Тычковка, Сараи, Потаскуй… Из истории тюменских окраин XIX – начала XX вв.
С. Н. Кубочкин





ПЕРВАЯ ТЮМЕНСКАЯ ГАЗЕТА, ИЛИ ОДИН ГОД ИЗ ЖИЗНИ ГОРОДА


Самые ранние, дошедшие до нашего времени и датированные 1621 годом рукописные газеты «Вестовые письма», появившиеся при дворе русских царей, полностью состояли только из международных известий и предназначались для царя и немногих государственных деятелей.

Первая периодическая российская газета «Ведомости о военных и новых делах, достойных знания и памяти» стала издаваться в Москве с декабря 1702 года. Только с выпуском «Ведомостей» газеты стали органом общественного воздействия, или, говоря современным языком, средствами массовой информации.

Первоначально русская периодика принадлежала казне. История частной периодической печати в России началась в XVIII в. с издания ежемесячника «Трудолюбивая пчела» Сумарокова. Всего же в России в провинциальных городах за период до 1894 года было 83 частных периодических издания. И одно из них – тюменская газета «Сибирский листок объявлений».

«Мы настолько привыкли к газетам, что перестали воспринимать их как ежедневное чудо», – сказал когда-то Карел Чапек. Действительно, как к чуду можно относиться к «Сибирскому листку объявлений», первой частной и вообще первой газете, выходившей в Тюмени только в течение одного 1879 года. Издавал ее Константин Николаевич Высоцкий.

Газета была еженедельной и выходила по пятницам, была она небольшого формата на четырех страницах. К моменту ее выхода у Высоцкого был 10-летний опыт печатного дела, и, как констатировалось на выставке в Тюмени в 1871 году, издания, выпущенные его типографией, отличались «разнообразием шрифтов и некоторою щеголеватостью». «Сибирский листок объявлений» в этом отношении не стал исключением. Первый номер газеты датирован 5 января 1879 года, последний – 28 декабря этого же года. Всего вышло в свет 52 номера.

Подписная цена газеты вместе с доставкой и пересылкой составляла 2 рубля в год. Если сравнить с «Тобольскими губернскими ведомостями», выходившими с такой же периодичностью, то «Сибирский листок объявлений» был в 2 раза дешевле. Отдельный номер «Т. Г. В.» в 1879 году стоил 20 копеек, годовая подписка без пересылки стоила 4 рубля да пересылка 60 копеек.

«Сибирский листок» содержал четыре отдела: первый – общекалендарные сведения; второй – отдел термометрических и барометрических наблюдений; третий – ярмарки и торжки; четвертый – местные цены. Кроме этого, в газете помещались объявления.

Представьте на минуту, что вам в руки случайно попала газета 10-летней давности, наверняка, она вызвала бы у вас интерес, ведь многое уже забылось.

В этом плане «Сибирский листок объявлений», которому больше 120 лет, как источник информации просто бесценен. Тем более, как писал уже в 1897 году тюменский издатель «Сибирской торговой газеты» А.А. Крылов «к сожалению, мы ни в Тобольске, ни здесь, ни даже в публичной библиотеке, не могли достать полного экземпляра этого «Листка». Но мне повезло, современный издатель в поисках старой газеты был настойчивее и удачливее А. Крылова, в итоге эта небольшая стопка газет передо мной.

Раз уж удалось отыскать полный комплект «Сибирского листка объявлений», то сам бог велел использовать газету как источник информации, ведь материал на ее страницах – отражение, хотя, конечно, и не полное, жизни нашего города за один, 1879 год. Редакционные заметки, объявления официальные и частные, сведения о погоде и цены на основные товары, статьи корреспондентов и письма читателей помогут нам чуть больше узнать и понять жизнь наших предков.

Первый отдел в газете включал календарь на неделю и месяцеслов, т.е. православный календарь. Второй отдел – сведения о погоде в Тюмени.

В первом номере газеты отдел метеорологических наблюдений имел лишь редакционное объявление: «Материалов, более или менее серьезных, о состоянии погоды в разных местах Сибири редакция еще не имеет и покорнейше просит желающих принять на себя труд доставлять таковые, войдя с редакцией в соглашение о вознаграждении. Редакция надеется, что отдел термометрических и барометрических наблюдений, со временем примет серьезный характер». Была высказана необходимость в систематизации сведений о погоде и резонно полагалось, что «они сделаются насколько-нибудь ценны лишь тогда, когда соберутся материалы».








Уже со второго номера газеты отдел этот начал свою работу. Конечно, сегодня такие метеорологические наблюдения, с научной точки зрения, кажутся не очень серьезными и какими-то трогательно-наивными.

В том году в Тюмени «почти всю зиму погода была теплая и мягкая. С 9 ч. вечера в пятницу, 5 января, стало холоднее, и в субботу был мороз в 30 градусов, первый в зиму».

Чего стоят такие описания погоды в январе.

«7 – мороз во весь день до 34 градусов, лишь к вечеру сноснее. Воздух разрежен так, что захватывает дыхание. Ветру нет.

8 – мороз 30 градусов и сильный ветер.

9 и 10 – погода смягчилась. Морозу 18-20 градусов».

«По начавшимся около крещения морозам можно было ожидать, что начинается суровая зима. Но в следующую же неделю термометр начал подниматься, стало теплее, хотя ветрено».

В феврале температура воздуха изменялась в широких пределах от -1 до -24 градусов. 3 числа «весь день ветер и снег. 4 ч. тож. 5 ч. к вечеру выяснило. 6 ч. до обеда туманно и валился куржак».

В шестом номере газеты от 9 февраля интересный метеорологический комментарий: «Выглядывая нынешней масленницей на улицу, невольно приходит на мысль различие теперешней зимы от прошлогодней. И правда, вспомнишь прошлогоднюю масленницу, – еще с первых дней снегу почти не было, а в последние – охочие люди катались по грязи; было тепло. Ныне же по некоторым улицам почти нет проезда по причине огромных сугробов, погода, хотя почти теплая, но ветреная».

Весна началась со снегопадов: с 1 по 9 марта каждый день шел снег, при температуре от 1 до 12 градусов мороза. К концу месяца столбик термометра стал держаться выше нуля. С 26 марта температура составляла не ниже 5 градусов тепла, а 29 марта достигла 9 градусов.

Апрель был еще теплее. С 6 по 12 число максимальная температура воздуха достигала 13 градусов тепла, а в следующую неделю – с 13 по 18 число – температура поднималась до 20 градусов тепла, через день шли дожди. 28 апреля столбик термометра достиг отметки 24 градуса тепла.

Первые десять дней мая простояли теплые, без осадков, воздух прогревался до 22 градусов, но в середине месяца похолодало, и два дня шел снег. К концу месяца потеплело, хотя и часто шли дожди.

Лето началось с дождей, которые шли через день, погода стояла пасмурная и не очень теплая – 10-12 градусов. В июне, за редким исключением, очень часто шли дожди.

В июле только первая и последняя недели прошли без дождей. Максимальные температуры воздуха летом поднимались до отметки 24-25 градусов, в переводе 30-31 градус, да и то такая температура стояла только четыре дня за все лето.

Август оказался прохладнее июля, максимальная температура не превышала 18 градусов по шкале Реомюра, т.е. 22 градуса по шкале Цельсия.

Сентябрь – сухой и прохладный, за весь месяц прошел только один дождь.

В октябре – сухо, лишь 7 числа выпал первый снег, 21 числа выпал снег, и температура установилась ниже нуля. Ноябрь стоял снежный и холодный, к середине месяца морозы достигли 17-19 градусов. Резкие ноябрьские перепады температур: 21-го – минус 22 градуса, снег, а на следующий день плюс 3 градуса – сильно таяло.

Декабрь сохранил ноябрьские перепады температуры от минус 3 до минус 24 градусов.

Вот такой была погода в течение 1879 года в нашем городе, не очень-то она отличается от погоды современной – капризной и очень непредсказуемой.

Третий отдел в газете – «Ярмарки и торжки», позже отдел имел название «Торговые сведения» – был призван дать тюменцам представление о товарах и ценах на них на основных российских ярмарках (Нижегородской и Ирбитской), а также о положении дел на более мелких ярмарках и даже сельских торжках. Скорее всего, информация в этом отделе газеты была интересна людям торговым.

Статья московского корреспондента «Сибирского листка объявлений», по всей видимости, Н. Чукмалдина, давала читателю возможность составить представление о торговых оборотах Москвы того времени в сравнении с Тюменью.

«Идет Москвою вновь приезжий Тюменец и удивляется обширности дома г. Пороховщикова, что на Тверской улице. Ему замечают, что этот дом стоит дороже всех 2400 домов в Тюмени. В первый момент со стороны Тюменца выражается решительное недоверие, невозможность такого казуса. Ему доказывают цифрами. По оценке, все 2400 домов в Тюмени стоют 800 т. руб., а один дом Пороховщикова стоит 900 т. рублей. И это еще не самый большой и не самый ценный дом. Есть дома, как например на Неглинной Якунчикова, 2 миллиона, на Никольской Чижова и Третьякова по 13/4 миллиона рублей. Удивляющийся поражен и молча соглашается с цифрами. Его удивляют дальше. В Тюмени квадратная сажень земли, в среднем выводе, по цене равна около 25 коп.; а в Москве квадр. сажень равна 50 рублей!

В Тюмени весь гостиный двор продает в течении целого года товаров на 500 т. р., а здесь одна лавка какого-нибудь Титова или Митрофанова, равная по внешности с лавкою г. Абрамова, продает одного суконного товара на 1 ½ или 2 миллиона руб.».

Можно себе представить, как был поражен приведенными сравнениями тюменский обыватель, прочитав эту заметку.

В каждом номере газеты публиковались цены на основные продукты в Тюмени в 1879 году, отдел так и назывался «Местные цены»:

Рожь от 39 до 41 коп. за пуд;

Мука: ржаная от 43 до 45 коп., пшеничная – 52 до 65 коп. за пуд;

Крупы:

просовая:

Бийская от 55 до 65 коп.,

Курганская – 80-90 коп.,

гречневая – 60 до 65 коп. за пуд;

Соль от 65 до 72 коп. за пуд;

Сено от 7 до 8 коп. за пуд;

Мясо скотское (говядина) от 1 руб. до 1 руб. 70 коп. за пуд;

Масло:

скоромное (сливочное) от 9 руб. до 9 руб. 20 коп.,

конопляное 5 руб. до 5 руб. 20 коп.,

льняное 4 руб. 80 коп. до 5 руб. за пуд;

Сахар от 8 до 8 руб. 20 коп. за пуд;

Мед 6-6 руб. 50 коп.;

Изюм 4 руб. 20 коп.-4 руб. 40 коп.;

Рыба свежая:

стерлядь фунтовая 5 руб. за пуд;

стерлядь 2-3 фунтовая 7 руб. за пуд;

осетр 6 руб. за пуд;

нельма 5-6 руб. за пуд;

налим 2-2 руб. 20 коп. за пуд;

щука 2-2 руб. 20 коп. за пуд;

окунь 1 руб. 50 коп. до 2 руб. 50 коп. за пуд;

карась 1 руб. 50 коп. до 2 руб. 50 коп. за пуд;

Рыба соленая:

осетр 5 руб. за пуд;

муксун 2 руб. 80 коп. за пуд;

язь 2 руб. 50 коп. за пуд;

сырок 2 руб. 50 коп. за пуд;

Икра:

осетровая 14-16 руб. за пуд;

сырковая 6 руб. за пуд;

Брусника 1 руб. 50 коп. за пуд;

Табак:

Листовой малороссийский 5-5 руб. 50 коп.;

Свечи:

Солнечные 11 руб. 80 коп. за пуд;

Гостинные 10 руб. 80 коп. за пуд;

Экономические 9 руб. 20 коп. за пуд;

Шкурки:

Заячьи от 19 до 20 коп.,

Горностай 22 до 23 коп.,

Белка 13 коп.,

Колонок 50 до 60 коп.:

Росомаха 5 до 7 руб.;

Рысь 5 до 12 руб.;

Волк 3-4 руб.;

Хорек 35 до 40 коп. за штуку.

Пух гусиный: 32 руб. за пуд.

Цены на большинство товаров стабильные, если не сказать постоянные, исключение составляют мука и крупы с небольшими сезонными колебаниями. В 1879 году сложились высокие цены на соль, которые всегда были неравномерны: бывали случаи, что цена падала до 43 копеек за пуд, затем повышалась до 70 и выше.

В октябре в газете была опубликована корреспонденция, в которой сделана попытка объяснить колебания цен на соль в Тюмени с небольшим историческим экскурсом.

Из этой корреспонденции мы узнаем, что до 1859 года продажа соли по всей Тобольской губернии производилась преимущественно казной. В Тюмени и других городах губернии находились склады соли и магазины для оптовой и розничной торговли, но продажа ее была обставлена множеством разных формальностей. Достаточно сказать, что «крестьянину желавшему купить 5-10 ф. соли, в базарный день приходилось простаивать у розничной лавочки по нескольку часов, а крестьянам покупающим возами, для розничной продажи по деревням, терять целые дни на разные хождения».

С 1859 года Низовец и Поклевский начали вывоз соли из Корякова (ныне Павлодар) частным образом, первый как торговец, второй как доставщик, имевший пароходы. В первое время запас соли Низовцом был сделан незначительный (около 5000 пуд.), но затем год от года увеличивался и через несколько лет достиг 100000 пудов. Потребители и их посредники – розничные торговцы, вначале, «как и ко всякой новинке, относившиеся подозрительно, скоро увидели выгоду иметь дело с частными лицами; торговля Низовца была поставлена настолько просто и хорошо, что сделалась популярна не только в Тобольской, но и в Пермской губернии...».

Казна скоро убедилась, что предприимчивость частных лиц берет преимущество в торговле солью и что от этого не только уменьшается, а увеличивается (сокращение штата и проч.) доход казны. Казенные магазины начали понемногу закрываться: сначала был закрыт магазин в Тюмени, а затем и в остальных городах губернии. Таким образом, дело по продаже соли перешло полностью в частные руки: примеру Низовца последовали и другие торговцы Тюмени и других городов.

Но в Тюмени продавалась и киргизская, так называемая ургачинская, соль (по химическому составу уступающая коряковской). Тем не менее эта соль выручала Тюмень в то время, когда коряковская не могла попасть в Тюмень, в основном из-за мелей на Иртыше выше Омска. Другая причина заключалась в «небрежном поверхностном отношении к своим обязанностям доставщиков этого важного продукта, в чем особенно отличается г. Тюфин, аккуратность отношения к делу которого не трудно наблюдать даже на Тюменской пристани, где от управляющего трудно добиться удовлетворительного по какому-либо делу ответа...».

Еще одна причина, по которой цены на соль в Тюмени приходили в движение, причем чаще в сторону повышения, заключалась в том, что Низовцу «приходилось вести довольно сильную борьбу с препятствиями по доставке купленной им соли: доставщики относились к нему с завистью и старались ставить всевозможные преграды, но не всегда, впрочем, оставаясь в выигрыше: составляли сговоры о повышении фрахта на соль (в одно время подняли цену до 18 к.), вывозили соль от своего имени в Тюмень и конкурировали, чтобы «отбить» Низовца и затем пожинать плоды». Но Низовец вел дело упорно и до конца.

Он был далек от идеи бескорыстия и, безусловно, преследовал личный интерес, но тем не менее «у Низовца было желание держать всегда равную, сравнительно невысокую цену на соль, рассчитывая проценты на капитал, но он не мог этого достигнуть, так как очень часто затраченный на соль капитал, благодаря выше приведенным причинам, таскался где-нибудь на Иртыше или Тоболе по году и больше, вследствие чего и приходилось волей-неволей «пользоваться случаем», т.е. когда представлялась возможность – продавать соль дороже».

В заключение соляной темы в корреспонденции делалось резюме. Для удовлетворения потребности населения Тобольской губернии «необходимо вывозить с Коряковского озера или Черноярской пристани ежегодно 400-450 тысяч пудов соли, из которых 150 000 для Тюмени и Тюменского округа. Между тем мы знаем, что в прошедшую навигацию не вывезено и половины этого количества (в Тюмень не привезено и 50000 пудов) и так случается очень часто, – случилось и нынче. Где же взять остальное количество, необходимое для продовольствия?! Вот тут-то и выручает Тюмень ургачинская соль!».

1879 год оказался неурожайным на кедровые орехи, цены на них также поднялись по сравнению с предыдущими годами. В корреспонденции о кедровых орехах, где основная тема экономическая, явно видна и некоторая социальная направленность.

«За Уралом щелкание кедровых орехов называют «Сибирский разговор». Такая острота отчасти не лишена смысла: за отсутствием тем литературных, политических и т.п. щелкание орехов заменяет нам не редко разговор, благодаря чему самый скучный (с первого раза) званый вечер проходит сносно (читатель, вероятно, догадывается, что мы имеем в виду вечера тех обывателей, у которых карточная игра пока не приняла права гражданства) и кедровые орехи являются благодеянием.

Но не об этом «благодеянии» кедровых орехов намерен я говорить в настоящей корреспонденции, а о том, кому они являются матерью и кому мачехой в отношении экономическом; т. е. тому-ли кто каждый орешек пропустит чрез свои мозолистые руки, или тому, кто попинывая ногой мешок с орехами, с важностью провозглашает: «эфтот надыть в Нижний, а эфтот Сибиряки съедят». Нынешний год – благодетельный год для торговцев орехами: не мало пришлось нажить им от трудов своих праведных! В Тюмени, куда некоторым торговцам стоили орехи с небольшим рубль, цена дошла до 3 руб. 50 коп. за пуд. Статья важная! Читателям по всей вероятности небезызвестно, что Бийский и Кузнецкий округа обладают богатым кедровым лесом, дающим в хороший урожайный год до 300000 пудов орехов, которые развозятся по всей Западной Сибири и проникают в Европейскую Россию до Москвы и Петербурга».

В сентябрьском номере газеты сделана попытка прогноза цен на хлеб на предстоящую зиму 1879-1880 гг.

«В прежние годы невольно ставили жителям вопрос о ценах такие крупные потребители хлеба, как винокуренные заводы; но ныне для местных заводов запасено более полумиллиона пудов хлеба с Оби и Иртыша, т.е. такое количество, при котором едва ли встретится надобность в местном хлебе. Стало быть и с этой стороны можем быть спокойны нынче».

Несомненный интерес представляет информация о тюменских кожевенных заводах, находившихся исключительно в заречной части города и представлявших главную отрасль промышленности нашего города в то время. Сведения для газеты предоставлены «главным тюменским кожевенным заводчиком Ф.С. Колмогоровым» по 57 заводам, но ниже приводятся данные только по самым крупным, с выработкой не менее 10000 кож в год.


+===================================
| №п/п | Заводы | Выработка кож в год |
+===================================
| 1. | Колмогорова Ф. С. | 100 000 |
+===================================
| 2. | Решетниковых девиц | 50 000 |
+===================================
| 3. | Решетникова И. Е. | 50 000 |
+===================================
| 4. | Кузнецова М. Б. | 30 000 |
+===================================
| 5. | Кучкова И. С. | 30 000 |
+===================================
| 6. | Новиковой Авд. Е. | 50 000 |
+===================================
| 7. | Кочневых братьев | 25000 |
+===================================
| 8. | Решетниковой А. С. | 20 000 |
+===================================
| 9. | Решетниковых братьев | 20 000 |
+===================================
| 10. | Гребенщикова А. Г. | 15 000 |
+===================================
| 11. | Васильева В. Е. | 10 000 |
+===================================
| 12. | Обласова И. А. | 10 000 |
+===================================
| 13. | Лаврентьевых | 10 000 |
+===================================
| 14. | Лазарева П. Г. | 10 000 |
+===================================
| 15. | Решетниковой А. И. | 10 000 | Пятнадцать самых крупных кожевенных заводов Тюмени вырабатывали до 440000 кож, в то время как на всех 57 заводах вырабатывалось яловых, конских, верблюжьих и бараньих кож до 500000 шт. в год на 3000000 рублей.

Население города составляло тогда около 20 тыс. человек, из них постоянно на кожевенных заводах было занято около 15 тыс. человек рабочих и платилось жалованья им по 15 рублей в месяц. Кроме того, имели отношение к кожевенной промышленности крестьяне окрестных деревень, «заготовляющие таловую кору, деготь, из Туринска – известь, в Тюмени ремесленники, именно: броденщики, сапожники, рукавичники. Заводы дают дело десяткам тысяч человек в окрестностях города и в городе».






Но промышленность города не ограничивалась, хотя и мощной, единственно кожевенной отраслью. В самом конце 1879 года, в декабре, в газете появляется объявление: «Медно-литейный завод Александра Артамоновича Котельникова, в Тюмени, по самым умеренным ценам принимает: отливку и отделку колоколов, переливку оных в различных размерах; медных кранов и аппаратов всех конструкций; машин для приготовления минеральных вод, огнегасительных пожарных машин и насосов разных конструкций; медных и железных кубов для перегонки жидкостей; прессы для маслобоен и мыловарен; вырезывания штампов; решетки для оград и балконов; парапеты, крыльца, сошники, топоры и другие кузнечные, слесарные и котельные работы, тарантасные и тележные оси с точкой и медными втулками.

Принимаются заказы следующих новых изделий: кастрюль, рукомойников, тазов, подсвечников, самоваров, чайников, а также и починка оных».

Кроме старейших в городе фотографий Ф. Соколова и К. Высоцкого, открылась новая – фотографа К. Винокурова, о чем тюменцы узнали из апрельского номера газеты.

«Практиковавшийся у лучших художников в С.-Петербурге К. Винокуров открыл в г. Тюмени, по Царской улице, в доме Виноградовой фотографию, которая имея вновь усовершенствованные быстроработающие объективы Дальмейера и Фохтлендера, имеет возможность исполнять следующие работы: снятие визитных карт, кабинетных портретов, групп, портретов грудных до половины натуральной величины позирующегося, также принимает снятие пейзажей, внутренностей зданий, архитектур, увеличение с фотографических произведений, уменьшение с них до медальонов, копии с масляных картин (неиспорченных), гравюр, эстампов и портреты с умерших».

Портреты большой величины «могут быть исполняемы на фоне американском, способ произведения которого в Петербурге известен весьма немногим фотографам. Кроме сего принимаю заказы портретов карандашами или масляными красками с карточек, которые будут исполняемы вполне безукоризненно лучшими художниками в Петербурге.

Фотография открыта ежедневно с 10 ч. утра до 4-х ч. вечера, несмотря ни на какую погоду».

Пожалуй, самый интересный раздел в газете – это объявления, официальные и частные, объявления Тюменской городской управы и редакционные заметки.

О чрезвычайном происшествии в Петербурге 2 апреля 1879 года тюменцы узнали уже 6 апреля из официального объявления в газете.

«Объявить жителям: телеграмма Министра Внутренних Дел 2 апреля: сегодня, 9 ч. утра во время утренней прогулки ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, около здания Штаба Петербургского военного округа, шедший на встречу ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА неизвестный человек, подойдя близко к ГОСУДАРЮ, выстрелил в ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО из револьвера несколько раз. Божьему промыслу угодно было сохранить для России невредимо Августейшего нашего ГОСУДАРЯ. Злодей задержан».

Нечасто, но встречаются в газете объявления Тюменской городской управы, извещающие тюменцев о принятых решениях городского самоуправления.

«По постановлению Санитарной Комиссии, Тюменская Городская Управа объявляет жителям г. Тюмени, что свалка назьма и других нечистот внутри города воспрещается, а для свалки тех нечистот назначаются следующие места:

а) около оврага ниже городских боен;

б) за Тюремным замком возле кирпичных сараев крестьянина Перемотина;

в) на берегу ключевского оврага за Большим Городищем;

г) по правую сторону городской выставки;

д) в заречной части около заимок купцов Решетниковых;

Означенные места будут отмечены столбами и обнесены загородками. Жители города, обязаны очистить от нечистот улицы против домов, тротуары, дворы, отхожие места и помойные ямы. Все нечистоты должны быть вывезены в указанные места к пятому числу Мая сего года; по истечении же сего срока, все нечистоты, которые окажутся неубранными, будут вывезены на счет виновных, с составлением об этом актов, для привлечения виновных к законной ответственности. Апреля 17 дня 1879 года».

Объявление городской управы о распределении акциза на трактирные заведения Тюмени: «Тюменская Городская Управа, на основании ст. Положения о трактирных заведениях, объявляет для всеобщего сведения, что вследствие отказа содержателей в г. Тюмени трактирных и подобных им заведений, от расклада акциза в 9900 р., предназначенного, в собрании город. Думы, 19 июля 1879 г., к поступлению в городской доход в 1880 году, предназначенный акциз, на основании примечания к 21 и 28 ст. того же положения, распределен управою в следующей постепенности:

с 12 заведений по 400 руб. 4800 руб.

С 3 заведений по 395 руб. 1185 руб.

С 13 заведений по 210 руб. 2730 руб.

С 5 заведений по 200 руб. 1000 руб.

С 2 из них одно 93, а другое 92 р. – 185 руб.

35 заведений 9900 руб.

Ноября 16 дня 1879 г. Городской Голова Подаруев

Член Управы Катаев».

Из объявлений конкурсного управления можно узнать, что потомственный почетный гражданин тюменский 2-й гильдии купец Кондратий Кузьмич Шешуков, тот самый, что построил на свои средства здание для Тюменского уездного училища и женской прогимназии, признан несостоятельным должником. Газета сообщала, что 28 декабря 1879 года «будут производиться публичные торги с узаконенною чрез три дня переторжкою на продажу принадлежащего несостоятельному должнику Шешукову Варваринского золотоносного прииска, находящегося в Мариинском округе (Томской губ.)».

Из объявления управляющего Тюменской почтовой конторой Д. Навродского мы можем узнать о составе и численности ее служащих в 1879 году.

Объявляя «домовладельцам г. Тюмени, имею честь покорнейше просить тех из них, которые согласятся отдать свои дома под помещение Почтовой Конторы и служащих в ней лиц заявить о своем желании письменно или словесно мне, по возможности, в непродолжительном времени, для осмотра тех домов и для заключения о найме их предварительных условий.

При этом честь имею присовокупить, что помещение необходимо собственно для конторы и квартиры: для Почтмейстера, его помощника, Приемщика, двух сортировщиков, 15-ти почтальонов и сторожа, с соответствующими службами при тех квартирах...».

Объявления в газете о продаже музыкальных инструментов говорят о том, что рояли и фортепиано не были редкостью в тюменских домах, а объявления об уроках музыки – что музыкальные инструменты не были только предметами обстановки. Объявления такие:

«Продается фортепиано в доме К.Н. Высоцкого на Большом Городище».

«Ищут на прокат рояль или фортепиано. Об условиях просят сообщать в дом Сальникова, на Мучном базаре».

«Александра Ивановна Мусерская с 1-го сентября принимает на себя обучение детей и взрослых музыке. Желающие воспользоваться услугами г-жи Мусерской благоволят обращаться в квартиру ее, на Мучном базаре, в доме Сальникова».

«В квартире г. Мусерского, на мучном базаре, в доме Сальникова, продается фортепиано, мебель, аккордеон (большая ручная гармония) немецкого строя, в 2 регистра и ноты к нему, а также разная мелочь. Аккордеон и ноты уступаются за половину их стоимости – вместо 30 р. – за 15 руб. Тут же предлагается торговцам небольшой выбор лайковых перчаток одной из русских фабрик по небывало-дешевой цене, по 6 р. за дюжину...».

«В Ильинской улице, в доме Соловьева продается: рояль... 300 руб.»

«Продается рояль, осматривать можно его в квартире о. Иоанна Лепехина, против Успенской церкви».

Год 1879-й для Тюмени, можно не побояться высокопарной фразы, ознаменован открытием Тюменского реального училища. Объявление в газете, вышедшей 10 августа, для многих юных тюменцев стало отправной точкой в их жизни.

«Прошения об определении детей в Тюменское реальное училище могут быть подаваемы директору этого училища, квартира которого в доме купца Масловского. Директор училища И. Словцов».

Для подготовки детей в учебные заведения можно было обратиться к репетитору: «Дворянин Трифон Михайлович Мусерский, получивший образование в Вятской классической гимназии и имеющий свидетельство о своих педагогических занятиях в Тюмени, принимает на себя приготовление детей обоего пола во все низшие и средние учебные заведения. Об условиях можно узнать в квартире Мусерского, в доме Сальникова, на Мучном базаре».

Но в данном случае воспользоваться услугами репетитора Мусерского из-за некоторых «случайно сложившихся» обстоятельств, оказалось невозможно. Буквально в следующем номере газеты последовало объявление с извинениями.

«Вследствие некоторых обстоятельств, случайно сложившихся и вовсе от меня не зависящих, я не могу более принимать на себя приготовление детей в учебные заведения. А потому, извещая о том всех желавших обратиться ко мне с предложениями уроков, я счел долгом принести благодарность лицам, сделавшим уже подобные предложения, за оказанное доверие и извиниться пред ними в том, что лишен возможности исполнить их желания и быть посильно полезным в деле обучения детей. Смею надеяться, что лица эти не станут претендовать на меня за поступок, в котором я оказался без вины виноватым. Т. Мусерский». Наверняка, после такого извинения обиженных на репетитора не было.

Сегодня из рекламных объявлений мы часто слышим о широком выборе какого-либо товара, хотя на самом деле выбор этот может оказаться не столь широким. Объявление «Сибирского листка» «небольшой выбор дамской и детской обуви в доме Колесникова» выглядит каким-то очень честным и скромным.

Объявления о продаже транспорта и недвижимости были популярны ничуть не меньше, чем сейчас.

«Продается не новый дорожный тарантас, удобной и прочной работы, за 100 руб. Желающие купить могут видеть в доме г-жи Иконниковой по Царской улице».

«Продается угловое место с домом. В 1-м участке города Тюмени, по Ляминской улице, наискосок столяра Лошкомоева, дом №3».

Объявление для людей с достатком:

«Нуждающимся в выездке лошадей П.А. Гневашев предлагает свои услуги. Выезжает также молодых жеребят и диких с уросом лошадей; первых ставит на полный ход рыси, а последних делает совершенно скромными. Желающих просит обращаться к нему во всякое время в собственный дом».

Приказчичий клуб как одно из мест отдыха созывал горожан на маскарады «в ноябре: 11-го, 18-го и 21-го. В декабре: 6-го и 11-го числа. Посетители платят за вход по 30 коп. Члены клуба входят бесплатно во все маскарады, кроме 6-го декабря. В 6-е декабря платят все по 30 коп. Казначей Клуба В. Князев».

Приказчичий клуб проводил не только маскарады, при клубе работала библиотека, об этом можно узнать из следующего объявления: «В библиотеку Тюменского Приказчичьего Клуба нужен библиотекарь. Желающие занять эту должность благоволят заявлять Управлению Клуба не позднее 1-го декабря. Казначей В. Князев».

Газета привлекла внимание не только тех, кто был заинтересован в подаче объявлений, в редакцию стали приходить письма читателей, письма разные: сердитые и подбадривающие, простодушные и с иронией. Полемика редактора с читателями газеты позволяет судить о Константине Николаевиче Высоцком как о человеке высоких нравственных принципов, хотя, быть может, иногда и излишне требовательном.

В день выхода 1-го номера «Листка» редакцией было получено письмо бдительного читателя, в котором он попенял на встреченные в газете грамматические ошибки.

«Судя по первому №, в котором Вы как будто извиняетесь за пустоту, – можно ожидать многого. Уж если в пустом № столько верных сведений и материалов, даже для грамматики, то что же будет, когда разовьются таланты...».

Ответ редакции: «Редакция благодарит дружескую руку, которая хотя и не очень ласково, и порядком иронично, но видимо искренне и с участием приветствует наш первый шаг. Постараемся быть аккуратнее; корректор наш будет глядеть в оба».

Некоторые письма, как, например, нижеприведенное, задевали Высоцкого, и тогда он мог быть резким.

«Г. Редактор Сибирского Листка объявлений, мы читавши в вашем листке и не нашли нечего интересного, что бы занимало читателей сибирским листком, а потому попросили бы вас забирать более для нас интересное сведение сколько есть в Тюмене Невест с каким Приданым и точьно также женихов; и какие невесты будут просватаны иза каких женихов; естли-бы Обратили наето внимание и начали печятать подобные сведение; то Наверно-бы более Кавалеры и Барышни пожелали выписывать Сибирский листок; естли Господин Редактор найдете в моем Обь Явление Какие Граматические ошибки то прошу Извинить Граматики Я неучил знаки ставил Произвольно да и кажется довольно, Неизвестный».

Если это шутка, то ответ на нее последовал щедринский: «Милые соотечественники! Когда таковы ваши шутки, «какова же ваша жестокость?!».

Если это правда, т.е. серьезный запрос, – это очень печально. Ужели только и дела на свете, что искание невест и женихов?

Если это ни то ни другое, а только скоморошеское времяпрепровождение, то это еще печальнее. Почему не употребить время, тратимое на такое времяпрепровождение, – на шитье сапогов, на посадку картофеля?

В последнем случае «Листок объявлений» пригодился бы для помещения почтенного и солидного объявления о явлении на свет нового продукта, увеличивающего благосостояние родины и человечества.

При исключительном же витании в мире необузданных фантазий, при времяпрепровождении, не создающем ни капли полезного, ни куска нового хлеба, – при таком направлении, не мудрено, от редакции местного листка будут требовать собирания сведений: «не лежит ли где что плохо; нет ли где кассы, в «которую можно безнаказанно запустить руку»; нельзя ли «как поискуснее обобрать ротозея-ближнего»; нет ли «способов сдирать с одного вола две шкуры».

Не дай Бог дожить до такого времени».

Уже через месяц после выхода первого номера газеты Высоцкий делает попытку проанализировать – стоило ли начинать в Тюмени выпуск газеты.

«Сибирский листок объявлений» имеет до сих пор только 53 подписчика. Объявлений чужих, или посторонних, помещено до сих пор только 4.

Зависит ли это от новизны дела, от того, что мало ознакомились с надобностью нового делового органа? Или свойство местных дел не нуждается в органе? Или требуется чего-то другого?

Постоянно мы слышим: «мало занимательного». Значит – нет литературного отдела.

Спору нет, желательно было бы поговорить не об одних экономических проявлениях, а и о других потребностях жизни; но не скроем, что принялись за дело, и при настоящей программе, без отвращения, – напротив с уважением к задаче серьезно послужить реальности, в самом узком, – по нашему, самом существенном смысле.

Время покажет – так ли это, и нужно ли было начинать».

И осенью, видимо, время показало. 9 ноября появляется объявление: «В 1880 году «Сибирский листок Объявлений» не будет выходить и подписка на него не принимается», хотя еще в номере газеты за 19 октября сообщалось, что «продолжается подписка на «Сибирский листок Объявлений». Что-то произошло в период с 19 октября по 9 ноября, и К. Высоцкий принимает решение о прекращении издания газеты в 1880 году.

В последнем номере газеты от 28 декабря 1879 года небольшая заметка редакции:

«Редакциею получено от одного из подписчиков письмо, в котором он высказывает сожаление о прекращении издания «Сибирского Листка Объявлений» и заканчивает так: «Неужели редакция убедилась, что не надо было и начинать, что «самое свойство местных дел не нуждается в деловом органе?». Грустно, если так. Или само общество не успело привыкнуть к надобности делового органа и не сумело поддержать благое начинание? Если мы правы, то «да будет ему стыдно», скажем словами русских времен Святослава».

Мы очень благодарны за это письмо, но пускаться в подробности изложения причин прекращения находим неудобным и скажем только одно: «Листок» начат преждевременно».

Салтыков-Щедрин писал о принципе процветания газет: «Обилие сплетен приводит за собой обилие подписчика; обилие подписчика приносит обилие денег». Первого в газете Высоцкого не было и, как следствие, не было всего остального. Газета закрылась.

Прочитав годовую подшивку газеты «Сибирский листок объявлений», понимаешь, прав был Карел Чапек: «читать газеты столь же созерцательное занятие, как наблюдать закат солнца или течение реки».