Тычковка, Сараи, Потаскуй… Из истории тюменских окраин XIX – начала XX вв.
С. Н. Кубочкин
ДЕЛО О ТЮМЕНСКОМ «НЕБОСКРЕБЕ». ИЗ ЖИЗНИ ЧАСТНОГО ПОВЕРЕННОГО[294]
Краеведу толчком для поиска может послужить старая фотография, рассказ очевидца интересного события, заметка в газете. В данном случае исходной точкой стала видовая открытка Тюмени начала XX века.
Так вот, на открытке с видом на Затюменский мост неожиданно для себя обнаружил здание, присутствие которого в этом кадре вызвало удивление – оно было совершенно незнакомо ни по старым фотографиям, ни по открыткам. Для того чтобы выяснить, что это за здание, кто его построил и вообще взглянуть на его изображение, пришлось обратиться в Государственный архив Тюменской области, архив ФСБ, к старожилам города. Большую помощь в поиске материалов оказал заместитель начальника регионального Управления ФСБ по Тюменской области А.А. Петрушин.
В Тюмени в самом начале улицы Ленина (бывшая Спасская) стоит двухэтажный кирпичный дом, до революции принадлежавший тюменскому купцу Василию Андреевичу Копылову. Дом сейчас представляет только небольшую часть когда-то обширной купеческой усадьбы, в глубине которой, на самом берегу оврага (по-тюменски – лога), в 1903 году был построен высотный доходный дом. Это трехэтажное здание с мезонином, т.е. фактически четырехэтажное, являлось самым высоким жилым домом в Тюмени в начале XX века. Однако оно имело одну слабую сторону – стояло на самом берегу оврага. История строительства этого «небоскреба» оказалась непростой, а жизнь его – недолгой.
В 1904 году в Тюмени разразился скандал, в который оказались втянутыми городские власти, с одной стороны, и тюменский купец В.А. Копылов – с другой. Дело тянулось больше двух лет и дошло даже до тобольского губернатора.
А началось все с заявления купца Копылова, поступившего в декабре 1903 года в Тюменскую городскую управу, с просьбой разрешить строительство дома на принадлежащем ему участке земли. Заявления, каких было немало – любое строительство в городе, даже хозяйственных построек на внутреннем дворе, осуществлялось только после рассмотрения и утверждения городской управой.
Управа для обследования направила на предполагаемое место строительства городского архитектора, который обнаружил здание уже практически построенным. Архитектор нашел, что для освидетельствования необходимо пригласить экспертов, т.е. техников с высшим образованием, и сделать это лучше весной, для более точного обследования кладки здания и грунта земли, так как на дворе стоял декабрь.
24 июня 1904 года здание обследовали инженеры Н.Н. Сухих и Г.И. Горбунов в присутствии члена городской управы Овсянникова, полицейского надзирателя и исполняющего должность городского архитектора Чакина. Эксперты, «принимая во внимание близость здания к обрыву, состояние профиля оврага по глазомеру, возможность неравномерной осадки здания, сдвига бровки откоса по направлению к оврагу, а также недостаточное количество связей в здании, не особенно тщательную кладку... решили признать означенный 4-х этажный с подвальным этажом дом (всего 5 этажей) недостаточно надежным как жилое помещение».
Инженеры запросили за проделанную работу по 25 рублей на человека. Управа, сославшись на отсутствие денег, предложила купцу Копылову оплатить расходы на обследование его дома. Купец расходы оплатил, но окончательное заключение сделано не было, эксперты сослались на необходимость более тщательного исследования состояния грунта и профиля откоса.
На своем заседании 7 сентября 1904 года городская управа опять обсуждала вопрос о постройке купцом Копыловым 4-этажного с подвальным этажом здания. Констатировалось, что в течение всего лета 1903 года купец Копылов производил постройку этого здания. 1 июля управа предложила Копылову представить три поперечных профиля оврага, а также план, фасад и разрез дома, однако это требование выполнено не было. Управа с горечью констатировала, что «...между тем достройка дома... продолжается и, несомненно, к зиме дом будет занят для жилья».
Между тем, ссылаясь на мнение инженеров, что для окончательного заключения необходимы подробные исследования, управа обратилась в Тобольск к губернскому инженеру и губернскому архитектору с предложением командировать губернского механика для обследования построенного Копыловым здания.
В ноябре 1904 года в Тюменскую городскую управу пришло письмо из Тобольского губернского управления по делопроизводству строительного отделения, в котором сообщалось, что осмотр здания они считают возможным провести не ранее весны 1905 года. А еще было предложено фактически возбудить дело против Копылова на том основании, что была нарушена 185 статья Строительного устава, т.е. строительство велось без надлежащего решения городской управы.
Управа, обиженная неуважением к ней, 4 января 1905 года направила к мировому судье 3-го участка Тюменского уезда дело «о привлечении тюменского купца Василия Андреевича Копылова к ответственности за постройку с нарушением правил каменного 5-ти этажного дома».
Мировой судья на основании ст. 63 Уголовного судопроизводства слушание дела по обвинению Копылова назначил на 27 апреля с тем, чтобы 25 апреля дом, построенный Копыловым, был осмотрен экспертами.
Приговор, вынесенный мировым судьей 27 апреля 1905 года, гласил: «Тюменского купца Василия Андреевича Копылова, признавая виновным в постройке без надлежащего разрешения 5-ти этажного дома во дворе по Гостинодворной площади в течение 1903 г. ...подвергнуть его денежному взысканию в размере 100 рублей, но в силу 1 п. Всемилостивейшего Манифеста от 11 августа н.г., от наказания освободить, дом же выстроенный с нарушением Устава строительного снести, как угрожающий общественной безопасности».
Копылов с таким приговором не согласился и обратился к частному поверенному Николаю Ивановичу Беседных. 23 августа 1905 г. мировой судья известил управу, что поверенный купца В.А. Копылова Н.И. Беседных в судебном заседании по делу по обвинению его доверителя в нарушении Строительного устава ходатайствовал о снятии дела впредь до оценки 5-этажного здания «на предмет установления подсудности дела». Ходатайство было удовлетворено.
По оценке городской управы «каменный 3-этажный с мезонином дом, покрытый железом, окрашенным зеленой краской ...оценен в 15000 рублей», а значит, дело выходило из компетенции мирового судьи.
30 января 1906 г. состоялось еще одно судебное заседание, по итогам которого был вынесен приговор: «Тюменского купца Василия Андреевича Копылова, признавая виновным в постройке 5-ти этажного дома без разрешения и подвергнуть его денежному взысканию в размере 100 рублей, но в силу 1 п. Всемилостивейшего Манифеста от присужденного взыскания освободить, обязав его в 6-ти месячный срок перестроить дом согласно требованиям Строительного устава и в случае, если осмотром будет установлено, что дом будет угрожать общественной безопасности, то снести его».
В установленный срок дом был перестроен.
Точку в этой истории поставило письмо тобольского губернатора Гондатти, поступившее в Тюменскую городскую управу в октябре 1906 года.
Ссылаясь на мнение инженеров Ступалова и Циндзевицкого, губернатор признавал дом безопасным для обитания.
Дело, казавшееся сначала безнадежным, было выиграно. Копылов добился своего, дом остался стоять и даже попал в кадр фотографа, а затем и на видовую открытку г. Тюмени начала XX века.
...Василий Андреевич Копылов умер в Тюмени от сыпного тифа в 1921 г. Дом пережил его ненамного – овраг сделал свое дело, и сегодня увидеть это здание крупным планом можно только на иллюстрации.
Но в этой истории был еще один герой, благодаря которому дело о тюменском «небоскребе» было выиграно. Это частный поверенный Николай Иванович Беседных. Блестящий адвокат, почти пятьдесят лет имевший юридическую практику в Тюмени, впоследствии занялся политической деятельностью. Это был человек с сильным характером и с серьезными политическими амбициями, сто лет назад в Тюмени он был известен всем.
Николай Иванович родился в Тюмени 1 мая 1860 года в семье казака. Вот что он писал о своих родителях в мемуарах «Мое происхождение, автобиография, воспоминание и исповедь» (1929 г.):
«Мой отец Иван Андреевич Беседных родился в городе Березове в конце 1832 года. Когда отец достиг школьного возраста, он был отдан в уездное училище. Что касается его школьной учебы, то я слышал от отца только воспоминания об уроках закона божьего, в которых кроме священника часто активно участвовал смотритель училища Абрамов...
Родители мои имели пять сыновей и пять дочерей. Имена детей в порядке их рождения, следующие: Алексей и Андрей – оба родившиеся в Березове, Димитрий, родившийся, кажется, в Тобольске, Николай (я), Дарья, Евдокия, Анфиса, Мария, Григорий и Василиса, – последние семь детей родились в Тюмени».
Иван Андреевич Беседных в 1848 году вступил казаком в Тобольский казачий полк, а в 1859 году был определен ротным писарем. После двадцатилетней казачьей службы в 1867 году он вышел в отставку в чине старшего урядника. Жизнь на вольных хлебах была не из легких, и только случайные частные письменные работы поддерживали существование семьи. Н.И. Беседных вспоминал: «После увольнения отца с казачьей службы, он был принят по вольному найму на работу в канцелярию уездного полицейского управления за месячное жалованье 18 рублей. Этого жалованья не хватало для существования семьи, поэтому отец одевался очень плохо. Его одежды бросались в глаза своими дырами, заплатами и нищетой.
Несмотря на это, отец старался воспитать детей грамотными и из всех сил старался, чтобы, по крайней мере, сыновья могли закончить курс уездного училища. Днем он работал в управлении, а ночью он сам чинил нашу плохую обувь (зимой валенки), чтобы мы, его сыновья, на следующее утро могли идти в школу. Это случалось часто, так как починенная обувь после 2-3 дней снова зияла дырами».
Дети росли, потребности семьи также увеличивались, жалованья писаря на все не хватало. Поиски более доходного места в Тюмени не увенчались успехом, поэтому в 1871 году семья Беседных переехала в Курган. Но и на новом месте удавалось лишь сводить концы с концами. Решили опять вернуться в Тюмень. Однако пришлось задержаться, пока сын Николай не закончил Курганское уездное училище. После возвращения в Тюмень Иван Андреевич получил должность регистратора в городской управе с месячным жалованьем 25 рублей, через непродолжительное время появилась вакансия на должность делопроизводителя в том же учреждении с месячным жалованьем 50 рублей.
В январе 1877 года И.А. Беседных был избран в гласные Тюменской городской Думы, но «за излишком таковых оставался кандидатом на это звание до 14 марта 1880 г.».
Иван Андреевич был набожным человеком и «к членам семьи он относился слишком сурово до жестокости. Он применял телесные наказания к детям, бил мать, когда она пыталась защищать виноватого». Воспитание детей было направлено к слепому повиновению отцу. Для достижения этого он каждый праздничный день сопровождал сыновей в церковь и там строго наблюдал, чтобы они стояли спокойно, крестились и кланялись. Дома по утрам и вечерам заставлял детей по очереди читать молитвы, стоя на коленях. Всякие развлечения: музыка, танцы, пение и т.п. – не позволялись, так как это, по его убеждению, было грехом.
Стараясь сделать сыновей грамотными, он в то же время считал, что полное образование вредит благочестию, так как образованные люди часто отрицают бога и делаются нигилистами. Однако он, хотя и безуспешно, хлопотал об определении сына Николая в Тобольскую гимназию на стипендию генерала Гасфорда, которая была установлена для одного из мещанских детей города Тюмени.
Но отцовская строгость, граничащая с деспотизмом, не помешала, а может быть, и наоборот, способствовала тому, что Николай Иванович в молодости увлекся политикой. Позже он вспоминал: «В 1881 году, будучи еще молодым человеком, я в Тюмени познакомился с политическим ссыльным поляком по фамилии Кох Франц Францевич, через последнего я стал получать прокламации политорганизации «Земля и Воля», а также «Народная Воля». Суть этих листовок сводилась к воззванию населения России на свержение русской монархии. С помощью прокламаций «Земля и Воля» в марте месяце 1881 года в г. Тюмени образовался политический кружок из 7-и человек, в состав которого вошли: я – Беседных Н.И., Акберин Тарас Клементьевич, Палопеженцев Николай Иванович, Наумов Антон Иванович и др., фамилии которых не помню, организатором и руководителем кружка являлся аптекарь Трескин, который в то же время учил нас методам конспиративнойпереписки с помощью употребления вместо чернил раствора цианистого калия, который на бумаге бесцветен, а проявление написанного производить с помощью раствора полухлористого железа. Социальный состав нашего кружка был исключительно из представителей мелкой буржуазии и интеллигенции.
В 1882 году я был призван на военную службу и назначен писарем к воинскому начальнику г. Тобольска, при отъезде из Тюмени Трескин снабдил меня флаконом раствора полухлористого железа на предмет проявления могущих поступать от членов кружка конспиративных писем, в дороге этот флакон у меня в кармане лопнул, и я, получив сильные ожоги, был направлен в лазарет, а по выздоровлению в г. Ош Ферганской области, в воинскую часть писарем.
К моменту моего призыва в армию наш кружок вполне оформился, присвоил себе название «Сибирского демократического кружка» и ставил перед собою задачу борьбы с русской монархией, но при возвращении со службы в 1885 году я узнал, что кружок оказался нежизненным и механически развалился».
В числе реформ, ознаменовавших собою царствование Александра II, одно из первенствующих мест принадлежит судебной реформе. Она имела сильное и непосредственное влияние на весь строй государственной и общественной жизни. Изменилось отношение общества к суду и законодательству. Решение того или иного спорного вопроса зависело теперь не от должностного лица, а от толкования закона посредством публичной судебной процедуры. Судебные процессы становились гласными, публичными и состязательными – залы судебных заседаний открывались для всех желающих. Вводился институт адвокатов – представителей и защитников сторон на судебных процессах. Быстро стало увеличиваться количество юристов, обслуживающих возраставшие правовые потребности общества. Статус юриста повысился, адвокатские и нотариальные конторы постепенно сделались неотъемлемой частью российского городского уклада.
Николай Иванович самостоятельно стал изучать юриспруденцию, составлял документы для судов. В 1889 году он был избран гласным в Тюменскую городскую Думу, по его же словам «в силу своей популярности по защите политических интересов мелкой буржуазии». Интересный факт: в выборной кампании 1889 года в гласные городской Думы были избраны все выставившие свои кандидатуры мужчины из семьи Беседных: отец Иван Андреевич и два его сына – Андрей и Николай.
27 ноября 1897 года Николай Иванович выдержал экзамен при Тобольском окружном суде на звание частного поверенного. К началу XX века это был уже состоятельный адвокат, с богатым опытом, обширными связями по всей Тобольской губернии. Его личное состояние, по оценке самого Николая Ивановича, измерялось полумиллионом рублей. Гораздо позже, когда его спросили, «каким образом он нажил свой капитал», адвокат ответил, что «имел большие связи с видными лицами и что за одно дело сразу получил 75000 рублей».
В 1904 году Николай Иванович выиграл дело по обвинению его в клевете со стороны городского головы Андрея Ивановича Текутьева. Свидетелями по этому делу выступали члены городской управы, редактор «Сибирской торговой газеты» А. Крылов и служащие Текутьева.
Николай Иванович Беседных, приобретая вес и уважение среди тюменских жителей, не забыл идеалов молодости и вновь проявил интерес к политике. Много позже он так расскажет об этом: «Наиболее активная моя политическая деятельность началась в конце 1905 года, т.е. перед выборами кандидатов в члены I Государственной Думы, накануне предстоящего губернского выборного собрания, я среди населения повел самую активную агитацию за то, чтобы в члены Государственной Думы выбирали людей прогрессивных, с оппозиционным настроением против русской монархии. При выдвижении выборщиков на губернском выборном собрании первая кандидатура была выставлена моя, как представителя мелкой буржуазии и сторонника кадетской партии, второй кандидатурой от партии социал-демократов был выставлен брат купца Колокольников, который и прошел в выборщики на губернское выборное собрание, а затем и в члены Государственной Думы».
Газеты того времени несколько иначе осветили это событие: на предвыборном собрании выборщиков «в числе собравшихся преобладали выборщики-чиновники и представители купечества. После открытия собрания Н.И. Беседных изложил программу конституционно-демократической партии (партия народной свободы) и рекомендовал выборщикам присоединиться к ней. Представители торгово-промышленной партии заявляют, что в выборщики ими намечены А.И. Текутьев и Ф.Ф. Колмогоров. Партия народной свободы не может наметить никого. Встает Н.И. Беседных и ставит свою кандидатуру в выборщики. Многие находят, что личное предложение себя в выборщики не совсем удобно, а было бы лучше, если бы собрание само наметило кандидатов».
В 1906 году в Государственную Думу прошел Степан Иванович Колокольников, но это не остудило политический пыл Беседных. Николай Иванович еще покажет свой характер несколько позже: при выборах в очередную Государственную Думу.
В период между февралем и октябрем 1917 года Николай Иванович был председателем исполнительного комитета Временного правительства г. Тюмени, заняв этот пост после ухода Колокольникова. Но, так. же, как и Степан Иванович, он не сработался с Советом крестьянских и солдатских депутатов и вынужден был уйти с этого поста. Функции исполкома взяла на себя городская Дума.
В сентябре 1917 года были проведены выборы в городскую Думу, новый состав которой был преимущественно из эсеров и меньшевиков, от партии кадетов было только два человека: Н.И. Беседных и А.К. Захарченко, но, не имея возможности отстаивать интересы своей партии вдвоем, они сложили с себя полномочия гласных в ноябре 1917 года.
После свержения Временного правительства и полного перехода власти к Советам в Тюмени был организован Революционный комитет, который арестовал, а затем выслал в Вологду всех членов городской Думы.
Летом 1918 года вспыхнул чехословацкий мятеж, и в Тюмень пришло телеграфное сообщение об аресте в Тобольске семьи председателя Ревкома Немцова. В ответ на это Тюменский ревком арестовал и заключил в тюрьму заложников из числа видных людей Тюмени – купцов и бывших чиновников. В число заложников попали Плотников и Жернаков, Колокольников и Собенников, Дементьев и Селянкин, Брандт и Ядрышников, Шайчик и Сергеев, Нарбутовских и Оверштейн – всего пятьдесят человек. Попал в тюрьму и Николай Иванович Беседных. И хотя оказалось, что сообщение об аресте семьи Немцова было ошибочным, заложники продолжали оставаться в тюрьме. Большевики заставляли бывшего председателя Временного правительства Тюмени публично подметать улицы. Н.И. Беседных считал это для себя оскорбительным. Обида осталась на долгие годы, о ней он вспомнил даже в 1938 году, на допросе у следователя НКВД...
Но это будет через 20 лет, а из тюрьмы Николая Ивановича освободили солдаты чехословацкого корпуса, вошедшие в Тюмень в июле 1918 года. Первый раз он оказался в заложниках весной 1918 года, когда отряд комиссара Запкуса терроризировал Тюмень.
При отступлении колчаковских войск в августе 1919 года из Тюмени ушел с ними и Беседных. Отступал до Семипалатинска, дальше не пошел, решил остаться, там и прожил до мая 1921 года. В мае переехал в г. Омск, где жила сестра Дарья Ивановна, но тянуло домой.
В ноябре 1921 года Николай Иванович Беседных с семьей вернулся в Тюмень. В 1922 году он устроился работать секретарем в Тюменский коммунхоз, но зарплаты не хватало, и Николай Иванович решил вернуться к своей прежней профессии частного поверенного. Позже, ознакомившись с работой Тюменского губернского суда, стал выступать на судебных процессах в качестве защитника.
До своего третьего ареста в феврале 1938 года работал юрисконсультом, хотя ему было уже 77 лет. Несмотря на преклонный возраст, Николай Иванович был обвинен в контрреволюционной деятельности, в вину ему было также поставлено участие в банкете, который был устроен в здании Думы в честь высокопоставленных представителей колчаковских войск в 1918 году.
Расстреляли Николая Ивановича 27 июня 1938 года в Тюмени.
* * *
Вот что помогла узнать почтовая открытка, а сколько еще удивительных историй скрывается за старыми фотографиями в семейных альбомах.
С. Н. Кубочкин
ДЕЛО О ТЮМЕНСКОМ «НЕБОСКРЕБЕ». ИЗ ЖИЗНИ ЧАСТНОГО ПОВЕРЕННОГО[294]
Краеведу толчком для поиска может послужить старая фотография, рассказ очевидца интересного события, заметка в газете. В данном случае исходной точкой стала видовая открытка Тюмени начала XX века.
Так вот, на открытке с видом на Затюменский мост неожиданно для себя обнаружил здание, присутствие которого в этом кадре вызвало удивление – оно было совершенно незнакомо ни по старым фотографиям, ни по открыткам. Для того чтобы выяснить, что это за здание, кто его построил и вообще взглянуть на его изображение, пришлось обратиться в Государственный архив Тюменской области, архив ФСБ, к старожилам города. Большую помощь в поиске материалов оказал заместитель начальника регионального Управления ФСБ по Тюменской области А.А. Петрушин.
В Тюмени в самом начале улицы Ленина (бывшая Спасская) стоит двухэтажный кирпичный дом, до революции принадлежавший тюменскому купцу Василию Андреевичу Копылову. Дом сейчас представляет только небольшую часть когда-то обширной купеческой усадьбы, в глубине которой, на самом берегу оврага (по-тюменски – лога), в 1903 году был построен высотный доходный дом. Это трехэтажное здание с мезонином, т.е. фактически четырехэтажное, являлось самым высоким жилым домом в Тюмени в начале XX века. Однако оно имело одну слабую сторону – стояло на самом берегу оврага. История строительства этого «небоскреба» оказалась непростой, а жизнь его – недолгой.
В 1904 году в Тюмени разразился скандал, в который оказались втянутыми городские власти, с одной стороны, и тюменский купец В.А. Копылов – с другой. Дело тянулось больше двух лет и дошло даже до тобольского губернатора.
А началось все с заявления купца Копылова, поступившего в декабре 1903 года в Тюменскую городскую управу, с просьбой разрешить строительство дома на принадлежащем ему участке земли. Заявления, каких было немало – любое строительство в городе, даже хозяйственных построек на внутреннем дворе, осуществлялось только после рассмотрения и утверждения городской управой.
Управа для обследования направила на предполагаемое место строительства городского архитектора, который обнаружил здание уже практически построенным. Архитектор нашел, что для освидетельствования необходимо пригласить экспертов, т.е. техников с высшим образованием, и сделать это лучше весной, для более точного обследования кладки здания и грунта земли, так как на дворе стоял декабрь.
24 июня 1904 года здание обследовали инженеры Н.Н. Сухих и Г.И. Горбунов в присутствии члена городской управы Овсянникова, полицейского надзирателя и исполняющего должность городского архитектора Чакина. Эксперты, «принимая во внимание близость здания к обрыву, состояние профиля оврага по глазомеру, возможность неравномерной осадки здания, сдвига бровки откоса по направлению к оврагу, а также недостаточное количество связей в здании, не особенно тщательную кладку... решили признать означенный 4-х этажный с подвальным этажом дом (всего 5 этажей) недостаточно надежным как жилое помещение».
Инженеры запросили за проделанную работу по 25 рублей на человека. Управа, сославшись на отсутствие денег, предложила купцу Копылову оплатить расходы на обследование его дома. Купец расходы оплатил, но окончательное заключение сделано не было, эксперты сослались на необходимость более тщательного исследования состояния грунта и профиля откоса.
На своем заседании 7 сентября 1904 года городская управа опять обсуждала вопрос о постройке купцом Копыловым 4-этажного с подвальным этажом здания. Констатировалось, что в течение всего лета 1903 года купец Копылов производил постройку этого здания. 1 июля управа предложила Копылову представить три поперечных профиля оврага, а также план, фасад и разрез дома, однако это требование выполнено не было. Управа с горечью констатировала, что «...между тем достройка дома... продолжается и, несомненно, к зиме дом будет занят для жилья».
Между тем, ссылаясь на мнение инженеров, что для окончательного заключения необходимы подробные исследования, управа обратилась в Тобольск к губернскому инженеру и губернскому архитектору с предложением командировать губернского механика для обследования построенного Копыловым здания.
В ноябре 1904 года в Тюменскую городскую управу пришло письмо из Тобольского губернского управления по делопроизводству строительного отделения, в котором сообщалось, что осмотр здания они считают возможным провести не ранее весны 1905 года. А еще было предложено фактически возбудить дело против Копылова на том основании, что была нарушена 185 статья Строительного устава, т.е. строительство велось без надлежащего решения городской управы.
Управа, обиженная неуважением к ней, 4 января 1905 года направила к мировому судье 3-го участка Тюменского уезда дело «о привлечении тюменского купца Василия Андреевича Копылова к ответственности за постройку с нарушением правил каменного 5-ти этажного дома».
Мировой судья на основании ст. 63 Уголовного судопроизводства слушание дела по обвинению Копылова назначил на 27 апреля с тем, чтобы 25 апреля дом, построенный Копыловым, был осмотрен экспертами.
Приговор, вынесенный мировым судьей 27 апреля 1905 года, гласил: «Тюменского купца Василия Андреевича Копылова, признавая виновным в постройке без надлежащего разрешения 5-ти этажного дома во дворе по Гостинодворной площади в течение 1903 г. ...подвергнуть его денежному взысканию в размере 100 рублей, но в силу 1 п. Всемилостивейшего Манифеста от 11 августа н.г., от наказания освободить, дом же выстроенный с нарушением Устава строительного снести, как угрожающий общественной безопасности».
Копылов с таким приговором не согласился и обратился к частному поверенному Николаю Ивановичу Беседных. 23 августа 1905 г. мировой судья известил управу, что поверенный купца В.А. Копылова Н.И. Беседных в судебном заседании по делу по обвинению его доверителя в нарушении Строительного устава ходатайствовал о снятии дела впредь до оценки 5-этажного здания «на предмет установления подсудности дела». Ходатайство было удовлетворено.
По оценке городской управы «каменный 3-этажный с мезонином дом, покрытый железом, окрашенным зеленой краской ...оценен в 15000 рублей», а значит, дело выходило из компетенции мирового судьи.
30 января 1906 г. состоялось еще одно судебное заседание, по итогам которого был вынесен приговор: «Тюменского купца Василия Андреевича Копылова, признавая виновным в постройке 5-ти этажного дома без разрешения и подвергнуть его денежному взысканию в размере 100 рублей, но в силу 1 п. Всемилостивейшего Манифеста от присужденного взыскания освободить, обязав его в 6-ти месячный срок перестроить дом согласно требованиям Строительного устава и в случае, если осмотром будет установлено, что дом будет угрожать общественной безопасности, то снести его».
В установленный срок дом был перестроен.
Точку в этой истории поставило письмо тобольского губернатора Гондатти, поступившее в Тюменскую городскую управу в октябре 1906 года.
Ссылаясь на мнение инженеров Ступалова и Циндзевицкого, губернатор признавал дом безопасным для обитания.
Дело, казавшееся сначала безнадежным, было выиграно. Копылов добился своего, дом остался стоять и даже попал в кадр фотографа, а затем и на видовую открытку г. Тюмени начала XX века.
...Василий Андреевич Копылов умер в Тюмени от сыпного тифа в 1921 г. Дом пережил его ненамного – овраг сделал свое дело, и сегодня увидеть это здание крупным планом можно только на иллюстрации.
Но в этой истории был еще один герой, благодаря которому дело о тюменском «небоскребе» было выиграно. Это частный поверенный Николай Иванович Беседных. Блестящий адвокат, почти пятьдесят лет имевший юридическую практику в Тюмени, впоследствии занялся политической деятельностью. Это был человек с сильным характером и с серьезными политическими амбициями, сто лет назад в Тюмени он был известен всем.
Николай Иванович родился в Тюмени 1 мая 1860 года в семье казака. Вот что он писал о своих родителях в мемуарах «Мое происхождение, автобиография, воспоминание и исповедь» (1929 г.):
«Мой отец Иван Андреевич Беседных родился в городе Березове в конце 1832 года. Когда отец достиг школьного возраста, он был отдан в уездное училище. Что касается его школьной учебы, то я слышал от отца только воспоминания об уроках закона божьего, в которых кроме священника часто активно участвовал смотритель училища Абрамов...
Родители мои имели пять сыновей и пять дочерей. Имена детей в порядке их рождения, следующие: Алексей и Андрей – оба родившиеся в Березове, Димитрий, родившийся, кажется, в Тобольске, Николай (я), Дарья, Евдокия, Анфиса, Мария, Григорий и Василиса, – последние семь детей родились в Тюмени».
Иван Андреевич Беседных в 1848 году вступил казаком в Тобольский казачий полк, а в 1859 году был определен ротным писарем. После двадцатилетней казачьей службы в 1867 году он вышел в отставку в чине старшего урядника. Жизнь на вольных хлебах была не из легких, и только случайные частные письменные работы поддерживали существование семьи. Н.И. Беседных вспоминал: «После увольнения отца с казачьей службы, он был принят по вольному найму на работу в канцелярию уездного полицейского управления за месячное жалованье 18 рублей. Этого жалованья не хватало для существования семьи, поэтому отец одевался очень плохо. Его одежды бросались в глаза своими дырами, заплатами и нищетой.
Несмотря на это, отец старался воспитать детей грамотными и из всех сил старался, чтобы, по крайней мере, сыновья могли закончить курс уездного училища. Днем он работал в управлении, а ночью он сам чинил нашу плохую обувь (зимой валенки), чтобы мы, его сыновья, на следующее утро могли идти в школу. Это случалось часто, так как починенная обувь после 2-3 дней снова зияла дырами».
Дети росли, потребности семьи также увеличивались, жалованья писаря на все не хватало. Поиски более доходного места в Тюмени не увенчались успехом, поэтому в 1871 году семья Беседных переехала в Курган. Но и на новом месте удавалось лишь сводить концы с концами. Решили опять вернуться в Тюмень. Однако пришлось задержаться, пока сын Николай не закончил Курганское уездное училище. После возвращения в Тюмень Иван Андреевич получил должность регистратора в городской управе с месячным жалованьем 25 рублей, через непродолжительное время появилась вакансия на должность делопроизводителя в том же учреждении с месячным жалованьем 50 рублей.
В январе 1877 года И.А. Беседных был избран в гласные Тюменской городской Думы, но «за излишком таковых оставался кандидатом на это звание до 14 марта 1880 г.».
Иван Андреевич был набожным человеком и «к членам семьи он относился слишком сурово до жестокости. Он применял телесные наказания к детям, бил мать, когда она пыталась защищать виноватого». Воспитание детей было направлено к слепому повиновению отцу. Для достижения этого он каждый праздничный день сопровождал сыновей в церковь и там строго наблюдал, чтобы они стояли спокойно, крестились и кланялись. Дома по утрам и вечерам заставлял детей по очереди читать молитвы, стоя на коленях. Всякие развлечения: музыка, танцы, пение и т.п. – не позволялись, так как это, по его убеждению, было грехом.
Стараясь сделать сыновей грамотными, он в то же время считал, что полное образование вредит благочестию, так как образованные люди часто отрицают бога и делаются нигилистами. Однако он, хотя и безуспешно, хлопотал об определении сына Николая в Тобольскую гимназию на стипендию генерала Гасфорда, которая была установлена для одного из мещанских детей города Тюмени.
Но отцовская строгость, граничащая с деспотизмом, не помешала, а может быть, и наоборот, способствовала тому, что Николай Иванович в молодости увлекся политикой. Позже он вспоминал: «В 1881 году, будучи еще молодым человеком, я в Тюмени познакомился с политическим ссыльным поляком по фамилии Кох Франц Францевич, через последнего я стал получать прокламации политорганизации «Земля и Воля», а также «Народная Воля». Суть этих листовок сводилась к воззванию населения России на свержение русской монархии. С помощью прокламаций «Земля и Воля» в марте месяце 1881 года в г. Тюмени образовался политический кружок из 7-и человек, в состав которого вошли: я – Беседных Н.И., Акберин Тарас Клементьевич, Палопеженцев Николай Иванович, Наумов Антон Иванович и др., фамилии которых не помню, организатором и руководителем кружка являлся аптекарь Трескин, который в то же время учил нас методам конспиративнойпереписки с помощью употребления вместо чернил раствора цианистого калия, который на бумаге бесцветен, а проявление написанного производить с помощью раствора полухлористого железа. Социальный состав нашего кружка был исключительно из представителей мелкой буржуазии и интеллигенции.
В 1882 году я был призван на военную службу и назначен писарем к воинскому начальнику г. Тобольска, при отъезде из Тюмени Трескин снабдил меня флаконом раствора полухлористого железа на предмет проявления могущих поступать от членов кружка конспиративных писем, в дороге этот флакон у меня в кармане лопнул, и я, получив сильные ожоги, был направлен в лазарет, а по выздоровлению в г. Ош Ферганской области, в воинскую часть писарем.
К моменту моего призыва в армию наш кружок вполне оформился, присвоил себе название «Сибирского демократического кружка» и ставил перед собою задачу борьбы с русской монархией, но при возвращении со службы в 1885 году я узнал, что кружок оказался нежизненным и механически развалился».
В числе реформ, ознаменовавших собою царствование Александра II, одно из первенствующих мест принадлежит судебной реформе. Она имела сильное и непосредственное влияние на весь строй государственной и общественной жизни. Изменилось отношение общества к суду и законодательству. Решение того или иного спорного вопроса зависело теперь не от должностного лица, а от толкования закона посредством публичной судебной процедуры. Судебные процессы становились гласными, публичными и состязательными – залы судебных заседаний открывались для всех желающих. Вводился институт адвокатов – представителей и защитников сторон на судебных процессах. Быстро стало увеличиваться количество юристов, обслуживающих возраставшие правовые потребности общества. Статус юриста повысился, адвокатские и нотариальные конторы постепенно сделались неотъемлемой частью российского городского уклада.
Николай Иванович самостоятельно стал изучать юриспруденцию, составлял документы для судов. В 1889 году он был избран гласным в Тюменскую городскую Думу, по его же словам «в силу своей популярности по защите политических интересов мелкой буржуазии». Интересный факт: в выборной кампании 1889 года в гласные городской Думы были избраны все выставившие свои кандидатуры мужчины из семьи Беседных: отец Иван Андреевич и два его сына – Андрей и Николай.
27 ноября 1897 года Николай Иванович выдержал экзамен при Тобольском окружном суде на звание частного поверенного. К началу XX века это был уже состоятельный адвокат, с богатым опытом, обширными связями по всей Тобольской губернии. Его личное состояние, по оценке самого Николая Ивановича, измерялось полумиллионом рублей. Гораздо позже, когда его спросили, «каким образом он нажил свой капитал», адвокат ответил, что «имел большие связи с видными лицами и что за одно дело сразу получил 75000 рублей».
В 1904 году Николай Иванович выиграл дело по обвинению его в клевете со стороны городского головы Андрея Ивановича Текутьева. Свидетелями по этому делу выступали члены городской управы, редактор «Сибирской торговой газеты» А. Крылов и служащие Текутьева.
Николай Иванович Беседных, приобретая вес и уважение среди тюменских жителей, не забыл идеалов молодости и вновь проявил интерес к политике. Много позже он так расскажет об этом: «Наиболее активная моя политическая деятельность началась в конце 1905 года, т.е. перед выборами кандидатов в члены I Государственной Думы, накануне предстоящего губернского выборного собрания, я среди населения повел самую активную агитацию за то, чтобы в члены Государственной Думы выбирали людей прогрессивных, с оппозиционным настроением против русской монархии. При выдвижении выборщиков на губернском выборном собрании первая кандидатура была выставлена моя, как представителя мелкой буржуазии и сторонника кадетской партии, второй кандидатурой от партии социал-демократов был выставлен брат купца Колокольников, который и прошел в выборщики на губернское выборное собрание, а затем и в члены Государственной Думы».
Газеты того времени несколько иначе осветили это событие: на предвыборном собрании выборщиков «в числе собравшихся преобладали выборщики-чиновники и представители купечества. После открытия собрания Н.И. Беседных изложил программу конституционно-демократической партии (партия народной свободы) и рекомендовал выборщикам присоединиться к ней. Представители торгово-промышленной партии заявляют, что в выборщики ими намечены А.И. Текутьев и Ф.Ф. Колмогоров. Партия народной свободы не может наметить никого. Встает Н.И. Беседных и ставит свою кандидатуру в выборщики. Многие находят, что личное предложение себя в выборщики не совсем удобно, а было бы лучше, если бы собрание само наметило кандидатов».
В 1906 году в Государственную Думу прошел Степан Иванович Колокольников, но это не остудило политический пыл Беседных. Николай Иванович еще покажет свой характер несколько позже: при выборах в очередную Государственную Думу.
В период между февралем и октябрем 1917 года Николай Иванович был председателем исполнительного комитета Временного правительства г. Тюмени, заняв этот пост после ухода Колокольникова. Но, так. же, как и Степан Иванович, он не сработался с Советом крестьянских и солдатских депутатов и вынужден был уйти с этого поста. Функции исполкома взяла на себя городская Дума.
В сентябре 1917 года были проведены выборы в городскую Думу, новый состав которой был преимущественно из эсеров и меньшевиков, от партии кадетов было только два человека: Н.И. Беседных и А.К. Захарченко, но, не имея возможности отстаивать интересы своей партии вдвоем, они сложили с себя полномочия гласных в ноябре 1917 года.
После свержения Временного правительства и полного перехода власти к Советам в Тюмени был организован Революционный комитет, который арестовал, а затем выслал в Вологду всех членов городской Думы.
Летом 1918 года вспыхнул чехословацкий мятеж, и в Тюмень пришло телеграфное сообщение об аресте в Тобольске семьи председателя Ревкома Немцова. В ответ на это Тюменский ревком арестовал и заключил в тюрьму заложников из числа видных людей Тюмени – купцов и бывших чиновников. В число заложников попали Плотников и Жернаков, Колокольников и Собенников, Дементьев и Селянкин, Брандт и Ядрышников, Шайчик и Сергеев, Нарбутовских и Оверштейн – всего пятьдесят человек. Попал в тюрьму и Николай Иванович Беседных. И хотя оказалось, что сообщение об аресте семьи Немцова было ошибочным, заложники продолжали оставаться в тюрьме. Большевики заставляли бывшего председателя Временного правительства Тюмени публично подметать улицы. Н.И. Беседных считал это для себя оскорбительным. Обида осталась на долгие годы, о ней он вспомнил даже в 1938 году, на допросе у следователя НКВД...
Но это будет через 20 лет, а из тюрьмы Николая Ивановича освободили солдаты чехословацкого корпуса, вошедшие в Тюмень в июле 1918 года. Первый раз он оказался в заложниках весной 1918 года, когда отряд комиссара Запкуса терроризировал Тюмень.
При отступлении колчаковских войск в августе 1919 года из Тюмени ушел с ними и Беседных. Отступал до Семипалатинска, дальше не пошел, решил остаться, там и прожил до мая 1921 года. В мае переехал в г. Омск, где жила сестра Дарья Ивановна, но тянуло домой.
В ноябре 1921 года Николай Иванович Беседных с семьей вернулся в Тюмень. В 1922 году он устроился работать секретарем в Тюменский коммунхоз, но зарплаты не хватало, и Николай Иванович решил вернуться к своей прежней профессии частного поверенного. Позже, ознакомившись с работой Тюменского губернского суда, стал выступать на судебных процессах в качестве защитника.
До своего третьего ареста в феврале 1938 года работал юрисконсультом, хотя ему было уже 77 лет. Несмотря на преклонный возраст, Николай Иванович был обвинен в контрреволюционной деятельности, в вину ему было также поставлено участие в банкете, который был устроен в здании Думы в честь высокопоставленных представителей колчаковских войск в 1918 году.
Расстреляли Николая Ивановича 27 июня 1938 года в Тюмени.
* * *
Вот что помогла узнать почтовая открытка, а сколько еще удивительных историй скрывается за старыми фотографиями в семейных альбомах.