Первый парень на деревне
Л. К. Иванов
«МЕРСЕДЕС» НА ЛАДОНИ
В древней столице Сибири – Тобольске, сохранен и развивается косторезный промысел.
– Ой, это получается, что у меня на ладонях «Мерседес»? – восторженно проворковала молодая коллега, узнав, что держит в руках изделие, равное по цене престижной иномарке.
Дороже, потому что это не конвейерное производство, а штучное. К тому же сделано из материала, которому двести пятьдесят тысяч лет, – снисходительно поясняет директор Тобольской фабрики художественных косторезных изделий Александр Хурсан, бережно берет из рук девушки уникальное, удивительной красоты изделие, выполненное по заказу престижного банка, и ставит его в шкаф.
– Вообще подобные дорогие работы мы делаем нечасто, – поясняет главный художник фабрики Алексей Кугаевский.
Большей частью с фабрики идет так называемый ширпотреб, выполненный из костей коров с местного мясокомбината да из оленьих рогов, которые довольно часто находят в окрестных лесах грибники и ягодники. Многокомпозиционные изделия из этих материалов оцениваются в зависимости от сложности работы в несколько тысяч рублей. При этом есть и совсем недорогие сувениры – броши, заколки, различные украшения стоимостью в несколько сотен рублей.
Но уникальное предприятие с торговой маркой в виде силуэта мамонта ценно не подобными сувенирными поделками, а настоящими шедеврами косторезного искусства, изделиями, выполненными из бивня мамонта, из костей слона, жившего в Сибири еще раньше. Алексей Кугаевский берет со своего рабочего стола увесистую глыбу темного цвета, похожую на крупный булыжник. Оказывается, это зуб того самого слона, населявшего здешние места несколько сотен тысяч лет назад.
Точно такие же зубы хранятся в качестве поделочного материала и в мастерской известного костореза Минсалима Темиргазеева. У него собственная небольшая мастерская, в которой тоже выполняются не похожие одна на другую поделки для недорогих подарков. Но сам Минсалим больше склонен к творчеству с глубоким философским смыслом. На недавней персональной выставке в Тюмени он увлекательно рассказывал о некоторых своих больших работах, отображающих сложность многоукладного миросознания, заложенного в легендах и мифах финно-угорских народов, издревле населяющих северную часть необъятной Сибири.
Своим основным ассортиментом тобольская резная кость во многом схожа с японскими нэцке, имея с ними примерно одного стандарта пластику и размеры. Некоторые утверждают, что тобольские косторезы подошли к признанному в мире эталону чисто интуитивно, поскольку специальной школы резьбы не существует. Другие поговаривают о некоем не изученном пока взаимопроникновении культур, которое на расстоянии в тысячи километров имеет одни и те же стандарты. Однако тобольские косторезы отрицают, что этот промысел их далекие предки у кого-то заимствовали, хотя признают большое влияние на развитие производства того, что Тобольск многие годы был центром пересечения торговых путей из Европы в Азию. Утверждается, что первые станки, позволившие повысить производительность труда мастеров, привезли сюда из Санкт-Петербурга. Известен также факт, что уникальным промыслом увлекался и великий российский реформатор Петр Первый. На косторезной фабрике утверждают, что его любительски выполненные поделки довольно высоки по уровню мастерства.
– Мы бы Петра Первого к себе на работу по третьему разряду оформили, – шутит директор Александр Хурсан.
Вообще же случайных людей на фабрике, где работает более пятидесяти мастеров, практически нет. Здесь много династий, поскольку утверждается, что, как в любом подобном деле, мастерство косторезов передается в основном из поколения в поколение, а не приобретается в каких-то профессиональных училищах. Даже сам главный художник фабрики специального высшего художественного образования не имеет.
Бивни мамонта и зубы слона по большей части поступают в Тобольск с Ямала и из Ханты-Мансийского автономного округа, нередко находят древние кости и в отвалах полноводного Иртыша, что каждую весну обнажает приливами новые и новые пласты своего высокого правого берега. Есть сведения, что за двести лет Сибирь поставила на мировой рынок более 60 тысяч бивней мамонта, а в XIX веке ежегодно только на Новосибирских островах добывалось от 8 до 20 тонн мамонтовых бивней.
Запасы ископаемых костей, надо думать, не закончились, просто занятые их добычей люди стараются подороже сбывать свои находки нелегальным скупщикам для перепродажи за границу, где бивни ценятся во много раз выше. Но даже того, что поступает, тобольским косторезам достаточно для изготовления прекрасных шедевров, достойно занимающих место в самых престижных музеях мира, выставляемых на знаменитых экспозициях и ярмарках. Главное, что промысел жив и продолжает радовать своим уникальным мастерством, которое лучше один раз увидеть, чем раз прочитать о нем даже десяток самых восторженных отзывов.
Л. К. Иванов
«МЕРСЕДЕС» НА ЛАДОНИ
В древней столице Сибири – Тобольске, сохранен и развивается косторезный промысел.
– Ой, это получается, что у меня на ладонях «Мерседес»? – восторженно проворковала молодая коллега, узнав, что держит в руках изделие, равное по цене престижной иномарке.
Дороже, потому что это не конвейерное производство, а штучное. К тому же сделано из материала, которому двести пятьдесят тысяч лет, – снисходительно поясняет директор Тобольской фабрики художественных косторезных изделий Александр Хурсан, бережно берет из рук девушки уникальное, удивительной красоты изделие, выполненное по заказу престижного банка, и ставит его в шкаф.
– Вообще подобные дорогие работы мы делаем нечасто, – поясняет главный художник фабрики Алексей Кугаевский.
Большей частью с фабрики идет так называемый ширпотреб, выполненный из костей коров с местного мясокомбината да из оленьих рогов, которые довольно часто находят в окрестных лесах грибники и ягодники. Многокомпозиционные изделия из этих материалов оцениваются в зависимости от сложности работы в несколько тысяч рублей. При этом есть и совсем недорогие сувениры – броши, заколки, различные украшения стоимостью в несколько сотен рублей.
Но уникальное предприятие с торговой маркой в виде силуэта мамонта ценно не подобными сувенирными поделками, а настоящими шедеврами косторезного искусства, изделиями, выполненными из бивня мамонта, из костей слона, жившего в Сибири еще раньше. Алексей Кугаевский берет со своего рабочего стола увесистую глыбу темного цвета, похожую на крупный булыжник. Оказывается, это зуб того самого слона, населявшего здешние места несколько сотен тысяч лет назад.
Точно такие же зубы хранятся в качестве поделочного материала и в мастерской известного костореза Минсалима Темиргазеева. У него собственная небольшая мастерская, в которой тоже выполняются не похожие одна на другую поделки для недорогих подарков. Но сам Минсалим больше склонен к творчеству с глубоким философским смыслом. На недавней персональной выставке в Тюмени он увлекательно рассказывал о некоторых своих больших работах, отображающих сложность многоукладного миросознания, заложенного в легендах и мифах финно-угорских народов, издревле населяющих северную часть необъятной Сибири.
Своим основным ассортиментом тобольская резная кость во многом схожа с японскими нэцке, имея с ними примерно одного стандарта пластику и размеры. Некоторые утверждают, что тобольские косторезы подошли к признанному в мире эталону чисто интуитивно, поскольку специальной школы резьбы не существует. Другие поговаривают о некоем не изученном пока взаимопроникновении культур, которое на расстоянии в тысячи километров имеет одни и те же стандарты. Однако тобольские косторезы отрицают, что этот промысел их далекие предки у кого-то заимствовали, хотя признают большое влияние на развитие производства того, что Тобольск многие годы был центром пересечения торговых путей из Европы в Азию. Утверждается, что первые станки, позволившие повысить производительность труда мастеров, привезли сюда из Санкт-Петербурга. Известен также факт, что уникальным промыслом увлекался и великий российский реформатор Петр Первый. На косторезной фабрике утверждают, что его любительски выполненные поделки довольно высоки по уровню мастерства.
– Мы бы Петра Первого к себе на работу по третьему разряду оформили, – шутит директор Александр Хурсан.
Вообще же случайных людей на фабрике, где работает более пятидесяти мастеров, практически нет. Здесь много династий, поскольку утверждается, что, как в любом подобном деле, мастерство косторезов передается в основном из поколения в поколение, а не приобретается в каких-то профессиональных училищах. Даже сам главный художник фабрики специального высшего художественного образования не имеет.
Бивни мамонта и зубы слона по большей части поступают в Тобольск с Ямала и из Ханты-Мансийского автономного округа, нередко находят древние кости и в отвалах полноводного Иртыша, что каждую весну обнажает приливами новые и новые пласты своего высокого правого берега. Есть сведения, что за двести лет Сибирь поставила на мировой рынок более 60 тысяч бивней мамонта, а в XIX веке ежегодно только на Новосибирских островах добывалось от 8 до 20 тонн мамонтовых бивней.
Запасы ископаемых костей, надо думать, не закончились, просто занятые их добычей люди стараются подороже сбывать свои находки нелегальным скупщикам для перепродажи за границу, где бивни ценятся во много раз выше. Но даже того, что поступает, тобольским косторезам достаточно для изготовления прекрасных шедевров, достойно занимающих место в самых престижных музеях мира, выставляемых на знаменитых экспозициях и ярмарках. Главное, что промысел жив и продолжает радовать своим уникальным мастерством, которое лучше один раз увидеть, чем раз прочитать о нем даже десяток самых восторженных отзывов.