Артур Чернышов
РАЗНОЛЕТЬЕ
НА ДОРОГАХ ЖИЗНИ
рассказы, новеллы, были
ОТКРОВЕНИЕ ПУТАНЫ
Что там требуется? Цветное фото, ответы на вопросы подробной анкеты: каким иностранным языком владеете, умеете ли водить машину, умеете ли работать на компьютере, ксероксе, факсе, талетайпе и т. д. Одним из последних в анкете шел очень деликатный вопросик. «Исключаете ли вы интимные услуги клиенту?».
— О, нет, что вы, что вы!
— Хорошо, Катя, ваша заявка зарегистрирована.
Через неделю фирма предложила работу по синхронному техническому переводу с английского.
— Нет, этим я не занимаюсь.
Еще через некоторое время снова звонок.
— У нас есть для вас работа дня на три. Вернее, на три ночи. Нужно будет потанцевать в одном ночном клубе, разогреть публику… Наденьте что-нибудь легкое, это будет… Специальных навыков не требуется, танец требуется на уровне дискача, не более. На раздумье вам — время до вечера. Не согласитесь — заявка аннулируется.
Как и положено по сценарию, Катюша решила, что потрясти перед пьяными мужиками голым бюстом — еще не стриптиз.
…Ночной клуб, полночь. Катю вместе с тремя другими девушками встречает разбитная девица года на четыре постарше, с табличкой на груди «директор». И принялась объяснять, что вообще-то в клубе работает труппа театра эротического танца, но сейчас все уехали куда-то на гастроли и их на три ночи нужно заменить.
— Пройдемте, я покажу вам рабочие места!
Ха, это действительно впечатляло! На высоте четырех метров от пола на канатах болтались четыре золочено-хрустальных, прозрачных со всех сторон, клеток. Вокруг прожекторы, цветовые софиты. В зале несколько барных стоек, столики. Танцевать надо было три раза по четверти часа босичком. Зато были некие подобия артистических уборных и даже персональные охранники, чтобы по дороге от клетки до «кулис» никто не достал. И за это за все — по шестьсот рублей на нос (хотя по ведомости, правда, проходило штук по три, но это так, к слову).
— Как танцевала в первую ночь, описать трудно. Этот слепящий отовсюду свет, бабахающая музыка. Поначалу пыталсь что-то изобрзить с темными очками, но быстро поняла, что этот номер не проходит — уже через пять минут дергания покрываешься скользким потом, как мокрая мышь. В самом танце — полная фантазия. Только на последних трех минутах надо сдернуть с себя лифчик и продемонстрировать, что имеешь под ним…
Последняя пятнадцатиминутка — где-то на полтретьего ночи и, что делать потом? На тачку денег нет, до дома добраться не на чем. Обещанная казенная кормежка умещается на пару-тройку гамбургеров и стакан пепси. И все. А вокруг дорогие люди, безумно дорогие сигареты, напитки. Да еще боязнь: а вдруг тебя узнают, что ты полчаса назад в клетке вытворяла? Но нет, обычно обходилось.
— Ноги болели жутко. На предплечьях синяки. Ведь ты трешься о прутья этой клетки, оргазм дикий изображаешь. Все колени ободраны о стеклянное дно. А на следующий день отсыпаешься дома на диване, и ни на что другое тебя уже не хватает. Я превращалась в настоящую ночную бабочку…
Мужики, заплатившие за вход в клуб по два куска, неистовствовали. Под конец ведущий шоу-программы стал объявлять аукцион на право залезть в клетку к понравившейся девочке и пару минут потанцевать с ней на верхотуре. Победители обычно платили за столь сомнительное удовольствие по девять-десять тысяч. Эти деньги, как и то, что подбрасывалось в клетки в течение танца (тысячи по три плюс три-пять баксов), делилось потом между участниками шоу.
На третий день Катя, боясь потерять такую необычную работу, приткнулась танцевать с четырьмя пацанами а ля «мальчишник» на эстраде. Рэп у нее, как ни странно, пошел лучше, «выручка» из всего, прилетевшего на сцену, составила аж 60 долларов плюс рубли. Но это, как оказалось, не главное.
И, как водится, Кате представился шанс — ее заметили.
— У нас тут Натаха перебухала сегодня. Ты не подменишь? Будешь работать на Игорька, идет?
— Идет!..
И «шло» целую неделю. Антураж был, конечно, более хлесткий: девочки были одеты в милицейские фуражки и кителя, а в самый решительный момент все это сбрасывали и трясли сиськами. Народ ревел от восторга. А спустя дней шесть Игорек заходит эдак в грим-уборную и предлагает: «Девчонки, это-о-о… В общем, давайте станцуем нагишом полностью, а? Доплачу вам по 250 «деревянными», идет?».
Охрану удвоили. Записки в клетку летели вдвое чаще. Какой-то японец примостился прямо под нее фотографировать через стеклянный вид снизу. Видимо, он-то Игорьку и заплатил: только примостился — Игорек из-за кулис дает отмашку. Скидайте, мол, портки. Раз махнул — ни черта. Два махнул — фигушки. Только с третьего раза девочки настолько осмелели, что разделись под мощное «о-о-о-ох!» всех посетителей.
Зал взвыл. Через минут пять в мужской туалет стала выстраиваться очередь. Вблизи клеток бесновалась толпа, забыв про приличия. Баксы летели десятками, рубли — пятитысячными купюрами. Вокруг стоял густой-густой мат. В довершение всего, когда клетки стали опускаться на пол, обнаружилось, что охранник куда-то пропал.
— Ну, думаю, все, приехали. Там же до грим-уборной закоулков полно, меня же разорвут, как лягушонка. Потом же костей не соберешь… И вдруг чувствую, сзади меня уже кто-то пытается обнять. Недолго думая, засандаливаю тому козлу ногой в предполагаемый пах… Слышу этакий сдавленный писк: «Идиотка ты, что ли? Я же тебе помочь хотел, за курткой ходил, хоть чем-нибудь тебя прикрыть. А ты, стерва, брыкаешься!».
…Месяц, другой проходит. Катюша становится в клубе своей в доску. Уже все знает, все привычно. Приезжает она теперь чуть раньше, чтобы столик занять, вещички оставляет только в костюмерной — иначе сопрут. Запросто снимает мужиков на пару с подругой, обрастает знакомствами в среде бизнеса. Уже отличает чеченцев от осетин… Знает, к кому и когда надо подсесть-поговорить, чтоб заплатил. Уже позади муторное лечение от одной пакости. Уже из клуба слинял Игорек, что-то у него там с деньгами не выходило. Катя больше не танцует, да и не печалится особо.
И вот как-то раз снял ее некий Джамбулат. Спортсмен, косая сажень в плечах, в общении корректен. Потанцевали, чуть-чуть погуляли снаружи, на улице. Выяснилось, что его шобла здесь все «держит» (а в баре кого не встретишь — ну, все здесь все «держит», так что на эти слова Катюха внимания особого не обратила). Пригласил Джамбулатик ее с подругой к себе за стол. Его сосед Мика вдруг узнает в Кате бывшую танцовщицу и предлагает сбацать «танец» персонально для него.
— Сколько тебе надо, мы заплатим!
Катюша добросовестно отказывается.
— Хорошо, пятьдесят штук тебе хватит? — спрашивает Мики.
— Нет, не буду, я тебе ничем не обязана.
Раздражается. Они тоже.
— Ты здесь танцуешь, коза, да? Ну, отвечай, путанишь? Да мы сейчас из тебя кишмиш сделаем! А ну, пошли, выйдем.
— Я с тобой — никуда, ты понял?
— Э-э-эй, чикса, зачем кричишь? Думаешь, хоть кто-то поможет? Ты сидишь за нашим столиком, поняла? Теперь пошли!
— Куда ты меня ведешь? Это твой «BMW»? Не трогай меня, ты, козел! А-ах, черт! Лю-ю-ди…
— Слушай, Катя, ты меня не зли лучше. Что, не впаялась? А вот это под ребро не хо..?
И Мика достает выкидушку с красивой наборной ручкой. В неоновых отблесках освещения бара блестит бесшумно выбрасываемое лезвие с кровостоком.
— Мика, зачем тебе я? За те же деньги ты снимешь троих настоящих путан — без поножовщины! Пусти меня, Мика… Нет, лучше ударь, избей меня, ты, чурка! Не-ет, не лезь… Да ты порвешь всю одежду, козел…
На заднем сиденье серебристо-голубого «BMW» в полчетвертого утра девчонка расставила ноги и с ужасом в глазах следила за манипуляциями нерусского громилы. Но у Мики ничего не получалось. Это его удивило.
— Знаешь, и с этого момента Мику как подменили. Почему, говорит, ты не проявляешь ко мне никаких чувств? Я отвечаю, что это было бы странно после всего, что произошло. Он вдруг стал рассыпаться в любезностях, вытащил меня из машины, проводил до бара… И у самых дверей внезапно предложил поехать с ним к его друзьям за город на пикник…
Она вдруг резко поняла, что после того, как ее на глазах у всех вывели под белы ручки из клуба, появляться там никогда не сможет. Она чувствовала, что не сможет пережить этого, ведь после такого позора, по неписанному закону, становилась действительно путаной. Со всеми вытекающими… Так не лучше ли воспользоваться тем, что Бог послал?
…Сели. Поехали. С подругой. Приехали. Красивый трехэтажный особняк. Сауна, бильярдная, мальчики дежурят на входе. Гаражи. И такая странноватая тусовка. Наполовину спортсмены, наполовину уголовники. Один вообще уникум — сын дипломата, учился в МИМО, потом в тюрягу загремел. Девицы — этакие лохушечки, лет по 16–17. Пока ехали, кстати, закупились жратвой. Девочки жмутся немножко, конечно. Катя же вошла в стадию абсолютного пофигизма.
Анекдотик за анекдотцем. Через минут двадцать разговора мужики начинают соображать, что Катя, вероятно, не просто чикса из ночного клуба. Она ведь слова так по-интеллигентному складывает, умные вещи толкать начинает. Словом, через час она была в теплой компании с парнями на равных.
— Я уже начинаю так осторожненько Мику подкалывать насчет происшествия в машине, все над ним ржут. Тогда я поддеваю его посильнее, затем уже не стесняясь наезжаю. Он, конечно, взбрыкивает, но остальные уже меня в обиду не дают…
Посидели еще, потрепались. Уже светает, и девушка решает рвать домой. Мика, задетый за живое, вызывается подвезти. В машине, том же «BMW», сразу начинается разговор «за жисть». Мол, я такой-сякой, хошь на меня работать в конторе! Пардон, уборщицей! Ну, ладно, я в августе в Бундес еду — хочешь, возьму с собой?
— Да нет, что я там забыла?
— Катюша, да я на все для тебя готов, скажи, сколько тебе дать на расходы?
— Ой, проспись сначала, голова!
Катя, вспомнив вдруг, в каком она виде, достает косметичку и пытается привести себя в порядок. Мика останавливает иномарку, достает надушенную салфеточку и осторожно стирает с лица потекшую тушь и тоналку. Чистый ангел! По дороге Катя прямо из машины звонит маме домой. Мика лихо подвозит прямо к ступенькам ее подъезда, вымаливает номер телефона и испаряется…
С тех пор где бы девочка ни появлялась, в каком бы ночном баре или ресторане не мелькали ее чудные ножки — все кадрящие мужики, как только слышали имя Мики, тут же делали вид, что зашли сюда совершенно случайно и на минутку. Так Катюша постепенно поняла, как так неудачно обломался он над ней в ту ночь возле клуба. Ну и, разумеется, Мика стал Катиным мужем. Свадьба была ого-го. Медовый месяц — закачаешься. Какой там Коктебль — Цейлон, Сейшелы, Кипр. Во как!
Правда, замечу, что Катерина в свои двадцать уже успела до того сходить замуж за одного поэта и успешно оттуда вернуться. Да и развелась Катя с Микой, если уж совсем честно, по своей инициативе через восемь месяцев — классический срок жизни современной семьи. Иначе она мне вот так, за понюшку табаку, эту историю не рассказала бы, ведь верно?
И чего ей, спрашивается, не хватало, а?
1993
Артур Чернышов
РАЗНОЛЕТЬЕ
НА ДОРОГАХ ЖИЗНИ
рассказы, новеллы, были
ОТКРОВЕНИЕ ПУТАНЫ
Что там требуется? Цветное фото, ответы на вопросы подробной анкеты: каким иностранным языком владеете, умеете ли водить машину, умеете ли работать на компьютере, ксероксе, факсе, талетайпе и т. д. Одним из последних в анкете шел очень деликатный вопросик. «Исключаете ли вы интимные услуги клиенту?».
— О, нет, что вы, что вы!
— Хорошо, Катя, ваша заявка зарегистрирована.
Через неделю фирма предложила работу по синхронному техническому переводу с английского.
— Нет, этим я не занимаюсь.
Еще через некоторое время снова звонок.
— У нас есть для вас работа дня на три. Вернее, на три ночи. Нужно будет потанцевать в одном ночном клубе, разогреть публику… Наденьте что-нибудь легкое, это будет… Специальных навыков не требуется, танец требуется на уровне дискача, не более. На раздумье вам — время до вечера. Не согласитесь — заявка аннулируется.
Как и положено по сценарию, Катюша решила, что потрясти перед пьяными мужиками голым бюстом — еще не стриптиз.
…Ночной клуб, полночь. Катю вместе с тремя другими девушками встречает разбитная девица года на четыре постарше, с табличкой на груди «директор». И принялась объяснять, что вообще-то в клубе работает труппа театра эротического танца, но сейчас все уехали куда-то на гастроли и их на три ночи нужно заменить.
— Пройдемте, я покажу вам рабочие места!
Ха, это действительно впечатляло! На высоте четырех метров от пола на канатах болтались четыре золочено-хрустальных, прозрачных со всех сторон, клеток. Вокруг прожекторы, цветовые софиты. В зале несколько барных стоек, столики. Танцевать надо было три раза по четверти часа босичком. Зато были некие подобия артистических уборных и даже персональные охранники, чтобы по дороге от клетки до «кулис» никто не достал. И за это за все — по шестьсот рублей на нос (хотя по ведомости, правда, проходило штук по три, но это так, к слову).
— Как танцевала в первую ночь, описать трудно. Этот слепящий отовсюду свет, бабахающая музыка. Поначалу пыталсь что-то изобрзить с темными очками, но быстро поняла, что этот номер не проходит — уже через пять минут дергания покрываешься скользким потом, как мокрая мышь. В самом танце — полная фантазия. Только на последних трех минутах надо сдернуть с себя лифчик и продемонстрировать, что имеешь под ним…
Последняя пятнадцатиминутка — где-то на полтретьего ночи и, что делать потом? На тачку денег нет, до дома добраться не на чем. Обещанная казенная кормежка умещается на пару-тройку гамбургеров и стакан пепси. И все. А вокруг дорогие люди, безумно дорогие сигареты, напитки. Да еще боязнь: а вдруг тебя узнают, что ты полчаса назад в клетке вытворяла? Но нет, обычно обходилось.
— Ноги болели жутко. На предплечьях синяки. Ведь ты трешься о прутья этой клетки, оргазм дикий изображаешь. Все колени ободраны о стеклянное дно. А на следующий день отсыпаешься дома на диване, и ни на что другое тебя уже не хватает. Я превращалась в настоящую ночную бабочку…
Мужики, заплатившие за вход в клуб по два куска, неистовствовали. Под конец ведущий шоу-программы стал объявлять аукцион на право залезть в клетку к понравившейся девочке и пару минут потанцевать с ней на верхотуре. Победители обычно платили за столь сомнительное удовольствие по девять-десять тысяч. Эти деньги, как и то, что подбрасывалось в клетки в течение танца (тысячи по три плюс три-пять баксов), делилось потом между участниками шоу.
На третий день Катя, боясь потерять такую необычную работу, приткнулась танцевать с четырьмя пацанами а ля «мальчишник» на эстраде. Рэп у нее, как ни странно, пошел лучше, «выручка» из всего, прилетевшего на сцену, составила аж 60 долларов плюс рубли. Но это, как оказалось, не главное.
И, как водится, Кате представился шанс — ее заметили.
— У нас тут Натаха перебухала сегодня. Ты не подменишь? Будешь работать на Игорька, идет?
— Идет!..
И «шло» целую неделю. Антураж был, конечно, более хлесткий: девочки были одеты в милицейские фуражки и кителя, а в самый решительный момент все это сбрасывали и трясли сиськами. Народ ревел от восторга. А спустя дней шесть Игорек заходит эдак в грим-уборную и предлагает: «Девчонки, это-о-о… В общем, давайте станцуем нагишом полностью, а? Доплачу вам по 250 «деревянными», идет?».
Охрану удвоили. Записки в клетку летели вдвое чаще. Какой-то японец примостился прямо под нее фотографировать через стеклянный вид снизу. Видимо, он-то Игорьку и заплатил: только примостился — Игорек из-за кулис дает отмашку. Скидайте, мол, портки. Раз махнул — ни черта. Два махнул — фигушки. Только с третьего раза девочки настолько осмелели, что разделись под мощное «о-о-о-ох!» всех посетителей.
Зал взвыл. Через минут пять в мужской туалет стала выстраиваться очередь. Вблизи клеток бесновалась толпа, забыв про приличия. Баксы летели десятками, рубли — пятитысячными купюрами. Вокруг стоял густой-густой мат. В довершение всего, когда клетки стали опускаться на пол, обнаружилось, что охранник куда-то пропал.
— Ну, думаю, все, приехали. Там же до грим-уборной закоулков полно, меня же разорвут, как лягушонка. Потом же костей не соберешь… И вдруг чувствую, сзади меня уже кто-то пытается обнять. Недолго думая, засандаливаю тому козлу ногой в предполагаемый пах… Слышу этакий сдавленный писк: «Идиотка ты, что ли? Я же тебе помочь хотел, за курткой ходил, хоть чем-нибудь тебя прикрыть. А ты, стерва, брыкаешься!».
…Месяц, другой проходит. Катюша становится в клубе своей в доску. Уже все знает, все привычно. Приезжает она теперь чуть раньше, чтобы столик занять, вещички оставляет только в костюмерной — иначе сопрут. Запросто снимает мужиков на пару с подругой, обрастает знакомствами в среде бизнеса. Уже отличает чеченцев от осетин… Знает, к кому и когда надо подсесть-поговорить, чтоб заплатил. Уже позади муторное лечение от одной пакости. Уже из клуба слинял Игорек, что-то у него там с деньгами не выходило. Катя больше не танцует, да и не печалится особо.
И вот как-то раз снял ее некий Джамбулат. Спортсмен, косая сажень в плечах, в общении корректен. Потанцевали, чуть-чуть погуляли снаружи, на улице. Выяснилось, что его шобла здесь все «держит» (а в баре кого не встретишь — ну, все здесь все «держит», так что на эти слова Катюха внимания особого не обратила). Пригласил Джамбулатик ее с подругой к себе за стол. Его сосед Мика вдруг узнает в Кате бывшую танцовщицу и предлагает сбацать «танец» персонально для него.
— Сколько тебе надо, мы заплатим!
Катюша добросовестно отказывается.
— Хорошо, пятьдесят штук тебе хватит? — спрашивает Мики.
— Нет, не буду, я тебе ничем не обязана.
Раздражается. Они тоже.
— Ты здесь танцуешь, коза, да? Ну, отвечай, путанишь? Да мы сейчас из тебя кишмиш сделаем! А ну, пошли, выйдем.
— Я с тобой — никуда, ты понял?
— Э-э-эй, чикса, зачем кричишь? Думаешь, хоть кто-то поможет? Ты сидишь за нашим столиком, поняла? Теперь пошли!
— Куда ты меня ведешь? Это твой «BMW»? Не трогай меня, ты, козел! А-ах, черт! Лю-ю-ди…
— Слушай, Катя, ты меня не зли лучше. Что, не впаялась? А вот это под ребро не хо..?
И Мика достает выкидушку с красивой наборной ручкой. В неоновых отблесках освещения бара блестит бесшумно выбрасываемое лезвие с кровостоком.
— Мика, зачем тебе я? За те же деньги ты снимешь троих настоящих путан — без поножовщины! Пусти меня, Мика… Нет, лучше ударь, избей меня, ты, чурка! Не-ет, не лезь… Да ты порвешь всю одежду, козел…
На заднем сиденье серебристо-голубого «BMW» в полчетвертого утра девчонка расставила ноги и с ужасом в глазах следила за манипуляциями нерусского громилы. Но у Мики ничего не получалось. Это его удивило.
— Знаешь, и с этого момента Мику как подменили. Почему, говорит, ты не проявляешь ко мне никаких чувств? Я отвечаю, что это было бы странно после всего, что произошло. Он вдруг стал рассыпаться в любезностях, вытащил меня из машины, проводил до бара… И у самых дверей внезапно предложил поехать с ним к его друзьям за город на пикник…
Она вдруг резко поняла, что после того, как ее на глазах у всех вывели под белы ручки из клуба, появляться там никогда не сможет. Она чувствовала, что не сможет пережить этого, ведь после такого позора, по неписанному закону, становилась действительно путаной. Со всеми вытекающими… Так не лучше ли воспользоваться тем, что Бог послал?
…Сели. Поехали. С подругой. Приехали. Красивый трехэтажный особняк. Сауна, бильярдная, мальчики дежурят на входе. Гаражи. И такая странноватая тусовка. Наполовину спортсмены, наполовину уголовники. Один вообще уникум — сын дипломата, учился в МИМО, потом в тюрягу загремел. Девицы — этакие лохушечки, лет по 16–17. Пока ехали, кстати, закупились жратвой. Девочки жмутся немножко, конечно. Катя же вошла в стадию абсолютного пофигизма.
Анекдотик за анекдотцем. Через минут двадцать разговора мужики начинают соображать, что Катя, вероятно, не просто чикса из ночного клуба. Она ведь слова так по-интеллигентному складывает, умные вещи толкать начинает. Словом, через час она была в теплой компании с парнями на равных.
— Я уже начинаю так осторожненько Мику подкалывать насчет происшествия в машине, все над ним ржут. Тогда я поддеваю его посильнее, затем уже не стесняясь наезжаю. Он, конечно, взбрыкивает, но остальные уже меня в обиду не дают…
Посидели еще, потрепались. Уже светает, и девушка решает рвать домой. Мика, задетый за живое, вызывается подвезти. В машине, том же «BMW», сразу начинается разговор «за жисть». Мол, я такой-сякой, хошь на меня работать в конторе! Пардон, уборщицей! Ну, ладно, я в августе в Бундес еду — хочешь, возьму с собой?
— Да нет, что я там забыла?
— Катюша, да я на все для тебя готов, скажи, сколько тебе дать на расходы?
— Ой, проспись сначала, голова!
Катя, вспомнив вдруг, в каком она виде, достает косметичку и пытается привести себя в порядок. Мика останавливает иномарку, достает надушенную салфеточку и осторожно стирает с лица потекшую тушь и тоналку. Чистый ангел! По дороге Катя прямо из машины звонит маме домой. Мика лихо подвозит прямо к ступенькам ее подъезда, вымаливает номер телефона и испаряется…
С тех пор где бы девочка ни появлялась, в каком бы ночном баре или ресторане не мелькали ее чудные ножки — все кадрящие мужики, как только слышали имя Мики, тут же делали вид, что зашли сюда совершенно случайно и на минутку. Так Катюша постепенно поняла, как так неудачно обломался он над ней в ту ночь возле клуба. Ну и, разумеется, Мика стал Катиным мужем. Свадьба была ого-го. Медовый месяц — закачаешься. Какой там Коктебль — Цейлон, Сейшелы, Кипр. Во как!
Правда, замечу, что Катерина в свои двадцать уже успела до того сходить замуж за одного поэта и успешно оттуда вернуться. Да и развелась Катя с Микой, если уж совсем честно, по своей инициативе через восемь месяцев — классический срок жизни современной семьи. Иначе она мне вот так, за понюшку табаку, эту историю не рассказала бы, ведь верно?
И чего ей, спрашивается, не хватало, а?
1993