Первый парень на деревне
Л. К. Иванов
ПО ЗАТЕРЯННЫМ СЛЕДАМ ЕРМАКА
Среди таежных болот в нескольких сотнях километров от Тюмени есть рукотворный холм, который археологи не без оснований считают могилой завоевателя Сибири – Ермака.
Рамай Сунгатулин, глава администрации Вагайского района, на территории которого четыре сотни лет назад сложил голову лихой атаман Ермак, долго убеждал нас в неосуществимости поездки:
– Да вы на своем японском внедорожнике и ста метров по нашим хлябям не проедете. Туда только на тракторе можно добраться. Ну да хоть издали на остров посмотрите, коли уж так хочется приобщиться к нашей истории.
В авантюрную поездку напросилась и директор местного краеведческого музея Галина Глухих, а показать дорогу вызвался охотовед Геннадий Юферов. На своем расхристанном за долгие годы нелегкой службы по бездорожью «уазике» он пропылил полтора десятка километров по шоссе, а потом свернул на проселочную дорогу и, с размаху ныряя в глубокие лужи и заполненные водой колдобины, лихо понесся мимо стоящей на пригорке деревушки куда-то в сторону далекого леса.
Несколько километров мой импортный внедорожник, никогда в своей прежней заграничной жизни не видавший подобного бездорожья, гневно рокотал мотором на своего ошалевшего хозяина-авантюриста, возмущенно швырял всеми четырьмя колесами на себя и по сторонам комья липкой грязи и упорно лез вперед за своим российским собратом, для которого подобное путешествие было делом заурядным. Однако в таких условиях главным является не престижность модели, а водительский опыт. Вскоре пророческие предсказания Рамая сбылись, когда мой джип с ходу влетел в старую тракторную колею и сел «на брюхо». Около часа тщетно пытались мы при помощи второй машины выбраться из грязевого плена, но в конце концов Геннадий вынужден был поехать в деревню за подмогой.
Оставшуюся часть маршрута мы добирались, пересев в одну машину, тросом прицепленную к трактору.
Место, где по легенде захоронен Ермак, действительно похоже на большой остров среди многокилометровой равнины, может быть, в доисторическую пору бывшую дном какого-то моря. И только четко очерченная правильная геометрическая форма холма подтверждает, что он действительно может быть рукотворным. Легенд о Ермаке ходило среди местного населения великое множество. И, как утверждают, связано это было во многом в связи с тем, что после смерти завоевателя Сибири начали происходить странные вещи.
Когда Ермак еще не был погребен, по округе поползли упорные слухи, что летающие стаями над телом погибшего атамана птицы не смели его коснуться. Ордынцев по ночам мучили кошмары. Одному из татар будто бы привиделось, что он купался в крови, к другому во сне приходил русский бог и грозил страшной карой.
Советники хана пришли к выводу, что все это не к добру, что Ермаку, видимо, следовало бы устроить уход в мир иной с почестями, как святому. Завоевателя похоронили, за несколько дней натаскав в полах своих халатов огромный холм земли для погребального кургана, именуемого теперь в простонародье островом, а в официальных бумагах – Старопогостовским холмом.
Без малого тридцать лет назад побывавшая здесь экспедиция орловского клуба «Русь» установила сложенный из камней памятный знак, после их второго приезда появилась на знаке памятная доска из нержавейки. Другой памятный знак в виде семиметрового креста из лиственницы установили ребята из клуба юных моряков Новосибирского детского дома. И только местные жители не проявляют к этому кургану должного почтения.
Даже через несколько десятилетий после того сражения и захоронения казацкого атамана местные жители предпочитали избегать разговоров на эту тему, а в последние годы умело раздуваемого национализма имя Ермака у многих татар, составляющих около половины здешнего населения, стало восприниматься чуть ли не как личное оскорбление. И чтобы хоть как-то смягчить ситуацию, директор музея Галина Глухих решила параллельно вплотную заняться изучением биографии хана Кучума, правившего огромной территорией Сибири до прихода посланников Ивана Грозного.
Может быть, отчасти по причине сформировавшегося у некоторой части коренных жителей негативного отношения к легендарной личности атамана, может быть, в силу скудности финансирования, а может, и по причине невысокого профессионализма местных исследователей музей при всех своих немалых площадях больше походит на любительский музей какой-нибудь сельской школы. О походе Ермака, сложившего в этих местах свою буйную голову, рассказывает более чем скромненький стенд с фоторепродукцией известной картины русского классицизма с изображением последнего боя атамана за овладение рекой Вагай – единственной в те годы транспортной магистралью на здешних необъятных болотистых просторах.
Одна из легенд утверждает, что Ермак в том своем последнем бою был смертельно ранен и утонул. Очевидно, река Вагай приняла тогда в свои воды тело не одного лишь атамана. В музее хранится кольчуга, разрубленная мечом в области живота и имеющая несколько повреждений на груди. Скорее всего, от ударов копьем. Ту кольчугу около двадцати лет назад во время рыбалки вытащил из воды вместе со стерлядкой один местный житель. Историческую реликвию три года хранил дома, показывая при случае друзьям и знакомым, а потом передал музею. С тех пор музей неоднократно пытался привлечь внимание исследователей к этому своему экспонату, отсылал в Москву фотографии и образцы колец, но столичные историки почему-то так и не удосужились прислать хоть какой-нибудь ответ.
Понимая всю финансовую сложность, в которой живет дотируемый на 87 процентов район, все же складывается впечатление, что не только отсутствие денег стало причиной забвения героев прошлого. Тот же выручивший нас тракторист, когда-то один из лучших механизаторов района Григорий Картыш о заросшем березами кургане знает не меньше сотрудников музея. Мы стоим с ним на вершине поросшего столетними деревьями холма, с которого километров на десять-пятнадцать окрест видна удивительной красоты равнина, и Григорий рассказывает:
– Когда студенты Тобольского пединститута вели раскопки, мы тут работали неподалеку и, конечно, приходили посмотреть. Интересно ведь знать, на какой земле живем, что тут до нас происходило. Археологи тогда обломки сабель находили, утварь всякую, про Ермака интересно рассказывали.
Теперь о тех далеких событиях можно узнать лишь по летописям русского исследователя семнадцатого века Семена Ремезова, что выпущены отдельной книгой. Но и в них много белых пятен, даже сам бой описан неполно. И если не удалось восстановить историю во времена, когда еще были живы дети и внуки участников событий, то теперь нам остается лишь довольствоваться легендами и тем, что было достоверно установлено в те годы. Да еще тем, что дадут раскопки, если они в силу скудного финансирования когда-нибудь смогут возобновиться.
Получив у подножия холма пятьдесят рублей на топливо, Григорий хитро улыбнулся: «Используем по назначению», отцепил трос, и, пока мы фотографировались на память, его трактор был уже далеко. Даже выбираясь по проложенной колее, мы еще несколько раз буксовали, откапывали лопатой увязшие колеса, вытаскивали машины из вязкой грязи, прежде чем выбрались на большак и потом полтора часа отмывали свои автомобили от липкой глины, убеждаясь, что туристические маршруты в эти края пролягут еще не скоро.
Л. К. Иванов
ПО ЗАТЕРЯННЫМ СЛЕДАМ ЕРМАКА
Среди таежных болот в нескольких сотнях километров от Тюмени есть рукотворный холм, который археологи не без оснований считают могилой завоевателя Сибири – Ермака.
Рамай Сунгатулин, глава администрации Вагайского района, на территории которого четыре сотни лет назад сложил голову лихой атаман Ермак, долго убеждал нас в неосуществимости поездки:
– Да вы на своем японском внедорожнике и ста метров по нашим хлябям не проедете. Туда только на тракторе можно добраться. Ну да хоть издали на остров посмотрите, коли уж так хочется приобщиться к нашей истории.
В авантюрную поездку напросилась и директор местного краеведческого музея Галина Глухих, а показать дорогу вызвался охотовед Геннадий Юферов. На своем расхристанном за долгие годы нелегкой службы по бездорожью «уазике» он пропылил полтора десятка километров по шоссе, а потом свернул на проселочную дорогу и, с размаху ныряя в глубокие лужи и заполненные водой колдобины, лихо понесся мимо стоящей на пригорке деревушки куда-то в сторону далекого леса.
Несколько километров мой импортный внедорожник, никогда в своей прежней заграничной жизни не видавший подобного бездорожья, гневно рокотал мотором на своего ошалевшего хозяина-авантюриста, возмущенно швырял всеми четырьмя колесами на себя и по сторонам комья липкой грязи и упорно лез вперед за своим российским собратом, для которого подобное путешествие было делом заурядным. Однако в таких условиях главным является не престижность модели, а водительский опыт. Вскоре пророческие предсказания Рамая сбылись, когда мой джип с ходу влетел в старую тракторную колею и сел «на брюхо». Около часа тщетно пытались мы при помощи второй машины выбраться из грязевого плена, но в конце концов Геннадий вынужден был поехать в деревню за подмогой.
Оставшуюся часть маршрута мы добирались, пересев в одну машину, тросом прицепленную к трактору.
Место, где по легенде захоронен Ермак, действительно похоже на большой остров среди многокилометровой равнины, может быть, в доисторическую пору бывшую дном какого-то моря. И только четко очерченная правильная геометрическая форма холма подтверждает, что он действительно может быть рукотворным. Легенд о Ермаке ходило среди местного населения великое множество. И, как утверждают, связано это было во многом в связи с тем, что после смерти завоевателя Сибири начали происходить странные вещи.
Когда Ермак еще не был погребен, по округе поползли упорные слухи, что летающие стаями над телом погибшего атамана птицы не смели его коснуться. Ордынцев по ночам мучили кошмары. Одному из татар будто бы привиделось, что он купался в крови, к другому во сне приходил русский бог и грозил страшной карой.
Советники хана пришли к выводу, что все это не к добру, что Ермаку, видимо, следовало бы устроить уход в мир иной с почестями, как святому. Завоевателя похоронили, за несколько дней натаскав в полах своих халатов огромный холм земли для погребального кургана, именуемого теперь в простонародье островом, а в официальных бумагах – Старопогостовским холмом.
Без малого тридцать лет назад побывавшая здесь экспедиция орловского клуба «Русь» установила сложенный из камней памятный знак, после их второго приезда появилась на знаке памятная доска из нержавейки. Другой памятный знак в виде семиметрового креста из лиственницы установили ребята из клуба юных моряков Новосибирского детского дома. И только местные жители не проявляют к этому кургану должного почтения.
Даже через несколько десятилетий после того сражения и захоронения казацкого атамана местные жители предпочитали избегать разговоров на эту тему, а в последние годы умело раздуваемого национализма имя Ермака у многих татар, составляющих около половины здешнего населения, стало восприниматься чуть ли не как личное оскорбление. И чтобы хоть как-то смягчить ситуацию, директор музея Галина Глухих решила параллельно вплотную заняться изучением биографии хана Кучума, правившего огромной территорией Сибири до прихода посланников Ивана Грозного.
Может быть, отчасти по причине сформировавшегося у некоторой части коренных жителей негативного отношения к легендарной личности атамана, может быть, в силу скудности финансирования, а может, и по причине невысокого профессионализма местных исследователей музей при всех своих немалых площадях больше походит на любительский музей какой-нибудь сельской школы. О походе Ермака, сложившего в этих местах свою буйную голову, рассказывает более чем скромненький стенд с фоторепродукцией известной картины русского классицизма с изображением последнего боя атамана за овладение рекой Вагай – единственной в те годы транспортной магистралью на здешних необъятных болотистых просторах.
Одна из легенд утверждает, что Ермак в том своем последнем бою был смертельно ранен и утонул. Очевидно, река Вагай приняла тогда в свои воды тело не одного лишь атамана. В музее хранится кольчуга, разрубленная мечом в области живота и имеющая несколько повреждений на груди. Скорее всего, от ударов копьем. Ту кольчугу около двадцати лет назад во время рыбалки вытащил из воды вместе со стерлядкой один местный житель. Историческую реликвию три года хранил дома, показывая при случае друзьям и знакомым, а потом передал музею. С тех пор музей неоднократно пытался привлечь внимание исследователей к этому своему экспонату, отсылал в Москву фотографии и образцы колец, но столичные историки почему-то так и не удосужились прислать хоть какой-нибудь ответ.
Понимая всю финансовую сложность, в которой живет дотируемый на 87 процентов район, все же складывается впечатление, что не только отсутствие денег стало причиной забвения героев прошлого. Тот же выручивший нас тракторист, когда-то один из лучших механизаторов района Григорий Картыш о заросшем березами кургане знает не меньше сотрудников музея. Мы стоим с ним на вершине поросшего столетними деревьями холма, с которого километров на десять-пятнадцать окрест видна удивительной красоты равнина, и Григорий рассказывает:
– Когда студенты Тобольского пединститута вели раскопки, мы тут работали неподалеку и, конечно, приходили посмотреть. Интересно ведь знать, на какой земле живем, что тут до нас происходило. Археологи тогда обломки сабель находили, утварь всякую, про Ермака интересно рассказывали.
Теперь о тех далеких событиях можно узнать лишь по летописям русского исследователя семнадцатого века Семена Ремезова, что выпущены отдельной книгой. Но и в них много белых пятен, даже сам бой описан неполно. И если не удалось восстановить историю во времена, когда еще были живы дети и внуки участников событий, то теперь нам остается лишь довольствоваться легендами и тем, что было достоверно установлено в те годы. Да еще тем, что дадут раскопки, если они в силу скудного финансирования когда-нибудь смогут возобновиться.
Получив у подножия холма пятьдесят рублей на топливо, Григорий хитро улыбнулся: «Используем по назначению», отцепил трос, и, пока мы фотографировались на память, его трактор был уже далеко. Даже выбираясь по проложенной колее, мы еще несколько раз буксовали, откапывали лопатой увязшие колеса, вытаскивали машины из вязкой грязи, прежде чем выбрались на большак и потом полтора часа отмывали свои автомобили от липкой глины, убеждаясь, что туристические маршруты в эти края пролягут еще не скоро.