Мальцев Тайна голубой пещеры
Станислав Владимирович Мальцев





Станислав Мальцев







Тайна Голубой пещеры



Повесть




ТАЙНА ГОЛУБОЙ ПЕЩЕРЫ





КАК МЫ С МИТЯЕМ СБЕЖАЛИ С «ТИХОГО ЧАСА» И НАШЛИ


ТАИНСТВЕННУЮ ЗАПИСКУ

Всё началось с того, что Митяй сказал с умным видом:

— По-моему, эта речка очень глубокая. Как озеро Байкал. Или чуть-чуть поменьше. Сколько я ни нырял — ни разу дна не доставал, даже недалеко от берега.

Мы лежали на жёлтом, мелком, как мука, песке и загорали. Мне и спорить-то не хотелось — так было жарко, но я всё-таки не выдержал и ответил:

— Балда! В Байкале около двух километров глубина, а тут… курица пешком перейдёт!

— Сам ты балда! — рассердился Митяй. — Попробуй-ка донырни до дна! Слабо!

Этого я, конечно, стерпеть не мог, молча вскочил и — в воду. Митяй за мной.

Только поплыли мы на середину, как слышим на берегу крик:

— Чумаков! Рыжов! Вернитесь немедленно! На середину не заплывать!

Мы оглянулись и видим — все вскочили и на нас смотрят. А кричит наша вожатая Нина Ивановна.

— Ладно, чего там, — проворчал Митяй. — Шуму-то. Плывём дальше.

А те, на берегу, не унимаются:

— Немедленно назад! Иначе на линейку!

Митяй даже плюнул от огорчения:

— Придётся возвращаться. Вот паникёры несчастные. Не дадут даже глубину реки исследовать…

И мы поплыли назад — кому же хочется утром на линейке о себе в рапорте слышать.

Когда все успокоились и мы снова лежали на песке и загорали, Митяй сказал грустно:

— Что это за лагерь такой. Тоска зелёная. Как в детском саду. Это не бери, туда не ходи, на речку один не бегай, далеко не плавай… Скукота.

Я вздохнул. Действительно, Митяй прав. Лагерь нам попался какой-то никудышный. Скука смертельная! Ни походов, ни военных игр. Есть здесь и ребята из нашего класса — Петька-профессор, толстый Вовка и ехидная Светка. А толку-то от них? Светка в другом отряде, Вовка почти всё время спит, а Петька-профессор только гербарий собирает, да ещё ящериц и жуков ловит. Один раз Митяй у него полную банку ящериц опрокинул. Случилось это во время обеда. Что тут поднялось! Девчонки визжат, на столы лезут, ребята ящериц за хвосты ловят! Здорово весело было…

— Ты спишь, что ли? — толкнул меня в бок Митяй. — Давай сегодня днём, когда все будут спать, убежим на речку и поныряем. Ладно?

— Ладно, — согласился я. — Смотри фокус.

Взял я камешек, изловчился и в толстого Вовку кинул. А Вовка, конечно, уже пригрелся на солнышке и как кот спит.

Камешек попал ему в бок. Вовка проснулся, подскочил и сел. Сел и смотрит на всех, таращит глаза, понять ничего не может.

— Что с тобой, Вова? — спросила его Нина Ивановна.

Вовка только рот раскрыл, чтобы пожаловаться, а Митяй его опередил:

— Он во сне котлетку увидел, Нина Ивановна, и хочет спросить — скоро ли обед?

Тут все засмеялись, а Вовка рот закрыл, так ничего и не сказал.

После обеда, когда ребята уснули, мы с Митяем осторожно выскочил из окна. Наш домик очень удобно расположен — стоит возле самого леса, всегда можно незаметно сбежать. Не нужно пробираться через всю территорию лагеря, раз — и уже в лесу.

Вышли мы на речку, Митяй и говорит:

— Подожди, дай я тебя сфотографирую.

Смотрю и правда, — Митяй наш общий фотоаппарат «Смена» взял, тот самый, что мы на пару купили.

— Давай, — говорю я, — фотографируй!

Встал покрасивее, руки за спину заложил.

Так Митяй меня и снял, жаль что плёнка засветилась, а то отличная фотография была бы!

Ну, а потом мы тихо, спокойно поплыли на середину речки.

Первым нырнул Митяй. Он исчез и долго не появлялся. Наконец вынырнул.

— Ну, как?

— Глубоко. Не достал.

— А я достану! — крикнул я, набрал побольше воздуха и нырнул что было силы.

Речка и вправду оказалась глубокой. Плыл я, плыл, и уже совсем собрался было поворачивать назад, как увидел наконец дно.

Камни, песок, ракушки блестят. Что бы такое взять и Митяю показать, а то ведь не поверит! И вдруг вижу — белеет какая-то большая раковина. Схватил я её и скорее назад.

Вынырнул, дух перевёл и кричу:

— Ура! Достал дно! Вовсе неглубоко!

— Врёшь, наверное, — говорит мне Митяй. — Докажи, что донырнул. Что со дна принёс?

— Вот, раковину, — говорю я. — Смотри, если не веришь!

Выдернул я руку из воды и… глаза у меня от удивления широко открылись: оказывается, вытащил я со дна реки не раковину, а настоящую алюминиевую фляжку!

Выскочил я скорее на берег, сел на песок и фляжку перед собой положил.

— Здорово! — Митяй её в руки взял. — Хорошая фляжка. А чего там внутри? Вдруг…

Этого я уже не вытерпел. Вырвал у него фляжку и говорю:

— Я нашёл, а не ты. Я и открывать буду.

Взялся было за пробку, а она не поддаётся — туго завинчена. Сунул тогда я её в рот и сжал так, что даже зубы заболели. Сжал изо всех сил и повернул фляжку.

Ура! Пробка подалась! Стал осторожно отвинчивать. Руки у меня дрожат, от волнения во рту сухо стало.

Отвернул я пробку и наклонил фляжку. Оттуда вытекло несколько капель воды и выпал свёрнутый в трубку листок бумаги.

Я сразу бросил фляжку и схватил эту трубку. А Митяй наклонился ко мне, сопит носом, как паровоз, и во все глаза смотрит на сверток.

Бумага была совсем влажной, как мокрая тряпка. Осторожно развернул я её на ладони — а там… у меня даже дух захватило и сердце забилось в груди сильно-сильно: на мокром листке были видны остатки карты: чёрной извилистой ниткой с угла на угол тянулась река, совсем, как в учебнике географии, нарисованы маленькие значки, обозначающие смешанный лес, а под картой серели остатки каких-то слов… Письмо! Таинственное письмо в моих руках!

На наше счастье записка была написана не чернилами, а карандашом. Буквы от воды не расплылись, а словно выцвели, побледнели, но всё равно их было очень трудно, почти невозможно прочесть.

— Ценное месторождение, — с трудом разбирал я вслух текст записки, — «одноглазый» какой-то… Ничего больше не понимаю! Увеличительное стекло бы.

Я поднял глаза и посмотрел на Митяя. Он тоже молча смотрел на меня. Вдруг Митяй вскочил:

— Есть! — закричал он и схватил лежавший на земле фотоаппарат.

Я понял его без слов. Не хочу скрывать, мне было очень жалко фотоаппарата, но я и виду не показал.

— Давай, — спокойно сказал я Митяю.

И Митяй стал ломать нашу «Смену». Через минуту у него в руках было увеличительное стекло из объектива.

— Дай я буду читать, — протянул Митяй руку. — Что всё ты да ты! Нечестно!

Вздохнув, я отдал записку.

С увеличительным стеклом дело пошло немного лучше.

— Ценное месторождение, — запинаясь, по складам, читал Митяй. — Тут строчка совсем смыта, а дальше, — он поднял голову и взглянул на меня. Мы с Митяем старые друзья, но таким я его видел в первый раз. Он весь как-то напрягся, побледнел… — Одноглазый, — прошептал Митяй, — угрожает гибель… — Затем снова уткнулся в записку и стал разбирать дальше. — Опять всё смыто, «черн» какой-то, снова пропуск, документы, пещера… под… — Митяй запнулся и долго всматривался. Наконец он разобрал слово и продолжал, — под корой. Вход в пещеру возле одинокой сосны у поворота реки… И все, больше ничего нет!

Митяй поднял голову. Глаза у него были широко открыты.

— Дай мне! — я выхватил у него записку и впился в неё взглядом. Размытые, еле видимые буквы рассказывали о какой-то таинственной истории, об угрозе гибели кому-то, о загадочных и, очевидно, очень важных документах, спрятанных в неведомой пещере…

— Всё ясно! — сказал серьёзно Митяй. — Шпион пробрался в состав геологической экспедиции и всех поубивал. Последний из наших только успел спрятать документы в пещере, запаковал записку во фляжку и бросил в реку. Тут мы её и нашли!

Я молча посмотрел на него.

— Ты что, не видишь сам, что ли? — Митяй рассердился и снова стал громко читать записку.

— Одноглазый — это приметы шпиона, угрожает гибель — они уже догадываются, что он изменник, в пещере, спрятаны под корой — это место, где лежат документы… Понял?

— Здорово! — восхищённо уставился я на Митяя. — Вот так находка! Наверное, экспедиция обнаружила золото или алмазы! Недаром за ней этот шпион следил!

— Дурак, — засмеялся Митяй. — В нашей сибирской тайге есть вещи поважнее золота. Может, они нефть нашли или, — тут Митяй оглянулся и продолжал уже шёпотом, — или урановую руду! Это знаешь что такое? Ого-го! Это же атомные электростанции!.. Когда пойдём-то, сегодня или завтра?

— Куда? — не понял я.

— Как, куда? Пещеру искать! Ведь это дело государственной важности! Всякому доверить нельзя!

Я молча смотрел на Митяя. Конечно, он прав. Нужно идти. Самим найти эти ценные бумаги, пока с ними ничего не случилось. Уж мы-то сумеем их сохранить!..

— Сегодня поздно, — вздохнул я. — Пойдём завтра с утра, пораньше. Нужно ещё продуктов захватить и батарейки к фонарикам не забыть…

Вдали раздались звуки горна. — Подъём! Мы со всех ног бросились в лагерь, чтобы не опоздать.

Но, конечно, когда прибежали, все уже встали, и наш побег не остался незамеченным. Нина Ивановна ругать нас не стала, а только строго сказала:

— Завтра я вас выведу на линейку! — повернулась и пошла.

Митяй ей вслед язык показал и засмеялся:

— Завтра утром мы уже в пещере будем! Выводи, пожалуйста!

Весь вечер мы потратили на сборы. Собирать, собственно говоря, было нечего. Запасные батарейки к карманным фонарикам у нас были, а о еде мы не очень беспокоились.

— Ерунда! — говорил Митяй уверенно. — Подумаешь, еда! В лесу ягоды, грибы, рыбу будем ловить. Красота! И конфеты у нас есть.

У нас и правда в чемоданах оставалось ещё немного конфет, привезенных из дома.

Самым трудным делом было достать спички. Мы пошли на кухню к повару тёте Груше, и пока Митяй ей зубы «заговаривал» — расспрашивал, что будет сегодня на ужин, я стащил со стола коробку.

За ужином мы набили полные карманы хлебом — наверное, стащили целый килограмм, не меньше.

На этом наши приготовления закончились, и всё остальное время до отбоя мы ходили с таинственным видом и шептались.

Уже перед самым сном мне пришла в голову гениальная мысль.

— Митяй, — говорю я. — Давай оставим записку! Пусть знают, что мы ищем экспедицию! Пусть завидуют!

— Ладно, — согласился Митяй. И мы полчаса пыхтели, составляли текст. Он вроде получился неплохой.

— «Ребята! Нина Ивановна! Мы отправились на поиски документов геологической экспедиции, погубленной шпионом. Они спрятаны в пещере. Чумаков, Рыжов», — шёпотом, с выражением, прочитал я.

— Хорошо. Коротко и ясно. Только надо добавить: «Не ищите нас, это бесполезно!» — предложил Митяй.

Мы добавили эти слова. Получилось отлично!




НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Хорошо в лесу ранним утром! Прохладно, деревья тихо шумят, воздух чистый, свежий.

Больше всего мы боялись проспать, поэтому ночью всё время просыпались и смотрели в окно — не светает ли. И вот, бесшумно выбравшись из лагеря, мы идём к реке. У меня за плечами рюкзак с нашим имуществом и припасами. В последний момент мы решили прихватить одеяло. Ночевать у костра, конечно, тепло, но всё-таки одеяло не помешает.

— Сейчас пойдём по берегу реки, вверх по течению, — говорит Митяй. — Ведь фляжка-то приплыла сверху! Будем идти и идти, пока не увидим одинокую сосну. Как увидим — значит, пришли.

— А когда мы её увидим?

— Скоро, — уверенно отвечает Митяй.

Наконец, мы вышли на берег реки. Вот здесь вчера я нашёл фляжку. Полная воды лежит она сейчас у меня в рюкзаке. А тщательно завёрнутая в бумагу записка — у Митяя в кармане.

Идти легко. Из травы выпрыгивают кузнечики, какая-то птица посвистывает в кустах, понемногу стало припекать солнышко. Всё было прекрасно и вдруг…

— Ложись! — шёпотом скомандовал Митяй и, как подкошенный, упал в траву. Я ничего не понял, но на всякий случай шлёпнулся рядом. И сразу сморщился — больно ударился коленом о какой-то камень.

— Видишь? — прошептал Митяй, ткнув пальцем вправо. Я посмотрел туда и забыл о колене — какой-то человек стоял за деревом к нам спиной.

— Кто? — спросил я. — Может быть, это тот самый одноглазый? Тоже ищет пещеру?

— Может быть, — согласился Митяй. — Давай поближе подберёмся…

И мы поползли, прячась за кустами.

Скоро мы были совсем рядом. Неизвестный стоял теперь к нам боком и внимательно разглядывал сосну.

Мы осторожно выглянули из кустов и…

— Да это же «профессор»! — закричал Митяй. — Ты что здесь делаешь?

Митяй, а за ним и я выскочили на поляну. Перед нами стоял действительно Петька-профессор. Тот самый Петька, который был редактором «Ёжика» и на нас карикатуры помещал.

Петька-профессор видно здорово испугался.

— Я… я здесь собираю гербарии, — наконец произнёс он. — А вы откуда взялись?

— Сбежал, значит, из лагеря? Вот тебе попадёт! Будешь знать, — засмеялся Митяй.

— Ничего не попадёт! — защищался Петька. — Я сейчас назад пойду, как раз к линейке успею!

— Ну, иди, иди! — сказал я и похлопал его по плечу. — Передавай от нас привет, скажи, скоро вернёмся…

— Как найдём документы, так и вернёмся, — уточнил Митяй.

— Какие документы? — сразу заинтересовался Петька. — Куда вы идёте?

— Иди, иди своей дорогой! — засмеялся Митяй. — Жучки, червячки, что в них пользы. Вот мы действительно идём по делу!

И тут мы не выдержали и, перебивая друг друга, рассказали Петьке обо всём. Тайна давно уже жгла нам языки, и, как только мы от нее избавились, — сразу стало легче.

Петька молчал. Он только широко открытыми глазами смотрел то на меня, то на Митяя.

— Ребята! — наконец, жалобно сказал он. — Митька! Колька! Возьмите меня с собой! Ну что вам стоит!

— Иди своей дорогой. — Митяй был неумолим.

— Пойдём, Митяй, — сказал и я. — Бери рюкзак! Твоя очередь нести!

Митяй взял рюкзак, и лицо у него стало какое-то кислое. Ясное дело — рюкзак хоть и не тяжёлый, а тащить его мало радости.

— Возьмите меня, — продолжал ныть Петька-профессор. — Я вас во всём слушаться буду!

— Знаешь что, Колька! — вдруг сказал Митяй весело. — Давай возьмём его с одним условием — пусть он и рюкзак таскает, и хворост для костра собирает, и вообще нам во всём подчиняется!

Я молча думал над предложением Митяя. Всё-таки Петька вместе с нами в классе учится. Будь какой-нибудь другой парень, из чужого класса, а то свой, и вдруг заставлять его всё одного делать… Но мои сомнения разрешил сам Петька:

— Ладно! Я согласен! Давай сюда рюкзак!

Митяй с удовольствием кинул ему рюкзак. Мне оставалось только согласиться. Так наша экспедиция пополнилась третьим членом.

Мы пошли дальше вдоль реки. Петька был доволен, что его взяли, Митяй радовался, что ему совсем не придётся нести рюкзак, а у меня было немножко кислое настроение — ведь я, как дурак, тащил рюкзак от самого лагеря! Нужно было мне сделать так, чтобы Митяй его первым нёс. Тогда всё было бы совсем хорошо!




МЫ УЗНАЁМ ПРО ЛЯГУШКУ, БЫКА, ЖАБУ-АГА И О МНОГИХ


ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ВЕЩАХ

— Давайте поедим! — наконец не выдержал я и остановился. Есть хотелось давно, но я всё терпел, ждал, чтобы кто-нибудь другой предложил. Но никто не предлагал, и вот терпение моё кончилось.

Митяй, видно, тоже хотел есть. Он сразу же остановился и скомандовал:

— Петька! Беги скорей за сучьями, разводи костёр!

Мы сели на землю, а Петька-профессор, ни слова не говоря, скинул рюкзак и стал разводить костёр!

— Хорошая это штука — когда за тебя всё делают, — мечтательно сказал Митяй, разворачивая кулёк с конфетами. — Теперь я понимаю древнегреческих рабовладельцев…

Появился Петька с охапкой хвороста, и мы прекратили этот «щекотливый» разговор, подрывающий наш авторитет.

— А что будет есть он? — спросил Митяй и посмотрел на Петьку-профессора. — У нас на него провианта не запасено…

— И у меня ничего нет, — смущённо сказал Петька. — Я думал, сразу к завтраку приду…

— Думал! Индюк тоже думал, да в суп попал! — передразнил его Митяй и засмеялся. — Ну, ладно, садись!

Митяй разделил хлеб и конфеты на три равных части, и мы начали есть.

Ох, и аппетит же разыгрывается на свежем воздухе! Мы быстро съели весь хлеб, конфеты, запили водой из фляжки и всё равно не наелись.

— Н-да! — задумчиво сказал Петька-профессор. — Обед не очень-то. Вот борщ тётя Груша варит — это да! Его бы сюда тарелки по две…

Я проглотил мгновенно набежавшую слюну и закричал на него:

— Ты брось эти разговорчики! Надо тебе борща — иди назад в лагерь и ешь сколько влезет! И вообще, хватит трепаться, пошли!

Я встал и начал затаптывать остатки костра.

— Пойдём лучше по лесу, — сказал Петька. — Будем грибы собирать, потом испечём…

И мы свернули с берега в лесок. Впереди шёл Митяй, за ним Петька с пустым рюкзаком на спине, потом — я.

Солнце уже совсем вверху, жара страшная, никаких грибов чего-то не попадается.

— Ну и жара! — остановился Митяй и вытер пот со лба. — Как в Африке!

— Подумаешь, жара, — засмеялся Петька. — Градусов тридцать — не больше!

— А тебе что, мало? — спросил я.

— Это ерунда, тридцать градусов. Вот в Ливии есть такое место — Эль-Азизия. Это самое жаркое место на земле — «полюс жары»! Так там в тени пятьдесят восемь градусов!

Всё это Петька произнёс с таким учёным видом, что стерпеть было решительно невозможно.

— А ты откуда знаешь? — удивился я. — Выдумал какой-то «полюс жары»…

— Ничего не выдумал! Есть ещё и «полюс холода» — в Якутии, в Оймяконе. В феврале там семьдесят один градус холода. Вот! Я знаю, я читал…

Спорить с Петькой я не стал. Может быть, и правда есть такие полюса. Приеду в город — спрошу у географички. Если он наврал — настукаю по шее. А вообще-то очень может быть. Петька всё знает — недаром его «профессором» прозвали…

Шли мы, шли и скоро опять устали. И есть ещё больше захотели. Взглянул я на небо — солнце уже начало спускаться, жара стала спадать. А грибы всё не попадались, всего пять несчастных синявок нашли.

— Ищите лучше, — говорю я Митяю и Петьке, — а то без ужина останемся.

— Что мы сюда за грибами, что ли, пришли! — рассердился Митяй. — Попадутся — хорошо, не попадутся — не надо! Голодом посидишь! Нужно скорее вперёд идти. Пещера, наверное, уже близко.

И мы пошли вперёд.

По моим подсчётам, мы прошли уже километров пятнадцать, а никакой одинокой сосны не встретили. Больше того — река текла прямо, без всяких поворотов. И я вдруг понял, что найти эту пещеру — не такое простое дело. Зря, пожалуй, мы не взяли с собой продуктов и котелок. Варили бы кашу, картошку, даже суп можно было бы попробовать приготовить…

— Давайте-ка отдохнём да грибы съедим, — предложил Митяй и лёг в тень под дерево.

Мы с Петькой, конечно, спорить не стали и пристроились рядом. Солнце уже было совсем низко, начинало смеркаться.

Потом Петька костёр разжёг и стал нашу добычу — пять грибов — печь на палочке.

— Неплохо бы беличье гнездо с орехами найти, — мечтательно сказал Митяй.

— Да, хорошо бы, — вздохнул Петька. — Правда, белка больше грибы собирает. Она иногда до полутора тысяч штук на зиму запасает…

— Сколько? — засмеялся Митяй. — Полторы тысячи? Брось заливать…

— Точно тебе говорю! — обиделся Петька. — Полторы тысячи! А бурундук собирает кедровые орехи — по пять кило натаскивает! Потом есть ещё такие зверьки, вроде мышей, пищухи называются, так они сено заготовляют. Сгрызают траву, сушат, даже складывают в стога, а потом к себе в норы затаскивают.

— Сено нам ни к чему, — говорю я. — А вот грибы или орехи найти — это неплохо…

Тут и грибы испеклись. Они стали совсем маленькими, чёрными, но мы их съели с удовольствием. Конечно, это не гречневая каша со сливочным маслом, которую дают в лагере на ужин, но все-таки…

От реки потянуло прохладой, послышалось громкое кваканье лягушек. Костёр горел весело и жарко. Петька аккуратно подбрасывал сучья. Словом, всё было бы отлично, если бы не так подводило животы…

— Говорят, во Франции лягушек едят, — негромко сказал Митяй и вздохнул.

— Хочешь попробовать? — засмеялся я. — Ты каких больше любишь — жареных или варёных?

— Лягушек в Америке едят, даже специально разводят! — вдруг сказал Петька-профессор. — Есть такая лягушка, называется — бык, лягушка-бык. Весит она шестьсот граммов, длина её — двадцать сантиметров. В США её ловят до ста миллионов штук каждый год…

— Сколько? — удивлённо спросил Митяй и даже рот раскрыл.

— Сто миллионов! Она — как дичь, даже находится под охраной охотничьих законов. На лягушек охотятся из ружья, ловят на удочку и сетями, как рыбу. Эта лягушка ест даже птенцов. А квакает она — за три километра слышно. Как бык ревёт — потому её так и прозвали…

— Ну и мастер ты сочинять! — Митяй вздохнул. — Просто завидно, какие у тебя выдающиеся способности к вранью.

— Приедем в город — я тебе книжку покажу, — обиделся Петька. Очень интересная книжка, «Занимательная зоология» называется. Я её пять раз подряд читал, почти наизусть выучил…

Митяй молчал. Крыть ему было нечем.

— Слышь, Петька, — вмешался я в разговор, — ты не забудь! Книжку эту обязательно принеси. Понял? А сейчас расскажи ещё что-нибудь оттуда…

— Вот ещё есть такая гигантская жаба-ага, — после небольшой паузы начал рассказывать Петька. — Весит она один килограмм, длина её двадцать пять сантиметров…

Я представил себе эту жабу, и мурашки пробежали у меня по коже.

— Ну тебя! — не выдержал я. — Плюнь ты на этих жаб! Давай что-нибудь интересное!

— Интересное? — Петька замолчал на секунду, а потом спросил:

— Какое самое большое животное на земле?

— Слон! — уверенно сказал Митяй.

— Сам ты слон, — засмеялся Петька. — Синий кит!

— Какой кит?

— Синий! Он тридцать три метра в длину и весит сто пятьдесят тонн, столько же, сколько тридцать слонов! Одно его сердце весит семьсот килограммов, а язык — две тонны…

Костёр горел ярко-ярко, было тепло, ноги гудели от усталости. Петька-профессор рассказывал про каких-то черепах, которые живут по двести лет. Было очень интересно, но глаза мои слипались, и голос Петьки становился всё тише и тише. Я и сам не заметил, как уснул.




ТАИНСТВЕННЫЙ ВЫСТРЕЛ. НОЧНОЙ ГОСТЬ.


МЫ УЗНАЁМ, ГДЕ НАХОДИТСЯ ЯЗЫК У МУХИ И УШИ


У КУЗНЕЧИКА

…Огромный синий кит полз прямо на меня, сердито размахивая хвостом. Изо рта у него высовывался, как у собаки, длинный язык, тот самый, что весом в две тонны. Но я не испугался, поднял ружьё и…

Я вскочил. Выстрел! Я только что слышал выстрел! Неужели приснилось?

Митяй и Петька сладко спали у догорающего костра. Восток был бледно-серым — только что начинало светать. Деревья стояли чёрные, мрачные. От тишины звенело в ушах. Мне вдруг стало жутко, мурашки побежали по коже.

Я быстро подбросил в костёр сучьев. Они затрещали, ярко вспыхнул огонь. Страх сразу пропал, стало тепло.

«Неужели приснилось? — подумал я. — Вот чёртов кит! Только проснулся из-за него».

Я собрался снова лечь спать, но вдруг где-то опять хлопнул выстрел. Я так и подскочил.

— Митяй! Петька! Вставайте! — заорал я что было силы.

Они сразу вскочили и спросонья ничего не поняли. Сидят, оглядываются кругом, на меня смотрят.

— Что случилось? Чего орёшь? — наконец, спросил Митяй.

— Стреляли где-то недалеко, — сказал я почему-то шёпотом.

Мы замерли, напряжённо вслушиваясь в тишину ночи. Но всё было тихо.

— А точно стреляли? He приснилось тебе? — спросил Петька и зевнул.

— Честное пионерское! — Я даже вскинул руку для салюта. — Я уже не спал, когда вдруг выстрелили.

Молча, внимательно прислушиваясь, мы просидели, наверное, минут десять. Потом Митяй встал и бросил в костёр огромную охапку сучьев. Они вспыхнули так ярко, что мы даже отодвинулись.

— Кто же это стрелял? — говорю я. — Охотники?

— Какие охотники? — удивился Митяй. — Сейчас же лето, охота запрещена…

И мы снова замолчали. Ещё вполне можно было бы поспать часа два-три, но сон не шёл. Мы сидели рядом и молча смотрели на огонь.

— Ну-ка, Петька, — наконец, сказал Митяй, — расскажи что-нибудь весёлое, а то скучно сидеть…

— Что я тебе, клоун, что ли? У меня только серьёзные научные знания по зоологии…

— Ну, давай, рассказывай что-нибудь из зоологии, — согласился Митяй. — Только посмешнее…

— Я расскажу про муху… — начал было Петька, но Митяй его сразу же перебил.

— Какую муху?

— Про самую обыкновенную, комнатную муху. Это очень интересное насекомое. Как вы думаете, где у мухи язык?

— Как где? Во рту! — уверенно сказал я.

— А где у кузнечика уши? — ехидно улыбнулся Петька. — На голове?

— Конечно, на голове, а то где же? — ответил я уже не очень уверенно.

— У кузнечика уши на ногах! — торжествующе сказал Петька. — А у мухи органы вкуса тоже на ногах!

— Да ну? — недоверчиво спросил Митяй. — Врёшь ведь!

— Ничего вам больше рассказывать не буду! — окончательно рассердился Петька. — Не вериге — и не надо!

— Верим, верим! — поспешил я его успокоить. — Вот было бы здорово, если бы у людей языки тоже на ногах были! Пришёл бы ты, Петька, в столовую и, чтобы попробовать, вкусный ли сегодня суп, садишься и снимаешь ботинки…

Но как бы стал Петька ногами пробовать суп, мы не успели представить. Захрустели кусты, и прямо на нас вышел человек.

— Здравствуйте, ребята! — сказал незнакомец. — Греетесь? Хорошее дело! — И он сел к костру.

Мы внимательно, насторожённо рассматривали его, а он, как ни в чём не бывало, молча сидел и смотрел на огонь.

Одет ночной гость был обыкновенно — сапоги, чёрные брюки, зелёная куртка. На голове — серая кепка.

— Вы слышали выстрелы? — неожиданно спросил он, поднял голову и посмотрел прямо на меня.

Я хотел уже было ответить, но поперхнулся. Ясно, совершенно ясно увидел я, что один глаз у него был искусственный. Глаз не поворачивался и смотрел не на меня, а куда-то поверх костра.

«Одноглазый»! — вдруг словно ударила меня мысль. Я вздрогнул и похолодел. Тот самый одноглазый! Вот он здесь, рядом с нами. Пришёл сюда и тоже ищет пещеру и документы экспедиции!

Я посмотрел на ребят. Они ни о чём не догадывались и спокойно разговаривали с одноглазым.

…— Слышали выстрел, вроде недалеко. Испугались даже. А кто стрелял? — спросил Митяй.

— В какой стороне стреляли? — не ответил на его вопрос одноглазый.

— Там! — Митяй махнул рукой в сторону реки.

Одноглазый повернулся и зачем-то посмотрел туда.

Я воспользовался моментом и пальцем показал ребятам себе на глаз, а потом на незнакомца.

Но Митяй и Петька ничего не поняли. Они сидели и хлопали глазами.

— Ну, до свиданья. Пойду. — Одноглазый встал, широко шагнул и исчез в темноте. Только несколько секунд было слышно, как трещат кусты.

— Это он! — громко зашептал я.

— Кто он? — удивился Митяй.

— Одноглазый, из записки! Я же показывал на глаз, а вы!..

Митяй и Петька, словно по команде, обернулись и посмотрели туда, куда ушёл ночной гость, потом уставились на меня.

— Откуда он взялся? — спросил наконец Петька. — И почему ты думаешь, что это он?

— Эх ты, лапоть! — вздохнул Митяй. — Одни мухи да лягушки у тебя в голове! Конечно, это тот самый предатель, из записки! Пришёл документы искать!

— Шпион!? — прошептал Петька.

— Конечно, шпион, — подтвердил я. — Специально пробрался из-за границы…

— Что же мы сидим!? — вдруг вскочил Митяй. — Пойдёмте скорее, пока он нас не опередил!

Мы быстро собрались. Было уже совсем светло. Птицы в кустах трещали, как заведённые. И мы сразу почувствовали, что нам до смерти хочется есть.

— Давайте поищем птичьи яйца, — предложил Петька. — Тут в кустах должны быть гнёзда. Поедим и пойдём!

И мы полезли по кустам и деревьям искать яйца. Я долго лазил безрезультатно, весь исцарапался и, наконец, увидел какое-то гнездо.

— Есть! — крикнул я обрадованно, протянул руку и…

— Змея! — завопил я не своим голосом и отдёрнул руку. Из гнезда — я ясно видел — высунулась маленькая головка, завертелась, зашипела страшно-страшно…

— Где змея? Укусила? — подбежали ко мне Митяй и Петька.

— Нет, там, в гнезде! Головой вертит и шипит!

— Змеи в гнёздах не живут, — сказал Митяй.

— Это вовсе и не змея, — засмеялся Петька. — Это вертишейка! Есть такая хитрая маленькая птичка — она всегда змеёй прикидывается. Не бойся — иди и бери яйца.

— Иди сам, — обиделся я. — Какой храбрый! Цапнет за палец гадюка какая-нибудь — будешь знать!

— Ладно, не спорьте, — говорит Митяй. — Я тоже гнездо нашёл. Только, как ты заорал, я его бросил. Пойдёмте посмотрим, что у меня.

И мы пошли за Митяем. Он добежал до большой сосны и ловко полез вверх.

— Есть! — крикнул он. — Сейчас будет на яичницу!

Мы, задрав головы, следили за ним. Вот он долез до гнезда, сунул туда руку…

— Ой! — вдруг раздалось с дерева. Нам было хорошо видно, как Митяй быстро выдернул руку из гнезда.

— Что случилось? — закричал я. — Тоже змея?

Но Митяй не ответил. Он почему-то полез ещё выше и снова потянулся к гнезду. Что же там такое?

— Ура! Ловите! — услышали мы его крик. Что-то блеснуло на солнце и упало в траву. Мы бросились туда и… замерли от удивления. На траве лежала большая, совершенно свежая щука!

— Чудеса! — вздохнул я. — Откуда в гнезде щука?

— А я знаю! — сказал Петька, — это гнездо скопы! Она только рыбой питается и таскает её себе домой…

— Скопы, так скопы! — согласился Митяй. — Ты зоологию читаешь, тебе лучше знать. Пошли рыбу жарить!

Митяй осторожно взял щуку за хвост и приподнял.

— Смотри, зубов-то сколько! — восхищённо сказал он. — Штук сто! Как цапнет!

— Подумаешь, сто! — Петька пренебрежительно улыбнулся. — У голого слизняка, это вроде улитки, тридцать тысяч зубов! Вот это я понимаю, много.

— Хм! — поперхнулся Митяй. Он, видимо, хотел что-то сказать, но сдержался и только взглянул на меня. «Вот даёт! Молодец Петька!» — прочёл я в его взгляде.

— Слушай, профессор! — говорит Митяй. — Как эта книжка-то называется?

— «Занимательная зоология»! Я вам обязательно дам её почитать. Там и не о таких ещё чудесах рассказывается!

— Смотри, Петька, не забудь! — серьёзно сказал Митяй. — Как в город приедем, в тот же день принеси…

Мы сидели у весело потрескивающего костра. Большая щука коптилась на сучке и вкусно пахла.

Митяй сбегал за хворостом и стал его подкидывать в огонь. Теперь он уж и не вспоминал, что это обязанность Петьки-профессора.

— Ну-ка, расскажи что-нибудь ещё, пока рыба жарится, — попросил я Петьку.

— Вы знаете, какие, оказывается, интересные рыбы бывают! — после минутного раздумья начал Петька. — Сила! Есть летучие рыбы, они могут над водой летать двести-триста метров на высоте пять метров! У них плавники, как крылья!.. А то есть ещё ядовитые рыбы. В Чёрном море водится «морской кот». Так у него на хвосте ядовитое жало-шип острый. Если он воткнёт его в ногу — будь здоров!

— Насмерть? — испуганно спросил Митяй.

— Может, и не насмерть, но не обрадуешься… А есть такая «бородавчатка страшная» — так она насмерть может человека своим ядом отравить…

— Ты смотри… — удивлённо сказал Митяй.

— А электрический угорь! — продолжал Петька. — У него напряжение доходит до трёхсот вольт! И даже больше. Как дёрнет — словно за голый провод схватился.

Петька разошёлся. Он чувствовал себя на высоте положения.

— Карп и щука дают по сто тысяч икринок, треска — несколько миллионов, а луна-рыба — триста миллионов икринок!

— Слышь, Петька! — перебил его Митяй. — Когда в город вернёмся, прямо с автобуса — к тебе домой, за книжкой! Понял?

— Ладно! — засмеялся Петька, и мы стали есть немного сыроватую, но всё равно очень вкусную щуку. Жаль только, не было соли.




ПЕЩЕРА ЧУМРЫЖКОСТА ИЛИ ГОЛУБАЯ ПЕЩЕРА.


ГДЕ ЖЕ КОРА?

— Смотрите, вон! — закричал вдруг Митяй, и мы остановились. Впереди, где река делала поворот, росла высокая, одинокая сосна.

— Она! — закричал Петька. — Ура!

Мы бегом бросились к долгожданной сосне.

— Так. А где же пещера? — оглянулся Митяй, когда мы остановились возле сосны. Мы тоже внимательно посмотрели вокруг: с одной стороны — река, с другой — густой кустарник, растущий на склоне холма.

— Там в кустах, — решил я. — Там надо искать.

И мы начали искать. Разделили весь склон на три части, взяли длинные палки и полезли вверх.

В первые же пять минут я до крови исцарапался о какие-то колючки и разорвал рубашку. Удивительно, какие твёрдые и колючие кусты росли здесь!

Не знаю, сколько времени я лазил по кустам — десять минут или три часа, — но совершенно выбился из сил и пришёл в отчаяние. Куда бы я ни тыкал палкой — везде был камень.

И вдруг я услышал отчаянный крик Митяя:

— Колька! Петька! Сюда! Нашёл!

Я подскочил, как ужаленный, вся усталость мгновенно прошла. Ну и Митяй! Ну и счастливчик всё-таки он!

Через минуту мы были возле Митяя, а он гордо стоял, опираясь на палку.

— Эх! — пожалел Митяй. — Сломали фотоаппарат! Жалко! А то бы ты меня сейчас сфотографировал!

— Ладно! Хватит болтать! — прервал я его. — Где?

— Вот. — Митяй шагнул вперёд и раздвинул кусты. Перед нами открылась узкая чёрная нора.

— Вперёд! — Митяй зажёг фонарик. — Я первый, затем Петька, а ты замыкающим. Зажигай свой фонарик!

— Осторожно! — крикнул Петька и схватил Митяя за руку. — Там могут быть змеи! Они любят такие места…

— Не возвращаться же обратно! Может, и нету их там. За мной!

Митяй встал на четвереньки и исчез в норе. За ним быстро уполз Петька. Я вздохнул, бросил последний взгляд на блестевшую реку, зелёный лес, яркое солнце и тоже полез в темноту.

Как всё-таки здорово, что мы тогда выиграли в лотерею фонарики! Что бы мы без них сейчас делали!

В пещере совсем темно, но сухо. От фонариков яркие жёлтые круги на стенах. Узкий ход скоро кончился, и мы смогли разогнуться, выпрямиться.

Лучи наших фонариков заскользили по стенам, потолку и полу. Пещера была большой, с какими-то выступами и нишами. Она имела и второй вход — с противоположной стороны в стене чернела узкая дыра, такая же, как та, по которой мы пролезли.

Посередине пещеры лежал большой плоский камень, словно блюдо. На нём виднелись остатки костра.

Митяй сел на край этого камня и дрожащим от волнения голосом сказал:

— Вот она, пещера! Как мы её назовём?

— Зачем нам её называть? — удивился я.

— А как же! — поддержал Митяя Петька. — Обязательно надо назвать! Всегда все путешественники давали названия открытым ими островам, рекам и морям.

— Давайте назовём ее «пещерой тайн»! — выпалил Митяй.

— Это ерунда! — сказал Петька и махнул рукой. — Лучше назовём её в нашу честь — пещерой Чумакова, Рыжова и Костылева! А сокращённо — Чумрыжкоста!

— Чумрыжкоста? Ты с ума сошёл! — Митяй от волнения даже вскочил. — Сам ты Чумрыжкост!

— Давайте назовём её просто «голубой пещерой», — предложил я.

— Почему «голубой»? — удивился Петька.

— Пусть будет «голубой», «зелёной», «коричневой», — рассердился неожиданно Митяй. — Хоть чёрной в крапинку! Не в этом дело. Название потом придумаем. Мы разболтались и совсем забыли, что одноглазый где-то здесь, рядом! Нужно спешить — ищите кору!

Митяй был прав, и мы не стали спорить.

Два фонарика давали довольно много света, и мы втроём начали внимательно осматривать пол пещеры. Мы искали кору, под которой должны быть зарыты важные документы.

— Ну-ка, свети мне! — крикнул я Петьке, — я полезу в этот ход!

Петька направил фонарик в узкую нору второго выхода. Хам было темно и пусто.

Я встал на колени, сделал шаг вперёд и… вскрикнул. На лицо упала откуда-то противная липкая паутина, и мне даже показалось, что кто-то пробежал по носу…

— Что с тобой? — испуганно спросил Петька.

— Ничего. На паутину наткнулся…

— Ерунда, — засмеялся Петька. — Вот в Южной Америке водится паук так паук! Зовут его птицеедом. Он двенадцать сантиметров в длину! Тело у него покрыто жёсткими волосами. А глаз — восемь, и расположены они в виде косого креста… Питается паук птицами, которые попадают в его паутину… Раз — и готово, нет птички…

— Заткнись, пожалуйста! — рассердился я. — Нашёл время про своих восьмиглазых пауков рассказывать. Стоишь за чужой спиной, а вот полез бы вперёд. Я этих пауков с детства боюсь.

— Давай, полезу! — сразу согласился Петька. — Я впереди, а ты — за мной. Давай! Я пауков не боюсь.

— Ишь, обрадовался! Нет уж, ползи за мной да свети лучше!

И мы медленно поползли дальше.

Но все наши поиски оказались безрезультатными. Ни в большом зале, ни в закоулках и тупичках мы ничего не нашли. Нигде не было даже самого маленького кусочка коры.

— Отдохнём, пожалуй, немного, — упавшим голосом грустно сказал Митяй. И мы сели на камень. Настроение было препоганое. Наши надежды лопнули. Таинственные документы, которые, казалось, были уже в руках, исчезли.

— Что же делать? — сказал я после долгого молчания. — Неужели так и уйдём?

— Почему уйдём? — закричал на меня Митяй. — Иди один, если хочешь! А мы с Петькой будем искать! До тех пор, пока не найдём!

— Ты не кричи. Никто уходить не собирается, — сказал я Митяю и задумался: — «Может быть, мы в спешке плохо искали?»

— Вот немного отдохнём и будем опять искать, — как бы отвечая на мои мысли, сказал Митяй. — Они должны быть где-то здесь. Всё перероем, а найдём!




НЕ КОРА, А КОСТЁР! ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР

Нам явно не везло. Второй раз мы более тщательно осмотрели пещеру — и безрезультатно. От такой неудачи мы совсем пали духом и молча сели на круглый камень. К тому же страшно хотелось есть.

— Сейчас пойдём, — мрачно сказал Митяй. — Еду надо добывать. А потом снова сюда, продолжать поиски…

— Ребята! — вдруг сказал Петька. — Покажите мне ту записку. Очень хочется посмотреть!

Прошлый раз Митяй ему не дал, а сейчас без колебаний расстегнул карман рубашки, вытащил бумажный сверток и стал его разворачивать.

Таинственную записку Митяй завернул в несколько бумажек. Пока он их разворачивал, минут пять прошло.

Наконец на ладони у Петьки лежала записка.

Я направил на неё свой фонарик, и Петька стал внимательно читать. Он нахмурился и, пытаясь что-то разобрать, поворачивал записку под разными углами к свету.

— Тут что-то не ясно, — наконец, нерешительно сказал он.

— Где? — наклонился к нему Митяй.

— Вот здесь, «корой». Во-первых, почему-то на конце не «и краткое», а простое, во-вторых, само слово как-то странно написано, словно разорвано пополам…

Я тоже наклонился к записке. Действительно, я это ясно видел, «и» на конце было простым, а не кратким, слово «корой» состояло из двух отдельных слогов.

— Подумаешь, — закорючки над «и» нет! — пренебрежительно сказал Митяй. — Человек не на уроке чистописания писал, а может быть, перед смертью. Ему не до красивостей было…

Вдруг Петька выхватил у меня фонарик и поднёс его к самой записке.

— Ребята! — сказал он дрогнувшим голосом. — Здесь не «корой», а какое-то другое слово! Начало «ко», конец «рои», посередине несколько букв пропущено…

— Ну-ка! — Митяй выхватил у Петьки записку и буквально впился в неё глазами. И сразу опустил руку.

Я взял у него записку. «Профессор» был прав — никакой «коры» и близко не было. А мы-то, как дураки, часа три её напрасно искали, все в грязи перевозились.

«Сам виноват, — ругал я себя. — Почему там, на берегу, поверил Митяю? Видно же ясно, что написано не «корой», а что-то другое».

— Давайте думать, — предложил Петька, — какое слово. Начало «ко», конец «рои», посередине ещё одна-две буквы.

— Ко… — начал гадать я, — ко… рой… ко…

— Что ты как курица кудахчешь! — закричал на меня Митяй. Он, видно, здорово разозлился из-за своей ошибки. — Мешаешь только думать! Кудахтай про себя!

Я стал думать молча, но ничего так и не мог придумать. Самые разные глупые слова на «ко» лезли мне в голову: «коростой», «козодой» и даже какой-то «колорой»…

Видно, и Митяй тоже ничего придумать не мог — он сидел неподвижно, и только едва заметно шевелил губами.

Долго мы так сидели, думали.

Если бы я был более счастливым человеком — то, конечно, первым бы придумал, какое должно быть в записке слово.

Но даже мама говорит, что мне всегда во всём не везёт.

Не повезло и на этот раз. Первым слово отгадал Петька. Хорошо хоть, что не Митяй. Одно утешение. А то бы он совсем зазнался.

— Костром! — вдруг оглушительно заорал Петька. — Ура! Костром! На конце вовсе не «и», а «м»! Потому и закорючки нет! Под костром! Вот здесь! — И он пальцем показал на тот самый камень, на котором мы сидели.

Нас сразу словно снизу током ударило. Мы соскочили с камня и уставились на остатки костра.

Первым опомнился Митяй. Он взялся за край камня и сердито крикнул нам:

— Ну, чего стоите? Заснули?

Мы сразу бросились ему на помощь.

Камень был тяжёлый, но втроём мы отвалили его и — ура! — увидели в небольшой ямке жёлтую кожаную сумку.

Митяй бросился к ней, протянул руку, но вдруг дико закричал и взмахнул рукой.

В слабом свете фонариков я ясно увидел, как взлетела в воздух и бесшумно шлёпнулась на землю короткая чёрная лента.

— Змея! — крикнул Петька и, схватив фонарик, кинулся к Митяю.

Митяй стоял растерянный, вытянув перед собой укушенную руку. Даже в темноте было видно, как он побледнел.

— Держи! — закричал Петька и сунул мне в руку фонарик. — Свети на укус!

Хотя батарейка уже ослабла, но всё равно было видно место укуса — маленькая ранка на пальце. Крови было совсем мало.

Сейчас можно признаться — я страшно тогда испугался. А Петька? Петька оказался настоящим молодцом. Он моментально схватил руку Митяя и стал высасывать яд.

Сосал он долго — минут десять, и всё время сплёвывал слюну и кровь. Митяй стоял по-прежнему бледный, а я светил на его руку.

Наконец, Петька отпустил руку Митяя, выпрямился и сказал:

— Теперь полный порядок. Ничего не случится. Я весь яд высосал. Так всегда от змеиных укусов спасаются.

— А с тобой ничего не будет? — спросил Митяй. — Ты не отравишься?

— Нет, — улыбнулся Петька. — Это только если во рту ранка есть или зуб с дыркой, можно отравиться…

— Ну, тогда всё в порядке! — говорит Митяй. — Давайте скорее смотреть, что мы нашли.

В суматохе мы совсем забыли о находке и сейчас с интересом следили, как Митяй бережно выкладывал содержимое сумки на камень.

Мы быстро сменили у фонариков батарейки, и в пещере сразу стало веселее от яркого света.

Митяй аккуратно разложил на камне какие-то карты, бумаги, толстую тетрадь в клеёнчатом переплёте и плитку шоколада «XXX лет Октября» в ярко-красной бумаге.

Петька взял шоколад, развернул его и разломил на три части. Но от волнения есть совсем не хотелось.

— Давайте скорее выбираться отсюда, — сказал Петька. — До лагеря сколько топать. К ночи только доберёмся.

— Сейчас пойдём. — Митяй взял толстую коричневую тетрадь. — Посмотрим, что здесь и пойдём. А то отдадим и ничего не узнаем…

В тетради оказались какие-то скучные и совсем неинтересные записи, сплошь состоящие из непонятных слов и названий. Митяй чуть язык не сломал, выговаривая одно из них.

— Геология — это наука! — серьёзно сказал Митяй и закрыл тетрадь. — Вырасту — обязательно геологом буду. Все эти слова понимать научусь.

Кроме тетради, в сумке оказалось много разных карт, каких-то непонятных схем и таблиц. Мы молча перебирали всё это.

— Странно, — наконец негромко сказал я, — почему нет ни письма, ни записки о том, как шпион их преследовал и убивал…

— Чего же странного? — удивился Митяй, — Было им время объяснения писать.

Мы неподвижно сидели у давно потухшего костра. Трагедия, разыгравшаяся в пещере, стояла перед нашими глазами. Я почему-то ясно представил себе человека, писавшего записку — он высокий, очень добрый, ласковый и сильный… У него большая борода и весёлые глаза. Он любил рассказывать разные смешные истории и первый весело хохотал…

— Нужно скорее сдать документы! — наконец произнёс Митяй и стал аккуратно складывать бумаги в сумку.

И вдруг мы совершенно отчётливо услыхали чьи-то голоса. Не знаю, как у других, а у меня сразу душа в пятки ушла.

Голоса раздавались со стороны второго хода. Секунду мы прислушивались к ним в оцепенении, потом очнулись и бросились со всех ног к ходу, по которому пришли.

— Камень на место! — вдруг прошептал Митяй.

Как трудно было остановиться, когда спасительный ход так близко, а чужие голоса всё громче и громче! Но мы с Петькой всё-таки остановились и бросились вслед за Митяем к перевёрнутому камню-блюдцу.

Мы навалились на него изо всех сил и мгновенно поставили на место.

Голоса раздавались теперь уже совсем громко, и в отверстии мелькнул слабый отблеск света.

— Бежим скорее, — прошептал я и бросился к нашему ходу.

Я быстро лез по нему, за мной пыхтел Петька. Я чувствовал его дыхание на своих пятках. Вдруг он остановился и тут же дёрнул меня за ногу.

Пришлось и мне остановиться.

— Что тебе? — шёпотом спросил я.

— Тише! — еле слышно зашептал Петька. — Надо послушать, о чём они будут говорить…

Мы замерли. Разговаривали двое.

— Вот и пещера…

— Наконец-то мы добрались до неё! Григоров говорил, что все бумаги под камнем, на котором они разжигали костёр. Где же он?..

Наступила небольшая пауза.

— Смотрите! Что это! — вновь раздался голос. — Угли от костра сброшены на землю! Здесь кто-то был!.. Документы исчезли!..

Это было последнее, что я слышал. Петька так дёрнул меня за ногу, что чуть не оторвал. С быстротой ракеты я понёсся вперёд! Словно пробка, выскочил на поверхность земли и сразу же за мной появились Петька и Митяй. Не разбирая дороги, мы через кусты бросились к деревьям.

Притаившись за большой сосной, мы стали внимательно наблюдать за выходом из пещеры.

Скоро кусты зашевелились, и появился какой-то человек.

— Одноглазый! — беззвучно прошептал Митяй.

Действительно, это был наш ночной гость! Тот самый одноглазый, шпион и убийца! Тогда ему не удалось заполучить документы, он вернулся сюда вновь и ищет их в пещере!

Но документы в надёжных руках. — Митяй крепко прижимает к груди жёлтую сумку. И мы рядом с ним на страже!

Одноглазый долго смотрел по сторонам, потом внимательно стал разглядывать сломанные нами кусты и снова исчез в норе.

— Это шпионы! — взволнованно сказал Митяй. — Их надо задержать! Что же делать?

— Самим не справиться! — огорчённо вздохнул Петька. — Если бы хоть револьвер или винтовка были. А то никакого оружия.

— В милицию сообщить надо, — предложил я.

— Верно! — обрадовался Митяй. — Беги скорее! Помнишь, мы проходили через дорогу? Найдёшь и жми по ней, пока кого-нибудь не встретишь. Да и дорога куда-нибудь выведет — в деревню, наверное. А мы с Петькой здесь за обоими выходами из пещеры следить будем… Да живее шевелись!

— Ладно! Держитесь! — И я побежал к дороге. Сердце у меня тревожно и часто билось — шпионы, убийцы ходят по нашей земле! Совсем рядом, совсем близко!




ТОЛЬКО ПО АДРЕСУ!

Только я выскочил из леса на дорогу, как наткнулся… На кого бы вы думали? На ребят из нашего лагеря! Их было пять человек, а с ними наш вожатый Толя и физрук Юрий Петрович.

— Вот ты где! — закричала ехидная Светка. — А где Митяй твой? И Петька-профессор?

Но я, конечно, и слушать её не стал, а скорее бросился к Толе и Юрию Петровичу.

— Толя! Юрий Петрович! Там шпионы! Митяй и Петька за ними следят! Скорее на помощь!

— Какие шпионы? Откуда? Что за глупости? Где Чумаков и Костылев? Ну-ка не тарахти, рассказывай всё по порядку! — прикрикнул на меня Юрий Петрович.

И я стал рассказывать, как всё было. Ребята слушали, раскрыв рты.

— Ерунду какую-то выдумали! — сердито сказал Юрий Петрович, когда я кончил. — Всыпать бы вам по первое число, чтобы знали, как из лагеря сбегать. Тоже мне — шерлок-холмсы! А ну, веди меня к ребятам…

И мы пошли к пещере.

Всю дорогу Юрий Петрович ругал меня, а я шёл, опустив голову.

Дело оборачивалось совсем не так, как мы предполагали. Я-то думал, нас будут встречать как героев, а тут ещё, пожалуй, и на совет лагеря попадёшь… Совсем невесело! Одно слово — не везёт! Могут и из лагеря вышибить!

В таких-то «весёлых» и «приятных» разговорах добрались мы до места, где я расстался с Митяем и с Петькой.

Петькина голова торчала из кустов. Он увидел нас, вскочил и радостно замахал руками.

Оказывается, Митяй сразу же убежал на тот склон холма искать другой вход в пещеру. С тех пор Петька не сводит глаз с кустарника, но никто не показывался.

— Шпионы там, в пещере! — громко зашептал Петька. — Ищут сумку! А она у Митяя! Он по ту сторону холма!

Юрий Петрович только тяжело вздохнул, покачал головой и не спеша пошёл туда, где должен быть Митяй.

Мы поднялись на вершину холма, и я взглянул вперёд. Взглянул — и сердце у меня сразу провалилось куда-то в пятки. Оказывается, по эту сторону холма у пещеры шла дорога. И на ней, возле зелёного с коляской мотоцикла, стояли два человека и внимательно смотрели на нас.

— Одноглазый! — прошептал я. — Вот он!

Юрий Петрович и Толя спокойно направились к ним, за ними пошёл и я. Сердце у меня стучало, как мотор. И, откровенно говоря, было очень страшно. Но нельзя же отставать!

— Сейчас начнётся, — шепнул я Петьке. — Главное — не дать им достать пистолеты! Как увидишь, что кто-нибудь полезет в карман — сразу бросайся под ноги! Понял?

И тут мы увидели Митяя. Он шёл к шпионам с другой стороны с большой палкой в руках. Нам сразу стало веселее.

— Здравствуйте, товарищи, — спокойно сказал Юрий Петрович, подойдя к шпионам. Мы с Петькой нагнулись, приготовились прыгать. — Разрешите узнать, кто вы такие? И что здесь делаете?

— А вы, собственно говоря, кто такие? По какому праву интересуетесь нами? — удивился одноглазый.

— Мы — работники пионерского лагеря, — сказал Юрий Петрович, — и должны знать, что за посторонние люди появились возле лагеря…

— Мы не обязаны перед вами отчитываться, — пожал плечами второй шпион, но одноглазый перебил его.

— Товарищи правы! Зачем лишние слова? Давайте предъявим документы. — Он достал из кармана гимнастёрки маленькую коричневую книжечку и протянул её Юрию Петровичу.

Тут и второй тоже достал какую-то бумажку.

Мы внимательно следили, как Юрий Петрович читал их документы, и вдруг увидели, что он улыбнулся.

— Пожалуйста! — Юрий Петрович вернул им документы. — Извините… Наши ребята вас за шпионов приняли…

— За шпионов? Это здорово! — Одноглазый оглушительно захохотал.

Но нам было не до смеха. Мы не знали, какие документы они показывали Юрию Петровичу и Толе, но были твёрдо уверены, что это шпионы…

— Ребята! — обернулся к нам Юрий Петрович. — Этот товарищ приехал из Москвы, из Министерства геологии, а другой — шофёр райисполкома…

— Документы любые можно подделать! — громко крикнул Петька-профессор. — Я знаю, я читал! Вы приехали сюда искать документы экспедиции!

— Объясните тогда, что вы в пещере делали! — тоже крикнул Митяй.

Оба шпиона обернулись и удивлённо посмотрели на него. Они, очевидно, не ожидали, что сзади них ещё кто-то есть. А Митяй стоял, насторожившись, с большой палкой наготове.

— Откуда вы знаете о документах экспедиции? — удивлённо спросил одноглазый и шагнул к нам.

— Значит, знаем! — сказал я. — Ничего вы не найдёте и не ищите лучше!

— Ребята! — сказал одноглазый серьёзно. — Я понял — вы нашли документы экспедиции. Молодцы. Давайте их сюда. Я за ними специально из Москвы приехал.

— Как бы не так! — засмеялся Митяй. — Ишь, чего захотели! Кто вы такие — мы не знаем! Ведь любые документы подделать можно!

— Вы, правда, нашли документы экспедиции? — спросил нас другой шпион.

— Хотя бы и нашли! — ответил ему Митяй. — Вам не отдадим, не надейтесь!

— Что же нам с вами делать? — вдруг засмеялся одноглазый. — Мы не шпионы! Ей-богу! Я — геолог. В прошлом году здесь работала одна экспедиция нашего управления, и они оставили в этой пещере ряд карт-черновиков. А теперь эти черновики понадобились. И меня попросили съездить за ними…

— Брехня всё это! — опять закричал Митяй. — Мы нашли записку, мы знаем, кто вы… Не отдадим документы!

— Что же мне с вами делать? — развёл руками одноглазый. — Так никому и не отдадите?

— Кому надо, тому и отдадим, — серьёзно сказал Петька.

— Советской власти! — добавил я гордо.

— Что же, в Москву, в Министерство геологии, что ли, поедем? — сердито спросил второй неизвестный. — Хватит дурака валять, уже вечер скоро, домой пора ехать!..

Мы переглянулись.

— Москва далеко, — улыбнулся одноглазый. — Скажите, ребята, вы районную Советскую власть признаёте? В районном комитете партии документы отдадите?

Митяй посмотрел на меня, я — на Петьку, и мы все втроём одновременно кивнули.

— Ну вот и чудесно, — сказал одноглазый. — Садись на мотоцикл! — повернулся он к Митяю. — Поедем в райком.

— Ещё чего! — Митяй даже шаг назад сделал. — Никуда я не поеду с вами! Вы меня по дороге пристукнете, а документы заберёте. Дурак я, что ли, с вами ехать!

Тут одноглазый стал что-то тихо говорить другому неизвестному. А тот качал головой, видно, не соглашался с тем, что предлагал ему одноглазый.

И неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы на дороге вдруг не показался грузовик. Одноглазый поднял руку.

— Поехали все в райком! — весело сказал он. — Грузовик как раз в райцентр идёт.

С этим спорить было трудно, и мы полезли в кузов.

А Митяй откуда-то из-за пня достал сумку и осторожно повесил её через плечо.

Ехали мы молча, только один раз Митяй сказал:

— Надо было шофера предупредить, если мотоцикл попытается удрать, нужно газануть и таранить его. Если это шпионы, им нельзя дать уйти живьём!

— Едва ли это шпионы, — засомневался я. — Что-то не очень похоже.

— Откуда ты знаешь? — набросился на меня Петька. — Может быть, и шпионы! Они ведь хитрые. Прикинулись, а сейчас как бросят в нас бомбу и — привет!

До райцентра мы добрались без приключений. У здания райкома партии долго, внимательно читали вывеску и только потом стали подниматься по лестнице. Митяй шёл впереди, держа сумку обеими руками, а мы с Петькой — по бокам и чуть сзади.

В пустой комнате возле телефона сидел какой-то дяденька и читал книжку. К нашему удивлению, он за руку поздоровался с одноглазым.

— Ну, — сказал одноглазый, — вот вы и в райкоме.

Митяй вздохнул и посмотрел на нас. Видно было, что ему очень не хотелось отдавать сумку.

— Постой, Митяй, — сказал Петька и повернулся к человеку у телефона. — Покажите ваши документы! Кто вы такой? Может, просто так сели здесь?

— Как просто так? — не понял дяденька. — Я дежурный по райкому…

— Дежурный! — крикнул я, что было силы. — Не отдавай Митяй! Только секретарю лично в руки!

Тут одноглазый на нас рассердился, а тот другой засмеялся и стал куда-то звонить по телефону.

Скоро пришёл ещё дяденька и повёл нас в большую, красивую комнату с диванами и портретами на стенах.

— Я, секретарь райкома, ребята, — сказал он. — Вы должны мне передать документы экспедиции? Давайте!

— А откуда это видно, что вы секретарь? — недоверчиво спросил Митяй.

Новый дяденька нисколько не удивился такому вопросу. Он спокойно достал из кармана красную книжечку и подал её Митяю.

Мы втроём склонились над ней. В удостоверении было написано, что Иван Андреевич Малышев работает первым секретарём райкома КПСС. И печать и фотографии — всё было на месте.

— Он? — шёпотом спросил Петька, и мы одновременно подняли головы и посмотрели на секретаря, потом — на фотографию.

— Ну что, похож? — засмеялся секретарь райкома.

— Похож, — в первый раз улыбнулся Митяй и протянул ему сумку. — Это мы нашли в «Голубой пещере» по записке. — Митяй достал из кармана записку и тоже положил на стол.

— Разрешите взглянуть? — Одноглазый взял записку и стал её внимательно читать.

— Это правда не шпион? — спросил шёпотом Митяй секретаря райкома. — Ему можно доверять?

— Можно! — серьёзно ответил секретарь. — Я его лично знаю. Это Василий Петрович.

Митяй взглянул на нас, мы — на него. Потом мы вздохнули и кивнули головами.

— Странно! — сказал Василий Петрович, — рука Григорова, начальника экспедиции. Как эта записка попала во фляжку — ума не приложу. Непонятно. Я ему сегодня же позвоню в Москву, спрошу.

— Там и про вас написано! — не выдержал Митяй и сразу же смущённо поправился. — То есть про какого-то одноглазого шпиона… Там, в самом начале…

— Ну-ка, ну-ка, интересно… — Василий Петрович опять склонился над запиской…

— Что-то я не вижу никакого одноглазого, — с улыбкой взглянул он на нас через минуту.

Мы бросились к записке.

— Одна база, — прочитал Петька вслух и с презрением оглянулся на Митяя. — Опять ты всё напутал! Тут же ясно видно, а ты выдумал какого-то одноглазого…

— Это не я! — Митяй даже покраснел. — Это Колька читал первый, он и увидел!

Я смутился, но сразу же вывернулся:

— Я читал без увеличительного стекла, мог и ошибиться, а ты с линзой и то прочитал неверно! Сам ты одноглазый!

— Ладно, ребята, не ссорьтесь! — Василий Петрович положил нам руки на плечи. — Не это главное. Главное — что вы молодцы. Правильно себя вели.

— Спасибо, ребята! — сказал секретарь райкома и пожал нам всем руки. — Молодцы!

— Только потом пусть нам расскажут про эту экспедицию, как всё было. Ладно? — попросил Петька. — Нам же интересно! И откуда записка во фляжке взялась!

— Обязательно расскажут. А сейчас я вас отправлю в лагерь на машине… — И секретарь снял трубку телефона.

На этом, собственно говоря, наш поход и закончился. На «Победе» мы быстро добрались до лагеря. Все уже спали. Юрий Петрович и Толя остались в деревне вместе с ребятами. Они пришли только на другой день.




ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА

На следующий день мы проснулись героями — все только о нас и говорили. Ещё до завтрака ребята окружили нас и стали расспрашивать.

О приключениях рассказывал Митяй, мы с Петькой отмалчивались. А Митяй такие подробности напридумывал, что девчонки только ахали от страха. По его рассказу получалось, что если бы не мы, так эти важные документы никто бы не нашёл, и что мы задержали двух неизвестных, проникших в пещеру, скорее всего шпионов, охотившихся за документами.

Мы с Петькой с удивлением смотрели на Митяя, а тот размахивал руками, делал большие глаза и то кричал, то говорил шёпотом.

— Вот сюда меня укусила змея! — Митяй вытянул вверх указательный палец. — Вот и рана! Я был на грани смерти!

Все так и уставились на этот палец, многие даже с места привстали, а девчонки опять заохали.

— На грани смерти! — не выдержал Петька. — Палец-то хоть вымой! Пойдём! — Он толкнул меня локтем в бок, и мы ушли.

— Показывает им свой грязный палец, а они и уши развесили, — сердился Петька. — Не думал, что он такой брехун!

— Ребята! Куда вы! Постойте! — услыхали мы и обернулись.

Это Митяй догонял нас.

— Как тебе не стыдно! — сразу напустился на него Петька. — Ведь знаешь прекрасно, что и без нас бы документы нашли, что никаких неизвестных не было… Зачем врёшь?!

— А может, это всё-таки шпион был, — смутившись, сказал Митяй. — Эх, если бы…

Мы с Петькой переглянулись.

— Конечно, лучше если бы шпион… — нерешительно сказал и Петька. — Но ведь нет! И придумывать нечего!

— Жаль, что не шпион, обидно! — поддержал я. — Но ничего не поделаешь!

Мы замолчали.

— Теперь вам велосипеды обязательно подарят. Дадите покататься? — подошёл к нам толстый Вовка.

— Их из лагеря выгонят за побег! — крикнула ехидная Светка.

Митяй только молча погрозил ей кулаком. Эта Светка попала в самое больное место — герои героями, а за самовольную отлучку из лагеря по головке не погладят. Могут и выгнать. Очень даже просто!

А вечером в лагерь приехал Василий Петрович, тот самый геолог, которого мы приняли за шпиона.

Ребята сразу окружили его.

— Правда, что они документы важные нашли? Как это было?

— Правда, что двух шпионов поймали?

— А пещера правда была или Митяй наврал про неё? — так и сыпались на него вопросы. Василий Петрович даже обе руки поднял.

— Ну, пропали мы, — шепнул я Петьке. — Сейчас все узнают, что Митяй всё врал! Так и будут нас звать брехунами!

Петька только вздохнул в ответ. Смотрим, и Митяй тоже как-то в сторону отодвигается, словно сбежать хочет. Вид у него бледный, на Василия Петровича не смотрит.

Но всё обошлось благополучно. Василий Петрович рассказал о работе геологов, очень хвалил нас. Говорил, что мы и смелые, и умные, и особенно хвалил за то, что документы ему сразу не отдали.

— Молодцы, ребята! — говорил он. — Проявили бдительность. А ведь они могли встретиться с настоящими шпионами и диверсантами, у которых могли оказаться любые удостоверения и командировки. Другие на их месте, может быть, и отдали бы документы. А они молодцы! Всегда так поступайте. Раз уверены в своей правоте — держитесь до конца.

Такая похвала дороже всяких велосипедов!

— А как же записка во фляжке оказалась? — спросил воспрянувший духом Митяй.

— Очень просто, — рассмеялся Василий Петрович. — Я вчера звонил в Москву Григорову, начальнику той экспедиции, и он всё объяснил.

Однажды пошёл сильный дождь, и Григоров, чтобы сохранить только что сделанный чертёж местности, спрятал его в пустую фляжку. А потом фляжку эту случайно уронил в реку. На чертеже Григоров записал для себя, что ему надо сделать. В том числе — спрятать черновики всех документов в надёжном месте — под большим камнем в пещере, чтобы не таскать с собой в дальний путь лишнюю тяжесть. Геологи рассчитывали на обратном пути зайти в пещеру и забрать их, но не смогли: они возвращались другой дорогой. И бумаги пролежали целый год.

— А слова «грозит гибель?» — спросил Петька. — Они откуда в записке?

— У геологов с собой были галеты, сахар и другие размокающие продукты, — улыбнулся Василий Петрович. — Им грозила гибель от воды — то лето было очень дождливое. Вот Григоров и написал себе задание — так их упаковать, чтобы сохранились…

Долго ещё в этот вечер Василий Петрович рассказывал нам об увлекательной профессии геолога.

А когда он уехал, нас никто уже больше ни о чём не расспрашивал, словно мы никуда из лагеря и не выходили и ни в какой пещере не были.

Только одна ехидная Светка сказала громко, ни к кому не обращаясь:

— Бывают же настоящие люди, не то что трепачи некоторые!

Но мы и виду не показали, что слышали.

Смена кончается. Скоро мы будем в городе и Петька-профессор даст нам книжку «Занимательная зоология». А как только мы начнём учиться в шестом классе — сразу же запишемся в зоологический кружок. Так нам понравились Петькины рассказы.

С Петькой-профессором мы теперь друзья. Он здорово хороший парень. И знает больше, чем иной восьмиклассник.

Ну, в заключение остаётся добавить, что на совете лагеря нас за самовольный побег всё-таки обсуждали. Но ругали не сильно. Так, для виду больше….