Мои воспоминания: Избранные произведения
Н. М. Чукмалдин
ГЕРМАНИЯ
XXXII
Немецкий большой пароход ждал пассажиров в порту Корсор, и, как только они перешли из вагонов поезда на его борт, пароход немедленно отчалил и направился в Гамбург. Переезд проливом и заливами Зунда занимает времени около пяти часов. Ни гор, ни скал вдоль пути, как у берегов Норвегии, здесь не видится. Плоские, пологие берега залива, судя по дюнам, разбросанным повсюду, должны быть песчаные, но они всплошную зеленеют полями хлеба и копёнками наворошенного сена. Переезд от Корсор в Киль при тихой солнечной погоде совершился плавно и быстро. За три немецких марки нам подали прекрасный обед, состоящий из 7–8 блюд с сочной и вкусной клубникой на десерт.
Когда мы подплывали к порту Киль и входили в сам порт, то были поражены большим скоплением военных судов, находящихся на рейде и указывающих на быстрый рост морского могущества Германии. Справа рейда группами и в одиночку, окрашенные в серый цвет, тянулись лоснящиеся от солнца броненосцы, на корме и носу которых выглядывали длиннейшие пушки. Между ними красиво выделялись большие крейсеры с мачтами и реями парусов, по которым лазили матросы. Один-два броненосца дымили трубами, палубы их пестрели чёрными точками экипажа, видимо, готовые к отплытию. Остальных более мелких, военных и частных судов и пароходов – было такое громадное количество, что мы, глядя на них, только ахали и удивлялись такому быстрому и сильному развитию германского флота.
Слева от нас тянулись доки, строящиеся суда на верфях, пароходы и колоссальные здания судостроительных заводов. Нужно ли добавлять, что с моря вся панорама на Киль, его рейд и сам порт очень внушительна и красива. Видя её собственными глазами, лучше понимаешь, что такое стала теперь германская империя и чего успели достигнуть немцы за последние три десятка лет её существования.
В Киле очень большой и красивый вокзал железной дороги, такой красивый, что присматриваешься к нему с особенным вниманием. Стройность и лёгкость его частей поражают своей пропорциональностью, а некоторые детали доходят даже до изящества, как, например, мозаичные перроны.
Из Киля в Гамбург поезд идёт, как говорят у нас, сломя голову. Налево и направо от дороги мелькают поля, как и по всей Германии, обработанные со всей тщательностью и старанием, на какие способны только немцы, но тут виднеется ещё одна особенность, вероятно, чем-нибудь, чего мы не знаем, вызванная. Каждое поле по межам обсажено мелкими кустарниками и представляет собой зеленеющую густую изгородь, что придаёт полям вид какого-то сада с клетками разной зелени газона.
XXXIII
Я вижу Гамбург второй раз в жизни и почти не знаю его. Широкие улицы, прекрасные мостовые, великолепные дома, электрические трамваи чуть не в каждом даже переулке и немецкая чистота повсюду – вот что в кратких выражениях представляет собой теперь Гамбург. Он – второй Берлин по постройкам и впереди Берлина по своему порту и мировому движению коммерческого пароходства, от него и к нему совершаются рейсы.
Набережные внутреннего озера Банен-Альстер и Аусен-Альстер, ботанический и зоологический сады придают ему с этой стороны вид города, утопающего в зелени.
Для обзора Гамбурга немцы придумали особый род круговых поездок. С этой целью устроены ими наподобие вагонов громадные экипажи, в которых могут поместиться 12 человек внизу и 18 человек вверху, на открытых сиденьях. Четыре крупные лошади цугом, по две в ряд, везут рысью эту громаду кругом озера Аусен-Альстер, давая любоваться пассажирам, с одной стороны, перспективой берегов с прекрасными постройками, а с другой стороны – виллами с террасами, башнями и балконами, утопающими среди зелени деревьев, цветников и газонов.
После обзора озёр Банен и Аусен-Альстер карета направляется главными улицами и площадями города мимо здания городской ратуши (Rathaus), биржи, церквей св. Петра, св. Павла и привозит к пристани на Эльбе, где сама карета остаётся ожидать, пока её пассажиры, перейдя на пароход, не объедут всей гавани, переполненной судами и пароходами. После этого пассажиры снова наполняют экипаж и объезжают остальной город, направляясь новыми улицами мимо ботанического и зоологического сада, и, наконец, возвращаются на набережную озера, откуда они начали свою круговую поездку. Во всё время объезда кондуктор, цепляясь за ручки, лазил по бокам кареты, громко называя наиболее известные места и здания. Вся поездка требует времени три часа и стоит платы трёх марок.
XXXIV
Когда мы были в гавани Гамбурга, нам предложили, между прочим, осмотреть и величайший в мире пароход «Претория», совершающий рейсы между Гамбургом и Нью-Йорком. Мы прошли вдоль громаднейшим пакгаузом, где паровые лебёдки таскали товары, нагружая и выгружая у платформы его находившиеся пароходы. Чудовище «Претория», в конце пакгауза стоящий, глядел на нас своей чёрной подавляющей массой, заслоняя собой всё, что стояло и двигалось позади его – противоположную набережную, здания и другие океанские пароходы. Пароход «Претория» имеет длину 86 сажен и машину в 12000 сил. На нём помещается 4000 человек пассажиров и, не помню какое, колоссальное количество пудов товаров. Мы обошли пассажирское помещение всех трёх классов: салон, столовые, кухни, заглянули в товарные трюмы, в машинное отделение, в котором даже теперь было жарко, и подумали, какая же бывает тут температура во время хода парохода и как выносят её кочегары? Когда мы поднялись на верхнюю площадку «Претории», то были выше пакгаузов и выше многих зданий другого берега. Вид с неё на рейд, где со всех сторон вас окружают копья мачт, спускают по всем направлениям электрические кареты и лодки, гремят цепями паровые лебёдки, был прямо ошеломляющий. Да и всё в Гамбургской гавани поражающе количеством парусных судов и пароходов, береговых портовых сооружений, массой всемирных товаров и даже количеством береговых лебёдок, на которых рядовые номера доходят до 240. А ведь сама по себе иной раз одна лебёдка представляет чуть ли не целое сооружение, поднимая тяжести до 25 тонн весом. Одного жаль, что погода стояла пасмурная, моросил порой дождик, почему зачастую не были доступны для нашего обозрения дальние виды и перспективы.
За время краткого нашего пребывания в Гамбурге нам не удалось побывать на бирже, да к тому же один из дней, здесь прожитых, был праздничный, когда магазины заперты и вход в общественные учреждения закрыт. А деловая, практическая сторона Гамбурга заслуживает не меньшего внимания, чем внешняя сторона её облика. Ведь немного подобных городов, ближайших соседей России, которые бы устроили свою промышленность, торговлю и в особенности транспортировочную часть товаров по всему земному шару, как именно Гамбург. А многие ли из русских заглядывают сюда с торговыми целями? Скорее гамбургец приедет в Москву, в Нижегородскую ярмарку, в Ирбит для продажи своих товаров и для покупки русских сырых произведений, чем русский решится побывать в Гамбурге и присмотреться к тому, как немцы устроили свою промышленность, какие наиболее сподручные выработали они приёмы для сбыта и распространения своих товаров.
До боли грустно видеть и сознавать, что мы, как никто, теряем много, проявляя мало настойчивости и энергии в эту сторону.
Н. М. Чукмалдин
ГЕРМАНИЯ
XXXII
Немецкий большой пароход ждал пассажиров в порту Корсор, и, как только они перешли из вагонов поезда на его борт, пароход немедленно отчалил и направился в Гамбург. Переезд проливом и заливами Зунда занимает времени около пяти часов. Ни гор, ни скал вдоль пути, как у берегов Норвегии, здесь не видится. Плоские, пологие берега залива, судя по дюнам, разбросанным повсюду, должны быть песчаные, но они всплошную зеленеют полями хлеба и копёнками наворошенного сена. Переезд от Корсор в Киль при тихой солнечной погоде совершился плавно и быстро. За три немецких марки нам подали прекрасный обед, состоящий из 7–8 блюд с сочной и вкусной клубникой на десерт.
Когда мы подплывали к порту Киль и входили в сам порт, то были поражены большим скоплением военных судов, находящихся на рейде и указывающих на быстрый рост морского могущества Германии. Справа рейда группами и в одиночку, окрашенные в серый цвет, тянулись лоснящиеся от солнца броненосцы, на корме и носу которых выглядывали длиннейшие пушки. Между ними красиво выделялись большие крейсеры с мачтами и реями парусов, по которым лазили матросы. Один-два броненосца дымили трубами, палубы их пестрели чёрными точками экипажа, видимо, готовые к отплытию. Остальных более мелких, военных и частных судов и пароходов – было такое громадное количество, что мы, глядя на них, только ахали и удивлялись такому быстрому и сильному развитию германского флота.
Слева от нас тянулись доки, строящиеся суда на верфях, пароходы и колоссальные здания судостроительных заводов. Нужно ли добавлять, что с моря вся панорама на Киль, его рейд и сам порт очень внушительна и красива. Видя её собственными глазами, лучше понимаешь, что такое стала теперь германская империя и чего успели достигнуть немцы за последние три десятка лет её существования.
В Киле очень большой и красивый вокзал железной дороги, такой красивый, что присматриваешься к нему с особенным вниманием. Стройность и лёгкость его частей поражают своей пропорциональностью, а некоторые детали доходят даже до изящества, как, например, мозаичные перроны.
Из Киля в Гамбург поезд идёт, как говорят у нас, сломя голову. Налево и направо от дороги мелькают поля, как и по всей Германии, обработанные со всей тщательностью и старанием, на какие способны только немцы, но тут виднеется ещё одна особенность, вероятно, чем-нибудь, чего мы не знаем, вызванная. Каждое поле по межам обсажено мелкими кустарниками и представляет собой зеленеющую густую изгородь, что придаёт полям вид какого-то сада с клетками разной зелени газона.
XXXIII
Я вижу Гамбург второй раз в жизни и почти не знаю его. Широкие улицы, прекрасные мостовые, великолепные дома, электрические трамваи чуть не в каждом даже переулке и немецкая чистота повсюду – вот что в кратких выражениях представляет собой теперь Гамбург. Он – второй Берлин по постройкам и впереди Берлина по своему порту и мировому движению коммерческого пароходства, от него и к нему совершаются рейсы.
Набережные внутреннего озера Банен-Альстер и Аусен-Альстер, ботанический и зоологический сады придают ему с этой стороны вид города, утопающего в зелени.
Для обзора Гамбурга немцы придумали особый род круговых поездок. С этой целью устроены ими наподобие вагонов громадные экипажи, в которых могут поместиться 12 человек внизу и 18 человек вверху, на открытых сиденьях. Четыре крупные лошади цугом, по две в ряд, везут рысью эту громаду кругом озера Аусен-Альстер, давая любоваться пассажирам, с одной стороны, перспективой берегов с прекрасными постройками, а с другой стороны – виллами с террасами, башнями и балконами, утопающими среди зелени деревьев, цветников и газонов.
После обзора озёр Банен и Аусен-Альстер карета направляется главными улицами и площадями города мимо здания городской ратуши (Rathaus), биржи, церквей св. Петра, св. Павла и привозит к пристани на Эльбе, где сама карета остаётся ожидать, пока её пассажиры, перейдя на пароход, не объедут всей гавани, переполненной судами и пароходами. После этого пассажиры снова наполняют экипаж и объезжают остальной город, направляясь новыми улицами мимо ботанического и зоологического сада, и, наконец, возвращаются на набережную озера, откуда они начали свою круговую поездку. Во всё время объезда кондуктор, цепляясь за ручки, лазил по бокам кареты, громко называя наиболее известные места и здания. Вся поездка требует времени три часа и стоит платы трёх марок.
XXXIV
Когда мы были в гавани Гамбурга, нам предложили, между прочим, осмотреть и величайший в мире пароход «Претория», совершающий рейсы между Гамбургом и Нью-Йорком. Мы прошли вдоль громаднейшим пакгаузом, где паровые лебёдки таскали товары, нагружая и выгружая у платформы его находившиеся пароходы. Чудовище «Претория», в конце пакгауза стоящий, глядел на нас своей чёрной подавляющей массой, заслоняя собой всё, что стояло и двигалось позади его – противоположную набережную, здания и другие океанские пароходы. Пароход «Претория» имеет длину 86 сажен и машину в 12000 сил. На нём помещается 4000 человек пассажиров и, не помню какое, колоссальное количество пудов товаров. Мы обошли пассажирское помещение всех трёх классов: салон, столовые, кухни, заглянули в товарные трюмы, в машинное отделение, в котором даже теперь было жарко, и подумали, какая же бывает тут температура во время хода парохода и как выносят её кочегары? Когда мы поднялись на верхнюю площадку «Претории», то были выше пакгаузов и выше многих зданий другого берега. Вид с неё на рейд, где со всех сторон вас окружают копья мачт, спускают по всем направлениям электрические кареты и лодки, гремят цепями паровые лебёдки, был прямо ошеломляющий. Да и всё в Гамбургской гавани поражающе количеством парусных судов и пароходов, береговых портовых сооружений, массой всемирных товаров и даже количеством береговых лебёдок, на которых рядовые номера доходят до 240. А ведь сама по себе иной раз одна лебёдка представляет чуть ли не целое сооружение, поднимая тяжести до 25 тонн весом. Одного жаль, что погода стояла пасмурная, моросил порой дождик, почему зачастую не были доступны для нашего обозрения дальние виды и перспективы.
За время краткого нашего пребывания в Гамбурге нам не удалось побывать на бирже, да к тому же один из дней, здесь прожитых, был праздничный, когда магазины заперты и вход в общественные учреждения закрыт. А деловая, практическая сторона Гамбурга заслуживает не меньшего внимания, чем внешняя сторона её облика. Ведь немного подобных городов, ближайших соседей России, которые бы устроили свою промышленность, торговлю и в особенности транспортировочную часть товаров по всему земному шару, как именно Гамбург. А многие ли из русских заглядывают сюда с торговыми целями? Скорее гамбургец приедет в Москву, в Нижегородскую ярмарку, в Ирбит для продажи своих товаров и для покупки русских сырых произведений, чем русский решится побывать в Гамбурге и присмотреться к тому, как немцы устроили свою промышленность, какие наиболее сподручные выработали они приёмы для сбыта и распространения своих товаров.
До боли грустно видеть и сознавать, что мы, как никто, теряем много, проявляя мало настойчивости и энергии в эту сторону.