Арнольд Райсп
Хрустальные сосульки. Рассказы
Боярская каша
В лесных посадках вдоль железнодорожной насыпи произрастало много деревьев и кустов: дикие яблоньки, черёмуха, калина, боярышник и многие другие. В годы послевоенного времени эти лесные посадки были любимым местом не только для отдыха и развлечений жителей, но и служили источником сбора дикорастущих плодов и ягод, которые дарила благодатно суровая сибирская природа.
В один из летних дней Колькин сосед Серёжка решил наведаться в лес, но перед этим долго рылся в своём сарае, подыскивая нужный ему предмет. О цели похода в лес он решил пока никому не рассказывать. В сарае Серёжка обнаружил старую с трещиной велосипедную раму. Колёса со спущенной резиной, которые когда-то служили ему верой и правдой, валялись на полу, грустно изображая фигуру, похожую на цифру восемь. Старая керосиновая лампа и всякий другой хлам, который уже не годился в домашнем хозяйстве, дополнял содержимое сарая.
Хранителем всего это богатства был огромный паук, спрятавшийся в щели за пыльной доской, откуда зорко следил сквозь растянутую паутину, висевшую в самом углу, за несметным богатством, хранимым в сарае. Предмет, который интересовал Серёжку, был бидон, он нашёлся под старой рогожкой, которая когда-то служила шубой из овчины.
Серёжка взял бидон и направился в дом. Он хотел мало-мальски привести его в порядок, очистить и отмыть. Серёжка подошел к ведру, с которым ходил всегда за водой, но воды в ведре не оказалось, и пришлось бежать на колонку. Но в этот день водопроводчики решили сделать ремонт колонки и отключили воду.
Развернувшись, Серёжка побежал к соседу Вовке. У Вовки во дворе стояла бочка с водой. Вода после дождя стекала с крыши и наполняла бочку, и поэтому запас воды всегда в ней был. А тут Вовка принёс из ручья, что протекал в овраге, рыбных мальков: он наловил их майкой как сачком и запустил в бочку, но сейчас решил ловить рыбок удочкой. Он забрался на лестницу, стоящую рядом с бочкой и, сидя на ступеньке, обхватив её руками, приговаривал: «Ловись, рыбка, большая и малая».
«Странно», — подумал Серёга.
— А ты чего туда забрался? — спросил он.
— Да вот решил порыбачить, — а у самого солнечный блик от воды на лице пляшет.
Заглянул Серёжка в бочку и увидел, что там пара мальков возле крючка с наживкой крутятся, словно в догонялки играют и даже и не думают клевать наживку на крючке. А червяк на крючке краковяк исполняет и извивается, словно его забавляет разные кренделя проделывать.
— Что это за водное представление у тебя в бочке, а зрителей нет, — произнёс Серёжка. — У тебя в бочке-то всего только две рыбёшки плавает.
— Остальных сорока потаскала. С утра у бочки крутится. Вот я и решил их выловить да кошке отдать. Иначе сорока последних переловит, — ответил Вовка.
— А я к тебе за водой пришёл. Одолжишь полведёрка?
— На кой она тебе?
— Нужно, а колонка с водой на ремонте. А я вот решил… — и тут он сразу осёкся, вспомнил, что пока не хотел никому рассказывать, но передумал и всё же сказал, — может, смотаемся в лес? И Кольку позовём, втроём веселей будет!
— Ну, тогда рассказывай, — сказал Вовка.
И решил Серёжка с другом поделиться:
— Мамка сказала мне, что может накормить нас с братом боярской кашей, и чтобы мы сбегали в лесные посадки да набрали ягод. А Витька губу оттопырил и сказал: «Я прошлый раз ходил, все руки ободрал, пусть Серёга теперь один идёт». Ну я и решил сгонять. Витька от досады бидончик, с которым ходил прошлый раз в лес, в сарай забросил. Я еле его отыскал. Хотел было помыть его, а вода как назло кончилась, и колонка не работает.
Вовка отставил удочку и спрыгнул с лестницы.
— Черпай, пока я добрый, — сказал он. — А какие ягоды собирать будем?
— Как какие? Каша-то боярская, значит, ягоды боярки. Они в посадках у железной дороги растут, а по дороге можно и яблочек-дичков нарвать. Знаешь, какая вкусная пареная каша получится!
— Да, что-то необычная каша. Такой ещё я не пробовал. Жди, я тоже прихвачу посуду, а может, не будем терять время, и ты тоже с ведёрком пойдёшь? Зачем зря воду таскать и время терять.
— Правда, можно и с ведёрком сходить в лес. Всё равно колонка не работает, и дома оно не потребуется, — ответил Серёга.
Серёжка и Вовка, забежав за Колькой и размахивая ведёрками, направились в направлении лесных посадок. За ними пристроился пёс Пират, до этого дремавший в тени возле крылечка, он семенил, важно повиливая хвостом, и, насторожив уши, подслушивал разговоры ребят.
Посадки начинались сразу за городом, до них было не более двух километров.
— Смотри, за нами пёс увязался, — сказал Серёга.
— Наверное, разговор про боярскую кашу прознал, а может, боярские корни почуял, — с улыбкой произнёс Вовка.
Они, как всегда, когда ходили в ближний лес, прошли деповские строения и вышли на железнодорожную насыпь. По ней было привычней идти, да и путь так короче, к тому же встреча с поездами вызывала у друзей неподдельный мальчишеский интерес. Машинисты паровозов при встрече приветствовали их длинными паровозными гудками. От звуков гудков, разрывающих воздух, закладывало уши. Потоки воздуха, закрученные воронкой, бесновались под колёсами состава, взметали одежду, волосы и казалось, что стремительное движение состава, невидимой рукой, затянет всех стоящих на насыпи в общее движение поезда. Стоять близко к составу было опасно. Но им всё равно нравилось под грохот состава произносить разные слова, которые, подхваченные ветром, уносились и исчезали вслед проносившегося состава и последнего вагона, в конце которого на тормозной площадке, закутавшись плащом, сидел с карабином сопровождающий военизированный стрелок.
Вдали прозвучал глухой гудок паровоза. Вовка встрепенулся и стал шарить в карманах. Нащупав в кармане монету достоинством в три копейки, он вытащил её и, покрутив в руках, произнёс:
— Сейчас у меня будет пятак.
И, положил монетку на рельс, при этом он хитро улыбался.
— Сползаем с насыпи, — прокричал Вовка, увлекая за собой Серёжку и Кольку, словно минёр-диверсант.
Паровоз, грохочущий колёсами, обдавая мальчиков струями пара, вылетающего из цилиндров, и пылью, летевшей из-под состава, словно стеной заслонил солнечный свет. Обрушивая серую тень вагонов, он стучал колёсами, как жерновами, раз за разом вминая в рельс жёлтое пятно монетки, лежавшей на сером металле.
Состав только успел проскочить, как Вовка тут же бросился к рельсу, где лежала монетка.
— У меня теперь пятак! — громко прокричал он и, держа его в руках, стал рассматривать расплющенный диск из жёлтого металла.
Пластинка округлой формы теперь была просто пластинкой и не представляла уже никакой денежной ценности.
— Эх, Вовка! — произнёс с горечью Колька. — А могли бы купить три стакана газировки, правда, без сиропа. Теперь придётся лакать воду из твоей бочки с танцующими мальками, — с улыбкой добавил он.
— А про Пирата почему забыл? — с улыбкой спросил Серёжка.
— У Пирата от газа изжога. Он предпочитает дождевую воду.
Дорога до лесных посадок доставляла всё новые и более яркие впечатления. Прогретое солнцем полотно, состоящее из мелкого гравия, по которому шли ребята, словно дышало, над ним поднимался тонкими дрожащими струйками прогретый воздух, он превращался в мираж, иллюзию света, исполнявшего необыкновенный танец лета, танец ярких цветов, растущих вдоль полотна.
— Вовка, смотри! Ящерка сиганула с полотна! Прямо в траву! — вдруг закричал Колька.
Реакция Пирата была быстрей слов. Пёс сорвался, побежал в траву и, обнюхивая её, метался из стороны в сторону, пока не припал мордой к земле.
— Есть! — произнёс Колька, распластавшись рядом с Пиратом и раскинув по сторонам ноги.
Он взял ящерицу в руки и стал разглядывать. Чешуйчатое тело отливало сероватой желтизной. В руках, держащих ящерку, ощущалась прохлада. Разглядывая ящерицу, Колька поднёс её близко к лицу, вглядываясь в крошечную неподвижную головку с застывшими от испуга глазами.
— Вовка, а у неё нет хвоста, — изумлённо, слегка заикаясь от волнения, произнёс Колька.
Застывшие неподвижные глаза ящерицы, словно стеклянные шарики, выдавали её испуг. Туловище ящерицы было неподвижно. Неожиданная встреча с лохматым четвероногим псом вызвала у неё небывалый стресс, парализовав движение и волю к сопротивлению. Сбежать ящерке не удалось, хотя она и рассталась со своим хвостом.
— Что будем с ней делать? — спросил Колька. — Может, заберём домой? Сделаем для неё стеклянный дворец.
— Отпускай, у неё хвост новый отрастёт, — произнёс Серёга, — а оторванный послужит ей завтраком.
Послушав Серёгу, Колька присел и медленно разжал пальцы. Некоторое время ящерица сидела на ладони неподвижно; вдруг молниеносно, сделав волновое движение телом, оттолкнулась лапками от ладони и соскользнула в густую траву. Пират дёрнулся вдогонку, но, раздумав бросаться в заросли, развернулся и заковылял прочь.
Кусты с ягодами боярки начались сразу за переездом. Колючие ветки с шипами, похожими на патефонные иглы, ощетинились, словно сотни гвардейцев с копьями наперевес стояли на страже королевских покоев. Нагибать ветки боярки пришлось осторожно, просовывая руку среди заградительных шипов, норовящих воткнуть своё жало непрошеному гостю. Наполняя ведёрки светло-жёлтыми ягодами, ребята не раз подвергались атаке острыми копьями со стороны бдительной стражи и всякий раз, уколов руку, они прикладывали палец к губам и громко чмокали, отсасывая выступавшую кровь, похожую на цвет спелой ягоды. Исколотые щипами, но с ведёрками, полными ягод, они довольные возвращались домой.
— Ну вот мы и пришли! — сказал Серёга, останавливаясь у ворот своего дома.
Распрощавшись с ребятами, Серёжка отворил двери ворот. Ведёрко с ягодами, которое он держал в руках, поставил на крыльцо.
— Принимайте добычу, — выкрикнул Серёга, приоткрыв дверь избы.
В избе топилась, потрескивая дровами, большая печь, и в ней уже стоял чугунок с водой. Разогретая печь с нетерпением ожидала, когда ягоды боярки и яблочки попадут в чугун, и она приступит к колдовскому превращению лесной ягоды, добытой в окружении стражи, вооружённой копьями, в необычную по вкусу боярскую кашу, томлёную в жаркой печи, испробовать которую предстояло в семейном кругу.
Хрустальные сосульки. Рассказы
Боярская каша
В лесных посадках вдоль железнодорожной насыпи произрастало много деревьев и кустов: дикие яблоньки, черёмуха, калина, боярышник и многие другие. В годы послевоенного времени эти лесные посадки были любимым местом не только для отдыха и развлечений жителей, но и служили источником сбора дикорастущих плодов и ягод, которые дарила благодатно суровая сибирская природа.
В один из летних дней Колькин сосед Серёжка решил наведаться в лес, но перед этим долго рылся в своём сарае, подыскивая нужный ему предмет. О цели похода в лес он решил пока никому не рассказывать. В сарае Серёжка обнаружил старую с трещиной велосипедную раму. Колёса со спущенной резиной, которые когда-то служили ему верой и правдой, валялись на полу, грустно изображая фигуру, похожую на цифру восемь. Старая керосиновая лампа и всякий другой хлам, который уже не годился в домашнем хозяйстве, дополнял содержимое сарая.
Хранителем всего это богатства был огромный паук, спрятавшийся в щели за пыльной доской, откуда зорко следил сквозь растянутую паутину, висевшую в самом углу, за несметным богатством, хранимым в сарае. Предмет, который интересовал Серёжку, был бидон, он нашёлся под старой рогожкой, которая когда-то служила шубой из овчины.
Серёжка взял бидон и направился в дом. Он хотел мало-мальски привести его в порядок, очистить и отмыть. Серёжка подошел к ведру, с которым ходил всегда за водой, но воды в ведре не оказалось, и пришлось бежать на колонку. Но в этот день водопроводчики решили сделать ремонт колонки и отключили воду.
Развернувшись, Серёжка побежал к соседу Вовке. У Вовки во дворе стояла бочка с водой. Вода после дождя стекала с крыши и наполняла бочку, и поэтому запас воды всегда в ней был. А тут Вовка принёс из ручья, что протекал в овраге, рыбных мальков: он наловил их майкой как сачком и запустил в бочку, но сейчас решил ловить рыбок удочкой. Он забрался на лестницу, стоящую рядом с бочкой и, сидя на ступеньке, обхватив её руками, приговаривал: «Ловись, рыбка, большая и малая».
«Странно», — подумал Серёга.
— А ты чего туда забрался? — спросил он.
— Да вот решил порыбачить, — а у самого солнечный блик от воды на лице пляшет.
Заглянул Серёжка в бочку и увидел, что там пара мальков возле крючка с наживкой крутятся, словно в догонялки играют и даже и не думают клевать наживку на крючке. А червяк на крючке краковяк исполняет и извивается, словно его забавляет разные кренделя проделывать.
— Что это за водное представление у тебя в бочке, а зрителей нет, — произнёс Серёжка. — У тебя в бочке-то всего только две рыбёшки плавает.
— Остальных сорока потаскала. С утра у бочки крутится. Вот я и решил их выловить да кошке отдать. Иначе сорока последних переловит, — ответил Вовка.
— А я к тебе за водой пришёл. Одолжишь полведёрка?
— На кой она тебе?
— Нужно, а колонка с водой на ремонте. А я вот решил… — и тут он сразу осёкся, вспомнил, что пока не хотел никому рассказывать, но передумал и всё же сказал, — может, смотаемся в лес? И Кольку позовём, втроём веселей будет!
— Ну, тогда рассказывай, — сказал Вовка.
И решил Серёжка с другом поделиться:
— Мамка сказала мне, что может накормить нас с братом боярской кашей, и чтобы мы сбегали в лесные посадки да набрали ягод. А Витька губу оттопырил и сказал: «Я прошлый раз ходил, все руки ободрал, пусть Серёга теперь один идёт». Ну я и решил сгонять. Витька от досады бидончик, с которым ходил прошлый раз в лес, в сарай забросил. Я еле его отыскал. Хотел было помыть его, а вода как назло кончилась, и колонка не работает.
Вовка отставил удочку и спрыгнул с лестницы.
— Черпай, пока я добрый, — сказал он. — А какие ягоды собирать будем?
— Как какие? Каша-то боярская, значит, ягоды боярки. Они в посадках у железной дороги растут, а по дороге можно и яблочек-дичков нарвать. Знаешь, какая вкусная пареная каша получится!
— Да, что-то необычная каша. Такой ещё я не пробовал. Жди, я тоже прихвачу посуду, а может, не будем терять время, и ты тоже с ведёрком пойдёшь? Зачем зря воду таскать и время терять.
— Правда, можно и с ведёрком сходить в лес. Всё равно колонка не работает, и дома оно не потребуется, — ответил Серёга.
Серёжка и Вовка, забежав за Колькой и размахивая ведёрками, направились в направлении лесных посадок. За ними пристроился пёс Пират, до этого дремавший в тени возле крылечка, он семенил, важно повиливая хвостом, и, насторожив уши, подслушивал разговоры ребят.
Посадки начинались сразу за городом, до них было не более двух километров.
— Смотри, за нами пёс увязался, — сказал Серёга.
— Наверное, разговор про боярскую кашу прознал, а может, боярские корни почуял, — с улыбкой произнёс Вовка.
Они, как всегда, когда ходили в ближний лес, прошли деповские строения и вышли на железнодорожную насыпь. По ней было привычней идти, да и путь так короче, к тому же встреча с поездами вызывала у друзей неподдельный мальчишеский интерес. Машинисты паровозов при встрече приветствовали их длинными паровозными гудками. От звуков гудков, разрывающих воздух, закладывало уши. Потоки воздуха, закрученные воронкой, бесновались под колёсами состава, взметали одежду, волосы и казалось, что стремительное движение состава, невидимой рукой, затянет всех стоящих на насыпи в общее движение поезда. Стоять близко к составу было опасно. Но им всё равно нравилось под грохот состава произносить разные слова, которые, подхваченные ветром, уносились и исчезали вслед проносившегося состава и последнего вагона, в конце которого на тормозной площадке, закутавшись плащом, сидел с карабином сопровождающий военизированный стрелок.
Вдали прозвучал глухой гудок паровоза. Вовка встрепенулся и стал шарить в карманах. Нащупав в кармане монету достоинством в три копейки, он вытащил её и, покрутив в руках, произнёс:
— Сейчас у меня будет пятак.
И, положил монетку на рельс, при этом он хитро улыбался.
— Сползаем с насыпи, — прокричал Вовка, увлекая за собой Серёжку и Кольку, словно минёр-диверсант.
Паровоз, грохочущий колёсами, обдавая мальчиков струями пара, вылетающего из цилиндров, и пылью, летевшей из-под состава, словно стеной заслонил солнечный свет. Обрушивая серую тень вагонов, он стучал колёсами, как жерновами, раз за разом вминая в рельс жёлтое пятно монетки, лежавшей на сером металле.
Состав только успел проскочить, как Вовка тут же бросился к рельсу, где лежала монетка.
— У меня теперь пятак! — громко прокричал он и, держа его в руках, стал рассматривать расплющенный диск из жёлтого металла.
Пластинка округлой формы теперь была просто пластинкой и не представляла уже никакой денежной ценности.
— Эх, Вовка! — произнёс с горечью Колька. — А могли бы купить три стакана газировки, правда, без сиропа. Теперь придётся лакать воду из твоей бочки с танцующими мальками, — с улыбкой добавил он.
— А про Пирата почему забыл? — с улыбкой спросил Серёжка.
— У Пирата от газа изжога. Он предпочитает дождевую воду.
Дорога до лесных посадок доставляла всё новые и более яркие впечатления. Прогретое солнцем полотно, состоящее из мелкого гравия, по которому шли ребята, словно дышало, над ним поднимался тонкими дрожащими струйками прогретый воздух, он превращался в мираж, иллюзию света, исполнявшего необыкновенный танец лета, танец ярких цветов, растущих вдоль полотна.
— Вовка, смотри! Ящерка сиганула с полотна! Прямо в траву! — вдруг закричал Колька.
Реакция Пирата была быстрей слов. Пёс сорвался, побежал в траву и, обнюхивая её, метался из стороны в сторону, пока не припал мордой к земле.
— Есть! — произнёс Колька, распластавшись рядом с Пиратом и раскинув по сторонам ноги.
Он взял ящерицу в руки и стал разглядывать. Чешуйчатое тело отливало сероватой желтизной. В руках, держащих ящерку, ощущалась прохлада. Разглядывая ящерицу, Колька поднёс её близко к лицу, вглядываясь в крошечную неподвижную головку с застывшими от испуга глазами.
— Вовка, а у неё нет хвоста, — изумлённо, слегка заикаясь от волнения, произнёс Колька.
Застывшие неподвижные глаза ящерицы, словно стеклянные шарики, выдавали её испуг. Туловище ящерицы было неподвижно. Неожиданная встреча с лохматым четвероногим псом вызвала у неё небывалый стресс, парализовав движение и волю к сопротивлению. Сбежать ящерке не удалось, хотя она и рассталась со своим хвостом.
— Что будем с ней делать? — спросил Колька. — Может, заберём домой? Сделаем для неё стеклянный дворец.
— Отпускай, у неё хвост новый отрастёт, — произнёс Серёга, — а оторванный послужит ей завтраком.
Послушав Серёгу, Колька присел и медленно разжал пальцы. Некоторое время ящерица сидела на ладони неподвижно; вдруг молниеносно, сделав волновое движение телом, оттолкнулась лапками от ладони и соскользнула в густую траву. Пират дёрнулся вдогонку, но, раздумав бросаться в заросли, развернулся и заковылял прочь.
Кусты с ягодами боярки начались сразу за переездом. Колючие ветки с шипами, похожими на патефонные иглы, ощетинились, словно сотни гвардейцев с копьями наперевес стояли на страже королевских покоев. Нагибать ветки боярки пришлось осторожно, просовывая руку среди заградительных шипов, норовящих воткнуть своё жало непрошеному гостю. Наполняя ведёрки светло-жёлтыми ягодами, ребята не раз подвергались атаке острыми копьями со стороны бдительной стражи и всякий раз, уколов руку, они прикладывали палец к губам и громко чмокали, отсасывая выступавшую кровь, похожую на цвет спелой ягоды. Исколотые щипами, но с ведёрками, полными ягод, они довольные возвращались домой.
— Ну вот мы и пришли! — сказал Серёга, останавливаясь у ворот своего дома.
Распрощавшись с ребятами, Серёжка отворил двери ворот. Ведёрко с ягодами, которое он держал в руках, поставил на крыльцо.
— Принимайте добычу, — выкрикнул Серёга, приоткрыв дверь избы.
В избе топилась, потрескивая дровами, большая печь, и в ней уже стоял чугунок с водой. Разогретая печь с нетерпением ожидала, когда ягоды боярки и яблочки попадут в чугун, и она приступит к колдовскому превращению лесной ягоды, добытой в окружении стражи, вооружённой копьями, в необычную по вкусу боярскую кашу, томлёную в жаркой печи, испробовать которую предстояло в семейном кругу.