Селиванов У речки Каменка
Федор Андреевич Селиванов
ФЕДОР СЕЛИВАНОВ
У речки Каменка
Новые рассказы и сказки
Профессор
Сергей Никифорович имел завидную эрудицию. Можно сказать, что он читал все, что попадало в руки. И конечно, он читал «Повесть о разуме» Михаила Зощенко. В ней рассказывалось, что некий профессор и его студентка провели ночь вместе. Им было хорошо. Утром профессор ушел в ванную побриться и принять душ. Вернулся и видит: его подруга, еще не одетая, сидит на постели и горько плачет. Профессор — к ней. И слышит, как она приговаривает:
— Как я низко пала!
Недоумевающий профессор увидел в руках девушки его паспорт, который та внимательно рассматривала. Все ясно: она узнала, сколько ему лет.
Когда Сергей Никифорович прочитал повесть, вспомнил разговор со своей студенткой Настей. Он спросил ее, почему она не выходит замуж за Виктора Григорьевича, с которым он часто видел их вместе.
— Так он же старый, — ответила Настя.
— А сколько ему лет?
— Тридцать пять.
— А тебе?
— Двадцать.
Для двадцатилетней девушки 35-летний мужчина уже старый.
Ничего этого Сергей Никифорович не помнил, когда влюбился без памяти в Галю Першину с хореографического отделения. На этом отделении академии культуры и искусств он читал лекции и вел семинары по культурологии. Когда бы он ни вызывал Галю на занятиях, она всегда давала полные, ясные и толковые ответы. Щечки ее обычно покрывались румянцем, черные глаза начинали светиться изнутри. Она никогда не жестикулировала, ее стройная и тонкая фигура балерины оставалась неподвижной. Однажды она подошла к профессору после семинара:
— Я прочитала в книге по логике такую задачу: «В слове семь букв. Выбросьте букву, и в слове останется две буквы. Что это за слово?» Я перебрала все буквы и даже названия их, но так и не отгадала слово. Помогите мне.
Профессор задумался и сказал:
— Если задача не решается выбранным способом, то надо менять способ. Попробуем не буквы перебирать, а слово «буква» выбросить. Это слово содержится в «букваре». Вот и уберем слово, останутся две буквы.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Вскоре профессор встретил Галю в филармонии на концерте оркестра Антона Шароева. Сели рядом на свободные места, слушали прекрасную музыку и сидели не шелохнувшись. По окончании концерта Галя легко вскочила с кресла и походкой танцовщицы пошла к выходу. Профессор едва поспевал за ней. Он проводил Галю до общежития. Прощаясь, поцеловались. Пришел день, когда девушка пришла к Сергею Никифоровичу домой и осталась у него на ночь. История, описанная М. Зощенко, не повторилась.
Через два месяца был ученый совет академии. На заседании взяла слово проректор по учебной и воспитательной работе Наталья Игоревна Щербакова. С первых же фраз она стала громить Сергея Никифоровича за недостойное поведение. Надо сказать, что уже давно нигде не проводятся собрания о моральном облике членов коллектива. Что ударило в голову Щербаковой, неизвестно. Впрочем, она долгие годы преподавала историю партии, занимала партийные посты в вузах, бдительно стояла на страже идейности и нравственности.
— До чего дело дошло? — вопрошала она. — Профессор Соболев провожает студентку и целует ее у входа в общежитие. Это могут видеть другие студенты.
— Нельзя! — громко сказал ассистент Женя Шильников. — Целовать студенток можем только мы, ассистенты!
Присутствующие рассмеялись, а проректор продолжала свою гневную речь:
— Галина Першина бывает у профессора дома в гостях. Моральное разложение профессора Соболева достигло апогея.
— Пусть поставят на входе в дом железную дверь, — не унимался Шильников. — Никто и не будет ходить. А впрочем, не мешает послушать самого Сергея Никифоровича.
Профессор встал, прошел к столу председателя и заговорил:
— После смерти супруги моя жизнь была однообразна и тускла. А когда в нее вошла Галя Першина, все в ней изменилось: я был счастлив. Вы не знаете, что это за девушка! Она прекрасна, она чиста, как горный родник, она добра, как ангел. Она излучает тепло, к ней тянутся люди. Потянулся и я.
Профессор замолчал. И вдруг в глубокой тишине раздался крик:
— Я люблю вас, Сергей Никифорович.
С последнего ряда через весь зал бежала, раскинув руки как крылья, Галя. Подбежав к профессору, она обняла его и крепко поцеловала в губы. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Раздался гром аплодисментов.
Галя и Сергей Никифорович, обнявшись, пошли к выходу. И все встали. Овация усилилась. Все были счастливы, кроме Щербаковой. И я, рассказчик, был счастлив, все видел сам. А у многих женщин капали слезы радости.
Федор Андреевич Селиванов
ФЕДОР СЕЛИВАНОВ
У речки Каменка
Новые рассказы и сказки
Профессор
Сергей Никифорович имел завидную эрудицию. Можно сказать, что он читал все, что попадало в руки. И конечно, он читал «Повесть о разуме» Михаила Зощенко. В ней рассказывалось, что некий профессор и его студентка провели ночь вместе. Им было хорошо. Утром профессор ушел в ванную побриться и принять душ. Вернулся и видит: его подруга, еще не одетая, сидит на постели и горько плачет. Профессор — к ней. И слышит, как она приговаривает:
— Как я низко пала!
Недоумевающий профессор увидел в руках девушки его паспорт, который та внимательно рассматривала. Все ясно: она узнала, сколько ему лет.
Когда Сергей Никифорович прочитал повесть, вспомнил разговор со своей студенткой Настей. Он спросил ее, почему она не выходит замуж за Виктора Григорьевича, с которым он часто видел их вместе.
— Так он же старый, — ответила Настя.
— А сколько ему лет?
— Тридцать пять.
— А тебе?
— Двадцать.
Для двадцатилетней девушки 35-летний мужчина уже старый.
Ничего этого Сергей Никифорович не помнил, когда влюбился без памяти в Галю Першину с хореографического отделения. На этом отделении академии культуры и искусств он читал лекции и вел семинары по культурологии. Когда бы он ни вызывал Галю на занятиях, она всегда давала полные, ясные и толковые ответы. Щечки ее обычно покрывались румянцем, черные глаза начинали светиться изнутри. Она никогда не жестикулировала, ее стройная и тонкая фигура балерины оставалась неподвижной. Однажды она подошла к профессору после семинара:
— Я прочитала в книге по логике такую задачу: «В слове семь букв. Выбросьте букву, и в слове останется две буквы. Что это за слово?» Я перебрала все буквы и даже названия их, но так и не отгадала слово. Помогите мне.
Профессор задумался и сказал:
— Если задача не решается выбранным способом, то надо менять способ. Попробуем не буквы перебирать, а слово «буква» выбросить. Это слово содержится в «букваре». Вот и уберем слово, останутся две буквы.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Вскоре профессор встретил Галю в филармонии на концерте оркестра Антона Шароева. Сели рядом на свободные места, слушали прекрасную музыку и сидели не шелохнувшись. По окончании концерта Галя легко вскочила с кресла и походкой танцовщицы пошла к выходу. Профессор едва поспевал за ней. Он проводил Галю до общежития. Прощаясь, поцеловались. Пришел день, когда девушка пришла к Сергею Никифоровичу домой и осталась у него на ночь. История, описанная М. Зощенко, не повторилась.
Через два месяца был ученый совет академии. На заседании взяла слово проректор по учебной и воспитательной работе Наталья Игоревна Щербакова. С первых же фраз она стала громить Сергея Никифоровича за недостойное поведение. Надо сказать, что уже давно нигде не проводятся собрания о моральном облике членов коллектива. Что ударило в голову Щербаковой, неизвестно. Впрочем, она долгие годы преподавала историю партии, занимала партийные посты в вузах, бдительно стояла на страже идейности и нравственности.
— До чего дело дошло? — вопрошала она. — Профессор Соболев провожает студентку и целует ее у входа в общежитие. Это могут видеть другие студенты.
— Нельзя! — громко сказал ассистент Женя Шильников. — Целовать студенток можем только мы, ассистенты!
Присутствующие рассмеялись, а проректор продолжала свою гневную речь:
— Галина Першина бывает у профессора дома в гостях. Моральное разложение профессора Соболева достигло апогея.
— Пусть поставят на входе в дом железную дверь, — не унимался Шильников. — Никто и не будет ходить. А впрочем, не мешает послушать самого Сергея Никифоровича.
Профессор встал, прошел к столу председателя и заговорил:
— После смерти супруги моя жизнь была однообразна и тускла. А когда в нее вошла Галя Першина, все в ней изменилось: я был счастлив. Вы не знаете, что это за девушка! Она прекрасна, она чиста, как горный родник, она добра, как ангел. Она излучает тепло, к ней тянутся люди. Потянулся и я.
Профессор замолчал. И вдруг в глубокой тишине раздался крик:
— Я люблю вас, Сергей Никифорович.
С последнего ряда через весь зал бежала, раскинув руки как крылья, Галя. Подбежав к профессору, она обняла его и крепко поцеловала в губы. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Раздался гром аплодисментов.
Галя и Сергей Никифорович, обнявшись, пошли к выходу. И все встали. Овация усилилась. Все были счастливы, кроме Щербаковой. И я, рассказчик, был счастлив, все видел сам. А у многих женщин капали слезы радости.