Испытание властью
В. С. Коробейников
ДЕРЕВНЯ НА ВОЕННОМ ПОЛОЖЕНИИ
* * *
Читателю может показаться, что этот рассказ является веселым или злорадным вымыслом. К сожалению – нет. Он основан на действительных фактах. Если что и добавлено в нем или упущено, то лишь незначительные подробности, вымытые из памяти автора беспощадным временем. События эти происходили в трудные послевоенные годы подъема сельского хозяйства, когда главным дефицитом на селе были кадры специалистов. Начиналось все, как обычно, с благих намерений в один из осенних дней тысяча девятьсот шестьдесят третьего года.
Полковник в отставке Мирошин, надев все свои награды, шел, гордо подняв голову, с удовольствием замечая, как прохожие обращают внимание на его бравую выправку. Он, как в детстве, незаметно косился на магазинные витрины, где в стеклах отражалась его еще довольно стройная фигура, а тень от козырька фуражки, как клюв огромной птицы, важно покачивалась при каждом шаге. Вчера он услышал по радио, что в совхозы и колхозы области требуются специалисты на должности руководителей.
Пробыв после бурной военной жизни в отставке пять лет, он готов был подключиться к любой работе, лишь бы она соответствовала званию полковника. А тут как раз – директор или председатель. Вполне подходит. Для решения этого вопроса он торжественно шествовал в обком партии. Военная служба прошла для него гладко. В самые грозные и трагические для страны годы он был заместителем начальника полковой школы. Готовил кадры для фронта. Лишь в самом конце войны его назначили в действующую армию замполитом командира полка. Звание полковника он получил перед выходом на пенсию. Характер имел спокойный, но твердый. К службе относился вдумчиво, за что его сослуживцы прозвали тугодумом и философом. В обкоме он зашел в сельхозотдел, но его направили в орготдел, где и прошла беседа. Неприветливо выслушав полковника, заведующий, глядя в стол, спросил:
– Вы вообще-то когда-нибудь соприкасались с сельским хозяйством?
Ну, как сказать? Докладываю вам, что вырос на окраине города. Имели свой огород. Морковка там, капустка, огурчики, помидоры. Кроме того, командовал солдатами на уборке свеклы в колхозе. Получили похвальную грамоту.
О, это уже кое-что значит! – оживился заведующий – Давайте так. Приходите завтра. Я запрошу срочно ваше личное дело в военкомате, и тогда решим.
На следующий день к вечеру местное радио сообщило в новостях, что полковник Мирошин, следуя партийному долгу, изъявил желание ехать на село и направляется директором совхоза. А через два дня его уже везли в стареньком газике к месту работы. Тихий, похожий на сельского учителя секретарь райкома нотаций не читал, а спокойно отметил:
– Совхоз неплохой, земли хорошие, люди отличные, но немножко пораспустились. Директора нет уже полгода. Зоотехник там заправляет всеми делами. Приступайте. Найдете подход к людям – будет порядок, будет и результат.
В совхозе Мирошина встретили парторг с профоргом и проводили в кабинет, где уже собрались специалисты, завфермами, бригадиры и просто свободные от работы. Мирошин с изумлением увидел перед собой массу людей с устремленными на него взглядами и, помимо его воли, в нем проснулось чувство командира. Он громогласно прокричал:
– А кто вас вызывал сюда? Почему столько народу?
В комнате воцарилась неуютная тишина. Многие удивленно, а некоторые испуганно переглядывались. Директор продолжал:
– Вы что будете сидеть развалясь, когда перед вами начальник на ногах? А ну, встать всем как положено. Вот так! И слушай мою команду! Во-первых, по имени и отчеству меня не называть. Я вам не родственник какой-нибудь! Называть только: «товарищ директор», можно: «товарищ полковник». Без вызова никому не приходить. Буду наказывать. Все! На этом заканчиваем! Начфин и зампотех остаются, остальные свободны.
Люди, смущенно переглядываясь, расходились, а главный бухгалтер и главный инженер остались стоять посреди беспорядочно раздвинутых стульев. Первое время жители совхоза были шокированы непривычными командами и указаниями, но уже через месяц стали к этому привыкать. Никого не удивляло, когда, звоня по телефону в реммастерскую, директор с прижимом в голосе говорил заведующему:
Ты там у меня весь личный состав распустил! От плана отступаете. Ориентир не держишь. Давай, подготовь всех к построению, я сейчас подъеду, приказ отдам.
После того как он отсчитал не поздоровавшихся с ним рабочих, его стали побаиваться и обходить стороной, а если кто-то сталкивался нос к носу, то, действительно, по-военному останавливался и громко приветствовал:
– Здравствуйте, товарищ директор!
Мирошин автоматически вскидывал руку до козырька и быстро произносил:
– Здравия желаю! Куда следуем? На ферму? Тогда шагом марш!
Особый интерес представляло для полковника животноводство, поскольку раньше он с ним не имел дела. По несколько раз он обходил коровник, подолгу рассматривая животных. После этого забивал зоотехников необычными вопросами и рекомендациями:
– Зоотехник Иванов! Объясни, почему корова ест зеленую траву, а молоко дает белого цвета? Не знаешь? Проштудируй свой устав и завтра, чтоб мне ответ лежал на столе. А почему, понимаешь, бык стоит на левом фланге? Никакой субординации! Когда корм раздают, ему в последнюю очередь достается. Он что делает в это время? Орет на весь двор и выбивает лбом доски из стойла, а когда дождется, наконец, корма, кидается на него со стоном и сопением, одновременно оправляясь. Какая же корова захочет иметь теленка от такого жалкого быка? Вы пересмотрите порядок построения животных на фермах, а то никакого взаимодействия между ними не будет.
Директора перебивает зоотехник совхоза:
– Так, товарищ полковник, у нас все коровы на искусственном осеменении. Лучшими мировыми породами оплодотворяем.
– Знаю я это ваше осеменение! Корова ждет, ждет, а тут тебе, как ложная атака, вместо быка баба в белом халате появляется с пипеткой и трубкой стеклянной. Отставить это дело! Нечего скотину мучить. Изобретатели тоже мне нашлись. Придумали вместо велосипеда самокат.
На все просьбы от растениеводов о начале работ по очистке и сушке семян зерновых культур, директор раздраженно отвечал:
– Вы, товарищ агроном, прекратите сигналить о своих семенах. Потерпят до весны. Трава она и есть трава. Еды и питья не просит... Тут в животноводстве нужно на прорыв идти. Надои молока теряют позицию за позицией. Придется весь гарнизон по тревоге поднимать. Хоть часовых ставь в коровниках, чтоб за порядком следили!
Сам Мирошин практически не покидал производства и рабочим не давал покоя, но дело не улучшалось. Кругом была неразбериха. То он отменял рейсы тракторов за сеном и заставлял механизаторов чистить коровники. Утром оказывалось, что нет кормов. Тогда закрывалась реммастерская, и ремонтники таскали солому с одной фермы на другую. Он получал огромное удовлетворение, когда много людей было сосредоточено в одном месте под его руководством. Здесь можно было командовать во весь голос, что и считал он своей главной работой. Остроязыкая деревня быстро отреагировала на деятельность руководителя шутками и прибаутками. В маленьком магазинчике одна из доярок, давясь смехом, рассказывала подружкам:
Машка Зойкина чуть под полковником не побывала. Вылетает из-за угла, а он навстречу. Она пока тормозила в резиновых-то чунях, да и подшибла его. Оба в сугроб завалились. Машка-то лежит и кричит: «Здравия желаю, товарищ директор!» Он на четвереньки поднялся и говорит: «Лежа начальство не приветствуют». Вот умора, ей богу, с ума рехнешься, язви их душу, хохмачей проклятых.
За редкими застольями в крестьянских избах можно было услышать завеселевшую от рябиновой настойки бабенку:
Мы с директором военным
С хлебом будем здоровенным.
Все коровы по ранжиру.
Свиньи сдохнут скоро с жиру.
Так и жили – деревня своей, отдельной жизнью, а директор своей – беспокойной, озабоченной, хлопотливой, но не удовлетворяющей ни его самого, ни подчиненных. Прошло более полугода. В один из весенних дней первому секретарю обкома принесли почту. Неловко улыбаясь, его помощник выложил из красной папки несколько рукописных листов и тихо произнес:
Директор совхоза из новых, чудить начинает.
Секретарь, не изменив позы, не тронув руками листков, начал читать.
РАПОРТ
_Выполняя_Вашу_команду_о_необходимости_увеличения_поголовья_скота,_а_также_его_продуктивности,_считаю_необходимым_доложить_следующее._Я,_как_бывший_командир_полка_и_человек,_проживший_активной_жизнью_более_35_лет,_на_основании_жизненного_опыта_и_следуя_подчиненности_по_штатному_расписанию,_докладываю,_что_главным_тормозом_в_развитии_животноводства_является,_так_называемое,_искусственное_осеменение_скота._О_данном_неоспоримом_факте_я_неоднократно_докладывал_по_инстанции_в_районе_и_области,_а_сейчас_обращаюсь_к_Вам._Такое_осеменение_наносит_один_вред._Поясняю:_разве_допустимо_держать_на_ферме_в_двести_коров_только_одного_маломального_быка,_как_его_называют,_«пробника»,_якобы_для_выявления_желания_коров_к_осеменению?_Кроме_того,_и_этому_калеке_создаются_невыносимые_условия_существования._Он_один,_находясь_в_запертом_отсеке,_среди_массы_коров,_постепенно_теряет_к_ним_интерес_и,_когда_его_выводят,_как_пробника,_то_он_смотрит_в_другую_сторону._
_Дело_в_животноводстве_не_только_пущено_на_самотек,_но_умышленно_прерывается_естественный_ход_развития_скота_внедрением,_как_меня_пытаются_убедить_недалекие_люди,_прогрессивного_метода_искусственного_осеменения._Это_же_безрассудно:_вникать_руками_в_грубых_резиновых_перчатках_туда,_где_зарождается_новая_жизнь. А_зоотехники_делают_это_до_самого_локтя,_причем_многие_из_них_мужского,_а_иногда_и_женского_пола,_при_этом_курят_и_громко_ругаются_на_коров._Какие_же_это_может_вызвать_эмоции_в_организме_животного,_кроме_отторжения_происходящего._Я_лично_наблюдал,_как_после_такой_операции_коровы_убегают_бегом_и_обиженно_мычат._В_виду_этого_и_получаются_хилые_телята_совсем_другой_породы,_неизвестной_и_незнакомой_матери-корове._Отсюда_телята_растут_как_сироты,_медленно_набирая_вес,_в_результате_отсутствия_достаточной_материнской_теплоты_со_стороны_коровы._
_С_точки_зрения_экономики_здесь_совсем_никто_не_задумывается._Сколько_стоит_замороженное_семя?_А_зарплата_зоотехникам_и_осеменаторам_с_их_аппаратурой?_Естественный_же_способ,_практически_бесплатный,_даже_выгоден_–_быка,_израсходовавшего_свои_половые_боезапасы,_сдают_на_мясо._
_В_своих_убеждениях_я_тверд_и_последовательно_провожу_работу_по_укреплению_животноводства_–_пункты_осеменения_ликвидирую,_создав_на_их_базе_классы_для_политзанятий_и_обучения_гражданской_обороне._
_В_заключении,_товарищ_секретарь,_убеждая_вас_в_своей_правоте_и_необходимости_начатой_мной_реформации,_как_человек,_проживший_многоопытную_жизнь,_авторитетно_заявляю,_что_никакой_искусственный_метод_не_может_заменить_последствия_близости_разнополых_животных_в_момент_осеменения._
Полковник в отставке, директор совхоза Мирошин.
Дочитав до конца, ни разу не изменившись в лице, секретарь посуровел. Он встал и степенно подошел к окну. Долго смотрел в стекло и молчал. Наконец, не оборачиваясь, сощурив слегка глаза, что указывало на его плохое настроение, заговорил:
– Искренне приходится сожалеть об этом человеке. Он не безразличен. Мыслит в пределах своих понятий, но не грамотен, не имеет основ сельской жизни. К его твердому характеру еще бы знания, и ему не будет цены... Торопимся с подбором кадров, спешим все! Нужно учить людей перед назначением на должность. Давайте при научном институте создадим школу подготовки сельских руководящих кадров. Вызовите на завтра к 9 часам ректора института. А Мирошина придется заменить. Жаль, но он может навредить еще больше. Переговорите с Егоровым, пусть на бюро райкома послушают его и без шума освободят. Перевоспитывать поздно, на это у нас нет времени. Село и так еле стоит на ногах.
Через двое суток полковник Мирошин возвращался обратно в город, обдумывая дополнительные аргументы, которые он намеревался изложить в следующем рапорте.
В. С. Коробейников
ДЕРЕВНЯ НА ВОЕННОМ ПОЛОЖЕНИИ
* * *
Читателю может показаться, что этот рассказ является веселым или злорадным вымыслом. К сожалению – нет. Он основан на действительных фактах. Если что и добавлено в нем или упущено, то лишь незначительные подробности, вымытые из памяти автора беспощадным временем. События эти происходили в трудные послевоенные годы подъема сельского хозяйства, когда главным дефицитом на селе были кадры специалистов. Начиналось все, как обычно, с благих намерений в один из осенних дней тысяча девятьсот шестьдесят третьего года.
Полковник в отставке Мирошин, надев все свои награды, шел, гордо подняв голову, с удовольствием замечая, как прохожие обращают внимание на его бравую выправку. Он, как в детстве, незаметно косился на магазинные витрины, где в стеклах отражалась его еще довольно стройная фигура, а тень от козырька фуражки, как клюв огромной птицы, важно покачивалась при каждом шаге. Вчера он услышал по радио, что в совхозы и колхозы области требуются специалисты на должности руководителей.
Пробыв после бурной военной жизни в отставке пять лет, он готов был подключиться к любой работе, лишь бы она соответствовала званию полковника. А тут как раз – директор или председатель. Вполне подходит. Для решения этого вопроса он торжественно шествовал в обком партии. Военная служба прошла для него гладко. В самые грозные и трагические для страны годы он был заместителем начальника полковой школы. Готовил кадры для фронта. Лишь в самом конце войны его назначили в действующую армию замполитом командира полка. Звание полковника он получил перед выходом на пенсию. Характер имел спокойный, но твердый. К службе относился вдумчиво, за что его сослуживцы прозвали тугодумом и философом. В обкоме он зашел в сельхозотдел, но его направили в орготдел, где и прошла беседа. Неприветливо выслушав полковника, заведующий, глядя в стол, спросил:
– Вы вообще-то когда-нибудь соприкасались с сельским хозяйством?
Ну, как сказать? Докладываю вам, что вырос на окраине города. Имели свой огород. Морковка там, капустка, огурчики, помидоры. Кроме того, командовал солдатами на уборке свеклы в колхозе. Получили похвальную грамоту.
О, это уже кое-что значит! – оживился заведующий – Давайте так. Приходите завтра. Я запрошу срочно ваше личное дело в военкомате, и тогда решим.
На следующий день к вечеру местное радио сообщило в новостях, что полковник Мирошин, следуя партийному долгу, изъявил желание ехать на село и направляется директором совхоза. А через два дня его уже везли в стареньком газике к месту работы. Тихий, похожий на сельского учителя секретарь райкома нотаций не читал, а спокойно отметил:
– Совхоз неплохой, земли хорошие, люди отличные, но немножко пораспустились. Директора нет уже полгода. Зоотехник там заправляет всеми делами. Приступайте. Найдете подход к людям – будет порядок, будет и результат.
В совхозе Мирошина встретили парторг с профоргом и проводили в кабинет, где уже собрались специалисты, завфермами, бригадиры и просто свободные от работы. Мирошин с изумлением увидел перед собой массу людей с устремленными на него взглядами и, помимо его воли, в нем проснулось чувство командира. Он громогласно прокричал:
– А кто вас вызывал сюда? Почему столько народу?
В комнате воцарилась неуютная тишина. Многие удивленно, а некоторые испуганно переглядывались. Директор продолжал:
– Вы что будете сидеть развалясь, когда перед вами начальник на ногах? А ну, встать всем как положено. Вот так! И слушай мою команду! Во-первых, по имени и отчеству меня не называть. Я вам не родственник какой-нибудь! Называть только: «товарищ директор», можно: «товарищ полковник». Без вызова никому не приходить. Буду наказывать. Все! На этом заканчиваем! Начфин и зампотех остаются, остальные свободны.
Люди, смущенно переглядываясь, расходились, а главный бухгалтер и главный инженер остались стоять посреди беспорядочно раздвинутых стульев. Первое время жители совхоза были шокированы непривычными командами и указаниями, но уже через месяц стали к этому привыкать. Никого не удивляло, когда, звоня по телефону в реммастерскую, директор с прижимом в голосе говорил заведующему:
Ты там у меня весь личный состав распустил! От плана отступаете. Ориентир не держишь. Давай, подготовь всех к построению, я сейчас подъеду, приказ отдам.
После того как он отсчитал не поздоровавшихся с ним рабочих, его стали побаиваться и обходить стороной, а если кто-то сталкивался нос к носу, то, действительно, по-военному останавливался и громко приветствовал:
– Здравствуйте, товарищ директор!
Мирошин автоматически вскидывал руку до козырька и быстро произносил:
– Здравия желаю! Куда следуем? На ферму? Тогда шагом марш!
Особый интерес представляло для полковника животноводство, поскольку раньше он с ним не имел дела. По несколько раз он обходил коровник, подолгу рассматривая животных. После этого забивал зоотехников необычными вопросами и рекомендациями:
– Зоотехник Иванов! Объясни, почему корова ест зеленую траву, а молоко дает белого цвета? Не знаешь? Проштудируй свой устав и завтра, чтоб мне ответ лежал на столе. А почему, понимаешь, бык стоит на левом фланге? Никакой субординации! Когда корм раздают, ему в последнюю очередь достается. Он что делает в это время? Орет на весь двор и выбивает лбом доски из стойла, а когда дождется, наконец, корма, кидается на него со стоном и сопением, одновременно оправляясь. Какая же корова захочет иметь теленка от такого жалкого быка? Вы пересмотрите порядок построения животных на фермах, а то никакого взаимодействия между ними не будет.
Директора перебивает зоотехник совхоза:
– Так, товарищ полковник, у нас все коровы на искусственном осеменении. Лучшими мировыми породами оплодотворяем.
– Знаю я это ваше осеменение! Корова ждет, ждет, а тут тебе, как ложная атака, вместо быка баба в белом халате появляется с пипеткой и трубкой стеклянной. Отставить это дело! Нечего скотину мучить. Изобретатели тоже мне нашлись. Придумали вместо велосипеда самокат.
На все просьбы от растениеводов о начале работ по очистке и сушке семян зерновых культур, директор раздраженно отвечал:
– Вы, товарищ агроном, прекратите сигналить о своих семенах. Потерпят до весны. Трава она и есть трава. Еды и питья не просит... Тут в животноводстве нужно на прорыв идти. Надои молока теряют позицию за позицией. Придется весь гарнизон по тревоге поднимать. Хоть часовых ставь в коровниках, чтоб за порядком следили!
Сам Мирошин практически не покидал производства и рабочим не давал покоя, но дело не улучшалось. Кругом была неразбериха. То он отменял рейсы тракторов за сеном и заставлял механизаторов чистить коровники. Утром оказывалось, что нет кормов. Тогда закрывалась реммастерская, и ремонтники таскали солому с одной фермы на другую. Он получал огромное удовлетворение, когда много людей было сосредоточено в одном месте под его руководством. Здесь можно было командовать во весь голос, что и считал он своей главной работой. Остроязыкая деревня быстро отреагировала на деятельность руководителя шутками и прибаутками. В маленьком магазинчике одна из доярок, давясь смехом, рассказывала подружкам:
Машка Зойкина чуть под полковником не побывала. Вылетает из-за угла, а он навстречу. Она пока тормозила в резиновых-то чунях, да и подшибла его. Оба в сугроб завалились. Машка-то лежит и кричит: «Здравия желаю, товарищ директор!» Он на четвереньки поднялся и говорит: «Лежа начальство не приветствуют». Вот умора, ей богу, с ума рехнешься, язви их душу, хохмачей проклятых.
За редкими застольями в крестьянских избах можно было услышать завеселевшую от рябиновой настойки бабенку:
Мы с директором военным
С хлебом будем здоровенным.
Все коровы по ранжиру.
Свиньи сдохнут скоро с жиру.
Так и жили – деревня своей, отдельной жизнью, а директор своей – беспокойной, озабоченной, хлопотливой, но не удовлетворяющей ни его самого, ни подчиненных. Прошло более полугода. В один из весенних дней первому секретарю обкома принесли почту. Неловко улыбаясь, его помощник выложил из красной папки несколько рукописных листов и тихо произнес:
Директор совхоза из новых, чудить начинает.
Секретарь, не изменив позы, не тронув руками листков, начал читать.
РАПОРТ
_Выполняя_Вашу_команду_о_необходимости_увеличения_поголовья_скота,_а_также_его_продуктивности,_считаю_необходимым_доложить_следующее._Я,_как_бывший_командир_полка_и_человек,_проживший_активной_жизнью_более_35_лет,_на_основании_жизненного_опыта_и_следуя_подчиненности_по_штатному_расписанию,_докладываю,_что_главным_тормозом_в_развитии_животноводства_является,_так_называемое,_искусственное_осеменение_скота._О_данном_неоспоримом_факте_я_неоднократно_докладывал_по_инстанции_в_районе_и_области,_а_сейчас_обращаюсь_к_Вам._Такое_осеменение_наносит_один_вред._Поясняю:_разве_допустимо_держать_на_ферме_в_двести_коров_только_одного_маломального_быка,_как_его_называют,_«пробника»,_якобы_для_выявления_желания_коров_к_осеменению?_Кроме_того,_и_этому_калеке_создаются_невыносимые_условия_существования._Он_один,_находясь_в_запертом_отсеке,_среди_массы_коров,_постепенно_теряет_к_ним_интерес_и,_когда_его_выводят,_как_пробника,_то_он_смотрит_в_другую_сторону._
_Дело_в_животноводстве_не_только_пущено_на_самотек,_но_умышленно_прерывается_естественный_ход_развития_скота_внедрением,_как_меня_пытаются_убедить_недалекие_люди,_прогрессивного_метода_искусственного_осеменения._Это_же_безрассудно:_вникать_руками_в_грубых_резиновых_перчатках_туда,_где_зарождается_новая_жизнь. А_зоотехники_делают_это_до_самого_локтя,_причем_многие_из_них_мужского,_а_иногда_и_женского_пола,_при_этом_курят_и_громко_ругаются_на_коров._Какие_же_это_может_вызвать_эмоции_в_организме_животного,_кроме_отторжения_происходящего._Я_лично_наблюдал,_как_после_такой_операции_коровы_убегают_бегом_и_обиженно_мычат._В_виду_этого_и_получаются_хилые_телята_совсем_другой_породы,_неизвестной_и_незнакомой_матери-корове._Отсюда_телята_растут_как_сироты,_медленно_набирая_вес,_в_результате_отсутствия_достаточной_материнской_теплоты_со_стороны_коровы._
_С_точки_зрения_экономики_здесь_совсем_никто_не_задумывается._Сколько_стоит_замороженное_семя?_А_зарплата_зоотехникам_и_осеменаторам_с_их_аппаратурой?_Естественный_же_способ,_практически_бесплатный,_даже_выгоден_–_быка,_израсходовавшего_свои_половые_боезапасы,_сдают_на_мясо._
_В_своих_убеждениях_я_тверд_и_последовательно_провожу_работу_по_укреплению_животноводства_–_пункты_осеменения_ликвидирую,_создав_на_их_базе_классы_для_политзанятий_и_обучения_гражданской_обороне._
_В_заключении,_товарищ_секретарь,_убеждая_вас_в_своей_правоте_и_необходимости_начатой_мной_реформации,_как_человек,_проживший_многоопытную_жизнь,_авторитетно_заявляю,_что_никакой_искусственный_метод_не_может_заменить_последствия_близости_разнополых_животных_в_момент_осеменения._
Полковник в отставке, директор совхоза Мирошин.
Дочитав до конца, ни разу не изменившись в лице, секретарь посуровел. Он встал и степенно подошел к окну. Долго смотрел в стекло и молчал. Наконец, не оборачиваясь, сощурив слегка глаза, что указывало на его плохое настроение, заговорил:
– Искренне приходится сожалеть об этом человеке. Он не безразличен. Мыслит в пределах своих понятий, но не грамотен, не имеет основ сельской жизни. К его твердому характеру еще бы знания, и ему не будет цены... Торопимся с подбором кадров, спешим все! Нужно учить людей перед назначением на должность. Давайте при научном институте создадим школу подготовки сельских руководящих кадров. Вызовите на завтра к 9 часам ректора института. А Мирошина придется заменить. Жаль, но он может навредить еще больше. Переговорите с Егоровым, пусть на бюро райкома послушают его и без шума освободят. Перевоспитывать поздно, на это у нас нет времени. Село и так еле стоит на ногах.
Через двое суток полковник Мирошин возвращался обратно в город, обдумывая дополнительные аргументы, которые он намеревался изложить в следующем рапорте.