Сергей Шумский
НА УТРЕННЕЙ ЗАРЕ
В МОРЕ ПО КОЛЕНО
В оконце веранды трепыхалась коричневая бабочка — ожила, пригрелась от яркого солнца.
Утро ясное, свежее, лучезарное — такие в октябре бывают редко. Пашня за огородом отпотела после ночных заморозков, и теперь вывороченные пласты, как вороновы перья, лоснились на взлобке перед лесом. Сам же лес стоял в пронзительной осветленности, через стволы берез и осин проступали зелеными сгустками редкие сосенки. И моя елка перед крыльцом сверкала в своей прибранности, на каждой иголке четко отгранились свет и тень — даже хвойный запах, кажется, улавливался.
Как поздней осени порою,
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною,
И что-то встрепенется в нас. —
пропел я чудные тютчевские строки.
Но что такое? На мое лицо, задранное к небу, сыпанул вдруг частый дождичек. Я сошел с крыльца, прошел в огород, заглянул на плоскую крышу веранды и… источник дождя увидел: синица купалась в лужице, оставшейся от недавнего дождя между складками черной изоляционной пленки, которой была покрыта веранда. Заметив меня, синичка встряхнулась и упорхнула на черемуху у колодца — сидела, вертела красивой головкой.
А в это время два воробья забрались в лужу по колено, молотили крыльями так, что брызги радужными снопами взметывались над крышей.
Возле трубы собралась целая компания: три воробья, сидя на коньке, отряхивались, охорашивались, шесть коричневых комочков устроились в канавках шифера, два в одной и четыре в другой рядком — принимали солнечные ванны.
Такая идиллия, такая благодать! Чего же еще надо? Солнце, воздух, вода и вот эта осенняя тишина земли под синим небом — разве этого мало? Господи, если бы мы, люди разумные, могли так умно и так просто пользоваться дарами природы, как эти птахи! Если бы вернуться, отбросив весь горький, трагический опыт, в природу и начать все сначала… Ведь еще не поздно, природа так щедра в своем благоразумии, и у нее еще немало возможностей спасти нас и себя.
Сергей Шумский
НА УТРЕННЕЙ ЗАРЕ
В МОРЕ ПО КОЛЕНО
В оконце веранды трепыхалась коричневая бабочка — ожила, пригрелась от яркого солнца.
Утро ясное, свежее, лучезарное — такие в октябре бывают редко. Пашня за огородом отпотела после ночных заморозков, и теперь вывороченные пласты, как вороновы перья, лоснились на взлобке перед лесом. Сам же лес стоял в пронзительной осветленности, через стволы берез и осин проступали зелеными сгустками редкие сосенки. И моя елка перед крыльцом сверкала в своей прибранности, на каждой иголке четко отгранились свет и тень — даже хвойный запах, кажется, улавливался.
Как поздней осени порою,
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною,
И что-то встрепенется в нас. —
пропел я чудные тютчевские строки.
Но что такое? На мое лицо, задранное к небу, сыпанул вдруг частый дождичек. Я сошел с крыльца, прошел в огород, заглянул на плоскую крышу веранды и… источник дождя увидел: синица купалась в лужице, оставшейся от недавнего дождя между складками черной изоляционной пленки, которой была покрыта веранда. Заметив меня, синичка встряхнулась и упорхнула на черемуху у колодца — сидела, вертела красивой головкой.
А в это время два воробья забрались в лужу по колено, молотили крыльями так, что брызги радужными снопами взметывались над крышей.
Возле трубы собралась целая компания: три воробья, сидя на коньке, отряхивались, охорашивались, шесть коричневых комочков устроились в канавках шифера, два в одной и четыре в другой рядком — принимали солнечные ванны.
Такая идиллия, такая благодать! Чего же еще надо? Солнце, воздух, вода и вот эта осенняя тишина земли под синим небом — разве этого мало? Господи, если бы мы, люди разумные, могли так умно и так просто пользоваться дарами природы, как эти птахи! Если бы вернуться, отбросив весь горький, трагический опыт, в природу и начать все сначала… Ведь еще не поздно, природа так щедра в своем благоразумии, и у нее еще немало возможностей спасти нас и себя.