Письмо жене с летней сессии

Литинститута им. А. М. Горького




Вечер прелым теплом и травою пропах.
Но откуда в Москве эти запахи лета,
Что зачаты на лунных и диких лугах?
Там, наверно,
поэтому
Вечер с птицею схож или, может быть, с песней,
Там все травы поют от ромашки до мяты.
Здесь он тоже хорош, только очень невесел,
И багряна полоска заката.
На далеких широтах в седых облаках
Она кажется странной незваною гостьей.
Ей недолго пылать — вот мгновенье и тьма
Упадет прямо в росы.
Заблудилась звезда в поднебесье.
Ей сегодня со мной до утра не расстаться,
И кому, как ни ей, мне шептать свои песни,
С ней шептаться...
Я в вечернем саду одинок, как звезда,
Моя милая очень отсюда далеко.
Письма редки, как лилии в бездне труда,
Их немного.
Как звезда, бесприютен сегодняшний вечер.
Шепчут листья акаций: «Нелюбый, нелюбый».
И всплывают во мне новогодние встречи
И любимые губы.
И летит белый пух тополей, как года.
И тревожно остаться с одной тишиною,
Словно в небе, как коршун, кружится беда
Надо мною
И ложится тоскою на плечи.
Эта грустная ноша, как горькая чаша,
Как боюсь за тебя я в сегодняшний вечер,
Как расскажешь?
Каждой ночью с щемящей тоскою и болью
Ухожу я в тревожную гулкую память,
И одно только имя беззвучное — «Оля»
Говорю я губами.
Из груди моей рвутся на волю слова,
Словно позднее, давнее оправданье.
Что же делать, когда рядом с сердцем беда
И молчанье?
Я люблю тебя, Оля.
Я об этом готов на весь сад закричать.
Одиноко мне, Оля!
Тоскливо мне, Оля!
Как об этом молчать?!
Вечер прелым теплом и травою пропах.
Вечер с птицею схож или, может быть, с песней.
На далеких широтах в седых облаках
Заблудилась звезда в поднебесье.
Я в вечернем саду одинок, как звезда.
Как звезда, бесприютен сегодняшний вечер,
И летит белый пух тополей, как года,
И ложится тоскою на плечи,
Потому что я знаю, как стынет листва
каждой ночью.
С щемящей тоскою и болью
Из груди моей рвутся на волю слова:
«Я люблю тебя, Оля!»
Твой Вовка.
                                               Июнь 1966 г.