Ломакин На пороге двойного бытия
Станислав Константинович Ломакин






Книга «На пороге двойного бытия» Станислава Ломакина рассчи­тана на самые широкие круги читателей, она будет полезна препода­вателям, студентам, родителям, внесет свою лепту в процесс духов­ного возрождения России.













СТАНИСЛАВ ЛОМАКИН  





НА ПОРОГЕ ДВОЙНОГО БЫТИЯ












ПРЕДИСЛОВИЕ


Новая книга Станислава Ломакина «На пороге двойного бытия», составленная из статей, ранее опубликованных в жур­налах, научных сборниках, газетах, представляет собой духов­но-педагогические искания автора. У сменяющих друг друга поколений исследователей на проблемы образования и воспи­тания в разные периоды развития России свой взгляд, сообраз­но мировоззренческой позиции, общественно-политическим условиям, которыми они были порождены. Читаешь Станис­лава Ломакина – ученого, писателя, общественного деятеля – и чувствуешь неугасающий интерес от соприкосновения с вечно изменяющимся временем и, соответственно, идеями, педаго­гическими системами, и понимаешь их значимость для людей, вступивших в третье тысячелетие. Автору присущ особый стиль, передающий обаяние в выборе тем статей, необычность суждений, их смысловая точность.

С. Ломакин изучал многочисленные педагогические систе­мы отечественных и зарубежных авторов, искал ответ на фун­даментальные философские проблемы, связанные с воспита­нием подрастающего поколения.

Поражают эрудиция, широта и универсальность его иссле­дований по различным проблемам философии, педагогики, литературы, культуры. Широкий взгляд на педагогический процесс прошлого и настоящего позволил автору книги «На пороге двойного бытия» полно и всесторонне высказать свою точку зрения. Она базируется на собственном опыте, Ломакин работал директором средней школы и около 40 лет проработал в высшей школе. В статьях о К. Ушинском, Н. Пирогове, Л. Толстом, В. Сухомлинском автор делает анализ их концеп­ций, показывает мировоззренческую составляющую их идей, взглядов, убедительно показывает решающее значение гуман­но направленного воспитания в формулировании полноцен­ной, всесторонне развитой личности. Представленные в кни­ге мыслители и писатели во многом предвосхищают события, происходящие в XXI веке.

Книга «На пороге двойного бытия» Станислава Ломакина рассчитана на самые широкие круги читателей, она будет по­лезна преподавателям, студентам, родителям, внесет свою леп­ту в процесс духовного возрождения России.

ВАДИМ КОНДАКОВ,_доктор_философских_

_наук,_профессор_тюменского_

_нефтегазового_университета._




РУССКИЙ ГЕНИЙ


К 300-летию со дня рождения М.В. Ломоносова


Среди великого множества гениальных людей России Миха­ил Васильевич Ломоносов занимает по праву первое место. Он являл собой учёного-энциклопедиста, основоположника свет­ского философского образования в России, поэта, просветителя, химика, математика, художника, реформатора русского языка и литературы, историка. Ф. Достоевский в «Дневнике писателя» за 1877 г., в статье «Анна Каренина» как факт особого значения» писал: «Бесспорных гениев, с бесспорным «новым словом» во всей литературе нашей было всего только три: Ломоносов, Пушкин и частию Гоголь», «Новое слово» Ломоносов сказал во многих науках, его открытия обогатили в своё время различные отрасли знания. И подобно Достоевскому в числе первых учё­ных его назвали бы металлурги, астрономы, геологи, психологи, экономисты, географы, климатологи, логики, философы и др.

Ломоносов открыл фундаментальные законы сохранения веществ при химических превращениях, атмосферу у планеты Венера. В своих работах в области естественных наук учёный приходит к глубоким философским обобщениям. В письме к математику Л. Эйлеру от 5 июля 1748 г. он сформулировал закон сохранения веществ и движения. Закон гласит: «...все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так ежели где убудет материи, то умножится в дру­гом месте. Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения, ибо тело, движущее своею силою другое, столько же оные у себя теряет, сколько сообщает дру­гому, которое от него движение получает». Данный закон мыс­литель изложил в «Рассуждениях о твёрдости и жидкости тел» (1760 г.). Главная философская сторона этого закона состоит в универсальности, охватывающей все явления природы, т. к. он соотнес материю и движение, подчеркнув их неразрывность, вопреки толкованию некоторых учёных, считавших движение лишь внешней силой по отношению к материи.

В работе «О слоях земли» Ломоносов выдвинул идею об эволюции растительного и животного мира, указывая на необ­ходимость изучения причин изменения природы. Он задолго до Ч. Дарвина сформулировал эволюционный характер изме­нений, происходящих в мире, положил в основу объяснения яв­лений природы изменения материи, состоящей, по его мнению, из мельчайших частиц «элементов» (атомов), объединённых в «корпускулы» (молекулы), распространил атомистические идеи на область химических явлений. Ломоносов, по существу, заложил основы химической атомистики. Его отношение к изучаемому объекту состояло в универсальном подходе, он учитывал разнокачественность идей и соотносил их с опы­том и гипотезами. Он писал: «Один опыт я ставлю выше, чем тысячу мнений, рождённых только воображением. Корпуску­лы движутся от тяготительной материи. Свет есть материя, и нужно всё это эмпирически доказывать». Его суждения о со­единении эмпирического и теоретического позволили учёному быть реформатором в постановке горно-металлургического и фарфорового дела.

Ломоносов был, пожалуй, первым в России, соединив ре­лигию с научным реализмом. Будучи религиозным человеком, он не видел противоречия между наукой и религией. «Неверно рассуждает математик, – говорил он, – если хочет циркулем из­мерить Божью волю, но не прав и богослов, если думает, что по Псалтырье можно научиться астрономии или химии». В этом высказывании учёный подчёркивает, что изучение природы и Евангелие – два способа откровения Божьего: одно – внешнее, другое – внутреннее. Надо заметить, что глубоко верующими были многие великие учёные России, а именно: И. Павлов, В. Вернадский, П. Флоренский, Л. Карсавин, А. Лосев, Д. Мен­делеев, II. Ильин и др. Для этих учёных, как и для Ломоносова, религия, философия, наука не исключают, а восполняют друг друга.

Как основатель Московского университета Ломоносов ра­товал за включение религии и философии со своими пред­метными областями и методологией в число преподававшихся дисциплин. Процесс познания учёный связывает с историей формирования понятий, высказывает идею о том, что их раз­витие носит диалектический характер, т. к. если действитель­ность и понятия совпадут, прекратится всякое развитие. По­добное суждение высказал позднее немецкий философ Гегель в своём трактате «Наука логики».

В сфере общественно-социальных идей Ломоносов отстаивал приоритет образования, с его ориентацией не на материальные цели, а на нравственное самосовершенствование человека. Он считал, что самодержавие (в лице просвещённого монарха) – са­мая естественная, самая разумная форма правления для России. Как патриот-державник он считал, что усиление, умножение, укрепление, прославление России связано с самодержавием.

История, по мнению мыслителя, процесс органический, где всякая предшествующая стадия, фаза развития государства связана с последующей. Исторические исследования должны основываться на достоверных и конкретных источниках опы­та «праотцов наших», включающих исследование летописей, историко-географические сведения, статистику, демографию. Но все эти данные необходимо периодически пересматривать, так как общество развивается и изменяется.

Щедрая множественность таланта, универсальность его во многих науках давали возможность высказывать Ломоносову интересные идеи и определять важнейшие направления в раз­личных областях.

Приведу лишь один пример: в письме к И.И. Шувалову от 1 ноября 1761 года он составил план социально-экономическо­го развития России на многие годы, которые интересны и нам, людям XXI столетия.

«1. О размножении и сохранении русского народа.

2. О истреблении праздности.

3. О исправлении нравов и просвещении.

4. О исправлении земледелия.

5. О исправлении и размножении ремесленных дел и худо­жеств.

6. О лучших пользах купечества.

7. О лучшей государственной экономике.

8. О сохранении военного искусства во время долговремен­ного мира». 

Ни одна из перечисленных задач великого учёного не утра­тила для России своей значимости. Данное письмо ведёт к построению в тот период новой интегральной модели россий­ского общества и направлено не от социума к личности, а, на­оборот, от личности к реконструируемой Ломоносовым соци­альности.

В своих метафизических, социально-политических, натур­философских, историософских трудах он открыл ряд законов, по которым устроено мироздание. Ломоносов был реформато­ром почти по всем наукам XVIII века, а также в области рус­ского языка и стихосложения, связывая их с уровнем развития мировой культуры, науки и философии. В работе «Российская грамматика» мыслитель доказывает, что «русский язык сочетает великолепие испанского, живость французского, крепость не­мецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и силь­ную в изображениях краткость греческого и латинского языка». Такая оценка русского языка даёт возможность, по мнению учё­ного, отражать тончайшие философские рассуждения, а также отражать уровень обыденного сознания простых людей.

В работе «О пользе церковных книг в русском языке» Ломо­носов выделил три проблемы:

1) сочетание церковнославянских и русских народных эле­ментов в составе русского языка;

2) разграничение литературных стилей;

3) классификация литературных жанров в разнородных проблемах.

Реформатор русского языка верно уловил их тесную взаимо­зависимость. Он подчинил решение этих проблем генеральной патриотической идее: все живые силы русского литературно­го языка нужно направить на создание научной и литератур­ной речи, общепонятной и доступной большинству населения России. Гениальность Ломоносова заключается в том, что он соединил три стиля, оказал влияние на дальнейшую историю русской литературы и русского литературного языка, просуще­ствовавшего до пушкинских времён, почти сто лет. А. Пушкин писал: «Слог Ломоносова ровный, цветущий и живописный, заемлет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным».

Поражают грандиозные идеи учёного-энциклопедиста в различных областях, направленные на пользу России, науки, просвещения. Вся жизнь М. Ломоносова отмечена удивитель­ной работоспособностью, стремлением служить своему Отече­ству, своему народу. Он писал: «Что же до меня надлежит, то я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться за Отечество, как уже борюсь двад­цать лет, стоял за них смолоду, на старость не покину».

А.С. Пушкин, подчёркивая энциклопедическую образован­ность русского гения, очень точно сказал о Ломоносове: «Он создал первый университет. Он. лучше сказать, сам был пер­вым нашим университетом». В этой ёмкой, краткой характери­стике дана оценка человеку, поднявшемуся из глубины народа и достигшему невероятных высот в интеллектуальном и духов­ном развитии, научные открытия которого далеко опередили его время.




ВОСПИТАНИЕ ТРУДОМ


В течение двух последних десятилетий в нашей системе педа­гогического образования утвердилось представление о том, что уроки труда – как предмет необязательный. Трудности понима­ния значения ручного труда – в сугубо междисциплинарной про­блеме, каковой является анализ целесообразного, в самом широ­ком смысле, подхода к изучаемым дисциплинам в школе. Такое отношение стало доминирующим в системе профессионального образования, которое, можно сказать, с легкой руки либералов­демократов, руководивших страной в 90-е годы, было уничто­жено. Финансово-экономический кризис в России, до предела обостривший социальные проблемы, поставил задачу развивать несырьевую экспортную модель развития экономики. Руко­водством страны объявлена стратегическая задача, связанная с модернизацией страны. Общеобразовательный национальный проект обратил внимание на создание новых кадров, способных реализовать национальную программу, поднять на ноги тыся­чи угасающих предприятий, ввергнутых в период перестройки в социальную депрессию. Развал и хаос в стране сказался не только в экономике, но и в культуре, так как искусство не может быть отделено от всей жизни народа, его духа. В литературе, со­ответственно и в театре, не появилось ни одного произведения на производственную тему, где простые труженики ищут смысл жизни, стремятся к справедливости, чистой любви.

Нам показывают через СМИ прожигателей жизни: прохин­деев, проституток, гарцующих своими бедрам; крестьянин, ра­бочий, честный человек труда выпал из обоймы современной цивилизации. Возникает известный русский вопрос: что де­лать? Не становясь в позу духовного отца, выскажу некоторые свои соображения по вопросу о трудовом воспитании. Потреб­ности развития любого общества предполагают выдвижение таких ценностей, которые бы правильно ориентировали на­ставников, родителей в воспитательной работе, при формиро­вании морального сознания детей.

Из нравственных ценностей главная роль принадлежит тру­ду. Многочисленный отряд людей, связанных с воспитанием и образованием, считает, что душа ребенка – мягкий воск, из которого можно слепить что угодно, чистая доска, на которой можно изобразить всё. Tabula rasa – это обман воображения. Многие тысячелетия существования человека его пережива­ния, закрепляемые путем наследственности в психической организации индивидуума, не могли возникнуть в результате пустоты. Эмоции и чувства возникли в процессе трудовой де­ятельности. Настоящее развитие – и не только рук, но и всего тела и ума – дается физическим трудом.

Человеческий мозг – сложнейшее устройство, имеющее по­разительную архитектуру, связанную с деятельностью рук. В нем одновременно идет множество самых разных процессов. Распределение этих информационных процессов зависит от физического состояния человека. Но поскольку мозг не огра­ничивается генетическими программами, то возникает объ­ективная потребность в физическом труде всего организма человека. Л. Толстой интуитивно угадывал взаимосвязь, взаи­мозависимость умственного и физического труда. Вот его суж­дения: «Физический труд не только не исключает возможность умственной деятельности, не только улучшает ее достоинство, но и поощряет её, будит в человеке творческие силы».

Писатель-мыслитель, открывший яснополянскую школу для крестьянских детей, на практике убедился в соотношении физического и умственного труда. Он утверждает, что знаком­ство с ремеслом, работа руками действует на весь склад мыш­ления, придавая мысли больше точности, основательности, по­ложительности.

В процессе физического труда на межличностных взаимо­действиях создается атмосфера оценочного смысла проделан­ной работы, представлений школьника о себе. Немаловажную роль играет на уроках труда фактор формирования не только самооценки, но и идентичности. Чтобы крепко стоять на ногах, школьник должен иметь возможность решать назревшие про­блемы самоопределения. Подросток, обучающийся в старших классах, должен думать о реальной перспективе приобщения к той или иной сфере деятельности. Воспитание детей должно быть направлено не только на развитие умственных способ­ностей, сколько на развитие характера, воли, выносливости, здоровья, а эти черты воспитываются в процессе физического труда. Если мы хотим создать истинную христианскую культу­ру, то мы должны создать её внутри человека и вне его. Поэт Н. 3аболоцкий писал:

_«Как_мир_меняется!_
_И_как_я_сам_меняюсь!_
_Лишь_именем_одним_я_называюсь._
_На_самом_деле_то,_что_именуют_мной,_
_Не_я_один._Нас_много._Я_живой._

Личностное «Я» представляет собой внутренний механизм, который создается рефлексивной мыслью на основе взаимодей­ствия подростка с себе подобными в процессе труда. Позитив­ное отношение к себе зависит от оценки других. Самооценка подростков самих себя связана с различными жизненными си­туациями. Ощущение своих возможностей, влияния на обстоя­тельства меняется в зависимости от социального контекста, со­ответственно к размыванию или формированию идентичности. Русский религиозный мыслитель В. Зеньковский очень верно замечает: «Проблемы воспитания, если их брать во всей слож­ности, во всей их глубине, стоят перед нами, как неисполнимые часто задания, которые не вмещаются в те учения о человеке, о его природе, какими мы обычно пользуемся». Все выдающиеся педагоги мира, такие, как: Песталоцци, Коменский, Дистервег, Макаренко, Ушинский, Сухомлинский, считали, что всякое се­рьезное образование и воспитание приобретается из жизни и связано с трудовой деятельностью.

Нужна такая педагогическая система, которая бы ориен­тировала каждого школьника, начиная с первых шагов его самостоятельной жизни, не на получение готовых благ, а на собственный труд, на свою энергию, на использование всех возможностей, чтобы сформировать чувство ответственности к труду, к себе, к будущему страны. Сегодня много говорится о компьютерном образовании в стране. Компьютеризация име­ет много негативных моментов. При компьютерном обучении происходит в основном воздействие на разум, ratio, но его для усвоения знаний явно недостаточно.

Необходимо, чтобы в этот процесс было включено sensus – чувство. Великая русская культура всегда характеризовалась специфическим видом эмоциональных отношений. Что я имею в виду? Русская литература, музыка, живопись связаны с эмо­циональным фоном, воображением; произведения искусства вызывают к жизни дремлющие чувства в человеке.

Люди иногда относятся к своей жизни как созданным ве­щам, оторванным от процесса их создания и от их создателей. Это своеобразное отторжение души от тела.

Тусклое стекло, затмевающее наше видение бессмертия души. Причина этого заключается в соединении, как бы в сме­шении в этой жизни нашей души и нашего тела.

Только собственное изготовление каких-либо нужных пред­метов раскрывает их значимость и превращает их в опыт. Эти практические, приобретенные знания несравненно выше и прочнее тех, которые получает ученик при визуальном воспри­ятии.

Мне в советское время пришлось работать директором средней школы. И должен сказать, что трудовому воспитанию уделялось огромное внимание. И почти в каждой школе был человек, не умеющий ничего делать. Он становится обузой в семье, в обществе. Не с этим ли связано огромное количе­ство разводов в первые годы брачной жизни, когда девушки не умеют приготовить обед, не умеют шить и вязать, а юноши не способны что-либо сделать руками для удобства и комфорта совместного бытия. В сельской местности дети имеют боль­шую возможность применить свои силы дома, в поле, огоро­де. Исследования социологов показывают: дети, выросшие в деревне, на селе более приспособлены к жизни и среди них меньше несчастных, разочарованных. Их выбор жизненного пути более адекватен их идеалам. Сомнения всегда терзают молодежь, вступающих на самостоятельную стезю жизни. И очень важно найти свою орбиту, свое место и, соответственно, счастье в жизни. Вспоминаются юношеские стихи Л. Толсто­го. 20 ноября 1854 года 26-летний будущий гений записывает в дневнике свои сомнения в стихах:

_Когда_же,_когда,_наконец,_перестану_
_Без_цели_и_страсти_свой_век_проводить_
_И_в_сердце_глубокую_чувствовать_рану_
_И_средства_не_знать,_как_ее_заживить?.._
_Кто_сделал_ту_рану,_лишь_ведает_Бог,_
_Но_лучше_меня_от_рожденья,_
_Грядущий_ничтожности_горький_залог,_
_Томящая_грусть_и_сомнения!_

Огромная роль в трудовом воспитании принадлежит учителю. Рука ребенка будет всегда искать руку того, кого он чувствует бо­лее сильным, умным, в ком меньше сомнений. Люди, склонные к воспитанию и считающие это дело важнейшим в своей жизни, смотрят на свою деятельность как на духовное окормление, по­нимая, что они могут принести пользу в установлении царства Божьего на земле. Своей близостью с детским миром воспита­тели и сами совершенствуются, делаются лучше и нравственнее. Они не могут существовать вне деятельности ни личностно, ни социально. И еще одно замечание: нельзя превращать труд в игру. Физический труд должен стать естественным состоянием и при­вычкой каждого человека. Великий философ Германии И. Кант в трактате «О педагогике» писал: «Где же следует прививать склон­ность к работе, как не в школе? Школа есть принудительная куль­тура. Крайне вредно приучать ребенка смотреть на все, как на игру. Должно быть время для отдыха, но должно быть время и для работы». И очень важно сегодняшней школе научить так своих воспитанников, чтобы они осознали простую истину: каждый че­ловек, пришедший в этот мир, нужен для какого-то дела и имеет свои обязанности, что жизнь – это труд.




ДУХОВНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ИСКАНИЯ Л. ТОЛСТОГО


…Я перед мощию стихийной

В священном трепете стою.

    А. Фет.

Сущность общественно-педагогических взглядов Толсто­го связана с поиском смысла жизни, с разработкой «истинной религии», педагогики, всеобщей любви, добра, ненасилия. В философско-публицистических, педагогических произведениях Толстой пытается создать «новое религиозное сознание», свою веру. В 19 лет будущий великий писатель-мыслитель в дневни­ке записывает: цель философии заключается в формировании вектора жизненного пути на многие годы. Толстой ставит перед собой вопросы, касающиеся его отношений с природой и обще­ственной средой, размышляет о единстве божественного и че­ловеческого в каждом индивидууме. Позднее он разовьет эти идеи в своих статьях, таких, как: «Исповедь», «В чем моя вера», «Царство Божие – внутри нас», «О жизни», «Путь жизни» и др. В романе «Война и мир» четко сформулирует свое понимание жизни: «Есть две стороны жизни в каждом человеке. Жизнь лич­ная, которая тем более свободнее, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, ролевая, где человек неизбежно выполняет предписанные ему законы. Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательно орудием для достижения историче­ских и общечеловеческих целей». Подобный взгляд на жизнь человека в чем-то совпадает у Толстого с его любимыми фило­софами – Руссо, Шопенгауэра, Канта. Влияние Руссо было едва ли не самым главным, еще в 16 лет он носил на себе медальон с портретом французского материалиста, просветителя XVIII века. Изучение различных философских учений многих стран мира привело Толстого к мысли, что человек является частицей мира, рода, общественного целого. Мир он рассматривает как гармоническую ценность, единое – это Бог.

Образ Христа для Толстого есть образ не бессмертного Богочеловека, а смертного человека с божественными свой­ствами. Изучая философские течения о морали как особом ду­ховном мире руководствующегося долгом человека, Толстой подверг критике все разновидности гедонизма и утилитариз­ма в этике, призвал осуществить переход от морали эгоизма к морали добра или блага для всех. Чтобы осуществить этот духовный переворот в душах людей, Толстой задался целью теоретически и практически подготовить будущие поколения в своей вере посредством духовного и педагогического просве­тительства. Рассматривая человека в двух ипостасях: духовной (свободной) и материальной (зависимой), Толстой, охваченный жаждою служения трудовому народу, создает цикл гениальных произведений, выразившихся в чудной своей простоте великой истины любви, доступной для всякой – только что распустив­шейся, как и для самой темной и невежественной души в мире. Эти художественные, публицистические, педагогические про­изведения издавались, переиздавались и читались людьми не только в России, но и во многих странах мира.

Размышляя о сложности характера, психики людей, детей, Толстой специально ездил за границу для изучения школьно­го дела. Он с небольшими паузами, связанными с написанием романов, возвращался к педагогической деятельности. В поло­вине 70-х годов XIX века Толстой учительствует в устроенной им у себя в доме школе (Ясной Поляне) для крестьянских де­тей, составляет чудную азбуку с книгами для первого чтения, горячо борется за свои методы обучения с царящими в пере­довой тогдашней педагогике системами и печатает в журнале «Отечественные записки» прекрасную статью «О народном образовании». Эта статья вызвала бурю негодования и востор­га, как и все его статьи, написанные о проблемах воспитания и образования. После написания романа «Анна Каренина» и его духовных кризисов, продолжавшихся несколько лет, он вновь обращается к проблемам образования и воспитания детей.

Духовный кризис мыслителя позволил всю силу гения на­править на решение основных проблем человеческого бытия, а затем – на распространение учения о смысле жизни и о перево­создании всей жизни человечества на основах его педагогики, учения о божественности человеческого духа и о братстве всех людей и народов мира. «Оглянувшись на людей, на все чело­вечество, я увидел, что люди живут и утверждают, что знают смысл жизни. На себя оглянулся: я жил, пока знал смысл жиз­ни. Как другим людям, так и мне смысл жизни и возможность жизни давала вера. В одной вере можно найти смысл и возмож­ность жизни. Без веры жить нельзя». Размышляя о вере, Боге и Спасении, Толстой пытается детям по-новому раскрыть со­держание таких категорий христианства, как «Вечная жизнь», «Царство Небесное», «Загробное существование». «Толстов­ская эсхатология», в отличие от традиционной «апокалипси­ческой» эсхатологии, утверждает, что Воскресение и Суд не предстоят в будущем, а совершаются в каждом верующем сей­час, в настоящем: принимающие Христа становятся причастны­ми к Спасению и вечной жизни, а отвергающие Его остаются частью враждебного Богу мира. Кто исполняет заповеди Христа, «переносится в Сына человеческого», становится вечным, бес­смертным, не подлежащим смерти.

Во время бесед с детьми Толстой разбирает вопросы, вы­зываемые учением и событиями, происходящими в мире в раз­ные периоды истории развития человечества. Он, преподавая историю, географию, литературу использует труды многих ве­ликих мыслителей разных эпох. Особый акцент Толстой делает на евангельские заповеди, обращенные не только к детям, а ко всем людям, призывая к братству, преклоняясь перед бесконеч­ностью, перед Богом. Для него религия и нравственность ста­новятся идентичными понятиями. Основой их является духов­ность. Духовность обнаруживается внутри человека, а не вне его, она должна строиться и формироваться на ранних этапах развития ребенка. Писатель-мыслитель понимал, что детская непорочная душа восприимчива к неискаженным истинам. Тол­стой восхищался детьми, радостно говорил об удивительных ду­ховных дарах, скрытых в них. Он не только беседовал с детьми на религиозные, этические темы, но и писал для них рассказы, создал удивительную азбуку, изложил учение Христа для под­ростков. Он писал: «Ребенок стоит ближе меня, ближе каждого взрослого к тому идеалу гармонии правды, красоты и добра, до которого я в своей гордости хочу возвести его. Создание этого идеала лежит в нем сильнее, чем во мне». Долженствующая пе­реродить человечество идея бесконечного уважения к детской душе, провозглашенная Христом, проявилась необыкновенно ярко, сильно, глубоко в учении Толстого о воспитании.

Идея свободы в воспитании, разработанная писателем во многих его статьях, берет начало свое от произведений Ж.-Ж. Руссо, а именно: «Эмиль, или О воспитании». Толстой был сторонником естественного воспитания, свободного раз­вития человека. Он исключал в своей практике общения с деть­ми принудительную педагогику.

Дидактика Толстого основана на понимании психической организации детей с их сложным, меняющимся с возрастом ду­шевным миром. Учитель, воспитатель должны искать указаний прежде всего в потребности детей, в их природе, в их устрем­лении делать добрые дела. Считая естественное, свободное воспитание наиважнейшим, Толстой ставит задачу развить в детях принцип природосообразности, культуросообразности. Это означает чувственное восприятие окружающего мира, являющееся главным дидактическим принципом Толстого. В сущности – это рычаг, при помощи которого приводятся в дви­жение потенциальные силы человеческого разума, основанные на органическом, диалектическом соотношении чувственного и рационального. Беседуя с детьми, Толстой учил детей гово­рить, мыслить, чувствовать, наблюдать, делать оценку увиден­ного и происходящего.

Великий писатель, изучивший многие учения, связанные с воспитанием и образованием детей, имел свой взгляд на тео­ретические и практические воззрения ученых разных стран. В письме к дочери Марии Львовне, находящейся в 1906 году за границей, он пишет о том, что Европа погрязла в своем матери­альном приобретательстве. «Европейская жизнь ужасна, гряз­на духовно. Я сомневаюсь, нужно ли русскому народу пройти через этот разврат, прийти в этот тупик, в который уже зашли западные народы». У этих народов отсутствует чувство любви друг к другу, так как их заботит материальный ценз, приводя­щий к насилию. Ненасилие, по Толстому, служит непременным условием любви, дающей благо жизни. У писателя появилось много сторонников как в России, так и за рубежом. Были и про­тивники, философ И. Ильин написал критическую статью «О сопротивлении злу силою», в которой основным недостатком этики Толстого считал перенесение борьбы со злом внешним, что оборачивается, по его мнению, «религиозным безволием» и «духовным безразличием».

Свою концепцию «непротивления злу силою» Толстой пе­ренес и на педагогику, говоря о том, что «школы, устроенные свыше и насильственно, не пастырь для стада, а стадо для пастыря. Принудительное устройство школы исключает возмож­ность всякого прогресса».

После прочтенных толстовских педагогических воззрений невольно возникают исторические параллели, приводящие че­ловека начала XXI века к мысли о том, что сегодня только и нужна принудительная педагогика. Достаточно войти в любую школу или посмотреть по телевидению фильмы о современ­ной школе, станет ясно, что без принудительной педагогики в наше время не обойтись. Даже дети яснополянской школы, преклонявшиеся перед своим великим учителем, писали в сво­их сочинениях на свободную тему, что дисциплина на уроках должна быть строгой. Такие сочинения Толстой откладывал в особую папку и говорил, что они пишут и излагают свои мыс­ли лучше, чем он. Одно его беспокоило, что талантливые дети, общаясь с невоспитанными родителями и учителями, могут подвергнуться их влиянию, и тогда может замутиться чистый родник детской души. Педагогические сочинения Толстого до сих пор содержат много ценных, не потерявших своего значе­ния мыслей, указаний и правил дидактического характера. Пе­дагогические воззрения Толстого основываются на его опыте и связаны с торжеством разума, с религиозными убеждениями, с непоколебимой верой, что детская душа восприимчива к добру и стремится к развитию.

Сто лет прошло после смерти Льва Толстого, готовится второе издание полного собрания сочинений в 120 томах. Его гениаль­ные труды изучают во всех цивилизованных странах мира. Не­обыкновенная судьба, творческое наследие писателя-мыслителя получили достойное отражение в истории мирового искусства.




ДУХОВНОСТЬ – ОСНОВА ВОСПИТАНИЯ


Проблемы образования и воспитания входят в число важ­нейших в обществе на любых этапах его развития. В настоящее время в связи с реализацией национального проекта по образо­ванию эти проблемы приобретают особую актуальность. Как это не покажется странным, но во всех важных делах жизни, на каждом перепутье, как и в делах образования и воспитания, взрослому человеку приходится иногда выбирать духовную жизнь или материальное благополучие, ибо двум господам служить нельзя. И люди большей частью выбирают второе, об­рекая своих детей на утилитарный подход к жизни. Вот где тот опасный утёс, о который обыкновенно разбиваются все благие намерения людей! Дело Божие не делается иначе, как безрас­четно. Люди больше заботятся о материальном благополучии, о внешнем, а самое важное – внутренний, духовный мир – со­всем в забросе у них. О духовном вспоминают лишь в крайнем случае. Сошлюсь на И. Канта, который в своих педагогических исследованиях замечал: «Надо воспитывать детей примени­тельно не к настоящему, а к будущему, возможно, лучшему со­стоянию человеческого рода».

Цель и задача воспитания, может, это и звучит банально в ХХI веке, заключена в способствовании формирования хороше­го, счастливого человека. У нас сегодня в школе воспитатели не выполняют этой главной задачи. А жизнь многих выпускников школ становится бессодержательной, безнравственной, скучной и несчастной. Воспитывая детей, мы формируем два мировоз­зрения: одно – грубое, телесное, животное, получившее свое полное выражение через средства массовой информации, опи­рающееся на власть, богатство, славу, другое – духовное, тонкое, возвышенное, божеское, лучше всего выраженное в учении Хри­ста. Это учение основано на силе духа, состоящее в стремлении к вечному, в самосовершенствовании, в спасении и счастье людей.

Размышляя о сегодняшнем времени, начинаешь сравнивать, проводить исторические параллели с прошлым и приходишь к пониманию: что-то сдвинулось в вековых, религиозных, исто­рических традиций. Этот сдвиг привел к разладу с верой, сове­стью; преданы забвению заповеди Христа, а ведь за веру стра­дали многие поколения русских людей.

Нравственные традиции, накопленные и реализуемые цен­ностные ориентиры исчезают, а их место занимают лживость, стяжательство, блуд, подлость. Эти негативные перемены в социальной, экономической, общественной жизни чувствует, ощущает почти каждый человек, живущий в России. И можно понять озабоченность общественности, которая ищет возвра­щения идеалов, торжества универсального, всеобъемлющего чисто человеческого для целых поколений привития детям по­нятия добра, милосердия, справедливости, добродетели.

В ряде субъектов Федерации дети начали изучать новые предметы на выбор: «Основы православной культуры», «Ос­новы религиозных культур и светской этики». Начались об­суждения. Хотя эксперименту нет еще и года, многие родители озабочены тем, что подобные предметы могут разделить детей по признаку их конфессиональной принадлежности, на «сво­их» и «чужих». Конечно, очень важны просветительская широ­та и универсализм данных предметов, но в то же время мы не должны забывать, что три формы мировых религий, культура и традиции различных этносов, в контексте всеобщей связи всех явлений в природе и событий мировой истории, имеют различные толкования. Подобное положение может послужить фундаментом не только для объективных, но и для субъектив­ных концепций, способных привести к конфессиональным и культурным противостояниям. Кто будет преподавать данные предметы, кто будет воспитывать детей, как подготовлены эти люди – это не праздные вопросы. На плохой почве доброе семя не взойдет или, принявшись, скоро погибнет.

Учителя, воспитатели должны быть интеллектуальными, воспитанными людьми. Духовный кризис предполагает всю силу общества направить на решение основных проблем че­ловеческого бытия, а затем – на распространение учения о возникновении основных религий, их влияние на все сферы жизни. А именно: учения о смысле жизни, осмысление всей культуры человечества, на основах этого учения о божествен­ности духа и о братстве всех людей и народов.

Человек, живущий без Бога, – жалкое существо, он без ком­паса; нельзя жить без Бога в душе. Сегодня родители жалуют­ся на большую загруженность детей в школе. Большое количе­ство знаний, особенно преждевременно приобретенных, очень легко засоряет ум и, если учесть телевизор, компьютер, про­изводит хаос и беспорядок в голове, убивает оригинальность. Слишком нагруженный учением ребенок часто делается нерв­ным, а нервность парализует силы и желание учиться. Голова не амбар, не складское помещение, сверху донизу набитое хла­мом. Нужно больше заниматься ручным трудом, вырабатывать характер. Толстой писал: «Всё нравственное воспитание детей проходит через ручной труд и через добрый пример; будьте совершенны, как отец наш небесный». Этот призыв почти до­словно адресует воспитателям в своем дневнике Ф. Достоев­ский: «Будьте, как дети, совершенны, как Иисус Христос!».

Предшествующие поколения стяжали славу России вели­ким трудом, страданиями, подвигами, на этих сакральных по­нятиях нужно воспитывать сегодняшнее поколение детей. В про­цессе образования и воспитания важна активная направленность на позитивный результат и осознание того, что каждый из нас, живущих в России, несет ответственность как за своих детей, так и за чужих. Путь духовного, культурного, религиозного, нацио­нального пробуждения общества в нашей стране предполагает, конечно, и творческую разработку новых форм и методов в вопро­сах образования, воспитания и осмысление духовных богатств, накопленных Великой Русской Культурой, Русской Православной Церковью.




ВРАЧ, ПЕДАГОГ, МЫСЛИТЕЛЬ


Истинный предмет

учения состоит в приго­товлении

человека стать человеком.

    Н.И. Пирогов.

Какое созвездие великих имен предстает перед человеком, дерзнувшим погрузиться в историю русской культуры, фило­софии, педагогики России на всех этапах ее развития! Николай Иванович Пирогов (1810-1881) – один из этого созвездия, крупное русское явление XIX столетия. Пирогов в 23 года за­щитил докторскую диссертацию по медицине, а через два года занял кафедру хирургии в Дерпте, и до конца своей жизни его считали самым выдающимся хирургом России.

Будучи профессором Медицинской Академии (в Петербур­ге), он как практический врач-хирург находит время для на­учной и общественной деятельности, не прерывая ее даже в период русско-турецкой войны 1853-1856 гг., где он был глав­ным хирургом русской армии. Основные философские и бого­словские произведения Пирогова были опубликованы после смерти мыслителя в «Дневнике старого врача» в двух томах. В советское время издательством Академии педагогических наук в 1952 году были опубликованы в двух книгах избранные педагогические сочинения. В этих научных трактатах Пирогов выступает в начале своей научной деятельности как матери­алист, усвоивший натурфилософские учения своего времени. Он писал в дневнике: «Я – один из тех, кто едва сошел со сту­денческой скамьи, с жаром предавался эмпирическому направ­лению науки, несмотря на то, что вокруг все еще простирались дебри натуральной и гегелевской философии». И надо сказать, что эмпириком, добросовестным исследователем фактов уче­ный оставался до конца и свою гносеологическую позицию врача-мыслителя он распространил и на свою педагогическую деятельность.

Позднее Пирогов отходит от материалистического взгляда на развитие науки. Он вводит такое понятие, как «мировые тайны», и подвергает критике материализм и культ науки. Эта критика связана с невозможностью объяснить возникновение жизни (недостаточность атомизма), понимаемого им как уче­ния, исходящего из отвлеченных понятий. «На каждом шагу мы встречаемся с тяготеющей над нами тайной, скрытой под научными именами. Мы окружены со всех сторон мировыми тайнами». Мыслитель приходит к утверждению биоцентриче­ского мировоззрения, к признанию вечности, всеюдности жиз­ни, беспредельности «океана жизни», к осознанию значимости мирового ума. Ум каждого человека – проявление высшего, мирового жизненного начала, которое ученый обнаруживает во всей Вселенной. «Я» – это олицетворение и воплощение мирового разума. Мировая мысль сделала своим органом все­ленную и мозг человека. «Для меня, – размышляет Пирогов, – неоспоримо то, что высшая мировая мысль, избравшая ор­ганом Вселенную, проникая и группируя атомы в известную форму, сделала и мой мозг органом мышления» . Под мировым разумом Пирогов понимает абсолютное, верховное существо, верховную волю Творца, проявляющуюся целесообразно по­средством мирового ума и жизни в веществе.

Становится понятным, что мыслитель восстанавливает ос­новные положения религиозного мирообъяснения и рядом с познанием отводит очень большое место вере. Абсолют – это Бог, мировой разум, по существу все эти понятия тождествен­ны так же с понятием мировой души.

Для ученого вера присутствует в начале пути познания, ко­торое, пройдя путь сомнения и критики, возвращается к вере. По Пирогову идеалы, прежде всего этические и религиозные, служат основанием веры, они выше знания. Эту же мысль он проводит по отношению к образованию и воспитанию детей.

В 1856 году Пирогов опубликовал несколько ярких статей под общим названием «Вопросы жизни». В этих статьях он за­щищает примат воспитания над образованием. Статьи имели огромный успех и были перепечатаны в разных изданиях, в том числе и за рубежом.

В «Вопросах жизни» он писал, что система воспитания оза­бочена тем, чтобы подготовить молодого человека, только и ду­мающего о том, как скорее вступить на практическое поприще, где воображение ему представляет удачное место по службе, корысть, т.е. типичного карьериста, для которого нет ниче­го святого, кроме личной выгоды, кроме стремления занять в обществе более выгодное положение. Как это созвучно с на­шим временем – началом XXI столетия? Сегодня наша средняя и высшая школы стоят перед решением тех проблем, которые были актуальны во второй половине XIX века в России. В статье «Быть и казаться» Пирогов продолжает отстаивать необхо­димость воспитания человека, внутренне собранного, честного и правдивого, свободного от внешне показного, поддельного, в связи с чем он и настаивал на том, чтобы из системы воспита­ния были исключены те средства, которые могли отрицательно влиять на молодую, неокрепшую душу ребенка. Иногда учите­ля воспитывают в ребенке ложь и лицемерие бессознательно, приучают казаться не тем, кто он есть на самом деле. Интерес­ны его замечания об участии детей на сцене. Он боялся, что это будет развивать такие черты, как неискренность, поддель­ность. Он был противником образования, когда ребенку давали только знания, не прививая ему нравственные ценности пред­шествующих поколений.

Понятие «человек», отмечал Пирогов, в системе воспитания заменено понятием специалист, механик, врач, юрист и т.д. Его статьи в журнале «Русская школа» о воспитании вызвали бур­ную реакцию среди интеллигенции России. Н. Чернышевский, Н. Добролюбов, К. Ушинский с восторгом встретили новое слово великого хирурга о воспитании. К.Д. Ушинский в сво­ей статье «Педагогические сочинения Н.И. Пирогова» писал: «Н.И. Пирогов первый из нас взглянул на дело воспитания с философской точки зрения и увидел в нем не вопрос школьной дисциплины, дидактики или правил физического воспитания, а глубочайший «вопрос жизни», и действительно, это не только вопрос жизни, но и величайший вопрос человеческого духа». Человеческий дух формируется в сочетании веры и знания. Вера для Пирогова означала живое ощущение Бога, и, воспи­тывая детей в духе православия, он зажигает свет, открывает правду религиозного понимания мира.

Посредством религии мыслитель старается задержать ран­нее раздвоение личности между «быть» и «казаться». У детей в раннем возрасте не проявляется в полной мере различение этих категорий – «казаться» чем-либо и «быть» на самом деле. Что касается взрослых, у них наличествует внутренняя раз­двоенность, раздельность подлинного и кажущегося бытия, то есть выступает ложь и перед другими, и перед самим собой.

Эти бинарность, дихотомичность глубоко связаны с ложью со­временной жизни, с ее риторикой и театральностью. Пирогов уповает на то, что в каждом человеке присутствует «подполье» души – духовная жизнь неизбежно переходит во внутреннюю борьбу со всем злом, что может остаться в «подполье» чело­века. По существу Пирогов в поисках ответов на поставлен­ные им вопросы о воспитании человека приходит к мысли, поставленной трансцендентализмом, о различии индивиду­ального и общечеловеческого момента в личности. В период деятельности Пирогова на педагогическом поприще трудились такие выдающиеся ученые, как П.Г. Редкин, К.Д. Ушинский, П.Ф. Лесгафт, П.Ф. Каптерев, Л.Н. Толстой, Д.И. Писарев. Это был взлет педагогической мысли во второй половине XIX века в России. Каждый из перечисленных мыслителей своим трудом оставил след в истории педагогики. Так, Л. Толстой в своих исследованиях призывал, как и Руссо, не отклоняться от путей развития природы, утверждая, что в борьбе с ее могу­ществом человек готовит себе жалкое существование. Толстой ратовал за свободное посещение учащимися школы, полагая, что принудительное устройство школы исключает возмож­ность всякого прогресса. Пирогов, наоборот, считал, что дис­циплина – основа жизненной мудрости, успех во всех делах человека. Больше того, Пирогов в своих статьях утверждал, что за серьезные поступки, например, воровство, учащиеся могут, в исключительных случаях, быть наказаны розгами. Представ­ляю учителя нашего времени, который бы заговорил о теле­сных наказаниях учащихся, ему сразу бы не только возразили на вербальном уровне, но и уволили из школы, заметив, что он не знает права ребенка, права человека в целом. И тем не менее Пирогов обогатил своими исследованиями отечественную пе­дагогику, разработал оригинальную систему воспитания под­растающего поколения.

Его идеи о развитии мыслительных способностей детей в процессе обучения и воспитания, вопросы семейного воспита­ния, самовоспитания и сегодня являются актуальными.




К.Д. УШИНСКИЙ И СОВРЕМЕННОСТЬ


В ряду русских классиков в различных сферах научно­практической деятельности великому классику педагогики К.Д. Ушинскому (1823-1870) принадлежит первое место в истории образования и воспитания. К. Ушинский в 16 лет по­ступил в Московский университет, а в 24 года стал доктором наук и получил звание профессора. Его становление как педа­гога проходило при непосредственном влиянии выдающегося юриста и педагога, последователя и распространителя учения немецкого философа Гегеля П.Г. Редкина (1808–1891). Не без влияния учителя Ушинский уже в студенческие годы начал серьезно заниматься научной деятельностью. Он стремился разработать концепцию (в духе своего учителя) истории и го­сударственного права, но с элементами истории права народ­ного. После окончания университета К. Ушинский работал в Гатчинском сиротском и Смольном институтах, проявляя себя не только блестящим преподавателем, но и реформатором. Од­нако стоит сказать о том, что ученый-практик, сотрудничая с прогрессивным для того времени журналом «Современник», не принадлежал ни к какой партии, ни к какому общественно­му движению. Он был человеком высокой нравственности и не выступал против самодержавия. Мы должны отметить, что педагогические принципы великого педагога во все времена (в советское время особенно) были почитаемы и до сих пор ак­туальны и злободневны. В советское время труды Ушинского издавались десятки раз.

В 1948-1952 годах было завершено одиннадцатитомное со­брание сочинений К.Д. Ушинского, позднее вышел в свет четы­рехтомный его «Архив». Наследие великого русского педагога интересует многих ученых мира, его произведения опублико­ваны на всех европейских языках. В год 185-летия со дня рож­дения К. Ушинского, который, кстати, никак не был отмечен педагогической общественностью, хочу поразмышлять над некоторыми проблемами, высказанными педагогом, и над тем, какова их сегодняшняя судьба… Научные идеи К. Ушинского

побуждают к тому, что невольно начинаешь сравнивать, ана­лизировать, обобщать труды многих мыслителей, работающих в разных областях науки. В истории развития русской религи­озной философии есть такой период, который назвали почвен­ничеством, иначе – неославянофильством. Это направление сформировалось во второй половине XIX столетия, оно ут­верждало единство народа, благодаря которому русский народ, соединенный соборностью, постигает знание божественной сущности мира. Мне представляется, что Ушинский в статье «О народности» в общественном воспитании еще до почвенни­ков высказал идеи, которые впоследствии стали философско­теоретическим направлением А. Григорьева, Н. Данилевского, Ф. Достоевского, Н. Страхова, К. Леонтьева. К. Ушинский пи­сал: «Воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа».

Свой основной педагогический принцип – народность – Ушинский связывал со своеобразием русского народа, его от­личительностью от других народов мира, но не исключитель­ностью. Он во многих своих статьях предостерегал учителей от слепого подражания образованию и воспитанию, заимствован­ным в странах Запада, не учитывающим нашу ментальность, от копирования их опыта. Его стремление пробудить в учи­тельстве подлинный патриотизм и национальное самосознание находило в то время поддержку и понимание учительской об­щественности, чего не скажешь о нашем времени. В статье «Из истории воспитания» Ушинский писал: «У каждого народа своя собственная система воспитания… Как нельзя жить по образу другого народа, как бы заманчив ни был этот образец, точно так же нельзя воспитывать по чужой педагогической системе, как бы она ни была стройна и хорошо обдумана. Каждый народ в этом отношении должен пытать свои силы… всякая живая историческая народность есть самое прекрасное создание Бога на Земле, и воспитанию остается только черпать от этого бо­гатого и чистого источника». Народная педагогика Ушинского

черпает свои творческие идеи из реальной жизни, она опирает­ся на русскую уникальную культуру и русский язык.

В 4-м томе сочинений Ушинского представлен «Детский мир и хрестоматия», где собрано все лучшее для того време­ни из литературы, истории, географии, природы и т.п. Подбор литературных произведений, исторических событий в данной хрестоматии рассчитан на то, чтобы вызвать в детской душе радость, сострадание, творческое, религиозное вдохновение. Детская душа, обращенная к Богу, будет тогда согрета духов­ным трепетом, когда есть переживания. Духовность и культура должны, по мнению Ушинского, стать самыми весомыми фак­торами в воспитании ребенка. Начинаешь сравнивать методи­ки по воспитанию нынешних педагогов и педагогов периода второй половины XIX века и приходишь в уныние от подоб­ного сравнения. Конечно, жизнь во всех ее проявлениях во все времена не стоит на месте, она рождает новые потребности. Размышляя о сегодняшних педагогических концепциях, ре­формах, экспериментах, захлестнувших многие учебные заве­дения разного уровня, приходишь к выводу, что они не идут от жизни, они нарушают принципы преемственности, историзма, слепо копируют западные педагогические технологии.

Погоня за чудодейственными западными технологиями без учета природных особенностей, состояния здоровья, развития интеллекта наших детей привела к нежелательному результа­ту. Система образования и воспитания в России основывалась на дидактике К. Ушинского, что позволило нашей стране стать одним из ведущих интеллектуальных государств мира. После запуска первого космического искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года и человека на борту космического корабля «Восток» Ю. Гагарина 12 апреля 1961 года весь Запад всполо­шился, признав приоритет СССР в области образования и вос­питания молодежи. Сегодня Россия, по данным ЮНЕСКО за 2008 г., в образовании занимает 57-е место.

Педагогическая система К. Ушинского решала триединую задачу: обучать, развивать, воспитывать. Суть теории обучения К. Ушинского в следующем: она ориентирована на всех обу­

чающихся и исходит из возможностей ребенка. Он во многих статьях говорит о доступности и посильности обучения, ис­ключает какое-либо насилие над ребенком. Принцип Ушинско­го от простого к сложному дает прочность знаний, т. к. только усвоив предыдущий учебный материал, дети должны перехо­дить к новому. Но к началу семидесятых годов, с внедрением в советскую школу дидактики Занкова и его последователей Эльконина, Давыдова, дидактика Ушинского отрицается как теория, не отвечающая духу нового времени. Система Занкова ориентирует учителя на преподавание любого предмета на вы­соком уровне сложности и не учитывает возможности детей. Сколько семейных драм, трагедий связано с системой «раз­вивающегося обучения»! Ребенок не может усвоить материал, и родители вынуждены нанимать репетитора, а иногда ведут свое чадо к психиатру. Данная система обучения привела к тому, что ежегодно возрастает процент детей младшего возрас­та, подверженных психическим заболеваниям. Несостоятель­ность данной педагогической концепции стала очевидной. В 1984 году от нее отказались и вместо трехлетнего начального образования (по Занкову) ввели четырехлетнее. В наше время вновь возрождена концепция Занкова, и учителям постоянно напоминают, что обучение должно быть развивающим и лич­ностно-ориентированным. Уже есть проект перехода школьно­го образования на 12-летнее из-за перегрузки учащихся.

Правда, надо сказать, что многие учителя пытаются сопро­тивляться нововведениям в школе, замешанным на западных технологиях. Учительница из г. Новосибирска Н. Беззубова в статье «Перестаньте жалеть учителей» («Советская Россия» от 19.04.2009 г.) пишет, что многие учителя не сломлены от­сутствием зарплаты, невзгодами жизни, но они «не приемлют англо-американские технологии, подменяющие дидактику, не искажают в угоду власти историю, учат детей русскому и литературе, воспитывают граждан и патриотов России». Раз­мышляя о сегодняшних педагогических концепциях типа «раз­вивающее обучение», «личностно-ориентированное обучение» и не являясь их сторонником, я тем не менее не ставлю под со­

мнение их необходимость, экспериментальный поиск ученых. Наука должна развиваться, и каждый исследователь имеет пра­во на собственный взгляд на ту или иную проблему. Главное, чтобы эти исследования опирались на предшествующий опыт и были во благо России, подрастающему поколению. Если мы станем бездумно копировать и использовать педагогические наработки Запада, то мы с неизбежностью придем к таким фундаментальным ценностям западной цивилизации, как ра­ционализм и индивидуализм, а они ориентируют молодежь на эгоизм, прагматизм и потребительство. Еще в XVII веке Томас Гоббс в своей книге «Левиафан» сформулировал рациональ­ный принцип «Bellum omnium contra omnes» – «Война всех против всех». Принцип нашей ментальности, основанной на соборности, иной – «Один за всех, все за одного». Повторяю, я не отрицаю новаторства в области образования, но оно должно приобретаться не через эпатаж и замену внешней формы, а че­рез содержание, которое диктует новое время. Многие педаго­гические идеи К.Д. Ушинского – отказ от чувства патриотизма, идеалов и др. – преданы сегодня забвению. Хочу напомнить, что в течение всего перестроечного периода демократические СМИ называли Россию «тюрьмой народов», «империей зла», «тысячелетней рабой», утверждали, что «патриотизм – послед­нее прибежище негодяев» и т.д. Разве можно воспитать чувство любви к Родине у детей, когда наше Отечество оплевывается, искажается его история?

А вот как писал К. Ушинский: «Общественный цемент, связы­вающий людей в честное дружное общество, – патриотическое чувство, которое последним гибнет даже в злодее». Несколько лет назад по Центральному телевидению телеведущие (милли­оны людей видели эту отвратительную сцену) изобразили Рос­сию в виде свиньи, она, мол, комплексует, и разрезали ее на ку­ски, давая понять народу, что России уготована судьба СССР.

Давно, еще в советское время, был показан научный фильм, который произвел на меня большое впечатление. Вылупились птенцы-утята. Экспериментаторы взяли большой мяч и пока­тили. Утята – за ним, сгрудились вокруг него. Принесли утку,

но все попытки ее привлечь к себе внимание птенцов оказались безуспешными. Сегодняшним юношам и девушкам (20-лет­ним) в течение двадцати лет СМИ внушали: личность выше го­сударства. Государство – зло. Комментарии, считаю, излишни.

У современной молодежи изменилось отношение к труду, тоже не без участия СМИ, которые ориентируют подрастаю­щее поколение на гедонистическое понимание жизни. Совре­менные социологические исследования по данному вопросу отмечают, что у молодых людей изменяются мотивации тру­да. Опросы показывают: стала заметна тенденция, связанная с переоценкой ценностей; такие понятия, как честность, мастер­ство, добросовестность, ответственность, самоотдача, береж­ливость, вытесняются такими мотивами, как труд для обогаще­ния, стремление найти такую работу, чтобы она была легкой и денежной, труд нежелателен и т. д. Такие мотивации связаны с резким социальным расслоением людей.

Для К. Ушинского труд служит источником человеческого достоинства, его нравственности и счастья. По его мнению, школа должна воспитывать и формировать у детей отноше­ние к труду, вызвать у учащихся «жажду серьезного труда, без которой жизнь не может быть ни достойной, ни счастливой. Потребность труда врождена человеку, но она способна раз­гораться или гаснуть, смотря по обстоятельствам и, в соответ­ствии, сообразно тем влияниям, которые окружают человека в детстве и юности». Надо признать, что сегодня две трети мо­лодежи находится за чертой бедности. Нет возможности устро­иться на работу, т. к. многие предприятия не работают. А в это трагическое для народов России время СМИ активно форми­руют у молодежи стереотип легких заработков, усиливается реклама дорогостоящих развлечений и досуговой индустрии, толкающей молодежь к противоправным поступкам. Сегод­няшние социальные реалии в жизни молодежи во многом свя­заны с дегуманизацией, отсутствием воспитания, рационализа­цией образования. Для того чтобы переломить эту тенденцию, необходимо иным образом сформулировать цели и средства обучения и воспитания детей, иначе определить самообразо­

вательный вектор, т. е. вернуться на новом витке развития к ве­ликому наследию русского педагога К.Д. Ушинского, которое во все времена актуально, как и любое классическое наследие, в любой сфере человеческой деятельности. Каждый период развития нашего государства решает проблему образования и воспитания подрастающего поколения по-своему. Сегодня эта проблема предельно обострилась: западные общеобразо­вательные модели, заменившие традиционное образование, основанное на дидактике К. Ушинского и его последователей, отбросили наше образование далеко назад. Но, как говорится, не может быть Голгофы без Воскресения: Россия, пережившая в ХХ столетии два эксперимента (социалистическую револю­цию 1917 года и перестройку), в XXI веке из Великомученицы превратится в Царство Духа. Хочется в это верить и дожить до славных дней и дел в истории России, когда она вновь станет великой духовной и культурной державой мира.




ПРОРОК ПРАВОСЛАВНОЙ КУЛЬТУРЫ


Россия бессмертна тем, что

у нее есть будущее.

    Н.В. Гоголь.

Творчество Николая Васильевича Гоголя – это загадочный, многозначный мир, отраженный в смешных фантасмагориях, переходящих на трансцендентный уровень понимания, говоря­щих о русской трагедии, печали, несовершенстве русского на­рода, о его духовности и нравственности.

Написано великое множество книг и статей о Гоголе, его творческое наследие до сих пор является поводом для самых раз­нообразных интерпретаций философов, социологов, историков, литературоведов разных стран. Мне в связи с юбилеем великого писателя хочется обратиться к его необычному произведению «Выбранные места из переписки с друзьями». В чем его необыч­ность? Чем отличается это произведение от всех других работ,

написанных русским гением? Н.В. Гоголь собрал воедино мно­гочисленные письма к друзьям, дополнил некоторыми статьями и издал книгу, которую считал лучшей и самой дорогой из всего написанного. В 1847 году он писал: «Я печатаю книгу с твердым убеждением, что книга моя нужна и полезна России. Издание книги было моей душевной потребностью, ее нужно прочитать несколько раз». Книга Н. Гоголя вызвала разноречивые суждение среди литераторов и общественных деятелей России. По жанру ее можно отнести к появившимся «Философическим письмам» П. Чаадаева и позднее к «Дневнику» писателя Ф. Достоевского. Книга «Выбранные места из переписки с друзьями» вызывает у читателя персоналистические переживания, одни ее понима­ют, другие не понимают, и, наверное, прав был Н. Гоголь, что ее нужно прочитать несколько раз. Гоголю удается заглянуть в истоки человеческих переживаний, настроений. Он показывает, как зарождаются, переплетаются отношения на духовной осно­ве между друзьями. Он прослеживает взаимоотношения разных людей, исходя из их мировоззренческих толкований процессов, происходящих в России, как друзья становятся нужными друг другу даже тогда, когда хотели бы жить отъединенно, только для себя и своей семьи.

Призыв Н. Гоголя понять его книгу не был услышан сооте­чественниками, и только в конце XIX века это произведение нашло своих почитателей, и стало ясно, что писатель являлся для своей эпохи «властителем дум», мыслителем. Н. Гоголь вы­ступает как проповедник, он утверждает, что язык, словесность, искусство, живопись являются «высшим подарком Бога челове­ку». Центральной темой книги является русская культура, Рос­сия, ее судьба. Н. Гоголь выступает как пророк и патриот. Поэт А. Белый в своей книге «Символизм как миропонимание», ана­лизируя идеи писателя, признает, что любовь Гоголя к России носит колдовской характер. «Какую-то не ведомую никому Рос­сию любит Гоголь, любит странной любовью: она для него, как для колдуна…».

Интересны замечания Гоголя о политике «славянофилов и западников», с некоторыми из них он был близко знаком и на­

ходился в дружеских отношениях. Он назвал эту политику вы­дающихся мыслителей первой половины XIX века, «великим недоразумением». Но надо признать, что Гоголь больше импо­нирует славянофилам: «Правда больше на стороне славистов­восточников, они больше правы в целом своего учения, запад­ники же больше правы в деталях». С некоторыми положениями Гоголя не согласились как славянофилы, так и западники. За­падник В.Г. Белинский очень резко критиковал книгу Гоголя, на­звав ее «зловредной». Белинский автора великих произведений, таких, как «Ревизор» и «Мертвые души», в конце своей статьи призывает отказаться от последней книги, предлагая «тяжелый грех ее издания в свет искупить новыми творениями, которые на­поминали бы Ваши прежние!» Ближайший друг С.Т. Аксаков от­вернулся от Гоголя, что было страшным ударом для писателя, и он даже стал сомневаться, а нужно ли было ее публиковать? Много­численные осуждения книги действовали угнетающе на Гоголя. Дело дошло до того, что под воздействием общественного мнения Гоголь написал своему другу С. Аксакову письмо, в котором есть такие признания: «Как у меня еще не закружилась голова, как я не сошел с ума от этого вихря недоразумений – этого я и сам понять не могу». Вот что могут сделать с человеком «недоразумения» многочисленных критиков, и, наверное, если бы книга не была опубликована, то под воздействием общественного мнения Го­голь сжег бы ее, как он сделал со вторым томом «Мертвых душ». Незадолго до смерти Гоголь при встрече с И.С. Тургеневым ска­зал: «Если бы можно было воротить назад сказанное, я бы унич­тожил мою «Переписку с друзьями», я бы сжег ее».

Пренебрежительно отвергая книгу Гоголя, друзья проявили грубость: им следовало бы благодарить за нее, т. к. она исходи­ла от достойного человека. Интеллигентность человека связана с учтивостью, стремлением говорить и вести себя так, чтобы наши ближайшие друзья, коллеги были довольны и нами, и са­мими собой. Друзья не могли предугадать судьбу книги Гоголя, в которой он выступил как пророк. Гоголь является пророком православной культуры, предтечей всех течений русской жиз­ни, действительного торжества Православия. Православие для

него – идеология, которую нужно распространить не только в России, но и за ее пределами. С этой идеологией «может быть, одному русскому суждено поближе почувствовать значение жиз­ни», писал он.

Православная Россия, по его мнению, чует приближение иного царства. Без Бога нельзя осветить историю и современ­ность. Без Христа, считал Гоголь, не взявшего в руки небесно­го светильника, нельзя опуститься в темную глубину человека, т.е. нельзя услышать строгую тайну жизни и ее «совершенную небесную музыку», ибо во Христе ключ к пониманию и раз­решению самых наиважнейших вопросов жизни. Читаешь Го­голя и мысленно сравниваешь его суждение о Христе с мыс­лями и идеями Достоевского, которые созвучны, идентичны. Преображение человека оба мыслителя связывают с Христом, с Православной церковью, русской культурой.

Апокалипсические предчувствия Гоголь связывает с состо­янием умов в России. В статье «Страхи и ужасы России», ко­торая была включена в «Выбранные места из переписки с дру­зьями», анализируются взаимоотношения России и Европы, ведь именно Запад заражает Россию революционными идеями. Спасение России Гоголь видит в том, чтобы каждый православ­ный человек жил сообразно с законами и заповедями Христа. Огромную роль, считает Гоголь, может сыграть Русская Право­славная Церковь. В Церкви нашей сохранилось все, что нужно для просыпающегося ныне общества. «В ней кормило и руль наступающему порядку вещей, в ней простор не только душе и сердцу человеку, но и разуму во всех его верховных делах».

Вещие слова, и как они важны для сегодняшней России, людей ХХI века. Православную самодержавную Россию Го­голь, как и Ф. Тютчев, посвятивший этой проблеме ряд статей, а именно: «Россия и Запад», «Россия и революция», «Россия и Германия», противопоставляет Западу и пытается найти вы­ход, чтобы наша страна дистанцировалась от тлетворного влия­ния. Чем больше читаешь Гоголя, тем больше поражаешься его прозорливости. Пророчества Гоголя являются предупреждени­ем людям, живущим сегодня. Он в письмах, статьях говорил о

грядущих переменах, которые произойдут в России, в мире, но друзья, дипломаты, политики не прислушивались к писателю. Чувствуя, на интуитивном уровне, глубинные процессы, проис­ходящие в стране, он писал: «Зачем пророчествует одна только Россия? Затем, что она сильнее других слышит Божью руку во всем, что ни сбывается в ней, и чует приближение иного цар­ства. Не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, не разогреться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любо­вью к Богу, не спастись вам». Неожиданно вспомнились слова великого русского историка В. Ключевского, который в своем дневнике от 1893 года написал (не помню дословно), что в Рос­сии нет средних талантов, простых мастеров, а есть одинокие гении и миллионы никуда не годных людей. Гении ничего не могут сделать, потому что у них нет подмастерьев, а с миллио­нами ничего нельзя сделать, потому что нет мастеров. Первые бесполезны, потому что их слишком мало, вторые беспомощ­ны, потому что их слишком много.

Гениальный Гоголь был одинок в своем окружении, у него не было рядом мастеров и подмастерьев, а были такие же ге­нии, как и он: А. Пушкин, И. Киреевский, А. Хомяков, С. Ак­саков, В. Жуковский, В. Белинский, И. Тургенев и др., но даже и они не слышали его, не старались вникнуть в пророчества писателя-мыслителя.

Н. Гоголь является одним из первых в России мыслителей, исповедующих концепцию географического детерминизма. Он задолго до Л.И. Мечникова (1838-1888) (брата великого физиолога И.И. Мечникова) и Г.В. Плеханова (1856-1918), вы­дающихся ученых, высказал идеи, связанные с влиянием гео­графической среды на развитие общества. Вот его слова: «От вида земли зависит образ жизни и даже характер народа, а ха­рактер народа определяет формы правления, много в истории разрешает география». Н. Гоголь в своем «Завещание», вклю­ченном в книгу «Выбранные места», надеется, что его услы­шат, поймут его идеи не только друзья, но и будущие потомки. Идейные откровения Гоголя привели к тому, что он стал зачи­нателем многих исканий последующих русских мыслителей.

Как мыслитель Гоголь с гениальной чуткостью ставил в центре всех своих идей проблему развития русской культуры на пра­вославной основе. Являясь ее пророком, Гоголь по праву стал предтечей многих духовных течений русской жизни.

Россия – страна с богатым историко-культурным наследи­ем. В наследство от прошлых мыслителей нам досталось их духовное наследие, которое представляется жемчужинами раз­ной величины и ценности. Ценность духовного наследия Гого­ля неоспорима в истории развития русской культуры, развития России. И прав выдающийся философ и богослов В.В. Зень­ковский, написавший научный трактат о Гоголе, сказав о нем: «Гоголь остается учителем жизни не в формулах его исканий, а в самом обращении к Богу, к Христовой правде. В этом цен­ность всего гениального наследия Гоголя, в этом правда и неза­бываемость его жизненного подвига».

Бросая ретроспективный взгляд на историю развития обще­ственной мысли, приходишь к пониманию, что в истории раз­вития России остаются люди, исповедующие национальные, державные, религиозные, патриотические взгляды. К ним, без­условно, относится и Н.В. Гоголь. Заканчивая статью, хочу на­помнить читателям, что Гоголь в своем завещании просил не ставить ему памятников, но хочется надеяться, что Россия воз­даст должное своему великому соотечественнику-патриоту и по случаю 200-летия со дня рождения найдет возможность издать полное собрание сочинений, которого до сих пор нет. И это было бы лучшим памятником Николаю Васильевичу Гоголю.




НУЖНА ЛИ РОССИИ РУССКАЯ ШКОЛА?


В ряде своих статей по образованию и воспитанию я ссы­лался на статью К.Д. Ушинского «О необходимости сделать русские школы русскими». Статья великого русского педаго­га написана более ста сорока лет назад, но не потеряла своей

актуальности и в наше время. Сегодня, на переломном этапе исторического развития России, вновь возникает потребность в создании русских школ. Появляются вопросы: а зачем и есть ли в этом необходимость? В педагогических и философских кругах ученые уже обсуждают данную проблему, и, как всегда, есть сторонники и противники ее. Но эта проблема родилась не в головах ученых. Она изначально вызрела из самой жизни у практиков-учителей, и ее приятие или полное неприятие, мож­но сказать, носит мировоззренческий национальный характер. Уже какой год педагоги и ученые говорят и пишут о кризисе образования в России, но образование является производным от общего кризиса всех отраслей и сфер деятельности государ­ства. Жертвой в первую очередь становится подрастающее по­коление.

Директор Института экономики РАН академик Л.И. Абал­кин называет сегодняшний кризис «долговой экономикой» и утверждает, что Россией управляют не из Москвы, а из Вашинг­тона. А директор Института социально-политических иссле­дований академик Г.С. Осипов о сегодняшнем экономическом кризисе и реформах выразился так: «Если люди вымирают, а ветераны войны и труда вынуждены копаться в мусорных бач­ках, значит, реформы реакционны или, точнее, преступны».

Школа сегодня, как, впрочем, и всегда, является главным институтом национальной культуры, проводником идей го­сударства. Однако функции нынешней школы меняются, она все больше становится средством получения определенной специальности, профессиональной пригодности ученика и все больше пренебрегает воспитанием, богатейшим опытом отече­ственной мысли в угоду западной.

Огромное количество учебников и учебных пособий, вы­пущенных по программе «Обновление гуманитарного обра­зования в России» при финансовой поддержке «Культурная инициатива» фонда Сороса, посвящено России. Даже непро­фессионалу становится ясно при чтении данных учебников, что в них прослеживается четкий замысел искажения цепи истори­ческих событий, нарушение принципа историзма. Школьнику

дается возможность войти в мир мысли, сомнений, духовных прозрений, но при этом материал так излагается, что ученик не способен восхититься своими выдающимися соотечествен­никами. Авторы учебных пособий находят такие тексты исто­риков, прозаиков и поэтов, в которых выражено сомнение в са­моотверженности, подвиге признанных героев во все времена истории развития России. В учебниках чувствуется целевая ме­тодическая отработанность подачи материала. После каждой главы – список вопросов для самопроверки, темы рефератов, отдельно выделенные рубрики, «Спорные мысли» и «Это ин­тересно» и т. д. Но учебная литература подобрана соросовски­ми летописцами и лауреатами как представление множества разнообразных существующих и существовавших точек зре­ния по рассматриваемым вопросам, не связанных между собой принципом историзма. Более того, допускается сознательное искажение исторических фактов, посвященных различным пе­риодам истории развития России.

В учебных пособиях по истории нет никакого теоретическо­го обоснования какой-либо государственной идеи, а весь раз­нообразный материал складывается в единое целое за счет вы­деления главного аспекта учебника – критики, скажем, истории советского периода и умолчания о его достижениях, а также противопоставления России Западу с позитивной оценкой по­следнего. Цель подобных учебников – разрушить преемствен­ность традиционных методов обучения и воспитания. За всеми этими методическими приемами просматривается план реали­зации сверхзадачи: сделать наших детей космополитами, граж­данами мира, не любящими свое Отечество. А граждане мира, или, как их сегодня называют, глобалисты, проповедуют идео­логию космополитизма, они все больше дистанцируются от на­рода и живут своими корпоративными интересами. При таком подходе к образованию утрачивается функция национального самосознания. В свое время премьер России П.А. Столыпин, выступая в Думе, сказал: «Нельзя к нашим русским корням, нашему русскому стволу прикреплять какой-то чужой, чуже­родный цветок».

Самым большим преступлением реформаторов 90-х годов явился разгром образования и науки. Под видом внедрения ин­новационных проектов (прозападного толка) на всех уровнях образовательного процесса, начиная от дошкольного и кончая высшим, шло экспериментирование, целью которого было разрушить национальные традиции и ценности, и именно те традиции и ценности, которые позволили России в области об­разования и науки быть в числе ведущих стран мира в 60-80-е годы (при оценке результатов по самым высоким стандартам). Цели разрушители достигли, и, чтобы теперь восстановить на­уку и образование, требуется беспрецедентная концентрация сил и капиталов. Глобалисты-космополиты атакуют всех, кто пытается сохранить традиции и ценности. Метод осуществле­ния этой политики в России известен – насаждение идеологии постмодернизма, что влечет за собой откровенное внедрение американского образа жизни.

Глобализация России означает уничтожение ее как страны и русского народа как нации, превращение родины в сырьевой придаток Запада. Когда появились образовательные концепции «вальдорфской школы», «Марии Монтессори», школы разви­вающего, личностно ориентированного обучения Эльконина

– Давыдова – Занкова, педагоги присматривались к этим экс­периментам, пока не убедились в их изначально, мягко скажем, негативном отношении к образу жизни, культуре и традициям русского народа. Перечисленные концепции в основном ори­ентируют учителей на формирование западных ценностей – рационализма, индивидуализма, прагматизма, доказывая, что «личность выше государства»

Сегодня происходят дегуманизация, денационализация на­шей школы. Отменены сочинения как основная форма про­верки знаний русской словесности. В новых школьных про­граммах предмет «литература», вопреки мнению научной и педагогической общественности, официально выведен из числа базовых дисциплин. А ведь литература и русский язык являются основными предметами, формирующими личность, национальное государственное сознание учащихся.

Возможно, читатель поставит вопрос: а что нужно делать, что­бы дети не учились по соросовским учебникам, чтобы уберечь их от растления со стороны тех, кто реализует западный между­народный проект «Основы планирования семьи» по половому воспитанию школьников? Существуют разные методы борьбы с этим. Так, например, уже есть прецедент: депутаты Воронежской областной Думы приняли постановление о прекращении препо­давания истории по учебнику А.А. Кредера «Новейшая история ХХ века». Подобные рекомендации приняли думские депутаты и еще нескольких регионов страны. Другой пример: родители детей нескольких петербургских школ возбудили судебные иски против директоров школ, в которых без их ведома детям пре­подавали половое воспитание, которое они оценивают как раст­ление. И хотя Министерство образования и здравоохранения подписало приказ «О ликвидации центра планирования семьи и охраны репродуктивного здоровья», тем не менее программа продолжает реализовываться во многих регионах страны.

Русская школа нужна для того, чтобы оградить детей от бесконтрольного или сознательного преподавания по несо­вершенным учебникам и методикам, по программам и техно­логиям прозападного толка, без участия национального опыта просвещения. Выдающийся современный философ-мыслитель А. Зиновьев, проживший на Западе 20 лет (бывший диссидент, вернулся в страну), говорит о насильственной западнизации России. Эта насильственная западнизация России началась под давлением победивших сил Запада и пятой колонны Запада, ко­торая пришла к власти в России.

Конец ХХ и начало ХХI веков ознаменовались тем, что уче­ные-педагоги, оснащенные западными технологиями, принес­ли радикальный новационизм, нигилистическое отношение к опыту традиционного русского образования и воспитания. И задача сегодняшней русской школы – вернуть тот опыт, то луч­шее, что имела советская школа и ей предшествующий отече­ственный опыт обучения. А он заключается в формировании нравственного, гуманного человека, а не просто внедрения зна­ний посредством новых технологий.

Содержательное начало русской школы – в ее христианской ориентации. Ориентация образования на православные ценно­сти отвечает истории развития образования и сегодня необхо­дима. Православием должны быть пронизаны все изучаемые предметы в русской школе. Оно несет стремление к истине, правде, к нравственным нормам, основанным на христианских заповедях, желание гармонизировать нелегкие социальные от­ношения. Русская школа должна объективно отразить историю России, русскую культуру, гуманизм, выразить своеобразные черты русского национального мышления. Это своеобразие от­лично от западноевропейского и несет в себе духовность, само­бытность русского самосознания, которое стало явлением уни­кальным, не имеющим аналогов в истории развития культуры других народов. Русская школа должна быть носительницей православного христианства как особого типа культуры, вклю­чающего в себя историю, географию, антропологию и этногра­фию, философию и богословие, этику и эстетику, экономику и право, литературную теорию и критику, художественное твор­чество и фольклористику и, конечно, предметы естественного цикла. Таков неполный перечень предметов, который должен изучаться в русской школе, это жизненно необходимо для вос­питания национального мировоззрения, чтобы уберечь уча­щихся от «западнизации» и «американизации».

Возникает вопрос: только ли русские должны учиться в этой школе? Нет, конечно, русская школа доступна для учащихся любой национальности, проживающих в России. В Тюмени при школе открыты классы, например, армянские, украинские, белорусские, есть татарские школы. Это нормально. Не разде­ляя взгляды А.И. Солженицына по многим проблемам, замечу, что его отношение к созданию русских школ в стране спра­ведливо. Он ратует за создание таких школ, тем более что во всем мире национальные школы – естественная вещь. Вот его суждение по этому вопросу: «Что значит русская национальная школа? Боже упаси думать, что это значит – принимать учени­ков по этническому принципу, ничего подобного. Принимают­ся все желающие, но родители, отдавая своих детей, понимают,

что программа будет строиться на русской национальной тра­диции, культуре, языке, истории». Практика показывает: в тех регионах России, где открыты русские школы, дети разных на­циональностей по инициативе родителей предпочитают учить­ся именно в таких школах. Наша страна – многонациональное и многоконфессиональное государство (по данным социоло­гических исследований, около 70 процентов жителей считают себя верующими). Вера является не интеллектуальным актом, а способом жизни. Нельзя не учитывать духовную силу тысяч храмов, монастырей, мечетей, семинарий, духовных академий, медресе, большого числа газет, журналов, издательств, верую­щих представителей творческой интеллигенции. Нужно сохра­нить и приумножить духовные богатства, т.к. культура вырас­тает из прошлого и на его фундаменте. Фундамент настоящей и будущей культуры России закладывается в национальных шко­лах, и прежде всего – в русской школе, хранительнице истори­ческого, духовного и культурного наследия Отечества.




О БИНАРНОЙ СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА


Само название статьи вызывает массу вопросов, и отве­тов на них может быть великое множество. Множественность пронизывает всю прошлую и настоящую жизнь всего челове­чества, его историю развития. Исследование структур живой простейшей клетки позволило ученым утверждать, что в ос­нове главных звеньев живой природы – растений, животных и человека – лежит общий функциональный биосинтез деления. Если мы считаем, что человек является частью природы, апо­геем её развития, то, соответственно, она бинарна, и без этой множественности эволюция человека и природы была бы не­возможна. Вот уже 14 млрд лет имеет место негармоничность Вселенной. Этот диссонанс «услышали» многие ученые в му­зыке космоса, «исполняемой» микроволновым фоновым излу­чением, которое называют реликтовым. Большой взрыв во Все­ленной породил флуктуации, они напоминали звуковые волны, отпечатывающиеся в реликтовом излучении. Для знающих Би­блию напомню: в ней говорится о реликтовом излучении, т.е. о том, что свет был раньше солнца. И только в 1964 году ученые США Пензин и Вильсон обнаружили и подтвердили «микро­волновое излучение» – незримый свет, идущий на землю с неба из каждой мыслимой точки небесного пространства.

Становится понятным процесс становления современных скоплений галактик, их происхождение, в которых наличествует множественность, а она, в свою очередь, породила различие все­го сущего на планете Земля. В период становления человеческо­го общества наши далекие предки, обладающие синкретичным мышлением, делили мир, людей на добрых и недобрых; они, как и вся природа, испытывали влияние космоса, солнца, заклады­вая в генофонде последующих поколений упрощенный бинар­ный взгляд на окружающую действительность.

Последующее развитие человека и общества атомизиро­валось, испытывая влияние среды, воспитания, генофонда, приобретая социальный, нравственный житейский опыт. По­веденческие структуры, связанные с сознанием, включают многообразие возможностей, как для хаотической, так и для созидательной деятельности человека.

Ф.И. Тютчев очень верно заметил:

_Невозмутимый_строй_во_всем:_
_Созвучье_полное_в_природе,_
_Лишь_в_нашей_призрачной_свободе_
_Разлад_мы_с_нею_признаем._
_Откуда,_как_разлад_возник?_

Неустойчивость, непредсказуемость, дихотомичность в ли­нии поведения каждого человека – закономерная субстанция бытия общества. Бинарность, множественность, неустойчи­вость жизни человека и общества – основа их развития. Оче­видно, что бинарность человека связана с темпоральным изме­нением, происходящим в природе, обществе. Илья Пригожин, Изабелла Стенгерс в книге «Порядок из Хаоса» замечают:

«Наше видение природы претерпевают радикальные измене­ния в сторону множественности, темпоральности и сложно­сти». В книге «Философия неустойчивости» И. Пригожин вы­сказывает идею, что неустойчивость не всегда зло, подлежащее устранению, т.к. без нее нет развития.

Из данного тезиса нужно сделать вывод: современный мир бинарен, он являет собой бифуркацию цивилизации с вечны­ми противоречиями и изменениями, не всегда позитивными. Жан Батист Ламарк в свое время заметил: «Можно, пожалуй, сказать, что назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной мир непригодным для обитания». Процитировав данное вы­сказывание Ламарка, мысленно соглашаешься и с ним, и с Гегелем, который в своей философской системе доказывал самодвижение вещи (с точки зрения диалектики), которая в процессе развития идет к своему концу, т.е. к противополож­ности. Многие ученые, создавая свои философские системы и концепции, наталкивались на невозможность найти адекват­ный ответ, что такое человек, в чем смысл его жизни и какова его дальнейшая судьба и всего человечества в множественном мире. Над этой проблемой много думали русские религиозные мыслители, и в частности философ В. Соловьев и писатель Ф. Достоевский. Как писатель-философ экзистенциального склада Ф. Достоевский, размышлявший о бессмертии, писал: «Человек есть животное, по преимуществу созидающее... Но отчего же он до страсти любит разрушение и хаос?». Вели­кий писатель так и не нашел ответа, ибо ответ противоречит бинарности мира и человека. Внутренние, душевные муки раздвоения переживал и сам Ф. Достоевский. Не разрешил для себя данную проблему и Вл. Соловьев. В своем фунда­ментальном труде «Оправдание добра» он рассматривает во­прос о всесовершенном Боге, породившем несовершенного, вечно неудовлетворенного человека. «Человек совмещает в себе всевозможные противоположности между безусловным и условным, между абсолютным и вечною сущностью, пре­ходящем явлением или видимостью. Человек есть вместе и божество, и ничтожество». Это борьба между желанием тела и душой.

Разве мы не сталкиваемся ежедневно, на уровне обыденного сознания, когда в одном и том же человеке можно обнаружить геройство и подлость, нравственное и безобразное отношение к людям, иногда замечаешь, как человек поет дифирамбы дру­гому человеку, а за глаза поносит его, обливая грязью. Бинар­ность, мне представляется, – родовая сущность человека.

Россия среди других государств мира может быть, в боль­шей мере, чем иные народы, подвержена бифуркационным процессам.

Какой бы период в истории развития России ни взяли, мы обнаружим множественность явлений и процессов, потрясаю­щих нашу страну.

Возьмем, к примеру, насильственную европеизацию России при Петре I. Тотальная западнизация вызвала к жизни слабую оппозицию в лице любомудров, а затем, в русле противостоя­ния в первой половине ХIХ века, сформировалось два мощных идеологических течения – западничество и славянофильство, сыгравших огромную роль в развитии общественной мысли России. Россия по своему географическому положению пред­ставляет Европу и Азию. И даже наш герб (в виде двуглавого орла, смотрящего на Восток и на Запад) указывает на бинар­ность, неустойчивость России. Не хочу пророчествовать, но множественность, неустойчивость России с каждым новым де­сятилетием будет подвергаться серьезным испытаниям. Нельзя не заметить вторжение этноэтнического элемента, со своими стереотипами поведения, разными традициями и культурными доминантами. И чтобы не допустить волнений (хотя они неиз­бежны, с точки зрения бинарности), подобных тем, что про­исходили во Франции в конце 2005 года, необходимо, с точки зрения опережающего отражения, отслеживать политические, демографические, социально-экономические процессы и адекватно реагировать на происходящие изменения в России. Осмысливая события в сегодняшней России, приходишь к пониманию того, что наше многонациональное, многоконфессиональное государство бинарно, и единение народа (исключая экстремальные ситуации) возможно в период монархического и диктаторского режимов.

И еще: очень важную роль в единении народов России мо­гут сыграть государственная идеология, религиозные конфес­сии и особенно Русская Православная Церковь.




В.А. СУХОМЛИНСКИЙ О ГУМАНИСТИЧЕСКОМ ХАРАКТЕРЕ ОБЩЕНИЯ


Родовая сущность человека характеризуется различными чертами, такими, как потребность в труде, в стремлении к сво­боде, в универсальности, в общении с себе подобными. По­следняя субстанция и станет предметом нашего размышления. Гуманизм как принцип мировоззрения, нравственный принцип, в основе которого – любовь и уважение к человеку как высшей ценности, переводится humanus – человечный, человеческий, образованный. Идея, связанная с гуманистическим подходом к вопросам воспитания и образования, сама по себе не нова, но содержание гуманизма от эпохи к эпохе изменялось, наполня­лось новым смыслом.

В любую эпоху гуманистический характер общения влиял на становление таких качеств, как доброта, сердечность, веж­ливость, благодарность, деликатность, самоотверженность и требовательность к себе. Как необходимы всем нам эти каче­ства сегодня, в период, когда многие из них обесценены или не являются привлекательными.

Практика показывает, что дети способны на бескорыстную помощь, настоящую любовь к Родине, на очеловечивание мира вещей, если они проходят школу гуманного воспитания. Об­ратимся к тому таинственному, привлекательному таланту в человеке, который во все времена поражал и удивлял людей,– таланту общения, взаимодействия между людьми. Гуманистический фактор общения оказывается эксплицитно включен­ным в сферу всех жизненных проявлений, выступает как важ­нейший ее компонент.

Трудно себе представить жизнь современного человека, ре­шившего прекратить на какое-то время связь с людьми. Но и в этом случае человек тем не менее через вещи, созданные людь­ми, опосредованно общается с ними. Приходится мириться с тем, что духовное взаимодействие и общение людей между со­бой детерминированы, т. е. подчинены строгому закону, в силу которого между психическим миром одного человека и друго­го, между сознанием двух людей стоит неизбежное промежу­точное звено в виде ряда физических явлений.

А.С. Макаренко в свое время писал, что для нашего обще­ства необходима не простая номенклатура нравственных норм, а практически реализуемая цельная, направленная система об­щения между людьми.

Вслед за Макаренко В.А. Сухомлинский в ряде своих работ попытался конкретизировать понятие общения, его гуманисти­ческую сущность. Он на практике учил учителей и воспита­телей распознавать нравственно-психологическую направлен­ность поступков, мотивов поведения в деятельности людей.

В.А. Сухомлинскому принадлежит особая роль в освеще­нии проблем, связанных с общением, он много лет работал над осмыслением их, опираясь на огромный собственный педаго­гический опыт, подвергая свои находки вдумчивому научному анализу. Через все книги Сухомлинского проходит мысль о том, что общение с детьми должно быть процессом цельным, рассчитанным на духовное развитие ребенка, на формирова­ние его идей и чувств, на укрепление воли и характера. В этом он видел гуманистический характер общения, основанный на признании свободы и прав личности, на уважении в каждом ребенке его человеческого достоинства.

Гуманистическая позиция Сухомлинского четко выражает мысль о том, что целенаправленное общение – это гуманное воспитание, что человека нельзя представить без воспитанного и развитого чувства гуманности. Он в своей практической деятельности опирался на труды выдающихся педагогов, таких, как Коменский, Песталоцци, Дистервег, Ушинский, Макарен­ко. Духом гуманизма пронизаны все произведения В.А. Сухом­линского.

В. Сухомлинский считает, что нравственным делает ребенка целенаправленное общение. «Воспитанным ребенок становит­ся при условии, что среда, в которой он общается с природой и с людьми в годы детства и отрочества, делает его сердце беспо­койным, тревожным, хрупким, тонким, легко уязвимым, неж­ным, отзывчивым».

Причисляя общение к выразительным дарованиям, мы име­ем в виду те его стороны, которые связаны не только с межче­ловеческим контактом, но и с отношением ребенка с природой, с объектами человеческой деятельности.

«Человек в самом деле не может ни осмыслить, ни даже прочувствовать свою внутреннюю жизнь иначе, как через дру­гих, близких ему людей, общение с которыми или страх утраты которых открывает смысл и ценность собственного бытия», – пишет философ И. Кон.

Психика одного человека может оказать воздействие на пси­хику другого лишь с помощью органов чувств, в форме слов, поступков и т.д. Точно так же этот другой, в свою очередь, в состоянии воспринять такое воздействие лишь с помощью чувств, т. е. посредством общения.

Лучшим доказательством общения между людьми в наше время может служить тот факт, что нет такого знания, открытия в науке, той мысли, того чувства, которое было бы недоступно другим людям. То, что сегодня открыто и стало знанием од­ного, посредством общения может завтра сделаться частицей знания многих или всех людей. Мысль, чувство и фантазия, зародившиеся в головах выдающихся ученых, писателей, ком­позиторов, через средства массовой информации делаются до­стоянием миллионов людей.

Овладение человеческим отношением к миру начинается у ребенка через общение с людьми, и через раскрытие свойств окружающей его действительности ребенок ищет эмоциональное воздействие, чувствует инстинктивно потребность в обще­нии.

Воспитание детей – процесс многосложный. Ученые-спе­циалисты все чаще отмечают, что в нравственном воспитании огромную роль играет общение ребенка в .семье, со сверстни­ками, со взрослыми, с природой и т.д. Этому вопросу посвяще­но много работ.

Господствовавшие во все прошлые исторические эпохи экономические отношения меняли и уровень общения между людьми. Изменить поведенческие структуры человека пыта­лись и пытаются многие авторы педагогических систем. Сде­лать это очень трудно, а иногда невозможно.

Созданные нравственные ценности не могли не привести к возникновению совершенно нового типа гуманных отношений между людьми. В отличие от того, что было в прошлом, что представлял человек с точки зрения той или иной социальной системы, в наше время он должен являть собой высшую цен­ность в системе ценностей и требовать соответствующего по­ведения от людей, с которыми он общается во всех проявлени­ях в жизни.

В работах В.А. Сухомлинского мы обнаруживаем суждения, которые выражают потребность человека в человеке, потреб­ность в общении. Смысл самоосуществления он находит в об­щении с людьми, в реализации своей ценности и значимости. Человек – существо общественное по своей природе.

«Познавая мир и себя как частицу мира, вступая в разно­образные отношения с людьми, отношения, удовлетворяющие его материальные и духовные потребности, ребенок включа­ется в общество, становится его членом». В своем индивиду­альном развитии ребенок проходит этап социализации. И здесь важная роль принадлежит общению ребенка с другими людь­ми, имеющими свой эмоционально-нравственный опыт, кото­рый усваивается в процессе общения.

Сухомлинский в своих книгах достоверно показал, что ов­ладение человеческим отношением к миру начинается у детей через общение и раскрытие свойств людей, окружающих их предметов и самой деятельности. Дети очень рано учатся, не без участия родителей, учителей, чувствовать потребность в сопереживании людям, необходимости разобраться в запутан­ной схеме нравственных отношений людей.

Неистребимая вера Сухомлинского в силу гуманизма, спо­собность уловить проявления нравственной красоты в поступ­ках детей помогают миллионам читателей его книг разобраться в сложной проблеме воспитания личности.

Воспитание человека, его становление является длитель­ным процессом. Уже маленький ребенок, взаимодействуя с другими людьми, осмысливает их поведение. Это подтверж­дают психологи, занимающиеся наблюдением за новорожден­ными детьми. Об этом писал К.Д. Ушинский, утверждая, что первые произвольные движения возникают из потребности общения, чувствования другого человека. «Крики страдания или удовольствия, – писал он, – гнева или страха несут первые обнаруживания в звуках душевной жизни человека!» Много­численные факты повседневной жизни и научные данные по­казывают, что общение имеет существенное значение для всех функций организма, всех видов деятельности человека, начи­ная с обмена веществ и кончая его научным и художественным творчеством.

Как мы уже сказали, общение свойственно человеку с раннего возраста. Первый плач ребенка можно рассматри­вать как начало общения, начало .его эмоциональной жизни, и если в первый год ребенка общение с ним носит элемен­тарный характер, связанный с уходом за ним, то со временем его эмоциональные реакции, общение начинают приоб­ретать определенную взаимосвязь с нормами социального поведения.

«Год – это удивительный возраст, – говорит известный американский педиатр, ученый, педагог Б. Спок. – Многое меняется у вашего ребенка: его вкусы в отношении еды, его поведение с окружающими людьми, его отношение к себе и другим... и он нуждается в общении, в любви к нему не мень­ше, чем в витаминах и калориях, ребенок осознает, что он че­ловек, личность; что у него есть желание общаться с людьми». С развитием ребенка обнаруживается рефлексия на контакты между людьми, переживания, которые становятся возможны­ми благодаря эмоциям, усложняются средства их выражения.

Гуманистический характер общения Сухомлинского во­брал в себя лучшее, что было у его предшественников. В книге «Сердце отдаю детям» он развивает идеи педагогов-мыслите­лей прошлого.

Часто Сухомлинский в своих работах ссылается на труды К. Ушинского, Я. Коменского, И. Песталоцци. Их теория вос­питания привлекала Сухомлинского своим общефилософским и общественным содержанием, пониманием задач и методов в нравственном воспитании она нашла свое преломление в педа­гогических взглядах Сухомлинского на формирование всесто­ронне развитой, активной личности. Идеи выдающихся мыс­лителей привлекают своей гуманистической направленностью, своим подходом к воспитанию.

Сухомлинский выделяет у них гуманистический подход к воспитанию, предполагающий уважение личности воспитуе­мого; признание, что всех можно воспитывать, признание до­стоинства всех людей. Однако, признавая великую силу вос­питания, нельзя не указывать на такой факт, что необходимо считаться с наследственными факторами. Нам представляется интересной точка зрения покойного академика К.Д. Беляева, который писал: «Благородство и подлинный гуманизм обще­ства и их воплощение в жизни – главный фактор воспитания людей, но они не нивелируют их наследственной разнокаче­ственности». И далее: «Наследственная разнокачественность людей, их склонность и побуждения ставят перед обществом нелегкие задачи по разработке мер и программ нестандартного воспитания и образования людей».

Еще дальше идет в своих исследованиях известный педагог, психолог Жак Пиаже, основатель экспериментальной психоло­гии, придававший важную роль общению ребенка с миром. Он утверждал, что душа ребенка бьется на пороге «двойного бы­тия». Как нужно это понимать? Первое бытие – это собственный мир ребенка, заданный в его генах, а второе бытие – это реальный мир. Неизбежно возникает вопрос: почему в процес­се обучения и общения у одних и тех же учителей (начиная со старта, т. е. поступления в школу, и до ее окончания) выходят разные ученики? Ученый высказывает свою точку зрения, ут­верждая, что ребенок, на которого воздействуют учителя, не обучается, а самообучается.

Он усваивает наставления учителей извне, манеру поведе­ния, определенные знания при общении со сверстниками и раз­ными людьми, с миром вещей, окружающих его.

Какова бы ни была позитивная основа общения школы и улицы, переваривает эти наставления на свой лад сообразно эгоцентрическому «Я», которое допускает известную соци­альную коррекцию, но лишь в пределах, заданных генами. Знакомясь с произведениями В.А. Сухомлинского, убежда­ешься в том, что для него социальная коррекция является главным педагогическим принципом в становлении и разви­тии ребенка.

В области общения он считает необходимым строить так от­ношения между педагогом, родителями и ребенком, чтобы они бы направленными. В нашей философской и педагогической литературе нет, по существу, фундаментальных работ, в кото­рых был бы анализ творческого наследия В.А. Сухомлинского, связанный с гуманистической позицией в воспитании общения.

Среди работ, посвященных Сухомлинскому, представляют интерес статьи в периодической печати. Все эти немногочислен­ные работы в основном раскрывают сущность педагогических взглядов В.А. Сухомлинского и, естественно, не могут дать ис­черпывающего анализа общения в процессе воспитания.

Правомерность исследования гуманистической позиции общения Сухомлинского определяется, на наш взгляд, следую­щими факторами: в период перехода от одной социальной си­стемы к другой развернулась борьба не только за качественный уровень развития материального производства, но и за будущее подрастающего поколения.

Построение общества с привлекательными идеалами зави­сит не только от материально-технической оснащенности всех отраслей народного хозяйства, но и от степени возрастания нравственных начал в жизни общества, от уровня сознательно­сти, от активной позиции и ответственности людей. Поэтому дальнейшее исследование важнейших сторон жизнедеятельности человека, таких, как нравственность, общение, обоснованность их гуманистических принципов, приобретает особую актуальность.

Представление Сухомлинского о гуманистическом характе­ре общения связано прежде всего с процессом взаимодействия человека с человеком, с природой, с познанием своего «я» в практической деятельности, в обществе, коллективе, в воспи­тании в человеке человечности.

Именно дошкольные учреждения, школа и родители при­званы воспитывать наших детей в духе гуманности, формиро­вать у них духовно-нравственный облик человека будущего.

Практическая деятельность Сухомлинского в школе, не­посредственное участие в учебно-воспитательном процессе, его научные изыскания, связанные с гуманистическим харак­тером воспитания, дали возможность миллионам учителей, родителей, воспитателей использовать этот богатый опыт для правильного ориентирования в тончайших вопросах нрав­ственного воспитания. И чем более опытным сам становился Сухомлинский, тем чаще он повторял, что дошкольный и млад­ший школьный возраст в большей мере предопределяет буду­щее человека.

Он считал, что именно в дошкольном учреждении, в началь­ной школе закладывается нравственный фундамент необходи­мых качеств, и эти годы по-особому эмоционально окрашены и очень насыщены острыми проблемами, на которые маленький человек пытается найти ответ. Под гуманизмом Сухомлинский понимал нравственные качества. И воспитание таких нравственных качеств, как сердечность, доброта, отзывчивость, благодарность, деликатность, требовательность к себе, связано с гуманным отношением прежде всего к человеку.

Сухомлинский на практике показал, что дети способны на бескорыстную любовь к человеку, будь то подросток, бабушка, дедушка, отец. Дети, обучающиеся у него, проходили школу гуманного воспитания. Любое общество нельзя представить без воспитанного и развитого чувства гуманности.

Мы часто говорим с детьми о высших ценностях – коллек­тивизме, патриотизме – на вербальном уровне, но прежде не­обходимо уяснить значение самых простых понятий: участия, сочувствия, доброты и т. д.

Сухомлинский подчеркивал, что в нравственном воспита­нии на ребенка большое влияние оказывает человек, способ­ный педагогической мудростью ввести его в мир сложных ситуаций, которыми изобилует наша повседневная действи­тельность.

Моральный облик учителя, воспитателя, родителя, их отно­шение к людям не должны расходиться с содержанием истин, которые они внушают своим воспитанникам. Учитель – функ­ционер, включенный в коллектив, является частью коллектива. «Именно в младшем возрасте формируется способность под­даваться воспитательному влиянию педагога».

Сухомлинский советовал говорить с учениками как с рав­ными и при этом призывал педагогов, воспитателей, родителей знакомить учащихся с такими категориями, как добро и зло, справедливость и несправедливость, ложь и правда. Духом гу­манности, справедливости, непримиримости к обману, лжи, фальши должна стать школа. «Нужно говорить ученикам толь­ко правду», – обращаясь к педагогам, завещал Сухомлинский. Приглаживание жизни рождает догматизм в суждениях, сковы­вает мысль, служит основой скептицизма, неверия в гумани­стические идеалы.

Главной задачей, которая стоит перед личностью, являет­ся формирование чувства идентичности. Ребенок должен от­ветить на вопросы: «Кто я? Чем я отличаюсь от других?». В поисках личной идентичности человек решает, какие действия являются для него важными, и вырабатывает определенные нормы для оценки своего поведения и других людей. Этот про­цесс связан также с осознанием собственной ценности. Чувство идентичности формируется у личности постепенно, его источ­ником служат различные идентификации, уходящие корнями в детство. Ценностные и моральные стандарты детей младше­го возраста преимущественно отражают ценности и мораль их родителей, они часто являются для них идеалами: чувство собственной значимости у детей определяется в основном от­ношением к ним родителей. В школе мир ребенка значительно расширяется, для него становятся все более важными ценно­сти, разделяемые его сверстниками, и оценки, высказываемые учителями, другими взрослыми. Ребенок пытается выработать единую картину мировосприятия, в которой эти ценности и оценки должны быть синтезированы. Поиск идеала, эталона значительно усложняется, если ценностные представления ро­дителей, учителей и сверстников не согласуются между собой. В.А. Сухомлинский так строил взаимоотношения между деть­ми и взрослыми, чтобы интересы коллективные и индивидуальные выступали в единстве, а ценностные ориентации детей обнаруживали себя через социальную справедливость.

Сегодня проблемы воспитания и образования, подготовка учителей волнуют ученых, учителей, родителей – всех, кто в той или иной мере причастен к народному образованию.

В выступлениях крупных ученых, писателей, учителей в средствах массовой информации поднимается очень много ин­тересных вопросов, связанных с образованием и воспитанием будущего человека. Многие из выступавших говорят о непре­ходящем значении в нравственном воспитании опыта выдаю­щихся советских педагогов А.С. Макаренко, В.А. Сухомлин­ского, творческое наследие которых обобщается, изучается, творчески осмысливается и внедряется в практику работы се­годняшней школы.

Иногда пытаются противопоставить Сухомлинского Мака­ренко, утверждая при этом, что Макаренко воспитывал своих питомцев в коллективе, через коллектив, для коллектива, а Су­хомлинский слишком много внимания уделял индивидуальной работе с отдельными учащимися. Иные ученые высказывают оригинальные идеи в области образования, связывая их с до­минирующими структурами поведения людей в определенных жизненных ситуациях.

В настоящее время появляются статьи, к которых утверж­дается, что люди отличаются друг от друга психологическими особенностями, связанными с доминирующим правополушар­ным или левополушарным мозгом. Правополушарные более эмоциональные, глубоко чувствующие, менее подвержены влиянию средств массовой информации, любят свое Отече­ство, созидатели. Левополушарные – наоборот, предрасполо­жены к атеизму и разрушению.

Исследования кинологов подтверждают: при скрещивании волка с собакой в процессе популяции появляется либо только волк, либо только собака. Может, у людей в генофонде запро­граммировано: либо только разрушители, либо только созида­тели? Я не знаю, у меня нет экспериментальных данных, но возникают вопросы, ибо вся история человечества связана с борьбой добра и зла, любви и ненависти, Христа и Антихри­ста, Сатаны и Бога. И, тем не менее, несмотря на такую кате­горичность ученых, связанную с детерминированностью черт характера людей, смею утверждать, что социальная коррекция со стороны учителей крайне необходима. Об этом говорится в каждой статье и книге В.А. Сухомлинского. Хотя, конечно, не учитывать генетическую, природную сущность каждого ребен­ка в процессе образования и воспитания нельзя.

В своих многочисленных работах Сухомлинский показывает, сколько сложен процесс нравственного воспитания, особенно в тех случаях, когда все системы жизненных отношений оказы­ваются неблагоприятными: конфликты в семье, равнодушие к судьбе ребенка, отсутствие какой-либо требовательности или, наоборот, чрезмерная строгость и подавление интересов учаще­гося. В этом случае нужен индивидуальный подход к ребенку. И Сухомлинский призывал учительство работать с учениками индивидуально, знать их запросы, интересы, волнения, заботы, печали и т.д. Он говорил, что добрые чувства – человечность, ласка, доброжелательность – уходят глубоко в детство ребенка.

Наверное, нужно подчеркнуть, что время и условия, в кото­рых работали Макаренко и Сухомлинский, были неодинаковы. Да, Сухомлинский предупреждал, что надо быть осторожным с таким сильным воспитательным средством, как коллектив. При этом он исходил из целей высшего гуманизма и уважения личности каждого воспитанника. Индивидуальный подход к ребенку не противоречит идеям о воспитании подрастающего поколения Макаренко.

Более того, Сухомлинский развивает идеи своего предше­ственника, используя его опыт в решении вопросов нравствен­ного воспитания личности в коллективе. Гуманистическая осно­ва общения между детьми в коллективе, на которую опирался В.А. Сухомлинский, означает, что общение возникает и склады­вается в результате определенных чувств, рождающихся у детей по отношению друг к другу. За всем спектром эмоций, чувств, которыми связаны дети и через которые осуществляется их об­щение друг с другом, стоит гуманный характер, их потребность друг в друге. «Я глубоко убежден, что цель воспитания – чело­век, а коллектив лишь средство в достижении цели...»

Индивидуальный подход в нравственном воспитании, по Сухомлинскому, означает не что иное, как совершенствование отдельных черт характера личности в процессе общения.

Книгой «Методика воспитания коллектива» Сухомлинский подвел итог дискуссии о коллективе и понимании роли коллек­тива вообще, и школьного коллектива в частности. Он писал: «Школьный коллектив – это школа гражданства, в которой формируются качества активного участника общества, образно говоря, это то гнездо, из которого птенец отправляется в само­стоятельный полет».

Школа утверждает особую роль в гуманном общении между детьми и призвана не только давать знания учащимся, но и це­леустремленно систематически влиять на детей, воспитывая и утверждая в них нравственные начала, выраженные в эмоцио­нальной культуре и добрых чувствах каждого ребенка. Мы осо­бо остановились на общении детей в коллективе, его огромной роли в воспитании личности.

Сухомлинский через учителей, воспитателей, родителей, учащихся пытался так организовать систему нужных гумани­стических отношений, чтобы каждый из них осознал, пережил и оценил поведение по отношению к другим.

«Задача воспитания коллектива – сделать это общение та­ким, чтобы оно облагораживало личность, оттачивало ее мо­ральную красоту, чтобы от общения с товарищами человек ощущал радость, непреодолимое желание быть вместе».

При воспитании детского коллектива важно не только про­тивопоставить коллективизм эгоизму, но, создавая коллектив, нужно исключить абстрактный альтруизм. При этом коллекти­визм, не отрицая ни дружбы, ни любви к ближнему, отличается от частных форм проявления тем, что в конечном счете обо­значает гармонию интересов личности с интересами общества в целом.

Если ребенок воспитывается в семье, где доминирует ме­щанская психология, то эта психология продуцирует индиви­дуализм и эгоизм. Воспитание с детских лет коллективизма – одно из средств, способствующих созданию подлинного им­мунитета против мещанства. Только в коллективе человек по­настоящему осознает сущность социальной справедливости.

Сухомлинский больше внимания, чем Макаренко, уделял проблемам всестороннего, гармонического развития личности в рамках коллектива. И тот и другой внесли большой вклад в концепцию социалистического коллективизма. Как историче­ский этап развития – концепция формирования коллективизма является необходимой частью процесса социализации челове­ка.

Причем коллективизм становится действительно глубин­ным личностным свойством, жизненным мотивом поведения, если он интериозирован и принят «своим» как на уровне созна­ния, так и на уровне знания. Раннее детство – это тот период, когда коллективизм формируется относительно безотчетно для индивида. Именно в это время вырабатываются социальные инстинкты коллективизма, отсутствие которых потом будет трудно компенсировать даже с помощью логически неотразимых аргументов. Но это не исключает лидерства в коллективе, способности выразить свои индивидуальные качества каждому члену коллектива. Как подчеркивал Сухомлинский, коллектив – это не какая-то безликая масса, он существует как богатство индивидуальностей. «Воспитывающая сила коллектива начи­нается с того, что есть в каждом человеке, какие ему присущи духовные богатства, что он привносит в коллектив».

Особенность, на которую обратил внимание Сухомлин­ский, чрезвычайно существенна для понимания процесса по­знания детьми друг друга. У каждого ребенка под влиянием коллектива, членом которого является, формируются общие нравственные требования к друзьям, знакомым, другим людям и образуются воплощающие эти требования более или менее конкретные эталоны, пользуясь которыми, ребенок дает оцен­ку окружающим. Все эти эталоны, формирующиеся у ребенка в процессе обучения в школе, по мере его взросления, развития как личности постоянно обогащаются новыми чертами, пере­осмысливаются, становятся все более определенными.

Формирование у ребенка все новых эталонов по мере установ­ления у него контактов со все новыми категориями лиц (в деятель­ности – участие в работе кружков, общественной работе и т.д.) и накопление все новых впечатлений о них теснейшим образом свя­зано с процессом классифицирования познаваемых людей в ходе сознательного общения. Это обуславливает выработку у ребенка определенных форм поведения по отношению к другим детям в коллективе, ощутимо влияет на культуру общения, на развитие определенных черт характера. Наличие у ребенка таких черт, как доброжелательность, искренность, доверчивость, общительность, или таких, как подозрительность, недоброжелательность, всегда свидетельствует о том, с кем общался ребенок, каково было его окружение, кто были его наставники и друзья.

В процессе общения в коллективе и вне его ребенок форми­рует представление как о других людях, так и о себе путем мно­гократных сопоставлений и сравнений себя с другими людьми. Это, в свою очередь, влияет на формирование знаний о других людях на оценку их, на отношение к ним. Ребенок всегда стре­мится и к тому, чтобы знать истинное отношение других людей к себе, т.к. верные суждения о себе приводят к соответственному поведению по отношению к окружающим. Воспитать культуру общения можно только совместными усилиями семьи, школы, общественности, и ребенку нужно помочь, многому научить.

В основе гуманистического характера общения лежит бес­конечное уважение к ребенку. Сухомлинский в своих произве­дениях убеждает нас в том, что в ребенке заложена возмож­ность всех совершенств, в нем заключена человеческая суть в ее самом чистом, неизвращенном виде. Поэтому взрослым людям надо стремиться не детей переделывать, а, общаясь с ними, напротив, самим стремиться к истинному, неиспорчен­ному, святому детскому состоянию души. Идеи Сухомлинского о бесконечном уважении к ребенку далеко не новы, эти мысли высказывались многими выдающимися педагогами, такими, как Песталоцци, Коменский, Дистервег, Макаренко, Ушинский и др. Но он необыкновенно ярко, глубоко, обоснованно развил это в своем учении о воспитании, подчеркивая, что при целенаправленном общении может реализоваться полное, всесто­роннее, гармоничное развитие всех духовных и физических дарований, заложенных в ребенке.

Гуманный характер общения, которое обосновывал Сухом­линский, исходит из того, что учителя, родители, воспитатели должны искать указания прежде всего в потребностях детей, в их природе; и если они подходят к детям с каким-либо пла­ном действий, то должны немедленно отбросить ненужное, как только первое соприкосновение с детьми покажет им, что ме­тод не соответствует их желаниям, потребностям, и заменить его другим, вытекающим из требований природы, интереса самих детей. Став учителем, Сухомлинский подверг тщатель­ному анализу многочисленные труды по психологии и педа­гогике, этике, эстетике, извлекая из них все позитивное и ут­верждая при этом свою педагогическую систему, основанную на собственном опыте, связанную с работой в школе.

Все идеи Сухомлинского пронизаны упорно повторяю­щейся мыслью о необходимости гармоничного сочетания воспитательных средств при воздействии на ребенка. Сред­ства эти будут тем успешнее, чем они будут раньше приме­нены. Важно, «чтобы человеческое общение отрочества и ранней юности было колыбелью мысли и убеждений каждой личности! Все это зависит от воспитателя». Выдающийся со­ветский психолог Л.С. Выготский считал, что обучение и вос­питание нужно проводить на всех стадиях развития, начиная с первого года жизни. Но для этого необходимы специфиче­ские методы взаимодействия воспитателя и ребенка, которые должны учитывать особенности мышления, чувства ребенка. Для Сухомлинского этими условиями было общение ребенка со взрослыми, себе подобными. Он писал: «Чтобы ребенок чувствовал сердцем другого человека – так можно сформули­ровать важную воспитательную задачу, которую я поставил перед собой». Здесь речь идет не только об общении ребенка в семье, но и с его сверстниками, что является немаловажным в становлении и формировании личности. И еще. Чувствова­ние другого человека связано с социальной справедливостью. По мнению Сухомлинского, воспитание ребенка с самого раннего детства должно происходить без отрыва от семьи, но носить широко общественный характер. Замкнутое семейное воспитание, даже самое идеальное, отражается пагубным об­разом на индивидуальности ребенка. Обреченный с пеленок впитывать в себя предрассудки своей семьи, ребенок превра­щается в представителя взглядов и чувств только своей семьи и теряет способность понимать идеи и переживания предста­вителей других общественных групп. Можно предположить, что однообразие и скудость впечатлений, постоянное обще­ние со старшими накладывают психологический отпечаток на развитие ребенка. Авторитет старших порабощает младших: дети стремятся быть такими, как взрослые, и, подражая им, становятся бледными копиями, пародиями как в добре, так и во зле, иначе сказать – утрачивают свою индивидуальность. «Нельзя забывать, что у детей свои масштабы измерения ра­достей и горестей, добра и зла», – писал Сухомлинский. Он настаивает на том, что ребенок осознает свое поведение только тогда, когда эмоциональные связи между детьми и взрос­лыми приобретают целенаправленный характер.

Как указывал А.С. Макаренко, «...человек не воспитывается частям, он создается всей суммой влияний, которым он под­вергается».

Для ребенка все важно. Общаясь на уровне межличностных контактов, в коллективе, с природой, с предметами человече­ской деятельности, он начинает осмысливать нормы поведения в нашем обществе, и тем лучше, по мнению Сухомлинского, если к осознанию этих норм поведения ребенок придет само­стоятельно. «Человек становится воспитателем самого себя в большей мере, чем глубже он познает человека и человече­ское».

Общение, по Сухомлинскому, должно осуществляться как осознание гуманной нравственности воспитательного воздей­ствия на ребенка. Оно должно быть непосредственно связано с формированием у детей системы не только межличностных отно­шений человека к человеку, но и к природным объектам окружа­ющего мира. Выражая определенные отношения между людьми, нравственные нормы реализуются в любой сфере человеческой деятельности. Личные отношения ребенка к окружающему миру формируются только в деятельности, осуществляющейся всегда в определенной системе обществ и личностных отношений. Ина­че говоря, всякая деятельность ребенка, его отношения с людьми имеют нравственную основу, причем сущность ее составляют гу­манистические отношения человека к человеку.

Нравственное воспитание не может осуществляться путем отдельных мероприятий, специально организуемых воспита­телями и родителями от времени до времени. Необходимого слияния нравственных чувств и поступков у детей можно до­биться лишь тогда, когда задача формирования гуманистиче­ских отношений к окружающим людям, к природным объек­там постоянно находится в центре воспитательного процесса, протекающего как в семье, так и в школе. Только при наличии такого слияния нравственные знания превращаются в убежде­ния, подлинность которых проверяется в конкретной ситуации.

Для Сухомлинского этой конкретной ситуацией служит де­ятельность, когда ребенок делает добро и не может делать зла. Гуманистическая позиция Сухомлинского в нравственном со­вершенствовании личности в какой-то мере идентична взгля­дам гуманиста, лауреата Нобелевской премии Альберта Швей­цера, который, анализируя историю нравственных идей на различных этапах развития человеческого общества, приходит к пониманию того, что человек есть высшая ценность, и дела­ет ставку на повышение чувства ответственности человека за все, что его окружает. Швейцер писал о гуманном отношении ко всему живому, и прежде всего к человеку. «Открой глаза, – пишет он, – где человек или группа людей нуждаются в твоем участии, в твоем времени, в твоем дружеском расположении, в твоем обществе, в твоем труде. Может, ты окажешь добрую услугу человеку, чувствующему себя одиноко, или озлоблен­ному, или больному, или неудачнику. Может, это будет старик или ребенок. Необходимо проявить интерес ко всем людям и их судьбам и отдавать свою человеческую теплоту тем, кто в ней нуждается».

Сухомлинский не ограничивается только призывами ко всему человечеству – это делать легко. Труднее практически, сознательно осуществлять воспитательные принципы и управ­лять поведением детей. Сухомлинский пытается убедить роди­телей, воспитателей в том, что любовь к Родине, к человече­ству начинается с любви и заботы о матери. «Самое святое и прекрасное в жизни человека – это мать. Очень важно, чтобы дети чувствовали нравственную красоту труда, который при­носит радость матери. Чем больше духовных сил вложил ребе­нок в труд во имя матери, тем больше человечности в его серд­це». Мать – самый главный воспитатель, ибо первым, самым дорогим человеком для каждого является мать.

Отдельным педагогам-теоретикам казалось, что Сухомлин­ский высказывает банальные вещи: о чуткости, отзывчивости к близким – бабушке, дедушке, матери, отцу и т.д. Но человек, не способный сострадать другому человеку, не способен по­настоящему любить и Родину. Для правильного эмоционального развития ребенка с самого начала его жизни необходимо внимание матери, постоянное общение с ней; внимание и любовь со сторо­ны окружающих. Исследования педагогов и психологов показали, что отсутствие гуманности по отношению к детям, внимания, ла­ски, любви приводит к тому, что они делаются замкнутыми, нерв­ными, жестокими, что ведет к снижению интеллекта, порождает в детях агрессивность. Лишение родительской ласки со стороны матери в первый год ребенка вызывает необратимые процессы в его психике, которые невозможно ничем устранить и которые могут проявиться как асоциальные в подростковом возрасте.

Воспитывать гуманного человека может только тот, кто сам воспитан. Гуманностью должна быть проникнута атмосфера семьи, в которой ребенок осознает себя как личность, как рав­ноправный член.

Жизнь родителей происходит на глазах детей. Поэтому ис­ключительно важную роль в их воспитании играет отношение в семье друг к другу. Об этом приходится говорить, т.к. в наше время в связи с усложнением человеческих отношений все ве­сомей становится ценность душевности человека, гуманисти­ческого отношения к нему. Сухомлинский с большой страстью обрушивается на тех, кто унижал, оскорблял человеческое до­стоинство, кто даже в своих воспитательных принципах при­менял антигуманный метод и рукоприкладство.

Вот как писал он о таких педагогах и родителях: «Стыд и позор нам, педагогам, стыд и позор тому, что в школу, в это святое место гуманности, добра и правды, ребенок нередко бо­ится идти, потому что знает: учитель скажет отцу о его плохом поведении или неудачах в учебе, а отец будет бить. Это не аб­страктная схема, а горькая истина: об этом часто пишут в своих письмах матери и даже сами дети.

Записывая в дневник школьника «Ваш сын не хочет учить­ся, примите меры», учитель, по сути, часто кладет в учениче­скую сумку кнут, которым отец стегает своего сына... Ребенок ненавидит того, кто бьет, он очень тонко понимает и чувству­ет, что руку отца направляет учитель. Он начинает ненавидеть отца и учителя, школу, книгу».

Сухомлинский резко и категорично возражал против любых форм унижения личности ребенка.

Для него было важно, чтобы ребенок жил настоящей, не­посредственной, яркой, эмоциональной жизнью, сердечная чуткость, внутреннее движение души которого способны были бы проявиться не в период душевного подъема, а когда у него сформировано такое качество, как общественный инстинкт. Общественный инстинкт является сочувствием другим людям, умением понимать их. От формирования такого инстинкта за­висит многое.

«Богатство духовной жизни личности в большей мере за­висит от того, насколько глубоко человек не только понимает, но и чувствует благородство идеи гуманности, человечности», – в этом высказывании выражается и проявляется целостная педагогическая система Сухомлинского, в рамках которой особенности общения ребенка со взрослыми, сверстниками, с предметами духовной культуры, природой, помимо его воли, незаметно превращаются в нечто внутреннее, присущее только данному индивидууму.

В связи с изложенными положениями об общении следует знать, что Сухомлинский, во-первых, рассматривает общение ребенка со сверстниками, взрослыми как гуманный контакт, носящий опредмеченный характер отношений с людьми. В процессе общения появляются эмоции разных видов и разных оттенков, характеризующиеся уже определенным опытом. От­сюда в процессе общения возникает у ребенка свой способ внешнего выражения эмоций. Во-вторых, выдвигая фактор гу­манного контакта на первый план, Сухомлинский предполага­ет, что само присутствие разных людей около ребенка (не толь­ко общение в школе, семье, коллективе) дает ему возможность удовлетворять свои потребности в понимании, в самом выра­жении и т.д., а также отвечает человеческому отношению к лю­дям в целом. Ребенок удовлетворяет свою высшую нравствен­ную потребность – потребность в человечности. В-третьих, Сухомлинский придает большое значение общению в семье, так как поучением ребенка руководят родители. Родители ока­зывают большое влияние на нравственное становление ребен­ка. В-четвертых, общение, считал Сухомлинский, должно но­сить не только стихийный характер, но и целенаправленный. В-пятых, гуманистический характер общения является этало­ном, особенно сейчас, когда утрачены прежние нравственные идеалы. Мы вынуждены констатировать увеличение роста пре­ступности среди молодежи, негуманное отношение молодежи к пожилым и старшим людям, жестокое отношение друг к дру­гу. И вот на фоне такой действительности идеи В.А. Сухомлин­ского могут быть эталоном взаимоотношений между людьми.




НА ПОРОГЕ «ДВОЙНОГО БЫТИЯ»


Национальный проект, связанный с образовательно-воспи­тательной системой развития в России, появился вовремя. За период перестройки демократы-реформаторы привели образо­вание к такому состоянию, когда человеческий разум и сердце не способны подняться над абсурдными идеями, механически перенесенными прозападными деятелями на российскую по­чву. В августе 1998 года в Бостоне (США) состоялся XX Все­мирный философский конгресс, посвященный образованию и воспитанию человечества в XXI веке. На этом конгрессе о России говорилось как о носительнице гуманистических иде­алов, заложенных советскими традициями, особо подчерки­валось высокое реноме, статус высшего образования, уровень которого сегодня, надо сказать, стремительно (не без участия реформаторов-либералов) падает. Болонская система высшего образования добьет его.

На мой субъективный взгляд, образовательно-воспитатель­ная система России особенно нуждается в возрождении до­школьного и среднего профессионального образования, более всего пострадавших за период реформ, если их можно назвать реформами. Образовательно-воспитательной политики в Рос­сии нет: хаотично, бессистемно реализуются идеи Запада, свя­занные с рационализацией, компьютеризацией, коммерциализацией высшей профессиональной и средней школ. При этом, замечу, отказ от отечественного опыта приводит к тому, что будущие выпускники школ и вузов будут лишены своих наци­ональных корней, не будут знать своих духовных и нравствен­ных истоков. Прозападная ориентация в области образования в нашей стране, хочется надеяться, не обретет общенациональный масштаб.

Будущее России закладывается в дошкольных и младших классах средней школы. Положение, в котором оказалось до­школьное воспитание, нельзя назвать иначе как катастрофиче­ским. За период перестройки число детских садов сократилось на 2/3, около 4 млн детей-беспризорников, ежегодное убийство неродившихся русских детей путем абортов составляет око­ло 3 млн, по суициду Россия вышла на первое место в мире – 65 тыс. в год, среди них около 16 тыс. детей. Воспитание человека, его становление – длительный процесс. Все выда­ющиеся педагоги мира, такие, как: И. Песталоцци, Я. Комен­ский, А. Дистервег, Ж. Пиаже, К. Ушинский, А. Макаренко, В. Сухомлинский, в своих научных исследованиях говорили о наиважнейшем периоде в становлении личности, первых годах в жизни ребенка. К. Ушинский утверждал, что первые произвольные движения возникают из потребности общения, чувствования другого человека. Первый плач ребенка можно рассматривать как начало его эмоциональной жизни, и если в первый год ребенка общение с ним носит элементарный харак­тер, связанный с пищей, уходом за ним, проявлением ласки, любви к нему, то со временем его эмоциональные реакции, его общение начинают приобретать определенную взаимосвязь с нормами социального поведения. «Крики страдания или удо­вольствия, – писал К. Ушинский, – гнева или страха несут пер­вые обнаружения в звуках душевной жизни человека».

Психологи доказали: лишение родительской ласки, любви со стороны матери в течение трех месяцев, в первый год ре­бенка, приводит к снижению его интеллекта. Дошкольные уч­реждения и родители являются главными воспитателями детей младшего возраста.

Воспитать гуманного человека может тот, кто сам воспи­тан; гуманностью должна быть проникнута вся атмосфера в детском саду, семье, школе. Наше телевидение иногда пока­зывает подростковые, детские разборки между собой, а канал НТВ, показывающий «Дом-2», убеждает миллионы людей (кто хотя бы раз посмотрел эту передачу), насколько упало наше общество в нравственном отношении за последние два десятка лет.

Припоминаются слова древнего китайского философа Кон­фуция: посмотрите, какие народ поет песни, как он разговари­вает, и вы оцените, кто им управляет и какова его нравствен­ность. В центре дошкольного воспитания стоят проблемы психического и интеллектуального развития ребенка. Эти фун­даментальные проблемы связаны, начиная с игры, подражания, мышления, воображения, памяти, воли, речи, и должны стать предметом научных исследований, т. к. речь идет о людях XXI столетия. Сошлюсь лишь на один пример, взятый из воспита­тельной практики Японии. Там в дошкольных учреждениях работают люди наивысшего интеллекта, т. е. профессора. В по­следнее время в Японии в воспитательных, образовательных целях внедряют дидактику К. Ушинского. Они наложили табу (запрет) на использование детьми компьютера, т. к. компью­терная зависимость сродни наркотической. Уже доказано, что компьютеризация не поднимает интеллект и нравственность человека. А теперь сравните нашу систему образования с япон­ской? Комментарии излишни.

Чувства ребенка формируются постепенно, их источником служат различные идентификации, уходящие корнями в детство. Ценностные и моральные стандарты детей младшего возраста преимущественно отражают ценности и мораль родителей, те являются для них идеалом. Чувство собственной значимости у детей определяется в основном отношением к ним родителей. И качества, приписываемые детьми себе, не всегда являются объективными, так как малыши видят себя глазами родителей. Константин Ушинский верно замечал: «Каждый из нас более че­ловек в том, что он чувствует, чем в том, как он думает».

В индивидуальном развитии ребенок проходит этап соци­ализации. Здесь важная роль принадлежит общению ребенка с родителями, воспитателями, с разными людьми, имеющими социальный, эмоционально-нравственный опыт, который усва­ивается в процессе общения. Однако, признавая великую силу воспитания, общения как важнейших фактов социализации, нужно в то же время считаться с наследственными факторами. Они, в свою очередь, ставят задачи по разработке мер и про­грамм нестандартного воспитания и образования детей.

Жан Пиаже, основатель экспериментальной психологии, утверждал, что душа ребенка бьется на пороге «двойного бы­тия». Я понимаю это так: первое бытие – собственный мир ре­бенка, заданный в его генах, второе – реальный мир, поставля­ющий ему учителей с их разным жизненным опытом. Именно дошкольные учреждения и родители призваны воспитывать людей на начальном этапе развития.

Пишу и думаю: кого сегодня интересует мораль, нравствен­ные чувства? Сознание родившегося ребенка – это tabula rasa («чистая доска»), постепенно, со взрослением, она заполняется стереотипами, культурными доминантами, знаниями прошлой жизни людей и нынешними социализированными способами поведения среди себе подобных. Важно умным наставникам показать детям, что такое добро и зло, честность, порядоч­ность, ответственность, скромность, но, что еще более важно, приобщить их к эмоциональному миру других людей, научить осознавать чужую боль, горе, пробудить способность к сопере­живанию и даже самопожертвованию в интересах страны. Все это нужно воспитывать в ребенке с младенчества, как говорит народная мудрость, «пока ребенок лежит поперек лавки».

Интересы и наблюдения Корнея Чуковского за детьми из­ложены им в прекрасной книге «От двух до пяти».

Сегодня, когда заговорили о национальных проектах и программах – демографических, образовательных, семейных, о непреходящих ценностях, связанных с воспитанием под­растающего поколения (подчеркну еще раз значимость до­школьного возраста ребенка) будущего гражданина, которому предстоит жить в сложнейших условиях современной дей­ствительности, усваивать ее стандарты как под воздействием спонтанных факторов социализации, так и через мировоз­зренческую направленность воспитательно-образовательного процесса, просто необходимо. Огромную роль в образовании и воспитании детей, в формировании жизненно необходимых нравственных ориентиров, поведенческих структур должна сыграть, на мой взгляд, Русская Православная Церковь (равно как и другие религиозные конфессии). Она имеет многовеко­вой опыт, который в сфере воспитания способствует появле­нию у детей жизненной позиции, убеждений, шкалы ценно­стей.




НУЖНА ЛИ СЕГОДНЯ КНИГА?


«Учитесь и читайте.

Читайте книги серьезные.

Жизнь сделает остальное».

    Ф.М. Достоевский.

Вопрос, прямо скажем, претенциозен, т.к. большинство лю­дей, особенно старшего поколения, ответят: «Да, нужна!» Не­которые, прочитав заголовок статьи, подумают: о чем разговор, есть ли проблема, предмет спора? Есть. Он уже назрел, и со­циологические исследования, проведенные в разных субъектах Федерации среди молодежи, показывают, что до 85% молодых людей постоянно книг не читают. Сам убеждаюсь в этом, ежедневно работая со студентами. Сокращается число библиотек, исчезают книжные магазины в городах, не говоря уже о де­ревнях и селах. Телевидение и компьютер вытесняют книги. Телевидение стало доступно для большинства людей, оно не требует серьёзного внимания, сосредоточенности, как чтение книги. Сведения, поступающие от просмотра телевидения, са­мые разнообразные.

Как писал поэт Р. Рождественский:

_«Новости_из_Лимы_и_Полтавы._
_Мешанина_из_проблем_и_стран,_
_Как_оголодавшие_удавы_
_Мы_гипнотизируем_экран._
_Опера_и_свойства_полимера,_
_КВН_и_баскетбольный_матч,_
_Лучше,_чем_Шекспира_и_Гомера,_
_Знаем_мы_программу_передач…»_

Чтение книги – это не только творчество, но и сотворчество читателя и писателя. Не помню автора, написавшего такие строки:

_«Телевизор_понесут_под_колокола_
_На_всемирный_страшный_суд_за_его_дела!»_

Видимо, автор имеет в виду, что этот атрибут цивилизации девальвирует мышление, особенно у подрастающего поколения.

Некоторые читатели могут возразить, мол, нельзя ставить вопрос: что важнее для человека, для культуры человечества – книга или mass media.

Всему свое время, и нужно признать сказывающиеся соот­ношения как данность в развитии культуры, науки, образова­ния. Когда-то слово появилось из бессловесного мира и было всем: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все через Него начало быть» (Иоанн I, 1-3). Слово на том этапе развития человечества означало, что Оно – жизнь, и вне его не существует человека. Слово и есть книга. Сегодня сложилась уже телевизионная и складывается компьютерная культура, но им предшествовала на протяжении тысячелетий читательская культура, связанная с потреблением новой ин­формации через книги. И нельзя, чтобы одна культура погло­тила другую. Исследования показывают, что телевидение и компьютер не так уж безвредны, и уже несколько поколений людей, облученных mass media, имеют рассеянное внимание, бессистемное мышление, слабое воображение. Человек чита­ющий – нomo legens – совершенно отличается от потребителя телевидения и компьютера своим развитым интеллектом, адек­ватно оценивает ситуацию в мире, стране, быстрее находит правильные ответы на вызовы действительности. Иногда при­ходят мысли о том, что в наш компьютерный век не появятся великие писатели, с их образным мышлением и воображением, подобные М. Шолохову, С. Есенину, Н. Рубцову, Н. Заболоцко­му, Е. Носову, В. Распутину, В. Шукшину и др. У них не было рваной, лоскутной картины мира, навязанной сегодняшнему поколению телевидением и компьютером. Конечно, я осознаю, что ценности прошлого все более размываются. Новые ориен­тиры появляются стремительно, с чередой ошибок и отступле­ний, нередко неадекватных форм.

Однако сами перспективы замены книг электронными mass media в своем идеальном выражении пока четко не обозначе­ны, и в этом одно из противоречий, обуславливающее совре­менную картину мира.

Однако осмысление, поиск гармоний всех видов культуры, целостное понимание этих процессов способствовало бы фак­торам консолидации, стимулировало бы вопросы, связанные с духовностью, нравственно-эстетическими ценностями, при­ближало бы к более глубинному и одновременно современно­му толкованию традиционных проблем mass media…

В советский период мы были самой читающей страной в мире. Сегодня в процессе глобализации, которая упрощает, унифицирует мир, мы становимся, как все страны, в кото­рых жизнь человека проходит через желудок, а не через дух. Не хочу вдаваться в воспоминания молодости, студенчества, вызывать ностальгию по прошлому, но лишь замечу: для нас, людей 70-х, хорошая книга была признаком духовного богатства, да и стоили книги копейки. А сейчас в некоторых солидных домах в книжных шкафах стоят муляжи-корочки подписных изданий русских классиков, выставленные для декорума. Приведу пример, показывающий уровень духов­ности советской цивилизации. На Тульском оружейном за­воде за первое место в социалистическом соревновании вручали победителям двухтомник выдающегося писателя

Владимира Чивилихина «Память», за второе место – холо­дильник.

Взлет читательского интереса к литературе разных жанров пришелся на первые годы перестройки и связан он с тем, что снимались запреты на ранее не публиковавшиеся материалы по истории, литературе, культуре. В этот период подскочили тиражи не только книг, но и художественных журналов. Тира­жи отдельных журналов зашкалили за миллион, а, например, журнал «Новый мир» имел более двух миллионов подписчи­ков, сейчас его тираж, как и многих тогда популярных журна­лов, менее десяти тысяч экземпляров.

Этот читательский бум продолжался всего лишь 5-7 лет, затем интерес к литературе, книге стремительно упал, и это продолжается до сих пор. На смену серьезному чтению при­ходят авантюрные, детективные, эротические и фантастиче­ские повествования. Вкус начинает диктовать свои условия, коммерциализация вторглась во все сферы человеческого бы­тия.

Технотронная цивилизация постепенно будет вытеснять книгу из современной культуры, индустрия неминуемо, не­отвратимо переносит центр тяжести с книги на экран – но­вую форму существования печатного текста. Наши внуки, наверное, полностью перейдут на электронные mass media и будут пользоваться электронными библиотеками, а Internet вовлекает все большее число людей в свои объятия – это все­мирная паутина, информационная свалка еще более подорвет мышление человечества. Не без влияния серьезных книг че­ловечество на планете Земля продлит свое пребывание, суще­ствование. Это продление связано с сакральным восприятием к печатному слову, литературе, культуре разных народов. Сегодняшние библиотеки России полупусты, но те, кто обраща­ется к серьезной книге, являет собой показатель образован­ности, особой интеллектуальности, нравственности. Наши предки славяне еще в ХI веке говорили: кто читает книги, тот общается с Богом. Нам всем необходимо как можно чаще об­щаться с Богом и Книгой.




В ПОИСКАХ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ


Россия в течение почти двух десятилетий живет без наци­ональной идеи, без идеологии и идеалов. Великое множество статей и книг написано о русской идее, мелких, на потребу дня идеях, которые не отражают мысли и чувства населения всей страны. Многие авторы пишут о сегодняшней России и ее буду­щем, пытаясь представить ее как «маргинальное» государство, возникшее совершенно случайно. Ретроспективный взгляд на Россию заставляет нас взирать на ее пройденный путь. Путь этот есть разворачивание к началу, истокам, оправдание ду­ховно-патриотического начала. Первым великим произведени­ем, на мой субъективный взгляд, содержащим национальную идею, было «Слово о Законе и Благодати» первого митрополи­та Киевского Илариона Троицкого, XI век. Мыслитель впервые вводит понятие «русский народ» и пророчествует о мессиан­ской черте характера русского человека и, соответственно, о великой миссии России. В этом произведении Иларион, осно­вываясь на глубоком религиозном чувстве русского народа, го­ворит о сплочении его на национальной основе, проявлявшего патриотизм, самопожертвенность и героизм в период опасно­сти для Отечества. В прославлении настоящего через прошлое четко очерчена национальная идея. Сущность национальной идеи Илариона связана с единением славян, с христианским преображением жизни, построении ее на началах истины, до­бра и красоты. «Слово…» Илариона – это доктрина националь­ной независимости и исторического оптимизма.

Перенесемся в XVI век. В этот период оформилась нацио­нальная идея о Москве как третьем Риме. Ей предшествовала полемика между «нестяжателями» и «иосифлянами» о втягива­нии церкви в мирские дела, против ее обмирщения, ведущего к забвению ее роли как духовного пастыря, а также против вся­кого рода ересей в православии.

Игумен псковского Спасо-Еликзарова монастыря Филофей в своих посланиях великому князю Василию III писал о суще­ствовании двух христианских центров: Древний Рим, который пал, т.к. отошел от истинного христианства, затем Византия, изменившая христианству, пойдя в 1439 году на унию с католи­ческой церковью. И, как следствие, в случае с Древним Римом, произошло падение Византии, завоеванной турками в 1453 году. По мнению Филофея, Москва, не признавшая флорентий­ской унии, стала мировым центром христианства. Рассуждения Филофея сводились к тому, что православное «истинное» хри­стианство сохранилось только в России, она избрана Богом и является единственной наследницей Древнего Рима. «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти», т.к. могут быть только три мировых царства, после чего наступит конец све­та. Протоиерей Георгий Флоровский в книге «Пути русского богословия» назвал идею старца Филофея эсхатологической. «Образ Третьего Рима обозначается на фоне надвигающегося конца». Идея Москвы как третьего мира становится ведущей идеологией позднейшей московской Руси. Она была призва­на служить не только обоснованию исключительного значе­ния церкви, но и государства. Эта национальная идея носила мессианский характер «священного царства», подчеркивала «русское православие», делая ударение на словах «русское», «Святая Русь». Таким образом, христианизация Руси и паде­ние Византии ознаменовались двумя национальными идеями: «Словом о Законе и Благодати» митрополита Илариона и «Тре­тьего Рима» монаха Филофея, сыгравшими огромную роль в становлении и развитии России XI-XVI веков.

Поиски национальной идеи продолжались и в последующие столетия прогрессивными интеллигентами России. И здесь не­обходимо сказать прежде всего о философско-теоретическом наследии двух мощных идеологических направлений обще­ственной жизни Отечества, оказавших влияние на всю исто­рию России. Я имею в виду идеи славянофилов и западников, неославянофилов или, как их называли, «почвенников» во вто­рой половине XIX века. Им предшествовали идеи любомудров, молодых людей, занимавшихся изучением истории и филосо­фии. Философский кружок – В. Одоевский, гениальнейший юноша, поэт Д. Веневитинов (рано умерший), И. Киреевский,

Н. Рожалин и другие, который был основан в 1823 году. Эти юноши в своих историософских поисках сформулировали та­кие опорные идеи, которые на долгие десятилетия стали до­стоянием национальной общественной мысли. Любомудры определили самоценность национального начала, противопо­ставив духовные традиции страны западным. Они обсуждали вопросы о том, в чем предназначение России, на что она может надеяться, какова ее дальнейшая судьба. И пришли к выводу: «XIX век принадлежит России». И, кстати, не ошиблись, т.к., по мнению многих выдающихся мыслителей, XIX век был, с точки зрения развития культуры, не только серебряным, но и золотым. Лидер любомудров В. Одоевский сформулировал понятие о русской идее как о синтетическом примирении всех идей. Эту мысль позднее развивали Ф. Достоевский, В.Л. Со­ловьев, Н. Бердяев и другие. В. Одоевскому, Д. Веневитинову принадлежат идеи, легшие в основу славянофильского месси­анизма. В. Одоевский писал: «Осмелимся же выговорить сло­во, которое, может быть, теперь многим покажется странным, а через несколько времени – слишком простым: Запад гибнет. Не одно тело спасти должны мы, русские, но и душу Европы».

Национальные идеи любомудров были изящны, глубоки и оригинальны. Они в своих статьях подняли вопрос о раздро­бленности внутреннего духовного мира народа, являющейся главным препятствием к постижению истинной России, от­метили моральный упадок европейской цивилизации, осудили эгоизм, индивидуализм, страсть к наживе. Их национальное поле было ориентировано на устойчивые мировоззренческие тенденции и направления, связанные с Православием. Право­славие понималось любомудрами как идеологическая кон­струкция, несущая в себе преобразования всех воззрений, их институционального воплощения в жизнь российского обще­ства. Сквозной линией размышления, как поиска особого пути развития России, явилась антитеза «западничество – славя­нофильство». После философического письма П. Чаадаева, потрясшего всю «мыслящую Россию», развернувшаяся поле­мика между западниками и славянофилами имела не только теоретико-философский характер, но и практический. Славя­нофилы выдвигали свою патриотическую идею о возможно­сти коренного изменения социальных отношений на основе соборного православного сознания, носителем которого объ­являлся русский народ. Движущей силой славянофилов была не ненависть к Западу, а борьба за русскую самобытность. Их критика западных ценностей, особенно триады (свобода, ра­венство, братство), ставшей знаменем русских западников, свя­зана прежде всего с тем, что либералы призывали к господству индивидуализма, разъединенности, обособленности духовной жизни внешними обстоятельствами, господству материальных ценностей над духовными. Поэтому славянофилы солидаризи­ровались с официальной доктриной, выдвинутой министром просвещения в период правления Николая I С. Уваровым «Са­модержавие, Православие, Народность». Они искренне были убеждены, что Православие как идеология России способна вы­вести человечество на путь спасения. Основоположник славяно­филов А. Хомяков писал: «Каждый человек находит в церкви са­мого себя, но не в беседе своего духовного одиночества, а в силе духовного единения с братьями, со Спасителем». Здесь понятие «соборность» обретает широкое значение, сама Православная церковь понимается как некий аналог множества людей, объеди­ненных силой любви в свободное органическое общество.

Национальной идеей славянофилов, как и любомудров, было учение, рассматривающее Православие как идеологию, фундамент, основу всех исторических и общественных реалий сегодняшней и будущей России. Взгляды западников прошло­го и настоящего характеризуются их сторонниками как «пози­тивная» тенденция и как адекватная естественная идеология в условиях России. Многие западные политологи убеждены, что для России нет другой альтернативы, как принять западные ценности, западный образ жизни. Подобный взгляд на запад­ную цивилизацию с ее ценностями они отбирают из резервуара традиций или конструируют лишь те, которые несут констата­цию о включенности России в контекст мировой, прежде всего европейской, истории.

Во второй половине XIX века идеи славянофилов полу­чили свое продолжение в идеологии почвенников, представ­ленных такими мыслителями, как Ф. Достоевский, А. Григо­рьев, Н. Данилевский, Н. Страхов, К. Леонтьев. Продолжая идеи славянофилов, почвенники центр своих философских размышлений сместили в сторону «национальной почвы». Они писали об особой роли, миссии русского народа, всего славянства, призванного спасти человечество от моральной деградации, идущей от тлетворных идей Запада. Н. Данилев­ский в книге «Россия и Европа» писал: «Для всякого славяни­на, после Бога и его святой церкви, – идея славянства должна быть высшей идеей». Национальной идеей почвенников ста­ла проблема славянского мира, его места в истории и судьбе русской и славянской культур. Высшими идеалами и целями должна жить Россия, бескорыстно должна служить человече­ству. Ф. Достоевский учил: «Если нация будет жить своими интересами, то она погибнет, окоченеет, обессилит и умрет. А выше целей нет, как те, которые поставит Россия, служа сла­вянам бескорыстно и не требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению в великое целое».

Прекрасная национальная идея и сегодня не потеряла акту­альности, национальная идея почвенников через восемь сто­летий перекликается с идеями митрополита Киевского Ила­риона. Сущность национальной идеи на протяжении почти тысячелетней истории развития России в ее державообразую­щей тенденции, в служении интеграции славянских народов. Русский народ, как коренник, объединив славянские племена, образовал государство и провел его через тысячелетие своей истории. Немногим нациям удавалось подобное в истории че­ловечества. Но, к великому сожалению славянских народов, они сегодня, в начале третьего тысячелетия, разобщены. Сла­вянские народы связывают не только культурные, бытовые традиции и ценности, но, главное, – православная вера. 140 лет назад великий патриот поэт Ф. Тютчев в стихотворении «Славянам» пророчески писал:

_«…Опально-мировое_племя,_
_Когда_же_будешь_ты_–_народ?_
_Когда_же_упразднится_время_
_Твоей_и_розни,_и_невзгод,_
_И_грянет_клич_к_объединенью,_
_И_рухнет_то,_что_делит_нас!_
_Мы_ждем_и_верим_провиденью,_
_Ему_известен_день_и_час…»._

Хочется надеяться, этот «день и час» славянских народов скоро наступит, ибо это веление времени, геополитической стратегии и желание народов. Мы сегодня знаем планы Запа­да в отношении (частично осуществленные) Сербии, Украины, России, Беларуси. В советский период национальная идея су­ществовала, построение развитого социализма, несмотря на утопическую концепцию, дало возможность создать великое, сильное государство, способное сломать хребет фашизму и с которым считались все страны планеты. По-разному можно относиться к советскому периоду, просуществовавшему более семи десятков лет. В соответствии с национальной идеей стро­илась внешняя и внутренняя политика страны, четко просле­живались идеологические приоритеты, выражающие характер социально-экономических и культурных отношений. Величие страны измеряется не только экономическим, но и духовно­нравственным уровнем ее, утверждением идеала, фокуси­рующим в себе все высшие представления нации. Советская цивилизация войдет в историю человечества достижениями в области социальных, национальных отношений между людь­ми, высшими успехами в области образования, здравоохране­ния, развития науки и культуры.

Сегодняшнее состояние России, в которой господствует имущественное и социальное неравенство, приводит к отсут­ствию единства нации и, соответственно, отсутствию нацио­нальной идеи и исторической судьбы народов. Потребность в национальной идее возникает тогда, когда народ чувствует угрозу со стороны западной цивилизации, с ее доминирующей либерально-демократической идеологией, распространяющей­ся на различные континенты земного шара. Либерал-демокра­ты, рьяно разрушая советскую цивилизацию, привели Россию в такое состояние, что масштабы их деятельности невозможно описать в привычных терминах социологии. Известный ли­берал-демократ и реформатор-разрушитель страны Е. Гайдар в годы своего премьерства в своей последней книге «Долгое время» вновь повторил то, что он озвучил на вербальном уров­не: Россия может существовать и без русских. Россия сегодня вымирает со скоростью 1.000.000 человек в год, в основном русских, поэтому необходимо заселить ее мигрантами со всего света – от семисот тысяч до одного миллиона в год.

Автор не учитывает большое количество проблем, с которы­ми столкнется Россия. Уже сегодня на долю мигрантов прихо­дится до 70% всех преступлений. Эта этническая пестрота со своеобразными стереотипами, разными традициями, поведенче­скими структурами и культурными доминантами предполагает обучение мигрантов, на которое из бюджета страны потребуют­ся миллиарды долларов. Демограф А. Вишневский предупреж­дает: «Что скрывать, миграция инокультурного населения несет немало опасностей. Россия может увязнуть в бесконечных этни­ческих конфликтах и окажется не способной к приему иноэтни­ческих эмигрантов». Наши современные западники стремятся изменить духовный строй русского человека, они стараются вы­бить русского человека из традиций, заставить забыть ценности, сложившиеся на протяжении многовековой истории развития культуры. Но Россия всегда была идеократическим государ­ством. Национальная идея, идеалы, ценности и идеология явля­ются державообразующими, стержневыми опорами страны. Без них русское общество обречено на политическое и экономиче­ское рабство и вымирание, что и происходит с Россией сегодня.

Несколько лет назад в одной из статей я пытался сформу­лировать национальную идею, означающую совокупность специфических черт, характерных для русской нации, ее ве­ликой культуры, ментальности, ставшей основополагающей, стержневой основой Россией. Национальная идея означает определенный уровень национального самосознания в каждый данный момент истории Отечества. Она воплощает в себе дух нации и отражает помыслы и чаяния не только русского народа, а всего населения страны. Повторюсь: под национальной иде­ей я понимаю систему, состоящую из элементов. Элементами этой системы, пронизывающими все сферы бытия общества, являются самые дорогие, святые понятия, присутствующие в русском этносе на протяжении всего развития России. Вот эти понятия: Бог, Православие, Государство, Патриотизм, Дух, Душа, Соборность, Совесть, Справедливость, Милосердие, Семья, Доброта, Мужество, Самопожертвенность, Смелость, Героизм, Всепрощение, Национальный Идеал, Самодержавие, Народность. Осмысление и анализ этих понятий потребует на­писания нескольких книг…




ПРИРОДА – ОСНОВА ЧЕЛОВЕЧНОСТИ


В наше время происходят глубокие изменения во всех про­явлениях жизни человечества. Касаются они и научной концеп­ции природы и общества, которая раскрывает новые отноше­ния между природой и человеком, с одной стороны, и человека с человеком – с другой. Мы часто говорим: природа – основа, источник человечности. Да, природа влияет на нравственные, эстетические чувства, «очеловечивает» человека. Можно толь­ко сострадать городским детям, которые не встречают восход солнца, не бегают по влажной траве босыми ногами, не купа­ются в чистой речке, не ухаживают за домашними животными, а это имеет прямое отношение к эмоциональному развитию че­ловека, к формированию нравственных чувств.

Чем безжалостнее уничтожаем мы природу (а это процесс необратимый), тем более скудеют наши чувства, мы становим­ся искусственными, «расчеловеченными». Не связаны ли под­ростковые войны в крупных городах нашей страны с удалени­ем детей от природы? Очевидным является то, что отношения между людьми, отношение к природе должны опираться не только на разум (рациональный, технократический подход), а в большей мере – на чувства людей (гуманитарный подход). Сегодня мы видим определенную опасность проникновения «компьютерного» образа мышления во все более широкие сфе­ры жизни. Так, японские дети предпочитают играть с компью­тером, а не со сверстниками и родителями. Прекрасно понимая, что без компьютеризации нельзя развивать и совершенствовать многие отрасли народного хозяйства, я думаю, что компьюте­ризация не делает человека нравственным. Опасность, видимо, заключается еще и в том, что человек в будущем станет все более зависимым от компьютера, а нужно, чтобы, наоборот, компьютер служил людям.

Нравственность является интегративным, системообразую­щим качеством, ее значение не совпадает с утилитарным под­ходом, который мы обнаруживаем повсюду, когда речь идет о развитии отдельных регионов страны. Функция человека не приходит извне, она строго детерминирована теми отношения­ми, в которых оказывается человек и в которых он выказывает порою не свою сущность, а сущность той среды, в которой он находится.

Иногда человек безупречно выполняет свои производствен­ные функции, но в то же время не осознает своего безнрав­ственного отношения к природе, а тем самым и к человеку.

Об угрозе экологической катастрофы предупреждают уче­ные всех стран. Экологи всего мира давно бьют тревогу за судьбу земли, лесов, рек, озер, но опасность для всего живо­го нарастает. Мы дожили до такого состояния, что в лесу не слышим пения птиц, жутко становится от зловещей тишины. Химизация и минерализация полей и лесов может привести к тому, что мы недосчитаемся в третьем тысячелетии сотен, ты­сяч редких птиц и зверей. Когда же мы поймем, что человек тоже может исчезнуть, поскольку он является частью приро­ды. Сегодня мы много читаем и слышим об отравлении детей и взрослых: химия уничтожает не только животных и зверей, она проникает в наш организм, и хотя он еще сопротивляется, вырабатывает иммунитет против ядохимикатов, попадающих с хлебом, водой, мясом, овощами и фруктами, но резервы его не беспредельны.

Однако все наши разговоры о взаимодействии человека и природы носят вербальный характер. Мы не думаем о тех, кто придет после нас, не думаем о том, каким воздухом они будут дышать, какую пить воду, будут ли радоваться общению с при­родой, страдать и чувствовать боль другого, как свою собствен­ную. Выдающийся поэт и философ Франции Поль Валери в 50-е годы нашего столетия высказал парадоксальную мысль: «Разум, может, одно из средств, которое избрала Вселенная, чтобы поскорее с собой покончить». Возражая ему, замечу, что, кроме разума, во Вселенной есть еще и чувства, и, пока они не деформированы, пока они существуют, человеку на планете Земля есть на что надеяться.

Гибель человеческой цивилизации прогнозируется учены­ми, разночтения лишь в сроках ее смерти… Размышления на экологические темы приводят к мысли о том, что у планеты, как и у человека, есть биологические часы. Природа и человек являются саморазвивающимися системами.

Зародыш человека в процессе онтогенеза повторяет в мини­атюре всю предысторию развития природы. В организме чело­века как в саморазвивающейся системе есть такой орган – ти­мус, вилочковая железа. Когда рождается ребенок, она хорошо развита, но по мере взросления человека происходит атрофия, деформация тимуса и, соответственно, со временем, смерть че­ловека. Назначение тимуса в организме связано с регуляцией роста, минерального обмена, с формированием специфиче­ского иммунитета. На протяжении тысячелетий человек потре­блял естественные, природные, экологически и биологически чистые продукты. А что потребляем мы сегодня, какое коли­чество нитритов и нитратов? Экологически и биологически нечистые продукты ослабляют нашу иммунную систему, а это делает организм доступным для разных болезней. Особенно страдают дети. Возможно, с этим связана их большая смерт­ность. Не происходит ли нечто подобное с нашей планетой? Ей все труднее противостоять деятельности человека с его неуем­ной потребительской сущностью. Планета Земля имеет свой тимус, свою иммунную систему. Этой иммунной системой для Земли, мне представляется, является гумус. Все живое на зем­ле связано с гумусом, и мне все чаще приходит мысль о том, что уменьшение гумуса на планете имеет прямое отношение к озонному слою, который постепенно истончается.

Не только фреоны виноваты в уменьшении озонного слоя, но прежде всего это связано с уменьшением кислорода и накопле­нием в атмосфере углекислого газа. Источники кислорода тоже не беспредельны. Ослабляется почвенный покров, идет варвар­ская вырубка лесов, моря, океаны, реки, озера покрываются не­фтяной пленкой, а они – важнейший источник кислорода.

Разрушение, уменьшение озона может нарушить циркуля­цию воздушных масс в атмосфере и повлиять на биосферу. Вы­ходит, что озонный щит, охраняющий земную поверхность от ультрафиолетовых лучей, является своеобразным планктоном для биосферы Земли. Известно, что озон образуется при соеди­нении трех атомов кислорода при электрических разрядах во время грозы или под воздействием ультрафиолетовых лучей.

К этому стоит добавить, что в огромных количествах рас­ходуется кислород при сжигании всех видов топлива. И нужно видеть прямую зависимость между уменьшением гумуса, кис­лорода и озонного слоя, с сохранением которого связано сохра­нение жизни на Земле.

В.И. Вернадский высказал идею о том, что биосфера имеет космическое происхождение. Он писал: «В верхней поверх­ностной пленке нашей планеты мы должны искать отражение не только случайных, единичных геохимических явлений, но и проявлений строения космоса, связанных со строением и исто­рией химических атомов. Лик планеты – биосферы – химиче­ски резко меняется человеком бессознательно». Итак, мы ви­дим взаимовлияние гумуса – тимуса и озонного слоя, которое может нарушиться вследствие деятельности человека, и эта дисгармония может стоить жизни человечеству.

Бездумная деятельность землян может привести к загрязне­нию атмосферы, а это, в свою очередь, к «парниковому эффекту». Прекрасный русский поэт Ф.И. Тютчев словно предвидел последствия такой человеческой деятельности:

_Когда_пробьет_последний_час_природы,_
_Состав_частей_разрушится_земных,_
_Все_зримое_опять_покроют_воды,_
_И_божий_лик_изобразится_в_них._

Примечательна последняя строчка поэта. Какими бы ни были образное мышление, фантазия человека, он не может выйти за пределы реальной жизни. Бог всегда представлялся в образе человека, который, будучи частью природы, не дол­жен стать ее антиподом, ее губителем. Он должен понять, что экологическая катастрофа приведет к гибели как природы, так и человека. Можно ли предотвратить или замедлить экологи­ческую катастрофу? Да, можно! Для этого необходимо с само­го раннего детства прививать любовь к природе, к животным, к людям. Звучит подобный призыв как-то банально, ибо всем понятна значимость данной проблемы, но над нею бились луч­шие умы на протяжении всей истории развития жизни челове­чества. Дидро – материалист-просветитель XVIII века – писал: «Мне очень хотелось бы узнать, где та школа, в которой обуча­ются чувствовать».

Такой школы нет, но ее нужно создать, назвав школой Жизни. В ней должны учить прогнозированию и управле­нию процессами взаимодействия общества и природы, раци­ональному природопользованию, а также восстановлению природных объектов. Охрана и восстановление природы приобрели сегодня необычайную актуальность, экологиче­ские проблемы требуют экологического всеобуча. Пройдя такую школу, человек сможет врачевать не только природу, но и себя, воспитывать в себе милосердие, чувства доброты и гуманности, становиться духовно-нравственным. Природа

– один из важнейших источников человечности, важнейший фактор формирования у людей нравственных и эстетиче­ских чувств.




ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ВЫЖИВЕТ, ЕСЛИ…


Намереваясь поделиться с читателями своими впечатления­ми о философском конгрессе, я сознательно не собираюсь ком­ментировать выступления философов из разных стран мира. Свою задачу вижу в том, чтобы дать общую направленность, тональность конгресса, на котором были ученые разных взгля­дов, убеждений, разных вероисповеданий.

Всемирный философский конгресс проходил в городе Мо­скве с 22 по 28 августа 1993 года. Впервые за всю историю конгрессов, а она началась с 1900 года, Россия была удостое­на чести принимать интеллектуалов из 60 государств мира. На конгрессе присутствовало около 1500 участников. Рабочими языками на конгрессе были: русский, английский, немецкий, французский, испанский; осуществлялся синхронный перевод выступающих. Название конгресса – «Человечество на пере­ломном этапе». Рубеж – понятие не только пространственное, но и временное.

Человечество стоит на пороге третьего тысячелетия. В бе­шеной карусели конца XX не было недостатка в пророчествах и предсказаниях. Кто только не вещал о конце света, о будущих социальных катаклизмах, об апокалипсисе, о приходе антихри­ста и т.д.

Видимо, это всегда имело место на стыке веков, когда люди старались подвести итоги уходящего столетия и заглянуть в будущее. Не был исключением и последний Всемирный фило­софский конгресс, участники которого анализировали события XX столетия и прогнозировали события XXI века. Какая-то печать тревожности, пессимизма, неопределенности лежала на всех участниках философского форума, ощущалось ожидание каких-то событий, чуда. Это чувствовалось в выступлениях многих ученых. Об этом свидетельствуют названия пленарных заседаний, симпозиумов, коллоквиумов, «круглых столов», секций (философия ненасилия, о толерантности – терпимости, о смерти и бессмертии, экология и будущее жизни на Земле, судьба техногенной цивилизации, цена прогресса, личность и отчуждение и др.). Даже в выступлении-приветствии в день открытия конгресса экс-президента М. Горбачева – «вечного оптимиста» – прозвучали слова разочарования и признание, что мир стоит на грани глобальной катастрофы. Он говорил о том, что реформы в СССР захлебнулись, т.к. они проводились сверху, без учета менталитета нашего общества. М. Горбачев утверждал, что Запад не может дать ориентиры на будущее, поскольку кризис западной цивилизации очевиден, и взоры здравомыслящих европейских политиков обращены на Россию как на спасительницу. Кстати сказать, один из английских фи­лософов сослался на выступление английского принца перед парламентом Англии, который упрекнул парламентариев, что они погрязли в богатстве и разврате и что они деградируют. «Вас спасет только нищая Россия», – заявил он. За эти слова на принца было совершено покушение. Так и хочется ответить английскому принцу, что Россия – одна из богатейших стран мира, а в духовном плане она никогда не была нищей. И в об­ласти образования до сих пор занимает одно из ведущих мест среди цивилизованных государств. Я понимаю, что английский принц, наверное, имел в виду обнищание населения России. Да, это так, и в этом убеждаешься на каждом шагу, видя огром­ное количество просящих подаяние в Москве. За 8 дней пребы­вания в столице мы, участники конгресса, на улицах, в метро почти не видели счастливых лиц, не слышали смеха, а видели понурых, сосредоточенных, вечно спешащих москвичей. А вот иностранцы, особенно американцы, смеются по поводу и без повода. Похоже, им везде живется хорошо и весело, даже в России.

Один профессор из США очень сокрушался и удивлялся тому, что мы, участники из России, имеем право использовать за сутки (суточные) 500 рублей (а обед из трех блюд в столовой стоит 600 рублей), профессор же имеет 500 долларов в день, т. е. 500 тысяч рублей в ценах 1993 года. При таких деньгах он более мобилен в своих волеизъявлениях и пристрастиях. Не хочу говорить о прозе жизни, хочу лишь подчеркнуть, что идет неприкрытый, не завуалированный грабеж, не имеющий прецедента за всю ее историю. Многие иностранцы-толсто­сумы лихорадочно меняют валюту на рубли, полагая, что в ближайшее время будет принят закон о купле-продаже земли. Заполучив ее, они станут хозяевами нашей Родины. Уже при­нят закон.

Но вернемся к проблемам, которые обсуждались на кон­грессе. Проблема ненасилия поставлена сегодня с предельной остротой, об этом можно судить по программам и декларациям различных общественных, научных движений во всем мире. Были высказаны разнообразные суждения по этой проблеме. Насилия на нашей планете в разные периоды времени было предостаточно, властные структуры в истории народов созда­вали порою самые жуткие формы воздействия на людей. XX век, пожалуй, превзошел по жестокости и насилию все пред­шествующие столетия. Многие ученые в своих выступлени­ях ссылались на такие авторитеты, как М. Ганди, И. Ильин, А. Швейцер, Л. Толстой, Г. Торо, которые, с точки зрения опе­режающего отражения, предупреждали человечество о широ­комасштабном насилии в XX веке.

В докладах философов подчеркивалась аксиологическая ориентация, связанная с поиском компромиссов, мирного раз­решения конфликтов, с отказом от любого насилия. Однако приходится считаться с тем, что конфликты в определенной ситуации все равно возникнут. Мне представляется, что же­стокость и насилие имеют не только социальный аспект, но и природный. По моему мнению, чем дальше человек дистанци­руется от природы, частью которой он является, чем больше уничтожает ее, удовлетворяя свои постоянно растущие потреб­ности (а это процесс необратимый), тем больше черствеет его душа.

Природа очеловечивает людей, влияет на нравственные, эстетические чувства. Научно-технологический прогресс, миллионные города с их промышленной индустрией обезли­чивают человека, психологически травмируют, нравственно калечат, делают его жестоким. В подтверждение сказанному сошлюсь на пример, который привел профессор из г. Брянска Э. Демиденко. Если девочка не живет до 12 лет в природной среде (исследования проводились в ряде промышленных горо­дов России), то она бывает агрессивна и, став матерью, не спо­собна воспитывать нормально своего ребенка. Дети рождаются (до 80%) неполноценными в психологическом или умственном развитии. Новые данные и подходы к изучению адаптации че­ловека как в природной, так и в промышленной средах побуж­дают ученых приходить к переоценке ряда ставших уже тради­ционными концепций, меняют установившиеся представления о роли тех или иных явлений в патологии человека. Пробле­ма толерантности, т. е. терпимости, связана с первой. С этой идеей выступил представитель международной организации ЮНЕСКО, заявив, что 1995 год будет посвящен толерантно­сти. Философы разных взглядов и убеждений пришли к едино­му мнению: наша планета выживет только тогда, когда все жи­вущие будут терпимее друг к другу. Человек унизил человека. Боль униженного – указание на то, что кто-то здесь виновен. Родившаяся от этого нетерпимость несет на себе этический от­печаток.

Призыв к терпимости становится движущей силой истории. Но чтобы люди были терпимы к друг другу, необходимо из­менить поведенческие структуры, нужно подняться на такой уровень цивилизации, который исключил бы из жизни генети­ческие программы, побуждающие к конфликтности. Уповать на культуру, которая является системой надбиологических про­грамм поведения, явно недостаточно. И исключить из жизни людей нетерпимость в определенных ситуациях пока невоз­можно. В этом убеждались участники конгресса, когда отноше­ние отдельных ученых к взглядам других проявлялось бурно и неадекватно.

Итак, проблема толерантности доминирует до конца XX столетия, и, наверное, философы пытаются если не изменить природу человека, то найти такое решения, которые измени­ли бы его поведение в наш очень сложный, рациональный и жестокий век. На конгрессе очень часто говорили о том, что к человеку нужно относиться не как к средству, а как к само­ценной личности. Классическое высказывание французского философа Декарта (1596-1650) Cogito ergo sum – «Я мыслю, следовательно, существую» – в наше время многие философы пытаются переосмыслить. Выдающийся советский ученый (покойный) М.М. Бахтин дополнял высказывание Р. Декарта так: «Я существую, не просто мыслю, осознаю, но и отвечаю за все происходящее в мире». Соглашаясь с таким дополнени­ем, думаю, что это высказывание нужно дополнить еще и чув­ством. Человек не только мыслит, но и чувствует, переживает, страдает, радуется. Поэт Дагестана Р. Гамзатов в одном из сво­их произведений писал:

_…Если_боль_других_твоей_не_стала,_
_прожита_напрасно_жизнь_твоя._

Проблема ненасилия, толерантности, чувствования касает­ся не только философов, а всех людей, живущих на Земле. Все­мирный XIX философский конгресс – огромное общественное событие не только для России, но и для всего мира. Его итоги осмысливают ученые разных направлений, все те, кто работает над проблемами человеческого существования и деятельности человека.




МЕССИАНСТВО КАК ЧЕРТА ХАРАКТЕРА РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА


В истории русской философии проблема человека занима­ет центральное место. В русле национальной культурной тра­диции осмысление творчества русских мыслителей призвано прежде всего обратиться к тем сторонам названной проблемы, которые характеризуют русского человека в качестве ключево­го творческого начала, создающего социальные, нравственные, духовные и культурные ценности. Уже первые древнерусские памятники письменности XI – XIV веков, такие, как «Слово о полку Игореве», «Русская правда», «Слово о законе и благо­дати», свидетельствуют, что в силу изменений, происходящих в общественной жизни России, формируется потребность в философствовании, в том постоянном переосмыслении миро­воззрения, которое обеспечивается новыми взглядами, цен­ностными ориентациями и более глубоким пониманием мира, окружающего русского человека. «…Последовательно огляды­ваясь, мы смотрим на прошедшее всякий раз иначе, всякий раз разглядываем в нем новую сторону, всякий раз прибавляем к уразумению его весь опыт вновь пройденного пути. Полнее со­знавая прошедшее, мы уясняем современное, глубже опускаясь в смысл былого, раскрываем смысл будущего, глядя назад, ша­гаем вперед, наконец, и для того полезно перетрясти ветошь, чтобы узнать, сколько ее истлело и сколько осталось на ко­стях», – писал А. Герцен.

Мировоззрение древнерусского человека, после принятия на Руси христианства, нельзя считать чисто христианским: оно пред­ставляет собой совокупность языческих и христианских тради­ций, по существу, это сложное соединение двух идеологий. Эле­менты языческих традиций присутствуют в православной церкви до сих пор. К древнерусским памятникам, отражающим жизнь русского человека, нужно подходить дифференцированно, ибо они характеризуются различным соотношением христианских и языческих элементов. Это важный фактор для осмысления дан­ной проблемы, так как речь идет о формировании поведения не только отдельного человека или социальной группы, а всей рус­ской нации. Мир русского человека – это мир культуры, религиоз­ности, мировосприятия и миросозерцания. Русское язычество вы­ражало анимизм, национальные черты формирующегося народа. Христианство космополитично. Соединение язычества и христи­анства дало возможность выработать у русских людей стремление к целостности восприятия мира, к способности понять людей. И не только понять, но и помочь.

Ф. Достоевский дух русского народа выразил в речи, посвя­щенной А.С. Пушкину, напомнив о сути русской народности, о ее стремлении «ко всемирности и ко всечеловечности». Синтез двух идеологий привел русский народ к пониманию мессиан­ской идеи, о которой так горячо и основательно писало не одно поколение русских мыслителей.

Из синтеза русского язычества и христианства под влия­нием православно-византийской церкви возникло своеобраз­ное русское мышление, отличное от западно-христианского. Это взаимовлияние двух различных духовно-культурных традиций – родовых славяно-русских верований и византий­ского православия – дает возможность, по нашему мнению, утверждать, что в процессе становления русской нации не только не утрачивались индивидуальные особенности наро­да, но и одновременно приобретались новые черты: альтру­изм и мессианство. Писавшие о русском мессианстве мысли­тели М. Бакунин, Н. Бердяев, Ф. Достоевский, Вл. Соловьев, Н. Федоров выражали сущность русского народа. В книге «Судьба России» Н. Бердяев говорит о самых причудливых и разнообразных формах русской души, выражающей свою заветную идею о мировом избавлении от горя и зла, о нарож­дении новой жизни для всего человечества: «Мы должны со­знавать, что русский мессианизм не может быть претензией и самоутверждением, он может быть лишь жертвенным горе­нием духа, лишь великим духовным порывом к новой жизни для всего мира».

Особенность душевного настроя и мировоззрения рус­ского человека, отмеченная в научных трудах Н. Данилев­ского, П. Флоренского, П. Чаадаева, И. Ильина, заключается в том, что предметом его внимания является не просто весь мир, а мир как целое, то есть в нем русская действитель­ность отражается с точки зрения ее единства, целостности, системности или отсутствия таковой. Отсюда, как отмечают религиозные мыслители, вселенский дух русского народа. Может показаться, что подобными чертами обладают и дру­гие народы, всегда можно найти людей, отвечающих этим требованиям. Действительно, тот или иной народ обладает своими особенностями. Например, цыгане очень музыкаль­ны, любят торговать и гадать, древние славяне, по словам немецкого мыслителя XVIII в. И. Гердера, милосердны, го­степриимны до расточительства, любят сельскую свободу, но послушны и покорны, враги разбоя и грабежей.

О милосердии русских, их альтруизме говорят все ис­следователи, изучавшие Россию в разные периоды ее развития. Призвание русских – болеть душой за других, сострадать, помогать любому человеку, независимо от ве­роисповедания и национальности, – воспитывалось с само­го раннего детства.

Отечественные мыслители, отмечая мессианский харак­тер русского человека, выделяли и другие черты, отличаю­щие его от западного человека. Индивидуализм, являющий­ся фундаментальной ценностью европейской цивилизации, основанный на рационализме, совершенно чужд русскому человеку. Вся история развития России свидетельствует о том, что русский человек не ориентируется на материаль­ные и физические потребности, они для него не являются главными. Русский человек совершенно чужд властолюбия, он не притязает на роль начальника, а его личная свобода обретается через единение с церковью, с людьми, близкими ему по духу. «Россия, – писал Н. Бердяев, – призвана быть освободительницей народов. Эта миссия заложена в основ­ном ее духе. И справедливость мировых задач России предо­пределена уже духовными силами истории. Великие жерт­вы понес русский народ для создания русского государства, много пролил крови, но сам остался безвластным в своем необъятном государстве».

Теории соборности и всеединства, предложенные А. Хо­мяковым и Вл. Соловьевым, подчеркивали духовность, нрав­ственность, ощущение связи человека и мироздания, общность человека и Бога. Выход за пределы самого себя совершается как по своей воле, так и по воле Бога. Этот процесс является осуществлением заложенной в природе русского человека воз­можности слияния с Божьей волей. Свое неземное назначение человек на Руси осуществляет путем познания мира, соответ­ствующим его нравственным деяниям. На этом уровне русский человек осознает высшую цель в своем призвании и назначе­нии. Философы стараются объяснить это обязанностью рус­ского человека перед своим народом. С детства ребенку внуша­ется мысль, что он – представитель русского народа и обязан служить России до конца своих дней.

Русский человек характеризуется тремя важными каче­ствами: а) способностью чувствовать, переживать, воспри­нимать мир целостно через силу воображения, волю, мышле­ние; б) способностью к самотрансценденции, то есть выходу человека за пределы самого себя в попытке соединиться с Богом, в направлении его на что-то, существующее вне его; в) способностью к самоотречению во имя высших идеалов. Это проявляется в возможности подняться над самим собой и над ситуацией, подчинив себя всецело другим людям, нуж­дающимся в помощи. В критические моменты, когда нераз­решимые вопросы бытия, казалось, должны были привести русского человека на грань духовной катастрофы и деграда­ции, срабатывал альтруистический инстинкт, властно напо­минающий ему, что он не один в этом мире, есть еще более страдающие, чем он, нуждающиеся в его помощи. В этот мо­мент возрождается русский дух и происходит нравственное совершенствование человека.

Занимаясь исследованием сущности русского человека, И. Ильин, П. Сорокин, Г. Федотов, Г. Флоровский отмечали, что русский человек в действительности свободен лишь в ду­ховном порыве и по своей внутренней сущности являет собой то, что составляет его деятельность на благо людей и Отече­ства. Поэтому становится понятным убеждение русских рели­гиозных мыслителей в том, что верующий русский человек, эмоционально страдающий и чувствующий (в отличие от за­падноевропейского человека, рационально относящегося к жизни), верит в совершенствование посредством деятельно­сти, изменяет социальные и внешние условия людей, призывая каждого человека вдуматься в основу бытия России и осознать свое подлинное предназначение.




КОМПЬЮТЕРИЗАЦИЯ И ОБРАЗОВАНИЕ


Сегодня, на пороге XXI столетия, подводятся итоги века уходящего в самых разнообразных сферах человеческой дея­тельности. Предмет моих размышлений в данной статье – вне­дрение новых технологий в образовательный процесс вообще, и вопросы компьютерного обеспечения образования в част­ности. В августе 1998 года в Бостоне (США) состоялся XX Всемирный философский конгресс, который был посвящен проблемам образования и воспитания человека в третьем тыся­челетии. На этом съезде речь шла об информационной страте­гии образования, о новых технологиях в соответствии с целями устойчивого развития мирового сообщества.

В различных оттенках этих идей отражается тот факт, что новые технологии, в целом техника, являются, по существу, средствами преобразования действительности, и не всегда в позитивном плане. Человек начинает осознавать, что новые технологии, внедрённые в различные сферы, обедняют его ду­ховную жизнь и приводят к деформации межличностных от­ношений. Гипертрофированное воздействие новых технологий в жизни общества, в понимании антигуманистической его на­правленности, можно ослабить только посредством изменения ценностных ориентаций человека.

Не хочу останавливаться на анализе появившихся в последнее время статей о переходе на компьютерные системы нового поколе­ния. Для этого потребуется более 600 миллиардов долларов. Если этого не произойдёт, может случиться катастрофа планетарного масштаба. Возникает извечный вопрос: что же делать? Переходить человечеству на «конную тягу» или ограничить потребности?

Человечество никогда не откажется от электронных техни­ческих нововведении. А тем более от постоянно растущих ма­териальных потребностей – такова его родовая сущность. Мне представляется, что человечество сегодня, с его техническим оснащением, – это быстро ускоряющийся маховик, который невозможно остановить, пока он окончательно не разрушит ос­новы существования.

Актуальность выживания человечества инициирует пробле­му исследования образования и влияния компьютеризации на него. Когда в систему образования вводится тот или иной пред­мет, нужны два условия. Во-первых, следует выяснить полез­ность и необходимость данного предмета. Во-вторых, нужен анализ содержания и методов преподавания, проблемы моти­вации, нравственного воспитания. Совокупность этих усло­вий определяет программу вводимого предмета. Ещё добавим третье условие: какой тип личности окажется затребованным, если данный предмет будет внедрён в систему образования. Оно определяет высшее проявление человеческого существо­вания.

Во всём мире сегодня вводится mass media для приобщения к различным массивам информации. Нельзя не учитывать того, что mass media широко используются в сфере образования. Это библиотеки, дистанционное образование, система internet, без которых не могут формироваться стратегия и изменения в об­разовательном процессе. Однако нельзя не видеть и негатив­ные факторы воздействия mass media.

Традиционная модель образования «учитель – ученик» за­меняется на модель «человек – компьютер». Такая модель унифицирует знания, типизирует их, они становятся элемен­том системы, поддающимся тиражированию. А самое главное: в данной системе уменьшается момент личного воздействия преподавателя на ученика. В процессе компьютерного обуче­ния учащийся не испытывает непосредственного влияния лич­ности педагога, его обаяния, эрудиции, его эмоционального отношения к происходящему в аудитории. При компьютерном обучении происходит в основном воздействие на разум (ratio), но его для усвоения знаний явно недостаточно. Необходимо, чтобы в этот процесс было включено чувство (gensus).

Компьютерное обучение исключает атмосферу доверитель­ного отношения с учащимися (тот же юмор, необходимый для эмоционального пробуждения разума). Мышление каждого ученика различно, оно может выступать и проявляться, обу­славливая, в частности, силу и направленность способностей его, интересов. В ходе обучения должна осуществляться вза­имно связь между национальным богатством вооружённого знаниями, опытом педагога (как транслятора знаний) и эмоци­ональным миром учащегося. В системе «человек – компьютер» сам педагогический процесс обезличивается, так как человек занимает пассивную позицию.

Эмоциональное пробуждение разума необходимо, это ос­нование развивающего обучения. Несколько месяцев назад по телевидению в программе «сделай шаг» выступил слепоглухой А. Суворов, доктор педагогических наук. Это человек-леген­да. Из зала студии ученому задавали вопросы, сидящая рядом жена переводила их посредством прикосновения пальцев (так­тильный язык), и он отвечал. В данном случае можно было на­блюдать органическое единство чувственного и рационально­го.

В 2006 году группа учёных различных профессий из разных стран мира по инициативе ЮНЕСКО провела исследование о влиянии «компьютерной революции» на интеллектуальный уровень людей. Если учесть, что число компьютеров в мире перевалило за миллиард, то их влияние сказывается на всём че­ловечестве. Исследователи пришли к выводу, что человечество от использования компьютера не стало умнее, нравственнее, культурнее и образованнее. Интеллектуальный уровень людей, непосредственно работающих с компьютером, резко снижа­ется, происходит угасание образно-чувственного восприятия мира, угнетение эмоциональной сферы человека. Реальный, образно-чувственный мир заменяется искусственно создан­ным (виртуальным) миром.

Надо признать, что в профессиональной (средней и выс­шей) школе, в связи с компьютеризацией, доминирует раци­ональный подход к обучению, особенно в технических вузах. Студент, работающий на компьютере, осваивает определённые шаблоны, стереотипы, штампы, а это не способствует разви­тию духовной сущности человека. Известно, что дети, прово­дящие большую часть времени за компьютером, в реальной жизни не могут преодолеть «виртуальную» реальность, они закомплексованы и вынуждены поступаться какими-то чело­веческими качествами, я уже не говорю о здоровье. Конечно, читающие эти строки могут со мной не согласиться: «Разве можно сегодня обойтись без компьютера? И всякие моральные сентенции относительно девальвации мышления и вредности компьютеризации – чепуха».

Согласен во многом, сам набирал эту статью на компью­тере. Более того, готовится учебное электронное пособие по моей книге «Проблема человека в русской философии». И тем не менее, если был бы альтернативный выбор из двух школ – традиционной и компьютерной – я бы отдал своих детей в традиционную школу, в которой преподают обычные учителя, любящие свой предмет, где есть широкий спектр гуманитар­ных дисциплин. В Японии уже началась перестройка в области образования. Во многих технических учебных заведениях гу­манитарные дисциплины составляют от общего числа до 50%, так как их отсутствие может привести к деградации лично­сти, к её абсолютной социальной неразвитости. В этой стране уже складывается такая система, при которой высшая школа, ориентированная традиционно на естественно компьютерное образование, поворачивается в сторону гуманитарных дисци­плин.

Реформаторы России говорят: «Мы должны идти по пути западной цивилизации – это веление времени». Об этом нам твердили, когда началась перестройка в стране. Приходит­ся констатировать сегодня, что реформы провалились, про­мышленность в упадке, страна превращена в криминогенное государство. Идёт растление молодёжи, упадок культуры, об­разования, здравоохранения, сокращается рождаемость – вот результаты пресловутых реформ. Компьютеризация в нашей стране тоже веление времени. И я вижу, как руководители учебных заведений пытаются оснастить кабинеты компьюте­рами. Они живут данностью, и им недосуг думать о послед­ствиях технической и техногенной цивилизации. Компьютери­зация – это цивилизационный вирус, поражающий духовность, нравственность, культуру. В то же время, как я уже отмечал, без компьютера жить невозможно, он стал необходимостью, воздухом и для многих людей надеждой на будущее. Невольно возникают исторические параллели.

Выдающийся оригинальный мыслитель (писатель, философ, монах) К. Леонтьев (1831-1891) был страшным противником За­пада и предостерегал от увлечения западными ценностями. Он считал: чтобы оградить Россию от разложившегося, тлетворного Запада, её нужно «подморозить» на одно-два столетия, так как люди отуманены «прогрессом», внешне манящими технически­ми усовершенствованиями и материальными благами.

Многие пророчества нашего соотечественника сбылись, не­которым еще, возможно, предстоит сбыться. «Подморозить» сегодняшнюю Россию невозможно, она распахнута для всех идей и «новаций». Один пример: 11 декабря 1998 года состоя­лась конференция «духовная безопасность России», участники её приняли обращение к «Президенту, правительству, Феде­ральному собранию, Совету безопасности и Генеральной про­куратуре России», в котором указано, что на территории нашей страны уже действует свыше 2000 религиозных организаций деструктивного и оккультного характера.

Мы не можем повлиять на компьютеризацию России, но по­скольку это уже не «виртуальная реальность», а действитель­ность, то нужно думать о выживании России как альтернатив­ной духовной цивилизации, завещанной нам православными предками. Применительно к системе образования это диктует следующую стратегию: компьютеризация должна идти в ногу с общественными науками, их оторванность друг от друга превращает компьютер в беса, дьявола. Мы должны помнить свои духовные и исторические корни. Уникальность, самобыт­ность России невозможна без единого фундамента и без той исторической судьбы, которую не под силу переписать самым изощрённым соросовским борзописцам. В будущем в системе образования должно возобладать соотношение социально-гу­манитарного и естественнонаучного знания, основанного на историко-патриотических идеалах, без которых невозможно существование России.

Кажется, швейцарский инженер Эйхельберг представил развитие человеческого общества в виде марафонской дистан­ции (42 км 195 м), по его мнению, вся история общества уже позади, и нам осталось до финиша пять метров. На сколько столетий или тысячелетий растянутся эти пять метров, зависит от человечества. В его силах ускорить или замедлить процесс, связанный с развитием науки и техники. Мне лично хотелось бы видеть Россию на этом неотвратимом отрезке человеческой истории самобытным, духовным государством, не космополи­тичным, а той страной, какой она была на протяжении более чем тысячелетней истории.

Напомню известные слова Ф.М. Достоевского, произне­сённые в знаменитой речи, посвященной А.С. Пушкину: «Мы осознали всемирное значение наше… и роль нашу в челове­честве и не могли не осознать, что назначение и роль эта не похожи на таковые же у других народов. Ибо там каждая на­родная личность живёт единственно для себя и в себе…». Мы и интересны своей уникальностью, самобытностью. И таковы­ми должны оставаться, выполняя свою историческую мессиан­скую роль на Земле.




КОСМОПОЛИТИЗМ ИЛИ ПАТРИОТИЗМ


Поводом для данной статьи послужили дискуссии о космопо­литизме на нескольких секциях второго Российского философско­го конгресса «XXI век: Будущее России в философском измере­нии», прошедшего в Екатеринбурге. На философском конгрессе скрестились разные спектры мнений по самым разнообразным проблемам современности, но особенно ученых волновала судь­ба будущего России в преддверии третьего тысячелетия. Наша страна сегодня превратилась в огромный дискуссионный клуб, в котором наличествуют разные мнения, мировоззрения, идеи, размышления о том, как жить дальше, о необходимости соб­ственного пути развития России. Будем откровенны: в течение всего перестроечного периода, с момента распада СССР, наро­дам России навязывалась идея либерализма, ориентированного на американскую модель самодостаточности рыночных отноше­ний, облаченных в политическую одежду западной демократии. Реформы в России не сделали народ счастливым, ибо они шли вразрез с нравственно-ценностными установками русской куль­туры. В сложные, критические периоды развития России возни­кает вопрос (как когда-то у западников и славянофилов): каким путем идти? Ф.М. Достоевский в свое время обратил внимание на людей прозападного толка, которые заставляют «перетащить к себе европейское гражданское устройство… неужели все-таки мы и тут должны рабски скопировать европейское устройство? .. Неужели и тут не дадут и не позволят русскому организму раз­виваться национально, своей органической силой?» Приходится констатировать, что многое из европейского жизнеустройства уже скопировано сегодняшней Россией.

Космополиты через средства массовой информации внуша­ют россиянам, что они должны войти в семью европейских на­родов с признанием фундаментальных общечеловеческих цен­ностей западной цивилизации, таких, как свобода, равенство, благосостояние, права человека, рационализм, индивидуализм. Кто же против этих ценностей? Но когда начинаешь постигать их, то невольно возникают вопросы. Оказывается, экономиче­ская свобода приводит к социальному расслоению и политиче­ским свободам для одних и отсутствию их у других и т. д.

Космополитизм отказывает людям в привязанности к род­ной земле, национальной самобытности. Прошу читателя из­винить меня, что не помню автора – поэта-космополита, кото­рый так написал:

_…Сложить_тоскующие_кости_
_нам_суждено,_
_а_на_каком_уж_гнить_погосте_–_
_мне_все_равно._

Миллионам людей различных стран мира дорого Отече­ство, и им не все равно, где быть похороненным. По-разному складывалась, например, судьба лауреата Нобелевской премии поэта Иосифа Бродского, известно его отношение к русской культуре, России, но и он, возможно, в минуты тоски по Роди­не написал:

_…Ни_страны,_ни_погоста_
_Не_хочу_выбирать,_
_На_Васильевский_остров_
_Я_приду_умирать._

Как только разговор заходит о русском самосознании на конференциях разного уровня, так обязательно находятся люди, которые навешивают ярлыки типа «шовинизм», «наци­онализм», «фашизм» и т.д. Но когда представители других на­циональностей, скажем, татары, чуваши, удмурты, говорят об этом, их приветствуют и поощряют.

Разве мы не ощущаем сегодня, что миллионы долларов, по­траченные фондом Сороса на перелицовывание истории Рос­сии, уже дают свои плоды. Наша школа превращается в безна­циональную, в денационализированную, оторванную от своих корней, а стало быть, и четких духовных ориентиров. Детям по соровским учебникам внушается, что личность выше государ­ства, государство – зло, Россия – «империя зла». Историю Рос­сии и русской культуры авторы данных учебников растворяют в либерально-западнической версии европейской цивилиза­ции. В сегодняшней школе нет программ по изучению русской культуры, русской мысли, национальной религии – правосла­вия, русской географии.

Великий русский мыслитель И.А. Ильин очень верно заме­тил, что такое образование может привести к чувству нацио­нальной неполноценности, культурно-религиозному нигилиз­му.

«Национальное обезличивание есть высшая беда и опас­ность: человек становится безродным изгоем, беспочвенным и бесплотным скитальцем по чужим духовным дорогам, обе­зличенным космополитом, а народ превращается в историче­ский песок и мусор». Речь идет о национальной школе, какой ее представлял К.Д. Ушинский в статье «О необходимости сделать русские школы русскими», в которой обучались бы не только русские, а все желающие, стремящиеся приобщиться к русской истории и культуре. Россия на протяжении всей тыся­челетней истории своего развития жила в тесном контакте с другими этносами. Войны, добровольное вхождение народов в состав России приводили к этнической пестроте, к склады­ванию новых этносов с оригинальными стереотипами поведе­ния, разными традициями и культурными доминантами.

И тем не менее русский народ сохранил свой дух, идущий от истоков, корней, связанных с православием. Идеологи За­пада стараются вытравить, стереть из сознания русских людей историческую память, навязать нашему народу свои ценности. Сто пятьдесят лет назад друг Пушкина поэт П.А. Вяземский писал:

_Под_либеральным_их_клеймом_
_Не_смей_идти_своей_дорогой,_
_Не_смей_ты_жить_своим_умом…_

Сегодня нам навязывают идею обогащения по примеру Ев­ропы и, надо сказать, не без успеха, особенно среди молодежи.

Похоже, в России все идет по Шигалеву, персонажу романа Ф. Достоевского «Бесы»: десять процентов жирует, перерас­пределив, поделив между собой в процессе «прихватизации» материальные и духовные ценности, созданные не одним поко­лением людей, а почти 80% населения находится за чертой бед­ности. Для России с ее моральным, духовным максимализмом и идейной одержимостью жить по совести, с мощными инер­циями общинно-соборного свойства такой подход неприемлем.

Западный человек высоко ценит свою индивидуальность, пытается ее утвердить, и это нередко заводит его в тупик. По­литологи Запада много пишут о кризисе западной цивилиза­ции, о кризисе не только духа, а самого человека, человеческих взаимоотношений, построенных на утилитарной основе. Можно сказать, что имеет место мутация, изменяется само суще­ство человека, он становится не тем, чем он должен быть по замыслу Божьему. Русская культура, в отличие от западной, от­вергает индивидуализм и рационализм, она ставила своей це­лью развитие духа и совершенствование, преображение души через приобщение к Богу. Космополитизм, как идеология За­пада, проповедует отказ от национальной культуры и тради­ций, отрицает патриотизм под лозунгом «Человек – гражданин мира». Такой подход не имеет успеха в России. Великий рус­ский писатель И.С. Тургенев очень точно определил это поня­тие: «Космополитизм – чепуха, космополит – нуль, хуже нуля: вне народности ни художества, ни истины, ни жизни – ничего нет».

Конечно, нельзя не признать негативное влияние Запада, до­статочно вспомнить, как наши СМИ упражнялись в охаивании патриотизма, в шельмовании армии, державности. И только пе­ред выборами почти все политические партии и общественные объединения в своих программах заговорили о патриотизме и державности. Надолго ли? А ведь и в наше время есть место подвигу. Один лишь пример: средства массовой информации патриотической направленности рассказали о девятнадцати­летнем юноше Евгении Родионове. Солдатам, попавшим в плен, сказали: «Кто хочет остаться живым, пусть снимет свой нательный крестик и назовет себя мусульманином». Евгений отказался снять крестик. Его подвергли пыткам и издеватель­ствам, а затем убили. Через некоторое время за деньги указали матери могилу сына сами чеченцы. Мать узнала сына только по нательному крестику. Они не сняли крестик, не посмели. Об этом случае рассказал сам убийца Евгения Родионова в присут­ствии представителей ОБСЕ.

Писатель Л. Леонов высказал мысль о том, что «сила патри­отизма всегда пропорциональна количеству вложенного в него личного труда: космополитам и тунеядцам всегда было чуждо чувство Родины».

Много сегодня говорится, пишется о возрождении России. И мне непонятны те люди, которые в наше многострадальное время говорят: «На все Божий Промысел, пусть все идет, как идет». Некоторые мои коллеги-православные имеют в виду христианскую мораль: если тебя ударили по левой щеке, подставь правую. Это не слабость, а сила. Я так не думаю. И. Ильин, не соглашаясь с такой моралью Л. Толстого, на­писал статью: «О сопротивлении злу силою». Мне очень нравится высказывание митрополита Филарета (Дроздова) в духе глубочайшей, гениальнейшей из заповедей Нового Заве­та: «Божьих врагов ненавидь, врагов Отечества уничтожай, а личных врагов прощай».

Люди, озабоченные судьбой России, понимают, что без иде­алов, идеологии, любви к Родине жить нельзя, они высказы­вают идеи обустройства, формулируют национальную идею, способную сплотить, с точки зрения самоидентификации, об­щество и государство.

Мы должны иметь четкие и ясные представления о цен­ностях, идеалах и приоритетах. На мой взгляд, национальная идея как система должна иметь такие элементы, которые до­роги и святы всем людям, живущим в России, независимо от национальности и вероисповедания. Элементы национальной идеи должны быть узнаваемы, понимаемы и принимаемы всем народом: Долг, Совесть, Семья, Государство, Культура, Бог, Ро­дина – святые для каждого человека России понятия.




СИБИРСКИМ АФИНАМ – 125 ЛЕТ


Сибирскими Афинами назвали первый университет в Си­бири. Несмотря на финансовый и политико-экономический кризис, разразившийся в России и внесший свои коррективы в жизнь всей страны, праздник в г. Томске состоялся. И связан он был со 125-летием со дня основания Томского государствен­ного университета. Согласно президентскому постановлению, юбилейными датами являются 100, 125 лет, руководство го­рода и области сочло необходимым отметить великую дату в истории не только Томска и Сибири, но и России.

Немного истории: 16 (28) мая 1878 года император Алек­сандр II высочайше утвердил и повелел исполнить мнение Государственного совета об учреждении Императорского Си­бирского университета в городе Томске с четырьмя факуль­тетами: историко-филологическим, физико-математическим, юридическим и медицинским. На роль университетского го­рода претендовали семь крупнейших городов Сибири, но по­бедил Томск. Однако со дня основания университета и до его открытия прошло долгих 10 лет. Огромную роль в ускорении этого события сыграл наш великий соотечественник тоболяк Д.И. Менделеев, его друг ученый-медик В. Флоринский – глав­ный устроитель университета, крупные писатели Н. Ядринцев и Г. Потанин, Т. Макушин и др. Открытие Томского универ­ситета состоялось 22 июля 1888 года, в период царствования Александра III. Общественные деятели, ученые того времени сравнивали это событие «с походом Ермака, с основанием Пе­тербурга».

Нельзя не упомянуть людей, которые вложили свои капита­лы в строительство университета. В ходе строительства выяс­нилось, что средств, выделенных правительством, явно недо­статочно. Сибирская общественность призвала создать фонд, чтобы недостающую сумму собрать всем миром. Сбор средств проводился во всех сибирских городах и среди крестьян. Мало­имущими людьми было собрано 125 тысяч рублей. Щедрым даром откликнулся уральский промышленник Павел Демидов, он открыл счет в 100 тысяч рублей еще в 1803 году, с условием: «Дабы мой капитал положен был в государственное место с тем, чтобы обращением своим возрастал в пользу тех универ­ситетов, каковые приспеют к тому времени». Когда «приспе­ло» время Томскому университету, Демидовский фонд соста­вил 182 тысячи рублей. Томский голова золотопромышленник З.И. Цибульский внес 158 тысяч рублей, Иркутский купец А.М. Сибиряков, интересовавшийся освоением Сибирского морского пути, внес 100 тысяч рублей. На эти деньги (по тем временам громадные) были построены студенческое общежи­тие, научная библиотека, о которой нужно сказать особо.

Казанский профессор, устроитель Томского университета Василий Флоринский начал собирать библиотеку задолго до открытия университета (беспрецедентный случай в истории развития высшего образования в России). Основанием би­блиотеки послужило ценнейшее собрание книг графов Стро­гановых. Томский университет получил в дар или приобрел несколько личных библиотек. Так, библиотеку известного по­эта России Василия Андреевича Жуковского купил и подарил университету сибирский меценат А.М. Сибиряков. Библиотека В. Жуковского состояла из 4674 книг и содержала издания на русском, английском, немецком, французском языках. До сих пор библиотека пополняется за счет частных ценных книжных собраний пожертвователей и за счет книг выпускников Томско­го университета. Существует прекрасная традиция: когда по­является новая книга выпускника (пусть живет он далеко от Томска), она отправляется в научную библиотеку. Так, 7 сентя­бря во время юбилейных дней я занес в библиотеку книги вы­пускника и в прошлом преподавателя ТГУ, философа-академи­ка Тюмени Ф.А. Селиванова и свои книги. И еще раз убедился, что студенты тянутся к знаниям во все времена. В библиотеке 27 студенческих и профессорских залов, и во всех можно уви­деть читающих и пишущих студентов и преподавателей. Фонд научной библиотеки в данное время насчитывает около 5 мил­лионов изданий более чем на 50 языках. Научная библиотека Томского университета является одной из лучших в России и входит в десятку крупнейших научных библиотек мира.

Еще хочется сказать об одной жемчужине Сибири – о бота­ническом саде при университете, расположенном на 128 гек­тарах. Основан он был еще до открытия университета, летом 1880 года. Ботанический сад – это уникальный учебно-науч­ный комплекс, в нем собрано около трех тыс. видов и разновид­ностей диковинных растений. Основатель этого сада академик П. Крылов создал гербарий, составляющий сегодня полумил­лионную коллекцию растений, 12 отделов с различной темати­кой. Огромный книжный фонд включает раритеты XVIII-XIX веков (пожалуй, такого нет ни в одном заповеднике мира). Не­которые пальмы достигают 16-метровой высоты и органично вписываются в многоярусный ландшафт культурной флоры. В ботанический сад, как и в научную библиотеку, приезжают ты­сячи ученых из различных стран мира, чтобы воспользоваться богатством для своей научно-исследовательской деятельности. Томский университет (а открылся он одним медицинским фа­культетом: было принято 72 человека) и по сей день классиче­ский университет, его определяет триада – образование, наука, культура. Если исключить один из элементов данной триады, то университетом заведение нельзя будет именовать. Очень кратко пройдемся по всей триаде, отразив ее цифрами.

1. Образование. На 25 факультетах обучается около 14 тыс. студентов по 57 специальностям по всему спектру точных, естественных и гуманитарных наук, около 1000 аспирантов по 75 специальностям, 100 докторантов по 20 специальностям. Университетом подготовлено около 86 тыс. специалистов, здесь учились или работали около 100 академиков, 70 лауре­атов Государственной премии, один лауреат Нобелевской пре­мии – Н.Н. Семенов.

В дни юбилея университета состоялась презентация двух книг (из трех) биографического словаря «Профессора Томского университета (1888-1917) (1917-1945)» под реакцией профес­сора С. Фоминых. В университете работает сегодня около 250 докторов и свыше 800 кандидатов наук. Профессоров Томско­го университета приглашают для чтения лекций в Кембридж, Сорбонну, Стенфорд, Гейдельберг, они возглавляют кафедры, исследовательские лаборатории в Канаде, США, Франции, Испании. Томский университет в течение многих лет занима­ет третье место после Московского и Санкт-Петербургского университетов в рейтинге классических университетов Рос­сии. Университет готовит научно-педагогическую и управлен­ческую элиту, он «взрастил» целую плеяду сибирских вузов и академических учреждений. Университет имеет 35 учебных центров и охватывает своим научно-методическим влиянием территорию Западной и Восточной Сибири, Урала и Казах­стана. Конечно, новые веяния, вызванные самой жизнью, не могли пройти мимо Томского университета (я имею в виду компьютеризацию, коммерциализацию, рационализацию в об­ласти образования). Однако к чести руководителей универси­тета платное образование почти исключается. В образовании доминирует вербальный уровень, т.е. общение преподавателя и студента, которое не заменит никакой мертвый, бесчувствен­ный компьютер.

2. Наука. За 2007 год Томский университет получил 20 гран­тов государственной поддержки ведущих научных школ России, 80 грантов Российского фонда фундаментальных исследований и Российского гуманитарного фонда, 50 грантов Минобразова­ния. В прошедшем году лауреатами Государственной премии РФ стали восемь ученых. По международным научным про­граммам за 2007 год Томским университетом выполнено около 30 международных проектов (3,5 миллиона долларов США). В университете функционирует 23 специализированных сове­та (из них 12 докторских), в среднем в год защищается до 20 докторских и 50-60 кандидатских диссертаций.

На каждом из 22 факультетов ведется интенсивная науч­ная работа, издаются коллективные научные сборники статей и тезисов, книги и монографии. Издательский центр Томского университета всегда загружен до предела, но ученые стара­ются издать свои научные труды, т.к. это очень престижно. В университете сложились научные школы, известные не только в России, а во всем мире. Животный мир Сибири изучал ос­нователь школы зоологов академик Н.Ф. Кащенко. Академики С.И. Коржинский и П.Н. Крылов оставили капитальные тру­ды о растительности Сибири. Широко известны имена акаде­миков-медиков Э.Г. Салищева, А.А. Кулябко, Н.Н. Бурденко, В.Д. Тимакова, А.Г. Савиных, Д.Д. Яблокова, академика-фи­зика В.Д. Кузнецова. Математическая школа представлена П.П. Куфаревым, Ф.Э. Молиным химическая – профессорами Б.В. Троновым, Л.П. Кулевым, историческая – А.И. Данило­вым, З.Я. Бояршиной. В Томском университете работал выда­ющийся философ, впоследствии директор Института филосо­фии АН СССР П.В. Копнин.

3. В университете 10 музеев, последний по времени возник­новения – Alma mater – создан в 1985 году, экспонаты истории ТГУ пополняются с каждым днем. Томский университет, по мнению выпускников его и студентов, во все времена – особая планета людей. Особенность заключается в общении студен­тов и преподавателей, в чистоте помыслов, в линии поведения; вспоминаю, как крупные ученые заходили в общежитие к сту­дентам на чашку чая, читали стихи, спорили об искусстве, пели песни. До сих пор эта традиция сохраняется. Около 30 выпуск­ников ТГУ работают в вузах г. Тюмени. В 1990 году, впервые в истории российских университетов, в ТГУ открыто музыкаль­ное отделение на культурологическом факультете. Отделение готовит специалистов высшей квалификации – дирижеров ака­демических хоров. Ансамбль скрипачей Томского университета под руководством В. Максимова известен далеко за пределами Томска. Хоровая капелла университета, которой через год ис­полнится 45 лет, является обладательницей большого числа международных премий, с 1966 года и по сей день ею руководит профессор В.В. Сотников. Во время праздников мне посчастли­вилось трижды послушать ее пение. В конце выступления хо­ровая капелла исполняла университетский гимн на латинском и русском языках «Гаудеамус». Vivat academia, vivat professores! По традиции присутствующие слушают стоя, а иные поют вме­сте. Финал торжеств, посвященных 125-летию Томского универ­ситета, завершился осенним балом в университетской роще.

На осенний бал пришли тысячи студентов, преподавателей, гостей и томичей. Гуляние, танцы впервые сопровождались грандиозным лазерным шоу, подобного томичи еще не видели. Среди танцующих были выпускники разных лет: академики, ректоры российских университетов, сегодняшние студенты, отцы города и области... Томский государственный универси­тет включен президентским указом от 15 января 1998 года в Государственный Свод особо ценных объектов культурного на­селения народов Российской Федерации, и хочется верить, что этот прекрасный классический вуз будет существовать всегда, пока существует Россия.




ТЕРЯЕМ ДЕТЕЙ – ТЕРЯЕМ РОССИЮ


Наша страна переживает трудный период в своей истории. Кризис, охвативший все сферы жизнедеятельности государ­ства, не мог не сказаться на образовании и воспитании учащих­ся средней и высшей школы. Разнокачественность гимназий, школ, колледжей, лицеев по социальному статусу и учебным программам заставляет задуматься об идеальном заведении и его программе. Нравственные идеалы и педагогические прин­ципы, которыми руководствовалось не одно поколение со­ветских людей, не выдержали испытания временем. Где же выход? Выход нам представляется не в огульном отрицании, охаивании педагогического наследия, наработанного учеными и практиками среднего и высшего образования советского пе­риода, а в объективном, критически позитивном подходе к это­му наследию. Другое направление связано с переосмыслением русской научно-педагогической мысли, которая долгое время по-настоящему не была ни изучена, ни оценена. Критическое переосмысление педагогического наследия России для преоб­разования настоящего означает возвращение к своим нацио­нальным традициям, истокам, к поискам в своей истории тех тенденций, которые бы отвечали нашей ментальности, духу времени. Внутренняя социальная, политическая, просвети­тельская, общекультурная дифференциация образования всег­да детерминировалась в России национально-исторической спецификой, с одной стороны, и межнациональными обще­ственными процессами – с другой. Что конкретно нужно взять из духовного наследия России нынешним педагогам, ученым, воспитателям для возрождения средней и высшей школ? Для России самой важной, основополагающей, стержневой базой была духовность. Она воплощала в себе дух нации и отражала помыслы и чаяния русского народа. Духовное начало пронизы­вало все сферы бытия человека. Неотъемлемыми чертами рус­ского этноса были справедливость, милосердие, доброта, мужество. Прочитав эти строки, читатель подумает, что это, мол, уже было. Да, было! Еще К.Д. Ушинский в свое время даже на­ писал статью, которая своим названием удивляет сегодняшних педагогов-ученых: «О необходимости сделать русские школы русскими». Эта проблема так же актуальна, как и 140 лет на­зад. Частные школы, колледжи, лицеи все делают для того, что­бы предать забвению традиционные национальные ценности, препятствуют возрождению исконно народных черт, составля­ющих русскую триаду: духовность, соборность, патриотизм. Речь не идет о том, что в русской школе должны учиться толь­ко русские, она открыта для детей любой национальности, но воскрешение русского национального идеала позволит создать условия для развивающегося национального образования. Его фундаментальной основой должна стать духовность каждого ребенка и всей нации в целом.

Решение этих проблем ведет к выявлению общезначимых проблем в области образования, способствует более глубокому пониманию особенностей его в России. В нашей стране ощу­щается со стороны средств массовой информации, отдельных работников образования одержимость, преклонение перед За­падом. Ф. Достоевский в свое время писал о духовном кризи­се Европы, о том, что нам нечего взять у Европы в духовном смысле. Народ, воспитанный на рационализме, индивидуа­лизме, верящий лишь в деньги, не способен создать великие ценности, притягивающие к себе духовно-нравственных, здо­ровых людей. Диалог между поборниками и противниками просветительства в области образования охватил все слои общества, разделив людей (как когда-то) на западников и славя­нофилов. Нам представляется, что это явление маргинальное, т. е. временное, проявляющееся в сложные моменты страны. Несмотря на прозападную ориентацию в области образования, в России акцидентальный экстремизм радетелей европейской цивилизации не обретет общенационального масштаба. В фи­лософской, педагогической литературе уже слышатся голоса, аксиологическая ориентация которых не в пользу западных ценностей. Это обнадеживает, ибо великое духовное наследие России еще не востребовано, и его предстоит осмыслить не од­ному поколению русских людей. Будущее России закладывает­ся в дошкольных и младших классах средней школы. О детях младшего возраста, которым предстоит жить в ХХI веке, хочу сказать особо. Положение, в котором сегодня в России оказа­лось народное образование, и особенно дошкольное воспита­ние, нельзя назвать иначе, как катастрофическим. Правда, при этом возникает вопрос: а какие отрасли народного хозяйства, сферы деятельности в нашем обществе за период «реформ» преуспели? Да простит меня читатель за невежество, но я таких сфер деятельности не знаю, хотя на протяжении всего «перестроечного» периода, как гражданин, ежедневно через средства массовой информации слежу за процессами, проис­ходящими в стране.

Народное образование является элементом государственной системы, и оно, как в миниатюре, отражает общее положение во всех сферах деятельности, сложившееся в России. А как дело обстоит с дошкольным образованием в Тюменской обла­сти? К чести областного отдела образования, его сотрудники делали и делают все, что от них зависит, чтобы сохранить си­стему дошкольного образования и воспитания. Однако не обо­шлось без потерь, и весьма существенных.

Из двух тысяч дошкольных учреждений в области свыше пятисот прекратили свое существование (в основном не му­ниципального, а ведомственного подчинения). И это понятно: идет повсеместное сокращение на предприятиях, сокращает­ся и количество дошкольных учреждений. Последствия этих сокращений – разрушение системы воспитания и образования – уже налицо: сегодня свыше трех миллионов детей юного воз­раста являются беспризорными, и такая тенденция, судя по всему, будет сохраняться в последующие годы.

Общеизвестно, первые годы жизни ребенка являются ос­новными, до семи лет он проходит такой этап в своем разви­тии, какой не пройдет за последующие, скажем, семь десятков лет. И как важно именно в этот период заложить нравственные основы будущей личности. Для правильного нравственно-эмо­ционального развития ребенка с самого начала его жизни не­обходимо влияние не только родителей, но и внимание со сто­роны окружающих людей и сверстников. Это может дать, при правильной постановке дела, дошкольное учреждение.

Исследования педагогов и психологов показали, что отсут­ствие целенаправленного воспитания, гуманности по отноше­нию к детям, внимания, ласки, любви приводит к снижению их интеллекта, вызывает необратимые процессы психики, кото­рые могут проявиться как асоциальные в подростковом возрас­те, когда подросток может стать агрессивным или преступни­ком. Дошкольные учреждения и родители являются главными воспитателями детей младшего возраста. Воспитывать гуман­ного человека может тот, кто сам воспитан, гуманностью долж­на быть проникнута атмосфера в детском саду, семье, школе.

О значении образования и особенно воспитания детей в раннем возрасте писали многие педагоги и психологи. Мы как­то в последние годы перестали обращаться к своему велико­му духовному наследию, а все чаще оглядываемся на Запад, искренне думая найти ответы на поставленные сегодняшним смутным временем вопросы. Сошлюсь лишь на Льва Толстого, который отдал дань вопросам школьного воспитания и имеет педагогические сочинения, опубликованные в 1951-1953 го­дах: «Разве не тогда я приобрел все то, чем я живу, и приоб­рел так быстро, что всю оставшуюся жизнь я не приобрел и одной сотой того? От пятилетнего ребенка до меня (80 года) один только шаг».

Одна из задач данной работы – еще раз акцентировать вни­мание на раннем детстве, определить те факторы, которые вли­яют на становление личности ребенка. Заложенные в раннем возрасте посредством воспитания поведенческие структуры, стереотипы трудно поддаются изменению во взрослой жизни, ибо, подчеркну еще раз, в раннем возрасте формируется не только характер, но и интеллект.

В настоящее время кризис в образовании ощущается во многих странах мира, ведутся исследования, поиски оптималь­ных решений, связанных с местом и содержанием образования в культурном универсуме жизни. Многие ученые занялись раз­работкой модели будущего человека и, соответственно, техно­логическим обеспечением ее реализации. Другие ученые пола­гают, что на нынешнем этапе развития человеческого общества необходимо повернуться в сторону гуманитарных дисциплин, считая такой подход велением времени.

В августе 1998 года прошел всемирный философский кон­гресс, который был посвящен проблемам образования и вос­питания. Название конгресса – «Философия и образование». Это тоже веление времени. Мне представляется, что и в России созрела необходимость радикальных изменений форм, методов и содержания образования во всех учебных заведениях всех уровней, особенно дошкольного.

Православная церковь играла (как и другие конфессии) огромную роль в образовании и воспитании детей. Православ­ная церковь, в отличие от католической или протестантской, не была рассудочной и рациональной, она исключала какое-либо проявление национального высокомерия. Ее духовные отцы давали подрастающему поколению самые важные, жизненно необходимые нравственные ориентиры.

Одним из таких ориентиров была русская идея, состоящая из понятий, дорогих каждому русскому человеку, таких, как Родина, любовь, милосердие, совесть и т.д. Все эти понятия присутствуют в русском этносе. Они как этические категории отражают уровень национального самосознания в различные периоды истории Отечества. Приятно сознавать, что в ряде городов России появляются воскресные школы, в которых Бо­жественное откровение пытаются соединить с нравственным долгом перед Родиной.

В любой стране есть свои пророки. Так, американские ма­тери воспитывают своих детей по книгам Б. Спока «Ребенок и уход за ним», «Разговор с матерью». Но, пожалуй, ни в одной стране мира нет такого количества выдающихся мыслителей прошлого и настоящего, великого духовного наследия в разных областях, которое имеет Россия. Это признает весь цивилизо­ванный мир.

Недавно я побывал с группой специалистов по образова­нию в Германии. Нам читали лекции, водили на предприятия, знакомили с учебными заведениями. В приватных беседах хозяева не скрывали свое восхищение русскими педагога­ми, философами, психологами. Они читают и изучают труды П. Редкина (учитель великого педагога К. Ушинского), П. Кап­терева, Б. Ананьева, М. Басова, В. Зеньковского, Л. Выгодско­го, П. Блонского, Н. Пирогова, А. Леонтьева, А. Смирного, С. Шацкого, Б. Теплова, В. Сухомлинского и других.

К сожалению, многие наши педагоги не только не знают работ соотечественников, но и не слышали о них. Некоторые, прочитав упомянутые фамилии, скажут: «Ну и что? Их тру­ды – это вчерашний день!» Однако ни один здравомыслящий человек на Западе не назовет вчерашним днем труды таких мыслителей-педагогов, как И. Песталоцци, Я. Коменского, Ж.-Ж. Руссо, А. Дистервега, З. Фрейда, Э. Фромма, Дт. Марго­лиса, Дж. Мура, В. Франкла, А. Швейцера, П. Т. де Шардена, К. Рассела и др. Я часто думаю: почему такое небрежение у нас к нашему духовному наследию, почему мы все время смотрим на Запад в поисках ответа на вопросы, поставленные действи­тельностью?

Давайте будем откровенны. Что принес России очередной альянс нашей страны с Западом за последние пятнадцать лет? Какие приоритеты, духовные ценности, нравственные ориен­тиры мы получили? Даже наше правительство прозападного толка в последнее время вынуждено констатировать, что в ду­ховно-нравственном плане – ничего.

Разве можно назвать духовной ценностью культ жестокости и насилия, заполнивший наши кинотеатры и телевидение низко­пробной продукцией? Порнография, лесбиянство, гомосексуализм, культ денег (деньги правят миром), дебильный рок и импортный СПИД. Это духовные ценности? На чем строить молодому чело­веку социальную и жизненную позицию, откуда черпать силы, где ему найти нравственную укрепу? Ее нет. И с этим, похоже, начина­ют свыкаться педагоги и воспитатели. Правда, не все.

На наших глазах проводится беспрецедентный эксперимент, чудовищное разрушение нравственных традиций (имеющих тысячелетнюю историю), разрушение национального самосознания. У нас отсутствует сегодня привлекательный нрав­ственный идеал, а он предполагает формирование человека с широким общественным кругозором, анализирующего свою деятельность и оценивающего ее результаты с точки зрения за­дач и целей развития общества в целом.

Ф.М. Достоевский писал, что без идеалов человеку нельзя жить. Не с этим ли связаны, как свидетельствуют исследования суицида (самоубийства), людей разных возрастов, количество которых увеличивается с каждым годом. Отсутствие идеалов и идеологии в сегодняшней России пытаются восполнить криш­наиты, католики и другие проповедники, разрушающие осно­вы православия, культуры, духовности, нравственности, при­сущие нашей стране.

Неужели ничего позитивного нет на Западе? Автор данной статьи так не думает. Нельзя не восхищаться тем, что в Японии и Германии существует культ мальчиков и девочек. В Японии в дошкольных учреждениях с ребятишками занимаются про­фессора, люди высшего интеллекта, а в Германии более 80 процентов детей от трех до шести лет посещают дошкольные учреждения. В обеих странах существует государственная про­грамма образования, и все учебные программы находятся под контролем государства. А исполнители этой программы – наи­более квалифицированные преподаватели – возводятся пожиз­ненно в ранг чиновника и являются самыми высокооплачива­емыми людьми. Цель этой статьи не исторические параллели между Западом и Россией. Об этом сегодня много пишут, и, кстати сказать, в пользу нашей страны, Интересные наблюде­ния о России сделали в своих книгах два философа: А. Зино­вьев, бывший диссидент, живший на Западе, и Себастьян Джо­уба из Австралии, ныне он живет в России.

В заключение приведу слова великого русского философа Ивана Ильина, который при всех перипетиях своей жизни ни разу не отрекся от России: «Помышляя о грядущей России и подготовляя ее в мыслях, мы должны исходить из ее истори­ческих, национальных, религиозных, культурных и державных основ и интересов. Мы не смеем ни торговать ими, ни разбазаривать наше общерусское, общенациональное достояние. Мы не смеем обещать от лица России никому, ничего. Мы должны помнить ее, и только ее. Мы должны быть верны ей, и толь­ко ей. Поколение русских людей, которое поведет себя иначе, будет обозначено в истории России как поколение дряблое и предательское».

Сегодня не хватает нам таких людей, как Иван Ильин. Вот идеал великого борца за Отечество, который не потускнеет при разных поворотах истории России.




О СООТНОШЕНИИ НАУКИ И ВЕРЫ


Вопрос о соотношении веры и науки – это вопрос о том, какие духовные ценности, приоритеты они утверждают, какое будущее для подрастающего поколения они готовят. Наконец, способны ли, с точки зрения толерантности, наука и вера смо­треть на явления и процессы сегодняшней жизни идентично. В конечном счете это вопрос о перспективах развития науки в третьем тысячелетии, о судьбе человечества на нашей планете.

Из истории науки известен такой факт. Великий математик Лаплас, который в правительстве Бонапарта был министром внутренних дел, подарил императору свою книгу «Изложение системы мира». Прочитав книгу, Наполеон выразил удивление тем, что автор ни разу не упомянул Бога. Лаплас ответил: «Я не нуждался в этой гипотезе». Многие ученые в разные перио­ды истории человечества ответили бы подобным образом. При этом в обыденной жизни ученый мог быть верующим и в то же время понимающим, что наука преображает окружающую нас действительность, изменяет образ мысли и жизни. Ученый У. Томпсон (Кельвин) учил: «…Веру имей, но помести ее в са­мую глубину сердца, где она никому не будет мешать». Буду­чи представителем одной из ветвей христианства (протестан­тизм), У. Томпсон, как и его последователи, ратовал за изучение материальных объектов и не считал нужным задумываться над тем, кто их создал.

Этот призыв в XIX столетии разделяли многие ученые, на­ука становилась безбожной. Но вот что удивительно: многие открытия, начиная с интенсивного развития науки (особенно с XVII века), были предопределены Библией. При этом нужно сказать, что Библия, данная Богом, не ориентировала людей на занятия естественными науками, она предназначена для совер­шенствования души человека. Например, в Библии задолго до научных открытий сказано, что мир образовался из бесформен­ной материи, что Земля круглая и ни на чем не стоит. «Земля, на которой живем, как одна точка посреди неба висит» (Иов, глава 26, стих 7). И сказано это до кругосветных путешествий и появления астрономии. О законе сохранения энергии около 2800 лет назад в книге пророка Исаии говорится, что «по мно­жеству могущества и великой силе у него (Бога – С.Л.) ничего не выбывает» (глава 40, стих 26). В Библии есть описание по­нятий фотографии, диеты, эволюции; сказано, что воздух име­ет вес; говорится о реликтовом излучении, т. е. о том, что свет был раньше солнца. И только в 1964 году ученые США Пензис и Вильсон обнаружили и подтвердили «микроволновое фоно­вое излучение» – незримый свет, идущий на землю с неба, из каждой мыслимой точки небесного пространства. Библия со­ветует не вторгаться в природу, не переделывать ее, и даже есть пророчества относительно вредности одежды, состоящей из разных веществ (мне представляется, что речь идет об одежде из синтетики): «Не надевай одежды, сделанные из разных ве­ществ, из шерсти, льна и других вместе» (Второзакон, 22, 11).

Когда внимательнейшим образом читаешь в Библии подоб­ные откровения, то невольно закрадывается мысль о том, что научные открытия ученых в разные периоды времени являют­ся вторичными. Они лишь эмпирически, экспериментально до­казали то, что было высказано в священных книгах тысячу и более лет назад. Нельзя не согласиться с Р. Бойлем, физиком, химиком, одним из авторов закона Бойля-Мариотта: «В срав­нении с Библией все человеческие книги являются малыми планетами, которые свой свет и блеск получают от Солнца». Вот таким солнцем – главной книгой для русских людей – являлась Библия. И когда читаешь высказывания многих зарубеж­ных путешественников о России, их оценку уму, духовности, нравственности русского народа, начинаешь думать о значении Библии в жизни каждого человека. Русские люди в большин­стве своем читали одну книгу в течение всей жизни – Библию и, по свидетельствам иностранцев, были мудрейшими, нрав­ственнейшими людьми на земле. Немецкий историк В. Шу­барт, исследовавший Россию и Европу, писал, что русские, славяне – люди мессианского типа, в чьих душах живет огонь учения Христа. Они привержены этому учению, как право­славные, и потому никто так не знает Библию, как русские. С Библией умирали простые крестьяне и высокие умы, такие, как Л.Н. Толстой и Ф.М. Достоевский. Можно знать хорошо содер­жание одной книги – Библии – и быть одним из образованней­ших людей на земле. Великий русский историк В. Ключевский в письме к Порфирию Гвоздеву от 11 октября 1861 года писал: «Существование Библии является наибольшим, наивысшим благословением, какое только человечество когда-либо испы­тало». Когда слушаешь сегодняшних ученых-атеистов, раде­телей за технологическую цивилизацию, считающих, что ком­пьютеризация – основа всего сущего, то становится страшно не только от исследований генной инженерии, клонирования, международных информационных систем и другого. Страшно от сознания, что эти люди не соотносят свои научные интересы с духовно-нравственными интересами большинства людей. В наше сложное, противоречивое, многотрудное время все боль­шее число ученых задается вопросом: что может спасти чело­вечество от злоупотреблений научно-техническим прогрессом. И многие из них отвечают: Вера, Духовность, Нравственность.

Лауреат Нобелевской премии Анри Беккерель, французский физик, открывший радиоактивность, писал: «Именно мои ра­боты привели меня к Богу, к вере». Директор Института моз­га, академик РАМН Н.П. Бехтерева сделала для себя открытие, помимо научных: «Всю жизнь я посвятила изучению самого совершенного органа – человеческого мозга. И пришла к вы­воду, что возникновение такого чуда невозможно без Творца.

…Многие часто задают вопрос: а не мешает ли вам то, что вы верите в Бога? Нет, в исследованиях мне это помогает». И да­лее академик констатирует, что ее вера никак не ограничивает глубины научных познаний, но она налагает «нравственный за­прет на некоторые сферы ее применения».

Отсутствие веры в Бога привело часть русской интеллиген­ции к роковому шагу в истории России – к революциям. Виной тому – увлечение западными учениями и теориями, которое и лишило их веры, принесло огромные страдания народам стра­ны.

Вера и наука являются сегодня предметом размышления не только онтологии, но и искусства, что, конечно же, не ис­ключает их взаимодействия и взаимообогащения. Напомню о библейской последовательности творения: Дух–Жизнь–Разум. Наука, исследующая разум и оставляющая за рамками веру, дух, не имеет возможности разобраться и в разуме. Союз духа и души, веры и науки соответствует поискам нравственной русской религиозной философии конца XIX – начала XX веков в лице Ф. Достоевского, К. Леонтьева, Вл. Соловьева, И. Ильи­на, а также великих естествоиспытателей – православных мыс­лителей Д. Менделеева, В. Вернадского, И. Павлова и других. В определенные исторические периоды возникает необходи­мость решения крайне важных для государства проблем. Для России в данный момент необходим стержень, способный дер­жать все предыдущее и все последующее. Таким стержнем яв­ляется Русская Православная Церковь.

Медленно, но возвращается к людям вера в Бога. Припо­минаются слова одного из самых величайших людей на земле

– Блеза Паскаля, физика, математика, писателя, философа, глу­боко верующего человека: «Есть три разряда людей. Одни об­рели Бога и служат ему, люди эти разумны и счастливы. Другие не искали и не ищут Его, это безумные и несчастные. Третьи не обрели, но ищут Его, эти люди разумны, но еще несчастны». Немощный ум наш должен смириться перед Богом, который дает нам нравственные и духовные ориентиры, столь необхо­димые во всех проявлениях жизни. Как сказал Н. Заболоцкий:

_Два_мира_есть_у_человека._
_Один,_который_нас_творил,_
_Другой,_который_мы_от_века_
_Творим_по_мере_наших_сил._

А поскольку Бог вложил в нас творческие потенции, реа­лизовывать их мы должны нравственно, ибо во Христе – все наши добродетели и успехи.




«В КОМ НЕТ ЛЮБВИ К СТРАНЕ РОДНОЙ, ТЕ СЕРДЦЕМ НИЩИЕ КАЛЕКИ»


Наступило третье тысячелетие. Мир, как и на рубеже XX столетия, не стал единым. Мы живем в период, связанный с утратой нравственных, духовных, жизненных ориентиров. Люди не испытывают стабильного мироощущения. Миллионы россиян ставят перед собой вопросы: как жить дальше? что де­лать? куда мы идем? есть ли смысл в нашей жизни? Эти вопро­сы не имеют ответа в наше смутное многострадальное время. Сегодня нет недостатка в пророчествах многих ученых, и все они, с точки зрения эсхатологии (учение о конце света), пред­сказывают гибель человечества, заставляя нас задумываться над процессами и явлениями мироустроительных тенденций нашего времени. Приведу лишь одно провидческое суждение русского мыслителя А. Зиновьева. В книге «Глобальный чело­вейник» (1997 г.) он пишет о конце XX века и о том, что нас ожидает в будущем: «Это был, может, последний человеческий век. На смену ему надвигается громада веков сверхчеловече­ской и постчеловеческой истории, истории без надежд и без отчаяния, без иллюзий и без прозрений, без обольщений и без разочарований, без радости и без горя, без любви и без нена­висти...». Сегодняшний глобальный финасово-экономический кризис, охвативший планету, – возможно, начало «постчелове­ческой истории».

Трудно что-либо возразить философу на его пророчество, т.к. речь идет о будущем человечества. Но какие-то тревожные симптомы безэмоционального, равнодушного времени уже ощущаются в нашей сегодняшней жизни. Эта тревожность свя­зана с тем, что почти все так называемые «цивилизованные» страны, подводя итоги прошедшему XX веку, единодушно при­знали неэффективность западной системы и особенно главных ее элементов – экономического и образовательного. Сбывается прогноз Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро (1992 г.), в которой участвовали 179 стран со всех континентов и которую, кстати сказать, российские СМИ обошли молчанием.

Попытаюсь объяснить, почему. Конференция впервые при­няла решение, в котором прямо указывается, что ориентация на западный образ жизни, западную модель капиталистического развития – это тупиковый путь, ведущий к глобальной ката­строфе. Указывается даже ее срок – 2030 год.

Предвестником этой катастрофы являются экологический, социально-экономический, демографический, культурно-обра­зовательный кризисы, поразившие ряд демократических стран. Россия до сих пор ориентируется в своем развитии на Запад. Большинству населения нашей страны стало понятно: неустой­чивость демократического курса, неопределенность, туманность целей, выполнение рекомендаций зарубежных кредиторов типа Всемирного банка и фонда Сороса приводят к тому, что отече­ственное культурное, образовательное, религиозное поле само­бытной России исчезает. Правда, надо признать, наш президент обратился к российской общественности с просьбой сформу­лировать национальную идею, признав тем самым, что сегод­няшние властные структуры таковой идеи не имеют. Возникает вопрос: а что есть? А есть лозунги типа «курс продолжения ре­форм», «концепция перехода РФ к устойчивому развитию» и пр. Если следовать высказыванию «каждый выживает, как может», то неосознанно, а иногда сознательно человек в своей повсед­невной жизни начнет действовать согласно макиавеллевскому принципу: «Для достижения цели все средства хороши».

Эти средства не только не совпадают с моральными импе­ративами общества, но иногда вступают в противоречие, кон­фликт с законами государства.

Сформулировать национальную идею можно, если она от­ражает дух и сознание людей в определенные периоды истории развития государства. В советский период такая национальная идея существовала. По-разному можно относиться к ней; пло­хая или хорошая, но она была. В соответствии с ней строилась внешняя и внутренняя политика государства, четко прослежи­вались приоритеты, выражающие характер экономических и культурно-образовательных программ. Без национальной идеи страна как без компаса, любой авантюрист, достигший власти, может повернуть ее в любую сторону.

Величие страны измеряется не только экономическим уровнем развития, а нравственно-духовной направленностью ее, утверждением идеала, фокусирующего в себе все высшие представления нации. В период общемирового кризиса Россия, по мнению многих ученых, должна стать гарантом сохранения православных ценностей, нравственной и духовной высотой для других стран. В реализации национальной идеи, если тако­вая будет сформулирована, главную роль будут играть культура и ее основной компонент – образование. По Владимиру Далю, образование имеет две функции: образование ума и образо­вание нравственности. Вот об этих функциях я хочу сказать особо. В научной литературе последнего времени очень много пишут об образовании. В журналах США, Германии, Англии, Франции упорно повторяется мысль, что западная система образования не отвечает запросам жизни, времени, ее нужно изменить. Представители западной системы образования убе­дились в том, что узкая специализация ничего не дает. Нужна фундаментализация образования, что было до недавнего вре­мени характерно для СССР. В августе 1993 года, во время ра­боты XIX Всемирного философского конгресса, проходившего в Москве, родилась идея о создании международной комиссии по образованию для XXI века. Образованию и воспитанию по­священ XX Всемирный философский конгресс, который про­шел в августе 1998 года в Бостоне (США). В ЮНЕСКО созда­на международная комиссия по образованию, ее возглавил Жак Делор.

Новая модель будущего образования должна учесть дости­жения многих стран мира, но особенно опыт СССР. Речь идет об опережающем образовании, способном в быстроменяющем­ся мире ориентировать страны на путь устойчивого развития.

Что же можно взять из опыта образования в сегодняшней России, если она следует в фарватере западной цивилизации, копируя все, без учета нашей ментальности? Копирование за­падной модели образования привело к тому, что часть интел­лигенции, конформистски (некритически) относящаяся к ней, развернула кампанию против собственной культуры, истории, ее базисных основ. Если Россия, имеющая великое духовное наследие, возьмет на вооружение образовательные системы За­пада, то через некоторое время она может катастрофически от­стать, растеряв свое духовное наследие и не приобретя нового.

Наше образование выведено из ряда государственных прио­ритетов, об этом свидетельствуют не только низкая заработная плата учителей и ее несвоевременная выплата, но и мизерное выделение средств на образование.

Вот некоторые данные: в 1970 году доля расходов на обра­зование в СССР в валовом внутреннем продукте составляла – 7% в 1997 году – 0,6%, а в проекте бюджета на 2008 год – 1,5% Отсутствие средств приводит к демонтированию систе­мы дошкольного, профессионально-технического и среднетех­нического образования. Образование в современной России разнокачественное, оно находится на стадии проектирования. Проектная ориентация на образовательные, еще раз напомню, системы Запада сводится не к критическому осмыслению, а к бездумному их копированию. В России за последние 10 лет возникло более 300 негосударственных вузов, в Англии и Фин­ляндии – по одному.

Погоня за псевдоценностями Запада стала для нашего об­разования разорительной, а для духовного развития подраста­ющего поколения разрушительной.

Приведу лишь некоторые программы по психологии, вне­дряемые в школах разного уровня: «эриксонов гипноз», «ки­несиология», «нейролингвистическое программирование», «трансакционный анализ» и т. д. Они покупаются за большие деньги, но дети, обучающиеся по ним, оказываются нечувстви­тельными к ним, а наша традиционная, до сих пор лучшая си­стема образования становится беззащитной перед эксперимен­тами, замешанными на западных технологиях.

Вводя чуждые для нашего образования западные моде­ли, чиновники от образования не считаются с естественно­природными, национальными особенностями ребенка. Есть еще один способ представить Запад в выгодном свете – это охаивание истории России, достижений советского народа за 70 лет. Для этого все средства хороши: декорированная ложь, с которой мы ежедневно сталкиваемся через СМИ, и подготовленные не без участия фонда Сороса учебники, в которых искажается, унижается история России. Вот лишь один пример из учебника «Новейшая история. XX век» (ав­тор А.А. Кредер), рекомендованного главным управлением развития общего и среднего образования Министерства об­разования РФ: «СССР стал соучастником развязывания но­вой войны» – речь идет о Второй мировой войне. Как только рука поднялась написать такое! Это чудовищное оскорбле­ние всем народам бывшего СССР, потерявшим в этой войне 27 миллионов человек.

Недавно в Московском университете состоялись парламент­ские слушания, посвященные концепции реформирования си­стемы образования. Выступающих было много. Хочу привести небольшой фрагмент речи председателя комитета по образова­нию и науке Воронежской областной Думы И.М. Суркова, по­скольку речь идет об упомянутом учебнике: «На 143-й странице сказано, что перелом в Великой Отечественной войне произо­шел возле острова Мидуэй, в самом центре Тихого океана, а не в великой битве под Москвой. Про Сталинградское и Курское сражения – 4,5 строчки. Поэтому я спрашиваю Вас, уважаемый министр, неужели... в министерстве совсем не осталось россиян и патриотов? У меня, как у сына воина, погибшего под Ельней, это вызывает только возмущение, только омерзение. Это есть западная концепция нашей истории, которая унижает нашу настоящую историю, а учеников вводит в заблуждение. Вот почему Воронежская областная Дума своим постанов­лением рекомендовала прекратить преподавание истории по учебникам Сороса как антирусским по содержанию».

Попытка с помощью зарубежных фондов перелицевать историю России, вытравить из сознания людей нравственные, духовные ценности, растлить подрастающее поколение, ориен­тируя его на гедонистический путь, приводит к тому, что в ряде городов страны сжигаются книги, в которых отражена история героической борьбы советского народа с фашизмом. У народа стараются стереть историческую память, лишить самого свя­того – Родины. На наших глазах происходит чудовищное раз­рушение русского национального самосознания. Наш великий соотечественник Иван Ильин советовал, как нужно препода­вать историю, чтобы воспитать гражданина-патриота: «Необ­ходимо пробудить в ребенке уверенность, что история русского народа есть живая сокровищница, источник живого научения мудрости и силы. Преподаватель истории отнюдь не должен скрывать от ученика слабых сторон национального характера, но в то же время он должен указать ему все источники нацио­нальной славы и силы. Тон скрытого сарказма по отношению к своему народу и его истории должен быть исключен из пре­подавания. Историк, становясь между прошедшим и будущим своего народа, должен сам видеть его судьбу, разуметь его путь, любит его, верить в его призвание».

Обращение к великому духовному наследию, к правосла­вию – вот путь для возрождения России.

На Западе пристально следят за восстановлением Русской Православной Церкви. Так, известный русофоб, один из веду­щих политологов США 3. Бжезинский заявил: «После разру­шения коммунизма единственным врагом Америки осталось русское православие».

Комментарии здесь излишни.

Хочу коснуться еще одной проблемы, связанной непосред­ственно с образованием, – воспитания. Сегодня это понятие исчезло даже из официальных программ и директив министер­ства образования. В школах сокращаются работники, занимаю­щиеся воспитанием молодежи. Когда началась перестройка, то реформаторы в отрицании всего, что связано было с советским периодом, в стремлении быть вне политики (хотя это тоже по­литика) дошли до отрицания воспитания. И это тогда, когда по­требность в воспитании молодежи крайне необходима: сегодня в России около четырех миллионов детей-беспризорников, ко­торые не учатся и не работают. Такого не было даже в период Гражданской и Великой Отечественной войн.

17 октября 1997 года в Москве на конгрессе интеллигенции России мне довелось услышать доклад президента Медицин­ской Аакадемии наук академика В.И. Покровского. Он говорил не только о здоровье нации, о ее будущем, но и о растлении молодежи. Цифры, которыми он оперировал, потрясают. В России идет процесс депопуляции, когда в отдельных регионах смертность превышает рождаемость в два раза.

Социологические исследования, проведенные учеными Москвы в средних школах, фиксируют следующее: более 85% детей в возрасте от 14 до 20 лет уже употребляли наркотики и имели половые связи. За последние пять лет заболеваемость сифилисом выросла в 50 раз.

Не хочется проводить исторические параллели, но об одном из фактов истории не могу не сказать. Немецкий врач, обсле­довавший русских девушек в возрасте от 16 до 22 лет, выве­зенных в годы войны в Германию, был поражен тем, что все они оказались девственницами. Врач написал личное письмо Гитлеру, в котором просил прекратить войну с Россией, ибо на­цию, имеющую такое нравственное и духовное здоровье, по­бедить невозможно.

И теперь становится понятной стратегия Запада, сформу­лированная А. Даллесом, государственным секретарем США, по отношению к СССР в 1945 году. В ней указывается, что победить русский народ оружием невозможно, СССР нужно взорвать изнутри, опираясь на пятую колонну, т. е. людей, не­навидящих свой народ и Отечество. Процитирую небольшой фрагмент, он касается молодежи: «Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет. Будем всегда делать главную ставку на молодежь, станем разлагать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом, беззастенчивость, предательство, национализм и вражда наро­дов, прежде всего вражда и ненависть к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это рас­цветет махровым цветом». Создается впечатление, основанное на эмпирии сегодняшней жизни, что все, о чем мечтали недру­ги России, осуществляется; совершается крупномасштабный эксперимент по разложению молодежи.

У читающих эти строки возникнет вопрос: а что делать? Где выход из создавшегося положения?

Мне представляется, что нужна стратегия образования и воспитания, способная противостоять разрушительным бесов­ским силам по отношению к России, Такой стратегией, по мо­ему глубокому убеждению, может быть обращение к великому духовному наследию России, к Русской Православной Церкви, другим традиционным для нашей страны религиозным кон­фессиям.

Очень любопытны результаты последнего опроса обще­ственного института Нугзара Бетенели, проведенного в не­скольких городах и селах России. Православной церкви доверяют 48% респондентов, армии – 44% и только 8% – го­сударственным институтам и президентской власти. Вот так народ расставляет свои приоритеты, думая о будущем, о ду­ховном и нравственном, о том, к чему тянется душа. Обуче­ние молодежи должно идти в ногу с духовным воспитанием, т.к. знания безнравственного человека могут быть опасны для общества. Великий русский композитор покойный Г.В. Свири­дов, глубоко религиозный человек, выдающийся мыслитель, очень точно выразил умонастроение сегодняшних людей: «Об­ращение к Богу происходит не от бессилия человека, а от великой любви к Отечеству. Отсюда молитвы об обретении пути и самим человеком, и целым народом».

Приятно, что сегодня по всей России открываются мона­стыри и церкви, духовные семинарии и училища, воскресные школы. Они становятся целительными обителями. Те, кто их строит, спасают не только свои души, они зажигают искры на­дежды, т. к. в церкви всегда действует Дух Божий, и его дей­ствие направлено на духовное и нравственное возрождение людей, а стало быть, и возрождение Отечества.




О СООТНОШЕНИИ РЕЛИГИИ И КУЛЬТУРЫ


Постижение появления культуры связано, как и появление наук, с потребностью человека выразить себя, отразить свое время, действительность. Культура зарождается, как ответ на проблемы, возникающие в процессе приспособления челове­ка к внешнему миру, преобразования внешнего мира, в соот­ветствии с интересами, целями и задачами, планами человека. Религия – необходимый момент развития культуры. Различные стороны религии, разные элементы ее структуры (мифология, эмоциональная сторона, религиозные институты) существуют в соотношении с культурой, благодаря которым человек на­чинает формировать свое самосознание, постигая свою сущ­ность, свою историческую значимость. Исторически изменяю­щиеся культурные, общественные отношения сами порождают определенные религиозные формы, выявляя взаимосвязь меж­ду культурой и религией. Христианство, назвав человека вер­шиной Божественного творения, рассматривало его как субъ­ект культурного процесса. В процессе становления и развития человека религия не сводила его к простому инструменту, пас­сивному средству, которым руководит Промысел Божий. Нрав­ственный, культурный, элемент религий является серьезным ограничителем небесного произвола.

История развития культуры невозможна вне религии, они идут рядом, но не автономно, а пересекаясь друг с другом, не возвышаясь и не отрываясь друг от друга. Культура и религия – исторически обусловленные социальные явления, отражаю­щие формы существования, познания и деятельности человека.

Почти все великие произведения в музыке, живописи, ли­тературе, архитектуре освящены, окормлены религией. Во­церковление – это стадия, когда деятель искусства открывает через церковь, жизнь духовную, и свои произведения строит так, чтобы приблизить человеческую душу к Богу. Блажен­ный Августин в своей «Исповеди» писал: «Господь создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе». История развития культуры охватывает огромное мно­гообразие направлений, концепций, которые, с одной сторо­ны, связаны религией между собой, с другой – уникальны, как уникален и неповторим человек-творец. В России Правосла­вие оплодотворило русскую культуру. Ставя и решая вопросы развития культуры, вера помогает постижению смысла твор­чества, развивает способность ориентироваться в противоре­чиях общественной жизни, позволяет правильно сделать вы­бор в обосновании ценностей, идеалов, ориентиров. Великие русские мыслители, писатели, композиторы, художники были глубоко верующими людьми: М. Лермонтов, Ф. Достоевский, Д. Менделеев, И. Павлов, Ф. Глинка, М. Мусорский, Г. Свири­дов, В. Суриков, А. Иванов, П. Корин и др. Своими произве­дениями они утверждали преемственность, непреходящее зна­чение прошлого. Наше великое славное прошлое соединенное с христианским настоящим и есть прообраз будущей России. Нравственный, высокий уровень нашего общества связан с чи­стотой и полнотой православной веры в соотношении с Вели­кой русской культурой.

Возникновение культурных ценностей указывает на нали­чие духовного производства, определяющего, какие ценности культуры востребованы, как они создаются, осваиваются и воспроизводятся в обществе. Вера перебрасывает мостик от обыденности к культуре, так как она не является исторически обусловленным средством общественной регуляции. Для веру­ющего человека она представляет деятельность, в которой со­держится истина повседневной жизни. Религия отражает такое состояние общества, при котором повседневная деятельность людей связана с культурой, и они исторически обуславливают друг друга как социальные явления, как формы общественного сознания. Культура и религия своими корнями уходят в актив­ное взаимодействие человека с природой. В процессе овладе­ния природой человек познает самого себя и подлинный смысл своего существования, он выявляет и развивает заложенные в нем творческие способности, а это в конечном итоге приводит его к культурному освоению мира, к реализации человеческих потенций. И получается, что изначально культура и религия взаимосвязаны и взаимозависимы. Ф. Достоевский в свое вре­мя заметил: «Нации живут великим чувством Веры и великою, все освещающей снаружи и внутри мыслью, связанной с куль­турой …Оставить славную идею и восточную церковь – все равно что сломать всю старую Россию и поставить на ее место новую и уже совсем не Россию». Православие в России играло в культурной жизни непреходящую роль. Размышляя об этом, мы видим бесконечную череду созидания и разрушения. Вся история развития Русской Православной Церкви и культуры России – это свидетельство удивительных по красоте храмов, великой литературы, живописи, музыки, театра. Можно с опре­деленностью сказать, что XIX и XX столетия, не без влияния Русской Православной Церкви, стали временем рассвета от­ечественной науки и культуры. Это было время высочайшего духовного напряжения, понимания смысла жизни, чего нельзя сказать о начале XXI века. Только сохраняя и соблюдая Божьи установления, Россия в своей культурной жизни тщательно и настойчиво собирала, посредством своих творцов, великое ду­ховное наследие, сберегая его от терзаний, и тем самым сохра­няя души людей.

Культура России – это основа, идеал, но это и земная ре­альность, выраженная в духовных деяниях русских творцов, один лишь пример: когда смотришь на картины Г. Угрюмова

«Торжественный въезд Александра Невского в город Псков» 1773 г., после одержанной победы над немцами, А. Лысенко «Владимир и Рогнеда», 1770 г., то проникаешься чувством за­хватывающего полета во времени и пространстве. Идеи этих художников пронизаны верой в справедливость; и начинаешь понимать связь церкви, государства и культуры, так как право­славная система ценностей глубоко укоренилась в искусстве, в сознании русского народа. Исторически сложившаяся система ценностей всегда соотносилась в верою, совестью, коллекти­визмом. Россия с конца XX века в результате демократических реформ оказалась на грани социальной, экономической ката­строфы, спасти ее от окончательной гибели может только воз­рождение ее традиционных ценностей, духовности, самобыт­ной русской культуры. Сегодня, когда размыты нравственные и духовные приоритеты, в отсутствие идеологии, общенаци­ональных проектов, способных всколыхнуть народ, страну на великие дела, приходится констатировать, что у наших пред­ков эти приоритеты были. О чем говорят великие произведения деятелей культуры во всех проявлениях многогранной жизни России. Культура и вера помогали нашим пращурам делать добрые дела, и эти дела стали явлением уникальным, не име­ющим аналогов в практике мировой и европейской культуры. Имя этого феномена – Великая Русская культура. Россия не желала перенимать образцы чужой культуры, «…основанное на ложном взгляде, враждебной ее христианскому духу…» – писал И. Киреевский. Мы переживаем сегодня время крайнего духовного оскудения.

Наши предки защищали свою культуру, как воины – русичи на полях сражений, и душой этому была Русская Православ­ная Церковь. Именно, церковь давала моральную силу воину и творцу. Отсюда истоки нашей великой культуры, всей нашей отечественной духовности. Православие является стержнем русской культуры.

Нужно подчеркнуть, что каждая эпоха рождает свою куль­туру, в основе которой лежит тип человеческой личности, а личность оказывается в системе культуры; она задает культуре нравственные, религиозные, эстетические парадигмы бытия. Человек стремится к полноте своего самовыражения, самоосу­ществления, а религия, в отличие от культуры, не антиномич­на, то есть не временна. Вера подпитывается вечностью, и ее цель заключается в нравственном и духовном векторе развития культуры, в достижении непосредственной связи с Божествен­ной сущностью. Во второй главе Соборного Послания Апосто­ла Иакова сказано: «Вера без дел мертва». Вера не столько в знании, сколько намного больше – в сущности бытия челове­ка во всех проявлениях, и конечно, в культуре, в смысле его жизни, а также духовности, нравственности, в его цельности и целостности.




РОССИИ НУЖЕН СУХОЙ ЗАКОН


Недавно мне пришлось ехать в одном купе с человеком, по­ведавшим о своей трагической судьбе. Многими талантами на­градила его природа. Он закончил с золотой медалью среднюю школу, с отличием Московский университет, защитил досроч­но кандидатскую диссертацию.

Была семья: две дочери, любимая жена. Все это рассеялось, исчезло, как в тумане, ибо последние 17 лет он жил словно бы нереальной жизнью. Причина – пьянство. Передо мной сидел худой, изможденный 43-летний старик с синюшным лицом, заостренные черты которого указывали на тяжелую болезнь. Случайный пассажир в купе (мы были вдвоем) старался выго­вориться. Он сообщил, что едет на родину, в Омскую область, умирать. Диагноз его болезни – цирроз печени. Он все повто­рял: «На что тратил время? 17 лет – лучший кусок жизни – я пропил; беспросветно пил и ничего, кроме водки, не видел...» В конце своей исповеди он произнес интересную фразу: «Я пропил свою цивилизацию». Мы много сегодня говорим о ци­вилизации, вкладывая в это понятие разный смысл. Несомнен­ным является то, что любая цивилизация (прошлого и настоя­щего) в ее истинном понимании и значении отражает культуру, духовность, нравственность, стратегию здоровья государства, умение людей работать и отдыхать. Средства массовой инфор­мации России изобилуют данными, говорящими об увеличе­нии числа инфарктов, инсультов, психических заболеваний, убийств и самоубийств, иммунодепрессий, преступлений, о распространении наркомании, разврате, пьянстве людей всех возрастов, не исключая детей и подростков, рождении непол­ноценных детей... Одной из главных причин пошатнувшегося здоровья населения России является пьянство, охватившее все регионы страны. Конечно, есть и другие, не менее важные, та­кие, как социально-экономическое положение, экологическое состояние страны. Не исключая негативного влияния этих при­чин, тем не менее считаю пьянство главным виновником ухуд­шения здоровья нации, многих бед, происходящих в России.

Когда видишь пьяного в городе и деревне в любое время дня и ночи, в любое время года, когда видишь на городских и сель­ских кладбищах лежащую под плитами молодежь и слушаешь рассказы очевидцев их ранней смерти, поневоле начинаешь ду­мать о серьезной опасности, которая подстерегает все населе­ние страны. Можно докопаться до причины, лежащей в основе пьянства отдельных людей: она коренится в слабости, в предрас­положенности человека к алкоголю, в несовершенстве нашего общества и т.д. Но когда статистика сухим языком говорит об увеличении потребления спиртных напитков в 3-4 раза по срав­нению с тем, что было 20 лет назад, когда из 10 юношей, при­зывающихся в армию, только трое здоровы, начинаешь думать о физической и духовной деградации общества. Россия вышла на одно из первых мест в мире по потреблению на душу населе­ния спиртного. Конечно, переход от одной социальной системы к другой не может не сказаться на всех сферах жизнедеятель­ности человека. Внутренняя, общекультурная дифференциация, резкое социальное расслоение людей, сокращение производства и, как следствие, появление большего числа безработных в стра­не влияют на духовное, моральное, психическое, физическое со­стояние народа. Человеку без социальной укрепы, без идеалов не на чем строить свою жизненную позицию, неоткуда черпать силы для духовного и нравственного становления. Эксперимент, проводимый в нашей стране по западным моделям, без учета российского менталитета, ничего не дал России. Сегодня стало для всех очевидным, что реформы провалились, что люди не стали жить лучше, как того обещали политики.

Рационализм, индивидуализм, насаждаемые у нас сегодня, являются фундаментальными ценностями западной цивилиза­ции. Они неприемлемы в нашей стране. Западный человек при­зван сосредоточиться на удовлетворении материальных и фи­зических потребностей. Философия индивидуализма строится на табуировании равенства между людьми, в основе ее – право на эгоизм, богатство и свободу за счет другого. В России на протяжении многих веков человек проявлял свое отношение к миру через отношение других людей. При этом человек в кре­стьянском миру не терял своего «Я», наоборот, он, подчиняясь воле общества, обретал свободу, полноту и выразительность личностного отношения ко всему, что его окружало. Его сво­бода преломлялась через духовное, нравственное единение с людьми с общинными, общественными, моральными установ­лениями, которые значились выше закона.

Отсюда понятно, что в России пьянство всегда осуждалось обществом, оно считалось большим грехом среди православ­ных и людей иных религиозных конфессий. Кривая потре­бления алкоголя поползла вверх, когда Россия в конце XIX века вступила на индустриальный путь развития. С рабочим классом, выделившимся из крестьянской общины, связывают рост потребления алкоголя. Интеллигенция России забеспоко­илась: по всей стране стали создаваться общества трезвости, появились сотни журналов, газет, брошюр, выступающих за трезвость. И незадолго до Первой мировой войны, в 1914 году, в России был принят сухой закон. Можно проводить истори­ческие параллели между тем, что было в России в начале и в конце XX столетия. Нужно прямо сказать: народы России в на­стоящее время вымирают (особенно русский народ), превыше­ние смертности над рождаемостью из месяца в месяц увеличи­вается. Идет процесс депопуляции. Вымирание русской нации в России самым неблагоприятным образом может сказаться в будущем не только в нашем государстве, а на положении во всем мире. В конце 1994 г. многие газеты опубликовали об­ращение 1700 врачей России «Оружие против нации». В об­ращении врачи пытаются убедить общественность в том, что алкоголь является наркотическим веществом, а раз так, то его нужно не производить, а запретить. Врачи напоминают, что в 1975 году Всемирная ассамблея здравоохранения вынесла ре­шение: «Считать алкоголь наркотиком, подрывающим здоро­вье». К рекомендации Всемирной ассамблеи прислушалось только несколько арабских государств.

В газетах патриотической направленности был опубликован секретный документ 1946 года, автором которого был директор ЦРУ (США) Аллен Даллес. Смысл этого документа: «Мы не смогли силой оружия завоевать русский народ, мы взорвем его изнутри. Для этого мы не пожалеем средств. Мы заставим рус­ский народ пить. Наркомания, секс, растление молодежи сде­лают то, что не удалось сделать Германии. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по масштабу трагедия самого непокорного на земле русского народа, окончательного, необра­тимого угасания его самосознания». Похоже, что русские люди начинают догадываться, что происходит в стране, что успели осуществить западные спецслужбы и пятая колонна в России. Русские люди уже стали обижаться, когда их называют шари­ковыми, быдлом, люмпенами, красно-коричневыми, совками, оккупантами, фашистами и т.д. Это обнадеживает. Но нужно откровенно признать, что немногочисленные патриотически­настроенные группы людей не имеют большого влияния на ход событий в стране. Льется поток спиртного из всех государств Запада, ближнего зарубежья. В самой России на всю катушку работают заводы по производству спиртного. Пейте, русские, все для вас. Ослабляйте свое государство. Всякие попытки об­ществ трезвости, русской культуры, здравомыслящих людей, выступающих против алкоголизации страны, наталкиваются на откровенное замалчивание этой проблемы со стороны руково­дителей страны, областей и городов. Но иногда руководители в своих отчетах прикрываются избитыми аргументами типа «сейчас стране не до этого», «надо научить людей культурно­му питию» (это все равно, что научить культурно драться) или «если сегодня запретить алкоголь, то будут пить все подряд, и смертность в стране возрастет в несколько раз». Что ответить на подобные речи руководителей государства? Еще в XIX веке ве­ликий ученый Ч. Дарвин ответил на эти вопросы так: «Зло, при­чиняемое потреблением алкоголя, превышает те беды, что несут человечеству чума, голод и война, вместе взятые». Несколько лет назад по телевидению показали документальный фильм. Закрытые съемки операторы осуществили в доме-интернате для умственно отсталых детей, детей не только алкоголиков, но и людей, пьющих 1–3 раза в месяц. Ведь алкоголь в крови со­храняется некоторое время, и зачатие в этот период времени не дает гарантии появления нормального ребенка. Было страшно смотреть и стыдно за людей. Бессмысленные, ничего не выра­жающие, бегающие глаза, неестественно огромные уши, нару­шенная координация движения... А финал фильма таков: пред­ставьте хорошо ухоженный сад; недалеко от дорожки, ведущей к интернату, стоят лавочки; на одной из них – молодая мать и ее десятилетняя дочь. Мать подает бутылку с газированной водой, девочка отпивает несколько глотков и опрокидывает бессмыс­ленно бутылку, из которой льется вода на землю, как льются слезы (мать плачет) сотен тысяч матерей, родивших несчастных детей хмельной любви. Припоминаются в этой связи трагиче­ские строки Е. Евтушенко:

_Взмывают_ввысь_ракеты,_
_А_где-то_у_ворот_
_Сивушный_дух_трагедий_
_Из_подворотни_прет._

_Мольба_простая_эта_
_Глафир_и_Евдокий_
_«Не_пей»_звучит_как_эхо_
_Завета_«не_убий»..._

Ныне страна подошла к такому периоду своего развития, когда сухой закон является необходимостью. От каждого из нас зависит сегодня будущее нашей страны, будущее наших детей, и если мы будем нравственным эталоном, зеркалом, в которое станут смотреться люди, и если это зеркало не будет искажено, то не будет искажена жизнь человека, находящего­ся подле нас.




ВЕСТЕРНИЗАЦИЯ РОССИИ


_«Не_изменяй_себе,_великая_Россия!_
_Не_верь,_не_верь_чужим,_родимый_край,_
_Их_ложной_мудрости_иль_наглым_их_обманам,_
_И,_как_святой_Кирилл,_и_ты_не_покидай_
_Великого_служения_славянам»._
_Ф._Тютчев._

Последнее десятилетие двадцатого столетия было для Рос­сии годами разрушения и ломки не только экономики, но и исторических духовных традиций в русской культуре. Совре­менные реформаторы-западники преуспели особенно в круше­нии отечественного образования и науки. Попытки либерал- демократов переустроить национальную школу продолжаются и в начале XXI века.

Многие ученые предсказывают техногенную катастрофу в России, которая способна потрясти до основания все сферы производства и общество в целом.

Мы должны констатировать, что отмечается износ не только техники, но и «человеческого фактора». Он связан с тем, что в культурной памяти нации, не без влияния западных идеалов, исчезают традиции, ценности, сформированные многими по­колениями русских людей. После периода насильственной за­паднизации в Петровскую эпоху России, как очень точно за­мечено, она ответила Пушкиным. Весь XX век сопротивлялся европеизации, и Россия ответила Шолоховым, Есениным, Рас­путиным, Беловым, Солоухиным, Астафьевым, Личутиным. Чем ответит XXI век и ответит ли?

Надо признать, что в областях культуры, образования имеет место безжалостный социал-дарвинистский отбор, как, впро­чем, и в других сферах обыденной жизни.

По мнению выдающегося политолога профессора А. Па­нарина, все больше в СМИ допускается оскорбительных вы­падов в адрес русской культуры, русского народа, России и ее духовных ценностей. Разительная поляризация в обществе и культуре заставляет задуматься о влиянии прозападной ин­теллигенции, её роли в развитии воспитания и образования подрастающего поколения. В национальной доктрине образо­вания в РФ в разделе «Основные задачи государства в сфере образования» сказано, что «государство обязано обеспечить интеграцию российской системы образования и мировой об­разовательной системы с учетом отечественного опыта и тра­диций».

Однако это положение не выполняется, его не спешат вы­полнять те, кто обязан это делать. Несмотря на последние нововведения в области образования, оно не имеет четких ориентиров своего развития и не соответствует духовному, нравственному, историческому, религиозному, отечественно­му опыту. У сегодняшних либеральных западников имеются все рычаги влияния на людей, и особенно на молодежь, через хорошую организацию, международную поддержку. Пятая колонна ненавидит свой народ, живет за счет него и на горе его. Либералам-реформаторам обязана Россия тем, что теряет население по миллиону в год, в основном русских. Духовное попечительство над русским народом берут на себя специали­сты, работающие на деньги Форда, Дж. Кэтрин, Макартуров, «Фонда Сороса» и т.д. Эти специалисты-западники стремятся разрушить национальный менталитет. По существу, мы имеем дело с космополитической идеологией под названием «обще­человеческие ценности», глобалистикой, стремящейся сломать политические, психологические, религиозные барьеры, соз­данные многовековой историей развития России.

Подобный сценарий для русской культуры не является фан­тазией или пустой «страшилкой». Он вытекает из всего хода развития России за последние десять лет. Этой проблемой оза­бочены многие государства мира. Именно с позиций постмо­дернистской методологии открывается перспектива появления идей глобализации, подразумевающей упрощение, унифика­цию мира, уничтожения многоцветия национальных культур. На глобализацию работают СМИ многих западных стран. Программы телевидения стандартизованы, они подгоняют­ся под единый образец, навязывая единую моду всем нацио­нальным культурам. Английский мыслитель Арнольд Тойнби в своем 12-томном «Исследовании истории» еще в 60 –е годы XX века предвидел глобализацию. Он писал: «Запад припер к стенке современные ему цивилизации и запутал их в сетях своего экономического и политического превосходства, но еще не отнял у них их «отличительных культур». Можно констати­ровать: сегодня западная цивилизация уже растворила, отня­ла «отличительные культуры» у огромного числа государств и успешно навязывает свои идеи и стереотипы, поведенческие структуры народам России. В Европе торжествует примат ли­беральных, общечеловеческих ценностей, и они внедряются в сознание людей всеми доступными «электронными, цивили­зационными» способами. Рецепты либерализма приводят не к расцвету национальных культур, а к их угасанию, разруше­нию и увяданию. Большая часть политических, общественных деятелей, деятелей культуры и искусства, вставших перед вы­бором между двумя альтернативами: западным и национально -державным – предпочитает первый путь. Можно сослаться на историю России XVIII века, когда передовая часть населе­ния страны дворяне настолько были приверженцами западных ценностей, что говорили и мыслили не на родном языке. О деградации дворян русский историк В.О. Ключевский писал: «Когда наступала пора серьезно подумать об окружающем, они начинали размышлять о нем на чужом языке, переводя туземные русские понятия на иностранные речения с оговор­кой, что хоть это не то самое, но похоже на то, нечто в том же роде. …Русский мыслитель не только не достигал понима­ния родной действительности, но и терял самую способность понимать ее». Русский мыслитель России, вождь западников П.Я. Чаадаев плохо говорил по–русски. Духовный кризис, про­явившийся в нашей стране за последнее десятилетие, состоит в том, что русское национальное сознание не стояло на уровне государственности, державности, которые необходимы во все времена, а сегодня в особенности. Народ не постиг душой и разумом опасностей, которые возникают в России, а либераль­но-демократическая интеллигенция, уже в который раз преда­вшись сентиментальным мечтам жить по образцу и подобию европейских стран, вызывала своими реформами у людей все­общий упадок духа и неверия.

Все больше людей в России становятся ксенофилиями. Тер­мин этот (с греческого) означает любовь ко всему западному и, соответственно, сопровождается неуважением и даже ненави­стью к своей родной культуре, народу. В процессе воспитания, культивирования любви ко всему западному неизбежно возни­кает своеобразная реакция – ксенофобия, т.е. страх перед дру­гими народами, например инородцами. Но есть еще один соци­альный слой в каждой стране, о котором нужно сказать особо, т.к. он тоже имеет определенное отношение к культуре. Этот слой появляется в силу определенных обстоятельств и не име­ет соответствующего общественного признания. Их называют «рессентиментами» (от французского «ressentiment») – пере­водится как «злопамятство». Люди, принадлежащие к этому социальному слою, радикально отрицают духовно-нравствен­ную иерархию ценностей, отрицают культуру и даже способны фальсифицировать прошлое, отсюда появляются у них идеи, чуждые нашей национальной культуре. Писатель В. Гроссман во время войны писал о русском народе так: «Русский человек, воюющий в пламени горячего, сотрясаемого взрывами Ста­линграда, такой же неизменный, ясный, простой, бесконечно скромный, каким знаем мы его в великом мирном труде». По­сле войны он же писал: «Русская душа – тысячелетняя раба, что даст миру тысячелетняя раба?».

Они подвергают осмеянию, отрицанию, издевательству все, что дорого русскому человеку, дорого России с ее великой культурой. В своих исследованиях представители космополи­тического строя разрушают позитивные православные тради­ции. Если старые западники во главе с П.Я. Чаадаевым видели спасение России в следовании западу, восторгались европей­скими идеями, то нынешние западники-либералы, по выраже­нию политолога А. Панарина, «не идеологи, а циники, разбо­гатевшие за счет большинства народа. Они спасают не души, а тело». Наша страна, наша культура переживают переломный исторический момент.

Мы должны задуматься о прошлом и попытаться осмыслить настоящее, поднимаясь над буднями. Нам нужно обратиться к опыту православной цивилизации. В эти трудные времена мы должны стать национальным сплоченным русским государ­ством, уважая все народы, живущие с нами рядом, в период, когда разразился мировой финансовый, экологический кризис.

Современные социологические исследования, проведенные во многих регионах страны, показывают неутешительные ре­зультаты, связанные с влиянием западной цивилизации и ее сторонников. Наше общество атомизируется, процесс выжи­вания заставляет людей рационально подходить к проблемам повседневной жизни. А число людей, любящих свое Отече­ство, уменьшается. Такие понятия, как социальная справед­ливость, долг, совесть, честность, благородство, коллекти­визм, способность через тончайшие движения сопереживать горю другого человека, отходят на второй план. А их место занимают индивидуалистические органические потребно­сти, ценности физической безопасности. Традиционные ин­ституциональные механизмы социализации с общественно значимыми ценностями постепенно (как на Западе) переме­щаются в сферу индивидуальных потребностей. Социолог из Новосибирского университета Ю. Плюснин говорит о пе­реоценке ценностей 62% населения. Эта переоценка связана с «необходимостью физического выживания». Так, такие цен­ности, как служение людям, Родине, в советский период были главными для 87% населения.  За последние десять лет эти про­центы уменьшились до 15-16%.

Сегодня, а это нужно признать, мы отошли от коллекти­вистских, дружеских, душевных, соседских отношений. Все большее число людей чувствует себя одинокими; утрачивают­ся сердечные связи с родственниками, в семье, которые в со­ветское время были одними из главных в структуре ценностей личности.

Причины изменений в иерархии ценностей людей связа­ны не только с влиянием СМИ, ратующих за индивидуализа­цию смысложизненных ориентаций («каждый выживает, как может»), но и со снижением жизненного уровня, с неопреде­ленностью будущего людей. На этом фоне прозападные СМИ ориентируют население страны, особенно молодежь, на ге­донистический образ жизни, а в школах до сих пор проводят уроки по половому воспитанию, реализуя западный между­народный проект «Основы по планированию семьи». И хотя Министерства образования и здравоохранения издали приказ «О ликвидации центра планирования семьи и охраны репро­дуктивного здоровья», тем не менее растление детей во многих регионах страны продолжается.

В газете «Советская Россия» было опубликовано письмо «Мы еще живы, и нас уже нет» (не помню за какое число и буду излагать по памяти). Восемнадцатилетняя Лена написала, что больна СПИДом, ее друзья уже ушли в мир иной. Она бросает обвинения взрослым, тем, кто начал реформы, демократам, кто открыл шлюзы перед так называемой западной цивилизацией. «Зачем вы, взрослые, нас, детей своих, под «танк» бросили? За­чем смяли сексом, наркотиками, порнухой? Вам хотелось «рас­кованности», «расслабленности», «свободы», «демократии». Вы развели «голубых», вы поощряете порнуху. Проповедуете «свободные связи», афишируете режиссеров-гомиков, а мы умираем. Нас лишили будущего. Вы все толкуете не о любви, а о «безопасном сексе». Нам хочется жить! Лучше бы нам тру­диться, целину пахать, трактора водить, чем в иномарках уми­рать от СПИДА». Тяжело читать это письмо.

Иногда думаешь, насколько прозорливее, умнее были наши предки. Александр Невский, обращаясь к дружине, сказал: «За­пад отнимает душу нашу, защитим ее и не дадим ее растлить».

Нельзя не вспомнить еще об одной напасти: о духовном по­печительстве многочисленных деструктивных и оккультных сект, находящихся в России и влияющих самым негативным образом на сознание миллионов наших соотечественников. В стране от­крыто действуют протестантские проповедники, они создали де­сятки тысяч своих центров. Приведу пример: в Тюмень прибыл протестантский проповеднический американский десант, для де­ятельности которого были созданы все условия. В Доме культуры «Строитель» несколько сот будущих пропагандистов, в основном учителя, разбившись по группам, через переводчиков внимали за­морским гостям. У одного из руководителей я спросил: «Вы побы­вали в нескольких губерниях, довольны ли вы своими слушателя­ми?». Ответ: «Что вы, россияне – люди высочайшего интеллекта, прекрасные будут пропагандисты». «А если так, – спросил я, – то чему вы можете научить умных людей, где традиционно суще­ствовали религиозные конфессии, связанные с православием, ис­ламом, буддизмом?». В ответ – молчание.

Правда, на тот момент даже учителя не знали, что христи­анство имеет три ветви: православие, протестантизм и католи­цизм, которые принципиально отличаются друг от друга. Вся история развития протестантизма и католицизма связана с не­дружелюбным, неуважительным (мягко сказано) отношением к Русской Православной Церкви.

В 2005 году из Ватикана пришло сообщение о решении папы римского Иоанна Павла II о повышении статуса администра­тивных структур Римско-католической церкви на территории России до уровня епархий. На это решение откликнулись тыся­чи православных людей, духовных иерархов, общественных и политических деятелей. В СМИ было опубликовано заявление Патриарха Московского и всея Руси Алексея II и Священного Синода Русской Православной Церкви.

Митинги и протесты прокатились по всей России, люди не желают учреждения в стране митрополии католических иерархий. Уже сегодня в ряде городов России почти круглосуточно ве­дется вещание католических радиоканалов, а одно-единствен­ное православное радио «Радонеж» имеет возможность вещать только 2-3 часа в день. Об этом с возмущением несколько раз говорил Святейший Патриарх Алексий II. Если протестантам и католикам удастся осуществить свою духовную экспансию в нашем Отечестве, тогда будет полностью стерт, разрушен рус­ский духовный национальный менталитет. Мы имеем сегодня строго спланированную Западом духовную оккупацию России с новым вариантом космополитической идеологии глобализма, с потоком бездуховности, находящем выражение в оккультном знании, в нетрадиционных для нашей страны религиозных конфессиях. Россия в XX веке дважды стала эпицентром стол­кновений различных идей общественного переустройства. В этом историческом водовороте усиленно двигаются западными идеологами и пятой колонной чуждые исконной православной системе ценностей концепции, доктрины, каким путем разви­ваться России. Эти идеи унижают русский народ, его культуру, историю, православие, они приводят к подрыву российской го­сударственности и национальных основ ее функционирования. Имея возможность влиять через средства массовой информа­ции на людей, либералы-демократы во всем обвиняют русских и призывают покаяться их во всех грехах. Как сказал поэт:

_Кто_я,_испивший_горести_до_дна,_
_Оболганный_единодушным_хором,_
_Раздавленный_бессилием_позора?_
_Я_русский_–_вот_и_вся_моя_вина…_

На фоне стремления разрушить и растворить Россию как ду­ховный феномен Запад активно пытается использовать мусуль­манский фактор против нас (США получили военные базы в Узбекистане, Таджикистане, Киргизии и Грузии). Стоит вопрос, каким путем идти и развиваться России? Несмотря на прозапад­ную ориентацию правительства и президента, Европа не собира­ется принимать Россию в свои объятья и готова за ее счет решать свои проблемы, как об этом не однажды писал американский по­литолог Зб. Бжезинский. Ф.М. Достоевский за несколько дней до смерти в «Дневнике писателя» от 12 января 1881 года сделал сле­дующую запись: «Россия не в одной только Европе, но и в Азии; потому что русский не только европеец, но и азиат. Надо прогнать лакейскую боязнь, что нас назовут в Европе азиатскими варвара­ми и скажут про нас, что мы азиаты более чем европейцы. Это ошибочный стыд, ошибочный взгляд на себя». Великий писатель и мыслитель пытался осмыслить историю развития России и най­ти ей самостоятельный путь, соответствующий великой держа­ве. Не менее великий писатель и мыслитель XX столетия Иван Ильин, размышляя о судьбе Отечества, пришел к выводу, что не нужно шарахаться от Европы к Азии. «Но почему же нельзя без припадания? Разве самобытность не в том, чтобы быть перед ли­цом Божьим самим собой, а не чужим отображением и искажени­ем? Ни Восток, ни Запад, ни Север, ни Юг… вглубь надо: к себе надо. К Богу надо…». Как сказал поэт В. Кочетков:

_Нашу_русскую_боль_не_изменит_Восток,_
_И_на_Запад_не_стоит_бежать_за_советом._
_Здесь,_на_этой_земле,–_наш_исход_и_исток,_
_Надо_помнить_об_этом…_




РУССКИЙ ЯЗЫК – ДУХОВНАЯ ОСНОВА РОССИИ


История русского языка – это всеобъемлемая непостижимая тайна. Язык является духовной основой России, великой ее культуры, которая открывает черты русского мышления, сущ­ность нации в той же степени, что и православная вера. Вера является не интеллектуальным актом, а образом жизни милли­онов людей, и трудно представить жизнь человека вне культу­ры и веры. Язык – элемент культуры выступает как хранилище событий, произошедших на разных этапах развития общества.

Язык отражает образ жизни этноса, его психологию, верова­ния, систему ценностей, передаваемые через культуру пове­дения людей. Солунские братья Кирилл и Мефодий создавали славянскую письменность не на пустом месте. Многие уче­ные-слависты полагают, что за век до крещения Руси исчезли многочисленные рукописи, говорящие о том, что в дохристиан­ский период на Руси существовала письменность. Многие уче­ные утверждают, будто письменное наследие было сознатель­но уничтожено, чтобы будущие потомки не знали корней своей национальной культуры. Польский ученый Фадей Воланский утверждал, что славяне имели письменность еще до греков и римлян.

Но это лишь суждение ученых, не основанное на истори­ческих фактах, а вот что касается существования письменно­сти у руссов до «кириллицы», то академики А.А. Шахматов, Б.А. Рыбаков высказывали мнение, что до христианства, в пер­вые века христианства на Руси существовало несколько видов письма, и «глаголица» была последним из них. Эти ученые не одиноки в своих убеждениях. Археологические исследования подтверждают: в поселениях Черняховской культуры на Дне­пре (III-V века н.э.) на найденных глиняных сосудах и прясли­цах были обнаружены рунические надписи. Обращу внимание читателя на два исторических факта. Первое свидетельство «Панноского жития Константина философа», согласно которо­му создатель «кириллицы» Кирилл видел в 860 году в Херсоне (Корсуне) Евангелия и Псалтырь «русскими письменами писа­но». Есть предположение, что Кирилл и Мефодий при создании славянского алфавита использовали эти древнерусские письма. «А грамоте русская явилася, Богом дана, в Корсуне русину, от нее же научился философ Константин, а оттуда сложив и на­писав русским языком», – говорится в одной древнерусской летописи. Второй исторический факт связан с имевшим место влиянием русской культуры на Хазарский Каганат.

По сведениям арабских ученых, по их источникам, дошед­шим до нас, в древней Хазарии пользовались «русским пись­мом». Данные факты привожу не для того, чтобы умалить роль

Кирилла и Мефодия, а лишь затем, чтобы подчеркнуть мысль: из ничего не возникает что-то, всегда есть некая основа, фун­дамент.

История России раскрывается через языковые понятия, что находит свое выражение в этимологизировании, в обнаруже­нии лексической формы слова, в обращении к истории русско­го языка. Русский язык, как любой язык, – это непознаваемая до конца, трансцендентная сущность, и он может сказать о себе только сам.

Никакие науки не могут адекватно отразить язык, понять его сущность, она состоит в его выявлении.

Выявление происходит через индивидуальное самосозна­ние русского человека, из исторической языковой сущности. Чтобы уничтожить народ, надо уничтожить его язык, культуру. В начале ХХ столетия один из русофобов С.С. Юшкевич писал: «Мы должны испортить русский язык…преодолеть Пушкина, объявить мертвым русский быт, – словом, заслонить Русь от современности, русский народ – от русского общества, свести на нет русскую оригинальность».

Можно вспомнить первого наркома просвещения России А.В. Луначарского, просвещавшего учителей на съездах в духе космополитизма, призывая не преподавать отечествен­ную историю, и не стоит, по его мнению, учителям проявлять «…пристрастие к русскому лицу, русской речи, к русской природе… – иррациональное пристрастие».

Сегодня наши СМИ почти повторяют то, что вещал А.В. Лу­начарский почти 80 лет назад. Их пугает введение курса право­славной культуры, увеличение часов на изучение русского язы­ка и литературы. Подобное отношение противников изучения православной культуры в школе вызывает недоумение у милли­онов людей, заставляет задуматься об ограничении прав граж­дан России, что ведет к национальной и межконфессиональной вражде. Православная культура на протяжении многовековой истории развития России формировала нравственность, сози­дала духовные основы семьи, оказывала огромное воздействие на все сферы жизни Отечества. Все народы мира в своем раз­витии испытывали влияние других этносов, других культур, но основа, база была всегда существенной, отличительной, национальной чертой духовной колыбели государственно-об­разующего народа. Именно в духовной колыбели русского на­рода надо искать социально-экономические истоки культуры и письменности. Православие являлось внутренним организую­щим национальным началом русской культуры. Нельзя понять национальную культуру без знания русского языка.

Один из величайших энциклопедистов России XIX века, ли­дер славянофилов Алексей Степанович Хомяков очень точно и объективно, с позиции глубоко верующего православного мыс­лителя, оценивает вклад святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в развитие письменности, великой русской культуры.

_Слава_вам,_братья,_славян_просветители!_
_Церкви_славянской_святые_отцы,_
_Слава_вам,_правды_учители,_
_Слава_вам,_грамоты_нашей_творцы,_
_Будьте_ж_славянству_звеном_единенья,_
_Братья_святые_Мефодий,_Кирилл._
_Да_осенит_их_дух_примирения_
_Вашей_молитвой_пред_Господом_сил!_

Надо нынешним поколениям славянских народов услышать первоучителей православных славян и А. Хомякова. Очень важ­но сегодня соединить духовную и физическую силу России, Украины, Белоруссии на православной основе при глобальном воздействии Запада и Америки на славянские народы в пере­устройстве их по западному образцу, не исключая реформирова­ния русского языка. Наша письменность прошла нелегкий путь в своем развитии. Она связана с идеалом русского человека, его ментальностью, отличною от других народов мира. Необходи­мо беречь родное слово, как написано в Священном Писании: «В начале было Слово. Слово было у Бога. И Слово это – Бог». Слово окружает человека от самого его рождения до последнего часа жизненного пути. И сейчас, когда языковеды-реформаторы собираются провести реформу русского языка, а точнее, упро­стить его, остается надеяться на его самостоятельное выжива­ние. Русский язык – духовная основа России, идеальное цар­ство, от которого человек и вся наша великая культура вышли.

Недавно в Государственной Думе принят Закон о языке, правда, не принят еще Советом Федерации и не подписан пре­зидентом. Первые впечатления Закона о языке – чувство радо­сти. Наконец-то среди депутатов нашлись радетели русского языка. Может, прекратится мат на заседаниях высшего законо­дательного органа страны, появится табуированное отношение к ненормативной лексике, засорению иностранными словами родного языка на радио, телевидении, в литературе. Пришло время, когда необходимо сбережение русского языка. Сегод­няшний беспредел в обществе, беспредел в языке – это распла­та за бездуховность, в которой оказалась Россия.

Хочется верить, что русский язык переживет трудные вре­мена, все реформы-эксперименты. Как заметил в свое время поэт Я. Смеляков:

_…Владыки_и_те_исчезали_
_Мгновенно_и_наверняка,_
_Когда_невзначай_посягали_
_На_русскую_суть_языка._




РУССКАЯ КУЛЬТУРА – ОСНОВА СТАБИЛЬНОСТИ И ГАРАНТ БУДУЩЕГО РОССИИ


Сегодня обсуждение многих проблем, связанных с русской культурой, навеяно атмосферой начала XXI века и носит эсха­тологическую тональность. Некоторые ученые говорят об утра­те традиций, самобытности, своеобразия русской культуры, на смену которым приходит постмодернизм, как предвестник увядания культуры, приходят западноевропейские ценности, замешанные на рационализме, прагматизме, индивидуализме. Как постмодернизм, так и западные ценности чужды русской культуре. Их внедрение деятелями культуры прозападного тол­ка связано с глобализацией. Влияние глобализации через СМИ мы ощущаем каждодневно. Конечно, до всеобщей националь­ной судороги еще далеко, невозможно сегодня изменить наци­ональный характер русской культуры.

Подобный сценарий усреднения самобытных националь­ных культур с позиций постмодернистской методологии, подразумевающей упрощение, унификацию, уничтожение многоцветия культур, и особенно русской, невозможен. Я понимаю, осознаю, что на глобализацию работают СМИ многих западных стран. Программы телевидения стандар­тизированы, шаблонны, они подгоняются под единый обра­зец, навязывая единую моду всем национальным культурам многих стран. На эти действия глобалистов стихийно воз­никают противодействия антиглобалистов. Во Франции уже раздаются голоса объявить крестовый поход против засилья телевидения США.

В России сегодня в отсутствии идеологии, ценностных, нравственных ориентаций появляются программы гедони­стического толка, возвеличивая принципы удовольствия над принципами реальной жизни. Стабильность ценностей рус­ской культуры, а значит, и всей жизни общества, основанных на православии, зависит от того, в какой степени воплощено в них богатство традиций, самобытности, своеобразия, со­впадения социального и национального. Надо признать, что проблема культуры, социального и национального впервые в истории развития России представляет наисложнейший во­прос отечественной политики, связанный с потенциальным вызовом нашей стабильности. Почти пятнадцать лет наша страна живет с полуоткрытыми границами, и только недав­но правительство высказалось за контроль над миграцией. В демографических исследованиях СМИ отмечается, что идет вымирание русской нации, геноцид русского народа. Растет в стране социальное напряжение. Впервые в истории

России возникает этническое недовольство. Приходится признать: это явление новое, не характерное для нашего государства.

За период антинародных либерально-демократических ре­форм русские стали ощущать себя неуспешной нацией. Мы всегда были идеократическим обществом, т. е. народом, испо­ведующим идеи, необходимые для своего развития. Русский народ, столкнувшись с западными ценностями, почувствовал смысловую и ценностную пустоту, а она ведет не только к сми­рению, опустошению народного духа, культуры, но и к обес­смысливанию национального бытия. Все эти факты приводят к безысходности население страны. Россия выходит на одно из первых мест в мире по суициду, распространению социальных болезней, алкоголизма, наркомании. Создается впечатление, что над русской нацией довлеет рок (потеря 1 млн жителей в год), Танатос – античный бог смерти. Сегодня четыре миллиона беспризорных детей, разрушаются культура, семья, армия. Во­круг России затягивается удавка, натовские базы (с принятием в члены НАТО прибалтийских стран) вплотную приблизились к нашим границам, а наши военные базы ликвидируются. В этих условиях руководство страны, чтобы приглушить недовольство своих сограждан, создает федеральную целевую программу по формированию установок толерантного сознания, профилак­тике экстремизма в российском обществе, тратятся огромные средства. Как нужны сегодня эти деньги обнищавшему наро­ду, культуре, образованию, здравоохранению, а нас призывают быть «толерантными», т. е. терпимыми ко всему, что происходит в государстве. Итальянский мыслитель Н. Макиавелли 500 лет назад писал: сколько в стране разоренных людей, столько в ней бунтовщиков, и подчеркивал, что крайняя бедность народа поч­ти всегда бывает преступлением его вождей. Все, что сегодня происходит в России, не может не волновать ее жителей.

Миллионы людей выступают за отмену ИНН и номера пен­сионного свидетельства, просят исключить графу «личный код» из российского паспорта и включить графу «националь­ность». Решение присвоить каждому число зверя – три шестерки, не может не вызывать у людей, знакомых с откровением Иоанна Богослова, апокалиптических настроений. Об этом го­ворили многие участники конференции в Москве в марте 2007 года «Россия перед вызовом глобализма».

Трудно представить, что у русского народа посредством глобальной идеологии исчезнут историческая память, русский язык, литература, музыка и живопись, театр и балет, обычаи, традиции. Надо учитывать психологические особенности каждого народа. Разве можно уничтожить энергетику русской души, которую невозможно описать в привычных терминах со­циологии и психологии. Русский человек, жестко привязанный к своей малой родине, мыслит категориями своего этноса – ему не дано, да он и не хочет жить по образу другого народа. Рус­ского человека характеризует реальная жизнь, он не позволяет памяти запамятования. Он прекрасно осознает, что жизнь по определению не может быть счастливой, она рано или поздно кончается. И появление болезней с неотвратимостью приводит человека к финалу жизни. Это накладывает отпечаток на всю жизнь русского человека. Он понимает, что чем больше было жизненного довольства, иногда за счет других людей, тем му­чительнее исповедь про грехи.

Я пишу об этом только потому, чтобы подчеркнуть не ис­ключительность русского человека, о чем говорили многие мыслители русской культуры, а отличительность русского на­рода.

Иван Солоневич в «Народной монархии» писал: «Никакие мерки, рецепты, программы и идеологии, заимствованные от­куда бы то ни было извне, неприменимы для русской госу­дарственности, русской национальности, русской культуры». И, тем не менее, число людей в России, в основном из числа интеллигенции, приверженцев процессов глобализации, рас­тет. Глобалисты хотят иметь единый язык, единый тип чело­века, единый рынок. Интеллигенция, исповедующая либе­рально-демократические идеи, идеи глобализации, считает, что сопротивляться этим процессам во всем мире бесполез­но, мол, это веяние времени. Поэтому либералы-демократы навязывают реформу русского языка, уменьшают число ча­сов на изучение русской классической литературы, заменяя классиков посредственными современными писателями, их пугает введение в школах курса «Основы православной культуры».

Русские ценности унижаются, а людей, стоящих на позици­ях национальной культуры, называют недалекими традициона­листами, «шариковыми», «совками», «быдлом», «олигофрена­ми» и т.д. Русская культура – величайшая культура, по мнению многих мыслителей мира, а создатель ее – великий русский на­род, один из самых талантливых народов мира. Наша слабость заключается в том, что мы проявляем пассионарность в крити­ческие, пограничные ситуации жизни России. Русский народ в обычные периоды жизни страны не прозревает промыслитель­ных путей Божьих.

Порою приходишь к мысли, что мы, русские, – как стекла в ящике: каждое в отдельности прозрачно, все вместе – тем­ны. Русские люди фантастически восприимчивы, невероятно талантливы и отзывчивы на невзгоды людей, они всепонимаю­щие и пытаются познать, узнать, понять, все впитать в себя. Но понимая других, мы часто не знаем своей истории, свою сла­вянскую цивилизацию, свои духовные истоки, свои родники.

Мы должны освоить наше великое культурное, духовное на­следие. Россия до сих пор с ее культурным великим наследием является становым хребтом, стабилизатором, сердцем, душой для многих народов мира. Известный миллиардер Сорос не­давно вынужден был признать, что нынешние формы глоба­лизации тормозит Россия, менталитет ее людей отличается от других народов мира. Чтобы противостоять современной гло­бализации, наша отечественная интеллигенция должна стать на защиту великой русской культуры, как стабилизатора и га­ранта будущего России, она должна защитить русский язык, музей, театр, картинные галереи, русскую музыку и т.д.

Национальная интеллигенция должна воспитать у подрас­тающего поколения русский дух, национально-духовный ха­рактер. Нельзя допустить, как писал современный поэт:

_Наши_души_пускают_на_слом_
_Нам_шипят,_указуя_на_стойло._
_И_молчим,_позабыв_обо_всем,_
_Все_меняя_на_горькое_пойло._

Мы живем сегодня в эпоху разительных перемен. Россию многие технологи-политологи Запада уже не рассматривают среди стран золотого миллиарда. Ей уготовано быть сырье­вой базой глобализированного мира, а об ее великой культуре нужно забыть. Появилось поколение людей, которые помога­ют разрушить своей ненавистью и равнодушием былое вели­чие России.

В заключение хочу привести слова великого русского мыс­лителя Ивана Ильина, которые очень созвучны нашему време­ни: «Как бы ни были велики наши исторические несчастья, мы призваны самостоятельно быть, а не ползать перед другими, творить, а не заимствовать, обращаться к Богу, а не к соседям, искать русского видения, русских содержаний и русской фор­мы. Мы Западу не ученики и не учителя. Мы ученики Богу и себе самим. Перед нами задача: творить русскую самобытную духовную культуру – из русского сердца, русским созерцани­ем, в русской свободе, раскрывая русскую предметность. В этом смысл русской идеи».




О НЕСТЯЖАТЕЛЬСТВЕ И СРЕБРОЛЮБИИ


Обозреватель «Литературной газеты» А. Ципко в статье «Русская идея и русский миф» подверг сомнению русский эт­нос относительно его нестяжательства в обыденной жизни. Русскому народу, по мнению автора, не чужды базовые ценно­сти Запада, такие, как: индивидуализм, рационализм, сребро­любие, меркантилизм, эгоистический интерес с его мещанской сытостью и т.д. Главный тезис статьи А. Ципко: «Патриотизм, живущий мифами об особом русском пути, об особом наро­де-нестяжателе, которому по природе чужды привязанности к земле, суетному, к частной собственности, к деньгам, чужды заботы о прибыли, о радостях мира сего, просто себя изжил. Это миф опасен, ибо делает российскую жизнь недееспособ­ной, неконкурентоспособной». Хочу возразить научному обо­зревателю. И начну с того, что русский народ, как никакой дру­гой народ, очень религиозный, и даже семидесятипятилетний период советской атеистической действительности не убил в нем веру, ценности человеческой души, безусловного досто­инства человека. Русский народ на протяжении всей истории развития России свято верит в догматы Православной церкви, старается жить по христовой благодати, чтит Священное Пи­сание. В новом Завете четко прослеживается мысль о нестяжа­тельстве. Нравственная обязанность русского народа – служе­ние цели счастья наибольшего числа людей. Достижение этой благородной цели вызывает необходимость полного самопо­жертвования, каждодневного альтруизма.

Вера охватывает те интимно-человеческие сферы, которые не в силах охватить ни экономика, ни социальная сфера. Наша культура имеет свои специфические черты. В разные периоды истории страны осуждались люди-сребролюбцы. В русских сказках положительными героями всегда были нравственные, бедные люди. Значение русской культуры очень велико. Она влияла на все социальные слои общества, и даже социально­политическая и церковная среды опирались на разные элемен­ты в человеке: первая – на психический, вторая – на духовный. В первом цели определяются человеком, культурой, а во вто­ром – Богом. Выдающийся русский мыслитель П. Флоренский в статье «Троице-Сергиева Лавра и Россия» писал: «Вгляды­ваясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдем ни одной нити, которая не приводила к этому первоузлу: нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, нестяжательство, русская школа, рус­ская наука – все эти линии русской культуры сводятся к Пре­подобному». Русская Православная Церковь является единым организмом. Духовное начало в России для каждого человека является наиважнейшим элементом жизни. Духом традициона­лизма пронизаны церковные проповеди. И хотя Христос в сво­ей евангельской проповеди не затрагивал вопросов политики, права, экономики, предоставляя решение их свободе человека, он четко выразил свою позицию по отношению к обществен­ному, материальному неравенству людей. Они общеизвестны. В Новом Завете от Матфея Иисус говорит своим ученикам о том, что трудно богатому «войти в Царство Небесное; И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». В священных кни­гах трех форм мировых религий: буддизма, христианства, ис­лама – говорится о том, что люди, нажившие нечестным путем богатства, живущие за счет людей и на горе людей, платят за свою бесчестность здоровьем детей и своим собственным. Я знаю десятки богатых людей, которые после смерти своих де­тей (наркоманов), рыдая, говорили о том, что отдали бы все на­копленное имущество, до последней копейки, лишь бы вернуть детей. Иногда задумываешься над простыми вопросами бытия: сколько человеку нужно для нормальной жизнедеятельности? Нельзя, торгуя честью, разбогатеть – это самый опасный род заблуждения. Появилась незначительная прослойка людей, для которых мерилом всего сущего на земле стали деньги. Таких людей стоит только пожалеть. Для этой категории людей день­ги из необходимой составляющей культуры стали ее доминан­той. Если страсть сребролюбия не пресечь, она опустошит и уничтожит в душе все добрые и благородные начинания.

В период перестройки сколько людей обогатились, сколько нахапали, присвоили то, что создавалось не одним поколением людей. Так появились в период «прихватизации» современные нувориши, которые приобретали по бросовым ценам госу­дарственную собственность, да еще и на деньги государства. В результате шоковой терапии реформы были направлены на поддержание экономического благополучия крупного бизнеса: выживание простого люда в расчет не принималось. Социаль­ная дифференциация, делящая людей на бедных и богатых, продолжается, увеличивая процент бедных. Наше руководство страной не желает вводить прогрессивный налог, миллиардер платит 13%, и простой шахтер или плотник – тоже 13%. Чис­ло бедных с каждым годом будет возрастать, и уже сейчас, по официальным данным, около 80% населения России находится за чертой бедности.

Стоит ли исправлять человека, чьи пороки невыносимы для большинства людей страны. Не проще ли излечить 5% богатых, создавая справедливые законы для тех, кто терпит несправедливости. Зададимся вопросом, зачем разбогатевше­му человеку яхты, дворцы, самолеты? Он такой же, как и все, смертный, не возьмет же с собой в последний путь, не положит деньги и ценности в гроб. Известно выражение: «Наг вышел я из чрева матери моей, наг и возвращусь туда». Л.Н. Толстой в зрелом возрасте размышляя о сущности человека, в своей «Ис­поведи» писал: «Ну, хорошо, у тебя будет шесть тысяч десятин в Самарской губернии, триста голов лошадей. Ну и что же из этого? Что потом?». Всю жизнь он задавался вопросом: а «что потом?» Конечно, не все богатые бесчестные, многие в Рос­сии становились известными, благодаря любви народа. Купец и фабрикант делились своим богатством с простыми смерт­ными. Высшим проявлением альтруистического отношения к людям было, когда купец вкладывал свои деньги на строитель­ство православного храма без указания жертвователя. Честно­му человеку не подобает гнаться за всеобщим уважением; оно придет к нему само собой, помимо его воли: тот, кто старается озвучить свою благотворительность, сразу выдает свою под­линную сущность. Иногда приходится читать зарубежные га­зеты, и в них информируют читателей о смерти богатых людей, которые в своих завещаниях просят раздать часть имущества и деньги бедным людям, но они за это должны сопровождать по­койного до последнего приюта.

Надо свои добродетели выказывать при жизни, доброе имя и щедрость души проявляются в процессе трудолюбия, а су­дят, вершат и дают оценку человеку – люди, общество, исто­рия.

Не помню автора, возможно, М. Дудин (не уверен), но в па­мяти засели такие строчки поэта:

_…Пусть_вам_надарит_торговый_сезам_
_Макси_и_мини,_
_Только_не_станьте_бесстрастны_
_К_слезам_в_мире._
_Вещи_текучи,_как_будто_вода._
_Вещи_зловещи._
_Мужество,_совесть,_честь,_это_да_–_вещи!_

XI Всемирный Русский Народный Собор, состоявшийся в марте 2007 года, рассмотрел вопросы, связанные с бедностью и богатством в сегодняшней России. В выступлениях Святейшего Патриарха Алексия II и митрополита Кирилла (нынешнего па­триарха) с тревогой говорилось о растущей пропасти, чудовищ­ной диспропорции между бедными и богатыми на фоне исто­щающихся ресурсов. Митрополит Кирилл в своем выступлении говорил о том, что религиозные традиции, ценности, их демон­таж, безнравственные способы накопления богатства незначи­тельной части населения страны могут быть опасны, способны озлобить большую часть населения, подтолкнуть и ввергнуть ее на преступный путь.

Предупреждение серьезное, и исходит оно от Русской Пра­вославной Церкви, которая становится более активной в со­циальной защите бедного населения России. Однако средства массовой информации не прислушиваются к предупреждени­ям духовных иерархов и продолжают ориентировать население страны на гедонистический образ жизни.

В стране отсутствует идеология, и разве может быть нрав­ственным ориентиром, особенно для молодежи, лозунг, часто повторяющийся в СМИ, «каждый выживает, как может». Если человек будет следовать данному предписанию в своей дея­тельности, то придет сознательно к макиавеллевскому принци­пу: «Для достижения цели все средства хороши». Эти средства не только не совпадают с моральными императивами обще­ства, но иногда вступают в противоречие, конфликт с право­выми установлениями государства.

Безусловно, нельзя не учитывать воздействие СМИ на под­растающее поколение, когда душа человека оказывается в пле­ну только материальных потребностей, эгоистических желаний, жажду приобретения денег. Стремление человека к накопитель­ству – это прямой путь к бездуховности, впадению в грех, к растлению души. Выдающийся философ князь Е.Н. Трубецкой писал в начале XX века: «Одно из величайших препятствий, за­держивающих духовный подъем, заключается в том призрачном наполнении жизни, которое дает житейское благополучие».

Комфорт, удобство, сытость и весь обман исчезающей, смерт­ной красоты – вот те элементы, из которых слагается пленитель­ный мираж, усыпляющий и парализующий силы духовные. Хочется напомнить читателю: почти все великие религиозные философы России считали: сначала Храм, а затем Хлеб. Невоз­можно уничтожить многовековые духовные ценности, тради­ции, просуществовавшие тысячелетия. Некоторые ученые счи­тают, что вестернизация, американизация меняют ценностные ориентации людей России. С этим можно согласиться только ча­стично; происходящие изменения лишь внешние. Они затраги­вают вторичные, а не первичные, глубинные ценности, которые усваивались через традиции, в процессе многовековой истории развития России. Изменить их и, соответственно, поведенческие структуры человека, не просто трудно – невозможно.

Русский человек все равно остается нестяжателем, а не сре­бролюбцем, т.к. у него всегда будет возникать толстовский во­прос: «а что потом?»




О ВОСПИТАНИИ НРАВСТВЕННЫХ ЧУВСТВ


В поведении ребенка и становлении его как личности важное место занимают нравственные чувства. Изучение нравственных чувств способно дать ценные результаты как для уяснения раз­личных сторон проявления поступков ребенка, так и для реше­ния вопросов гуманистического воспитания в широком смысле. Обращение многих ученых к этой проблеме вполне закономер­но, так как нельзя представить воспитание развитой личности без воспитания нравственных чувств. В средней школе у нас (надо признать) доминирует рациональный технократический подход к обучению и воспитанию детей, как, впрочем, и на За­паде, который является сегодня образчиком во всех проявлениях жизни России. Мы видим определенную опасность проникно­вения «компьютерного» образа мышления во все более широ­кие сферы жизни. Однако компьютеризация не делает человека нравственным, не формирует нравственного чувства.

«Чувства – это, образно говоря, живительная почва для вы­соконравственных поступков. Там, где нет чуткости, тонкости восприятия окружающего мира, вырастают бездушные, бес­сердечные люди. Чуткость, впечатлительность души форми­руется в детстве. Если упущены детские годы – упущенного никогда не наверстать», – писал В. Сухомлинский.

Многие вопросы этики, такие, как природа этических кате­горий, причины моральных конфликтов, активной жизненной позиции, регулирования общественного поведения, вопро­сы межличностного общения, воспитания и самовоспитания личности, могут получить полное разрешение лишь при учете особенностей нравственных чувств. В истории развития этиче­ской мысли нравственные чувства как фактор, регулирующий поведение человека, рассматриваются достаточно давно.

Моральные чувства исследовались различными философами, психологическими школами. «Я уверен, – писал А.С. Макаренко, – что если мы не воспитаем человеческого чувства, как нужно, то, значит, мы ничего не воспитаем». С развитием ребенка раскры­вается диалектическая связь эмоционального переживания. От­ношения, которые становятся возможными благодаря чувствам, улучшают средства их выражения, делая их тем самым более специализированными инструментами общения между людьми. Эмоциональный мир по мере развития ребенка обогащается, ха­рактер чувств усложняется. Со временем происходит формирова­ние свойственных только человеку сложных, высших, социальных эмоций и чувств. В психологической и этической литературе эмо­циональная сфера человека рассматривается как иерархическая организация низших и высших чувств. При этом чувства опре­деляются как биологически и социально детерминированная функциональная система отношений личности к определенным аспектам в реальной действительности. Чувства могут характери­зоваться отношением человека к себе (чувство собственного до­стоинства, неполноценности, чувство превосходства и пр.), к дру­гим лицам (чувства любви, дружбы, творчества), к коллективам (чувство коллективизма), к своей стране (чувство патриотизма), к предметам искусства (эстетические чувства). Психически про­цесс непосредственного переживания какого-либо чувства явля­ется эмоцией, например: эмоции гнева, печали, радости.

Психологической и этической литературой обсуждается во­прос о необходимости более резкого разграничения понятий «чувства» и «эмоций». Эмоции рассматриваются многими авторами как элементарные переживания, связанные с удов­летворением или неудовлетворением основных потребностей организма – инстинктивные проявления ощущений жажды, голода и т.п. Чувства рассматриваются как качественно более высокая форма эмоционального отражения действительности, присущая только человеку как члену общества. Под чувством мы понимаем состояние человека в той или иной ситуации. Нам представляется неправомерным отождествление или противопоставление понятий «эмоции» и «чувства». Их нуж­но рассматривать как различные уровни. Эмоции являются формой отражения предметов и явлений объективного мира, но они отражают не сами предметы и явления, а их объектив­ное отношение к нуждам и целям человека. Это – отношение к окружающей его действительности. Чувства представляют собой особую, высшую форму отражения, свойственную толь­ко человеку, в структуру которого, кроме эмоций, входят и по­нятия. Эмоции отражают отношения предметов и явлений к нуждам человека как организма. Эта точка зрения основана на теории великого русского физиолога И.П. Павлова. Он разли­чал два вида эмоциональных процессов: процесс, связанный с подкоркой (эмоции), и процесс, связанный с корой (чувства).

Это различие получило широкое распространение не только в России, но и за рубежом. Сошлемся на работы, которые, на наш взгляд, основательно рассматривают проблемы, связанные с эмоциями человека. «Экспериментальная психология эмо­ций» Я. Рейковского, «Эмоции человека» К. Изорда, а также «Эмоции как ценность» Б.И. Дадонова, «Психические процес­сы» Л.М. Веккера, «Эмоции и личность» А.М. Лука.

В этих работах высказывается мысль о том, что эмоции не только регулируют взаимоотношения человека как организма с физической средой, но они являют собой особое состояние со­знания. Эмоция может существовать относительно независимо от других состояний чувств, но обычно взаимодействует с ними и влияет на существующие состояния или процессы сознания. Мы не придерживаемся точки зрения авторов, которые разделя­ют на два уровня психические процессы. И на этом основании считаем, что чувства формируются на основе эмоций. В этой связи огромное значение имеет воспитание чувств – целенаправ­ленное формирование у человека, начиная с первых дней жизни, социально-положительных систем эмоциональных отношений.

В этике, психологии изучение нравственных чувств ведет­ся на основе понимания явлений общественной жизни и че­ловеческой психики. Это позволяет дать правильное научное объяснение сущности чувств, особенности их возникновения и функционирования, роли в жизни общества. Значительные исследования в этой области проведены психологами С.Я. Вы­годским, А.Г. Ковалевым, П.В. Симоновым, П.М. Якубсоном, этиками К.А. Шварцманом, О. Дробницким, Л.М. Архангель­ским, О.П. Целиковой, Ю.И. Сидоренко и другими.

Нравственные чувства относятся к типу сложных чувств, т.е. таких чувств, как долг, совесть, патриотизм, ответствен­ность и т.д. Они представляют систему эмоций, объединенных вокруг представлений, идей, тесно связанных с развитием ду­ховного мира ребенка.

Нравственные чувства – своеобразная форма отражения действительности – неразрывно связаны с нравственными представлениями, идеалами, обусловлены определенными сто­ронами взаимоотношений индивида и общества, особенностя­ми нравственных отношений.

Нравственные чувства – это эмоциональные реакции, а так­же состояния, выражающие отношение к поведению окружаю­щих, к своему поведению, действующим в обществе нормам и принципам морали, с точки зрения их нравственной ценности, критерием которой выступают нравственные идеалы, убежде­ния личности. Людей, лишенных эмоций и чувств, не суще­ствует. Различные чувства становятся нравственными, будучи включенными в среду нравственных отношений. Особенно­сти эмоционального склада личности определяются не только врожденными свойствами нервной системы, но и теми усло­виями, главным образом социальными, которые формируют систему эмоциональных отношений личности. Нельзя не учи­тывать генетический склад индивида, он играет, по-видимому, важную роль в приобретении эмоциональных черт (или поро­гов) к различным эмоциям. Второй фактор – личный опыт ин­дивида и обучения, относящийся к эмоциональной сфере, и, в особенности, социализированные способы выражения эмоций и обусловленное эмоциями поведение.

Нормально развивающийся ребенок очень эмоционален. Он чутко воспринимает психологическую ситуацию в семье, сре­ди сверстников, чутко относится к окружающему, часто раду­ется, огорчается. И как важно в этот период становления лич­ности целенаправленное формирование нравственных чувств. В этической литературе выяснению роли нравственных чувств, выявлению путей воспитания высоких нравственных качеств и принципов, установлению условий и средств превращения знаний, которыми обогащается ребенок, в действительную ос­нову его поведения придается огромное значение.

Развитие нравственных чувств происходит как стихийно, так и в процессе целенаправленного воспитания. Сила воздей­ствия нравственных чувств на ребенка может быть очень велика, поэтому целенаправленное воспитание предлагает внесе­ние в сознание нравственных представлений, понятий, а также предполагает организацию деятельности в сфере нравственных отношений, в процессе которой чувства образуются и перехо­дят в действие. Целенаправленное воспитание нравственных чувств у детей нужно начинать как можно раньше – с первых месяцев жизни ребенка. О значении раннего детства для фор­мирования человеческой личности писали многие. Воспитание нравственных чувств у детей специально не осуществляется в семье, школе, это очень сложный вопрос – вопрос о методах и приемах, средствах формирования нравственных чувств.

Рассматривая этот вопрос, ученые преследует не столько теоретические, сколько содержательные цели, они стремятся углубить не только само понимание нравственных чувств, но и при их помощи истолковать другие феномены нравственности, т.е. поступки детей, сопряженные с их позитивной или негатив­ной деятельностью. Умей чувствовать рядом с собой человека, видеть в его глазах сложный духовный мир – радость, горе, беду, несчастье. Думай и чувствуй, как твои поступки могут от­разиться на душевном состоянии другого человека. Моральная установка охватывает формирование, изменение и усовершен­ствование нравственных чувств, воспитание целостной нрав­ственности личности.

Глубинный смысл воспитания нравственного чувства, заклю­чается в том, чтобы с раннего возраста развивать в детях чест­ность, порядочность, ответственность, скромность, способность к сопереживанию. Нужно не только показать, что такое добро и зло, честность, порядочность, но, что еще более важно, при­общить ребенка к эмоциональному миру людей, научить осозна­вать чужую боль, горе, а это может сделать глубоко гуманный, эмоционально развитый наставник. «Эмоциональная чуткость как бы открывает глаза на мир. Сопереживание учит ощущать горе другого человека в самых неприметных оттенках печали, задумчивости, тревоги в глазах», – писал В. Сухомлинский.

В нашей педагогической и этической литературе нет един­ства во взглядах на природу чувств, их место и роль в нрав­ственной жизни ребенка. Теория нравственного чувства как направления этики только зарождается, хотя за последние годы отечественные этики много сделали для создания таковой. В. Сухомлинский пытался создать этическую концепцию, ко­торая бы в своей практической значимости позволяла глубже проникать в духовный мир ребенка, давала возможность по­нять общие закономерности его эмоционального развития.

Очень важно про воспитание нравственных чувств понять, что только глубоко эмоциональный человек способен тонко воздействовать на эмоциональный мир ребенка. Родители и воспитатели подчас не знают, как управлять своими чувствами и эмоциями. Они считают, что только наказание способно во­зыметь действие на ребенка. Наказаниями, применяя их систе­матически, можно, конечно, дисциплинировать его, т.е. попро­сту сломать, убить его волю, но воспитать доброго человека нельзя.

Великий русский физиолог И.М. Сеченов писал: «Ни обы­денная жизнь, ни история народов не представляет ни одно­го случая, где холодная, безличная воля могла бы совершить какой-нибудь нравственный подвиг. Рядом с ней всегда сто­ит, определяя ее, какой-нибудь мотив в форме или страстной мысли, или чувства». Такая мораль посягает на волю ребенка с негодными средствами холодных абстракций, недоступных для детского восприятия отвлечений, и возмущенная этим на­силием воля восстает, восстает тем сильнее, чем категоричнее правила этой морали.

И. Кант в свое время очень точно отметил: «Если хочешь за­ложить основы нравственного чувства, не следует наказывать. Нравственность есть нечто до такой степени святое и возвы­шенное, что ее нельзя уничтожить и ставить на одну доску с дисциплиной».

Не обезличить, а создать личность, дать ребенку такое поле положительного действия, творчества, где бы индивидуаль­ность не только сохранялась, а расцветала.

Но как этого достигнуть? Как воспитать нравственные чув­ства? Некоторые родители, воспитатели искренне считают, что стоит только лишь ребенку добавить разума, т.е. сделать его волю из стихийно чувственной разумную, как ребенок поум­неет и будет чувствовать и выполнять все, что от него требуют взрослые. Они стараются передать ребенку свой готовый жиз­ненный опыт, начинить его практической мудростью, порывы чувства ребенка охлаждают резонерством, морализуют, читают нотации, составляют правила поведения, вызывая в душе ре­бенка отвращение к морали, ненависть к моралисту и страст­ную решимость поступить как раз наперекор всем правилам и нравоучениям. При таком подходе к формированию личности вряд ли можно воспитать нравственные чувства, т.к. только волнение подлинного чувства воспитателя способно вызвать ответное чувство ребенка. Глубокие, сильные чувства способ­ны вызвать положительные эмоции. У учителя в процессе его деятельности формируется чувство профессионального долга, а оно зависит от всей совокупности жизненных обстоятельств, в которых формируется личность учителя.

Воспитательная результативность от нотаций, нравоуче­ний, морализирования весьма различна. Морализирование как метод воспитания нравственных чувств чаще всего дает отри­цательный результат и может применяться в исключительных случаях. И уж если эти методы необходимо применить, то они должны быть использованы на основе обязательного учета уровня развития, склонности, возраста и других индивидуаль­ных особенностей ребенка.

Большую эффективность в воспитании нравственных чувств дают различные формы словесного воздействия, такие, как разъяснение, похвала, насмешка, тонкая шутка, поучение. Этика Сухомлинского стоит за такие формы словесного воз­действия, которые бы не оскорбляли человеческого достоин­ства ребенка, не унижали его. Он всегда подчеркивал мысль о том, что эмоциональное слово, обращенное к воспитанникам, имеет огромное воздействие на чувства воспитуемого. Слово, выступает специфическим методом формирования нравствен­ных чувств. От культуры слова к эмоциональной культуре, от эмоциональной культуры к культуре моральных чувств и мо­ральных отношений – таков путь к гармонии знаний и нрав­ственности. Во всех случаях применения приемов эмоцио­нального воздействия словом следует иметь в виду сложность и многоплановость эмоционального мира ребенка. В зависимо­сти от индивидуальных особенностей детей одно и то же слово может дать разный результат. Реакция ребенка на то или иное слово может быть очень противоречивой, в ней могут прини­мать участие одно или несколько чувств.

«Ничто, – писал К.Д. Ушинский, – ни слово, ни мысли, ни даже поступки наши – не выражает так ясно и верно нас са­мих, как наше отношение к миру, как наши чувствования: в них слышен характер не отдельной мысли, не отдельного решения, а всего содержания души нашей и ее строя». Читая Ушинско­го, ощущаешь его постоянное волнение за судьбу детей, он хотел, чтобы ребенка не коснулось равнодушие, черствость, невоспитанность со стороны взрослых. Его цель – воспита­ние нравственных чувств. Без этого нет подлинного гуманного человека, или, попросту говоря, нет человека. Суть этической идеи педагога заключается в том, что глобальное начинается с простого. Он считает, что нельзя быть преданным делу, патри­отом, сформировать мировоззрение и убеждение, если сначала не воспитаешь в себе нравственные чувства, характеризующие человека доброго, чуткого, отзывчивого, сочувствующего чужой беде. Все начинается с обыкновенной доброты. Воспитание нрав­ственных чувств невозможно без формирования эмоционально окрашенных понятий, простых понятий, что нужно любить мать, отца, бабушку, жалеть их, уважать старших и т.д. Мы об этом уже говорили и вновь повторим, ибо это имеет прямое отношение к морали. «Не может быть морали, – писал Сухомлинский, – без элементарной человечности. Не могут быть доступными высокие идеалы бессердечному человеку, не способному к тонким пере­живаниям. Бессердечность порождает равнодушие к людям, рав­нодушие – себялюбие, себялюбие – жестокость».

Доброту к людям нужно воспитывать через заботу о близ­ких, с формирования способности к сочувствию и сопережи­ванию.

Доброта как нравственное чувство означает полезность, по­лезное действие по отношению к людям, обществу, и начина­ется она с элементарной порядочности, честности по отноше­нию к окружающим человека людям. И чем ближе ребенок в своем становлении принимает к сердцу все, что его волнует, все, что значимо для страны, а значит, для него, тем яснее ста­новятся принципы гуманистической морали. Сухомлинский не был абстрактным гуманистом, он постоянно утверждал, что в формировании нравственных чувств важное место занимают различные методы воспитания действием, например, забота о других, когда ребенок добровольно, бескорыстно помогает, де­лает что-либо для другого. Существенную роль здесь играет выборка положительных привычек. Этика Ушинского высту­пает за способность ребенка отождествлять себя с другими, с близкими, родными, школьным коллективом и т.д. Эта способ­ность проявляется как нравственное чувство, дающее ребенку радость удовлетворения от содеянного для людей, уверенность в том, что он не зря живет и что кто-то в нем нуждается. Благо­даря нравственным чувствам жизнь ребенка, его моральное по­ведение, активность дают ему ценные, с общественной точки зрения, переживания, ощущения нужности людям, обществу, стране.

Критерием этической ориентации строя нравственных чувств детей является уровень развития чувства коллективиз­ма. В нравственных чувствах детей отражаются объективные отношения между ними в коллективе, ценность этих отноше­ний для ребенка. Содержание нравственных чувств, а оно обу­словлено, во-первых, направленностью на предмет, во-вторых, потребностями, установками, прежним опытом, которые опре­деляются положением ребенка в школьном коллективе. Су­хомлинский особенно обращает внимание на школьный кол­лектив, в котором формируется чувство коллективизма, другие нравственные чувства.

«Задача школы, – писал Сухомлинский, – на основе нрав­ственных ценностей, созданных, добытых, завоеванных стар­шими поколениями, создать реальные нравственные, высоко­

идейные гражданские отношения в коллективе. Нравственные ценности должны стать личным богатством каждого воспи­танника». Воспитание коллектива, в котором ребенок получа­ет возможность для своего гармоничного развития – это в то же время воспитание нравственных чувств у детей, культуры сопереживаний, сочуствия, осмысления нравственных ценно­стей и мотивации поступка. Говоря о воспитании нравствен­ных чувств в коллективе, необходимо отметить, что они имеют оценочных характер. Их содержание определяется теми нрав­ственными нормами и принципами, которые приняты детьми в качестве критериев поведения в коллективе. Отсутствие твер­дых критериев нравственной оценки деятельности, поступков детей может привести к «эмоциональной глухоте», которая либо обедняет, либо искажает нравственное развитие детей.

Источник и стимул развития состоит в том, что ребенок в процессе общения со сверстниками в коллективе, со взрослыми усваивает общественные критерии нравственного поведения, воспитывает нравственные чувства. Но воспитание нравствен­ных чувств, как и формирование нравственных убеждений, связано с переживаниями их детьми в процессе деятельности. испытывая удовлетворенность от совершенного нравственно действия, ребенок будет пытаться вновь и вновь испытать это чувство, пережить его, получить общественное признание со стороны сверстников и взрослых. Здесь речь идет о том, что воспитание нравственных чувств привело к нравственным поступкам: товарищеской взаимопомощи, добросовестному труду. В процессе неоднократного повторения действий, под влиянием школьного коллектива, его требований, нравствен­ные привычки начинают постепенно определять нравственное поведение ребенка.

Конечно, могут быть и отклонения в нравственном поведе­нии ребенка, когда он может совершать поступки, разумеется, и по первому побуждению и чувству, по внутренней склонно­сти. Но такое «спонтанное» или «автоматическое» есть уже результат предшествующего воспитания личности. Однако це­ленаправленное построение деятельности детей, осуществляе­мое на основе воспитания нравственных чувств, нравственных привычек, составляет основу формирования нравственного по­ведения детей.

Чем полнее и глубже нравственность проникает в сферу чувств, навыков и привычек, тем последовательнее нравствен­ное поведение ребенка, тем активнее он отстаивает свои нрав­ственные позиции. «Мы побуждаем воспитанников, – писал Сухомлинский, – к поступкам, которые имеют ярко выражен­ный высоконравственный характер. Этот метод нравственного воспитания мы называем побуждением к активному проявле­нию мысли и чувства». Воспитание нравственных чувств ра­стущего человека связано с широтой души и сердца ребенка, его отношением к общественным явлениям. И в связи с этим немаловажное значение имеет развитие взглядов, убеждений и принципов формирующейся личности. Становление всегда вы­ступает итогом размышлений и эмоциональных переживаний ребенка, убедить которого в чем-то – значит, добиться, чтобы он согласился с определенной точкой зрения, защищал ее как свою собственную, действовал в согласии с ней. В убеждении воспитанник выражает свою гражданственность. Гражданские чувства являются главным источником моральной частоты ре­бенка. По мере его развития как личности все большее место в его сознании занимают идейные, мировоззренческие чувства. Личные переживания ученика поднимают его на новую, более высокую общественную ступень. Чувство любви, чувство дол­га, патриотизма, ответственности – это нравственные чувства, без воспитания которых нельзя представить личность настоя­щего человека. Воспитание этих чувств у детей – долг школы и родителей. Воспитанник должен хорошо знать историю сво­его Отечества, осмыслить прошлое своей страны, подняться до уровня гражданского, исторического чувства к своей Роди­не. Сухомлинский, раскрывая сущность гражданских чувств, указывал, что они возникают там и тогда, когда отсутствуют громкие слова, он противился тому, чтобы говорить с детьми о Родине официальным, казенным языком, в котором нет души и сердца. «Познавая свой народ, свое Отечество, человек по­знает самого себя, осмысливает свою личность как частицу народа, постигает самое нежное и самое суровое чувство – чувство долга и ответственности перед народом, перед Отече­ством». Мы хотели бы обратить внимание на акцент в воспи­тании гражданских чувств у детей на чувство ответственности у ребенка не только перед обществом, но и перед самим собой, чувству ответственности, в котором нельзя разделить сугубо общественное и сугубо личное.

Осмысливая личную ответственность ребенка в широком плане, нужно видеть диалектическую связь ответственности ребенка перед самим собой и обществом. Ответственность ре­бенка перед самим собой лишь на первый взгляд выглядит как исключительно личное дело, однако имеет в то же время обще­ственное значение, т.к. обществу вовсе не безразлично, какие нравственные чувства воспитывает у детей школа, родители.

Чувство ответственности воспитывается у детей всем об­разом жизни – коллективистским, гуманным. Это чувство приходит и укрепляется в ребенке, по мере осмысления его значимости в обществе, пониманием общественного долга, от­ветственностью за все, что делается у нас в государстве.

Гражданские мысли, чувства, тревоги, гражданский долг, гражданская ответственность – основа человеческого досто­инства. Воспитание чувства личной ответственности есть тот регулятор, который настраивает ребенка на правильное отно­шение к общественному долгу. Чувство долга должно заклады­ваться с раннего детства по отношению к любому для общества делу. Важно, чтобы ребенок научился брать на себя необходи­мые обязанности, понимать их значимость, получать мораль­ное удовлетворение, испытывать чувство выполненного долга. Долг – это нравственное средоточение, моральная сердцевина, от которой зависит то, что мы ждем от питомца, – гражданская верность идеям, идеалам; умение подчинить свое личное об­щественному, сделать свою личную жизнь именно восхожде­нием на вершину общественных идеалов; непримиримость ко злу и готовность положить свою жизнь во имя чести, величия, славы Отечества; готовность и умение делать добро людям. В этом заключена сущность долга как этической категории, как нравственного чувства, характеризующего полноту истинного человеческого самоосуществления личности. Понятие чувства долга связано с понятием «личное» и «общественное». Чув­ство долга является выражением нравственного требования к ребенку, продиктованного общественной необходимостью. Иногда учащиеся выполняют ту или иную работу из чувства долга, хотя она им и не нравится. Чувство долга связано с выполнением работы, с необходимостью подчиниться обще­ственной воле. Такое понятие чувства долга отвечает высоким идеалам гуманистического общества. Кратко напомним вновь о сути нравственного идеала.

С формированием идеала связано и возникновение особых нравственных чувств: самоуважения, собственного достоин­ства, стремления быть похожим на лучших, уважаемых людей. Возникновение этих чувств знаменует собою важный поворот в нравственном развитии ребенка.

Возникают эти чувства в связи с развитием самосознания и самооценки как результат потребности развивающейся лич­ности быть на уровне нравственных идеалов сегодняшнего дня. Нравственный идеал содержит в себе ценностное и нор­мативное содержание. В системе категорий принципов этики нравственный идеал совпадает по своему направлению с мо­ральной целью общества, являясь частью общественной цели. Нравственный идеал включает в себя совокупность представ­лений о нравственной цели и смысле жизни, а также о нрав­ственных качествах личности. Именно последнее определяет содержание нравственного идеала, формирующегося не только в процессе специально организованного воспитания детей, но и стихийно, подчас вопреки задачам нравственного воспита­ния. Знание содержания нравственного идеала помогает вос­питать и сделать своевременную коррекцию в ценностной ори­ентации школьника.

Воспитанный или созданный ребенком идеал человека – образ, который направляет поведения ребенка и служит кри­терием оценки других и себя самого. Такое поведение часто становится второй природой ребенка, он делает так, как де­лает уважаемый им человек. Его действия осмыслены и про­чувствованы им как ценные для него, отвечающие интересам, желаниям, потребностям. И чем взрослее становится ребенок, тем активнее он ищет людей, образы которых более всего соот­ветствуют его нравственным стремлениям и служат опорой его нравственного поведения.

Стремление воспитывать высокие нравственные чувства у своих воспитанников приводит к рассмотрению чувства люб­ви. Общеизвестно выражение: любить вообще человечество легко и просто, а вот любить конкретного человека значи­тельно труднее. В письмах к сыну Сухомлинский писал: «Нет какой-то специальной науки любви – помни это. Есть наука че­ловечности: кто овладел ее азбукой, тот готов к благородным духовно-психологическим и морально-этическим отношени­ям. Любовь – это самый строгий экзамен человечности». Вос­питание нравственных чувств само по себе не становится до­стоянием школьника, его нужно развивать в этом направлении. Материалист-просветитель XVIII века Д. Дидро писал: «Мне очень хотелось бы узнать, где та школа, в которой обучаются чувствовать». Такой школы, к сожалению, нет, считается, что жизнь сама по себе школа. В. Сухомлинский мечтал о такой школе и в меру своих сил и незаурядных способностей созда­вал ее, видя в ней образец школы будущего.

«Миссия школы, – писал он, – в том, чтобы воспитывать человека в гармоничном единстве: граждан и тружеников, лю­бящих и верных супругов, отцов и матерей».

Любовь – высшая ценность: природа и духовная ее основа слиты воедино и одна без другой существовать не могут. Для того, чтобы юноша или девушка почувствовали настоящую привязанность друг к другу, необходимо иметь развитое нрав­ственное чувство собственного достоинства.

Сухомлинский чувство любви называл «светлым, интим­нейшим и неприкосновеннейшим» и совершенно правильно требовал изгнать из школы нескромные и ненужные разгово­ры о любви воспитанников. Через красоту и чистоту интим­ных чувств к дорогому сердцу воспитанник воспримет красоту гражданских чувств: без чистоты интимных чувств немыслима чистота чувств гражданских. Такое суждение полно глубоко­го смысла, т.к. рассматривает силу чувств любви не только с точки зрения морали отдельного человека, но и с точки зрения этической системы взглядов нашего общества на данную про­блему – проблему воспитания чувства любви. В чувстве любви – единство чувственного и нравственного моментов, на про­тяжении веков человеческой истории совершался постепенно процесс очеловечивания любви. Это не стихия чувств, а чув­ство, подчиненное контролю со стороны разума и отличающе­еся высотой нравственного самопожертвования, нравственных требований во имя любви. Именно такое понимание чувства любви высказал в книге для родителей А.С. Макаренко: «Лю­бовь не может быть выращена просто из недр простого зоо­логического влечения. Силы «любовной» любви могут быть найдены только в опыте неполовой человеческой симпатии. Молодой человек никогда не будет любить свою невесту и жену, если он не любил своих родителей, товарищей, друзей. И чем шире область этой неполовой любви, тем благороднее будет и любовь половая».

Чувство любви, ее чистота связаны с духовной жизнью вос­питанников, и, чем богаче духовная жизнь, тем благороднее, нрав­ственнее возникают отношения между любящими. Чувство любви окрашено духовностью и через нее преломляется. Духовный мир человека накладывает определенный отпечаток на взаимоотноше­ния между юношей и девушкой, на взаимоотношения между му­жем и женой. Сухомлинский в письме к сыну напишет как завеща­ние молодежи следующие слова: «Помни, что, вступая в брак, люди берут на себя не только юридические, материальные, но и духовные обязанности. От характера отношений в семье зависит духовное богатство». И далее: «Нет ничего мудрее и сложнее человеческой любви. Это самый нежный и в то же время самый скромный, са­мый красивый и самый незаметный цветок в букете, имя которому – нравственность». Эти строки говорят о глубоком проникновении в психологию юношества, о понимании ее.

От его книг люди становятся нравственнее и гуманнее, так как он расширил для этики область, связанную с воспитанием нравственных чувств, показав на практике то, чего может до­биться коллектив учителей, если будет работать в этом направ­лении. К великому сожалению, книги В. Сухомлинского пре­даны забвению, мы живем уже в другое время «другие люди в мир пришли, иные чувства и понятия они с собою принесли».

Мы часто в своих исследованиях уходим в область научных абстракций, предавая забвению практическую сторону дея­тельности, связанную непосредственно работой с детьми. Сво­ими научными трудами и практической деятельностью ученые показали, что формирование нравственных чувств ребенка предполагает воздействие на него в целом, на его отношение к окружающей действительности. Сухомлинский, Макаренко, Ушинский выдвинули свои нравственные системы, которые синтезирует предметную деятельность ребенка с формирова­нием у него нравственных чувств. И несомненной заслугой является постановка и решение вопросов о том, что процесс нравственного воспитания предполагает наличие нравственно­го идеала, модели человека, а также предполагает признания нравственных ценностей общества и воспитания нравствен­ных чувств, без которых невозможно формирование личности. Этические системы Ушинского, Сухомлинского, Макаренко ориентируют в процессе воспитания ребенка на то, чтобы при­вить понимание обязанностей перед обществом, выработать нравственные навыки и привычки, они сознательно направле­ны на формирование нравственных убеждений. Их педагоги­ческая система ориентирует на такой тип личности, в котором преобладали бы внутренние регуляторы поведения, а среди них в первую очередь – чувство долга, ответственности перед обществом, сознательности, совестливости, доброты и требо­вательности к себе. В этом огромный смысл этико-педагогиче­ской системы ученых-практиков, так как она делает акцент на воспитание всесторонне развитой личности. Но всесторонне развитой, морально зрелой и полноценной личностью можно стать лишь при гармоничном развитии нравственных чувств.




УКРАИНСКИЙ ЛОМОНОСОВ


«Святость жизни только в делах».

    Григорий Сковорода.

Различные сферы науки, виды искусства отражают эпохи, их духовных носителей, оставивших след в истории развития человечества. До нас дошли произведения искусств, научные открытия, воспевающие деяния, обилие чрезмерного усердия пассионарных личностей, показывающие культурные, эконо­мические, политические слои общества на различных этапах развития отдельных стран и цивилизаций. Предметом моих размышлений в данной статье станет выдающийся мыслитель и великий преобразователь России Каразин Василий Назаро­вич (1773–1842). Его политическая, государственная, научная деятельность выходит за грани физических возможностей одного человека. Каразин родился 30 января 1773 года в селе Кручик Богодуховского уезда Харьковской губернии в семье отставного полковника.

Полковник Назар Александрович Каразин (1731–1783), отец ученого-энциклопедиста, происходил из греческого рода Караджи, за свои ратные подвиги в русско-турецкой войне по­лучил от императрицы Екатерины II в вечное потомственное владение поместье Кручик.

Отец мыслителя свободно владел немецким, греческим, болгарским, турецким языками и, конечно, русским и укра­инским. Обладатель имения Кручик и двумя деревнями с крепостными крестьянами общался со многими известными людьми Украины. Есть легенда, что домашним учителем двух сыновей, Василия и Ивана, был великий украинский философ Григорий Сковорода. Отец двух известных сыновей был же­нат на красавице и умнице, дочери полкового есаула Варваре Яковлевне Ковалевской. Почему-то вспомнились суждения великого немецкого философа Артура Шопенгауэра, который считал, что интеллект наследуется по матери. Василий Каразин с самого раннего детства обнаружил страстное желание учить­ся, образование получил в частных пансионатах Кременчуга и Харькова.

Военную службу в Семеновском лейб-гвардии полку в Санкт-Петербурге он совмещал с посещением лекций в гор­ном училище, одним из лучших учебных заведений страны. В. Каразин входит во все сложности изучаемых наук, чтобы немедленно углубиться в то, что они символически в себе за­ключают, и уйти в сокровенный смысл, в мир имеющихся тайн. Постоянное стремление к самосовершенствованию подвигло его к поездке за границу– с целью изучения и знакомства с но­вейшими достижениями естественных наук. Однако он был задержан и, упреждая донесения властей, отправил государю Павлу I письмо, которое произвело приятное впечатление, го­сударь даже пожелал встретиться с нарушителем российского законодательства.

После личного общения В. Каразин был прощен и даже об­ласкан императором, его манера говорить, уникальная начитан­ность, свободное владение основными европейскими языками и латынью производили впечатление на собеседников. Воше­ствие Александра I на престол Каразин отметил анонимным письмом, которое содержало целую программу царствования в духе доверия к общественному мнению. Александр Павлович был поражен содержанием письма и попросил своих поддан­ных разыскать автора, после ряда встреч император позволил обращаться к нему по общественным делам.

В течение почти четырех лет Василий Назарович пользо­вался доверием Александра I, император пожаловал Каразину, минуя два чина, чин коллежского советника, что соответство­вало званию полковника, последняя его должность – статский советник, генеральское звание. Такое стремительное карьерное восхождение Каразина связано с его кипучей деятельностью. Ему не было и 30 лет, но слава его, как реформатора, распро­странилась по всей России. Вот лишь некоторые его деяния: написал историко-политический трактат, в котором отразил признание экономических отношений одним из определяющих исторических факторов, утверждение их существенной роли в формировании не только нравственных принципов, правовых норм, политических идей, но и общих теоретических понятий о мире, о философии, религии и искусстве. Каразин разработал методологию государственной статистики, финансовой поли­тики, стабильности рубля, реформу судебных органов, соста­вил фундаментальную «Историю медицины в России».

Он явился создателем первого в мире министерства просве­щения Российской империи, Каразину принадлежит идея пра­вил взаимоотношений между студентами и преподавателями, введение ряда дисциплин в учебные программы университе­тов, составление проектов университетских и академических уставов. Просветитель явился основателем шестого универ­ситета в России – Харьковского. Имея высокий должностной статус в министерстве народного образования, он склонил украинское дворянство, купцов, богатых людей, популярных деятелей среди всех сословий для пожертвования на универси­тет. Он убеждал в своих устных и письменных выступлениях, что университет будет готовить для России «злотоустных на­ставников в слове Божием и нравственности, просвещенных изъяснителей воли царской, мудрых судей, врачей, естество­испытателей и ученых, образованных коммерсантов, ораторов, поэтов, учителей – воспитателей русского юношества».

Была собрана огромная сумма – 400000 рублей. В 1805 году состоялось открытие Харьковского университета. Благодарные жители Харькова поставили 1905 году памятник Василию Ка­разину в городе, сейчас он стоит у главного входа в универси­тет, носящий имя основателя. Обладая огромными знаниями в разных научных дисциплинах и имея феноменальную память, связывая свои деяния с практикой жизни, Каразин удивитель­ным образом переходил от одного предмета к другому, достигая восхитительных результатов, искренне стремившийся к благу России. Все это сделал чиновник-просветитель, которому едва перевалило за 30 лет.

Его мировоззрение, миросозерцание выражало определен­ный вектор, характеризующий идею преображения Отечества, через внутреннее обновление православного человека. Во всех своих начинаниях многосторонней деятельности мыслитель был первопроходцем. Своими знаниями ученый охватывал все области наук в их единстве, соединял науку с практикой, соци­ологию – с политикой и искусством, включая практические на­выки ремесел, технику, промышленность, сельское хозяйство.

Масштаб дарования и работоспособности его был таков, что современники Каразина так и не узнали предела его ин­теллектуальных сил и возможностей, он до конца своей жизни фонтанировал, генерировал идеи и щедро делился ими с людь­ми. Каразин имел обширный круг знакомств, его эпистолярное наследие поражает, он писал в год до тысячи писем, в которых наличествовали проекты и советы, за проведение в жизнь ис­поведуемых и проповедуемых им идеалов государственности, истины, научной объективности, добра и справедливости.

В нем жило всегда подлинное озарение веры, но и разум и чувства в свободном вдохновении не знали никаких стеснений и преград. Это имело свои существеннейшие проявления во всех делах и научных исследованиях, за которые брался Каразин. Трудно живется талантливому человеку в любой стране, у него всегда много завистников, еще труднее гениальным людям, т.к. они опережают своими озарениями свое время, и их многие не понимают. Вокруг Каразина, с его неутомимой деятельностью, постоянно мельтешили завистливые люди, они плели интриги, строчили доносы. Александр I охладел к своему советнику, вы­ступления Каразина в общественных, присутственных местах, его статьи в журналах, посылаемые многочисленные письма­проекты на имя императора, министра внутренних дел В.Н. Ко­чубея не находили поддержки, вызывали раздражения у власть предержащих. Записки, письма-проекты иногда представляли десятки тетрадей, он вмешивается в сербско-турецкий кон­фликт, предлагая правительству себя в качестве дипломата для его урегулирования, советует, как вести себя правительству по отношению к французам, что необходимо сделать, чтобы выи­грать войну с Наполеоном. Как, говорится, инициатива наказу­ема, по приказу Александра I Каразин был арестован и провел 8 дней на гауптвахте, а в 1820-1821 годах за критику суще­ствующего общественно-экономического строя был заключен на шесть месяцев в Шлиссельбургскую крепость, последовал официальный запрет писать письма на имя императора, этот запрет действовал и в период царствования Николая I.

В своих выступлениях в печати он критикует правитель­ство: «Нет ни одного важного правительственного места, в котором не было бы иностранцев, не имеющих с нами ничего общего, не привязанных к России, ничем, кроме денег, кото­рые от нее получают». Невольно напрашиваются исторические параллели, связанные с 90-ми годами прошедшего столетия, когда иностранные экономисты-финансисты с отечественными либералами-демократами проводили в России антинародные реформы, которые самым негативным образом сказываются в начале третьего тысячелетия. Каразин, являясь вице-президен­том «Вольного общества любителей российской словесности», позволял себе высказывать нелицеприятную критику в адрес императора. Монарх для мыслителя – божий помазанник, на­местник Бога на земле, следовательно, он не собственник на­рода, а правитель, ведущий православный народ к блаженству во всех проявлениях жизни. Власть должна быть ограничена законом и общественным мнением. Выразителем обществен­ного мнения является Дума, состоящая из уважаемых граждан страны. В своем имении Кручек он учредил сельскую думу, ко­торая представляла самоуправление крестьянами.

А.И. Герцен, пристально следивший за деятельностью Ка­разина, считал его «неутомимым работником на общую пользу, бравшегося за все и вся с необыкновенной энергией, толкав­шегося во все двери и встретившего везде отпор, препятствия и невозможность произвести в этой среде что-либо путное». В. Каразину было предписано покинуть столицу и удалиться в свое имение Кручик, что он и сделал. Но своей бурной деятель­ности он не прекратил. Находясь вдали от столицы, он пишет ряд статей, решительно критикуя западноевропейское влияние на русское общество, указывая на сущностную значимость для русской культуры ее исторической самобытности, окормлен­ной православной верой, имеющей греко-византийские корни. «Дух развратной вольности, идущий с Запада, все более зара­жает все состояния, народ раздражается против правительства прозападного толка, умножением тягостей и навязанной ему чуждой культуры». В 1811 году Каразин организовал в Харь­кове «Филотехническое общество», которое субсидировал за счет своих средств, оно просуществовало семь лет, цель этого общества носила утилитарный характер – использовать энерге­тические и минеральные ресурсы во благо Украины.

Деятельность Каразина как публициста сосредоточивалась в основном на практических сторонах общественно-политиче­ских вопросов, имеющих большую значимость для того време­ни. Чрезвычайные ученые заслуги мыслителя как-то отступа­ют перед исключительностью его влияния на общественную жизнь России. В одном из своих докладов «Об ученых обще­ствах и периодических сочинениях в России» он рассматрива­ет два фактора, влияющих на общественную жизнь, это лите­ратура, которая не должна быть подражательной (западной), а должна иметь «возвышенную цель, действующую на сердце», отражать естественные процессы, происходящие в стране. И второй фактор, связанный с политикой и критикой идей мате­риалистов-просветителей Франции, которые были очень попу­лярны в России XVIII – и первой половине XIX веков. Каразин критикует интеллигенцию, преклоняющуюся перед западной цивилизацией «любимыми основаниями наших писателей и политиков не могут быть ни мнимые права человека, ни псев­досвободы». Почти двести лет прошло, как произнесены эти слова мыслителем, но и сегодня либералы-демократы продол­жают навязывать нашему народу вестернизацию России.

В родном поместье, после отставки, ученый продолжает творить, он создает химическую лабораторию, проводит опы­ты, экспериментирует, интересуется возможностью создания искусственных алмазов, построил кожевенный и селитрова­ренный заводы. Каразин создал первую в Харьковской губер­нии метерологическую станцию и лично вел наблюдения за погодными изменениями в течение нескольких десятков лет, открыл школу для крестьянских детей. Для повышения уро­жайности злаковых культур в степных районах Украины ввел лесопосадки, поставил вопрос об использовании атмосферно­го электричества, азота воздуха для производства удобрений, сконструировал несколько сельхозмашин и орудий производ­ства. В практических делах опальный преобразователь нахо­дил много сторонников и помощников, и прежде всего у своих детей. У Василия Назаровича было шестеро сыновей и одна дочка, все они были прекрасно образованными людьми, из­вестными общественными деятелями Украины.

Каразин в своем имении Кручек заложил лесопитомники и ботанический сад, изобрел новые способы консервации про­дуктов питания, создал пищевые концентраты быстрого при­готовления, говоря современным языком, фаст-фуды, лечебные препараты и внедрил их в российской армии, разработал спосо­бы прессования и очистки растительного масла, интересовал­ся шелководством. Пытаясь мысленно охватить все содеянное украинским Ломоносовым, задаешься вопросом: каким нужно было обладать интеллектуальным потенциалом и физическим здоровьем, чтобы не сломаться и выдержать такие нагрузки? В 1838 г. в доме Каразина случился пожар, который уничтожил сотни проектов, рукописей, дневники, более пяти тысяч книг, огромную часть переписки.

А перед этим несчастьем хозяин дома свыше семи тысяч книг передал в фонд научной библиотеки Харьковского уни­верситета, передал ценную коллекцию гравюр русских и евро­пейских художников, ставших основанием университетского музея. В. Каразин скончался 4 ноября 1842 г. на руках одного из своих сыновей во время поездки в город Николаев, где и по­хоронен.

Неистощимая, бескорыстная деятельность Василия Назаро­вича Каразина на благо России, бесспорно, была продуктом его мировоззренческой, христианской, историософской позиции. Вся многогранная подвижническая деятельность просветителя носила утилитарный характер, отражающий поиск бескорыст­ного служения Отечеству, он прокладывал путь для тех почвенников, государственников, которые в своей деятельности полу­чили свое яркое выражение во второй половине XIX столетия. Память о мыслителях такого масштаба, как Василий Каразин, должна поддерживать нас, людей XXI века, в стремлении, что и мы должны самозабвенно, до самопожертвования служить России во все времена, а особенно в непогоду…




СЛАВЯНСКИЙ СОКРАТ


Жизнь и деятельность Григория Сковороды (1722–1794) протекает в XVIII веке. Украинский философ, литератор, пе­дагог родился в семье малоземельных казаков в селе Чернухи Лубенского полка на Полтавщине. В 1734–1753 гг. учился в Киево-Могилевской академии, некоторое время пел в при­дворной капелле в Петербурге. В этот же период в составе миссии генерала Вишневского Ф.С. посетил ряд стран За­падной Европы, а именно: Венгрию, Словакию, Австрию, Польшу, Германию, Италию. Григорий Сковорода пробует себя в качестве преподавателя, читает в коллегиуме Переяс­лавля-Хмельницкого курс поэтики, а позднее, с перерывами, в Харьковской семинарии преподает древнегреческий язык, пиитику, катехизис.

Растет его известность как мыслителя и поэта, странству­ющего философа, «старичка», – своеобразное монашество в миру. Он мечтает все-таки осесть и осуществить свой идеал жизни: «Не пойду в город богатый. Я буду на полях жить. Буду век свой коротати, где тихо время бежит». И хотя скитания по Малороссии и России не были чем-то тяжелым для нищего философа, он исповедовал идеалы русского нестяжательства, но жить у своих знакомых учеников и почитателей его таланта было тягостным для свободолюбивого мыслителя. Он с ранних лет был глубоко религиозным православным человеком, с года­ми аскетизм принимал более суровые формы, Сковорода много времени посвящал молитве и считал духовную субстанцию до­минирующей в человеке. Годы странствий оставили значительный отпечаток в его жизни, философ создает произведения в диалогической форме. Он стремится понять людей и приходит к мысли: познать себя – значит, познать Бога, увидеть Бога в себе. Философия Сковороды построена на бинарности, дуализ­ме мира видимого, земного и невидимого, божественного.

Все земное для него – только тень и след Божественного. Мир в его понимании: «О, прелестный мир! Ты – океан, пу­чина, ты мрак, вихрь, тоска, кручина!» В философских трак­татах: «Кольцо» и «Алфавит, или Букварь мира» Сковорода бытие делит на три уровня, три мира. Первый уровень, в ко­тором обитает все рожденное, – макрокосм, или Вселенная. Второй уровень – это микрокосм, или человек (малый мир). Третий уровень – это символическая реальность, сопрягающая воедино макрокосм и микрокосм, которые в совершенном об­разе являются ничем иным, как Библией. Философ признает несовершенство мира, общества, погрязшего в корыстолюбии, жажде обогащения, имея в виду высшие слои государства. Сковорода наивно полагал, что эти слои можно перевоспитать посредством его морали: святая вера во все доброе, но искрен­няя и высоконравственная, как сама жизнь мыслителя.

Человек дихотомичен, его сущность, считает Сковорода, раздвоена и зависит от Бога и природы: «С природой жить и с Богом быть». По мнению монаха-ученого, богоугодное дело совершают люди, работающие и живущие на земле. В стихах, сказах, песнях, баснях, философских трактатах он восхищает­ся людьми-тружениками, чьи убеждения основаны на дружбе, любви, уважении к людям труда. В плане трудовой деятельно­сти Сковорода рассматривает и проблему равенства. Он при­знает одно неизбежное неравенство – неравенство одаренно­сти людей и призвания.

Мыслитель критикует господствующие классы, парази­тирующие на крестьянском труде, говорит о крестьянах, их «сродности» интересов, приводящей к объективной оценке че­ловека. Любовь, добро, дружба между людьми возникают во время общения, во время труда, вследствие их сродности. По­нятие сродности или следования своему призванию становится центральным в этике православного мыслителя. «Природа и сродность,– говорит Сковорода,– означают врожденное Божие благословение». Любовь, по мнению философа, является ин­тегративным качеством, связующим все намерения и поступ­ки человека. Любовь к добру, как любовь, пронизывающая все основы бытия, рождается как следствие природного сходства людей.

Сковорода утверждает, что «подобное к подобному ведет сам Бог». Общение между людьми выявляет симпатию, а она есть признак одинаковости душ так же, как и дружба. Проблема чело­века, его сущности и судьбы, смысла жизни мыслитель связывает с понятием сердца. В данном случае Сковорода идет от гносео­логии к антропологии. «Всяк есть то, каково сердце в нем, всему в человеке глава есть сердце – оно и есть истинный человек, вся внешняя наружность в человеке есть не что иное, как маска, при­крывающая каждый член, сокровенный в сердце, будто в семени».

У Сковороды есть суждения, похожие на отзвуки плато­нической антропологии, эротической природы стремлений мужчины и женщины друг к другу. «Не любит сердце, не видя красоты», любят лишь то, что «сродно». Этика философа ос­новывается на природном, естественном принципе: жить со­гласно природе. Настоящая ценность человека определяется не одеждой, не внешней красотой, богатством, а внутренним ми­ром, нравственными качествами. Философ Сковорода, пожа­луй, одним из первых в XVIII веке поднял вопрос о благород­ном, нравственном значении труда в жизни каждого человека. Смысл человеческого бытия, его пребывания на земле, счастье в свободном труде, в призвании.

Все в мире находит свое завершение в субстанции человека, «вся неизмеримая бесчисленность и видимость стекается в че­ловеке». Г. Сковорода вслед за французскими материалистами XVIII века утверждал, что главная задача философии – позна­ние природы человека, но не согласен с французскими мыс­лителями, которые личный интерес провозглашают главным, определяющим в поступках и намерениях человека. Славян­ский философ считал, что нравственное намерение, поступок и линия поведения человека определяются не его телесной ор­ганизацией, а его духовным миром.

Смысл философии – научить людей, как стать счастливы­ми, она нужна человеку для более глубокого познания самого себя. Древнегреческий философ Сократ тоже призывал: «По­знай самого себя». Григорий Сковорода занимает особое место в русской философии. Его даже при жизни называли русским Сократом. Он являлся первым представителем религиозной философии, изумительная цельность его натуры проявля­лась во всем: от опыта свободного построения своего бытия до цельности, оригинальности мышления – художественно­философские «записи» личного экзистенциального опыта. Многомудрие философа, персоналистические истолкования прочитанных философов, событий поражают остроумием, образностью мышления. Знакомясь с его творчеством, в со­ветское время институтом философии в 1973 г. были изданы сочинения в двух томах, удивляешься всеохватности тем и ин­тересов, которые волновали мыслителя.

Афористичность его произведений, выраженная в философ­ских трактатах, поэтических откровениях, диалогических бесе­дах, со своими взыскующими истины друзьями, юмор, что схож с гомеровскими олимпийцами, с их неугасимым смехом, вызывает во время чтения Григория Сковороды эстетическое наслаждение. Скончался славянский Сократ в селе Ивановка на Украине, заве­щав на надгробии написать: «Мир ловил меня, но не поймал».




РАДИКАЛ ЕКАТЕРИНИНСКОЙ ЭПОХИ


А.Н. Радищев (1749–1802) родился в семье зажиточного помещика. Учился в Москве, Петербурге, в числе лучших студентов был послан императрицей Екатериной Второй для обучения в Германию, где и окончил Лейпцигский универ­ситет. В процессе обучения увлекся философскими идеями Лейбница, усвоил идеи материалистов-просветителей Фран­ции XVIII века.

Западнические идеи привели первого русского гуманиста к союзу с рационалистом Н. Новиковым, но если его союзник разоблачал злоупотребления крепостного права, то Радищев подверг осуждению сам принцип рабовладения, как несовме­стимый с достоинством человека, в своем знаменитом «Путе­шествии из Петербурга в Москву». Будучи высокопоставлен­ным чиновником, Радищев пишет стихи на гражданскую тему, в которых звучат патриотические нотки, упоминается вече, как возможная форма народовластия. В « Письмах к другу, житель­ствующему в Тобольске» (1782), « Житие Федора Васильеви­ча Ушакова» (1789), «Беседа о том, что есть сын Отечества» (1789), мыслитель развивает мысль о том, что истинный сын Отечества может быть лишь свободным человеком, патрио­тизм и самодержавно-крепостнический строй – несовмести­мые понятия. В отличие от материалистов – просветителей Франции XVIII века Гельвеция, Руссо, Дидро, основы «чело­веческой общности» русский писатель видел не в «гуманной природе людей», а в способности человека при определенных обстоятельствах проявлять предельную решимость отвоевать свободу личности, очеловечить человека.

Почти во всех главах «Путешествия из Петербурга в Мо­скву» слышится призыв к возмущению, предупреждения гря­дущей «пагубы зверств», которые могут исходить от русского крестьянина, задавленного налогами и поборами. Императри­ца Екатерина Вторая после прочтения «Путешествия…» заяви­ла, что автор – опасный бунтовщик и хуже Е. Пугачева. Ради­щев был осужден и отправлен в восточносибирскую крепость Илимск. В Сибири он написал несколько произведений, в том числе философский трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии» (1790-1792). Во многих исследованиях, посвя­щенных Радищеву, его характеризуют как яркого выразителя русского гуманизма, радикального сторонника социальных преобразований, первого русского материалиста.

Социальное, нравственное положение человека в обще­стве должно быть естественной нормой, позволяющей ему совершенствоваться в различных родах деятельности, эта норма является для философа основой его морали, социальные, нравственные движения в человеке он ставит очень высоко. Выступая против всякого угнетения «естества», он оправды­вает все подлинно естественное в человеке и защищает право естественных движений души. «В человеке… никогда не ис­секают права природы».

В своем главном философском труде мыслитель пытается ответить на вопрос: бессмертна ли душа человеческая? Трак­тат построен в форме диалога: в первых его частях приведе­ны доводы, свидетельствующие о позиции западных ученых, выступающих против бессмертия души, таких, как: Х. Вольф, И. Гердер, Ш. Бонне, Г. Лейбниц, М.Мендельсон. Анализируя эти произведения, Радищев дает понять, что его идеи о смерти и бессмертии человека возникли не на пустом месте.

Радищев основательно изучал естественные науки и ме­дицину, в учении о человеке он исходит из виталистического единства природы: «Человек единоутробный сродственник всему, на земле живущему не только зверю, птице, но и расте­нию, грибу, металлу, камню, земле». Антропология философа связана с тем, что человек, в его понимании, связан со всем миром и способен, с точки зрения аксиологии, дать оценку все­му происходящему в мире. Философ утверждает: «О, человек! Не ясно ли ты есть сын Божества, не его ли в тебе живет сила беспредельная». В центре учения о человеке Радищев рассма­тривает принцип изменчивости.

Изменчивость природы человека связана с многообразием взаимодействий человека с человеком, с вещами, с природной данностью. Ученый доказывал, что изменчивость природы имеет место во всех проявлениях – от неорганических форм до человека. Человек, считает ученый, является продуктом разви­тия природы и прослеживает эволюционный путь развития, но его отличает от всех других живых существ способность мыс­лить, чувствовать, иметь душу.

Душа у него не сводится к материальному, телесному. «Она проста, непротяженна, неразделима среди всех чувствований и мыслей, т.е. существо, от вещественности отменное, и хотя между сими двумя и есть сходствия (действие их взаимное то доказывает), но силы, известные нам, одной суть от сил другой отличны». Радищев разводит душу и тело и приходит к мысли о нетленности, бессмертии души.

Душа вселяется в человека по воле Бога. Бог – это приро­да, которая всемогуща, абсолютна, всесильна, человек – часть природы, но он не умирает, как природа, состоящая из атомов, поскольку в нем наличествует душа, она бессмертна. Мыс­литель доказывает: «Человек по смерти своей пребудет жив; тело его разрушится, но душа разрушиться не может, ибо не­сложная есть; цель его на земле есть совершенствование, то же пребудет целию и по смерти». Трагична оказалась судьба русского философа. После смерти Екатерины Великой в 1796 г. император Павел I вернул все награды и звания философу, он все делал наоборот, в отместку матушке, однако измученный и надломленный Радищев покончил с собой в 1802 году во время царствования Александра I. История общественных движений России зачислила мыслителя в свой мартиролог как первого мученика.

Мне представляется, что православный человек, какие бы невзгоды ни потрясали жизнь, не должен добровольно уходить из нее, это тягчайший грех. Видимо, влияние французских просветителей – атеистов XVIII века тяготило его всю жизнь… Просветительское учение Радищева о нравственном совершен­ствовании человека является своеобразным фундаментом бо­лее поздних взглядов на человека в русской религиозной фило­софии, в частности, Л.Толстого и Ф. Достоевского.

Представляя человека как часть природы, Радищев пе­ренес на общество закономерности природы, а общество представил в виде исторических ступеней, от возрождения к расцвету, а затем к упадку. Очень отдаленно, но русский мыслитель угадал некоторые черты развития человеческого общества. А идея философа о цикличности развития обще­ства получила развитие в западной и русской философии в XIX – XX столетиях.




ФИЛОСОФСТВУЮЩИЙ МЯТЕЖНИК


Приступая к написанию статьи о декабристе Якушкине Иване Дмитриевиче (1793–1857), я намеренно не буду касать­ся его биографии, т.к. она отражена в многочисленных иссле­дованиях историков, писателей, в письмах, записках, статьях самого мятежника. Предметом моего внимания стал философ­ский трактат И. Якушкина: «Что такое человек?», написанный в ссылке в городе Ялуторовске Тобольской губернии. Трактат имеет несколько дореволюционных изданий, в советское время он был опубликован в журнале «Вопросы философии» в тре­тьем номере за 1949 год.

При этом замечу: отношение к декабристскому движению научной общественности на различных этапах развития Рос­сии было различным, даже полярным, это связано с идеоло­гией. В советский период декабристов как борцов с царским самодержавием восхваляли, героизировали их время, сегодня появляются работы, утверждающие, что декабристское восста­ние – это масонский заговор, цель которого – убийство царя и установление в России республиканской формы правле­ния. И. Якушкин как один из членов «Союза спасения», «Со­юза Благоденствия», «Северного общества», первым вызвался убить царя, что является святотатством, т.к. царь – сакрализо­ванное лицо, Божий помазанник.

Конечно, идеи коренного переустройства России у декабри­стов, в том числе у Якушкина, окончательно сформировались после победоносного разгрома наполеоновских войск и триум­фального похода по европейским государствам. «Пребывание во время похода за границей, – заявил он в одном из своих по­казаний на следствии по делу тайного общества, – вероятно, в первый раз обратило мое внимание на состав общественный в России и заставило видеть в нем недостатки». Однако нель­зя не учитывать влияние материалистов-просветителей, без­божников XVIII века Франции, которыми зачитывалась про­свещенная молодежь России. Не без их влияния А.С. Пушкин написал поэму «Гавриилиада», в которой высказал, на тот мо­

мент, свои антирелигиозные взгляды. И. Якушкин, обучаясь на словесном факультете Московского университета, зачитывал­ся французскими богоборцами. Но нужно признать, что в это же время будущий декабрист серьезно начинает знакомиться с античной, средневековой европейской философией.

В письмах к своему близкому другу П. Чаадаеву он при­знается, что серьезно погрузился в трактаты, содержащие об­ширный естественно-научный материал, необходимый для ос­мысления философских проблем о жизни, смерти, о человеке, сознании и познавательной деятельности. В письмах из ссылки своим друзьям он перечисляет авторов по истории философии, которых основательно проштудировал, а именно: Декарта, Канта, Локка, Шеллинга, Лейбница, материалистов – просве­тителей XVIII века Франции, необходимых ему для написания работы: «Что такое жизнь?», которая позднее получит назва­ние: «Что такое человек?».

И. Якушкина интересуют те же вопросы, которые поставил в своей работе А. Радищев «О человеке, о его смертности и бессмертии» и другие мыслители того времени, но его не удов­летворяет ни противопоставление человека природе, ни взгляд на человека, низводящий его до уровня животных. Он призна­вал, что отсутствие у человека животных инстинктов делает его ничтожным существом в мире, принуждая к образованию семьи, общества и государства.

По мнению философа-декабриста, вся природа в своей ос­нове состоит из бесчисленного множества материальных ча­стиц («единиц»), он вводит такое понятие, не обладающих ни­какими другими свойствами, кроме способности к движению. В отличие от атомистов он признавал бесконечную делимость материи. Сочетаясь различными способами, «единицы» обра­зуют все предметы внешнего мира. А сама жизнь, в конечном счете, есть особый способ и порядок вещей, имеющая общие закономерности и качественное разнообразие.

И. Якушкин развивал своеобразное онтологическое учение, в котором умопостигаемая «единица» уподоблялась математи­ческой точке и была наделена атрибутом пространственности лишь в процессе движения. Эта позиция не совпадает с тра­диционно материалистической атомистикой, она терминологи­чески близка к учению Лейбница и его монадологии. Фило­соф, наделяя природу живой общностью, выделяет человека из мира животных как мыслящее существо. Сознание – это высшая ступень в развитии жизни, но как мыслящее животное, он, в силу природных и общественных обстоятельств, по не­обходимости является и животным общественным. Мыслитель искренне полагал, что все животные рождаются, в том числе и человек, имея изначальные знания. Вот его суждения: «Цыпле­нок, вылупившийся из яйца, и ребенок, вышедший из утробы женщины, в своем зародышевом развитии получают уже соб­ственно им одним принадлежавшее образование, отличающее их от всех прочих цыплят и от всех прочих ребят». Своими на­блюдениями ученый доказывает, что первичное образование всех животных совершается одним и тем же порядком и в то же время разнообразно до бесконечности и что «каждое животное существует отдельно от всех животных как неделимое, непо­вторимое и вместе с тем составляет собой звено неразрывной цепи всех существ».

Подобный взгляд делает честь нашему соотечественнику, ко­торый интуитивно предсказал генетическую основу всему жи­вому на земле, с неповторимостью всего сущего и еще, как мне представляется, он пытался понять бинарность, дихотомичность объективного мира. Интересные идеи высказал мыслитель о по­знавательной деятельности человека. Процесс познания, по его мнению, начинается с чувственного восприятия, на основе кото­рого возникают понятия и теоретические обобщения. В самом процессе восприятия человек выступает как развитое существо с уже имеющими накопленными знаниями, т.е. ощущения явля­ются осознанными, в них присутствует рациональный элемент, мозг играет определенную роль в образовании воображения и мышления. Что же касается интеллекта, то он естественно по­является у человека с начала его существования.

Он вобрал все ценное, что было в предшествующих фило­софских системах, но ученый показал несостоятельность те­ории познания Декарта, отрицавшего чувственный момент в познавательной деятельности и утверждавшего, что человек познает мир посредством разума. И. Якушкин не согласился и с теми кто считал (Локк, Дидро, Гельвеций), что человек по­знает объективную реальность только посредством чувств. Мыслитель писал: «Собственная познавательная деятельность нашего Я, беспрестанно проявляется при сношениях своих ощущений с внешним миром, и не все впечатления, передава­емые нам нашими чувствами, равносильно ощущаются нашим Я, и на подмогу чувствам должен прийти разум».

И. Якушкин, высказывая свое мнение о двух противополож­ных направлениях познаваемости мира, по существу приходит к современному пониманию, что чувственный и рациональный моменты в процессе познания должны выступать в органиче­ском, диалектическом единстве, и только такое единство спо­собно адекватно отразить окружающую нас действительность. Ученый не ограничился теоретическими изысканиями по дан­ной проблематике, он на практике в открытой им школе для де­тей разного сословия в городе Ялуторовске успешно применял свою теорию в процессе преподавания разных предметов.

Им составлены методики и программы преподавания рус­ской истории и литературы, катехизиса, начала геометрии и математики, иностранных языков. И. Якушкин сам преподавал арифметику, историю, русский язык, географию, ботанику, его воспитательные принципы основывались на способности объ­ективного самопознания и на этой основе – самовоспитания. Такая способность, будучи развита в людях, может значитель­но улучшить, по его мнению, природу человека, а следователь­но, и общественную мораль. Моральная личность формирует­ся средой и связывается с постановкой личностью своих целей, борьбой за их осуществление.

Философское учение русского мыслителя о человеческой субстанции, а также рассмотрение отдельной личности им как гносеологического субъекта, активно участвующего в процес­се познания объективного мира, высоко были оценены совре­менниками Якушкина Ивана Дмитриевича и учеными России второй половины 19-го столетия. Его именем назван проезд в Москве и улица в городе Ялуторовске Тюменской области.




ЗАГАДОЧНЫЙ СТАРЕЦ СИБИРИ


«Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а 

потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий».

    В.О. Ключевский.

Загадочный томский старец Федор Кузьмич до сих пор при­влекает внимание ученых-исследователей, писателей, о нем за 150 лет после его смерти написано огромное число статей и книг. Мое внимание к этому старцу началось еще со студен­ческих лет. На пятом курсе Томского государственного уни­верситета я подрабатывал в Томском педагогическом училище (читал курс лекций по основам философии). Училище стоит на месте разрушенного Богородице-Алексеевского мужского мо­настыря, а недалеко от него возвышается гробница, накрытая мраморной плитой с вырезанным восьмиконечным крестом и надписью: «Здесь погребено тело великого и благословенно­го старца Федора Кузьмича 20 января 1864 года». В 1997 году была восстановлена часовня над могилой старца.

К тому времени мои познания о сибирском старце были скудны, я прочел незаконченный рассказ Л.Н. Толстого 1905 г. «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», которые чи­татель принимал за подлинную исповедь старца. Впервые рассказ был опубликован в журнале «Русское богатство» за 1912 г.

Позднее мне попались воспоминания очевидцев, рассказав­шие о том, что 1850 годы Толстой посетил келью старца на па­секе Латышева, село Краснореченское, и в течение целого дня беседовал с Федором Кузьмичом. Прочитанные мною книги Д.С. Мережковского об Александре Первом и В.К. Шильдера о царствовании Александра Павловича (библиотека при Том­ском университете, одна из крупнейших научных библиотек мира, позволяла иметь такую возможность) оставили меня с неразрешенной загадкой, как, впрочем, и тысячи читателей.

Александр Павлович, писал компетентный историк двух царствований В.К. Шильдер, «сфинкс, не разгаданный до гро­ба». Я прочитал не один десяток работ, посвященных Алексан­дру Павловичу – Федору Кузьмичу, но ни на шаг не прибли­зился к разгадке и мог бы вслед за историком повторить, что и будущие историки будут ломать головы над загадкой, имя ко­торой – Александр Павлович Романов. Легенды, мифы суще­ствовали всегда, в различные эпохи, периоды истории развития человеческого общества. Легенды – это инстанция такого рода, что человеку не подобает ни слепо верить в них, ни безропотно отвергать их. Одной из легенд, ставших, по мнению ученых, значимой для России, занимающихся эпохой царствования ди­настии Романовых, возникшей в период правления Александра I и Николая I, стала легенда превращения императора Алексан­дра Первого в старца Федора Кузьмича.

Многие известные люди России, и даже императорское се­мейство, верили в истинность легенды. Писатель В.Г. Королен­ко писал: «Правда ли это? Возможно ли, что в лице Федора Кузьмича жил и умер Александр I? Вопрос, казалось бы, стран­ный, но ведь его допускал известный историк В.К. Шильдер». Одним из первых, кто описал легенду о сибирском отшельнике, был хорошо знавший все тайны царской семьи князь Н.С. Го­лицын, его легенда опубликована в журнале «Русская старина» за ноябрь 1880 г. Многочисленные исследования последних дней царствования Александра Павловича, скончавшегося 19 ноября 1825 года в городе Таганроге, а также близкие, нахо­дящиеся рядом, указывают, что он не болел, и скоропостиж­ная смерть императора вызвала подозрение в ее подлинности. Многие историки и писатели считают, что имела место инсце­нировка, хорошо продуманная и до сих пор вызывающая не­поддельный интерес у всех, кто прямо или косвенно касается этой темы.

Известно, что Александр I тяготился своим положением венценосца и несколько раз предлагал брату Константину за­менить его. В одной лишь религии он находил утешение и облегчение своих душевных тревог, он часто посещал мона­стыри, вступал в продолжительные беседы с духовенством и затворниками, встречался со знаменитым подвижником – про­роком Серафимом Саровским. Измученный угрызениями со­вести как соучастник убийства императора Павла I, своего отца, Александр Павлович даже помышлял о самоубийстве, но, будучи православным человеком, не взял на себя этот страш­ный грех и инсценировал свою смерть вдалеке от столицы. Историки, поддерживающие эту версию, считают, что вместо императора в Петропавловском соборе был погребен другой человек, и даже называют его имя – фельдфебель Масков. По воспоминаниям современников, приближенных царской се­мьи, на смертном одре Александр I был совершенно не похож на себя. Отсутствие императрицы Елизаветы Алексеевны, ко­торая скончалась через полгода, и П.М. Волконского, близкого сподвижника, на панихиде и траурных церемониях в Москве и Санкт-Петербурге говорит о многом.

Забегая вперед, замечу, что имеются недостоверные свиде­тельства, относящиеся к 1921 году, когда по решению советско­го правительства в Петропавловском соборе был вскрыт гроб Александра Павловича, но он оказался пустым. А теперь о ле­генде, как император России стал старцем Федором Кузьмичом.

Легенды, как и медицина, частенько пичкают нас плохими лекарствами, настоящие снадобья бывают крайне редко. В 1826 году в Сарове в храме преподобного Серафима появился сред­них лет человек, который выказал желание стать послушником, его исповедовал сам настоятель, и он был принят в братство под началом Серафима под именем Федора. Через некоторое время храм преподобного Серафима посетил с многочисленной сви­той император Николай I. Имеются свидетельства, что после торжественной службы и трапезы государь удалился в келью на­стоятеля, где, кроме него, находился послушник Федор. О чем беседовали трое в течение трех часов – одному Богу известно…

Преподобный Серафим Саровский преставился в 1833 г., а осенью 1836 г. к одной из кузниц на окраине города Красно­уфимска верхом на лошади подъехал бедно одетый пожилой человек и попросил подковать его лошадь. Незнакомец объ­явил себя бродягой, у него не было никаких документов, и сказал, что зовут его Федором Кузьмичом. На вопрос, как фа­милия и кто его родители, сказал, что не помнит. Он привле­кал внимание к себе ненатруженными руками и хотя одет был в крестьянскую одежду, в нем чувствовалась аристократиче­ская порода, особый язык, вызывавший сомнение у крестьян. За бродяжничество Федора Кузьмича судили 20 ударами плетьми, он был очень доволен такому наказанию и особенно местом поселения в Сибирь, а точнее – в Мариинский уезд деревню Зерцалы Томской губернии, куда он прибыл 26 мар­та 1837 года и поселился в бедной крестьянской семье. Из старого хлева ему сделали келью, в которой он прожил десять лет. Со слов крестьян, знавших старца, он не чурался ника­кой работы, обладал большой физической силой, поднимал на вилы копну сена и метал ее на стог. Федор Кузьмич отличал­ся простотой быта, носил рубашку из холста, подпоясанную веревочкой, и шаровары, спал на доске, обтянутой холстом, в еде был постник, много времени проводил в молитве. Когда старец умер, обнаружилось, что его колени покрыты мозоля­ми от длительного стояния на них.

Старец имел духовника в лице батюшки Петра Петрова. В 1849 году Федор Кузьмич поселился в селе Краснореченское, где ему построил келью крестьянин Иван Латышев, там его на­вещали Иркутский епископ Афанасий, епископ Иннокентий, ставший впоследствии митрополитом Московским, разговоры они вели на французском языке. Где бы ни находился старец, он старался по возможности работать, занимался с ребятишками, учил их Священному Писанию, грамматике, географии, исто­рии, любил рассказывать о жизни Петербурга, Отечественной войне 1812 года, о полководцах Суворове, Ушакове, Кутузове, Аракчееве, деньги за свои труды не брал, принесенные продук­ты отдавал беднякам, у которых были дети. Однажды во время сенокоса крестьяне после ответов на многочисленные вопро­сы услышали от старца сокровенные слова: «Я сейчас свобо­ден, независим, покоен. Прежде нужно было заботиться о том, чтобы не вызывать зависти, скорбеть о том, что друзья меня обманывают, и о многом другом. Теперь же мне нечего терять, кроме того, что всегда останется при мне – кроме слова Бога моего и любви к Спасителю и ближним. Вы не понимаете, ка­кое счастье в этой свободе».

Федор Кузьмич за свою деятельность, праведный образ жизни и как провидец считался местным населением святым и пользовался всеобщим уважением, в его келью было палом­ничество людей разных сословий. Александр Второй в быт­ность его наследником престола встречался со старцем. Из­вестно, что Федор Кузьмич переписывался с разными людьми (некоторые графологи не обнаружили идентичность письма старца и императора, кроме известного юриста А.Ф. Кони, признавшего адекватность почерков, заявившего, «что письма императора и записки странника писаны рукой одного и того же человека»), в частности, переписка с бароном Дмитрием Остен-Сакеном, с императором Николаем I велась с помощью шифра. Получив известие о смерти родного брата императо­ра Николая I, старец заказал отслужить панихиду, на которой долго молился со слезами. В 1858 году купец Семен Хромов уговорил старца переехать на жительство к нему в Томск. По­следние пять лет, проведенных в Томске, мало что изменили в жизни Федора Кузьмича, он жил в полном одиночестве, ни­кого не принимал. Был случай, когда женщина и солдат, при­знав в нем поразительное сходство с императором Алексан­дром, бросившись в ноги старцу, на что тот сказал: «Умоляю вас, молчите, если хотите мне добра, вы ошиблись». Семен Хромов, до конца опекавший старца, накануне смерти спро­сил его: «Благослови, батюшка, спросить тебя об одном важ­ном деле». «Говори, Бог тебя благословит»,– ответил старец. «Есть молва, – продолжил купец, – что ты, батюшка, не кто иной, как Александр Благословенный. Правда ли это?» Ста­рец, услышав эти слова, стал креститься и говорить: «Чудны дела твои, Господи… Нет тайны, которая бы не открылась». Федор Кузьмич скончался на 88 году жизни, год рождения старца совпадает с годом рождения Александра I. На испо­веди старец отказался назвать имя своего покровителя («Это Бог знает»), а также имена своих родителей («Святая цер­ковь за них молится»). Внимание к старцу после его смер­ти не ослабело, на что указывают такие факты. В 1873 году могилу Федора Кузьмича посетил великий князь Алексей Александрович, а в 1891 поклонился святому старцу цеса­ревич, будущий император Николай Второй, пожелавший построить на месте кельи каменную церковь, правда, стро­ительство осуществлено не было. Появилось исследование биографа Александра Павловича, великого князя Николая Михайловича Романова.

В «Истории русской церкви», изданной Спасо-Преображен­ским Валаамским монастырем в 1991 году, в хронологических списках русских святых, предстоятелей Русской церкви, вели­ких князей, царей, императоров и императриц российских, я обнаружил среди святых за XIX век святого праведного Фео­дора Томского, Сибирского (1864). В 1984 году Федор Кузьмич был канонизирован Русской Православной Церковью как пра­ведный Феодор Томский в составе Собора Сибирских Святых. Меня заинтересовало молчание выдающихся деятелей Томска, которые никак не откликнулись на пребывание Федора Кузь­мича в городе Томске. В это время в Томске жили: М. Бакунин, Д. Кузнецов, Г. Потанин и др. Особенно меня заинтересовало молчание великого ученого-энциклопедиста Григория Никола­евича Потанина (1835 – 1920), который откликался на все со­бытия, происходящие в Сибири, Томске. Я просмотрел письма Потанина, изданные в пяти томах иркутскими исследователя­ми в 1987 – 1992 гг. а также присланную мне переписку Г. По­танина с М. Васильевой, огромный том «Мне хочется служить Вам, одеть Вас своей любовью», изданный издательством Том­ского университета в 2004 году. Какое великое эпистолярное наследие ученого, писателя! В письмах ничего о Федоре Кузь­миче не сказано, наверное, великие умы заключают в себе и те истины, о которых следует говорить, и те, о которых лучше умолчать…




ПЕРВЫЙ ИСТОРИК РОССИИ


Двигаясь во временном потоке истории России, испытыва­ешь чувство гордости за своих предков, и мы не просто осмыс­ливаем их деяния, но переживаем события того времени всей силой своих чувств, с ними связаны наши интересы, страсти, стремления. Не претендую на полноту освещения всей дея­тельности первого историка нашего Отечества Татищева Ва­силия Никитича (1686 – 1750), понимая, что вряд ли возможна объективная оценка столь неординарной личности, тем более что о нем написано огромное количество работ в разное вре­мя, а память, как известно, обладает свойством эстетизировать, смещать акценты прошлого. Но хочу все же попытаться пораз­мышлять о его философских, исторических, религиозных воз­зрениях, которые влияли на умы и сердца людей разного по­коления своим оригинальным, горделивым сознанием русской мощи, русского величия.

Очень кратко, эскизно сообщу некоторые биографические данные мыслителя. В. Татищев родился в селе Болдино, ныне Солнечногорский район Московской области, его родословная связана с Рюриковичами. Образование получил в артиллерий­ской школе, продолжил обучение инженерному делу, артилле­рии и математике в Германии, одновременно выполнял различ­ные дипломатические поручения.

Как и великий Ломоносов, Татищев был одним из первых энциклопедистов своего времени, обладавшим обширным кругозором, находившим применение в многосторонней де­ятельности на благо России. Русский ученый-исследователь сказал новое слово в свое время в области истории, филосо­фии, географии, проявил себя как финансист, естествоиспыта­тель, горный инженер, математик, археолог, лингвист, ученый­юрист, политик, публицист, просвещенный, общественный, практический деятель и талантливый администратор. К пере­численному нужно еще указать, что Татищев сформулировал педагогическую теорию и практику, когда открывал школы, его исследования в области экономики, труды по механике, гео­метрии, металлургии, минералогии, военному делу, гомеопа­тии, искусству фортификации и градостроительства до сих пор представляют большой интерес.

Сподвижник Петра I, он проявил свое бесстрашие во взятии Нарвы, Полтавской битве и Прусском походе 1711 года, был ра­нен. Бывая за границей, Татищев собрал немалое число книг, его библиотека насчитывала несколько тысяч томов, что само по себе для России первой четверти 18-го века было явлением уникальным. Он был одним из образованнейших людей своего времени и в то же время практически, в соответствии со сво­ей теорией «утилитаризма», строил заводы на Урале. В 1741 – 1745 гг. – Астраханский губернатор, выполнял самые сложные поручения Петра I. Оценивая деятельность императора, перед которым Татищев благоговел, и свои деяния, он писал: «Все, что имею, чины, честь, имение и главное над всем – разум, един­ственно все по милости Его Величества имею, ибо если бы он в чужие края не посылал меня, к делам знатным не употреблял, а милостью не ободрял – то бы я не мог ничего того получить».

Однако нужно признать, что за его рвение честно служить России, стремление к «истинному благополучию» всех людей не находило понимание у власти, не однажды он подвергал­ся опале, остракизму. Последние пять лет Татищев провел в своем имении Болдино, где интенсивно занимался научными изысканиями и хозяйственной деятельностью. За два дня до смерти Василий Никитич выбрал себе место для своего погре­бения на кладбище, заявив сопровождавшим его слугам, что он умрет через сутки. Когда вернулся домой, то его ждала при­ятная весть: курьер из столицы привез указ императрицы Ели­заветы Петровны, что Татищев не виновен и полностью оправ­дан, а также награждается за свои труды орденом Александра Невского. Ученый написал благодарственное письмо импера­трице и вернул орден, как уже ненужный. Через сутки Василий Никитич причастился, исповедался и, как и предсказывал, по­кинул этот, не до конца познанный им мир…

Татищев, обладая большими организаторскими способно­стями, практически осуществляя планы Петра I, связанные с вестернизацией России, каждую свободную минуту читал кни­ги европейских мыслителей, в основном философов: Локка, Бейля, Гоббса, Лейбница, Вольфа. Не без влияния этих авторов складывались собственные философские воззрения русского мыслителя. Размышляя о произведениях Татищева, нельзя не заметить, что он больше всего вдохновлялся английским фило­софом Гоббсом и его учением о государстве, он разделял по­пулярные идеи, доктрины 18-го века «естественного права», эта доктрина предполагает вольность человека, признание его нерушимой автономии. Ни Церковь, ни государство не могут ослабить значение любой личности, ее автономии. Воля полез­на лишь в случае, если она употребляется «с разумом и рассуж­дением». Поскольку человек не может обойтись без помощи других, он вынужден ограничивать себя.

В сочинении «Разговор о пользе наук и училищ» Татищев дает апологию мирской жизни и твердо настаивает на том, что «желание к благополучию в человеке беспрекословно, от Бога вкоренено есть». Воля понимается им как некая свобода, кото­рую нужно постоянно ограничивать, «воле человека положе­на узда неволи для его же пользы». Эта узда имеет три вида: по природе, по своей воле, по принуждению. Так и слышатся суждения материалиста-просветителя Франции Ж.-Ж. Руссо о воле, свободе: человек рождается свободным, а между тем он всегда в оковах, впечатление такое, что он читал произ­ведения Татищева, жившего раньше французского филосо­фа. Утилитаристский подход русского философа в развитии общества основан на этической целесообразности и освеща­ется достаточно подробно. Его радикализм, не признающий никаких авторитетов, склонный к крайностям и острой по­становке философских проблем, привлекает многих исследо­вателей к творчеству русского мыслителя. Развивая впервые в русской литературе систему утилитаризма, исходящую из «разумного эгоизма», Татищев с этих позиций трактует и на­уку. «Наука главная есть, чтобы человек мог себя познать». В качестве инструмента такого познания предлагается использо­вать естественный свет разума.

Он на практике стремился искоренять невежество людей посредством развития образования в стране и считал, что фи­лософия отвечает на самые сложные вопросы: что такое Бог, человек, его «физия» и «дух», как они между собой соотно­сятся, и правомерно ли говорить о их смертности и бессмер­тии, тело человека, полагал философ, обречено на судьбу всего конечного, земного, душа есть вечная сила бытия, своеобраз­ная «энтелехия», проявляющая себя в вещах и человеческом сознании, природа то же «вещные проявления». Под воздей­ствием философии, логики, диалектики рушатся крепостные стены невежества и застоя. По мысли Татищева, цель чело­веческой жизни – учение, развитие разума, усвоение добра и отвращение от зла. Смысл науки – самосовершенствование и самопознание человека, деятельность его на пользу государ­ства и общества. С точки зрения утилитаризма, ученый создал своеобразную квалификацию наук, разделив их на полезные для общества (все естественные и гуманитарные науки, сюда включил богословие и философию) и тщетно бесполезные (ал­химия, астрология, хиромантия, шаманство). В конце жизни ученый намеревался создать что-то подобие словаря русской философской терминологии.

Сложное отношение у Татищева было к религии, оно, ви­димо, возникло не без влияния шведских ученых, когда он два года представлял берг-коллегию в Швеции. Он противопостав­лял Бога и Церковь. В его понимании если Церковь «запрещает то, что законом божественным определено», что противоречит умонастроению людей, то она должна быть подчинена контро­лю со стороны государства «пристойности ради». Нельзя, по его мнению, противопоставлять естественные и божественные законы. «Бог, – писал Татищев,– вложил наказание во все про­тивоприродные преступления, чтобы каждому преступлению последовали естественные наказания».

В реальной жизни мыслитель придавал религии большое государственное значение и считал, что она охраняет народные массы от пороков и преступлений, сам отличался набожно­стью, исполнял благочестивые православные обряды предков.

Исторические сочинения Татищева также исходили из ути­литаризма и вдохновлялись национальным самосознанием, в исследовании и изучении русского прошлого он находил удов­летворение своему патриотическому чувству родины. Будущий историк стал им в силу необходимости, работая на Урале. Зани­маясь географией, он осознал необходимость в исторических сведениях, увлекся историей, и на это увлечение было потра­чено ученым четверть века. Татищев собрал огромный архив, в котором наличествовали древние летописи и предания, ранее не известные историкам. Впервые в русской историографии им предпринята попытка найти закономерности в развитии чело­веческого общества, он пытается обосновать причины возник­новения государственной власти. Исторические события Та­тищев связывал с развитием «умопросвещения», т.е. подходил рационально к историческим процессам.

Историк вводит в научный оборот тексты «Русской правды» и «Судебника Ивана Грозного 1550 года» с подробным коммен­тарием, он положил начало развитию в России этнографии, источниковедения, создал грандиозный исторический труд из пяти книг «История Российская с самых древнейших времен», написанных на основе многочисленных русских и иностран­ных источников. Сохраняя язык летописей и других источни­ков, ученый почти каждому дает свои суждения и примечания, убеждая читателей, что положительные и отрицательные при­меры истории полезны и необходимы для воспитания подрас­тающих поколений. Великий историк С.М. Соловьев так оценил исторический труд первого историка России: «Заслуга Татищева состоит в том, что он первый начал дело так, как следовало на­чать: собрал материалы, подверг их критике, свел летописные известия, снабдил их примечаниями: географическими, этно­графическими и хронологическими, указал на многие важные вопросы, послужившие темами для позднейших исследований, собрал известия древних и новых писателей о древнейшем со­стоянии страны, получившей после название Россия – одним словом, указал путь и дал средства своим соотечественникам заниматься русской историей». Сегодня появляются историче­ские трактаты, утверждающие, что России нужно вернуться к монархической форме правления, которая только и может суще­ствовать, при любых поворотах истории, в нашей стране. А вот как об этом писал в своей истории Татищев.

Размышляя о формах государственного правления ряда го­сударств, он утверждает, что они зависят от условий, к которым относятся местоположение, размер территории и состояние на­селения. Как приверженец монархизма, историк в то же вре­мя считал, что «по закону естественному» царская власть как договорная должна утверждаться «согласием всех подданных, некоторых персонально, других через поверенных».

Одновременно Татищев составляет первый русский энци­клопедический словарь «Лексикон Российский». В «Духовной книге моему сыну» он советует воспользоваться его трудами и следовать его нравственным, базовым ценностям в процессе со­вершенствования и всем кто любит Россию желает ей всяческо­го благоденствия и процветания. Как истинный христианин, он не может не думать о том, какое поколение людей придет после него. Вчитываясь в произведения Василия Никитича Татищева, проникаешься гордостью за страну, в которой рождались такие титаны мысли, завораживает образ удивительного мыслителя, отдавшего полностью себя, свой талант служению России.




ФИЛОСОФСТВУЮЩИЙ «НЕСТЯЖАТЕЛЬ»


В истории развития России духовные иерархи играли огромную роль. Отношения между церковью и государством не всегда были гармоничны, но церковь выступала в качестве примиряющей силы, оказывая деятельную поддержку в деле защиты русской земли от иноверцев и в деле собирания Руси.

Среди церковных деятелей XV века выдвинулся своими ум­ными поучениями видный знаток церковной литературы – ско­рописец, выходец из крестьян Нил Сорский (в миру Николай Майков (1433 – 1508). Став монахом, в течение нескольких лет путешествовал по святым местам, побывал в Константинопо­ле, Палестине и Афоне, где его особенно привлекли учения греческих исихастов.

Возвратившись в Россию, он основал скит в хвойном бо­лотистом лесу недалеко от Кирилло-Белозерского монастыря на реке Соре, поэтому и был назван Сорский. В его обители собрались несколько десятков последователей, которых стали впоследствии именовать «заволжскими старцами». Несмотря на уединенность жизни, Нил Сорский принимает активное участие в работе церковных соборов.

Он хотел реформировать монашество, избавить его от тех по­роков, которые вызывали протест и осуждение со стороны веру­ющих. Реформатор выступал против церковного землевладения, о недопустимости для церкви владеть «земными богатствами».

И, надо сказать, его критика существующих в церкви по­рядков приобрела довольно широкий для того времени резо­нанс. Вслед за восточными и греческими подвижниками Нил Сорский считал, что суть монашеской жизни не во внешнем поведении, обрядах и бесконечных молитвах, а в умном, мыс­ленном делании. Монастыри, по его мнению, должны быть прежде всего средоточием подвижничества, а монахи должны быть «нестяжателями» – не иметь никаких имуществ и питать­ся лишь за счет плодов собственного труда.

Мысленное делание он понимал как постоянную сосредо­точенную работу духа над своими греховными помыслами и страстями, борьбу с ними. Мыслитель в своем «Уставе», кото­рый представляет значительный интерес как источник русской философской, этической и психологической мысли, описывает основные человеческие грехи, подробно рассматривает пять ступеней развития страсти («прилог», «сочетание», «сложе­ние», «пленение», «страсть»).

Нил Сорский проповедовал идеи мистического аскетизма, направленного не на истощения плоти, а на духовный подвиг, связанный с внутренним совершенствованием души. Приме­няя учение исихазма, писатель в своих трактатах «Предание», «Устав», «Завещание» отмечает необходимость «умного дела­ния» – постоянной внутренней борьбы с дурными помыслами и порочными страстями. Скудость вещей, считал православный ученый, научит воздержанию и отвратит человека от всяческих излишеств, страстей, позволит возлюбить нищету, нестяжание и смирение.

Аскетический идеал сопряжен с принципом милосердия и милостыни, понимаемый как благотворительность, то есть с принципом служения миру, служения либо словом, либо де­лом, либо тем и другим. Обличение стяжательства связано с евангельским призывом «раздать имение нищим», перераста­ло в имеющую более широкого адресата критику «многостя­жания», жажду наживы неправедных способов приобретения богатства и других сопряженных с этим пороков.

Нестяжатели обличали страсть к наживе, вживляли в обще­ственное сознание мысли об умеренности и разумности по­требления. Он писал: «Страстью называют такую склонность и такое действие, которое, долгое время гнездясь в душе, по­средством привычки обращаются как бы в естество ее. Человек приходит в это состояние произвольно и самоохотно; и тогда помысл, утвердясь от частого с ним обращения и сопребыва­ния, и согретый и воспитанный в сердце, превратясь в привыч­ку, непрестанно возмущает и волнует его страстными внуше­ниями, от врага влагаемыми».

Такая позиция церковного деятеля означает уход от мирской суеты, в созерцательное отношение к миру, которое позднее сформулировал в своей философской системе И.А. Ильин. Вы­ступая на соборе 1503 года, Нил Сорский в полемике с Иосифом Волоцким и его последователями доказывал необходимость нравственного очищения и удаления от мирской суеты людей, занятых гармонизацией, совершенствованием души. Сущность своего понимания, связанного с духовно-созерцательной дея­тельностью, главный «нестяжатель» выразил в блюдении чи­стоты мистической жизни, не из презрения к миру, а во имя различия Церкви и мира, различия между «иосифлянами» и «нестяжателями».

Нил Сорский и его последователи на церковном соборе были более терпимы к еретикам, предлагали бороться с ними словом и убеждением, Иосиф Волоцкий был сторонником жестких мер с раскольниками православной веры, вплоть до смертной казни. И хотя «иосифляне» одержали победу, спор между ними был спором между двумя византийскими традициями, причем уже достаточно прочно пересаженными на русскую почву.

Удивительный мыслитель Нил Сорский перед смертью заве­щал ученикам бросить свой труп в ров и похоронить «со всяким бесчестием», прибавив, что он изо всех сил старался не удосто­иться никакой чести и славы ни при жизни, ни по смерти. Уче­ники великого старца исполнили завещание, об этом свидетель­ствуют их воспоминания, дошедшие до нашего времени.

Нил Сорский причислен к лику святых. Немногочисленные христианские трактаты мыслителя говорят о том, что его раз­мышления о мире, его традиция, дававшая разуму большой простор, могла бы создать предпосылки для более раннего про­буждения русской религиозно-философской мысли.




КРЕСТЬЯНСКИЙ ЗАЩИТНИК


«Нечеловеческая мощь

Косым углом раскрыла нощь,

Тебя дотла сожгла

И в сумерки ушла».

    Ю. Кузнецов.

Юрий Федорович Самарин (1819–1876) родился в Петербур­ге в родовитой дворянской семье. Получил прекрасное домаш­нее образование и, как его друг К. Аксаков, в 15-летнем возрас­те поступил на словесное отделение философского факультета Московского университета. Как и его старшие соратники, славя­нофилы первого поколения, он в студенческие годы увлекался ра­ботами классиков немецкой философии, и прежде всего Гегелем, Кантом, Шеллингом. Ю. Самарин свободно говорил и писал на семи европейских языках. Однако знакомство с лидером славя­нофилов А. Хомяковым позволило ему освободиться от влияния немецкой и французской культуры. Будущий ученый погружается в своеобразие отечественной истории и русской культуры, позво­лившее ему совершить перелом в мировоззрении. Национальное сознание с этого времени начинает доминировать и проявляться у Самарина очень ярко и страстно, его магистерская диссертация «Стефан Яворский и Феофан Прокопович» – тому свидетельство. В этой работе еще чувствуется влияние гегелевской философии, в одном из писем к А. Хомякову он писал: «Вне философии Геге­ля православная Церковь существовать не может. Мы родились в эпоху борьбы религии с философией – в нас самих совершает­ся эта борьба… Вскоре должно определиться отношение фило­софии к религии: религия, которую признает философия, есть Православие и только Православие». Не без влияния А. Хомяко­ва, К. Аксакова, И. Киреевского Православие с помощью Гегеля потеряло для Самарина свою ценность. Юрий Федорович хотя и отказался от научной карьеры, предпочтя ей чиновничью служ­бу в Петербурге, затем в Риге, активно участвовал в научной и общественной жизни страны. Его философские, исторические, религиозные, публицистические статьи и книги по националь­ным проблемам не потеряли ценности и в наше время. Сочинения Ю. Самарина изданы его братом Д.Ф. Самариным в семи томах. Современники мыслителя отмечали особый дар Самарина как полемиста, выдающегося оратора, западник А. Герцен ставил его выше даже А. Хомякова, равного энциклопедиста-спорщи­ка не знала история России. Как религиозный ученый Самарин выступал против католицизма и протестантизма и искренне по­лагал, что эти ветви христианства не имеют внутренних сил для осуществления духовной власти в Церкви и потому неизбежно подменяют ее властью высших духовных иерархов; это, в свою очередь, вызывает протест, доходящий до полного безбожия. В «Письмах о материализме» философ, признавая определенные заслуги материализма, с особой страстностью, основываясь на своем религиозном чувстве, подвергает уничтожающей крити­ке пороки этого философского направления. Свои религиозные взгляды Самарин распространял на любую сферу деятельности. Занимаясь философской антропологией, ученый настойчиво от­деляет понятие личности – как субъекта сознания – от того по­нятия личности, которое превращает ее в мерило оценки. По существу он противопоставляет персонализм и индивидуализм, резко критикует индивидуализм, который является одной из важ­нейших ценностей западной цивилизации. Исследуя проблемы личности, его антропология предваряет гносеологию и метафи­зику, исходя из онтологической установки в учении о познании, предваряя «экзистенциальную философию», возникшую в 20-м столетии. Ю. Самарин в споре с А. Герценым и К. Кавелиным, который продолжался три года, доказывал, что личность может проявить свою самость только в общине, как высшей инстанции, так как община основана «на высшем акте личной свободы и со­знания – самоотречения». Самоотречение, по мнению мыслителя, возводит людей к высшему принципу, который возвышается над личностью и противодействует индивидуализму. Высшее нача­ло Самарин связывает со свободой, с религиозным сознанием. «Личное откровение, освещающее душу каждого человека, свя­зано с Богом».

Религиозный опыт позволил Самарину душевную жизнь каждого человека, освященную Богом, истолковать как стрем­ление индивида к свободе и ответственности. Сфера морали за­нимает у него центральное место, внутреннее устроение лично­сти связано с духовной цельностью. Все способности человека – умственные, эстетические, нравственные – должны составлять внутреннюю целостность. Эти способности особенно проявля­лись в соборности, народном быте, а народный быт основывался на общинных отношениях. Община, по выражению Самарина, являла «основу, грунт всей русской истории: прошедшей, на­стоящей и будущей». Община была освящена Православием и выражала материальное и духовное единство русского народа. Общинное землевладение, как форма объединения русских лю­дей по обработке земли, существовала сотни лет. На протяжении столетий складывались жизненный ритм, уклад, формировались народные традиции, духовные ценности, создавался кодекс рус­ского труженика. Некоторые общественные деятели, такие, как К.Д. Кавелин, Т.Н. Грановский, считали, что община должна быть упразднена. Ю. Самарин считал общину органическим порождением русской истории и предупреждал об опасности легкомысленного ее уничтожения. Находясь на государственной службе в Риге, а затем в Киеве, Самарин резко критиковал пра­вительство за национальную политику в Прибалтике и говорил о необходимости преобразований хозяйственной жизни в деревне. «Письма из Риги» мыслителя вызвали огромный резонанс, они распространялись в списках по всей России. Правительство за­ключило Самарина на некоторое время в Петропавловскую кре­пость. Россия признательна великому патриоту за его участие в подготовке и осуществлении реформы по отмене крепостного права и земельной реформе. Проект будущих реформ и мани­фест Самарина был одобрен Александром Вторым. Он лег в ос­нову будущего развития страны. Ю. Самарин жил в системе сло­жившихся координат, являясь продуктом своей эпохи. В истории русской религиозной философии нельзя пройти мимо его твор­чества. По утонченности культуры, по глубине философской интуиции ему не было равных среди славянофилов первого по­коления. Творчество Юрия Федоровича Самарина, мыслителя, патриота России, его жизненный путь будут являться предметом изучения и исследования для многих поколений русских людей.




ЖИЗНЬ РАЗМЫВАЕТ ОПОРЫ БЫТИЯ


«Какая бы тяжелая эпоха

Не преступала через наш порог,

Не говорите о России плохо

Она одна, другой нам не дал Бог».

    Ан. Панасечкин.

Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886) родился в селе Курое­дово (Надеждено) Белебеевского уезда Оренбургской губернии в семье писателя С.Т. Аксакова. Он являлся одним из ведущих теоретиков (почвенников) славянофилов второго поколения. Западник А.И. Герцен, идеологический противник, вынужден был признать: «Славянофильство заняло место не шуточное в новом развитии России, они свою мысль далеко вдавили в со­временный поток. С них начинается перелом русской мысли».

Главная область теоретических интересов И. Аксакова, вы­раженная в философских, публицистических статьях, связана с идеей славянского единства. По этому вопросу он занимал об­щественно-политическую позицию лидеров славянофильства первого поколения: А.С. Хомякова и родного брата Аксакова К.С. Иван Аксаков, являясь в разное время редактором жур­налов «Московский сборник», «Русская беседа», газет «Па­рус», «День», «Москва», «Русь», со страстью в своих статьях обрушивался на либералов-демократов, правительство, хотя сам находился на правительственной службе, выступая про­тив системы общественного устройства России, сохраняющей самодержавно-крепостнические порядки. Исходным тезисом многих его статей была идея народности, под которой он по­нимал совокупность умственных, нравственных и жизненных особенностей (вера, община, народный быт), характеризую­щих жизнь нищего сословия общества. Он писал в газете «Па­рус», которую после его ярких статей запретили: «Наше знамя – русская народность вообще – как символ самостоятельности и духовной свободы, свободы жизни и развития, как символ права, до сих пор попираемого теми же самыми либералами, которые стоят, ратуют за право личности, не возводя своих по­нятий до сознания личности народной».

Западному культу «разумно-эгоистической» личности И. Аксаков противопоставлял русскую идею соборности, при­мат социального над политическим. Как и его брат Константин, Иван идеализировал все русское. Иваном Аксаковым был при­думан проект самоупразднения дворянства как сословия, отме­ны всех «искусственных разделений сословий». Он считал, что институт земства будет способствовать восстановлению орга­ничности общественных связей, которые были характерны, по убеждению мыслителя, для Древней Руси. Древняя Русь мила его сердцу не только своей русскостью, духовностью, сколько тем, что в ее образе жизни И. Аксаков видел наиболее чистое воплощение христианских начал в их «первоисточной целост­ности». Однако философ-публицист понимал, что возобновить философию Святых Отцов в том виде невозможно, т.к. уже другое время, поэтому он ратовал на основе старины строить новое здание русской культуры.

Борясь за славянское единство, ученый выступал за поли­тическую и культурную независимость славянских народов, отождествлял славянское самосознание с православным ве­роисповеданием. Как и его предшественники, славянофилы первого поколения, Иван Сергеевич в своих статьях и книгах продолжал спор о западном рационализме и индивидуализме, которые порицал, отрицал и считал эти ценности неприемле­мыми для России. Ф.И. Тютчев в письме от 2 января 1869 года писал И. Аксакову: вы вполне достойны этой чести – сражаться с западниками, ибо «нам брошен самый наглый вызов всему русскому общественному чувству и убеждению тою шайкой людей, которая так безнаказанно тяготеет над Россией». За свои убеждения И. Аксаков сидел в тюрьме, любовь к России дважды привела его в дружину Московского ополчения во вре­мя двух войн: Крымской (1853–1856) и Русско-турецкой (1877– 1878) гг.

Духовный путь И. Аксакова, пролегший через две эпохи русской жизни, отмеченный разрешениями мировоззренческих вопросов, – этот путь, разумеется, не был усыпан розами. Он постоянно спорил со своими идеологическими противниками, доказывал, убеждал, много писал. Глубокие личные и идейные отношения связывали мыслителя со многими крупнейшими деятелями русской культуры: Ф. Достоевским, Вл. Соловье­вым, М. Погодиным, но особенно с Ф. Тютчевым. Иван Сер­геевич был женат на дочери поэта, Анне Тютчевой. Русская литература глубоко признательна И. Аксакову за автобиогра­фическую книгу о Ф. Тютчеве, написанную с любовью к ге­ниальному поэту, его творчеству. Еще при жизни Ф. Тютчева Иван Сергеевич собрал большое количество стихов поэта и вы­ пустил две книги. Великий поэт был совершенно равнодушен к своему наследию, и потребовались годы, чтобы собрать все опубликованное в разное время и издать книги. А вот благо­дарность поэта за труды мыслителя, которого почитал, любил и считал выдающимся общественным деятелем 19-го столетия: «Сколько возни по поводу такого совершенно ненужного, пу­стяка, от которого так легко было воздержаться! Бедный милый Аксаков! Вот вся благодарность, которую он получит от меня за свои старания». Перечитывая статьи и книги И. Аксакова, ловишь себя на мысли, как же они актуальны и современны для людей нашего времени. Литературно-критическое насле­дие мыслителя-публициста необычайно целенаправленно – это любовь к России, русскому народу. Целостно осмыслив его на­следие, освещенное «зрячим» разумом и чувствами, начинаешь понимать и осознавать величие просветителя, духовный путь которого для нас, людей двадцать первого века, особенно по­учителен. О таких людях, как Иван Аксаков, Ф. Тютчев писал:

_Враг_отрицательности_узкой,_
_Всегда_он_вровень_шел_с_веком:_
_Он_в_человечестве_был_русский,_
_В_науке_был_он_человеком._




ЛЕТОПИСЕЦ, ФОЛЬКЛОРИСТ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ


Великое созвездие выдающихся имен появилось в России в первой половине 19-го века. Среди этого созвездия достойное место по праву занимает Петр Васильевич Киреевский (1808 – 1856). Правда, исследователи славянофильского движения больше внимание обращают на его родного брата Ивана, выда­ющегося философа, он как бы затмевает личность Петра, роль и значение которого по достоинству до сих пор не оценены в истории развития русской культуры.

Петр Васильевич родился в семье, имеющей древние дво­рянские корни, его мать Авдотья Петровна была внучкой А.И. Бунина, отцу В.А. Жуковского. Ранняя смерть отца по­зволила братьям иметь тесное общение с великим поэтом-мыс­лителем, они обучались по программам, составленным В. Жу­ковским. Влияние поэта сказывалось на многие устремления Петра, определило первые шаги его на литературном, фило­софском творчестве. Надо сказать, что известную роль в об­разовании братьев сыграл отчим А.А. Елагин, за которого Ав­дотья Петровна вышла замуж в 1817 году. Отчим хорошо знал произведения французских энциклопедистов 18-го века и не­мецкую классическую философию. Братья не ограничивались домашним образованием, они посещали лекции в Московском университете и брали частные уроки у знаменитых профессо­ров того времени. Петр Васильевич получил прекрасную воз­можность подготовить себя на философском и литературном поприще. Он свободно писал и говорил на семи языках. П. Ки­реевский, как и его старший брат Иван, был членом кружка любомудров, где в спорах и дискуссиях со товарищами форми­ровал свое представление об окружающей действительности. Собрания любомудров были посвящены изучению работ клас­сиков немецкой философии Канта, Шеллинга, Гегеля, Фихте, Окена и др. К этому времени могут быть отнесены и первые попытки философа выразить свое отношение к прошлому Рос­сии в статьях и переводах. В одной из статей молодой ученый вступает в полемику с историками, которые считали, что ха­рактер славян при всех невзгодах жизни проявляет смирение и покорность, Киреевский, используя исторические документы, доказывает обратное. Статья «Изложение курса новогреческой литературы» 1827 г. дает ясное представление о мировоззре­нии 19-летнего юноши, она была посвящена обоснованию на­ционально-освободительной идеи. В 1829 году П. Киреевский уехал в Германию, где слушает лекции Гегеля, Шеллинга и даже полемизирует с ними, встречаясь вне аудиторий. Сохра­нился философский дневник вольнослушателя, показывающий интерес будущего ученого к диалектике: «Все вместе причина и действие; конечная причина смыкается с конечным действи­ем. Поэтому всякая истина относительна, но относительность не противоречит действительности». Друзья славянофилы, мыслители, такие, как: А. Хомяков, К. Аксаков, А. Кошелев, С. Шевырев, брат И. Киреевский, предсказывали Петру Васи­льевичу большое будущее как ученому-историку, философу, но он неожиданно для всех выбрал иную стезю. Несостоявшийся философ обратился к главному делу всей своей жизни – со­биранию народных песен, поговорок, пословиц. В статье «О древней русской истории», опубликованной в «Московитяни­не», он пишет о трепетном отношении к старине, о негативном отношении, губительном влиянии городов и «промышленной деятельности» на патриархальный уклад жизни, о «нравствен­ной порче», которой подвергаются прекрасная русская песня и народный дух. В статье Киреевский критикует норманнскую теорию происхождения государственности на Руси, утверждая, что развитие родового быта и самоуправления у древних сла­вян имело место в доваряжской Руси, существовала внутрен­няя связь сельских миров, городских общин, племен. Россия, считал мыслитель, живет как бы в многоярусном быту. Русская душа словно пребывает во многих веках и возрастах сразу. П. Киреевский где бы ни находился, постоянно проявлял ин­терес к фольклору: к летописям, народным сказаниям, песням, былинам. Фольклористика рассматривалась им в связи с вопро­сами самобытности русской культуры, фундаментом которой является Православие. Он жил, вникая в миги существования, фиксируя вспышки собственной мысли. Его творческая жизнь складывалась из уразумений смысла жизни на каждом ее кон­кретном этапе. Итогом исследование народного фольклора ста­ло знаменитое «Собрание русских песен». А. Пушкин высоко оценил этот труд, а в 1833 году он передает свои материалы П. Киреевскому. Участие в собрании песен, былин для Петра Васильевича приняли Н. Гоголь, Н. Языков, А. Кольцов, Д. Оз­нобишен, В. Даль и др. В предисловии к первому выпуску сво­его «Собрания песен» (1848) он пишет: «Несмотря на то, что песни имеют такое значение в жизни русского народа, нельзя не признать мрачной истины, что их красота… уже старина и что эта старина уже не возрождается в новых, себе подоб­ных отраслях». Размышляя над этими строчками, ощущаешь пессимизм и ностальгию по патриархальным идеалам, таким дорогим для фольклориста. Близкие по духу друзья-славяно­филы помогали ученому, Киреевский ждал перемен в жизни российского общества, но они не наступали. Духовный кризис мыслителя усугубило отсутствие возможности из-за цензур­ных трудностей издать полное собрание песен, статей, а затем и смерть от холеры старшего брата Ивана, которого Петр Ва­сильевич пережил на несколько месяцев. Как и брат, он упоко­ился в Оптиной пустыни. На протяжении 70 лет после смерти ученого его коллекция издавалась, но не увидела свет полно­стью. Петр Васильевич Киреевский занимает достойное место в истории не только славянофильского движения, он относится к числу видных представителей русской религиозной фило­софии. Мыслитель подобного уровня похож на одинокий дуб, не реализовавший полностью свои великие дарования. Поэт Н. Заболоцкий в стихотворении «Одинокий дуб» написал:

_Вглядись_в_него:_он_важен_и_спокоен_
_Среди_своих_безжизненных_равнин,_
_Кто_говорит,_что_в_поле_он_не_воин?_
_Он_воин_в_поле,_даже_и_один._




ФИЛОСОФ, ТЕОРЕТИК СЛАВЯНОФИЛЬСТВА


Иван Васильевич Киреевский родился в Москве 20 марта 1806 г. в высокоинтеллектуальной старинной русской семье помещика-дворянина. В детстве он обратил на себя внима­ние окружающих его людей своей серьезностью и увлеченно­стью к разным занятиям. Семилетним ребенком он блестяще играл в шахматы, обыгрывая именитых игроков Москвы. В двенадцатилетнем возрасте Иван в совершенстве знал немец­кий и французский языки, позднее овладел латинским и гре­ческим, чтобы в подлиннике читать сочинения Отцов Церкви. Большое влияние на братьев Ивана и Петра оказала мать Ав­дотья Петровна (отец рано умер), племянница великого поэта В. Жуковского, одна из образованнейших женщин России. В ее салоне собирались интеллектуалы тогдашней Москвы. Буду­щий философ получил прекрасное домашнее образование, он рано проявил литературные дарования, о чем свидетельствует В. Жуковский: «Иван, слог твой мне нравится. Знаешь ли, у кого ты выучился писать? У твоей матери. Я не знаю никого, кто бы писал лучше ее…» Почти все лидеры славянофильско­го движения первого поколения были участниками «Общества любомудров». Они серьезно готовили себя к служению России, изучали труды классиков немецкой философии: Канта, Гегеля, Шеллинга. Любовь к философии составляла главную творче­скую страсть И. Киреевского. Он обладал тонкой философской культурой, первородством, глубиной мысли, писательским да­ром. Жизнь будущего философа складывалась таким образом, что занятия наукой становятся главным, доминирующим пред­назначением. В 1830 году он специально посетил Германию, чтобы прослушать лекционные курсы Гегеля, Шлейермахера, Шеллинга. Киреевский общался на равных с великими немец­кими учеными, но особенно ему нравились лекции Шеллинга, перед которым он преклонялся. В статье «О новых началах…» он пишет: «Шеллинг по своей врожденной гениальности и по необычайному развитию философского глубокомыслия при­надлежит к числу существ, которые рождаются не веками, а тысячелетиями». Заграничные путешествия укрепили русского мыслителя в раздробленности духовного мира людей разных сословий, разных вероисповеданий. Он осознал, в каком нрав­ственном и интеллектуальном состоянии находятся Россия и европейская цивилизация. Вернувшись на родину, Киреевский приступил к изданию собственного журнала «Европеец», со­держательная концепция которого была связана с тем, чтобы знакомить читателей с наукой и словесностью Запада. Назва­ние журнала давало возможность читателям думать, что редак­тор его – прозападной ориентации, однако при чтении статей выясняется, авторы – глубоко верующие люди, православные, патриоты России. Журнал «Европеец» был запрещен после вы­хода второго номера из-за статьи Киреевского «Девятнадцатый век». Император Николай I после прочтения статьи посчитал, что основной линией автора было требование конституцион­ного правительства. Запрещение журнала, угроза высылки из столицы и даже быть посаженным в тюрьму наложили особый отпечаток на мыслителя. Заступничество Жуковского предот­вратило последствия. Один из самых одаренных философов на десять лет замолчал, т.к. его статьи не печатали, а если и публиковали, то журналы закрывали. Идеологический про­тивник Киреевского западник А. Герцен писал в это время в своем дневнике: «Что за прекрасная, сильная личность Ивана Киреевского! Сколько погибло в нем и притом развитого. Он сломался, как может сломаться дуб. Он чахнет, борьба в нем продолжается глухо и подрывает его». Надо признать, Герцен ошибся, творческая работа не угасала у философа до самой его смерти. И. Киреевский женился в 1834 году на духовной до­чери преподобного Серафима Саровского Наталье Петровне Арбениной. По отзывам современников, жена была глубоко ре­лигиозным человеком и очень начитанной, особенно в духов­ной литературе. Видимо, она подвигла мужа серьезно заняться историей религий, сблизиться со старцами Оптиной пустыни. Мыслитель погружается в изучение религиозных трактатов, проявляет интерес к Св. Отцам церкви, принимает участие в издании их творений, предпринятом Оптиной пустыней. Ста­тья Киреевского «О характере европейского просвещения в его отношении к просвещению России» в «Московском сборнике» вызвала огромный интерес у общественности. Правительство объявило статью «неблагонадежной», и сборник прекратил свое существование. В этой статье ученый выступил с развер­нутой программой славянофильской философии. В это время он пишет своему другу, редактору журнала «Русская беседа» А. Кошелеву: «Не теряю намерения написать, когда можно бу­дет, курс философии… пора для России сказать свое слово в философии». Мечта Киреевского о создании русской, религи­озной, самобытной философии не покидала его на протяжении всей жизни. «Нам необходима философия – все развитие ума ее требует. Святые Отцы не увлекались односторонностью силлогистических построений, держались постоянно той пол­ноты и цельности умозрения, которые составляют отличитель­ный признак христианского любомудрия». Однако философ понимал, что возобновить философию Святых Отцов в том виде невозможно, ибо «любомудрие Святых Отцов» представ­ляет зародыш будущей философии, нуждающейся в развитии. Он мечтал о создании новой науки мышления, основанной на божественном фундаменте. Философ считал, что русская куль­тура должна пройти оцерковление, христианизация ее выявит цельность человеческого духа, свободного от отвлеченного ра­ционализма и от романтической экзальтации. Киреевский был противником западных ценностей и считал, что рационализм и индивидуализм являются врагами целостной истины. Уче­ный рационализму противопоставлял веру, а романтической экзальтации – духовную трезвость, цельность. Нравственное, духовное развитие поднимает человека до уровня «духовного зрения», без которого невозможно объять божественную исти­ну. Философия, по мнению мыслителя, пронизывает все гума­нитарные науки. «Уже при первом рождении нашей литерату­ры мы в самой поэзии искали преимущественно философию». Эмоции и чувства переполняют нас, когда мы читаем или пишем, аргументация его такова: «Мышление, отделенное от сердечного стремления есть развлечение для души; чем глубже такое мышление, чем оно важнее, по-видимому, тем легкомыс­леннее, в сущности, делает оно человека». Философская статья «О возможности и необходимости новых начал в философии», опубликованная в журнале «Русская беседа» Киреевским в 1856 г., оказалась последней. Как и все предыдущие статьи, она была объявлена «неблагонадежной». В этой статье автор анализирует историю развития философской мысли, формули­рует программу развития русской философии, основанной на христианском мировоззрении. Именно создание национальной русской философии на основе Православия было главной зада­чей его творчества. Он писал: «Для любомудрия Россия, строже других систем, имея высокие образцы духовного мышления, в древних Святых Отцах и в великих духовных писаниях всех времен, не исключая и настоящего», способна создать само­бытную русскую философию. Многие русские философы шли по пути, указанному Киреевским, и прежде всего Вл. Соловьев, братья С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский и др. В советский период были изданы избранные статьи И. Кире­евского издательством «Современник», М.,1984 год. Эта книга поражает разнообразием тем, над которыми размышлял мыс­литель, у него осталось много незаконченных статей, повестей, романов. Философ скончался от холеры в расцвете творческих сил, в 1856 году. Прах его покоится в Оптиной пустыни. Нико­лай Гумилев о таких людях писал в свое время:

_Благородное_сердце_твое_–_
_Словно_герб_отошедших_времен._
_Освещается_им_бытие_
_Всех_земных,_всех_бескрылых_племен._




«ПОДПОЛЬНЫЙ АКАДЕМИК»


«Мысль – превыше всего

между людьми на земле».

    Пифагор.

Известно, что математика, как бы абстрактна она ни была, пользуется системой специфических символов, смыслов, экс­траполированных не только в мир отвлеченных философских идей, а практические основы бытия общества. Примером тому может быть творчество выдающегося русского математика Николая Александровича Дмитриева. Он родился в городе То­больске 27 декабря 1924 года в семье царского офицера, ко­торого выслали из Москвы в духовную столицу Сибири. По­путно замечу, что в 1936 году в Тобольске родился не менее выдающийся математик Юрий Сергеевич Осипов, академик с 1991 года, до сих пор являющийся президентом Российской Академии наук.

Коля Дмитриев обратил на себя внимание с четырех лет, он запоминал прочитанные родителями художественные тексты с одного раза. К восьми годам его называли «ходячей энцикло­педией». Коля прочитал десятки томов всемирной истории, знакомится с Ветхим и Новым Заветами, основательно знал произведения русской и зарубежной литературной классики, с легкостью решал трудные математические и геометрические задачи. Ход мысли мальчика был причудлив и своеобразен, от­личающий его от сверстников и взрослых людей. Знакомый се­мьи написал письмо в Наркомпрос с просьбой обратить внима­ние на тобольского мальчика-вундеркинда. Это и определило вектор и траекторию его судьбы.

Девятилетнего Колю в 1933 году пригласили в Москву. Комиссия, состоящая из профессоров под председательством А.С. Бубнова и Н.К. Крупской, устроила мальчику экзамен, и все были поражены всеохватностью его интересов и знаниями из различных областей наук. Комиссия так и не узнала преде­лы интеллектуальных возможностей ребенка. Вот какую оцен­ку дал профессор Чистяков, входивший в число экзаменаторов: «У ребенка чрезвычайно большой объем знаний. Несомненно, мы имеем дело с исключительной одаренностью. Такие явле­ния встречаются раз в столетие. Этот ребенок – типа Паскаля».

Коле Дмитриеву выделили трехкомнатную квартиру в центре Москвы, была назначена стипендия 500 рублей (зарплата отца составляла 250). Надо признать, что отношение к ученым, пре­подавателям средней и высшей школ было в то время особенное, преподаватель вуза без степени получал больше, чем заведую­щий какого-либо отдела райкома партии. Примечателен такой факт: после Сталинградской и Курской битв, когда наступил переломный момент в Великой Отечественной войне, решением Сталина были возвращены из военных частей тысячи ученых и студентов для продолжения учебных занятий, Сталин думал о будущем восстановлении разрушенной страны, развитии науки.

Коле Дмитриеву был создан режим наибольшего благо­приятствования, он посещал один раз в десять дней основа­теля Московской математической школы Н. Лузина, который обращался к пионеру на «Вы», преподаватели французско­го, немецкого, английского приходили к нему домой. Кстати, Н. Дмитриев владел семью языками. В годы войны Коля жил один, отец погиб в ополчении в 1941 году, а мать с детьми была эвакуирована в Башкирию.

В 15 лет пионер Коля поступает на мехмат Московского университета им. М.В. Ломоносова, будучи победителем пер­вой в стране олимпиады по математике. Университет успешно заканчивает в 1945-м, став аспирантом академика А.Н. Колмо­горова. Через год они публикуют совместную работу в докла­дах Академии наук «Ветвящиеся случайные процессы», кото­рая вызвала огромный интерес среди математиков страны. Все у Николая Дмитриева складывается удачно, через некоторое время он блестяще защищает кандидатскую диссертацию. Ка­залось, путь к вершине славы теоретика-физика и математика близок, но он круто меняет свой жизненный уклад.

Академик Я.Б. Зельдович предлагает Н. Дмитриеву свои знания применить в разработке советского ядерного оружия, и он без колебаний дает свое согласие. Наверное, на Николая оказали влияние сброшенные атомные бомбы американцами на японские города Хиросиму и Нагасаки в августе 1945 года и их последствия… С 1946 года Дмитриев работает в Сарове КБ-11 (Арзамас-16), теоретическом секторе химической фи­зики. Им заложены основы теоретических методов расчета уравнений, состояния веществ в экстремальных условиях, он разработал физико-математические методы расчета основных характеристик ядерных зарядов, теоретических основ исполь­зования атомных зарядов в системах ПВО и ПРО.

Н. Дмитриев сделал открытие, доказав, что любое ядерное изделие, будучи приведенным в сверхкритическое состояние, не может находиться в нем длительное время.

Неотвратимо может произойти нейтронное инициирование даже от собственного нейтронного фона активно делящего вещества, такое состояние ядерного заряда называется непол­ным. Н. Дмитриев создал математическую модель неполного взрыва. На основании его расчетов физик Манхеттенского про­екта Р. Пайерлс получил Нобелевскую премию. Математиче­ские модели Н. Дмитриева считаются классическими и до сих пор используются при разработке новых технологий, во всех работах его проявлялись высочайшая интуиция физика и мощь математического анализа. В своей деятельности он динамичен, невероятно работоспособен, всегда щедр на умозрительные конструкции, раздавая налево и направо идеи коллегам, нужда­ющимся в его помощи.

В создании водородной бомбы Николай Александрович принял непосредственное участие, исследовав характеристики протекающих в ней физических процессов. А.Д. Сахаров писал в воспоминаниях: «Еще на раннем этапе работы были решены автомодельные уравнения, придав замкнутую математическую формулу, созданную Н. Дмитриевым. Он самым молодым был среди нас, необычайно талантливый, в то время он с ходу делал одну за другой блестящие работы, в которых проявлялся его математический гений». Именно благодаря работам Дмитри­ева, его расчетам удалось уменьшить бомбу в 50 и даже в 100 раз. Им проведены сложнейшие классические исследования по физике, он создал точную формулу для расчета давления в хо­лодном кристалле, разработал двухмерные и трехмерные моде­ли состояния твердых тел.

В «Избранных трудах. Теоретическая физика. Математика». Саров, 2004 г. Н. Дмитриев охватил многие области матема­тики и физики, сформулировал теорию вероятностей, кван­товую механику, астрофизику, термодинамику, газодинамику, нейтронную физику, прикладную математику, В книге пред­ставлены работы по фундаментальным проблемам естествен­ных наук, положившие начало развитию новых направлений, а также методике и решению конкретных задач, возникших при разработке атомного проекта.

Николай Александрович Дмитриев в возрасте 29 лет читал лекции для руководителей КБ-11 Арзамас-16 по физическим основам термоядерных бомб. Среди его слушателей были ака­демики и профессора, записывающие за ним каждое произне­сенное им слово. Академик Я. Зельдович дает такую оценку своему коллеге по работе: «У Коли, может, единственном сре­ди нас, искра Божия. Можно подумать, что Коля такой тихий, скромный мальчик, но на самом деле мы все трепещем перед ним, как перед высшим судией».

А этот «высший судия» бескорыстно помогал всем, кто его просил о помощи, оставаясь секретным физиком, «подпольным академиком» (выражение принадлежит Зельдовичу), бойцом невидимого фронта. Профессор В.П. Копышев, работавший с Николаем Александровичем, писал: «Паломничество к Дми­триеву было ежедневным, он был источником, из которого чер­пали и академики, и молодые специалисты, интересующиеся проблемами физики, математики, химии, истории, философии, экономики». Л.В. Дмитриева, его жена, в своих воспоминани­ях пишет: «Когда-то Коля сказал мне: «Ты знаешь, легче всего объяснять академикам – они, правда, не все, быстрее понимают то, что им объясняешь».

История взаимоотношений сотрудников Арзамаса-16 за­фиксировала такой эпизод: академик Ю. Харитон пришел к академику А. Колмогорову с просьбой произвести математи­ческие расчеты на ЭВМ. Надо сказать, что численные расчеты производились на так называемых громоздких «счетных фа­бриках», подспорьем им были тогда ручные и электромехани­ческие арифмометры. А. Колмогоров на просьбу коллеги от­ветил: «Зачем вам ЭВМ? У вас же есть Коля Дмитриев». Этот случай говорит об уникальных математических способностях Николая Александровича.

Академик Ю.А. Трутнев, начинавший работать в отделе Николая Дмитриева, рассказывал о своем учителе: «Это был гений, гениальный человек, источник мудрости, все академики все непонятные вопросы задавали ему, и он их решал. Он стал меня незаметно учить, знакомил с французской литературой, с поэтами. Мы были физики, но и лирики. Романтика нашей работы захватывала».

Известно, что академик Зельдович не публиковал ни одной своей статьи, не показав ее Н. Дмитриеву. И Коля добросовест­но читал не только его, но и других академиков, находя в них неточности, исправлял, что-то добавлял, не заботясь о том, что на него даже не было ссылок. Дмитриев оставался рядовым сотрудником, не стремился закрепить свое авторство той или иной программы, оставаясь кандидатом наук, не стремился к получению должностей, степеней, наград.

Он был скромным человеком, нестяжателем, никому не за­видовал. Зельдович, проводивший научные семинары, перед началом спрашивал: «А где Коля?», Коля был на месте, и после заседания во всех лабораториях, отделах продолжали обсуж­дения, как наш «русский гений» Дмитриев разнес академика Ф., предложив оригинальную концепцию и ряд сформулиро­ванных математических уравнений. Он обладал глубочайши­ми познаниями во многих науках, и феноменальной аналити­ческой способностью. Вместо того, чтобы броситься урывать какие-то чины и звания, становиться членом международных академий, Н. Дмитриев с головой ушел в любимую работу и был счастлив ею.

Он не стремился стать доктором наук, ему постоянно на­поминали: напишите заявление и по совокупности работ Вам присвоят доктора. Вот его ответ: «Знаете, к фамилии Дмитриев «доктор» уже ничего не добавит».

Из истории развития наук вспоминается похожий случай, но уже в гуманитарной области, и связан он с выдающимся русским мыслителем, литературоведом, философом, истори­ком Вадимом Валерьяновичем Кожиновым (1930–2001) канди­датом филологических наук, вошедшим за свои научные труды во все современные словари и энциклопедии мира.

Н. Дмитриев, став сотрудником научного ядерного центра, сформулировал для себя мировоззренческие идеологемы на долгие годы. «Я всегда интересовался политикой больше, чем следует, ожидал, что после войны будет широкая эволюция к социализму во всем мире, и переход Запада к атомному шанта­жу нанес болезненный удар по моим иллюзиям. И я нашел себе дело, которому стоило бы отдать десять лет жизни или даже всю жизнь – создание советской атомной бомбы». С 1955 году на Семипалатинском полигоне были успешно произведены ядерные взрывы, они остудили горячие головы западных стра­тегов, в планах которых было уничтожение Советского Союза. Современная Россия до сих пор находится под надежным щи­том, имея ядерное оружие, которое было создано коллектив­ным разумом, где не последнюю роль сыграл Н. Дмитриев.

Академик Ю.Б. Харитон, один из руководителей этого про­екта, назвал Н. Дмитриева суперзвездой, поставив его в один ряд с такими учеными-академиками, как Н.Н. Боголюбов, И.Е. Тамм, Я.Б. Зельдович, И.В. Курчатов, М.А. Лаврентьев. После успешного завершения работ по созданию атомной бом­бы многие сотрудники разъехались, получив высокие прави­тельственные награды, иные уже были дважды, а то и трижды Героями Социалистического Труда.

Н. Дмитриев вычеркивал себя из списка награжденных. Он остался в Сарове и был назначен начальником отдела матема­тического сектора. Коллектив, возглавляемый им, взялся за разработку новых компьютерных программ, внедрены по су­ществу были новые принципы организации программ, которые используются и в наше время. Конечно, перечисляя все сделан­ное, нельзя не сказать, что Н. Дмитриев не был обделен прави­тельственными наградами, перечислю их: Сталинская (коллек­тивная) премия I степени 1951, ему всего 26 лет, орден Ленина, два ордена Трудового Красного Знамени, Государственная пре­мия СССР – 1972 г.

Много написано книг, статей, создано фильмов о создате­лях атомной бомбы, но о Н. Дмитриеве почти ничего, создает­ся впечатление, что он до сих пор не рассекречен (секретный физик) хотя его нет среди нас 12 лет (скончался 23 сентября 2000 года). В последние годы жизни Н.Дмитриев написал семь классических работ о квантовой механике, о физике и фило­софии, о Конституции, как учить, чему учить (о школьном об­разовании) и др. Н. Дмитриев тяжело переживал распад Со­ветского Союза, не принял перестройку, осудил пришедший на смену социализму «дикий капитализм». Для многих коллег стало неожиданностью вступление ученого в Российскую Ком­мунистическую рабочую партию в 1991 году, и это тогда, когда многие вышли из КПСС, выбрасывали членские билеты и даже прилюдно сжигали их.

Неординарность Н. Дмитриева проявлялась во всем, несо­крушимый в добродетели, он отвергает и славу, и богатство, обрекая себя безвестности, ибо для него было главным в жизни – дело. В одном из интервью 1993 г. на вопрос корреспондента «Красной Звезды» М. Реброва: «Что Вам наиболее дорого?», ответил: «Бомба! Более полезного, чем бомба, не было. Она сдерживала угрозу, это самое важное для тех времен, и не толь­ко для тех».

Я глубоко убежден, придет время и об ученом такого мас­штаба напишут книги и воспоминания, снимут фильмы, а сей­час было бы актом гражданской справедливости назвать хотя бы одну из улиц в Тобольске, где он родился, именем Николая Александровича Дмитриева, одного из крупнейших русских ученых второй половины ХХ столетия.




ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ОСНОВА БЫТИЯ


«На трудных тропах бытия

Мой спутник – молодость моя.

А этот шелест за спиной –

То поступь Вечности за мной».

    Марина Цветаева.

Исторические вехи русской философской мысли являют со­бой самые яркие примеры стремления не только к отражению жизненных процессов, происходящих в обществе, сколько к моральному преображению действительности. Анастасия Ива­новна Цветаева (1894–1993), родная сестра великой поэтессы

России Марины Цветаевой (1892–1941), серьезно увлекалась философией, в свое время она училась в частных пансионатах Германии и Швейцарии, была вольнослушательницей Народ­ного университета А.Л. Шанявского, где слушала лекции по философии Г.Г. Шпета, Г.А. Рачинского. Анастасия Цветаева была знакома с В.В. Розановым, Н.А. Бердяевым, которые про­фессионально занимались неортодоксальными духовными явлениями, философскими построениями феноменологии – про­блемами смысла и значения.

Имя Анастасии Цветаевой как философа почти неизвестно в России, широким кругам интеллигенции она известна как пи­сатель десятка книг, отражающих в основном жизнеописание, воспоминание в различные периоды ее столетней жизни. Боль­шим спросом современного читателя пользуются книги, напи­санные в советский период ее «отсидки» за связь с масонами и ссылки в Сибирь в село Пихтовка Новосибирской области, где она провела более 10 лет. В 1922 году по рекомендации фило­софов Н. Бердяева и М. Гершензона А. Цветаева была принята в Союз российских писателей. Она порвала свои связи с масо­нами и в 27 лет берет на себя обет духовного подвига аскезы, запрещающий все основные земные соблазны, и начинает свое духовное делание православной христианки, длившееся до конца отмеренного ей Богом пути.

Анастасия Цветаева в 1915 году опубликовала философ­скую книгу «Королевские размышления», в которой дока­зывает относительность любого знания перед лицом беско­нечности, а бесконечность, в свою очередь, рождает чувство безнадежности, она даже отвергает жизнь, как наиважнейшую ценность на земле, допуская идею самоубийства. Интересные мысли излагает девушка-философ, которой всего-то двадцать лет, видимо, сказалось влияние немецкого мыслителя Ф. Ниц­ше. Вторая книга прозы: «Дым, Дым, Дым» принесла ей из­вестность, незадолго до смерти Анастасия Ивановна написала к ней философское послесловие, в котором изложила свое по­нимание духовной эволюции человека от детства с «его оглу­шающей новизной окружающего» к старости. Б. Пастернак в письме к своей жене Евгении дает такую оценку Анастасии: «У Марины Цветаевой есть сестра Анастасия. Она большая умница, писатель и только пишет прозу. Теперь она ударилась в набожность и смотрит как на грех даже на поэтическое твор­чество Марины. Она с большим красноречием возражала мне на самые скромные мои утверждения».

Написанные религиозно-философские книги А. Цветаевой, проникнутые ницшеанским духом, не могли быть опубликова­ны в советское время. Она отвергает все философские системы и даже свою собственную, последовательна в своем скептициз­ме. Вот ее оценка своим философским воззрениям: «Вся моя философская система сводится к констатированию бесконеч­ности. Я в мою бесконечность вмещаю и Бога, и разум, априо­ри, и эмпирический мир, пребывание и движение, я ни единого учения не отвергаю, я допускаю, что все они правы. Я допу­скаю (еще глубже), что действительно, прав кто-нибудь из них (хоть Кант, хоть Платон), но я говорю: вокруг этого бесконеч­ность и от этого не уйти».

Раннее увлечение А. Цветаевой историей философии и осо­бенно Ф. Ницше совершило поворот от привычного онтологиче­ского и гносеологического способов философствования к сухой теоретической рассудочности, к экзистенциальным проблемам жизненного мира сверхчеловека. Позднее она разочаровалась в антиномиях Ницше добра и зла, отвергла его идею сверхчеловека.

Пророк Заратустра Ницше, считает она, непоследователен в своих убеждениях и действиях, по ее мнению, нужно довести Заратустру до идеи «вечного возврата». С возрастом скептицизм и неверие у А. Цветаевой исчезают, она оптимистически заявля­ет: «На лесенке моей безнадежности я верю в людей! Никого не проклинаю. Подхожу к бездне и верю в людей. И если когда-ни­будь полечу в бездну – все так же буду верить в людей».

В данном высказывании уже не отрицание, а утверждение духовного бытия жизни каждого человека, живущего на Зем­ле. Анастасия Ивановна Цветаева прожила долгую жизнь. Остались ее проза, стихи (издан один сборник), десятки пере­веденных зарубежных авторов (она свободно владела пятью европейскими языками), ею написано 900 портретов женщин­заключенных за 20 лет, воспоминания, мемуарные очерки о писателях, книги: «Старость и молодость», роман «Созвездие Скорпиона», «Неисчерпаемое», «Моя Сибирь», «Московский звонарь» и др.

Духовное наследие Анастасии Цветаевой, одной из обра­зованнейших русских женщин, как никогда, оказалось в 21-м веке востребовано. Великое удивляет нас, оно становится ис­точником радостей, так как своевременно. «Литературная газе­та», №32 (август 2013 г.) дала информацию, что в городе Пав­лодаре открыт первый в мире музей писательницы Анастасии Ивановны Цветаевой.




ВЕЛИКИЙ ПОЧВЕННИК РОССИИ


Термин «почвенник» введен в русский язык Василием Ва­сильевичем Докучаевым, позднее он закрепился за выдающи­мися религиозными мыслителями, их еще называли славяно­филами второго поколения: Ф. Достоевским, Н. Страховым, Ап. Григорьевым, К. Леонтьевым, Н. Данилевским. В конце двадцатого столетия и начале третьего тысячелетия «почвен­никами» называли блистательную когорту русских писателей­«деревенщиков»: Ф. Абрамова, В. Астафьева, Евг. Носова, Вл. Солоухина, В. Шукшина, В. Распутина, В. Белова, Вл. Личу­тина, В. Крупина. Но вернемся к почвеннику земли русской. Василий Докучаев (1846–1903) родился в многодетной семье священника села Милюкова Сычевского уезда Смоленской гу­бернии. Деревенская жизнь с ее вольницей и неукоснительным исполнением десяти священных заповедей, с рыбалками, по­ездками в ночное, купаниями до посинения в речке и мальчи­шескими потасовками сформировали могучую натуру будуще­го ученого, посвятившего свою жизнь русской земле.

Родители Василия, смышленого мальчишки, заранее пред­начертали для сына духовную карьеру. Он обучался в духовном училище города Вязьмы, затем – в Смоленской духовной семи­нарии. Среди учащихся Василий слыл надежным товарищем, его называли «Башка», он был первым в учении и последним в поведении. После окончания духовной семинарии Докучаева как лучшего ученика направили в Санкт-Петербургскую ду­ховную академию, но проучился он там около месяца. Для ро­дителей и друзей стало неожиданностью поступление Василия на естественное отделение физико-математического факульте­та Петербургского университета. Докучаев и среди студентов университета выделялся своей начитанностью, разумно орга­низованным временем, меткостью мысли даже в тех областях науки, которыми сам никогда не занимался.

И в то же время раскованный до риска, отдавая дань безум­ству молодости, он был готов на любые проделки и розыгрыши среди друзей. Его, за нестандартность мышления, выделяли известные светила мировой науки, преподававшие на факуль­тете, а именно: Д.И. Менделеев, А.Н. Бекетов, А.А. Иностран­цев. Окончив университет, Докучаев некоторое время занимает должность хранителя геологического музея и преподает мине­ралогию в институте гражданских инженеров, одновременно готовит кандидатскую диссертацию, связанную с историей об­разования речных долин. Многочисленные экспедиции геолога на разные реки России вылились в обстоятельную монографию «Способы образования речных долин Европейской России».

Защита магистерской диссертации закончилась триумфом мо­лодого ученого, в которой он высказал и свое отношение к по­чвенной карте страны. Разноголосица во взглядах на качество по­чвенных карт, причины неурожаев на черноземных территориях страны беспокоили многих ученых, и особенно Василия Докуча­ева. Его интерес к русскому чернозему совпал с интересами госу­дарства, и отныне патриот-ученый нашел свое истинное предназна­чение, которому отдал все силы и жизнь без остатка. Надо признать, интерес к чернозему проявляли и русские гении М.В. Ломоносов, А.Т. Болотов, считавшие его появление результатом «согнития рас­тений». Докучаев совершил десятки экспедиций, исследовал, исхо­дил пешком северную границу черноземной полосы России, Бес­сарабию, Украину, Заволжье, Крым, Урал и Сибирь.

Ученый доказал, что мощность черноземного слоя и коли­чество гумуса зависит от температурных условий и влажности, т. е. от количества выпадающих осадков, и от уровня грунто­вых вод, и даже от изгиба поверхности, рельефа местности. В монографии «Русский чернозем», которая стала основанием докторской диссертации Докучаева, он приводит пять почво­образователей, создающих появление гумуса в почве: грунт, растительность, климат, рельеф и возраст страны. И еще об одном важном факторе говорит ученый: о роли земледельца, который в своей деятельности исходит не от созерцания, а от возделывания черноземной пашни, пахарь может истощить запасы гумуса, а может сохранить и даже накопить. Все эти компоненты, по Докучаеву, являются биологическими процес­сами, протекающими в почве, в которых участвуют микроор­ганизмы, растения и животные – в симбиозе им сопутствуют химические и физические процессы, приводящие к обогащен­ности растительными остатками, содержанием в почве орга­нического вещества – гумуса, перегноя. Царь почв – русский чернозем. Такой подход мыслителя явился ключом к синтети­ческой концепции о биосфере, создать которую было суждено ученику Докучаева, великому ученому В.В. Вернадскому.

Выход книги «Русский чернозем» 1883 году, в которой из­ложены основы генетического почвоведения, принес учено­му мировую славу. Д.И. Менделеев писал В.В. Докучаеву: «С огромным интересом прочел ваш труд о почвоведении и бакте­риологии. Это... вклад, за который Вам скажут спасибо в настоя­щем и будущем практические люди земли и государственники... Итак, земля – труп в сказаниях, а у вас она кормилица – живая. Научить этому, думаю, очень полезно и начинать в университе­тах пора». Докучаев в 1880 году возглавил кафедру кристалло­графии в Петербургском университете, и ему пришлось совме­щать интересы почвоведа с интересами минералогии. Однако почвовед возобладал в нем, а через некоторое время появилась докучаевская школа почвоведения. В 1895 году он основал пер­вую в России кафедру почвоведения. Многие ученики оставили свои воспоминания о своем великом учителе.

Вот лишь одно высказывание гения, ученика Докучаева В.И. Вернадского: «По складу своего ума Докучаев был одарен исключительной пластичностью воображения; по немногим деталям пейзажа он схватывал и рисовал целое в необычайно блестящей и ясной форме, под его объяснениями мертвый и молчаливый рельеф оживлялся и давал многочисленные и яс­ные указания на генезис и на характер геологических процес­сов, совершившихся в скрытых его глубинах». Многочислен­ные экспедиции Докучаева со своими учениками позволили ученому сделать некоторые открытия, вместе с Г.Н. Высоцким они доказали, что лес – сильнейший «влагосос», чтобы не обез­водить пашню, ширина лесополос должна быть умеренной, до­статочной для жизни деревьев и для защиты поля от суховеев. Нельзя вырубать деревья, тянувшиеся вдоль рек, так как это может привести к обмелению и высыханию речных артерий. Почему появляются овраги? Сколько по незнанию загублено людьми рек и водоемов? Г.Ф. Морозов, лесовод и географ, писал: «В моей жизни учение Докучаева сыграло решающую роль и внесло в мою действительность такую радость, такой свет, дало такое нравственное удовлетворение, что я и не пред­ставляю свою жизнь без основ докучаевской школы в воззре­ниях ее на природу».

Докучаев опубликовал свои исследования, соответствую­щие разным регионам страны, он составил «Картографию рус­ских почв Европейской России», появились его работы «По во­просу о сибирском черноземе», «Наши степи прежде и теперь», «Овраги и их значение» и другие, создав научное, генетическое почвоведение, универсальное для всех почв России и, можно сказать, для всех стран. В этих исследованиях мыслитель до­казывал, что Отечество кормится землей, на плодородии ее зиждятся народное и «государственное богатство, налоги, тор­говля, характер сельскохозяйственной культуры».

Научное наследие Докучаева велико, оно составило девять томов, изданных в советское время, знакомясь с его статьями и книгами, поражаешься их универсальности, их актуально­сти, не потерявших своего значения для нашего времени. Все его мысли и устремления были связаны с родной почвой, от состояния которой зависело будущее России. Патриот, созда­тель генетического почвоведения, Докучаев призывал ученых и практиков земледелия руководствоваться своими наработка­ми и следовать естественным факторам, природным условиям страны. Он писал: «Пора, наконец, нашим агрономам и их ру­ководителям-профессорам оставить нередко рабское следова­ние немецким указкам и учебникам, составленным для иной природы, для иных людей и для иного общественного и эко­номического строя. Необходимо выработать свои сельскохо­зяйственные нормы, иметь анализы своих вод, своих земель, своих плодов, строго приурочить к зональным русским физи­ческим и сельскохозяйственным угодиям».

В конце своей жизни Докучаев собирался написать фило­софскую книгу «О соотношении между живой и мертвой при­родой», написана лишь одна глава «Место и роль современного почвоведения в науке и жизни». Научный и гражданский под­виг Василия Васильевича Докучаева высоко оценен людьми разных поколений, его именем названы города, поселки, дерев­ни, центральный музей почвоведения, в 1949 году были выпу­щены почтовые марки СССР, посвященные великому русскому ученому.




ПРОТИВНИК ЕРЕСИ И ВЕРООТСТУПНИЧЕСТВА


Первый идеологический, внутрицерковный конфликт – зна­менитый спор между иосифлянами и нестяжателями, заволж­скими старцами, возник в России в 15-м веке. Зачинателем этого конфликта, возмутителем церковного спокойствия был Иосиф Волоцкий (Иоанн Санин), настоятель Волоколамского монастыря. Известный духовный иерарх, писатель-публицист, глава течения иосифлян родился в 1439 г. в селе Язвище, неда­леко от Волоколамска.

Родители Иоанна в семь лет отдали его учиться грамоте в Кресто-Воздвиженский монастырь к старцу Арсению. Надо сказать, что русские монастыри с самого начала принятия хри­стианства на Руси были рассадниками просвещения и сыграли решающую роль в христианизации нравов.

Интерес к монашеской жизни рано проявился у отрока, определилось стремление посвятить свою жизнь служению Богу. В двадцатилетнем возрасте Иоанн пришел к игумену Пафнутию в Боровский монастырь, воспитавший его в духе «послушания без рассуждения». Умирая, Пафнутий завещал ученику стать своим преемником. Иоанн прослужил в этом мо­настыре 18 лет, а в 1479 году с семью сподвижниками основал свой собственный Успенский монастырь, известный впослед­ствии как Иосифо-Волоколамский.

Через некоторое время монастырь стал известен всей Рос­сии, в своих проповедях и поучениях (настоятель обладал ораторским даром) он призывал паству строго исполнять все заветы Православной церкви, вести добродетельную жизнь, а господам наказывал снисходительно относиться к крестьянам, дабы не обескровить и не истощить последних.

Монастырь Иосифа Волоцкого отличался от других своим высоким иноческим уставом, аскетической строгостью мо­нашеского общежития. Духовные иерархи ничего не должны были иметь в личной собственности, все обязаны были тру­диться и не зависеть от прихожан. Праздность – грех, от дья­вола. Настоятель монастыря превратил свое детище, имевшее крупные земельные владения и всякое богатство, в доброде­тельное существование многих нуждающихся людей.

Защищая церковное имущество во имя социальных задач Церкви, Иосиф Волоцкий способствовал сближению церков­ного и государственного бытия. Церковь служит государству, а царь служит Церкви. Жизнь в монастыре стала соблазном для разного рода тунеядцев и проходимцев, желающих пожить за чужой счет. Строгость, монастырские нравы начали расшаты­ваться, хотя монастыри и оставались убежищем для бедных и разоренных крестьян, приютом для сирот.

Монашеское служение Волоцкий рассматривал как особого рода социальное служение, монастырь – центр жизни право­славных людей, проводник справедливости и милосердия. Путь от внешнего к внутреннему, духовному, протекает у веру­ющих людей не без участия Бога.

«Прежде о телесном благообразии попечемся, потом же и о внутреннем хранении», – утверждал он. Игумен Иосиф Во­лоцкий в начале своей деятельности был в оппозиции к вели­кокняжеской власти, противился ее укреплению. Он утверж­дал безусловное превосходство духовной власти над светской, оправдывал наличие у церкви материальных ценностей. Позд­нее он стал ревностным защитником царской власти.

«Царь по своей природе подобен всякому человеку, – пи­шет он, – по своей должности и власти подобен Всевышнему Богу». Правда, в своих проповедях перед людьми делал ого­ворку, что неправедный царь – «не Божий слуга, но дьявол». В это время в России возникло движение, возглавляемое Нилом Сорским, который был не согласен с Волоцким и считал, что монастыри должны быть, прежде всего, средоточием подвиж­ничества и молитвы, а монахи должны быть «нестяжателями» – не иметь никакого имущества и питаться за счет плодов соб­ственного труда. Так началась полемика между двумя автори­тетными церковными деятелями и их сторонниками. В одном только они были согласны: нужно провести монастырскую ре­форму для поднятия их авторитета.

Нил Сорский считал, что Церковь играет главную роль в преображении мира, монахи должны воздержаться от суеты и молиться, чтобы не произошло обмирщения Церкви – и потому не следует заниматься сельским хозяйством, иметь земельные участки, имущество.

Направление, возглавляемое Нилом Сорским, получило на­звание «нестяжателей». Направление, выступающее в защиту монастырских имуществ, получило название от его главного защитника, апологета авторитета Церкви и царской власти Иосифа Волоцкого – иосифляне. Преподобный Нил действо­вал благостью, Иосиф – строгостью. Различие между обоими лагерями сказывалось в их отношении к ереси. Родоначальни­ком ереси был ученый еврей Схария, и распространилась она главным образом в Новгороде. Против «жидовствующих» вы­ступил новгородский митрополит Геннадий, его поддержал Иосиф Волоцкий в своем публицистическом трактате: «Слово об осуждении еретиков».

Мыслитель, ссылаясь на Священное Писание, «Новый За­вет», учения Отцов Церкви и церковную практику, доказывает необходимость непримиримой и жестокой борьбы с еретиками. Христианское милосердие к отступникам от веры он считал недопустимым, этому посвящены его книга «Просветитель» и многочисленные послания, защищающие Православие. Новго­родско-московская ересь развивала идеи, которые в конечном счете могли привести к реформации Церкви и к изменению го­сударственной власти в стране. Особое пристрастие еретики пи­тали к ветхозаветной и пророческой литературе. Они перевели с еврейского «Шестокрыл», астрологическая еретическая книга, в которой математические и астрономические знания переплета­лись с магией. Отрицая идею конца света, еретики не признава­ли грядущего воскресения, т.е. христианской эсхатологии.

Подобные суждения, умонастроения предполагают поня­тие о незамкнутости вечно длящегося времени. Основой веры еретики объявляют пророческие наставления, мудрость про­роков. Это противоречит святоотеческому преданию, господ­ствующей православной религиозности. Они последователь­но отрицали понимание Троицы, пытались ввести иудейскую догматику и обрядность, связанную с почитанием субботы, обрезанием, пользованием еврейским календарем. Об этом много сказано в исторических трудах великих ученых-истори­ков: С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова и др. Церковный Собор, созванный духовными иерархами и Мо­сковским князем в лице Ивана третьего в декабре 1504 года, поддержал иосифлян, которые вышли победителями в спорах с нестяжателями и еретиками.

Ересь в России в начале 16-го века была разоблачена и по­давлена, Православная Церковь утвердила монопольное право на руководство духовной жизнью общества. «После казни, со­вершенной над еретиками в 1504 году, все они, – писал историк Костомаров в своей «Русской истории», – как и их соумышлен­ники и последователи, преданы были церковному проклятию на несколько столетий». Победа Иосифа Волоцкого и его по­следователей явилась предпосылкой позднейшего раскола, свя­занного с патриархом Никоном, его церковными реформами, основанными на противопоставлении «русского» Православия «греческому».

Умер русский просветитель, мыслитель, выдающийся цер­ковный деятель Иосиф Волоцкий 8 сентября 1515 года.




ВЕК СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО


«Важно всегда было и будет только то, что нужно для

блага не одного человека, но всех людей».

    Лев Толстой.

Великий православный подвижник преподобный Сергий вошел в историю России нетрадиционным затворничеством от мирской жизни, деятельность которого была связана, в то же время, с влиянием Церкви в обществе, монастырским воз­рождением и временем отшельничества. Сергей Радонежский (в миру Варфоломей, 1314–1392) родился в селе Варницы близ Ростова Великого. Отроку Варфоломею тяжело давалось учение, но он стремился познать Священное Писание, понять книжную мудрость. Существует легенда, что сам Господь по­мог Варфоломею преодолеть трудности в учении.

Как-то гуляя по лесу, отрок встретил монаха, который бла­гословил мальчика и подарил шкатулку – ларец знаний. С тех пор он все легко запоминал и усваивал. На Руси, желая успехов в учении, взывают к Сергию Радонежскому, он почитается как покровитель школяров. Великий русский художник Михаил Нестеров воспроизвел встречу мальчика с монахом в картине «Видение отроку Варфоломею».

После смерти родителей Варфоломей, отдав свою долю на­следства брату Петру, ушел в лес искать место для пустынного жития. К нему присоединился овдовевший брат Стефан. Они срубили в Радонежском бору деревянную келью и небольшую церковку. Вся их жизнь протекала в тяжких трудах, заботах и молитвах.

Стефан не выдержал тягот пустынного жития и покинул младшего брата, через некоторое время он стал игуменом мо­сковского Богоявленского монастыря. Варфоломей стал мона­хом, принял имя Сергий, продолжая жить отшельником в лесу. Весть о 23-летнем благочестивом монахе Сергии разнеслась не только по округе, но и по всей Руси. Богомольцы потянулись отовсюду, и вскоре возле его жилища выстроили кельи 12 мо­нахов.

Они упросили Сергия стать над ними игуменом – так был основан Троице-Сергиев монастырь, образовавшийся позднее в большой посад. В монастырской жизни отец Сергий вдохнов­лялся идеалом нищеты Иисуса Христа в дни Его земного слу­жения; аскетический отказ от лишнего имущества имел своей целью достижение абсолютной незамутненности и простоты жизни как в бытовом, житейском, так и духовном плане. В это время в монастырской жизни произошла коренная реформа, некогда уже привнесенная в Киевскую Русь из Византии, но забытая к 14-му веку.

Устав общежительного монастыря предусматривает равен­ство всей братии (включая игумена) в имущественных правах, запрет на частную собственность, совместный труд и молитву, общий стол. Монахи того времени не только занимались фи­зическим трудом, что являлось обязательным для всех, но и интеллектуальным, как-то: чтение книг, их обсуждение, пере­писывание древних книг.

По существу, в деятельности преподобного Сергия и его сторонников угадываются идеи исихастов, «нестяжательства», которые возобладали и практически были сформулированы святым Нилом Сорским во второй половине 15-го века. Рус­ский народ с теплым, глубоким чувством относился к Сергию, обладавшему самым притягательным качеством – смиреной кротостью. Он, презрев мирские соблазны, жил в великой скромности и бесконечных трудах, не искал ни в чем корысти или какой награды и даже страшился их как сатанинского иску­шения. Сергий Радонежский становится не только известным в России, его авторитетом пользуются князья в посольствах и переговорах, ставивших целью примирение враждовавших князей или подчинение их князю Московскому Дмитрию Ива­новичу (Донскому).

Московское княжество получает деятельную поддержку со стороны Сергия в деле защиты русской земли от иноверцев и деле собирания Руси. К преподобному Сергию как святому че­ловеку и пришел за благословением на битву с Мамаем князь Дмитрий. Святой Сергий благословил Московского князя на бой и предрек победу.

После победы на Куликовом поле слава Сергия еще боль­ше окрепла, но он по-прежнему был равнодушен к почестям и богатству, выказывал смиренную кротость. Он стремился подражать высшему христианскому образу Любви – триипо­стасному единству Бога (на Руси догмат Троицы до Сергия Ра­донежского не был предметом умозрения). Об этом хорошо на­писал в своей работе «Умозрение в красках» русский философ князь Евгений Трубецкой. Можно с уверенностью сказать, что своим служением преподобный Сергий вызвал к жизни взлет русской культуры конца 14-го – начала 15 веков.

В этот период особенно проявилось иконопочитание, столь дорогое сердцу и уму церковных людей, оно было формой бо­гомыслия. Евг. Трубецкой в книге «Россия в ее иконе» писал: «Икона – явление той самой благодатной силы, которая некогда спасла Россию. В дни великой разрухи и опасности преподоб­ный Сергий Радонежский собрал Россию вокруг воздвигнутого им в пустыне собора Святой Троицы.

В похвалу святому преподобному Андрей Рублев огнен­ными штрихами начертал образ триединства, вокруг которого должна собраться и объединиться вселенная. Святая Троица Андрея Рублева означает абсолютное единство и говорит о пути к спасению. Она отражает ветхозаветные мотивы и яв­ляется иконописным каноном. Идея единства и любви, вопло­щенная в Святой Троице, вдохновляла русских людей в слож­ные периоды истории развития России.

Икона А. Рублева не только призывает к евангельской про­стоте, кротости и скромности, она отражает соборность рус­ского сознания.

Преподобный Сергий Радонежский построил Троичный храм по образу и подобию Святой Троицы, символ единой Руси, призывая к единству земли русской, а единство связано с неиссякаемой Божественной любовью Лиц Пресвятой Троицы друг к другу.

Чтобы понять этот век, надо прочитать житие преподобно­го Сергия, узнать о его отроческой безраздельной отданности Богу, прикоснуться к струнам его души. Наверное, никто так не коснулся и не проникся Сергеевыми струнами души, как гени­альный Андрей Рублев, отразивший в своих иконах век Сергия Радонежского, век святого и национального героя Руси.




ВЫДАЮЩИЙСЯ МИРОСОЗЕРЦАТЕЛЬ И ДЕЛАТЕЛЬ


Когда человек по времени удален от нас, нам кажется, что его деяния – уже история, однако не подобает бесповоротно их отвергать. Выдающиеся люди разных эпох оставляют после себя духовное наследие, выраженное в идеях и убеждениях, а убеждение – это совесть разума. Любое обращение к прошло­му можно рассматривать как исторический период, за которым стоят мыслители, отражающие свой мир, стремящиеся навсег­да запечатлеть своими творениями с максимальной точностью все подробности ускользающего времени. Одним из мысли­телей, пытающихся отразить свое ускользающее время, был Степун Федор Августович (1884–1965). Философ, литератор, культуролог, историк, теоретик искусства, он родился в Москве в семье владельца писчебумажных фабрик, находящихся неда­леко от Калуги. Жизнь в провинции благотворно повлияла на будущего ученого, способствовала глубокому вживанию в об­раз России, ставшей впоследствии одной из ведущих тем твор­чества Степуна.

Будущий мыслитель окончил реальное училище, был воль­ноопределяющимся Мортирного дивизиона Московского во­енного округа, изучал философию в Гейдельбергском универ­ситете в Германии. Под руководством известного немецкого философа В. Виндельбанда Степун защитил докторскую дис­сертацию, которая была посвящена русской историософии Вл. Соловьева. Он был участником Первой мировой войны, в течение трех лет – прапорщик 12-го стрелкового артилле­рийского полка, эти годы были отражены им в эпистолярном романе «Записки прапорщика-артиллериста». М.,1918 г. При­ход советской власти Степун встретил сдержанно, дважды был арестован, в этот период (5 лет) он проявил себя как редактор ряда газет и журналов, читал лекции в Вольной академии ис­кусства, преподавал «философию театра» и даже был режиссе­ром Государственного показательного театра.

В конце 1922 года был выслан из России. В Европе Степун ведет кочевой образ жизни, не может найти для себя постоянно­го пристанища. На Западе философ вращается среди интеллек­туальной элиты и делает для себя умозаключение, что в России духовное горение и богатство мысли значительно больше фи­лософской культуры, смысловой выдержанности. Приверже­нец неокантианства, философствующего христианства, Степун в 1923 году в Берлине издает две книги: «Жизнь и творчество» и «Основные проблемы театра», составленные из статей, опу­бликованных в России. В этих работах мыслитель размышляет о двойственности человека, его бинарности. «Каждый человек, осознающий себя на достаточной глубине, неизбежно осознает себя в раздвоении, каждый дан себе как бы двояко, дан себе как несовершенство, как то, что он есть, и как совершенство, как то, чем он должен стать, и задан себе как идеал, дан себе как хаос и как космос. Жизнь, изживаемая нами изо дня в день – не жизнь вовсе. В ней господствует слепой случай, в ней обман, подлинная жизнь – это жизнь как содержание трагедии». Мир никуда не исчезает, он по-прежнему здесь, а человек, пересту­пая свою трагичность, перестает ощущать себя частью этого мира, теряет самого себя, утрачивает некие определяющие че­ловеческие черты. Если в результате этого разрыва утраченны­ми оказываются поведенческие структуры, то человек пытает­ся восстановить их с помощью памяти, которая берет на себя в этом случае творческие функции. Через творчество, миросо­зерцание приобретаются новые черты вневременного, вечного, очищенного от всех эмпирических случайностей существова­ния человека. Жизнь в качестве «полюса переживания» имеет своим коррелятом творчество.

Подлинная жизнь, по мнению ученого, с ее трагедией, мно­говариативностью, должна основываться на творчестве, так как оно создает ценности, организующие и упорядочивающие наше бытие (личность, любовь, семья, нация) и предметные ценности (блага науки, философии, искусства, нравственности, права). Философ в своих научных изысканиях и устных вы­ступлениях утверждал, что жизнь и творчество антиномичны: творческий акт разрушает органическую целостность души, ее религиозную природу, удаляет творца от Бога, замыкает его в «бреде и хаосе» культуры, каждая из форм которой односто­ронне и частично выражает положительное всеединство. Мир многообразен, в нем множество вселенских религий, равно претендующих на укорененность в традиции и на универсаль­ность осмысления действительности, и только искусство и ли­тература благодаря совершенному единству формы и содержа­ния с наибольшей полнотой выражают и отражают жизнь вне всяких трансцендентальных границ.

Постигая загадочный мир, творческий человек через кон­кретные образы «выкликает» и «высветляет» заложенное в них идейное содержание и тем «возвращает» конкретность Богу. Русская культура тесным образом связана с Православием, этот выбор христианского пути для России мировоззрения и жизнетворчества превращается в естественный путь, следова­нием традиций самоопределения и самополагания. Правосла­вие возникло как новое измерение бытия, не отвергая силовые линии язычества, соединяющего полюса страха смерти и сча­стье жизни внутри самодовлеющего развития России. Степун считал, что Православие – мировоззрение, духовная основа, первостихия, дающие «знание Бога живого», и без него Отече­ство немыслимо, это прозрение было высказано мыслителем 60 лет назад. Философ считал, что главной задачей философии является «узрение» Абсолюта, т.е. Бога. Он считал, что «фило­соф мыслит глазами».

Политолог, известный русофоб З. Бжезинский утверждает: «После распада СССР, разрушения коммунизма единственным врагом Америки осталось русское Православие. Уничтожить его – развалится Россия». Федор Степун, являясь православ­ным мыслителем, немцем по крови, русским по судьбе, свои многочисленные статьи и книги посвятил России. В книге «Мысли о России» он писал: «Русскость, религиозность есть качество духовности, формы раскрытия сущности бытия, а не историософский, политический и идеологический монтаж, и потому раскрытие русской души, русской идеи требует не формул, а тщательной живописи исторического пути лица Рос­сии». Понять это – значит, видеть русский народ, живущий и пребывающий в состоянии духа истинной государственности, на основе традиций прошлого и драгоценных приобретений, живущих и грядущих поколений. Только тогда будет создана – Великая Россия.

Философ предсказывал, что любые политические катаклиз­мы на его любимой родине могут быть преодолены только ре­лигиозной энергией русского народа, «возрождением веры в Распятого». Степун, находясь на Западе, не прекращал своей просветительской деятельности, он редактировал газеты и жур­налы, возглавлял кафедры истории русской культуры в Дрез­дене, Мюнхене. В 1937 году был отстранен от преподавания нацистами, затем последовал запрет на печатные и публичные выступления. Во время Великой Отечественной войны ученый занимал патриотическую позицию, прославляя героическую борьбу с фашистами советского народа. Во время бомбардиров­ки американцами Дрездена в 1944 г. погибли его библиотека и архив, сгорели десятки неопубликованных статей и книг. Сте­пун на основе личных встреч или опираясь на силу эмпатии и источники, особенно в двухтомнике «Бывшее и несбывшееся», Нью-Йорк, 1956 г., в своих статьях и книгах нашел убедитель­ные характеристики мыслителям и писателям, художникам, это портреты Виндельбанда, Рикерта, Ласка, Бердяева, Гиппиус, Вяч. Иванова, Б. Зайцева, Мережковского, Блока, Белого, Досто­евского, Толстого, Вл. Соловьева и др.

В течение всей своей творческой деятельности Степун был известен современникам как непревзойденный лектор, оратор, его публичные выступления пользовались чрезвычайной попу­лярностью в университетах Германии, Франции, Дании, Вели­кобритании, США, залы всегда были переполнены, на лекции приходили не только студенты, но и профессора со всех фа­культетов. Этому способствовали отличное знание европей­ских языков и знциклопедическая образованность философа. Иногда после лекций студенты несли профессора на руках до квартиры или гостиницы. Творчество Федора Августовича Степуна, бесспорно философски зоркого и чуткого мыслителя, занимает достойное место среди работ великих религиозных мыслителей России.




ЭНЦИКЛОПЕДИСТ ВЕКА СЛАВЫ РОССИИ


Пушкин XVIII столетие называл «веком славы России». На­зовем некоторые имена людей, живших в то время и составляю­щих гордость Отечества: Ломоносов, Татищев, Петр I, Суворов, Ушаков, Державин, Радищев. Среди этого созвездия почетное место в истории России по праву занимает Болотов Андрей Тимофеевич (1738–1833), агроном, философ, историк, педагог, экономист, писатель. Он родился в селе Дворяниново Тульской

губернии в семье родовитых дворян. С раннего детства Андрей Тимофеевич обнаружил огромные способности и интерес к познанию предметов, являющихся непонятными для простых смертных. Болотов был участником в Семилетней войне, храбро сражался с немцами, удостоен многих наград, в двадцать четыре года флигель-адъютант, капитан. В Кенигсберге слушал лекции профессоров по философии, геологии, истории, был солидарен с мнением критиков философии Лейбница и Вольфа, разделял позицию немецкого философа и богослова Х.А. Крузиуса.

Для многих знавших Болотова, образованнейшего офице­ра, стала неожиданностью его просьба об отставке на пике ка­рьеры. Командование, друзья пытались отговорить, но он был непреклонен, и отставка была принята. Большую часть своей почти вековой жизни мыслитель проведет в родовом деревен­ском имении, изредка выезжая для общения с учеными, изда­вая свои книги и журналы в издательствах столицы. Философ­ские идеи ученого были связаны с необходимостью, а именно: согласовать философию с Священным Писанием, не ограничи­ваться одной верой, опираясь «на ясные доводы и тонкие фило­софические доказательства», и подкреплять религиозные по­ложения здравыми философскими рассуждениями ума, знать и изучать связанную с натуральным богословием «науку о мире» (естественные науки), которые помогут познать разум, прему­дрость и Промысел Божий, божественную гармонию и красоту природы.

Русский православный мыслитель в своих трудах пытается согласовать веру и разум, философию и теологию, учитывая достижения естественных наук того времени. Из всех позна­вательных объектов Болотов отдает предпочтение познанию Бога, мира и человека – самое нужное и полезное. Философ в центре своего учения вводит понятие «общее», означающее сущность Бога, строение природы, порядок, установленный Всевышним. Ученый в духе теоцентризма доказывает, что пе­ред Богом человек «прах и ничто». Болотов, как и Ломоносов, вдохновлялся национальным самосознанием, искавшим для себя обоснование против слепого поклонения Западу и прене­брежительного отношения ко всему русскому, и, надо сказать, продолжающегося до сих пор. Ученый в ряде своих статей вы­смеивает сторонников западных ценностей, слепо преклоняю­щихся и не видящих величие России, не относясь к ней всеце­ло, ее эмпирическому бытию. Социально-политические взгляды Болотова часто расходились с официальной идеологией, его не удовлетворяли проекты по крестьянскому вопросу, как человек, имеющий каждодневное общение с крестьянами, с землей, он считал, что нужна рационализация экономики, соединенная с просвещением ума и трудолюбием. В статье «О неравенстве в нашем Отечестве» он писал: «Без просвещения ума одна соб­ственность и независимость ничего не сделают и не приведут к результату, сколь скоро просвещенный разум с трудолюбием трудятся совокупно, то нельзя не быть тут великим успехам».

Болотова называют отцом русской агрономии, он первым ратовал за многополье вместо распространенного трехполья, ему принадлежит идея мелкой безотвальной вспашки, откры­тая вновь Т. Мальцевым. Ученый выдвинул теорию питания растений, минерального их обмена. Мало кто знает Болотова как селекционера и новатора, внедрившего в России картофель и помидоры, он собирал и описывал травы, классифицировал их и подготовил рукопись бесценного сегодня лечебного трав­ника. Садовод, лесовод, защитник природы, его идеи борьбы с вредителями деревьев, лечения леса и постоянного его воспро­изводства, система мер по борьбе с оврагами не потеряли свое­го значения и в наше время. Чем только не занимался Болотов, его оригинальные статьи печатали во многих странах мира, архитектор по ландшафту, метеоролог, климатолог, он первым начал вести систематические записи погодных условий, создал электромашины для лечения током, своими снадобьями из трав и электротоком лечил всех больных, кто просил его об этом.

Просветитель и педагог, он открывал школы и детские теа­тры, писал педагогические труды и пьесы, издал книгу «Детская философия», «Беседы деда с внуком», повести и рассказы, ре­дактировал первые русские агрономические журналы, проявил себя как блестящий бытописатель, опубликовав четыре тома за­писок «Жизнь и приключения Андрея Болотова». Андрей Тимо­феевич Болотов скончался в своем имении на руках единствен­ного сына Павла (ему было 95 лет), до конца сохранив светлый ум и феноменальную память, пережив восемь царствований – от императрицы Анны до Николая... Мыслитель, энциклопедист упокоился на Русятинском кладбище 7 октября, в день своего рождения, на горке – том самом месте, которое сам выбрал сол­нечным июньским утром сорок один год назад.




СВЯТАЯ К РУССКОМУ НАРОДУ, РОДИНЕ ЛЮБОВЬ


«Беречь Россию не устану,

Она – прозрение мое,

Когда умру – то рядом встану

Я с теми, кто берег ее».

    Вал. Сорокин.

Константин Сергеевич Аксаков (1817–1860) родился в с. Ново-Аксаково Бугурусланского уезда Оренбургской губер­нии в семье выдающегося писателя Сергея Аксакова.

Константин рос в атмосфере театральных и литературных споров. Отец будущего философа слыл заядлым театралом-лю­бителем, взыскательным критиком и педагогом. В зрелые годы С.Т. Аксаков создал шедевры русской прозы: «Детские годы Багрова-внука», «Семейная хроника», «Записки ружейного охотника», сказки, воспоминания и др.

Дом Аксаковых был одним из центров культурной жизни Москвы. Юный Константин видел и общался с приходивши­ми в их дом Н.В. Гоголем, М.С. Щепкиным, И.С. Тургене­вым, А.С. Хомяковым, М.П. Погодиным, Т.Н. Грановским, Н.В. Станкевичем и др.

Детский мир предстает у младшего Аксакова во всей его не­повторимости и особости. Мир ребенка соприкасается с ми­ром взрослых людей, их влияние будет сказываться до конца жизни. Константин обучался в домашних условиях, непосред­ственно под неусыпным вниманием отца. В 15 лет он поступил в Московский университет на словесное отделение и успешно его закончил через три года. В студенческие годы он сблизился с В.Г. Белинским и Н.В. Станкевичем, входил в их кружок, в котором участники изучали немецкую классическую филосо­фию. К. Аксаков в зрелые годы написал очерк о своих студен­ческих годах, посвященный столетию Московского универси­тета.

В этих воспоминаниях он охарактеризовал общественную и политическую позицию Н. Станкевича и его сторонников, а сам лидер философского объединения высоко ценил литературные способности К. Аксакова и относил его к числу наиболее обра­зованных людей России. После ранней смерти Н. Станкевича в 1840 г. К. Аксаков примкнул к славянофилам и стал одним из заметных его участников, признанным авторитетом в области русской истории, философии и литературы, непримиримым противником западнических воззрений.

Расставание с западником В. Белинским было тяжелым, оба обладали горячим темпераментом, честностью и преданностью своим идеям, но не могли духовно быть вместе. К. Аксаков прямо заявил своему учителю, что из-за различий во взглядах не может общаться с ним. Свидетели этого разрыва засвидетельствовали такую картину: они расцеловались на прощание и прослезились. В. Белинский свою нетерпимость к взглядам К. Аксакова выра­зил так: «Я иудей по натуре и не могу быть в дружеских отноше­ниях с филистимлянами». Надо признать, магистерская диссер­тация К. Аксакова «Ломоносов в истории русской литературы и русского языка» 1846 г., несмотря на славянофильскую направ­ленность и оригинальность научных выводов имела влияние не­мецкой классической философии (прежде всего Гегеля). Этапы развития русской литературы молодой ученый рассматривал в духе гегелевской концепции культурно-исторического процесса. Большое влияние на мировоззрение К. Аксакова оказали лидеры славянофильства А. Хомяков и И. Киреевский. Все славянофи­лы, в теснейшем духовном общении, влияли друг на друга, т.к. каждый из них был яркой индивидуальностью. К. Аксаков, став приверженцем славянофильских идей, по существу наравне с лидерами становится теоретиком общественного движения.

Однако есть и некоторые отличия, касающиеся восприятия европейской цивилизации. Он был более фанатичен и нетерпим, тогда как лидеры славянофильства были толерантны по отноше­нию к Западу. В своих статьях, книгах К. Аксаков, пожалуй, как ни один мыслитель того времени, говорит о величии русского народа, об его отличительности, свойствах характера, которые отличают его от других народов мира. Ученый, критикуя запад­ную культуру, подчеркивает, что в ней чрезмерно преобладает государственность, выраженная в силе закона. «На Западе, – пи­сал он, – душа убывает, заменяясь усовершенствованием госу­дарственных форм, полицейским благоустройством, совесть за­меняется законом, внутреннее побуждение – регламентом». Как это верно и точно и для нашего времени. Человек, попадающий в объятия западной цивилизации, мгновенно начинает ощущать силу закона и бездушие отношений между людьми. На эту черту Запада обратил внимание еще в XI веке митрополит Иларион в своем трактате «Слово о Законе и Благодати». К. Аксаков, за­щищая свободу человека, обращает внимание не на внешний смысл закона, а на связь ее с религиозным началом. В понима­нии мыслителя русский народ живет традициями, семейными отношениями, воплощенными в крестьянской общине, подлин­ные интересы которого всецело в сфере духовно-нравственных, религиозных отношений между людьми.

Позволю себе процитировать записку К. Аксакова «О вну­треннем состоянии России», поданной императору Александру Второму в 1855 году: «Русский народ государствовать не хочет. Он хочет оставить для себя свою не политическую, а свою вну­треннюю общественную жизнь, свои обычаи, традиции, свой быт; жизнь мирного духа. Не ища свободы политической, он ищет свободы нравственной, свободы духа, свободы обществен­ной, народной жизни внутри себя… Как единый, может быть, на земле народ христианский (в истинном смысле слова), он помнит слова Христа: «Царство мое несть от мира сего»; и потому предоставив государство царству царство, народ христианский избирает для себя иной путь, путь к внутренней свободе и духу, т.к. «Царство Божие внутри нас есть». В данной записке дается четкий психологический, этнографический, базисный портрет русского народа.

Сегодня на «Радио России» объявлен общественно-нацио­нальный проект «Русские в двадцать первом веке». Предложе­ния, которые прозвучали по радио из разных регионов страны от людей разного социального уровня и конфессиональной принад­лежности, часто совпадали с оценкой русского народа, выска­занной К. Аксаковым в первой половине девятнадцатого века. Многообразной была деятельность ученого, теоретика славяно­фильства, мыслитель в период увлечения немецкой философией перевел ряд работ немецких философов, а также произведения Шеллинга, Гете, Шиллера, гуманизм которых приводил его в восхищение. К. Аксаков писал поэмы на патриотические и по­литические темы, такие, как: «Петр I», «Русь», драма «Освобож­дение Москвы 1612 г.», пьесу «Олег под Константинополем», комедию «Князь Луповицкий» и др. Его исторические работы «Нравы и обычаи древних славян вообще, и русских славян в частности», «Богатыри князя Владимира» были высоко оценены современниками.

Кое-кто, прочитав книги ученого, подумает, что историк идеализирует русский народ, русскую историю, но он и не скрывал, не отрицал своего пристрастия к истории России. Мыслитель говорил, что русская история является «всеобщей исповедью, ее можно читать так же, как житие святых». Срав­ниваешь сегодняшних историков (прозападной ориентации), пишущих историю России, а по существу, искажающих ее со­знательно, и думаешь: почему произошла такая мировоззрен­ческая деформация, почему перестают любить свое Отечество, свою культуру, народ? Восхваляя русский народ, К. Аксаков обратил внимание на скромность его, опираясь на факты, по­черпнутые из истории: русские все свои победы не приписы­вают себе, а приписывают воле Божьей, не ставят памятников в честь народа и его великих людей, а славят Бога молебнами, шествиями и воздвигают церкви и храмы. По мнению К. Акса­кова, русский народ выше всех других народов, т.к. в нем боль­ше всего развиты общечеловеческие принципы (Достоевский позднее осмысливает эти понятия) и «дух христианской гуман­ности». Отличие русского народа от европейского в том, что он не страдает индивидуализмом, национальной исключительно­стью или ее противоположностью – космополитизмом. Какое глубокое понимание и прозрение! Индивидуализм на Западе приводит, считает он, к раздроблению общественного целого, к разброду мнений, к господству рационализма над верой. Запад­ная цивилизация становится безбожной и прагматичной, это грозит ей духовной гибелью. Его формула такова: «На Западе душа убывает». Этой же точки зрения придерживался славя­нофил второго поколения, выдающийся мыслитель-публицист, его родной брат Аксаков Иван Сергеевич (1823-1886). Народ­ники подхватили идеи К. Аксакова, в частности, противопо­ставление социальной сферы государственной, а его термин «хоровое начало» долгие годы использовался в гуманитарных науках и был эквивалентен хомяковскому понятию «собор­ность».

К. Аксаков был противником крепостного права и, отмечая «негосударственность» русского народа, говорил, что в Рос­сии может гармонично существовать только одна форма вла­сти – православная самодержавная монархия. В то же время он критикует «внутренние язвы» российской действительности: выступает против коррупции, осуждал хапуг-чиновников, иго государево над землей, выступал против любых форм аристо­кратизма, сословной кастовости. В своих исторических, поли­тических, философских, литературоведческих статьях ученый защищал, воспевал русский народ, его исторические сверше­ния, исключительное благородство по отношению к другим этносам, глубокую искренность и чистоту религиозных убеж­дений. И надо отдать должное, что в истории развития обще­ственной мысли К. Аксаков является, пожалуй, самым ярким, последовательным защитником русского народа и русской культуры. До конца своей недолгой жизни он боготворил, вос­хвалял русский народ, ибо сам был частью этого народа.

Весной 1859 года скончался отец, С.Т. Аксаков, который был духовным поводырем для сыновей. Смерть отца стала глубоким потрясением для старшего сына, Константина Сергеевича. Не­смотря на то, что он обладал богатырским здоровьем, огромной физической и духовной силой, пережил отца лишь на полтора года. Духовная и интеллектуальная потеря в лице отца была так велика, что скоротечная чахотка унесла в могилу за несколько месяцев великого просветителя, мыслителя земли Русской. Еще при жизни об К. Аксакове слагали легенды, ему посвящали по­эмы и стихотворения. Николай Рубцов о таких людях, как К. Ак­саков, уже современным языком написал:

_Какая_жизнь_отликовала,_
_Отгоревала,_отошла!_
_И_все_ж_я_слышу_с_перевала,_
_Как_веет_здесь,_чем_Русь_жила._




МУЧИТЕЛЬНЫЕ ПОИСКИ СПАСЕНИЯ РОДИНЫ


«Царь православный должен быть из русских,

есть на это место в нашей земле достойные сыны!»

    Патриарх Гермоген.

Погружаясь в сегодняшний литературный процесс России, замечаешь, как значительная часть писателей старается в своих художественных и публицистических произведениях отразить предшествующие эпохи. Впечатление такое, что сегодняшняя действительность становится избыточной, ненужной. Россия тяжко больна, немалая часть населения отчаялась, утратила веру в будущее, некоторая часть людей поверила в эсхатологи­ческие предсказания новоявленных пророков.

Возникает извечный русский вопрос: что делать? Как сохра­нить высокие нравственные идеалы, честь, духовное богатство Родины, чтобы не прервалась «связь времен», чтобы люди хра­нили и объективно отражали историю Отечества, которая по­могает вновь обрести достоинство и духовное величие.

Выбор литераторами исторических тем носит субъектив­ный характер, их приоритеты могут варьироваться, отражая исторические события, развитие русской культуры, социаль­но-экономические, цивилизационные процессы, менталитет и т.д. Только с учетом особенностей литературно-исторического подхода к произведению, опираясь на документы, можно вести речь об исторической истине, носящей контекстный, содержа­тельный, смысловой характер.

На моем рабочем столе книга известного в Сибири томского прозаика и поэта Сергея Заплавного «Мужайтесь и вооружай­тесь», Томск, издательство «Красное знамя», посвященная со­бытиям в России, Сибири 400-летней давности. С. Заплавный – автор около тридцати книг, последний исторический роман «Клятва Тояна», состоящий из трех томов, повествует о собы­тиях, предшествующих смутному времени, и связан с рожде­нием и становлением города Томска.

И вот четвертая книга, являющаяся как бы продолжением, т.к. часть персонажей творят историю Сибири в данном вре­менном срезе, который у нас называется «смутным временем». Название романа «Мужайтесь и вооружайтесь» принадлежит, как призыв к русскому народу, патриарху Гермогену, возгла­вившему Русскую Православную Церковь в самые трагиче­ские годы смутного времени. Несколько слов о Святителе Гер­могене. Из истории России мы знаем героев этого времени, мещанина Минина и князя Пожарского, крестьянина Ивана Сусанина, и мало говорится о втором патриархе, после Святи­теля Иова, Гермогене.

Но именно Гермогену должно достойно уготовано почетное место в истории России. Он оказался несгибаемым духовным иерархом, православным историческим деятелем, которого не смогли сломать корыстные замыслы польских, шведских да и своих, отечественных авантюристов. Патриарх Гермоген не прельстился на посулы иноземцев, не дал обмануть себя лука­вым врагам, они заточили его в Чудовский монастырь, в котором он и принял мученическую смерть от голода и жажды 17 февра­ля 1612 года, не изменив православной вере и русскому народу.

Можно с уверенностью сказать, что Русская Православная Церковь, возглавляемая патриархом Гермогеном, объединила, собрала, сохранила Русь, и завершилось смутное время избра­нием на престол царя Михаила Романова. Канонизирован па­триарх Гермоген в 1913 году, его память совершается 12 мая. Кстати, Сергею Заплавному 12 мая исполняется 70 лет, с чем мы, тюменцы, учившиеся с ним в Томском университете, его поздравляем. А пожелание от себя такое: чтобы Сергей Алек­сеевич написал исторический роман о патриархе Гермогене.

В конце третьей книги «Клятва Тояна» Сергей Заплавный уведомил читателей о том, что он расскажет в четвертой книге об одном из первостроителей города Томска Тобольском голове воеводе Василии Тыркове. И хотя четвертая книга имеет назва­ние «Мужайтесь и вооружайтесь!», речь в ней идет о главных персонажах Нечае Федорове, сибирском дьяке, в прошлом за­метной фигуре при Борисе Годунове, и письменном голове Ва­силии Тыркове, их наследниках, многочисленных сторонниках и противниках в деле защиты Отечества и православной веры. Книга повествует о трагическом времени в истории России, когда призыв патриарха Гермогена на борьбу с иноземными завоевателями и чуждыми для Руси религиозными конфессия­ми был услышан не только нижегородцами во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским, но и в Сибири. Нечай Фе­доров и Василий Тырков – главные организаторы сибирского ополчения, ставшего под знамена Минина и Пожарского. Они – собиратели материальных ценностей, принесшие в казну го­сударства несколько обозов серебра, собранных в городах и ве­сях Сибири, в том числе Томске, Пелыме, Тюмени, Тобольске, Березове, Таре, Мангазее и др. В романе «Мужайтесь и воору­жайтесь!» автором предпринята попытка осознать случившее­ся со страной и людьми в период смутного времени.

Сергей Заплавный, трактуя трагические события как писа­тель-историк, усматривает подоплеку политических коллизий в прогрессирующем упадке нравов тех, кто в безудержной жажде наживы и стремлении к власти вознамерился завоевать Русь. Писателя интересуют не только исторические факты, а прежде всего люди, с их мировоззренческой позицией, с их доблестями и пороками. В книге содержатся мотивы трагиз­ма красоты, перемены в настроении людей, их заблуждения, приводящие к драмам, грехопадения и раскаяния, отмщения, равнодушия к жизни, инстинкта смерти и метафизической все­охватности бытия.

Кирила Федоров, сын Нечая Федорова, наделавший в своей короткой жизни много ошибок, пришел к старцу Иринарху ис­поведоваться. Вот небольшая часть его исповеди: «Не по за­поведям божьим жил, а по своему разумению. Не в свои дела лез. За ложными вождями шел. Другими многими грехами грешен. Лишь корысть на всех одна, как моровое поветрие. У нее ни веры, ни совести нет, а только черная алчба. Это она главный разор миру чинит…» Слушая Кирилу, Иринарх оче­редное лыко кочедыком в переплетку повел, а сам нет-нет да на коленопреклоненного каяльщика внимательно глянет, а затем перевел вопрошающий взгляд в угол кельи за его спиной. «Кто бы там мог быть?»– встревожился Кирила. И вдруг понял: это Иисус Спаситель с иконной доски на них взирает». Читая ро­ман, сильнее ощущаешь связь поколений, яснее понимаешь тысячелетний духовный облик России. Поразительны высо­та и благородство тона Заплавного, когда он пишет о Родине. Это время восставших крестьян под руководством Ивана Бо­лотникова, время, когда первым против иноземцов, «лжедми­триев», поддержанных семибоярщиной, поднялся рязанский воевода Прокопий Ляпунов. Сергею Заплавному присущ осо­бый стиль, сочетающий язык русских людей начала 17-го века и современного языка 21-го столетия, придающих обаяние его книге. Своеобразие стиля выражается в выборе слов, в их мор­фологии и синтаксисе. Гармонично устроенные слова прони­заны сквозными ходами, отражают в подробностях события не в виде обособленной словесной искусственной конструкции, но помещены в систему бытийного, религиозно-культурного пространства. В координатах выработанной системы писатель по-разному оценивает побуждения и линию поведения героев своего романа, что приводит к самораскрытию каждого персо­нажа произведения. Приведу небольшую понравившуюся мне зарисовку, как жена В. Тыркова кормит своего суженого, кото­рый возвращается после бурного собрания казаков-атаманов.

Супруга воеводы готовит и кормит сама, никому другому не доверяет. Уставший от дебатов хозяин поднимается на крыльцо своего дома, жена Павла встречает его: «На верхней ступени они будто невзначай сошлись – тяжеловесный крутоплечий Тырков и легкая, как голубица, залетевшая в охотничьи силки, Павла. Она вдруг вскинула на него изучающий, полной заботы и преданности взгляд и тут же отвела его, спрятала, затаила. В ответ он обнял ее, задохнувшись от внезапно нахлынувших чувств, притиснул к себе. «Ну, будет, будет!– первой отстрани­лась Павла. – Чего это ты, Василий Фомич, расчудился? Того и гляди, обеденку со спальней перепутаешь». – «А хоть бы и так, – с сожалением отпустил ее Тырков. – Все дела, дела, пожить и некогда».

Хочу в дополнение к сказанному сослаться на автора и про­цитировать, чем кормила письменного голову жена. Какие яства были на столе у любящей женщины в 17-м веке, читате­лям 21-го века, наверное, интересно будет узнать… «Не успел Тырков лицо и руки осушить полотенцем, буйные волосы на голове корявыми пальцами вместо гребня причесать, а стол уже от яств ломится. Здесь тебе и соленые грибочки, и щучья икра, отваренная в маковом молоке, икра черная стерляжья, сыр гороховый, редька с постным маслом и уксусом, студень, колбаса из гречневой каши, мяса, муки и яиц, рыбный каравай, пироги и другие сытные закуски и заедки. А на первое Павла вынесла глубокую миску с горячими щами. Это были богатые щи – с курицей, еще при варке щедро забеленные сметаной. Тырков перекрестился».

Сибирское воинство достигло через несколько месяцев основные отряды князя Пожарского и сразу вступило в бой с польскими и литовскими вояками. Они сражались достойно и даже получили название – «сибиряки – народ двужильный». Поляки и литовцы понесли большие людские потери и были выдворены за пределы России. Военные столкновения с ино­земцами описаны с большим мастерством автором книги, геро­изм сибиряков в пылу сражений обнаруживает сдержанность его манеры письма, за которой нетрудно ощутить глубокую взволнованность писателя.

Кровь, пролитая русскими людьми за Отечество в разные периоды многовековой истории, взыскует к памяти прошед­ших эпох, и современные писатели, основываясь на докумен­тах, пытаются объективно донести историю прошлых времен до современного читателя. Прошедшие исторические события и сменившие друг друга поколения читателей с благодарно­стью, с должным беспристрастием оценят творения Сергея Алексеевича Заплавного, отнеся их к золотому фонду сибир­ской литературы.




ЧУВСТВЕННО-СМЫСЛОВАЯ ПЛАТФОРМА ПИСАТЕЛЯ


Мои суждения о творчестве тюменского писателя Николая Коняева носят фрагментарный характер, т.е. высказываю свои суждения о некоторых произведениях. Я позволю себе неболь­шой змоциональный комментарий к сухой биографической справке Коняева, по сути своей творческой натуры, высокого профессионализма, нестяжателя по жизни, православного че­ловека по убеждениям. Род деятельности, профессия налагают на человека определенный отпечаток, природная наклонность обнаруживается рано, влечет его к ней, создает, влияет, форми­рует его. Н. Коняев имеет два высших образования: финансо­во-экономическое и литературное, которые он во всей полноте отразил в документальной повести «Моя нечаянная Родина». В этой повести, размышляя о судьбах родственных, близких по духу людей, привязанных к событиям, происходящих в России, писатель доказывает необходимость иметь каждому человеку исторические, религиозные, национальные корни. А главное, подчеркивает он, нужно иметь и уметь давать чувствовать, что ты пришел в этот мир не обывателем, что ты нужен Родине, и даже после смерти нужен ей твой дух.

В этой повести нет прямого объяснения в любви к Ханты­Мансийскому району, поселку Нялино, малой родине, где ро­дился писатель, эта любовь присутствует не в умозрительных словесных конструкциях, не в имитации действительности, не в борьбе с реальностью, а приближении к ней, которая, рас­ширяясь, отражает глубокую любовь к России. В его произве­дениях нет лживой приблизительности, двоедушия, нарочитых помыслов, не соответствующих действительности.

Продолжение этой темы читатель обнаруживает в лири­ческой повести «О, ля-ля!». В ней, как и в других повестях и рассказах, много фактического материала, связанного с бытом, детализацией этого быта, но они не утомляют читателя, а, на­оборот, заставляют пристально всматриваться в детали, чтобы понять их роль в семейных отношениях.

Повесть автобиографична, в ней угадывается обществен­ная деятельность писателя, погруженного в дела писательской организации и личные бытовые хлопоты, связанные с полу­чением квартиры, вожделенная мечта миллионов людей, про­рывающихся в новое измерение жизненных и практических установок современного бытия. На фоне многочисленных дел автор сталкивается с различными людьми, с их мировоззрен­ческими, порой жестокими, прагматическими, моральными, а иногда аморальными установлениями.

Так, во время обустройства новой квартиры, писатель при­слушивается к полемике двух помощников, с их диаметрально противоположными воззрениями: один представляет коммуни­стическую идеологию, а другой – либеральную. Процитирую небольшую часть полемики: «Антон Владимирович: Ну что, ну что вы о своей свободе, тоталитарном режиме, Иван Ме­фодьевич, что, вас в цепях держали, да? Да при коммунистах в стране порядок был. А что сейчас? Бардак! Разор! Погром!»

Это неаллегорическое противостояние, но вполне живое, и писатель втягивает читателя, побуждая его к размышлению на метафизическом уровне, выводя его из событийной плоскости в новое измерение самораскрытия, благодаря чему создается впечатление не только широты понимания, но и глубины про­исходящих событий в России. Результаты этого самораскрытия автора и читателя очевидны. Писатель является участником и созерцателем этих событий, он свободно ориентируется в по­литических, экономических тонкостях жизни страны, осмысли­вая причудливую космогонию изменения, эволюцию, улавливая этические тонкости взглядов людей. Хороший писатель всегда ставит себя на место читателей и когда придает своему произ­ведению глубину и изящество, он хорошего мнения о них.

В рассказах «Обидно», «Чтоб нас тоже видели», «Русский хант» Н. Коняев продолжает мировоззренческую линию, по­казывая контрасты сегодняшней жизни людей, разделивших их на бедных и богатых. Автор призывает своих героев: словесно­го сочинителя Говоркова, предпринимателя Векшина, Мишу­ню Бикбаева к социальному порядку, к законничеству, однако помыслы, жизненные смыслы этих персонажей космоцентрич­ны, они верят в благодать случая, удачу, но они социально не предопределены и непредсказуемы в период либерального, торгашеского, спекулятивного «социума».

Жизнь некоторых людей, независимо от воли и желания, ставит их в пограничные ситуации между добром и злом, и че­ловек, как показывает Николай Коняев, становится существом асоциальным, но в то же время он претендует на внутреннюю свободу. Сегодня мы наблюдаем такое явление, когда часть людей пытается убежать из социума и укрыться в социальных сетях параллельного мира. Они верят в некий универсализм пришедших и уходящих явлений, объясняющий принципы раз­вития общества, в котором есть обретения и утраты, богатство и нищета, но они, по их мнению, преходящие и исчезающие. Сюжет произведения рождается у Н. Коняева, мое субъектив­ное мнение, на соотношении мысли чувства, а чувственная мысль влечет за собой содержание произведения. Их единение создает внутренний мир, гармонию писателя, восстанавливает духовную субстанцию, необходимую для творчества.

Широкий диапазон художественных средств и образная вы­разительность произведений Николая Коняева выводит значе­ние его творчества за пределы Сибири.




ПОДВЕДЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ИТОГОВ


Литературно-художественному студенческо-преподава­тельскому альманаху Тюменского государственного нефтега­зового университета 12 лет, и хотя это не круглая, юбилейная дата, однако хочется поразмышлять над смыслами и пере­живаниями авторов последних четырех сборников «Арион». Авторы «Ариона» (а это студенты, аспиранты, профессора, члены Союза писателей России) в глубоких раздумьях, напря­женных размышлениях стремятся отразить судьбу Отечества, заглянуть в его прошлое и связать с настоящим. Дух авторов мечется от надежды к отчаянию, от глубокой подавленности и пессимизма к безудержному жизнелюбию, от мрачной дей­ствительности к обожествлению человека – центра мирозда­ния, венца всего сущего. Проникновенные строки о любви к Родине, ее природе, о радостях и страданиях преданного серд­ца к своему народу всегда воспринимались как общественно значимые на Руси.

Вот как написала об этом Надежда Исаченко, доцент кафе­дры философии, в стихотворении «Люблю тебя, Россия!»

_Я_русская_душой_и_мыслью._
_Я_русская._И_тем_горжусь._
_Я_без_России_жизнь_не_мыслю._
_И_в_том_признаться_не_стыжусь._
_Люблю_я,_Русь,_твои_просторы,_
_Бескрайние_пшеничные_поля,_
_Душистые_луга_и_долы,_
_И_синие_бездонные_моря…_

В каждое стихотворение, рассказ, статью внесена глубоко личная нота. Судьба России связана с судьбой родного языка, изысканной, мелодичной речью, которая вся дышит сознани­ем своей значимости, а следовательно, и всей духовной жиз­нью общества, во многом воспроизводит логику их языкового мышления. У каждого автора свой жизненный опыт, мировоз­зрение, привычки, свой нрав, своя биография, свое живое све­чение, выраженное в слове. Включение в жанровую плоть ли­тературы жизненных пластов позволяет авторам расширение и углубление средств лексики, дает приблизиться к осознанию своей эстетической платформы. Эстетическая платформа авто­ров связана с мировоззрением. Трагическое мироощущение от происходящих сегодняшних событий не могло не сказаться на творчестве, так как реальная жизнь – это инструмент для опре­деления соответствия между действительностью и объектив­ным положением в России.

Пассивность и равнодушие глубоко чужды авторам, они чутко прислушиваются к голосам, в которых слышатся мучи­тельные тревоги, рассказы, стихи полны мрачных апокалип­тических намеков, это чувствуется в их диалектальной фраг­ментарности социума. Олигархический, чиновничий режим высасывает из России минеральные ресурсы для своего обога­щения. Нефть, газ, металлы, лес, капиталы, интеллект уплыва­ют за рубеж, а в это время страна вымирает по миллиону в год (в основном русских). Деревня вымирает, спасти ее – значит, спасти Россию.

Либералы-демократы прозападной ориентации, антирос­сийски настроенные, пытаются навязать такую идеологию, кото­рая обесценивает все, на что Отечество тратило силы в течение многих столетий. В прессе часто цитируется афоризм: «угарное упоение потреблением», ведущее к тотальной коррупции в стра­не. Председатель Конституционного суда В. Зорькин вынужден констатировать: «…Слишком глубоко – и это нужно признать – зашла у нас в Отечестве оргпреступная болезнь».

Безнадежность, смятенное чувство бессилия, обуреваемо­го идеями оскудения мощи советского времени, избыточности минувшего – отражено в текстах авторов «Ариона». С. Дюка­лов в стихотворении «Наболевшее» написал:

_Россия_заросла_бурьяном,_
_Лугов_медовых_не_найдешь,_
_Деревня_утонула_в_пьяни,_
_И_измельчала_молодежь._
_Забыли_люди_запах_мяты_
_И_свежескошенной_травы._
_Теперь_мы_молимся_на_Запад,_
_Где_косы_–_росы_не_нужны._
_Пишу_–_и,_кажется,_невольно,_
_Что_кровь_струится_из_пера._
_России_нестерпимо_больно_–_
_Душа_ее_давно_больна._

Однако многие авторы, под безжалостным давлением не­взгод и неприятностей, сохраняли свои честолюбивые мечты, личностные запросы, сохранили свою Душу. Душа является центром, властителем, управителем всей деятельности челове­ка. Кроме того, частью души является разум, интеллектуально познающее начало, Душа – это и часть всеобщего космическо­го разума.

За 12 лет в сборнике «Арион» опубликовали свои произве­дения около ста авторов.

Годы бегут, а весна приходит снова и снова, новые поколе­ния поэтов и прозаиков заставляют наш рассудок безумство­вать, ибо необоримое неистовство клокочет вокруг нас, жажда снедает нас, читателей, в поисках новых имен в литературе, науке.

Новые стихи, рассказы, статьи авторов обрушиваются в не­сколько мгновений на чувства и разум читателей. Но за этими мгновениями угадываются бесчисленные часы, груз годов, по­иск, опыт, усидчивость, тревога и осознание того, что ничто не дается даром. Осмысливая тексты авторов, приходишь к по­ниманию: в мир неотвратимо властно вторгается нестерпимое чувство вечного возобновления, преображения, безудержное желание прервать предшествующий опыт, оторваться от него и зажечь в себе жажду познать и отразить художественными средствами бесконечно разнообразные события нашего време­ни.

Среди великого множества литературно-художественных журналов, сборников «Арион» – почти неведомая частица в море литературы, и если его выпуск по каким-либо причинам прекратится, он уже имеет свою небольшую историю, вплетен­ную в литературный процесс Сибири.




ТРИ ЛИКА ВРЕМЕНИ


Автор сенокосного романа «Белая яма» Максим Осколков является профессором-экономистом Тюменского сельскохо­зяйственного университета. Его сегодняшнему социальному статусу предшествовал большой жизненный опыт, не потеряв­шийся в переплетениях и коллизиях, изменениях российской действительности духовно-нравственных ориентиров. Любовь писателя к малой родине была не врожденной, она была при­вита с детства дорогими ему людьми, выраженной и взлелеян­ной крестьянскими устоями, бытом, они были пристанищем и покровом для него. И кто их однажды познал, впитал в себя, в том они оставляют след, который нельзя ни забыть, ни изгла­дить. Начинается роман с подготовки к сенокосной поре, когда в каждом подворье все, от мала до велика, заняты делом.

Бабушка Аксинья наставляет своего внука Левушку, впер­вые выезжающего на покос со взрослыми, как себя вести со сверстниками, с животными. «...На чужих глазах будешь жить, поэтому веди себя достойно. Со взрослыми в пререканья не вступай, если че у них спросить захочешь, то сначала вопрос­то обдумай со всех сторон и только тогда вступай в разговор. Учись слушать – это большое дело». Бабушке есть что сказать внуку, она староверка, с высоты своих лет, опыта пытается вну­шить подростку мысль, что есть крестьянские, базовые ценно­сти, которые время не изменяет, а лишь совершенствует людей, нацеленных на добро, уклад прошлого становится сокровенной частью думающего человека, его ценным достоянием. Автор в деталях описывает, как едут покосники на участки, веками используемые предшествующими поколениями, и среди них были и те, кто не один десяток лет осваивал левобережье По­исетья. Молодежь вливалась в среду людей, которые проявили себя как метчики, укладчики копен, стогоправы, копновозы, подскребальщики, имеющие навыки прошлых лет.

Они постигали эмоционально-ценностные основы кре­стьянского лада прошлой жизни и приобретали новые отно­шения, связанные с появлением техники, вызывающей необъ­яснимую привлекательность у молодых людей. Автор романа рассказывает о трудовых буднях людей послевоенного пери­ода, когда техника только начинала появляться в период се­нокосной страды. Она несла в себе момент волшебного пре­вращения, завораживала труженика, привыкшего все делать руками, спектром открывающихся возможностей. Люди связы­вали с внедрением техники во все сферы производства новое измерение времени, когда все озарится великими надеждами и свершениями. Но чуда не происходит, так как развитие науки и техники иногда страшит непредсказуемостью будущего, это не формирует у людей нравственность. Когда-то русский мыс­литель Вл. Соловьев писал об отношениях города и деревни, науки и нравственности. Он считал в конце XIX века, что де­ревня является носительницей духовности и нравственности, она подпитывает этими ценностями город. Но сегодня Интер­нет убрал эти различия, и деревня болеет теми же болезнями, каковые несет нам современная западная цивилизация.

Роман М. Осколкова населен многочисленными персона­жами, в основном молодежью, которые умеют беззаветно, бескорыстно работать и даже находить время для отдыха, со­чиняя песни и частушки и потешая всех вечером на импрови­зированных концертах и во время танцев. Работа на сенокосе сплачивает молодых людей, а иногда и разобщает, она высве­чивает характеры, внутренние разлады и, наоборот, мудрое стремление преодолевать разрушительные крайности между влюбленными парами. В романе показаны взаимоотношения между юношами и девушками, начинающиеся робко и цело­мудренно, переходящие в настоящую любовь. Вот лишь одно описание этой целомудренной любви: «Иван ласкал и целовал Дуняшу, доводя себя, но разумом понимал, что они у грани за­претной черты, переходить за которую нельзя – за ней нрав­ственное падение, крах их общим мечтам и надеждам. Дуняша погружалась в неутихающую страсть. «Боженька, продли эти сладостные страдания, – шептали ее губы, – отодвинь день на­шего расставания».

Хочу особо остановится на двух персонажах, которые в романе «Белая яма» играют ключевую роль – Ионин Дми­трий Михайлович, мудрый старик, звеньевой, участник рус­ско-японской войны, и бригадир сенокосной страды Паньшин Николай Федорович. В минуты краткого отдыха, в основном ночные часы, они ведут неспешные разговоры о России, ее истории на различных этапах развития. Начитанный многому­дрый Дмитрий Михайлович погружает Николая Федоровича в исторические события прошлых лет, он на своем мировоз­зренческом, интеллектуальном уровне старается обнаружить общие тенденции развития народов, соотнести историю с со­временностью. Путь под гору заставляет Ионина чаще и чаще оборачиваться назад, к вечно меняющемуся времени. Мир прошлого – остановившийся, законченный мир, в который не вмешиваются случайности, ибо его нельзя изменить, но он на­поминает о себе.

Процитирую небольшой фрагмент диалога друзей о демо­графии, в котором речь идет о сокращении населения неполно­ценных народов, уже есть известная концепция, созданная на Западе, «золотого миллиарда». Паньшин задает вопрос: как могут наши недруги повлиять в мирное время на уменьшение численности населения России? «Николай Федорович, еще Гитлер, задолго до нападения на нашу страну, в своих откро­вениях с приближенными говорил вроде того, что существует много способов сокращения численности неполноценных на­ родов, плодящихся подобно мухам и комарам. Не обязательно убивать их на войне. Нужно просто систематически препят­ствовать их плодовитости. Такой подход позволит нам, говорил он, без лишнего кровопролития довести нежелательный нам народ до вымирания». Дальше Ионин, пользуясь данными со­временных западных стратегов войны, рассказывает, что нуж­но делать, чтобы сократить население Земли. Мы, люди XXI столетия, не раз встречали мудрых стариков, подобных Иони­ну, которые живут воспоминаниями и в то же время глубоко осмысливают и анализируют настоящее. Такие личности были во все эпохи развития общества.

Роман М. Осколкова «Белая яма» характеризует ситуации эмоционально-ценностных жизненных приоритетов прошло­го и настоящего, эта обращенность к разному времени разви­тия нашего Отечества становится очень важной для молодого поколения. Время для всех нас, старых и молодых, остается самым непостижимым фактором бытия. Каждый читатель ро­мана М. Осколкова через призму времени вглядывается в ка­лейдоскоп прошлой и настоящей жизни, пытаясь постичь ее загадочный смысл и наше собственное предназначение.




МОЛИТВА ПОЭТА


Держу в руках поэтический сборник Сергея Камышникова «Вполголоса», выпущенный издательским домом «Слово» в 2011 г. Почему-то подумалось, отталкиваясь от названия, что появится в будущем и книга «В полный голос». Дай-то Бог. Я не знаю о поэте ничего: кем он работает, каков его возраст, об­разование, жизненные приоритеты. Да, наверное, и не нужно знать подробности биографии, она отражается в стихах, как проявляется фотография. Открываю сборник на странице 78, вчитываюсь в стихотворение «На стыках»:

_Сквозь_медные_воспоминаний_трубы_
_Я_вижу_явственней_всего,_
_Как_билась_жизнь_на_стыках_грубых_
_Тридцатилетья_моего._
_Еще_в_стволах_сосновых_доски_
_Растут_на_гроб_мой,_не_спеша._
_А_жизнь_летит._На_стыках_жестких_
_То_вскрикнет,_то_замрет_душа._

В этих строчках угадывается непростая дорога прожитых лет. Автор владеет богатым арсеналом искусных технических средств: стихотворения его полны аллитераций и каламбуров. Поэт не отворачивается от тех трагических событий в стране, которые все чаще и чаще приобретают характер закономерно­стей. Нельзя жить глухим обывателем к событиям, происходя­щим в стране. Читаешь его некоторые стихотворения и ощуща­ешь глубинный уровень восприятия мира, выходящий уже во внелитературное пространство. Результаты этого самораскры­тия парадоксальны, в стихах иногда проскальзывает нарочитая субъективность, но она бывает чрезвычайно плодотворной, в ней коренятся цельность и высокая значимость разрозненных исканий, глубоко скрыт трагизм переживаний событий, проис­ходящих в России.

_Катилась_дыба_по_стране._
_По_высшему,_по_злому_повеленью._
_Такое_не_приснится_и_во_сне_
_Ни_моему,_ни_младше_поколенью._

И далее:

_Коль_не_точить_литературный_меч?_
_Ну,_Пушкиным,_конечно,_можно_Блоком,_
_От_телемути_Родину_сберечь._

Сомневаюсь, ибо «телемуть» имеет коммерческую основу, и даже Пушкин и Блок в наше время не имели бы успеха в борьбе с ней. С. Камышников страдает от всего увиденного, услышанного, прочитанного, он не может снизить свой идеал понимания действительности, оторванный и не совпадающий с реальной жизнью, и чувствует свою виноватость за все, что происходит в стране. В стихотворении «Молитва» он кается за свои прегрешения и надеется искупить их своим творчеством.

_Господи,_истины_дай_мне_и_силы,_
_В_городе_гулком_и_в_сельской_глуши,_
_И_помоги_сохранить_до_могилы_
_Твой_отпечаток_в_сознанье_души._
_Господи,_милости_дай_и_спасенья_
_Толикой_малой_тебя_повторить,_
_От_понедельника_до_воскресенья_
_Нужное_людям_творить_и_творить._

Читая молитву современного поэта, вспомнил, не для сравнения и анализа, молитву М.Ю. Лермонтова, в которой речь идет об истоках творчества, процитирую не полно­стью:

_В_минуту_жизни_трудную_
_Теснится_в_сердце_грусть:_
_Одну_молитву_чудную_
_Твержу_я_наизусть._
_Есть_сила_благодатная_
_В_созвучье_слов_живых,_
_И_дышит_непонятная,_
_Святая_прелесть_в_них…_

В обеих молитвах речь идет о творчестве, о духовной суб­станции постижения истины, о чрезвычайно важном понима­нии разнообразных форм бытия. Хочу затронуть еще одну тему в творчестве С. Камышникова – тему любви. Это вечная тема, и ни один поэт мира во все времена не обходил ее стороной. Тончайшее проникновение в эту деликатную сферу отношений между людьми представляет лейтмотив, универсум, дискурс, пронизывающий всю сущность человека. У Сергея есть такие строки:

_От_равнодушья,_от_неверья_
_Любовь_уходит,_жизнь_круша,_
_И_долго_будет_хлопать_дверью_
_Пустая_гулкая_душа._
_И_нету_сил_захлопнуть_дверцу._
_И_ночь_светла,_и_темен_день._
_Никем_не_занятое_сердце._
_Ну,_заходи,_кому_не_лень._

В данном стихотворении любовь – голод телесный, му­чительный, его можно утолить («заходи, кому не лень») на какое-то время, но нельзя перебороть. Чувствуется, поэта свя­зывает не только телесное с женщиной, но и духовное, кото­рое в их взаимоотношениях доминирует. Отчаяние, жестокое чувство горечи из-за предательства порождает иллюзию. Ил­люзия возникает в результате беспомощности перед реально­стью. Голос телесного переживания превращается в демони­ческую силу, лишенную человеческих чувств. В народе метко замечено: пороки можно скрасить, но никого они не красят. В стихотворении «Ангелы» поэт продолжает выказывать свои переживания:

_Ждала,_но_устала..._
_А_я-то_Тебя_отличал_от_других._
_И_душу_мне_женщина_чья-то_
_Согрела_в_ладонях_своих._
_Как_мельница_время_мололо,_
_Судьбу_жерновами_вертя._
_И_ангелы_женского_пола_
_Спасали_любовью_меня._

В данном стихотворении Демон скрыт под маской ангела, а ангел – под маской женщины. У великого русского мыслителя­поэта Вл. Соловьева Демон и Ангел – запредельные сущности, постичь которые человек не способен и соответственно выра­зить их в слове. Он писал:

_Сказочным_чем-то_повеяло_снова…_
_Ангел_иль_Демон_мне_в_сердце_стучится?_
_Форму_принять_мое_чувство_боится._
_О,_как_бессильно_холодное_слово!_

Да, слово бывает бессильно, но в определенное время и всемогуще. Что притягательно для меня в стихах С. Камыш­никова? Христианская позиция поэта, он четко выражает свое национальное своеобразие, оно в его творчестве является бла­гоприятным фоном, и путем такой ретроспекции поэт вос­создает свою мировоззренческую, эстетическую, языковую платформу, поэтический мир которой приобретает силу и зна­чимость. Интересная книга появилась в Тюмени, и ее автор до­стойно включается в обойму писателей Сибири.




ПРОСТОТА И ВОЗВЫШЕННОСТЬ В ТВОРЧЕСТВЕ ВАСИЛИЯ ШУКШИНА


«Два ангела сидят у меня на плечах:

ангел смеха и ангел слез.

И их вечное пререкание – моя жизнь».

    Василий Розанов.

В этом году Василию Шукшину исполнилось бы 85 лет. Сорок лет, как нет его с нами, и почитатели таланта писателя, режиссера, артиста часто задаются вопросом: что мог сделать Василий Макарович, проживи до этих лет? Но так устроено, что человеку не дано знать, когда он родится, а когда покинет этот мир. Ни тело, ни душа человека не свободны – они связа­ны с законами природы и времени; можно не знать о них или забыть об их действии, но освободиться от них невозможно. И только духу человека духовное бытие предстает проявить себя в различных сферах деятельности, раскрывающих личностные стороны творца, многообразные душевные переживания, запе­чатленные в их творениях.

На то, что удалось сделать Шукшину в трех ипостасях за 16 лет, как последовательность ступеней его духовного само­определения в мире и в самом себе, и нашедшего себя в твор­честве, не хватило бы иным и трех жизней. Написанные им романы «Любавины» и «Я пришел дать вам волю» дают нам представление о большой проделанной работе с документами разных эпох. Писателем объективно показаны участники тех далеких и судьбоносных исторических драм. Важным компо­зиционным, смысловым содержанием этих романов и расска­зов является мотив, который писатель-историк вносит в пове­ствование, драматический элемент, позволяющий Шукшину держать внимание читателя с неослабевающим напряжением. В сознании писателя общественное и онтологическое зло, ино­гда на бессознательном уровне, выступает в единстве. Степан Разин, его соратники и Любавин Емельян Спиридонович со своими сыновьями (из романа «Любавины») совершают злона­меренные поступки исходя из целесообразности, социальной неустроенности, незащищенности своего времени.

Читаешь эти романы, многие рассказы и приходишь к пони­манию того, что жестокость, цинизм проистекают от страдания людей, Шукшин словно ищет исполнение завета Спасителя о том, что «…где двое или трое страдающих собраны во имя Мое, там Я посреди них». (Мф. 18;20). В одной из записных книжек он написал: «Культурный человек… Это тот, кто в со­стоянии сострадать. Это горький, мучительный талант». Эти строки можно отнести, прежде всего, к самому Шукшину. Мною написано несколько статей, посвященных разнообраз­ной деятельности Василия Шукшина, а именно: кинематогра­фической, драматургической, публицистической.

В этой статье речь пойдет о Шукшине-рассказчике, которо­го некоторые исследователи ставят в один ряд с Чеховым, Бу­ниным, Г. Успенским. В интервью газете («Правда» от 22 мая 1974 года) Шукшин поведал читателям о своих замыслах: «Я решил твердо: из всех мук, в которые влюблен, избираю лишь одну литературу. Покину Москву и вернусь в свой родной край – в Сростки. Там, в Сростках, буду жить и работать. Самая по­требность взяться за перо лежит, думается, в душе растрево­женной. Трудно найти другую побудительную причину, чем ту, что заставляет человека, знающего что-то, поделиться своими наблюдениями, опытом, знаниями с другими людьми».

К великому сожалению, писатель не осуществил задуман­ное, через несколько месяцев его не стало. О Василии Макаро­виче написано сотни статей и книг, ему посвящено огромное количество стихов, его знали миллионы зрителей и читателей, об одном читателе и зрителе хочу сказать особо. В 2009 году в Москве вышла книга «Дорогая моя, бесценная…», посвящен­ная 100-летию матери писателя Марии Сергеевны Куксиной- Шукшиной, воспоминания многих авторов об этой славной женщине. Ренита Григорьева, режиссер и сценарист, рассказы­вает, как однажды они с Марией Сергеевной находились на Но­водевичьем кладбище у могилы Василия Макаровича, «сидим на скамеечке, и к нам подходит Косыгин Алексей Николаевич с дочкой Людмилой, у него там недалеко жена похоронена. «Вы, наверное, матушка Василия Макаровича»? И обнял ее, и начал говорить теплые слова о Василии.

Когда отошел, Мария Сергеевна спрашивает: «Это кто был­то?» – «Косыгин, – говорю, – Председатель Совета Министров СССР». И еще заметим, именно Косыгин, один из самых выда­ющихся, уважаемых людей советского времени, дал указание похоронить Василия Макаровича на самом престижном клад­бище России. Шукшин в своих рассказах расширил для лите­ратуры область возвышенного, честного и гуманного, показав те причудливые формы, в которые может вылиться добро и зло. Писатель с таким знанием, с таким мастерством раскрыва­ет причудливые изгибы души героев с их вечными исканиями, что сравним в этом, пожалуй, только с Ф.М. Достоевским. У обоих писателей герои со встревоженными мыслями и идеями, с собственным мнением, они с нетерпением принимают такие странные решения, что читатель иногда остается в недоумении, не будучи в состоянии постигнуть всей глубины душевного со­стояния, взволнованности героя, его намерений и поступков. Эти поступки алогичны, они не продиктованы стяжательством, корыстью, несут неподдельную горечь правды, растраченных иллюзий, обманутых надежд, отражающие языковые, нацио­нальные, родовые свойства русского народа.

Шукшин умел найти психологический нерв народности, что помогало ему одинаково правдиво рисовать людей как де­ревни, так и города. К этим людям у писателя много жалости и сострадания. В рассказе «Чудик», так звала жена своего мужа, который постоянно попадал в неприятные истории, но наме­рения у него были нравственные, он постоянно стремился делать добрые дела людям. Получив очередной отпуск, Чудик решил съездить к родному брату в город, которого не видел двенадцать лет. После бурной встречи и воспоминаний, кото­рые не одобрила жена брата: «А можно не орать? Вы же не на вокзале, верно? – и хлопнула дверью», на другой день, когда все ушли на работу, дети в ясли, школу, Чудик разрисовал дет­скую коляску, красоту навел и пошел в город. Возвратившись с прогулки, он стал свидетелем такого диалога между братом и его женой. «Чтоб завтра же этого дурака не было здесь! – кри­чала Софья Ивановна. – Завтра же пусть уезжает!» – «Да ладно тебе! Сонь…». – «Не ладно! Не ладно! Пусть не дожидается – выкину его чемодан к чертовой матери, и все».

Рассказ «Свояк Сергей Сергеевич» начинается с того, как го­родские гости приехали в деревню к родне с подарками, выка­зывая свое высокомерие и хвастаясь своей зарплатой. Во время пребывания в гостях Сергей Сергеевич учудил, удивил тем, что купил дорогой лодочный мотор свояку Андрею: «Бери…Я их таких десяток могу купить. Помни Серегу Неверова! Пошли!». Когда Андрей переступил порожек сарая, свояк вдруг запрыгнул ему на спину и закричал весело: «Ну-ка, в мах!... До крыльца!» Почему-то вспомнился случай с Л.Н. Толстым, который тоже чу­дил и удивлял своих гостей. Однажды одна из дочерей решила познакомить своего молодого человека с родителями, Толстой благожелательно отнесся к претенденту на руку и сердце дочери и, гуляя по аллее в парке, вдруг неожиданно (наклонился попра­вить лапти) запрыгнул на спину собеседника, продолжая разго­вор. Герои Василия Макаровича – часто неустроенные в жизни, но честные, со своими идеальными представлениями, проявля­ющие беспокойство, когда пытаются сделать добрые дела.

В рассказах «Горе», «Штрихи к портрету», «Жена мужа в Париж провожала», «Алеша Бесконвойный», «Жил человек», «Дядя Ермолай», «Привет Сивому» герои не имеют предше­ственников в нашей литературе. Шукшин, как художник, не может не любоваться своими чудаковатыми героями, спеша­щими делать добро, но попадающими в невероятные истории как бы против своей воли, делающие осуждающиеся людьми поступки. Через внешнюю оболочку, через все поверхностные, порою случайные и вседневные, обыденные дела людей писа­тель проникает к глубинным помыслам человека, его душев­ным устремлениям.

Странное ощущение испытываешь от рассказа «Микроскоп» и вновь переживаешь с Андреем Ериным – главным персона­жем – его страсть к необыкновенному, непознанному. Об этом же речь идет в рассказе «Упорный». Шофер Моня Квасов воз­намерился построить вечный двигатель и поражает своим мыш­лением и изобретательностью людей, пытающихся вникнуть в его неосуществимое, по определению, изобретение. В рассказе «В профиль и анфас» старик увещевает молодого механизатора, способного хорошо трудиться и зарабатывать, но пьющего, что он, имея способности и золотые руки, мог бы безбедно жить. «А мне не надо столько денег, – словно подзадоривая старика, ска­зал Иван. – Ты можешь это понять? Мне чего-то другого надо». Вот это «другое» составляет суть многих рассказов писателя.

В рассказах Шукшина проявляется русская черта характе­ра, душа требует понимания происходящих процессов в мире и осмысления, для чего живет человек. В рассказе «Верую» Мак­сим Яриков говорит не понимающей его жене, что болит душа. «Вот она, здесь, – болит! – Максим показывал на грудь. – Я же не выдумываю! Я элементарно чувствую – болит». Максим спрашивает у приехавшего к соседям родственника священни­ка, болит ли у духовных лиц душа? Они под водочку ведут не­спешную беседу, и в своем комизме, с плясками и бессвязными нравоучениями Максим убеждается, что священники такие же простые люди, а значит, и у них болит душа. Рассказ «Штрихи к портрету» поражает устремлением Князева Николая Нико­лаевича, мастера по ремонту телевизоров, сформулировать на современном этапе развития человечества справедливое, целе­сообразное государство. Свои идеи, над которыми работал не­сколько лет, он увековечил в нескольких тетрадях и предлагал их разным людям для ознакомления с его системой государ­ственного переустройства. Князев, интуитивно понимая, что общество является сложным, противоречивым, взаимосвязан­ным, целостным организмом, пытается устранить посредством государства негативные, противоречивые тенденции, напри­мер: решить проблему с коррупцией, узаконить справедли­вость во всех социальных слоях общества.

Процитирую небольшой фрагмент из его сочинения: «Госу­дарство – это многоэтажное здание, все этажи которого прозва­ниваются и сообщаются лестницей. Причем этажи постепенно сужаются, пока не останется наверху одна комната, где и поме­щается пульт управления». Этим пультом управляют высоко­квалифицированные специалисты-государственники. Рассказ «Непротивленец Макар Жеребцов» – так звали почтальона, ко­торый на уровне своего интеллекта вмешивается в житейские дела односельчан. Макар, увидев идущего навстречу знакомого (сократовский метод), начинал интересоваться делами семьи, при этом вопросы его были въедливыми, а сила нравоучений становилась оскорбительной, когда он давал советы. В душе у слушателей прорастал протест против морализатора, и он иногда был бит. А сам Макар после очередного диалога сокру­шался: «Я сам не знаю, мне их жалеть или надсмехаться над ними. Хожу, гляжу – охота помочь советом каким-нибудь. По­том раздумаешься: да пошли вы все… Как жили, так и живите, кроты». Шукшинские персонажи, борясь со злом, чувствуют его переизбыток, не оттесненный добром. Зло рассеяно в мире, оно – каждодневная реальность и выражается в предательстве, алчности, стяжательстве, лжи, лицемерии. Это показано в рас­сказах: «Привет Сивому», «Крепкий мужик», «Беспалый», «Степкина любовь», «Осень», «Обида»,

В этих характерах Шукшин выделяет одну ведущую черту (любознательность) и обыгрывает ее в комедийно-сатириче­ском ключе. В цепи восприятий данных персонажей внимание дробится между другими второстепенными персонажами, по­этому они не выделяются так, как выделялись, будь они одни. Тема по сути своей в данных рассказах, несмотря на юмор, христианская, созвучная Достоевскому. За всеми этими стран­ностями и несуразностями героев просматривается здравое усилие реализовать одну сверхзадачу – понять людей, их по­ступки, а через них – и самого себя. Человеку даны от Бога определенный способ телесного существования, особая фор­ма душевной жизни, духовного бытия. Все многочисленные рассказы писателя незамысловаты в сюжетной линии, они просты и складываются из повседневных будней, забот о хле­бе, одежде, из привычных дел, на которые уходит отпущенный человеку срок, и в то же время они дают надежду, в них нет пошлости, есть удивление, возвышенность.

Простота и возвышенность – главнейшие черты и отличи­тельный признак творчества Шукшина. Простота – это почти всегда красота, так как естественна, будь то в искусстве, в сло­ге, в манерах, одежде. Неподдельность, живость, удивление, описание чувств, страстей, то сильнейшее действие, которое персонажи произведений писателя производят на читателя. Как действие музыки принадлежит, прежде всего, звуку, так слово Шукшина влияет на чувства и разум читателя. Его слово объективно отражает внешний и внутренний облик человека, не искажает природную сущность, не приводит к омертвлению духовного мира человека, а, наоборот, возвышает, открывает читателю, что есть подлинно главное и ценнейшее в жизни. Слово Василия Шукшина дает нам, читателям, нечто такое, чем стоит жить, за что стоит нести наказание и жертвы. За­кончить свою статью о Василии Макаровиче хочу простыми строчками читателя и почитателя Шукшина Леонида Чикина:

_«Как_ценил_он_людей,_как_любил._
_Жаль,_как_любят_его_–_не_увидит»._






ПРОСВЕТИТЕЛЬ


Памяти Николая Дмитриевича Зотова посвящается


Равнодушие, с которым люди относятся к своему питанию, кажется странным, эта странность выражается в легкомыс­лии людей к еде, приводящем их к соматическим изменениям в организме человека. Они расплачиваются своим здоровьем, а когда начинают осознавать свое легкомыслие, находят уте­шение в том, что сосредотачиваются на поисках экологически чистых продуктов, помогающих исцелению души и тела. Ко­нечно, приходится признать, что с ростом населения во многих регионах земного шара растет производство модифицирован­ных продуктов, вызывающих изменения в иммунной системе человека. Сегодня известно, что в сельском хозяйстве при вы­ращивании овощей и фруктов, злаковых культур применяются до 200 ядохимикатов, многие из которых – отравляющие ве­щества прямого действия. Возник «нитратный бум», вызыва­ющий повсеместно потенциальную канцерогенность продук­тов. Необходимо учитывать и негативное влияние загрязнения окружающей среды на питание. На этом фоне разыгрывается вся токсикологическая, микробиологическая, инфекционная трагедия общества.

Мой коллега Николай Матвеев-Зотов придавал большое значение поиску естественных, хороших продуктов питания, и об этом хочется рассказать. В свободное от лекций и занятий в университете время он звонил мне и предлагал поассистиро­вать, прошвырнуться по магазинам, в которых, по его мнению, продукты не имеют большого количества нитритов и нитратов. Посещение торговых точек он предварял субъективно-средо­вым воображением, тщательным, до мелочей выверенным про­думыванием.

Это был своеобразный ритуал. Заранее набрасывался сце­нарий: сколько взять с собой денег и пакетов, на каких автобу­сах ехать, сколько пересадок, адреса магазинов, записанные на листках и положенные в мелкие кармашки любимого рюкзака, с которым Николай Дмитриевич не расставался, выходя из дома. В продуктовых магазинах профессор отоваривался частично, немного. Необходимо пояснение: он брал продукты на пробу: мясо, колбаса, рыба, консервы предназначались для кота Васьки. Васька был дегустатором, непререкаемым авторитетом в распоз­навании некачественных продуктов, и убедить Матвеева, что кот может ошибаться в своих вкусовых предпочтениях, было невоз­можно. Друзья посмеивались над чудачествами философа.

Тот, кто смеется над приметами, не всегда умнее того, кто верит им, люди устроены так, что питать иллюзии свойственно не только наивным чудакам, но и мудрецам. Если Васька начи­нал есть ишимскую колбасу, она приобретала статус деликате­са и становилась продуктом, употребляемым семьей во время трапез. Но бывало и так, что Васька, понюхав рыбу или содер­жимое консервов, равнодушно отходил от своей посудины в сторону, да еще в знак презрения подергивал заднюю правую ногу. Рыба, колбаса, консервы летели в мусорное ведро.

Васька был красавцем, короткошерстным, крупным, чер­ного окраса, и только подбрюшье и лапы, как носочки, были белыми. Была у кота еще одна, немаловажная для домочадцев, функция. Если у кого-либо начинала болеть голова (а этим ча­сто страдала хозяйка Людмила Ивановна), Васька проявлял инициативу, устраивался на плечах больного ближе к голове в виде меховой накидки или воротника, и через полчаса голов­ные боли проходили, но целитель на какое-то время становился вялым, сонливым, видимо, терял часть своей энергетики.

За экологически чистыми продуктами мы ездили в деревню Друганово, где у Николая Дмитриевича был дом, оставшийся от родителей. Философ знал всех жителей, здороваясь, назы­вал каждого по имени-отчеству. Он вникал в дела и проблемы людей, знал, какая живность имеется в том или ином подворье, у кого недавно отелилась корова, сколько появилось поросят и даже знал количество куриц и все ли они несутся. В деревне у добрых хозяев мы покупали молоко, сметану, творог, яйца, сыр, никогда не торговались. Правда, однажды на предложение одного хозяина купить у него тушку гуся, узнав цену, Николай

Дмитриевич, смутившись и отведя глаза в сторону, тихо произ­нес: «Профессору не по карману».

Любил разговаривать со старухами, которым было за девя­носто, они жили в своих пятистенных домах, восхищался их мудростью, памятью, деликатностью, оконными резными на­личниками, дымниками над печными трубами, чистотой и са­моткаными половичками в каждой комнате. Человек не может ограничиваться только телесной оболочкой, ему необходимо продолжение, состоящее из веры, дома, ограды, огорода. В од­ной из статей Николай Дмитриевич писал о старухах: «Храма у них нет, они не могут ходить на службу. Иконы, они, конеч­но, сохранили с той поры, когда церкви разрушали, иконостасы разбирали. И вот что я важное о них понял: они греха боятся, греха праздности. Они все время работают».

Профессор не ограничивался только поисками экологически чистых продуктов, его посещение магазинов, в которых торгова­ли промышленными товарами, вызывало у посетителей непод­дельный интерес и восхищение. Философ скрупулезно, с какой­то маниакальной последовательностью, вызывая иногда легкое раздражение у продавцов, перебирал шарфы, свитера, носки, трусы, майки, рубашки, исследуя этикетки, где указывались про­центы. Он покупал вещи для себя и семьи только те, которые составляли 100% шерсти и хлопка. Его не интересовала краси­вость вещи, он подходил к ней с утилитарной точки зрения, видя смысловую значимость в ее полезности. Если рассматриваемые вещи указывали, что в них 5-10% синтетики, Матвеев начинал монолог в присутствии покупателей, заканчивая его цитатой из Библии о вредности одежды, состоящей из разных волокон, ве­ществ. «Не надевай одежды, сделанные из разных веществ, из шерсти, льна и других вместе» (Второзакон, 22,11).

Незабываемые поездки в деревню Друганово... Они всегда были связаны со сбором ягод, грибов, купанием в Черной реч­ке, в зимнее время топили баню, приводили в порядок двор, очищая его от снега, готовили ужин. Немногочисленные при­глашенные гости, среди которых были художники, музыканты, ученые, писатели, с нетерпением ждали вечернее чаепитие, так как знали, что радушный хозяин дома будет читать стихи раз­ных поэтов. Иногда друзья привозили «заморского гостя», т.е. не местного начитанного поэта, стараясь провести интеллекту­альный поэтический турнир-соревнование.

Однако не находилось ни одного человека, который во время поединка мог бы продержаться несколько часов, все сходили с дистанции, Николай Дмитриевич, не повторяясь, продолжал читать стихи всю ночь, а слушатели так и не могли узнать пре­делы его интеллектуальных возможностей. До чего же это по­учительно было наблюдать, как победитель ведет себя скром­но, стараясь найти достоинства побежденного. Он стихами, поэмами разных авторов, своими комментариями, их анализом по методу любимого им писателя Вл. Солоухина, восхищал и побуждал нас прислушиваться к голосам доброты, кротости, справедливости, внутренних размышлений. Иногда во время пребывания в зотовском доме между гостями возникали нешу­точные мировоззренческие русские словесные баталии, при­водящие к охлаждению между друзьями, к паузам во взаимо­отношениях на какое-то время. Однажды на мой вопрос, что больше всего тревожит Зотова как гражданина в наше время, он ответил: «Коммерциализация общества, происходит убыва­ние у людей совести, нарастание агрессии, возрождаются ра­нее дремавшие инстинкты, поведенческие структуры, которые нужны только в период страшного дикого капитализма».

Сегодня число чиновников в России увеличилось по сравне­нию с СССР, но тогда населения было больше на 100 миллионов, если так дело пойдет и дальше, то скоро некому будет работать в производственной сфере. Коррупция захлестнула страну. Меня тревожит состояние, сложившееся в науке, сегодня за деньги покупаются кандидатские и докторские диссертации, слушать некоторых горе-ученых на конференциях – тошно. Создается впечатление, что у нас нет никакой другой шкалы успеха, кроме денежной, нет ничего святого. СМИ нас пичкают убийствами, насилием, суицидом, драмами, трагедиями. Неужели мы дойдем до такого состояния, как написано в священных книгах, когда живые будут завидовать мертвым. В такие смутные времена об­щества смерть сберегает людей, а не разрушает их, не предает их забвению. Кажется, А.Л. Чижевский написал:

_«В_сметенье_мы,_а_истина_–_ясна._
_Проста,_прекрасна,_как_лазури_неба;_
_Что_нужно_человеку?_Тишина,_
_Любовь,_сочувствие_и_корка_хлеба»._

В одной из последних своих статей «Проецирование мора­листических интуиций на предмет как способ приближения к эйдосу. (В процессе размышления о наказании)» Николай Дми­триевич писал, что человек сам «в себе взращивает разруши­тельное для себя греховное чувство. Человека всего более раз­рушает его собственный грех. Преодолей в себе неприязнь, злое чувство к другому, и это избавит тебя от порочного стремления мстить и карать». Статья опубликована в научном сборнике «Этика, мораль, нравственность: Россия и современный мир. Материалы Всероссийского симпозиума. Тюмень, 2006 год». Нравственная, разрушительная трансформация людей, как в миниатюре, отражается на всем обществе. Об этих проблемах философ писал еще в советское время в книгах: «Нравственное самоопределение личности», из-во «Знание», Москва, 1983 г. и монографии «Личность как субъект нравственной активности: природа и становление». Из-во Томского университета, 1984 г.

Все его научные работы проникнуты поисками путей при­общения к вековечным ценностям христианской традиции. В статье «Где искать ответ?», 2006 г., философ анализирует Вет­хий и Новый Заветы и, обращаясь к соотечественникам, при­зывает их не только молиться за спасение России, но и творить во благо Родины, ибо вера без дел мертва. Свою статью он за­канчивает следующими словами: «Что касается цивилизаци­онных свершений, характерных для начавшегося века, то они, пожалуй, как никогда ранее, усиленно споспешествуют внеш­непредметному обеспечению жизни в ущерб ценностям духа. Ошалевшего от суперкомфорта и гедонистической вакханалии человека мчат по автобанам и хайвэям прямо в направлении к входу с начертанным над ним безжалостным предупреждени­ем: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

Он своими статьями, блистательными устными выступлени­ями – эрудит и оратор был уникальный, старался иногда прими­рить непримиримое, понимая, что общество не скреплено общей идеей, идеологией, разумом, не оживлено чувством собственно­го достоинства. Николай Дмитриевич Зотов-Матвеев препода­вал философию в университете около сорока лет, его студентами и аспирантами были несколько тысяч молодых, а теперь уже и не очень молодых людей, живущих во многих странах, на всех континентах земного шара. Все они преисполнены великой бла­годарности к человеку высочайшей культуры, образованности, скромности, искреннейшей отзывчивости. Иногда задумаешься о смыслах человеческого существования, как удручающе бы­стро летит время: «А дни, как гуси, пролетели».

Вспоминается один случай. Возвращались с Николаем Дми­триевичем с корзинами грибов, зашли на Другановское сель­ское кладбище, где похоронены его родители. Стоим у могилы матери, и он говорит: «Не хотел бы я лежать в мертвом горо­де, здесь мое место, рядом с отцом и матерью, здесь, на бугре, небо приспускается, и дует ветерок, гуляет по-особому, хоро­шее, сухое место...». В деревне Друганово Зотов и был похо­ронен. Уже семь лет его нет среди друзей, коллег, с годами все острее ощущаю для себя невосполнимую потерю, он был для меня духовной опорой, нравственной укрепой. В тяжелые, тя­гостные минуты жизни хочется взять телефонную трубку, на­брать номер и услышать бодрый, дорогой голос: «Здесь Зотов», услышать стихи неведомого для меня автора, новый анекдот...




ТРАЕКТОРИЯ ЖИЗНИ ОДНОЙ СУДЬБЫ


«Кто говорит, что в поле он не воин?

Он воин в поле, даже и один».

    Н. Заболоцкий.

У каждого творческого человека – ученого, писателя, ху­дожника – своя судьба, она связана со временем, с частью на­шего опыта, повседневной обыденной жизни, и мы не просто переживаем их всей силой своих чувств, с ними мы обретаем наши интересы, устремления, страсти.

Хочу написать небольшое эссе о человеке, которого знал бо­лее сорока лет, работая вместе на кафедре философии Тюменско­го нефтегазового университета, общались, начиная со студенче­ских лет, когда он читал на нашем курсе философию в Томском государственном университете. Имя этого человека – Федор Ан­дреевич Селиванов (1928-2012 гг.). Не претендуя на полноту, по­нимая, что вряд ли возможна объективная оценка столь противо­речивой личности, попытаюсь, эскизно, отразить деятельность ученого и писателя. При этом сразу замечу, что отношения наши не всегда были благостными, не всегда носили и имели друже­ский характер, они иногда носили непримиримую мировоззрен­ческую основу, связанную с религией. Реальная жизнь всегда была и будет не только скольжением по течению, но и противо­стоянием напору обстоятельств, соизмеряя их с положениями и изменениями в жизни человека и общества. Я не рассматриваю здесь те случаи, когда груз тяжких воспоминаний сменялся до­брыми, близкими отношениями с его стороны, можно было бы проиллюстрировать это дарственными надписями подаренных мне всех почти его книг. Мои воспоминания об ученом, учителе не вытеснены временем, потоком новых дел, новых друзей.

Отправляясь на первую лекцию по философии, мы, вто­рокурсники, знали от студентов старших курсов, что Селива­нов – строгий преподаватель, недавно защитил кандидатскую диссертацию, является автором книги «Этика. Очерки», издан­ной в Томске в 1962 году. Пред нами предстал молодой доцент, роста выше среднего, с небогатой шевелюрой, высокий лоб, энергично подвижные губы, чуть выдвинутый подбородок, свидетельствующий о силе характера и духа, способности по­стоять за свои идеалы и принципы. Он говорил негромко, не растекался по листве многословия и бесплодного мудрствова­ния, не пользовался написанным заранее текстом, редко до­ставал листочки из кармана, чтобы процитировать какого-либо автора. В речевоздействии лектора на нас было много тайн, он говорил просто и ясно, но так умел составить слова, что они входили в нас и наводили в нашем сознании свой порядок.

Подобное впечатление своими выступлениями Селиванов производил на слушателей во время дискуссий в клубе, кото­рый он вел при областной Тюменской библиотеке «Искусство и духовный мир личности», литературном объединении в нефте­газовом университете, на научно-практических конференциях разного уровня. На заседаниях кафедры, когда анализирова­лись коллективные посещения лекций и семинаров препода­вателей и когда обсуждались интересные работы философов страны. Во время вечеров вопросов и ответов в студенческих общежитиях, организованных кафедрой философии, перед ра­бочими бригады каменщиков В. Скорикова – кафедра шефство­вала над ней несколько лет.

Надо признать, образ жизни, который исповедовал и практи­чески осуществлял Федор Андреевич, не каждый, наверное, мог выдержать. Будучи заведующим кафедрой, он наравне с другими коллегами вел учебную нагрузку, не снижая ни одного часа, имел аспирантов, часто встречался с художниками, артистами драма­тического театра, музыкантами. Я не помню ни одной выставки тюменских художников, новых спектаклей театра, презентаций книг, на которых он отсутствовал, все ждали его выступление, отвечал на многочисленные письма своих корреспондентов, на все хватало сил и терпения. В то же время Селиванов много пи­сал, выходили монографии, книги, статьи. Ни разу не слышал от него, что ему не хватает времени, никогда не жаловался на от­сутствие здоровья, хотя перенес несколько сложных операций, эти табуированные для него темы не поднимались коллегами в его присутствии. В его научных и художественных произведе­ниях также наличествовали простота и ясность. Очень часто за анализом научных, художественных текстов ученого, писателя, образов положительных персонажей, противоречий теряется сам автор. Этого не происходит, когда читаешь Селиванова, впе­чатление такое, что слышишь его голос.

Научные интересы Селиванова впечатляют, чем только не интересовался и, соответственно, не выказывал практически свою всеохватность профессор – этика, эстетика, логика, эври­стика, истина и заблуждения, диалектика, разум, культура по­ведения, публицистика, сказки, рассказы, стихи и многое, о чем он успел написать. Он словно искал свое настоящее призвание, пробуя себя в разных жанрах литературы, науки, культуры. Од­ной из центральных тем его научного творчества – соотноше­ние разума и познания. Во все времена эти составляющие не утратили гармонического синтеза и равновесия двух начал че­ловеческой деятельности. Он сам образовывал свой ум путем самостоятельного и произвольного чтения. Особо хочу подчер­кнуть влияние на формирование Селиванова выдающегося философа П.В. Копнина, директора института философии АН УССР, перед авторитетом которого Федор Андреевич прекло­нялся, он считал его своим учителем, наставником, слушал его лекции в Томском университете.

И все-таки универсальным принципом, на мой взгляд, при­сутствующим во всех его научных и художественных рабо­тах, является культура, объясняющая мораль социальных из­менений и превращений в стране. В статье «Теряем Родину», опубликованной в журнале «Наш современник», № 5 за 2011 год, он писал: «Могущество страны определяется не только экономикой, но и культурой. Традиции в культуре выполняют роль обручей на бочке, скрепляющих общество. Возрождение лучших народных традиций чрезвычайно необходимо в эпоху аномии – распада норм в обществе. Традиции и Родина – почти одно и то же. Любовь к Родине – это патриотизм, который яв­ляется величайшей добродетелью».

Статья отражает не прекраснодушие, а горестное ощущение реальности, жестокое чувство несправедливости из-за осозна­ния невозможности осуществления возвышенных идеалов. Многие статьи и книги Селиванова наполнены реальными со­бытиями, фактами, они получают свое соподчиненное место и свое истолкование, видение современной действительности. Он никогда не отворачивался от широкой общественной про­блематики, всегда мыслил утилитарными категориями, явля­ющимися следствием его неспособности к компромиссам. На этой почве у него возникали конфликты с коллегами и друзья­ми, приведу лишь один пример, касающийся автора данной статьи, относящегося к Селиванову как к учителю.

Мною была опубликована статья «О соотношении науки и веры», в которой я попытался показать, что многие научные от­крытия предсказаны в «Книге книг», и какую роль в жизни вели­ких людей сыграла Библия, сославшись на Бойля-Мариотта: «В сравнении с Библией все человеческие книги являются малыми планетами, которые свой свет и блеск получают от Солнца». И далее подчеркиваю, что религия не мешала верующим ученым в их деятельности, а, наоборот, как писала директор института мозга РАН Н.П. Бехтерева: «Многие часто задают вопрос: а не мешает ли вам то, что вы верите в Бога? Нет, в исследованиях мне это помогает». Вечером раздается звонок, Федор Андреевич без предисловий, цитирую по памяти, говорит:

– Как Вы могли написать такую статью, это же надо доду­маться, что Библия является универсумом и ее одной достаточ­но (изучить и понять), чтобы стать образованным человеком, какая-то поповщина.

– Федор Андреевич, речь в данном случае идет о русских крестьянах, которые, по словам зарубежных авторов и немец­кого историка Шубарта, читали одну Библию и поражали ино­странцев своей мудростью и нравственностью, с этой книгой умирали не только простые люди, но с ней прощались с жиз­нью Л. Толстой и Достоевский.

Наши диалоги продолжались, однажды я имел неосторож­ность сказать:

– Вы писали о русском философе и поэте Вл. Соловьеве, а он, между прочим, был невысокого мнения об ученых-атеистах.



– Где это Вы вычитали? – далее следует монолог с нелице­

приятными оценками в адрес поповствующих… Продолжаю:

– В письме к Е.В. Романовой Вл. Соловьев пишет: «Все ве­ликие мыслители – слава человечества – были истинно и глубо­ко верующими (атеистами же были только пустые болтуны)». Его письма, т. 3, стр. 73.

Через три дня звонит, нашел это письмо и не согласен с Вл. Соловьевым. И сразу, чтобы закончить разговор на эту тему:

– Вы, не знаете, кто такой Жорж Блон?

– Знаю, писатель, историк, много написавший о морях, оке­анах и путешествиях, у меня есть его книга «Тайны трех оке­анов».

– Неужели? Принесите на кафедру.

И через некоторое время приносит рассказ «Панамская дама», связанный с Жоржем Блоном, в литературно-художе­ственный альманах «Арион-14», где он и был опубликован. В этом альманахе, который мне пришлось редактировать более 12 лет, Селивановым было опубликовано много рассказов, и после выхода нескольких художественных книг я дал ему ре­комендацию для вступления в члены Союза писателей России.

Однажды гуляя по парку и продолжая разговор о религии, я приобнял его за плечи и сказал:

.  Мы умрем Федор Андреевич оба православными. Он произнес:

.  А я крещеный.



За несколько дней до ухода в другой мир я увидел Селива­нова в Знаменском соборе. Он стоял перед иконой Божьей Ма­тери и молился. Удивительный человек находился подле нас, это начинаешь осознавать с возрастом. Работоспособность Фе­дора Андреевича поражала и удивляла, он до последнего свое­го часа сохранял память и ясность ума, в последний день своей жизни он писал за столом и после праведных трудов прилег отдохнуть – и умер, не обратив внимание на смерть…




О ДУШЕ, И НЕ ТОЛЬКО…


Солнце медленно всплывало из-за высотного многоэтажного дома, оно осветило часть небольшого кабинета Николая Дми­триевича Русинова. Лучи солнца с трудом пробивались сквозь густую листву стоящих деревьев под окнами и достигающих третьего этажа. Полутьма поредела, забрезжил рассвет. Хозяин кабинета закончил предложение начатой статьи о бессмертии Души, сладко потянулся, выключил настольную лампу и мыс­ленно переключился на дела предстоящего дня. Народом подме­чено: утро всегда обещает, вечер грустит и прощает. Резко хлоп­нула входная дверь, это возвращался почти каждый день под утро сын Игорь. Николай Дмитриевич давно перестал занимать­ся морализаторством, он понимал, у молодых людей нет ни про­шлого, ни будущего (пока), но, в отличие от нас, стариков, они умеют жить и пользоваться настоящим. Молодые люди, в боль­шинстве своем, употребляют лучшую часть жизни на то, чтобы сделать другую часть печальней и несчастней. Думая о сыне, о его любовных похождениях, Николай Дмитриевич пытался по­ставить себя на место сына и даже оправдать его. Почти у каждо­го человека, перевалившего за тридцатилетний рубеж, есть своя история любви, окрашенная особым колоритом, не похожим на другие любовные истории, так как люди все разные, уникаль­ны и неповторимы по своей природной сущности. Сегодняшние средства массовой информации почти всех цивилизованных стран обожествляют тело и утверждают, что оно диктует душе свои условия. Не получается переключиться на другие темы; по­думал Николай Дмитриевич. Философы прошлого и настоящего много писали об автономности души, не соотнося ее с телом, по мнению некоторых, они как две параллельные прямые не пере­секаются друг с другом. Можно ли приравнять, примирить ду­ховное и телесное? Человек бинарен, и причина этого явления . в его природной и социальной, духовной сущности. Неожи­данно в кабинет вошел Игорь и прервал размышления о Душе.

. Батя, ты знаешь, что во втором подъезде нашего дома сра­зу две смерти: вчера умерла на лестничной площадке девушка­наркоманка от передозировки и молодой мужчина от паленой водки. Батя, ты размышляешь, много читаешь, кругом убийства, страдания, пожары, катастрофы: авиационные, железнодорож­ные, речные, объясни, что происходит в стране, мире? Смерть стала заурядным явлением.

. Игорь, смириться со смертью и понять ее невозможно. Смерть – тема извечная, человечество с момента своего воз­никновения делает попытки ее понять, но она привычно нераз­решимая. Непостижимость ее не дает каждому новому поколе­нию, вопрошаемому уму покоя и забвения, люди снова и снова стремятся разгадать табуированный феномен человеческого бытия. Она стоит за дверью незримая и такая близкая, неожи­данная. Люди никогда не привыкнут к смерти, она, с одной сто­роны, вызывает страх, а с другой – удивительную беспечность. Все разумные люди понимают, что финал жизни каждого че­ловека – уход в небытие. Это естественный закон природы, но смерть ужасает и поражает. В биологическом аспекте жизнь есть автаназия природы. Между жизнью и смертью грань сти­рается и уходит в бесконечность природной естественной де­терминации, связанной с рождением, смертью обновляющих­ся поколений в обществе. Есть такое выражение: «Кто теряет свою жизнь, тот ее находит». Человек подлинно возвышенных мыслей и чувств, согласно христианству, должен противосто­ять не только мирскому искушению, но и мысли, что на земле возможно создать вечное проживание одного поколение лю­дей, что противоречит законам природы. На физиологическом и духовном уровне жизнь есть постоянное воспроизведение себе подобных. Но на духовном уровне она порождает нечто большее, чем жизнь.

-Отец, ты считаешь, что вера в Бога спасает людей от страха смерти, а какова при этом роль разума?

- Хороший вопрос, Игорь. Лев Толстой в конце своей жизни задавал себе один и тот же вопрос: «Что я такое?» Разум ниче­го не говорит на эти вопросы сердца. Отвечает на это только какое-то чувство в глубине сознания. Может, это душа ищет ответы на подобные вопросы? Смерть, по Толстому, есть пере­несение себя из жизни мирской (то есть временной) в жизнь вечную, и поэтому ее нет. Толстой пытался следовать предпи­саниям Екклезиаста, сердцем своим и разумом испытать все, что делается под солнцем. Толстой делил свою жизнь на три фазиса, третий фазис связывал с деятельностью на благо лю­дей. Его религиозное сознание стремилось к осуществлению Царства Божьего на Земле. В христианстве Бог наделен суб­станциональным бытием, и в качестве такового оно бессмер­тно. Человек всегда стремился к подобию Бога.

- Отец, люди в своем стремлении познать Бога изнашива­ются физически и духовно и не достигают его подобия, так как Он запределен и надличностен. Над этой тайной размышляли самые выдающиеся умы человечества, как и над тайной, что такое Душа? Иногда общаешься с людьми и думаешь, что у них нет Души или она немотствует, омертвела, а она, как пи­сал Н. Заболоцкий: обязана трудиться и день, и ночь, и ночь, и день.

- Мир, Игорь, многомерен, у жизни свой сценарий, как различны люди, так и Душа представляет множество моди­фикаций. Душа, начиная с детства, совершенствуется, обре­тая духовную силу. Душа – это особая форма бытия сущего. Древнегреческие философы наделяли душу различными суб­станциями. Гераклит определял душу как смесь воды и огня, благородного, мудрого и низменного начал. Демокрит понимал душу как особое расположение сферически подвижных ато­мов. А. Радищев в трактате «О человеке, его смертности и бес­смертии» сталкивал два воззрения на природу души: согласно первому – душа обладает вещественной природой и умирает вместе с телом, согласно второму – душа бестелесна и сохра­няется после смерти, т.е. бессмертна. К. Циолковский полагал, что душа представляет собой высшую материю – «биоплазму». Сегодня даже люди, исповедующие материалистические воз­зрения, независимо от религиозной принадлежности, приходят к представлению о существовании человеческой души. Духов­ная зрелость всегда связана с творчеством, с созиданием. У Ф. Тютчева есть такие строки: «О, вещая Душа моя, О, сердце, полное тревоги. О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия!» Многие философы, писатели вкладывают Душу во все земное, природное. Поэт Нерваль Жерар писал: 

_В_любом_цветке_–_Душа,_открытая_Природе,_
_Металл_в_себе_любви_влечения_находит._
_Все_дышит._И_твоим_все_правит_естеством._
_Материя_сама_в_себе_глагол_хранит._
_В_смиренном_существе_нередко_Бог_сокрыт…_

После всех обыденных размышлений о Душе, разговора с сыном, Николай Дмитриевич подумал: а в состоянии ли он ответить на данный вопрос? Ответ заключается в том, что возможно дать определение Душе или нет, зависит от того, какова область уместности обобщения. Безусловно, каждый исследователь, берущийся за эту проблему, вынужден ограни­читься просто констатацией своей позиции, обосновывая ее в более полном изложении, чем его предшественники…Душа непостижима до конца, как и каждый человек, приходящий в этот мир. Поэт Георгий Иванов в одном из своих стихотворе­ний написал:

_Сиянье._Душа_человека,_
_Как_лебедь,_поет_и_грустит,_
_И,_крылья_раскинув_широко_
_Над_бурями_темного_века,_
_В_беззвездное_небо_летит…_

Душа будет лететь в беззвездное небо, пока существует че­ловечество, подвел итог своим размышлениям Николай Дми­триевич.




ВЕРНЫЕ ОРИЕНТИРЫ


К творчеству Станислава Ломакина у меня отношение осо­бое. Нас многое связывает. И прежде всего – студенческая юность. Она пришлась на начало семидесятых годов прошлого столетия.

Томск. Старейший в Сибири университет, который мы с гор­достью называли alma mater (в переводе с латинского – мать наук). Великолепные преподаватели, замечательные традиции. Родной для нас историко-филологический факультет, совме­стивший подготовку сразу нескольких специальностей.

В отличие от меня, вчерашнего десятиклассника, мечтавшего стать не столько филологом, сколько журналистом, Станислав, уже бывалый человек, выбрал историческое отделение. К тому времени он успел окончить училище механизации сельского хозяйства, поработать в колхозе трактористом, комбайнером и плотником, затем поучиться в высшем военном лётном училище. Стать летчиком ему помешало сокращение Вооруженных сил страны. Тогда-то и сделал он окончательный выбор – поступил в ТГУ «учиться на историка». Но и тут ему пригодились прежние навыки. Во время осенних работ (была у вузов в те годы такая традиция – помогать сельским труженикам в уборочную страду) Станислав мастерски убирал пшеницу на самоходном комбайне «С-4», вызывая у товарищей искренне уважение и хорошую за­висть. Так же умело работал он каменщиком в сборном студен­ческом отряде Томска, а потом и сам возглавил первый в истории ТГУ студенческий стройотряд, ударно потрудившийся в одном из целинных совхозов Казахстана в 1964 году.

Учились мы на разных курсах и разных кафедрах, но нас многое объединяло – общежитское товарищество, фундамен­тальная научная библиотека ТГУ, атмосфера гуманитарного факультета и, конечно же, литературное объединение, костяк которого составляли начинающие поэты, прозаики, критики и просто знатоки современной и классической литературы. Ста­нислав не входил в этот костяк, но и заседаний литобъедине­ния, различных встреч, конкурсов, обсуждений, как правило, не пропускал. Усаживался где-нибудь в сторонке и вниматель­но слушал. Высказывался редко, но веско. Писал ли что-то сам в ту пору, не знаю, но чувствовалось, что копит впечатления, обдумывает услышанное, примеривается...

Вместе с дипломом Станислав получил распределение в одну из сельских школ Томской области. Несколько лет дирек­торствовал в ней. Затем, окончив аспирантуру, стал доцентом сначала Тюменского индустриального института, а позже Тю­менского государственного нефтегазового университета.

В 1993 году по старой памяти Ломакин прислал мне сра­зу две свои авторские книги: сборник научной публицистики «Колокола России» и сборник рассказов «Русский цыган». Чи­тая их, я невольно вспомнил не только бурные многолюдные заседания ЛИТО ТГУ наших студенческих лет, но и одну из славных традиций Томска, еще век назад снискавшего славу «Сибирских Афин»: ученый и писатель в одном лице. В твор­ческом наследии многих профессоров и доцентов томских ву­зов можно найти очерки, публицистику, воспоминания, литера­турные произведения разных жанров. Чаще всего это короткие зарисовки, «случаи из жизни», лирические миниатюры. Они как нельзя лучше вписываются в крайне напряженный ритм жизни и деятельности преподавателей и научных работников. На повести и романы у них времени просто не остаётся.

Вот и рассказы Станислава Ломакина, как правило, лаконич­ны, документальны и по-хорошему дидактичны. Я бы назвал их «диалогом с самим собой». Так озаглавлена одна из его более поздних новелл. В ней рассказывается о буре чувств и мыслей, которые вызвали у ветерана войны, Героя Советского Союза Ва­силия Федоровича Чернявского, не один десяток лет проработав­шего комбайнером, сообщение о том, что принят и вот-вот будет подписан президентом России закон о продаже земли. После бес­сонной ночи, не в силах усидеть дома, старик уходит в поле, где «всё спряталось, притаилось, задремало, словно остановило свой бег». Там и находят его односельчане. «Колосья пшеницы, при­мятые при его падении, и васильки склонились к лицу ветерана, словно оплакивали великого труженика, защитника земли».

Разнообразны и злободневны «диалоги» Станислава Ло­макина. Они касаются многих сторон нашей жизни, и прежде всего отношения к природе, «братьям нашим меньшим» и та­ким краеугольным понятиям, как честь, долг, совесть, справедливость. Среди первых его «диалогов» привлекает внимание миниатюра «Экстремальная ситуация». Сюжет её прост: про­фессор университета, считающий худшими проявлениями «ве­щизма» пассивность и сытость части современной молодежи, рассказывает своим воспитанникам о том, как жили его свер­стники в шестидесятые годы прошлого столетия, что такое сту­денческая коммуна и беззаветная учеба, стипендия (22 рубля на первом курсе, 28 – на втором) и подработка к ней.

Об одной такой подработке и вспоминает профессор. Довелось ему однажды участвовать в разгрузке досок-сороковок с речных барж. Организовали её студенты политехнического института. При этом они поставили условие: тот, кто не дотянет до окончания работы, не получит ничего, зато победители поделят между собой всю выделенную на разгрузку баржи сумму. Рассказчик оказался в числе победителей, тут же получил 220 рублей, но лишь через два дня смог самостоятельно подняться с постели.

Какой же вывод из той давней истории, став профессором, он сделал? «При сытой жизни, – заметил ученый своим слу­шателям, – вряд ли нашлись бы охотники из числа студентов, чтобы так убиваться – и добавил: – Мне этот случай дал воз­можность оценить сложность, многоликость, многообразие жизни... Я понял, что нужно серьезно готовиться к ней».

Такой вывод поразил меня своей нелогичностью. Ведь сна­чала профессор с воодушевлением рассказывал о студенческих коммунах советских лет, о презрении к вещизму, а значит, к сы­той жизни тогдашней молодежи, и вдруг такой резкий поворот, героизация конкуренции западного образца, когда в погоне за деньгами люди теряют человеческий облик.

«А разве сегодня, – набежала следующая мысль, – мало таких вот профессоров, еще вчера славивших социализм, а нынче превратившихся в убежденных сторонников рыночных реформ, выше всего ставящих именно сытую жизнь, успех лю­быми способами, личное благополучие?».

А еще мне вспомнился потрясающий американский кино­фильм «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» с Джейн Фондой в главной роли. В нем жестко и убедительно показан танцевальный марафон, победителем которого стано­вится лишь одна пара. Она получает всё; остальные сходят с круга, без сил падая тут же. Скорее всего, именно этот фильм подсказал когда-то студентам-политехникам идею «разгрузоч­ного марафона с выбыванием». Увы! – они восприняли его не как обличение культа денег, а как пример для подражания. На таких вот примерах и готовились разрушительные события «лихих девяностых».

Рассказы Станислава Ломакина тем и интересны, что за­ставляют думать, вспоминать, сравнивать, спорить, делать из прочитанного свои выводы и обобщения. Но это лишь часть его многообразной творческой работы. Другая, более объемная её часть, – научная и газетная публицистика, очерки о писателях, художниках, педагогах, ученых, литературоведческие и фило­софские статьи, рецензии на произведения современных, в том числе молодых сибирских авторов. Они составили его сбор­ники «Минувшее тревожит нас» (1996), «Последний рубеж» (1997), «Нет без малой родины большой» (1998), «Проблема человека в русской философии» (2005), «Прошлое тревожит настоящее» (2007), «Многоцветие жизни» (2009). «От души к душе» (2010), «Избранное» в двух томах (2011) и другие.

Трудно даже бегло перечислить все имена, темы, историче­ские события, которым посвящены разножанровые публикации Станислава Ломакина. Они образуют свод тех знаний, которые необходимы каждому, особенно подрастающему поколению. В том информационном потоке, который ежедневно обрушивается на нас, много лишнего, негативного, разрушительного. Вот по­чему так необходимы верные ориентиры, помогающие не сбить­ся с пути на культурном, идеологическом, духовном бездорожье. К таким ориентирам, на мой взгляд, относятся и книги учено­го-подвижника, общественного деятеля, члена Союза писателей России, редактора литературно-художественного и студенческо­преподавательского альманаха «Арион» Станислава Ломакина.

СЕРГЕЙ ЗАПЛАВНЫЙ,_лауреат_литературных_премий_имени_В.Я._Шишкова_и_Н.М._Карамзина_(«Карамзинский_крест»),_действительный_член_петровской_академии_наук_и_искусств_