Артур Чернышов
РАЗНОЛЕТЬЕ
МУДРОСТЬ ОСТАВАТЬСЯ СОБОЙ
зарисовки с натуры
МУДРОСТЬ ОСТАВАТЬСЯ СОБОЙ
Сегодня у нее день рождения. За столом шумно, играют в фанты, смеются. И только сама именинница грустна. Она понимает, что плохое настроение — просто результат усталости; да еще обиды на домашних, что ничем не помогли в приготовлении к торжеству; на лучшую подружку, что забыла поздравить.
Уже и гости ушли; из спальни слышится сонное сопение, а Люба все сидит перед горой немытой посуды и нещадно ругает себя, что даже с гостями не умеет «по-человечески» вести. Она облокачивается на стол, и вдруг ее обжигает мысль: «23! Почти четверть века прожито! А кто я есть?».
Люба работает на заводе. Еще учится в техникуме, куда до того трижды проваливала экзамены.
Дома она одна составляет всю женскую половину. Мама умерла, а сестренок у Любы нет. Про Любу говорят: «она — человек». Потому что поделится последним до получки рублем, потому что, придя в гости, ей можно запросто признаться, что «зверски хочется есть», и еще… когда на душе тоскливо, можно просто сидеть в ее тихой комнате, и она не будет докучать расспросами.
Любу любят как раз за то, что она сама считает своим недостатком: за полнейшее неумение быть в маске, чем-то казаться. Ее дружбой пользуются как само собой разумеющимся. Отплачивают тем же без лишних сантиментов. Люба тоже считает это нормой. Но все же иногда «отрекается» от всех, чтобы «посплетничать», как она говорит, наедине с собой.
О красоте человеческой
В общежитии, где живет моя Люся, есть один парень — Славка. Чем-то он очень несимпатичен. Нет, я не о внешности, о ней у меня давно сложилось определенное мнение. Я думаю так: если ты красив — это не твоя заслуга, если уродлив — не твоя вина. Следовательно, ты не можешь по этой причине гордиться или чувствовать себя униженным. Но если неполноценность твоя моральная — вот тогда берегиссь. Жизнь справедлива, она за каждый червяк в твоей душе расплаты потребует.
Впрочем, я же о Славке… Умный он парень, начитанный. Мне стыдно было рядом с ним за свое невежество, когда он спросил, что я думаю о сочинениях Платона, о польском импрессионизме. А что я могу думать, если «Диалогов» Платона только несколько страниц осилил, а в импрессионизме вообще не вижу никакого смысла? Короче, убил он меня своей эрудицией. Я уж было подумал, не оттого ли у меня к нему антипатия, что он меня в неловкое положение поставил. Потом, смотрю, его в общежитии все не любят, даже прозвище какое-то обидное дали — «Глот». Парень вроде такой, что придраться не к чему: работает, учится в университете, на саксофоне играет… О себе он так рассказывал: «Папа, — говорит, — у меня журналист, мама — врач. С пяти лет отец меня по разным городам возил, мир показывал. У меня дома кабинет есть свой, а в нем — библиотека. Что приехал сюда — простить себе не могу. Теперь расплачиваюсь за легкомыслие». «Что же тебя держит? — говорю. — Езжай обратно. От нас, дураков, к умному папе». Он усмехнулся так препротивно, ничего не сказал.
А через несколько дней произошло вот что: кто-то в общежитии сильно ударил Славку, ни за что ударил. И что удивительно — за Славку никто не вступился, ни одна душа. Равнодушие? Здесь, я уверен, не было равнодушия. Просто в неуважении к Славке был поставлен восклицательный знак.
Я так думаю. Ты электрик в трамвайном депо. Для чего ты работаешь? Чтобы всегда светло было, чтобы не приходилось на остановках людям простаивать и опаздывать на работу. Значит, ты работаешь для людей. Для чего ты учишься? Чтобы добавить в свое «серое вещество» знаний, чтобы потом эти знания тоже отдать людям. Ты скажешь, что твоя цель как раз в этом — в получении знаний. Да, ты всегда занят, ты можешь поехать за тридевять земель, чтобы достать редкую книгу, пойти невыспавшимся на работу, чтобы успеть посмотреть красоты древнего Ельца. Да, это интересно. Я даже завидую тебе. Но кто получает радость от твоих знаний?
Сколько раз просили тебя в общежитии помочь провести вечер искусства, в общем, чем-нибудь помочь! А что ты сделал? Ничего. Сидел на своем сундуке знаний и хвастался ими. А ты вспомни — откуда ты получил знания? В школе рассказывал учитель, библиотекарь или просто прохожий заинтересовал тебя новой книгой, отец рассказывал тебе то, что тоже когда-то от кого-то слышал. Если бы люди тебе ни о чем не рассказывали, ты бы ничего не знал. Почему же ты находишь удовольствие не в том, чтобы поделиться знаниями, а чтобы унизить других своим мнимым превосходством?
Существует определенная черта в жизни, за которой складывать вину на плохое воспитание смешно. Человек в восемнадцать лет, и даже раньше, уже должен понимать меру своей ответственности, не складывая ее на кого-то. И в том, что кто-то поймет Платона несколькими годами позже, беда не столь большая. Я думаю, важнее очень рано понять другое: любая мудрость начинается там, где есть огромная любовь к себе подобным, а эрудиция, способности — не самоцель, это больше пособники этой любви.
Про счастье
Цель всего человечества? Моя, Сашкина, Люсина… В чем? А чтобы, как говорит Вольтер, честно «возделывать свой сад». Тоже ясно. Итак, есть цель, есть смысл… и ты счастлив?.. А что такое счастье? Психологи говорят, что это состояние удовлетворения всех очагов возбуждения головного мозга. А когда такое наступает? Танюха говорит, что она не знает, что такое горе, она всегда была счастлива. Родилась в семье образованной, никогда материальной нужды не испытыавла, и духовная пища была самая богатая: училась в музыкальной школе, бабушка, в прошлом актриса, учила ее понимать искусство… В семье никаких драм. Все — для Танюшки, единственной дочери.
Она благополучно закончила школу, тут же поступила в музыкальное училище. Потом удачнейшим образом вышла замуж. А муж ее, как говорят, «на руках носит».
В самом деле, разве не под счастливой звездой она родилась?
Но вот странно: мне никогда не приходило в голову, что Танька счастлива; у нее такие холодные глаза и такая меланхолия в каждом движении! Но она же сама сказала…
Много ли я встречал людей, которые говорили, что счастливы?
…Это случилось на пляже. Тонул мальчик. Его удалось вытащить из воронки, но он уже не дышал. Собралось много народа. Пятеро мужчин по очереди делали мальчику искусственное дыхание. Пот катился с них градом. Приехала «скорая», сказали: «Бесполезно»… И тут один из пятерых мужчин снова принялся за мальчика. Никто уже не верил, расходились хмурые люди. А он с каким-то остервенением фанатика, не слушая никого, дрался за единственный вздох начинающего синеть тела. И вдруг… появился слабый, чуть уловимый пульс… Пляж ликовал! А мужчина, волосатый, небольшого роста человек, спасший жизнь мальчугану, вытер полотенцем пот с тела, выдохнул воздух и стал как ни в чем не бывало одеваться. Он был счастлив, был полон высшим счастьем победителя, хотя не сказал об этом ни слова. Разве ж это не так?
Где-то я читал, что в жизни каждого человека есть свой «микромир». Согласен. Надо не проспать на работу, помочь другу отремонтировать мотоцикл, сбегать в магазин. В «микромире» и проблемы свои: удачно жениться (выйти замуж), обеспечить свою повседневную жизнь всяческими удобствами, в общем, быть в житейском смысле не хуже других. Что это? Мещанство? Нет! И когда в этом «микромире», непорядки, никакой самый патетический монолог о том, что надо быть выше жизненных «мелочей», не заставит забыть о них.
Есть еще мир большой. Здесь проблемы социальные, человеческие взаимоотношения.
Вспомним восемнадцатилетних мальчишек, ринувшихся в сорок первом в огненную сечу. Они очень хотели жить, просто пить молоко, возиться с ребятишками. Но еще больше они хотели, чтобы счастье такое было у всех. Им понадобилось большое мужество, необычайная сила, чтобы перешагнуть свой «микромир», выйти на орбиту большого мира. И они стали героями.
А режиссер Владимир Скуйбин? Совсем недавно он умер от страшной болезни. Она длилась годы. Скуйбин знал, что умрет. И еще знал, что если он бросит работу, то проживет гораздо дольше. А он не бросил, снимал фильмы, преодолевая неимоверную боль… Писатель Юрий Герман, уже умирая, говорил, что счастье в том, чтобы в квартире твоей всегда звонил телефон.
Все это так, но при чем же здесь Танюшка? А при том, что я не верю в ее счастье. Не может оно заключаться только в маленьком житейском мирке. Как-то Таня сказала мне: «Когда я вижу грязь, я отворачиваюсь, внушаю себе, что ее вовсе нет. Так лучше жить». Удобно, но честно ли?.. У жизни нет баловней, она непременно проверяет человека на честность, силу характера. Кого раньше, кого позже. Я бы очень хотел, чтобы Таня вышла с этого экзамена такой же уверенной, какой я ее знал и, чтобы она непременно сказала: «Я счастлива». Тогда бы я поверил ей. А то, что есть у нее сейчас, это тоже счастье, только очень маленькое, по сравнению с огромным счастьем от чего-то созданного, написанных книг, сыгранных ролей, которое получает человек от большого мира, большой жизни.
Не измени себе
Встретил как-то Светлану — мы с ней в одном детском доме воспитывались. До чего ж отчаянная девчонка была! Атаманшей ее все звали. Такой авторитет у нее был, что только позавидовать.
Любили Светку за то, что она с самых высоких крыш прыгать не боялась, нос могла расквасить мальчишке, если он кого-нибудь из ее друзей, или младших, обижал. И за то, что с тетей Дусей, нашим завхозом, ругаться умела, когда та грозилась или столбы для белья на волейбольной площадке наставить, или все мячи шилом проколоть. В общем Светка была «атаманшей». Если намечался «культпоход» по яблоки или арбузы в Быхановский питомник, Светка шествовала неизменно впереди. У нее были очень кривые ноги, и по этой примете узнавали ее жалобщики с чужих дворов.
И вот вчера я встретил ее. Нет, только внешне это была она… Пустилась со мной в обязательный длинный ритуал вежливости, будто не замечает, что меня от этого коробит, будто дразнит меня. Грустно мне так стало. Зачем, думаю, похоронила ты в себе себя настоящую? В погоне за дешевой женственностью? Может, решила, что неудобно жить с таким характером?
А сегодня я снова встретил ее в парке, на лыжах каталась. «Не стыдно, — говорит, — тебе по равнинке ездить? Пойдем с гор…». Пошли. Вдруг видим: идёт горой парень здоровенный у мальчишки лыжи отнимает. Светка оглянулась (не видит ли кто), а потом как свиснет! Совсем как в детстве! Мигом спустилась и такое там этому парню устроила…
Нет, думаю, есть еще порох в пороховницах, жива Свсетка-атаманша, любимица детдомовцев!
Для чего же, я думаю, она тогда личину учтивости надела? Хотела казаться лучше, чем есть?
После лыж пошли ко мне, наелись, напились чаю, и стали вспоминать детство. Как добывали «дым без огня» и чуть сарай не сожгли, как однажды Светка под секретом от всех какую-то свою повесть собиралась в журнал отослать.
Потом вспомнились вещи посерьезнее. Димка с «Веселой Горки»… Он старше был ее, и учились мы в одной школе. Они везде уединялись вместе. Только в день, когда Димка паспорт получил, мать сказала ему: «Учиться в вечерней будешь, матери помогать надо. И никаких Светок! Это ж шпана какая-то, а не девчонка!..».
С того времени и началась трагедия. Но однажды мы увидели «Монтекки» и «Капулетти» вместе: оказалось, Димка и Светка исчезли, их уже искали два дня. Скоро беглецы отыскались. А кончилось все очень просто: к Димке приехала какая-то тетка из Иркутска и увезла его с собой. Сначала он писал ей, потом все реже и реже. Затем совсем перестал… Женился.
Светлана подбирала на гитаре какую-то песню, потом заговорила: «Помнишь, мы выбирали с тобой — кем быть? Я певицей хотела быть, а ты — летчиком… Потом геологом, потом… врачом. Через год я — терапевт. Думала в аспирантуру податься, но… Как-то я в районе одном была, там больница ужасная. Я никому еще не говорила, потому что могут за карьеристку посчитать… Хочу я заведовать этой больницей, лучшей в области ее сделать».
— Ты прости меня, что тогда я такая была… Понимаешь, я теперь кандидат в члены партии, но иногда срываюсь, грублю. Иду я тогда по улице и думаю: вежливость буду в себе вырабатывать, тут ты навстречу… все-таки журналист молодежки. Провалился мой эксперимент…
Мы засмеялись. И я подумал, что завидую Светке «белой завистью», как в песне поется, завидую. И еще о том, что, наверное, эрудиция, счастье, подлинная красота и есть тот общий знаменатель человека — оставаться собой.
1969
Артур Чернышов
РАЗНОЛЕТЬЕ
МУДРОСТЬ ОСТАВАТЬСЯ СОБОЙ
зарисовки с натуры
МУДРОСТЬ ОСТАВАТЬСЯ СОБОЙ
Сегодня у нее день рождения. За столом шумно, играют в фанты, смеются. И только сама именинница грустна. Она понимает, что плохое настроение — просто результат усталости; да еще обиды на домашних, что ничем не помогли в приготовлении к торжеству; на лучшую подружку, что забыла поздравить.
Уже и гости ушли; из спальни слышится сонное сопение, а Люба все сидит перед горой немытой посуды и нещадно ругает себя, что даже с гостями не умеет «по-человечески» вести. Она облокачивается на стол, и вдруг ее обжигает мысль: «23! Почти четверть века прожито! А кто я есть?».
Люба работает на заводе. Еще учится в техникуме, куда до того трижды проваливала экзамены.
Дома она одна составляет всю женскую половину. Мама умерла, а сестренок у Любы нет. Про Любу говорят: «она — человек». Потому что поделится последним до получки рублем, потому что, придя в гости, ей можно запросто признаться, что «зверски хочется есть», и еще… когда на душе тоскливо, можно просто сидеть в ее тихой комнате, и она не будет докучать расспросами.
Любу любят как раз за то, что она сама считает своим недостатком: за полнейшее неумение быть в маске, чем-то казаться. Ее дружбой пользуются как само собой разумеющимся. Отплачивают тем же без лишних сантиментов. Люба тоже считает это нормой. Но все же иногда «отрекается» от всех, чтобы «посплетничать», как она говорит, наедине с собой.
О красоте человеческой
В общежитии, где живет моя Люся, есть один парень — Славка. Чем-то он очень несимпатичен. Нет, я не о внешности, о ней у меня давно сложилось определенное мнение. Я думаю так: если ты красив — это не твоя заслуга, если уродлив — не твоя вина. Следовательно, ты не можешь по этой причине гордиться или чувствовать себя униженным. Но если неполноценность твоя моральная — вот тогда берегиссь. Жизнь справедлива, она за каждый червяк в твоей душе расплаты потребует.
Впрочем, я же о Славке… Умный он парень, начитанный. Мне стыдно было рядом с ним за свое невежество, когда он спросил, что я думаю о сочинениях Платона, о польском импрессионизме. А что я могу думать, если «Диалогов» Платона только несколько страниц осилил, а в импрессионизме вообще не вижу никакого смысла? Короче, убил он меня своей эрудицией. Я уж было подумал, не оттого ли у меня к нему антипатия, что он меня в неловкое положение поставил. Потом, смотрю, его в общежитии все не любят, даже прозвище какое-то обидное дали — «Глот». Парень вроде такой, что придраться не к чему: работает, учится в университете, на саксофоне играет… О себе он так рассказывал: «Папа, — говорит, — у меня журналист, мама — врач. С пяти лет отец меня по разным городам возил, мир показывал. У меня дома кабинет есть свой, а в нем — библиотека. Что приехал сюда — простить себе не могу. Теперь расплачиваюсь за легкомыслие». «Что же тебя держит? — говорю. — Езжай обратно. От нас, дураков, к умному папе». Он усмехнулся так препротивно, ничего не сказал.
А через несколько дней произошло вот что: кто-то в общежитии сильно ударил Славку, ни за что ударил. И что удивительно — за Славку никто не вступился, ни одна душа. Равнодушие? Здесь, я уверен, не было равнодушия. Просто в неуважении к Славке был поставлен восклицательный знак.
Я так думаю. Ты электрик в трамвайном депо. Для чего ты работаешь? Чтобы всегда светло было, чтобы не приходилось на остановках людям простаивать и опаздывать на работу. Значит, ты работаешь для людей. Для чего ты учишься? Чтобы добавить в свое «серое вещество» знаний, чтобы потом эти знания тоже отдать людям. Ты скажешь, что твоя цель как раз в этом — в получении знаний. Да, ты всегда занят, ты можешь поехать за тридевять земель, чтобы достать редкую книгу, пойти невыспавшимся на работу, чтобы успеть посмотреть красоты древнего Ельца. Да, это интересно. Я даже завидую тебе. Но кто получает радость от твоих знаний?
Сколько раз просили тебя в общежитии помочь провести вечер искусства, в общем, чем-нибудь помочь! А что ты сделал? Ничего. Сидел на своем сундуке знаний и хвастался ими. А ты вспомни — откуда ты получил знания? В школе рассказывал учитель, библиотекарь или просто прохожий заинтересовал тебя новой книгой, отец рассказывал тебе то, что тоже когда-то от кого-то слышал. Если бы люди тебе ни о чем не рассказывали, ты бы ничего не знал. Почему же ты находишь удовольствие не в том, чтобы поделиться знаниями, а чтобы унизить других своим мнимым превосходством?
Существует определенная черта в жизни, за которой складывать вину на плохое воспитание смешно. Человек в восемнадцать лет, и даже раньше, уже должен понимать меру своей ответственности, не складывая ее на кого-то. И в том, что кто-то поймет Платона несколькими годами позже, беда не столь большая. Я думаю, важнее очень рано понять другое: любая мудрость начинается там, где есть огромная любовь к себе подобным, а эрудиция, способности — не самоцель, это больше пособники этой любви.
Про счастье
Цель всего человечества? Моя, Сашкина, Люсина… В чем? А чтобы, как говорит Вольтер, честно «возделывать свой сад». Тоже ясно. Итак, есть цель, есть смысл… и ты счастлив?.. А что такое счастье? Психологи говорят, что это состояние удовлетворения всех очагов возбуждения головного мозга. А когда такое наступает? Танюха говорит, что она не знает, что такое горе, она всегда была счастлива. Родилась в семье образованной, никогда материальной нужды не испытыавла, и духовная пища была самая богатая: училась в музыкальной школе, бабушка, в прошлом актриса, учила ее понимать искусство… В семье никаких драм. Все — для Танюшки, единственной дочери.
Она благополучно закончила школу, тут же поступила в музыкальное училище. Потом удачнейшим образом вышла замуж. А муж ее, как говорят, «на руках носит».
В самом деле, разве не под счастливой звездой она родилась?
Но вот странно: мне никогда не приходило в голову, что Танька счастлива; у нее такие холодные глаза и такая меланхолия в каждом движении! Но она же сама сказала…
Много ли я встречал людей, которые говорили, что счастливы?
…Это случилось на пляже. Тонул мальчик. Его удалось вытащить из воронки, но он уже не дышал. Собралось много народа. Пятеро мужчин по очереди делали мальчику искусственное дыхание. Пот катился с них градом. Приехала «скорая», сказали: «Бесполезно»… И тут один из пятерых мужчин снова принялся за мальчика. Никто уже не верил, расходились хмурые люди. А он с каким-то остервенением фанатика, не слушая никого, дрался за единственный вздох начинающего синеть тела. И вдруг… появился слабый, чуть уловимый пульс… Пляж ликовал! А мужчина, волосатый, небольшого роста человек, спасший жизнь мальчугану, вытер полотенцем пот с тела, выдохнул воздух и стал как ни в чем не бывало одеваться. Он был счастлив, был полон высшим счастьем победителя, хотя не сказал об этом ни слова. Разве ж это не так?
Где-то я читал, что в жизни каждого человека есть свой «микромир». Согласен. Надо не проспать на работу, помочь другу отремонтировать мотоцикл, сбегать в магазин. В «микромире» и проблемы свои: удачно жениться (выйти замуж), обеспечить свою повседневную жизнь всяческими удобствами, в общем, быть в житейском смысле не хуже других. Что это? Мещанство? Нет! И когда в этом «микромире», непорядки, никакой самый патетический монолог о том, что надо быть выше жизненных «мелочей», не заставит забыть о них.
Есть еще мир большой. Здесь проблемы социальные, человеческие взаимоотношения.
Вспомним восемнадцатилетних мальчишек, ринувшихся в сорок первом в огненную сечу. Они очень хотели жить, просто пить молоко, возиться с ребятишками. Но еще больше они хотели, чтобы счастье такое было у всех. Им понадобилось большое мужество, необычайная сила, чтобы перешагнуть свой «микромир», выйти на орбиту большого мира. И они стали героями.
А режиссер Владимир Скуйбин? Совсем недавно он умер от страшной болезни. Она длилась годы. Скуйбин знал, что умрет. И еще знал, что если он бросит работу, то проживет гораздо дольше. А он не бросил, снимал фильмы, преодолевая неимоверную боль… Писатель Юрий Герман, уже умирая, говорил, что счастье в том, чтобы в квартире твоей всегда звонил телефон.
Все это так, но при чем же здесь Танюшка? А при том, что я не верю в ее счастье. Не может оно заключаться только в маленьком житейском мирке. Как-то Таня сказала мне: «Когда я вижу грязь, я отворачиваюсь, внушаю себе, что ее вовсе нет. Так лучше жить». Удобно, но честно ли?.. У жизни нет баловней, она непременно проверяет человека на честность, силу характера. Кого раньше, кого позже. Я бы очень хотел, чтобы Таня вышла с этого экзамена такой же уверенной, какой я ее знал и, чтобы она непременно сказала: «Я счастлива». Тогда бы я поверил ей. А то, что есть у нее сейчас, это тоже счастье, только очень маленькое, по сравнению с огромным счастьем от чего-то созданного, написанных книг, сыгранных ролей, которое получает человек от большого мира, большой жизни.
Не измени себе
Встретил как-то Светлану — мы с ней в одном детском доме воспитывались. До чего ж отчаянная девчонка была! Атаманшей ее все звали. Такой авторитет у нее был, что только позавидовать.
Любили Светку за то, что она с самых высоких крыш прыгать не боялась, нос могла расквасить мальчишке, если он кого-нибудь из ее друзей, или младших, обижал. И за то, что с тетей Дусей, нашим завхозом, ругаться умела, когда та грозилась или столбы для белья на волейбольной площадке наставить, или все мячи шилом проколоть. В общем Светка была «атаманшей». Если намечался «культпоход» по яблоки или арбузы в Быхановский питомник, Светка шествовала неизменно впереди. У нее были очень кривые ноги, и по этой примете узнавали ее жалобщики с чужих дворов.
И вот вчера я встретил ее. Нет, только внешне это была она… Пустилась со мной в обязательный длинный ритуал вежливости, будто не замечает, что меня от этого коробит, будто дразнит меня. Грустно мне так стало. Зачем, думаю, похоронила ты в себе себя настоящую? В погоне за дешевой женственностью? Может, решила, что неудобно жить с таким характером?
А сегодня я снова встретил ее в парке, на лыжах каталась. «Не стыдно, — говорит, — тебе по равнинке ездить? Пойдем с гор…». Пошли. Вдруг видим: идёт горой парень здоровенный у мальчишки лыжи отнимает. Светка оглянулась (не видит ли кто), а потом как свиснет! Совсем как в детстве! Мигом спустилась и такое там этому парню устроила…
Нет, думаю, есть еще порох в пороховницах, жива Свсетка-атаманша, любимица детдомовцев!
Для чего же, я думаю, она тогда личину учтивости надела? Хотела казаться лучше, чем есть?
После лыж пошли ко мне, наелись, напились чаю, и стали вспоминать детство. Как добывали «дым без огня» и чуть сарай не сожгли, как однажды Светка под секретом от всех какую-то свою повесть собиралась в журнал отослать.
Потом вспомнились вещи посерьезнее. Димка с «Веселой Горки»… Он старше был ее, и учились мы в одной школе. Они везде уединялись вместе. Только в день, когда Димка паспорт получил, мать сказала ему: «Учиться в вечерней будешь, матери помогать надо. И никаких Светок! Это ж шпана какая-то, а не девчонка!..».
С того времени и началась трагедия. Но однажды мы увидели «Монтекки» и «Капулетти» вместе: оказалось, Димка и Светка исчезли, их уже искали два дня. Скоро беглецы отыскались. А кончилось все очень просто: к Димке приехала какая-то тетка из Иркутска и увезла его с собой. Сначала он писал ей, потом все реже и реже. Затем совсем перестал… Женился.
Светлана подбирала на гитаре какую-то песню, потом заговорила: «Помнишь, мы выбирали с тобой — кем быть? Я певицей хотела быть, а ты — летчиком… Потом геологом, потом… врачом. Через год я — терапевт. Думала в аспирантуру податься, но… Как-то я в районе одном была, там больница ужасная. Я никому еще не говорила, потому что могут за карьеристку посчитать… Хочу я заведовать этой больницей, лучшей в области ее сделать».
— Ты прости меня, что тогда я такая была… Понимаешь, я теперь кандидат в члены партии, но иногда срываюсь, грублю. Иду я тогда по улице и думаю: вежливость буду в себе вырабатывать, тут ты навстречу… все-таки журналист молодежки. Провалился мой эксперимент…
Мы засмеялись. И я подумал, что завидую Светке «белой завистью», как в песне поется, завидую. И еще о том, что, наверное, эрудиция, счастье, подлинная красота и есть тот общий знаменатель человека — оставаться собой.
1969