Рябины
Вера Викторовна Худякова
В сборник стихотворений «Рябины» Веры Худяковой вошли произведения, написанные в разные годы. Основное и главное в стихах поэтессы — жизнь деревни, ощущения, переживания сельского человека, женщины, знающей цену высокому чувству любви, верности, привязанности к отчему краю.
Рябины
Стихотворения
Худякова В. В. Рябины: Стихотворения. Вера Худякова; оформление И. Н. Холомьевой. — Шадринск: ПО «Исеть», 1996. — 72 с. + 3 вкл.
Редактор Н. В. Денисов
«Я ДУШОЙ ДЕРЕВЕНСКАЯ...»
Стихотворения Веры Худяковой дошли до меня, как говорится, окольными путями. Поэтесса живет и работает учительницей в сельской глубинке, где нынче, кажется, не до стихов, не до поэзии, так трудна сейчас жизнь в деревне. Но, вопреки всему, она пишет. Ищет выход своему творчеству. Прислала стихи в Тюмень в одну из газет. Прочитав их, вспомнил, что еще в начале 80-х на одном из литературных семинаров молодых тепло были встречены «деревенские стихи» выпускницы пединститута из Исетского района. Но после похвалы Вера почему-то надолго замолчала. Подрастерялась от успеха? Не знаю...
И вот теперь, написанные в разные годы, стихотворения собрались в эту книжечку «Рябины». Сборник, на мой взгляд, светлый, искренний, лиричный.
«Я душой деревенская...» — восклицает, а точнее, с тихой грустью констатирует Вера Худякова. И живописует, рассказывает о том мире лугов, полей, сенокосов, где росла, взрослела. Говорит о печали осенней, о радости весны, о своих женских переживаниях, чувствах, что светлы и неистребимы, как бы ни трудна была окружающая действительность, как бы ни глумились нынешние «хозяева жизни» над русской душой, над матерью-Родиной, ввергая ее в новые испытания.
Добро, что стихи и нынче пишутся. И не мало настоящих. И многими замечено, что это своеобразный протест той пагубе, что творится над Родиной.
В одном из стихотворений поэтесса говорит:
Я с небесною силой
Незримую чувствую нить.
Только бы не оступиться,
Не ослабеть от сомнений.
И в этих строчках, и в других чувствуются незримые силы единения с отчим краем, а это действительно неистребимо, пока жив человек, пока жива Россия и есть в ней свои подвижники, поэты.
У поэтессы хорошие учителя — русские поэты, у которых она продолжает учиться, которые, естественно, оказывают на молодого автора влияние. Это период роста, становления. И настоящий сборник стихотворений — это как бы стартовая ступенька для дальнейшего роста, развития. И я желаю Вере Худяковой на этом пути успехов
Николай Денисов
РЯБИНЫ
Подернуло клен позолотой,
Летят паутины.
Напомнили грустное что-то
Рябины, рябины.
Так радостно, так беззаботно
Цветут георгины.
И все же есть грустное что-то
В рябинах, в рябинах.
Хочу и смеяться, и плакать
Под крик журавлиный.
Подходит осенняя слякоть —
Пылают рябины.
И все ж огорчаться не надо,
Что лето недлинно.
Вы мне, как печаль и отрада,
Рябины, рябины.
1994
Я ВСЕ ПОНИМАЮ...
Последние дни уходящего бабьего лета,
Последняя радость высоких холодных небес.
Летят паутинки на краешек белого света.
Шумит им во след ярко вспыхнувший лес.
Я все понимаю, печали мои неуместны.
Все в мире неспешно проходит своим
чередом.
Зарделись ядреным румянцем рябины-
невесты,
И птицы, прощаясь, кружат над гнездом.
Всему есть коней и всему есть святое начало.
Пока отдыхает земля от трудов, от забот.
На кромочке бабьего лета, как от причала,
Опять провожу журавлей в их полет.
И буду вести дням отсчет по весенним
приметам,
С тревогою ждать недалекой зимы холодов.
Последние дни уходящего бабьего лета,
Как будто последняя в жизни любовь.
1994
ОСЕННИЙ ПОКОЙ
В осенних днях особенный покой.
Он всю мою переполняет душу.
Хочу застыть я ивой над рекой,
Чтоб тишины их ясной не нарушить,
Когда стечет с них утренний туман,
И солнце на стерне осушит росы,
Зовут меня и вдаль меня манят
Давным-давно засохшие покосы.
Я побреду по скошенным лугам.
Летят в лицо мне листья золотые.
Как корабли, плывут, плывут стога
По всей России, матушке-России.
Я отышу поблекшие цветы,
Сорву и кисти спелой костяники.
И вдруг пронзят с небесной высоты
Высоких птиц серебряные крики.
В осенних днях особая печаль.
Она меня и ранит, и тревожит.
Не жаль мне лета, осени не жаль,
А жаль цветов и журавлей тех тоже.
1994
РАДОСТЬ
Радуюсь
Первой раскрывшейся почке,
Радуюсь
Первой сырой борозде,
Каждой удачной
Пронзительной строчке,
Синему небу и синей воде.
Радуюсь
Звездам с их тихим сияньем.
Россыпи рос, громыханию гроз,
Радуюсь
Жизни с ее ликованьем,
Радуюсь
Свету российских берез.
Радуюсь
Звонкому детскому смеху,
Маме,
Что встретит меня у ворот,
Посвистам птичьим,
Далекому эху —
Это во мне никогда не умрет...
1994
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Хочется шлепать по лужам
И брызгаться грязью.
Жмурясь до боли,
Солнце встречать из-за туч.
Выдохнет радугу небо
Из ленточек разных,
И заструится в листве
Догорающий луч.
И от земли, и от трав
Так свежо и туманно,
Будут, клубясь, подыматься
Росинок пары.
Воздух наполнится снова
Вечерним дурманом,
И незаметно погаснут
Заката костры.
Как угольки, из-за туч
Обозначатся звезды.
Мир убаюкан,
Доверчиво тих и умыт.
Все повторится.
Лишь бегать по лужам
Мне поздно.
Не оттого ли
Так хочется плакать навзрыд?
1995
***
Обожгусь о людские души —
Кровоточит душа моя:
И предательство болью душит,
И от сплетен раны горят.
Смех с издевкой так жжет, калечит,
Лесть кидает в озноб и в жар.
Лишь трава ароматом лечит,
Лес целебный вольет нектар.
И глаза цветов, и прохлада,
И река с ее тишиной...
Лучших мне друзей и не надо,
Оставайтесь вечно со мной!
1994
* * *
Живу в плену я истины простой,
Где места нет ни славе, ни тщеславью:
Я в этот мир пришла за красотой,
И красоту на этом свете славлю.
Под музыку неистовых ветров,
Под звездный доишь и шорох листопада,
Открылась вдруг к земле моей любовь,
Как самая высокая награда.
Ни ветки, ни травинки не примну,
В руке лишь струны лиры, а не посох.
Запомните вы женщину одну,
Которая всю жизнь стремилась — к звездам.
1995
***
Нет, я не первая и не последняя,
Постигшая, что есть добро и свет.
Но иногда порою предрассветною
Вдруг кинет в жар:
Неужто я — поэт?!
Такое бремя ноши непосильное
Взвалила я на хрупкость своих плеч.
А вдруг смогу я в небе над Россиею
Еще одну, свою звезду зажечь?
1995
* * *
Под куполом наших неярких небес
Я все же до боли люблю —
Лугов разнотравье,
Березовый лес И тихую речку свою.
Никто из столиц не позарился, нет,
На эту старинную глушь.
Их разве прельстит Комариный рассвет?
И дождичек — тоже не душ.
Под куполом наших сибирских небес
Привычной заботой живу.
Чтоб вечно шумел Мой березовый лес,
Чтоб речка несла синеву.
И мне это в радость: опята на пне,
И первый стожок на лугу,
И мутный ручей,
Что звенит по весне,
И заячий след на снегу...
1995
* * *
И у дерева есть душа,
Только дерево петь не может
И кричать под пилою —тоже.
И у дерева есть душа.
Есть душа у цветов и трав.
Ты, срывая травинку, помни,
Как ей в это мгновенье больно.
Есть душа у цветов и трав.
И она вся растворена
В небесах и в пыли дорожной.
Оттого мне легко, тревожно —
В этом мире я не одна.
1995
ЗИМНЕЕ УТРО
Зорьки нежной розовость,
Окна в серебре.
От дровец березовых
Дымно на дворе.
Моет кошка лапкою
Свой замерзший нос.
И собака тявкает:
Ух, достал мороз!
А дымы колечками
Вьются над селом.
Наравне с крылечками
Снегу намело.
И над речкой в рощице
Стынет тишина.
Тает льдинкой, крошится
Белая луна.
Заведу оладушек,
Отложу перо.
Прилетел воробушек:
«Живы? И — добро!»
1995
* * *
Струны капели
Ветры задели,
И зазвенели,
Падая с крыш,
Зимние трели.
К черту метели!
Пахнет весною,
Слышишь?
1978
ШАРМАНКА
Шарманки далеких времен
Давно не поют спозаранку.
Не знаю я песен, не помню имен —
Кручу своей жизни шарманку.
Пронзительно-грустный мотив
Из сердца слезу вышибает.
И сколько ее не крути, не верти —
Она по-другому не знает.
С шарманкой своею в руках
Пройду по дорогам и селам.
И будет котомка моя так легка
От песен ее невеселых.
Одна только радость в груди,
Что есть небеса и зарницы,
И чистая-чистая даль впереди,
И звонкие-звонкие птицы.
1994
ЛУГА ЕЩЕ НЕ СКОШЕНЫ...
Знойные луга еще не скошены,
Каждою травинкою звенят,
И росинок бусины-горошины
Тихими алмазами горят.
Знойные луга еще не тронуты
Жаркою работою с косой.
Утонуть бы в травах, будто в омутах,
И умыться чистою росой.
Снова хор кузнечиков невидимых
Поднимает песню от земли,
И цветов здесь видимо-невидимо,
И березы шепчутся вдали.
Эту красоту испить до донышка
Сердцем и распахнутой душой.
Чтобы щедрой стать, как это
солнышко,
Как цветущий луг с его росой.
Выше, выше травы поднимаются
Среди звезд, средь радуг и зари.
Светлой грустью сердце наполняется:
Отбивают косы косари!
1994
* * *
Прогремели грозы напоследок,
Смыв с земли обильное тепло.
Вот и все. И распрощалось лето,
И с последней радугой ушло.
Где-то там, за дальним поворотом,
Ветер в поле скирды тормошит.
И щемяще-грустно отчего-то
Лист, сорвавшись с дерева, кружит.
Не забуду молодые зори,
Средь июля всполохи зарниц.
И луга, и песни на просторе,
Губ тепло и холодок ресниц.
Стали чуть медлительней рассветы,
Птицы чаше пробуют крыло.
Вот и все. И распрощалось лето,
И с последней радугой ушло.
1995
ПРОТАЛИНКА
Талинка-проталинка,
Около завалинки,
Первою проклюнулась
Посреди снегов.
На тебя не встанешь уж
В безгалошных валенках,
Будто речка, вырвалась
Ты из берегов.
Влагу тянет солнышко.
А тебе-то — волюшка!
Первою покажешь ты
Зелень муравы.
Пробивайся, ясонька,
Протирай-ка глазоньки,
Радуйся бездонности
Вешней синевы.
Талинка-проталинка,
Будто зорька аленькая,
Сердце растревожила.
Замерла, стою.
Вся-то ты с ладошечку,
Погоди немножечко,
Ветры нам весенние
Гимны пропоют.
1996
ПОГОЖИЕ ДНИ
Осень бабой простоволосой, —
Чем растрепанней, тем милей! —
Только мало в такую осень
Ясных, тихих, погожих дней.
Но златая метет поземка,
Золотой кружит листопад.
Как струну, паутину тронь-ка, —
Запоет на осенний лад!
Эту песню подхватит ветер,
Разнесет на плечах листвы.
С каждым днем все прозрачней ветви,
По ночам — все тревожней сны.
Осень бабой простоволосой
Разожгла по лесам костры...
Грустно слушать в такую осень
Затихающее: «Курлы-ы...»
1980
Я ЛИШЬ ДОБРО ПРЕЕМЛЮ...
Вода — моя стихия,
Венера — свет-звезда.
Зачем пишу стихи я?
Зачем плыву? Куда?
И жизнь моя — безбрежна,
Я рвусь из-под снегов!
И воскрешаю нежность,
И не коплю врагов.
И в людях я особо
Ценю лишь глубину.
И жить хочу — высоко.
И не хочу ко дну.
Я орошаю землю
Росинками стихов.
Я лишь добро преемлю
И не коплю грехов.
Во мне покой и сила,
Усталость кораблей.
Вода — моя стихия,
Я — тихий свет над ней.
1994
* * *
Боюсь раствориться в буднях,
Покрыться плесенью сплетен,
Боюсь, что однажды забуду,
Как пахнет июльский ветер,
Как в поле пшеница зреет.
Как песни поет перепелка.
Но стать немного добрее
Я не боюсь нисколько.
1978
* * *
Сколько дней мне Всевышним отпущено,
Сколько я проживу...
Но выклянчивать робко подачек,
Увы, я не буду.
До последнего дня пронесу,
Не сгибая, главу,
Встретив каждый рассвет свой,
Как самое редкое чудо.
Сколько дней мне Всевышним отпущено,
Столько и отлюблю.
До последней слезинки отдам
Драгоценную душу —
Людям, птицам, ветрам,
Золотому жнивью,
Заповедь «возлюби...»
Ни пред кем не нарушив.
Сколько дней мне Всевышним отпущено,
Столько буду творить.
Пусть же станет светлей от стихов,
Что дает вдохновенье.
Я с небесною силой Незримую чувствую нить.
Только б не оступиться,
Не ослабеть от сомнений.
1996
***
Ничего со мною не случится,
Даже если жизнь моя пройдет.
Я вам тихо-тихо буду сниться
Мартовской порою каждый год.
Вновь рассвет весенний постучится,
Чтоб вы радость вспомнили свою.
Я вам тихо-тихо буду сниться,
Я свои вам песни допою.
Пусть под солнцем поле серебрится,
Пусть закружит голову весна.
Я вам тихо-тихо буду сниться —
На ветру звенящая струна.
Отчего же слезы на ресницах?
Разве можно плакать по весне?
Я вам тихо-тихо буду сниться,
Вспомните с улыбкой обо мне.
1996
Я ВЕРНУСЬ...
Через года, через века,
Никем не согрета,
Я возвращусь, снова вернусь
На землю эту
Пыльным цветком, иль родником,
А, может, поэтом?
Только не ждет меня уж никто
На свете этом.
Будут дожди меня хлестать,
Песням моим будут рот затыкать
Кляпом вонючим.
Хватит ли сил все испытать —
Еще не знаю.
Дайте же мне эту землю обнять,
Я ведь земная!
Мне не хватало ее тепла,
Ее рассветов.
Я до нее сквозь мрак добрела
С душою поэта,
Чтобы к груди своей прижать,
От слез задохнуться,
Чтобы опять любить и рожать,
К звездам тянуться.
Через года, через века,
Никем не согрета,
Я возвращусь, снова вернусь
На землю эту,
Чтобы она меня приняла
В свои ладони.
Будет тепло, будет светло
И будет больно мне...
1994
* * *
Я очень хочу, чтоб меня не искали потомки
Среди одиноких, уставших от горя старух.
Я очень хочу, чтоб мои вдохновенные строки
Не только ласкали, будили и совесть и дух.
Я очень хочу, чтобы раннее солнце вставало
Не в грохоте взрывов, а только из толщи
веков,
Я очень хочу, чтоб страна моя не забывала
Сироток своих, инвалидов, больных
стариков.
Я очень хочу, чтобы матери не убивались
Над цинком холодным, вернувшим с войны
их сынов,
Я очень хочу, чтоб счастливыми дети
рождались
И видели только добро на земле и любовь.
Я очень хочу, чтоб от боли земля не стонала,
Чтоб не было войн, катастроф и кислотных
дождей.
Я очень хочу... Моего здесь желания мало.
Давайте научимся быть —друг для друга
родней.
1995.
ТИХАЯ ПРИСТАНЬ
Тихая, тихая пристань
Далекого детства,
Сквозь километры и годы
Зовешь ты меня.
В синее платье в горошек
Сейчас бы одеться,
Бабочку там, на лужайке,
Пойти догонять.
Пусть мне в окно
Мама светло улыбнется.
Сети сушиться
Развесит в ограде отец.
Пусть будет бабочка.
Небо и сосны и солнце!
Пусть никогда не состаримся
Мы, наконец!
Тихая пристань
Беспечного звонкого детства,
Как невозвратно,
Как горестно ты далека!
В речку твою
Так мне хочется
Вновь заглядеться —
В ней, как кораблики,
Плыли твои облака.
И по песку босиком бы
Набегаться вволю,
И с ребятней
Наиграться бы до темноты...
Сердце мое так устало
От бед и от боли.
Тихая пристань моя,
Где же ты? Где же ты?
1994
ПАМЯТЬ ДЕТСТВА
У детства память коротка...
Отца я помню у станка,
Как он работал напряженно,
А мы с сестрой завороженно
Следили за его руками
И к шуму в цехе привыкали.
Станок крутился, что есть сил,
На нем отец деталь точил.
Он столько раз ее проверит,
Он столько раз ее измерит,
Не так себе, не на глазок,
Еще чуток, еще разок.
Ему машина вся послушна.
Но нас с ума сводила стружка.
Там, под станком, ее — гора
Цветного чудного добра.
Зигзаги, локоны, спирали —
Красивей всех-всех-всех деталей!
Порою руки мы кололи,
Порою плакали от боли,
Но нас отец не прогонял,
Он наши чувства понимал...
Среди обтира, запчастей,
Среди махры и новостей
Мы незаметно подрастали,
Болты от гаек отличали.
И понимали, между прочим,
Что папка наш —простой рабочий,
Что вот за этот черный труд
Ему медали не дадут,
Что нам на жизнь едва хватало,
Что мама от нужды устала —
Не прыгнешь выше потолка...
У детства память коротка?
1994
* * *
В детстве я трамплинов не боялась.
О, какие горушки брала!
Наравне с мальчишками каталась,
Страхи на «опосле» берегла.
Дожила — всего бояться стала:
Темноты, поветрий, пустоты.
И когда я первенца рожала,
Зажимала рот до немоты.
Всех болезней детских я боялась,
Острых язычков и глаз худых.
И когда подкралась к маме старость,
И когда вдруг онемел мой стих.
За судьбу России часто страшно,
За поруганную старину,
За солдат, за мальчиков вчерашних,
Брошенных в жестокую войну.
Что оставлю детям я в наследство?
Грош за переметную суму?
Хорошо бы вновь вернуться в детство.
Хоть одну взять горку, хоть одну!
Чтобы стать и сильной, и отважной,
Чтобы все внутри оборвалось!
Чтоб Россию всю, кровинкой каждой,
Пролететь, счастливою, насквозь!
1996
ПРАЗДНИК
Папка сегодня — трезвый!
Мама — светлей зари.
В доме от счастья — тесно,
В клуб мы все вместе пошли.
Было кино бесплатным,
В зале полно людей.
Мама конфеток сладких
Дала на ладони своей.
День — по-особому ярок.
Солнце слепит глаза.
Мама мне купит подарок.
Такой, что ни в сказке сказать!
Старую заячью шубу
Меняю на чудо-пальто!
Идем мы семьей мимо клуба,
Как жаль, что не видит никто.
И дню, подарку рада,
Шагаю за мамой своей...
Как мало для счастья надо
Таких вот красивых дней!
1994
* * *
Памяти одноклассника Сергея Рябкова
... Трудной была у тебя и прекрасной дорога
Вместе с погонами Родины небо ты нес.
Сельский мальчишка, испытанный друг наш,
Серега,
Скорбно вернулся домой ты в край белых
берез.
Синяя Вечность свечу твоей жизни задула.
Солнце февральское режет сквозь слезы
глаза.
Болью какою по сердцу беда полоснула!
Плачут родные сегодня, и плачут друзья.
Нет, никогда не уйдешь ты из памяти нашей.
Светлую душу твою мы помянем не раз.
Мать поседевшая тихо и горестно скажет:
«Вот — дождалась я сынка, насовсем
дождалась...»
1996
* * *
Уходит молодость от нас
Неслышно, незаметно, вроде.
Уходит молодость, уходит,
О ней взгрустнем еще не раз.
За все расплатимся потом:
И за грехи, и за ошибки.
Морщинки тянутся к улыбке.
Виски заносит серебром.
Уходит молодость от нас,
Оставив в памяти рассветы
Неугасающего лета,
Любовь и нежность про запас.
Еще согреет нас она.
Когда поймешь, что уж не молод,
Когда подступит ночи холод,
Испив все дни ее до дна.
Уходит молодость от нас,
Неслышно, незаметно, вроде.
Уходит молодость, уходит,
О ней взгрустнем еще не раз...
1994
ОТЕЦ НА ГАРМОШКЕ ИГРАЛ...
Отец на гармошке играл
Легко, задушевно и страстно.
Гармошка казалась прекрасной,
Когда он над ней колдовал.
И музыка чудно лилась
С задорным родным переливом.
Под эту гармошку росли мы
И песен наслушались всласть.
Мы снова просили сыграть.
Садился на лавку, к окошку.
И пела отцова гармошка,
Светлела за прялкою мать.
Он голову к планкам склонял,
Мотив подбирал про «Катюшу».
Свою музыкальную душу
Отец мой и мне передал.
Давно уж гармошки той нет.
Ее воскресить невозможно...
В душе только плачет гармошка
Тех незабываемых лет.
1995
ОДНОКЛАССНИКАМ
Что ты делаешь с нами, время?
Еще можем назад оглянуться,
Но уже никогда не вернуться
В наше детство, в десятый класс,
Ты все мудро решило за нас.
Побросали портфели беспечно —
Оказалось теперь — навечно.
И разъехались — кто куда,
Оказалось, что навсегда.
Берег детства все дальше, дальше.
Детство в детях смеется наших.
Ну а мы? Мы взрослеем, мудреем,
Отмечаем свои юбилеи.
И назло всем невзгодам помним
Детство, юность и дружбу школьную!
До сих пор, до сих пор не верится,
Что всем классом уже не
встретимся...
1983
* * *
Я дочке песен не певала,
Еще не скоро пропою.
Живет в душе моей Варвара —
Так будут дочку звать мою.
Я подарю ей имя это —
На всей Руси красивей нет!
И будет дочь моя рассветом
На склоне моих зрелых лет.
Я дочке песен не певала,
Но скоро, скоро пропою.
Девчонка с именем Варвара
Продолжит молодость мою.
1980
* * *
Ты еще не знаешь, дочка,
Что такое первый снег.
Ты еще смотреть не хочешь,
Только куксишься во сне.
Что же снится тебе, Варька,
В этой белой тишине?
А снега идут не валко.
Целый день пестро в окне.
Затянулося предзимье.
Заждались и нас домой.
За окном березы стынут,
А тебе тепло со мной.
И, прижав к груди комочек,
Я дыхание ловлю.
Я тебя, Варюша, дочка,
Каждой клеточкой люблю.
Пусть тебе зима приснится
И метели перепляс.
На неделе из больницы,
Может, выпишут и нас.
И, шагнув навстречу папке,
Покидая наш роддом,
Мы с тобой, волнуясь, Варька,
По снежку домой пойдем.
1981
НИКОЛАЮ РУБЦОВУ
Я окроплю слезинками дождя
Твоей судьбы нелегкую дорогу.
У всех святых молюсь я за тебя —
Ты для России значишь слишком много.
Я подниму на гребень суеты
Твоей звезды волшебное мерцанье.
Оно спасает от любой беды
И назначает мне в лугах свиданье.
Я назову свет-именем твоим
Родного сына, что мне послан Богом.
Давай с тобой немного погрустим.
Ты отдохни, а мне пора в дорогу.
1995
В ДОРОГЕ
Спать не могу.
И думать тоже.
На окнах копоти налет.
Дорога далью душу гложет,
Снегами за сердце берет.
Вагон 13-й кидает —
Таков последнего удел,
Над ухом радио болтает.
Вот так сидел бы все, глядел
На серенький денек февральский,
На полусонных стариков,
На женщин полных и горластых.
На молчунов-проводников.
И вдруг находит озаренье,
Что я — частица бытия.
И не томленье, вдохновенье —
Нелегкая стезя моя.
Запомню все: дорогу, дали,
Сон стариковский с храпотком,
Попутчиц смех, цветные шали,
Чаек вприкуску с сахарком...
1979
РУССКАЯ ПЕЧКА
— Лишь бы валенкам места хватило...
А теперь залезай, не тужи!
Печка русская, коль не остыла,
Как бальзам для продрогшей души!
За цветастой лежи занавеской,
Сам себе — будто кум королю.
— Что, не душно тебе там, не тесно?
Не замерз? А то враз затоплю...
Детство наше в поселке таежном
На такой же вот печке прошло.
Нет желанней ее. нет надежней,
От нее до сих пор мне тепло.
Так промерзнешь внутри и снаружи,
Руки красные аж до локтей.
С горки, будто ледышечку в стужу,
Так и гонит на печку скорей.
Носом швыркая, чаю с брусникой,
Обжигаясь, на кухне напьюсь.
И на печку с любимою книгой
Я под вечер опять заберусь.
Там прекрасные сказки шептались
Самой младшей сестренке моей,
Там великие книги читались —
О загадках земли и морей.
Мать привычно гремит чугунами,
Скоро ужин на стол соберет.
Печь румяными кормит блинами.
Рядом с печкой и хворь не берет!
1996
СЫН
Ну, чего ты раскричался?
Так, гляди, пупок сорвешь!
Может, вымок до затылка?
Или кушать невтерпеж?
Ну, всего у нас хватает!
В мокром долго ли сопреть?
Дай-ка ноженьки-то смажу,
Хватить, маленький, реветь!
Погоди, запеленаю,
Потерпи еще чуть-чуть!
Молочка ведь просишь, знаю,
На вот мамкину-то грудь!
Сосунок ты мой горластый,
Золотиночка моя!
Ты в кого такой зубастый?
Я от боли не своя!
Вот и тихо. Вот и ладно.
Сладко чмокает сынок.
Дай-ка вихорки приглажу,
Ишь от реву-то как взмок!
Вот и глазоньки закрылись.
Спи. Я рядом посижу.
Распашоночки поглажу
Или сказку расскажу
Про далекую дорогу
От порога моего,
Про шемящую тревогу
За сыночка своего.
Подойдет, подкатит время,
Даже глазом не моргнешь.
Уж не ты, а мать завоет,
Как от дому-то пойдешь.
Вся иссохну, словно ветка,
Раньше времени согнусь.
Приезжают дети редко...
Вдруг сыночка не дождусь?
Неужели не услышишь,
Когда видеть захочу,
Помертвелыми губами
Твое имя прошепчу?..
1996
* * *
Хочется дождя грибного,
Первых ягод горсть набрать.
Хочется тебя, родного,
Просто так поцеловать.
И нечаянно подслушать
На опушке, средь берез,
Как пророчит нам кукушка
Жизнь счастливую, без слез.
А потом бежать лугами
В брызгах солнца и дождя!
Если в сердце есть другая —
Пусть она простит тебя.
1980
* * *
Носите женщин на руках!
Им это так необходимо
Себя почувствовать любимой,
Превозмогая ложный страх.
Дарите в будни им цветы,
Ведь праздников, увы, так мало,
Чтоб женщина прекрасней стала
Среди тревог и суеты.
Храните женщину от бед,
Ее всегда боготворите.
Любви неповторимый свет
В душе ее не погасите.
1994
* * *
Ну вот и выпала разлука
Освобожденьем — в первый снег.
За что так мучили друг друга?..
Прощай, хороший человек.
Не надо о любви ни слова —
Ей так досталось на веку...
И я опять нести готова
Старинный крест — свою тоску.
Уйду, тебя не потревожив
Ни вздохом и ни болью глаз,
Тебя сейчас я вижу, может,
В последний раз, в последний раз.
Прости за то, что не сумела
Стать радостью в твоей судьбе.
Моя печаль снежинкой белой
Спустилась на плечо к тебе...
1980
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Какое опьяняющее «да»!
И голова кружится, как шальная:
Горит, сияет юная звезда,
Сгоревших звезд совсем не замечая.
Но трудно, невозможно удержать
Любовь, как своенравную жар-птицу.
Пройдет любовь, не станет обжигать,
Лишь будет сниться, через годы
сниться.
Та золотая музыка без слов,
Та, серебром звенящая подкова...
Поднимем тост за первую любовь!
И помолчим.
Вон чьи-то звезды — снова...
1996
* * *
Я не стану твоей никогда.
Нас судьба развела. И года.
В сердце боль,
Только тронь — тихий стон.
Одиночество с разных сторон.
Одиночество в сердце, в крови,
Одиночество в новой любви.
И в душе одиночества мгла —
Я тебя разлюбить не смогла.
Разошлись с чьей-то легкой руки.
На дорогах моих сквозняки.
Замерзаю я дни и года —
Я не стану твоей никогда.
У меня спит в кроватке сынок.
Дочка учит над книжкой урок.
И под сердцем кровинка — звезда...
Я не стану твоей никогда.
1994
ГОРЧИТ ПОЛЫНЬ...
Горчит полынь, горчит рябина.
И пахнет горьковатым дымом.
Роняет свет в поля задумчиво луна.
Мне одиноко, как и прежде,
Ведь нет любви и нет надежды.
Ну в чем, скажи, ну в чем, скажи,
Моя вина?
Другая женщина тебя приворожила,
Своими чарами тебя в полон взяла.
Я белой лебедью кружила,
Спасти любовь пыталась, милый,
И не смогла, и не смогла, и не смогла.
Хочу осенней паутиной
К тебе прибиться я, любимый,
Чтобы ты смог согреть меня
Своим теплом.
Горчит полынь, горчит рябина —
И мне такая же судьбина.
Ну что ж, хотя бы вспоминай меня
Добром.
Другая женщина тебя приворожила,
Своими чарами тебя в полон взяла.
Я белой лебедью кружила,
Спасти любовь пыталась, милый,
И не смогла, и не смогла, и не смогла.
1995
* * *
Все у меня позади:
Очарованье и боль.
Прошлое смыли дожди,
Лаже разлуку с тобой.
Не покорюсь я судьбе
И не смирюсь я с бедой.
Хочешь, я вспыхну в тебе
Синей желанной звездой?
Не замечай, не зови —
Трудно прожить без чудес.
Пусть мне шепнет о любви
Голос с высоких небес.
Все у меня впереди:
И вдохновенье, и жизнь.
Прошлого не береди,
Лишь за меня помолись.
1995
* * *
Ты никуда не денешься,
Знаю всего верней.
Пусть на другой ты женишься, —
Будешь во власти моей.
Хочешь — казню, помилую,
Холодом обожгу.
Ты не забудешь, милый мой,
Трепетность моих губ.
Знаю почти заранее:
Счастье не для тебя.
Моей любовью раненый,
Будешь ты клясть себя.
Зря на покой надеешься, —
Я отняла покой!
Ты никуда не денешься,
Вечно будешь со мной.
1995
ВЕРНОСТЬ
По законам судьбы
Я давно бы тебя разлюбила.
Только знаешь ли ты,
Что есть верности высшая сила?
Мне она не дает
Убежать от себя и от нашей любви.
Ты души моей взлет,
Если можешь, прости и пойми.
По законам ветров
Наше счастье давно разметало.
Рушит сердце любовь,
И от боли своей я устала.
Но пока я живу —
Будет жить во мне свет
Вдохновенной любви,
А когда я умру —
Ты меня за собой позови.
По законам души —
Мы с тобой одинокие люди.
Только надо прожить —
Версты, дали, разлуки и будни.
Одного лишь хочу —
К твоему прислониться родному плечу.
Ты меня подожди —
Скоро только к тебе прилечу.
1995
* * *
Промычит вернувшееся стало,
Прозвенит в подойник молоко.
Много ль на земле для счастья надо? —
Неба синь да месяц над рекой.
Хорошо на лавочке у дома
Отдохнуть от всех земных забот.
Все, что сердцу близко и знакомо,
Пред глазами трепетно встает.
Ничего загадывать не надо,
Глядя на летящую звезду.
Есть в моей душе одна отрада —
Здесь живу и здесь я упаду.
Я хочу упасть в цветы родные,
В травы, что стоят в сиянье дня.
Чтоб навек любимая Россия
Горестно оплакала меня.
1995
О ЖЕНСКОЙ СУДЬБЕ
Анне Васильевне Медведеровой
Сколько дорог по земле я пешком исходила,
Сколько у ног моих отколосилось полей,
Сколько я в дальнюю даль журавлей
проводила,
Сколько я встретила грустных своих
сентябрей.
Сколько рябинушек гроздья мне щедро
дарили,
Сколько взахлеб пели мне по весне соловьи,
Сколько парней про свою мне любовь
говорили,
Сколько страдала я от безответной любви.
Сколько детей я под сердцем своим
проносила,
Сколько я песен пропела, храня их покой,
Но никогда ни о чем я судьбу не просила, —
Верной осталась себе и сторонке родной.
И ни о чем в этой жизни я, нет, не жалею,
А от невзгод становлюсь лишь сильней и
мудрей.
Я по-другому Россию любить не умею
И, как надежду, встречаю ее журавлей.
1994
НА ПОКОСЕ
«А трава на славу удалась, —
Начал дед свой разговор степенный.
Нонче поедят коровы всласть
Долгою зимой — и вдоволь! — сена.
Маньку-то повременю сдавать, —
Время с ней прощаться не приспело.
Завтра начинаем страдовать,
Соберемся дружно и — за дело!
Сын, внучата, зять, сноха да сам —
Сколотил ударную бригаду.
Чуть с лугов начнет сходить роса,
На покосе робим до упаду...»
Все при деле — грабли и коса,
С непривычки мухи одолели,
Зной нам посылают небеса,
Чтобы мы на совесть попотели.
От копны идет арбузный дух.
Мы с отцом сидим в тени прохладной,
Отбиваясь от настырных мух,
Пот смахнем, отдышимся. И — ладно!
Не спеша, из фляжки воду пьем,
Ставшею такой безвкусно-теплой.
И опять таскаем и гребем
Высохшую кошенину в копны.
То хрустит, ломается стерня,
То пружинит плавно под ногами.
Пауты без устали звенят
Между небом синим и лугами.
Наконец сметали сено в стог,
Щедро посолили крупной солью.
Даже конь на той работе взмок,
Новичкам досталося тем более...
1978
ДЫМ КОЛЕЧКАМИ
В огородах жгут мякину.
Топят бани во дворах.
На кого тебя покину,
Развеселая пора?
Пироги пекут с калиной,
Вырезают лук, свеклу.
Между рам кладут рябину
От окошечка — к окну.
Белят на зиму хоромы,
Сушат травы и белье.
Вечером над каждым домом
Дым колечками плывет.
За управой со скотиной —
С разговорами чаи.
Эх, душистые, с малиной!
Ну-ко, чашечку плесни.
По ночам собаки лают...
И тебе не надоест?!
Нет. Уеду — заскучаю
Без родимых этих мест.
1980
РЕЧКА
У сельской речки жизнь своя
С приходом лета:
Ребячьи голоса звенят
Весь день с рассвета.
Полощут женщины белье
Без тени грусти.
Потомство вновь купать свое
Выводят гуси.
И с удочками ребятня
Стихает чутко...
Ты не скучала без меня,
Моя речушка?
С весны успела обмелеть,
В кустах петляя.
Среди других речушек, рек
Милей не знаю.
1979
ВСЕ — САМА...
Какие в деревне дела —
Работушки невпроворот.
Вот к пасхе прибраться, помыть.
Картовок из ямки добыть,
Чтоб дали к посадке ростки.
Рассады какой насажу,
За домом своим пригляжу
Да высушу половики.
Курей-поросят не держу, —
Сама кое-как уж хожу.
Хозяйство-то — кол без двора!
С водой на поливку —беда,
Далеко от дома вода,
Но все ж приношу с полведра.
А там, глядь, и мелочь пойдет, —
Не даст отдохнуть огород,
Поли только знай да соли!
А коли зарядят дожди, —
Из города в гости не жди,
Заботы у всех там свои...
Такие вот, девка, дела.
Опять до весны дожила...
1996
* * *
Устрою большую стирку,
Потом большую стряпню.
Потом перемою в бане
Свою большую семью.
А муж большими руками
Средь ночи обнимет меня:
«Хрупкая ты какая!»
Неужто хрупкая я?
1995
* * *
— Эх, каки баски обновы
Накупила ты, кума!
Платье ново, туфли новы,
Ведь поди не задарма?
Эскуль высадила денег,
Можно год на них прожить.
Да куда ты их наденешь
И куда тебе ходить?
— Накупила и не каюсь,
Чай, на кровное, свое.
К детям в город собираюсь
Поглядеть на их житье.
Увезу гостинцы внукам,
Зятю — теплые носки.
А одной в деревне — ну-ко,
Не завыть бы от тоски.
Только летом и раздолье,
Как приедут в отпуска,
Подкрепят свое здоровье, —
Не отнять от молока.
Мужики — те сено ставят
А на бабах — огород.
Вишь, покрыли нонче стаю.
Провели водопровод.
И дрова мне напилили, —
За две зимы не стопить.
Ребятишек привозили
И могли б не увозить.
Мне с имя нетрудно сладить.
Обиходить, накормить....
Где уж там! Всех надо в садик,
А за садик-то платить...
В город жить зовут.
Да что ты!
Здесь родилась, здесь помру.
Приходи, коли охота,
Провожать меня к утру!
1978
* * *
Пасти коров!
Искусство. Да какое!
Понятное не каждому из нас.
Войти в мир разнотравья и покоя,
Как будто видеть землю в первый раз.
Венки плести — с далеким эхом спорить,
Меж кочек за коровами «кружать»,
В туманах, в росах утонуть по пояс,
И от стихов нахлынувших страдать.
Пасти коров...
Мешая сказку с былью,
Глядеть на мир глазами мудреца.
Дух молока глотать с дорожной пылью,
В обед хмелеть от хруста огурца.
А вечером росистыми лугами
Гнать свое стадо сытое домой,
Домерить день гудящими ногами...
Счастливый сон! Возвышенный покой!
1978
КОРОВА
Дал же мне Господь таку дуреху!
Не корова — чисто Сатана.
Аль тебе идти дорогой плохо ?
Аль ты бестолкова, аль больна?
Не коси глазами-то, зараза,
Как возьму, огрею тя прутом!
Чистой не верталась ты ни разу...
Вот поговори с таким скотом...
Ну, чего, чего ты, Зорька, встала?
Я тебе горбушку припасла.
Че ты ноздри-то зараздувала?
Не того ты от меня ждала?
Разве я не знаю слов хороших?
Знаю и поболе твоего.
Приходи красивой да пригожей
И зараз дождешься своего.
Зоренькой, родимушкой, роднулей
Стану тебя звать и величать.
Рогом-то когда тебя боднули?
Снова надо йодом прижигать.
Ну, куда ты навострила уши?
Не беда ль, не горюшко ль с тобой?
Завтра пуще вымажись-ка, пуще,
Вовсе не пушу тебя домой!
1996
* * *
Я забуду в деревне
Суету городов.
Вновь медовый и древний
Манит запах цветов.
Разнотравье. Покосы.
Колосистая рожь.
А в туманы и росы,
Словно в песню, войдешь.
Вся до нитки промокну
Под июльским дождем.
Над стогами и копнами —
Синевы окоем.
Губы слипнутся сладкие
От подарков лесных,
От налившейся ягоды
Станут руки красны.
Я душой — деревенская,
Моя радость светла.
Сохрани, мое сердце,
Мир добра и тепла!
1979
ВЕСНА
Это в поле — зима,
Голубым отливают снега.
А в деревне — весна,
В грязь и лужи ступает нога.
Птичий гомон с утра.
И сверкает капель, словно ртуть.
Возят лес трактора.
Успевай, пока держится путь!
Дружно пилы жужжат —
От двора до другого двора.
Дружно щепки летят —
От ударов глухих топора.
Взмокли лбы мужиков,
Подбодряет их музыка пил.
День-то, день-то каков!
Грудой золота волглый опил.
Поджимает весна, —
Не лежи, а работай, держись!
Это там... тишина,
А в деревне у нас — жизнь!
1996
Вера Викторовна Худякова
В сборник стихотворений «Рябины» Веры Худяковой вошли произведения, написанные в разные годы. Основное и главное в стихах поэтессы — жизнь деревни, ощущения, переживания сельского человека, женщины, знающей цену высокому чувству любви, верности, привязанности к отчему краю.
Рябины
Стихотворения
Худякова В. В. Рябины: Стихотворения. Вера Худякова; оформление И. Н. Холомьевой. — Шадринск: ПО «Исеть», 1996. — 72 с. + 3 вкл.
Редактор Н. В. Денисов
«Я ДУШОЙ ДЕРЕВЕНСКАЯ...»
Стихотворения Веры Худяковой дошли до меня, как говорится, окольными путями. Поэтесса живет и работает учительницей в сельской глубинке, где нынче, кажется, не до стихов, не до поэзии, так трудна сейчас жизнь в деревне. Но, вопреки всему, она пишет. Ищет выход своему творчеству. Прислала стихи в Тюмень в одну из газет. Прочитав их, вспомнил, что еще в начале 80-х на одном из литературных семинаров молодых тепло были встречены «деревенские стихи» выпускницы пединститута из Исетского района. Но после похвалы Вера почему-то надолго замолчала. Подрастерялась от успеха? Не знаю...
И вот теперь, написанные в разные годы, стихотворения собрались в эту книжечку «Рябины». Сборник, на мой взгляд, светлый, искренний, лиричный.
«Я душой деревенская...» — восклицает, а точнее, с тихой грустью констатирует Вера Худякова. И живописует, рассказывает о том мире лугов, полей, сенокосов, где росла, взрослела. Говорит о печали осенней, о радости весны, о своих женских переживаниях, чувствах, что светлы и неистребимы, как бы ни трудна была окружающая действительность, как бы ни глумились нынешние «хозяева жизни» над русской душой, над матерью-Родиной, ввергая ее в новые испытания.
Добро, что стихи и нынче пишутся. И не мало настоящих. И многими замечено, что это своеобразный протест той пагубе, что творится над Родиной.
В одном из стихотворений поэтесса говорит:
Я с небесною силой
Незримую чувствую нить.
Только бы не оступиться,
Не ослабеть от сомнений.
И в этих строчках, и в других чувствуются незримые силы единения с отчим краем, а это действительно неистребимо, пока жив человек, пока жива Россия и есть в ней свои подвижники, поэты.
У поэтессы хорошие учителя — русские поэты, у которых она продолжает учиться, которые, естественно, оказывают на молодого автора влияние. Это период роста, становления. И настоящий сборник стихотворений — это как бы стартовая ступенька для дальнейшего роста, развития. И я желаю Вере Худяковой на этом пути успехов
Николай Денисов
РЯБИНЫ
Подернуло клен позолотой,
Летят паутины.
Напомнили грустное что-то
Рябины, рябины.
Так радостно, так беззаботно
Цветут георгины.
И все же есть грустное что-то
В рябинах, в рябинах.
Хочу и смеяться, и плакать
Под крик журавлиный.
Подходит осенняя слякоть —
Пылают рябины.
И все ж огорчаться не надо,
Что лето недлинно.
Вы мне, как печаль и отрада,
Рябины, рябины.
1994
Я ВСЕ ПОНИМАЮ...
Последние дни уходящего бабьего лета,
Последняя радость высоких холодных небес.
Летят паутинки на краешек белого света.
Шумит им во след ярко вспыхнувший лес.
Я все понимаю, печали мои неуместны.
Все в мире неспешно проходит своим
чередом.
Зарделись ядреным румянцем рябины-
невесты,
И птицы, прощаясь, кружат над гнездом.
Всему есть коней и всему есть святое начало.
Пока отдыхает земля от трудов, от забот.
На кромочке бабьего лета, как от причала,
Опять провожу журавлей в их полет.
И буду вести дням отсчет по весенним
приметам,
С тревогою ждать недалекой зимы холодов.
Последние дни уходящего бабьего лета,
Как будто последняя в жизни любовь.
1994
ОСЕННИЙ ПОКОЙ
В осенних днях особенный покой.
Он всю мою переполняет душу.
Хочу застыть я ивой над рекой,
Чтоб тишины их ясной не нарушить,
Когда стечет с них утренний туман,
И солнце на стерне осушит росы,
Зовут меня и вдаль меня манят
Давным-давно засохшие покосы.
Я побреду по скошенным лугам.
Летят в лицо мне листья золотые.
Как корабли, плывут, плывут стога
По всей России, матушке-России.
Я отышу поблекшие цветы,
Сорву и кисти спелой костяники.
И вдруг пронзят с небесной высоты
Высоких птиц серебряные крики.
В осенних днях особая печаль.
Она меня и ранит, и тревожит.
Не жаль мне лета, осени не жаль,
А жаль цветов и журавлей тех тоже.
1994
РАДОСТЬ
Радуюсь
Первой раскрывшейся почке,
Радуюсь
Первой сырой борозде,
Каждой удачной
Пронзительной строчке,
Синему небу и синей воде.
Радуюсь
Звездам с их тихим сияньем.
Россыпи рос, громыханию гроз,
Радуюсь
Жизни с ее ликованьем,
Радуюсь
Свету российских берез.
Радуюсь
Звонкому детскому смеху,
Маме,
Что встретит меня у ворот,
Посвистам птичьим,
Далекому эху —
Это во мне никогда не умрет...
1994
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Хочется шлепать по лужам
И брызгаться грязью.
Жмурясь до боли,
Солнце встречать из-за туч.
Выдохнет радугу небо
Из ленточек разных,
И заструится в листве
Догорающий луч.
И от земли, и от трав
Так свежо и туманно,
Будут, клубясь, подыматься
Росинок пары.
Воздух наполнится снова
Вечерним дурманом,
И незаметно погаснут
Заката костры.
Как угольки, из-за туч
Обозначатся звезды.
Мир убаюкан,
Доверчиво тих и умыт.
Все повторится.
Лишь бегать по лужам
Мне поздно.
Не оттого ли
Так хочется плакать навзрыд?
1995
***
Обожгусь о людские души —
Кровоточит душа моя:
И предательство болью душит,
И от сплетен раны горят.
Смех с издевкой так жжет, калечит,
Лесть кидает в озноб и в жар.
Лишь трава ароматом лечит,
Лес целебный вольет нектар.
И глаза цветов, и прохлада,
И река с ее тишиной...
Лучших мне друзей и не надо,
Оставайтесь вечно со мной!
1994
* * *
Живу в плену я истины простой,
Где места нет ни славе, ни тщеславью:
Я в этот мир пришла за красотой,
И красоту на этом свете славлю.
Под музыку неистовых ветров,
Под звездный доишь и шорох листопада,
Открылась вдруг к земле моей любовь,
Как самая высокая награда.
Ни ветки, ни травинки не примну,
В руке лишь струны лиры, а не посох.
Запомните вы женщину одну,
Которая всю жизнь стремилась — к звездам.
1995
***
Нет, я не первая и не последняя,
Постигшая, что есть добро и свет.
Но иногда порою предрассветною
Вдруг кинет в жар:
Неужто я — поэт?!
Такое бремя ноши непосильное
Взвалила я на хрупкость своих плеч.
А вдруг смогу я в небе над Россиею
Еще одну, свою звезду зажечь?
1995
* * *
Под куполом наших неярких небес
Я все же до боли люблю —
Лугов разнотравье,
Березовый лес И тихую речку свою.
Никто из столиц не позарился, нет,
На эту старинную глушь.
Их разве прельстит Комариный рассвет?
И дождичек — тоже не душ.
Под куполом наших сибирских небес
Привычной заботой живу.
Чтоб вечно шумел Мой березовый лес,
Чтоб речка несла синеву.
И мне это в радость: опята на пне,
И первый стожок на лугу,
И мутный ручей,
Что звенит по весне,
И заячий след на снегу...
1995
* * *
И у дерева есть душа,
Только дерево петь не может
И кричать под пилою —тоже.
И у дерева есть душа.
Есть душа у цветов и трав.
Ты, срывая травинку, помни,
Как ей в это мгновенье больно.
Есть душа у цветов и трав.
И она вся растворена
В небесах и в пыли дорожной.
Оттого мне легко, тревожно —
В этом мире я не одна.
1995
ЗИМНЕЕ УТРО
Зорьки нежной розовость,
Окна в серебре.
От дровец березовых
Дымно на дворе.
Моет кошка лапкою
Свой замерзший нос.
И собака тявкает:
Ух, достал мороз!
А дымы колечками
Вьются над селом.
Наравне с крылечками
Снегу намело.
И над речкой в рощице
Стынет тишина.
Тает льдинкой, крошится
Белая луна.
Заведу оладушек,
Отложу перо.
Прилетел воробушек:
«Живы? И — добро!»
1995
* * *
Струны капели
Ветры задели,
И зазвенели,
Падая с крыш,
Зимние трели.
К черту метели!
Пахнет весною,
Слышишь?
1978
ШАРМАНКА
Шарманки далеких времен
Давно не поют спозаранку.
Не знаю я песен, не помню имен —
Кручу своей жизни шарманку.
Пронзительно-грустный мотив
Из сердца слезу вышибает.
И сколько ее не крути, не верти —
Она по-другому не знает.
С шарманкой своею в руках
Пройду по дорогам и селам.
И будет котомка моя так легка
От песен ее невеселых.
Одна только радость в груди,
Что есть небеса и зарницы,
И чистая-чистая даль впереди,
И звонкие-звонкие птицы.
1994
ЛУГА ЕЩЕ НЕ СКОШЕНЫ...
Знойные луга еще не скошены,
Каждою травинкою звенят,
И росинок бусины-горошины
Тихими алмазами горят.
Знойные луга еще не тронуты
Жаркою работою с косой.
Утонуть бы в травах, будто в омутах,
И умыться чистою росой.
Снова хор кузнечиков невидимых
Поднимает песню от земли,
И цветов здесь видимо-невидимо,
И березы шепчутся вдали.
Эту красоту испить до донышка
Сердцем и распахнутой душой.
Чтобы щедрой стать, как это
солнышко,
Как цветущий луг с его росой.
Выше, выше травы поднимаются
Среди звезд, средь радуг и зари.
Светлой грустью сердце наполняется:
Отбивают косы косари!
1994
* * *
Прогремели грозы напоследок,
Смыв с земли обильное тепло.
Вот и все. И распрощалось лето,
И с последней радугой ушло.
Где-то там, за дальним поворотом,
Ветер в поле скирды тормошит.
И щемяще-грустно отчего-то
Лист, сорвавшись с дерева, кружит.
Не забуду молодые зори,
Средь июля всполохи зарниц.
И луга, и песни на просторе,
Губ тепло и холодок ресниц.
Стали чуть медлительней рассветы,
Птицы чаше пробуют крыло.
Вот и все. И распрощалось лето,
И с последней радугой ушло.
1995
ПРОТАЛИНКА
Талинка-проталинка,
Около завалинки,
Первою проклюнулась
Посреди снегов.
На тебя не встанешь уж
В безгалошных валенках,
Будто речка, вырвалась
Ты из берегов.
Влагу тянет солнышко.
А тебе-то — волюшка!
Первою покажешь ты
Зелень муравы.
Пробивайся, ясонька,
Протирай-ка глазоньки,
Радуйся бездонности
Вешней синевы.
Талинка-проталинка,
Будто зорька аленькая,
Сердце растревожила.
Замерла, стою.
Вся-то ты с ладошечку,
Погоди немножечко,
Ветры нам весенние
Гимны пропоют.
1996
ПОГОЖИЕ ДНИ
Осень бабой простоволосой, —
Чем растрепанней, тем милей! —
Только мало в такую осень
Ясных, тихих, погожих дней.
Но златая метет поземка,
Золотой кружит листопад.
Как струну, паутину тронь-ка, —
Запоет на осенний лад!
Эту песню подхватит ветер,
Разнесет на плечах листвы.
С каждым днем все прозрачней ветви,
По ночам — все тревожней сны.
Осень бабой простоволосой
Разожгла по лесам костры...
Грустно слушать в такую осень
Затихающее: «Курлы-ы...»
1980
Я ЛИШЬ ДОБРО ПРЕЕМЛЮ...
Вода — моя стихия,
Венера — свет-звезда.
Зачем пишу стихи я?
Зачем плыву? Куда?
И жизнь моя — безбрежна,
Я рвусь из-под снегов!
И воскрешаю нежность,
И не коплю врагов.
И в людях я особо
Ценю лишь глубину.
И жить хочу — высоко.
И не хочу ко дну.
Я орошаю землю
Росинками стихов.
Я лишь добро преемлю
И не коплю грехов.
Во мне покой и сила,
Усталость кораблей.
Вода — моя стихия,
Я — тихий свет над ней.
1994
* * *
Боюсь раствориться в буднях,
Покрыться плесенью сплетен,
Боюсь, что однажды забуду,
Как пахнет июльский ветер,
Как в поле пшеница зреет.
Как песни поет перепелка.
Но стать немного добрее
Я не боюсь нисколько.
1978
* * *
Сколько дней мне Всевышним отпущено,
Сколько я проживу...
Но выклянчивать робко подачек,
Увы, я не буду.
До последнего дня пронесу,
Не сгибая, главу,
Встретив каждый рассвет свой,
Как самое редкое чудо.
Сколько дней мне Всевышним отпущено,
Столько и отлюблю.
До последней слезинки отдам
Драгоценную душу —
Людям, птицам, ветрам,
Золотому жнивью,
Заповедь «возлюби...»
Ни пред кем не нарушив.
Сколько дней мне Всевышним отпущено,
Столько буду творить.
Пусть же станет светлей от стихов,
Что дает вдохновенье.
Я с небесною силой Незримую чувствую нить.
Только б не оступиться,
Не ослабеть от сомнений.
1996
***
Ничего со мною не случится,
Даже если жизнь моя пройдет.
Я вам тихо-тихо буду сниться
Мартовской порою каждый год.
Вновь рассвет весенний постучится,
Чтоб вы радость вспомнили свою.
Я вам тихо-тихо буду сниться,
Я свои вам песни допою.
Пусть под солнцем поле серебрится,
Пусть закружит голову весна.
Я вам тихо-тихо буду сниться —
На ветру звенящая струна.
Отчего же слезы на ресницах?
Разве можно плакать по весне?
Я вам тихо-тихо буду сниться,
Вспомните с улыбкой обо мне.
1996
Я ВЕРНУСЬ...
Через года, через века,
Никем не согрета,
Я возвращусь, снова вернусь
На землю эту
Пыльным цветком, иль родником,
А, может, поэтом?
Только не ждет меня уж никто
На свете этом.
Будут дожди меня хлестать,
Песням моим будут рот затыкать
Кляпом вонючим.
Хватит ли сил все испытать —
Еще не знаю.
Дайте же мне эту землю обнять,
Я ведь земная!
Мне не хватало ее тепла,
Ее рассветов.
Я до нее сквозь мрак добрела
С душою поэта,
Чтобы к груди своей прижать,
От слез задохнуться,
Чтобы опять любить и рожать,
К звездам тянуться.
Через года, через века,
Никем не согрета,
Я возвращусь, снова вернусь
На землю эту,
Чтобы она меня приняла
В свои ладони.
Будет тепло, будет светло
И будет больно мне...
1994
* * *
Я очень хочу, чтоб меня не искали потомки
Среди одиноких, уставших от горя старух.
Я очень хочу, чтоб мои вдохновенные строки
Не только ласкали, будили и совесть и дух.
Я очень хочу, чтобы раннее солнце вставало
Не в грохоте взрывов, а только из толщи
веков,
Я очень хочу, чтоб страна моя не забывала
Сироток своих, инвалидов, больных
стариков.
Я очень хочу, чтобы матери не убивались
Над цинком холодным, вернувшим с войны
их сынов,
Я очень хочу, чтоб счастливыми дети
рождались
И видели только добро на земле и любовь.
Я очень хочу, чтоб от боли земля не стонала,
Чтоб не было войн, катастроф и кислотных
дождей.
Я очень хочу... Моего здесь желания мало.
Давайте научимся быть —друг для друга
родней.
1995.
ТИХАЯ ПРИСТАНЬ
Тихая, тихая пристань
Далекого детства,
Сквозь километры и годы
Зовешь ты меня.
В синее платье в горошек
Сейчас бы одеться,
Бабочку там, на лужайке,
Пойти догонять.
Пусть мне в окно
Мама светло улыбнется.
Сети сушиться
Развесит в ограде отец.
Пусть будет бабочка.
Небо и сосны и солнце!
Пусть никогда не состаримся
Мы, наконец!
Тихая пристань
Беспечного звонкого детства,
Как невозвратно,
Как горестно ты далека!
В речку твою
Так мне хочется
Вновь заглядеться —
В ней, как кораблики,
Плыли твои облака.
И по песку босиком бы
Набегаться вволю,
И с ребятней
Наиграться бы до темноты...
Сердце мое так устало
От бед и от боли.
Тихая пристань моя,
Где же ты? Где же ты?
1994
ПАМЯТЬ ДЕТСТВА
У детства память коротка...
Отца я помню у станка,
Как он работал напряженно,
А мы с сестрой завороженно
Следили за его руками
И к шуму в цехе привыкали.
Станок крутился, что есть сил,
На нем отец деталь точил.
Он столько раз ее проверит,
Он столько раз ее измерит,
Не так себе, не на глазок,
Еще чуток, еще разок.
Ему машина вся послушна.
Но нас с ума сводила стружка.
Там, под станком, ее — гора
Цветного чудного добра.
Зигзаги, локоны, спирали —
Красивей всех-всех-всех деталей!
Порою руки мы кололи,
Порою плакали от боли,
Но нас отец не прогонял,
Он наши чувства понимал...
Среди обтира, запчастей,
Среди махры и новостей
Мы незаметно подрастали,
Болты от гаек отличали.
И понимали, между прочим,
Что папка наш —простой рабочий,
Что вот за этот черный труд
Ему медали не дадут,
Что нам на жизнь едва хватало,
Что мама от нужды устала —
Не прыгнешь выше потолка...
У детства память коротка?
1994
* * *
В детстве я трамплинов не боялась.
О, какие горушки брала!
Наравне с мальчишками каталась,
Страхи на «опосле» берегла.
Дожила — всего бояться стала:
Темноты, поветрий, пустоты.
И когда я первенца рожала,
Зажимала рот до немоты.
Всех болезней детских я боялась,
Острых язычков и глаз худых.
И когда подкралась к маме старость,
И когда вдруг онемел мой стих.
За судьбу России часто страшно,
За поруганную старину,
За солдат, за мальчиков вчерашних,
Брошенных в жестокую войну.
Что оставлю детям я в наследство?
Грош за переметную суму?
Хорошо бы вновь вернуться в детство.
Хоть одну взять горку, хоть одну!
Чтобы стать и сильной, и отважной,
Чтобы все внутри оборвалось!
Чтоб Россию всю, кровинкой каждой,
Пролететь, счастливою, насквозь!
1996
ПРАЗДНИК
Папка сегодня — трезвый!
Мама — светлей зари.
В доме от счастья — тесно,
В клуб мы все вместе пошли.
Было кино бесплатным,
В зале полно людей.
Мама конфеток сладких
Дала на ладони своей.
День — по-особому ярок.
Солнце слепит глаза.
Мама мне купит подарок.
Такой, что ни в сказке сказать!
Старую заячью шубу
Меняю на чудо-пальто!
Идем мы семьей мимо клуба,
Как жаль, что не видит никто.
И дню, подарку рада,
Шагаю за мамой своей...
Как мало для счастья надо
Таких вот красивых дней!
1994
* * *
Памяти одноклассника Сергея Рябкова
... Трудной была у тебя и прекрасной дорога
Вместе с погонами Родины небо ты нес.
Сельский мальчишка, испытанный друг наш,
Серега,
Скорбно вернулся домой ты в край белых
берез.
Синяя Вечность свечу твоей жизни задула.
Солнце февральское режет сквозь слезы
глаза.
Болью какою по сердцу беда полоснула!
Плачут родные сегодня, и плачут друзья.
Нет, никогда не уйдешь ты из памяти нашей.
Светлую душу твою мы помянем не раз.
Мать поседевшая тихо и горестно скажет:
«Вот — дождалась я сынка, насовсем
дождалась...»
1996
* * *
Уходит молодость от нас
Неслышно, незаметно, вроде.
Уходит молодость, уходит,
О ней взгрустнем еще не раз.
За все расплатимся потом:
И за грехи, и за ошибки.
Морщинки тянутся к улыбке.
Виски заносит серебром.
Уходит молодость от нас,
Оставив в памяти рассветы
Неугасающего лета,
Любовь и нежность про запас.
Еще согреет нас она.
Когда поймешь, что уж не молод,
Когда подступит ночи холод,
Испив все дни ее до дна.
Уходит молодость от нас,
Неслышно, незаметно, вроде.
Уходит молодость, уходит,
О ней взгрустнем еще не раз...
1994
ОТЕЦ НА ГАРМОШКЕ ИГРАЛ...
Отец на гармошке играл
Легко, задушевно и страстно.
Гармошка казалась прекрасной,
Когда он над ней колдовал.
И музыка чудно лилась
С задорным родным переливом.
Под эту гармошку росли мы
И песен наслушались всласть.
Мы снова просили сыграть.
Садился на лавку, к окошку.
И пела отцова гармошка,
Светлела за прялкою мать.
Он голову к планкам склонял,
Мотив подбирал про «Катюшу».
Свою музыкальную душу
Отец мой и мне передал.
Давно уж гармошки той нет.
Ее воскресить невозможно...
В душе только плачет гармошка
Тех незабываемых лет.
1995
ОДНОКЛАССНИКАМ
Что ты делаешь с нами, время?
Еще можем назад оглянуться,
Но уже никогда не вернуться
В наше детство, в десятый класс,
Ты все мудро решило за нас.
Побросали портфели беспечно —
Оказалось теперь — навечно.
И разъехались — кто куда,
Оказалось, что навсегда.
Берег детства все дальше, дальше.
Детство в детях смеется наших.
Ну а мы? Мы взрослеем, мудреем,
Отмечаем свои юбилеи.
И назло всем невзгодам помним
Детство, юность и дружбу школьную!
До сих пор, до сих пор не верится,
Что всем классом уже не
встретимся...
1983
* * *
Я дочке песен не певала,
Еще не скоро пропою.
Живет в душе моей Варвара —
Так будут дочку звать мою.
Я подарю ей имя это —
На всей Руси красивей нет!
И будет дочь моя рассветом
На склоне моих зрелых лет.
Я дочке песен не певала,
Но скоро, скоро пропою.
Девчонка с именем Варвара
Продолжит молодость мою.
1980
* * *
Ты еще не знаешь, дочка,
Что такое первый снег.
Ты еще смотреть не хочешь,
Только куксишься во сне.
Что же снится тебе, Варька,
В этой белой тишине?
А снега идут не валко.
Целый день пестро в окне.
Затянулося предзимье.
Заждались и нас домой.
За окном березы стынут,
А тебе тепло со мной.
И, прижав к груди комочек,
Я дыхание ловлю.
Я тебя, Варюша, дочка,
Каждой клеточкой люблю.
Пусть тебе зима приснится
И метели перепляс.
На неделе из больницы,
Может, выпишут и нас.
И, шагнув навстречу папке,
Покидая наш роддом,
Мы с тобой, волнуясь, Варька,
По снежку домой пойдем.
1981
НИКОЛАЮ РУБЦОВУ
Я окроплю слезинками дождя
Твоей судьбы нелегкую дорогу.
У всех святых молюсь я за тебя —
Ты для России значишь слишком много.
Я подниму на гребень суеты
Твоей звезды волшебное мерцанье.
Оно спасает от любой беды
И назначает мне в лугах свиданье.
Я назову свет-именем твоим
Родного сына, что мне послан Богом.
Давай с тобой немного погрустим.
Ты отдохни, а мне пора в дорогу.
1995
В ДОРОГЕ
Спать не могу.
И думать тоже.
На окнах копоти налет.
Дорога далью душу гложет,
Снегами за сердце берет.
Вагон 13-й кидает —
Таков последнего удел,
Над ухом радио болтает.
Вот так сидел бы все, глядел
На серенький денек февральский,
На полусонных стариков,
На женщин полных и горластых.
На молчунов-проводников.
И вдруг находит озаренье,
Что я — частица бытия.
И не томленье, вдохновенье —
Нелегкая стезя моя.
Запомню все: дорогу, дали,
Сон стариковский с храпотком,
Попутчиц смех, цветные шали,
Чаек вприкуску с сахарком...
1979
РУССКАЯ ПЕЧКА
— Лишь бы валенкам места хватило...
А теперь залезай, не тужи!
Печка русская, коль не остыла,
Как бальзам для продрогшей души!
За цветастой лежи занавеской,
Сам себе — будто кум королю.
— Что, не душно тебе там, не тесно?
Не замерз? А то враз затоплю...
Детство наше в поселке таежном
На такой же вот печке прошло.
Нет желанней ее. нет надежней,
От нее до сих пор мне тепло.
Так промерзнешь внутри и снаружи,
Руки красные аж до локтей.
С горки, будто ледышечку в стужу,
Так и гонит на печку скорей.
Носом швыркая, чаю с брусникой,
Обжигаясь, на кухне напьюсь.
И на печку с любимою книгой
Я под вечер опять заберусь.
Там прекрасные сказки шептались
Самой младшей сестренке моей,
Там великие книги читались —
О загадках земли и морей.
Мать привычно гремит чугунами,
Скоро ужин на стол соберет.
Печь румяными кормит блинами.
Рядом с печкой и хворь не берет!
1996
СЫН
Ну, чего ты раскричался?
Так, гляди, пупок сорвешь!
Может, вымок до затылка?
Или кушать невтерпеж?
Ну, всего у нас хватает!
В мокром долго ли сопреть?
Дай-ка ноженьки-то смажу,
Хватить, маленький, реветь!
Погоди, запеленаю,
Потерпи еще чуть-чуть!
Молочка ведь просишь, знаю,
На вот мамкину-то грудь!
Сосунок ты мой горластый,
Золотиночка моя!
Ты в кого такой зубастый?
Я от боли не своя!
Вот и тихо. Вот и ладно.
Сладко чмокает сынок.
Дай-ка вихорки приглажу,
Ишь от реву-то как взмок!
Вот и глазоньки закрылись.
Спи. Я рядом посижу.
Распашоночки поглажу
Или сказку расскажу
Про далекую дорогу
От порога моего,
Про шемящую тревогу
За сыночка своего.
Подойдет, подкатит время,
Даже глазом не моргнешь.
Уж не ты, а мать завоет,
Как от дому-то пойдешь.
Вся иссохну, словно ветка,
Раньше времени согнусь.
Приезжают дети редко...
Вдруг сыночка не дождусь?
Неужели не услышишь,
Когда видеть захочу,
Помертвелыми губами
Твое имя прошепчу?..
1996
* * *
Хочется дождя грибного,
Первых ягод горсть набрать.
Хочется тебя, родного,
Просто так поцеловать.
И нечаянно подслушать
На опушке, средь берез,
Как пророчит нам кукушка
Жизнь счастливую, без слез.
А потом бежать лугами
В брызгах солнца и дождя!
Если в сердце есть другая —
Пусть она простит тебя.
1980
* * *
Носите женщин на руках!
Им это так необходимо
Себя почувствовать любимой,
Превозмогая ложный страх.
Дарите в будни им цветы,
Ведь праздников, увы, так мало,
Чтоб женщина прекрасней стала
Среди тревог и суеты.
Храните женщину от бед,
Ее всегда боготворите.
Любви неповторимый свет
В душе ее не погасите.
1994
* * *
Ну вот и выпала разлука
Освобожденьем — в первый снег.
За что так мучили друг друга?..
Прощай, хороший человек.
Не надо о любви ни слова —
Ей так досталось на веку...
И я опять нести готова
Старинный крест — свою тоску.
Уйду, тебя не потревожив
Ни вздохом и ни болью глаз,
Тебя сейчас я вижу, может,
В последний раз, в последний раз.
Прости за то, что не сумела
Стать радостью в твоей судьбе.
Моя печаль снежинкой белой
Спустилась на плечо к тебе...
1980
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Какое опьяняющее «да»!
И голова кружится, как шальная:
Горит, сияет юная звезда,
Сгоревших звезд совсем не замечая.
Но трудно, невозможно удержать
Любовь, как своенравную жар-птицу.
Пройдет любовь, не станет обжигать,
Лишь будет сниться, через годы
сниться.
Та золотая музыка без слов,
Та, серебром звенящая подкова...
Поднимем тост за первую любовь!
И помолчим.
Вон чьи-то звезды — снова...
1996
* * *
Я не стану твоей никогда.
Нас судьба развела. И года.
В сердце боль,
Только тронь — тихий стон.
Одиночество с разных сторон.
Одиночество в сердце, в крови,
Одиночество в новой любви.
И в душе одиночества мгла —
Я тебя разлюбить не смогла.
Разошлись с чьей-то легкой руки.
На дорогах моих сквозняки.
Замерзаю я дни и года —
Я не стану твоей никогда.
У меня спит в кроватке сынок.
Дочка учит над книжкой урок.
И под сердцем кровинка — звезда...
Я не стану твоей никогда.
1994
ГОРЧИТ ПОЛЫНЬ...
Горчит полынь, горчит рябина.
И пахнет горьковатым дымом.
Роняет свет в поля задумчиво луна.
Мне одиноко, как и прежде,
Ведь нет любви и нет надежды.
Ну в чем, скажи, ну в чем, скажи,
Моя вина?
Другая женщина тебя приворожила,
Своими чарами тебя в полон взяла.
Я белой лебедью кружила,
Спасти любовь пыталась, милый,
И не смогла, и не смогла, и не смогла.
Хочу осенней паутиной
К тебе прибиться я, любимый,
Чтобы ты смог согреть меня
Своим теплом.
Горчит полынь, горчит рябина —
И мне такая же судьбина.
Ну что ж, хотя бы вспоминай меня
Добром.
Другая женщина тебя приворожила,
Своими чарами тебя в полон взяла.
Я белой лебедью кружила,
Спасти любовь пыталась, милый,
И не смогла, и не смогла, и не смогла.
1995
* * *
Все у меня позади:
Очарованье и боль.
Прошлое смыли дожди,
Лаже разлуку с тобой.
Не покорюсь я судьбе
И не смирюсь я с бедой.
Хочешь, я вспыхну в тебе
Синей желанной звездой?
Не замечай, не зови —
Трудно прожить без чудес.
Пусть мне шепнет о любви
Голос с высоких небес.
Все у меня впереди:
И вдохновенье, и жизнь.
Прошлого не береди,
Лишь за меня помолись.
1995
* * *
Ты никуда не денешься,
Знаю всего верней.
Пусть на другой ты женишься, —
Будешь во власти моей.
Хочешь — казню, помилую,
Холодом обожгу.
Ты не забудешь, милый мой,
Трепетность моих губ.
Знаю почти заранее:
Счастье не для тебя.
Моей любовью раненый,
Будешь ты клясть себя.
Зря на покой надеешься, —
Я отняла покой!
Ты никуда не денешься,
Вечно будешь со мной.
1995
ВЕРНОСТЬ
По законам судьбы
Я давно бы тебя разлюбила.
Только знаешь ли ты,
Что есть верности высшая сила?
Мне она не дает
Убежать от себя и от нашей любви.
Ты души моей взлет,
Если можешь, прости и пойми.
По законам ветров
Наше счастье давно разметало.
Рушит сердце любовь,
И от боли своей я устала.
Но пока я живу —
Будет жить во мне свет
Вдохновенной любви,
А когда я умру —
Ты меня за собой позови.
По законам души —
Мы с тобой одинокие люди.
Только надо прожить —
Версты, дали, разлуки и будни.
Одного лишь хочу —
К твоему прислониться родному плечу.
Ты меня подожди —
Скоро только к тебе прилечу.
1995
* * *
Промычит вернувшееся стало,
Прозвенит в подойник молоко.
Много ль на земле для счастья надо? —
Неба синь да месяц над рекой.
Хорошо на лавочке у дома
Отдохнуть от всех земных забот.
Все, что сердцу близко и знакомо,
Пред глазами трепетно встает.
Ничего загадывать не надо,
Глядя на летящую звезду.
Есть в моей душе одна отрада —
Здесь живу и здесь я упаду.
Я хочу упасть в цветы родные,
В травы, что стоят в сиянье дня.
Чтоб навек любимая Россия
Горестно оплакала меня.
1995
О ЖЕНСКОЙ СУДЬБЕ
Анне Васильевне Медведеровой
Сколько дорог по земле я пешком исходила,
Сколько у ног моих отколосилось полей,
Сколько я в дальнюю даль журавлей
проводила,
Сколько я встретила грустных своих
сентябрей.
Сколько рябинушек гроздья мне щедро
дарили,
Сколько взахлеб пели мне по весне соловьи,
Сколько парней про свою мне любовь
говорили,
Сколько страдала я от безответной любви.
Сколько детей я под сердцем своим
проносила,
Сколько я песен пропела, храня их покой,
Но никогда ни о чем я судьбу не просила, —
Верной осталась себе и сторонке родной.
И ни о чем в этой жизни я, нет, не жалею,
А от невзгод становлюсь лишь сильней и
мудрей.
Я по-другому Россию любить не умею
И, как надежду, встречаю ее журавлей.
1994
НА ПОКОСЕ
«А трава на славу удалась, —
Начал дед свой разговор степенный.
Нонче поедят коровы всласть
Долгою зимой — и вдоволь! — сена.
Маньку-то повременю сдавать, —
Время с ней прощаться не приспело.
Завтра начинаем страдовать,
Соберемся дружно и — за дело!
Сын, внучата, зять, сноха да сам —
Сколотил ударную бригаду.
Чуть с лугов начнет сходить роса,
На покосе робим до упаду...»
Все при деле — грабли и коса,
С непривычки мухи одолели,
Зной нам посылают небеса,
Чтобы мы на совесть попотели.
От копны идет арбузный дух.
Мы с отцом сидим в тени прохладной,
Отбиваясь от настырных мух,
Пот смахнем, отдышимся. И — ладно!
Не спеша, из фляжки воду пьем,
Ставшею такой безвкусно-теплой.
И опять таскаем и гребем
Высохшую кошенину в копны.
То хрустит, ломается стерня,
То пружинит плавно под ногами.
Пауты без устали звенят
Между небом синим и лугами.
Наконец сметали сено в стог,
Щедро посолили крупной солью.
Даже конь на той работе взмок,
Новичкам досталося тем более...
1978
ДЫМ КОЛЕЧКАМИ
В огородах жгут мякину.
Топят бани во дворах.
На кого тебя покину,
Развеселая пора?
Пироги пекут с калиной,
Вырезают лук, свеклу.
Между рам кладут рябину
От окошечка — к окну.
Белят на зиму хоромы,
Сушат травы и белье.
Вечером над каждым домом
Дым колечками плывет.
За управой со скотиной —
С разговорами чаи.
Эх, душистые, с малиной!
Ну-ко, чашечку плесни.
По ночам собаки лают...
И тебе не надоест?!
Нет. Уеду — заскучаю
Без родимых этих мест.
1980
РЕЧКА
У сельской речки жизнь своя
С приходом лета:
Ребячьи голоса звенят
Весь день с рассвета.
Полощут женщины белье
Без тени грусти.
Потомство вновь купать свое
Выводят гуси.
И с удочками ребятня
Стихает чутко...
Ты не скучала без меня,
Моя речушка?
С весны успела обмелеть,
В кустах петляя.
Среди других речушек, рек
Милей не знаю.
1979
ВСЕ — САМА...
Какие в деревне дела —
Работушки невпроворот.
Вот к пасхе прибраться, помыть.
Картовок из ямки добыть,
Чтоб дали к посадке ростки.
Рассады какой насажу,
За домом своим пригляжу
Да высушу половики.
Курей-поросят не держу, —
Сама кое-как уж хожу.
Хозяйство-то — кол без двора!
С водой на поливку —беда,
Далеко от дома вода,
Но все ж приношу с полведра.
А там, глядь, и мелочь пойдет, —
Не даст отдохнуть огород,
Поли только знай да соли!
А коли зарядят дожди, —
Из города в гости не жди,
Заботы у всех там свои...
Такие вот, девка, дела.
Опять до весны дожила...
1996
* * *
Устрою большую стирку,
Потом большую стряпню.
Потом перемою в бане
Свою большую семью.
А муж большими руками
Средь ночи обнимет меня:
«Хрупкая ты какая!»
Неужто хрупкая я?
1995
* * *
— Эх, каки баски обновы
Накупила ты, кума!
Платье ново, туфли новы,
Ведь поди не задарма?
Эскуль высадила денег,
Можно год на них прожить.
Да куда ты их наденешь
И куда тебе ходить?
— Накупила и не каюсь,
Чай, на кровное, свое.
К детям в город собираюсь
Поглядеть на их житье.
Увезу гостинцы внукам,
Зятю — теплые носки.
А одной в деревне — ну-ко,
Не завыть бы от тоски.
Только летом и раздолье,
Как приедут в отпуска,
Подкрепят свое здоровье, —
Не отнять от молока.
Мужики — те сено ставят
А на бабах — огород.
Вишь, покрыли нонче стаю.
Провели водопровод.
И дрова мне напилили, —
За две зимы не стопить.
Ребятишек привозили
И могли б не увозить.
Мне с имя нетрудно сладить.
Обиходить, накормить....
Где уж там! Всех надо в садик,
А за садик-то платить...
В город жить зовут.
Да что ты!
Здесь родилась, здесь помру.
Приходи, коли охота,
Провожать меня к утру!
1978
* * *
Пасти коров!
Искусство. Да какое!
Понятное не каждому из нас.
Войти в мир разнотравья и покоя,
Как будто видеть землю в первый раз.
Венки плести — с далеким эхом спорить,
Меж кочек за коровами «кружать»,
В туманах, в росах утонуть по пояс,
И от стихов нахлынувших страдать.
Пасти коров...
Мешая сказку с былью,
Глядеть на мир глазами мудреца.
Дух молока глотать с дорожной пылью,
В обед хмелеть от хруста огурца.
А вечером росистыми лугами
Гнать свое стадо сытое домой,
Домерить день гудящими ногами...
Счастливый сон! Возвышенный покой!
1978
КОРОВА
Дал же мне Господь таку дуреху!
Не корова — чисто Сатана.
Аль тебе идти дорогой плохо ?
Аль ты бестолкова, аль больна?
Не коси глазами-то, зараза,
Как возьму, огрею тя прутом!
Чистой не верталась ты ни разу...
Вот поговори с таким скотом...
Ну, чего, чего ты, Зорька, встала?
Я тебе горбушку припасла.
Че ты ноздри-то зараздувала?
Не того ты от меня ждала?
Разве я не знаю слов хороших?
Знаю и поболе твоего.
Приходи красивой да пригожей
И зараз дождешься своего.
Зоренькой, родимушкой, роднулей
Стану тебя звать и величать.
Рогом-то когда тебя боднули?
Снова надо йодом прижигать.
Ну, куда ты навострила уши?
Не беда ль, не горюшко ль с тобой?
Завтра пуще вымажись-ка, пуще,
Вовсе не пушу тебя домой!
1996
* * *
Я забуду в деревне
Суету городов.
Вновь медовый и древний
Манит запах цветов.
Разнотравье. Покосы.
Колосистая рожь.
А в туманы и росы,
Словно в песню, войдешь.
Вся до нитки промокну
Под июльским дождем.
Над стогами и копнами —
Синевы окоем.
Губы слипнутся сладкие
От подарков лесных,
От налившейся ягоды
Станут руки красны.
Я душой — деревенская,
Моя радость светла.
Сохрани, мое сердце,
Мир добра и тепла!
1979
ВЕСНА
Это в поле — зима,
Голубым отливают снега.
А в деревне — весна,
В грязь и лужи ступает нога.
Птичий гомон с утра.
И сверкает капель, словно ртуть.
Возят лес трактора.
Успевай, пока держится путь!
Дружно пилы жужжат —
От двора до другого двора.
Дружно щепки летят —
От ударов глухих топора.
Взмокли лбы мужиков,
Подбодряет их музыка пил.
День-то, день-то каков!
Грудой золота волглый опил.
Поджимает весна, —
Не лежи, а работай, держись!
Это там... тишина,
А в деревне у нас — жизнь!
1996