они допускают изменение центральной части наговоров, в которой содержится заговорческий императив, приказ или же прошение и моление об исполнении; изменение это стоит в зависимости от предмета наговора и в соответствии с целью его. Это изменение состоит в том, что иногда к тексту добавляется слово, а иногда даже фраза, иногда же одно слово или же одна фраза выбрасываются и на место их вставляется другое слово и другая фраза. При этом построение и конструкция вставочных фраз вполне зависит от усмотрения самого знахаря и от его уменья. Таким образом, такие наговоры представляют собою готовые наговорные формулы, центральные части которых изменяются по усмотрению и по произволу знахарей-наговорщиков в зависимости от предмета и от цели наговора. Здесь я укажу эти изменения. В данном случае, как мы видим из текста приведенных наговоров Д.Н. Плеханова, при оговаривании самого себя знахарь во всех наговорах упоминает только свое имя и не упоминает ни крестьянского двора, ни крестьянской скотины. При взятии же в круг скотины во дворе отдельного домохозяина и при наговаривании воска с тройным ладаном это место дополняется так: «Меня, раба Божия (имярек), и мою христовую скотинушку, крестьянскую животинушку». При забирании же в круг скотины целого крестьянского общества на поскотине это место в наговорах излагается уже так: «Закройте нас, рабов Божиих, крестьян православных, жителей святыя Богом хранимыя деревни нашея Осиновки (или: жителей святого Богом хранимого селения нашего Плехановского и т. п.), нашу поскотину и нашу христовую скотинушку, крестьянскую животинушку своимя нетленнымя ризами» и т. д.
В наговоре № 3 делается такое изменение: «Как на горах белые снеги тают, с гор быстрыя реки льют, и так бы скатывались-сбегались с нас, рабов Божиих, крестьян православных, жителей деревни Осиновки, с нашей поскотины и с нашей христовой скотинушки, крестьянской животинушки, уроки-призоры, шшипота и ломота с белого тела» и т. д. При лечении наговором больного человека соответствующее место излагается так: «Закройте, защадите раба Божия болящего Ивана (и вообще имя больного)», без упоминания двора и скотины. При лечении же скотины данное место перефразируется так: «Закройте, защадите христовую скотинушку, крестьянскую животинушку, гнедого коня (или просто «гнедка»), или: «каурого коня» (или просто «коурка»), а в отношении коров: «бурую коровушку» (или просто «буренушку»), или: «черную коровушку», или просто «чернавуш- ку»; слова же «меня, раба Божия» выбрасываются. Затем, при очерчивании сибиреязвенного чирья и опухоли, обычно читается только один наговор № 5 «Крест креститель…», причем для этого случая наговор этот подвергается существенному изменению и, строго говоря, представляет собою второй вариант этого наговора; вот этот вариант: «Крест креститель, крест хранитель всея вселенныя, крест красота церковная, крест ангелов слава, крест царю держава, крест нам, христианам, утверждение, крест демонох язва. Именем Господним, крестным знамением, крестом животворящим да заграждаются все супротивныя силы диавольския, ерести и прелести, нечистый дух, ветренныя болести. Как вечерняя заря потухает, так бы у раба Божия Ивана (вообще имя болящего)», а если очерчивается больное место на животном, то говорится так: «Так бы у христовой скотинушки, крестьянской животинушки гнедого коня (или просто «гнедка»), а в отношении коров: «бурой коровушки» (пли просто «буренушки») и т. п. потухали бы ерести и прелести, нечистый дух, ветренные болести и смертоносное язво в белом теле, в ретивом сердце, в печени горечей, в семидесяти семи суставах и во всей стопе человеческой. Будьте мои слова крепки и лепки, крепче камню, вострей булату. Рот мой — ключ, губы — замок. Кину ключи в морскую глубину, замки в небесную высоту, с веку до веку. Аминь».
Знахарь Тимофей Николаевич Межецкий также допускает подобные изменения в императивной части его наговоров в зависимости от предмета и цели наговоров. Так же поступают и другие знахари, как это будет указано ниже в своем месте.
Оговоривши себя, знахарь должен к своему тельному кресту прилепить наговорного воска или же из воска сделать ладанку и привесить ее к кресту, без этого же знахарь не должен приступать к выполнению обряда. Когда все предварительные приготовления сделаны, тогда знахарь берет угли, обязательно из загнетки русской печи, и накладывает их в горшок, а затем берет этот горшок с углями и обыкновенную кухонную клюку и выходит из избы на поскотину, где его уже дожидаются крестьяне всей деревни и собранный для этого случая крестьянский домашний скот. Придя на поскотину, знахарь немедленно же приступает к выполнению обряда забирания скотины в круг и при этом поступает так. Прежде всего знахарь в горшок с углями обильно сыплет ладан простой и росной и сверху кладет земляной ладан, свернутый в небольшие пучки. Для этого случая заготовляется сушеная трава земляного ладана, но и свежая трава признается вполне для этого пригодной; растение берется для этого полностью: ствол с листьями, цветы и обязательно корни, так как они-то и издают собственно сильный аромат ладана. Когда ладаны задымятся, знахарь с избранного им пункта поскотины начинает обход крестьянской скотины, собранной на поскотине.
Держа пред собою горшок с угольями, дымящийся и благоухающий ладанами, знахарь не торопясь и в должном благоговении идет вокруг всей собранной крестьянской скотины, обязательно посолонь, т. е. в направлении движения солнца, и при этом носком клюки, которую он держит в одной руке, знахарь чертит за собою по земле борозду-линию, стараясь, чтобы борозда эта была непрерывна. Делая круг и стараясь забрать в него всю скотину, находящуюся на поскотине, знахарь направляется к тому месту, с которого он начал обход, и, подойдя к этому месту, он клюкою замыкает полный круг. Забирая круг, знахарь произносит молитвы и заговоры в таком порядке, как они изложены выше, с изменением в тексте применительно к данному случаю, как это указано выше.
Приступая к выполнению обряда, знахарь снимает с головы шапку и выполняет весь обряд до конца с непокрытой головою. Все крестьяне, присутствующие на обряде, также снимают шапки и следят за действием с непокрытыми головами в глубоком молчании и в молитвенном настроении. Весь этот обряд выполняется в ночной темноте, вернее, в ночном сумраке, так как в июне и июле, когда обычно выполняется этот обряд, в Сибири бывают белые ночи и в освещении надобности нет. Ни костров, ни факелов, ни фонарей при этом не зажигают.
Когда знахарь возьмет скотинку в круг и замкнет черту клюкою, тогда он идет в средину круга и приказывает наряженным для этого людям вырыть яму глубиною аршина полтора-два, на дно этой ямы знахарь ставит горшок с углями, на горлышко горшка крестообразно кладет две дощечки или щепочки и сверху накрывает горшок чистым холстом, и зарывает горшок и яму землею; причем яму плотно утаптывают и равняют с землею так, чтобы яма эта не бросалась в глаза и не вызывала бы любопытства, и не была бы разрыта. Этим обряд взятия скотинки в круг заканчивается. Тут же многие крестьяне просят знахаря налепить скоту, особенно лошадям, наговорного воску, и знахарь вкатывает небольшие катышки наговоренного воска в гриву коням и в челку коровам, читая всякий раз наговор № 5 «Крест креститель…» в первом варианте.
Тогда же знахарь прилепляет катышки наговорного воска и на крест всякому крестьянину и крестьянке, которые его только просят об этом, и также при чтении наговора: «Крест креститель…» в первом варианте. Иногда же для более удобного хранения ладана его завертывают в чистую тряпочку и в виде ладанки привязывают к кресту.
Выполнение этого обряда совершается в возможной тайне так, чтобы жители соседних селений об этом ничего не знали. На обряде этом могут присутствовать только крестьяне-домохозяева и крестьянки, которые, за неимением в доме мужчин, сами ведут свое хозяйство, присутствие же посторонних людей и любопытных и детей не допускается.
В заключение надо указать на то, что этим обрядом взятия скотины в круг ограждается домашний скот не только от сибирской язвы, но и от всякой другой болезни, поражающей крестьянскую скотину. Равным образом, по убеждению крестьян, этим же образом крестьянская скотина ограждается от нападения диких и хищных зверей и от воровских посягательств злого лихого человека. Но все-таки этот обряд выполняется всего чаще и преимущественно при вспышках эпизоотии сибирской язвы, и обряд этот совершается именно в профилактических целях — для ограждения домашнего скота от заболеваний этою страшною болезнью.
Описанный мною в цитированной выше статье обряд взятия скотины в круг, совершаемый в ночь на великий четверг во дворе отдельного крестьянина-домохозяина, также должен рассматриваться как профилактический прием, ограждающий домашнюю скотину от заболеваний всякими болезнями вообще и сибирскою язвою в особенности и от нападения хищных зверей и злых людей.
Другие профилактические меры, принимаемые знахарями и крестьянским населением в борьбе со страшной болезнью, будут мною указаны в своем месте при изложении лечебных приемов, практикуемых каждым знахарем в отдельности, так как эти приемы крайне разнообразны и применяются каждым знахарем по-своему.



Б) Способы лечения сибирской язвы



Прежде чем перейти к изложению мер активной борьбы с сибирской язвой и способов лечения ее, я сделаю попытку установить и определить воззрения знахарей и местных крестьян на существо болезни сибирской язвы и на ее проявления, а равно указать те подразделения этой болезни на отдельные ее виды, которые допускает и знает практика народной медицины.
Сибирские знахари и крестьяне подразделяют болезнь сибирскую язву на два крупных отдела — «нутряная» и «наружная». или «верховая». Нутряная болезнь, как показывает и само название, появляется и развивается внутри организма животного, на внутренних органах его; снаружи болезнь в этой форме ничем не проявляется и никакими внешними признаками не выражается, на коже животного не бывает ни чирьев, ни опухолей. Есть лишь один признак, по которому можно безошибочно определить заболевание животного нутряной сибирской язвой, — это то, что глаза заболевшего животного, а равно и человека, делаются мутными и покрываются синеватыми пленками, к тому же животное быстро худеет и слабеет и становится вялым и малоподвижным, и перестает есть и пить. Но эти признаки сопутствуют и появлению наружной формы болезни.
Наружная, или верховая, болезнь, наоборот, имеет специфические и ярко выраженные вовне признаки заболевания животного, по которым крестьяне безошибочно определяют болезнь, эти признаки таковы: появление сибиреязвенного чирья и подкожных опухолей.
Наружная, или верховая, болезнь, в свою очередь, подразделяется на два вида: «чирьевая» болезнь или «поплавная», а знахарь Л.Л. Заякин признает еще и третью форму болезни под названием «рассыпная». Чирьевая болезнь проявляется в форме накожной опухоли с гноящимся чирьем на вершине ее, чирьевая опухоль иногда очень быстро увеличивается в объеме. Поплавная болезнь выражается в форме подкожной опухоли; опухоль эта на ощупь бывает горяча и под рукою сильно пульсирует, бьется, как бы прыгает. Опухоль при появлении на теле бывает очень маленькой, с воробьиное яичко, а затем, с течением времени, опухоль эта быстро увеличивается в объеме и расходится, как бы расплывается под кожей, откуда эта форма болезни и получила свое название. Рассыпная болезнь проявляется в том, что на теле животного появляется несколько подкожных опухолей, иногда лежащих близко и вплотную друг к другу, а иногда раскинутых под кожей на некотором расстоянии друг от друга.
Знахарь Л.Л. Заякин чирьевую болезнь подразделяет еще на три подвида: красный чирей, белый чирей и черный чирей. В основание этой классификации положена разница в цвете чирьев: красный чирей имеет цвет красный, даже багровый, это наиболее часто встречающийся цвет чирья. Белый чирей имеет цвет беловато-серый, бледный, и черный чирей имеет темный, почти черный цвет: такой цвет получает красный и белый чирей, когда болезнь запущена. Другие знахари не признают этого подразделения чирьевой болезни, они знают только одну чирьевую форму заболевания, но эти знахари не отрицают того, что чирей принимает темный и зловещий цвет, если чирьевая болезнь запущена.
Значение этих форм болезни для лечения ее далеко не одно и то же. Нутряная болезнь самая роковая, она всегда сопровождается смертельным исходом, причем смерть иногда наступает очень быстро, даже в течение немногих часов. По наблюдению знахарей и крестьян, не было случая, чтобы человек или животное излечивались от нутряной болезни. При появлении болезни в этой форме знахари направляют все свои усилия лишь на то, чтобы выгнать эту болезнь наружу в виде чирья, и если это удается, тогда появляется надежда на излечение животного. Важнейшей мерой для этого являются приемы внутрь. По мнению почти всех знахарей, для этого нужно поить животное раствором горькой травы и других составов, которые у разных знахарей свои и которые будут указаны в своем месте.
Наружная поплавная болезнь так же, как и нутряная, поддается лечению только в том случае, если удается болезнь выгнать наружу в форме чирьевой, иначе болезнь безнадежна и смертельна. Но эта форма вызывает некоторые надежды, потому что при ней, по мнению всех знахарей, легче вызвать болезнь наружу, чем при нутряной или рассыпной форме. Знахари наблюдают, что иногда подкожная опухоль имеет чирей, который легко прощупывается и легко определяется, так как гной под рукою хлюпает, т. е. дает флюктуацию; кожа над таким подкожным чирьем бывает тонкою, чирей как бы сам пробивается наружу, но не имеет сил этого сделать, так как обессиливает, и в таких случаях чирью идет на помощь человек. В этих случаях полезно налагать припарки на чирей и даже вскрывать его, разгрызть кожу зубами или же разрезать кожу над чирьем ножом, или даже расковырять ее шорным шилом и далее лечить как обыкновенный чирей. Рассыпная форма, состоящая из нескольких подкожных опухолей, безнадежна и почти всегда смертельна.
Чирьевая болезнь является типичной формой для сибирской язвы, и в этой форме, собственно в форме красного чирья, болезнь наиболее часто и всего легче поддается воздействию наговорного слова и лечения лекарственного и оперативного: только красный чирей дает утешительные случаи излечения больного животного и самоизлечения его. Белый чирей уже дает мало надежды и почти всегда сопровождается смертельным исходом. Если красный или белый чирей запустить, то болезнь переходит в черный чирей, и болезнь в этой стадии уже безнадежна и всегда смертельна.
Таким образом, из всех форм заболевания сибирской язвой только чирьевая с красным чирьем подает некоторые надежды на благоприятный исход болезни и поддается воздействию лечения и наговорного слова, все же другие формы болезни безнадежны и почти всегда сопровождаются смертью.
Что касается способов и методов лечения сибирской язвы, то надо сказать, что сибирские знахари и лекари знают очень много таких способов, и они крайне разнообразны; без преувеличения можно сказать, что у каждого знахаря имеются свои приемы лечения и свои наговоры. Но все-таки из большого разнообразия этих приемов можно выделить некоторые общие приемы лечения, практикуемые знахарями, и эти приемы следует описать отдельно. Эти приемы таковы.


1. Разгрызание и заволока



При лечении сибиреязвенного чирья и подкожной опухоли при поплавной болезни все усилия знахарей и лекарей направляются на то, чтобы вскрыть чирей и опухоль для того, чтобы облегчить истечение гноя и сукровицы. Достигается это оперативным способом, но операция эта иногда совершается крайне оригинальным приемом, а именно: разгрызанием зубами чирья и опухоли. Знахарь Дмитрий Никифорович Плеханов говорит, что чирей и опухоль обязательно надо разгрызать зубами и этим только способом вскрывать их; вскрывать чирей ножом или шилом хорошо и полезно, но этот способ операции уже новый, придуманный трусливыми и малодушными знахарями в недавнее время, в старину же практиковалось только разгрызание сибирской язвы зубами. Делается это так. Чирей или опухоль покрывается чистою холщовою или льняною тряпкой, и знахарь должен через тряпку зубами разгрызть кожу и прогрызть чирей и опухоль так, чтобы из него истекал гной и сукровица. По мнению Д.Н. Плеханова, такой способ операции должен быть признан наиболее совершенным и дающим благоприятные результаты: при нем болезнь почти всегда излечивается. Этот способ представляет при выполнении его значительные трудности, так как кожа животных очень толста и тверда, а требуется, чтобы кожа была разгрызена в клочья и чтобы самый чирей был также разгрызен как можно больше.
Но мне известны случаи, когда знахари разгрызают кожу и чирей, не принимая даже такой малой предосторожности, как прикрытие больного места тряпкой, они разгрызают чирей и опухоль, и кожу на них прямо зубами. И я знаю, что это особенно нравится крестьянам, так как такие знахари проявляют себя смелыми и решительными в борьбе с болезнью, а таких смелых лекарей, по представлению народа, сибирская язва боится и убегает от них. Такие знахари среди крестьянского населения имеют обширную практику и на далеком расстоянии пользуются известностью.
Сам Д.Н. Плеханов, пока был силен и имел зубы, практиковал операцию только разгрызанием зубами, но в старости и он перешел к помощи оперативного ножа. Впрочем, с наступлением старости и с потерею зубов он стал уклоняться от лечения сибирской язвы.
Знахарь Лука Леонтьевич Заякин, конечно, хорошо знал прием разгрызания язвы, но относился к нему не только отрицательно, но и неодобрительно. Л.Л. Заякин полагал так: разгрызание язвы — крайне опасный прием, так как чрез это может заразиться сам знахарь, а через него болезнь может перейти и на других людей, и такое явно неосторожное действие даже грешно пред богом, так как тут человек без особой нужды искушает милосердие божье. По мнению Л.Л. Заякина, вскрытие чирья и опухоли необходимо, но для этого надо пользоваться не зубами, а оперативным ножом, который должен иметь в запасе всякий знахарь, занимающийся лечением ветряной болезни. В крайнем случае можно для этого пользоваться сапожным или коновальским ножом или даже шорным шилом, но ни в каком случае нельзя для этого пускать в ход нож кухонный или столовый и всякий другой нож, употребляемый в хозяйстве. По мнению Т.Н. Межецкого, для операции можно пользоваться шорным шилом; разгрызания Межецкий также не признает.
Заволока, или, как ее называет Д.Н. Плеханов, проволока, представляет уже собою добавочный и подсобный оперативный прием, и устройство его знахарь Л.Л. Заякин описывает так. Берут меженное свежее лычко и отдирают от него тонкую и прозрачную полоску, мягкую и шелковистую, свежее лычко свободно отслаивается на такие тонкие и шелковистые полоски. Полоску берут неширокую и длиною по мере надобности; полоску эту надо облизать с обеих сторон и смочить слюною, а затем каждую сторону полоски обсыпать мелко истолченным порошком сулемы и затем полоску эту продеть в ушко большой иглы и пропустить ее через чирей, стараясь, чтобы заволока прошла как можно глубже в чирей, но при этом надо строго наблюдать за тем, чтобы заволока не прошла и даже не касалась бы живого мяса, т. е. мяса, не пораженного болезнью, как под чирьем, так и с боков чирья. На концах заволоки надо сделать узелки, чтобы она не выпала. Такая заволока усиливает истечение из чирья гноя и способствует скорейшему заживлению раны.

Д.Н. Плеханов также рекомендует проведение через чирей заволоки, или, как он выражается, проволоки, с теми же предосторожностями, какие указывает Заякин. Только Плеханов делает заволоку не из лыковой пленочки, а из хорошо очищенной конопляной кудели, причем коноплю перед употреблением надо смочить в купоросной кислоте, а еще лучше — в крепкой водке.
Здесь я прилагаю схематический рисунок проведения заволоки, рисунок этот сделан под наблюдением знахаря Л.Л. Заякина, особенно обстоятельно объяснившего устройство заволоки.
(доступно в файлах формата fb2 и pdf)



Объяснение знаков
А.В. = Поверхность тела или кожи.
C.D. = Заволока и ее положение в чирье или опухоли.
E.F. = Узелки на концах заволоки.
N. = Опухоль с сибиреязвенным чирьем.
R. = Вершина чирья, или головка его, обычно жесточащая.



Очерчивание


Приступая к лечению больного человека или животного, знахарь Д.Н. Плеханов прежде всего очерчивает чирей или подкожную опухоль затем, чтобы чирей и опухоль не распространялись вширь и вглубь, так как очерчивание не дает чирью увеличиваться в объеме. При очерчивании Плеханов читает наговор № 5 «Крест креститель…». Во втором варианте самое очерчивание совершается так. Три первых пальца слагаются как бы для молитвы по старообрядческому чину, причем средний палец выдвигается, а указательный, наоборот, слегка подгибается, и очерчивание совершается только одним средним, выдвинутым вперед пальцем, причем очерчивание делается с некоторым нажимом на тело, но по возможности без боли и страданий для больного. Очерчивание делается посолонь, и делается три круга, черта всех трех кругов производится одним приемом без перерыва. Очерченное место надо окрестить перстосложенной рукою.
Знахарь Л.Л. Заякин также практикует очерчивание, он проводит черту вокруг больного места не пальцем перстосложенной руки, а куском мыла или углем, дабы не заразиться.
Здесь я прилагаю схематический рисунок очерчивания, сделанный со слов и по указанию знахаря Д.Н. Плеханова.
Больное и очерченное место знаменуется крестом, причем крест начертается тем же средним пальцем, каким совершается очерчивание. При этом первая линия креста а — b совершается движением пальца от себя, а не на себя, как обозначено на рисунке стрелочкой, а горизонтальная линия с — d чертится слева направо.
(доступно в файлах формата fb2 и pdf)


Меры предосторожности



Сибирская язва — болезнь очень заразительная и даже прилипчивая. Знахарь же, приступающий к лечению больного человека или животного, входит с больным в непосредственное соприкосновение, знахарь ощупывает чирей и опухоль, разгрызает их, продергивает заволоку, налагает припарки и делает перевязки, конечно, знахарь при этом пачкает себе руки, лицо и даже рот гноем и сукровицей и, следовательно, подвергается постоянно опасности заражения. Нет сомнения в том, что знахари при таких обстоятельствах должны принимать и принимают самые строгие меры опрятности и предосторожности в ограждение себя и окружающих людей от заражения, и при этом они поступают так. Приступая к лечению, знахарь должен себя оговорить, а знахарь Д.Н. Плеханов еще требует, чтобы на кресте знахаря был налеплен кусочек наговоренного воску. Затем, приступая к операции, знахарь смазывает себе лицо и руки коровьим маслом или же, как это делает знахарь Межецкий, умывается теплым, почти горячим отваром травы желтого лютика, или же, по указанию других знахарей, умывается отваром горькой травы. После же операции знахарь опять-таки старательно смывает с себя всю грязь и гной горячим отваром горькой травы или же лютика и, кроме того, еще моет лицо и руки и полощет рот простым вином — водкой. Но этим меры опрятности не ограничиваются, и знахарь после операции немедленно идет в русскую баню, парится там и моется и надевает все чистое белье, а снятое белье тогда же стирается. Осторожные знахари бывают в бане и меняют белье всякий раз после ухода за больным животным, например, после смены припарки или же после перевязки и проч.
В заключение надлежит указать еще на то, что общественное мнение сибирского крестьянства предъявляет к личности самого знахаря высокие нравственные требования. Так, знахарь должен быть человеком доброй жизни и «неругательным», т. е. не произносящим скверной брани. Затем, и это особенно важно, знахарь должен быть человеком смелым и решительным и не должен бояться ни болезни, ни самой смерти. По наблюдению народа, трусливые знахари скоро заражаются и гибнут, смелого же знахаря сибирская язва боится и от него убегает. Сибирские крестьяне с презрением и с злобной насмешкой относятся к личности ветеринарных врачей и фельдшеров всего больше за то, что они боятся сибирской язвы и боятся близко подойти к больному животному, а до больного животного дотрагиваются только длинной палочкой, про них крестьяне говорят, что «скотским докторам никогда не излечить болезни». И неудачная практика ветеринарных врачей в борьбе с сибирской язвой как нельзя лучше подтверждает мрачное на них воззрение народа.


4. Омовение



Приступая к лечению больного животного, знахарь должен иметь на себе «чистую рубаху», т. е. он должен совершить омовение и надеть на себя чистое белье. Омовение это совершается порядком, напоминающим порядок омовения на мусульманском Востоке, т. е. моются руки, лицо и половые органы. Но всего лучше для этого вымыться в русской бане и затем надеть чистое белье; русская баня, по мнению всех знахарей, — лучшая и совершеннейшая форма омовения. Этот обряд опрятности признается для знахаря обязательным после coitus.
Без омовения, или без бани, и не имея на себе чистой рубахи, знахарь не должен приступать к лечению и особенно к произнесению наговоров, а если он дерзнет нарушить это требование, то рискует совершенно парализовать силу своего лечения и особенно наговоров, и к тому же он неизбежно навлекает на себя какое-либо несчастье.
Изложение способов активной борьбы с сибирской язвой, как путем лечения, так и путем произнесения наговорного слова, можно сделать только от имени каждого в отдельности знахаря, так как приемы лечения их различны не только в деталях, но иногда и в существе. Поэтому дальнейшее изложение предмета я и поведу от имени знахаря Дмитрия Никифоровича Плеханова, сообщившего мне свои сведения.
Д.Н. Плеханов — достопочтенный старец, крестьянин села Плехановского на реке Тавде, осенью 1917 года умер, имея около 90 лет от роду. Покойный Плеханов в крестьянской среде издавна был известен как добрый знахарь, лечивший добрых людей и крестьянскую домашнюю скотину разными травами и в особенности наговорным словом, пользовал он травами и наговорным словом от самых разнообразных болезней и от всяких недугов. Имел покойный Д.Н. Плеханов обширную практику также и в лечении сибирской язвы на людях и на животных, и потому его указания в данном случае представляются особенно ценными. По словам Плеханова, при лечении болезни знахарь должен поступать так.
Получивши приглашение к больному человеку или животному, знахарь прежде всего должен надеть на себя чистую рубаху, т. е. совершить омовение, а еще лучше сходить в баню и надеть на себя чистую рубаху, и оговорить себя произнесением всех пяти наговоров. Затем, если нет наговорного воска с тремя ладанами, то заготовить такой воск и оговорить его, а затем прилепить себе на крест кусочек наговорного воска или же сделать ладанку и привесить ее к кресту. Это нужно для того, чтобы обезопасить себя и оградить от заражения сибирской язвой.
Затем, взявши с собой наговорный воск и все принадлежности лечения, знахарь идет к больному, осматривает его, ощупывает сибиреязвенный чирей и опухоль и определяет температуру больного, и на основании осмотра устанавливает характер болезни и состояние больного, и приступает к лечению. Прежде всего знахарь должен оговорить больное животное прочтением над ним всех пяти наговоров, при этом хорошо и в этом случае больное животное или человека взять в круг таким образом, что знахарь при чтении наговоров обходит больного вокруг посолонь, но взятие больного в круг не есть необходимое требование и невыполнение его не вредит. После того знахарь очерчивает чирей или опухоль при чтении одного только наговора № 5 «Крест креститель» во втором варианте; очерчиванием достигается то, что чирей, опухоль не будет распространяться вширь и вглубь на теле больного.
Покончивши с наговорами, знахарь приступает к лечению животного, в зависимости от характера болезни и состояния больного.
При внутренней болезни и при поплавной, когда опухоль сидит глубоко и, следовательно, оперативное действие на нее невозможно, ограничиваются тем, что поят больного человека или животное тепловатым отваром «горькой травы». Отвар делается так. Берут небольшой пучок травы, сушеной или свежей — безразлично, кладут в горшок, заливают кипятком, можно из самовара, кипяток ставят в русскую печь на вольный дух для настоя, для ускорения настоя можно воду в горшке вскипятить, но на самом слабом огне. Так получается крепкий настой красного цвета вроде густого чая; настой этот на вкус очень горький, отчего и трава получила свое название. Такого настоя давать лошади по полбутылки за раз на прием. Значение этого настоя двоякое: животное, заболевшее сибирской язвой, перестает есть и пить, перестает и испражняться твердыми и жидкими испражнениями. Настой же горькой травы оздоровляет и укрепляет стенки желудка и очищает желудок и кишки, и животное получает способность испражняться, а иногда и принимается за корм. Помимо того, настой горькой травы выгоняет болезнь нутряную и поплавную наружу в виде чирьев и чрез то делает болезнь доступной лекарственному воздействию. Настой горькой травы дают больному животному раза три в день, можно и чаще, по полбутылки за раз.
Этим лечение нутряной и поплавной болезни ограничивается, и в дальнейшем больное животное предоставляется собственной участи, и знахарю только остается следить за тем, пробьется ли болезнь наружу в виде чирья или не пробьется; в первом случае болезнь животного принимает благополучный оборот и вызывает надежду на выздоровление, а во втором состояние животного признается безнадежным, и оно неизбежно погибает.
Чирьевая форма болезни и опухоль в поплавной болезни, если опухоль эта пробивается наружу и кожа над нею тонка, подвергаются прежде всего оперативному лечению в форме разгрызания зубами, и при этом знахарь поступает так. Чирей или опухоль покрывается куском конопляного или льняного холста, и чрез это покрытие знахарь должен зубами разгрызть чирей вместе с покрывающей его кожей затем, чтобы увеличить отверстие, чрез которое истекает гной, и тем усилить истечение гноя. При опухоли знахарь разгрызает зубами кожу над опухолью и тем обнажает опухоль из-под кожи, а затем он разгрызает и верхнюю часть опухоли для того, чтобы дать исход гною и сукровице именно в верхней части опухоли; без такой же операции возможны случаи, что опухоль по назревании прорвалась бы внутрь тела животного, в нижней части или же сбоку опухоли, и если бы это случилось, то смерть животного была бы неминуема.
После разгрызания немедленно же сквозь чирей или опухоль продергивается заволока, или, по выражению Плеханова, проволока, которая делается так. Берется небольшой жгутик хорошо очищенной кудели, смачивается в купоросном масле или же в крепкой водке, продевается в большую иглу и протягивается чрез чирей или через опухоль с той или иной предосторожностью, чтобы не задеть здорового мяса, не пораженного опухолью; проволока остается впредь до заживления чирья и опухоли. Когда заволока продета, тогда на оперированный чирей или опухоль накладывается повязка, которая делается так. Берут свежей травы денежника, можно с корнями, только не с крупными и не с жесткими, толкут эту траву в металлической ступке металлическим пестиком так, чтобы трава обсочнилась и смокла в своем соку, и влажной массой этой травы обкладывают больное место и перевязывают. Перевязку менять, как только трава согреется и начнет подсыхать. Денежник — это сорная трава, которая в изобилии растет по полевым межам и особенно по полям, оставленным под пар; денежник бывает двух видов, для лечения признается более пригодным тот, который обладает более толстым и сочным стволиком и листьями, но и другой вид также для этой цели пригоден, можно оба эти сорта травы смешивать при употреблении их, хотя предпочтительнее брать первый сорт.
Возможны такие случаи, когда чирей и опухоль разгрызены и чрез них проведены заволоки, а гной все-таки не истекает, в таком состоянии болезнь признается опасной и лечению не поддающейся, и тогда прибегают к решительным мерам воздействия на болезнь, а именно: чирей или опухоль «заваривают», или, как выражаются некоторые крестьяне, «прижигают», и делается это так. Наливают смолу в горшок и ставят в русскую печку на огонь, и когда смола закипит, тогда горячей смолой обливают чирей или опухоль, а после того на больное место накладывают перевязку из толченого денежника, как это указано выше; перевязку переменяют, как только она подсохнет. Тем же способом, каким лечат животных, лечат и больных людей. Также при нутряной болезни больных людей поят отваром горькой травы, только приемы для них назначаются меньше, а именно: по чайной чашке на прием, и даже по рюмке, раза три в день. При наружной болезни применяются те же приемы разгрызания и заволоки и перевязка толченым денежником, и в трудных случаях прижигание язвы горячей смолой.
Этим и ограничивается лечение сибирской язвы.


II. Лука Леонтьевич Заякин


Л.Л. Заякин, престарелый крестьянин деревни Артамоновой Тюменского узда, умер в 1909 году, имея около 80 лет от роду. Покойный был известен как добрый знахарь и опытный заговорщик и лекарь и в годы молодости брался за лечение и сибирской язвы, но затем он перестал лечить сибирскую язву и перенес свою деятельность в другую область, а именно: он стал практиковать в свадебных обрядах и был на далеком расстоянии известен как опытный и незаменимый свадебный дружко. Но знание приемов лечения сибирской язвы им не было утрачено, и эти приемы им были сообщены мне.
Л.Л. Заякин лечит сибирскую язву так же, как Плеханов, наговорами и лекарствами. Заякин знает для этого случая четыре наговора, такие:

№ 1. Молитва архангелу Михаилу

«Господи Боже, Великий Страшный, Царю безначальный! Пошли, Господи, архангела своего Михаила на помощь мне, рабу твоему (имярек), изъята мя от враг моих видимых и невидимых. О, Господень великий архангеле Михаиле, излий мира блага на раба своего (имярек). Господний великий архангеле Михаиле, демонов сокрушителю и запретителю всем врагам, борющимся со мною, сотвори их яко овцы и сокруши их яко прах пред лицем ветра. О, Господний великий архангеле Михаиле, шестокрылатый, первый князь и воевода небесных сил, херувим и всех святых! О, чудный архангеле Михаиле, хранителю неизреченных, буди ми помощник во всех обидах, скорбех и печалех, в пустынех, на распутиех, на реках и на морях тихие пристанище! Избави мя, великий архангеле Михаиле, от всякие прелести диавольские, егда услыши мя, грешного раба своего (имярек), молящегося тебе и призывающего имя твое святое, ускори на помощь мою и услыши молитву мою. О, великий архангеле Михаиле, победи вся противляющая ми силою честного животворящего Креста Господня, молитвами Пречистыя Пресвятыя Богородицы, святых ангелов, архангелов, святых апостолов, святого великого Николая Чудотворца; святого пророка Илии, святых великомучеников Никиты и Евстафия, преподобных и богоносных отец всех святых мучеников и мучениц и всех небесных сил. Аминь».
«О, Господний великий архангеле Михаиле, помози мне, грешному рабу своему (имярек), и избави мя от злаго губительства, от труса, потопа, огня и меча, от напрасной смерти и от всякого зла, от врага льстивого, от бури наносимого и от лукавого избави мя, великий архангеле Михаиле Господень! Всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

№ 2.

«Стану я, раб Божий (имя знахаря), благословесь, перекрестесь и Господу Богу помолесь, умоюсь чистою водою, утрусь Христовою пеленою, отцево-материно благословение и кресново-креснино с собой возьму. Пойду, раб я Божий (имярек), под восток под восточную сторону, к окиану-морю, на окиане-море бел латырь-камень, на бел латырь-камне стоит святая апостольская церковь, и в этой святой соборной апостольской церкви злат престол, на златым престоле сидит матушка Скорбящая Пречистая Богородица, Михаил-архангел, Фроль-Лавер — конские пастыри. Я, раб Божий (имярек), подхожу близко, кланяюсь низко: матушка Скорбящая Пречистая Богородица, Михаил-архангел, Фроль-Лавер, сохраните и помилуйте меня, раба Божия (имярек), от тлетворного ветра, от смертоносной язвы, от опасной болезни, от белого, красного и черного чирья, не льнула бы и не приставала ко мне, рабу Божию (имярек), эта болезнь, на воздухе бы иссыхала. Батюшко Михаил-архангел, поставь вокруг меня, раба Божия (имярек), тын медный от земной широты до небесной высоты, на каждой тынинке по крестику, на каждом крестике по ангелу и по архангелу, по хранителю — сохраните и помилуйте меня, раба Божия (имярек), от тлетворного ветра, от смертоносной язвы, от опасной болезни, не льнула бы, не приставала ко мне, рабу Божию (имярек), эта болезнь, на воздухе бы иссыхала, от моих слов, от моих зубов, от моего языка, отныне до веку, от земли до неба ключ и замок сам Иисус Христос. Аминь мои слова заключает».

№ 3. (При очерчивании).

«Стану я, раб Божий (имя знахаря), благословесь и Господу Богу помолесь, умоюсь чистою водою, утрусь Христовою пеленою, отцово-материно благословение и кресново-креснино с собой возьму, пойду я, раб Божий (имярек), под темные оболоки, под черные грозные тучи; из тех грозных выезжает батюшка Михаил- архангел, опушает каленые стрелы; как вы, каленые стрелы, деревья расшибаете, леса и дубровы поджигаете и стены каменные разбиваете, так разбейте и расшибите ветреную боль, ветреное язво, белый чирей, красный чирей, черный чирей, рассыпной и поплавной, сох бы иссыхал, ча бы исчезал, кверху бы не поднимался и книзу бы не опущался — от моих слов, от моих зубов, отныне до веку, от земли до неба. Ключ и замок сам Иисус Христос. Аминь мои слова заключает».
Что касается четвертого наговора, то он представляет собою незначительное видоизменение наговора № 2 и употребляется только при забирании скотины в круг в крестьянском дворе; наговор этот был мною уже указан и приведен в цитированной выше статье «Праздники и обряды» в отделе «Великий четверг», где Заякин назван инициалами Л.Л.З. Повторять этот наговор в настоящей статье надобности нет.
Получивши приглашение к больному человеку или животному, знахарь прежде всего должен сам оговорить себя, и для этого он поступает так. В избе знахарь становится пред иконами, пред которыми на этот случай зажигается лампада или свеча желтого воска, и в тихом благоговении про себя читает — «шепчет» — молитвы-наговоры: № 1 «Архангелу Михаилу» и № 2 «Стану я, раб Божий…». Затем знахарь берет бутылку с водкой и наговаривает ее прочтением над водкой одного только наговора № 2, и после того пьет один стакан наговорного вина, но пьет не чистое вино, а в смеси с собственной мочой — уриной — в такой пропорции: две трети вина и одна треть мочи. Эту наговорную водку с своей мочой в указанной пропорции знахарь должен выпивать ежедневно по утрам натощак пред завтраком и чаем во все продолжение эпизоотии и во всяком случае во все продолжение лечения больного.
Оговоривши себя наговорным словом и выпивши наговорной водки, знахарь немедля идет к больному, осматривает и ощупывает его, и определяет форму болезни и состояние больного, и намечает порядок лечения. Ознакомившись с состоянием больного, знахарь приступает к лечению и начинает с наговорного слова. Знахарь оговаривает больного человека или животное прочтением над ним наговора № 2. После того знахарь очерчивает чирей или опухоль с произнесением наговора № 3 (на очерчивание); очерчивание производится посолонь, т. е. слева направо, одним кругом, а не тремя; сверху очерченное место знаменуется крестом. Очерчивание должно быть произведено куском мыла или углем, но ни в каком случае не пальцем, так как болезнь эта очень прилипчива.
Окончивши обрядовую сторону лечения, знахарь переходит уже собственно к лечению болезни, и в этом случае он применяет приемы лечения соответственно свойству и характеру болезни; к описанию этих приемов я теперь и перехожу.
Нутряная болезнь признается неизлечимою и безусловно смертельною, если она не выйдет наружу, а потому знахарь должен направить все свои силы на то, чтобы выгнать болезнь наружу, а для этого существует прием внутрь такого лекарства. Берут четушку (два шкалика) водки и в нее насыпают три специи: неполную чайную ложку черного пороха, столько же нашатырного спирта в кристаллах или в порошке и столько же антимонии, а если антимонии под руками нет, то ее можно заменить черным нашатырем в кристаллах; кристаллы всех этих специй истолочь в ступе и превратить в порошок, и все это всыпать в водку, хорошо разболтать, так, чтобы все специи в ней разошлись. После всего этого всю эту водку-четушку дать больному животному, а если оно заупрямится и не захочет пить, тогда принуждают животное пить водку таким образом: подтягивают голову животного вверх, силою раскрывают ему рот и вливают водку, и при этом слегка поглаживают и постукивают животное по шее и по глотке, и оно проглатывает настой. Средство это очень хорошее и сильное и проявляет себя очень скоро тем, что болезнь выходит наружу в форме чирья. Но если средство это не дает желанного эффекта, тогда часа через два надо повторить прием, но в усиленной дозе специй, а именно: названные специи берутся уже по цельной чайной ложке, кристаллы толкутся в порошок и всыпаются в четушку водки, и вся четушка дается больному животному зараз. Более двух раз такого состава давать животному нельзя — вредно. Если и после второго приема болезнь не выходит наружу, тогда состояние животного признается безнадежным.
Для лечения человека берется тот же состав: четушка водки и три указанные специи, но только специи берутся в половинном размере против указанной нормы; также кристаллы толкутся в порошок, и все это сыплется в водку и хорошо взбалтывается, и водки такой дается больному человеку по одной рюмке зараз на один прием, через час дается другая рюмка того же настоя, а еще через час дается третья рюмка, и больше давать больному этого настоя уже нельзя — вредно. Если после этого приема болезнь все-таки наружу не выйдет, тогда положение больного признается безнадежным.
Тем же способом — водкой с тремя специями — лечат у человека и у животных «поплавную» форму болезни, особенно когда опухоль сидит глубоко и не имеет тенденции пробиться наружу, и «рассыпную» форму, опять-таки для того, чтобы выгнать болезнь наружу в виде чирья.
Чирьевая болезнь лечится так. Верхняя часть чирья вскрывается ножом или расковыривается шилом, и через чирей продергивается заволока, которая делается так. Берут меженное лычко в виде тоненькой неширокой ленточки, лычко смачивается с обеих сторон слюною и с обеих же сторон осыпается мелко истолченным порошком сулемы, и затем продергивается через чирей с помощью большой иглы, при этом требуется строго наблюдать за тем, чтобы игла и заволока не проходили через свежее и здоровое мясо. Концы заволоки надо завязать в узелки затем, чтобы заволока не выскочила; заволока остается в чирье до излечения. Когда чирей вскрыт и через него проведена заволока, тогда чирей сверху перевязывается так. Берется свежая жалючая (мелколистая) крапива без корней, толчется в ступке до тех пор, пока трава не обсочнится и не превратится во влажную массу; в то же время берут листа два-три сушеных табаку и распаривают его в кипятке до тех пор, пока листья табаку не сделаются мягкими, и затем поступают так: истолченную и обсочненную траву крапивы накладывают на вскрытый чирей, а сверху накладывают еще распаренные и размягченные листья табаку, и все это перевязывается. Эта перевязка меняется по мере надобности, как только трава начинает подсыхать.
Если поплавная болезнь достаточно назрела и пробилась наружу настолько, что кожа под опухолью сделалась тонкою, тогда эту форму болезни лечат так же, как чирьевую, т. е. вскрывают и продергивают через опухоль заволоку, а сверху накладывают повязку из толченой крапивы и распаренных листьев табаку.
Чирьевая болезнь у человека лечится тем же способом, как у больного животного, т. е. чирей вскрывается и чрез него проводится заволока, а сверху накладывается повязка из крапивы и табаку.
За все время лечения человека и животного от чирьевой болезни от поплавной признается полезным давать больному внутрь тепловатого настоя горькой травы: лошади раза три в день по полбутылки, а человеку тоже раза три в день по чайной чашке или даже больше чашки, сколько больной может пить.
При исследовании чирьевой болезни и при ощупывании ее рукою наблюдаются явления двух порядков. Бывает иногда так, что чирей в теле больного сидит прочно и крепко, и сидит глубоко, по выражению знахаря, «сидит редькой», такой чирей сидит спокойно, он не бьется и не пульсирует, и прощупать его до дна не представляется возможным. Такой чирей сильно горит, и все тело человека или животного при нем бывает в сильном жару. Такой чирей с трудом поддается лечению и дает мало случаев излечения. Но бывает иногда так, что чирей в теле больного сидит неглубоко и свободно прощупывается с боков до самого дна; такой чирей при прощупывании его сильно бьется, пульсирует, как бы скачет; этот чирей также горит, и тело больного бывает в жару, но все-таки температура и тела больного, и самого чирья при такой форме заболевания значительно слабее и ниже, чем при чирье, сидящем редькой; такой чирей легче поддается лечению и дает больше случаев излечения и самоизлечения больных.
Оба эти случая при лечении должны быть приняты во внимание, так как в первом случае приходится чаще давать больному внутрь горькой травы и чаще делать перевязки, чем во втором случае.


III. Осип Меркурьевич Заякин


О.М. Заякин, крестьянин деревни Артамоновой, дальний родственник Л.Л. Заякина, умер в 1915 году, имея около 65 лет от роду. Покойный считался хорошим и опытным знахарем и лекарем домашнего скота; лечил он и сибирскую язву, но в последние годы своей жизни он уклонялся от лечения этой болезни. Вот те сведения, которые сообщил мне О.М. Заякин о способе лечения сибирской болезни.
Знахарь О.М. Заякин практиковал лечение болезни наговорным словом и лекарствами. Для данного случая Заякин знал только один заговор такого содержания.
«Крест-крещение, крест-креститель, Иван Богослов, запираю я свои слова ключом и замком, заграждаю я свои слова крестом-знаменьем. Поставь, Господи-батюшка, истинный Иисус Христос, Пресвятая Богородица-матушка, святитель отче Микола-батюшка, Спас многомилостивый батюшка, Михаил-архангел батюшко, Фрол-Лавер, конный пастырь батюшко, поставь вкруг меня, раба Божьего (имя знахаря), вкруг моего дома благодатного, вкруг моего семейства и вкруг моей Христовой скотинки железный тын, от земли и до небеси, от востока и до запада, во все четыре стороны, вверх высоко, втрое-землю глубоко, чтобы врагу лукавому, нечистому духу, напрасной смерти, несчастной холере и ветроносному язву, чирьевому и водяному, и нутряному, не подрыться бы, не подкопаться, ножом не стружь, топором не сечь, огнем не разжечь. Будьте мои слова, которы договорены, которы недоговорены, будьте мои слова от Господа Бога и от меня все сполна крепки и лепки, емки и жорки, крепче камню, вострей булату, огня полючего, ножа вострого булатного. Задния слова на заде, а передния впереде. Ключ-небо. Замок-море. Аминь».
Приступая к лечению, знахарь должен прежде всего оговорить самого себя прочтением этого заговора. Тем же заговором знахарь оговаривает больного человека или животное, при этом, оговаривая больных, знахарь в средней части заговора делает соответствующее изменение, а именно: слова наговора «вкруг меня, раба Божьего, вкруг моего дома благодатного, вкруг моего семейства и вкруг моей христовой скотинушки» — выбрасываются и заменяются такими словами при оговаривании больного человека: «Вкруг раба Божия болящего Ивана (вообще имя больного)», а при оговаривании животного: «Вкруг Христовой скотинушки вороного коня (или просто «воронка», или: «Вкруг Христовой скотинки бурой коровушки», или просто «буренушки»). Вообще при оговаривании больного животного называется масть его, причем допускается ласкательное сокращение этой масти, как это указано на приведенном примере.
После этого знахарь очерчивает чирей или опухоль для того, чтобы они не распространялись вширь и вглубь. Очерчивание следует делать пальцем, но робкий знахарь может производить очерчивание углем и даже куском мыла — это не вредит. Очерчивание производится посолонь и сверху знаменуется крестом; проводится один круг. При очерчивании читается тот же заговор с соответствующими в тексте его изменениями. Покончивши с наговорами, знахарь приступает к лечению и поступает так.
Нутряная и рассыпная форма болезни признаются неизлечимыми, и знахарь может принимать меры лишь к тому, чтобы выгнать болезнь наружу, а для этого существует только одно средство: поить больного человека или животное теплым отваром горькой травы, давая больному животному раза по три в день настоя по полбутылки на прием, а человеку — по чайной чашке на прием тоже раза три в день.
Чирьевая и поплавная формы болезни подают некоторые надежды на излечение и лечатся так. Прежде всего чирей или опухоль подвергаются разгрызанию. Чирей или опухоль покрываются полотенцем или платком, или же куском холста, и через это прикрытие знахарь разгрызает своими зубами кожу и чирей или опухоль. Это делается затем, чтобы дать исход гною и чтобы усилить истечение его. Затем, когда чирей и опухоль разгрызены, тогда чрез опухоль и чрез чирей проводится заволока, которая устраивается так. Берется меженное лычко в виде нетолстой ленточки, или же для этого вьется из конопляной кудели тоненькая веревочка, лычко или веревочка смачиваются слюною и обсыпаются порошком сулемы и проводятся с помощью большой иглы чрез чирей или опухоль с тою предосторожностью, чтобы не задеть иглой и заволокой здорового тела. Заволока остается в чирье и в опухоли до излечения.

Когда чирей или опухоль разгрызены и чрез них проведена заволока, тогда оперированные места покрываются припаркой и перевязываются. Припарка делается так. Берется свежая трава конотоп или мурава, жалючая (мелколистая) крапива и листа три сушеного курительного табаку из пампуши, все эти травы запариваются кипятком, а затем берут сначала горячей травы конотопа и накладывают на больное место; сверху конотопа кладутся три листа табаку, распаренные и горячие, а сверх всего этого накладывается горячая трава крапивы, и все это перевязывается. Такую перевязку можно менять только один раз в сутки.
За все время лечения чирьевой и поплавной формы болезни признается полезным поить больное животное и человека настоем горькой травы в дозах, указанных выше.
Этим и ограничиваются меры лекарственного воздействия на больное животное или на больного человека, и все остальное, как и самый исход болезни, предоставляется воле Божией.


IV. Тимофей Николаевич Межецкий


Т.Н. Межецкий, имеющий теперь около 50 лет от роду, крестьянин деревни Ново-Никольской Тюменского уезда, здравствует и поныне. На почве собирания произведений народной мудрости я познакомился с Т.Н. Межецким в 1906 году, именно в ноябре этого года я записал с его слов наговоры, и тогда же Межецкий обстоятельно объяснил мне способ применения этих наговоров, главным образом, в свадебном обряде. Наговоры эти были записаны в деревне Артамоновой Тюменского уезда, где я тогда проживал. Затем я виделся с Межецким уже в Тюмени, в месте моего жительства в настоящее время, в ноябре 1915 года, и почти через год — в октябре 1916 года; в последний раз я виделся с Межецким 6 октября 1918 года также в Тюмени. За все эти последние разы свидания Межецкий сообщил мне способы лечения сибирской язвы и способы применения его наговоров к лечению этой болезни. Я знал Межецкого и ранее 1906 года, но знал его как рядового крестьянина, ничем особенным не выделяющегося из серой массы деревенских обывателей, и лишь в 1906 году я случайно узнал, что Межецкий является очень сильным знахарем, имеющим довольно широкую практику в крестьянской среде, и я принял меры к ближайшему знакомству с ним. Я не теряю надежды и еще на свидание с Межецким и уверен, что свидание с ним, особенно в летнее время, обогатит меня еще многими сведениями в области познания целебных трав и растений и вообще в области оккультных познаний.
12 ноября 1906 года было днем, когда я впервые записал со слов Межецкого его наговоры. Приступая к передаче наговоров, Межецкий начал так: «Заговор-молитва 2-й степени». И он передал заговор: «Стою я, раб Божий, благословесь и перекрестесь…» и т. д. Затем Межецкий в форме же заглавия объявил: «Заговор-молитва 3-й степени» и передал заговор: «Стань мне, Господи, на пособь и на помочь» и т. д. Естественно возникал вопрос, какой же заговор 1-й степени, как он читается и как он в наговорной практике применяется. Это недоумение разрешилось крайне оригинальным и неожиданным для меня способом, а именно так. Межецкий, по его словам, будучи мальчиком-подростком, чувствовал неодолимое влечение познать наговоры и способы пользования ими; жил он тогда в деревне Межецкой, в соседней же деревне Курской проживал опытный в наговорном деле старец; взял Межецкий с собою штоф водки и три рубля денег и с этими подарками пошел в Курскую к старику-знахарю с просьбой научить его наговорной мудрости; старик-знахарь не оттолкнул молодого паренька и согласился научить его наговорам. И вот Межецкий зашагал чуть не ежедневно в Курскую к знахарю, и ходил к нему несколько недель подряд, и за это время он заучил наизусть со слов старца наговоры 2-й и 3-й степени и другие наговоры, и воспринял от него порядок и способы пользования этими наговорами; приступил Межецкий и к изучению заговора-молитвы 1-й степени, но не мог докончить учения — вышла помеха, прекратившая хождение к знахарю, а затем вскоре знахарь умер; так случилось, что Межецкий не успел выучить наизусть молитву первой степени. На мой вопрос, как молитва первой степени называется, Межецкий ответил, что это «молитва архангелу Михаилу». К тому времени у меня уже было на записи несколько вариантов этой молитвы, сообщенных мне Л.Л. Заякиным, Плехановым и другими, и я прочитал все эти варианты Межецкому, и Межецкий, выслушавши их, заявил, что та молитва архангелу Михаилу, которую он изучал со слов своего старца, есть почти та самая, которая сообщена Л.Л. Заякиным. Тогда же Межецкий просил меня дать ему эту молитву, и я переписал ее и дал ему. Межецкий бережет мой список молитвы до сего времени и в подходящих случаях пользуется им. Межецкий грамотный, он умеет читать и писать, обучался в деревенской школе.
В наговорах, сообщенных Межецким, следует отметить одну крайне оригинальную особенность; дело же вот в чем. Каждый наговор всех других знахарей кончается «ключом и замком», у Межецкого же этого нет, его заговоры кончаются краткой молитвой: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь» или же: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь», причем безразлично, какою из этих молитв знахарь завершит произнесенный заговор. Но зато Межецкий после заговоров 2-й и 3-й степени читает еще особый заговор, которого он не обозначает особой степенью, это наговор «Вокруг моей скотинушки огненная река, вокруг огненной реки железный тын» и т. д.
Заговор этот, как и другие, вышеобозначенные, Межецкий впервые сообщил мне 12 ноября 1906 года. В то время я никак не мог проникнуть в смысл и значение этого последнего заговора, он казался мне каким-то лишним придатком. Этого моего недоумения Межецкий в то время или не мог понять и не умел разъяснить его, или же он сознательно держал меня в неведении и в непонимании значения этого наговора, не желая сразу вводить меня в круг своих оккультных познаний; это последнее соображение также весьма вероятно, и мне в моей практике раза два приходилось встречать такие же препятствия в изучении и собирании заговоров со слов других посказителей. Лишь 6 октября 1918 года в Тюмени Межецкий объяснил мне значение этого добавочного наговора, а именно: Межецкий сказал, что этот наговор есть «ключ-молитва», эту молитву надо обязательно читать после наговоров 1-й, 2-й и 3-й степени. Этот «ключ-молитва» заменяет собою «ключ и замок» в наговорах других посказителей, «ключ-молитва» закрепляет и утверждает заклинательную силу наговора 1-й, 2-й и 3-й степени, и без этого «ключа-молитвы» эти наговоры не имеют никакой силы, без знания этого ключа нельзя и не следует приступать к наговариванию.
Значение этого «ключа-молитвы» сказывается уже в том, что, например, без молитвы архангелу Михаилу Межецкий обходился и признавал возможным практиковать наговоры и с успехом практиковал их, но без «ключа-молитвы», по словам Межецкого, не только нельзя было бы приступить к наговорам, никакой пользы от этого не было бы, но даже было бы великим грехом практиковать наговоры без знания и произнесения этого «ключа-молитвы».
Лечение сибирской язвы Межецкий, как и другие знахари, ведет смешанным способом — наговорным словом и средствами народной медицины. Межецкий при этом применяет следующие наговоры, которые он часто называет «молитвами».

Заговор 1-й степени, молитва архангелу Михаилу

Как я уже сказал, сам Межецкий пользуется этой молитвой по списку Л.Л. Заякина, мною же для него изготовленному. Молитва эта в своем месте уже приведена, и потому нет надобности еще раз повторять ее.

Заговор-молитва 2-й степени

«Стою я, раб Божий (имя заговорщика и вообще лица, произносящего наговор), благословесь и перекрестесь, умываюсь утренней росой, утираюсь Христовой пеленой; пойду я, раб Божий (имя знахаря), из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, под красно солнце, под черны обо- лока, черными оболоками оболокусь, частым звездам защиплюсь, светлым месяцем перепояшусь. Еще же я, раб Божий (имя знахаря), пойду к окияну-морю; есть на окияне-море латырь-камень, на этом латыре-камне стоит единая апостольская соборная церковь и золотой престол; на этом золотом престоле стоит Матушка Пречистая Дева Пресвятая Богородица. Закрой-защади своею нетленною ризой, закрой-защади от всякого зла-лиха человека, отрока-отроковицы, от попа-попадьицы, от дьякона-дьяконицы, от бабушки-повиваленки, от девки-самокрутки, от бабы-простоволоски, от двоезубого и троезубого, от двоеглазого и троеглазого, от черного, от черемного, от татарина гологолового, от плешатого, от горбатого, сзаде находящих, спереде забегающих, сбоку глядящих, скрозь щель глядящих, от колдуна и от колдуницы, от еретика и от еретицы. Как не может утренную зорю пересекчи, частый лес зубом перегрызти не может, серый камень отбить лбом от полу не может, так бы он ни зрить, ни смотреть на меня, раба Божия (имя знахаря), не мог. В один глаз соли, в другой песку, третий навытряску. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь».

Заговор-молитва 3-й степени

«Стань мне, Господи, на пособь и на помочь, уставь мне, Господи, тын железный и ограду каменну на три версты пятисотые; вокруг этого тына протекала огненная река от востока до сиверу, от сиверу до синяго моря. Есть у этого синего моря булатные ворота, огненная верея, у огненной вереи огненный столб стоит. У огненного столба стоит батюшко Илья Пророк. Как ты, батюшко Илья Пророк, огнем жгешь и палишь, стрелами стреляешь и диавольскую силу разбиваешь, так и от меня, раба Божия (имя знахаря), жги и пали и диавольскую силу гони. Еще же я, раб Божий (имя знахаря), пойду к окияну-морю, есть на окияне-море латырь-камень, на этом латыре-камне стоит единая апостольская соборная церковь и золотой престол. На этом золотом престоле стоит покров — Пресвятая Богородица. Закрой-защади своею нетленною ризою, закрой-защади от всякого зла-лиха человека, отрока-отроковицы, от попа-попа-дьицы, от дьякона-дьяконицы, от бабушки-повиваленки, от девки-самокрутки, от бабы-простоволоски, от двоезубого и троезубого, от двоеглазого и от троеглазого, от черного, от черемного, от татарина гологолового, от плешатого, от горбатого, сзаде находящих, спереде забегающих, сбоку глядящих, скрозь щель глядящих, от колдуна и от колдуницы, от еретика и от еретницы. Как не может утренную зорю пересекчи, частый лес зубом перегрызти не может, серый камень отбить лбом от полу не может, так бы он ни зрить, ни смотреть на меня, раба Божия (имя знахаря), не мог. В один глаз соли, в другой песку, третий навытряску. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь».

Ключ-молитва

«Вокруг меня, раба Божия (имя знахаря), огненная река, вокруг огненной реки железный тын, у железного тыну медные ворота. Благословлю херувимы замком-замком. В одном углу крест, в другом углу крест, в третьем углу крест, а в четвертом углу крест, посреде же сам Иисус Христос со двенадцати апостолов, на девять херувимы и серафимы со всею силою небесною и с матерью Пресвятою Богородицей. Закройте-защадите своими ризами нетленными, закройте-защадите меня, раба Божия (имя знахаря), от всякого зла-лиха человека, от колдуна и от колдуницы, от еретика и от еретницы, от опасной ветренной болезни, от смертоносного язва и от напрасной смерти, и от всех бед и напастей. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь».
Все три приведенных здесь заговора кончаются краткой молитвой: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь». По объяснению Межецкого, эту молитву знахарь по желанию может заменить другой краткой молитвой: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».
В том виде, как приведены эти наговоры, они применяются знахарем при оговаривании самого себя пред началом лечения каждого в отдельности пациента. При оговаривании же больных людей и животных, а равно при очерчивании опухоли и чирья на теле больных в тексте этих заговоров делается соответствующая подстановка и изменение фраз в такой форме.
В заговоре второй степени при оговаривании больного человека и при очерчивании опухоли и чирья на его теле после слов «закрой-защади своею нетленною ризой, закрой-защади» подставляются слова: «Раба Божия болящего (имя больного)» или «рабу Божию болящую (имя больной)». В конце же наговора делается такое построение: «Так бы он ни зрить, ни смотреть на раба Божия болящего (имярек)» sive: «на рабу Божию болящую (имярек) не мог. В один глаз соли»… и т. д.

При оговаривании же больных животных и при очерчивании опухоли и чирья на их теле после слов «закрой-защади» ставятся слова: «Мою христовую скотинушку — больного вороного коня, или просто: воронка» sive: «больную бурую коровушку, или просто: буренушку». Так говорится при оговаривании и лечении своей заболевшей скотины, при оговаривании же чужой скотины говорят просто: «Крестьянскую скотинушку», иногда добавляют: «Христовую животинушку — воронка или буренушку».
Такая же подставка фраз делается после слов «так бы он ни зрить, ни смотреть».
Но в начале этого заговора всегда упоминается имя знахаря и вообще лица, произносящего заговор.
В заговоре третьей степени при оговаривании больных людей и животных делается подставка фраз, как указано выше, после слов: «диавольскую силу разбиваешь», «так и от раба Божия болящего (имя больного)» sive: «так и от христовой скотинушки» и т. д. То же делается и в конце заговора после слов: «так бы он ни зрить, ни смотреть на…».
В ключе-молитве делаются такие же соответственные изменения в тексте его. Так, в начале этого наговора говорится при лечении больного человека при оговаривании и очерчивании: «Вокруг раба Божия болящего (имя больного)…» sive: «Вокруг рабы Божией болящей (имя больной) огненная река…» и т. д.
При лечении же — при оговаривании и очерчивании — больных животных это место произносится так: «Вокруг моей скотинушки, больного вороного коня, или просто: воронка» sive: «Вокруг моей скотинушки, больной бурой коровушки, или просто: буренушки, огненная река» и т. д.
Так делается при оговаривании своей заболевшей скотины, а при лечении чужой скотины говорится просто: «вокруг христовой скотинушки» и по желанию добавляется: «крестьянской животинушки…» и т. д.
То же самое построение текста делается в этом наговоре после слов: «закройте-защадите» и т. д.
Прежде чем перейти к описанию способов лечения сибирской язвы, я изложу здесь практикуемый Межецким чисто профилактический прием. Нужно сказать, что Межецкий в деле борьбы с сибирской язвой придает громадное, даже исключительное значение траве, которую он называет так: горький лютик или просто лютик. Это некрупная травка, с небольшим золотисто-желтым цветком, растет по низменным и влажным берегам болотистых речек и цветет почти все лето. Лютик в деле лечения сибирской язвы значительно сильнее и лучше горькой травы; говоря о лечебном значении лютика, Межецкий выражается так: «Болезнь сибирская язва покорна этой траве — лютику». Межецкий не отрицает и значения горькой травы, но настоятельно заявляет, что лютик сильнее горькой травы и должен ее в этом случае вытеснять.
Лютик, как и горькая трава, горький на вкус, и если положить на язык небольшую щепотку порошка лютика или же просто потереть соком этой травы, то язык долго будет вертеть и жечь его, как перец. О целебной силе лютика против сибирской язвы мне приходилось слышать нередко от крестьян и других селений Тюменского уезда. Этот-то лютик и употребляется как профилактическое средство в борьбе с болезнью, и пользуются им так. Как только пройдет слух о том, что эпизоотия сибирской язвы вспыхнула, так сейчас же хозяин дома должен собирать травы лютика, высушить ее и истолочь в ступке наподобие табаку махорки, так называемой крупки, и затем такой толченой травой обильно посыпают ломти хлеба и дают по ломтю лошадям и коровам раза три в день: утром, в полдень и вечером; не мешает давать хлеба, посыпанного лютиком, и мелкому скоту — овцам и козлам. Скотинка охотно ест такие куски хлеба, обсыпанного порошком лютика. Это считается очень хорошим средством, и скотина, прикармливаемая так, почти никогда не заболеет сибирской язвой. Трава лютик в изобилии растет по берегам лесных речек и болот, и сбор ее не представляет затруднений, профилактическое же и лекарственное значение этой травы очень велико. Поэтому всякий осторожный и предусмотрительный хозяин должен иметь эту траву в запасе.
Самый процесс лечения болезни совершается так. Получивши приглашение к больному человеку, чаще к животному, знахарь прежде всего должен омыться в бане или же, в случае спешности, омыться по восточному обряду и надеть на себя чистую рубаху. Омывшись, знахарь должен оговорить самого себя, и для этого он в должном благоговении становится перед иконами в своем доме и читает все три приведенные молитвы-заговоры с ключом-молитвой, как это указано выше. Оговорившись, знахарь должен внимательно осмотреть свое тело, нет ли где «чатинки», т. е. царапинки или прыщика, особенно на лице и на руках, и в том случае, если такая чатинка или прыщик найдутся, надо такие места на теле, особенно на лице и на руках, обильно смазать коровьим маслом, а перед смазыванием надо обмыть себе лицо и руки, и больное место отваром из лютика. Даже в том случае, если на лице, на руках и на теле не будет обнаружено никаких болезненных повреждений, все-таки знахарь, ввиду осторожности, должен обмыть себе лицо и руки отваром лютика; обычно обмывание лица и рук отваром лютика делается в бане же по окончании мытья, перед тем, как надевать рубаху. В видах той же предосторожности от заболевания знахарь всякий раз после лечения, и особенно после операции, должен идти в баню, обмыться там и опять-таки обмыть себе лицо и руки отваром лютика и надеть чистое белье. Вообще надо сказать, что в доме знахаря за все время лечения сибирской язвы должна ежедневно топиться баня и должен быть в запасе отвар лютика в достаточном количестве.
Отвар или настой из травы лютика во врачебной практике Межецкого играет важную роль, и потому я здесь опишу способ его приготовления. Для лечебных целей берется вся трава горького лютика полностью: корни, стволики, листья и цветы, но если трава при срывании ее руками оторвется и без корней, то это неважно — можно обойтись и без них. Собранную траву связывают пучками и подвешивают для сушки: летом на солнце, под открытым небом, а в другое время или в ненастную погоду подвешивают траву в избе над русской печью. Высушенная таким образом трава заготовляется впрок на целый год. Для изготовления отвара поступают так. Берут горшок, кладут в него пучок или два травы лютика, смотря по размерам горшка, обычно же кладут в горшок травы лютика в таком размере, чтобы трава занимала одну треть горшка и даже несколько более. Когда трава в горшок положена, тогда в горшке заливают ее горячей водой и даже кипятком, и воды наливают полный горшок; затем горшок плотно закрывают железной сковородой и ставят в русскую печь «на вольный дух», т. е. уже после того, как печь протопилась; всего лучше это делать, когда пекут хлебы, потому что для хлебов печь топится особенно жарко. Горшок оставляется в печи до вечера, когда отвар хорошо и крепко настоится; затем горшок с настоем вынимается из печи и ставится или на шестке, или на лавке и там медленно остывает, и когда остынет, то признается годным к употреблению. В случае особенной спешности траву лютик можно высушивать так: кладут траву на сковороду или на железный лист и ставят в печку даже во время топки ее, и так сушат; разумеется, в последнем случае приходится наблюдать за тем, чтобы трава не загорелась. Затем в случае такой же настоятельной спешности можно и настой приготовить ускоренным способом, а именно так: берут горшок, кладут траву, заливают кипятком, закрывают сковородой и ставят горшок в русскую печь во время топки ее или же на огонь, разведенный только для этого случая, и подвергают настой кипячению, но кипятят воду при этом на очень слабом огне и очень слабым кипячением, и когда настой получится подходящей крепости, горшок вынимают из печи и ставят его в погреб на лед или на снег, и когда настой остынет, его пускают в дело. При таком способе изготовления настой может быть приготовлен часа в 2–3. Но такой способ ускоренного изготовления настоя из лютика приходится применять редко, именно только в крайних случаях, так как всякий добрый знахарь сумеет заблаговременно и не торопясь обеспечить себя запасом настоя, к тому же настой, приготовленный путем медленного нагревания и медленного охлаждения, признается обладающим более сильными лечебными свойствами, чем настой, приготовленный ускоренным способом — путем кипячения его на огне.
В летнее время, особенно во время цветения растения, для приготовления настоя можно брать свежую траву лютика; из свежей травы настой делается тем же способом, как и из сушеной. Для приготовления же порошка из лютика для посыпки хлеба при кормлении скота в профилактических целях свежей травой, разумеется, пользоваться нельзя, для этого нужно сушить ее и затем толочь в ступке.
Настой, приготовленный таким образом, имеет вид крепкого и красного чая, на вкус горький. Таким-то настоем знахарь умывает себе лицо и руки, приступая к лечению, и особенно к операции над больным животным, и после того. Этим же настоем знахарь лечит больных животных и больных людей порядком, который будет указан ниже сего, в своем месте.
Подготовив себя надлежащим образом и забрав с собой лекарственные специи и оперативные инструменты, знахарь идет к больному животному и прежде всего внимательно исследует больное животное.
Знахарь Межецкий признает следующие виды сибирской язвы: а) нутряная и б) верховая, т. е. наружная, и наружную также подразделяет на два вида — чирьевая и поплавная, причем последняя форма болезни проявляется в том, что на теле животного появляется опухоль; по мнению Межецкого, опухоль есть тот же чирей, только сидящий глубоко в теле животного и еще не пробившийся через кожу наружу. Ознакомившись с состоянием заболевшего животного и определив форму заболевания, знахарь приступает к лечению болезни, при этом какою бы формой болезни животное ни страдало, лечение должно начинаться с наговорного слова, больное животное знахарь должен оговорить, и делает это так: знахарь прочитывает про себя, не вслух, а шепотом, все три приведенных наговора с ключом-молитвой включительно, причем в тексте наговора делается перефраз соответственно данному случаю, как это было выше указано.
При оговаривании животного следует взять его в круг, и делается это так. Знахарь, ставши против головы животного, начинает произносить наговоры и в то же время тихо идет вокруг животного посолонь и доходит до того места, откуда начал обход животного, и на этом месте дочитывает наговоры. Достаточно сделать вокруг животного один круг, а при усердии можно сделать и три круга. Но если оговаривание животного совершено и совсем без забирания его в круг, то это не вредит.
Нужно вообще сказать, что забирание заболевшего животного или человека в круг при оговаривании их не является обязательной формой обряда, и многие знахари этого не делают. Но по мнению Межецкого, при такой страшной болезни, как сибирская язва, взятие в круг желательно и даже необходимо.
В том случае, если на теле животного имеется чирей или опухоль, знахарь должен очертить и оговорить чирей или опухоль, это нужно затем, чтобы не дать чирью развиваться вширь и вглубь тела животного. Чирей и опухоль очерчиваются и оговариваются непосредственно после того, как оговорено и взято в круг больное животное.
Очерчивание совершается перстосложенною рукой, средним или указательным пальцем, причем вокруг больного места проводится три круга, опять-таки посолонь, и по окончании очерчивания больное место закрещивается сверху теми же перстами. При очерчивании прочитываются все три наговора и ключ-молитва, как и при оговаривании животного.
Покончивши с наговорами и очерчиванием, знахарь приступает уже к лечению больного животного средствами народной медицины, причем приемы лечения бывают различными в зависимости от формы заболевания животного.
Пред лечением всякой формы болезни знахарь прежде всего должен поступить так. Берет чистого дегтя, окунает мазилку и смазывает дегтем рот и гортань животного. Это делается только один раз пред началом лечения и признается хорошим средством.
«Нутряная форма сибирской язвы почти никакими внешними знаками на теле животного не проявляется — ни чирья, ни опухоли не бывает. Но все-таки опытный знахарь умеет безошибочно определить болезнь по таким признакам. Прежде всего глаза заболевшего животного становятся мутными и как бы покрываются синеватыми пленками. Все тело животного бывает в большом жару, при накладывании руки на тело животного жар этот легко чувствуется. Затем животное становится невеселым и понурым и перестает есть и пить, перестает также и испражняться. Нутряная форма болезни самая упорная и опасная, она поддается лечению только в том случае, если удастся болезнь эту выгнать наружу в форме чирья, для чего существует только один прием — это прием внутрь настоя травы лютика. Больному животному три раза в день: утром, днем и вечером — дают настой из травы лютика, по полбутылки зараз, причем нередко приходится принуждать силою больное животное пить этот настой, и при этом поступают так: подтягивают вверх голову животного, раскрывают ему рот и вливают настой, слегка постукивая и поглаживая горло животного.
Если животное может есть, то признается полезным давать больному животному куски хлеба, обсыпанные порошком лютика. Настой и порошок из лютика выгоняют наружу нутряную болезнь и, кроме того, они очищают и закрепляют желудок и кишечник животного, и иногда случается, что животное после нескольких таких приемов настоя лютика начинает испражняться, а затем и принимается за питье и за корм, а это имеет важное значение в борьбе с болезнью.
Кроме этого, поступают так. Берут бутылку парного молока, сыплют в молоко нашатырь, не больше одного золотника на бутылку, и затем молоко дают больному животному также три раза в день по одной бутылке зараз, причем иногда и тут животное приходится заставлять силой пить молоко. Молоко дают животному вслед за настоем лютика, а хлеб с порошком из лютика можно давать и после молока, и до молока. Особенно полезно давать больному животному внутрь молока с нашатырем в тех случаях, когда животное тошнит и рвет.
В заключение нужно сказать, что приемы внутрь настоя лютика и парного молока с нашатырем в указанных пропорциях, а равно ломтей хлеба, обсыпанных порошком лютика, должны практиковаться при лечении всех форм болезни, как нутряной, так и верховой, так как эти приемы внутрь полезны не только потому, что выгоняют болезнь наружу в виде чирья, но и потому еще, что они очищают и укрепляют желудок и кишечник и вызывают у заболевшего животного позыв на корм и питье, а это весьма важно, так как заболевшее животное перестает есть и пить и через это сильно слабеет.
Верховая, или наружная, болезнь, так называемая поплавная, выражается в том, что на теле животного появляется опухоль. Иногда эта опухоль на теле животного сидит очень глубоко, иногда же она помещается на поверхности тела, под самой кожей. В этом последнем случае опухоль легко прощупывается, а на поверхности опухоли иногда при надавливании рукою явственно чувствуется хлюпанье (fluctuatio). В первом случае, когда опухоль сидит в теле животного глубоко, болезнь так же безнадежно и так же упорно не поддается лечению, как и нутряная; при лечении болезни этой формы, как и нутряной болезни, все старание знахаря направлено на то, чтобы выгнать болезнь наружу в виде чирья, и для этого прежде всего практикуются приемы внутрь настоя лютика и молока с нашатырем в тех же пропорциях, как и при лечении нутряной болезни; дают также ломти хлеба с порошком лютика.
Кроме того, опухоль лечится и наружным способом, а именно смазывается особой мазью. Мазь эта составляется так: берется синий купорос в порошке и ярь также в порошке; той и другой специи берется по чайной ложке, и все это перемешивается, а затем заливается сливками, для этого нужно немного сливок, примерно столовая ложка, и все это размешивается и растирается, пока не получится мазь; мазь должна быть не густая, а жидкая, легко растирающаяся на коже животного. Этою мазью надо крепко растирать опухоль, раза три в день. Цель этого втирания мази та же, что и приема внутрь — выгнать наружу глубоко сидящую опухоль; эта мазь сильно облегчает выход болезни наружу. Когда опухоль выйдет наружу, тогда она лечится как обыкновенная чирьевая болезнь.
В том случае, если опухоль сидит неглубоко в теле и помещается высоко, под самой кожей, тогда болезнь эта, как обыкновенная чирьевая, требует оперативного лечения, и операция эта совершается так. Берется нож, всего лучше обыкновенный коновальский нож или всякий другой, кроме, конечно, хлебного и вообще кухонного ножа, или даже большое шорное шило, хорошо отточенное; этим ножом или шилом надо разрезать или просто расковырять кожу над опухолью, опухоль обнажить и чрез обнаженную опухоль провести заволоку затем, чтобы облегчить истечение гноя и сукровицы. Межецкий не признает и не практикует разгрызания зубами опухоли и чирья на теле больного человека или животного.
Заволока делается из меженного лычка или же из чистой льняной конопли и смачивается раствором сулемы. Заволока продергивается с той предосторожностью, чтобы не задеть здорового тела больного человека или животного.
Когда опухоль вскрыта и чрез опухоль проведена заволока, тогда на чирей надо наложить горячую припарку из травы лютика и перевязать оперированный чирей. Припарка делается так. Берут пучок травы лютика, сушеной или свежей — это безразлично; траву кладут в горшок и заливают кипятком, и держат в печи, даже на слабом огне, и когда трава распарится и сделается мягкою, берут ее из горшка и горячую траву, «как только может терпеть рука», накладывают на оперированную опухоль или чирей, а сверху перевязывают тряпицей. Такая перевязка меняется по мере надобности, а именно: когда трава начинает подсыхать, ее заменяют свежей перевязкой. Так поступают до исхода болезни.
Чирьевая форма сибирской язвы — самая легкая форма заболевания, только эта форма болезни поддается лекарственному воздействию и только она дает случай самоизлечения больных животных и людей. Лечение такое, как уже указано выше: внутрь дается настой лютика и парное молоко с нашатырем и ломти хлеба с порошком лютика. Наружное лечение — оперативное и перевязка горячими припарками из травы лютика, как было уже указано выше, а именно: чирей сверху вскрывается ножом или расковыривается шилом и через чирей проводится заволока с тою же предосторожностью, чтобы иглой и заволокой не было задето здоровое тело животного. Сверху налагается припарка из лютика, которая и сменяется при высыхании ее.
Лечение заболевшего человека ведется так же, как и лечение животного. Так же больной человек оговаривается и забирается в круг, а равно чирей и опухоль на его теле очерчиваются и сверху закрещиваются; так же дают больному внутрь настой из травы лютика и парное молоко с нашатырем, только, разумеется, в меньших порциях, а именно: настой лютика дают три раза в день по чайной чашке, а молока — чашки по две или же сколько больной может выпить; дают больному и куски хлеба, обсыпанного порошком лютика. Также опухоль и чирей на теле человека взрезывают и вскрывают ножом или шилом и через чирей проводят заволоку, а сверху оперированное место и чирей перевязываются с горячими припарками из травы лютика, сменяемыми по мере надобности.
Способы лечения сибирской язвы, описанные выше, Межецкий сообщил мне 3 ноября 1915 года в Тюмени. Летом же следующего, 1916 года, в Тавдинском краю и в деревне Ново-Никольской, где живет Межецкий, вспыхнула сильная эпизоотия сибирской язвы, причем в хозяйстве самого Межецкого пало несколько голов лошадей и коров. Осенью же этого года, а именно 20 октября 1916 года, Межецкий опять явился в Тюмень и в течение нескольких дней беседовал со мною о тех ужасных опустошениях в крестьянском хозяйстве, которые произведены были этой страшной болезнью, и тогда-то Межецкий поразил меня неожиданным заявлением, а именно: Межецкий сказал, что как он сам, так и домохозяева и знахари его селения и окружающей местности за последний год изменили способы борьбы и лечения сибирской язвы. Собственно изменение коснулось средств и приемов народной медицины, наговорное же слово остается крепким и неизменным до сего времени, и неизменным остается способ пользования наговорным словом: оговаривание, взятие больного в круг и очерчивание опухоли и чирья. Изменение касается внутреннего и особенно наружного способов лечения. Так, прежде всего в настоящее время признается нежелательным и даже вредным поить животное парным молоком с нашатырем, так как это очень сильное и жгучее питье; отвару же лютика теперь уже не придается такого важного и первенствующего значения, как это было ранее, теперь знахари говорят, что отвар лютика все-таки не вредит и его можно давать в промежутках между другими приемами внутрь. В настоящее же время внутрь дают мочу (urina) здорового человека и постное конопляное масло три раза в день — утром, в полдень и вечером — в таких порциях: сначала дают животному бутылку мочи (urina) зараз и непосредственно после того полбутылки постного конопляного масла. Целебная сила этих приемов внутрь состоит в том, что ими очищается и укрепляется желудок и кишечник и выгоняется наружу нутряная и поплавная болезнь.
Изменение также коснулось наружных лекарственных средств, и изменение это выражается в следующем. Ранее, как было выше указано, опухоль лечилась мазью из синего купороса и яри, замешанных на сливках, а оперированные чирьи и опухоли облагались горячими припарками. В настоящее время признается, что эта мазь и эти горячие припарки прямо-таки вредны для больных животных, и вот по каким соображениям: температура тела заболевшего животного быстро и сильно повышается и бывает в сильном жару — «горит как в огне»; особенно сильный жар развивается в опухоли и чирье. Мазь же, обладающая жгучими свойствами, и горячие припарки еще увеличивают жар в теле больных, и такой жар для больного животного часто становится непосильным, и оно гибнет от последствий лечения. В настоящее время признаются полезными только холодные перевязки, понижающие температуру тела больного животного. Всего пригоднее для этой цели пользоваться толченым льдом, но так как в деревнях нет ледников и погреба набиваются снегом, то можно лед с успехом заменить смоченной в холодной воде глиной, смешанной со снегом. Самое лечение совершается так. Если опухоль сидит в теле глубоко и вскрыть ее не представляется возможным, тогда надо растирать такую опухоль свежим и чистым коровьим маслом, при этом растирать опухоль рукою и тереть до тех пор, пока масло не всосется в кожу и в самую опухоль. После того на опухоль накладывают размоченную в холодной воде глину, смешанную со снегом, и сверху повязывают тряпкою. Эту перевязку меняют по мере надобности, когда перевязка начнет подсыхать и согреваться. Этим способом лечения облегчается выход чирья наружу.
Если же опухоль сидит высоко, под самой кожей, то ее вскрывают и через чирей проводят заволоку, как это описано выше. Затем оперированное место покрывается холодной перевязкой из мокрой глины и снега, как это указано. Чирей лечится так же, как и поверхностная опухоль, то есть чирей вскрывается, через него проводится заволока и на чирей накладывается холодная повязка из мокрой глины и снега. По словам Межецкого, способ лечения болезни холодными перевязками дает хорошие результаты, и при них больные животные легче переносят операцию и самую болезнь и чаще выздоравливают.
Помимо всего этого, в настоящее время практикуется еще такой прием лечения больного животного, какою бы формой болезни оно ни болело, а именно: под брюхом животного есть толстая жила, идущая от передних лопаток к задним ногам, жила эта в крестьянском обиходе называется «подбрюшною жилою»; жила эта при болезни распухает и становится еще толще. При лечении болезни поступают так. Берут свежей травы «жалючей» (мелколистой) крапивы, толкут ее в ступе, пока она не обсочнится, т. е. пока не смокнет в собственном соку, такою сочною травою крапивы растирают подбрюшную жилу, направляя растирание с переда к заду. Это растирание надо проделывать раза три в день.
После того, как больному животному внутрь даны приемы мочи и постного масла, и после перевязки и растирания подбрюшной жилы признается полезным «потить» лошадь, т. е. гонять ее на корде рысью, пока не вспотеет и даже пока не покроется пеною; «потить» лошадь надо три раза в день после приема лекарств и после перевязок. Замечено при этом, что если после такой гонки лошадь испражнится твердыми и жидкими испражнениями, то это верный признак того, что лошадь стоит на пути к выздоровлению.
Больного человека лечат теми же средствами и приемами, как и больных животных. Конечно, лекарство — моча здорового человека и постное масло — дается внутрь в меньших порциях, чем животным, а именно: человеку дают три раза в день мочи по чайной чашке и постного масла по полчашки и даже меньше того, сколько только больной может выпить. Также на больном человеке вскрывают верховую опухоль и чирей и проводят через них заволоку, а сверху накладывают холодную перевязку из мокрой глины со снегом. Но растирания толченой крапивой брюшной жилы у больного человека не делается.
Когда Межецкий сообщил об изменении способов и приемов лечения сибирской язвы, то само собою напрашивалось предположение, что это изменение народных воззрений произошло под влиянием и при участии представителей научной медицины, как общей, так особенно ветеринарной. И в этом смысле я повел с Межецким разговор, но Межецкий упорно отрицал это влияние представителей научной медицины и настоятельно заявлял, что как сам он, так и другие знахари и вообще крестьяне-домохозяева его селения и окрестных мест дошли до этого изменения в своих воззрениях на способы и приемы лечения сибирской язвы только своим умом и своим опытом. По словам Межецкого, за все лето 1916 года, когда свирепствовала в их местности сибирская язва, у них не было ни медицинского, ни ветеринарного врача.

Тюмень
Ноябрь 1918 года.



Примечания
1
Жихарько, по мнению посказителя, был маленький мальчик с крылышками.
2
Вариант Жихарько.
3
Петушок.
4
Т. е.1/4 аршина.
5
Подробные биографические сведения о посказителях Л.Л. Заякине и Д.Н. Плеханове я надеюсь дать при издании мною сборника сказок и легенд, записанных со слов этих и других посказителей.
6
Бог Саваоф.
7
То есть слюнку.
8
Соксун — это особая порода широконосых уток, водящихся в Сибири.
9
Излагая это, посказитель жестами изобразил, как Бог мял землю на своей ладони.
10
Диалог Сатаны с Богом записан со слов посказителя буквально, причем посказитель фразе «ты от свята свят дух и т. д.» придает, по-видимому, какое-то особенное мистическое значение и всякий раз передает ее точно и неизменно, как формулу.
11
Двойной слой льда.
12
На вопрос, что именно Бог сотворил в 3, 4 и 5 дни, посказитель Л.Л. Заякин ответил: «В писании это сказано и в библии, я это читал, да теперь забыл, память стала худая».
13
Монолог Бога: «Будь ты, Михаил — Ил» и т. д. записан со слов посказителя буквально. Значения слова «Ил» посказитель объяснить не мог.
14
Разбор и научную оценку многочисленных родственных народных сказаний см. в исследовании акад. А.Н. Веселовского «Дуалистические поверия мироздания» (Разыскания в области русского духовного стиха, XI, 1889. Тексты легенд срв. еще в «Смоленском сборнике» В.Н. Добровольского, вышедшем после исследования Веселовского (ч. I, СПб. 1891, стр. 224 и след.) — Прим. ред. «Этнографическое обозрение».
15
Вариант известных апокрифов, проникших в народ. — Прим. ред. «Этнографическое обозрение».
16
Бачкуль — большое и глубокое озеро близ села Еланского Тюменского уезда; озеро лежит в сосновом лесу, в поперечнике больше 6 верст.
17
Заболотье — это урманная и лесная местность между реками Тавдой и Обью на границе Тюменского и Тобольского уездов. Местность эта населена оседлыми остяками и татарами.
18
Царево городище — исторический район г. Тюмени, где, по преданию, находятся остатки города Чимги-тура (Чинги-тура), бывшего столицей татарского княжества.
19
Азан-юрты. Печатается по: ЭО. 1906. № 1–2. С. 108–112; Опубликовано также: Вестник Западной Сибири. 1913. № 277.
20
Дионео — псевдоним русского писателя и публициста Исаака Владимировича Шкловского. В 1886-92 гг. И. Шкловский отбывал ссылку в Средне-Колымске.
21
Исключительно
22
Таинственные обряды крестьянской свадьбы в Западной Сибири.
Опубликовано: Лукич. 1999. № 5. С. 71–97. Текст реконструирован В.Я. Темплингом по черновой рукописи: ТОКМ. 5089/223. Л. 7—41. В данный вариант внесены дополнения и уточнения.
23
или же
24
Название второй главы дано составителями тома на основании соотнесения текста со структурой свадебного обряда.
25
Заявляя главной целью своей работы «описание таинственных обрядов и наговоров», П.А. Городцов ограничился в основном описанием публичных действий участников обряда. О собственно таинственных обрядах (заговаривание коней, свадебного поезда) этнограф упоминает лишь в начале второй главы рукописи. Отсутствуют и тексты заговоров, которыми сопровождался обряд.
26
Окончание песни в рукописи отсутствует.
27
Надо говорить Чернигов.
28
Текст песни выполнен другим почерком. Вероятно, запись принадлежит одному из корреспондентов П.А. Городцова. В верхней части листа уже рукою П.А. Городцова проставлена дата 19 июня 1907.
29
Два гадания. Опубликовано: Записки ЗСО ИРГО. T. XXIXVII. Омск, 1916. С. 66–85. Сверено с рукописным текстом: ТОКМ. 5090/ 224. Л. 1—18. Рукопись датирована П.А. Городцовым августом 1908 г.
30
Боксерское движение — искаженное название Ихэтуаньского восстания, охватившего в 1899–1901 гг. провинции Северного Китая. Название получило по имени тайного общества Ихэцюань — «Кулак во имя справедливости и согласия». Неверно истолкованное иностранцами, оно послужило поводом называть повстанцев «боксерами». Европейские страны, в том числе и Россия, а также США и Япония организовали интервенцию в Китай для подавления восстания. Очевидно, информант П.А. Городцова принимал участие в этом походе в составе русского экспедиционного корпуса.
31
Книга И.П. Сахарова «Сказания русского народа» вышла вторым изданием в 1885 г. Вероятно, П.А. Городцов ссылается именно на это издание. По словам И.П. Сахарова, «гадание на бобах принадлежит записным городским гадательницам. В селах занимаются этим более дворовые люди, а особливо клюшницы, няньки и экономки, по воле или неволе барской». Обширное исследование П.А. Городцова, посвященное гаданию на бобах, полемично по отношению к автору классического труда о русском чернокнижии.
32
Окончание статьи в рукописи отсутствует.
33
Очерк П.А. Городцова предваряло сообщение: «Ниже печатаемый очерк — часть этнографического исследования покойного Петра Алексеевича Городцова, автора ряда трудов по бывшей Тобольской губернии, литературное наследие которого его сыном П.П. Городцовым любезно предоставлено Тюменскому обществу».
34
Слово «дорогавчаго» несомненно испорченное слово и обозначает «даровавшего». Знахарь Д.Н. Плеханов был человек неграмотный и затруднялся в произношении книжных слов и выражений.
35
К сожалению, в подписи к фотографии (см. Т. 1 наст. изд.) в дате смерти допущена ошибка. Следует читать: 16.07.1919.
36
Афанасьев. Сказки. Т. II. № 158.