Мальцев Тайна голубой пещеры
Станислав Владимирович Мальцев
Станислав Мальцев
Тайна Голубой пещеры
Рассказ
ПОСЛЕДНЯЯ ДВОЙКА
— Плохо, очень плохо Ковалёв! — Татьяна Петровна тяжело вздохнула. — Что с тобой случилось? Просто ума не приложу. Садись. Передай отцу, чтобы обязательно зашёл в пятницу после работы ко мне…
Владик Ковалёв осторожно положил указку, которой он только что безуспешно пытался найти на карте реку Амур, и медленно пошёл к своей парте.
В классе было тихо. Все молча смотрели на него. Татьяна Петровна склонилась над журналом, и Сашка Сергеев, сидящий на первой парте, как всегда, чуть-чуть привстал и весь вытянулся, стараясь разглядеть, какую отметку поставила учительница. Затем он быстро сел и на мгновение повернулся назад.
И все услышали, вернее, увидели, как он беззвучно, одними губами, сказал: «Два!»
В пятом «А» любили Владика Ковалёва. Живой, подвижный, упрямый «Коваль», как его звали ребята, учился неважно, больше «ехал на тройках». Зато он был первым заводилой во всех играх и проказах.
Сейчас весь класс сочувственно смотрел на Владика — ведь он умудрился за неделю получить плохие оценки по всем предметам и стал «круглым» двоечником. И никто не мог понять, в чем тут дело…
Во всём классе у Владика был только один друг — его сосед по парте, Костя Марченко — невысокий толстенький, очень жизнерадостный и подвижный мальчик, которого все звали «Марчиком». Владик и Костя были настоящими друзьями — их сближала страстная любовь к чтению. Они почти каждый день после уроков забирались куда-нибудь в укромный уголок и читали. И тогда Костя, который на уроке пяти минут не мог просидеть спокойно, просиживал без движения несколько часов подряд.
И вот сейчас лишь один он знал, что случилось с Владиком…
В этот день после уроков друзья, как обычно, шли домой вместе.
Зима кончилась. Яркое и уже жаркое, по-настоящему весеннее солнце быстро топило снег своими лучами, и он лежал только в газонах, почерневший и сжавшийся. На тротуарах были большие лужи, и ребята осторожно обходили их.
Но таяло лишь под лучами солнца. Воздух был ещё довольно прохладен, и, как только солнце садилось, лужи снова замерзали.
Ребята шли молча. Разговор почему-то не клеился. Двойка испортила Владику настроение. Но он старался успокоить себя: какое для него может иметь значение эта несчастная двойка, раз он всё равно скоро не будет учиться?
Костя с сочувствием смотрел на друга. Он понимал, что творится у Владика на душе.
— Владька, — начал, наконец, Костя, — а может быть, ты всё же передумаешь?..
— Нет! — Владик покачал головой. — Не останусь. Раз решил, значит, всё. Хотел подождать да конца месяца, но теперь придётся раньше…
— Подумай, как дома-то беспокоиться будут.
— Ничего! Я им записку оставлю, а с дороги письмо пошлю. Зато потом в отпуск приеду в форме, с кортиком…
— Когда же ты думаешь двинуться?
— Когда? — Владик немного подумал. — В эту пятницу!
— Значит, ты отцу не скажешь, что его вызывала Татьяна Петровна?
— Конечно, не скажу. Зачем? — Владик помолчал. — А то давай со мной, Костя, а? Вот было бы здорово! Стали бы моряками, форма, кортик на боку, разные страны бы повидали…
— Да, хорошо бы! — Костя вздохнул. — Но не могу. Как же я мать одну брошу? Тебе хорошо, у тебя ещё брат есть и отец тоже. А ведь я у мамы один… А то бы я, конечно, с тобой…
— Но ты никому смотри! — Владик остановился. — Тебя первого будут спрашивать, где я…
— Конечно! Ты не беспокойся! Скажу: не знаю — и всё!
Они снова замолчали и два квартала прошли, не говоря ни слова, думая каждый о своём…
Ещё в начале зимы Владик Ковалёв решил весной убежать из дома и стать моряком-полярником. План его был прост: поездом доехать до Мурманска, пробраться на один из кораблей, получше спрятаться там и выйти тогда, когда корабль уже будет в открытом море. Из-за него, конечно, не вернутся, и он останется на борту. А там уже всё пойдёт как по маслу. Дадут форму, будут учить морскому делу. И очень скоро он станет настоящим моряком с золотым кортиком на боку…
О своём плане Владик рассказал лишь Косте и предложил поехать вместе, но тот отказался. Тогда Владик решился ехать один и стал готовиться к путешествию. Собирая деньги, которые ему давали на завтраки в школу, он накопил на билет до Мурманска, запасся сухарями — «галетами», как он их называл, и настоящим компасом.
На чижа в большой клетке он выменял замечательный карманный фонарик с двумя батарейками — вещь совершенно необходимую для намечаемого путешествия.
Чтобы закалить себя, Владик пытался было, подобно Суворову, спать зимой с открытыми окнами, но натолкнулся на полное непонимание родителей. Закаляться пришлось другими, более примитивными способами — ходить на улице в расстёгнутом пальто и без шарфа, специально мочить ноги в лужах, глотать сосульки…
Может быть, это тоже и могло как-то закалить организм, но пока Владик всю зиму болел то ангиной, то гриппом. И сейчас у него, после того, как ему вчера вечером удалось незамеченным выскочить на улицу и разгрызть большую сосульку, сильно болела голова и горело всё тело.
Собираясь в моряки, Владик почти совсем не занимался. Долгое время он еле-еле тянулся на тройках, а в последние дни совсем бросил готовить уроки и старался равнодушно относиться к заполнившим дневник двойкам. Какой смысл было учить арифметику или ботанику, если скоро он будет юнгой на огромном ледоколе, прокладывающем себе путь среди льдов Арктики!..
И вот теперь, когда до намеченного срока осталось меньше месяца, из-за этой несчастной последней двойки и предстоящего объяснения с отцом придётся уходить из дома немедленно…
Погружённые в свои мысли, друзья незаметно дошли до перекрёстка, на котором обычно расставались…
— Ну, так я жду тебя. Поешь и сразу приходи, будем дочитывать. Ладно? — спросил Костя.
— Ладно! Скоро приду! Жди! — Владик кивнул и свернул в переулок к своему дому.
Дома Костя быстро пообедал и стал ждать друга. Но в этот день он так и не пришёл.
«Наверно, что-нибудь случилось, вот и не отпустили, — огорчённо подумал Костя. — А жаль! Остановились на самом интересном… Ну, да ладно, потерплю до завтра, дочитаем вместе».
Конечно, Костя мог бы дочитать книгу и один, но он не стал этого делать. Это было бы нечестно по отношению к другу.
На следующий день утром Костя с нетерпением ждал появления Владика, но того всё не было. Когда же начался урок и стало ясно, что Владик в школу сегодня не придёт, Костя даже растерялся от неожиданности. И вдруг он всё понял.
«Уехал! Уже уехал! — думал Костя. — Даже не попрощался. Очевидно, не смог. Может быть, нашли сухари и отец догадался или Татьяна Петровна сама к нему домой пришла, и всё открылось…»
Как назло, первым уроком была география. Татьяна Петровна, увидев пустое место Владика, сразу же спросила:
— Марченко! Где Ковалёв? Что с ним опять случилось?
— Не знаю, Татьяна Петровна, — как можно простодушнее ответил Костя, глядя ей прямо в глаза. — Я его со вчерашнего дня не видел, как из школы ушли…
Татьяна Петровна покачала головой, тяжело вздохнула и поставила против фамилии Ковалёва маленькое «н/б», то есть — «не был».
Не пришёл Ковалёв в школу и на следующий день. Костя уже несколько раз проверял свой почтовый ящик. У них был уговор, что как только Владик сядет в поезд — так сразу же и напишет ему. Но письма всё не было.
И вдруг на следующий день Костя, придя в школу, узнал, что Владик, оказывается, серьёзно болен и даже лежит в больнице.
Это известие буквально огорошило его. Он-то предполагал, что Владька уже в Мурманске…
После уроков Костя сразу же стал собираться к другу. Он взял недочитанную до сих пор книжку, плитку шоколада и пару яблок, сложил всё это в кулёк из газет и отправился в больницу.
Но к Владику его не пустили и даже передачу не приняли.
Костя долго ходил под окнами большого серого больничного здания, тщетно высматривая в них знакомое лицо.
Не удалось ему попасть к Владику и на следующий день, и через неделю. И постепенно Костя примирился с мыслью, что его друг тяжело болен — воспаление легких с осложнениями, как ему сказали в больнице, — и к нему попасть нельзя. Но Костя всё время думал о нём, оберегал его место на своей парте и никому не позволял садиться рядом с собой. Он верил, что однажды откроется дверь, и, как прежде, в класс войдёт с большим стареньким портфелем Владик.
А между тем время шло. Давно уже растаял весь снег, давно уже не было в городе луж и даже появилась на улицах пыль. До конца учебного года осталось меньше двух месяцев.
— Что же ты, Марченко, не сходишь к Ковалёву? — однажды спросила на перемене Костю Татьяна Петровна.
— А разве… — начал Костя и замолчал, глядя на учительницу.
— Да, он дома, вчера выписался… — Татьяна Петровна вздохнула. — Жаль, что он так много потерял времени. Теперь ему уже, наверно, не нагнать, останется на второй год…
Сразу же после уроков, даже не заходя домой, Костя бросился к Владику. Он быстро разделся в прихожей, поставил в стенке тяжёлый портфель, осторожно открыл дверь и замер на пороге. На кровати лежал незнакомый, наголо остриженный мальчик и читал книгу.
Вот он опустил её и взглянул на Костю. Их взгляды встретились, он улыбнулся широкой, радостной улыбкой, и Костя сразу узнал своего друга. Но как он изменился! Как повзрослел за месяц болезни!
Костя сидел на кровати, глядел на товарища и молчал. Почему-то говорить не хотелось. Молчал и Владик.
— Ну как ты, совсем поправился? — наконец спросил Костя.
— Совсем. Скоро уже в школу пойду. А как там без меня? Что нового? — И, не дожидаясь ответа, Владик продолжал: — Ты знаешь, я так соскучился по всем ребятам, по нашему классу, по учителям, по школьному звонку, и, конечно, по тебе… Я так хочу скорее учиться!..
Они разговаривали долго. Костя подробно рассказал обо всех школьных новостях, а Владик — про то, как его лечили в больнице. О побеге в Мурманск не было сказано ни слова.
Уже начинало смеркаться, когда Костя, наконец, собрался домой. Он быстро пробежал уже половину пути и вдруг встал как вкопанный посредине улицы. Он вспомнил слова Татьяны Петровны о том, что Владик останется на второй год. Мысль, что его друг будет учиться в другом классе, поразила его.
«Да, — думал он, — до конца учебы осталось очень мало, ему не нагнать. Ведь он так много пропустил, у него двойки по всем предметам»…
На следующий день Костя пришёл в школу удручённый этой мыслью и молча, ни с кем не разговаривая, сел за свою парту.
— Костя! Ты знаешь, сегодня после уроков отрядный сбор! — сказал ему звеньевой Сашка Сергеев. — Придёт настоящий моряк-полярник из Арктики…
— Из Арктики… — машинально повторил Костя и подумал: «Вот жаль, что нет Владика! Ему было бы так интересно, он был бы так рад…»
И вдруг Косте пришла в голову удивительно простая мысль, и он бросился бегом из класса, стараясь до звонка на урок найти их вожатого, ученика девятого класса Володю Гончаренко.
…В этот вечер комната, где лежал Владик, выглядела необычно. Возле его кровати стояло много стульев — так много, что они занимали всё свободное место. Чтобы насобирать их, Костя и ещё двое ребят обошли весь подъезд. По предложению Кости, было решено сегодняшний сбор провести в квартире Владика.
Задолго до шести часов пионеры стали собираться на свой сбор.
— Как я соскучился по всем вам, ребята! — говорил Владик своим одноклассникам. — Как я рад, что вижу вас. Мне было так скучно в больнице… Очень хочется скорее выздороветь и прийти в наш класс.
Ровно в шесть появились Володя Гончаренко и ещё совсем молодой моряк в тёмно-синей форме с блестящими нашивками на рукавах.
Сбор начался. Затаив дыхание, слушали ребята рассказ моряка о суровых днях плавания в Арктике, о матросской дружбе и взаимопомощи.
Особенно внимательно слушал Владик. Он весь как-то подался вперёд, чуть привстав с подушек. Мальчик боялся пропустить хоть слово.
— Служба во флоте, — говорил гость, — дело очень трудное. Сейчас на кораблях много новых, сложных машин, и, чтобы ими управлять, чтобы стать настоящим моряком, надо очень многое знать и уметь. А для этого нужно долго и упорно учиться. Сейчас без знаний, без образования невозможно стать моряком. Неграмотного человека мы и близко к кораблю не подпустим…
Костя увидел, как густо покраснел и откинулся назад, на подушки Владик.
Моряк кончил, и на минуту в комнате воцарилось молчание.
— Ребята, — вдруг первым заговорил Владик, — дайте я скажу. Я ведь тоже раньше думал, что моряку и учиться ни к чему. Даже собирался сбежать из дому и пробраться на корабль, да болезнь помешала. А теперь я понимаю, что глупость всё это… Только зря времени много потерял, запустил всё… Если не успею вас догнать, то придётся оставаться на второй год… Не буду я больше с вами учиться… — Владик отвернулся.
— Почему же это не будешь? — Володя Гончаренко пересел на кровать и взял в свои большие руки маленькую, худенькую, бледную руку Владика. — До конца учебного года ещё немало времени. Если поднажмёшь — успеешь. Ведь ты можешь неплохо учиться. И ребята тебе помогут. Верно? — обратился он ко всем.
— Верно!
— Конечно!
— Догонишь! Ещё много времени! — раздались со всех сторон дружные возгласы. — Мы тебе поможем!
— Молодцы, ребята! — раздался густой бас моряка. — Это настоящая морская выручка!
— Времени осталось мало, — сказал Володя, а работы много, поэтому заниматься нужно будет каждый день. Давайте сейчас выделим самых сильных учеников по каждому предмету и составим расписание занятий.
И вот на этом необычном пионерском сборе началось шумное обсуждение, кого же из самых сильных учеников лучше прикрепить к Владику.
Разгорелся спор. И радостно улыбался, глядя на разгорячённых ребят, суровый моряк. А Владик смущённо смотрел на своих одноклассников, которых ещё недавно считал чужими, далёкими людьми…
* * *
Первым уроком была география. Татьяна Петровна раскрыла журнал и стала отмечать отсутствующих. Она на мгновение задержала свой взгляд на Владике, сидящем, как и прежде, рядом с Костиком. Татьяна Петровна уже знала, что благодаря помощи товарищей Владик догнал класс и исправил все двойки, кроме одной — последней двойки по географии, которую он получил перед болезнью.
— Ковалёв, к доске! — как обычно, вызвала она.
Класс замер.
Владик спокойно поднялся из-за парты и вышел вперёд.
— Покажи мне реку Амур, — сказала учительница. Владик удивлённо взглянул на неё — тема урока была совсем другая, но он, ни слова не говоря, быстро показал Амур на карте.
— Хорошо! А теперь рассказывай заданное. Уверенно, спокойно Владик стал рассказывать.
Чувствовалось, что он прекрасно знает урок. После первых же его фраз лёгкое движение прошло по классу — все довольно улыбались.
Татьяна Петровна видела это, но не сделала ребятам замечания, а сама улыбнулась широкой улыбкой.
— Молодец! Ты отлично знаешь материал, Ковалёв! — сказала она. — Садись.
Татьяна Петровна склонилась над журналом, и Сашка Сергеев, сидящий на первой парте, как всегда чуть-чуть привстал и весь вытянулся, стараясь разглядеть, какую отметку поставила учительница. Затем быстро сел, на мгновение обернулся к классу, и все услышали, вернее, увидели, как он беззвучно, одними губами сказал: «Пять!»
Станислав Владимирович Мальцев
Станислав Мальцев
Тайна Голубой пещеры
Рассказ
ПОСЛЕДНЯЯ ДВОЙКА
— Плохо, очень плохо Ковалёв! — Татьяна Петровна тяжело вздохнула. — Что с тобой случилось? Просто ума не приложу. Садись. Передай отцу, чтобы обязательно зашёл в пятницу после работы ко мне…
Владик Ковалёв осторожно положил указку, которой он только что безуспешно пытался найти на карте реку Амур, и медленно пошёл к своей парте.
В классе было тихо. Все молча смотрели на него. Татьяна Петровна склонилась над журналом, и Сашка Сергеев, сидящий на первой парте, как всегда, чуть-чуть привстал и весь вытянулся, стараясь разглядеть, какую отметку поставила учительница. Затем он быстро сел и на мгновение повернулся назад.
И все услышали, вернее, увидели, как он беззвучно, одними губами, сказал: «Два!»
В пятом «А» любили Владика Ковалёва. Живой, подвижный, упрямый «Коваль», как его звали ребята, учился неважно, больше «ехал на тройках». Зато он был первым заводилой во всех играх и проказах.
Сейчас весь класс сочувственно смотрел на Владика — ведь он умудрился за неделю получить плохие оценки по всем предметам и стал «круглым» двоечником. И никто не мог понять, в чем тут дело…
Во всём классе у Владика был только один друг — его сосед по парте, Костя Марченко — невысокий толстенький, очень жизнерадостный и подвижный мальчик, которого все звали «Марчиком». Владик и Костя были настоящими друзьями — их сближала страстная любовь к чтению. Они почти каждый день после уроков забирались куда-нибудь в укромный уголок и читали. И тогда Костя, который на уроке пяти минут не мог просидеть спокойно, просиживал без движения несколько часов подряд.
И вот сейчас лишь один он знал, что случилось с Владиком…
В этот день после уроков друзья, как обычно, шли домой вместе.
Зима кончилась. Яркое и уже жаркое, по-настоящему весеннее солнце быстро топило снег своими лучами, и он лежал только в газонах, почерневший и сжавшийся. На тротуарах были большие лужи, и ребята осторожно обходили их.
Но таяло лишь под лучами солнца. Воздух был ещё довольно прохладен, и, как только солнце садилось, лужи снова замерзали.
Ребята шли молча. Разговор почему-то не клеился. Двойка испортила Владику настроение. Но он старался успокоить себя: какое для него может иметь значение эта несчастная двойка, раз он всё равно скоро не будет учиться?
Костя с сочувствием смотрел на друга. Он понимал, что творится у Владика на душе.
— Владька, — начал, наконец, Костя, — а может быть, ты всё же передумаешь?..
— Нет! — Владик покачал головой. — Не останусь. Раз решил, значит, всё. Хотел подождать да конца месяца, но теперь придётся раньше…
— Подумай, как дома-то беспокоиться будут.
— Ничего! Я им записку оставлю, а с дороги письмо пошлю. Зато потом в отпуск приеду в форме, с кортиком…
— Когда же ты думаешь двинуться?
— Когда? — Владик немного подумал. — В эту пятницу!
— Значит, ты отцу не скажешь, что его вызывала Татьяна Петровна?
— Конечно, не скажу. Зачем? — Владик помолчал. — А то давай со мной, Костя, а? Вот было бы здорово! Стали бы моряками, форма, кортик на боку, разные страны бы повидали…
— Да, хорошо бы! — Костя вздохнул. — Но не могу. Как же я мать одну брошу? Тебе хорошо, у тебя ещё брат есть и отец тоже. А ведь я у мамы один… А то бы я, конечно, с тобой…
— Но ты никому смотри! — Владик остановился. — Тебя первого будут спрашивать, где я…
— Конечно! Ты не беспокойся! Скажу: не знаю — и всё!
Они снова замолчали и два квартала прошли, не говоря ни слова, думая каждый о своём…
Ещё в начале зимы Владик Ковалёв решил весной убежать из дома и стать моряком-полярником. План его был прост: поездом доехать до Мурманска, пробраться на один из кораблей, получше спрятаться там и выйти тогда, когда корабль уже будет в открытом море. Из-за него, конечно, не вернутся, и он останется на борту. А там уже всё пойдёт как по маслу. Дадут форму, будут учить морскому делу. И очень скоро он станет настоящим моряком с золотым кортиком на боку…
О своём плане Владик рассказал лишь Косте и предложил поехать вместе, но тот отказался. Тогда Владик решился ехать один и стал готовиться к путешествию. Собирая деньги, которые ему давали на завтраки в школу, он накопил на билет до Мурманска, запасся сухарями — «галетами», как он их называл, и настоящим компасом.
На чижа в большой клетке он выменял замечательный карманный фонарик с двумя батарейками — вещь совершенно необходимую для намечаемого путешествия.
Чтобы закалить себя, Владик пытался было, подобно Суворову, спать зимой с открытыми окнами, но натолкнулся на полное непонимание родителей. Закаляться пришлось другими, более примитивными способами — ходить на улице в расстёгнутом пальто и без шарфа, специально мочить ноги в лужах, глотать сосульки…
Может быть, это тоже и могло как-то закалить организм, но пока Владик всю зиму болел то ангиной, то гриппом. И сейчас у него, после того, как ему вчера вечером удалось незамеченным выскочить на улицу и разгрызть большую сосульку, сильно болела голова и горело всё тело.
Собираясь в моряки, Владик почти совсем не занимался. Долгое время он еле-еле тянулся на тройках, а в последние дни совсем бросил готовить уроки и старался равнодушно относиться к заполнившим дневник двойкам. Какой смысл было учить арифметику или ботанику, если скоро он будет юнгой на огромном ледоколе, прокладывающем себе путь среди льдов Арктики!..
И вот теперь, когда до намеченного срока осталось меньше месяца, из-за этой несчастной последней двойки и предстоящего объяснения с отцом придётся уходить из дома немедленно…
Погружённые в свои мысли, друзья незаметно дошли до перекрёстка, на котором обычно расставались…
— Ну, так я жду тебя. Поешь и сразу приходи, будем дочитывать. Ладно? — спросил Костя.
— Ладно! Скоро приду! Жди! — Владик кивнул и свернул в переулок к своему дому.
Дома Костя быстро пообедал и стал ждать друга. Но в этот день он так и не пришёл.
«Наверно, что-нибудь случилось, вот и не отпустили, — огорчённо подумал Костя. — А жаль! Остановились на самом интересном… Ну, да ладно, потерплю до завтра, дочитаем вместе».
Конечно, Костя мог бы дочитать книгу и один, но он не стал этого делать. Это было бы нечестно по отношению к другу.
На следующий день утром Костя с нетерпением ждал появления Владика, но того всё не было. Когда же начался урок и стало ясно, что Владик в школу сегодня не придёт, Костя даже растерялся от неожиданности. И вдруг он всё понял.
«Уехал! Уже уехал! — думал Костя. — Даже не попрощался. Очевидно, не смог. Может быть, нашли сухари и отец догадался или Татьяна Петровна сама к нему домой пришла, и всё открылось…»
Как назло, первым уроком была география. Татьяна Петровна, увидев пустое место Владика, сразу же спросила:
— Марченко! Где Ковалёв? Что с ним опять случилось?
— Не знаю, Татьяна Петровна, — как можно простодушнее ответил Костя, глядя ей прямо в глаза. — Я его со вчерашнего дня не видел, как из школы ушли…
Татьяна Петровна покачала головой, тяжело вздохнула и поставила против фамилии Ковалёва маленькое «н/б», то есть — «не был».
Не пришёл Ковалёв в школу и на следующий день. Костя уже несколько раз проверял свой почтовый ящик. У них был уговор, что как только Владик сядет в поезд — так сразу же и напишет ему. Но письма всё не было.
И вдруг на следующий день Костя, придя в школу, узнал, что Владик, оказывается, серьёзно болен и даже лежит в больнице.
Это известие буквально огорошило его. Он-то предполагал, что Владька уже в Мурманске…
После уроков Костя сразу же стал собираться к другу. Он взял недочитанную до сих пор книжку, плитку шоколада и пару яблок, сложил всё это в кулёк из газет и отправился в больницу.
Но к Владику его не пустили и даже передачу не приняли.
Костя долго ходил под окнами большого серого больничного здания, тщетно высматривая в них знакомое лицо.
Не удалось ему попасть к Владику и на следующий день, и через неделю. И постепенно Костя примирился с мыслью, что его друг тяжело болен — воспаление легких с осложнениями, как ему сказали в больнице, — и к нему попасть нельзя. Но Костя всё время думал о нём, оберегал его место на своей парте и никому не позволял садиться рядом с собой. Он верил, что однажды откроется дверь, и, как прежде, в класс войдёт с большим стареньким портфелем Владик.
А между тем время шло. Давно уже растаял весь снег, давно уже не было в городе луж и даже появилась на улицах пыль. До конца учебного года осталось меньше двух месяцев.
— Что же ты, Марченко, не сходишь к Ковалёву? — однажды спросила на перемене Костю Татьяна Петровна.
— А разве… — начал Костя и замолчал, глядя на учительницу.
— Да, он дома, вчера выписался… — Татьяна Петровна вздохнула. — Жаль, что он так много потерял времени. Теперь ему уже, наверно, не нагнать, останется на второй год…
Сразу же после уроков, даже не заходя домой, Костя бросился к Владику. Он быстро разделся в прихожей, поставил в стенке тяжёлый портфель, осторожно открыл дверь и замер на пороге. На кровати лежал незнакомый, наголо остриженный мальчик и читал книгу.
Вот он опустил её и взглянул на Костю. Их взгляды встретились, он улыбнулся широкой, радостной улыбкой, и Костя сразу узнал своего друга. Но как он изменился! Как повзрослел за месяц болезни!
Костя сидел на кровати, глядел на товарища и молчал. Почему-то говорить не хотелось. Молчал и Владик.
— Ну как ты, совсем поправился? — наконец спросил Костя.
— Совсем. Скоро уже в школу пойду. А как там без меня? Что нового? — И, не дожидаясь ответа, Владик продолжал: — Ты знаешь, я так соскучился по всем ребятам, по нашему классу, по учителям, по школьному звонку, и, конечно, по тебе… Я так хочу скорее учиться!..
Они разговаривали долго. Костя подробно рассказал обо всех школьных новостях, а Владик — про то, как его лечили в больнице. О побеге в Мурманск не было сказано ни слова.
Уже начинало смеркаться, когда Костя, наконец, собрался домой. Он быстро пробежал уже половину пути и вдруг встал как вкопанный посредине улицы. Он вспомнил слова Татьяны Петровны о том, что Владик останется на второй год. Мысль, что его друг будет учиться в другом классе, поразила его.
«Да, — думал он, — до конца учебы осталось очень мало, ему не нагнать. Ведь он так много пропустил, у него двойки по всем предметам»…
На следующий день Костя пришёл в школу удручённый этой мыслью и молча, ни с кем не разговаривая, сел за свою парту.
— Костя! Ты знаешь, сегодня после уроков отрядный сбор! — сказал ему звеньевой Сашка Сергеев. — Придёт настоящий моряк-полярник из Арктики…
— Из Арктики… — машинально повторил Костя и подумал: «Вот жаль, что нет Владика! Ему было бы так интересно, он был бы так рад…»
И вдруг Косте пришла в голову удивительно простая мысль, и он бросился бегом из класса, стараясь до звонка на урок найти их вожатого, ученика девятого класса Володю Гончаренко.
…В этот вечер комната, где лежал Владик, выглядела необычно. Возле его кровати стояло много стульев — так много, что они занимали всё свободное место. Чтобы насобирать их, Костя и ещё двое ребят обошли весь подъезд. По предложению Кости, было решено сегодняшний сбор провести в квартире Владика.
Задолго до шести часов пионеры стали собираться на свой сбор.
— Как я соскучился по всем вам, ребята! — говорил Владик своим одноклассникам. — Как я рад, что вижу вас. Мне было так скучно в больнице… Очень хочется скорее выздороветь и прийти в наш класс.
Ровно в шесть появились Володя Гончаренко и ещё совсем молодой моряк в тёмно-синей форме с блестящими нашивками на рукавах.
Сбор начался. Затаив дыхание, слушали ребята рассказ моряка о суровых днях плавания в Арктике, о матросской дружбе и взаимопомощи.
Особенно внимательно слушал Владик. Он весь как-то подался вперёд, чуть привстав с подушек. Мальчик боялся пропустить хоть слово.
— Служба во флоте, — говорил гость, — дело очень трудное. Сейчас на кораблях много новых, сложных машин, и, чтобы ими управлять, чтобы стать настоящим моряком, надо очень многое знать и уметь. А для этого нужно долго и упорно учиться. Сейчас без знаний, без образования невозможно стать моряком. Неграмотного человека мы и близко к кораблю не подпустим…
Костя увидел, как густо покраснел и откинулся назад, на подушки Владик.
Моряк кончил, и на минуту в комнате воцарилось молчание.
— Ребята, — вдруг первым заговорил Владик, — дайте я скажу. Я ведь тоже раньше думал, что моряку и учиться ни к чему. Даже собирался сбежать из дому и пробраться на корабль, да болезнь помешала. А теперь я понимаю, что глупость всё это… Только зря времени много потерял, запустил всё… Если не успею вас догнать, то придётся оставаться на второй год… Не буду я больше с вами учиться… — Владик отвернулся.
— Почему же это не будешь? — Володя Гончаренко пересел на кровать и взял в свои большие руки маленькую, худенькую, бледную руку Владика. — До конца учебного года ещё немало времени. Если поднажмёшь — успеешь. Ведь ты можешь неплохо учиться. И ребята тебе помогут. Верно? — обратился он ко всем.
— Верно!
— Конечно!
— Догонишь! Ещё много времени! — раздались со всех сторон дружные возгласы. — Мы тебе поможем!
— Молодцы, ребята! — раздался густой бас моряка. — Это настоящая морская выручка!
— Времени осталось мало, — сказал Володя, а работы много, поэтому заниматься нужно будет каждый день. Давайте сейчас выделим самых сильных учеников по каждому предмету и составим расписание занятий.
И вот на этом необычном пионерском сборе началось шумное обсуждение, кого же из самых сильных учеников лучше прикрепить к Владику.
Разгорелся спор. И радостно улыбался, глядя на разгорячённых ребят, суровый моряк. А Владик смущённо смотрел на своих одноклассников, которых ещё недавно считал чужими, далёкими людьми…
* * *
Первым уроком была география. Татьяна Петровна раскрыла журнал и стала отмечать отсутствующих. Она на мгновение задержала свой взгляд на Владике, сидящем, как и прежде, рядом с Костиком. Татьяна Петровна уже знала, что благодаря помощи товарищей Владик догнал класс и исправил все двойки, кроме одной — последней двойки по географии, которую он получил перед болезнью.
— Ковалёв, к доске! — как обычно, вызвала она.
Класс замер.
Владик спокойно поднялся из-за парты и вышел вперёд.
— Покажи мне реку Амур, — сказала учительница. Владик удивлённо взглянул на неё — тема урока была совсем другая, но он, ни слова не говоря, быстро показал Амур на карте.
— Хорошо! А теперь рассказывай заданное. Уверенно, спокойно Владик стал рассказывать.
Чувствовалось, что он прекрасно знает урок. После первых же его фраз лёгкое движение прошло по классу — все довольно улыбались.
Татьяна Петровна видела это, но не сделала ребятам замечания, а сама улыбнулась широкой улыбкой.
— Молодец! Ты отлично знаешь материал, Ковалёв! — сказала она. — Садись.
Татьяна Петровна склонилась над журналом, и Сашка Сергеев, сидящий на первой парте, как всегда чуть-чуть привстал и весь вытянулся, стараясь разглядеть, какую отметку поставила учительница. Затем быстро сел, на мгновение обернулся к классу, и все услышали, вернее, увидели, как он беззвучно, одними губами сказал: «Пять!»