ГЕННАДИЙ КОЛОТОВКИН
ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА
ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Ночь, как шторой, окно занавесила. Избу стиснула тьма. За стеной кружит ветер. Он баюкает девочку:
— Спи-и-и!
В тесной комнате сумрачно, тихо. Красный свет из печи вырывается. Ходит тенью по белой стене. Страшновато Маринке, Хмурым идолом рама уставилась. Беспокойные шумы в лесу.
— Спи-и-и, — ворчит глухо хвойник.
Хорошо, папа рядом. У него есть ружье. Защитит от волков и разбойников,
Глажу теплое плечико. Как в младенчестве, хрипло баюкаю:
— Глазки крепче закрывай и быстрее засыпай.
Колыбельную слыша, кот мурлычет у печки. Воробей шевелится под кровлей. Мышка возится в норке. Перед сном затихают.
Щеки-яблочки дочки румянятся. Нос пельмешком в подушку уткнулся. Потихоньку Маринка кемарит: то зеленые глазки сомкнет, то опять ненадолго откроет. До чего ж она чистая, светлая! Не из писаных, ясно, красавиц, но пригожей, баской назовешь.
Смотрит сонно в окно.
— Спи-и-и, — рокочет за дверью буран.
Про подушку поет, не стихая. Какая она мягкая-премягкая. Головушку положишь, сразу сон сморит. Хвалит ветер одеяло. Какое оно теплое-претеплое. Укроешься и тут же засыпаешь.
Дрема веки Маринке смежает. Она противится ей, не дается. Крутит пальчиком прядку волос.
Печь гудит, как в посуде крутой кипяток:
— Спи-и-и!
Рвется пламя в трубу. Часто, громко стреляют дрова. В зольник падают красные угли. Тихо гаснут и густо чернеют.
Дочка тянет подушку пониже. И ложится на правый бочок. Облегченно вздохнув, засыпает. Одеялко короткое. С койки ножки торчат. Подросла моя доченька, в шестой класс переходит. Пора побольше ей сделать кровать.
— Пор-ра! Пор-ра! — вторит ветер.
Жду, когда дочка глубже заснет. Напеваю негромко, что весна сменит зиму, осень — быстрое лето. Лесная девочка в школу уедет. Покинет вольное озеро, избу, красный бор и любимых зверей. Мариной-горожаночкой станет опять, верной, честною подружкой.
Печь не соглашается со мной. Отчаянно шалит, бабахает дровами:
— Барышней-нарядницей вырастет девчонка!
Буран сердито возражает, хлещет по стеклу:
— Быть матерью девице суждено!
Старый лес разгневанно воюет:
— Бабушкой-стряпухой, бабушкой-портнихой предстоит ей стать!
Я ни с кем из них не спорю. Марина через это все пройдет: так заведено не нами, а природой…
Баюкаю дочурку. Мое желание скромно:
— Будь всегда заботливой и доброй!
Девочка уже не слышит, о чем мы тут галдим. Ей снятся снежные принцессы, ледяные замки, корабли и добрый молодец Ванятка, сын нашего соседа-лесника.
ГЕННАДИЙ КОЛОТОВКИН
ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА
ЛЕСНАЯ ДЕВОЧКА
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Ночь, как шторой, окно занавесила. Избу стиснула тьма. За стеной кружит ветер. Он баюкает девочку:
— Спи-и-и!
В тесной комнате сумрачно, тихо. Красный свет из печи вырывается. Ходит тенью по белой стене. Страшновато Маринке, Хмурым идолом рама уставилась. Беспокойные шумы в лесу.
— Спи-и-и, — ворчит глухо хвойник.
Хорошо, папа рядом. У него есть ружье. Защитит от волков и разбойников,
Глажу теплое плечико. Как в младенчестве, хрипло баюкаю:
— Глазки крепче закрывай и быстрее засыпай.
Колыбельную слыша, кот мурлычет у печки. Воробей шевелится под кровлей. Мышка возится в норке. Перед сном затихают.
Щеки-яблочки дочки румянятся. Нос пельмешком в подушку уткнулся. Потихоньку Маринка кемарит: то зеленые глазки сомкнет, то опять ненадолго откроет. До чего ж она чистая, светлая! Не из писаных, ясно, красавиц, но пригожей, баской назовешь.
Смотрит сонно в окно.
— Спи-и-и, — рокочет за дверью буран.
Про подушку поет, не стихая. Какая она мягкая-премягкая. Головушку положишь, сразу сон сморит. Хвалит ветер одеяло. Какое оно теплое-претеплое. Укроешься и тут же засыпаешь.
Дрема веки Маринке смежает. Она противится ей, не дается. Крутит пальчиком прядку волос.
Печь гудит, как в посуде крутой кипяток:
— Спи-и-и!
Рвется пламя в трубу. Часто, громко стреляют дрова. В зольник падают красные угли. Тихо гаснут и густо чернеют.
Дочка тянет подушку пониже. И ложится на правый бочок. Облегченно вздохнув, засыпает. Одеялко короткое. С койки ножки торчат. Подросла моя доченька, в шестой класс переходит. Пора побольше ей сделать кровать.
— Пор-ра! Пор-ра! — вторит ветер.
Жду, когда дочка глубже заснет. Напеваю негромко, что весна сменит зиму, осень — быстрое лето. Лесная девочка в школу уедет. Покинет вольное озеро, избу, красный бор и любимых зверей. Мариной-горожаночкой станет опять, верной, честною подружкой.
Печь не соглашается со мной. Отчаянно шалит, бабахает дровами:
— Барышней-нарядницей вырастет девчонка!
Буран сердито возражает, хлещет по стеклу:
— Быть матерью девице суждено!
Старый лес разгневанно воюет:
— Бабушкой-стряпухой, бабушкой-портнихой предстоит ей стать!
Я ни с кем из них не спорю. Марина через это все пройдет: так заведено не нами, а природой…
Баюкаю дочурку. Мое желание скромно:
— Будь всегда заботливой и доброй!
Девочка уже не слышит, о чем мы тут галдим. Ей снятся снежные принцессы, ледяные замки, корабли и добрый молодец Ванятка, сын нашего соседа-лесника.