Станислав Ломакин
Созвездие душевных откровений
СТАТЬИ
«ПОДПОЛЬНЫЙ АКАДЕМИК»
Мысль — превыше всего между людьми на земле.
Пифагор.
Известно, что математика, как бы абстрактна она ни была, пользуется системой специфических символов, смыслов, экстраполированных не только в мир отвлеченных философских идей, а практические основы бытия общества. Примером тому может быть творчество выдающегося русского математика Николая Александровича Дмитриева. Он родился в городе Тобольске 27 декабря 1924 года в семье царского офицера, которого выслали из Москвы в духовную столицу Сибири. Попутно замечу, что в 1936 году в Тобольске родился не менее выдающийся математик Юрий Сергеевич Осипов, академик с 1991 года, до сих пор являющийся президентом Российской Академии наук.
Коля Дмитриев обратил на себя внимание с четырех лет, он запоминал прочитанные родителями художественные тексты с одного раза. К восьми годам его называли «ходячей энциклопедией». Коля прочитал десятки томов всемирной истории, знакомится с Ветхим и Новым Заветами, основательно знал произведения русской и зарубежной литературной классики, с легкостью решал трудные математические и геометрические задачи. Ход мысли мальчика был причудлив и своеобразен, отличающий его от сверстников и взрослых людей. Знакомый семьи написал письмо в Наркомпрос с просьбой обратить внимание на тобольского мальчика-вундеркинда. Это и определило вектор и траекторию его судьбы.
Девятилетнего Колю в 1933 году пригласили в Москву. Комиссия, состоящая из профессоров под председательством А. С. Бубнова и Н. К. Крупской, устроила мальчику экзамен, и все были поражены всеохватностью его интересов и знаниями из различных областей наук. Комиссия так и не узнала пределы интеллектуальных возможностей ребенка. Вот какую оценку дал профессор Чистяков, входивший в число экзаменаторов: «У ребенка чрезвычайно большой объем знаний. Несомненно, мы имеем дело с исключительной одаренностью. Такие явления встречаются раз в столетие. Этот ребенок — типа Паскаля».
Коле Дмитриеву выделили трехкомнатную квартиру в центре Москвы, была назначена стипендия 500 рублей (зарплата отца составляла 250). Надо признать, что отношение к ученым, преподавателям средней и высшей школ было в то время особенное, преподаватель вуза без степени получал больше, чем заведующий какого-либо отдела райкома партии. Примечателен такой факт: после Сталинградской и Курской битв, когда наступил переломный момент в Великой Отечественной войне, решением Сталина были возвращены из военных частей тысячи ученых и студентов для продолжения учебных занятий, Сталин думал о будущем восстановлении разрушенной страны, развитии науки.
Коле Дмитриеву был создан режим наибольшего благоприятствования, он посещал один раз в десять дней основателя Московской математической школы Н. Лузина, который обращался к пионеру на «Вы», преподаватели французского, немецкого, английского приходили к нему домой. Кстати, Н. Дмитриев владел семью языками. В годы войны Коля жил один, отец погиб в ополчении в 1941 году, а мать с детьми была эвакуирована в Башкирию.
В 15 лет пионер Коля поступает на мехмат Московского университета им. М. В. Ломоносова, будучи победителем первой в стране олимпиады по математике. Университет успешно заканчивает в 1945-м, став аспирантом академика А. Н. Колмогорова. Через год они публикуют совместную работу в докладах Академии наук «Ветвящиеся случайные процессы», которая вызвала огромный интерес среди математиков страны. Все у Николая Дмитриева складывается удачно, через некоторое время он блестяще защищает кандидатскую диссертацию. Казалось, путь к вершине славы теоретика-физика и математика близок, но он круто меняет свой жизненный уклад.
Академик Я. Б. Зельдович предлагает Н. Дмитриеву свои знания применить в разработке советского ядерного оружия, и он без колебаний дает свое согласие. Наверное, на Николая оказали влияние сброшенные атомные бомбы американцами на японские города Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года и их последствия. С 1946 года Дмитриев работает в Сарове КБ-11 (Арзамас-16), теоретическом секторе химической физики. Им заложены основы теоретических методов расчета уравнений, состояния веществ в экстремальных условиях, он разработал физико-математические методы расчета основных характеристик ядерных зарядов, теоретических основ использования атомных зарядов в системах ПВО и ПРО.
Н. Дмитриев сделал открытие, доказав, что любое ядерное изделие, будучи приведенным в сверхкритическое состояние, не может находиться в нем длительное время.
Неотвратимо может произойти нейтронное инициирование даже от собственного нейтронного фона активно делящего вещества, такое состояние ядерного заряда называется неполным. Н. Дмитриев создал математическую модель неполного взрыва. На основании его расчетов физик Манхеттенского проекта Р. Пайерлс получил Нобелевскую премию. Математические модели Н. Дмитриева считаются классическими и до сих пор используются при разработке новых технологий, во всех работах его проявлялись высочайшая интуиция физика и мощь математического анализа. В своей деятельности он динамичен, невероятно работоспособен, всегда щедр на умозрительные конструкции, раздавая налево и направо идеи коллегам, нуждающимся в его помощи.
В создании водородной бомбы Николай Александрович принял непосредственное участие, исследовав характеристики протекающих в ней физических процессов. А. Д. Сахаров писал в воспоминаниях: «Еще на раннем этапе работы были решены автомодельные уравнения, придав замкнутую математическую формулу, созданную Н. Дмитриевым. Он самым молодым был среди нас, необычайно талантливый, в то время он с ходу делал одну за другой блестящие работы, в которых проявлялся его математический гений». Именно благодаря работам Дмитриева, его расчетам удалось уменьшить бомбу в 50 и даже в 100 раз. Им проведены сложнейшие классические исследования по физике, он создал точную формулу для расчета давления в холодном кристалле, разработал двухмерные и трехмерные модели состояния твердых тел.
В «Избранных трудах. Теоретическая физика. Математика». Саров, 2004 г. Н. Дмитриев охватил многие области математики и физики, сформулировал теорию вероятностей, квантовую механику, астрофизику, термодинамику, газодинамику, нейтронную физику, прикладную математику, В книге представлены работы по фундаментальным проблемам естественных наук, положившие начало развитию новых направлений, а также методике и решению конкретных задач, возникших при разработке атомного проекта.
Николай Александрович Дмитриев в возрасте 29 лет читал лекции для руководителей КБ-11 Арзамас-16 по физическим основам термоядерных бомб. Среди его слушателей были академики и профессора, записывающие за ним каждое произнесенное им слово. Академик Я. Зельдович дает такую оценку своему коллеге по работе: «У Коли, может, единственном среди нас, искра Божия. Можно подумать, что Коля такой тихий, скромный мальчик, но на самом деле мы все трепещем перед ним, как перед высшим судией».
А этот «высший судия» бескорыстно помогал всем, кто его просил о помощи, оставаясь секретным физиком, «подпольным академиком» (выражение принадлежит Зельдовичу), бойцом невидимого фронта. Профессор В. П. Копышев, работавший с Николаем Александровичем, писал: «Паломничество к Дмитриеву было ежедневным, он был источником, из которого черпали и академики, и молодые специалисты, интересующиеся проблемами физики, математики, химии, истории, философии, экономики». Л. В. Дмитриева, его жена, в своих воспоминаниях пишет: «Когда-то Коля сказал мне: «Ты знаешь, легче всего объяснять академикам — они, правда, не все, быстрее понимают то, что им объясняешь».
История взаимоотношений сотрудников Арзамаса-16 зафиксировала такой эпизод: академик Ю. Харитон пришел к академику А. Колмогорову с просьбой произвести математические расчеты на ЭВМ. Надо сказать, что численные расчеты производились на так называемых громоздких «счетных фабриках», подспорьем им были тогда ручные и электромеханические арифмометры. А. Колмогоров на просьбу коллеги ответил: «Зачем вам ЭВМ? У вас же есть Коля Дмитриев». Этот случай говорит об уникальных математических способностях Николая Александровича.
Академик Ю. А. Трутнев, начинавший работать в отделе Николая Дмитриева, рассказывал о своем учителе: «Это был гений, гениальный человек, источник мудрости, все академики все непонятные вопросы задавали ему, и он их решал. Он стал меня незаметно учить, знакомил с французской литературой, с поэтами. Мы были физики, но и лирики. Романтика нашей работы захватывала».
Известно, что академик Зельдович не публиковал ни одной своей статьи, не показав ее Н. Дмитриеву. И Коля добросовестно читал не только его, но и других академиков, находя в них неточности, исправлял, что-то добавлял, не заботясь о том, что на него даже не было ссылок. Дмитриев оставался рядовым сотрудником, не стремился закрепить свое авторство той или иной программы, оставаясь кандидатом наук, не стремился к получению должностей, степеней, наград.
Он был скромным человеком, нестяжателем, никому не завидовал. Зельдович, проводивший научные семинары, перед началом спрашивал: «А где Коля?», Коля был на месте, и после заседания во всех лабораториях, отделах продолжали обсуждения, как наш «русский гений» Дмитриев разнес академика Ф., предложив оригинальную концепцию и ряд сформулированных математических уравнений. Он обладал глубочайшими познаниями во многих науках, и феноменальной аналитической способностью. Вместо того, чтобы броситься урывать какие-то чины и звания, становиться членом международных академий, Н. Дмитриев с головой ушел в любимую работу и был счастлив ею.
Он не стремился стать доктором наук, ему постоянно напоминали: напишите заявление и по совокупности работ Вам присвоят доктора. Вот его ответ: «Знаете, к фамилии Дмитриев «доктор» уже ничего не добавит».
Из истории развития наук вспоминается похожий случай, но уже в гуманитарной области, и связан он с выдающимся русским мыслителем, литературоведом, философом, историком Вадимом Валерьяновичем Кожиновым (1930–2001) кандидатом филологических наук, вошедшим за свои научные труды во все современные словари и энциклопедии мира.
Н. Дмитриев, став сотрудником научного ядерного центра, сформулировал для себя мировоззренческие идеологемы на долгие годы. «Я всегда интересовался политикой больше, чем следует, ожидал, что после войны будет широкая эволюция к социализму во всем мире, и переход Запада к атомному шантажу нанес болезненный удар по моим иллюзиям. И я нашел себе дело, которому стоило бы отдать десять лет жизни или даже всю жизнь — создание советской атомной бомбы». С 1955 году на Семипалатинском полигоне были успешно произведены ядерные взрывы, они остудили горячие головы западных стратегов, в планах которых было уничтожение Советского Союза. Современная Россия до сих пор находится под надежным щитом, имея ядерное оружие, которое было создано коллективным разумом, где не последнюю роль сыграл Н. Дмитриев.
Красного Знамени, Государственная премия СССР — 1972 г.
«Красной Звезды» М. Реброва: «Что Вам наиболее дорого?», ответил: «Бомба! Более полезного, чем бомба, не было. Она сдерживала угрозу, это самое важное для тех времен, и не только для тех».
Я глубоко убежден, придет время и об ученом такого масштаба напишут книги и воспоминания, снимут фильмы, а сейчас было бы актом гражданской справедливости назвать хотя бы одну из улиц в Тобольске, где он родился, именем Николая Александровича Дмитриева, одного из крупнейших русских ученых второй половины ХХ столетия.
Станислав Ломакин
Созвездие душевных откровений
СТАТЬИ
«ПОДПОЛЬНЫЙ АКАДЕМИК»
Мысль — превыше всего между людьми на земле.
Пифагор.
Известно, что математика, как бы абстрактна она ни была, пользуется системой специфических символов, смыслов, экстраполированных не только в мир отвлеченных философских идей, а практические основы бытия общества. Примером тому может быть творчество выдающегося русского математика Николая Александровича Дмитриева. Он родился в городе Тобольске 27 декабря 1924 года в семье царского офицера, которого выслали из Москвы в духовную столицу Сибири. Попутно замечу, что в 1936 году в Тобольске родился не менее выдающийся математик Юрий Сергеевич Осипов, академик с 1991 года, до сих пор являющийся президентом Российской Академии наук.
Коля Дмитриев обратил на себя внимание с четырех лет, он запоминал прочитанные родителями художественные тексты с одного раза. К восьми годам его называли «ходячей энциклопедией». Коля прочитал десятки томов всемирной истории, знакомится с Ветхим и Новым Заветами, основательно знал произведения русской и зарубежной литературной классики, с легкостью решал трудные математические и геометрические задачи. Ход мысли мальчика был причудлив и своеобразен, отличающий его от сверстников и взрослых людей. Знакомый семьи написал письмо в Наркомпрос с просьбой обратить внимание на тобольского мальчика-вундеркинда. Это и определило вектор и траекторию его судьбы.
Девятилетнего Колю в 1933 году пригласили в Москву. Комиссия, состоящая из профессоров под председательством А. С. Бубнова и Н. К. Крупской, устроила мальчику экзамен, и все были поражены всеохватностью его интересов и знаниями из различных областей наук. Комиссия так и не узнала пределы интеллектуальных возможностей ребенка. Вот какую оценку дал профессор Чистяков, входивший в число экзаменаторов: «У ребенка чрезвычайно большой объем знаний. Несомненно, мы имеем дело с исключительной одаренностью. Такие явления встречаются раз в столетие. Этот ребенок — типа Паскаля».
Коле Дмитриеву выделили трехкомнатную квартиру в центре Москвы, была назначена стипендия 500 рублей (зарплата отца составляла 250). Надо признать, что отношение к ученым, преподавателям средней и высшей школ было в то время особенное, преподаватель вуза без степени получал больше, чем заведующий какого-либо отдела райкома партии. Примечателен такой факт: после Сталинградской и Курской битв, когда наступил переломный момент в Великой Отечественной войне, решением Сталина были возвращены из военных частей тысячи ученых и студентов для продолжения учебных занятий, Сталин думал о будущем восстановлении разрушенной страны, развитии науки.
Коле Дмитриеву был создан режим наибольшего благоприятствования, он посещал один раз в десять дней основателя Московской математической школы Н. Лузина, который обращался к пионеру на «Вы», преподаватели французского, немецкого, английского приходили к нему домой. Кстати, Н. Дмитриев владел семью языками. В годы войны Коля жил один, отец погиб в ополчении в 1941 году, а мать с детьми была эвакуирована в Башкирию.
В 15 лет пионер Коля поступает на мехмат Московского университета им. М. В. Ломоносова, будучи победителем первой в стране олимпиады по математике. Университет успешно заканчивает в 1945-м, став аспирантом академика А. Н. Колмогорова. Через год они публикуют совместную работу в докладах Академии наук «Ветвящиеся случайные процессы», которая вызвала огромный интерес среди математиков страны. Все у Николая Дмитриева складывается удачно, через некоторое время он блестяще защищает кандидатскую диссертацию. Казалось, путь к вершине славы теоретика-физика и математика близок, но он круто меняет свой жизненный уклад.
Академик Я. Б. Зельдович предлагает Н. Дмитриеву свои знания применить в разработке советского ядерного оружия, и он без колебаний дает свое согласие. Наверное, на Николая оказали влияние сброшенные атомные бомбы американцами на японские города Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года и их последствия. С 1946 года Дмитриев работает в Сарове КБ-11 (Арзамас-16), теоретическом секторе химической физики. Им заложены основы теоретических методов расчета уравнений, состояния веществ в экстремальных условиях, он разработал физико-математические методы расчета основных характеристик ядерных зарядов, теоретических основ использования атомных зарядов в системах ПВО и ПРО.
Н. Дмитриев сделал открытие, доказав, что любое ядерное изделие, будучи приведенным в сверхкритическое состояние, не может находиться в нем длительное время.
Неотвратимо может произойти нейтронное инициирование даже от собственного нейтронного фона активно делящего вещества, такое состояние ядерного заряда называется неполным. Н. Дмитриев создал математическую модель неполного взрыва. На основании его расчетов физик Манхеттенского проекта Р. Пайерлс получил Нобелевскую премию. Математические модели Н. Дмитриева считаются классическими и до сих пор используются при разработке новых технологий, во всех работах его проявлялись высочайшая интуиция физика и мощь математического анализа. В своей деятельности он динамичен, невероятно работоспособен, всегда щедр на умозрительные конструкции, раздавая налево и направо идеи коллегам, нуждающимся в его помощи.
В создании водородной бомбы Николай Александрович принял непосредственное участие, исследовав характеристики протекающих в ней физических процессов. А. Д. Сахаров писал в воспоминаниях: «Еще на раннем этапе работы были решены автомодельные уравнения, придав замкнутую математическую формулу, созданную Н. Дмитриевым. Он самым молодым был среди нас, необычайно талантливый, в то время он с ходу делал одну за другой блестящие работы, в которых проявлялся его математический гений». Именно благодаря работам Дмитриева, его расчетам удалось уменьшить бомбу в 50 и даже в 100 раз. Им проведены сложнейшие классические исследования по физике, он создал точную формулу для расчета давления в холодном кристалле, разработал двухмерные и трехмерные модели состояния твердых тел.
В «Избранных трудах. Теоретическая физика. Математика». Саров, 2004 г. Н. Дмитриев охватил многие области математики и физики, сформулировал теорию вероятностей, квантовую механику, астрофизику, термодинамику, газодинамику, нейтронную физику, прикладную математику, В книге представлены работы по фундаментальным проблемам естественных наук, положившие начало развитию новых направлений, а также методике и решению конкретных задач, возникших при разработке атомного проекта.
Николай Александрович Дмитриев в возрасте 29 лет читал лекции для руководителей КБ-11 Арзамас-16 по физическим основам термоядерных бомб. Среди его слушателей были академики и профессора, записывающие за ним каждое произнесенное им слово. Академик Я. Зельдович дает такую оценку своему коллеге по работе: «У Коли, может, единственном среди нас, искра Божия. Можно подумать, что Коля такой тихий, скромный мальчик, но на самом деле мы все трепещем перед ним, как перед высшим судией».
А этот «высший судия» бескорыстно помогал всем, кто его просил о помощи, оставаясь секретным физиком, «подпольным академиком» (выражение принадлежит Зельдовичу), бойцом невидимого фронта. Профессор В. П. Копышев, работавший с Николаем Александровичем, писал: «Паломничество к Дмитриеву было ежедневным, он был источником, из которого черпали и академики, и молодые специалисты, интересующиеся проблемами физики, математики, химии, истории, философии, экономики». Л. В. Дмитриева, его жена, в своих воспоминаниях пишет: «Когда-то Коля сказал мне: «Ты знаешь, легче всего объяснять академикам — они, правда, не все, быстрее понимают то, что им объясняешь».
История взаимоотношений сотрудников Арзамаса-16 зафиксировала такой эпизод: академик Ю. Харитон пришел к академику А. Колмогорову с просьбой произвести математические расчеты на ЭВМ. Надо сказать, что численные расчеты производились на так называемых громоздких «счетных фабриках», подспорьем им были тогда ручные и электромеханические арифмометры. А. Колмогоров на просьбу коллеги ответил: «Зачем вам ЭВМ? У вас же есть Коля Дмитриев». Этот случай говорит об уникальных математических способностях Николая Александровича.
Академик Ю. А. Трутнев, начинавший работать в отделе Николая Дмитриева, рассказывал о своем учителе: «Это был гений, гениальный человек, источник мудрости, все академики все непонятные вопросы задавали ему, и он их решал. Он стал меня незаметно учить, знакомил с французской литературой, с поэтами. Мы были физики, но и лирики. Романтика нашей работы захватывала».
Известно, что академик Зельдович не публиковал ни одной своей статьи, не показав ее Н. Дмитриеву. И Коля добросовестно читал не только его, но и других академиков, находя в них неточности, исправлял, что-то добавлял, не заботясь о том, что на него даже не было ссылок. Дмитриев оставался рядовым сотрудником, не стремился закрепить свое авторство той или иной программы, оставаясь кандидатом наук, не стремился к получению должностей, степеней, наград.
Он был скромным человеком, нестяжателем, никому не завидовал. Зельдович, проводивший научные семинары, перед началом спрашивал: «А где Коля?», Коля был на месте, и после заседания во всех лабораториях, отделах продолжали обсуждения, как наш «русский гений» Дмитриев разнес академика Ф., предложив оригинальную концепцию и ряд сформулированных математических уравнений. Он обладал глубочайшими познаниями во многих науках, и феноменальной аналитической способностью. Вместо того, чтобы броситься урывать какие-то чины и звания, становиться членом международных академий, Н. Дмитриев с головой ушел в любимую работу и был счастлив ею.
Он не стремился стать доктором наук, ему постоянно напоминали: напишите заявление и по совокупности работ Вам присвоят доктора. Вот его ответ: «Знаете, к фамилии Дмитриев «доктор» уже ничего не добавит».
Из истории развития наук вспоминается похожий случай, но уже в гуманитарной области, и связан он с выдающимся русским мыслителем, литературоведом, философом, историком Вадимом Валерьяновичем Кожиновым (1930–2001) кандидатом филологических наук, вошедшим за свои научные труды во все современные словари и энциклопедии мира.
Н. Дмитриев, став сотрудником научного ядерного центра, сформулировал для себя мировоззренческие идеологемы на долгие годы. «Я всегда интересовался политикой больше, чем следует, ожидал, что после войны будет широкая эволюция к социализму во всем мире, и переход Запада к атомному шантажу нанес болезненный удар по моим иллюзиям. И я нашел себе дело, которому стоило бы отдать десять лет жизни или даже всю жизнь — создание советской атомной бомбы». С 1955 году на Семипалатинском полигоне были успешно произведены ядерные взрывы, они остудили горячие головы западных стратегов, в планах которых было уничтожение Советского Союза. Современная Россия до сих пор находится под надежным щитом, имея ядерное оружие, которое было создано коллективным разумом, где не последнюю роль сыграл Н. Дмитриев.
Красного Знамени, Государственная премия СССР — 1972 г.
«Красной Звезды» М. Реброва: «Что Вам наиболее дорого?», ответил: «Бомба! Более полезного, чем бомба, не было. Она сдерживала угрозу, это самое важное для тех времен, и не только для тех».
Я глубоко убежден, придет время и об ученом такого масштаба напишут книги и воспоминания, снимут фильмы, а сейчас было бы актом гражданской справедливости назвать хотя бы одну из улиц в Тобольске, где он родился, именем Николая Александровича Дмитриева, одного из крупнейших русских ученых второй половины ХХ столетия.