Первый парень на деревне
Л. К. Иванов
СТАРИК И ЦЕРКОВЬ
Восьмидесятипятилетний пенсионер Тимофей Павлович Кузьмин из далекого сибирского села Уктуз собственноручно построил церковь.
Ни церквей, ни мечетей в приграничных с Казахстаном районах Тюменской области, за много сотен верст от самой Тюмени и других крупных городов, несколько десятилетий до недавнего времени не было ни одной. Принимаемый многими за человека не от мира сего, Тимофей Павлович построил первую.
«Только вот была ли в том необходимость», – сомневались разного рода чиновники, десять лет по которым ходил за разрешением упрямый старец, доказывая идею свою письмом жителей, под которым стояли почти три сотни подписей. И только в последние годы, когда изменилось отношение к религии центральной власти, необходимые бумаги были получены. Более того, благосклонность проявила и местная сельская администрация, отдав на постройку храма ставшее ненужным деревянное зданьице автовокзала.
Только что те старые бревна, скромные пожертвования односельчан да пенсия самого инициатора? Но прибавьте к ним богатейшие разносторонние знания, полученные им самоучкой, его напористость, умение делать все, за что берется, да еще неиссякаемая, как говорит сам, от Бога энергия! И распахнулись-таки однажды двери новой сельской церкви, приглашая прихожан на службу.
Вот тут и стоит сказать, как ошибались те чинившие препятствия чиновники. Только за первые два дня в церкви приняли обряд крещения триста детей и взрослых. Да было ли такое в истории с момента крещения Руси? Потом за короткое время приобщились крещением к Всевышнему еще шестьсот жителей этого и соседних сел.
Вот это было для Тимофея Павловича настоящее торжество духа. Не ошибался он в своих убеждениях. Потребовались людям и слово, и благодать Божия, потянулись они к его идеям и проповедям, призываемые мелодичным звоном колоколов. Этот самый звон для Кузьмина – настоящая песня, которую полюбил он сызмальства и по которой тосковал потом всю жизнь после того, как сброшены они были большевистской идеологией наземь и замолкли на долгие десятилетия.
Невелика получилась церковь, но вмещает пока всех прихожан, которые сами приняли участие в ее возведении, которые понесли сюда чудом сохранившиеся некогда иконы. И набралось их уже чуть не две сотни.
А сам Тимофей Павлович, хотя идет ему уже восемьдесят шестой годок, вовсю бьется над строительством храма в райцентре. Он вырос в сотне метров от районной администрации, уже таким образом символизируя отсутствие окопов между властью и религией.
Храм, хоть и звучит это дерзко громко на фоне московского грандиозного сооружения, воздвигнут в рекордно короткие для села сроки. Здесь уже проводятся службы, но дел по внутреннему убранству еще много. И этому нет предела. Даже в своей Уктузской церкви Тимофей Павлович каждый день что-то мастерит, приходя туда ранним утром.
Когда односельчане спрашивают, не тяжело ли ему в его годы столько работать, он только добродушно улыбается, отвечая, что все, что делает он в церкви и для церкви, это для него отдых.
К этому своему главному делу – служить церкви – шел Тимофей Павлович всю свою непростую жизнь, полную терний как раз из-за его религиозных убеждений. Из-за них он несправедливо страдал, подвергался гонениям властей, постоянно имел проблемы на работе, но именно вера, по его словам, и помогала ему жить, придавала силы, спасала на фронте.
Двенадцать видений являлись мудрому старцу за его жизнь, помогая принять правильное решение. А с первого, которое случилось в девятилетнем возрасте, началась у Тимофея истинная вера в Бога. С того времени всей душой предался он Богу, проводя в церкви все свободное время, постигая непростую науку теологии, пытливым своим мозгом впитывая содержание великих церковных книг.
Сегодня он может говорить об истории христианства часами, рассказывая увлекательнейшие истории о тех, кто в эти годы вершил историю государства Российского, кто оставил в нем заметную веху. И такой экскурс в историю православия начинается у него чуть ли не от каждой размещенной в церкви иконы с изображением того или иного святого. О каждом знает немало, кем был, чем святость заслужил.
Тимофей Павлович вспоминает, как горько плакал он, когда стали в стране разрушаться церкви. Он тогда был убежден, что безверие ввергнет народ в пучину чуждой человечеству морали, что падет нравственность, но твердо верил, что рано или поздно люди вернутся к вере, станут снова возрождать порушенные некогда храмы.
И он, своими собственными руками построив на селе церковь, начал в глухих сибирских краях то самое возрождение.
Он не думает, что построил себе памятник. Не честолюбия и корысти ради старался. Но памятник этот стоит и придает его архитектору, строителю, пастырю новые силы.
«Во здравие раба Божьего!..» – начинаются в этой сельской церкви молитвы с длинным перечнем имен. И думается, всегда в числе первых в этом списке будет имя раба Божьего Тимофея. Уж он-то своей верой, отмеченными недавно орденом Дружбы делами своими этого заслужил.
Л. К. Иванов
СТАРИК И ЦЕРКОВЬ
Восьмидесятипятилетний пенсионер Тимофей Павлович Кузьмин из далекого сибирского села Уктуз собственноручно построил церковь.
Ни церквей, ни мечетей в приграничных с Казахстаном районах Тюменской области, за много сотен верст от самой Тюмени и других крупных городов, несколько десятилетий до недавнего времени не было ни одной. Принимаемый многими за человека не от мира сего, Тимофей Павлович построил первую.
«Только вот была ли в том необходимость», – сомневались разного рода чиновники, десять лет по которым ходил за разрешением упрямый старец, доказывая идею свою письмом жителей, под которым стояли почти три сотни подписей. И только в последние годы, когда изменилось отношение к религии центральной власти, необходимые бумаги были получены. Более того, благосклонность проявила и местная сельская администрация, отдав на постройку храма ставшее ненужным деревянное зданьице автовокзала.
Только что те старые бревна, скромные пожертвования односельчан да пенсия самого инициатора? Но прибавьте к ним богатейшие разносторонние знания, полученные им самоучкой, его напористость, умение делать все, за что берется, да еще неиссякаемая, как говорит сам, от Бога энергия! И распахнулись-таки однажды двери новой сельской церкви, приглашая прихожан на службу.
Вот тут и стоит сказать, как ошибались те чинившие препятствия чиновники. Только за первые два дня в церкви приняли обряд крещения триста детей и взрослых. Да было ли такое в истории с момента крещения Руси? Потом за короткое время приобщились крещением к Всевышнему еще шестьсот жителей этого и соседних сел.
Вот это было для Тимофея Павловича настоящее торжество духа. Не ошибался он в своих убеждениях. Потребовались людям и слово, и благодать Божия, потянулись они к его идеям и проповедям, призываемые мелодичным звоном колоколов. Этот самый звон для Кузьмина – настоящая песня, которую полюбил он сызмальства и по которой тосковал потом всю жизнь после того, как сброшены они были большевистской идеологией наземь и замолкли на долгие десятилетия.
Невелика получилась церковь, но вмещает пока всех прихожан, которые сами приняли участие в ее возведении, которые понесли сюда чудом сохранившиеся некогда иконы. И набралось их уже чуть не две сотни.
А сам Тимофей Павлович, хотя идет ему уже восемьдесят шестой годок, вовсю бьется над строительством храма в райцентре. Он вырос в сотне метров от районной администрации, уже таким образом символизируя отсутствие окопов между властью и религией.
Храм, хоть и звучит это дерзко громко на фоне московского грандиозного сооружения, воздвигнут в рекордно короткие для села сроки. Здесь уже проводятся службы, но дел по внутреннему убранству еще много. И этому нет предела. Даже в своей Уктузской церкви Тимофей Павлович каждый день что-то мастерит, приходя туда ранним утром.
Когда односельчане спрашивают, не тяжело ли ему в его годы столько работать, он только добродушно улыбается, отвечая, что все, что делает он в церкви и для церкви, это для него отдых.
К этому своему главному делу – служить церкви – шел Тимофей Павлович всю свою непростую жизнь, полную терний как раз из-за его религиозных убеждений. Из-за них он несправедливо страдал, подвергался гонениям властей, постоянно имел проблемы на работе, но именно вера, по его словам, и помогала ему жить, придавала силы, спасала на фронте.
Двенадцать видений являлись мудрому старцу за его жизнь, помогая принять правильное решение. А с первого, которое случилось в девятилетнем возрасте, началась у Тимофея истинная вера в Бога. С того времени всей душой предался он Богу, проводя в церкви все свободное время, постигая непростую науку теологии, пытливым своим мозгом впитывая содержание великих церковных книг.
Сегодня он может говорить об истории христианства часами, рассказывая увлекательнейшие истории о тех, кто в эти годы вершил историю государства Российского, кто оставил в нем заметную веху. И такой экскурс в историю православия начинается у него чуть ли не от каждой размещенной в церкви иконы с изображением того или иного святого. О каждом знает немало, кем был, чем святость заслужил.
Тимофей Павлович вспоминает, как горько плакал он, когда стали в стране разрушаться церкви. Он тогда был убежден, что безверие ввергнет народ в пучину чуждой человечеству морали, что падет нравственность, но твердо верил, что рано или поздно люди вернутся к вере, станут снова возрождать порушенные некогда храмы.
И он, своими собственными руками построив на селе церковь, начал в глухих сибирских краях то самое возрождение.
Он не думает, что построил себе памятник. Не честолюбия и корысти ради старался. Но памятник этот стоит и придает его архитектору, строителю, пастырю новые силы.
«Во здравие раба Божьего!..» – начинаются в этой сельской церкви молитвы с длинным перечнем имен. И думается, всегда в числе первых в этом списке будет имя раба Божьего Тимофея. Уж он-то своей верой, отмеченными недавно орденом Дружбы делами своими этого заслужил.