О душе и не только
Станислав Ломакин
_СТАНИСЛАВ_ЛОМАКИН_
ЗАВЯЗАЛ
Недавно на научной конференции я встретил университетского друга, с которым не виделся около двадцати лет. Вадим Тихонович – ныне известный ученый – историк, этнограф, автор нескольких книг и монографий. Передо мной предстал человек, как и прежде, очень активный, правда, погрузневший и полысевший, немного поблекший, но по-прежнему еще привлекательный. После долгих воспоминаний о студенческой жизни в университетском кафе, я спросил его, в прошлом красавца и сердцееда, который никогда не обманывал надежд женщин, стремящихся заполучить его себе: «Как у тебя на женском поприще? Ты по-прежнему неотразим, и, наверное, до сих пор женщины сохнут по тебе?». Ответ передаю почти дословно. Вадим Тихонович начал с того, что он никогда не был ловеласом, он, как говорят социологи, был среднестатистическим мужчиной, который при определенных обстоятельствах мог пофлиртовать с понравившейся женщиной, завести интригу на короткое время, не более того. «А сейчас, – продолжил свой рассказ академик Вадим Тихонович, – завязал. Объясняю: одно время я работал в Свердловске. В период перестройки, ты помнишь, какая общественная активность была в России. Вел я там некоторое время дискуссионный клуб «Культура и духовный мир личности». Кто только не приходил на эти заседания: рабочие, студенты, артисты, музыканты, ученые и писатели, каких только вопросов мы не касались во время жарких дебатов. Были среди постоянных членов клуба и эмансипированные женщины, которые приходили на заседание не затем, чтобы поспорить, утвердить себя в глазах присутствующих своим интеллектом, а чтобы себя показать, свои модные костюмы. Об одной скажу особо, собственно, о ней и будет мой рассказ. Красота ее была какой-то фарфоровой. Правильные черты, нежный овал лица, густые светлые волосы делали ее моложе своих лет.
Ее нельзя было не заметить. Диву даешься природе, сотворившей такое чудо! Вокруг нее всегда вилось много мужчин. Ирина, ее так звали, задавала неумные вопросы или, возбудившись от нахлынувших сиюминутных чувств, могла наговорить глупостей, а затем, может быть, прокручивая свое неудавшееся выступление, перед сном, устыдиться сказанному. Но число поклонников, даже после неудачных ее выступлений, не уменьшалось. Ирине было около 30 лет, она закончила консерваторию по классу фортепиано. На следующее занятие она приходила во всеоружии. Заседания проходили один раз в месяц, и тема будущей дискуссии объявлялась заранее. Она выучивала целые куски какого-нибудь модного публициста по объявленной теме и, сдабривая свое выступление словами «мне кажется», «мне представляется», «думаю, что...», срывала аплодисменты и увеличивала число поклонников в геометрической прогрессии.
Вадим Тихонович не входил в обойму воздыхателей Ирины по причине своего возраста, но заметил, что она часто по окончании дискуссии задает ему вопросы и не без женской хитрости старается обратить на себя внимание. Наш герой никак не реагировал на знаки внимания с ее стороны, т. к. отвечать на вопросы ему приходилось в университете и вне его – такова его профессия. Однажды, после очередного заседания клуба, Вадим Тихонович шел пешком домой, его догнала Ирина. Она задала незамысловатый вопрос, он ответил. «И тут, – вспоминает друг, – на меня нашел стих: я, старый обормот, начал петь дифирамбы ее красоте и читать стихи, метать бисер». Ирина остановилась, распахнула легкий плащ и грациозно положила свои длинные пальцы правой руки на изящный изгиб бедра, подчеркивающий ее тонкую талию, произнесла: «Вадим Тихонович, вы хотите со мной переспать?». В ее глазах угадывались смех и любопытство. Академик был ошарашен, он мог понять тонкую игру, личностный интерес, но чтобы такое заявление... Вадим Тихонович решил поддержать диалог на таком же уровне, пауза-шок длилась не более трех секунд. «Я вообще-то не возражаю, Ирина». «Видите ли, Вадим Тихонович, – едва сдерживая смех, повела свою игру музыкантша. – Вы мне нравитесь как лектор, ведущий дискуссионного клуба». «А как мужчина?» – успел вставить ведущий. «И как мужчина тоже, – продолжила она. – Но есть одно обстоятельство». «Ну, думаю, – продолжал Вадим Тихонович, – видимо, нужна квартира – за этим дело не станет. – Какое же?» – спрашиваю. «Дело в том, что я недавно вышла в очередной раз замуж за электрика, муж попался неистовый в любви, он моложе меня на шесть лет. Представляете, Вадим Тихонович, он меня любит в сутки до семи раз, можете ли вы быть эквивалентом моему новому молодому мужу?». Она стояла передо мной дерзкая, красивая и своими словами нарочито грубо наносила как бы пощечины одну за другой, била меня словами за все обиды, причиненные ей мужчинами. Я это понял потом, но тогда сморозил какую-то банальность, что, мол, мне грянет полтинник, а про себя подумал, что если бы семь раз в неделю еще куда не шло, а в сутки – не потянуть... Она перестала ходить на дискуссионный клуб, но после этой встречи с красавицей я завязал с женщинами, т. к. не хочу оскорблять их женское достоинство своей сексуальной немощью», – закончил свою исповедь мой друг академик Вадим Тихонович.
Станислав Ломакин
_СТАНИСЛАВ_ЛОМАКИН_
ЗАВЯЗАЛ
Недавно на научной конференции я встретил университетского друга, с которым не виделся около двадцати лет. Вадим Тихонович – ныне известный ученый – историк, этнограф, автор нескольких книг и монографий. Передо мной предстал человек, как и прежде, очень активный, правда, погрузневший и полысевший, немного поблекший, но по-прежнему еще привлекательный. После долгих воспоминаний о студенческой жизни в университетском кафе, я спросил его, в прошлом красавца и сердцееда, который никогда не обманывал надежд женщин, стремящихся заполучить его себе: «Как у тебя на женском поприще? Ты по-прежнему неотразим, и, наверное, до сих пор женщины сохнут по тебе?». Ответ передаю почти дословно. Вадим Тихонович начал с того, что он никогда не был ловеласом, он, как говорят социологи, был среднестатистическим мужчиной, который при определенных обстоятельствах мог пофлиртовать с понравившейся женщиной, завести интригу на короткое время, не более того. «А сейчас, – продолжил свой рассказ академик Вадим Тихонович, – завязал. Объясняю: одно время я работал в Свердловске. В период перестройки, ты помнишь, какая общественная активность была в России. Вел я там некоторое время дискуссионный клуб «Культура и духовный мир личности». Кто только не приходил на эти заседания: рабочие, студенты, артисты, музыканты, ученые и писатели, каких только вопросов мы не касались во время жарких дебатов. Были среди постоянных членов клуба и эмансипированные женщины, которые приходили на заседание не затем, чтобы поспорить, утвердить себя в глазах присутствующих своим интеллектом, а чтобы себя показать, свои модные костюмы. Об одной скажу особо, собственно, о ней и будет мой рассказ. Красота ее была какой-то фарфоровой. Правильные черты, нежный овал лица, густые светлые волосы делали ее моложе своих лет.
Ее нельзя было не заметить. Диву даешься природе, сотворившей такое чудо! Вокруг нее всегда вилось много мужчин. Ирина, ее так звали, задавала неумные вопросы или, возбудившись от нахлынувших сиюминутных чувств, могла наговорить глупостей, а затем, может быть, прокручивая свое неудавшееся выступление, перед сном, устыдиться сказанному. Но число поклонников, даже после неудачных ее выступлений, не уменьшалось. Ирине было около 30 лет, она закончила консерваторию по классу фортепиано. На следующее занятие она приходила во всеоружии. Заседания проходили один раз в месяц, и тема будущей дискуссии объявлялась заранее. Она выучивала целые куски какого-нибудь модного публициста по объявленной теме и, сдабривая свое выступление словами «мне кажется», «мне представляется», «думаю, что...», срывала аплодисменты и увеличивала число поклонников в геометрической прогрессии.
Вадим Тихонович не входил в обойму воздыхателей Ирины по причине своего возраста, но заметил, что она часто по окончании дискуссии задает ему вопросы и не без женской хитрости старается обратить на себя внимание. Наш герой никак не реагировал на знаки внимания с ее стороны, т. к. отвечать на вопросы ему приходилось в университете и вне его – такова его профессия. Однажды, после очередного заседания клуба, Вадим Тихонович шел пешком домой, его догнала Ирина. Она задала незамысловатый вопрос, он ответил. «И тут, – вспоминает друг, – на меня нашел стих: я, старый обормот, начал петь дифирамбы ее красоте и читать стихи, метать бисер». Ирина остановилась, распахнула легкий плащ и грациозно положила свои длинные пальцы правой руки на изящный изгиб бедра, подчеркивающий ее тонкую талию, произнесла: «Вадим Тихонович, вы хотите со мной переспать?». В ее глазах угадывались смех и любопытство. Академик был ошарашен, он мог понять тонкую игру, личностный интерес, но чтобы такое заявление... Вадим Тихонович решил поддержать диалог на таком же уровне, пауза-шок длилась не более трех секунд. «Я вообще-то не возражаю, Ирина». «Видите ли, Вадим Тихонович, – едва сдерживая смех, повела свою игру музыкантша. – Вы мне нравитесь как лектор, ведущий дискуссионного клуба». «А как мужчина?» – успел вставить ведущий. «И как мужчина тоже, – продолжила она. – Но есть одно обстоятельство». «Ну, думаю, – продолжал Вадим Тихонович, – видимо, нужна квартира – за этим дело не станет. – Какое же?» – спрашиваю. «Дело в том, что я недавно вышла в очередной раз замуж за электрика, муж попался неистовый в любви, он моложе меня на шесть лет. Представляете, Вадим Тихонович, он меня любит в сутки до семи раз, можете ли вы быть эквивалентом моему новому молодому мужу?». Она стояла передо мной дерзкая, красивая и своими словами нарочито грубо наносила как бы пощечины одну за другой, била меня словами за все обиды, причиненные ей мужчинами. Я это понял потом, но тогда сморозил какую-то банальность, что, мол, мне грянет полтинник, а про себя подумал, что если бы семь раз в неделю еще куда не шло, а в сутки – не потянуть... Она перестала ходить на дискуссионный клуб, но после этой встречи с красавицей я завязал с женщинами, т. к. не хочу оскорблять их женское достоинство своей сексуальной немощью», – закончил свою исповедь мой друг академик Вадим Тихонович.