Тычковка, Сараи, Потаскуй… Из истории тюменских окраин XIX – начала XX вв.
С. Н. Кубочкин
САДЫ ТЮМЕНИ
Всякому культурному человеку должно быть известно, что сады не только украшают обитаемые страны, не только дают тень, прохладу, здоровый воздух, они возбуждают в нас высшие стремления духа и умиротворяют душевные порывы. Среди растительного мира, в саду, в парке, в лесу каждое чистое свободное к порыву чувство принимает восторженность. Здесь человек на время забывает о многом: он чувствует какой-то загадочный трепет, какую-то смесь восторга и удивления.
...А цветы? Цветы сосредоточивают на самом ничтожном пространстве столько живых сил и изящных сочетаний, что всегда наполняют душу невыразимым блаженством.
И. Я. Словцов
В Тюмени до 30-х гг. XIX века городских садов и парков практически не было, во всяком случае документальных свидетельств тому не найдено. Небольшие садики в ограде некоторых городских церквей вряд ли можно принимать всерьез.
Загородный сад был первым общественным садом Тюмени, после него были разбиты Аптекарский, Спасский, сад при Сиропитательном заведении, Летний сад клуба приказчиков, сад на Александровской площади.
Были и частные сады: Гилевский, Давыдовского, Колмогоровский, Колокольниковых, Текутьева и другие.
Загородный сад
До сегодняшнего дня существует мнение, что Загородный сад был заложен в «память посещения Тюмени в 1837 году императором Александром II, в бытность его наследником престола».
Однако на самом деле все было намного прозаичнее. Смотрителем тюменских училищ еще 15 мая 1838 г. было подано прошение в Тюменскую городскую Думу с просьбой выделить место «под усадьбу рощи... для общественной прогулки и гимнастических упражнений училищных учеников, состоящего из буераков и крутин, мерою в пространстве до 150 сажен ширины и до 200 длины».
В прошении, описывая задуманное и обосновывая свой проект, смотритель писал, что место это «есть удобнейшее для предполагаемого на нем устройства, лежащего в предместье города на восточной стороне онаго, по правую сторону реки Туры на гористом месте».
24 августа 1838 г. тюменское купеческое и мещанское общество и чиновники по предложению смотрителя тюменских училищ «вызвались устроить на добровольные пожертвования сад для общественной прогулки и гимнастических упражнений учащихся воспитанников, для чего градскою полицией и отведено земли из городского выгона длиннику 290, поперешнику 105 и в задах 15 сажен».
При осмотре и выделении места под рощу присутствовали смотритель училищ и гласный городской Думы Григорий Чмутин. Место будущего сада первоначально выглядело так: «...с одной стороны примыкало оно к отлогим покатостям горы, поросшей небольшим лесом, а с другой оканчивалось берегом реки Туры, и вообще рисовало прелестный ландшафт».
Купеческое и мещанское общество дало свое согласие Думе на выделение участка, «чтоб утвердилась прочность оной рощи причислением к училищному ведомству». Однако с тем условием, чтобы роща «была городовою общею навсегда для всех собраний и обеспечивалась бы прочность ее существования, во всяком случае тем, чтоб ни которое ведомство в частности не имело бы права упразднить ее», а также была местом, доступным для всех «кроме людей, лишенных честного имени и вообще никакого состояния».
Решение городского общества было утверждено тобольским гражданским губернатором 27 июня 1839 года, и, видимо, в этом же году была начата разбивка самого сада. И.Я. Словцов называл и главных исполнителей этого проекта: смотрителя уездного училища Попова и учителей Кувичинского, Уткина и законоучителя Льва Словцова.
Впоследствии, 15 марта 1846 года, городской голова Кондратий Шешуков и его заместитель Александр Космарев для дальнейшего устройства сада наняли «поселенца Ялуторовского округа Павла Борченка», с которым смотритель училищ Уткин заключил договор сроком на четыре года. Вероятно, это был первый наемный садовник в городе.
Н.А. Абрамов, бывший смотрителем уездного училища в 1850-е гг., писал о Загородном саде: «...кроме берез, которые растут по скату горы, прочее обширное пространство занимают аллеи из акаций, лип, берез, елей, кустарников малины, смородины и разных цветов». По его же словам рядом находилась «оранжерея с разными цветами, ранними весенними ягодами и другими плодами, в числе их фиги и ананасы».
По воспоминаниям Н.М. Чукмалдина в Загородном саду росли тысячи лип, елей, берез и сосен, рассаженных правильными аллеями на пространстве около 100 десятин земли. Сад этот он считал лучшим украшением города, ставя создание его в заслугу городскому голове И.В. Иконникову и смотрителю училища Попову.
Ежегодно 31 мая тюменцы отмечали здесь праздник в память посещения города в 1837 году наследником престола Александром Николаевичем, позже сад стали называть Александровским.
В 1885 году при строительстве железнодорожной ветки к пристаням необходимая земля для насыпей была взята из Загородного сада. От исторического мыска, с которого посетивший Тюмень в 1868 году великий князь Владимир Александрович «предрек Тюмени блистательную будущность», осталось одно только воспоминание.
Постепенно, к концу XIX века, Загородный сад, находящийся в пригороде и не имеющий внимания со стороны городских властей, становится заброшенным. Местная шпана избирает его своим пристанищем.
В 1897 г. «Сибирская торговая газета» писала: «Если попал незнающий здешних порядков человек в Александровский или кладбищенский сад, то не выйти ему отсюда в том костюме, в каком зашел сюда. При сопротивлении, его отправят на тот свет, даже и среди белого дня, – Александровский находится далеко за городом, и полиции там нет».
Опасаясь отдыхать в Загородном саду, горожане вынуждены были спасаться от жары и городской пыли в Плехановском и Падеринском борах, Гилевской роще.
В апреле 1910 года тюменский купец С.П. Гилев решил взять на 12 лет в арендное содержание Загородный сад для устройства там народных гуляний. Семен Петрович предполагал произвести работы по распланировке сада, устройству аллей, соорудить заборы. Но в силу разных обстоятельств его проект не осуществился.
В 1911 г. было рассмотрено и затем отклонено ходатайство крестьянина Казанской губернии Александра Григорьевича Полякова об отдаче ему в аренду Загородного сада сроком на 12 лет. Городскую Думу не устроили условия, предлагаемые Поляковым. Сад продолжал оставаться бесхозным.
В феврале 1911 г. в «Сибирской торговой газете» появилась заметка о порубке деревьев в Загородном саду. Гласный городской Думы Т. Огибенин, проверив это сообщение, обратился в городскую управу с заявлением. Он писал:
«Изгородь сада и ворота исчезли бесследно. По всей окраине сада, прилегающей к новым кварталам, я насчитал около 50 пеньков от срубленных в разное время деревьев, причем я нашел до 10 порубок совершенно свежих, так как щепы около пеньков не успели нисколько обветриться и потемнеть.
На одном из последних думских заседаний уже поднимался вопрос об охране этого сада, но по недостатку данных для этого решения, он оставлен открытым, но ввиду усиленной порубки вековых деревьев, не найдет ли городская управа усилить охрану Загородного парка от порубок и расхищения».
Меры были приняты. Городская управа 17 марта 1911 г. представила в городскую Думу две сметы на постройку изгороди вокруг сада на протяжении 680 сажен. Первая смета была на устройство изгороди из колючей проволоки, натянутой «в 12 рядов на столбы вышиною в одну сажень от земли», стоимостью 1426 рублей 81 коп.
Вторая смета предусматривала изгородь в виде деревянного забора стоимостью 2033 рубля 02 коп. Городская управа рекомендовала Думе принять забор деревянный, который «является более прочным сооружением, чем проволочная изгородь». Нежелательность использования проволочного заграждения мотивировалась еще и тем, что «ввиду его новизны для окрестных жителей, он несомненно, подвергнется хищению, если даже не из-за выгоды, то из побуждений озорства, тем более, что проволоку срубить со столба не представит большого затруднения».
Однако Дума нашла «безотлагательно необходимым устроить вокруг Александровского сада изгородь, причем лучшим по своей дешевизне и прочности заграждением была признана изгородь из колючей проволоки...».
В 1913 г. Загородный сад был отдан в аренду на 6 лет крестьянину Симбирской губернии М.А. Шмырову и оренбургскому мещанину И.А. Паулю.
Предпринимателям разрешалось иметь в саду оркестр и устраивать танцы, балы, иллюминации, фейерверки и «вообще всякого рода народные развлечения, дозволенные законом и не противные правилам нравственности».
В обязанности же их входило устройство в саду дорожек, скамеек, цветников и насаждение многолетних кустарников. Одной из первейших обязанностей была защита сада от порубок, а если таковые случались бы, то предприниматели должны были нести за это ответственность.
Наконец Загородный сад стал обретать ухоженный вид.
Осенью 1913 г. арендатор сада Шмыров попытался убедить Думу ограничить время бесплатных посещений сада. Аргументы были веские. По мнению Шмырова, в дни бесплатного посещения «обыкновенно с вечера, сад наполняется многими подозрительными личностями, которые ведут себя крайне непристойно и вносят сильное смущение в интеллигентную публику».
Однако городская Дума не приняла его доводы, считая, что «в Александровский парк, как единственный в городе общественный сад, не может быть ограничен доступ публики».
В советское время на долю сада выпали самые серьезные испытания. Почти до середины 80-х годов он сохранял около половины своей первоначальной площади. С постройкой моста через Туру в створе ул. Профсоюзной Загородный сад был уничтожен почти полностью. Лишь маленькая оставшаяся его часть, словно инвалид, с укором смотрит на бегущие мимо него автомобили, ради которых он и был принесен в жертву.
АПТЕКАРСКИЙ САД
Через несколько лет после принятия решения о разбивке Загородного сада на заседании Тюменской городской Думы 19 мая 1843 года было заслушано прошение, которое подал «в сию Думу 10 декабря 1842 года жительствующий в городе Тюмени провизор Александр Иванов Даудель».
Александр Иванович просил предоставить ему во владение участок городской земли «для складки и просушки трав, равно для разведения, по возможности ботанических растений, мерою длиннику и поперешнику по 30 сажен», за что обязался «взнести в городской доход 3 рубля серебром».
По этому прошению «место, просимое г. Дауделем лично ныне г. городским Головою Аврамом Проскуряковым с гласным Щетининым освидетельствовано и оказалось пустопорожним: лежащее вне городской черты в выгоне 1 квартала, по правую руку кладбища, по линии от винного подвала, и для просимой надобности приличное».
После уплаты в городскую кассу 3 рублей 30 коп. серебром место это было предоставлено «навсегда во владение провизору Дауделю... для сушки трав и ботанических растений». А.И. Даудель стал владельцем и основателем Аптекарского сада.
История не оставила нам подробных сведений о провизоре Дауделе, по всей видимости, обрусевшем немце: неизвестны ни годы его жизни, ни полученное образование, ни аптека, в которой он работал. Известно лишь, что была у него жена, по иронии судьбы имевшая такое же имя и отчество – Александра Ивановна.
К 1857 году она уже овдовела и заменила умершего мужа в аптеке и в Аптекарском саду. Сохранился документ, из которого известно, что городская Дума 25 октября 1857 года подтвердила, что «деньги 69 рублей 14 коп. серебром выданы жене покойного провизора Александра Дауделя, Александре Ивановой за медикаменты, отпущенные для Тюменской городовой больницы».
Надо сказать, что Александра Ивановна оказалась хорошим садоводом. Иван Яковлевич Словцов, в детстве бывавший в Аптекарском саду, на всю жизнь оставил теплые воспоминания о саде и его хозяйке.
«В доброе старое время в Тюмени был образцовый аптекарский сад Александры Ивановны Даудель, который снабжал травами не только Сибирь, но и восточную часть России. Чего только не было в этом саду! Здесь-то, среди зелени, в обществе цветов, находил я в детском возрасте неисчерпаемый источник самых разнообразных наслаждений.
...Добрая Александра Ивановна любила меня за то, что «пострелёнок» помогал ей сушить целебные травки, собирать семена, а пуще всего за то, что добывал для неё разные корешки, что растут не в садах, а по глухим болотинам, куда только на лёгких детских ногах и можно проникнуть.
Сад Александры Ивановны на окраине города был огорожен крепким забором. Беседок, гротов, хитроумных затей и фонтанов в нём не было, но и без этого было там уютно, тенисто, всё к делу и всё в порядке. Слева от ворот стоял небольшой домик, где жила хозяйка, а справа вдали – хорошенькая, чистенькая оранжерейка с грунтовым сараем. Стены небольшой комнаты при входе сплошь были покрыты живыми обоями роскошной Passiflora (кавалерийская звезда), а посредине, на широкой тумбе, стоял большой самодельный акварий, в котором копошились какие-то глазастые, страшные такие тритоны. Чудные цветы пассифлоры, рассыпанные ярко-белыми крупными звёздами, в густой зелени стен придавали маленькой комнате чарующую прелесть. Небольшая оранжерейка сплошь заставлена была орхидеями и красивыми целебными травками тёплого климата. Центр сада был разбит на квадратные участки, защищенные с трёх сторон синевато-зелёными стройными кедрами и только с юга открытые. Под такой надёжной защитой от ветра и холода Александра Ивановна делала мелкие грядки и каждую из них засевала каким-нибудь одним растением. Выхоленные, вполне развившиеся цветочки напоминали мне маленьких игрушечных солдатиков. Каждая грядка казалась цветочной ротой, а впереди на длинном древке развивался этикет – точь-в-точь как полковое знамя. Вон там акониты в золотисто-жёлтых шишаках, как пожарная команда, выстроились; за ними онопордоны, в мохнатых шапках с красной верхушкой качаются на своих стебельках, точно казачья сотня с баранты возвращается. Далее тянутся эскадроны ахилей, генциан, мяты разных сортов, адонисов, актей и красивых цикламенов. В тени красовались алые алтеи и мальвы, а на солнцеприпёке шарашился высокий рицинус, растопырив, как пьяный мужик, свои широкие лапы.
Центральный участок сада окружал небольшой парк из лип, рябины и дрока; а дальше, по окраинам, росли целебные кустарники бузины, малины, жимолости и всякой всячины. Всё дышало свежестью и ароматом цветов».
Прошли годы, и не стало Александры Ивановны Даудель. В 1879 году И.Я. Словцов, получивший назначение в Тюменское реальное училище директором, приехав из Омска, нашел Аптекарский сад в запустении.
В1903 году на территории бесхозного сада был построен ночлежный дом на средства Н.И. Давыдовского. Сейчас это терапевтический корпус 3-й городской больницы.
Более 100 лет тихая немноголюдная улица в центре города, расположенная между нынешними Профсоюзной и Свердлова, носит имя провизоров и садоводов Дауделей, мужа и жены, Александра и Александры.
Улица Даудельная – единственная улица в Тюмени, сохранившая имя собственное из дореволюционного прошлого нашего города, по счастью, ее миновали многочисленные массовые переименования. Ведь были же в Тюмени улицы Подаруевская и Серебряковская, Трусовский переулок и аж четыре Машаровские улицы – 1-я, 2-я, 3-я, 4-я, улицы Чмутинская и Голицынская.
Больше всех в этом смысле повезло Даудельной, наверное, просто потому, что к 20-30-м годам XX века уже мало кто знал, что означает это непонятное название.
СПАССКИЙ БУЛЬВАР
Когда-то давным-давно был в Тюмени бульвар. Находился он на Спасской улице, почему и назывался Спасским. Площадь его была невелика – он занимал один квартал, ограниченный современными улицами Ленина, Челюскинцев, Урицкого и Кирова. Теперь это место занимает Дом творчества детей и юношества (бывший Дворец пионеров) с небольшим сквером.
Сто лет назад этот квартал представлял собой «небольшой городской садик – бульвар с четырьмя рядами больших берез, между которыми идут две аллеи. Длина бульвара сажен около 80 и ширина около 20 сажен...». Какое-то время он был заброшен. «Сибирская торговая газета» в 1897 году писала: «он находится в ужасном состоянии: он мог бы служить прекрасным местом для прогулки или отдыха. Кажется, с того времени, как посадили эти четыре ряда березок, ни одна заботливая рука здесь не притронулась: ограды почти нет, почему по траве свободно разгуливает скот обывателей, среди бульвара находится канава, полная какой-то вонючей жидкости; скамейки, дорожки – все неряшливо, безобразно до такой степени, что к этому бульвару можно вполне приводить название: «мерзость опустения». Неужели у здешнего городского управления нет ни желания, ни средств привести этот уголок в приличный вид?».
Летом 1898 года, словно услышав сетования газеты, Спасский бульвар был отдан в аренду обществу трезвости, которое привело его в порядок и стало устраивать в нем раз или два в неделю детские гулянья. За вход взрослые платили пять копеек с человека, дети проходили бесплатно. Но и о гуляньях газета отозвалась не очень лестно.
_Сад_на_Александровской_площади._Открытка._1916_г._
«Для гуляющих играет оркестр военной музыки. С наступлением вечера, зажигаются бумажные разноцветные фонари; кстати сказать – не мешало бы зажигать несколько обыкновенных стеклянных фонарей и прибавить лавок для отдыха гуляющих. В дни гулянья в обеих аллеях на окружающих сад тротуарах публика толпится как на самой бойкой толкучке, едва протискиваясь вперед.
Да и неудивительно, ипподром закончил свои летние операции; тотализатор перестал волновать сердца граждан и тюменцу до наступления зимы некуда головы приклонить. Зимой по Царской улице гулять будем.
Вот чем и объясняется наплыв взрослой публики на детские гулянья. Будь в центре города большой сад с приличной музыкой, то вне всякого сомнения – в летнее время многие обыватели (исключая завзятых пьяниц) предпочли бы провести время отдыха в саду, чем пьянствовать в кабаке и шататься по гостям с непременным угощением водкой».
В 1910-1912 гг. на территории бульвара в арендное содержание сдавалось место городской земли площадью 160 кв. сажен Сафиулле Файзуловичу Файзулину под постройку электротеатра «Модерн». Владельцем же «Модерна» был Иосиф Шевелевич Шустер...
Несостоявшийся сад на Рыбной площади
К концу XIX века сады Тюмени, расположенные в основном на окраинах города, представляли из себя зрелище довольно печальное. Аптекарский сад, по словам Словцова, был превращен в поскотину, Загородный оккупирован местной шпаной, исключение составлял, пожалуй, лишь Колмогоровский сад, расположенный в Заречной части города.
Центр города, практически лишенный растительности, за исключением Спасского бульвара, был сер и уныл. Главная улица города – Царская, по словам современника, требовала немедленного оздоровления.
И.Я. Словцов дал очень яркую характеристику главной улице Тюмени конца XIX в.
«Лишь только вступаете на неё, как вас со всех сторон охватывает какая-то смесь разнообразных зловоний. Отвратительный запах происходит, главным образом, от канав, прорытых по обеим сторонам улицы, на дне которых толстый слой грязи, не имея стока, разлагается, отравляя воздух. Пройдите по этому проспекту часа в четыре в жаркий июльский день и вы получите тяжёлое, угнетающее впечатление. Пыль затянула горизонт серым вуалем... от рыбных рядов разит гнилью... В это время тюменский обыватель жарится на солнце, как «шашлык» на вертеле: ни тени, ни прохлады».
И вот однажды взор тогдашнего тюменского городского головы Анатолия Алексеевича Мальцева, человека решительного и энергичного, упал на Рыбную площадь.
Площадь, названная по находящемуся на ней рыбному рынку, являлась частью большой Гостинодворной площади и располагалась между современными улицами Республики, Перекопской и Ленина, с западной стороны ее ограничивал каменный корпус гостиного двора.
Нельзя сказать, чтобы городской голова никогда не видел Рыбной площади, на которой рыбный рынок десятилетиями за свой неухоженный и неопрятный вид вызывал нарекания горожан, тем более что площадь находилась под боком у городской Думы.
Прозрение или озарение может наступить и через несколько лет наблюдений, так случилось, наверное, и с А.А. Мальцевым, задумавшим однажды преобразить город.
В июле 1896 года он предложил перевести рыбную торговлю в частично пустующий каменный гостиный двор, а на Рыбной площади разбить сад, мотивируя это тем, что рыбный базар с находящимися на нем лавками и балаганами непригляден, тесен и не имеет достаточной площади для размещения возов с привозной рыбой.
Кроме того, в «весеннее и осеннее время место это представляет почти сплошную грязную площадь и, таким образом, разжижение почвы способствует обрывам береговой полосы, впоследствии легко могущим привести город к очень крупным денежным затратам на укрепление».
Городской голова посетовал на то, что «не меньшее безобразие по своему наружному виду представляют и примыкающие к задней стороне рыбных лавок обращенные лицевой стороной к каменной мостовой балаганы торгующих молочным товаром... в настоящее время пришедших уже в совершенную ветхость».
В новом проекте рыботорговцам было предложено занять те лавки гостиного двора, «которые обращены к городской Управе и к каменным лавкам купца Текутьева, так как между этими так называемыми крыльями, названного корпуса, на свободной площади, а также на площадке между зданием Управы и гостиным могли бы расставляться воза с рыбой и по окраине оврага, идущего от дома купца Копылова к зданию Управы строиться рыбные балаганы».
Конечную цель своих преобразований городской голова представил так: «...Очищенная таким образом площадь рыбного базара, казалось бы, не должна иметь никакого другого назначения, как только приспособиться под устройство на ней городского сквера, или бульвара, с обнесением его по стороне, обращенной к каменной мостовой деревянною решеткой на всем протяжении, начиная от дома купца Колмогорова и кончая загородкой ограды Соборной церкви, а затем от решетки по правой стороне последней до конца Заречного спуска.
Устройство сквера на такой главной проездной местности, как гостинодворная, конечно, не может не послужить желаемым благоустройством и, в то же время, будет небесполезно в гигиеническом отношении, тогда как оставление на дальнейшее время этого места под рыбным базаром, со спуском с последнего разных скопляющихся на нем в большом количестве нечистот в воду реки Туры, едва ли возможно».
Но на пути превращения Рыбной площади в сад возникли две проблемы.
Одна состояла в том, чтобы городской бюджет не потерял те 600 рублей арендной платы рыботорговцев, которые могли компенсироваться арендной платой тех же торговцев за лавки в гостином дворе.
Другая, самая, пожалуй, сложная, заключалась в нежелании крупных рыботорговцев, а именно они на этом рынке определяли «погоду», согласиться на перенос рыбного базара в гостиный двор.
Предполагал ли тогда Анатолий Алексеевич Мальцев, каких врагов наживал он своей затеей. Как человек далеко не глупый и опытный, он наверняка знал, какую силу представляют крупные рыботорговцы А.И. Михалев, А.П. Россошных, П.А. Трофимов, А.С. Лаврентьев, С.И. Бронников и другие, чьи интересы он задевал.
Крупным рыботорговцам при переносе рыбного рынка необходимо было бы сделать солидные капиталовложения на обустройство новых лавок, на устройство погребов при них.
Формально ослушаться решения городской Думы они не могли, ее постановления были обязательны для исполнения, но всячески, под разными предлогами противодействовать принятию решения – один из самых верных и надежных способов отстаивать свои интересы.
К тому же сложилась такая ситуация, что город за свой счет оборудовать отведенные под рыбные лавки места не мог, в городской кассе просто не нашлось 6822 рублей, необходимых на выполнение этих работ. Оставалось только ждать: не согласятся ли рыботорговцы сами и за свой счет оборудовать новые торговые места.
Дума, в принципе одобрив перенос рыбного базара в каменный гостиный двор, временно, до 1 января 1898 г., решила оставить рыбные лавки на занимаемых ими местах.
История эта продолжалась почти три года, в течение которых создавалась подготовительная комиссия по решению вопроса, купцы-рыботорговцы то соглашались, требуя пять лет бесплатно пользоваться лавками в гостином дворе и десять лет иметь льготу по оплате аренды, то отказывались, ссылаясь на строительство Пермь-Котласской железной дороги, с открытием которой гостиный двор им как место торговли не подходил...
В 1898 году, очевидно, не без помощи крупных рыботорговцев, было составлено заявление за подписью всех торгующих на Рыбной площади:
«Забота о красивом устройстве города бесспорно вещь похвальная, но преследуя цели эстетические, необходимо принимать в соображение и экономические интересы граждан...
А потому уместным считаем заявить городской Думе, что упомянутый проект, в случае осуществления его, грозит полным упадком нашей торговле...
Если городу нужен сквер, то при общественном, не блестящем состоянии городского бюджета, вряд ли таковой может быть осуществлен в близком будущем. Внимания городской Думы давно уже ждут существующие городские сады: Загородный и Спасский, а равно береговое место, освобожденное из-под торговых корпусов бывших ближе к Собору.
В особенности тяжелое чувство вызывает взгляд на Спасский бульвар, но городское Управление не может уделить тех сравнительно небольших средств, какие нужны на приведение в порядок существующего.
Если так, то какой резон разрушать целые торговые корпуса, приносящие городской казне определенный доход...
Если же возникновение проекта основано на гигиенических соображениях, то нужно заметить, что с переводом рыбного базара внутрь Гостиного двора, гигиенические условия города ничуть не изменятся, так как новое место одинаково в центре города, значит антигигиенический пункт будет не уничтожен, а только перемещен...».
Несмотря на это резонное и во многом справедливое заявление, городская Дума мнение свое не изменила и посчитала перенос рыбного рынка целесообразным.
Сегодня трудно сказать определенно, было ли оказано «содействие», но 28 августа 1903 г. по предложению тобольского губернатора рыбный рынок в Тюмени был признан не отвечающим санитарным требованиям.
Да и местность для рыбного рынка, по мнению губернатора, была «в санитарном отношении выбрана неудачно, т.к. от перекладки сухой и соленой рыбы на берегу близ протекающей реки Туры, в последнюю ветром переносятся отделяющиеся от рыбы чешуя и др. легкие отбросы».
В итоге губернатор предложил подыскать для рыбного рынка более подходящее место.
Начиная с 1904 г. рыбный рынок стал пустеть и «согласно местным жизненным потребностям и условиям торговли, перенесен на новое место – Базарную площадь».
К лету 1905 г. Рыбная площадь окончательно опустела, но ненадолго, разместившийся в гостином дворе Тобольский пехотный полк использовал площадь под плац.
Сад же на Рыбной площади так и не состоялся.
ЛЕТНИЙ САД ПРИКАЗЧИЧЬЕГО КЛУБА
Сегодня лишь узкая полоска земли с кустами акаций в самом начале улицы Республики, напротив бывшего Гостиного двора, напоминает о том, что здесь когда-то был Летний сад приказчичьего клуба. Деревьев практически не осталось, коварный обрывистый берег Туры вплотную приблизился к полотну дороги.
Сначала на это место городской земли обратило внимание начальство реального училища, директор которого в 1901 г. просил Думу «отпустить для посадки учениками реального училища 150 саженцев, с отводом для этого места между городом и вокзалом железной дороги или же близ Дома трудолюбия».
Собрание Думы, приняв во внимание, что место между городом и вокзалом очень отдаленное, предложило для посадки деревьев участок на берегу р. Туры напротив гостиного двора, «находя это место более пригодным, как по близости его расположения, так и потому, что оно обнесено прочною решеткою и для этой цели именно предназначено».
Деревца были посажены, но от бесхозности скоро и этот небольшой садик пришел в запустение, козы, свободно гулявшие по главной улице города, с удовольствием лакомились молодыми побегами деревьев.
Только в марте 1911 г. Тюменский приказчичий клуб задумал восстановить здесь сад и построить в нем летнее помещение для клуба и театра. Городская управа не возражала.
Место это имело «приблизительные размеры в длину 130 саж. 2 ар., в ширину в самом узком месте 12 саж., и в самом широком 23 саж., а всего площадью около 2210 кв. саж.», где сохранилось лишь несколько поломанных деревьев, обнесенных также поломанной изгородью.
В мае 1911 г. между городской управой и приказчичьим клубом был заключен договор об аренде.
Приказчичьему клубу предписывалось со стороны Царской улицы устроить «полупрозрачную красивого вида деревянную изгородь, с двумя или тремя в сад входами».
По соглашению сторон сад разделялся на две неравные части. Первая, «начинаясь от церковной ограды, должна иметь протяжение по Царской улице 90 саж. 2 ар., и предназначаться для общего всех пользования. Вторая часть, служащая продолжением первой, имеет протяжение по Царской улице до места наследников Колмогорова 40 саж. и предназначалась для исключительного пользования клубом».
Договор на аренду обязывал клуб устроить спуски к воде в виде террас, а также небольшую пристань для причала содержимых клубом небольших лодок и яликов.
Дума предполагала, что при отдаче клубу этого места последнее будет приведено «в приличное состояние, отчего выиграет не только вид Царской улицы, но и вообще вид нагорной части города. При отсутствии же в Тюмени общественных садов разбитый клубом на этом месте сад восполнит это отсутствие».
Отдавая участок городской земли под сад приказчичьему клубу, Дума рассчитывала, что клуб «примет меры и к укреплению берега в том месте, так как река Тура ежегодно подмывает берег и в недалеком будущем угрожает подойти к самому полотну Царской улицы, что вполне может осуществиться, если принять во внимание, что Благовещенский собор, стоящий ныне почти на самом краю обрыва, ранее при своем построении в 1700 году отстоял от яра на 200 сажен».
Так на берегу Туры был устроен сад приказчичьего клуба. Однако через некоторое время у городской управы возникли претензии к содержателям сада, изложенные в письме от 1 сентября 1916 года: «Советом старшин не соблюдаются условия, заключенного управою договора по аренде Летнего сада на берегу р. Туры. В первой части сада, начиная от Благовещенской церкви, ходят козлы и портят деревья. Городская управа просит совет старшин принять надлежащие меры по устранению этих беспорядков»...
В советское время бывший сад приказчичьего клуба оказался заброшенным, вдобавок к тому и высокий обрывистый берег постоянно осыпался, приближая линию обрыва к главной улице города.
...В наши дни от сада ничего не осталось.
САД НА АЛЕКСАНДРОВСКОЙ ПЛОЩАДИ
Александровская площадь – главная в старом городе. Площадь, помнившая приезд наследника престола в 1837 г., молебны по случаю счастливого избавления императора Александра II от покушений, молебны по случаю избавления города от холеры... Площадь, соседствующая с тремя учебными заведениями Тюмени: реальным училищем, женской гимназией и уездным училищем, – представляла собой открытое место, на котором была установлена водоразборная чаша.
В апреле 1912 г. садовник К.И. Хохлов предложил городским властям устроить сквер на Александровской площади.
Городская управа, обсудив его предложение, согласилась разбить сквер возле домов Колокольниковых и Багаева. На другой стороне площади разбить сквер мешала водоразборная чаша, которую до замены старых деревянных водопроводных труб новыми чугунными убрать было нельзя, так как она уменьшала давление на стенки этих труб.
Начавшаяся первая мировая война, кроме хлопот, связанных с военным временем, неожиданно дала городскому хозяйству дешевую рабочую силу. Тысячи военнопленных немцев, чехов, австрийцев буквально наводнили город. Четыре тысячи пленных размещались в пустующих переселенческих бараках, ночлежном доме, ради этого городские власти освобождали даже городские училища.
Не менее важным был вопрос, чем занять такое количество физически здоровых людей.
5 мая 1915 года собравшаяся подготовительная садовая комиссия в составе К.А. Плишкина, М.Н. Первова, И.О. Антонова решила использовать военнопленных для разбивки садов в городе, и в первую очередь на Александровской площади.
По мнению комиссии, сад должен был состоять из двух частей, разделенных Царской улицей. По периметру этих садов планировалось оставить место для выезда из городских дворов, выходящих на площадь.
Комиссия просила сведущих в садовых делах Н.В. Кузьмина и М.В. Дубровина составить план сада и указать на нем места посадки деревьев, дорожки и даже фонтаны. Снабжение фонтанов водой предполагалось устроить из городского водопровода.
Не забыла садовая комиссия и об одной маленькой, но обязательной детали садов – изгороди.
Причем очередность работ по устройству сада была установлена следующая: устройство изгородей, планировка места и лишь затем посадка деревьев.
К 16 мая 1915 г. проект устройства сада на Александровской площади был готов. Его автор техник Дубровин приложил и несколько рисунков дешевой изгороди.
По проекту в средней части сада должны были быть разбиты газоны и посажены розы, сирень и акации. По наружным сторонам сада планировалось посадить кустарники и среди них липы и клены. Для прогулок публики предусмотрены были дорожки в виде извилистых линий. Для поливки растений решили провести в сад даже водопровод. Потом все же одумались и, отремонтировав, оставили существующую чашу.
Как это ни странно, но главная тюменская садоводческая организация – общество пчеловодства, садоводства и огородничества – узнала о разбивке сада на Александровской площади только тогда, когда начались земляные работы.
19 августа 1915 года председатель этого общества Вячеслав Александрович Сыропятов направил прошение в городскую управу. Предлагая свои услуги, общество согласилось «взять на себя все работы по устройству, разбивке и дальнейшему наблюдению за садом с отнесением всех расходов на счет города по составленной советом смете с тем, однако, чтобы обществу город бесплатно предоставил в саду место для постройки небольшого павильона, предназначенного для продажи меда, растений и цветов».
Члены садовой комиссии облегченно вздохнули – за дело взялись специалисты.
Уже 7 сентября 1915 года проект сметы по устройству сада на Александровской площади был представлен городской управе. Деревья и кустарники предполагалось приобрести в частном садоводстве Н. Корбутовского в Саратове.
«Акация желтая отборная 250 шт. по 25 коп. – 62 руб. 50 коп.;
акация шаровидная 15 шт. по 40 коп. – 6 руб.;
акация плакучая 10 шт. по 75 коп. – 7 руб. 50 коп.;
жимолость татарская 50 шт. по 25 коп. – 12 руб. 50 коп.;
жимолость альпийская 50 шт. по 10 коп. – 5 руб.;
жасмин 10 шт. по 20 коп. – 2 руб.;
жасмин крупноцветный 10 шт. по 20 коп. – 2 руб.;
клен татарский 30 шт. по 15 коп. – 4 руб. 50 коп;
липа обыкновенная 75 шт. по 50 коп. – 37 руб. 50 коп.;
сирень обыкновенная 20 шт. по 20 коп. – 4 руб.;
смородина золотистая 10 шт. по 15 коп. – 1 руб. 50 коп.;
Спиреа Ван Гут 100 шт. по 10 коп. – 10 руб.;
Спиреа Блюма 20 шт. по 15 коп. – 1 руб. 50 коп.;
Спиреа вечноцветущая 10 шт. по 15 коп. – 1 руб. 50 коп.;
ель Энгельмани 10 шт. – 25 руб.;
ель американская белая 2 шт. – 4 руб.;
туя канадская 5 шт. – 10 руб.;
роза Центифольная 5 шт. – 10 руб.;
Мимор, Майор 20 шт. – 6 руб. 50 коп.;
Ругоза 10 шт.– 3 руб. 25 коп.;
Гоманта 20 шт. – 6 руб. 50 коп.
218 руб. 75 коп.
Пересылка и упаковка, примерно – 35 руб.;
Разбивка сада (земляные работы, с оплатой труда садовника) – 350 руб.;
Подвозка чернозема 10 кубов – 100 руб.;
Устройство будки для сторожа – 100 руб.
Всего 803 руб. 75 коп.».
Несмотря на то что саженцы были заказаны в сентябре, из-за перегрузки железной дороги военными эшелонами заказ был получен лишь весной 1916 года.
В мае 1916 года силами военнопленных началась посадка деревьев и кустарников на площади, огороженной изгородью и проволочной сеткой. В июне посадки в основном были закончены.
Тюменское общество садоводства, взявшее на себя разбивку сада на Александровской площади, посчитало целесообразным иметь в саду специалиста-садовника.
По рекомендации общества на эту должность был назначен военнопленный чех Матиас Пудивитер, «который в течение 2-х летней службы в обществе, при отличном поведении, оказался знающим свое дело».
При готовой квартире с отоплением и освещением ему было назначено жалованье 30 рублей в месяц.
Несмотря на нехватку средств в казне, городской голова К.А. Плишкин согласился оплачивать труд садовника из городских средств.
В июне 1918 г. сады при реальном училище и женской гимназии были объединены с садом на Александровской площади. Назвали его Советским, «с открытием его для всех граждан города».
КОЛМОГОРОВСКИЙ САД
В Заречной части города существовал сад, разбитый владельцем крупнейшего в Тюмени кожевенного завода, бывшим городским головой Ф.С. Колмогоровым. В нем росли лиственницы, было несколько липовых аллей, выходивших почти к самой Туре.
Уже после смерти Филимона Степановича, в начале XX века, когда его сыновья уехали из Тюмени, кто в Пермь, кто в Петербург, сад остался без хозяйского пригляда. А потом и вовсе было решено продать его на сруб. Спасибо тогдашнему городскому голове К.А. Плишкину, сохранившему его для нашего города. Узнав о решении относительно продажи сада, он написал письмо в Петроград Федору Филимоновичу Колмогорову, унаследовавшему его.
Из письма К.А. Плишкина Ф.Ф. Колмогорову: «Частным образом мне стало известно о Вашем намерении продать Ваш заречный сад Селянкиным на сруб.
Считая таковой сад одним из украшений города, я обращаюсь к Вам с просьбой: не сочтете ли Вы возможным уступить или продать этот сад городу, при чем сообщаю Вам, что этот сад был бы общего пользования и служил бы воспоминанием о Вашем покойном отце, насадившем и устроившем сад».
...Сад остался жить, его и сегодня заречные жители называют Колмогоровским, правда, осталась от него одна липовая аллея, возраст которой по меньшей мере 120 лет, да с десяток толстенных лиственниц, помнящих самого Филимона Степановича Колмогорова.
Хотелось бы верить, что сад этот, находящийся сейчас на территории школы №11, не погибнет, а останется и впредь в памяти тюменцев как Колмогоровский.
* * *
О благотворном влиянии садов и парков на здоровье и настроение тюменцы знали в XIX в., поэтому за действия, наносящие ущерб природе, наказывали. И будь нарушитель хоть мещанин, хоть купец – спрашивали по всей строгости.
В 1867 г. в Тюмени произошел случай, который надолго остался в памяти горожан и служил строгим предупреждением для нарушителей.
На заседании городской Думы 5 мая 1867 г. гласный Матягин представил крестьянина деревни Ивановки Федора Козлова, взятого на порубке рощицы, находящейся в городской черте, вблизи кирпичных сараев.
«На спрос этого крестьянина Федора Козлова, он отозвался в присутствие думы, что на порубку эту он нанят был упомянутым купцом Ильей Брюхановым по 30 коп. с сажени».
Крестьянина доставили в полицию.
В Тюменской городской Думе возникло дело о вырубке Брюхановым нескольких лесин березняка из рощицы в городском выгоне. Он, желая возместить ущерб, дабы прекратить это дело, заплатил в городскую казну двадцать рублей серебром. Деньги приняли на временное хранение до принятия решения всего городского общества.
Общество собралось 8 июня. На собрании был оглашен результат осмотра, произведенного «приставом при гласном думы Чмутине и посторонних свидетелях», в результате которого оказалось, что было срублено всего 131 березовое дерево.
Общество вынесло приговор: дело о порубке будет прекращено, «когда он, г. Брюханов, внесет в пользу города за каждое срубленное дерево по одному рублю серебром».
В конце XIX в. в Тюмени помимо устройства садов и парков некоторые горожане стали садить деревья на улицах возле своих домов.
Эта инициатива была замечена окружным исправником, высказавшим пожелание городской Думе «обязать домовладельцев улиц Царской, Спасской, Знаменской и Успенской, переулков между ними по улицам Никольской, Базарной площади, Водопроводной и шоссированной от вокзального моста обсадить дома тополями».
Угрозу немногочисленной уличной растительности представляли домашние животные, свободно разгуливавшие по городу.
На это обратил внимание гласный Думы А.А. Матусевич: «по улицам города в настоящее время постоянно бродят козы, которые грызут кору на деревьях и тем сильно вредят уличным древо насаждениям». Он просил ужесточить меры в отношении хозяев бродящих по городу домашних животных. Новыми поправками к санитарному постановлению запрещалось выпускать на улицы коз и свиней.
...Если бы сегодня могли посмотреть на Тюмень И.Я. Словцов, мечтавший о городе-саде, городские головы И.В. Иконников, К.К. Шешуков, Ф.С. Колмогоров, А.А. Мальцев – да разве назовешь всех, кто хотел видеть родной город красивым и ухоженным, – конечно, не узнали бы его. Тюмень стала зеленым городом, особенно это заметно в последнее время. Деревья и цветы на наших улицах – естественное и, пожалуй, лучшее их украшение.
С. Н. Кубочкин
САДЫ ТЮМЕНИ
Всякому культурному человеку должно быть известно, что сады не только украшают обитаемые страны, не только дают тень, прохладу, здоровый воздух, они возбуждают в нас высшие стремления духа и умиротворяют душевные порывы. Среди растительного мира, в саду, в парке, в лесу каждое чистое свободное к порыву чувство принимает восторженность. Здесь человек на время забывает о многом: он чувствует какой-то загадочный трепет, какую-то смесь восторга и удивления.
...А цветы? Цветы сосредоточивают на самом ничтожном пространстве столько живых сил и изящных сочетаний, что всегда наполняют душу невыразимым блаженством.
И. Я. Словцов
В Тюмени до 30-х гг. XIX века городских садов и парков практически не было, во всяком случае документальных свидетельств тому не найдено. Небольшие садики в ограде некоторых городских церквей вряд ли можно принимать всерьез.
Загородный сад был первым общественным садом Тюмени, после него были разбиты Аптекарский, Спасский, сад при Сиропитательном заведении, Летний сад клуба приказчиков, сад на Александровской площади.
Были и частные сады: Гилевский, Давыдовского, Колмогоровский, Колокольниковых, Текутьева и другие.
Загородный сад
До сегодняшнего дня существует мнение, что Загородный сад был заложен в «память посещения Тюмени в 1837 году императором Александром II, в бытность его наследником престола».
Однако на самом деле все было намного прозаичнее. Смотрителем тюменских училищ еще 15 мая 1838 г. было подано прошение в Тюменскую городскую Думу с просьбой выделить место «под усадьбу рощи... для общественной прогулки и гимнастических упражнений училищных учеников, состоящего из буераков и крутин, мерою в пространстве до 150 сажен ширины и до 200 длины».
В прошении, описывая задуманное и обосновывая свой проект, смотритель писал, что место это «есть удобнейшее для предполагаемого на нем устройства, лежащего в предместье города на восточной стороне онаго, по правую сторону реки Туры на гористом месте».
24 августа 1838 г. тюменское купеческое и мещанское общество и чиновники по предложению смотрителя тюменских училищ «вызвались устроить на добровольные пожертвования сад для общественной прогулки и гимнастических упражнений учащихся воспитанников, для чего градскою полицией и отведено земли из городского выгона длиннику 290, поперешнику 105 и в задах 15 сажен».
При осмотре и выделении места под рощу присутствовали смотритель училищ и гласный городской Думы Григорий Чмутин. Место будущего сада первоначально выглядело так: «...с одной стороны примыкало оно к отлогим покатостям горы, поросшей небольшим лесом, а с другой оканчивалось берегом реки Туры, и вообще рисовало прелестный ландшафт».
Купеческое и мещанское общество дало свое согласие Думе на выделение участка, «чтоб утвердилась прочность оной рощи причислением к училищному ведомству». Однако с тем условием, чтобы роща «была городовою общею навсегда для всех собраний и обеспечивалась бы прочность ее существования, во всяком случае тем, чтоб ни которое ведомство в частности не имело бы права упразднить ее», а также была местом, доступным для всех «кроме людей, лишенных честного имени и вообще никакого состояния».
Решение городского общества было утверждено тобольским гражданским губернатором 27 июня 1839 года, и, видимо, в этом же году была начата разбивка самого сада. И.Я. Словцов называл и главных исполнителей этого проекта: смотрителя уездного училища Попова и учителей Кувичинского, Уткина и законоучителя Льва Словцова.
Впоследствии, 15 марта 1846 года, городской голова Кондратий Шешуков и его заместитель Александр Космарев для дальнейшего устройства сада наняли «поселенца Ялуторовского округа Павла Борченка», с которым смотритель училищ Уткин заключил договор сроком на четыре года. Вероятно, это был первый наемный садовник в городе.
Н.А. Абрамов, бывший смотрителем уездного училища в 1850-е гг., писал о Загородном саде: «...кроме берез, которые растут по скату горы, прочее обширное пространство занимают аллеи из акаций, лип, берез, елей, кустарников малины, смородины и разных цветов». По его же словам рядом находилась «оранжерея с разными цветами, ранними весенними ягодами и другими плодами, в числе их фиги и ананасы».
По воспоминаниям Н.М. Чукмалдина в Загородном саду росли тысячи лип, елей, берез и сосен, рассаженных правильными аллеями на пространстве около 100 десятин земли. Сад этот он считал лучшим украшением города, ставя создание его в заслугу городскому голове И.В. Иконникову и смотрителю училища Попову.
Ежегодно 31 мая тюменцы отмечали здесь праздник в память посещения города в 1837 году наследником престола Александром Николаевичем, позже сад стали называть Александровским.
В 1885 году при строительстве железнодорожной ветки к пристаням необходимая земля для насыпей была взята из Загородного сада. От исторического мыска, с которого посетивший Тюмень в 1868 году великий князь Владимир Александрович «предрек Тюмени блистательную будущность», осталось одно только воспоминание.
Постепенно, к концу XIX века, Загородный сад, находящийся в пригороде и не имеющий внимания со стороны городских властей, становится заброшенным. Местная шпана избирает его своим пристанищем.
В 1897 г. «Сибирская торговая газета» писала: «Если попал незнающий здешних порядков человек в Александровский или кладбищенский сад, то не выйти ему отсюда в том костюме, в каком зашел сюда. При сопротивлении, его отправят на тот свет, даже и среди белого дня, – Александровский находится далеко за городом, и полиции там нет».
Опасаясь отдыхать в Загородном саду, горожане вынуждены были спасаться от жары и городской пыли в Плехановском и Падеринском борах, Гилевской роще.
В апреле 1910 года тюменский купец С.П. Гилев решил взять на 12 лет в арендное содержание Загородный сад для устройства там народных гуляний. Семен Петрович предполагал произвести работы по распланировке сада, устройству аллей, соорудить заборы. Но в силу разных обстоятельств его проект не осуществился.
В 1911 г. было рассмотрено и затем отклонено ходатайство крестьянина Казанской губернии Александра Григорьевича Полякова об отдаче ему в аренду Загородного сада сроком на 12 лет. Городскую Думу не устроили условия, предлагаемые Поляковым. Сад продолжал оставаться бесхозным.
В феврале 1911 г. в «Сибирской торговой газете» появилась заметка о порубке деревьев в Загородном саду. Гласный городской Думы Т. Огибенин, проверив это сообщение, обратился в городскую управу с заявлением. Он писал:
«Изгородь сада и ворота исчезли бесследно. По всей окраине сада, прилегающей к новым кварталам, я насчитал около 50 пеньков от срубленных в разное время деревьев, причем я нашел до 10 порубок совершенно свежих, так как щепы около пеньков не успели нисколько обветриться и потемнеть.
На одном из последних думских заседаний уже поднимался вопрос об охране этого сада, но по недостатку данных для этого решения, он оставлен открытым, но ввиду усиленной порубки вековых деревьев, не найдет ли городская управа усилить охрану Загородного парка от порубок и расхищения».
Меры были приняты. Городская управа 17 марта 1911 г. представила в городскую Думу две сметы на постройку изгороди вокруг сада на протяжении 680 сажен. Первая смета была на устройство изгороди из колючей проволоки, натянутой «в 12 рядов на столбы вышиною в одну сажень от земли», стоимостью 1426 рублей 81 коп.
Вторая смета предусматривала изгородь в виде деревянного забора стоимостью 2033 рубля 02 коп. Городская управа рекомендовала Думе принять забор деревянный, который «является более прочным сооружением, чем проволочная изгородь». Нежелательность использования проволочного заграждения мотивировалась еще и тем, что «ввиду его новизны для окрестных жителей, он несомненно, подвергнется хищению, если даже не из-за выгоды, то из побуждений озорства, тем более, что проволоку срубить со столба не представит большого затруднения».
Однако Дума нашла «безотлагательно необходимым устроить вокруг Александровского сада изгородь, причем лучшим по своей дешевизне и прочности заграждением была признана изгородь из колючей проволоки...».
В 1913 г. Загородный сад был отдан в аренду на 6 лет крестьянину Симбирской губернии М.А. Шмырову и оренбургскому мещанину И.А. Паулю.
Предпринимателям разрешалось иметь в саду оркестр и устраивать танцы, балы, иллюминации, фейерверки и «вообще всякого рода народные развлечения, дозволенные законом и не противные правилам нравственности».
В обязанности же их входило устройство в саду дорожек, скамеек, цветников и насаждение многолетних кустарников. Одной из первейших обязанностей была защита сада от порубок, а если таковые случались бы, то предприниматели должны были нести за это ответственность.
Наконец Загородный сад стал обретать ухоженный вид.
Осенью 1913 г. арендатор сада Шмыров попытался убедить Думу ограничить время бесплатных посещений сада. Аргументы были веские. По мнению Шмырова, в дни бесплатного посещения «обыкновенно с вечера, сад наполняется многими подозрительными личностями, которые ведут себя крайне непристойно и вносят сильное смущение в интеллигентную публику».
Однако городская Дума не приняла его доводы, считая, что «в Александровский парк, как единственный в городе общественный сад, не может быть ограничен доступ публики».
В советское время на долю сада выпали самые серьезные испытания. Почти до середины 80-х годов он сохранял около половины своей первоначальной площади. С постройкой моста через Туру в створе ул. Профсоюзной Загородный сад был уничтожен почти полностью. Лишь маленькая оставшаяся его часть, словно инвалид, с укором смотрит на бегущие мимо него автомобили, ради которых он и был принесен в жертву.
АПТЕКАРСКИЙ САД
Через несколько лет после принятия решения о разбивке Загородного сада на заседании Тюменской городской Думы 19 мая 1843 года было заслушано прошение, которое подал «в сию Думу 10 декабря 1842 года жительствующий в городе Тюмени провизор Александр Иванов Даудель».
Александр Иванович просил предоставить ему во владение участок городской земли «для складки и просушки трав, равно для разведения, по возможности ботанических растений, мерою длиннику и поперешнику по 30 сажен», за что обязался «взнести в городской доход 3 рубля серебром».
По этому прошению «место, просимое г. Дауделем лично ныне г. городским Головою Аврамом Проскуряковым с гласным Щетининым освидетельствовано и оказалось пустопорожним: лежащее вне городской черты в выгоне 1 квартала, по правую руку кладбища, по линии от винного подвала, и для просимой надобности приличное».
После уплаты в городскую кассу 3 рублей 30 коп. серебром место это было предоставлено «навсегда во владение провизору Дауделю... для сушки трав и ботанических растений». А.И. Даудель стал владельцем и основателем Аптекарского сада.
История не оставила нам подробных сведений о провизоре Дауделе, по всей видимости, обрусевшем немце: неизвестны ни годы его жизни, ни полученное образование, ни аптека, в которой он работал. Известно лишь, что была у него жена, по иронии судьбы имевшая такое же имя и отчество – Александра Ивановна.
К 1857 году она уже овдовела и заменила умершего мужа в аптеке и в Аптекарском саду. Сохранился документ, из которого известно, что городская Дума 25 октября 1857 года подтвердила, что «деньги 69 рублей 14 коп. серебром выданы жене покойного провизора Александра Дауделя, Александре Ивановой за медикаменты, отпущенные для Тюменской городовой больницы».
Надо сказать, что Александра Ивановна оказалась хорошим садоводом. Иван Яковлевич Словцов, в детстве бывавший в Аптекарском саду, на всю жизнь оставил теплые воспоминания о саде и его хозяйке.
«В доброе старое время в Тюмени был образцовый аптекарский сад Александры Ивановны Даудель, который снабжал травами не только Сибирь, но и восточную часть России. Чего только не было в этом саду! Здесь-то, среди зелени, в обществе цветов, находил я в детском возрасте неисчерпаемый источник самых разнообразных наслаждений.
...Добрая Александра Ивановна любила меня за то, что «пострелёнок» помогал ей сушить целебные травки, собирать семена, а пуще всего за то, что добывал для неё разные корешки, что растут не в садах, а по глухим болотинам, куда только на лёгких детских ногах и можно проникнуть.
Сад Александры Ивановны на окраине города был огорожен крепким забором. Беседок, гротов, хитроумных затей и фонтанов в нём не было, но и без этого было там уютно, тенисто, всё к делу и всё в порядке. Слева от ворот стоял небольшой домик, где жила хозяйка, а справа вдали – хорошенькая, чистенькая оранжерейка с грунтовым сараем. Стены небольшой комнаты при входе сплошь были покрыты живыми обоями роскошной Passiflora (кавалерийская звезда), а посредине, на широкой тумбе, стоял большой самодельный акварий, в котором копошились какие-то глазастые, страшные такие тритоны. Чудные цветы пассифлоры, рассыпанные ярко-белыми крупными звёздами, в густой зелени стен придавали маленькой комнате чарующую прелесть. Небольшая оранжерейка сплошь заставлена была орхидеями и красивыми целебными травками тёплого климата. Центр сада был разбит на квадратные участки, защищенные с трёх сторон синевато-зелёными стройными кедрами и только с юга открытые. Под такой надёжной защитой от ветра и холода Александра Ивановна делала мелкие грядки и каждую из них засевала каким-нибудь одним растением. Выхоленные, вполне развившиеся цветочки напоминали мне маленьких игрушечных солдатиков. Каждая грядка казалась цветочной ротой, а впереди на длинном древке развивался этикет – точь-в-точь как полковое знамя. Вон там акониты в золотисто-жёлтых шишаках, как пожарная команда, выстроились; за ними онопордоны, в мохнатых шапках с красной верхушкой качаются на своих стебельках, точно казачья сотня с баранты возвращается. Далее тянутся эскадроны ахилей, генциан, мяты разных сортов, адонисов, актей и красивых цикламенов. В тени красовались алые алтеи и мальвы, а на солнцеприпёке шарашился высокий рицинус, растопырив, как пьяный мужик, свои широкие лапы.
Центральный участок сада окружал небольшой парк из лип, рябины и дрока; а дальше, по окраинам, росли целебные кустарники бузины, малины, жимолости и всякой всячины. Всё дышало свежестью и ароматом цветов».
Прошли годы, и не стало Александры Ивановны Даудель. В 1879 году И.Я. Словцов, получивший назначение в Тюменское реальное училище директором, приехав из Омска, нашел Аптекарский сад в запустении.
В1903 году на территории бесхозного сада был построен ночлежный дом на средства Н.И. Давыдовского. Сейчас это терапевтический корпус 3-й городской больницы.
Более 100 лет тихая немноголюдная улица в центре города, расположенная между нынешними Профсоюзной и Свердлова, носит имя провизоров и садоводов Дауделей, мужа и жены, Александра и Александры.
Улица Даудельная – единственная улица в Тюмени, сохранившая имя собственное из дореволюционного прошлого нашего города, по счастью, ее миновали многочисленные массовые переименования. Ведь были же в Тюмени улицы Подаруевская и Серебряковская, Трусовский переулок и аж четыре Машаровские улицы – 1-я, 2-я, 3-я, 4-я, улицы Чмутинская и Голицынская.
Больше всех в этом смысле повезло Даудельной, наверное, просто потому, что к 20-30-м годам XX века уже мало кто знал, что означает это непонятное название.
СПАССКИЙ БУЛЬВАР
Когда-то давным-давно был в Тюмени бульвар. Находился он на Спасской улице, почему и назывался Спасским. Площадь его была невелика – он занимал один квартал, ограниченный современными улицами Ленина, Челюскинцев, Урицкого и Кирова. Теперь это место занимает Дом творчества детей и юношества (бывший Дворец пионеров) с небольшим сквером.
Сто лет назад этот квартал представлял собой «небольшой городской садик – бульвар с четырьмя рядами больших берез, между которыми идут две аллеи. Длина бульвара сажен около 80 и ширина около 20 сажен...». Какое-то время он был заброшен. «Сибирская торговая газета» в 1897 году писала: «он находится в ужасном состоянии: он мог бы служить прекрасным местом для прогулки или отдыха. Кажется, с того времени, как посадили эти четыре ряда березок, ни одна заботливая рука здесь не притронулась: ограды почти нет, почему по траве свободно разгуливает скот обывателей, среди бульвара находится канава, полная какой-то вонючей жидкости; скамейки, дорожки – все неряшливо, безобразно до такой степени, что к этому бульвару можно вполне приводить название: «мерзость опустения». Неужели у здешнего городского управления нет ни желания, ни средств привести этот уголок в приличный вид?».
Летом 1898 года, словно услышав сетования газеты, Спасский бульвар был отдан в аренду обществу трезвости, которое привело его в порядок и стало устраивать в нем раз или два в неделю детские гулянья. За вход взрослые платили пять копеек с человека, дети проходили бесплатно. Но и о гуляньях газета отозвалась не очень лестно.
_Сад_на_Александровской_площади._Открытка._1916_г._
«Для гуляющих играет оркестр военной музыки. С наступлением вечера, зажигаются бумажные разноцветные фонари; кстати сказать – не мешало бы зажигать несколько обыкновенных стеклянных фонарей и прибавить лавок для отдыха гуляющих. В дни гулянья в обеих аллеях на окружающих сад тротуарах публика толпится как на самой бойкой толкучке, едва протискиваясь вперед.
Да и неудивительно, ипподром закончил свои летние операции; тотализатор перестал волновать сердца граждан и тюменцу до наступления зимы некуда головы приклонить. Зимой по Царской улице гулять будем.
Вот чем и объясняется наплыв взрослой публики на детские гулянья. Будь в центре города большой сад с приличной музыкой, то вне всякого сомнения – в летнее время многие обыватели (исключая завзятых пьяниц) предпочли бы провести время отдыха в саду, чем пьянствовать в кабаке и шататься по гостям с непременным угощением водкой».
В 1910-1912 гг. на территории бульвара в арендное содержание сдавалось место городской земли площадью 160 кв. сажен Сафиулле Файзуловичу Файзулину под постройку электротеатра «Модерн». Владельцем же «Модерна» был Иосиф Шевелевич Шустер...
Несостоявшийся сад на Рыбной площади
К концу XIX века сады Тюмени, расположенные в основном на окраинах города, представляли из себя зрелище довольно печальное. Аптекарский сад, по словам Словцова, был превращен в поскотину, Загородный оккупирован местной шпаной, исключение составлял, пожалуй, лишь Колмогоровский сад, расположенный в Заречной части города.
Центр города, практически лишенный растительности, за исключением Спасского бульвара, был сер и уныл. Главная улица города – Царская, по словам современника, требовала немедленного оздоровления.
И.Я. Словцов дал очень яркую характеристику главной улице Тюмени конца XIX в.
«Лишь только вступаете на неё, как вас со всех сторон охватывает какая-то смесь разнообразных зловоний. Отвратительный запах происходит, главным образом, от канав, прорытых по обеим сторонам улицы, на дне которых толстый слой грязи, не имея стока, разлагается, отравляя воздух. Пройдите по этому проспекту часа в четыре в жаркий июльский день и вы получите тяжёлое, угнетающее впечатление. Пыль затянула горизонт серым вуалем... от рыбных рядов разит гнилью... В это время тюменский обыватель жарится на солнце, как «шашлык» на вертеле: ни тени, ни прохлады».
И вот однажды взор тогдашнего тюменского городского головы Анатолия Алексеевича Мальцева, человека решительного и энергичного, упал на Рыбную площадь.
Площадь, названная по находящемуся на ней рыбному рынку, являлась частью большой Гостинодворной площади и располагалась между современными улицами Республики, Перекопской и Ленина, с западной стороны ее ограничивал каменный корпус гостиного двора.
Нельзя сказать, чтобы городской голова никогда не видел Рыбной площади, на которой рыбный рынок десятилетиями за свой неухоженный и неопрятный вид вызывал нарекания горожан, тем более что площадь находилась под боком у городской Думы.
Прозрение или озарение может наступить и через несколько лет наблюдений, так случилось, наверное, и с А.А. Мальцевым, задумавшим однажды преобразить город.
В июле 1896 года он предложил перевести рыбную торговлю в частично пустующий каменный гостиный двор, а на Рыбной площади разбить сад, мотивируя это тем, что рыбный базар с находящимися на нем лавками и балаганами непригляден, тесен и не имеет достаточной площади для размещения возов с привозной рыбой.
Кроме того, в «весеннее и осеннее время место это представляет почти сплошную грязную площадь и, таким образом, разжижение почвы способствует обрывам береговой полосы, впоследствии легко могущим привести город к очень крупным денежным затратам на укрепление».
Городской голова посетовал на то, что «не меньшее безобразие по своему наружному виду представляют и примыкающие к задней стороне рыбных лавок обращенные лицевой стороной к каменной мостовой балаганы торгующих молочным товаром... в настоящее время пришедших уже в совершенную ветхость».
В новом проекте рыботорговцам было предложено занять те лавки гостиного двора, «которые обращены к городской Управе и к каменным лавкам купца Текутьева, так как между этими так называемыми крыльями, названного корпуса, на свободной площади, а также на площадке между зданием Управы и гостиным могли бы расставляться воза с рыбой и по окраине оврага, идущего от дома купца Копылова к зданию Управы строиться рыбные балаганы».
Конечную цель своих преобразований городской голова представил так: «...Очищенная таким образом площадь рыбного базара, казалось бы, не должна иметь никакого другого назначения, как только приспособиться под устройство на ней городского сквера, или бульвара, с обнесением его по стороне, обращенной к каменной мостовой деревянною решеткой на всем протяжении, начиная от дома купца Колмогорова и кончая загородкой ограды Соборной церкви, а затем от решетки по правой стороне последней до конца Заречного спуска.
Устройство сквера на такой главной проездной местности, как гостинодворная, конечно, не может не послужить желаемым благоустройством и, в то же время, будет небесполезно в гигиеническом отношении, тогда как оставление на дальнейшее время этого места под рыбным базаром, со спуском с последнего разных скопляющихся на нем в большом количестве нечистот в воду реки Туры, едва ли возможно».
Но на пути превращения Рыбной площади в сад возникли две проблемы.
Одна состояла в том, чтобы городской бюджет не потерял те 600 рублей арендной платы рыботорговцев, которые могли компенсироваться арендной платой тех же торговцев за лавки в гостином дворе.
Другая, самая, пожалуй, сложная, заключалась в нежелании крупных рыботорговцев, а именно они на этом рынке определяли «погоду», согласиться на перенос рыбного базара в гостиный двор.
Предполагал ли тогда Анатолий Алексеевич Мальцев, каких врагов наживал он своей затеей. Как человек далеко не глупый и опытный, он наверняка знал, какую силу представляют крупные рыботорговцы А.И. Михалев, А.П. Россошных, П.А. Трофимов, А.С. Лаврентьев, С.И. Бронников и другие, чьи интересы он задевал.
Крупным рыботорговцам при переносе рыбного рынка необходимо было бы сделать солидные капиталовложения на обустройство новых лавок, на устройство погребов при них.
Формально ослушаться решения городской Думы они не могли, ее постановления были обязательны для исполнения, но всячески, под разными предлогами противодействовать принятию решения – один из самых верных и надежных способов отстаивать свои интересы.
К тому же сложилась такая ситуация, что город за свой счет оборудовать отведенные под рыбные лавки места не мог, в городской кассе просто не нашлось 6822 рублей, необходимых на выполнение этих работ. Оставалось только ждать: не согласятся ли рыботорговцы сами и за свой счет оборудовать новые торговые места.
Дума, в принципе одобрив перенос рыбного базара в каменный гостиный двор, временно, до 1 января 1898 г., решила оставить рыбные лавки на занимаемых ими местах.
История эта продолжалась почти три года, в течение которых создавалась подготовительная комиссия по решению вопроса, купцы-рыботорговцы то соглашались, требуя пять лет бесплатно пользоваться лавками в гостином дворе и десять лет иметь льготу по оплате аренды, то отказывались, ссылаясь на строительство Пермь-Котласской железной дороги, с открытием которой гостиный двор им как место торговли не подходил...
В 1898 году, очевидно, не без помощи крупных рыботорговцев, было составлено заявление за подписью всех торгующих на Рыбной площади:
«Забота о красивом устройстве города бесспорно вещь похвальная, но преследуя цели эстетические, необходимо принимать в соображение и экономические интересы граждан...
А потому уместным считаем заявить городской Думе, что упомянутый проект, в случае осуществления его, грозит полным упадком нашей торговле...
Если городу нужен сквер, то при общественном, не блестящем состоянии городского бюджета, вряд ли таковой может быть осуществлен в близком будущем. Внимания городской Думы давно уже ждут существующие городские сады: Загородный и Спасский, а равно береговое место, освобожденное из-под торговых корпусов бывших ближе к Собору.
В особенности тяжелое чувство вызывает взгляд на Спасский бульвар, но городское Управление не может уделить тех сравнительно небольших средств, какие нужны на приведение в порядок существующего.
Если так, то какой резон разрушать целые торговые корпуса, приносящие городской казне определенный доход...
Если же возникновение проекта основано на гигиенических соображениях, то нужно заметить, что с переводом рыбного базара внутрь Гостиного двора, гигиенические условия города ничуть не изменятся, так как новое место одинаково в центре города, значит антигигиенический пункт будет не уничтожен, а только перемещен...».
Несмотря на это резонное и во многом справедливое заявление, городская Дума мнение свое не изменила и посчитала перенос рыбного рынка целесообразным.
Сегодня трудно сказать определенно, было ли оказано «содействие», но 28 августа 1903 г. по предложению тобольского губернатора рыбный рынок в Тюмени был признан не отвечающим санитарным требованиям.
Да и местность для рыбного рынка, по мнению губернатора, была «в санитарном отношении выбрана неудачно, т.к. от перекладки сухой и соленой рыбы на берегу близ протекающей реки Туры, в последнюю ветром переносятся отделяющиеся от рыбы чешуя и др. легкие отбросы».
В итоге губернатор предложил подыскать для рыбного рынка более подходящее место.
Начиная с 1904 г. рыбный рынок стал пустеть и «согласно местным жизненным потребностям и условиям торговли, перенесен на новое место – Базарную площадь».
К лету 1905 г. Рыбная площадь окончательно опустела, но ненадолго, разместившийся в гостином дворе Тобольский пехотный полк использовал площадь под плац.
Сад же на Рыбной площади так и не состоялся.
ЛЕТНИЙ САД ПРИКАЗЧИЧЬЕГО КЛУБА
Сегодня лишь узкая полоска земли с кустами акаций в самом начале улицы Республики, напротив бывшего Гостиного двора, напоминает о том, что здесь когда-то был Летний сад приказчичьего клуба. Деревьев практически не осталось, коварный обрывистый берег Туры вплотную приблизился к полотну дороги.
Сначала на это место городской земли обратило внимание начальство реального училища, директор которого в 1901 г. просил Думу «отпустить для посадки учениками реального училища 150 саженцев, с отводом для этого места между городом и вокзалом железной дороги или же близ Дома трудолюбия».
Собрание Думы, приняв во внимание, что место между городом и вокзалом очень отдаленное, предложило для посадки деревьев участок на берегу р. Туры напротив гостиного двора, «находя это место более пригодным, как по близости его расположения, так и потому, что оно обнесено прочною решеткою и для этой цели именно предназначено».
Деревца были посажены, но от бесхозности скоро и этот небольшой садик пришел в запустение, козы, свободно гулявшие по главной улице города, с удовольствием лакомились молодыми побегами деревьев.
Только в марте 1911 г. Тюменский приказчичий клуб задумал восстановить здесь сад и построить в нем летнее помещение для клуба и театра. Городская управа не возражала.
Место это имело «приблизительные размеры в длину 130 саж. 2 ар., в ширину в самом узком месте 12 саж., и в самом широком 23 саж., а всего площадью около 2210 кв. саж.», где сохранилось лишь несколько поломанных деревьев, обнесенных также поломанной изгородью.
В мае 1911 г. между городской управой и приказчичьим клубом был заключен договор об аренде.
Приказчичьему клубу предписывалось со стороны Царской улицы устроить «полупрозрачную красивого вида деревянную изгородь, с двумя или тремя в сад входами».
По соглашению сторон сад разделялся на две неравные части. Первая, «начинаясь от церковной ограды, должна иметь протяжение по Царской улице 90 саж. 2 ар., и предназначаться для общего всех пользования. Вторая часть, служащая продолжением первой, имеет протяжение по Царской улице до места наследников Колмогорова 40 саж. и предназначалась для исключительного пользования клубом».
Договор на аренду обязывал клуб устроить спуски к воде в виде террас, а также небольшую пристань для причала содержимых клубом небольших лодок и яликов.
Дума предполагала, что при отдаче клубу этого места последнее будет приведено «в приличное состояние, отчего выиграет не только вид Царской улицы, но и вообще вид нагорной части города. При отсутствии же в Тюмени общественных садов разбитый клубом на этом месте сад восполнит это отсутствие».
Отдавая участок городской земли под сад приказчичьему клубу, Дума рассчитывала, что клуб «примет меры и к укреплению берега в том месте, так как река Тура ежегодно подмывает берег и в недалеком будущем угрожает подойти к самому полотну Царской улицы, что вполне может осуществиться, если принять во внимание, что Благовещенский собор, стоящий ныне почти на самом краю обрыва, ранее при своем построении в 1700 году отстоял от яра на 200 сажен».
Так на берегу Туры был устроен сад приказчичьего клуба. Однако через некоторое время у городской управы возникли претензии к содержателям сада, изложенные в письме от 1 сентября 1916 года: «Советом старшин не соблюдаются условия, заключенного управою договора по аренде Летнего сада на берегу р. Туры. В первой части сада, начиная от Благовещенской церкви, ходят козлы и портят деревья. Городская управа просит совет старшин принять надлежащие меры по устранению этих беспорядков»...
В советское время бывший сад приказчичьего клуба оказался заброшенным, вдобавок к тому и высокий обрывистый берег постоянно осыпался, приближая линию обрыва к главной улице города.
...В наши дни от сада ничего не осталось.
САД НА АЛЕКСАНДРОВСКОЙ ПЛОЩАДИ
Александровская площадь – главная в старом городе. Площадь, помнившая приезд наследника престола в 1837 г., молебны по случаю счастливого избавления императора Александра II от покушений, молебны по случаю избавления города от холеры... Площадь, соседствующая с тремя учебными заведениями Тюмени: реальным училищем, женской гимназией и уездным училищем, – представляла собой открытое место, на котором была установлена водоразборная чаша.
В апреле 1912 г. садовник К.И. Хохлов предложил городским властям устроить сквер на Александровской площади.
Городская управа, обсудив его предложение, согласилась разбить сквер возле домов Колокольниковых и Багаева. На другой стороне площади разбить сквер мешала водоразборная чаша, которую до замены старых деревянных водопроводных труб новыми чугунными убрать было нельзя, так как она уменьшала давление на стенки этих труб.
Начавшаяся первая мировая война, кроме хлопот, связанных с военным временем, неожиданно дала городскому хозяйству дешевую рабочую силу. Тысячи военнопленных немцев, чехов, австрийцев буквально наводнили город. Четыре тысячи пленных размещались в пустующих переселенческих бараках, ночлежном доме, ради этого городские власти освобождали даже городские училища.
Не менее важным был вопрос, чем занять такое количество физически здоровых людей.
5 мая 1915 года собравшаяся подготовительная садовая комиссия в составе К.А. Плишкина, М.Н. Первова, И.О. Антонова решила использовать военнопленных для разбивки садов в городе, и в первую очередь на Александровской площади.
По мнению комиссии, сад должен был состоять из двух частей, разделенных Царской улицей. По периметру этих садов планировалось оставить место для выезда из городских дворов, выходящих на площадь.
Комиссия просила сведущих в садовых делах Н.В. Кузьмина и М.В. Дубровина составить план сада и указать на нем места посадки деревьев, дорожки и даже фонтаны. Снабжение фонтанов водой предполагалось устроить из городского водопровода.
Не забыла садовая комиссия и об одной маленькой, но обязательной детали садов – изгороди.
Причем очередность работ по устройству сада была установлена следующая: устройство изгородей, планировка места и лишь затем посадка деревьев.
К 16 мая 1915 г. проект устройства сада на Александровской площади был готов. Его автор техник Дубровин приложил и несколько рисунков дешевой изгороди.
По проекту в средней части сада должны были быть разбиты газоны и посажены розы, сирень и акации. По наружным сторонам сада планировалось посадить кустарники и среди них липы и клены. Для прогулок публики предусмотрены были дорожки в виде извилистых линий. Для поливки растений решили провести в сад даже водопровод. Потом все же одумались и, отремонтировав, оставили существующую чашу.
Как это ни странно, но главная тюменская садоводческая организация – общество пчеловодства, садоводства и огородничества – узнала о разбивке сада на Александровской площади только тогда, когда начались земляные работы.
19 августа 1915 года председатель этого общества Вячеслав Александрович Сыропятов направил прошение в городскую управу. Предлагая свои услуги, общество согласилось «взять на себя все работы по устройству, разбивке и дальнейшему наблюдению за садом с отнесением всех расходов на счет города по составленной советом смете с тем, однако, чтобы обществу город бесплатно предоставил в саду место для постройки небольшого павильона, предназначенного для продажи меда, растений и цветов».
Члены садовой комиссии облегченно вздохнули – за дело взялись специалисты.
Уже 7 сентября 1915 года проект сметы по устройству сада на Александровской площади был представлен городской управе. Деревья и кустарники предполагалось приобрести в частном садоводстве Н. Корбутовского в Саратове.
«Акация желтая отборная 250 шт. по 25 коп. – 62 руб. 50 коп.;
акация шаровидная 15 шт. по 40 коп. – 6 руб.;
акация плакучая 10 шт. по 75 коп. – 7 руб. 50 коп.;
жимолость татарская 50 шт. по 25 коп. – 12 руб. 50 коп.;
жимолость альпийская 50 шт. по 10 коп. – 5 руб.;
жасмин 10 шт. по 20 коп. – 2 руб.;
жасмин крупноцветный 10 шт. по 20 коп. – 2 руб.;
клен татарский 30 шт. по 15 коп. – 4 руб. 50 коп;
липа обыкновенная 75 шт. по 50 коп. – 37 руб. 50 коп.;
сирень обыкновенная 20 шт. по 20 коп. – 4 руб.;
смородина золотистая 10 шт. по 15 коп. – 1 руб. 50 коп.;
Спиреа Ван Гут 100 шт. по 10 коп. – 10 руб.;
Спиреа Блюма 20 шт. по 15 коп. – 1 руб. 50 коп.;
Спиреа вечноцветущая 10 шт. по 15 коп. – 1 руб. 50 коп.;
ель Энгельмани 10 шт. – 25 руб.;
ель американская белая 2 шт. – 4 руб.;
туя канадская 5 шт. – 10 руб.;
роза Центифольная 5 шт. – 10 руб.;
Мимор, Майор 20 шт. – 6 руб. 50 коп.;
Ругоза 10 шт.– 3 руб. 25 коп.;
Гоманта 20 шт. – 6 руб. 50 коп.
218 руб. 75 коп.
Пересылка и упаковка, примерно – 35 руб.;
Разбивка сада (земляные работы, с оплатой труда садовника) – 350 руб.;
Подвозка чернозема 10 кубов – 100 руб.;
Устройство будки для сторожа – 100 руб.
Всего 803 руб. 75 коп.».
Несмотря на то что саженцы были заказаны в сентябре, из-за перегрузки железной дороги военными эшелонами заказ был получен лишь весной 1916 года.
В мае 1916 года силами военнопленных началась посадка деревьев и кустарников на площади, огороженной изгородью и проволочной сеткой. В июне посадки в основном были закончены.
Тюменское общество садоводства, взявшее на себя разбивку сада на Александровской площади, посчитало целесообразным иметь в саду специалиста-садовника.
По рекомендации общества на эту должность был назначен военнопленный чех Матиас Пудивитер, «который в течение 2-х летней службы в обществе, при отличном поведении, оказался знающим свое дело».
При готовой квартире с отоплением и освещением ему было назначено жалованье 30 рублей в месяц.
Несмотря на нехватку средств в казне, городской голова К.А. Плишкин согласился оплачивать труд садовника из городских средств.
В июне 1918 г. сады при реальном училище и женской гимназии были объединены с садом на Александровской площади. Назвали его Советским, «с открытием его для всех граждан города».
КОЛМОГОРОВСКИЙ САД
В Заречной части города существовал сад, разбитый владельцем крупнейшего в Тюмени кожевенного завода, бывшим городским головой Ф.С. Колмогоровым. В нем росли лиственницы, было несколько липовых аллей, выходивших почти к самой Туре.
Уже после смерти Филимона Степановича, в начале XX века, когда его сыновья уехали из Тюмени, кто в Пермь, кто в Петербург, сад остался без хозяйского пригляда. А потом и вовсе было решено продать его на сруб. Спасибо тогдашнему городскому голове К.А. Плишкину, сохранившему его для нашего города. Узнав о решении относительно продажи сада, он написал письмо в Петроград Федору Филимоновичу Колмогорову, унаследовавшему его.
Из письма К.А. Плишкина Ф.Ф. Колмогорову: «Частным образом мне стало известно о Вашем намерении продать Ваш заречный сад Селянкиным на сруб.
Считая таковой сад одним из украшений города, я обращаюсь к Вам с просьбой: не сочтете ли Вы возможным уступить или продать этот сад городу, при чем сообщаю Вам, что этот сад был бы общего пользования и служил бы воспоминанием о Вашем покойном отце, насадившем и устроившем сад».
...Сад остался жить, его и сегодня заречные жители называют Колмогоровским, правда, осталась от него одна липовая аллея, возраст которой по меньшей мере 120 лет, да с десяток толстенных лиственниц, помнящих самого Филимона Степановича Колмогорова.
Хотелось бы верить, что сад этот, находящийся сейчас на территории школы №11, не погибнет, а останется и впредь в памяти тюменцев как Колмогоровский.
* * *
О благотворном влиянии садов и парков на здоровье и настроение тюменцы знали в XIX в., поэтому за действия, наносящие ущерб природе, наказывали. И будь нарушитель хоть мещанин, хоть купец – спрашивали по всей строгости.
В 1867 г. в Тюмени произошел случай, который надолго остался в памяти горожан и служил строгим предупреждением для нарушителей.
На заседании городской Думы 5 мая 1867 г. гласный Матягин представил крестьянина деревни Ивановки Федора Козлова, взятого на порубке рощицы, находящейся в городской черте, вблизи кирпичных сараев.
«На спрос этого крестьянина Федора Козлова, он отозвался в присутствие думы, что на порубку эту он нанят был упомянутым купцом Ильей Брюхановым по 30 коп. с сажени».
Крестьянина доставили в полицию.
В Тюменской городской Думе возникло дело о вырубке Брюхановым нескольких лесин березняка из рощицы в городском выгоне. Он, желая возместить ущерб, дабы прекратить это дело, заплатил в городскую казну двадцать рублей серебром. Деньги приняли на временное хранение до принятия решения всего городского общества.
Общество собралось 8 июня. На собрании был оглашен результат осмотра, произведенного «приставом при гласном думы Чмутине и посторонних свидетелях», в результате которого оказалось, что было срублено всего 131 березовое дерево.
Общество вынесло приговор: дело о порубке будет прекращено, «когда он, г. Брюханов, внесет в пользу города за каждое срубленное дерево по одному рублю серебром».
В конце XIX в. в Тюмени помимо устройства садов и парков некоторые горожане стали садить деревья на улицах возле своих домов.
Эта инициатива была замечена окружным исправником, высказавшим пожелание городской Думе «обязать домовладельцев улиц Царской, Спасской, Знаменской и Успенской, переулков между ними по улицам Никольской, Базарной площади, Водопроводной и шоссированной от вокзального моста обсадить дома тополями».
Угрозу немногочисленной уличной растительности представляли домашние животные, свободно разгуливавшие по городу.
На это обратил внимание гласный Думы А.А. Матусевич: «по улицам города в настоящее время постоянно бродят козы, которые грызут кору на деревьях и тем сильно вредят уличным древо насаждениям». Он просил ужесточить меры в отношении хозяев бродящих по городу домашних животных. Новыми поправками к санитарному постановлению запрещалось выпускать на улицы коз и свиней.
...Если бы сегодня могли посмотреть на Тюмень И.Я. Словцов, мечтавший о городе-саде, городские головы И.В. Иконников, К.К. Шешуков, Ф.С. Колмогоров, А.А. Мальцев – да разве назовешь всех, кто хотел видеть родной город красивым и ухоженным, – конечно, не узнали бы его. Тюмень стала зеленым городом, особенно это заметно в последнее время. Деревья и цветы на наших улицах – естественное и, пожалуй, лучшее их украшение.