418 Пионт Е Много неба
Екатерина Лаврентьевна Пионт
Екатерина ПИОНТ
Много неба
Рассказы
СЕМЕЙНАЯ ИДИЛЛИЯ
Леночка сидела за столом на кухне и ела гречневую кашу. Мать её, Татьяна, стояла у плиты. Видя, как взгляд дочки гуляет по стенам кухни, а каша не убавляется, периодически бросала:
— Ешь, кому я сказала, вот не вырастешь...
Леночка, ни капли не расстроившись, продолжала обозревать потолок, пол...
Вдруг глаза её остановились там, где было мусорное ведро.
Сегодня возле него сиротливо, словно на вокзале отставшие от поезда пассажиры, стояли две бутылочки: одна чекушка из-под «Московской», на другой, ещё меньшей, красовалась яркая наклейка с разными фруктами — сироп этот Леночка просто обожала.
— А почему мама светлая, а дочка такая тёмная? — неожиданно прервала она мысли матери о предстоящей встрече с давнишней подругой. Татьяна растерянно оглядела дочь. Та сидела, подперев ладошкой щёчку, озадаченно уставившись в угол.
Увидев порожнюю тару, Татьяна всё поняла: у дочки своё видение мира. Если рядом стоят два предмета, то это непременно мама с дочкой. Если три, значит, у них есть папа, но при условии, что этот предмет больше других, а иначе — мать с двумя детьми.
— Потому что папа у неё тёмный, — перевернув котлету на сковороде, уверенно сказала Татьяна.
Леночка, вытянув подбородочек, понимающе произнесла:
— А-а-а...
Она тоже походила на папу.
— А он, что с ними не живёт? — продолжала дочка, то ли заговаривая мать, чтобы та забыла о каше, то ли своим сердечком прониклась к судьбе брошенных детей.
Татьяна как-то даже категорично заявила:
— Ты что, он на работе.
— А, я знаю... он у дедушки работает. Я видела его, он такой огромный. Наверное, двухлитровый. И когда он сердится, то у него прямо по горлышку текут ужасные слюни. Как морская пена. Так некрасиво, наверное, его дочке стыдно за него. Надо дедуле сказать, чтобы он передал ему...
И она, соскочив с табуретки, побежала в комнату к деду. Вслед ей с опозданием вяло неслось:
— Кто кашу будет...
— Дедушка, а дедушка! Где отец бутылочки, ну такой очень загорелый еще, который у тебя вчера работал?
Дед не сразу вник в проблему. Отставив в сторону газету, он удивленно переспросил:
— Ты о ком, внученька?
Леночка в одно мгновение сбегала на кухню и вернулась с маленькой бутылочкой:
— Когда мы вчера заходили с бабушкой к тебе в кабинет, у тебя на приеме был отец вот этой бутылочки. Ты что забыл, что ли, где он сейчас? — повысив голос, выкрикнула внучка.
— Выкинул, — недолго думая, рубанул дед.
— Он его уволил! Я так и знала! И теперь он бомж и где-то на помойке... — возвратившись на кухню, сокрушённо доложила она матери. — Бедняжка, теперь у неё нет отца, поглаживая коричневый пузырёк, жалостливо тянула Леночка. Затем взяла носовой платок, завернула в него несчастную и стала баюкать.
Вечером перед сном Леночка с мамой и папой собрались на прогулку. Дочка, как всегда, первая оделась и выбежала за дверь на площадку. Возле квартиры соседа стояла тёмно-коричневая большая бутылка из под пива с кокетливо нацепленной крышечкой. Леночка распахнула дверь в свою квартиру и радостно закричала:
— Он вернулся к семье! Он просто перепутал квартиры! Мама, папа, пусть он войдёт. Посмотрите, какой он несчастный. И совсем, совсем пустой...
Дед отметил про себя, что сосед любитель жигулёвского.
— Я всегда говорил, что он консерватор, — уже вслух произнес он.
— Нет, он не консервы! Ты ошибся, дед, и зря его уволил, вот! — топнув ножкой, заявила внучка. А теперь он будет жить у нас вместе со своей женой и дочерью. Его надо проводить на пенсию. Он, наверное, очень тяжело всю жизнь работал... Его надо уважать... И смотрите, с ним теперь можно будет ходить в магазин за растительным маслом или за квасом, да и за молоком...
Она придумывала и придумывала бутылке разные применения, лишь бы стеклянная кроха снова обрела отца...
Екатерина Лаврентьевна Пионт
Екатерина ПИОНТ
Много неба
Рассказы
СЕМЕЙНАЯ ИДИЛЛИЯ
Леночка сидела за столом на кухне и ела гречневую кашу. Мать её, Татьяна, стояла у плиты. Видя, как взгляд дочки гуляет по стенам кухни, а каша не убавляется, периодически бросала:
— Ешь, кому я сказала, вот не вырастешь...
Леночка, ни капли не расстроившись, продолжала обозревать потолок, пол...
Вдруг глаза её остановились там, где было мусорное ведро.
Сегодня возле него сиротливо, словно на вокзале отставшие от поезда пассажиры, стояли две бутылочки: одна чекушка из-под «Московской», на другой, ещё меньшей, красовалась яркая наклейка с разными фруктами — сироп этот Леночка просто обожала.
— А почему мама светлая, а дочка такая тёмная? — неожиданно прервала она мысли матери о предстоящей встрече с давнишней подругой. Татьяна растерянно оглядела дочь. Та сидела, подперев ладошкой щёчку, озадаченно уставившись в угол.
Увидев порожнюю тару, Татьяна всё поняла: у дочки своё видение мира. Если рядом стоят два предмета, то это непременно мама с дочкой. Если три, значит, у них есть папа, но при условии, что этот предмет больше других, а иначе — мать с двумя детьми.
— Потому что папа у неё тёмный, — перевернув котлету на сковороде, уверенно сказала Татьяна.
Леночка, вытянув подбородочек, понимающе произнесла:
— А-а-а...
Она тоже походила на папу.
— А он, что с ними не живёт? — продолжала дочка, то ли заговаривая мать, чтобы та забыла о каше, то ли своим сердечком прониклась к судьбе брошенных детей.
Татьяна как-то даже категорично заявила:
— Ты что, он на работе.
— А, я знаю... он у дедушки работает. Я видела его, он такой огромный. Наверное, двухлитровый. И когда он сердится, то у него прямо по горлышку текут ужасные слюни. Как морская пена. Так некрасиво, наверное, его дочке стыдно за него. Надо дедуле сказать, чтобы он передал ему...
И она, соскочив с табуретки, побежала в комнату к деду. Вслед ей с опозданием вяло неслось:
— Кто кашу будет...
— Дедушка, а дедушка! Где отец бутылочки, ну такой очень загорелый еще, который у тебя вчера работал?
Дед не сразу вник в проблему. Отставив в сторону газету, он удивленно переспросил:
— Ты о ком, внученька?
Леночка в одно мгновение сбегала на кухню и вернулась с маленькой бутылочкой:
— Когда мы вчера заходили с бабушкой к тебе в кабинет, у тебя на приеме был отец вот этой бутылочки. Ты что забыл, что ли, где он сейчас? — повысив голос, выкрикнула внучка.
— Выкинул, — недолго думая, рубанул дед.
— Он его уволил! Я так и знала! И теперь он бомж и где-то на помойке... — возвратившись на кухню, сокрушённо доложила она матери. — Бедняжка, теперь у неё нет отца, поглаживая коричневый пузырёк, жалостливо тянула Леночка. Затем взяла носовой платок, завернула в него несчастную и стала баюкать.
Вечером перед сном Леночка с мамой и папой собрались на прогулку. Дочка, как всегда, первая оделась и выбежала за дверь на площадку. Возле квартиры соседа стояла тёмно-коричневая большая бутылка из под пива с кокетливо нацепленной крышечкой. Леночка распахнула дверь в свою квартиру и радостно закричала:
— Он вернулся к семье! Он просто перепутал квартиры! Мама, папа, пусть он войдёт. Посмотрите, какой он несчастный. И совсем, совсем пустой...
Дед отметил про себя, что сосед любитель жигулёвского.
— Я всегда говорил, что он консерватор, — уже вслух произнес он.
— Нет, он не консервы! Ты ошибся, дед, и зря его уволил, вот! — топнув ножкой, заявила внучка. А теперь он будет жить у нас вместе со своей женой и дочерью. Его надо проводить на пенсию. Он, наверное, очень тяжело всю жизнь работал... Его надо уважать... И смотрите, с ним теперь можно будет ходить в магазин за растительным маслом или за квасом, да и за молоком...
Она придумывала и придумывала бутылке разные применения, лишь бы стеклянная кроха снова обрела отца...