Сборник стихов «Из Берёзова я…», поэтесса Екатерина Пионт, посвятила своей «малой родине» поселку Березово, где родилась и провела свое детство.
Екатерина Пионт
Из Берёзова я…
Посвящаю внукам:
Инге, Анастасии, Софье, Александру
Дома
Мне вчера позвонили из дома
И сказали: “У нас тает снег.
А капель не смолкает…” И снова
Бубенцом зазвенел детский смех!..
Я представила дом над рекою:
В буераке ручей зашумел.
Тротуары запахли весною,
И уроки прогуливал мел…
И коровы протяжно мычали.
И разлегся на солнышке Джек.
И вороны летали, кричали.
С крыши кто-то сбрасывал
снег…
1978
Я в Берёзово утром приеду
Я в Березово утром приеду,
Только птицы проснутся в саду.
И, кивая пре теплому лету,
Я по улицам детства пойду.
Тротуаров родимых полоски
Вновь и вновь растревожат мой взгляд,
Обнажая последние доски,
Вдруг заохают и заскрипят:
Они вспомнят меня молодою,
Вспомнят девочкой, дочкой еще…
Как когда-то коснусь их ладонью,
И скажу: — будет все хорошо!
Я приеду в Березово утром.
В ранний час загудит теплоход,
В честь мою,
мне покажется, будто,
И за Войсковой солнце взойдет.
1998
На трех холмах
На трех холмах, как на семи,
Стоит Березов горделиво.
Ты голову пред ним склони,
Уже за то,
что словно диво —
Он появляется вдали,
Средь вод бескрайних,
жадный остров…
(Им восхищался сам Делил[1],
Чудак из Франции…)
Непросто,
Рисунки делались с него:
То садом… в дымке каравеллой
Град представал в них. Высоко
Измывался берег кручей белой.
Так было триста лет назад…
Березов — все у той дороги:
Едва узрев еще с протоки
Его —
не отвожу я взгляд…
2002
Танго Строка
Солнце, как огненный шар,
Будто куда провалилось.
Медленно вытек весь жар,
Еле земля остудилась.
Я босиком шаг шагну,
Чуть подминая осоку.
Встретив кувшинку — одну,
Вспомню напев танго Строка…
Лодка в причале стоит.
Ждет своего пассажира…
Речка, намаявшись спит.
Тишь и покой — на полмира.
1998
Картина детства
Защемит снова сладостно сердце,
Лишь услышу гармошки напев…
Будто мама вошла,
скрипнув дверцей,
Осторожно вздохнула, присев…
Брови сдвинул отец напряженно,
Словно что-то вдали увидал…
Дядя Вася, клонясь, отрешенно
На трехрядке играл и играл…
1998
А я люблю, когда цветет картофель
А я люблю, когда цветет картофель!
Бесхитростный светится лепесток —
То розовый, как детский ноготок,
То голубой… Смотри, расцвел картофель!
Я эти звездочки, для красоты,
Ребенком ставила в стакан с водою.
Мне говорили: “Да в уме ли ты?
Картошку портишь. Это ж не цветы!
Беда с тобою…”
И вот теперь чуть их коснусь рукою,
И — чудо! Возвращаюсь в отчий дом.
В нем так же все! О, как все так же в нем!
Смеешься ты: “Жарки есть за рекою!
И васильков полным-полно кругом…”
А я люблю, когда цветет картофель!
1990
* * *
Прибегала к реке босоножкой,
Там гуляла я лунной дорожкой…
Каждой ночью, в двенадцать часов,
Дверь отец запирал на засов.
Я спешила домой по тропинке.
У крыльца, обувая ботинки,
Я о туфлях хрустальных мечтала…
Я тогда еще сказки читала.
1996
Скажи мне, лес…
А лес — что резной малахит!
И время его не коснулось.
Сюда я, как в детство, вернулась,
И рада — он крепко стоит.
Здесь свили жилища свои
Навеки скворцы, да вороны…
Ночами разносятся стоны
И вздохи какой-то совы…
Мне тоже по нраву — грустить.
Я дочь деревянного дома.
И держит меня с ним — истома…
Скажи мне,
мудрейший,
как быть? —
Хоть выглядит дом молодцом,
Тоской от него нынче веет.
Мне страшно, вдруг он постареет —
Как стало однажды с отцом…
1995
Мой отец
Светлой памяти моего отца,
Лаврентия Трифоновича
Мой отец стал плотничать подростком.
Сорок лет он с топором, с пилой…
Карандаш за ухом, папироска…
И четыре класса за спиной.
Жил в фуфайке. Без обид и злости.
“А меня не спутает никто!”
И на праздник, собираясь в гости,
Надевал суконное пальто…
Признавали — был других мудрее.
И в руках его “кипело” все!
Как он танцевал кадриль!.. Умел он
Подлецу сказать “подлец” в лицо.
…Выходил из дома утром ранним —
Будто вижу я его теперь, —
Нес он гордо ящик деревянный,
Как иной — увесистый портфель.
А дома, что строил он на счастье
(Сколько лет с тех пор уже прошло!),
Все стоят.
Как он же — коренасты.
И стоят надежно,
хорошо.
Мой отец был — плотник.
Он был мастер.
1979
Мама
Светлой памяти моей мамы,
Агриппины Григорьевны,
доброй и терпеливой.
Слов громких мама не произнесёт.
Она их, кажется, не знает вовсе.
Улыбки не готовит наперёд,
Но кто зайдёт к ней в дом —
тот будет гостем.
Слова у мамы очень уж просты:
“Садитесь, ешьте…”, “не гуляйте долго…”.
А поругает, тут же и простит.
Утешит: “В ссорах, дети, нету толка”.
Слова у мамы вовсе не сложны:
“Даст Бог, всё будет хорошо, увидишь…”
И только скажет: “Грамотные вы”, —
Когда её вдруг сгоряча обидишь!
Слова у мамы вроде бы просты…
Но слово каждое так много значит!
И столько в них тепла и доброты,
Что верится — не может быть
иначе.
1978
* * *
А бывало, мы с мамою
Дров сухих занесём —
И любуемся пламенем.
Говорим… о своём…
…Стонет ветхая ставенка,
Не растоплена печь…
Каюсь все, что не ставила
Я во здравие свеч.
1998
Последняя встреча
Шаль набросив на плечи,
Мама вышла проститься.
Лишь до будущей встречи,
Стала тихо молиться…
Да меня всё крестила:
“Долетела бы только”.
И осталась былинкой
На весеннем пригорке.
Уезжала легко я.
(Мама в том постаралась).
Не предчувствуя горя,
Всю дорогу смеялась…
Не простилась я толком —
Только в этом весь ужас.
Снилось мне ещё долго,
Будто я оглянулась…
1999
Учительница первая моя
Светлой памяти
Сары Иосифовны Новицкой
Учительница первая моя
Входила в класс, как в сказку входит фея.
Вставали мы, дыханье затая,
И на неё во все глаза глядели.
Казалось, неземной была она.
А ворот платья словно снег был белый.
И инеем светилась седина…
Всё было строгим — до кусочка мела.
Пред нею преклонялась детвора.
А взрослые в ней видели богему.
О, та послевоенная пора —
Фуфаечек испытанное время…
Раз, в Женский день, с родителями мы
Подарок ей искали всей оравой.
Лишь шёлка белого купить смогли
На кофточку. На больше не хватало…
А через день настал конец зимы,
Кусочки шёлка нам глаза слепили:
В подарок от учительницы мы
Воротничок желанный получили…
Забыла теоремы, басни я,
Но помню ясно день весенний давний.
Учительница первая моя
Урок преподала нам самый главный.
1987
* * *
Мне вчера приснился лёгкий сон:
Стало впору платьице в горошек.
Тот кармашек… Был на месте он!
Мама шла с ведром… (меня моложе).
Из сарая шла она к крыльцу,
Через двор, заросший сплошь травою,
Подошла весёлая к отцу…
Как они смотрелись рядом
двое!
Мне никто калитку не открыл —
Я не доставала до затвора.
Потянулась из последних сил…
Но звонил будильник — до упора.
Мне ещё минут хотя бы пять,
Чтоб увидеть вновь родные лица…
О, как сладко, сладко вспоминать
То, что может вовсе
не присниться.
…Детство, как из кринки молоко
Вылилось. Развеялись осколки…
Воскрешаю в памяти окно
В доме нашем…
Отворяю створки…
1999
Наши родители
Родители наши, как рано,
Родные, уходите вы…
А мы вас когда-то случайно,
Быть может, обидели мы…
Но вы лишь одни нам на свете
Прощали легко все грехи. —
Мы молоды были. И лето
Кружило вовсю у реки…
И вдруг, вы ушли, не простившись,
Навеки покинули нас…
А мы,
мы, слезами умывшись,
Все просим прощенья у вас…
Уже за спиной моё лето.
И жизнь порой давит, как жгут.
Я знаю. Я чувствую это —
Они нас и там берегут.
1997
Валенки
А в октябре вновь валенки
Отец нам покупал —
Своим дочуркам маленьким
Торжественно вручал.
В мешке холщовом вечером
Домой их приносил,
Так ждали этой встречи мы,
Что не хватало сил.
С утра в окне маячили: —
Дорога, поворот…
Пробил тот час назначенный,
А папка не идет…
Как сладко ожидание!
Родимый силуэт —
За длинным серым зданием…
Прошло так много лет,
А миг все этот помню я:
Мы, трое, у дверей —
Глаза сестренок томные,
Скрип снега во вдоре…
1999
Репа
Репа парилась, как в бане,
В русской старенькой печи.
Становясь круглей, румяней —
То-то жар ее лечил!
Отпыхтелась, отдышалась
И на блюдо улеглась…
Хороша, свежа — на зависть.
Вот какая удалась!
От неё меня воротит —
На дух не переношу.
А отец довольный ходит:
“Объеденье, вам скажу!
Ну, жена, ну, угодила!
И не надобно конфет.
Гляньте, дочки, эко диво —
Слаще репы фрукта нет!..”
1997
* * *
Вот и всё.
И зима наступила.
Или не было лета совсем?
Распушив свои белые крылья,
Снег летит. На часах ровно семь.
Как-то сразу вокруг стало просто —
Словно праздник из детства пришел:
И на стенах искрится известка,
В доме, как никогда, хорошо.
2000
Кума
Кaк будто посходили все с ума:
Худеют да калории считают.
Жиры в себе какие-то сжигают.
А у меня — толстющая кума!
Три юбки “навздевала” — этажи!
Поверх жакета шаль с кистями, в розах.
Бояться ей рождественских морозов?!
Крещенские не схватят — эка ширь!
А щеки так рубином и горят!
И дух здоровый от нее исходит!
Красавицей веков ее находят.
“Кустодиева дама…” — говорят.
2000
Рябина
Зa окном тьма чёрная.
Рано поутру.
И рябина сонная
Тянется к стеклу…
Веткою замёрзшею
Постучит в окно,
Спросит у прохожего
Скоро ли тепло?..
Ягоды рассеяла,
Будто как на грех…
И стоит растерянно
На виду у всех.
1998
* * *
Загадочный узор
мерцающих снежинок…
Мороз разрисовал окно.
А может ночь?
Как удивительно они похожи
в точь
На те, что за окном вчера кружили…
1998
Меня вспомнит…
Меня вспомнит когда-нибудь
берег высокий,
И забор, в землю вросший,
и кустик осоки.
Меня вспомнит дом отчий
у самой дороги,
Вспомнит ручка дверная и гвоздик
в пороге…
И ворота с радушной щербатой калиткой,
Там, на самом верху, сжалась
надпись улиткой.
Отцвела, постарела, но всё же — живая.
Он её написал, навсегда уезжая…
Мой отец посмотрел на меня
тогда строго.
Только доски меняя, он слов тех не трогал…
Обо мне с грустью вспомнит и мост
буерачный —
По нему уходила я в день этот мрачный.
Он один видел страх мой
и слёзы украдкой
(что оставили след на скрипучей брусчатке…),
Покидала когда я, места дорогие,
Зная,
так не любить мне другие…
1979
Акация
“Без сучка и зазоринки”
Был построен наш дом.
Обсуждали прохожие:
“Хорошо, коль ладом…”
Окна с белыми ставнями —
Взгляд пронзительно чист.
В них смотрелась черемуха.
И акации лист…
Этой желтой акации
Мне вовек не забыть —
Он часами, до зореньки
С нею мог говорить:
О хозяйке, чьи волосы
Золотистей цветов,
Только с ней не обмолвиться
Даже парою слов.
И не выйдет строптивая,
И не выглянет вдруг…
Бессердечней, наверное,
И не сыщешь вокруг.
Бессердечней, заносчивей
И холодной, как лед…
До свиданья, акация —
Ее батя идет…
1980
Лапта
А злой не была наша тетка Ульяна,
Но, как ее Зорька “бодуча” была…
Бывало, играем в лапту на поляне,
(Намаялись за день — дела да дела…)
Ночь белая, теплая. Нет и конца ей.
Мальчишек глаза с каждым часом грустней:
А мы перед ними, красуясь, порхаем —
У Верки, пожалуй, коса всех длинней…
И лишь разыграемся, (Федька все водит),
А мяч его вновь в огород угодил.
И сразу тут тетка Ульяна выходит
(И нас караулить хватает ей сил!?.):
“Куда только смотрят родители ваши?
Таких хулиганов с огнем не сыскать.
Над грядками гнусь я, не евши, не спавши —
Побьете картошку — мне что, помирать?..”
И так напролет долгожданного лета:
То тетка Ульяна, то дед Королев.
В нас видела тетка — скончание света.
А дед — не разборчив был в выборе слов…
…Как осенью листья — года отлетают,
Стоит тишина среди ветхих крестов…
Мы вас не забыли. Нам вас не хватает —
Вас — тетка Ульяна и дед Королев.
1990
Детская любовь
А этот мальчишка заметил меня,
Презрительно бросив: “принцесса!..”
С тех пор не прошло и, наверное, дня
Без этого рядом балбеса:
Оторвана ручка портфеля опять!
Подрезаны крылья у банта…
Пусть вызовут в школу разбойника мать! —
Ремня ему, видимо, надо!
Я все своему рассказала отцу,
Когда на собрание шли мы.
Но вдруг по его догадалась лицу
(Смотрела шпионские фильмы), —
Не выдаст он парня, хоть плачь, хоть кричи,
То тайною станет отныне…
И с ним согласилась я: — папка, смолчи!
А все же он очень противный…
2001
Одноклассница
Гляжу на ребятишек из окна,
Как непохожи они друг на друга:
Ликует первоклашка, как весна,
Что лужу — перепрыгнула подруга!
Но ножка подвернулась у самой…
А победительница — рассмеялась!
Я даже на мгновенье растерялась:
Валюшка вдруг предстала предо мной —
Она,
других счастливей быть —
боялась!..
1985
У картины
“Меншиков в Берёзове”.
Утро ли морозное,
Вечер ли
хранит преданья штрих?..
Меншиков в Берёзове.
Меншиков в Берёзове…
То ли причитание,
то ль стих…
1994
* * *
На этом месте ранее стояла церковь,
которая была построена князем Меншиковым
Есть церковь там, на берегу
Старинного Берёзова.
Где с лиственницами в кругу
Шумит кедрач нечесаный.
А под горой течет река,
Чернеют сваи пристани.
И не оттуда ли века
Глядят за нами пристально?
Там бочки грузчики несли.
Мешки на спины ладили,
И золотистые пески
Рукой шершавой гладили.
Там пароходные гудки
Будили ночи белые.
Мещан, торгующих, рядки
Горели клюквой спелою…
Сутулясь, поднимался в храм
Князь Меншиков по лестнице…
Здесь нынче так же по утрам
Окно сторожки светится.
2001
На Вайсовой
Как по Вайсовой плыл теплоход,
Всем посёлком за ним мы следили:
Из окна, кто над Сосьвой живёт,
Кто подальше — на пристань спешили.
Уж по Вайсовой плыл
теплоход…
И когда исчезал на мгновенье,
То слегка волновался народ,
Ожидая его появленья…
А по Вайсовой плыл теплоход,
Мимо зарослей, лебедем гордым,
Всё проходит… И время течёт.
Но я вижу его через годы…
Там, на Вайсовой, вновь
теплоход…
1979
Моя родня
— Лес. Река. Да жёлтый одуванчик.
Вот и всё, чем Север ваш богат. —
Говорил весёлый южный мальчик,
Уезжал к себе, туда, назад.
Лес, река, да жёлтый одуванчик,
Что мне делать? Вы моя родня.
А родню не выбирают — значит,
Вроде не моя и в том вина…
Да о чём? И о какой вине я?
Нет. Скажу я больше и вернее.
Лес. Река. И жёлтый одуванчик
Тебе долго будут сниться,
мальчик…
1974
* * *
Забылись лица, стерлись даты,
В кого влюблялись мы когда-то.
В кого влюблялись — без помех.
Кто не любил нас как на грех.
При встрече заливались краской —
Любовь для нас была та — сказкой…
Прекрасной сказкой без конца,
Не надо свадьбы и кольца,
Лишь только взгляда невзначай —
Ты сказку только не кончай…
А кто ходил за нами следом
Зимой, весной и жарким летом.
Того не замечали даже —
Он был всегда! Как хлеб в продаже…
И лишь потом, спустя года,
Их вспоминаем мы всегда,
Кто про любовь не говорил,
Но нас без памяти любил.
1980
На родине
Ах, эта моя родина,
она меня изматывает…
Гендель
За три дня,
За три дня,
За три дня
Увидала меня вся родня!
А уж я насиделась в гостях!
Что ни дом — то в сплошных новостях.
От своих устаю быстро я.
Вот и манят чужие края:
Сердце меньше мое там болит,
А на родине ноет, щемит…
2000
Берёзов в начале века
Четырнадцатью
керосиновыми фонарями
Берёзов был когда-то освещен.
Свет падал робко тусклыми дворами,
На всех, кто был крещен и не крещен…
На площади народ гулял с гармошкой.
В трёх церквах отпускались им грехи.
И со слезой — совсем не понарошку —
Читал купец Есенина стихи.
2000
Родина моя
Лицом к лицу —
лица не увидать.
Есенин
Вот так и я, чем дальше от тебя,
И дольше нахожусь с тобой в разлуке,
Тем четче силуэт твой, не любя
Быть может, кто-то, правда, позабудет
Черты лица родимого вдали.
Я помню каждый куст твой, ответвленье,
Забор соседа охрою горит,
За ним — рябины белое цветенье.
Тропинка убегает под откос,
За ней ромашки, то гуртом, то реже…
Старик выводит лодку на покос,
Она скрипит, на треть в воде осевши.
Дрова лежат в поленнице, толкни —
Стеной сплошною упадут, не ойкнут.
А вот былинка спряталась в тени
Калитки,
той, которую не тронут…
Я помню каждый, каждый уголок
В родном краю, в местечке на Вогулке.
Любви моей там,
первой,
путь пролег —
И навсегда остался в переулке…
1999
Неужто старею
Неужто старею — все детство тревожит.
И днем наяву, и во сне.
То в платьице в клетку,
то в платье в горошек,
Что были когда-то на мне.
Заявится утром с щербатой улыбкой,
Ну, той, что у Витьки была…
А то вдруг увижу, как в беленькой зыбке
Сестренка когда-то спала.
“А стог в сеновале всегда пригодится,
Без сена-то — плохи дела…”
Слова вдруг всплывут, и запахнет душисто…
Как будто с отцом побыла.
А Сосьва, она по следам так и ходит,
Мне пятки щекочет волной…
На ней только мама меня и находит,
Обронит: — иди уж домой…
1997
Родные пенаты
Приезжие Жорки, Аркашки
Казались умней и видней,
Чем местные Вовки да Сашки —
Не вылезти им из “бродней”.
Не вылезти им из фуфаек,
И с лодкой в обнимку им жить.
А пришлый хоть соткан из баек,
Зато, как умеет любить!..
И взгляд у него веселее.
И где-то “большая земля”,
А, что современней, моднее,
Так с этим и спорить нельзя.
Мы замуж за них выходили,
Объездили с ними моря…
А Вовок и Сашек забыли.
Куда унесли их ветра?
…Вернулась в родные пенаты —
Вся жизнь из одних новостей.
А тот, с кем не знались когда-то,
Теперь средь “высоких гостей”…
И мне, словно фильм прокрутили.
Я в серии первой прошла —
Сыграла я роль, как смогла.
Теперь там герои другие.
2000
Штандэр[2]
При слове “штандэр!” —
мне взлететь хотелось
Вслед за мячом высоко,
в синеву
То ль глаз твоих,
то ль неба, не пойму —
Ну, а душе,
душе при этом пелось
Так,
словно навзничь падаешь в траву
От воздуха пьянящего и вздора…
И сразу все впервые!..
В первый раз
Осоки тишь…
Листа резного глас
И мотылек, и волшебство узора…
1980
Встреча
Затопила печку.
Принесла воды.
Вышла на крылечко,
Вдруг окликнул ты.
Вырос над забором,
Смотришь на меня.
Счастье или горе
Принесло тебя?..
Столько лет с тобою
Не видались мы,
Что же ты устроил
Встречу средь Зимы?..
Снег напропалую —
Холодно стоять…
Ты ж нашёл другую.
Да не ту, видать…
1979
Зимние цветы
Шелковая штора на весу,
Фуксии ее в растерянности полной
Пред нимфеей, что цветёт вовсю,
Против воли, на стекле оконном:
Бело-кипенны, изящны, холодны,
Чуть колышутся махровые соцветья…
“Нам же предвещают долголетье!
Их величие — притворство жалких льдин…” —
Слышится в шуршании гардин.
2000
* * *
Свет фонаря
За лунный свет я приняла.
Там грусть стояла в белом обрамлении…
И вдруг исчезла на глазах в мгновение.
Сквозь заросли кустов цедила мгла:
— Свет фонаря за лунный свет ты приняла…
1997
Первенец
Казалось, Весна навсегда
поселилась
Во мне и вокруг. Проявила
вдруг милость:
В ту пору под сердцем своим
я носила
Ребёночка-первенца.
Крохотку сына.
Я стройность теряла
И с нею игривость.
И телом своим располневшим
гордилась.
И кто-то за мною следил из окна,
А шла я уже не одна, не одна…
Походкой царевны я плавно
ступала.
Жаль, времени царствовать
было так мало:
Во чреве моём в этот Мир,
как в окошко,
Стучался наследник
настойчиво ножкой.
1999
Сын
А у меня родился снова сын,
И жизнь моя опять полна тревоги.
Она вошла хозяйкой в мои сны,
Я даже суеверной стала вроде…
Вдруг, вспомнила: тогда, перед войной,
Рождались чаще сыновья,
мне говорили.
А у меня родился сын второй,
И все подруги сыновей родили.
Статистика довольная твердит,
Что стало больше мальчиков,
поверьте,
Что будет кому девочек любить,
Их столько одиноких на планете…
А у меня родился сын опять!
Так значит, может,
счастлив будет кто-то!
Войны боюсь я больше с каждым годом
Всё оттого, что сыновей я мать…
1976
Из Берёзова я
"Из Берёзова я" — мои пароль.
Если тем же ответят и мне —
Значит, будет у нас разговор
О Берёзове. И о весне.
Я спрошу, как сосна там живёт
У моста? Не согнули ль ветра?..
Возле наших осевших ворот
Собирается, нет детвора?..
Часто ль ходит теперь теплоход?
Как хочу я услышать гудок!..
И когда пронесло нынче лёд.
Огород посадили ли в срок?..
А в жару хорошо у реки!
Как дурманит черёмухи цвет!
Погорюем: ушли старики,
И без них потемнел белый свет…
Вспомним каждого — были мудры.
Все ушли, не дожив, не допев…
А дома им всё так же верны.
И стоят вместо них, почернев…
“Из Березова я” — мой пароль.
1990
* * *
Я вышла поздним вечером
на улицу.
А воздух был холодным и упругим.
Я к звёздам взор свой синий
устремила.
И закружилась с ними вдруг,
о, чудо!..
1998
* * *
Опять земля покрылась
белым снегом.
И в воздухе снежинок хоровод.
И надо бы заняться лучше
делом…
А я стою. Смотрю,
как снег идет…
1988
Ты помнишь?
Тамаре
Ты помнишь, как гудели провода
В те вечера, мороз крепчал когда?
В окне из кружев тьма чернела еле…
А мы с тобой на кухне пили чай,
И будто кто-то музыку включал —
Нам провода гудели и гудели…
Им подпевали старые часы,
И кот мурлыкал, лёжа на печи,
Да ветер подвывал в трубе несмело…
Ты помнишь,
как гудели провода,
Когда крепчал мороз,
И становилось тихо в доме нашем…
1979
Зимняя рыбалка
Хорошо смотреть в окно:
Рыбаки на озере.
Их на льду полным-полно.
Часом, не примерзли ли?
Неподвижные, сидят
Все с утра до вечера.
В лунках свой полощут взгляд.
Делать, что ли, нечего?
А морозец небольшой,
Солнышко куражится.
И за ними — час-другой
Наблюдать мне нравится.
А поодаль от меня
Муж мой рядом с кошкою…
Уж за мной следят полдня,
Как гляжу в окошко я.
1999
Зимой
О, Боже мой! Какая красота!
И каждый день всё новые полотна!
И есть ли где еще,
в других местах,
Чтоб так причудливо узор был соткан!?
Таинственные, лёгкие штрихи
Наносит кто-то на суровый Север.
И хмурый лес — уже не лес,
а веер!
А зори — сами просятся
в стихи…
1999
* * *
Мне снега — не сугробы да вьюги,
А пушистые все одеяла:
Согревали озябшие руки,
Небо — звезд мне охапки бросало!
Перестала вдруг верить я в это,
Хоть и знала — зимою быть чуду!
Воспевала и осень и лето…
Я теперь ждать весну снова буду!
1999
Зимушка
Я укутаюсь в меха,
И пойду по улице.
Нынче зимушка — лиха!
Но не мне — сутулиться!
Хоть в мороз какая стать!?
Чай, уже не модница…
Мне б до дома добежать,
Да не обморозиться!
1990
Зимнее чудо
Какое-то сплошное кружево
Деревьев, фонарей, домов…
Не слышно медленных шагов,
Лишь провода гудят простуженно.
Я в царстве хрусталя причудного
Стою, не в силах угадать:
За что мне эта благодать?
Как оказалась здесь?
Откуда я?..
1998
22 февраля
(Панкратов день)
Хуже не придумаешь погоды:
Жжет мороз, и никаких управ!
Вот зима взяла дурную моду —
Под весну показывать свой нрав.
Холод в феврале, да на Панкрата,
Но в душе рождается тепло!
И уже рукой подать до марта.
И — лучи в оконное стекло!..
2000
* * *
В объятиях седого февраля
Зима себя почувствовала слабой.
А под ногами таяла земля…
Ах, как же мало, женщины,
нам надо!
Чуть-чуть тепла —
и всё вокруг светлей.
И кто сказал, что будто
мы несчастны
И холодны…
Мы мягче, мы добрей —
Ещё капризны,
но уже подвластны.
1999
* * *
Бредут, бредут по всей Руси домишки:
Убогие, то вычурные слишком.
Горбатые, кривые, но со спесью —
Не терпят тех, кто с хитростью
да с лестью…
Глядятся в лужи долгими часами.
Что неказисты, понимают сами.
Лукавят, мол, не вышли мы ничем —
Гордятся втайне тягою печей!
И за собой повсюду водят бани…
Свалившись с ног, прикрыв
устало ставни,
Ночами то ли охают, то ль плачут…
И ржавые замки в подолах прячут.
1998
Кашка
Я помню этот запах кашки —
Ее не вижу с давних пор.
Была смешной я первоклашкой,
А кашка — та росла, как сор.
Ах, кашка, кашка, где тот Сашка?
Нарвал с поляны он букет,
И преподнес в своей фуражке.
Прошло несчетно много лет…
Прости, в тот миг я оскорбила
Тебя и Сашку — навсегда.
(А сколько мне тогда и было?)
Да не забуду — вот беда.
1990
* * *
Рябь озера
резвилась с ветерком.
Кусты шиповника
у берега стояли,
Смеясь задиристо,
верхушками качали,
Себя увидев
в зеркале кривом.
1997
* * *
Зеркальным озером кусты поражены,
На красоту его не наглядятся!
А я смотрю, не в силах
оторваться.
Как ослепительно они
отражены…
1995
Чечки
Чечками в детстве мы
называли осколки красивой
посуды, найденные где-то.
Мыли чечки на крылечке,
Украшали ими двор…
У Бадьи (как будто печки)
Заводили разговор…
Так хотелось взрослой жизни,
Чтоб при всех напудрить нос…
И осколок с красной вишней
Витька мне тайком принёс.
…Чашку я на днях разбила
С вишенкою под каймой.
Черепки её сложила
Я в платочек кружевной.
1987
12 апреля
Я помню тот день, день весенний,
Мы в классе сидели тогда.
Кончался урок предпоследний
И был то ль четверг, то ль среда…
Хоть что-то запомнить пытались,
Глаза — те глядели в окно.
Нам “шарик земной” был не в радость —
Мы скучно вертели его…
Мирились с полученной “двойкой”,
Зевали, вздыхали тайком,
И все одного ждали только —
Звонка. Всё кончалось звонком.
И так, мы сидели считали
Ещё пять минут, ещё пять…
Кого-то к доске вызывали,
Кому-то грозили опять…
Но вдруг в коридоре, за дверью,
Раздался пронзительный свист —
Привстал наш учитель, мы тенью
Всем классом за ним поднялись:
“Узнай, что случилось там, Саша!..”
Но Фокин тут дверь распахнул
И крикнул: “Да в космосе НАШИ!
Туда космонавт наш махнул!”
И тут ни звонка, ни урока…
— Когда? Кто такой? Где сейчас?
Фамилию помнишь хоть, Фока?
— Забыл… — дружно ахнул весь класс.
— Ну, вспомни фамилию, Фокин!
Фамилию знать бы его!
— Ребята, да вроде Сорокин…
Ну, что-то навроде того… —
Ведь главное — ПЕРВЫМИ стали!
А кто — еще сможем узнать…
— Ура! братцы, вспомнил, Гагарин!
— Га-Га-РИН! — мы хором кричать…
В те дни ликовали и пели
Все. Толком ещё не поняв,
Куда и зачем полетели,
И кто он такой — космонавт…
Но, то, что он был нашим парнем
Смирило немало врагов…
И слово простое “ГАГАРИН”
В те дни было — главным из слов!
Полётов с тех пор
было много.
И космос вошёл уже в быт.
Нам есть чем гордиться —
Дорога —
путь в космос —
был нами открыт!
1980
Косила травы я
Косила травы острою косою.
И поливала незабудок куст.
Топтала кошевину я ногою,
И слышала осоки сочной хруст.
От запахов покоса я пьянела,
И от усталости валилась с ног.
И невесомым становилось тело,
А на глазах всё рос душистый стог…
…Умчались ветры. Годы отшумели.
Я на балконе выращу цветок,
И зелень посажу, растёт хоть еле,
Тем паче дорог каждый стебелёк.
За городом я слёз своих не скрою.
И мне осока навевает грусть…
Зачем косила травы я косою?..
Ведь поливала ж
незабудок куст…
1998
Как тыщу лет тому назад
В огромных шапках горделиво
Стояли кедры-старики.
Опушку солнце осветило,
И ели сбросили платки.
И прихорашиваться стали:
Реснички кверху, томный взгляд.
И кедры их не понимали,
Как тыщу лет тому назад!
1998
Март
Топорик: “тюк-тюк-тюк…”,
Чурбан круша…
И солнца рыжий круг…
Поет душа!
Замедлив шаг, иду,
Куда спешить?
…А платья — раз в году,
Но надо шить!
1998
Весна
Капель торопит вновь уход зимы.
Кап-кап, кап-кап…
Весна всё ближе, ближе…
И солнце снег, причмокивая,
лижет,
А ветер, сбросив с ног своих
пимы,
Летит, легко взмывая к облакам,
Смеясь, сбивает шапки
с мудрых сосен.
И я, забыв, что мною правит осень,
Лечу за ним. И будь, что будет
там…
1998
Две весны
Ах, сколько красок для души и глаз!
Сирени цвет, и яблонь белоснежных.
Ласкает взор наряд вишневый нежный.
О, южный ярко-солнечный пейзаж!
…А я на Севере тепло зову!
Проталинка смеется — мне забава!
Детишек
говорливая орава
Заметила идущую весну!
Но я ее не вижу.
Только воздух
Чуть колыхнулся,
пропуская луч,
По-летнему вспорхнула стайка туч,
И как в стихи
я вчитывалась в прозу…
1997
* * *
Кричат пронзительно
проталинки весны
О синем, разгулявшемся
Апреле.
Во мне запели сразу
все свирели.
И эту музыку, журча,
ручьи несли…
1988
* * *
На моих глазах
взрослела почка —
Той березы малое дитя.
И однажды… Выдала листочек.
Ровно в полдень,
всех с ума сведя.
1998
Весенний этюд
Росток чуть зелёный гладит удивлённо,
Проклюнувшись утром,
на влажные зерна.
На мир, на меня он уставился тоже,
Да так, что мурашки,
мурашки по коже…
1998
Верба
Расселись на веточках вербных
Комочки пушистых цыплят…
Чарующих,
солнечных,
нежных,
Ласкающих душу
и взгляд.
1998
* * *
Родилась Тельцом я в год Собаки.
Забодать и укусить могу.
Если приключилась рядом драка —
Все равно обидчика лягну.
Через все лазейки, щебня груды
Приведут домой меня пути.
Без ошейника и без цепи
Возле конуры бродить я буду…
1998 г.
Ледоход
Ещё вчера баржой огромной
льдина шла,
На ней вороны в чёрном
восседали…
Куда плывут —
они лишь только знали…
И вот бурлит река,
остатки льда круша.
1997
* * *
Мне пьяниц горьких жалко
всякий раз,
Когда я вижу их у подворотни…
Без гордости, достоинства и плоти.
Одна душа… и та — слезой из глаз.
Беспечные, беспомощно смеясь,
Трясутся в подростковых одежонках.
Жизнь засосала… Втёрла щепкой
в грязь.
Из бездны той глядят глаза ребёнка…
1998
Иван-чай
Иван-чай, ну, а где твоя Марья?
Отчего ты гуляешь один?
По лугам, пустырям да окраинам…
Ты скажи, чей ты муж?..
Чей ты сын?..
Как ты стал одиноким бродягой?
Что качаешь, трясешь головой?..
Кто хмельной опоил тебя влагой?
Знать, ничей ты,
коль каждому свой…
Но, сыновней любви не истратив,
По весне снова рвёшься домой.
И Земли старой рваное платье,
Как дитя, прикрываешь собой.
1998
Природа Севера
Природа Севера строга,
Таинственна и величава.
Далекий горизонт качает
Волной безбрежная река…
И морем нас не удивить:
Мы большего хотим от моря,
На пляжах заскучаем скоро,
И вновь о Севере грустить:
Не будят пальмы чувств у нас,
А ночью вдруг сосна приснится:
Дрожат зеленые ресницы,
Прозрачная смола из глаз…
И незабудок нежных куст…
Он, может, не сродни пионам,
Но все ж по северным законам —
Цветок поменьше будет пусть…
Чтоб сердце сладко замирало
От затаенной красоты,
От этой чудной простоты:
Все смотришь,
и все мало, мало…
1986
Небеса
Мне в эти голубые небеса
Смотреть, смотреть —
да все не насмотреться.
Бывают же на свете чудеса —
Все смолкло,
только гулко бьется сердце. —
Оно и я — ушли от суеты.
Так высоко! — Что в дымке затерялись…
А там, внизу —
песок,
трава,
кусты…
И все невзгоды —
там,
внизу, остались.
1996
* * *
А родина моя такая малая.
Над Сосьвой возвышается холмом.
К подножию склоняюсь я усталая —
Ах, наконец-то я вернулась в дом…
А родина моя такая малая:
По улицам по утренним пройдусь,
И сяду у раскидистого тала я…
А это ведь и есть родная Русь!
А родина моя такая малая…
Вот церковь — и нет облачка над ней,
Белеет над рекой…
И увидала я,
Что стало с ней в Берёзове светлей.
2001
* * *
Угли пышут жаром;
Охают и шают.
Их совсем недаром
Я клюкой мешаю:
Жду, а вдруг да пламя
Снова забушует…
Или это память —
Память ворошу я?..
1995
Лампа керосиновая
К чему бы это, — я спрошу у вас —
Такое может в наши дни присниться?
Как будто все легли. А мне не спится.
Я к лампе подхожу — зажгу сейчас…
Нет коробка, ищу его везде.
Я тороплюсь — сейчас проснусь конечно,
Сержусь, что спичек не бывает вечно,
И плачу я от жалости к себе. —
Вновь не везет! И керосин в ней есть,
И надо, надо до обиды мало:
Чтоб пламя так, как в детстве, заплясало,
Стекло ещё бы чем-то протереть…
От поисков напрасных я устала —
Проснулась. Вижу — спички на столе.
Я вспомнила,
что снилась
лампа мне.
1986
Кедр
Набекрень сдвинув шапку,
кушак развязав
Так, что полы зелёные хлещут,
Кедр гуляет по лету,
чуб кверху задрав,
Да затылок иголками чешет.
Его осень, спешащая так,
не страшит:
Всё возьмёт он от жаркого лета.
Ведь не зря в каждой лапе
по шишке лежит.
В каждом ядрышке — капелька света!
1998
Берёзово
(Песня)
Старый поселок над светлой рекою,
Как мне тебя не любить…
Годы идут, ты повсюду со мною,
Как талисман на груди.
Знойный поселок, где в белые ночи
Сон не приходит опять…
Белые ночи, синие очи,
Только бы вас увидать.
Припев: Берёзово, Берёзово,
Все вечерами в розовом,
Все вечерами в розовом
Стоишь на берегу.
Тебя таким, Берёзово,
Розовым, берёзовым,
В сердце берегу.
Скромный поселок рабочий и тихий
Стал неспроста знаменит,
Сердце великих сибирских открытий
В нем, не смолкая, стучит.
Всюду растут этажи новостроек,
Чтобы дать нефть и дать газ…
И, словно мать, молодеет поселок,
Ими любуясь, гордясь.
Припев: Берёзово, Берёзово,
Все вечерами в розовом,
Все вечерами в розовом
Стоишь на берегу.
Тебя таким, Берёзово,
Розовым, берёзовым,
В сердце берегу.
Град свой старинный на карте найду я,
Точечкой мне он мигнет.
Скажет: — Все верно, сколько не думай,
Счастье лишь здесь тебя ждет.
Где б ни была, я вернусь хоть под старость
В край, где березы шумят,
А вечерами, снимая усталость,
В Сосьву родную глядят.
Припев: Берёзово, Берёзово,
Все вечерами в розовом,
Все вечерами в розовом
Стоишь на берегу.
Тебя таким, Берёзово,
Розовым, берёзовым,
В сердце берегу.
1978
Неизвестный солдат
Березянам,
без вести пропавшим на войне
Мне солдат неизвестный до боли знаком —
С пожелтевшей глядит фотокарточки:
Руки мирно лежат на коленях его —
Две большие усталые ласточки.
А в глазах светит радость… и вроде испуг —
Знаю, камера в этом виновна.
Перед нею робели, снимались не вдруг,
Оттого и пробор ровно-ровно…
Он и думать не мог, (а кто ведал о том?),
На века замирая для карточки:
Никогда, никогда не вернутся в свой дом
Эти две присмиревшие ласточки.
И его не согреет ни в зной, ни в мороз
Даже вечный огонь на могиле…
Из альбома встает он уже в полный рост,
Все пронзительней взгляд, только тише вопрос:
Вы меня узнаёте, родные?..
1979
* * *
Растворилось время
Плисовых жакеток:
Время бабы Мани,
Время Нюр и Луш…
Многоцветье клипов,
Ярких этикеток —
Заселяют нынче
Все пространство душ —
Ланей длинноногих,
Образ чей печален…
Оттого, что взгляд их
Ищет горизонт:
Там, за ним,
по слухам,
О любви — мечтали…
Там, за ним,
как будто,
Солнышко живёт…
2002
Детство
Черного хлеба кусок,
Кринка с парным молоком,
Ягод лесных туесок —
Солнцем пропахший наш дом.
…Детство ушло босиком
В платьице синем, как взгляд,
К речке спустилось с ведром —
И не вернулось назад…
1997
Сыну-солдату
Я пришлю тебе листик рябины,
Пусть напомнит о родине он.
Там, от дома вдали, на чужбине,
Пусть приснится тебе детский сон:
О друзьях, с кем в “войнушку” играли,
О реке, о тропинке в саду…
Если слезы приснятся — беда ли,
Я ведь рядом, беду отведу.
Пусть приснится та старая школа,
Где остался смех ваших ребят…
Детство кончилось. Кончилось скоро,
Но его-то и помнит солдат.
…Я пришлю тебе листик рябины.
Той рябины, за нашим окном.
Пусть тебе он напомнит, родимый,
Всё о родине. Всё о родном.
1988
88
* * *
Мне никто не докажет,
Что жила я в застое.
Даже, если укажет
На пальтишко простое,
На единственный свитер,
“Прощай, молодость” — туфли,
Что не знала я “Биттнер”,
Что скопила — всё рухлядь…
Я пальто тем гордилась,
На свиданья ходила.
В свитерочек рядилась
И подружек дивила.
И меня в одеянии,
Может, правда, простом,
Полюбил он отчаянно!
И назвал “золотой”…
1995
Август
На лежалых на мхах серебристых
Россыпь брызг дождевых тут и там.
Воздух свеж. По зелёным листам
Бродит свет молодой, золотистый.
И никак не надышится лес,
Поднимая вверх кроны деревьев.
А птенцы из-под маминых перьев
Всё глазеют, глазеют окрест.
…Заяц, вздрогнув, вдруг дал стрекача,
Так присвистнула звонко пичужка.
Рассмеялась лесная опушка.
И брусника пошла хохоча…
1998
Осень
Я с осенью о возрасте печалюсь.
Грущу, жалею об ушедших
днях.
И в платья веселее одеваюсь,
В которых красовалась
я в гостях.
Не ведаю — мудра ли я?
Хитра я?
Что ярко-красным губы обвожу.
И, золотистым локоном играя,
У берега задумчиво брожу.
Да с осенью о возрасте
печалюсь…
1998
“Маленький цветок”
Конторский стол,
Тоскливый зимний день.
И за стеной приемник
Выдал новости.
Затем,
перемахнув через плетень,
Букет из песен
Преподнес, как водится…
И вдруг — Бише,
И “Маленький цветок…”
Дней отшумевших
Расступились кущи —
Пронзил меня
Давнишних линий ток,
Которые тянули наши души…
2000
* * *
Когда-то на Руси женщины
своим любимым говорили
не “люблю”, а “жалею"…
Я север не люблю — жалею.
Печалюсь я о нём, болею,
Пою о нём. И за него стыжусь.
И сокрушаюсь. И опять горжусь.
Вновь от него куда-то
убегаю…
И жду, когда его снега растают.
Но чаще всё о нём я говорю,
Вернуть меня к себе его молю.
…А возвратившись, вижу уток стаю.
К брусничному кусту я припадаю.
И розовый закат глотками пью…
И белизну ночей его терплю,
И мошкару, и солнечное пекло,
И пней замшелость, и остатки пепла.
И вновь, как струны, нервы
я треплю,
Что Север ненавижу и люблю.
Печалюсь я о нём, болею.
Стыжусь, горжусь! Боюсь,
жалею…
1998
Берёзово
Зреет ягода. Темнеют ночи.
Солнце катится за горизонт.
Я хочу, хочу увидеть очень,
Как Берёзово моё живёт.
Как стоит порою предосенней
В дымке, провожая теплоход…
В отблесках зари, зари вечерней
Нежно заалея, расцветёт…
Бросит взгляд родной, помолодевший
На Вогулку, травы за рекой…
До воды — тяжёлой, потемневшей —
Разрешит дотронуться рукой…
Всеми красками вновь
вспыхнет осень.
И, зардясь, по улицам пойдёт…
Я хочу, хочу увидеть очень,
Как Берёзово моё живёт.
1999
На покосе
А луна, как в детстве бабка,
Улыбалась мне беззубо.
Причесавшись гладко-гладко,
Избежать чтоб пересудов.
А потом взглянула строго —
Тень на лико набежала…
Я, в угоду ей, осокой
Косы русые связала.
1998
Провинция
Провинция — мне бабушка родная.
Стоит в платочке пёстром у ворот.
Не выспавшись как следует, зевая,
Всё крестит, крестит старая свой рот.
Провинция — мне бабушка родная.
Накормит и напоит, и поймёт.
А в праздники с частушкой, озорная,
Забыв про всё, умчится в хоровод.
Провинция — мне бабушка родная.
Я так похожа на неё, до слез:
Копна волос струится золотая,
И синий взгляд, и вздёрнутый мой нос.
1998
На стыке веков
(На родине предков)
Ромашкой пахнет за сараем,
Охаживает шмель цветок…
Себя без родины — теряем.
Так важно свой найти исток.
На солнце гвоздь обрел обличье,
Его еще вбивал мой дед.
И кто сказал, что будто нынче —
Ни родины, ни предков нет?..
Пусть на дворе лихое время,
И век сменяет новый век —
Укроп роняет в землю семя,
Еще чуть-чуть и ляжет снег…
2000
* * *
Хотите иль нет, а я ваша.
И вы, березяне, мои.
Твердят, есть места и покраше.
Да только еще есть — свои!
И, что мне поделать с собою,
Всю жизнь из Берёзова рвусь…
Но вновь исхожу я тоскою,
Как только чуть-чуть обживусь.
И Сосьва мне кажется шире
Любой полноводной реки.
И Вайсовой ближе нет в мире.
Вогулка, Любим, старики…
Тропинка к реке вниз под горку —
Чуть спустишься — лодок ряды.
Здесь бегала в детстве ребенком,
Вдыхала я запах воды.
Вдыхала, вдыхала, вдыхала,
Глаза закрывая, кружась,
Я воздух родного причала,
То плача, то громко смеясь…
Так,
словно вдруг тайну узнала
Горячего летнего дня…
А Сосьва куда-то бежала
С оглядкою все на меня…
1990
* * *
Светлой памяти хирурга
Владимира Ивановича Берсенева
Березово скорбит. Скорбит и плачет.
Ушел из жизни лучший человек.
Для каждого из нас он столько значил!..
И вдруг прервался времени разбег.
А было лет отпущено так мало…
Родился он, чтоб жизнь других стеречь.
Не зря имеют общее начало —
Березово. Берсенев. И беречь.
Он счастье раздавал — и не иначе.
Он сделал чище наш двадцатый век.
Березово скорбит. Скорбит и плачет.
Ушел из жизни лучший человек.
1996
Фаина
Фаине Артемьевне Яковлевой,
детскому врачу.
По деревянным тротуарам
Впервые шла поселком старым,
Как по столице, по Неглинной,
Девчонка с именем Фаина.
Приезжую своей признали,
Всё в ней!.. — делились березяне, —
Когда такой вот доктор рядом,
Проходит боль, лекарств не надо…
И стала Фая знаменитой.
Среди сельчан она — элита,
Но вовсе не высокомерна,
Любима всеми — это верно!
Все сорок лет.
Все, как и ныне.
Дождливым днем и утром зимним
На помощь к детям, с божьим даром,
Спешит она поселком старым.
1999
Свадьба золотая
Зое Лаврентьевне и
Станиславу Алексеевичу
Ледовских
У нас в поселке свадьба золотая
Двух самых верных, любящих людей.
И снег, подобно лебединой стае,
Кружится над Берёзовом весь день.
И чистотой своей тревожа душу,
Как в юности ложится на ладонь.
О, как он долго этой паре служит!
Но также молоды — она и он…
Летят, летят снежинки, чуть мерцая,
И погасить их белый свет нельзя!
Сегодня свадьба, свадьба золотая
Двух самых неразлучных березян.
2000
Наш учитель
Георгий Дмитриевич Добровольский,
Он жил возле центрального моста.
И домик был его совсем неброский —
Лишь летом полыхали три куста
Шиповника, гасили их ромашки…
На подоконнике — гортензий хоровод…
Приезжим, что со взглядом нараспашку,
Учитель, — говорили — здесь живёт…
А что с войны он смотрит так печально,
Мы, ребятня, не ведали о том.
Но каждый знал, порой озорничая,
Что нет его добрее никого.
И напоказ он не носил медалей…
Болтали, был богат его отец.
Мы, возмущаясь, недоумевали:
Наш физик!?. Да какой же он купец?
Историю Берёзова как знает!
Сам делает немало для него.
А кто нас фото делу обучает?!
И заставляет “видеть далеко…”
Георгий Дмитриевич Добровольский,
Он на буржуя вовсе не похож:
Ну, был бы не высоким он — а толстым…
Иль, скажем, бы других не ставил в грош. —
Тогда еще могли подумать, может…
А так, бросайте врать вы, наконец.
Он — наш учитель. Да таких — побольше!
Придумают — берёзовский купец…
1997
3-4-627[3]
Он был градом. Он крепостью был.
Он России историю делал.
Разгорался вокруг него пыл;
Его мазали дегтем и мелом…
Вновь стыдили — фасадом домов,
Поднимали на смех тротуары:
Столько новых вокруг городов —
И пора избавляться от старых…
Устоял,
к удивлению всех!
Оказались пустыми прогнозы.
3-4-627 —
это номер планеты “Берёзов”!
1999
* * *
Kак живётся в космосе, Берёзов?
Поутихли над тобою грозы,
Стороной идут метеориты?
Звездный свет твой от меня сокрытый;
Только взгляд мой вновь прикован к небу,
Ты скучаешь там, наверное, по снегу…
2002
Пароходные гудки
Поздней осенью протяжны
Пароходные гудки,
Так тоскливы,
что однажды
Разревусь я у реки…
Разревусь у обмелевшей,
У притихшей и седой…
Оттого ль, что постаревшей
Возвратилась я домой?
Только пристани перила,
Не сдержусь и — обниму.
То, что в памяти хранила
Я увижу наяву…
Ах, Берёзов, кто же знает —
Там ли лучше, нас где нет?
За протокой исчезает
Мачты белой силуэт…
Поздней осенью протяжны
Пароходные гудки,
Так родимы,
что однажды
Разревусь я у реки.
2000
* * *
Не за водой, а по воду
Ходила с коромыслом.
Не по причине — поводу —
Речной воды напиться.
Не расплескала капельки
С бадьи — что с левой, с правой.
А то, что слезы капали —
То их святое право.
Не за водой, а по воду
Ходила с коромыслом.
С мечтой — ходить по городу —
С такой большой и чистой…
1999
Начальная школа
Я, запрокинув голову, подолгу
Стою, держась, со страхом в небе кануть.
И в вечность уношусь — там черный полог
С фольгой нашитой в Новый год натянут.
Там живы все — учителя, директор
И тетя Маня со звонком играет…
А в коридоре елка на три метра
Лежит, и слышно, как она вздыхает.
1996
* * *
Ах, зима, ну кто тебя придумал?!
То был, конечно, русский человек!
— Вот лошадь есть и сани… — он подумал.
— Так пусть же будет на земле и снег!
1970
Школа моя
А моя деревянная школа
Только в памяти нынче живет.
Я хожу по ее коридорам
Иногда… И всю жизнь напролет.
Там на окнах зеленые шторы
Врачевали обиженный взгляд…
И бубенчик в руках бабы Доры
Безоглядно спасал всех подряд…
Нам ранимое время досталось:
Ложь друзей — нестерпимая боль.
А любовь, обязательно — жалость,
И за партой одной…
Оттого ль
Я люблю, когда пахнет краской:
Вновь сентябрь — и мы входим в класс,
Там всегда помогали подсказкой.
И родители были у нас…
1998
Березов, тот самый Березов…
Случайно услышанный спор о
планете “Березов''
— А это не тот ли Березов,
Где как-то нашли первый газ?
— Там, дурень, медведи, морозы.
Недаром к ним сослан был князь…
— Я слышал поднялся поселок,
У них на дворе — “ренессанс”.
Истории мелкий осколок
Отмыли — чистейший алмаз!..
Не миф ли — провинция в звезды?
Россию будил он не раз! —
Березов! Тот самый Березов,
Где Сосьва.
Где Меншиков…
газ…
1999
* * *
Как низко небо надо мной…
Здесь близко небо.
Вернулась я к себе домой,
Путь легким не был.
Сквозь расстояния, года
Земли кусочек
Мне вспоминался… и всегда
Огромным очень.
Стою час битый на яру —
Кедрач в тревоге…
— Я ненадолго, — говорю —
Мне по дороге…
Упала шишка в ноги вдруг!
Что ломоть хлеба…
Виски сдавило, не могу —
Так низко небо…
2000
* * *
Кто воспоет тебя, мое Березово,
Кто, как не я, не он и не они?..
Ты исходило все дождями, грозами,
Лишь ты средь многочисленной родни.
Когда я улетала вновь беспечная,
Отростком оторвавшись от ветвей,
В чужие дали, дали бесконечные,
Где знало ты, что нет моих корней.
Кто воспоет тебя, мое Березово,
Кто, как не я… Ты — мой святой родник.
Я перестала жить былыми грезами —
Зовут,
зовут меня твои огни…
1990
Примечания
1
Вид Берёзова со стороны Сосьвы запечатлел худ. Т. Кеннигсфельд во время экспедиции с астрономом Ж.-Н. Делилем в 1740 г.
2
Детская игра, через которую можно было узнать, кто кому нравится…
3
34627 — порядковый номер планеты “Berezov". Названа в честь сибирского города, основанного в 1593 году, расположенного на реке Сосьве. Утверждено в июле 1999 года. (Газета “Новости Югры", № 79, июль 1999 г.)
Сборник стихов «Из Берёзова я…», поэтесса Екатерина Пионт, посвятила своей «малой родине» поселку Березово, где родилась и провела свое детство.
Екатерина Пионт
Из Берёзова я…
Посвящаю внукам:
Инге, Анастасии, Софье, Александру
Дома
Мне вчера позвонили из дома
И сказали: “У нас тает снег.
А капель не смолкает…” И снова
Бубенцом зазвенел детский смех!..
Я представила дом над рекою:
В буераке ручей зашумел.
Тротуары запахли весною,
И уроки прогуливал мел…
И коровы протяжно мычали.
И разлегся на солнышке Джек.
И вороны летали, кричали.
С крыши кто-то сбрасывал
снег…
1978
Я в Берёзово утром приеду
Я в Березово утром приеду,
Только птицы проснутся в саду.
И, кивая пре теплому лету,
Я по улицам детства пойду.
Тротуаров родимых полоски
Вновь и вновь растревожат мой взгляд,
Обнажая последние доски,
Вдруг заохают и заскрипят:
Они вспомнят меня молодою,
Вспомнят девочкой, дочкой еще…
Как когда-то коснусь их ладонью,
И скажу: — будет все хорошо!
Я приеду в Березово утром.
В ранний час загудит теплоход,
В честь мою,
мне покажется, будто,
И за Войсковой солнце взойдет.
1998
На трех холмах
На трех холмах, как на семи,
Стоит Березов горделиво.
Ты голову пред ним склони,
Уже за то,
что словно диво —
Он появляется вдали,
Средь вод бескрайних,
жадный остров…
(Им восхищался сам Делил[1],
Чудак из Франции…)
Непросто,
Рисунки делались с него:
То садом… в дымке каравеллой
Град представал в них. Высоко
Измывался берег кручей белой.
Так было триста лет назад…
Березов — все у той дороги:
Едва узрев еще с протоки
Его —
не отвожу я взгляд…
2002
Танго Строка
Солнце, как огненный шар,
Будто куда провалилось.
Медленно вытек весь жар,
Еле земля остудилась.
Я босиком шаг шагну,
Чуть подминая осоку.
Встретив кувшинку — одну,
Вспомню напев танго Строка…
Лодка в причале стоит.
Ждет своего пассажира…
Речка, намаявшись спит.
Тишь и покой — на полмира.
1998
Картина детства
Защемит снова сладостно сердце,
Лишь услышу гармошки напев…
Будто мама вошла,
скрипнув дверцей,
Осторожно вздохнула, присев…
Брови сдвинул отец напряженно,
Словно что-то вдали увидал…
Дядя Вася, клонясь, отрешенно
На трехрядке играл и играл…
1998
А я люблю, когда цветет картофель
А я люблю, когда цветет картофель!
Бесхитростный светится лепесток —
То розовый, как детский ноготок,
То голубой… Смотри, расцвел картофель!
Я эти звездочки, для красоты,
Ребенком ставила в стакан с водою.
Мне говорили: “Да в уме ли ты?
Картошку портишь. Это ж не цветы!
Беда с тобою…”
И вот теперь чуть их коснусь рукою,
И — чудо! Возвращаюсь в отчий дом.
В нем так же все! О, как все так же в нем!
Смеешься ты: “Жарки есть за рекою!
И васильков полным-полно кругом…”
А я люблю, когда цветет картофель!
1990
* * *
Прибегала к реке босоножкой,
Там гуляла я лунной дорожкой…
Каждой ночью, в двенадцать часов,
Дверь отец запирал на засов.
Я спешила домой по тропинке.
У крыльца, обувая ботинки,
Я о туфлях хрустальных мечтала…
Я тогда еще сказки читала.
1996
Скажи мне, лес…
А лес — что резной малахит!
И время его не коснулось.
Сюда я, как в детство, вернулась,
И рада — он крепко стоит.
Здесь свили жилища свои
Навеки скворцы, да вороны…
Ночами разносятся стоны
И вздохи какой-то совы…
Мне тоже по нраву — грустить.
Я дочь деревянного дома.
И держит меня с ним — истома…
Скажи мне,
мудрейший,
как быть? —
Хоть выглядит дом молодцом,
Тоской от него нынче веет.
Мне страшно, вдруг он постареет —
Как стало однажды с отцом…
1995
Мой отец
Светлой памяти моего отца,
Лаврентия Трифоновича
Мой отец стал плотничать подростком.
Сорок лет он с топором, с пилой…
Карандаш за ухом, папироска…
И четыре класса за спиной.
Жил в фуфайке. Без обид и злости.
“А меня не спутает никто!”
И на праздник, собираясь в гости,
Надевал суконное пальто…
Признавали — был других мудрее.
И в руках его “кипело” все!
Как он танцевал кадриль!.. Умел он
Подлецу сказать “подлец” в лицо.
…Выходил из дома утром ранним —
Будто вижу я его теперь, —
Нес он гордо ящик деревянный,
Как иной — увесистый портфель.
А дома, что строил он на счастье
(Сколько лет с тех пор уже прошло!),
Все стоят.
Как он же — коренасты.
И стоят надежно,
хорошо.
Мой отец был — плотник.
Он был мастер.
1979
Мама
Светлой памяти моей мамы,
Агриппины Григорьевны,
доброй и терпеливой.
Слов громких мама не произнесёт.
Она их, кажется, не знает вовсе.
Улыбки не готовит наперёд,
Но кто зайдёт к ней в дом —
тот будет гостем.
Слова у мамы очень уж просты:
“Садитесь, ешьте…”, “не гуляйте долго…”.
А поругает, тут же и простит.
Утешит: “В ссорах, дети, нету толка”.
Слова у мамы вовсе не сложны:
“Даст Бог, всё будет хорошо, увидишь…”
И только скажет: “Грамотные вы”, —
Когда её вдруг сгоряча обидишь!
Слова у мамы вроде бы просты…
Но слово каждое так много значит!
И столько в них тепла и доброты,
Что верится — не может быть
иначе.
1978
* * *
А бывало, мы с мамою
Дров сухих занесём —
И любуемся пламенем.
Говорим… о своём…
…Стонет ветхая ставенка,
Не растоплена печь…
Каюсь все, что не ставила
Я во здравие свеч.
1998
Последняя встреча
Шаль набросив на плечи,
Мама вышла проститься.
Лишь до будущей встречи,
Стала тихо молиться…
Да меня всё крестила:
“Долетела бы только”.
И осталась былинкой
На весеннем пригорке.
Уезжала легко я.
(Мама в том постаралась).
Не предчувствуя горя,
Всю дорогу смеялась…
Не простилась я толком —
Только в этом весь ужас.
Снилось мне ещё долго,
Будто я оглянулась…
1999
Учительница первая моя
Светлой памяти
Сары Иосифовны Новицкой
Учительница первая моя
Входила в класс, как в сказку входит фея.
Вставали мы, дыханье затая,
И на неё во все глаза глядели.
Казалось, неземной была она.
А ворот платья словно снег был белый.
И инеем светилась седина…
Всё было строгим — до кусочка мела.
Пред нею преклонялась детвора.
А взрослые в ней видели богему.
О, та послевоенная пора —
Фуфаечек испытанное время…
Раз, в Женский день, с родителями мы
Подарок ей искали всей оравой.
Лишь шёлка белого купить смогли
На кофточку. На больше не хватало…
А через день настал конец зимы,
Кусочки шёлка нам глаза слепили:
В подарок от учительницы мы
Воротничок желанный получили…
Забыла теоремы, басни я,
Но помню ясно день весенний давний.
Учительница первая моя
Урок преподала нам самый главный.
1987
* * *
Мне вчера приснился лёгкий сон:
Стало впору платьице в горошек.
Тот кармашек… Был на месте он!
Мама шла с ведром… (меня моложе).
Из сарая шла она к крыльцу,
Через двор, заросший сплошь травою,
Подошла весёлая к отцу…
Как они смотрелись рядом
двое!
Мне никто калитку не открыл —
Я не доставала до затвора.
Потянулась из последних сил…
Но звонил будильник — до упора.
Мне ещё минут хотя бы пять,
Чтоб увидеть вновь родные лица…
О, как сладко, сладко вспоминать
То, что может вовсе
не присниться.
…Детство, как из кринки молоко
Вылилось. Развеялись осколки…
Воскрешаю в памяти окно
В доме нашем…
Отворяю створки…
1999
Наши родители
Родители наши, как рано,
Родные, уходите вы…
А мы вас когда-то случайно,
Быть может, обидели мы…
Но вы лишь одни нам на свете
Прощали легко все грехи. —
Мы молоды были. И лето
Кружило вовсю у реки…
И вдруг, вы ушли, не простившись,
Навеки покинули нас…
А мы,
мы, слезами умывшись,
Все просим прощенья у вас…
Уже за спиной моё лето.
И жизнь порой давит, как жгут.
Я знаю. Я чувствую это —
Они нас и там берегут.
1997
Валенки
А в октябре вновь валенки
Отец нам покупал —
Своим дочуркам маленьким
Торжественно вручал.
В мешке холщовом вечером
Домой их приносил,
Так ждали этой встречи мы,
Что не хватало сил.
С утра в окне маячили: —
Дорога, поворот…
Пробил тот час назначенный,
А папка не идет…
Как сладко ожидание!
Родимый силуэт —
За длинным серым зданием…
Прошло так много лет,
А миг все этот помню я:
Мы, трое, у дверей —
Глаза сестренок томные,
Скрип снега во вдоре…
1999
Репа
Репа парилась, как в бане,
В русской старенькой печи.
Становясь круглей, румяней —
То-то жар ее лечил!
Отпыхтелась, отдышалась
И на блюдо улеглась…
Хороша, свежа — на зависть.
Вот какая удалась!
От неё меня воротит —
На дух не переношу.
А отец довольный ходит:
“Объеденье, вам скажу!
Ну, жена, ну, угодила!
И не надобно конфет.
Гляньте, дочки, эко диво —
Слаще репы фрукта нет!..”
1997
* * *
Вот и всё.
И зима наступила.
Или не было лета совсем?
Распушив свои белые крылья,
Снег летит. На часах ровно семь.
Как-то сразу вокруг стало просто —
Словно праздник из детства пришел:
И на стенах искрится известка,
В доме, как никогда, хорошо.
2000
Кума
Кaк будто посходили все с ума:
Худеют да калории считают.
Жиры в себе какие-то сжигают.
А у меня — толстющая кума!
Три юбки “навздевала” — этажи!
Поверх жакета шаль с кистями, в розах.
Бояться ей рождественских морозов?!
Крещенские не схватят — эка ширь!
А щеки так рубином и горят!
И дух здоровый от нее исходит!
Красавицей веков ее находят.
“Кустодиева дама…” — говорят.
2000
Рябина
Зa окном тьма чёрная.
Рано поутру.
И рябина сонная
Тянется к стеклу…
Веткою замёрзшею
Постучит в окно,
Спросит у прохожего
Скоро ли тепло?..
Ягоды рассеяла,
Будто как на грех…
И стоит растерянно
На виду у всех.
1998
* * *
Загадочный узор
мерцающих снежинок…
Мороз разрисовал окно.
А может ночь?
Как удивительно они похожи
в точь
На те, что за окном вчера кружили…
1998
Меня вспомнит…
Меня вспомнит когда-нибудь
берег высокий,
И забор, в землю вросший,
и кустик осоки.
Меня вспомнит дом отчий
у самой дороги,
Вспомнит ручка дверная и гвоздик
в пороге…
И ворота с радушной щербатой калиткой,
Там, на самом верху, сжалась
надпись улиткой.
Отцвела, постарела, но всё же — живая.
Он её написал, навсегда уезжая…
Мой отец посмотрел на меня
тогда строго.
Только доски меняя, он слов тех не трогал…
Обо мне с грустью вспомнит и мост
буерачный —
По нему уходила я в день этот мрачный.
Он один видел страх мой
и слёзы украдкой
(что оставили след на скрипучей брусчатке…),
Покидала когда я, места дорогие,
Зная,
так не любить мне другие…
1979
Акация
“Без сучка и зазоринки”
Был построен наш дом.
Обсуждали прохожие:
“Хорошо, коль ладом…”
Окна с белыми ставнями —
Взгляд пронзительно чист.
В них смотрелась черемуха.
И акации лист…
Этой желтой акации
Мне вовек не забыть —
Он часами, до зореньки
С нею мог говорить:
О хозяйке, чьи волосы
Золотистей цветов,
Только с ней не обмолвиться
Даже парою слов.
И не выйдет строптивая,
И не выглянет вдруг…
Бессердечней, наверное,
И не сыщешь вокруг.
Бессердечней, заносчивей
И холодной, как лед…
До свиданья, акация —
Ее батя идет…
1980
Лапта
А злой не была наша тетка Ульяна,
Но, как ее Зорька “бодуча” была…
Бывало, играем в лапту на поляне,
(Намаялись за день — дела да дела…)
Ночь белая, теплая. Нет и конца ей.
Мальчишек глаза с каждым часом грустней:
А мы перед ними, красуясь, порхаем —
У Верки, пожалуй, коса всех длинней…
И лишь разыграемся, (Федька все водит),
А мяч его вновь в огород угодил.
И сразу тут тетка Ульяна выходит
(И нас караулить хватает ей сил!?.):
“Куда только смотрят родители ваши?
Таких хулиганов с огнем не сыскать.
Над грядками гнусь я, не евши, не спавши —
Побьете картошку — мне что, помирать?..”
И так напролет долгожданного лета:
То тетка Ульяна, то дед Королев.
В нас видела тетка — скончание света.
А дед — не разборчив был в выборе слов…
…Как осенью листья — года отлетают,
Стоит тишина среди ветхих крестов…
Мы вас не забыли. Нам вас не хватает —
Вас — тетка Ульяна и дед Королев.
1990
Детская любовь
А этот мальчишка заметил меня,
Презрительно бросив: “принцесса!..”
С тех пор не прошло и, наверное, дня
Без этого рядом балбеса:
Оторвана ручка портфеля опять!
Подрезаны крылья у банта…
Пусть вызовут в школу разбойника мать! —
Ремня ему, видимо, надо!
Я все своему рассказала отцу,
Когда на собрание шли мы.
Но вдруг по его догадалась лицу
(Смотрела шпионские фильмы), —
Не выдаст он парня, хоть плачь, хоть кричи,
То тайною станет отныне…
И с ним согласилась я: — папка, смолчи!
А все же он очень противный…
2001
Одноклассница
Гляжу на ребятишек из окна,
Как непохожи они друг на друга:
Ликует первоклашка, как весна,
Что лужу — перепрыгнула подруга!
Но ножка подвернулась у самой…
А победительница — рассмеялась!
Я даже на мгновенье растерялась:
Валюшка вдруг предстала предо мной —
Она,
других счастливей быть —
боялась!..
1985
У картины
“Меншиков в Берёзове”.
Утро ли морозное,
Вечер ли
хранит преданья штрих?..
Меншиков в Берёзове.
Меншиков в Берёзове…
То ли причитание,
то ль стих…
1994
* * *
На этом месте ранее стояла церковь,
которая была построена князем Меншиковым
Есть церковь там, на берегу
Старинного Берёзова.
Где с лиственницами в кругу
Шумит кедрач нечесаный.
А под горой течет река,
Чернеют сваи пристани.
И не оттуда ли века
Глядят за нами пристально?
Там бочки грузчики несли.
Мешки на спины ладили,
И золотистые пески
Рукой шершавой гладили.
Там пароходные гудки
Будили ночи белые.
Мещан, торгующих, рядки
Горели клюквой спелою…
Сутулясь, поднимался в храм
Князь Меншиков по лестнице…
Здесь нынче так же по утрам
Окно сторожки светится.
2001
На Вайсовой
Как по Вайсовой плыл теплоход,
Всем посёлком за ним мы следили:
Из окна, кто над Сосьвой живёт,
Кто подальше — на пристань спешили.
Уж по Вайсовой плыл
теплоход…
И когда исчезал на мгновенье,
То слегка волновался народ,
Ожидая его появленья…
А по Вайсовой плыл теплоход,
Мимо зарослей, лебедем гордым,
Всё проходит… И время течёт.
Но я вижу его через годы…
Там, на Вайсовой, вновь
теплоход…
1979
Моя родня
— Лес. Река. Да жёлтый одуванчик.
Вот и всё, чем Север ваш богат. —
Говорил весёлый южный мальчик,
Уезжал к себе, туда, назад.
Лес, река, да жёлтый одуванчик,
Что мне делать? Вы моя родня.
А родню не выбирают — значит,
Вроде не моя и в том вина…
Да о чём? И о какой вине я?
Нет. Скажу я больше и вернее.
Лес. Река. И жёлтый одуванчик
Тебе долго будут сниться,
мальчик…
1974
* * *
Забылись лица, стерлись даты,
В кого влюблялись мы когда-то.
В кого влюблялись — без помех.
Кто не любил нас как на грех.
При встрече заливались краской —
Любовь для нас была та — сказкой…
Прекрасной сказкой без конца,
Не надо свадьбы и кольца,
Лишь только взгляда невзначай —
Ты сказку только не кончай…
А кто ходил за нами следом
Зимой, весной и жарким летом.
Того не замечали даже —
Он был всегда! Как хлеб в продаже…
И лишь потом, спустя года,
Их вспоминаем мы всегда,
Кто про любовь не говорил,
Но нас без памяти любил.
1980
На родине
Ах, эта моя родина,
она меня изматывает…
Гендель
За три дня,
За три дня,
За три дня
Увидала меня вся родня!
А уж я насиделась в гостях!
Что ни дом — то в сплошных новостях.
От своих устаю быстро я.
Вот и манят чужие края:
Сердце меньше мое там болит,
А на родине ноет, щемит…
2000
Берёзов в начале века
Четырнадцатью
керосиновыми фонарями
Берёзов был когда-то освещен.
Свет падал робко тусклыми дворами,
На всех, кто был крещен и не крещен…
На площади народ гулял с гармошкой.
В трёх церквах отпускались им грехи.
И со слезой — совсем не понарошку —
Читал купец Есенина стихи.
2000
Родина моя
Лицом к лицу —
лица не увидать.
Есенин
Вот так и я, чем дальше от тебя,
И дольше нахожусь с тобой в разлуке,
Тем четче силуэт твой, не любя
Быть может, кто-то, правда, позабудет
Черты лица родимого вдали.
Я помню каждый куст твой, ответвленье,
Забор соседа охрою горит,
За ним — рябины белое цветенье.
Тропинка убегает под откос,
За ней ромашки, то гуртом, то реже…
Старик выводит лодку на покос,
Она скрипит, на треть в воде осевши.
Дрова лежат в поленнице, толкни —
Стеной сплошною упадут, не ойкнут.
А вот былинка спряталась в тени
Калитки,
той, которую не тронут…
Я помню каждый, каждый уголок
В родном краю, в местечке на Вогулке.
Любви моей там,
первой,
путь пролег —
И навсегда остался в переулке…
1999
Неужто старею
Неужто старею — все детство тревожит.
И днем наяву, и во сне.
То в платьице в клетку,
то в платье в горошек,
Что были когда-то на мне.
Заявится утром с щербатой улыбкой,
Ну, той, что у Витьки была…
А то вдруг увижу, как в беленькой зыбке
Сестренка когда-то спала.
“А стог в сеновале всегда пригодится,
Без сена-то — плохи дела…”
Слова вдруг всплывут, и запахнет душисто…
Как будто с отцом побыла.
А Сосьва, она по следам так и ходит,
Мне пятки щекочет волной…
На ней только мама меня и находит,
Обронит: — иди уж домой…
1997
Родные пенаты
Приезжие Жорки, Аркашки
Казались умней и видней,
Чем местные Вовки да Сашки —
Не вылезти им из “бродней”.
Не вылезти им из фуфаек,
И с лодкой в обнимку им жить.
А пришлый хоть соткан из баек,
Зато, как умеет любить!..
И взгляд у него веселее.
И где-то “большая земля”,
А, что современней, моднее,
Так с этим и спорить нельзя.
Мы замуж за них выходили,
Объездили с ними моря…
А Вовок и Сашек забыли.
Куда унесли их ветра?
…Вернулась в родные пенаты —
Вся жизнь из одних новостей.
А тот, с кем не знались когда-то,
Теперь средь “высоких гостей”…
И мне, словно фильм прокрутили.
Я в серии первой прошла —
Сыграла я роль, как смогла.
Теперь там герои другие.
2000
Штандэр[2]
При слове “штандэр!” —
мне взлететь хотелось
Вслед за мячом высоко,
в синеву
То ль глаз твоих,
то ль неба, не пойму —
Ну, а душе,
душе при этом пелось
Так,
словно навзничь падаешь в траву
От воздуха пьянящего и вздора…
И сразу все впервые!..
В первый раз
Осоки тишь…
Листа резного глас
И мотылек, и волшебство узора…
1980
Встреча
Затопила печку.
Принесла воды.
Вышла на крылечко,
Вдруг окликнул ты.
Вырос над забором,
Смотришь на меня.
Счастье или горе
Принесло тебя?..
Столько лет с тобою
Не видались мы,
Что же ты устроил
Встречу средь Зимы?..
Снег напропалую —
Холодно стоять…
Ты ж нашёл другую.
Да не ту, видать…
1979
Зимние цветы
Шелковая штора на весу,
Фуксии ее в растерянности полной
Пред нимфеей, что цветёт вовсю,
Против воли, на стекле оконном:
Бело-кипенны, изящны, холодны,
Чуть колышутся махровые соцветья…
“Нам же предвещают долголетье!
Их величие — притворство жалких льдин…” —
Слышится в шуршании гардин.
2000
* * *
Свет фонаря
За лунный свет я приняла.
Там грусть стояла в белом обрамлении…
И вдруг исчезла на глазах в мгновение.
Сквозь заросли кустов цедила мгла:
— Свет фонаря за лунный свет ты приняла…
1997
Первенец
Казалось, Весна навсегда
поселилась
Во мне и вокруг. Проявила
вдруг милость:
В ту пору под сердцем своим
я носила
Ребёночка-первенца.
Крохотку сына.
Я стройность теряла
И с нею игривость.
И телом своим располневшим
гордилась.
И кто-то за мною следил из окна,
А шла я уже не одна, не одна…
Походкой царевны я плавно
ступала.
Жаль, времени царствовать
было так мало:
Во чреве моём в этот Мир,
как в окошко,
Стучался наследник
настойчиво ножкой.
1999
Сын
А у меня родился снова сын,
И жизнь моя опять полна тревоги.
Она вошла хозяйкой в мои сны,
Я даже суеверной стала вроде…
Вдруг, вспомнила: тогда, перед войной,
Рождались чаще сыновья,
мне говорили.
А у меня родился сын второй,
И все подруги сыновей родили.
Статистика довольная твердит,
Что стало больше мальчиков,
поверьте,
Что будет кому девочек любить,
Их столько одиноких на планете…
А у меня родился сын опять!
Так значит, может,
счастлив будет кто-то!
Войны боюсь я больше с каждым годом
Всё оттого, что сыновей я мать…
1976
Из Берёзова я
"Из Берёзова я" — мои пароль.
Если тем же ответят и мне —
Значит, будет у нас разговор
О Берёзове. И о весне.
Я спрошу, как сосна там живёт
У моста? Не согнули ль ветра?..
Возле наших осевших ворот
Собирается, нет детвора?..
Часто ль ходит теперь теплоход?
Как хочу я услышать гудок!..
И когда пронесло нынче лёд.
Огород посадили ли в срок?..
А в жару хорошо у реки!
Как дурманит черёмухи цвет!
Погорюем: ушли старики,
И без них потемнел белый свет…
Вспомним каждого — были мудры.
Все ушли, не дожив, не допев…
А дома им всё так же верны.
И стоят вместо них, почернев…
“Из Березова я” — мой пароль.
1990
* * *
Я вышла поздним вечером
на улицу.
А воздух был холодным и упругим.
Я к звёздам взор свой синий
устремила.
И закружилась с ними вдруг,
о, чудо!..
1998
* * *
Опять земля покрылась
белым снегом.
И в воздухе снежинок хоровод.
И надо бы заняться лучше
делом…
А я стою. Смотрю,
как снег идет…
1988
Ты помнишь?
Тамаре
Ты помнишь, как гудели провода
В те вечера, мороз крепчал когда?
В окне из кружев тьма чернела еле…
А мы с тобой на кухне пили чай,
И будто кто-то музыку включал —
Нам провода гудели и гудели…
Им подпевали старые часы,
И кот мурлыкал, лёжа на печи,
Да ветер подвывал в трубе несмело…
Ты помнишь,
как гудели провода,
Когда крепчал мороз,
И становилось тихо в доме нашем…
1979
Зимняя рыбалка
Хорошо смотреть в окно:
Рыбаки на озере.
Их на льду полным-полно.
Часом, не примерзли ли?
Неподвижные, сидят
Все с утра до вечера.
В лунках свой полощут взгляд.
Делать, что ли, нечего?
А морозец небольшой,
Солнышко куражится.
И за ними — час-другой
Наблюдать мне нравится.
А поодаль от меня
Муж мой рядом с кошкою…
Уж за мной следят полдня,
Как гляжу в окошко я.
1999
Зимой
О, Боже мой! Какая красота!
И каждый день всё новые полотна!
И есть ли где еще,
в других местах,
Чтоб так причудливо узор был соткан!?
Таинственные, лёгкие штрихи
Наносит кто-то на суровый Север.
И хмурый лес — уже не лес,
а веер!
А зори — сами просятся
в стихи…
1999
* * *
Мне снега — не сугробы да вьюги,
А пушистые все одеяла:
Согревали озябшие руки,
Небо — звезд мне охапки бросало!
Перестала вдруг верить я в это,
Хоть и знала — зимою быть чуду!
Воспевала и осень и лето…
Я теперь ждать весну снова буду!
1999
Зимушка
Я укутаюсь в меха,
И пойду по улице.
Нынче зимушка — лиха!
Но не мне — сутулиться!
Хоть в мороз какая стать!?
Чай, уже не модница…
Мне б до дома добежать,
Да не обморозиться!
1990
Зимнее чудо
Какое-то сплошное кружево
Деревьев, фонарей, домов…
Не слышно медленных шагов,
Лишь провода гудят простуженно.
Я в царстве хрусталя причудного
Стою, не в силах угадать:
За что мне эта благодать?
Как оказалась здесь?
Откуда я?..
1998
22 февраля
(Панкратов день)
Хуже не придумаешь погоды:
Жжет мороз, и никаких управ!
Вот зима взяла дурную моду —
Под весну показывать свой нрав.
Холод в феврале, да на Панкрата,
Но в душе рождается тепло!
И уже рукой подать до марта.
И — лучи в оконное стекло!..
2000
* * *
В объятиях седого февраля
Зима себя почувствовала слабой.
А под ногами таяла земля…
Ах, как же мало, женщины,
нам надо!
Чуть-чуть тепла —
и всё вокруг светлей.
И кто сказал, что будто
мы несчастны
И холодны…
Мы мягче, мы добрей —
Ещё капризны,
но уже подвластны.
1999
* * *
Бредут, бредут по всей Руси домишки:
Убогие, то вычурные слишком.
Горбатые, кривые, но со спесью —
Не терпят тех, кто с хитростью
да с лестью…
Глядятся в лужи долгими часами.
Что неказисты, понимают сами.
Лукавят, мол, не вышли мы ничем —
Гордятся втайне тягою печей!
И за собой повсюду водят бани…
Свалившись с ног, прикрыв
устало ставни,
Ночами то ли охают, то ль плачут…
И ржавые замки в подолах прячут.
1998
Кашка
Я помню этот запах кашки —
Ее не вижу с давних пор.
Была смешной я первоклашкой,
А кашка — та росла, как сор.
Ах, кашка, кашка, где тот Сашка?
Нарвал с поляны он букет,
И преподнес в своей фуражке.
Прошло несчетно много лет…
Прости, в тот миг я оскорбила
Тебя и Сашку — навсегда.
(А сколько мне тогда и было?)
Да не забуду — вот беда.
1990
* * *
Рябь озера
резвилась с ветерком.
Кусты шиповника
у берега стояли,
Смеясь задиристо,
верхушками качали,
Себя увидев
в зеркале кривом.
1997
* * *
Зеркальным озером кусты поражены,
На красоту его не наглядятся!
А я смотрю, не в силах
оторваться.
Как ослепительно они
отражены…
1995
Чечки
Чечками в детстве мы
называли осколки красивой
посуды, найденные где-то.
Мыли чечки на крылечке,
Украшали ими двор…
У Бадьи (как будто печки)
Заводили разговор…
Так хотелось взрослой жизни,
Чтоб при всех напудрить нос…
И осколок с красной вишней
Витька мне тайком принёс.
…Чашку я на днях разбила
С вишенкою под каймой.
Черепки её сложила
Я в платочек кружевной.
1987
12 апреля
Я помню тот день, день весенний,
Мы в классе сидели тогда.
Кончался урок предпоследний
И был то ль четверг, то ль среда…
Хоть что-то запомнить пытались,
Глаза — те глядели в окно.
Нам “шарик земной” был не в радость —
Мы скучно вертели его…
Мирились с полученной “двойкой”,
Зевали, вздыхали тайком,
И все одного ждали только —
Звонка. Всё кончалось звонком.
И так, мы сидели считали
Ещё пять минут, ещё пять…
Кого-то к доске вызывали,
Кому-то грозили опять…
Но вдруг в коридоре, за дверью,
Раздался пронзительный свист —
Привстал наш учитель, мы тенью
Всем классом за ним поднялись:
“Узнай, что случилось там, Саша!..”
Но Фокин тут дверь распахнул
И крикнул: “Да в космосе НАШИ!
Туда космонавт наш махнул!”
И тут ни звонка, ни урока…
— Когда? Кто такой? Где сейчас?
Фамилию помнишь хоть, Фока?
— Забыл… — дружно ахнул весь класс.
— Ну, вспомни фамилию, Фокин!
Фамилию знать бы его!
— Ребята, да вроде Сорокин…
Ну, что-то навроде того… —
Ведь главное — ПЕРВЫМИ стали!
А кто — еще сможем узнать…
— Ура! братцы, вспомнил, Гагарин!
— Га-Га-РИН! — мы хором кричать…
В те дни ликовали и пели
Все. Толком ещё не поняв,
Куда и зачем полетели,
И кто он такой — космонавт…
Но, то, что он был нашим парнем
Смирило немало врагов…
И слово простое “ГАГАРИН”
В те дни было — главным из слов!
Полётов с тех пор
было много.
И космос вошёл уже в быт.
Нам есть чем гордиться —
Дорога —
путь в космос —
был нами открыт!
1980
Косила травы я
Косила травы острою косою.
И поливала незабудок куст.
Топтала кошевину я ногою,
И слышала осоки сочной хруст.
От запахов покоса я пьянела,
И от усталости валилась с ног.
И невесомым становилось тело,
А на глазах всё рос душистый стог…
…Умчались ветры. Годы отшумели.
Я на балконе выращу цветок,
И зелень посажу, растёт хоть еле,
Тем паче дорог каждый стебелёк.
За городом я слёз своих не скрою.
И мне осока навевает грусть…
Зачем косила травы я косою?..
Ведь поливала ж
незабудок куст…
1998
Как тыщу лет тому назад
В огромных шапках горделиво
Стояли кедры-старики.
Опушку солнце осветило,
И ели сбросили платки.
И прихорашиваться стали:
Реснички кверху, томный взгляд.
И кедры их не понимали,
Как тыщу лет тому назад!
1998
Март
Топорик: “тюк-тюк-тюк…”,
Чурбан круша…
И солнца рыжий круг…
Поет душа!
Замедлив шаг, иду,
Куда спешить?
…А платья — раз в году,
Но надо шить!
1998
Весна
Капель торопит вновь уход зимы.
Кап-кап, кап-кап…
Весна всё ближе, ближе…
И солнце снег, причмокивая,
лижет,
А ветер, сбросив с ног своих
пимы,
Летит, легко взмывая к облакам,
Смеясь, сбивает шапки
с мудрых сосен.
И я, забыв, что мною правит осень,
Лечу за ним. И будь, что будет
там…
1998
Две весны
Ах, сколько красок для души и глаз!
Сирени цвет, и яблонь белоснежных.
Ласкает взор наряд вишневый нежный.
О, южный ярко-солнечный пейзаж!
…А я на Севере тепло зову!
Проталинка смеется — мне забава!
Детишек
говорливая орава
Заметила идущую весну!
Но я ее не вижу.
Только воздух
Чуть колыхнулся,
пропуская луч,
По-летнему вспорхнула стайка туч,
И как в стихи
я вчитывалась в прозу…
1997
* * *
Кричат пронзительно
проталинки весны
О синем, разгулявшемся
Апреле.
Во мне запели сразу
все свирели.
И эту музыку, журча,
ручьи несли…
1988
* * *
На моих глазах
взрослела почка —
Той березы малое дитя.
И однажды… Выдала листочек.
Ровно в полдень,
всех с ума сведя.
1998
Весенний этюд
Росток чуть зелёный гладит удивлённо,
Проклюнувшись утром,
на влажные зерна.
На мир, на меня он уставился тоже,
Да так, что мурашки,
мурашки по коже…
1998
Верба
Расселись на веточках вербных
Комочки пушистых цыплят…
Чарующих,
солнечных,
нежных,
Ласкающих душу
и взгляд.
1998
* * *
Родилась Тельцом я в год Собаки.
Забодать и укусить могу.
Если приключилась рядом драка —
Все равно обидчика лягну.
Через все лазейки, щебня груды
Приведут домой меня пути.
Без ошейника и без цепи
Возле конуры бродить я буду…
1998 г.
Ледоход
Ещё вчера баржой огромной
льдина шла,
На ней вороны в чёрном
восседали…
Куда плывут —
они лишь только знали…
И вот бурлит река,
остатки льда круша.
1997
* * *
Мне пьяниц горьких жалко
всякий раз,
Когда я вижу их у подворотни…
Без гордости, достоинства и плоти.
Одна душа… и та — слезой из глаз.
Беспечные, беспомощно смеясь,
Трясутся в подростковых одежонках.
Жизнь засосала… Втёрла щепкой
в грязь.
Из бездны той глядят глаза ребёнка…
1998
Иван-чай
Иван-чай, ну, а где твоя Марья?
Отчего ты гуляешь один?
По лугам, пустырям да окраинам…
Ты скажи, чей ты муж?..
Чей ты сын?..
Как ты стал одиноким бродягой?
Что качаешь, трясешь головой?..
Кто хмельной опоил тебя влагой?
Знать, ничей ты,
коль каждому свой…
Но, сыновней любви не истратив,
По весне снова рвёшься домой.
И Земли старой рваное платье,
Как дитя, прикрываешь собой.
1998
Природа Севера
Природа Севера строга,
Таинственна и величава.
Далекий горизонт качает
Волной безбрежная река…
И морем нас не удивить:
Мы большего хотим от моря,
На пляжах заскучаем скоро,
И вновь о Севере грустить:
Не будят пальмы чувств у нас,
А ночью вдруг сосна приснится:
Дрожат зеленые ресницы,
Прозрачная смола из глаз…
И незабудок нежных куст…
Он, может, не сродни пионам,
Но все ж по северным законам —
Цветок поменьше будет пусть…
Чтоб сердце сладко замирало
От затаенной красоты,
От этой чудной простоты:
Все смотришь,
и все мало, мало…
1986
Небеса
Мне в эти голубые небеса
Смотреть, смотреть —
да все не насмотреться.
Бывают же на свете чудеса —
Все смолкло,
только гулко бьется сердце. —
Оно и я — ушли от суеты.
Так высоко! — Что в дымке затерялись…
А там, внизу —
песок,
трава,
кусты…
И все невзгоды —
там,
внизу, остались.
1996
* * *
А родина моя такая малая.
Над Сосьвой возвышается холмом.
К подножию склоняюсь я усталая —
Ах, наконец-то я вернулась в дом…
А родина моя такая малая:
По улицам по утренним пройдусь,
И сяду у раскидистого тала я…
А это ведь и есть родная Русь!
А родина моя такая малая…
Вот церковь — и нет облачка над ней,
Белеет над рекой…
И увидала я,
Что стало с ней в Берёзове светлей.
2001
* * *
Угли пышут жаром;
Охают и шают.
Их совсем недаром
Я клюкой мешаю:
Жду, а вдруг да пламя
Снова забушует…
Или это память —
Память ворошу я?..
1995
Лампа керосиновая
К чему бы это, — я спрошу у вас —
Такое может в наши дни присниться?
Как будто все легли. А мне не спится.
Я к лампе подхожу — зажгу сейчас…
Нет коробка, ищу его везде.
Я тороплюсь — сейчас проснусь конечно,
Сержусь, что спичек не бывает вечно,
И плачу я от жалости к себе. —
Вновь не везет! И керосин в ней есть,
И надо, надо до обиды мало:
Чтоб пламя так, как в детстве, заплясало,
Стекло ещё бы чем-то протереть…
От поисков напрасных я устала —
Проснулась. Вижу — спички на столе.
Я вспомнила,
что снилась
лампа мне.
1986
Кедр
Набекрень сдвинув шапку,
кушак развязав
Так, что полы зелёные хлещут,
Кедр гуляет по лету,
чуб кверху задрав,
Да затылок иголками чешет.
Его осень, спешащая так,
не страшит:
Всё возьмёт он от жаркого лета.
Ведь не зря в каждой лапе
по шишке лежит.
В каждом ядрышке — капелька света!
1998
Берёзово
(Песня)
Старый поселок над светлой рекою,
Как мне тебя не любить…
Годы идут, ты повсюду со мною,
Как талисман на груди.
Знойный поселок, где в белые ночи
Сон не приходит опять…
Белые ночи, синие очи,
Только бы вас увидать.
Припев: Берёзово, Берёзово,
Все вечерами в розовом,
Все вечерами в розовом
Стоишь на берегу.
Тебя таким, Берёзово,
Розовым, берёзовым,
В сердце берегу.
Скромный поселок рабочий и тихий
Стал неспроста знаменит,
Сердце великих сибирских открытий
В нем, не смолкая, стучит.
Всюду растут этажи новостроек,
Чтобы дать нефть и дать газ…
И, словно мать, молодеет поселок,
Ими любуясь, гордясь.
Припев: Берёзово, Берёзово,
Все вечерами в розовом,
Все вечерами в розовом
Стоишь на берегу.
Тебя таким, Берёзово,
Розовым, берёзовым,
В сердце берегу.
Град свой старинный на карте найду я,
Точечкой мне он мигнет.
Скажет: — Все верно, сколько не думай,
Счастье лишь здесь тебя ждет.
Где б ни была, я вернусь хоть под старость
В край, где березы шумят,
А вечерами, снимая усталость,
В Сосьву родную глядят.
Припев: Берёзово, Берёзово,
Все вечерами в розовом,
Все вечерами в розовом
Стоишь на берегу.
Тебя таким, Берёзово,
Розовым, берёзовым,
В сердце берегу.
1978
Неизвестный солдат
Березянам,
без вести пропавшим на войне
Мне солдат неизвестный до боли знаком —
С пожелтевшей глядит фотокарточки:
Руки мирно лежат на коленях его —
Две большие усталые ласточки.
А в глазах светит радость… и вроде испуг —
Знаю, камера в этом виновна.
Перед нею робели, снимались не вдруг,
Оттого и пробор ровно-ровно…
Он и думать не мог, (а кто ведал о том?),
На века замирая для карточки:
Никогда, никогда не вернутся в свой дом
Эти две присмиревшие ласточки.
И его не согреет ни в зной, ни в мороз
Даже вечный огонь на могиле…
Из альбома встает он уже в полный рост,
Все пронзительней взгляд, только тише вопрос:
Вы меня узнаёте, родные?..
1979
* * *
Растворилось время
Плисовых жакеток:
Время бабы Мани,
Время Нюр и Луш…
Многоцветье клипов,
Ярких этикеток —
Заселяют нынче
Все пространство душ —
Ланей длинноногих,
Образ чей печален…
Оттого, что взгляд их
Ищет горизонт:
Там, за ним,
по слухам,
О любви — мечтали…
Там, за ним,
как будто,
Солнышко живёт…
2002
Детство
Черного хлеба кусок,
Кринка с парным молоком,
Ягод лесных туесок —
Солнцем пропахший наш дом.
…Детство ушло босиком
В платьице синем, как взгляд,
К речке спустилось с ведром —
И не вернулось назад…
1997
Сыну-солдату
Я пришлю тебе листик рябины,
Пусть напомнит о родине он.
Там, от дома вдали, на чужбине,
Пусть приснится тебе детский сон:
О друзьях, с кем в “войнушку” играли,
О реке, о тропинке в саду…
Если слезы приснятся — беда ли,
Я ведь рядом, беду отведу.
Пусть приснится та старая школа,
Где остался смех ваших ребят…
Детство кончилось. Кончилось скоро,
Но его-то и помнит солдат.
…Я пришлю тебе листик рябины.
Той рябины, за нашим окном.
Пусть тебе он напомнит, родимый,
Всё о родине. Всё о родном.
1988
88
* * *
Мне никто не докажет,
Что жила я в застое.
Даже, если укажет
На пальтишко простое,
На единственный свитер,
“Прощай, молодость” — туфли,
Что не знала я “Биттнер”,
Что скопила — всё рухлядь…
Я пальто тем гордилась,
На свиданья ходила.
В свитерочек рядилась
И подружек дивила.
И меня в одеянии,
Может, правда, простом,
Полюбил он отчаянно!
И назвал “золотой”…
1995
Август
На лежалых на мхах серебристых
Россыпь брызг дождевых тут и там.
Воздух свеж. По зелёным листам
Бродит свет молодой, золотистый.
И никак не надышится лес,
Поднимая вверх кроны деревьев.
А птенцы из-под маминых перьев
Всё глазеют, глазеют окрест.
…Заяц, вздрогнув, вдруг дал стрекача,
Так присвистнула звонко пичужка.
Рассмеялась лесная опушка.
И брусника пошла хохоча…
1998
Осень
Я с осенью о возрасте печалюсь.
Грущу, жалею об ушедших
днях.
И в платья веселее одеваюсь,
В которых красовалась
я в гостях.
Не ведаю — мудра ли я?
Хитра я?
Что ярко-красным губы обвожу.
И, золотистым локоном играя,
У берега задумчиво брожу.
Да с осенью о возрасте
печалюсь…
1998
“Маленький цветок”
Конторский стол,
Тоскливый зимний день.
И за стеной приемник
Выдал новости.
Затем,
перемахнув через плетень,
Букет из песен
Преподнес, как водится…
И вдруг — Бише,
И “Маленький цветок…”
Дней отшумевших
Расступились кущи —
Пронзил меня
Давнишних линий ток,
Которые тянули наши души…
2000
* * *
Когда-то на Руси женщины
своим любимым говорили
не “люблю”, а “жалею"…
Я север не люблю — жалею.
Печалюсь я о нём, болею,
Пою о нём. И за него стыжусь.
И сокрушаюсь. И опять горжусь.
Вновь от него куда-то
убегаю…
И жду, когда его снега растают.
Но чаще всё о нём я говорю,
Вернуть меня к себе его молю.
…А возвратившись, вижу уток стаю.
К брусничному кусту я припадаю.
И розовый закат глотками пью…
И белизну ночей его терплю,
И мошкару, и солнечное пекло,
И пней замшелость, и остатки пепла.
И вновь, как струны, нервы
я треплю,
Что Север ненавижу и люблю.
Печалюсь я о нём, болею.
Стыжусь, горжусь! Боюсь,
жалею…
1998
Берёзово
Зреет ягода. Темнеют ночи.
Солнце катится за горизонт.
Я хочу, хочу увидеть очень,
Как Берёзово моё живёт.
Как стоит порою предосенней
В дымке, провожая теплоход…
В отблесках зари, зари вечерней
Нежно заалея, расцветёт…
Бросит взгляд родной, помолодевший
На Вогулку, травы за рекой…
До воды — тяжёлой, потемневшей —
Разрешит дотронуться рукой…
Всеми красками вновь
вспыхнет осень.
И, зардясь, по улицам пойдёт…
Я хочу, хочу увидеть очень,
Как Берёзово моё живёт.
1999
На покосе
А луна, как в детстве бабка,
Улыбалась мне беззубо.
Причесавшись гладко-гладко,
Избежать чтоб пересудов.
А потом взглянула строго —
Тень на лико набежала…
Я, в угоду ей, осокой
Косы русые связала.
1998
Провинция
Провинция — мне бабушка родная.
Стоит в платочке пёстром у ворот.
Не выспавшись как следует, зевая,
Всё крестит, крестит старая свой рот.
Провинция — мне бабушка родная.
Накормит и напоит, и поймёт.
А в праздники с частушкой, озорная,
Забыв про всё, умчится в хоровод.
Провинция — мне бабушка родная.
Я так похожа на неё, до слез:
Копна волос струится золотая,
И синий взгляд, и вздёрнутый мой нос.
1998
На стыке веков
(На родине предков)
Ромашкой пахнет за сараем,
Охаживает шмель цветок…
Себя без родины — теряем.
Так важно свой найти исток.
На солнце гвоздь обрел обличье,
Его еще вбивал мой дед.
И кто сказал, что будто нынче —
Ни родины, ни предков нет?..
Пусть на дворе лихое время,
И век сменяет новый век —
Укроп роняет в землю семя,
Еще чуть-чуть и ляжет снег…
2000
* * *
Хотите иль нет, а я ваша.
И вы, березяне, мои.
Твердят, есть места и покраше.
Да только еще есть — свои!
И, что мне поделать с собою,
Всю жизнь из Берёзова рвусь…
Но вновь исхожу я тоскою,
Как только чуть-чуть обживусь.
И Сосьва мне кажется шире
Любой полноводной реки.
И Вайсовой ближе нет в мире.
Вогулка, Любим, старики…
Тропинка к реке вниз под горку —
Чуть спустишься — лодок ряды.
Здесь бегала в детстве ребенком,
Вдыхала я запах воды.
Вдыхала, вдыхала, вдыхала,
Глаза закрывая, кружась,
Я воздух родного причала,
То плача, то громко смеясь…
Так,
словно вдруг тайну узнала
Горячего летнего дня…
А Сосьва куда-то бежала
С оглядкою все на меня…
1990
* * *
Светлой памяти хирурга
Владимира Ивановича Берсенева
Березово скорбит. Скорбит и плачет.
Ушел из жизни лучший человек.
Для каждого из нас он столько значил!..
И вдруг прервался времени разбег.
А было лет отпущено так мало…
Родился он, чтоб жизнь других стеречь.
Не зря имеют общее начало —
Березово. Берсенев. И беречь.
Он счастье раздавал — и не иначе.
Он сделал чище наш двадцатый век.
Березово скорбит. Скорбит и плачет.
Ушел из жизни лучший человек.
1996
Фаина
Фаине Артемьевне Яковлевой,
детскому врачу.
По деревянным тротуарам
Впервые шла поселком старым,
Как по столице, по Неглинной,
Девчонка с именем Фаина.
Приезжую своей признали,
Всё в ней!.. — делились березяне, —
Когда такой вот доктор рядом,
Проходит боль, лекарств не надо…
И стала Фая знаменитой.
Среди сельчан она — элита,
Но вовсе не высокомерна,
Любима всеми — это верно!
Все сорок лет.
Все, как и ныне.
Дождливым днем и утром зимним
На помощь к детям, с божьим даром,
Спешит она поселком старым.
1999
Свадьба золотая
Зое Лаврентьевне и
Станиславу Алексеевичу
Ледовских
У нас в поселке свадьба золотая
Двух самых верных, любящих людей.
И снег, подобно лебединой стае,
Кружится над Берёзовом весь день.
И чистотой своей тревожа душу,
Как в юности ложится на ладонь.
О, как он долго этой паре служит!
Но также молоды — она и он…
Летят, летят снежинки, чуть мерцая,
И погасить их белый свет нельзя!
Сегодня свадьба, свадьба золотая
Двух самых неразлучных березян.
2000
Наш учитель
Георгий Дмитриевич Добровольский,
Он жил возле центрального моста.
И домик был его совсем неброский —
Лишь летом полыхали три куста
Шиповника, гасили их ромашки…
На подоконнике — гортензий хоровод…
Приезжим, что со взглядом нараспашку,
Учитель, — говорили — здесь живёт…
А что с войны он смотрит так печально,
Мы, ребятня, не ведали о том.
Но каждый знал, порой озорничая,
Что нет его добрее никого.
И напоказ он не носил медалей…
Болтали, был богат его отец.
Мы, возмущаясь, недоумевали:
Наш физик!?. Да какой же он купец?
Историю Берёзова как знает!
Сам делает немало для него.
А кто нас фото делу обучает?!
И заставляет “видеть далеко…”
Георгий Дмитриевич Добровольский,
Он на буржуя вовсе не похож:
Ну, был бы не высоким он — а толстым…
Иль, скажем, бы других не ставил в грош. —
Тогда еще могли подумать, может…
А так, бросайте врать вы, наконец.
Он — наш учитель. Да таких — побольше!
Придумают — берёзовский купец…
1997
3-4-627[3]
Он был градом. Он крепостью был.
Он России историю делал.
Разгорался вокруг него пыл;
Его мазали дегтем и мелом…
Вновь стыдили — фасадом домов,
Поднимали на смех тротуары:
Столько новых вокруг городов —
И пора избавляться от старых…
Устоял,
к удивлению всех!
Оказались пустыми прогнозы.
3-4-627 —
это номер планеты “Берёзов”!
1999
* * *
Kак живётся в космосе, Берёзов?
Поутихли над тобою грозы,
Стороной идут метеориты?
Звездный свет твой от меня сокрытый;
Только взгляд мой вновь прикован к небу,
Ты скучаешь там, наверное, по снегу…
2002
Пароходные гудки
Поздней осенью протяжны
Пароходные гудки,
Так тоскливы,
что однажды
Разревусь я у реки…
Разревусь у обмелевшей,
У притихшей и седой…
Оттого ль, что постаревшей
Возвратилась я домой?
Только пристани перила,
Не сдержусь и — обниму.
То, что в памяти хранила
Я увижу наяву…
Ах, Берёзов, кто же знает —
Там ли лучше, нас где нет?
За протокой исчезает
Мачты белой силуэт…
Поздней осенью протяжны
Пароходные гудки,
Так родимы,
что однажды
Разревусь я у реки.
2000
* * *
Не за водой, а по воду
Ходила с коромыслом.
Не по причине — поводу —
Речной воды напиться.
Не расплескала капельки
С бадьи — что с левой, с правой.
А то, что слезы капали —
То их святое право.
Не за водой, а по воду
Ходила с коромыслом.
С мечтой — ходить по городу —
С такой большой и чистой…
1999
Начальная школа
Я, запрокинув голову, подолгу
Стою, держась, со страхом в небе кануть.
И в вечность уношусь — там черный полог
С фольгой нашитой в Новый год натянут.
Там живы все — учителя, директор
И тетя Маня со звонком играет…
А в коридоре елка на три метра
Лежит, и слышно, как она вздыхает.
1996
* * *
Ах, зима, ну кто тебя придумал?!
То был, конечно, русский человек!
— Вот лошадь есть и сани… — он подумал.
— Так пусть же будет на земле и снег!
1970
Школа моя
А моя деревянная школа
Только в памяти нынче живет.
Я хожу по ее коридорам
Иногда… И всю жизнь напролет.
Там на окнах зеленые шторы
Врачевали обиженный взгляд…
И бубенчик в руках бабы Доры
Безоглядно спасал всех подряд…
Нам ранимое время досталось:
Ложь друзей — нестерпимая боль.
А любовь, обязательно — жалость,
И за партой одной…
Оттого ль
Я люблю, когда пахнет краской:
Вновь сентябрь — и мы входим в класс,
Там всегда помогали подсказкой.
И родители были у нас…
1998
Березов, тот самый Березов…
Случайно услышанный спор о
планете “Березов''
— А это не тот ли Березов,
Где как-то нашли первый газ?
— Там, дурень, медведи, морозы.
Недаром к ним сослан был князь…
— Я слышал поднялся поселок,
У них на дворе — “ренессанс”.
Истории мелкий осколок
Отмыли — чистейший алмаз!..
Не миф ли — провинция в звезды?
Россию будил он не раз! —
Березов! Тот самый Березов,
Где Сосьва.
Где Меншиков…
газ…
1999
* * *
Как низко небо надо мной…
Здесь близко небо.
Вернулась я к себе домой,
Путь легким не был.
Сквозь расстояния, года
Земли кусочек
Мне вспоминался… и всегда
Огромным очень.
Стою час битый на яру —
Кедрач в тревоге…
— Я ненадолго, — говорю —
Мне по дороге…
Упала шишка в ноги вдруг!
Что ломоть хлеба…
Виски сдавило, не могу —
Так низко небо…
2000
* * *
Кто воспоет тебя, мое Березово,
Кто, как не я, не он и не они?..
Ты исходило все дождями, грозами,
Лишь ты средь многочисленной родни.
Когда я улетала вновь беспечная,
Отростком оторвавшись от ветвей,
В чужие дали, дали бесконечные,
Где знало ты, что нет моих корней.
Кто воспоет тебя, мое Березово,
Кто, как не я… Ты — мой святой родник.
Я перестала жить былыми грезами —
Зовут,
зовут меня твои огни…
1990
Примечания
1
Вид Берёзова со стороны Сосьвы запечатлел худ. Т. Кеннигсфельд во время экспедиции с астрономом Ж.-Н. Делилем в 1740 г.
2
Детская игра, через которую можно было узнать, кто кому нравится…
3
34627 — порядковый номер планеты “Berezov". Названа в честь сибирского города, основанного в 1593 году, расположенного на реке Сосьве. Утверждено в июле 1999 года. (Газета “Новости Югры", № 79, июль 1999 г.)