Тычковка, Сараи, Потаскуй… Из истории тюменских окраин XIX – начала XX вв.
С. Н. Кубочкин
МОДА В ТЮМЕНИ
– «Как тальи носят?»
– «Очень низко. Почти до... Вот по этих пор. Позвольте видеть ваш убор; Так... рюши, банты, здесь узор; Все это к моде очень близко».
А. С. Пушкин. Граф Нулин
Мода. Чаще всего это понятие ассоциируется с модной, нарядной одеждой. Во все времена моде поклонялись, следовали ей, но, кроме ярых сторонников, были у нее и столь же непримиримые противники, чаще всего старшего поколения.
Сто лет назад известная писательница Н. Лухманова в своей статье «Наши дамы, наши моды» высмеяла женщин, чрезмерно подверженных влияниям моды. Призыв ее к бойкоту «модного» закона не был услышан. Скорее он был воспринят как брюзжание стареющей дамы. Статья не повлияла, да и не могла повлиять на тех, кто хотел идти в ногу с модой. Слушать нападки оппонентов модникам и модницам совсем не хотелось.
Как бы то ни было, но во все времена мода являлась отражением политического могущества. Италия определяла моду в эпоху Ренессанса, в период расцвета городов-государств Венеции, Флоренции. В эпоху контрреформации выросло могущество Испании, и мода исходила из Мадрида.
В XVII веке центр моды переместился во Францию, и вот уже несколько столетий Париж диктует миру свою волю. Журнал «Modenwelt» писал: «Что бы там ни говорили, Париж является тронной резиденцией моды, откуда повелительница рассылает свои приказания...».
Слово mode тоже пришло из Франции, хотя и произошло от латинского modus – мера, образ, способ, правило, предписание. В.И. Даль дал такое определение моде: «временная изменчивая прихоть в житейском быту, в обществе, в покрое одежды и в нарядах».
Изобретение в 1850 году швейной машинки Исаака Зингера (1811-1875) породило промышленное производство готовой одежды, а это, в свою очередь, привело к углублению различия между теми, кто шил у лучших портных, и теми, кто довольствовался готовой одеждой.
Вена, ставшая столицей мощной швейной промышленности Австрии, стала экспортировать готовую одежду во многие страны. В России также появились «Дома готового платья», на рекламных вывесках которых наряду с фамилией владельца фирмы обычно присутствовала надпись «Венский шик».
Сейчас, наверное, многим интересно, как выглядели, во что одевались тюменцы сто – сто пятьдесят лет назад. Живых свидетелей этого не осталось, и мы имеем возможность узнать об этом только из записок современников, описавших наш город и его жителей, а также по старым фотографиям.
Краевед Н. Абрамов, живший в Тюмени в середине XIX в., нашел немало добрых слов о нашем городе и его горожанах.
«При взгляде на жителей Тюмени в отношении к телесным свойствам и общественному здравию можно заметить, что они крепкого сложения, белотельны, румяны и вообще красивы, как говорится, кровь с молоком, особенно красив женский пол. Тюменцы живого характера, щеголеваты, трудолюбивы, смышлены, расторопны.
Все почти здешние купцы и мещане, даже молодые, не бреют бороды, но носят сюртуки. Женщины, даже некоторые и в купеческом быту, немолодые носят дома рубашки с широкими рукавами и узкими запястьями и сарафаны, подпоясываясь шелковым поясом. Отличительный наряд старух низших сословий при выходе из дома – покрывало на голове, или так называемая фата; она бывает ситцевой, шелковой материи или канаватная с золотом. Молодые женщины купеческого звания все одеваются в платья круглые, очень щеголяют богатыми нарядами и подражают столичным модам».
«Женский пол в Тюмени занят частью торговлей, а более рукоделием: женщины ткут разные холсты, рогожи, вяжут сети, шьют из кожи башмаки, рукавицы, из замши – перчатки и целый день сиднем сидят за работой; зато в праздники их можно видеть разряженных в церкви или летом разгуливающих по городу, как маков цвет, и одна другой красивее и наряднее».
И. Завалишин в «Описании Западной Сибири» назвал тюменцев как «красивейшее племя в целой Сибири».
Тюмень XIX – нач. XX вв. вряд ли можно было назвать благоустроенным городом. Где же могли щеголять нарядами местные модницы? Наверное, в приказчичьем клубе, на званом вечере, в театре, в начале века – в электротеатрах, летом – на гулянье в Загородном саду. А вот демонстрировать свои наряды на улицах модницы могли только в сухую погоду, потому что в межсезонье это было связано с некоторыми неудобствами, а иногда и просто опасно. В этом убеждает донесение 1826 года тюменского окружного начальника Е. Гаженова тобольскому губернатору.
«...Тюмень имеет грунт земли весьма слабый и черноземный, по сему в вешнее, а паче осеннее время по улицам делаются величайшие грязи, так, что самые жители не только едва могут проходить, но даже случается и то, что на запряженных во что бы ни было лошадях с большим трудом проезжают. Нынешнею весною, когда не было еще дождей, и именно в 14 апреля, живущий в Тюмени ржевский мещанин Андрей Березников, проезжая днем на запряженной в телегу лошади мимо Гостиного двора, утопил оную лошадь в грязи, так, что не было возможности освободить ее от сего, которая в то же время и на том же месте издохла».
Тем не менее тюменское купечество одевалось модно. Надежда Лухманова, жившая в Тюмени в восьмидесятых годах XIX века, в «Очерках из Сибири», представляющих собой яркие зарисовки с натуры, так описала тюменского щеголя: «...его смокинг был не длиннее приютской куртки, его сапоги-стерлядки напоминали лыжи. Прямой английский пробор через всю голову, цилиндр с муаровой лентой – все это сомнительное щегольство импонировало маменькам, делало его в глазах дочерей завидной партией и первым клубным кавалером».
Один из героев ее очерков «...отправился сопровождать папеньку в Москву, Петербург и заграницу. Вернувшись из Парижа с запасами духов, фиксатуара, модных галстуков и пестрых костюмов» покорил местных барышень.
Вслед за богатыми модницы и люди попроще старались не ударить в грязь лицом. Но модная одежда не могла скрыть манеры и воспитание, вернее, их отсутствие.
«Дама, приятная во всех отношениях, ведет со своей подругой утренний деловой разговор такого содержания: «Что, кузина? С дорогим гостем можно поздравить?» – «Афронт, голубушка, афронт! Подумай сама: я-то для него вынарядилась, корсет с самого утра напялила и хожу, как гусарский полковник. А он мне: манеры, говорит, не воспитаны, подробности потом расскажу. И чем я виновата? Представь, Мари, блоха под самую шнуровку забралась – покоя не дает, ну я и почесалась при нем. Вот теперь и подумает, что я не благородного происхождения!».
Кроме литературных источников, фотографии – еще одно убедительное документальное свидетельство того, что тюменцы действительно одевались красиво и модно. На старых снимках мы видим разнообразие платьев, отделанных вышивкой, рюшами и плиссировкой, шляпки разных фасонов – высокие и низкие, с лентами, перьями и цветами, с полями узкими и широкими...
Городские щеголихи могли заказать себе платья в мастерских, каких в Тюмени было несколько, могли из-за наряда и поссориться.
Интересен случай, рассказанный мне одной из старейших жительниц Тюмени, о том, как одна богатая дама В., готовясь к праздничному вечеру в своем доме, заказала для себя известной портнихе вечернее платье. Ее знакомая, приглашенная на этот вечер, видимо, не доверяя своему вкусу, решила заказать точно такое же платье у этой же портнихи. Когда В. узнала об этом – месть ее была жестокой. И чисто женской. На званом вечере в заказанное В. платье была одета служанка, которая встречала гостей в передней...
Посрамление было полным.
В начале теперь уже прошлого века в Тюмени были модные мастерские дамских и детских платьев М.В. Калугиной, А.А. Андреевой, они же имели школы кройки и шитья дамских и детских нарядов. Но, пожалуй, самой известной была Аполлинария Ивановна Шешукова, имевшая к тому же мастерскую и магазин дамских и детских шляп. Модная мастерская по пошиву дамских и детских платьев, как и положено, называлась «Венский шик» и помещалась в ее собственном доме на улице Спасской. В мастерской по желанию заказчика могли сделать вышивку гладью, «шуташем» и тамбуром. В модном магазине имелись отделы: шляпный, отделочный, мануфактурный, галантерейный, готового платья и белья, а также всегда был большой выбор журналов мод, в том числе и парижских.
В 1914 г. А.И. Шешуковой были организованы курсы кройки и шитья, причем прием учениц был ежедневным, а иногородние принимались с полным пансионом. Приход советской власти напугал, наверное, многих зажиточных тюменцев, но Аполлинарию Ивановну, видимо, не настолько, чтобы бежать, бросив магазин, мастерские и дом. Она осталась в Тюмени. В 1927 году, во время нэпа, моя бабушка покупала в магазине Шешуковой шляпку. Как сложилась дальнейшая судьба Аполлинарии Ивановны – неизвестно.
Идти в ногу с модой можно, главное, не впадать в крайности, иначе, как замечала Н. Лухманова: «Мода хочет рыжих – оказывается, две трети женщин от понедельника к субботе порыжели, причем каждая будет уверять мужа, глядя ему в глаза, что она всегда такая и была.
Мода хочет длинных, худых женщин, и, глядишь, женщины умудрились: худые дойти до того, что больше не отбрасывают тени, полные до известной степени длинности и стройности.
Мода изобрела прическу.
Женщины (модные) похожи теперь на всех зверей. Это целая зоология характерных головок, но как редко в общественном собрании глаз ваш отдохнет на благородной женской красоте.
В театре, на балах глядите на «наших модных» женщин, вот: широкое бандо, разделенное пробором, низкий лоб, длинные глаза, маленький нос, широкий рот с розовыми губами, мелкие острые зубы и узенький подбородок.
Кошка! – хорошенькая хищная кошка.
Где же наша милая, хорошая, красивая, добрая, веселая, скромная женщина так называемого общества?
Ее съела мода».
Вот к такому неутешительному выводу пришла Н. Лухманова в конце позапрошлого века. Но прошло чуть более ста лет, и, оглянувшись вокруг, можно с оптимизмом сказать, что на наших тюменских улицах все еще встречаются милые, хорошие, красивые, добрые, веселые и одновременно модные женщины.
С. Н. Кубочкин
МОДА В ТЮМЕНИ
– «Как тальи носят?»
– «Очень низко. Почти до... Вот по этих пор. Позвольте видеть ваш убор; Так... рюши, банты, здесь узор; Все это к моде очень близко».
А. С. Пушкин. Граф Нулин
Мода. Чаще всего это понятие ассоциируется с модной, нарядной одеждой. Во все времена моде поклонялись, следовали ей, но, кроме ярых сторонников, были у нее и столь же непримиримые противники, чаще всего старшего поколения.
Сто лет назад известная писательница Н. Лухманова в своей статье «Наши дамы, наши моды» высмеяла женщин, чрезмерно подверженных влияниям моды. Призыв ее к бойкоту «модного» закона не был услышан. Скорее он был воспринят как брюзжание стареющей дамы. Статья не повлияла, да и не могла повлиять на тех, кто хотел идти в ногу с модой. Слушать нападки оппонентов модникам и модницам совсем не хотелось.
Как бы то ни было, но во все времена мода являлась отражением политического могущества. Италия определяла моду в эпоху Ренессанса, в период расцвета городов-государств Венеции, Флоренции. В эпоху контрреформации выросло могущество Испании, и мода исходила из Мадрида.
В XVII веке центр моды переместился во Францию, и вот уже несколько столетий Париж диктует миру свою волю. Журнал «Modenwelt» писал: «Что бы там ни говорили, Париж является тронной резиденцией моды, откуда повелительница рассылает свои приказания...».
Слово mode тоже пришло из Франции, хотя и произошло от латинского modus – мера, образ, способ, правило, предписание. В.И. Даль дал такое определение моде: «временная изменчивая прихоть в житейском быту, в обществе, в покрое одежды и в нарядах».
Изобретение в 1850 году швейной машинки Исаака Зингера (1811-1875) породило промышленное производство готовой одежды, а это, в свою очередь, привело к углублению различия между теми, кто шил у лучших портных, и теми, кто довольствовался готовой одеждой.
Вена, ставшая столицей мощной швейной промышленности Австрии, стала экспортировать готовую одежду во многие страны. В России также появились «Дома готового платья», на рекламных вывесках которых наряду с фамилией владельца фирмы обычно присутствовала надпись «Венский шик».
Сейчас, наверное, многим интересно, как выглядели, во что одевались тюменцы сто – сто пятьдесят лет назад. Живых свидетелей этого не осталось, и мы имеем возможность узнать об этом только из записок современников, описавших наш город и его жителей, а также по старым фотографиям.
Краевед Н. Абрамов, живший в Тюмени в середине XIX в., нашел немало добрых слов о нашем городе и его горожанах.
«При взгляде на жителей Тюмени в отношении к телесным свойствам и общественному здравию можно заметить, что они крепкого сложения, белотельны, румяны и вообще красивы, как говорится, кровь с молоком, особенно красив женский пол. Тюменцы живого характера, щеголеваты, трудолюбивы, смышлены, расторопны.
Все почти здешние купцы и мещане, даже молодые, не бреют бороды, но носят сюртуки. Женщины, даже некоторые и в купеческом быту, немолодые носят дома рубашки с широкими рукавами и узкими запястьями и сарафаны, подпоясываясь шелковым поясом. Отличительный наряд старух низших сословий при выходе из дома – покрывало на голове, или так называемая фата; она бывает ситцевой, шелковой материи или канаватная с золотом. Молодые женщины купеческого звания все одеваются в платья круглые, очень щеголяют богатыми нарядами и подражают столичным модам».
«Женский пол в Тюмени занят частью торговлей, а более рукоделием: женщины ткут разные холсты, рогожи, вяжут сети, шьют из кожи башмаки, рукавицы, из замши – перчатки и целый день сиднем сидят за работой; зато в праздники их можно видеть разряженных в церкви или летом разгуливающих по городу, как маков цвет, и одна другой красивее и наряднее».
И. Завалишин в «Описании Западной Сибири» назвал тюменцев как «красивейшее племя в целой Сибири».
Тюмень XIX – нач. XX вв. вряд ли можно было назвать благоустроенным городом. Где же могли щеголять нарядами местные модницы? Наверное, в приказчичьем клубе, на званом вечере, в театре, в начале века – в электротеатрах, летом – на гулянье в Загородном саду. А вот демонстрировать свои наряды на улицах модницы могли только в сухую погоду, потому что в межсезонье это было связано с некоторыми неудобствами, а иногда и просто опасно. В этом убеждает донесение 1826 года тюменского окружного начальника Е. Гаженова тобольскому губернатору.
«...Тюмень имеет грунт земли весьма слабый и черноземный, по сему в вешнее, а паче осеннее время по улицам делаются величайшие грязи, так, что самые жители не только едва могут проходить, но даже случается и то, что на запряженных во что бы ни было лошадях с большим трудом проезжают. Нынешнею весною, когда не было еще дождей, и именно в 14 апреля, живущий в Тюмени ржевский мещанин Андрей Березников, проезжая днем на запряженной в телегу лошади мимо Гостиного двора, утопил оную лошадь в грязи, так, что не было возможности освободить ее от сего, которая в то же время и на том же месте издохла».
Тем не менее тюменское купечество одевалось модно. Надежда Лухманова, жившая в Тюмени в восьмидесятых годах XIX века, в «Очерках из Сибири», представляющих собой яркие зарисовки с натуры, так описала тюменского щеголя: «...его смокинг был не длиннее приютской куртки, его сапоги-стерлядки напоминали лыжи. Прямой английский пробор через всю голову, цилиндр с муаровой лентой – все это сомнительное щегольство импонировало маменькам, делало его в глазах дочерей завидной партией и первым клубным кавалером».
Один из героев ее очерков «...отправился сопровождать папеньку в Москву, Петербург и заграницу. Вернувшись из Парижа с запасами духов, фиксатуара, модных галстуков и пестрых костюмов» покорил местных барышень.
Вслед за богатыми модницы и люди попроще старались не ударить в грязь лицом. Но модная одежда не могла скрыть манеры и воспитание, вернее, их отсутствие.
«Дама, приятная во всех отношениях, ведет со своей подругой утренний деловой разговор такого содержания: «Что, кузина? С дорогим гостем можно поздравить?» – «Афронт, голубушка, афронт! Подумай сама: я-то для него вынарядилась, корсет с самого утра напялила и хожу, как гусарский полковник. А он мне: манеры, говорит, не воспитаны, подробности потом расскажу. И чем я виновата? Представь, Мари, блоха под самую шнуровку забралась – покоя не дает, ну я и почесалась при нем. Вот теперь и подумает, что я не благородного происхождения!».
Кроме литературных источников, фотографии – еще одно убедительное документальное свидетельство того, что тюменцы действительно одевались красиво и модно. На старых снимках мы видим разнообразие платьев, отделанных вышивкой, рюшами и плиссировкой, шляпки разных фасонов – высокие и низкие, с лентами, перьями и цветами, с полями узкими и широкими...
Городские щеголихи могли заказать себе платья в мастерских, каких в Тюмени было несколько, могли из-за наряда и поссориться.
Интересен случай, рассказанный мне одной из старейших жительниц Тюмени, о том, как одна богатая дама В., готовясь к праздничному вечеру в своем доме, заказала для себя известной портнихе вечернее платье. Ее знакомая, приглашенная на этот вечер, видимо, не доверяя своему вкусу, решила заказать точно такое же платье у этой же портнихи. Когда В. узнала об этом – месть ее была жестокой. И чисто женской. На званом вечере в заказанное В. платье была одета служанка, которая встречала гостей в передней...
Посрамление было полным.
В начале теперь уже прошлого века в Тюмени были модные мастерские дамских и детских платьев М.В. Калугиной, А.А. Андреевой, они же имели школы кройки и шитья дамских и детских нарядов. Но, пожалуй, самой известной была Аполлинария Ивановна Шешукова, имевшая к тому же мастерскую и магазин дамских и детских шляп. Модная мастерская по пошиву дамских и детских платьев, как и положено, называлась «Венский шик» и помещалась в ее собственном доме на улице Спасской. В мастерской по желанию заказчика могли сделать вышивку гладью, «шуташем» и тамбуром. В модном магазине имелись отделы: шляпный, отделочный, мануфактурный, галантерейный, готового платья и белья, а также всегда был большой выбор журналов мод, в том числе и парижских.
В 1914 г. А.И. Шешуковой были организованы курсы кройки и шитья, причем прием учениц был ежедневным, а иногородние принимались с полным пансионом. Приход советской власти напугал, наверное, многих зажиточных тюменцев, но Аполлинарию Ивановну, видимо, не настолько, чтобы бежать, бросив магазин, мастерские и дом. Она осталась в Тюмени. В 1927 году, во время нэпа, моя бабушка покупала в магазине Шешуковой шляпку. Как сложилась дальнейшая судьба Аполлинарии Ивановны – неизвестно.
Идти в ногу с модой можно, главное, не впадать в крайности, иначе, как замечала Н. Лухманова: «Мода хочет рыжих – оказывается, две трети женщин от понедельника к субботе порыжели, причем каждая будет уверять мужа, глядя ему в глаза, что она всегда такая и была.
Мода хочет длинных, худых женщин, и, глядишь, женщины умудрились: худые дойти до того, что больше не отбрасывают тени, полные до известной степени длинности и стройности.
Мода изобрела прическу.
Женщины (модные) похожи теперь на всех зверей. Это целая зоология характерных головок, но как редко в общественном собрании глаз ваш отдохнет на благородной женской красоте.
В театре, на балах глядите на «наших модных» женщин, вот: широкое бандо, разделенное пробором, низкий лоб, длинные глаза, маленький нос, широкий рот с розовыми губами, мелкие острые зубы и узенький подбородок.
Кошка! – хорошенькая хищная кошка.
Где же наша милая, хорошая, красивая, добрая, веселая, скромная женщина так называемого общества?
Ее съела мода».
Вот к такому неутешительному выводу пришла Н. Лухманова в конце позапрошлого века. Но прошло чуть более ста лет, и, оглянувшись вокруг, можно с оптимизмом сказать, что на наших тюменских улицах все еще встречаются милые, хорошие, красивые, добрые, веселые и одновременно модные женщины.