Арнольд Райсп


Хрустальные сосульки. Рассказы


Косарь

Кто из ребят сможет слово из трёх букв расшифровать? А слов из таких букв не так уж и много, как и из двух. Всё больше из четырёх и пяти, а вот из одной буквы только звук можно выдавить, притом ещё, если слух у тебя есть. А тут надобность возникла слово из трёх букв расшифровать, сразу-то и не догадаешься.

― Вроде бы кто-то специально шифрует слова и создаёт эти ребусы и кроссворды, ― подумал Колька. ― Вот и думаешь, и гадаешь, что означают эти буквы.

Он однажды увидел слова из трёх букв на заборе у проходной, что возле одной «засекреченной» организации. А забор был длинный и поверх колючей проволокой обтянут. А у проходной с одной стороны вывеска с тремя буквами КПП, а с другой ― ВПП, и чуть ниже ― как бы разъяснение мелкими буквами, похоже, для неграмотных.

Как на эти буквы наткнулся? Дело было летом. В июне жара стоит, солнце палит, спасу нет. Разнотравье запахи распускает, лето в самом разгаре. В это время пора сенокоса настаёт ― первый покос надо успеть сделать. Отец и говорит Кольке: «Хватит без дела время проводить! Надо продовольственную программу для наших кролей выполнять». А кролей было под пятьдесят штук, в основном породы «великан». Аппетит у них всегда был хороший, можно сказать, зверский. Колька с братом не успевали траву из оврага таскать. Два мешка на день не хватало! А тут такое предложение вроде небольшого сенокоса от отца поступило.

― А что, ― говорит Колька, ― дело нехитрое, можно и сенокосом заняться!

А сам думает: «Неужели опять руками траву драть придётся, как в овраге мы с братом обычно делали?». Смотрит, отец литовку, то есть иначе косу на длинной ручке, достаёт с такой железякой на конце вроде полумесяца и пальцами пощупал лезвие.

― Нет, ― говорит, — не пойдёт, точить надо!

Молотком на наковальне отбил железное лезвие, оселком поправил остриё.

― Ну, теперь, ― говорит, ― бриться можно.

А Кольке что до этого, ещё ни бороды, ни усов в помине нет. Разве что в раннем малолетстве, когда ещё в люльке качался, какая-то зараза под названием щетинка выскочила на спинке, а почему она выскочила, никто сказать не мог. Может, это сигналом было: готовься к худшему, волосами весь обрастёшь? Для этого дела всякие бритвы пригодятся. А тут коса, то есть литовка, на профпригодность проверяется. Не будешь же косой по спине хряпать, щетинку состригать. В раннем возрасте отец его в парной веничком как следует отхлестал. И с того времени позабыл про щетинку.

А сейчас не тот случай, покос на носу! Косить травушку-муравушку надо, но в городе среди деревянных тротуаров её не сыщешь в таком количестве, чтобы прожорливых кролей прокормить.

По профессии на основной службе отца пошли с ним к этой «запретной» территории для граждан, где предстояло им покос делать, и видит Колька эти странные три буквы с обеих сторон проходной, в районе железнодорожной станции, что напротив здания вокзала. Читать стал.

«Странные какие-то названия, — подумал, ― ВПП и КПП. Дай, ― думает, ― запомню их и затем пацанам проверку устрою! Пусть разгадают эти ребусы и кроссворды». А сам-то расшифровку мелкими буквами прочитать забыл. Всё о покосе думал, а тут эти буквы в голову втемяшились и покоя не дают.

Через проходную пошли, дежурный на Кольку посмотрел, как рентгеном прошёлся, но пропустил, хотя и косу на плече держал. Рамок просвечивающих тогда не было, как сейчас в аэропорту. Вышли на территорию. А там сараи стоят, пакгаузами называются. Народу ― хоть шаром покати. Колька сразу песенку вспомнил: «На дальней станции сойду, трава по пояс…». И точно, трава по пояс, разные лютики, ромашки вокруг, и кузнечики стрекочут, да так, что в ушах звон раздаётся, словно к приходу Кольки с отцом специально готовились с концертной программой. А в самом зените, в вышине, жаворонок заливается, будто на спевке с этим хором из кузнечиков. Весело как-то стало. Только зрителей нет.

Отец показывать стал, как косой водить по разнотравью, чтобы коса правильно поверх поверхности скользила и ровно срезанная трава рядками укладывалась. Вроде Колька всё понял. Взял в руки косу, а она в руках вертится, изворачивается, никак не хочет по дуге пройтись, где центром является Колька. Пятка в землю упрётся, и лезвие косы по верхушкам травы пройдётся, то носом в землю клюнет и совсем обездвижется.

Махал так, махал, сковырял всю почву вокруг, а травы накошенной не видать. Присел на лужок из клевера и ромашек, так хорошо кругом, а из головы никак не выходят эти три буквы. «Вот чёрт, ― думает, ― что за ребус попался? Вроде четыре класса окончил, в пятый пойду, но понять не могу!». Стал Колька азбуку вспоминать. Вспомнил, что она начинается с первой буквы «А», а тут «В» и «К». Не стал дальше голову ломать, подумал, пусть Стёпка Одуванчиков с Санькой Курочкиным поразмышляют.

Солнце палит, зной одолевает, комарики жужжат, надоедать начинают, а тут ещё и пауты с осами, откуда не возьмись, атаковать начали. «Лучше, ― думает Колька, ― косой помахать. Может, они и разлетятся, не под косу же им попадать!», ― и решил попробовать косить не по дуге, как до этого делал, а по кругу, как у вертолёта лопасти вращаются. ― Так лучше получаться будет. Глядишь, рационализатором в этом деле стану!».

Приготовился вроде, как на старт, вышел. Представил мысленно, как это происходить будет, ну и стал набирать обороты вокруг себя. Сначала коса по земле прошлась, а потом обороты увеличил, чует, что подъём начался. Коса поверху над травой поднялась, а трава-то по пояс.

― Нет, ― думает Колька, ― что я, баба-яга, что ли? Та с метлой летала, а мне-то коса досталась! С ней опасно на взлёт идти! Нет, ― решил, ― так дело не пойдёт! Надо на землю опускаться, да и голова закружилась, цветики, лютики в глазах стали мелькать, и что-то земля из-под ног уходить стала.

Привстал, облокотившись на черенок, подумал: «По дуге махать проще, хотя и результат пока не тот». И давай медленно отрабатывать размах, как отец учил. Вначале с пятки на носок коса скакать начала, но потом угомонилась. Дело-то, глядишь, и ровней пошло.

Передохнул Колька малость и так, шаг за шагом, мелким шажком пошёл в наступление на буйно цветущее разнотравье. Оглянулся назад и увидел, вроде что-то намолотил. Полёгшая трава, а местами израненная, склонив голову за ним топорщится. Про себя подумал: «Вот и след в истории оставил». И как-то сразу веселей стало. «Не зря, ― думает Колька, ― за косу взялся. Всё новая специальность будет. Вдруг после семилетки косарем стану. Правда, где только косить в городе? В городе одни деревянные тротуары, канавы и овраги, а в центре города уже на две улицы асфальт положили. Вроде перспективы стать косарём не наблюдается».

Скосил полоску длиной шажков на двадцать. Шаг-то большой делал, иначе не устоишь в руках с косой. Вспомнил про утреннюю гимнастику, что по радио каждое утро перед школой передавали: «…Ноги на ширину плеч, и делаем взмах руками в стороны, вверх». Колька так же решил действовать. Получаться стало!

«Не зря, ― подумал, ― радио слушал. Вот ведь пригодилась зарядка в работе косаря». Решил, что теперь внимательно будет слушать радио и разучивать движения, вдруг они пригодятся и для другой работы. Хотя к этому времени он уже приобрёл навык ледоруба, лёд пешнёй долбить и путь морской караванам прокладывать. Если серьёзно, то можно уже и на капитана ледокола подучиться. Но это всё впереди. Как говорится, ученье ― свет, а неученье ― тьма. Пока о будущих профессиях рассуждал, сено подсохнуть успело. Сгрёб его в кучу, получилась небольшая копна. Так интересно было на неё смотреть. Аж самому срисовать захотелось и на выставку картин отправить. Правда, мольберт с собой не прихватил. Откуда Колька мог знать, что художественный талант у косаря может пробудиться.

Под вечер со Стёпкой и Санькой повстречались, рассказал им Колька историю с сенокосом. И что на входе проходной слова из трёх букв видел. Они заинтересовались, вроде слов из трёх букв никогда не читали. Санька говорит: «Расскажи!». А сами какие-то неправильные слова называть стали. Потом переглянулись друг с другом, что-то часто глазами заморгали, по сторонам стали оглядываться, заборы соседские осматривать, словно подобное сочетание букв там хотели найти. И спрашивают Кольку, хоть назови первую букву. Видимо сомнение их взяло.

― Ну, «В», ― говорит Колька.

― Я знаю! ― как ошалелый, первым закричал Санька.

― Говори тогда!

А Санька что-то про себя на пальцах стал считать. Наверное, количество букв в букваре считал. И говорит:

― ВКП (б).

И зачем-то букву Б добавил. Отличиться, что ли, захотел?

«Ничего себе загнул», ― подумал Колька.

― Ты из четырёх букв слово назвал! Что, ― говорит, — про партию большевиков вспомнил?

― Да нет, ― отвечает. ― Просто на ум слово пришло, я его где то в рассказах о Ленине читал.

― Не угадал!

― Давай второе слово, может, оно легче будет, ― просит Стёпка.

― Ладно, ― согласился Колька. — Я лучше по буквам вам скажу: К-П-П.

― Ты, Коля, наверное, ошибку допустил? ― говорит Стёпка. ― Последняя буква, может быть, «С»? А если бы третья буква «С» была, то я бы сразу слово назвал: КПСС.

― Неверно, ― произнёс Колька.

― А я додумался! ― опять заорал полиглот Санька и запританцовывал на месте. ― Это контрольно-пропускной пункт (КПП)! Точно?

― Точно! ― говорит Колька. ― Правда, я без пропуска проходную проходил, хотя это и контрольно-пропускной пункт. Косарям там можно и без пропуска, ― и для пущей важности ноги пошире поставил, словно к косьбе приготовился.

― Ладно, ― продолжил Колька, ― тогда я дам подсказку первому слову, назову сразу три буквы: В-П-П.

Санька опять первым заорал:

― Взлётно-посадочная полоса!

И замахал руками, как ветряная мельница.

― Откуда там твоя ВПП могла оказаться? ― говорит ему Колька. ― Там и самолётов в помине нет. Одни осы и пчёлы летают. Так им и не надо никакой полосы. На бреющем полёте так вжарят по тебе, что сигнальные огни под глазами загорятся.

На этот раз Санька смутился и начал весь алфавит перебирать, бормоча губами.

― Сдаёмся, ― почти хором сказали друзья.

А Колька и сам уже дословно перевод этого слова не помнит, вроде военно-продовольственный пункт (ВПП). Сомнение взяло. Может, он тоже, выполняя продовольственную программу для кролей в качестве косаря, перепутал что-то с этими буквами. «Побегу лучше у отца спрошу, чтобы не наводить тень на плетень», ― и помчался, повторяя на ходу: «ВПП, ВПП…».