Тычковка, Сараи, Потаскуй… Из истории тюменских окраин XIX – начала XX вв.
С. Н. Кубочкин
ТЮМЕНСКАЯ ЯРМАРКА. ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ
Слово «ярмарка» кажется исконно русским, хотя происходит от немецкого Jahrmarkt – ежегодный рынок. По определению В.И. Даля «ярмарка (ярмонка) – большой торговый съезд и привоз товаров в срочное в году время, годовой торг, длящийся неделями».
Прежде ярмарки были приурочены к местам временного скопления народа, богомолью, храмовым праздникам. Торговля в таких местах имела преимущественно меновый характер, т.е. каждый посетитель ярмарки являлся одновременно и покупателем и продавцом. С течением времени некоторые ярмарки приняли характер важных торговых центров, куда к определенному сроку свозились из разных мест, иногда очень удаленных, даже из других стран, самые разнообразные товары, оттуда перераспределявшиеся в другие места. Товаром запасались обыкновенно от ярмарки до ярмарки, и к этому времени были приурочены расчеты торговцев между собой.
Наиболее крупные размеры, в силу исторически сложившихся обстоятельств, приняли в России две ярмарки – Макарьевская, учрежденная в 1641 году и перенесенная в 1817 году в Нижний Новгород, и Ирбитская. Наибольшего размера обороты Нижегородской ярмарки достигли в 1881 году: 246 млн. рублей по привозу товаров и 243 млн. рублей – по продаже их. Вторая по величине Ирбитская ярмарка была учреждена на 2 года позже Макарьевской – в 1643 году и проводилась с 1 февраля по 1 марта ежегодно.
В Тюмени же, кроме еженедельного торгового дня субботы, указом Тобольского наместнического правления от 25 октября 1787 г. была учреждена ежегодная ярмарка с 1 января по 1 февраля, во время проезда иногороднего купечества в Ирбит. В народе она называлась Васильевской – начало ярмарки приходилось на 1 января – день Василия Великого.
Однако уже к 1817 году ярмарки практически не существовало. Что касается еженедельной субботы, то она осталась лишь для торговли «ситными припасами и продажа производится не на значительную сумму» на открытом месте подле гостиного двора.
Интерес к созданию своей сибирской ярмарки, причем именно в Тюмени, как наиболее подходящем сибирском торговом городе, проявляли сибирские генерал-губернаторы, в том числе и М.М. Сперанский. Известно, что он при посещении Тюмени в 1819 году предложил горожанам перевести Ирбитскую ярмарку к ним. Но тюменское городское общество категорически воспротивилось, объясняя это тем, что не только «падут цены на местные произведения, но и кожевенные заводы разстроятся от привоза изделий и товара лучшего качества, чем тюменские, и от недостатка рабочих, которые во время ярмарки начнут пьянствовать».
В 1843 году сибирской администрацией во главе с генерал-губернатором Западной Сибири князем Петром Дмитриевичем Горчаковым была предпринята попытка возобновить Тюменскую ярмарку. «Сибирская администрация тех времен ранним против г. Ирбита открытием ярмарки в Тюмени предполагала «оттянуть» центр торговли из Ирбита и тем самым привести дававшую миллионные обороты Ирбитскую ярмарку к упадку».
В пользу Тюмени перед Ирбитом говорило многое. Тюмень, находясь на судоходной реке Туре, имела свои пристани и пароходное сообщение с Томском, тогда как доставка груза через Ирбит, находящийся в стороне от большого тракта, поднимало цену за фрахт от Нижнего к Томску до 30 коп. с пуда. Кроме того, в Ирбите имелось лишь около 1000 домов, и в продолжение одиннадцати месяцев в году город был лишен не только торгового, но даже и обыкновенного жизненного движения. В Тюмени же, насчитывающей в себе почти 3000 домов, имелись значительные собственные капиталы, своя самостоятельная торговля, промышленность с оборотом почти 1500000 рублей.
Поэтому нельзя было не признать, что ярмарка в Тюмени, кроме общих коммерческих выгод, могла оказать значительное влияние на развитие самого города, тогда как столетний опыт доказал, что Ирбитская ярмарка не принесла никакой пользы своему городу, остающемуся в XIX веке безжизненным и пустынным. При этом обращено было внимание и на то, что с учреждением ярмарки в Тюмени многие товары, не подвергаясь излишней перевозке, понизились бы в цене, как, например, сало, масло, бухарские товары и предметы семипалатинского ввоза, наконец, сибирские купцы не делали бы лишних 360 верст от Тюмени до Ирбита в первый и обратный путь, что, разумеется, также сказалось бы на цене товаров.
Ходатайство сибирской администрации было уважено, и Тюменская ярмарка открылась 15 января 1845 года.
Подготовка к ярмарке велась настолько основательно, что генерал-губернатор Западной Сибири сам приезжал в Тюмень для решения организационных вопросов. Советом Главного управления Западной Сибири 14 июля 1844 года был учрежден временный комитет по устройству ярмарки, который решал организационные вопросы на месте. Возглавил его Александр Космарев, членами комитета были: Евлампий Котовщиков, Николай Решетников, Василий Трусов, Иван Иконников.
Генерал-губернатором было предписано городской Думе назначить «из мещанского сословия благонадежных людей к отправлению при комитете должностей по разным поручениям». Избранным от общества из мещанского сословия Елисею Васиньеву и Матвею Шапошникову было составлено специальное, на время проведения ярмарки, наставление по надзору за гостинодворским караулом, состоящим из 20 человек. С Елисеем Васиньевым и Матвеем Шапошниковым был заключен контракт, по которому они должны были: вести беспрерывное наблюдение за караульщиками, следить, чтобы те не оставляли свои посты до тех пор, пока не сдадут «хозяевам всех печатей и замков», нести ответственность за охраняемый товар.
Несколько раз, начиная с 1843 года и в течение 1844-го, в «Московских Ведомостях» публиковались объявления о Тюменской ярмарке. Например, в апреле 1844 года в Московскую газетную экспедицию были отправлены деньги «серебром шесть рублей двадцать шесть копеек с половиною и составленные в два ряда объявления о учреждении в городе Тюмени с 15-го генваря по 15-е число февраля каждогодно ярмарки, начало коей восприимется с будущего 1845 года».
«По личному совещанию тюменского градского общества с г. Генерал-губернатором избрано для ярмарочной торговли место, на коем устроен каменный гостиный двор, с отдельными деревянными корпусами, как самое удобнейшее и находящееся в центре города, чем вместе обеспечивается и квартирные помещения для приезжих на ярмарку».
На первый случай признано достаточным поместить ярмарочную торговлю в гостином дворе и деревянных корпусах, «в коих находится 295 лавок и кладовых, сверх того для постройки балаганов под бакалейные и другие товары назначены находящиеся около гостиного двора площади: Полицейская, Рыбная, Александровская и Спасская».
При подготовке дополнительного для ярмарочной торговли места выяснилось, что необходимо снести несколько частных домов, примыкающих к гостиному двору. С кем-то из хозяев вопрос был решен мирно и спокойно, т.е. дома под снос были оценены по обоюдному согласию и куплены градской Думой. Но не обошлось без конфликтов, слух о которых дошел до Омска, и генерал-губернатору Западной Сибири князю П.Д. Горчакову пришлось вмешаться и приостановить очень уж ретивых местных исполнителей. После его вмешательства вопрос был решен. 11 домов, предназначенных для сноса, были оценены в сумме на 176 рублей 28 с половиной копеек, причем «строительство домов отдается в пользу хозяев».
Порядок и пожарную безопасность в городе, насчитывающем почти одиннадцать тысяч жителей обоего пола и временно проживающих 2500 человек, обеспечивали городничий, 3 квартальных надзирателя, 21 будочник, в числе которых один унтер-офицер, 8 полицейских служителей, письмоводитель и 7 писцов, из которых шесть вольнонаемных, 18 пожарных, в числе которых один унтер-офицер, да 12 лошадей при них, 5 «давнего заготовления огнегасительных машин». Генерал-губернатором, кроме того, было дано разрешение Думе «купить, вместо находящихся налицо ветхих, шесть новых больших огнегасительных машин».
Генерал-губернатор добился высочайшего разрешения на то, чтобы «дозволить иностранным азиатцам торговать без взятия торговых свидетельств» не только на главных ярмарках: Ирбитской, Нижегородской, но и на Тюменской. Жителям Тюмени всех сословий предписывалось «готовить для имеющих прибыть на Тюменскую ярмарку в будущем 1845 году купцов квартир и об удалении от себя людей неблагонамеренных и сомнительных».
Сам генерал-губернатор изъявил желание приехать в Тюмень на открытие ярмарки.
Успех первой ярмарки превзошел всякие ожидания: привезено было товаров на 3860000 рублей и продано на 1030000 рублей.
На Тюменскую ярмарку съехались московские, шуйские и владимирские купцы с шелковыми, золотокружевными, пуговичными, ленточными товарами и мануфактурой; клинские с ситцами; павловские с железными товарами; екатеринбургские с галантереей, виноградными винами и железными изделиями; невьянские с сундуками; итальянцы и прусские подданные с картинами; шадринские с крупчаткой и мукой; иркутские и кяхтинские с чаями; арзамасские и ярославские с табаками; казанские с сигарами и аптекарскими товарами, причем сигар было продано на 600 рублей; семипалатинские с китайскими товарами; костромские с бронзой; ростовские с сахаром; тульские с оружейными, медно-скобяными товарами, а также с гармонями; от фабриканта Петра Гарднера с фарфором, причем продано на 2000 рублей; от московского купца Петра Свешникова с книгами, причем продано на 500 рублей; от московского купца Петра Бармина с фарфоровой посудой, причем продано на 1000 рублей; вятские и великоустюжские с серебром; кинешемские с бумажным товаром, а также нижегородские, юрьевские, перемышльские и другие купцы.
Из тюменских торговцев на ярмарке были 2-й гильдии купец Яков Щетинин, купец Иван Дмитриев Лапшин, мещане Федор Молодых, Иван Свечкин, Владимир Шапошников, Степанида Калмакова, Семен Патрушев и другие. Разных кожевенных товаров предложено на 30000 рублей, а продано на 15000 рублей.
Ирбитская же ярмарка в 1845 году прошла заметно тише минувших лет.
Тотчас же после ее окончания пермская губернская администрация внесла ходатайство начальству о переносе срока ярмарки с 15 февраля на 1 февраля, мотивируя его всевозможными доводами. Ходатайство было уважено. Изменение срока Ирбитской ярмарки в 1846 году тотчас же отразилось на Тюменской – привоз товаров в этом году был только на 2183264 рублей. Многие купцы, издавна ездившие на Ирбитскую ярмарку и вошедшие уже там во взаимные обязательства, из-за невозможности быть в одно и то же время на обеих ярмарках, должны были или вовсе отказаться от одной из них, или же, прибыв в Тюмень и не дождавшись конца ярмарки, спешить в Ирбит.
Тюменцам это, конечно, понравиться не могло и они опять обратились к «своему» начальству с ходатайством. Сибирские власти стали хлопотать о возобновлении для Ирбитской ярмарки прежде существовавших сроков с 15 февраля по 15 марта.
В 1848 году на Тюменскую ярмарку привезено было товаров лишь на сумму 1049500 рублей серебром. В этом же году Ирбитская ярмарка по распоряжению властей снова была перенесена на прежние сроки: с 15 февраля по 15 марта... Начинается настоящая война экономических интересов. В 1850 году московское купечество, представляя мотивированное ходатайство, просило установить время ярмарки с 1 февраля по 1 марта. В 1851 году один из главных вдохновителей и организаторов Тюменской ярмарки П.Д. Горчаков был переведен из Сибири, и вопрос по ярмарке в конце концов все же решился в пользу московского купечества. С 1852 года (и до советского периода) Ирбитская ярмарка ежегодно проходила с 1 февраля по 1 марта.
Ипполит Завалишин в своем «Описании Западной Сибири» издания 1862 г. привел некоторые сведения о Тюменской ярмарке и положении, сложившемся в споре Тюмени с Ирбитом за право ее проведения. Автор в этом споре выступил на стороне Тюмени: «Тюмень уже не городок, подобно Ишиму, Кургану и Ялуторовску, а соперничает с Омском и Тобольском – населением, постройками и общественными заведениями. Торговым же сословием он первенствует, и что всего важнее, духом торгового сословия ушел далеко вперед против всех городов сибирских и очень многих русских».
И. Завалишин отдавал предпочтение Тюмени, по всем показателям подходящей для ярмарочного центра: «...значительность Тюмени, как большого торгового города, уже выгодно известного по всей империи сильными капиталами его купечества, предприимчивым духом его жителей и близостью богатейших в целой Сибири салом, маслом, кожами, щетиной, всякого рода жизненными припасами южных округов Тобольской губернии; и не менее богатых рыбой, дичью, пухом, орехами, ягодами, пушным товаром, средних и северных округов ее; соседство Киргизской степи, где ныне сильно развиваются золотопромышленность и рудное производство меди, серебра, цветных камней, каменного угля и проч., наконец перспектива обширного развития пароходства вверх по Иртышу, а прорытием Маковскаго волока между Обью и Енисеем и устройством Тюменско-Нижегородской железной дороги, связь Сибири Восточной с Европой и Западным Китаем, чрез транзит Западной Сибири и Тюмени – все это заставляет желать, чтобы и жизненный вопрос для сибирско-русской торговли окончательного избрания ярмарочного центра между Сибирью и Россией, был рассмотрен добросовестно и решен без лицеприятий».
Завалишин пришел к выводу: если экономическая целесообразность диктует необходимость переноса ярмарки в Тюмень, то в интересах России и Сибири принять такое решение, хотя бы и жесткими мерами. «Если Ирбит отжила свое время и осталась в стороне от естественного торгового пути, все склоняющегося к югу, к чему упрямиться и отстаивать Ирбитскую ярмарку и смотреть на нее только как на привычку русского купечества? Мало ли к чему дурному и застойному оно привыкло? Мало ли от чего у нас отстать не хотят? Уже прошло время смотреть на вековые удобства сословий, и если они не хотят прогрессивно идти вперед сами, можно их повести, как некогда повел их, волей-неволей, Петр Великий...».
Но, как это часто бывает, здравый смысл и кажущаяся очевидность не всегда побеждают в нашей российской жизни. Вопрос о переносе Ирбитской ярмарки в Тюмень так и не был решен.
А Тюменская ярмарка с 1852 по 1868 гг. опять стала называться Васильевской, представляя собой фактически всего лишь торжок предметами местного производства. Вот как описал свои впечатления о Тюменской ярмарке известный тюменский купец и меценат Н.М. Чукмалдин в книге «Мои воспоминания»: «Всего же хуже и труднее было спать ночами в холодном балагане в продолжение января, когда в Тюмени открывалась Васильевская ярмарка и нужно было на это время перемещаться из гостиного двора во временные лавки. Балаганы, где мы торговали, наружно охранялись сторожами, но так как в балаганах не было дверей, а только западни, из которых на день одна нижняя половина служила прилавком, а другая на шарнирах поднималась кверху – то и надо было ночью сторожить товар внутри, за плохо замкнутыми западнями. Эта служба приходилась и на мою долю. Бывало, в сумерки идешь домой напиться чаю и поужинать, а потом в сопровождении дворового человека отправляешься ночевать в дырявый балаган, в котором и запирают меня снаружи висячими замками, унося ключи домой. Утром около 7 часов тот же дворовый человек приходил отворять замки для выпуска меня оттуда и замыкал их снова до полного рассвета. Вставая из-под шубы и кочьмы, бывало, дрожишь от холода напропалую, одеваешься наскоро и полной рысью бежишь домой, чтобы сколько-нибудь согреться. Как я это выносил в течение месяца, не схватил горячки, до сих пор не понимаю! И никому не приходило в голову, что случись пожар в этих временных рядах, построенных из тонкого теса и досок, где люди спали, запертые висячими замками, ключи от которых унесены в квартиры, мы все погорели бы заживо. Мороз по коже пробирает меня даже теперь, когда я вспомню время этой ярмарки».
И опять тюменцы год за годом хлопочут о перенесении ярмарки на более удобное время, мотивируя неудобства срока ярмарки с 1 января по 1 февраля следующим:
В Восточной Сибири, после осенней распутицы, зимний путь устанавливается довольно поздно, и потому отправленные оттуда в Тюмень товары к 1 января большей частью прибыть не имеют возможности.
Замерзание рек, особенно Иртыша, нередко задерживает товары, идущие из Киргизской степи.
Пушной товар, вымениваемый у северных инородцев, также не может быть доставлен к 1 января в Тюмень, потому что в это же самое время бывает и Обдорская ярмарка.
И, наконец, еще одна из причин упадка Тюменской ярмарки в том, что с 1 по 11 января проходила довольно значительная Мензелинская ярмарка в Оренбургской губернии, и российские купцы не имели возможности в течение двух месяцев быть на трех больших ярмарках.
В течение нескольких лет ходатайства терпели неудачу, и лишь в 1868 году срок ярмарки был перенесен на период с 20 июля по 15 августа, и стала она называться – Тюменская Спасская ярмарка. Первые два года приезд торговцев был значительным, и многие возлагали надежды на «прогресс» Тюменской ярмарки. На деле же оказалось иначе: с третьего же года ярмарка опять начала хиреть, давая ничтожные обороты, что вновь побудило Тюменское городское управление хлопотать о перенесении срока ярмарки на зимнее время с 15 января по 5 февраля. Это ходатайство было уважено, и с 1880 года Тюменская ярмарка официально была открыта 15 января. Но и этот новый срок оказался лишь «иллюзией праздного мечтателя, каковым оказалась Тюменская городская управа, олицетворивши собою белку в колесе в постоянной погоне за новыми и новыми сроками».
Тюменцы не теряли веры в то, что когда-нибудь ярмарка поднимется. Из-за этого они отказались предоставить в 1892 г. П.С. Зайдману место под строительство сургучной фабрики, которая, по их мнению, могла помешать расширению торговых площадей...
По ходатайству Тюменской городской Думы сроки ярмарки с 1894 года опять были перенесены на период с 20 июня по 20 июля. Дела пошли лучше, открытие ярмарки совпадало с самым разгаром навигации и тем ее временем, когда реки Западной Сибири, и прежде всего Тура и Тобол, не успевали обмелеть. Благодаря этому наблюдался значительный приток товаров, а также торговцев и покупателей из Восточной Сибири и степных областей. Торговля шла бойко, давая значительные обороты.
Газета «Сибирский листок» в 1893 г. писала: «...Три года тому назад тюменская ярмарка представляла собой невеселую картину. Приезжие «коммерсанты» и их доверенные, по преимуществу из Екатеринбурга, Перми и других ближайших к Тюмени городов, бродили из угла в угол своих досчатых, наскоро состряпанных лавок, с отпечатком самого унылого, великопостного выражения на физиономиях. Сплошь и рядом приходилось слышать жалобы, что расходы по перевозу товара не окупаются барышами. Весьма возможно, что проливаемые некоторыми из коммерсантов слезы имели много общего со слезами «крокодиловыми» (так как «купецким» слезам, как и женским, доверять не следует), тем не менее, ярмарку 92 года в общем следует все-таки признать не особенно завидной.
Тогда это объяснялось переживаемым Россией в ту минуту кризисом и, действительно, уже минувший год развернул пред духовными очами тюменцев заманчивые перспективы: оборот ярмарки выразился в весьма солидной цифре, достигавшей почти полутора миллиона. В числе приезжих уже были не одни екатеринбургские и пермские коммерсанты, но значились и приезжие из Москвы.
В настоящем году, когда выяснился оборот ярмарки, приходится с удовольствием отметить, что тюменская ярмарка прогрессивно с каждым годом развивается: оборот ярмарки в текущем году определяется более, чем в миллион восемьсот тысяч рублей.
Лучше всего торговали на ярмарочной площади товаром мануфактурным почти на 128000 рублей, затем кожей и готовой обувью – 78000 руб., бельем и полотном – 25000 руб., бакалейным товаром, готовым платьем, церковной утварью и скобяным товаром – по каждому из этих видов торговли – приблизительно на 20000. Недурно торговали меховым товаром – 10000 руб., мебелью и обоями – 6500 руб., рукавицами – 7000, из чего можно заключить, что спрос на рукавицы, вообще, и «ежовые» в частности у сибиряков довольно велик.
Скромно торговали, как и следует быть, канцелярскими принадлежностями – 300 руб., еще скромнее – картинами и книгами – 200 руб. Вполне понятно – грамота у нас не в особенном фаворе.
Главным предметом ярмарочной торговли – кожей – торговали прекрасно: яловой кожи продано почти на 1450000 рублей. В общем оборот ярмарки в нынешнем году по сравнению с прошлогодним превышает на солидную цифру – почти в 380000 рублей, и тюменцы смотрят на будущее с удовольствием и легким сердцем».
В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона в материале о Тюмени есть строки: «...значительная ярмарка с 20 июня по 20 июля (в 1898 г. привоз 2672000 руб., продажа 1906455 руб.)...».
В 1899 году тобольская газета «Сибирский листок» писала: «Ярмарка за последние дни, благодаря наступившей хорошей погоде, несколько оживилась и торговцы немного повеселели. Особенно бойко торгует магазин шелковых материй Инагамова, у него, по его словам, редкий день выручка бывает менее 250-300 рублей.
Торговцы, как местные, выбравшиеся на это время в ярмарочные балаганы, так и приезжие, запрашивают за свой товар такие высокие цены, что тюменец, привыкший в обыкновенное время к ценам без запроса, положительно теряется и не знает, что посулить на запрос продавца. По большей части бывает так, что покупатель, давший сразу немного более половины запрошенной цены, приобретает желаемую вещь, переплачивая за нее несколько рублей против нормальной ее стоимости. Впрочем, на то и ярмарка: не зевай!».
Не зевать надо было не только в вопросах цены, но и качества товара. «Одна местная фирма, торгующая мануфактурой, пользуясь ярмарочной горячкой, старается спустить всю свою заваль, давно уже истлевшую на полках магазина. Одной барыньке она подсунула совершенно гнилую материю, которая в руках у портнихи буквально разваливалась, так, что платье принесенное из мастерской, оказалось все в щелях. Когда же барыня привезла сшитое платье в лавку и предложила принять его от нее, возвратив деньги или обменив на другую материю, то хозяин очень резонно заметил: «Помилуйте-с, сударыня, мы готовым платьем не торгуем, на что же нам ваше платье!». Действительно, готовым платьем они не торгуют, а вот гнилым – сколько угодно».
Много приезжало торговцев и покупателей из Европейской России и даже из-за границы. Главное неудобство мероприятия: закрытие Тюменской ярмарки совпадало с началом Нижегородской. Поэтому торговцам приходилось собираться раньше окончания Тюменской ярмарки и ехать в Нижний Новгород. Особенно это отразилось на торговле сырыми кожами.
Торговцы-кожевники высказали по этому поводу претензии Тюменской городской Думе, просили ее в 1900 году сдвинуть сроки ярмарки, назначить открытие на 15 дней раньше. Дума представила свое ходатайство начальству. Тобольский губернатор в апреле сообщил о разрешении перенести срок открытия Тюменской ярмарки с 20 июня на 5 июня и продолжать, ее как и ранее, до 20 июля.
Цены на некоторые товары на Тюменской ярмарке 1901 года
+===================================
| Наименование товара | Цена |
+===================================
| Пимы мужские черные | от 1 руб. 20 коп. до 2 руб. 20 коп. |
+===================================
| Пимы мужские белые | до 3 руб. 60 коп. |
+===================================
| Пимы женские черные | от 80 коп. до 1 руб. 40 коп. |
+===================================
| Пимы женские белые | от 1 руб. 60 коп. до 2 руб. 60 коп. |
+===================================
| Тулупы | от 10 руб. до 12 руб. 50 коп. |
+===================================
| Рукавицы бараньи | от 40 коп. до 45 коп. за пару |
+===================================
| Холст льняной отборный | 135 руб. за 1000 аршин | Постепенно Тюменская ярмарка приобрела негласный статус значительной кожевенно-сырьевой ярмарки, обороты которой в 1901 году достигли 2000000 рублей. По ведомости 1909 года на ярмарке было продано около 350 тысяч пудов кожи, 32 тысячи пудов шерсти и 10 тысяч пудов хлопка. Через руки одного только тюменского купца Антона Колмакова, переотправлявшего шерсть главным образом в Тамбовскую губернию, проходило ее свыше 100000 пудов.
К 1907 году наступил очередной спад. «Новых фирм на ярмарку не прибывает. Ярмарочная площадь по-прежнему пустует. Кроме поднятых на площади и городской Управе флагов ничто не напоминает, что в городе ярмарка. Прибывшие фирмы торгуют вяло».
Вот как описывается Тюменская ярмарка в «Справочнике и адрес-календаре по г.Тюмени на 1913 год»: «Особенно заметно большое оживление на товарных пристанях во время Тюменской ярмарки (с 5-го июня по 20 июля; сибиряки привозят сюда сырье (зерно, кожи), разгружают его и меняют все это на фабрикаты, мануфактуру, продукты кустарной и заводской промышленностей, и вот снова, идет нагрузка пароходов и баржей, но уже не сырьем, а изделиями промышленной Европейской России».
...Тюменская ярмарка существовала до тех пор, пока ее главные действующие лица – купцы – не бежали с началом гражданской войны на восток, а оставшиеся не были ликвидированы как класс.
Тюмень, изначально имея все данные (местоположение, значительное торговое сословие, развитую промышленность) для того, чтобы стать местом проведения крупной ярмарки, так и не смогла им стать в полной мере. Ярмарка, конечно, существовала, то оживляясь, то затухая, но уровень активности имела значительно ниже, чем задумывалось.
С. Н. Кубочкин
ТЮМЕНСКАЯ ЯРМАРКА. ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ
Слово «ярмарка» кажется исконно русским, хотя происходит от немецкого Jahrmarkt – ежегодный рынок. По определению В.И. Даля «ярмарка (ярмонка) – большой торговый съезд и привоз товаров в срочное в году время, годовой торг, длящийся неделями».
Прежде ярмарки были приурочены к местам временного скопления народа, богомолью, храмовым праздникам. Торговля в таких местах имела преимущественно меновый характер, т.е. каждый посетитель ярмарки являлся одновременно и покупателем и продавцом. С течением времени некоторые ярмарки приняли характер важных торговых центров, куда к определенному сроку свозились из разных мест, иногда очень удаленных, даже из других стран, самые разнообразные товары, оттуда перераспределявшиеся в другие места. Товаром запасались обыкновенно от ярмарки до ярмарки, и к этому времени были приурочены расчеты торговцев между собой.
Наиболее крупные размеры, в силу исторически сложившихся обстоятельств, приняли в России две ярмарки – Макарьевская, учрежденная в 1641 году и перенесенная в 1817 году в Нижний Новгород, и Ирбитская. Наибольшего размера обороты Нижегородской ярмарки достигли в 1881 году: 246 млн. рублей по привозу товаров и 243 млн. рублей – по продаже их. Вторая по величине Ирбитская ярмарка была учреждена на 2 года позже Макарьевской – в 1643 году и проводилась с 1 февраля по 1 марта ежегодно.
В Тюмени же, кроме еженедельного торгового дня субботы, указом Тобольского наместнического правления от 25 октября 1787 г. была учреждена ежегодная ярмарка с 1 января по 1 февраля, во время проезда иногороднего купечества в Ирбит. В народе она называлась Васильевской – начало ярмарки приходилось на 1 января – день Василия Великого.
Однако уже к 1817 году ярмарки практически не существовало. Что касается еженедельной субботы, то она осталась лишь для торговли «ситными припасами и продажа производится не на значительную сумму» на открытом месте подле гостиного двора.
Интерес к созданию своей сибирской ярмарки, причем именно в Тюмени, как наиболее подходящем сибирском торговом городе, проявляли сибирские генерал-губернаторы, в том числе и М.М. Сперанский. Известно, что он при посещении Тюмени в 1819 году предложил горожанам перевести Ирбитскую ярмарку к ним. Но тюменское городское общество категорически воспротивилось, объясняя это тем, что не только «падут цены на местные произведения, но и кожевенные заводы разстроятся от привоза изделий и товара лучшего качества, чем тюменские, и от недостатка рабочих, которые во время ярмарки начнут пьянствовать».
В 1843 году сибирской администрацией во главе с генерал-губернатором Западной Сибири князем Петром Дмитриевичем Горчаковым была предпринята попытка возобновить Тюменскую ярмарку. «Сибирская администрация тех времен ранним против г. Ирбита открытием ярмарки в Тюмени предполагала «оттянуть» центр торговли из Ирбита и тем самым привести дававшую миллионные обороты Ирбитскую ярмарку к упадку».
В пользу Тюмени перед Ирбитом говорило многое. Тюмень, находясь на судоходной реке Туре, имела свои пристани и пароходное сообщение с Томском, тогда как доставка груза через Ирбит, находящийся в стороне от большого тракта, поднимало цену за фрахт от Нижнего к Томску до 30 коп. с пуда. Кроме того, в Ирбите имелось лишь около 1000 домов, и в продолжение одиннадцати месяцев в году город был лишен не только торгового, но даже и обыкновенного жизненного движения. В Тюмени же, насчитывающей в себе почти 3000 домов, имелись значительные собственные капиталы, своя самостоятельная торговля, промышленность с оборотом почти 1500000 рублей.
Поэтому нельзя было не признать, что ярмарка в Тюмени, кроме общих коммерческих выгод, могла оказать значительное влияние на развитие самого города, тогда как столетний опыт доказал, что Ирбитская ярмарка не принесла никакой пользы своему городу, остающемуся в XIX веке безжизненным и пустынным. При этом обращено было внимание и на то, что с учреждением ярмарки в Тюмени многие товары, не подвергаясь излишней перевозке, понизились бы в цене, как, например, сало, масло, бухарские товары и предметы семипалатинского ввоза, наконец, сибирские купцы не делали бы лишних 360 верст от Тюмени до Ирбита в первый и обратный путь, что, разумеется, также сказалось бы на цене товаров.
Ходатайство сибирской администрации было уважено, и Тюменская ярмарка открылась 15 января 1845 года.
Подготовка к ярмарке велась настолько основательно, что генерал-губернатор Западной Сибири сам приезжал в Тюмень для решения организационных вопросов. Советом Главного управления Западной Сибири 14 июля 1844 года был учрежден временный комитет по устройству ярмарки, который решал организационные вопросы на месте. Возглавил его Александр Космарев, членами комитета были: Евлампий Котовщиков, Николай Решетников, Василий Трусов, Иван Иконников.
Генерал-губернатором было предписано городской Думе назначить «из мещанского сословия благонадежных людей к отправлению при комитете должностей по разным поручениям». Избранным от общества из мещанского сословия Елисею Васиньеву и Матвею Шапошникову было составлено специальное, на время проведения ярмарки, наставление по надзору за гостинодворским караулом, состоящим из 20 человек. С Елисеем Васиньевым и Матвеем Шапошниковым был заключен контракт, по которому они должны были: вести беспрерывное наблюдение за караульщиками, следить, чтобы те не оставляли свои посты до тех пор, пока не сдадут «хозяевам всех печатей и замков», нести ответственность за охраняемый товар.
Несколько раз, начиная с 1843 года и в течение 1844-го, в «Московских Ведомостях» публиковались объявления о Тюменской ярмарке. Например, в апреле 1844 года в Московскую газетную экспедицию были отправлены деньги «серебром шесть рублей двадцать шесть копеек с половиною и составленные в два ряда объявления о учреждении в городе Тюмени с 15-го генваря по 15-е число февраля каждогодно ярмарки, начало коей восприимется с будущего 1845 года».
«По личному совещанию тюменского градского общества с г. Генерал-губернатором избрано для ярмарочной торговли место, на коем устроен каменный гостиный двор, с отдельными деревянными корпусами, как самое удобнейшее и находящееся в центре города, чем вместе обеспечивается и квартирные помещения для приезжих на ярмарку».
На первый случай признано достаточным поместить ярмарочную торговлю в гостином дворе и деревянных корпусах, «в коих находится 295 лавок и кладовых, сверх того для постройки балаганов под бакалейные и другие товары назначены находящиеся около гостиного двора площади: Полицейская, Рыбная, Александровская и Спасская».
При подготовке дополнительного для ярмарочной торговли места выяснилось, что необходимо снести несколько частных домов, примыкающих к гостиному двору. С кем-то из хозяев вопрос был решен мирно и спокойно, т.е. дома под снос были оценены по обоюдному согласию и куплены градской Думой. Но не обошлось без конфликтов, слух о которых дошел до Омска, и генерал-губернатору Западной Сибири князю П.Д. Горчакову пришлось вмешаться и приостановить очень уж ретивых местных исполнителей. После его вмешательства вопрос был решен. 11 домов, предназначенных для сноса, были оценены в сумме на 176 рублей 28 с половиной копеек, причем «строительство домов отдается в пользу хозяев».
Порядок и пожарную безопасность в городе, насчитывающем почти одиннадцать тысяч жителей обоего пола и временно проживающих 2500 человек, обеспечивали городничий, 3 квартальных надзирателя, 21 будочник, в числе которых один унтер-офицер, 8 полицейских служителей, письмоводитель и 7 писцов, из которых шесть вольнонаемных, 18 пожарных, в числе которых один унтер-офицер, да 12 лошадей при них, 5 «давнего заготовления огнегасительных машин». Генерал-губернатором, кроме того, было дано разрешение Думе «купить, вместо находящихся налицо ветхих, шесть новых больших огнегасительных машин».
Генерал-губернатор добился высочайшего разрешения на то, чтобы «дозволить иностранным азиатцам торговать без взятия торговых свидетельств» не только на главных ярмарках: Ирбитской, Нижегородской, но и на Тюменской. Жителям Тюмени всех сословий предписывалось «готовить для имеющих прибыть на Тюменскую ярмарку в будущем 1845 году купцов квартир и об удалении от себя людей неблагонамеренных и сомнительных».
Сам генерал-губернатор изъявил желание приехать в Тюмень на открытие ярмарки.
Успех первой ярмарки превзошел всякие ожидания: привезено было товаров на 3860000 рублей и продано на 1030000 рублей.
На Тюменскую ярмарку съехались московские, шуйские и владимирские купцы с шелковыми, золотокружевными, пуговичными, ленточными товарами и мануфактурой; клинские с ситцами; павловские с железными товарами; екатеринбургские с галантереей, виноградными винами и железными изделиями; невьянские с сундуками; итальянцы и прусские подданные с картинами; шадринские с крупчаткой и мукой; иркутские и кяхтинские с чаями; арзамасские и ярославские с табаками; казанские с сигарами и аптекарскими товарами, причем сигар было продано на 600 рублей; семипалатинские с китайскими товарами; костромские с бронзой; ростовские с сахаром; тульские с оружейными, медно-скобяными товарами, а также с гармонями; от фабриканта Петра Гарднера с фарфором, причем продано на 2000 рублей; от московского купца Петра Свешникова с книгами, причем продано на 500 рублей; от московского купца Петра Бармина с фарфоровой посудой, причем продано на 1000 рублей; вятские и великоустюжские с серебром; кинешемские с бумажным товаром, а также нижегородские, юрьевские, перемышльские и другие купцы.
Из тюменских торговцев на ярмарке были 2-й гильдии купец Яков Щетинин, купец Иван Дмитриев Лапшин, мещане Федор Молодых, Иван Свечкин, Владимир Шапошников, Степанида Калмакова, Семен Патрушев и другие. Разных кожевенных товаров предложено на 30000 рублей, а продано на 15000 рублей.
Ирбитская же ярмарка в 1845 году прошла заметно тише минувших лет.
Тотчас же после ее окончания пермская губернская администрация внесла ходатайство начальству о переносе срока ярмарки с 15 февраля на 1 февраля, мотивируя его всевозможными доводами. Ходатайство было уважено. Изменение срока Ирбитской ярмарки в 1846 году тотчас же отразилось на Тюменской – привоз товаров в этом году был только на 2183264 рублей. Многие купцы, издавна ездившие на Ирбитскую ярмарку и вошедшие уже там во взаимные обязательства, из-за невозможности быть в одно и то же время на обеих ярмарках, должны были или вовсе отказаться от одной из них, или же, прибыв в Тюмень и не дождавшись конца ярмарки, спешить в Ирбит.
Тюменцам это, конечно, понравиться не могло и они опять обратились к «своему» начальству с ходатайством. Сибирские власти стали хлопотать о возобновлении для Ирбитской ярмарки прежде существовавших сроков с 15 февраля по 15 марта.
В 1848 году на Тюменскую ярмарку привезено было товаров лишь на сумму 1049500 рублей серебром. В этом же году Ирбитская ярмарка по распоряжению властей снова была перенесена на прежние сроки: с 15 февраля по 15 марта... Начинается настоящая война экономических интересов. В 1850 году московское купечество, представляя мотивированное ходатайство, просило установить время ярмарки с 1 февраля по 1 марта. В 1851 году один из главных вдохновителей и организаторов Тюменской ярмарки П.Д. Горчаков был переведен из Сибири, и вопрос по ярмарке в конце концов все же решился в пользу московского купечества. С 1852 года (и до советского периода) Ирбитская ярмарка ежегодно проходила с 1 февраля по 1 марта.
Ипполит Завалишин в своем «Описании Западной Сибири» издания 1862 г. привел некоторые сведения о Тюменской ярмарке и положении, сложившемся в споре Тюмени с Ирбитом за право ее проведения. Автор в этом споре выступил на стороне Тюмени: «Тюмень уже не городок, подобно Ишиму, Кургану и Ялуторовску, а соперничает с Омском и Тобольском – населением, постройками и общественными заведениями. Торговым же сословием он первенствует, и что всего важнее, духом торгового сословия ушел далеко вперед против всех городов сибирских и очень многих русских».
И. Завалишин отдавал предпочтение Тюмени, по всем показателям подходящей для ярмарочного центра: «...значительность Тюмени, как большого торгового города, уже выгодно известного по всей империи сильными капиталами его купечества, предприимчивым духом его жителей и близостью богатейших в целой Сибири салом, маслом, кожами, щетиной, всякого рода жизненными припасами южных округов Тобольской губернии; и не менее богатых рыбой, дичью, пухом, орехами, ягодами, пушным товаром, средних и северных округов ее; соседство Киргизской степи, где ныне сильно развиваются золотопромышленность и рудное производство меди, серебра, цветных камней, каменного угля и проч., наконец перспектива обширного развития пароходства вверх по Иртышу, а прорытием Маковскаго волока между Обью и Енисеем и устройством Тюменско-Нижегородской железной дороги, связь Сибири Восточной с Европой и Западным Китаем, чрез транзит Западной Сибири и Тюмени – все это заставляет желать, чтобы и жизненный вопрос для сибирско-русской торговли окончательного избрания ярмарочного центра между Сибирью и Россией, был рассмотрен добросовестно и решен без лицеприятий».
Завалишин пришел к выводу: если экономическая целесообразность диктует необходимость переноса ярмарки в Тюмень, то в интересах России и Сибири принять такое решение, хотя бы и жесткими мерами. «Если Ирбит отжила свое время и осталась в стороне от естественного торгового пути, все склоняющегося к югу, к чему упрямиться и отстаивать Ирбитскую ярмарку и смотреть на нее только как на привычку русского купечества? Мало ли к чему дурному и застойному оно привыкло? Мало ли от чего у нас отстать не хотят? Уже прошло время смотреть на вековые удобства сословий, и если они не хотят прогрессивно идти вперед сами, можно их повести, как некогда повел их, волей-неволей, Петр Великий...».
Но, как это часто бывает, здравый смысл и кажущаяся очевидность не всегда побеждают в нашей российской жизни. Вопрос о переносе Ирбитской ярмарки в Тюмень так и не был решен.
А Тюменская ярмарка с 1852 по 1868 гг. опять стала называться Васильевской, представляя собой фактически всего лишь торжок предметами местного производства. Вот как описал свои впечатления о Тюменской ярмарке известный тюменский купец и меценат Н.М. Чукмалдин в книге «Мои воспоминания»: «Всего же хуже и труднее было спать ночами в холодном балагане в продолжение января, когда в Тюмени открывалась Васильевская ярмарка и нужно было на это время перемещаться из гостиного двора во временные лавки. Балаганы, где мы торговали, наружно охранялись сторожами, но так как в балаганах не было дверей, а только западни, из которых на день одна нижняя половина служила прилавком, а другая на шарнирах поднималась кверху – то и надо было ночью сторожить товар внутри, за плохо замкнутыми западнями. Эта служба приходилась и на мою долю. Бывало, в сумерки идешь домой напиться чаю и поужинать, а потом в сопровождении дворового человека отправляешься ночевать в дырявый балаган, в котором и запирают меня снаружи висячими замками, унося ключи домой. Утром около 7 часов тот же дворовый человек приходил отворять замки для выпуска меня оттуда и замыкал их снова до полного рассвета. Вставая из-под шубы и кочьмы, бывало, дрожишь от холода напропалую, одеваешься наскоро и полной рысью бежишь домой, чтобы сколько-нибудь согреться. Как я это выносил в течение месяца, не схватил горячки, до сих пор не понимаю! И никому не приходило в голову, что случись пожар в этих временных рядах, построенных из тонкого теса и досок, где люди спали, запертые висячими замками, ключи от которых унесены в квартиры, мы все погорели бы заживо. Мороз по коже пробирает меня даже теперь, когда я вспомню время этой ярмарки».
И опять тюменцы год за годом хлопочут о перенесении ярмарки на более удобное время, мотивируя неудобства срока ярмарки с 1 января по 1 февраля следующим:
В Восточной Сибири, после осенней распутицы, зимний путь устанавливается довольно поздно, и потому отправленные оттуда в Тюмень товары к 1 января большей частью прибыть не имеют возможности.
Замерзание рек, особенно Иртыша, нередко задерживает товары, идущие из Киргизской степи.
Пушной товар, вымениваемый у северных инородцев, также не может быть доставлен к 1 января в Тюмень, потому что в это же самое время бывает и Обдорская ярмарка.
И, наконец, еще одна из причин упадка Тюменской ярмарки в том, что с 1 по 11 января проходила довольно значительная Мензелинская ярмарка в Оренбургской губернии, и российские купцы не имели возможности в течение двух месяцев быть на трех больших ярмарках.
В течение нескольких лет ходатайства терпели неудачу, и лишь в 1868 году срок ярмарки был перенесен на период с 20 июля по 15 августа, и стала она называться – Тюменская Спасская ярмарка. Первые два года приезд торговцев был значительным, и многие возлагали надежды на «прогресс» Тюменской ярмарки. На деле же оказалось иначе: с третьего же года ярмарка опять начала хиреть, давая ничтожные обороты, что вновь побудило Тюменское городское управление хлопотать о перенесении срока ярмарки на зимнее время с 15 января по 5 февраля. Это ходатайство было уважено, и с 1880 года Тюменская ярмарка официально была открыта 15 января. Но и этот новый срок оказался лишь «иллюзией праздного мечтателя, каковым оказалась Тюменская городская управа, олицетворивши собою белку в колесе в постоянной погоне за новыми и новыми сроками».
Тюменцы не теряли веры в то, что когда-нибудь ярмарка поднимется. Из-за этого они отказались предоставить в 1892 г. П.С. Зайдману место под строительство сургучной фабрики, которая, по их мнению, могла помешать расширению торговых площадей...
По ходатайству Тюменской городской Думы сроки ярмарки с 1894 года опять были перенесены на период с 20 июня по 20 июля. Дела пошли лучше, открытие ярмарки совпадало с самым разгаром навигации и тем ее временем, когда реки Западной Сибири, и прежде всего Тура и Тобол, не успевали обмелеть. Благодаря этому наблюдался значительный приток товаров, а также торговцев и покупателей из Восточной Сибири и степных областей. Торговля шла бойко, давая значительные обороты.
Газета «Сибирский листок» в 1893 г. писала: «...Три года тому назад тюменская ярмарка представляла собой невеселую картину. Приезжие «коммерсанты» и их доверенные, по преимуществу из Екатеринбурга, Перми и других ближайших к Тюмени городов, бродили из угла в угол своих досчатых, наскоро состряпанных лавок, с отпечатком самого унылого, великопостного выражения на физиономиях. Сплошь и рядом приходилось слышать жалобы, что расходы по перевозу товара не окупаются барышами. Весьма возможно, что проливаемые некоторыми из коммерсантов слезы имели много общего со слезами «крокодиловыми» (так как «купецким» слезам, как и женским, доверять не следует), тем не менее, ярмарку 92 года в общем следует все-таки признать не особенно завидной.
Тогда это объяснялось переживаемым Россией в ту минуту кризисом и, действительно, уже минувший год развернул пред духовными очами тюменцев заманчивые перспективы: оборот ярмарки выразился в весьма солидной цифре, достигавшей почти полутора миллиона. В числе приезжих уже были не одни екатеринбургские и пермские коммерсанты, но значились и приезжие из Москвы.
В настоящем году, когда выяснился оборот ярмарки, приходится с удовольствием отметить, что тюменская ярмарка прогрессивно с каждым годом развивается: оборот ярмарки в текущем году определяется более, чем в миллион восемьсот тысяч рублей.
Лучше всего торговали на ярмарочной площади товаром мануфактурным почти на 128000 рублей, затем кожей и готовой обувью – 78000 руб., бельем и полотном – 25000 руб., бакалейным товаром, готовым платьем, церковной утварью и скобяным товаром – по каждому из этих видов торговли – приблизительно на 20000. Недурно торговали меховым товаром – 10000 руб., мебелью и обоями – 6500 руб., рукавицами – 7000, из чего можно заключить, что спрос на рукавицы, вообще, и «ежовые» в частности у сибиряков довольно велик.
Скромно торговали, как и следует быть, канцелярскими принадлежностями – 300 руб., еще скромнее – картинами и книгами – 200 руб. Вполне понятно – грамота у нас не в особенном фаворе.
Главным предметом ярмарочной торговли – кожей – торговали прекрасно: яловой кожи продано почти на 1450000 рублей. В общем оборот ярмарки в нынешнем году по сравнению с прошлогодним превышает на солидную цифру – почти в 380000 рублей, и тюменцы смотрят на будущее с удовольствием и легким сердцем».
В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона в материале о Тюмени есть строки: «...значительная ярмарка с 20 июня по 20 июля (в 1898 г. привоз 2672000 руб., продажа 1906455 руб.)...».
В 1899 году тобольская газета «Сибирский листок» писала: «Ярмарка за последние дни, благодаря наступившей хорошей погоде, несколько оживилась и торговцы немного повеселели. Особенно бойко торгует магазин шелковых материй Инагамова, у него, по его словам, редкий день выручка бывает менее 250-300 рублей.
Торговцы, как местные, выбравшиеся на это время в ярмарочные балаганы, так и приезжие, запрашивают за свой товар такие высокие цены, что тюменец, привыкший в обыкновенное время к ценам без запроса, положительно теряется и не знает, что посулить на запрос продавца. По большей части бывает так, что покупатель, давший сразу немного более половины запрошенной цены, приобретает желаемую вещь, переплачивая за нее несколько рублей против нормальной ее стоимости. Впрочем, на то и ярмарка: не зевай!».
Не зевать надо было не только в вопросах цены, но и качества товара. «Одна местная фирма, торгующая мануфактурой, пользуясь ярмарочной горячкой, старается спустить всю свою заваль, давно уже истлевшую на полках магазина. Одной барыньке она подсунула совершенно гнилую материю, которая в руках у портнихи буквально разваливалась, так, что платье принесенное из мастерской, оказалось все в щелях. Когда же барыня привезла сшитое платье в лавку и предложила принять его от нее, возвратив деньги или обменив на другую материю, то хозяин очень резонно заметил: «Помилуйте-с, сударыня, мы готовым платьем не торгуем, на что же нам ваше платье!». Действительно, готовым платьем они не торгуют, а вот гнилым – сколько угодно».
Много приезжало торговцев и покупателей из Европейской России и даже из-за границы. Главное неудобство мероприятия: закрытие Тюменской ярмарки совпадало с началом Нижегородской. Поэтому торговцам приходилось собираться раньше окончания Тюменской ярмарки и ехать в Нижний Новгород. Особенно это отразилось на торговле сырыми кожами.
Торговцы-кожевники высказали по этому поводу претензии Тюменской городской Думе, просили ее в 1900 году сдвинуть сроки ярмарки, назначить открытие на 15 дней раньше. Дума представила свое ходатайство начальству. Тобольский губернатор в апреле сообщил о разрешении перенести срок открытия Тюменской ярмарки с 20 июня на 5 июня и продолжать, ее как и ранее, до 20 июля.
Цены на некоторые товары на Тюменской ярмарке 1901 года
+===================================
| Наименование товара | Цена |
+===================================
| Пимы мужские черные | от 1 руб. 20 коп. до 2 руб. 20 коп. |
+===================================
| Пимы мужские белые | до 3 руб. 60 коп. |
+===================================
| Пимы женские черные | от 80 коп. до 1 руб. 40 коп. |
+===================================
| Пимы женские белые | от 1 руб. 60 коп. до 2 руб. 60 коп. |
+===================================
| Тулупы | от 10 руб. до 12 руб. 50 коп. |
+===================================
| Рукавицы бараньи | от 40 коп. до 45 коп. за пару |
+===================================
| Холст льняной отборный | 135 руб. за 1000 аршин | Постепенно Тюменская ярмарка приобрела негласный статус значительной кожевенно-сырьевой ярмарки, обороты которой в 1901 году достигли 2000000 рублей. По ведомости 1909 года на ярмарке было продано около 350 тысяч пудов кожи, 32 тысячи пудов шерсти и 10 тысяч пудов хлопка. Через руки одного только тюменского купца Антона Колмакова, переотправлявшего шерсть главным образом в Тамбовскую губернию, проходило ее свыше 100000 пудов.
К 1907 году наступил очередной спад. «Новых фирм на ярмарку не прибывает. Ярмарочная площадь по-прежнему пустует. Кроме поднятых на площади и городской Управе флагов ничто не напоминает, что в городе ярмарка. Прибывшие фирмы торгуют вяло».
Вот как описывается Тюменская ярмарка в «Справочнике и адрес-календаре по г.Тюмени на 1913 год»: «Особенно заметно большое оживление на товарных пристанях во время Тюменской ярмарки (с 5-го июня по 20 июля; сибиряки привозят сюда сырье (зерно, кожи), разгружают его и меняют все это на фабрикаты, мануфактуру, продукты кустарной и заводской промышленностей, и вот снова, идет нагрузка пароходов и баржей, но уже не сырьем, а изделиями промышленной Европейской России».
...Тюменская ярмарка существовала до тех пор, пока ее главные действующие лица – купцы – не бежали с началом гражданской войны на восток, а оставшиеся не были ликвидированы как класс.
Тюмень, изначально имея все данные (местоположение, значительное торговое сословие, развитую промышленность) для того, чтобы стать местом проведения крупной ярмарки, так и не смогла им стать в полной мере. Ярмарка, конечно, существовала, то оживляясь, то затухая, но уровень активности имела значительно ниже, чем задумывалось.