Ирина АНДРЕЕВА
Алькины каникулы
Рассказы для детей
Сказка о кедрёнке, родившемся в лиственном лесу
Однажды в лиственном лесу произошло чудо: в конце мая, когда солнышко уже довольно прогрело землю, в кусте шиповника выскочил необыкновенный росток с коричневым круглым семечком на верхушке. Необычен он был тем, что семечко это держалось на пучке из тонких зелёных ниточек так, что выглядело всё это сооружение как китайский фонарик.
— Что это за невидаль такая?! — удивились лесные жители.
— Хвощ, — сказал ёжик.
— Кра, — открыл один глаз старый мудрый ворон, он дремал на суку, — Хвощ вырастает из спор, а тут эвон какое семечко крупное. Кра-кра-савчик!
Дня через два семечко-шарик треснуло и отпало и тогда зелёные ниточки выпрямились, образовался зонтик. Днём солнышко припекло, ниточкам стало неуютно, ведь они были нежными как шёлк и слегка скрутились, а потом и вовсе собрались в пучок, красноватая ножка тоже изогнулась коленцем.
Лесные обитатели не переставали спорить, что же выйдет из этого чуда? Кто предполагал, что подобные всходы бывают у сосен, которые люди завезли в деревню и сажают около своих домов, кто уверял, что это ёлка, которую зимой привозят издалека и наряжают блестящими игрушками. Сошлись на том, что растут такие деревья из твёрдых древесных шишек.
— Вот и назовём его Шишок, пусть растёт, коль занесло его в наш лес.
Шишок и рос, но как-то уж очень робко и неуверенно — всё вокруг казалось ему чужим. Сначала он очень боялся колючего шиповника с бордовыми стеблями. Но когда однажды его хотел сорвать и съесть большой зверь, с белой полоской на спине по прозванию барсук, шиповник защитил его своими острыми колючками, Шишок понял, что этот куст ему настоящий друг.
Как-то прослышали о Шишке сороки, прилетели стайкой, посмотреть на диковину и ну галдеть:
— Ах, не тут ли мы прошлой осенью лущили огромную штуковину, покрытую деревянными щитками.
— До чего же сладкие под ними скрывались зёрна — белые, ароматные.
— Тут-тут, подружки. Давайте-ка поищем её, помнится нас тогда барсук спугнул.
Вскоре отыскалась какая-то чёрная растрёпанная шишка. Сороки стали выхватывать её друг у дружки, но не обнаружили ни одного зёрнышка и бросив, шумной ватагой улетели прочь.
Шишка подкатилась прямо под ноги Шишку. Он невольно пригнул головку и осторожно понюхал её. Пахла она чем-то отдалённо родным, но чем, сколько Шишок ни гадал, не мог вспомнить. Тогда он плотнее прижался к ней и задремал. Ему снились мягкие изумрудные и голубые перины, а воздух был так свеж, что Шишок никак не мог напиться им вволю.
Когда он проснулся, понял, что дело в шишке, ещё никогда ему не было так уютно и спокойно в этом лесу. Шишок решил никогда не расставаться с ней, он вытянул из земли свой белый корешок и осторожно обвил им шишку. Затем ещё один и ещё, таким образом, что стал с шишкой единым целым. Всякий раз, засыпая он наслаждался волшебными снами, где росли диковинные растения.
К этому времени Шишок привык уже к своим соседкам — тонкой осинке, беспокойно лопочущей листвой, к белоствольной берёзке, у подножия которой рос изумрудный мох, немного похожий на те перины из снов. Берёзка в жаркие дни бросала на Шишка свою благодатную тень, защищала от несносного зноя, осинка обдувала лёгким ветерком, а шишка питала живительными силами.
За лето Шишок заметно окреп. Его ниточки-стрелки стали жёсткими и тёмно-зелёными, а стволик приобрёл коричневый цвет и твёрдость. Теперь уже сомнения не было, что Шишок не трава, а дерево.
Наступила осень. Трепетная осинка стала ещё беспокойнее, листья её приобрели ярко-багряный цвет. Стали короткими дни, студёными утренники. Листья у берёзки пожелтели, ветер нещадно трепал её податливые косы, срывал листву. Шишку отчего-то становилось неуютно и страшно. Однажды он проснулся под утро и обомлел от страха: у его подножия, замерев, сидело какое-то безобразное существо с жёлтым отвислым подбородком и коричневыми бородавками по зелёноватой спине. Оно не мигая смотрело на него, потом вдруг открыло большой рот, выбросило длинный зелёный язык, на лету поймало комара, проглотило и противно проурчало:
— Ква!
Шишок крепко-накрепко вцепился корнями в шишку, съёжился, собрал в кучу иголки.
— Ква-кой чудак! — проурчало существо, — Ты, что ни разу в жизни не видел лягушку?
— Н-нет, — нерешительно ответил Шишок.
— Не робей, малыш, стоит ли унывать такому знатному дереву, как ты? Не к лицу тебе такая осанка!
— О каком дереве Вы говорите? — чуть осмелел Шишок, — по иголочкам его прошло непонятное волнение.
— Квак какое? Разве ты не знаешь, что имя тебе кедр — сибирское дерево-исполин, одно из самых ценных красных пород?!
— Н-нет, впервые слышу, — удивился и обрадовался Шишок. — местные жители называют меня Шишком.
— Ква-кой чудесный день! — подпрыгнула лягушка, — Так слушай же малыш, и запоминай: родной дом твой — тайга, там растут хвойные деревья, среди которых твои кровные предки. Ах, какой там замечательный воздух, насыщенный кислородом! Именно хвойные деревья делают его таким. Я и тебя сегодня узнала по запаху. Вашу плоть питает смола — живица, которая обладает уникальными целебными свойствами, а хвоя вырабатывает кислород. Плоды — кедровые шишки в которых как в ячейках подсолнуха, сидят ценные орешки. Не перечесть их полезных свойств. Птица и зверь кормятся ею, человек охотится за шишкой, рыская по тайге.
А какая там сказочная красота! Под ногами стелются голубые и изумрудные мхи перинами, черничные и голубичные поляны украшают и питают таёжных жителей. Твой дом изобилует белыми грибами, рыжиками и маслятами, моховиками и опятами. А в самой глубине, в непроходимых дебрях есть и моё жилище — родимое болото с топкими трясинами, полянами клюквы и брусники. Ах, — пригорюнилась вдруг лягушка, надолго замерла, закрыв глаза тонкой плёнкой.
— Мне никогда не увидеть родные места. Я уже не рассчитывала на старости лет встретить такое чудо, как ты! Можно я буду навещать тебя, нюхать и вспоминать свою юность?
— Конечно! — обрадовался Шишок. — Но скажите, как Вы сюда попали?
— Ах, малыш, на моей милой родине тогда начались страшные пожары. Огонь шёл стеной. Тайга горела факелом, смрад стоял до небес, со страшным стоном падали вековые деревья. Звери и птицы смешались, бежали и летели, ползли и прыгали, ища спасения на реках и болотах. Но огонь пришёл и туда — загорелись торфяники. Я была совсем молодой и сильной лягушкой и сколько было сил скакала куда глаза глядят, но не быть бы и мне живой, кабы не человек, пришедший на помощь природе.
Их, людей, было много: одни поливали тайгу с вертолётов и самолётов, другие шли пешими с лопатами и рюкзаками в которых несли спасительную воду. Вот к одному из таких людей я умудрилась забраться в отворот болотника. Болотники — это такие резиновые сапоги с длинными голяшками. Для удобства люди собирают голенища «в гармошку», вот туда в этот «кармашек» и уселась я ни жива, ни мертва от страха.
Долго шёл и летел, ехал потом этот человек, не ведая, что спасает мою жизнь. Наконец я очутилась в этом лесу. Поначалу растерялась, потом осмотрелась, нашла приличный пруд, повстречала там своих сородичей, да так и прожила среди них свою жизнь очень даже недурно, но милую родину не забуду никогда. Теперь я очень старая и мудрая лягушка, только вот никак не возьму в толк: «Как же ты тут оказался, малыш?»
— Я и сам не знаю, — шевельнул иголками Шишок.
Вдруг над их головами застрекотала сорока, оказывается всё это время она сидела на ветке и старательно подслушала весь заговор.
— Урра, я знаю, как он тут появился! Это мы, сороки, принесли прошлой осенью сюда костяную шишку в которой были сладкие зёрна, стало быть кто-то обронил одно зёрнышко. Выходит, Шишок наш, наш, — с этими словами она сорвалась с ветки и полетела оповещать своих товарок.
— Глупая ты птица, как же он может быть ваш, когда прозвание ему кедр?! — только и успела сказать вслед ей лягушка.
Знакомцы ещё беседовали о чём-то, когда сорока вернулась, но не одна, а со своими подружками. Что тут началось: каждая трезвонила на свой лад, стараясь перетрещать другую. У Шишка даже голова закружилась, а старая лягушка втянула голову и старалась из этой трескотни уловить главную суть. Наконец она громко воскликнула:
— Ква-ква-кватит, несносные тараторки! Вот и вся твоя тайна, Шишок. Получается, тот человек, спасший меня, привёз из тайги саженец кедра и поселил в своём саду. Кедр вырос и стал плодоносить — это твой отец, Шишок, ты не один теперь в этих краях!
— Ах, беда-то какая! — опять затрещали сороки. — Отец его нынче стал плох, совсем плох.
— Ветви его сохнут, хвоя желтеет, никаких шишек он больше не родит, — подхватила другая.
— Что стряслось? — строго спросила лягушка, — Говорите толком!
— Минувшей зимой умер хозяин, а хозяйка ушла жить в другой дом, вот он и захандрил, — отозвалась третья.
— Нет, недолог его срок, — трещала другая, — Недолог!
— Вот оно что! Тогда не теряйте времени даром, трещотки, отправляйтесь и во чтобы то ни стало, найдите ещё одну шишку, хоть малое зёрнышко и несите сюда. Кыш, вы, глупые, за дело!
Сороки улетели, Шишок совсем приуныл, но мудрая лягушка наказала ему:
— Негоже тебе, парень, впадать в уныние, кедр — дерево гордое и сильное. Ты не должен клонить голову, а жить, тянуться к солнцу изо всех своих сил, вопреки всем невзгодам. Ведь ты потомок тех, кто сгорел в том страшном пекле! Ты сын кедра, так расти и крепни во имя человека, спасшего твой род!
Зимой тебя укроют снега, вешние соки напитают твой ствол, солнце придаст тебе силы и, быть может, следующим летом ты дашь первые веточки. Я обязательно буду навещать тебя, а пока прощай до весны, мне пора впадать в зимнюю спячку.
Мудрая лягушка больше не пришла, хотя минула зима и весна. Кедрёнок ждал её до конца мая, а однажды утром проснулся от нестерпимого стрёкота сорок:
— Ах, какое чудо — это мы, это мы принесли сюда новые кедровые зёрнышки!
Шишок огляделся и вдруг увидел, что вокруг него пробились новые удивительные ростки с коричневыми шапочками на концах тонких зелёных ниточек. Пронизанные утренними лучами солнца они, словно китайские фонарики мерцали тут и там.
— Ах, — выдохнул Шишок, — Это же мои братики и сестрёнки! — грудь его наполнил чистый-пречистый воздух, какой бывает в хвойных лесах, — а сердце ликовало от радости.
— Квак! — услышал он знакомый голос. — Жизнь продолжается, Кедр!
Его впервые назвали таким ёмким именем — Кедр! Шишок распрямился и почувствовал, как в макушке у него защекотало, что-то щёлкнуло, выстрелило, запахло свежей смолой, он ощупал это место и понял, что там зародилась новая почка — нежная зелёная свечка, которая к осени распустится и быть может образуется первая веточка — предвестница будущей мощной кроны.
Ирина АНДРЕЕВА
Алькины каникулы
Рассказы для детей
Сказка о кедрёнке, родившемся в лиственном лесу
Однажды в лиственном лесу произошло чудо: в конце мая, когда солнышко уже довольно прогрело землю, в кусте шиповника выскочил необыкновенный росток с коричневым круглым семечком на верхушке. Необычен он был тем, что семечко это держалось на пучке из тонких зелёных ниточек так, что выглядело всё это сооружение как китайский фонарик.
— Что это за невидаль такая?! — удивились лесные жители.
— Хвощ, — сказал ёжик.
— Кра, — открыл один глаз старый мудрый ворон, он дремал на суку, — Хвощ вырастает из спор, а тут эвон какое семечко крупное. Кра-кра-савчик!
Дня через два семечко-шарик треснуло и отпало и тогда зелёные ниточки выпрямились, образовался зонтик. Днём солнышко припекло, ниточкам стало неуютно, ведь они были нежными как шёлк и слегка скрутились, а потом и вовсе собрались в пучок, красноватая ножка тоже изогнулась коленцем.
Лесные обитатели не переставали спорить, что же выйдет из этого чуда? Кто предполагал, что подобные всходы бывают у сосен, которые люди завезли в деревню и сажают около своих домов, кто уверял, что это ёлка, которую зимой привозят издалека и наряжают блестящими игрушками. Сошлись на том, что растут такие деревья из твёрдых древесных шишек.
— Вот и назовём его Шишок, пусть растёт, коль занесло его в наш лес.
Шишок и рос, но как-то уж очень робко и неуверенно — всё вокруг казалось ему чужим. Сначала он очень боялся колючего шиповника с бордовыми стеблями. Но когда однажды его хотел сорвать и съесть большой зверь, с белой полоской на спине по прозванию барсук, шиповник защитил его своими острыми колючками, Шишок понял, что этот куст ему настоящий друг.
Как-то прослышали о Шишке сороки, прилетели стайкой, посмотреть на диковину и ну галдеть:
— Ах, не тут ли мы прошлой осенью лущили огромную штуковину, покрытую деревянными щитками.
— До чего же сладкие под ними скрывались зёрна — белые, ароматные.
— Тут-тут, подружки. Давайте-ка поищем её, помнится нас тогда барсук спугнул.
Вскоре отыскалась какая-то чёрная растрёпанная шишка. Сороки стали выхватывать её друг у дружки, но не обнаружили ни одного зёрнышка и бросив, шумной ватагой улетели прочь.
Шишка подкатилась прямо под ноги Шишку. Он невольно пригнул головку и осторожно понюхал её. Пахла она чем-то отдалённо родным, но чем, сколько Шишок ни гадал, не мог вспомнить. Тогда он плотнее прижался к ней и задремал. Ему снились мягкие изумрудные и голубые перины, а воздух был так свеж, что Шишок никак не мог напиться им вволю.
Когда он проснулся, понял, что дело в шишке, ещё никогда ему не было так уютно и спокойно в этом лесу. Шишок решил никогда не расставаться с ней, он вытянул из земли свой белый корешок и осторожно обвил им шишку. Затем ещё один и ещё, таким образом, что стал с шишкой единым целым. Всякий раз, засыпая он наслаждался волшебными снами, где росли диковинные растения.
К этому времени Шишок привык уже к своим соседкам — тонкой осинке, беспокойно лопочущей листвой, к белоствольной берёзке, у подножия которой рос изумрудный мох, немного похожий на те перины из снов. Берёзка в жаркие дни бросала на Шишка свою благодатную тень, защищала от несносного зноя, осинка обдувала лёгким ветерком, а шишка питала живительными силами.
За лето Шишок заметно окреп. Его ниточки-стрелки стали жёсткими и тёмно-зелёными, а стволик приобрёл коричневый цвет и твёрдость. Теперь уже сомнения не было, что Шишок не трава, а дерево.
Наступила осень. Трепетная осинка стала ещё беспокойнее, листья её приобрели ярко-багряный цвет. Стали короткими дни, студёными утренники. Листья у берёзки пожелтели, ветер нещадно трепал её податливые косы, срывал листву. Шишку отчего-то становилось неуютно и страшно. Однажды он проснулся под утро и обомлел от страха: у его подножия, замерев, сидело какое-то безобразное существо с жёлтым отвислым подбородком и коричневыми бородавками по зелёноватой спине. Оно не мигая смотрело на него, потом вдруг открыло большой рот, выбросило длинный зелёный язык, на лету поймало комара, проглотило и противно проурчало:
— Ква!
Шишок крепко-накрепко вцепился корнями в шишку, съёжился, собрал в кучу иголки.
— Ква-кой чудак! — проурчало существо, — Ты, что ни разу в жизни не видел лягушку?
— Н-нет, — нерешительно ответил Шишок.
— Не робей, малыш, стоит ли унывать такому знатному дереву, как ты? Не к лицу тебе такая осанка!
— О каком дереве Вы говорите? — чуть осмелел Шишок, — по иголочкам его прошло непонятное волнение.
— Квак какое? Разве ты не знаешь, что имя тебе кедр — сибирское дерево-исполин, одно из самых ценных красных пород?!
— Н-нет, впервые слышу, — удивился и обрадовался Шишок. — местные жители называют меня Шишком.
— Ква-кой чудесный день! — подпрыгнула лягушка, — Так слушай же малыш, и запоминай: родной дом твой — тайга, там растут хвойные деревья, среди которых твои кровные предки. Ах, какой там замечательный воздух, насыщенный кислородом! Именно хвойные деревья делают его таким. Я и тебя сегодня узнала по запаху. Вашу плоть питает смола — живица, которая обладает уникальными целебными свойствами, а хвоя вырабатывает кислород. Плоды — кедровые шишки в которых как в ячейках подсолнуха, сидят ценные орешки. Не перечесть их полезных свойств. Птица и зверь кормятся ею, человек охотится за шишкой, рыская по тайге.
А какая там сказочная красота! Под ногами стелются голубые и изумрудные мхи перинами, черничные и голубичные поляны украшают и питают таёжных жителей. Твой дом изобилует белыми грибами, рыжиками и маслятами, моховиками и опятами. А в самой глубине, в непроходимых дебрях есть и моё жилище — родимое болото с топкими трясинами, полянами клюквы и брусники. Ах, — пригорюнилась вдруг лягушка, надолго замерла, закрыв глаза тонкой плёнкой.
— Мне никогда не увидеть родные места. Я уже не рассчитывала на старости лет встретить такое чудо, как ты! Можно я буду навещать тебя, нюхать и вспоминать свою юность?
— Конечно! — обрадовался Шишок. — Но скажите, как Вы сюда попали?
— Ах, малыш, на моей милой родине тогда начались страшные пожары. Огонь шёл стеной. Тайга горела факелом, смрад стоял до небес, со страшным стоном падали вековые деревья. Звери и птицы смешались, бежали и летели, ползли и прыгали, ища спасения на реках и болотах. Но огонь пришёл и туда — загорелись торфяники. Я была совсем молодой и сильной лягушкой и сколько было сил скакала куда глаза глядят, но не быть бы и мне живой, кабы не человек, пришедший на помощь природе.
Их, людей, было много: одни поливали тайгу с вертолётов и самолётов, другие шли пешими с лопатами и рюкзаками в которых несли спасительную воду. Вот к одному из таких людей я умудрилась забраться в отворот болотника. Болотники — это такие резиновые сапоги с длинными голяшками. Для удобства люди собирают голенища «в гармошку», вот туда в этот «кармашек» и уселась я ни жива, ни мертва от страха.
Долго шёл и летел, ехал потом этот человек, не ведая, что спасает мою жизнь. Наконец я очутилась в этом лесу. Поначалу растерялась, потом осмотрелась, нашла приличный пруд, повстречала там своих сородичей, да так и прожила среди них свою жизнь очень даже недурно, но милую родину не забуду никогда. Теперь я очень старая и мудрая лягушка, только вот никак не возьму в толк: «Как же ты тут оказался, малыш?»
— Я и сам не знаю, — шевельнул иголками Шишок.
Вдруг над их головами застрекотала сорока, оказывается всё это время она сидела на ветке и старательно подслушала весь заговор.
— Урра, я знаю, как он тут появился! Это мы, сороки, принесли прошлой осенью сюда костяную шишку в которой были сладкие зёрна, стало быть кто-то обронил одно зёрнышко. Выходит, Шишок наш, наш, — с этими словами она сорвалась с ветки и полетела оповещать своих товарок.
— Глупая ты птица, как же он может быть ваш, когда прозвание ему кедр?! — только и успела сказать вслед ей лягушка.
Знакомцы ещё беседовали о чём-то, когда сорока вернулась, но не одна, а со своими подружками. Что тут началось: каждая трезвонила на свой лад, стараясь перетрещать другую. У Шишка даже голова закружилась, а старая лягушка втянула голову и старалась из этой трескотни уловить главную суть. Наконец она громко воскликнула:
— Ква-ква-кватит, несносные тараторки! Вот и вся твоя тайна, Шишок. Получается, тот человек, спасший меня, привёз из тайги саженец кедра и поселил в своём саду. Кедр вырос и стал плодоносить — это твой отец, Шишок, ты не один теперь в этих краях!
— Ах, беда-то какая! — опять затрещали сороки. — Отец его нынче стал плох, совсем плох.
— Ветви его сохнут, хвоя желтеет, никаких шишек он больше не родит, — подхватила другая.
— Что стряслось? — строго спросила лягушка, — Говорите толком!
— Минувшей зимой умер хозяин, а хозяйка ушла жить в другой дом, вот он и захандрил, — отозвалась третья.
— Нет, недолог его срок, — трещала другая, — Недолог!
— Вот оно что! Тогда не теряйте времени даром, трещотки, отправляйтесь и во чтобы то ни стало, найдите ещё одну шишку, хоть малое зёрнышко и несите сюда. Кыш, вы, глупые, за дело!
Сороки улетели, Шишок совсем приуныл, но мудрая лягушка наказала ему:
— Негоже тебе, парень, впадать в уныние, кедр — дерево гордое и сильное. Ты не должен клонить голову, а жить, тянуться к солнцу изо всех своих сил, вопреки всем невзгодам. Ведь ты потомок тех, кто сгорел в том страшном пекле! Ты сын кедра, так расти и крепни во имя человека, спасшего твой род!
Зимой тебя укроют снега, вешние соки напитают твой ствол, солнце придаст тебе силы и, быть может, следующим летом ты дашь первые веточки. Я обязательно буду навещать тебя, а пока прощай до весны, мне пора впадать в зимнюю спячку.
Мудрая лягушка больше не пришла, хотя минула зима и весна. Кедрёнок ждал её до конца мая, а однажды утром проснулся от нестерпимого стрёкота сорок:
— Ах, какое чудо — это мы, это мы принесли сюда новые кедровые зёрнышки!
Шишок огляделся и вдруг увидел, что вокруг него пробились новые удивительные ростки с коричневыми шапочками на концах тонких зелёных ниточек. Пронизанные утренними лучами солнца они, словно китайские фонарики мерцали тут и там.
— Ах, — выдохнул Шишок, — Это же мои братики и сестрёнки! — грудь его наполнил чистый-пречистый воздух, какой бывает в хвойных лесах, — а сердце ликовало от радости.
— Квак! — услышал он знакомый голос. — Жизнь продолжается, Кедр!
Его впервые назвали таким ёмким именем — Кедр! Шишок распрямился и почувствовал, как в макушке у него защекотало, что-то щёлкнуло, выстрелило, запахло свежей смолой, он ощупал это место и понял, что там зародилась новая почка — нежная зелёная свечка, которая к осени распустится и быть может образуется первая веточка — предвестница будущей мощной кроны.