Леонид ИВАНОВ
Суббота — банный день
Рассказы
ПО ВТОРОМУ КРУГУ
Алеся была замечательной любовницей. Замечательной в том плане, что никогда, даже неосторожно оброненным словом, не намекала на мой разрыв с семьёй. Она просто принесла себя мне в жертву. Моя жена и дочери стали для неё родными, хотя никогда их не видела даже на фотографии.
Во время наших совместных командировок Алеся как-то умудрялась пробежаться по магазинам и купить моим девочкам подарки, от которых они были в восторге, а жена искренне поражалась, как мне удалось угадать её желание. Это было сделано в первую же нашу совместную поездку, причём девушка наотрез отказывалась брать с меня деньги, пока я не рассердился и не положил ей в карман какую-то, на мой взгляд, достаточную для возмещения расходов сумму. Она вернула мне половину и потом просто прикладывала к покупкам чеки.
От меня Алеся принимала только цветы. Однажды, когда мы уже были любовниками, я решил сделать ей приятное. В ювелирном магазине рядом с гостиницей купил вычурное колечко и во время ужина, когда до отхода нашего поезда оставалось часа два, вручил в красиво упакованной коробочке. Алеся развернула подарок, долго смотрела на него, быстро-быстро заморгала, стараясь не пустить слезу, и придвинула презент обратно.
— Антон Иванович, я не могу это принять. Извините!
— Почему? — не понял я.
— Вы знаете, в каких случаях дарят кольца?
— Когда хотят сделать девушке приятное.
— Антон Иванович, кольца дарят девушке, делая ей предложение. Вы женаты, у вас дети. Извините, я не могу это принять, — и она снова решительно отодвинула подарок по столу в мою сторону.
Я молча встал, взял отвергнутый подарок, подошёл к окну и швырнул его в открытую форточку.
— Зачем вы так? — виновато спросила Алеся. — Жене бы подарили.
— Я покупал его тебе.
— Я же сказала, что не могу принять такой подарок.
— Давай закроем тему.
Ужин был испорчен. Алеся почти ничего не ела, выпила глоток вина и отодвинула бокал в сторону.
…В купе кроме нас пассажиров не было, и мы молчали всю дорогу. Я долго не мог уснуть, чувствовалось, что и девушка не спала тоже. Утром, выходя из такси у своего дома, Алеся поцеловала меня в щёку:
— Извините, Антон Иванович! Спасибо за всё! До встречи на работе.
— Поссорились? — отъезжая, повернул голову таксист. — Ничего, отойдёт. Куда дальше?
— На Ветеранов, психолог, — улыбнулся я в ответ, и на этом наше общение закончилось. Похоже, мужик был не только опытным водителем, но и хорошим психологом, научившись этому за годы работы с многочисленными и самыми разными клиентами, поэтому с разговорами не приставал.
На работе Алеся не подала вида, будто забыв о нашем инциденте. Она со всеми была ровна в отношениях, не любила пустопорожних разговоров, особенно пересудов, в личную жизнь никого не пускала и сама другим в душу тоже лезть не пыталась. Из каких-то обрывочных разговоров знали, что любит классическую музыку, ходит на концерты в филармонию, бывает на всех проводимых в городе художественных выставках, живёт одна, не замужем. И всё.
Когда она только появилась в нашем бюро, мужики пытались оказывать ей знаки внимания, некоторые настойчиво приставали, она всех деликатно отшивала, сохраняя независимые ровные деловые отношения, больше похожие на приятельские. О нашем романе никто даже не подозревал, хотя за мной уже давно прочно укрепилась репутация этакого ловеласа, не упускающего возможности пофлиртовать с любой мало-мальски интересной сотрудницей или заказчицей.
Меня, надо признаться, Алеся тоже сразу же отшила. Да так деликатно и в то же время решительно, что даже во время наших совместных командировок я долгое время ни разу не делал попытки завести с ней хотя бы лёгкую интрижку.
Появилась она в нашем бюро во время дикой запарки. Перед этим почти полгода мы, грубо говоря, откровенно валяли дурака, не имея мало-мальски серьёзных заказов. Кризис тогда больно ударил по всем сферам, сильно пострадали от него и мы. В коллективе уже пошли разговоры если не о ликвидации конторы, то о масштабных в ней сокращениях. И вдруг ситуация изменилась в одночасье. Заказы прямо посыпались на нашу голову, в том числе из разных городов, куда совсем ещё недавно неустанно мотался шеф в поисках хоть какой-нибудь работы и по возвращении на планёрке снова и снова огорчённо разводил руками.
Теперь мы засиживались чуть не до полуночи, стараясь не сорвать обозначенные в договорах сроки. Создавались временные творческие коллективы, где при чётком распределении обязанностей всё же была возможность переключаться и помогать друг другу. Я трудиться в группе не умел. Я был одиночкой, и мне приходилось тяжелее. Тормозила куча чисто технической работы, и это заставило смирить гордость и признаться, что не справляюсь.
— Будет тебе помощник, — пообещал шеф. — Есть у меня на примете человечек. Чувствую, талант есть, самостоятельный бы проект дать, но пусть начнёт в паре.
Мне было совершенно безразлично, кого шеф найдёт в помощники, лишь бы спихнуть то, что отнимало много времени и не давало сосредоточиться на главном. И на сотрудницу, призванную мне в помощники, я посмотрел всего лишь как на помощника. Она не произвела на меня никакого впечатления: была совершенно не в моём вкусе. Всецело занятый только проектом, оказавшимся на грани срыва, я точно так же безразлично посмотрел бы на студента-ботаника или престарелую даму — мне был нужен просто помощник. И я тут же с нескрываемой радостью спихнул мешающую творческой работе мелочёвку, сказав, что именно мне нужно прямо сейчас. Я даже не поинтересовался, в каком кабинете определил ей место работы шеф. Я не собирался бегать по этажам, разыскивая её для очередного поручения. Я просто записал на стикер её имя и номер телефона, приклеил на панель монитора.
Алеся пришла перед обедом, постучала в дверь.
— Да входите же, кто там такой деликатный! — недовольно откликнулся я. — А, это ты, Алиса, впредь не надо стучать в дверь, ты не в спальню входишь, а в рабочий кабинет.
— Извините, я учту, — сказала девушка. — Вот принесла то, что вы назвали самым срочным.
Она подала мне бумаги, я начал просматривать, удивляясь, насколько быстро девушке удалось сделать то, что, раздражая своей мелочностью, отнимало драгоценное время, мешая сосредоточиться на основном.
— Алиса, да ты присаживайся. Говорят же — в ногах правды нет.
— Спасибо, — тихо сказала девушка, присаживаясь на краешек стула. Эта робость показалась мне наигранной скромностью и даже стала почему-то раздражать. Институтки мне ещё в помощниках не хватало с их правилами этикета!
— Спасибо, Алиса, ты молодец! — похвалил я девушку. — Ты меня здорово выручила.
— Извините, Антон Иванович, моё имя Алеся, а не Алиса. Можно просто Леся.
«Алиса из Зазеркалья, Леся Украинка», — почему-то вспомнилось мне из литературы, хотя ни сказку, ни кто такая Леся Украинка я вспомнить не мог.
— Извини, Леся. И не надо выкать, у нас все на ты и по имени, так проще работается.
— Я так не могу, Антон Иванович. Во-первых, вы мой начальник, а во-вторых, вы намного старше.
«Ни фига себе! — ошалел я. — Сколько ей? Немногим за двадцать? Я примерно на полтора десятка лет старше и уже выгляжу в её глазах стариком! Неужели это действительно уже пропасть? Да кто хоть она сама-то?».
И я впервые посмотрел ей в глаза. Не в лицо, разом видя щёки, нос, губы, глаза, брови, лоб, волосы, не выделяя какие-то детали по отдельности, а именно в глаза. Мне больше нравились брюнетки с карими и тёмными глазами, я считал их более страстными и более склонными к флирту, к любовной интрижке, к мимолётному роману. Может быть, это мнение сформировалось у меня на подсознательном уровне после увлечения романами классиков, где барышни были сплошь голубоглазыми, с русыми косами, и эти барышни любили беззаветно и верно. Я такую любовь не искал, мне достаточно было мимолётного увлечения, и потому обычно выбирал темноглазых. А впрочем, голубоглазые, кажется, почему-то мне и не попадались. Алеся была первой, да и затевать с ней интрижку я вовсе не собирался.
— Ты к нам надолго?
— Не знаю, мне сказали, на этот проект. Если не выгоните, значит, пока не закончим.
— Это зависит от того, как будешь стараться. Началом я очень доволен.
И я ободряюще улыбнулся.
— Извините, Антон Иванович, мне показалось, что вы напрасно усложнили вот это место, — девушка встала, открыла в пачке листов отмеченный стикером, показала пальцем. — Извините, что я лезу не в своё дело, но посмотрите сами.
— А ты молодец! — снова похвалил я. — Если так пойдёт дальше, сработаемся, хотя я привык всё делать сам, без партнёров.
— Мне говорили.
— Спасибо! Иди обедать, у нас тут буфет всего на час приезжает.
— А вы?
— А я привык без обеда.
— Может, вам хотя бы кофе принести?
— Алеся, тебя сюда приняли работать, а не кофе разносить. Кофе я смогу и сам приготовить, вон у меня кофе-машина стоит.
— Извините, Антон Иванович, — растерялась девушка. — Я думала… Мне же нетрудно было принести… Или приготовить…
— Спасибо, Леся. Извини за грубость! Просто я совсем зашился и не люблю, когда меня что-то отвлекает от работы.
— Извините… — еле слышно сказала девушка и пошла к дверям.
— Не обижайся, я не хотел тебя обидеть! А кофе мы с тобой вечером выпьем. Закончим работу и обязательно выпьем.
Алеся, не оборачиваясь, вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
— Что, не в духе? — донеслось из коридора. — Не обращай внимания. Он когда работает — зверем на людей бросается, а так вообще-то классный парень. Голову только не потеряй, а то у нас тут от него все без ума.
По голосу я без труда узнал Клаву. С этой шикарной толковой девицей у меня был короткий роман, начавшийся, как большинство служебных романов, на одном из корпоративов и без всяких обид на таком же празднике закончившийся, когда я во время танцулек увёл в свой кабинет новенькую сотрудницу.
Я откинулся на спинку кресла. Рабочий темп был сбит. Все наши знали, что если дверь ко мне в кабинет закрыта, входить можно только в крайнем случае. А поскольку я всегда работал один, то и крайняя нужда в появлении в моём личном пространстве не возникала. Зато если дверь была распахнута, у меня собирались для праздных разговоров все, кто мог позволить себе небольшой перерыв. Алеся этого правила ещё не знала, к тому же она была принята моим партнёром, а значит, имела право нарушать не писанные мною же законы.
Алеся. Откинувшись на спинку кресла, я закрыл глаза и представил девушку. Ничего особенного. На улице я бы не обратил на неё никакого внимания. В ней не было ничего броского. Макияж? А вообще она им пользуется? Я не обратил внимания и не мог ответить себе, были ли накрашены её губы, подведены брови и ресницы. Если это и было сделано, то настолько осторожно, что не бросалось в глаза. Ах да, глаза! Глаза были особенными. Они мне казались такими скорее всего лишь потому, что раньше я или не видел девушек с такими ярко-голубыми глазами, или просто не обращал на них внимания. Наверное, не попадались, потому что обязательно бы запомнил, решил я. Волосы. Каштановые или русые? Не чёрные, это точно. Лицо. Ни единой запоминающейся детали. Всё правильно, всё на месте. Нос, кажется, с небольшой горбинкой… Или нет, горбинка обычно у натуральных брюнеток, в чьих жилах несомненно есть кровь горцев или турок. Губы… Чёрт! Я не мог вспомнить лицо девушки, которую только что видел. Да, совсем заработался.
Я набрал записанный на стикер номер её мобильника:
— Привет, Леся, это Антон. Пообедала?
— Я вас слушаю, Антон Иванович.
— Если пообедала, зайди, пожалуйста.
Она пришла через несколько минут. Снова постучала в дверь, но я не стал делать замечание.
— Повтори, пожалуйста, что ты говорила про усложнение?
— Понимаете, Антон Иванович, этот проект очень похож на тему моей дипломной работы, поэтому я врубилась сразу же, и мне показалось, что вот тут вы напрасно усложняете.
— Хорошо, я согласен. Что ты предлагаешь?
— Можно?
— Я для того тебя и пригласил.
За несколько минут девушка рассказала о своём видении этой части проекта и предложила действительно толковое решение. Более простое и потому более дешёвое, что приносило нашему бюро хорошую выгоду.
— А ты действительно молодец! — снова похвалил я. — Не зря шеф сказал, что талант.
— Он так и сказал? — удивилась девушка.
— Именно так, — подтвердил я. — Сказал, что есть у него на примете один талант. Я думал, речь идёт о парне.
— А если бы знали, что в помощники наймут девушку. Отказали бы?
— Почему же? Ты же видишь, сколько у нас девушек работает.
— Почему-то часто работодатели предпочитают парней.
— Думаю, потому что парни в декретный отпуск не уходят.
— Антон Иванович, у вас всё? Я могу идти?
— Нет, уж коли ты меня с рабочего ритма сбила, то давай сделаем перерыв. Ты, кажется, собиралась приготовить мне кофе? — я улыбнулся и показал в сторону шкафа, где на полке стояла кофе-машина.
Алеся прошла к шкафу, остановилась и начала разглядывать кофе-машину, а я стал разглядывать её. Мне больше нравились женщины с крутыми бёдрами и тонкой талией, с высокой грудью. Эта под мой эталон не подходила, была хоть и стройна, но худощава, под широкой блузкой едва угадывалась грудь. Алеся обернулась и, кажется, перехватила мой взгляд.
— Извините, Антон Иванович, я с такой машиной дела не имела.
Я вышел из-за стола, встал рядом, прижавшись бедром, девушка тут же отодвинулась. Я показал, как засыпать кофе, как добавлять воду, какая кнопка для чего предназначена, включил режим одновременного наполнения двух чашек.
Мы сели в кресла у чайного столика, и я во время разговора внимательно разглядывал лицо девушки, стараясь запомнить мельчайшие детали, типа еле заметной родинки на верхней губе.
Алеся сходила помыть чашки, поставила их на поднос рядом с другими и, спросив, что ещё нужно, ушла к себе, а я опять откинулся в кресле, закрыл глаза и теперь уже явственно представил себе фигуру и лицо новой сотрудницы. В ней было что-то притягательное, и потому я, кажется, был готов к очередной любовной интрижке.
У женщины чутьё лучше звериного. Зря мы не хотим соглашаться, что по сравнению с женщинами мы, мужчины, создания примитивные. Откроют ли когда учёные те органы чувств, которые есть у женщин и которые позволяют им распознать появление в ареале своего обитания другой самки задолго до реального нарушения ею границ дозволенного, не знаю. Знаю лишь, что моя жена возможное появление потенциальной соперницы почуяла в тот же день. Почуяла, но, как это было и прежде, никоим образом не подала вида, что и подобает умной женщине.
Я ещё только разглядывал свою новую сотрудницу, не помышляя о романе, даже не рисуя в своих фантазиях попытки приласкать, поцеловать, а жена уже знала, что кто-то может посягнуть на её собственность, то есть на меня. Теперь, задним числом, я думаю, может быть, Алеся в первый же день вообразила что-то этакое, и эта её фантазия, улетучившись в дебри единого космического информационного пространства, каким-то образом вернулась на землю и была выловлена из эфира мозгом моей жены. Не знаю, но допускаю, что именно так оно и произошло, потому что много времени спустя Алеся призналась, что влюбилась в меня с первого взгляда.
* * *
Я любил их обеих. Любил по-настоящему, хотя обеих по-разному. Скажете, это невозможно? Я раньше тоже так думал. Может быть, сравнение получится некорректное, но представьте себе, что у вас две машины: одна гоночная, изящная, маневренная, удобная, до отказа напичкана электроникой, которая вам и подскажет, и поможет. И другая — внедорожник. Такая рабочая машина, на которой хоть куда, хоть в лес, хоть на дачу, хоть перевезти что — вместительная и удобная. Вот и у меня — на работе всё замечательно с Алесей, которая просто угадывала мои желания и понимала меня с полуслова, а дома всё прекрасно с женой и дочурками. Правда, времени на них у меня всегда было мало. Часто по выходным я доделывал то, что не успел выполнить на работе, отвлекаясь на разного рода мелочи.
С появлением Леси у меня стало больше свободного времени, которое, к огромному удовольствию семьи, проводил дома. Мы стали часто уезжать по пятницам в понравившийся всем пригородный санаторий с массой развлечений для детей, прекрасным сосновым бором, по аллеям которого неспешно гуляли, любуясь местными красотами с живописным озером с большим количеством не боящихся никого уток и причудливыми изгибами вытекающей из него прозрачной речкой. Эти прогулки приносили умиротворение, которого так не хватает в суете жизни с вечными проблемами нехватки свободного времени.
На работе мне тоже больше не приходилось раздражаться из-за отнимающих массу рабочего времени мелочей. Я мог спокойно заниматься серьёзными вещами, со спокойной совестью переложив нудную работу на безропотную Лесю. Я даже сам заметил, что стал намного спокойнее, дружелюбнее, приветливее, всё чаще и чаще оставляя распахнутой дверь в свой кабинет, чем охотно пользовались коллеги, забегая на чашку кофе.
Я на подсознательном уровне понимал, что такая идиллия не может продолжаться вечно. Да, мне было очень удобно иметь понимающую с полуслова помощницу, которая нередко подсказывала то, что я почему-то не замечал. Мне было удобно ездить с ней в командировки, где она брала на себя решение всех организационных вопросов, устраивала наш быт, опекала меня, не давая ошибиться в дозе принимаемого на фуршетах спиртного, была удивительно нежна в постели.
Леся была из тех немногих женщин, которые могут всецело посвятить себя своему избраннику, ничего не желая взамен. Они живут своей непритязательной любовью, видя в этой самоотверженности смысл жизни. Леся же при этом ещё поразительным образом умела быть не только подругой, нянькой, любовницей, но и находить время, силы, возможности для творческой самореализации. Как ей это удавалось, оставалось для меня загадкой. Так же, как всё, что не было связано с её работой.
За всё время нашей связи она ни разу не пригласила меня к себе домой и деликатно отвергала мои попытки напроситься в гости. О своей личной жизни она никогда ничего не рассказывала. Я пытался отыскать о ней хоть какую- нибудь информацию в социальных сетях, но не нашёл ни единой фотографии, ни строчки из её биографии. Она оставалась тайной. Да я и не настаивал на её раскрытии.
Но однажды всё рухнуло. Мы практически закончили очередной интересный проект, оставались лишь мелкие формальности по оформлению, последние штрихи, когда Алеся в самом конце рабочего дня зашла ко мне в кабинет, положила на стол недостающие бумаги, посмотрела мне в глаза и тихо сказала:
— Спасибо, Антон Иванович! Мне было очень хорошо с вами работать.
Алеся даже в постели никогда не называла меня на ты и всегда только по имени-отчеству.
— Что случилось? — встрепенулся я.
— Мы закончили этот проект. Я увольняюсь. И, пожалуйста, не ищите меня, я уезжаю из этого города.
Она быстро наклонилась, поцеловала меня в щёку, смахнула выступившие на глазах слёзы и бегом выскочила из кабинета.
Наутро она действительно на работе не появилась. На мой вопрос шеф отвёл взгляд в сторону:
— Антон, ты извини, Алеся написала заявление по собственному по окончании работы над проектом.
— Но ты хоть знаешь, куда она ушла?
— Я думал, ты знаешь. Это ведь она твоим помощником два года была. Поговаривали даже, что у тебя вроде как роман с ней. Мне тоже очень жаль терять такого сотрудника, но, поверь, я ничего не знаю. Может, у вас с ней какой конфликт вышел?
— Нет. Всё было отлично! Вчера она только сказала, что уезжает.
— Спроси в кадрах, может, они что скажут.
Кадровичка ничего, кроме номера мобильного телефона
и домашнего адреса, сказать не могла. Телефон Алеси молчал. Точнее, компьютер надоедливо выдавал одну и ту же фразу, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. После обеда я сел в машину и поехал к Алесе домой.
Дверь никто не открывал. Я до вечера просидел в кафе соседнего дома, снова поднялся на нужный этаж. На этот раз дверь открыл молодой человек.
— Мне бы увидеть Алесю.
— А это кто? — неподдельно удивился парень.
— Девушка, которая здесь живёт. Я её коллега по работе.
— Извините, я сегодня снял эту квартиру, и никакой Олеси здесь нет.
— Алеси, — поправил я.
— Всё равно нет, — сказал парень. — Извините, мне надо вещи разбирать.
В этот вечер я закрылся дома в своём кабинете и напился до безобразия. Жена несколько раз участливо заглядывала в комнату, но, видя моё состояние, молча удалялась.
На работу я уехал на такси и потому к вечеру, благо не надо было садиться за руль, снова напился. Но алкоголь не успокаивал, а, наоборот, усугублял состояние неизбывной тоски. Вывести из этого состояния могла только работа. И тут как раз вовремя подвернулся очень интересный проект.
Два дня я никак не мог вникнуть в суть задания, потому что не получалось сосредоточиться на работе. Все мои мысли о работе неотступно преследовала одна и та же — почему Алеся вдруг так неожиданно всё бросила и куда-то исчезла. Мои попытки найти хоть какую-нибудь ниточку, ведущую к ней, оставались безрезультатными. Будь я знаком с её подругами или бывшими коллегами, с кем-то из родных, может, мои поиски рано или поздно и увенчались бы успехом, но я же за два года наших отношений так ничего о ней и не узнал, она не познакомила меня ни с кем из своих близких. Я даже не знал, в каком городе они живут, и вообще есть ли кто у неё на этом свете, с кем она может общаться.
Но постепенно работа увлекла, пара ничего не значащих интрижек в командировках несколько отвлекли от проблем разрыва, но забыть свою Алесю я так и не смог. Мне не хватало её с полуслова понятых идей, её умения брать на себя мелочи работы, утешать меня в поездках своей нежностью, в которой я утопал, будто в тёплом море.
Боль утраты не уходила, она просто затаилась где-то в глубинах моего сердца и на задворках разума.
Но мир тесен, и мы не могли не встретиться рано или поздно.
Раньше во время командировок в крупные города Алеся обязательно заранее покупала нам билеты в театр или на концерты музыки, когда мы уезжали на две-три недели, по выходным в прямом смысле таскала меня на разные выставки, пытаясь сделать из меня гармонично развитую личность, к чему я совсем не тяготел, целиком погружённый в любимую работу.
Через два года судьба забросила меня в Пермь, и в первый же вечер генеральный директор фирмы-партнёра, страстный любитель джазовой музыки, почти силком потащил меня на концерт какой-то американской джазовой знаменитости. До начала концерта он вместе со своей с женой пытался развлекать меня рассказами о культурной жизни города, спрашивал, куда хотелось бы сходить, какие культурные мероприятия посетить. Я любезно слушал их, кивал головой, соглашался на любые предложения, лишь бы не оставаться вечерами одному в роскошном номере хорошей гостиницы, куда после концерта генерал завёз меня на служебной машине, ждавшей нас у выхода из концертного зала.
Я принял душ и уже почти оделся, чтобы спуститься в бар выпить на ночь чашку кофе с коньяком, как раздался стук в дверь.
Повернул ручку и остолбенел.
— Вам помощница не нужна?
— Леся!.. — выдохнул я.
Она бросилась мне на шею и расплакалась. Я молча обнимал её, и по моим щекам тоже текли слёзы.
…Потом мы лежали, тесно прижавшись друг к другу.
— Как ты меня нашла?
— Сегодня шеф вызвал и сказал, что завтра с утра я работаю с вами. А потом увидела вас на концерте. А дальше не было никаких проблем, потому что знаю, куда любит селить ВИП-гостей наш генеральный… Антон Иванович, вы простите, но я за эти два года поняла, что не смогу жить без вас. Я дура, да? Понимаю, что дура, но не могу…
Леонид ИВАНОВ
Суббота — банный день
Рассказы
ПО ВТОРОМУ КРУГУ
Алеся была замечательной любовницей. Замечательной в том плане, что никогда, даже неосторожно оброненным словом, не намекала на мой разрыв с семьёй. Она просто принесла себя мне в жертву. Моя жена и дочери стали для неё родными, хотя никогда их не видела даже на фотографии.
Во время наших совместных командировок Алеся как-то умудрялась пробежаться по магазинам и купить моим девочкам подарки, от которых они были в восторге, а жена искренне поражалась, как мне удалось угадать её желание. Это было сделано в первую же нашу совместную поездку, причём девушка наотрез отказывалась брать с меня деньги, пока я не рассердился и не положил ей в карман какую-то, на мой взгляд, достаточную для возмещения расходов сумму. Она вернула мне половину и потом просто прикладывала к покупкам чеки.
От меня Алеся принимала только цветы. Однажды, когда мы уже были любовниками, я решил сделать ей приятное. В ювелирном магазине рядом с гостиницей купил вычурное колечко и во время ужина, когда до отхода нашего поезда оставалось часа два, вручил в красиво упакованной коробочке. Алеся развернула подарок, долго смотрела на него, быстро-быстро заморгала, стараясь не пустить слезу, и придвинула презент обратно.
— Антон Иванович, я не могу это принять. Извините!
— Почему? — не понял я.
— Вы знаете, в каких случаях дарят кольца?
— Когда хотят сделать девушке приятное.
— Антон Иванович, кольца дарят девушке, делая ей предложение. Вы женаты, у вас дети. Извините, я не могу это принять, — и она снова решительно отодвинула подарок по столу в мою сторону.
Я молча встал, взял отвергнутый подарок, подошёл к окну и швырнул его в открытую форточку.
— Зачем вы так? — виновато спросила Алеся. — Жене бы подарили.
— Я покупал его тебе.
— Я же сказала, что не могу принять такой подарок.
— Давай закроем тему.
Ужин был испорчен. Алеся почти ничего не ела, выпила глоток вина и отодвинула бокал в сторону.
…В купе кроме нас пассажиров не было, и мы молчали всю дорогу. Я долго не мог уснуть, чувствовалось, что и девушка не спала тоже. Утром, выходя из такси у своего дома, Алеся поцеловала меня в щёку:
— Извините, Антон Иванович! Спасибо за всё! До встречи на работе.
— Поссорились? — отъезжая, повернул голову таксист. — Ничего, отойдёт. Куда дальше?
— На Ветеранов, психолог, — улыбнулся я в ответ, и на этом наше общение закончилось. Похоже, мужик был не только опытным водителем, но и хорошим психологом, научившись этому за годы работы с многочисленными и самыми разными клиентами, поэтому с разговорами не приставал.
На работе Алеся не подала вида, будто забыв о нашем инциденте. Она со всеми была ровна в отношениях, не любила пустопорожних разговоров, особенно пересудов, в личную жизнь никого не пускала и сама другим в душу тоже лезть не пыталась. Из каких-то обрывочных разговоров знали, что любит классическую музыку, ходит на концерты в филармонию, бывает на всех проводимых в городе художественных выставках, живёт одна, не замужем. И всё.
Когда она только появилась в нашем бюро, мужики пытались оказывать ей знаки внимания, некоторые настойчиво приставали, она всех деликатно отшивала, сохраняя независимые ровные деловые отношения, больше похожие на приятельские. О нашем романе никто даже не подозревал, хотя за мной уже давно прочно укрепилась репутация этакого ловеласа, не упускающего возможности пофлиртовать с любой мало-мальски интересной сотрудницей или заказчицей.
Меня, надо признаться, Алеся тоже сразу же отшила. Да так деликатно и в то же время решительно, что даже во время наших совместных командировок я долгое время ни разу не делал попытки завести с ней хотя бы лёгкую интрижку.
Появилась она в нашем бюро во время дикой запарки. Перед этим почти полгода мы, грубо говоря, откровенно валяли дурака, не имея мало-мальски серьёзных заказов. Кризис тогда больно ударил по всем сферам, сильно пострадали от него и мы. В коллективе уже пошли разговоры если не о ликвидации конторы, то о масштабных в ней сокращениях. И вдруг ситуация изменилась в одночасье. Заказы прямо посыпались на нашу голову, в том числе из разных городов, куда совсем ещё недавно неустанно мотался шеф в поисках хоть какой-нибудь работы и по возвращении на планёрке снова и снова огорчённо разводил руками.
Теперь мы засиживались чуть не до полуночи, стараясь не сорвать обозначенные в договорах сроки. Создавались временные творческие коллективы, где при чётком распределении обязанностей всё же была возможность переключаться и помогать друг другу. Я трудиться в группе не умел. Я был одиночкой, и мне приходилось тяжелее. Тормозила куча чисто технической работы, и это заставило смирить гордость и признаться, что не справляюсь.
— Будет тебе помощник, — пообещал шеф. — Есть у меня на примете человечек. Чувствую, талант есть, самостоятельный бы проект дать, но пусть начнёт в паре.
Мне было совершенно безразлично, кого шеф найдёт в помощники, лишь бы спихнуть то, что отнимало много времени и не давало сосредоточиться на главном. И на сотрудницу, призванную мне в помощники, я посмотрел всего лишь как на помощника. Она не произвела на меня никакого впечатления: была совершенно не в моём вкусе. Всецело занятый только проектом, оказавшимся на грани срыва, я точно так же безразлично посмотрел бы на студента-ботаника или престарелую даму — мне был нужен просто помощник. И я тут же с нескрываемой радостью спихнул мешающую творческой работе мелочёвку, сказав, что именно мне нужно прямо сейчас. Я даже не поинтересовался, в каком кабинете определил ей место работы шеф. Я не собирался бегать по этажам, разыскивая её для очередного поручения. Я просто записал на стикер её имя и номер телефона, приклеил на панель монитора.
Алеся пришла перед обедом, постучала в дверь.
— Да входите же, кто там такой деликатный! — недовольно откликнулся я. — А, это ты, Алиса, впредь не надо стучать в дверь, ты не в спальню входишь, а в рабочий кабинет.
— Извините, я учту, — сказала девушка. — Вот принесла то, что вы назвали самым срочным.
Она подала мне бумаги, я начал просматривать, удивляясь, насколько быстро девушке удалось сделать то, что, раздражая своей мелочностью, отнимало драгоценное время, мешая сосредоточиться на основном.
— Алиса, да ты присаживайся. Говорят же — в ногах правды нет.
— Спасибо, — тихо сказала девушка, присаживаясь на краешек стула. Эта робость показалась мне наигранной скромностью и даже стала почему-то раздражать. Институтки мне ещё в помощниках не хватало с их правилами этикета!
— Спасибо, Алиса, ты молодец! — похвалил я девушку. — Ты меня здорово выручила.
— Извините, Антон Иванович, моё имя Алеся, а не Алиса. Можно просто Леся.
«Алиса из Зазеркалья, Леся Украинка», — почему-то вспомнилось мне из литературы, хотя ни сказку, ни кто такая Леся Украинка я вспомнить не мог.
— Извини, Леся. И не надо выкать, у нас все на ты и по имени, так проще работается.
— Я так не могу, Антон Иванович. Во-первых, вы мой начальник, а во-вторых, вы намного старше.
«Ни фига себе! — ошалел я. — Сколько ей? Немногим за двадцать? Я примерно на полтора десятка лет старше и уже выгляжу в её глазах стариком! Неужели это действительно уже пропасть? Да кто хоть она сама-то?».
И я впервые посмотрел ей в глаза. Не в лицо, разом видя щёки, нос, губы, глаза, брови, лоб, волосы, не выделяя какие-то детали по отдельности, а именно в глаза. Мне больше нравились брюнетки с карими и тёмными глазами, я считал их более страстными и более склонными к флирту, к любовной интрижке, к мимолётному роману. Может быть, это мнение сформировалось у меня на подсознательном уровне после увлечения романами классиков, где барышни были сплошь голубоглазыми, с русыми косами, и эти барышни любили беззаветно и верно. Я такую любовь не искал, мне достаточно было мимолётного увлечения, и потому обычно выбирал темноглазых. А впрочем, голубоглазые, кажется, почему-то мне и не попадались. Алеся была первой, да и затевать с ней интрижку я вовсе не собирался.
— Ты к нам надолго?
— Не знаю, мне сказали, на этот проект. Если не выгоните, значит, пока не закончим.
— Это зависит от того, как будешь стараться. Началом я очень доволен.
И я ободряюще улыбнулся.
— Извините, Антон Иванович, мне показалось, что вы напрасно усложнили вот это место, — девушка встала, открыла в пачке листов отмеченный стикером, показала пальцем. — Извините, что я лезу не в своё дело, но посмотрите сами.
— А ты молодец! — снова похвалил я. — Если так пойдёт дальше, сработаемся, хотя я привык всё делать сам, без партнёров.
— Мне говорили.
— Спасибо! Иди обедать, у нас тут буфет всего на час приезжает.
— А вы?
— А я привык без обеда.
— Может, вам хотя бы кофе принести?
— Алеся, тебя сюда приняли работать, а не кофе разносить. Кофе я смогу и сам приготовить, вон у меня кофе-машина стоит.
— Извините, Антон Иванович, — растерялась девушка. — Я думала… Мне же нетрудно было принести… Или приготовить…
— Спасибо, Леся. Извини за грубость! Просто я совсем зашился и не люблю, когда меня что-то отвлекает от работы.
— Извините… — еле слышно сказала девушка и пошла к дверям.
— Не обижайся, я не хотел тебя обидеть! А кофе мы с тобой вечером выпьем. Закончим работу и обязательно выпьем.
Алеся, не оборачиваясь, вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
— Что, не в духе? — донеслось из коридора. — Не обращай внимания. Он когда работает — зверем на людей бросается, а так вообще-то классный парень. Голову только не потеряй, а то у нас тут от него все без ума.
По голосу я без труда узнал Клаву. С этой шикарной толковой девицей у меня был короткий роман, начавшийся, как большинство служебных романов, на одном из корпоративов и без всяких обид на таком же празднике закончившийся, когда я во время танцулек увёл в свой кабинет новенькую сотрудницу.
Я откинулся на спинку кресла. Рабочий темп был сбит. Все наши знали, что если дверь ко мне в кабинет закрыта, входить можно только в крайнем случае. А поскольку я всегда работал один, то и крайняя нужда в появлении в моём личном пространстве не возникала. Зато если дверь была распахнута, у меня собирались для праздных разговоров все, кто мог позволить себе небольшой перерыв. Алеся этого правила ещё не знала, к тому же она была принята моим партнёром, а значит, имела право нарушать не писанные мною же законы.
Алеся. Откинувшись на спинку кресла, я закрыл глаза и представил девушку. Ничего особенного. На улице я бы не обратил на неё никакого внимания. В ней не было ничего броского. Макияж? А вообще она им пользуется? Я не обратил внимания и не мог ответить себе, были ли накрашены её губы, подведены брови и ресницы. Если это и было сделано, то настолько осторожно, что не бросалось в глаза. Ах да, глаза! Глаза были особенными. Они мне казались такими скорее всего лишь потому, что раньше я или не видел девушек с такими ярко-голубыми глазами, или просто не обращал на них внимания. Наверное, не попадались, потому что обязательно бы запомнил, решил я. Волосы. Каштановые или русые? Не чёрные, это точно. Лицо. Ни единой запоминающейся детали. Всё правильно, всё на месте. Нос, кажется, с небольшой горбинкой… Или нет, горбинка обычно у натуральных брюнеток, в чьих жилах несомненно есть кровь горцев или турок. Губы… Чёрт! Я не мог вспомнить лицо девушки, которую только что видел. Да, совсем заработался.
Я набрал записанный на стикер номер её мобильника:
— Привет, Леся, это Антон. Пообедала?
— Я вас слушаю, Антон Иванович.
— Если пообедала, зайди, пожалуйста.
Она пришла через несколько минут. Снова постучала в дверь, но я не стал делать замечание.
— Повтори, пожалуйста, что ты говорила про усложнение?
— Понимаете, Антон Иванович, этот проект очень похож на тему моей дипломной работы, поэтому я врубилась сразу же, и мне показалось, что вот тут вы напрасно усложняете.
— Хорошо, я согласен. Что ты предлагаешь?
— Можно?
— Я для того тебя и пригласил.
За несколько минут девушка рассказала о своём видении этой части проекта и предложила действительно толковое решение. Более простое и потому более дешёвое, что приносило нашему бюро хорошую выгоду.
— А ты действительно молодец! — снова похвалил я. — Не зря шеф сказал, что талант.
— Он так и сказал? — удивилась девушка.
— Именно так, — подтвердил я. — Сказал, что есть у него на примете один талант. Я думал, речь идёт о парне.
— А если бы знали, что в помощники наймут девушку. Отказали бы?
— Почему же? Ты же видишь, сколько у нас девушек работает.
— Почему-то часто работодатели предпочитают парней.
— Думаю, потому что парни в декретный отпуск не уходят.
— Антон Иванович, у вас всё? Я могу идти?
— Нет, уж коли ты меня с рабочего ритма сбила, то давай сделаем перерыв. Ты, кажется, собиралась приготовить мне кофе? — я улыбнулся и показал в сторону шкафа, где на полке стояла кофе-машина.
Алеся прошла к шкафу, остановилась и начала разглядывать кофе-машину, а я стал разглядывать её. Мне больше нравились женщины с крутыми бёдрами и тонкой талией, с высокой грудью. Эта под мой эталон не подходила, была хоть и стройна, но худощава, под широкой блузкой едва угадывалась грудь. Алеся обернулась и, кажется, перехватила мой взгляд.
— Извините, Антон Иванович, я с такой машиной дела не имела.
Я вышел из-за стола, встал рядом, прижавшись бедром, девушка тут же отодвинулась. Я показал, как засыпать кофе, как добавлять воду, какая кнопка для чего предназначена, включил режим одновременного наполнения двух чашек.
Мы сели в кресла у чайного столика, и я во время разговора внимательно разглядывал лицо девушки, стараясь запомнить мельчайшие детали, типа еле заметной родинки на верхней губе.
Алеся сходила помыть чашки, поставила их на поднос рядом с другими и, спросив, что ещё нужно, ушла к себе, а я опять откинулся в кресле, закрыл глаза и теперь уже явственно представил себе фигуру и лицо новой сотрудницы. В ней было что-то притягательное, и потому я, кажется, был готов к очередной любовной интрижке.
У женщины чутьё лучше звериного. Зря мы не хотим соглашаться, что по сравнению с женщинами мы, мужчины, создания примитивные. Откроют ли когда учёные те органы чувств, которые есть у женщин и которые позволяют им распознать появление в ареале своего обитания другой самки задолго до реального нарушения ею границ дозволенного, не знаю. Знаю лишь, что моя жена возможное появление потенциальной соперницы почуяла в тот же день. Почуяла, но, как это было и прежде, никоим образом не подала вида, что и подобает умной женщине.
Я ещё только разглядывал свою новую сотрудницу, не помышляя о романе, даже не рисуя в своих фантазиях попытки приласкать, поцеловать, а жена уже знала, что кто-то может посягнуть на её собственность, то есть на меня. Теперь, задним числом, я думаю, может быть, Алеся в первый же день вообразила что-то этакое, и эта её фантазия, улетучившись в дебри единого космического информационного пространства, каким-то образом вернулась на землю и была выловлена из эфира мозгом моей жены. Не знаю, но допускаю, что именно так оно и произошло, потому что много времени спустя Алеся призналась, что влюбилась в меня с первого взгляда.
* * *
Я любил их обеих. Любил по-настоящему, хотя обеих по-разному. Скажете, это невозможно? Я раньше тоже так думал. Может быть, сравнение получится некорректное, но представьте себе, что у вас две машины: одна гоночная, изящная, маневренная, удобная, до отказа напичкана электроникой, которая вам и подскажет, и поможет. И другая — внедорожник. Такая рабочая машина, на которой хоть куда, хоть в лес, хоть на дачу, хоть перевезти что — вместительная и удобная. Вот и у меня — на работе всё замечательно с Алесей, которая просто угадывала мои желания и понимала меня с полуслова, а дома всё прекрасно с женой и дочурками. Правда, времени на них у меня всегда было мало. Часто по выходным я доделывал то, что не успел выполнить на работе, отвлекаясь на разного рода мелочи.
С появлением Леси у меня стало больше свободного времени, которое, к огромному удовольствию семьи, проводил дома. Мы стали часто уезжать по пятницам в понравившийся всем пригородный санаторий с массой развлечений для детей, прекрасным сосновым бором, по аллеям которого неспешно гуляли, любуясь местными красотами с живописным озером с большим количеством не боящихся никого уток и причудливыми изгибами вытекающей из него прозрачной речкой. Эти прогулки приносили умиротворение, которого так не хватает в суете жизни с вечными проблемами нехватки свободного времени.
На работе мне тоже больше не приходилось раздражаться из-за отнимающих массу рабочего времени мелочей. Я мог спокойно заниматься серьёзными вещами, со спокойной совестью переложив нудную работу на безропотную Лесю. Я даже сам заметил, что стал намного спокойнее, дружелюбнее, приветливее, всё чаще и чаще оставляя распахнутой дверь в свой кабинет, чем охотно пользовались коллеги, забегая на чашку кофе.
Я на подсознательном уровне понимал, что такая идиллия не может продолжаться вечно. Да, мне было очень удобно иметь понимающую с полуслова помощницу, которая нередко подсказывала то, что я почему-то не замечал. Мне было удобно ездить с ней в командировки, где она брала на себя решение всех организационных вопросов, устраивала наш быт, опекала меня, не давая ошибиться в дозе принимаемого на фуршетах спиртного, была удивительно нежна в постели.
Леся была из тех немногих женщин, которые могут всецело посвятить себя своему избраннику, ничего не желая взамен. Они живут своей непритязательной любовью, видя в этой самоотверженности смысл жизни. Леся же при этом ещё поразительным образом умела быть не только подругой, нянькой, любовницей, но и находить время, силы, возможности для творческой самореализации. Как ей это удавалось, оставалось для меня загадкой. Так же, как всё, что не было связано с её работой.
За всё время нашей связи она ни разу не пригласила меня к себе домой и деликатно отвергала мои попытки напроситься в гости. О своей личной жизни она никогда ничего не рассказывала. Я пытался отыскать о ней хоть какую- нибудь информацию в социальных сетях, но не нашёл ни единой фотографии, ни строчки из её биографии. Она оставалась тайной. Да я и не настаивал на её раскрытии.
Но однажды всё рухнуло. Мы практически закончили очередной интересный проект, оставались лишь мелкие формальности по оформлению, последние штрихи, когда Алеся в самом конце рабочего дня зашла ко мне в кабинет, положила на стол недостающие бумаги, посмотрела мне в глаза и тихо сказала:
— Спасибо, Антон Иванович! Мне было очень хорошо с вами работать.
Алеся даже в постели никогда не называла меня на ты и всегда только по имени-отчеству.
— Что случилось? — встрепенулся я.
— Мы закончили этот проект. Я увольняюсь. И, пожалуйста, не ищите меня, я уезжаю из этого города.
Она быстро наклонилась, поцеловала меня в щёку, смахнула выступившие на глазах слёзы и бегом выскочила из кабинета.
Наутро она действительно на работе не появилась. На мой вопрос шеф отвёл взгляд в сторону:
— Антон, ты извини, Алеся написала заявление по собственному по окончании работы над проектом.
— Но ты хоть знаешь, куда она ушла?
— Я думал, ты знаешь. Это ведь она твоим помощником два года была. Поговаривали даже, что у тебя вроде как роман с ней. Мне тоже очень жаль терять такого сотрудника, но, поверь, я ничего не знаю. Может, у вас с ней какой конфликт вышел?
— Нет. Всё было отлично! Вчера она только сказала, что уезжает.
— Спроси в кадрах, может, они что скажут.
Кадровичка ничего, кроме номера мобильного телефона
и домашнего адреса, сказать не могла. Телефон Алеси молчал. Точнее, компьютер надоедливо выдавал одну и ту же фразу, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. После обеда я сел в машину и поехал к Алесе домой.
Дверь никто не открывал. Я до вечера просидел в кафе соседнего дома, снова поднялся на нужный этаж. На этот раз дверь открыл молодой человек.
— Мне бы увидеть Алесю.
— А это кто? — неподдельно удивился парень.
— Девушка, которая здесь живёт. Я её коллега по работе.
— Извините, я сегодня снял эту квартиру, и никакой Олеси здесь нет.
— Алеси, — поправил я.
— Всё равно нет, — сказал парень. — Извините, мне надо вещи разбирать.
В этот вечер я закрылся дома в своём кабинете и напился до безобразия. Жена несколько раз участливо заглядывала в комнату, но, видя моё состояние, молча удалялась.
На работу я уехал на такси и потому к вечеру, благо не надо было садиться за руль, снова напился. Но алкоголь не успокаивал, а, наоборот, усугублял состояние неизбывной тоски. Вывести из этого состояния могла только работа. И тут как раз вовремя подвернулся очень интересный проект.
Два дня я никак не мог вникнуть в суть задания, потому что не получалось сосредоточиться на работе. Все мои мысли о работе неотступно преследовала одна и та же — почему Алеся вдруг так неожиданно всё бросила и куда-то исчезла. Мои попытки найти хоть какую-нибудь ниточку, ведущую к ней, оставались безрезультатными. Будь я знаком с её подругами или бывшими коллегами, с кем-то из родных, может, мои поиски рано или поздно и увенчались бы успехом, но я же за два года наших отношений так ничего о ней и не узнал, она не познакомила меня ни с кем из своих близких. Я даже не знал, в каком городе они живут, и вообще есть ли кто у неё на этом свете, с кем она может общаться.
Но постепенно работа увлекла, пара ничего не значащих интрижек в командировках несколько отвлекли от проблем разрыва, но забыть свою Алесю я так и не смог. Мне не хватало её с полуслова понятых идей, её умения брать на себя мелочи работы, утешать меня в поездках своей нежностью, в которой я утопал, будто в тёплом море.
Боль утраты не уходила, она просто затаилась где-то в глубинах моего сердца и на задворках разума.
Но мир тесен, и мы не могли не встретиться рано или поздно.
Раньше во время командировок в крупные города Алеся обязательно заранее покупала нам билеты в театр или на концерты музыки, когда мы уезжали на две-три недели, по выходным в прямом смысле таскала меня на разные выставки, пытаясь сделать из меня гармонично развитую личность, к чему я совсем не тяготел, целиком погружённый в любимую работу.
Через два года судьба забросила меня в Пермь, и в первый же вечер генеральный директор фирмы-партнёра, страстный любитель джазовой музыки, почти силком потащил меня на концерт какой-то американской джазовой знаменитости. До начала концерта он вместе со своей с женой пытался развлекать меня рассказами о культурной жизни города, спрашивал, куда хотелось бы сходить, какие культурные мероприятия посетить. Я любезно слушал их, кивал головой, соглашался на любые предложения, лишь бы не оставаться вечерами одному в роскошном номере хорошей гостиницы, куда после концерта генерал завёз меня на служебной машине, ждавшей нас у выхода из концертного зала.
Я принял душ и уже почти оделся, чтобы спуститься в бар выпить на ночь чашку кофе с коньяком, как раздался стук в дверь.
Повернул ручку и остолбенел.
— Вам помощница не нужна?
— Леся!.. — выдохнул я.
Она бросилась мне на шею и расплакалась. Я молча обнимал её, и по моим щекам тоже текли слёзы.
…Потом мы лежали, тесно прижавшись друг к другу.
— Как ты меня нашла?
— Сегодня шеф вызвал и сказал, что завтра с утра я работаю с вами. А потом увидела вас на концерте. А дальше не было никаких проблем, потому что знаю, куда любит селить ВИП-гостей наш генеральный… Антон Иванович, вы простите, но я за эти два года поняла, что не смогу жить без вас. Я дура, да? Понимаю, что дура, но не могу…