[image]
Колотовкин Г. А.
ПУТЬ К ПОБЕДЕ
ОЧЕРКИ О МАСТЕРАХ СПОРТА И ИЗВЕСТНЫХ СПОРТСМЕНАХ ОМСКА
РИНГ ЗОВЕТ
Каждое утро из соседнего дома выходил высокий сухощавый паренек с чемоданчиком в руке, медленной походкой направлялся по зеленой немноголюдной улице к трамвайной остановке.
С какой завистью и гордостью его провожал Володя, высунувшись из-за угла.
Юрий Зайцев был чемпионом республики среди юношей в первом полусреднем весе и слава о нем разошлась по Куйбышеву.
Мальчуган старался во всем подражать ему, даже завел такую же прическу с прямым пробором. Но у чемпиона вьющиеся волосы шли к его продолговатому лицу, а у Володи — редкие, коротко подстриженные, делали его смешным.
— Ты, Вовка, эту прическу смени, а то — как черт в праздник, — подсмеивались друзья, и мальчугану пришлось согласиться с ними. Он сделал пробор сбоку: так был пригляднее.
Познакомившись с Зайцевым, Володя уже имел полное право входить в его дом, брать перчатки, устраивать во дворе бои. С увлечением ребята изучали приемы бокса, тузили друг друга, не соблюдая никаких правил. А выступать в состязаниях на первенство улицы Володя боялся: он был слабый, болезненный, не смел равняться с этими бойкими, подвижными мальчишками, которых ничто не страшило. Однако отставать от них не хотелось. Брал свисток, судил отдельные встречи: товарищи доверяли ему, как наиболее справедливому. Иногда приходил Юрий, усаживался на скамейку, указывал на ошибки, учил, как правильнее нанести удар.
Несколько раз Володя ходил на тренировки, чтобы посмотреть на него. Вот это была работа! Расчетливая, неторопливая. Противник, вдвое тяжелее, неуклюжим медведем лезет на Юрия, готовится обрушить страшный удар. Еще мгновение — и Юрий окажется на полу, его ничто не спасет от этого. И в эту секунду, когда противник занес правую, чтобы «крюком» снизу оглушить Юрия, тот, увернувшись, с быстротой молнии, нанес прямой удар левой и снова принял глухую защиту. Беспомощен против него даже тяжеловес. Юрий легко, точно новичка, обыгрывал его, не давая возможности провести задуманную комбинацию.
Напутствуемый чемпионом, Володя Тресвятский уже не как зритель пришел в спортивный зал.
Низкий побеленный потолок, выкрашенные в синюю краску стены, чистый паркетный пол, в углу квадратный ринг — все это показалось таким заманчивым.
— Борис Федорович, я записаться хочу в боксерский кружок, — робко произнес он, с надеждой поглядывая на коренастого тренера.
— Что? Записаться? — переспросил тренер. — Слабоват ты. Подрастешь, тогда посмотрим. А сейчас и записавшихся хоть отбавляй.
Когда группа построилась, Володя насчитал двадцать семь человек. Делать нечего. С неприятным чувством покинул он зал и побрел домой. До слез обидна была такая несправедливость.
У дома присел на скамейку, чтобы немного успокоиться. Неожиданно на его плечо опустилась рука Юрия.
— Не приняли меня, — не поднимая головы, выпалил Володя.
— У Сайдакова был?
— У Бориса Федоровича.
— Значит — у Сайдакова. Ты не огорчайся: еще не все потеряно.
— Да я ничего… — всхлипнул Володя и вдруг с отчаянием выкрикнул: — Я все равно буду боксером!
— Раз хочешь — будешь, — ласково сказал Юрий. — Кто уверенно к цели идет, тот с пути никогда не свернет. Так что ли? Шагаем домой.
На следующем занятии, никого не спросив, Володя занял место в плотной шеренге маленьких боксеров.
Тренер оглядел ребят, задержал взгляд на нем.
Мальчишечье сердце громко застучало, готовое вырваться из груди. На лице заиграл румянец. «Выгонит, выгонит!» — стучало в висках.
Но Борис Федорович ничего не сказал, повернул группу направо, стал проводить разминку.
Как благодарен был ему начинающий спортсмен! И если бы тренер сейчас читал душу этого человека, он удивился бы тем необыкновенно теплым чувствам, которые питал к нему этот щупленький мальчуган в длинных отцовских трусах, вылинявшей майке, подчеркивавших худобу тела.
Больше, чем кого-либо, уважал Володя своего тренера. За что? За справедливый и честный подход к тренировке, за доброту. Сколько раз у него не получался один из сложных элементов ведения боя, и никогда Борис Федорович грубо не обрывал его. Не спеша объяснит ошибки, похлопает по плечу своей сильной рукой, и снова следит: как, выходит ли? Мелкие проступки прощал, а за крупные провинности наказывал, да так, что в следующий раз навряд ли повторишь.
Мальчишки отлично понимали свои промахи, ценили замечания педагога и никогда не сердились на него за строгие, но объективные требования. В лице ребят тренер был настоящим человеком. Попробуйте пошатнуть авторитет такого!
… Володя неторопливо спустился по лестнице на первый этаж: надо было подобрать в библиотеке литературу — послезавтра собрание школьного физического кружка, он должен сделать доклад о Ломоносове.
[image]
Владимир Тресвятский.
Раздумывая о плане предстоящего доклада, он не заметил, как из коридора вынырнул восьмиклассник- второгодник и, поровнявшись с Володей, толкнул его на перила, да так, что тог ударился, ощутив в локте нестерпимую боль.
— Поосторожней нельзя? — поглаживая ушибленную руку, укоризненно сказал Володя.
— Подумаешь! — загорланил восьмиклассник. — Не задень еще! — и теперь уже намеренно вторично толкнул Володю на перила. Тот ударился, разбил нос.
Не раздумывая, Володя решительно двинулся на расхулиганившегося восьмиклассника и нанес ему сильный удар в челюсть, от которого тот зашатался, едва удержался на ногах. Второй удар (с соблюдением всех правил бокса!) окончательно сразил противника: он отступил, забился под лестницу.
Придя домой с разбитым носом, Володя хотел прошмыгнуть в другую комнату, чтобы не увидел отец. Но в самых дверях тот окликнул его, заговорил об учебе в школе.
— У тебя тройка в дневнике. Чем это объяснить?
— Случайно, — буркнул Володя.
— Как это случайно? Если ученик усердно занимается, случайности исключены, — тоном, не допускающим возражения, говорил отец. — Все бокс тебя сбивает? И что это за спорт? Драка какая-то! Из комитета комсомола тебя еще не вывели?
— Не-ет.
— То-то. Но учти, Владимир, ты уже не мальчик, должен понимать: учеба — на первый план.
Родители заботились о его образовании. Да разве он и сам не понимал, что к своей цели — в большой спорт — он не попадет необразованным человеком.
Занятия боксом не мешали учебе: сделав уроки, Володя убегал на тренировку, а вечером, немного уставший, садился на диван, с наслаждением читал художественную литературу.
Но бывает же иногда и срыв…
Отец протянул дневник, строго сказал:
— Смотри, Владимир, еще принесешь тройку — прощайся с боксом навсегда.
Но в его задумчивых глазах горел тот теплый родительский огонек, который больше всего и правильнее говорил об истинном отношении к сыну, чем напускная суровость на лице.
— Постараюсь, папа, — пообещал Володя, взяв дневник.
— А это что? — отец взял его за плечи, повернул к себе, приподнял пластырь на носу сына. Потом, помолчав, строго добавил: — Можешь сдать форму, эти… свои тапочки и кувалды-рукавицы. Не смей больше носа показывать туда. Кстати, он у тебя порядочно распух. Надо принять меры.
Володя молчал. А мать уже хлопотала возле него. Усадила на диван, сделала свежий компресс на нос, не велела двигаться.
— До чего доводит эта физкультура. Получше занимался бы да поступил в политехнический, стал инженером… — говорила она с укором.
Но разве могла она тогда знать, что истинное призвание сына — спорт. Убедилась в этом, когда через два года зрелым перворазрядником он поступил в Омский институт физической культуры и спорта.
…Краснодар. Неширокие мощеные улицы, невысокие дома, асфальтированные тротуары, а по обочинам — развесистые деревья. Город напоминает огромный парк, по которому гуляют бронзовые от загара южане. Солнце ослепительно. В тени прохладно. Хочется пить. А пить нельзя — надо придерживать вес: лишние граммы могут впоследствии сыграть злую шутку.
Целый месяц — ежедневные четырехчасовые тренировки, утренние зарядки.
Трибуны стадиона «Динамо» заполнили тысячи зрителей, пришедших посмотреть дружеский матч сборной команды РСФСР и команды Болгарской Народной Республики. Автобус с участниками едва продвигался по длинному людскому коридору. Краснодарцы приветствовали зарубежных и наших спортсменов, вручали цветы.
Темнело. Кто не знает очаровательных южных вечеров, когда прохлада опускается на дремлющий город, в небе загораются, точно множество огоньков в степном стане, звезды.
В один из таких вечеров впервые на международный ринг должен был выйти и Владимир Тресвятский — девятнадцатилетний невысокий, стройный паренек.
Свет мощных прожекторов заливал ринг.
Под звуки торжественного марша обе колонны — болгарских и советских спортсменов — выстроились для парада.
Володя стоял в одном строю с прославленными чемпионами и мастерами кожаной перчатки Мухиным, Лагетко, Бояршиновым.
Стадион глухо гудел. И вдруг этот гул и другие шумы разорвала величественная мелодия, заставившая вздрогнуть трибуны. Зазвучал Гимн Советского Союза.
В небо, оставляя след, взметнулись разноцветные ракеты. Затем, точно волшебная рука разбросала драгоценности, загорелся фейерверк.
Дрогнули белые канаты ринга. Началась первая встреча.
Вначале Володя присутствовал как зритель. Но было неспокойно на душе, мысли о предстоящем бое не давали сидеть на одном месте. Встал, отошел в сторонку, проделал несколько упражнений, чтобы поддержать необходимое тепло разогретого тела.
— На ринг вызываются боксеры полулегкого веса: Иордан Христов — Болгария, Владимир Тресвятский — Российская Федерация! — объявил диктор.
Володя вздрогнул. На ходу имитируя удары, боксерским шагом направился на помост.
В красном углу — двадцатисемилетний мастер спорта Болгарии Христов, в синем — девятнадцатилетний перворазрядник Тресвятский.
Зрители насторожились.
Передвигаясь в основной стойке, нанося противнику незначительные удары, молодой боксер походил на резвого соколка, который то сядет на землю, то вдруг вспорхнет, отлетит метра на два, снова сядет, точно играет в салки. Низкорослый, но блестяще сбитый болгарин не уступал советскому спортсмену ни в подвижности, ни в технике; он беспрестанно поддерживал дальнюю дистанцию, не позволял подойти ближе. Оба боксера заметно опасались друг друга — «гладили перчатки».
Гонг. Разошлись.
— Володя, пассивно, пассивно! — секундируя своего бывшего воспитанника, говорил Сайдаков. — Не бойся, переходи в ближний. Надо попробовать ближний бой. Учти твое преимущество в росте. Проводи левый удар сбоку: Христов всегда открывает правую часть лица. Главное — смелее!
Володя понял, как сильно переживает за него трекер, — быть может, сильнее, чем он сам.
Хороший человек Борис Федорович. Но разве Володя не знает, что надо энергичнее вести бой? Знает. Ведь Сайдаков научил его понимать тонкости бокса, оценивать противника. Он не успел лишь передать ему тот опыт, который так необходим в выступлении на крупных соревнованиях. А как хотелось воспитаннику, чтобы судья при семи тысячах зрителей поднял его руку — руку победителя! Но это слишком большое желание, а боязнь проиграть бой — еще больше. Поэтому молодой боксер осторожен.
Отдохнув, Владимир неожиданно бросался на соперника, сближался с ним и часто-часто ударял левой снизу в бок. Но Христов умело отпарировал несколько ударов, и в тот миг, когда до конца второго раунда осталось две-три секунды, а Володя, увлекшись ближним боем, приоткрыл защиту, Иордан отпрянул на шаг и оглушил его прямым ударом правой в лицо. Какое преимущество! Сразу два очка!
Пошатнувшись, Володя сел на табурет, устало закрыл глаза.
— Шли ровно. Пропустил такой удар, — обмахивая боксера махровым полотенцем, тихо говорил тренер. — Надо отыграть. Во что бы то ни стало отыграть. — И вдруг голос его зазвенел, отчего Володя с удивлением взглянул на него. — Забудь, что соревнования международные… Представь, будто это наш зал; работай, как работал на тренировке с Зайцевым, смелее атакуй. От тебя мы ожидаем прекрасного боя. Больше ничего.
Этот твердый тон снял напряжение. Володя только сейчас понял, что волновался излишне. Тренеры хотят одного: чтобы он провел четко и уверенно встречу.
Успокоился, как успокаиваются люди, получившие поддержку со стороны товарищей. Не давала покоя лишь одна мысль: выиграет ли команда?
Болгарские спортсмены недавно побывали в Демократической Германии и Чехословакии, были хорошо подготовлены.
— Третий раунд! — скомандовал судья-болгарин.
Застучали перчатки. Оба боксера стремились набрать в последние минуты наибольшее количество очков. Володя замечал, что его прямой удар левой все чаще и чаще достигал цели. Вот Христов приготовился нанести правой удар сбоку. Уклон! Володя уходит от удара и, когда рука противника, разрезав воздух, мелькнула над головой, а сам он чуть повернулся влево, приоткрыв лицо, настал тот миг, который требовался для прямого удара правой. Но Володя запоздал, лишь нанес серию слабых ударов по корпусу, затем левой снизу «погладил» болгарина по волосам и, не удержавшись, ринулся в атаку в ближнем бою. Христов не ожидал такого стремительного натиска и обвил Володю вокруг туловища руками.
— Стоп! Брек! — скомандовал судья.
Боксеры разошлись.
— Бокс! — подал он команду вторично.
Бой продолжался. Однако еще много раз утомленные спортсмены, опасаясь решающего удара, прибегали к обхватам.
Пронзительно прозвучал гонг. Пожав друг другу руки, противники разошлись по своим углам.
— Ничего, хорошо, — говорил Сайдаков, вытирая полотенцем пот с плеча Володи. — Мне понравился бой, особенно последний раунд. Опыт бы тебе.
Судья пригласил боксеров на середину ринга.
— По наибольшему количеству очков победу одержал Иордан Христов, Болгария! — торжественно объявил диктор.
Под сводами русского неба зазвучал гимн Болгарской Народной республики.
Володя поздравил улыбающегося Иордана, успех которого приветствовал весь стадион, скандируя его фамилию.
…Колеса скорого поезда выстукивали монотонную мелодию.
Соревнования закончились, и их не намечалось в ближайший месяц.
Мысли Володи — в Сталинграде, где он только что выиграл все встречи и стал чемпионом России среди студентов… Поражение в Краснодаре. От него осталось чувство неудовлетворенности… И хотя утешало то, что команда победила со счетом 7:3, своим выступлением Володя был недоволен. «Мне понравился бой! Опыт бы тебе…» — не покидали его слова Сайдакова. — «Борис Федорович все утешает. За такой проигрыш стоило отругать, а он утешает».
Но в спорте нет побед без поражений! А, может, Володя и в самом деле хорошо провел бой? Христов выиграл всего-навсего по очкам?!
В Сталинград приезжал и Сергей Иванович Дудов, у которого Володя тренировался в институте. В Омске его знали как принципиального тренера-воспитателя, который за свою жизнь подготовил не одного мастера и воспитал много молодых боксеров.
— Задача, Володя, — победить. Это твои соревнования, студенческие, — настраивал его Сергей Иванович. — Твоя любая победа приближает к норме мастера. За этот год ты выполнишь норму. От тебя все зависит.
Володя не подвел. И от этого ему стало легко, точно он преподнес подарок тем, кто помогал ему с малых лет подниматься по зову ринга к вершинам мастерства.
Владимир Тресвятский вновь стал чемпионом студенческих спортивных игр 1960 года.
[image]
Колотовкин Г. А.
ПУТЬ К ПОБЕДЕ
ОЧЕРКИ О МАСТЕРАХ СПОРТА И ИЗВЕСТНЫХ СПОРТСМЕНАХ ОМСКА
РИНГ ЗОВЕТ
Каждое утро из соседнего дома выходил высокий сухощавый паренек с чемоданчиком в руке, медленной походкой направлялся по зеленой немноголюдной улице к трамвайной остановке.
С какой завистью и гордостью его провожал Володя, высунувшись из-за угла.
Юрий Зайцев был чемпионом республики среди юношей в первом полусреднем весе и слава о нем разошлась по Куйбышеву.
Мальчуган старался во всем подражать ему, даже завел такую же прическу с прямым пробором. Но у чемпиона вьющиеся волосы шли к его продолговатому лицу, а у Володи — редкие, коротко подстриженные, делали его смешным.
— Ты, Вовка, эту прическу смени, а то — как черт в праздник, — подсмеивались друзья, и мальчугану пришлось согласиться с ними. Он сделал пробор сбоку: так был пригляднее.
Познакомившись с Зайцевым, Володя уже имел полное право входить в его дом, брать перчатки, устраивать во дворе бои. С увлечением ребята изучали приемы бокса, тузили друг друга, не соблюдая никаких правил. А выступать в состязаниях на первенство улицы Володя боялся: он был слабый, болезненный, не смел равняться с этими бойкими, подвижными мальчишками, которых ничто не страшило. Однако отставать от них не хотелось. Брал свисток, судил отдельные встречи: товарищи доверяли ему, как наиболее справедливому. Иногда приходил Юрий, усаживался на скамейку, указывал на ошибки, учил, как правильнее нанести удар.
Несколько раз Володя ходил на тренировки, чтобы посмотреть на него. Вот это была работа! Расчетливая, неторопливая. Противник, вдвое тяжелее, неуклюжим медведем лезет на Юрия, готовится обрушить страшный удар. Еще мгновение — и Юрий окажется на полу, его ничто не спасет от этого. И в эту секунду, когда противник занес правую, чтобы «крюком» снизу оглушить Юрия, тот, увернувшись, с быстротой молнии, нанес прямой удар левой и снова принял глухую защиту. Беспомощен против него даже тяжеловес. Юрий легко, точно новичка, обыгрывал его, не давая возможности провести задуманную комбинацию.
Напутствуемый чемпионом, Володя Тресвятский уже не как зритель пришел в спортивный зал.
Низкий побеленный потолок, выкрашенные в синюю краску стены, чистый паркетный пол, в углу квадратный ринг — все это показалось таким заманчивым.
— Борис Федорович, я записаться хочу в боксерский кружок, — робко произнес он, с надеждой поглядывая на коренастого тренера.
— Что? Записаться? — переспросил тренер. — Слабоват ты. Подрастешь, тогда посмотрим. А сейчас и записавшихся хоть отбавляй.
Когда группа построилась, Володя насчитал двадцать семь человек. Делать нечего. С неприятным чувством покинул он зал и побрел домой. До слез обидна была такая несправедливость.
У дома присел на скамейку, чтобы немного успокоиться. Неожиданно на его плечо опустилась рука Юрия.
— Не приняли меня, — не поднимая головы, выпалил Володя.
— У Сайдакова был?
— У Бориса Федоровича.
— Значит — у Сайдакова. Ты не огорчайся: еще не все потеряно.
— Да я ничего… — всхлипнул Володя и вдруг с отчаянием выкрикнул: — Я все равно буду боксером!
— Раз хочешь — будешь, — ласково сказал Юрий. — Кто уверенно к цели идет, тот с пути никогда не свернет. Так что ли? Шагаем домой.
На следующем занятии, никого не спросив, Володя занял место в плотной шеренге маленьких боксеров.
Тренер оглядел ребят, задержал взгляд на нем.
Мальчишечье сердце громко застучало, готовое вырваться из груди. На лице заиграл румянец. «Выгонит, выгонит!» — стучало в висках.
Но Борис Федорович ничего не сказал, повернул группу направо, стал проводить разминку.
Как благодарен был ему начинающий спортсмен! И если бы тренер сейчас читал душу этого человека, он удивился бы тем необыкновенно теплым чувствам, которые питал к нему этот щупленький мальчуган в длинных отцовских трусах, вылинявшей майке, подчеркивавших худобу тела.
Больше, чем кого-либо, уважал Володя своего тренера. За что? За справедливый и честный подход к тренировке, за доброту. Сколько раз у него не получался один из сложных элементов ведения боя, и никогда Борис Федорович грубо не обрывал его. Не спеша объяснит ошибки, похлопает по плечу своей сильной рукой, и снова следит: как, выходит ли? Мелкие проступки прощал, а за крупные провинности наказывал, да так, что в следующий раз навряд ли повторишь.
Мальчишки отлично понимали свои промахи, ценили замечания педагога и никогда не сердились на него за строгие, но объективные требования. В лице ребят тренер был настоящим человеком. Попробуйте пошатнуть авторитет такого!
… Володя неторопливо спустился по лестнице на первый этаж: надо было подобрать в библиотеке литературу — послезавтра собрание школьного физического кружка, он должен сделать доклад о Ломоносове.
[image]
Владимир Тресвятский.
Раздумывая о плане предстоящего доклада, он не заметил, как из коридора вынырнул восьмиклассник- второгодник и, поровнявшись с Володей, толкнул его на перила, да так, что тог ударился, ощутив в локте нестерпимую боль.
— Поосторожней нельзя? — поглаживая ушибленную руку, укоризненно сказал Володя.
— Подумаешь! — загорланил восьмиклассник. — Не задень еще! — и теперь уже намеренно вторично толкнул Володю на перила. Тот ударился, разбил нос.
Не раздумывая, Володя решительно двинулся на расхулиганившегося восьмиклассника и нанес ему сильный удар в челюсть, от которого тот зашатался, едва удержался на ногах. Второй удар (с соблюдением всех правил бокса!) окончательно сразил противника: он отступил, забился под лестницу.
Придя домой с разбитым носом, Володя хотел прошмыгнуть в другую комнату, чтобы не увидел отец. Но в самых дверях тот окликнул его, заговорил об учебе в школе.
— У тебя тройка в дневнике. Чем это объяснить?
— Случайно, — буркнул Володя.
— Как это случайно? Если ученик усердно занимается, случайности исключены, — тоном, не допускающим возражения, говорил отец. — Все бокс тебя сбивает? И что это за спорт? Драка какая-то! Из комитета комсомола тебя еще не вывели?
— Не-ет.
— То-то. Но учти, Владимир, ты уже не мальчик, должен понимать: учеба — на первый план.
Родители заботились о его образовании. Да разве он и сам не понимал, что к своей цели — в большой спорт — он не попадет необразованным человеком.
Занятия боксом не мешали учебе: сделав уроки, Володя убегал на тренировку, а вечером, немного уставший, садился на диван, с наслаждением читал художественную литературу.
Но бывает же иногда и срыв…
Отец протянул дневник, строго сказал:
— Смотри, Владимир, еще принесешь тройку — прощайся с боксом навсегда.
Но в его задумчивых глазах горел тот теплый родительский огонек, который больше всего и правильнее говорил об истинном отношении к сыну, чем напускная суровость на лице.
— Постараюсь, папа, — пообещал Володя, взяв дневник.
— А это что? — отец взял его за плечи, повернул к себе, приподнял пластырь на носу сына. Потом, помолчав, строго добавил: — Можешь сдать форму, эти… свои тапочки и кувалды-рукавицы. Не смей больше носа показывать туда. Кстати, он у тебя порядочно распух. Надо принять меры.
Володя молчал. А мать уже хлопотала возле него. Усадила на диван, сделала свежий компресс на нос, не велела двигаться.
— До чего доводит эта физкультура. Получше занимался бы да поступил в политехнический, стал инженером… — говорила она с укором.
Но разве могла она тогда знать, что истинное призвание сына — спорт. Убедилась в этом, когда через два года зрелым перворазрядником он поступил в Омский институт физической культуры и спорта.
…Краснодар. Неширокие мощеные улицы, невысокие дома, асфальтированные тротуары, а по обочинам — развесистые деревья. Город напоминает огромный парк, по которому гуляют бронзовые от загара южане. Солнце ослепительно. В тени прохладно. Хочется пить. А пить нельзя — надо придерживать вес: лишние граммы могут впоследствии сыграть злую шутку.
Целый месяц — ежедневные четырехчасовые тренировки, утренние зарядки.
Трибуны стадиона «Динамо» заполнили тысячи зрителей, пришедших посмотреть дружеский матч сборной команды РСФСР и команды Болгарской Народной Республики. Автобус с участниками едва продвигался по длинному людскому коридору. Краснодарцы приветствовали зарубежных и наших спортсменов, вручали цветы.
Темнело. Кто не знает очаровательных южных вечеров, когда прохлада опускается на дремлющий город, в небе загораются, точно множество огоньков в степном стане, звезды.
В один из таких вечеров впервые на международный ринг должен был выйти и Владимир Тресвятский — девятнадцатилетний невысокий, стройный паренек.
Свет мощных прожекторов заливал ринг.
Под звуки торжественного марша обе колонны — болгарских и советских спортсменов — выстроились для парада.
Володя стоял в одном строю с прославленными чемпионами и мастерами кожаной перчатки Мухиным, Лагетко, Бояршиновым.
Стадион глухо гудел. И вдруг этот гул и другие шумы разорвала величественная мелодия, заставившая вздрогнуть трибуны. Зазвучал Гимн Советского Союза.
В небо, оставляя след, взметнулись разноцветные ракеты. Затем, точно волшебная рука разбросала драгоценности, загорелся фейерверк.
Дрогнули белые канаты ринга. Началась первая встреча.
Вначале Володя присутствовал как зритель. Но было неспокойно на душе, мысли о предстоящем бое не давали сидеть на одном месте. Встал, отошел в сторонку, проделал несколько упражнений, чтобы поддержать необходимое тепло разогретого тела.
— На ринг вызываются боксеры полулегкого веса: Иордан Христов — Болгария, Владимир Тресвятский — Российская Федерация! — объявил диктор.
Володя вздрогнул. На ходу имитируя удары, боксерским шагом направился на помост.
В красном углу — двадцатисемилетний мастер спорта Болгарии Христов, в синем — девятнадцатилетний перворазрядник Тресвятский.
Зрители насторожились.
Передвигаясь в основной стойке, нанося противнику незначительные удары, молодой боксер походил на резвого соколка, который то сядет на землю, то вдруг вспорхнет, отлетит метра на два, снова сядет, точно играет в салки. Низкорослый, но блестяще сбитый болгарин не уступал советскому спортсмену ни в подвижности, ни в технике; он беспрестанно поддерживал дальнюю дистанцию, не позволял подойти ближе. Оба боксера заметно опасались друг друга — «гладили перчатки».
Гонг. Разошлись.
— Володя, пассивно, пассивно! — секундируя своего бывшего воспитанника, говорил Сайдаков. — Не бойся, переходи в ближний. Надо попробовать ближний бой. Учти твое преимущество в росте. Проводи левый удар сбоку: Христов всегда открывает правую часть лица. Главное — смелее!
Володя понял, как сильно переживает за него трекер, — быть может, сильнее, чем он сам.
Хороший человек Борис Федорович. Но разве Володя не знает, что надо энергичнее вести бой? Знает. Ведь Сайдаков научил его понимать тонкости бокса, оценивать противника. Он не успел лишь передать ему тот опыт, который так необходим в выступлении на крупных соревнованиях. А как хотелось воспитаннику, чтобы судья при семи тысячах зрителей поднял его руку — руку победителя! Но это слишком большое желание, а боязнь проиграть бой — еще больше. Поэтому молодой боксер осторожен.
Отдохнув, Владимир неожиданно бросался на соперника, сближался с ним и часто-часто ударял левой снизу в бок. Но Христов умело отпарировал несколько ударов, и в тот миг, когда до конца второго раунда осталось две-три секунды, а Володя, увлекшись ближним боем, приоткрыл защиту, Иордан отпрянул на шаг и оглушил его прямым ударом правой в лицо. Какое преимущество! Сразу два очка!
Пошатнувшись, Володя сел на табурет, устало закрыл глаза.
— Шли ровно. Пропустил такой удар, — обмахивая боксера махровым полотенцем, тихо говорил тренер. — Надо отыграть. Во что бы то ни стало отыграть. — И вдруг голос его зазвенел, отчего Володя с удивлением взглянул на него. — Забудь, что соревнования международные… Представь, будто это наш зал; работай, как работал на тренировке с Зайцевым, смелее атакуй. От тебя мы ожидаем прекрасного боя. Больше ничего.
Этот твердый тон снял напряжение. Володя только сейчас понял, что волновался излишне. Тренеры хотят одного: чтобы он провел четко и уверенно встречу.
Успокоился, как успокаиваются люди, получившие поддержку со стороны товарищей. Не давала покоя лишь одна мысль: выиграет ли команда?
Болгарские спортсмены недавно побывали в Демократической Германии и Чехословакии, были хорошо подготовлены.
— Третий раунд! — скомандовал судья-болгарин.
Застучали перчатки. Оба боксера стремились набрать в последние минуты наибольшее количество очков. Володя замечал, что его прямой удар левой все чаще и чаще достигал цели. Вот Христов приготовился нанести правой удар сбоку. Уклон! Володя уходит от удара и, когда рука противника, разрезав воздух, мелькнула над головой, а сам он чуть повернулся влево, приоткрыв лицо, настал тот миг, который требовался для прямого удара правой. Но Володя запоздал, лишь нанес серию слабых ударов по корпусу, затем левой снизу «погладил» болгарина по волосам и, не удержавшись, ринулся в атаку в ближнем бою. Христов не ожидал такого стремительного натиска и обвил Володю вокруг туловища руками.
— Стоп! Брек! — скомандовал судья.
Боксеры разошлись.
— Бокс! — подал он команду вторично.
Бой продолжался. Однако еще много раз утомленные спортсмены, опасаясь решающего удара, прибегали к обхватам.
Пронзительно прозвучал гонг. Пожав друг другу руки, противники разошлись по своим углам.
— Ничего, хорошо, — говорил Сайдаков, вытирая полотенцем пот с плеча Володи. — Мне понравился бой, особенно последний раунд. Опыт бы тебе.
Судья пригласил боксеров на середину ринга.
— По наибольшему количеству очков победу одержал Иордан Христов, Болгария! — торжественно объявил диктор.
Под сводами русского неба зазвучал гимн Болгарской Народной республики.
Володя поздравил улыбающегося Иордана, успех которого приветствовал весь стадион, скандируя его фамилию.
…Колеса скорого поезда выстукивали монотонную мелодию.
Соревнования закончились, и их не намечалось в ближайший месяц.
Мысли Володи — в Сталинграде, где он только что выиграл все встречи и стал чемпионом России среди студентов… Поражение в Краснодаре. От него осталось чувство неудовлетворенности… И хотя утешало то, что команда победила со счетом 7:3, своим выступлением Володя был недоволен. «Мне понравился бой! Опыт бы тебе…» — не покидали его слова Сайдакова. — «Борис Федорович все утешает. За такой проигрыш стоило отругать, а он утешает».
Но в спорте нет побед без поражений! А, может, Володя и в самом деле хорошо провел бой? Христов выиграл всего-навсего по очкам?!
В Сталинград приезжал и Сергей Иванович Дудов, у которого Володя тренировался в институте. В Омске его знали как принципиального тренера-воспитателя, который за свою жизнь подготовил не одного мастера и воспитал много молодых боксеров.
— Задача, Володя, — победить. Это твои соревнования, студенческие, — настраивал его Сергей Иванович. — Твоя любая победа приближает к норме мастера. За этот год ты выполнишь норму. От тебя все зависит.
Володя не подвел. И от этого ему стало легко, точно он преподнес подарок тем, кто помогал ему с малых лет подниматься по зову ринга к вершинам мастерства.
Владимир Тресвятский вновь стал чемпионом студенческих спортивных игр 1960 года.
[image]