ЛЕОНИД ЛАПЦУЙ
ЭДЕЙКА
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЭДЕЙКА И ЕГО ДРУЗЬЯ
ВЕТЕР НАСВИСТЕЛ
Ой, давненько про Эдейку
Написал я повесть:
Той порою был Эдейка
Ростом мне по пояс,
А вчера напел мне ветер,
Что видал мальчишку
И подумал, будто встретил
Буровую вышку!
Разумеется, пустое
Насвистел бродяга,
Но лежит передо мною
Чистая бумага,
И берет меня охота
Написать, ребята,
Про дела и про заботы
Школы-интерната.
Хорошо живёт ли худо
Детская семейка?
Если что-нибудь забуду —
Подсобит Эдейка:
Всё от первого денёчка
Выложит, не кроясь…
Так что рано ставить точку, —
Продолжаю повесть!
ЧИСТОТА И БЕЛИЗНА!
Если ты в родимой тундре
До семи дожил годков,
Вертолёт тебя подымет
До пернатых облаков.
И, вчера ещё бескрылый
Как рыбёшка или мышь,
Ты клекочущим орлёнком
К интернату полетишь.
Прыгнет солнце, словно мячик,
На хвостатый вертолёт,
Про далёкие планеты
Ветер в уши напоёт,
А когда у школы сядет
Заводная стрекоза,
Улыбнутся ребятишкам
Русской женщины глаза.
Проведёт она их в баню, —
Подивись-ка, новичок,
Где ты видел, чтобы в тундре
Бил горячий родничок?
Перед тазиком ты, словно
Околдованный, стоишь…
А вода тебе лопочет:
— Полюби меня, малыш!
Если мыло в глаз попало —
Это, право ж, не беда!
Тайну силы и здоровья
Знает мудрая вода.
Да не вздрагивай ты, глупый!
Вот увидишь — через день
Заныряешь, как утёнок,
Будешь фыркать, как тюлень.
Ну-ка, дай коснусь тихонько
Хрупких плечиков твоих, —
Очень схожи мои струйки
С языками олених!
Страх прошёл.
Плескаться в бане
Так приятно будет впредь!
Что теперь? Теперь одежду
Нужно новую надеть.
Это тоже, брат, непросто:
Где тут зад, а где перёд?
Это в тундре каждый мальчик
По узору узнаёт:
На груди — глаза оленьи,
На спине — рогов краса,
И на ногу на любую
Надевается киса[1].
Ну а здесь садись степенно —
На пол? Нет, на табурет! —
Разберись в чудных обновках,
Где приметных знаков нет.
И хоть с тундровым терпеньем
С ними возишься полдня, —
Всё равно, тебя увидев,
Захохочет ребятня.
Ну и ну! На голом теле
Куртка жёсткого сукна,
Сверху — нижняя рубашка:
Чистота и белизна!
Каждый маленький ботинок
Не на ту ступню надет —
Так, по-твоему, красивей,
Хоть и больно — мочи нет!
Но зато ремнём затянут
По-охотничьи живот,
И сидит ушанка лихо,
Только задом наперёд!
Смехом детским оглушённый,
Слёзы сдержишь ты едва…
Но уже спешат на помощь
Русской женщины слова.
Добрый голос материнский,
Материнский строгий взгляд, —
Вы такими ж новичками
Были год тому назад!
Смолкнет смех, и тут же ветер
Хоть один исправит грех:
Закружит твою ушанку,
Чтоб наделась как у всех!
ПОВОРОТЫ КРУТЫ
Как по тропам следопыты
В тундровом просторе,
Новички с оглядкой ходят
В школьном коридоре.
С лисьей хитрою повадкой
Быстрыми шажками
Наш знакомый, наш Эдейка
Ходит с новичками.
Он смелей других подходит
К батарее жгучей,
Пышет жаром от железа —
Не касайся лучше!
Но не видно почему-то
Ни костра, ни печки,
И никто не ходит ерник
Собирать у речки.
С потолка звезда большая
Светит в коридоре,
Но от звёзд немного света,
А от этой — море!
В спальне тумбочки, салфетки
Новичку в новинку.
В целой комнате сыщи-ка
Хоть одну соринку!..
Скоро ночь. Прилёг Эдейка
На полу дощатом.
Нет ведь, подняли! На койках
Надо спать ребятам.
Не переча, лёг покорно
На матрац пружинный,
Задремал и закачался
Словно в нарте зимней —
Вправо, влево мчит упряжка,
Повороты круты!
Бук в сугроб! И грохот грома
Слышит почему-то.
Рядом голос: — Не ушибся?
Ну, вставай, бедняжка!
Это он упал с кровати, —
Хороша упряжка!
Худо спать на новом месте.
В тундре свежий ветер,
Есть просвет в верхушке чума
И луна в просвете…
Здесь же малость страшновато:
И темно, и знойно…
Так подумал наш Эдейка
И… уснул спокойно!
УЧИТЕЛЬНИЦА
Колокольчиком оленьим
Заливается звонок.
Принимайтесь за ученье,
Начинается урок!
Вы учительницу эту
В тундре видели не раз —
Набирала каждым летом
Ребятишек в первый класс.
В волосах чернее ночи
Седина, как лунный свет…
Вроде ласкова не очень,
Но и злости тоже нет.
Если кто шалит украдкой —
Строго глянет сквозь очки…
Как в сугробах куропатки,
Притаились новички.
Улизнуть бы им в селенье
На родительский костёр…
Но она не про ученье
Вдруг заводит разговор.
Говорит тепло и мудро
Про родимые края —
Тяжелы, мол, тропы в тундре,
И у каждого своя:
Та ведёт через ухабы,
Эта — вязнет средь болот…
На любой погибнет слабый,
Сильный к цели добредёт.
Помолчала и неспешно
Повела такой рассказ:
— Были дни… Во тьме кромешной
Богачи держали нас.
Мой отец томился долго
В кабале у кулака.
Был кулак наглее волка,
Злее рысьего клыка.
За пустяшную провинность
Мироед и лиходей
Батракам ломал о спины
Свой берёзовый хорей.
Что ни год, в долгу огромном
Был отец мой у него, —
Что в законах ненец тёмный
Понимает? Ничего!..
Костяною пятернею
Голод нас душил зимой.
Нависала над семьёю
Смерть горящей головнёй.
В рваном чуме ветер плачет,
Сквозняки бросают в дрожь,
Разве что воды горячей
Вместо ужина попьёшь…
И, уже вконец слабея,
Долю страшную кляня,
В чум к другому богатею
Мой отец отвёз меня.
— Прокорми себя до лета,
Мы с тобою бедняки…
И слезинку незаметно
Стёр ладонью со щеки.
Худо мне в батрачках было.
Вся в дранье ходила я,
Двухпудовые носила
Комья снега для питья.
В рукавицах самых ветхих
Из хозяйского добра
Я в снегу искала ветви
Для вечернего костра.
Кость оленью обглодавши, —
Вот и вся моя еда, —
Недоевши, недоспавши,
Я брела пасти стада.
И казалось, что снежинки
В лунной тундре голубой —
Это стылые слезники
Всех детей с моей судьбой.
А хозяйка — стыд и горе! —
До чего была добра —
Ночевать в собачьей своре
Прогоняла от костра!
Верно той зимою чёрной
Жизнь моя пришла б к концу,
Если б ветер, друг проворный,
Не донёс про всё отцу.
И, примчавшись на оленях,
Потемнел отец лицом…
Я упала на колени
Перед сгорбленным отцом.
Не сказал он ни словечка
Людоеду-богачу,
А умчал меня далечко
От чужих в родимый чум.
Стала выше над селеньем
Та звезда, что в пять лучей.
Приближалось избавленье
Батраков от богачей.
И чтоб нам вовек не биться
В кабале, как в западне,
Русской грамоте учиться
Посоветовали мне.
Тут учительница мудро
Поглядела на ребят.
За окошком ветер тундры
На особый свистнул лад:
Мол, как старая орлица,
Эта женщина умна.
Заскучать и залениться
Никому не даст она!
ДРУЗЬЯ
Только белая полоска тронет высь —
По команде на зарядку становись!
Чтоб сонливым не слоняться целый день,
Да не кашлять, как простуженный олень.
А из крана хлещет сильная вода, —
Это как же Обь пробралась к нам сюда?
И, в младенчестве порошею омыт,
От воды совсем отважный примешь вид!
Без отваги-то, по правде говоря,
Не осилил бы Эдейка букваря.
На картинке нарисован вертолёт,
А крючки под ним — ну кто их разберёт?!
И пока Эдейка думал и смотрел,
В классе воздух как-то странно запестрел,
Как-то странно закружилась голова,
И крючки вдруг переделались в слова!
Вы-то поняли: в усердии своём
Наш Эдейка задремал над букварём,
И зарядка ну ничуть не помогла —
Так уж грамота во сне легка была!
Разбудил Эдейку дружеский толчок,
Дескать время собираться на каток.
На уроке ты ни буквы не узнал,
Как бы двойку не поставили в журнал!
Провалиться бы Эдейке со стыда,
Но в семействе школьном горе — не беда!
Двое мальчиков с ним рядышком стоят:
— Подружимся, если хочешь, — говорят.
Петя — ненец, Коля — русский. Им втроём
Будет легче управляться с букварём.
Стали трое неразлучными с тех пор.
То ненецким был, то русским разговор,
И за осень эти три ученика
Породнили два красивых языка!
А о школьном разноцветном букваре
Я, ребята, вам скажу, как о горе:
Очень трудным снизу кажется подъём, —
Поначалу так же трудно с букварём.
А ещё о нём скажу, как о реке:
Очень смутно виден берег вдалеке,
Страшновато плыть туда и далеко, —
И букварь осилить так же нелегко.
Но у мудрых говорится неспроста:
В каждой трудности есть некая черта —
Перейдёшь её — и лёгким станет путь.
Это правило усвой и не забудь!
Русский Коля с мудрой истиной другой
Скоро встретился в столярной мастерской:
Есть рубанок, есть пила и долото,
Градом пот, а получается не то!
Как бы нарту по-ненецки отстрогать?
Тут взялись Эдейка с Петей помогать,
И втроём работу сделали шутя.
Вышла нарта без единого гвоздя.
Ой, старинное уменье-мастерство!
Никогда не забывайте про него!
Но кого мы в эту нарту запряжём?
Для кого копылья тёсаны ножом?
Для кого белужьи мягкие ремни?
Всё для лаек ездовых. А где они?
Пригорюнились друзья. Но вышло так,
Что нежданно раздобыли двух собак.
Возвращались как-то мальчики с катка —
Слышат жалобное тявканье щенка.
Поискали, покричали — никого!
Отовсюду стоны ветра одного.
Но ребят в таких делах не проведёшь,
Потому что ясно слышали скулёж!
Заглянули под разрушенный сарай —
Вот где спрятался! Тяни и забирай!
Чёрный-чёрный от ушей и до хвоста,
Только узенькая белая черта
Посредине грустной мордочки бежит.
Взяли на руки щенка, а он дрожит!..
Со щенком явились гордо в интернат.
Собралась вокруг щенка толпа ребят.
Каждый гладит, угощает сахарком.
Поразмыслили — назвали Угольком.
Очень худо, коль ребёнок одинок,
Значит, надо, чтобы в спальной жил щенок.
Правда, есть тут обстоятельство одно…
Но выгуливать охотников полно!
Ой, нисколечко надежда не сбылась:
Над щенком технички швабра поднялась.
Понимая, что такое не к добру,
Смастерил ему Эдейка конуру.
На щенячий визг, пушиста и бела,
К школе лайка незнакомая пришла
И сказала: — Беспородный до чего!
Неудобно перед тундрой за него.
Словом, с этого знакомства во дворе
Две собаки поселились в конуре.
Лайка Хари недотёпе Угольку
Всё приказывала вымыться в снегу,
И трепала, и валила его с ног —
Мол, опасно, чтобы чёрным был щенок,
Мол, приметный — недалёко до беды,
Если волчьи вдруг покажутся следы.
Кто б такое о щенке подумать мог? —
Выше лайки вскоре вырос Уголёк.
Запрягли ребята в нарту двух друзей
И помчались на упряжке — хэй-хэй-хэй!
ЖИВОЙ УГОЛОК
Дружба с природою каждому впрок!
Есть в интернате живой уголок.
В тундре охотятся дед и отец,
Здесь же с ребятами дружит песец.
Мягко пружинит на лисьих ногах,
Искры зелёные пляшут в зрачках.
Спать в неглубокую юркнет нору,
Сытая жизнь дикарю по нутру.
Рядом зайчишка в пушистом пальто.
Тявкнет песец — а тому хоть бы что!
Хочется в гости друг к другу пойти —
Жаль, загородка стоит на пути.
Только сердитый и важный гусак
Здешних порядков не терпит никак,
Смотрит в окно на седой небосвод,
Клетку кусает и крыльями бьёт,
Зайца бранит и шипит на песца —
Дескать неволе не видно конца,
Скоро ль взбунтуетесь вы наконец?
Юркнул в нору виновато песец,
Высунул мордочку и говорит:
— Дружбу с людьми наша тундра простит.
В домике белка лесная живёт,
Пляшет, шалит и орехи грызёт.
Хвост-то какой! Словно руль корабля!
Морем тайгу называют не зря.
С этой-то белкой таёжною, м-да!..
Чуть не случилась однажды беда.
Надо разумно животных любить,
Книжки читать, по науке кормить,
А не запихивать белочке в рот
То шоколадину, то бутерброд.
Вкусно, конечно, но белке не впрок,
Стонет от боли пушистый зверёк…
Коля, Эдейка и Петя весь день
Горько вздыхали, ходили как тень.
Белка ни есть не желает, ни пить.
Может, на волю ее отпустить?
Водятся в тундре целебные мхи…
Только ведь белка — она из тайги.
Разное в местности каждой житьё:
Звери свои и лекарство своё!
Нет уж, коль ты оплошал, человек,
Сам исправляй свой невольный огрех!
Ветеринар, Айболит пожилой,
Белкин животик ощупал рукой.
Детям сказал: — Что пришли — хорошо!
За щеку всыпал зверьку порошок.
И — чудеса! — от лекарства к утру
Белка опять принялась за игру.
С писком Эдейке вскочив на плечо,
Благодарила детей горячо.
Мальчики ж думали думу одну:
Как перед белкой загладить вину.
С маленьких сосен нарвали хвои:
Вот тебе чащи родные твои!
В ящик насыпали свежий снежок:
Вот тебе баня, купайся, дружок!
Коля же очень загадочным стал,
По вечерам в мастерской пропадал,
Дверь за собой закрывал на засов
И — смастерил для зверька колесо!
Белка дивилась сперва колесу.
Кверху бежит, как по веткам в лесу,
А не сдвигается с места, хоть плачь!
И поняла: колесо — не кедрач!
В ГОСТЯХ
Не бывает в нашей тундре
Ни пустых, ни ложных слухов.
Если нарта мимо нарты
Зимней непогодью мчит,
Сквозь звериный рёв метели
Мало слов уловит ухо,
Потому каюр каюру
Только важное кричит.
По цепочке тех упряжек,
Что кричат и дальше едут,
Шибче ветра по сугробам
В интернат примчалась весть,
Что седой отец Эдейки
Запрягал оленей в среду
И наутро в понедельник
Непременно будет здесь.
Как сказалось — так случилось:
Утром кто-то осторожный
Постоял молчком у двери,
Заглянул тихонько в класс,
И увидел наш Эдейка
Капюшон отца дорожный,
И знакомые морщинки
Возле добрых зорких глаз.
Тут учительница двери
Отворила нараспашку,
И ребята без команды
Разом встали из-за парт
Перед старым человеком,
Прилетевшим на упряжке,
Что во всех дорогах тундры
Разбирается без карт.
Всю-то жизнь сидеть привыкший
На полу, на теплых шкурах,
И смущенно, и неловко
Он присел за край стола,
Разглядел за партой сына,
И тогда с ресниц поблёклых
Заслонённая ладонью
По щеке слеза стекла.
Глуховато и степенно
Старика слова звучали:
— Были дни, когда, как мыши,
Копошились мы во мгле,
Но седая туча учит
Быть выносливым в печали
И торить тропу в сугробах,
Если мыслишь о тепле.
А теперь я вижу сына
В тёплом сказочном жилище,
Что немалыми трудами
Для детей воздвиг народ.
Но пускай и в новой тундре
Сын тропу свою поищет
И пускай себе в каюры
Трудолюбие возьмёт.
Он внимательно и долго
В лица вглядывался детям,
Полным именем назваться
Всех просил до одного…
Вспоминал: когда-то в гости
Ездил он в семейство Пети,
Видел Петю в колыбели,
Гладил волосы его.
А с отцом того мальчонки
Крепко он дружил, покуда
Далеко за горизонты
Не увёл кочевья след.
Преотменный был охотник,
Повидаться бы не худо!
Жаль, не сходятся дороги
Уж второй десяток лет.
Но фамилия вот этой
Славной девочки — загадка…
На широкий лоб морщины
Набежали старику.
И поймала все же память:
Прадед девочки когда-то
Дал совет отцу Эдейки,
Молодому пастушку.
А потом хозяйство школы
Оглядел отец с прищуром,
Обнял сына на прощанье,
Снарядился в путь назад…
И пока скакал — в селенья
Приносили весть каюры,
Что ребята полюбили
Свой уютный интернат.
НА БУРОВУЮ
Кто отец у Коли?
Мастер-буровик.
Это знает в школе
Каждый ученик.
Буровой машиной
Он для всех для нас
Из пластов глубинных
Добывает газ.
Каждый на такое
Поглядеть не прочь! —
Хочет папа Колин
Школьникам помочь:
Тундра им покажет
Свой природный газ!
На одну из скважин
Едет первый класс.
В небесах косматых
Вертолёт повис.
Сквозь иллюминатор
Дети смотрят вниз.
Кружит там пороша
Птицею во мгле.
И, как столб дорожный,
Вышка на земле.
По её свеченью
Нарты на скаку
Держат путь к селенью,
Как по маяку.
Вертолёт колёса
Окунает в снег.
Обнял Колю рослый
Сильный человек.
Рассказал детишкам
Он про старый пласт,
Что в глубинах дышит,
Извергая газ.
Входит бур машинный
В тот богатый слой,
Грохает глубинный
Гром на буровой.
Может быть, открылся
Под землёю кран?
Над трубою взвился
Водяной фонтан.
Следом прянул в воздух
Огневой поток,
Лютому морозу
Бороду обжёг.
Прослезился старый —
В чём он виноват?
Дышит жарким паром
Стройный агрегат.
Растопило пламя
Панцирь ледяной.
Снег потёк ручьями,
Тая, как весной.
Виден столб далёко,
Красный, словно медь.
От него в берлогу
Спрятался медведь.
Даже волк матёрый
Оробел вконец,
И забились в норы
Заяц и песец.
Величав и чуден
День на буровой!
Дарит тундра людям
Клад старинный свой.
Только труд немалый
Надобен — учти! —
Чтоб к её подвалам
Подобрать ключи.
Стань отважен сердцем,
Наберись ума,
Сделайся умельцем
Чтенья и письма,
Приучайся дружбу
С цифрами водить,
Чтоб узнать, где нужно
Скважины бурить.
Кто отец у Коли?
Знатный буровик.
Вот! А был он в школе
Лучший ученик!
СТРОГАНИНА[2]
На обеды в интернате
Обижаться нет причины,
Но пришёлся б очень кстати
Здесь кусочек строганины.
Поначалу ребятишкам
Скучно без неё в столовой,
Трудно саженцам-малышкам
Приучаться к почве новой.
Наш Эдейка снарядился
К рыбакам — радушным людям
И с подарком возвратился —
То-то праздник в школе будет!
В щедрой тундре ясноликой
Всё — по дружбе, всё — без платы.
Но попробуй докажи-ка
Это новенькой вожатой!
Как Эдейку увидала
С длинной рыбиной под мышкой —
— Где ты взял её? — вскричала. —
Отнеси назад, воришка!
Так бывает: хуже лени
Бестолковое усердье…
Ей бы знать, что оскорбленье
Для детей страшнее смерти!
Эту истину, заметьте,
Всем бы надо знать и помнить!
Наш малыш при белом свете
Вдруг ослеп, как ночью тёмной.
Разрыдался от позора,
Но не смыли слёзы гадкой
Небылицы, от которой
Задрожал как в лихорадке…
И ослепнувшим оленем
Побежал он, ног не чуя,
Словно острые каменья
Вслед ему швыряла буря…
По народному поверью,
Есть черта на белом свете
И за той чертой доверье
Встретят взрослые и дети.
В том краю одну лишь правду
Говорят под небом светлым.
Добежит ли он хоть завтра
До границы той заветной?
Только где ж она на свете?
Как её увидеть можно?
Хоть бы кто её пометил
В тундре столбиком дорожным!
Над Эдейкой вьются птицы,
С высоты роняя перья,
Словно метят ту границу
Между ложью и доверьем,
И со свистом невесёлым
Ветер хлещет по лодыжкам,
И всё дальше, дальше школа
От бегущего мальчишки!
Ой ты, ветер непогожий,
Ой вы, птицы-непоседы,
Отвечайте, кто же, кто же
Посылает людям беды?
Ночь? Мороз? Пурга седая? —
Нет, ругатель бестолковый,
Кто ума не напрягая,
Произносит злое слово.
Ох, такой уж он от веку:
Ничего ему не стоит
Зря обидеть человека,
Ранить сердце клеветою…
Всё быстрей порошу кружит
Карусель поющей вьюги.
В норы снежные от стужи
Позапрятались зверюги.
Наш Эдейка безутешный
Тоже юркнул в снег глубокий
И уснул во тьме кромешной,
Как волчонок одинокий,
И над ним всё выше, выше
Наметала холмик вьюга…
Целый день под школьной крышей
Петя с Колей ждали друга.
Что же с ним стряслось такое?
Может, волки где напали?
Почему тоскливо воют
Уголёк и лайка Хари?
Бессловесные бедняжки
Что и знают — не ответят…
На собачьей на упряжке
Поскакали в тундру дети.
В ноздри втягивая воздух,
Мчатся псы по снегу с визгом…
Стоп! Торчит под небом звёздным
Холмик белым обелиском.
В восемь лап собаки рыли
Под луной сугроб лиловый,
И Эдейку раздобыли,
Раскопали чуть живого.
Посмотрев ребятам в лица,
Снова вспомнил он поверье,
Что на свете есть граница
Между ложью и доверьем.
Но теперь он знал: не нужно
К ней бежать, не взвидев света —
Помогает людям дружба
Защититься от навета.
А для новенькой вожатой
Этот случай — в поученье!
Попросила виновато
У детей она прощенья.
Наш Эдейка ей улыбкой
Самой ласковой ответил —
Знай! О признанной ошибке
Никогда не вспомнят дети.
НОВЫЙ ГОД
Видишь, видишь, как в полярной белой мгле
Старец с посохом плетётся по земле?
Он, видать, прошёл большой и трудный путь,
И приспело ему время отдохнуть.
А теперь ты ухо к ветру приложи:
Слышишь, слышишь, колокольчик дребезжит?
Правит юноша упряжкой на скаку —
Отдыхать ещё не скоро ездоку!
Кто ездок? А кто усталый пешеход?
Едет Новый год. Уходит Старый год.
Мы с поклоном провожаем старика,
Мы на праздник приглашаем ездока:
Хороши, мол, наши девушки собой,
Вся в орнаментах ягушка на любой,
И обуты парни в новые кисы
Уж такой неописуемой красы!
А детишкам завтра утром в интернат
Из тайги доставят ёлку, говорят, —
Кто под ёлкою станцует, кто споёт, —
Приезжай к нам на веселье, Новый год!
У Эдейки и у двух его друзей
Завелся секрет — выпытывать не смей! —
Ненадолго пропадают вечерком
И в сарае что-то прячут под замком.
Наконец-то наступил желанный день!
Вот мелькнул вдали серебряный олень.
По сугробам, мимо горок ледяных
Мчится нарта вся в узорах нарезных.
Оторочили одежду ездока
Дорогие соболиные меха.
Едет, едет Новый год на школьный двор!
Только ветер всё бубнит наперекор.
Не серебряный олень во тьме бежит —
Просто белая пороша там кружит,
И не видно никаких там ездоков,
Лишь причудливые формы облаков!
Ну-ка, ветер, убирайся со двора!
Нынче верит только сказкам детвора!
На поляне свежесрубленная ель
Нежно пахнет вечной зеленью своей.
В разноцветных огоньках её хвоя.
Помнишь ели вековые у Кремля?
Ну а здесь таких не водится пород, —
В интернат доставил ёлку самолёт.
Достаёт её верхушка до небес,
И поют ей дети песенки про лес,
И в обнимку ходят песни в облаках
На ненецком и на русском языках.
Вдруг, рогатую отбрасывая тень,
На поляне появляется олень,
Навостряет он два уха-лопуха,
Возле ёлки ищет ягельного мха.
Хвойный запах шумно втягивает в нос —
Что за ветер эту невидаль принёс?
И, любуясь на цветную мишуру,
Затевает он с красавицей игру:
То, приплясывая, бегает вокруг,
То конфету с ёлки стаскивает вдруг.
За оленем следом зайка прыг да прыг!
Ото всех трусишка прятаться привык.
Весь бы спрятался прыгун за снежный ком,
Но подводят уши, вставшие торчком.
Почему не прижимает их к спине?
Это, дети, непонятно даже мне.
Приключиться может с зайчиком беда:
Вот, гляди, крадётся лисонька сюда
И, облизываясь красным языком,
Наблюдает за добычею тайком.
Вдруг с испугу даже ёлка затряслась:
Кто-то страшный на неё разинул пасть.
Да ведь это ж кровожадный серый волк!
Он огромными зубами щёлк да щёлк!
Он зелёными глазами зырк да зырк!
То-то подняли лиса и заяц крик,
Но олень ударил волка: — Прочь, злодей,
Как ты смеешь появляться меж людей?
Дали зрители с поляны стрекача,
А потом вдруг догадались, хохоча:
Это выдумщики наши для ребят
Подготовили весёлый маскарад;
Нарядился Коля хитрою лисой,
Петя — заяц, голенастый и косой.
А Эдейка упражнялся целый день,
Чтоб вышаркивать и хоркать, как олень!
Только кто-то их затею подследил, —
Лайку Хари в шкуру волка нарядил.
Ну, не лай, дружочек, скинь своё пальто, —
Накричали и побили ни за что!
ИСПЫТАНИЕ
Нарты, нарты резные,
Лёгкий снег кружевной!
Забирают упряжки Ребятишек домой.
На каникулах зимних В тишине вечеров
То-то будет рассказов
У домашних костров!
Строганины наевшись,
Отдохнувши с пути,
Снарядятся мальчишки
В тундру стадо пасти,
Будут девочки в чумах
Шить цветные кисы,
Будут деды лукаво
Усмехаться в усы:
Подросли ребятишки,
Поумнели от книг,
А, гляди, не отвыкли
От ремёсел родных!
Петин папа — охотник.
Он ушёл на песца.
Сыну в путь собираться
Одному без отца.
До родного селенья
Вмиг домчит вертолёт,
Но проехаться в нарте
Петю сердце зовёт.
Поразмыслили малость
И решили друзья:
Есть две умных собаки,
Есть и нарта своя.
И поехали к Пете
Погостить на денёк,
Не спросившись у старших —
Благо путь недалёк.
И Эдейка, и Петя
Знают карту светил,
Что ж до Коли — то компас
Он с собой прихватил.
Мчат по снегу собаки
Трёх отважных друзей —
Лишь выбрасывать комья
Успевай из саней!
То — помедленней — в гору,
То — опрометью — с гор,
Мимо норок песцовых,
Мимо заячьих нор.
Потревожили лаем
Куропаток семью,
Чтоб ленивые сони
Не проспали зарю.
И, в платок семицветный
Нарядив небеса,
Светит детям сиянья
Неземная краса.
Только псы — не олени,
Им пора отдохнуть, —
На собачьей упряжке
Удлиняется путь,
И в обманчивой тундре
Коротка тишина,
Если даль горизонта
На закате красна.
Небо сдвинуло брови,
Потемнели снега.
На ребят среди ночи
Налетела пурга.
Замела, как метёлкой,
И тропу, и следы.
В чёрных тучах не видно
Путеводной звезды.
Лайка Хари завыла,
Заскулил Уголёк,
Но с дороги не сбиться
Детям компас помог.
Сколько б их ни стращала
Непроглядная мгла,
Всё глядела на север
Умной стрелки игла.
Успокоились дети.
Закопались в снегу,
Словно в мягкой постели,
Переждали пургу.
Был в новинку для Коли
Куропачий ночлег.
До чего же он тёплый,
Этот вьюжистый снег!
А когда до селенья
Добрались наконец,
Возвратился с охоты
Строгий Петин отец.
Осудил неразумных,
Дров подкинул в огонь,
Школьный маленький компас
Положил на ладонь.
На магнитную стрелку
Он смотрел при огне.
Что, сияя, качалась
На незримой волне,
И сказал он ребятам,
Что когда-то и сам
В бурю взглядом метался
По слепым небесам.
Но геологи, к счастью,
Повстречались в пути,
И по компасу смог он
Тропку жизни найти.
И ещё он добавил,
Умный Петин отец,
Что далеко от дома
Забегает песец,
Но беззвёздное небо
Не опасно ему —
Доверяет он слуху
И чутью своему.
Что за компас запрятан
В чутком ухе песца —
Сможет только наука
Разгадать до конца.
Не обманет науку
Даже хитрый песец! —
Так сказал ребятишкам
Умный Петин отец.
ЛЕГЕНДА
Календарь теряет листья,
Словно их срывает ветер,
Ветер времени, что годы
Подгоняет, как хорей.
Возле школы-интерната,
Первым что-то заприметив,
«Чив-чив-чив», — сказал ребятам
Суматошный воробей.
Это «что-то» пахнет небом,
Влагой, свежестью и прелью,
И травинкой, что, как птенчик,
Проклевала мерзлоту.
И уже лебяжья стая
Мчится вестником апреля,
Как полозья нарт оленьих,
Выгнув шеи на лету.
Солнце, солнце! Сколько песен
О тебе сложили ненцы
В терпеливой гордой тундре,
Не балованной тобой.
Но с одной легендой-песней
С малолетства дружит сердце,
Это сказ о наших дедах
С их невиданной судьбой.
Вот послушайте: когда-то
Богатеи и шаманы
Сговорились солнце в небе
Заарканить и украсть,
И над сгорбленным Ямалом
С волчьим воем окаянным
Закружилась ведьма-вьюга,
Вечный мрак разинул пасть.
И тогда от стужи лютой
Рыба вся ушла в глубины,
В страхе перекочевали
Звери в тёплую страну,
Звёзды спрятались в тумане,
А сомкнувшиеся льдины
Мёртвым полем отразили
Зарыдавшую луну.
Голодали наши деды.
На морозе лютом стыли.
И про них над Карским морем
Пели жалобно ветра…
А шаманы с богачами
И тепло и сыто жили,
Возле спрятанного солнца
Греясь, словно у костра.
Где запрятали злодеи
Солнце — знали только птицы,
Но они, подобно льдинкам,
Все попадали на снег.
Годы шли. И вдруг явился
В нашу тундру светлолицый
Богатырского сложенья
Большелобый человек.
И к нему слетелись ветры, —
На своих широких спинах
К тучам подняли — и тундра
Вся легла, как на ладонь.
Разглядел орлиным оком
За огромной карской льдиной
Он украденного солнца
Горько плачущий огонь.
И сказал он нашим дедам:
— Натяните ваши луки,
Чтоб дрожали гневно стрелы
На певучей тетиве.
Перебейте богатеев,
Обрекавших вас на муки,
И расправит солнце крылья,
Словно лебедь в синеве.
И пошли, воспрянув духом,
Бедняки в сраженье смело.
Жаркой кровью растопили
На полярных реках лёд.
Словно каменный кустарник,
В мерзлоте торчали стрелы,
И разбил темницу солнца
Грозный вешний ледоход.
Взял измученное солнце
Богатырь рукой могучей,
Высоко-высоко поднял,
Словно факел, над собой.
Лебедиными крылами
Разметало солнце тучи —
Так окончился победой
Справедливый этот бой.
С той поры живут счастливо
В тундре ненцев поколенья.
А ещё гласит легенда:
Ежегодно с той поры
Лебединою весною
Приезжает в нартах Ленин
К пастухам-оленеводам
На домашние костры.
Невысок Ильич был ростом, —
Буквари толкуют детям,
А ещё толкуют — спит он
В Мавзолее у Кремля,
Но народная легенда
Будет вечно жить на свете:
Каждой новою весною
В гости ждём богатыря!
ЗВЁЗДОЧКА
Закрутился, как волчок,
И запел Эдейка.
У него такой значок —
Отними, посмей-ка!
На парадном пиджачке
Звёздочки свеченье,
Отчеканен на значке
Октябрёнок Ленин!
(Не бывало в те года
Октябрят на свете,
Но «пятёрки» и тогда
Получали дети!)
Да, теперь во всей красе
Можно в чум явиться!
В классе звёздочкой не все
Могут похвалиться.
Много стоило труда,
Чтобы стать хорошим
И не гнуться никогда
Под своею ношей.
— Ты, Эдейка, молодец! —
Скажут в каждом чуме.
Только старенький отец
Помолчит в раздумье…
Тут весенний ветерок
Так шепнул мальчишке:
— Не скачи-ка ты, дружок,
Шибче оленишки.
Надо в ногу всем шагать
И в письме, и в чтеньи.
Отстающим помогать
Наберись терпенья!
И насмешливо слегка,
И серьезно вроде,
Видишь, смотрит со значка
Маленький Володя?
Он-то взял бы на плечо
И чужую ношу!
Ну а ты пока ещё
Не совсем хороший…
Не поднять Эдейке глаз,
Ходит, виноватый.
Нужно так, чтоб целый класс
Вышел в октябрята!
Коля с Петей тут как тут:
— Ну-ка, кто незнайка?
Зря гулять ребят зовут
Уголёк и лайка.
С каждым слабеньким друзья
Занялись серьезно, —
К лету школьная семья
Стала краснозвёздной.
Мчит стрекозка-вертолёт
Октябрят в селенья.
Вот и кончен школьный год,
Первый год ученья.
Вы, ребята, молодцы! —
Я-то знаю это!
Пусть расщедрятся отцы
Детям на конфеты!
Без дождя и без пурги
Пусть стоит погода!
Не утащат пусть враги
Солнце с небосвода!
Ишь как светит на лету
В круглые оконца!
Набирайте высоту!
Берегите солнце!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Будет ли Эдейка лётчик,
Будет ли геолог,
Я ещё не знаю точно —
Век Эдейки долог.
Но однажды ветер вольный
Мне принёс известье,
Что Эдейка наш и в школе
Распевает песни.
Эти песни увлечённо
Слушают ребята:
«Будет грамотный, учёный
Пастушок у стада,
Будут множиться олени
Быстро, словно в сказке,
От науки и уменья,
Да ещё от ласки!»
Разве я плохую повесть
Рассказал вам, дети?
Поработал я на совесть,
Но ямальский ветер
Пролистал бегом страницы
И свистит мне в уши:
— Этой книжке не сравниться
С песенкой пастушьей!
Примечания
1
Кисы — меховая обувь.
2
Строганина — свежемороженая рыба, которую в тундре едят в сыром виде.
ЛЕОНИД ЛАПЦУЙ
ЭДЕЙКА
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЭДЕЙКА И ЕГО ДРУЗЬЯ
ВЕТЕР НАСВИСТЕЛ
Ой, давненько про Эдейку
Написал я повесть:
Той порою был Эдейка
Ростом мне по пояс,
А вчера напел мне ветер,
Что видал мальчишку
И подумал, будто встретил
Буровую вышку!
Разумеется, пустое
Насвистел бродяга,
Но лежит передо мною
Чистая бумага,
И берет меня охота
Написать, ребята,
Про дела и про заботы
Школы-интерната.
Хорошо живёт ли худо
Детская семейка?
Если что-нибудь забуду —
Подсобит Эдейка:
Всё от первого денёчка
Выложит, не кроясь…
Так что рано ставить точку, —
Продолжаю повесть!
ЧИСТОТА И БЕЛИЗНА!
Если ты в родимой тундре
До семи дожил годков,
Вертолёт тебя подымет
До пернатых облаков.
И, вчера ещё бескрылый
Как рыбёшка или мышь,
Ты клекочущим орлёнком
К интернату полетишь.
Прыгнет солнце, словно мячик,
На хвостатый вертолёт,
Про далёкие планеты
Ветер в уши напоёт,
А когда у школы сядет
Заводная стрекоза,
Улыбнутся ребятишкам
Русской женщины глаза.
Проведёт она их в баню, —
Подивись-ка, новичок,
Где ты видел, чтобы в тундре
Бил горячий родничок?
Перед тазиком ты, словно
Околдованный, стоишь…
А вода тебе лопочет:
— Полюби меня, малыш!
Если мыло в глаз попало —
Это, право ж, не беда!
Тайну силы и здоровья
Знает мудрая вода.
Да не вздрагивай ты, глупый!
Вот увидишь — через день
Заныряешь, как утёнок,
Будешь фыркать, как тюлень.
Ну-ка, дай коснусь тихонько
Хрупких плечиков твоих, —
Очень схожи мои струйки
С языками олених!
Страх прошёл.
Плескаться в бане
Так приятно будет впредь!
Что теперь? Теперь одежду
Нужно новую надеть.
Это тоже, брат, непросто:
Где тут зад, а где перёд?
Это в тундре каждый мальчик
По узору узнаёт:
На груди — глаза оленьи,
На спине — рогов краса,
И на ногу на любую
Надевается киса[1].
Ну а здесь садись степенно —
На пол? Нет, на табурет! —
Разберись в чудных обновках,
Где приметных знаков нет.
И хоть с тундровым терпеньем
С ними возишься полдня, —
Всё равно, тебя увидев,
Захохочет ребятня.
Ну и ну! На голом теле
Куртка жёсткого сукна,
Сверху — нижняя рубашка:
Чистота и белизна!
Каждый маленький ботинок
Не на ту ступню надет —
Так, по-твоему, красивей,
Хоть и больно — мочи нет!
Но зато ремнём затянут
По-охотничьи живот,
И сидит ушанка лихо,
Только задом наперёд!
Смехом детским оглушённый,
Слёзы сдержишь ты едва…
Но уже спешат на помощь
Русской женщины слова.
Добрый голос материнский,
Материнский строгий взгляд, —
Вы такими ж новичками
Были год тому назад!
Смолкнет смех, и тут же ветер
Хоть один исправит грех:
Закружит твою ушанку,
Чтоб наделась как у всех!
ПОВОРОТЫ КРУТЫ
Как по тропам следопыты
В тундровом просторе,
Новички с оглядкой ходят
В школьном коридоре.
С лисьей хитрою повадкой
Быстрыми шажками
Наш знакомый, наш Эдейка
Ходит с новичками.
Он смелей других подходит
К батарее жгучей,
Пышет жаром от железа —
Не касайся лучше!
Но не видно почему-то
Ни костра, ни печки,
И никто не ходит ерник
Собирать у речки.
С потолка звезда большая
Светит в коридоре,
Но от звёзд немного света,
А от этой — море!
В спальне тумбочки, салфетки
Новичку в новинку.
В целой комнате сыщи-ка
Хоть одну соринку!..
Скоро ночь. Прилёг Эдейка
На полу дощатом.
Нет ведь, подняли! На койках
Надо спать ребятам.
Не переча, лёг покорно
На матрац пружинный,
Задремал и закачался
Словно в нарте зимней —
Вправо, влево мчит упряжка,
Повороты круты!
Бук в сугроб! И грохот грома
Слышит почему-то.
Рядом голос: — Не ушибся?
Ну, вставай, бедняжка!
Это он упал с кровати, —
Хороша упряжка!
Худо спать на новом месте.
В тундре свежий ветер,
Есть просвет в верхушке чума
И луна в просвете…
Здесь же малость страшновато:
И темно, и знойно…
Так подумал наш Эдейка
И… уснул спокойно!
УЧИТЕЛЬНИЦА
Колокольчиком оленьим
Заливается звонок.
Принимайтесь за ученье,
Начинается урок!
Вы учительницу эту
В тундре видели не раз —
Набирала каждым летом
Ребятишек в первый класс.
В волосах чернее ночи
Седина, как лунный свет…
Вроде ласкова не очень,
Но и злости тоже нет.
Если кто шалит украдкой —
Строго глянет сквозь очки…
Как в сугробах куропатки,
Притаились новички.
Улизнуть бы им в селенье
На родительский костёр…
Но она не про ученье
Вдруг заводит разговор.
Говорит тепло и мудро
Про родимые края —
Тяжелы, мол, тропы в тундре,
И у каждого своя:
Та ведёт через ухабы,
Эта — вязнет средь болот…
На любой погибнет слабый,
Сильный к цели добредёт.
Помолчала и неспешно
Повела такой рассказ:
— Были дни… Во тьме кромешной
Богачи держали нас.
Мой отец томился долго
В кабале у кулака.
Был кулак наглее волка,
Злее рысьего клыка.
За пустяшную провинность
Мироед и лиходей
Батракам ломал о спины
Свой берёзовый хорей.
Что ни год, в долгу огромном
Был отец мой у него, —
Что в законах ненец тёмный
Понимает? Ничего!..
Костяною пятернею
Голод нас душил зимой.
Нависала над семьёю
Смерть горящей головнёй.
В рваном чуме ветер плачет,
Сквозняки бросают в дрожь,
Разве что воды горячей
Вместо ужина попьёшь…
И, уже вконец слабея,
Долю страшную кляня,
В чум к другому богатею
Мой отец отвёз меня.
— Прокорми себя до лета,
Мы с тобою бедняки…
И слезинку незаметно
Стёр ладонью со щеки.
Худо мне в батрачках было.
Вся в дранье ходила я,
Двухпудовые носила
Комья снега для питья.
В рукавицах самых ветхих
Из хозяйского добра
Я в снегу искала ветви
Для вечернего костра.
Кость оленью обглодавши, —
Вот и вся моя еда, —
Недоевши, недоспавши,
Я брела пасти стада.
И казалось, что снежинки
В лунной тундре голубой —
Это стылые слезники
Всех детей с моей судьбой.
А хозяйка — стыд и горе! —
До чего была добра —
Ночевать в собачьей своре
Прогоняла от костра!
Верно той зимою чёрной
Жизнь моя пришла б к концу,
Если б ветер, друг проворный,
Не донёс про всё отцу.
И, примчавшись на оленях,
Потемнел отец лицом…
Я упала на колени
Перед сгорбленным отцом.
Не сказал он ни словечка
Людоеду-богачу,
А умчал меня далечко
От чужих в родимый чум.
Стала выше над селеньем
Та звезда, что в пять лучей.
Приближалось избавленье
Батраков от богачей.
И чтоб нам вовек не биться
В кабале, как в западне,
Русской грамоте учиться
Посоветовали мне.
Тут учительница мудро
Поглядела на ребят.
За окошком ветер тундры
На особый свистнул лад:
Мол, как старая орлица,
Эта женщина умна.
Заскучать и залениться
Никому не даст она!
ДРУЗЬЯ
Только белая полоска тронет высь —
По команде на зарядку становись!
Чтоб сонливым не слоняться целый день,
Да не кашлять, как простуженный олень.
А из крана хлещет сильная вода, —
Это как же Обь пробралась к нам сюда?
И, в младенчестве порошею омыт,
От воды совсем отважный примешь вид!
Без отваги-то, по правде говоря,
Не осилил бы Эдейка букваря.
На картинке нарисован вертолёт,
А крючки под ним — ну кто их разберёт?!
И пока Эдейка думал и смотрел,
В классе воздух как-то странно запестрел,
Как-то странно закружилась голова,
И крючки вдруг переделались в слова!
Вы-то поняли: в усердии своём
Наш Эдейка задремал над букварём,
И зарядка ну ничуть не помогла —
Так уж грамота во сне легка была!
Разбудил Эдейку дружеский толчок,
Дескать время собираться на каток.
На уроке ты ни буквы не узнал,
Как бы двойку не поставили в журнал!
Провалиться бы Эдейке со стыда,
Но в семействе школьном горе — не беда!
Двое мальчиков с ним рядышком стоят:
— Подружимся, если хочешь, — говорят.
Петя — ненец, Коля — русский. Им втроём
Будет легче управляться с букварём.
Стали трое неразлучными с тех пор.
То ненецким был, то русским разговор,
И за осень эти три ученика
Породнили два красивых языка!
А о школьном разноцветном букваре
Я, ребята, вам скажу, как о горе:
Очень трудным снизу кажется подъём, —
Поначалу так же трудно с букварём.
А ещё о нём скажу, как о реке:
Очень смутно виден берег вдалеке,
Страшновато плыть туда и далеко, —
И букварь осилить так же нелегко.
Но у мудрых говорится неспроста:
В каждой трудности есть некая черта —
Перейдёшь её — и лёгким станет путь.
Это правило усвой и не забудь!
Русский Коля с мудрой истиной другой
Скоро встретился в столярной мастерской:
Есть рубанок, есть пила и долото,
Градом пот, а получается не то!
Как бы нарту по-ненецки отстрогать?
Тут взялись Эдейка с Петей помогать,
И втроём работу сделали шутя.
Вышла нарта без единого гвоздя.
Ой, старинное уменье-мастерство!
Никогда не забывайте про него!
Но кого мы в эту нарту запряжём?
Для кого копылья тёсаны ножом?
Для кого белужьи мягкие ремни?
Всё для лаек ездовых. А где они?
Пригорюнились друзья. Но вышло так,
Что нежданно раздобыли двух собак.
Возвращались как-то мальчики с катка —
Слышат жалобное тявканье щенка.
Поискали, покричали — никого!
Отовсюду стоны ветра одного.
Но ребят в таких делах не проведёшь,
Потому что ясно слышали скулёж!
Заглянули под разрушенный сарай —
Вот где спрятался! Тяни и забирай!
Чёрный-чёрный от ушей и до хвоста,
Только узенькая белая черта
Посредине грустной мордочки бежит.
Взяли на руки щенка, а он дрожит!..
Со щенком явились гордо в интернат.
Собралась вокруг щенка толпа ребят.
Каждый гладит, угощает сахарком.
Поразмыслили — назвали Угольком.
Очень худо, коль ребёнок одинок,
Значит, надо, чтобы в спальной жил щенок.
Правда, есть тут обстоятельство одно…
Но выгуливать охотников полно!
Ой, нисколечко надежда не сбылась:
Над щенком технички швабра поднялась.
Понимая, что такое не к добру,
Смастерил ему Эдейка конуру.
На щенячий визг, пушиста и бела,
К школе лайка незнакомая пришла
И сказала: — Беспородный до чего!
Неудобно перед тундрой за него.
Словом, с этого знакомства во дворе
Две собаки поселились в конуре.
Лайка Хари недотёпе Угольку
Всё приказывала вымыться в снегу,
И трепала, и валила его с ног —
Мол, опасно, чтобы чёрным был щенок,
Мол, приметный — недалёко до беды,
Если волчьи вдруг покажутся следы.
Кто б такое о щенке подумать мог? —
Выше лайки вскоре вырос Уголёк.
Запрягли ребята в нарту двух друзей
И помчались на упряжке — хэй-хэй-хэй!
ЖИВОЙ УГОЛОК
Дружба с природою каждому впрок!
Есть в интернате живой уголок.
В тундре охотятся дед и отец,
Здесь же с ребятами дружит песец.
Мягко пружинит на лисьих ногах,
Искры зелёные пляшут в зрачках.
Спать в неглубокую юркнет нору,
Сытая жизнь дикарю по нутру.
Рядом зайчишка в пушистом пальто.
Тявкнет песец — а тому хоть бы что!
Хочется в гости друг к другу пойти —
Жаль, загородка стоит на пути.
Только сердитый и важный гусак
Здешних порядков не терпит никак,
Смотрит в окно на седой небосвод,
Клетку кусает и крыльями бьёт,
Зайца бранит и шипит на песца —
Дескать неволе не видно конца,
Скоро ль взбунтуетесь вы наконец?
Юркнул в нору виновато песец,
Высунул мордочку и говорит:
— Дружбу с людьми наша тундра простит.
В домике белка лесная живёт,
Пляшет, шалит и орехи грызёт.
Хвост-то какой! Словно руль корабля!
Морем тайгу называют не зря.
С этой-то белкой таёжною, м-да!..
Чуть не случилась однажды беда.
Надо разумно животных любить,
Книжки читать, по науке кормить,
А не запихивать белочке в рот
То шоколадину, то бутерброд.
Вкусно, конечно, но белке не впрок,
Стонет от боли пушистый зверёк…
Коля, Эдейка и Петя весь день
Горько вздыхали, ходили как тень.
Белка ни есть не желает, ни пить.
Может, на волю ее отпустить?
Водятся в тундре целебные мхи…
Только ведь белка — она из тайги.
Разное в местности каждой житьё:
Звери свои и лекарство своё!
Нет уж, коль ты оплошал, человек,
Сам исправляй свой невольный огрех!
Ветеринар, Айболит пожилой,
Белкин животик ощупал рукой.
Детям сказал: — Что пришли — хорошо!
За щеку всыпал зверьку порошок.
И — чудеса! — от лекарства к утру
Белка опять принялась за игру.
С писком Эдейке вскочив на плечо,
Благодарила детей горячо.
Мальчики ж думали думу одну:
Как перед белкой загладить вину.
С маленьких сосен нарвали хвои:
Вот тебе чащи родные твои!
В ящик насыпали свежий снежок:
Вот тебе баня, купайся, дружок!
Коля же очень загадочным стал,
По вечерам в мастерской пропадал,
Дверь за собой закрывал на засов
И — смастерил для зверька колесо!
Белка дивилась сперва колесу.
Кверху бежит, как по веткам в лесу,
А не сдвигается с места, хоть плачь!
И поняла: колесо — не кедрач!
В ГОСТЯХ
Не бывает в нашей тундре
Ни пустых, ни ложных слухов.
Если нарта мимо нарты
Зимней непогодью мчит,
Сквозь звериный рёв метели
Мало слов уловит ухо,
Потому каюр каюру
Только важное кричит.
По цепочке тех упряжек,
Что кричат и дальше едут,
Шибче ветра по сугробам
В интернат примчалась весть,
Что седой отец Эдейки
Запрягал оленей в среду
И наутро в понедельник
Непременно будет здесь.
Как сказалось — так случилось:
Утром кто-то осторожный
Постоял молчком у двери,
Заглянул тихонько в класс,
И увидел наш Эдейка
Капюшон отца дорожный,
И знакомые морщинки
Возле добрых зорких глаз.
Тут учительница двери
Отворила нараспашку,
И ребята без команды
Разом встали из-за парт
Перед старым человеком,
Прилетевшим на упряжке,
Что во всех дорогах тундры
Разбирается без карт.
Всю-то жизнь сидеть привыкший
На полу, на теплых шкурах,
И смущенно, и неловко
Он присел за край стола,
Разглядел за партой сына,
И тогда с ресниц поблёклых
Заслонённая ладонью
По щеке слеза стекла.
Глуховато и степенно
Старика слова звучали:
— Были дни, когда, как мыши,
Копошились мы во мгле,
Но седая туча учит
Быть выносливым в печали
И торить тропу в сугробах,
Если мыслишь о тепле.
А теперь я вижу сына
В тёплом сказочном жилище,
Что немалыми трудами
Для детей воздвиг народ.
Но пускай и в новой тундре
Сын тропу свою поищет
И пускай себе в каюры
Трудолюбие возьмёт.
Он внимательно и долго
В лица вглядывался детям,
Полным именем назваться
Всех просил до одного…
Вспоминал: когда-то в гости
Ездил он в семейство Пети,
Видел Петю в колыбели,
Гладил волосы его.
А с отцом того мальчонки
Крепко он дружил, покуда
Далеко за горизонты
Не увёл кочевья след.
Преотменный был охотник,
Повидаться бы не худо!
Жаль, не сходятся дороги
Уж второй десяток лет.
Но фамилия вот этой
Славной девочки — загадка…
На широкий лоб морщины
Набежали старику.
И поймала все же память:
Прадед девочки когда-то
Дал совет отцу Эдейки,
Молодому пастушку.
А потом хозяйство школы
Оглядел отец с прищуром,
Обнял сына на прощанье,
Снарядился в путь назад…
И пока скакал — в селенья
Приносили весть каюры,
Что ребята полюбили
Свой уютный интернат.
НА БУРОВУЮ
Кто отец у Коли?
Мастер-буровик.
Это знает в школе
Каждый ученик.
Буровой машиной
Он для всех для нас
Из пластов глубинных
Добывает газ.
Каждый на такое
Поглядеть не прочь! —
Хочет папа Колин
Школьникам помочь:
Тундра им покажет
Свой природный газ!
На одну из скважин
Едет первый класс.
В небесах косматых
Вертолёт повис.
Сквозь иллюминатор
Дети смотрят вниз.
Кружит там пороша
Птицею во мгле.
И, как столб дорожный,
Вышка на земле.
По её свеченью
Нарты на скаку
Держат путь к селенью,
Как по маяку.
Вертолёт колёса
Окунает в снег.
Обнял Колю рослый
Сильный человек.
Рассказал детишкам
Он про старый пласт,
Что в глубинах дышит,
Извергая газ.
Входит бур машинный
В тот богатый слой,
Грохает глубинный
Гром на буровой.
Может быть, открылся
Под землёю кран?
Над трубою взвился
Водяной фонтан.
Следом прянул в воздух
Огневой поток,
Лютому морозу
Бороду обжёг.
Прослезился старый —
В чём он виноват?
Дышит жарким паром
Стройный агрегат.
Растопило пламя
Панцирь ледяной.
Снег потёк ручьями,
Тая, как весной.
Виден столб далёко,
Красный, словно медь.
От него в берлогу
Спрятался медведь.
Даже волк матёрый
Оробел вконец,
И забились в норы
Заяц и песец.
Величав и чуден
День на буровой!
Дарит тундра людям
Клад старинный свой.
Только труд немалый
Надобен — учти! —
Чтоб к её подвалам
Подобрать ключи.
Стань отважен сердцем,
Наберись ума,
Сделайся умельцем
Чтенья и письма,
Приучайся дружбу
С цифрами водить,
Чтоб узнать, где нужно
Скважины бурить.
Кто отец у Коли?
Знатный буровик.
Вот! А был он в школе
Лучший ученик!
СТРОГАНИНА[2]
На обеды в интернате
Обижаться нет причины,
Но пришёлся б очень кстати
Здесь кусочек строганины.
Поначалу ребятишкам
Скучно без неё в столовой,
Трудно саженцам-малышкам
Приучаться к почве новой.
Наш Эдейка снарядился
К рыбакам — радушным людям
И с подарком возвратился —
То-то праздник в школе будет!
В щедрой тундре ясноликой
Всё — по дружбе, всё — без платы.
Но попробуй докажи-ка
Это новенькой вожатой!
Как Эдейку увидала
С длинной рыбиной под мышкой —
— Где ты взял её? — вскричала. —
Отнеси назад, воришка!
Так бывает: хуже лени
Бестолковое усердье…
Ей бы знать, что оскорбленье
Для детей страшнее смерти!
Эту истину, заметьте,
Всем бы надо знать и помнить!
Наш малыш при белом свете
Вдруг ослеп, как ночью тёмной.
Разрыдался от позора,
Но не смыли слёзы гадкой
Небылицы, от которой
Задрожал как в лихорадке…
И ослепнувшим оленем
Побежал он, ног не чуя,
Словно острые каменья
Вслед ему швыряла буря…
По народному поверью,
Есть черта на белом свете
И за той чертой доверье
Встретят взрослые и дети.
В том краю одну лишь правду
Говорят под небом светлым.
Добежит ли он хоть завтра
До границы той заветной?
Только где ж она на свете?
Как её увидеть можно?
Хоть бы кто её пометил
В тундре столбиком дорожным!
Над Эдейкой вьются птицы,
С высоты роняя перья,
Словно метят ту границу
Между ложью и доверьем,
И со свистом невесёлым
Ветер хлещет по лодыжкам,
И всё дальше, дальше школа
От бегущего мальчишки!
Ой ты, ветер непогожий,
Ой вы, птицы-непоседы,
Отвечайте, кто же, кто же
Посылает людям беды?
Ночь? Мороз? Пурга седая? —
Нет, ругатель бестолковый,
Кто ума не напрягая,
Произносит злое слово.
Ох, такой уж он от веку:
Ничего ему не стоит
Зря обидеть человека,
Ранить сердце клеветою…
Всё быстрей порошу кружит
Карусель поющей вьюги.
В норы снежные от стужи
Позапрятались зверюги.
Наш Эдейка безутешный
Тоже юркнул в снег глубокий
И уснул во тьме кромешной,
Как волчонок одинокий,
И над ним всё выше, выше
Наметала холмик вьюга…
Целый день под школьной крышей
Петя с Колей ждали друга.
Что же с ним стряслось такое?
Может, волки где напали?
Почему тоскливо воют
Уголёк и лайка Хари?
Бессловесные бедняжки
Что и знают — не ответят…
На собачьей на упряжке
Поскакали в тундру дети.
В ноздри втягивая воздух,
Мчатся псы по снегу с визгом…
Стоп! Торчит под небом звёздным
Холмик белым обелиском.
В восемь лап собаки рыли
Под луной сугроб лиловый,
И Эдейку раздобыли,
Раскопали чуть живого.
Посмотрев ребятам в лица,
Снова вспомнил он поверье,
Что на свете есть граница
Между ложью и доверьем.
Но теперь он знал: не нужно
К ней бежать, не взвидев света —
Помогает людям дружба
Защититься от навета.
А для новенькой вожатой
Этот случай — в поученье!
Попросила виновато
У детей она прощенья.
Наш Эдейка ей улыбкой
Самой ласковой ответил —
Знай! О признанной ошибке
Никогда не вспомнят дети.
НОВЫЙ ГОД
Видишь, видишь, как в полярной белой мгле
Старец с посохом плетётся по земле?
Он, видать, прошёл большой и трудный путь,
И приспело ему время отдохнуть.
А теперь ты ухо к ветру приложи:
Слышишь, слышишь, колокольчик дребезжит?
Правит юноша упряжкой на скаку —
Отдыхать ещё не скоро ездоку!
Кто ездок? А кто усталый пешеход?
Едет Новый год. Уходит Старый год.
Мы с поклоном провожаем старика,
Мы на праздник приглашаем ездока:
Хороши, мол, наши девушки собой,
Вся в орнаментах ягушка на любой,
И обуты парни в новые кисы
Уж такой неописуемой красы!
А детишкам завтра утром в интернат
Из тайги доставят ёлку, говорят, —
Кто под ёлкою станцует, кто споёт, —
Приезжай к нам на веселье, Новый год!
У Эдейки и у двух его друзей
Завелся секрет — выпытывать не смей! —
Ненадолго пропадают вечерком
И в сарае что-то прячут под замком.
Наконец-то наступил желанный день!
Вот мелькнул вдали серебряный олень.
По сугробам, мимо горок ледяных
Мчится нарта вся в узорах нарезных.
Оторочили одежду ездока
Дорогие соболиные меха.
Едет, едет Новый год на школьный двор!
Только ветер всё бубнит наперекор.
Не серебряный олень во тьме бежит —
Просто белая пороша там кружит,
И не видно никаких там ездоков,
Лишь причудливые формы облаков!
Ну-ка, ветер, убирайся со двора!
Нынче верит только сказкам детвора!
На поляне свежесрубленная ель
Нежно пахнет вечной зеленью своей.
В разноцветных огоньках её хвоя.
Помнишь ели вековые у Кремля?
Ну а здесь таких не водится пород, —
В интернат доставил ёлку самолёт.
Достаёт её верхушка до небес,
И поют ей дети песенки про лес,
И в обнимку ходят песни в облаках
На ненецком и на русском языках.
Вдруг, рогатую отбрасывая тень,
На поляне появляется олень,
Навостряет он два уха-лопуха,
Возле ёлки ищет ягельного мха.
Хвойный запах шумно втягивает в нос —
Что за ветер эту невидаль принёс?
И, любуясь на цветную мишуру,
Затевает он с красавицей игру:
То, приплясывая, бегает вокруг,
То конфету с ёлки стаскивает вдруг.
За оленем следом зайка прыг да прыг!
Ото всех трусишка прятаться привык.
Весь бы спрятался прыгун за снежный ком,
Но подводят уши, вставшие торчком.
Почему не прижимает их к спине?
Это, дети, непонятно даже мне.
Приключиться может с зайчиком беда:
Вот, гляди, крадётся лисонька сюда
И, облизываясь красным языком,
Наблюдает за добычею тайком.
Вдруг с испугу даже ёлка затряслась:
Кто-то страшный на неё разинул пасть.
Да ведь это ж кровожадный серый волк!
Он огромными зубами щёлк да щёлк!
Он зелёными глазами зырк да зырк!
То-то подняли лиса и заяц крик,
Но олень ударил волка: — Прочь, злодей,
Как ты смеешь появляться меж людей?
Дали зрители с поляны стрекача,
А потом вдруг догадались, хохоча:
Это выдумщики наши для ребят
Подготовили весёлый маскарад;
Нарядился Коля хитрою лисой,
Петя — заяц, голенастый и косой.
А Эдейка упражнялся целый день,
Чтоб вышаркивать и хоркать, как олень!
Только кто-то их затею подследил, —
Лайку Хари в шкуру волка нарядил.
Ну, не лай, дружочек, скинь своё пальто, —
Накричали и побили ни за что!
ИСПЫТАНИЕ
Нарты, нарты резные,
Лёгкий снег кружевной!
Забирают упряжки Ребятишек домой.
На каникулах зимних В тишине вечеров
То-то будет рассказов
У домашних костров!
Строганины наевшись,
Отдохнувши с пути,
Снарядятся мальчишки
В тундру стадо пасти,
Будут девочки в чумах
Шить цветные кисы,
Будут деды лукаво
Усмехаться в усы:
Подросли ребятишки,
Поумнели от книг,
А, гляди, не отвыкли
От ремёсел родных!
Петин папа — охотник.
Он ушёл на песца.
Сыну в путь собираться
Одному без отца.
До родного селенья
Вмиг домчит вертолёт,
Но проехаться в нарте
Петю сердце зовёт.
Поразмыслили малость
И решили друзья:
Есть две умных собаки,
Есть и нарта своя.
И поехали к Пете
Погостить на денёк,
Не спросившись у старших —
Благо путь недалёк.
И Эдейка, и Петя
Знают карту светил,
Что ж до Коли — то компас
Он с собой прихватил.
Мчат по снегу собаки
Трёх отважных друзей —
Лишь выбрасывать комья
Успевай из саней!
То — помедленней — в гору,
То — опрометью — с гор,
Мимо норок песцовых,
Мимо заячьих нор.
Потревожили лаем
Куропаток семью,
Чтоб ленивые сони
Не проспали зарю.
И, в платок семицветный
Нарядив небеса,
Светит детям сиянья
Неземная краса.
Только псы — не олени,
Им пора отдохнуть, —
На собачьей упряжке
Удлиняется путь,
И в обманчивой тундре
Коротка тишина,
Если даль горизонта
На закате красна.
Небо сдвинуло брови,
Потемнели снега.
На ребят среди ночи
Налетела пурга.
Замела, как метёлкой,
И тропу, и следы.
В чёрных тучах не видно
Путеводной звезды.
Лайка Хари завыла,
Заскулил Уголёк,
Но с дороги не сбиться
Детям компас помог.
Сколько б их ни стращала
Непроглядная мгла,
Всё глядела на север
Умной стрелки игла.
Успокоились дети.
Закопались в снегу,
Словно в мягкой постели,
Переждали пургу.
Был в новинку для Коли
Куропачий ночлег.
До чего же он тёплый,
Этот вьюжистый снег!
А когда до селенья
Добрались наконец,
Возвратился с охоты
Строгий Петин отец.
Осудил неразумных,
Дров подкинул в огонь,
Школьный маленький компас
Положил на ладонь.
На магнитную стрелку
Он смотрел при огне.
Что, сияя, качалась
На незримой волне,
И сказал он ребятам,
Что когда-то и сам
В бурю взглядом метался
По слепым небесам.
Но геологи, к счастью,
Повстречались в пути,
И по компасу смог он
Тропку жизни найти.
И ещё он добавил,
Умный Петин отец,
Что далеко от дома
Забегает песец,
Но беззвёздное небо
Не опасно ему —
Доверяет он слуху
И чутью своему.
Что за компас запрятан
В чутком ухе песца —
Сможет только наука
Разгадать до конца.
Не обманет науку
Даже хитрый песец! —
Так сказал ребятишкам
Умный Петин отец.
ЛЕГЕНДА
Календарь теряет листья,
Словно их срывает ветер,
Ветер времени, что годы
Подгоняет, как хорей.
Возле школы-интерната,
Первым что-то заприметив,
«Чив-чив-чив», — сказал ребятам
Суматошный воробей.
Это «что-то» пахнет небом,
Влагой, свежестью и прелью,
И травинкой, что, как птенчик,
Проклевала мерзлоту.
И уже лебяжья стая
Мчится вестником апреля,
Как полозья нарт оленьих,
Выгнув шеи на лету.
Солнце, солнце! Сколько песен
О тебе сложили ненцы
В терпеливой гордой тундре,
Не балованной тобой.
Но с одной легендой-песней
С малолетства дружит сердце,
Это сказ о наших дедах
С их невиданной судьбой.
Вот послушайте: когда-то
Богатеи и шаманы
Сговорились солнце в небе
Заарканить и украсть,
И над сгорбленным Ямалом
С волчьим воем окаянным
Закружилась ведьма-вьюга,
Вечный мрак разинул пасть.
И тогда от стужи лютой
Рыба вся ушла в глубины,
В страхе перекочевали
Звери в тёплую страну,
Звёзды спрятались в тумане,
А сомкнувшиеся льдины
Мёртвым полем отразили
Зарыдавшую луну.
Голодали наши деды.
На морозе лютом стыли.
И про них над Карским морем
Пели жалобно ветра…
А шаманы с богачами
И тепло и сыто жили,
Возле спрятанного солнца
Греясь, словно у костра.
Где запрятали злодеи
Солнце — знали только птицы,
Но они, подобно льдинкам,
Все попадали на снег.
Годы шли. И вдруг явился
В нашу тундру светлолицый
Богатырского сложенья
Большелобый человек.
И к нему слетелись ветры, —
На своих широких спинах
К тучам подняли — и тундра
Вся легла, как на ладонь.
Разглядел орлиным оком
За огромной карской льдиной
Он украденного солнца
Горько плачущий огонь.
И сказал он нашим дедам:
— Натяните ваши луки,
Чтоб дрожали гневно стрелы
На певучей тетиве.
Перебейте богатеев,
Обрекавших вас на муки,
И расправит солнце крылья,
Словно лебедь в синеве.
И пошли, воспрянув духом,
Бедняки в сраженье смело.
Жаркой кровью растопили
На полярных реках лёд.
Словно каменный кустарник,
В мерзлоте торчали стрелы,
И разбил темницу солнца
Грозный вешний ледоход.
Взял измученное солнце
Богатырь рукой могучей,
Высоко-высоко поднял,
Словно факел, над собой.
Лебедиными крылами
Разметало солнце тучи —
Так окончился победой
Справедливый этот бой.
С той поры живут счастливо
В тундре ненцев поколенья.
А ещё гласит легенда:
Ежегодно с той поры
Лебединою весною
Приезжает в нартах Ленин
К пастухам-оленеводам
На домашние костры.
Невысок Ильич был ростом, —
Буквари толкуют детям,
А ещё толкуют — спит он
В Мавзолее у Кремля,
Но народная легенда
Будет вечно жить на свете:
Каждой новою весною
В гости ждём богатыря!
ЗВЁЗДОЧКА
Закрутился, как волчок,
И запел Эдейка.
У него такой значок —
Отними, посмей-ка!
На парадном пиджачке
Звёздочки свеченье,
Отчеканен на значке
Октябрёнок Ленин!
(Не бывало в те года
Октябрят на свете,
Но «пятёрки» и тогда
Получали дети!)
Да, теперь во всей красе
Можно в чум явиться!
В классе звёздочкой не все
Могут похвалиться.
Много стоило труда,
Чтобы стать хорошим
И не гнуться никогда
Под своею ношей.
— Ты, Эдейка, молодец! —
Скажут в каждом чуме.
Только старенький отец
Помолчит в раздумье…
Тут весенний ветерок
Так шепнул мальчишке:
— Не скачи-ка ты, дружок,
Шибче оленишки.
Надо в ногу всем шагать
И в письме, и в чтеньи.
Отстающим помогать
Наберись терпенья!
И насмешливо слегка,
И серьезно вроде,
Видишь, смотрит со значка
Маленький Володя?
Он-то взял бы на плечо
И чужую ношу!
Ну а ты пока ещё
Не совсем хороший…
Не поднять Эдейке глаз,
Ходит, виноватый.
Нужно так, чтоб целый класс
Вышел в октябрята!
Коля с Петей тут как тут:
— Ну-ка, кто незнайка?
Зря гулять ребят зовут
Уголёк и лайка.
С каждым слабеньким друзья
Занялись серьезно, —
К лету школьная семья
Стала краснозвёздной.
Мчит стрекозка-вертолёт
Октябрят в селенья.
Вот и кончен школьный год,
Первый год ученья.
Вы, ребята, молодцы! —
Я-то знаю это!
Пусть расщедрятся отцы
Детям на конфеты!
Без дождя и без пурги
Пусть стоит погода!
Не утащат пусть враги
Солнце с небосвода!
Ишь как светит на лету
В круглые оконца!
Набирайте высоту!
Берегите солнце!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Будет ли Эдейка лётчик,
Будет ли геолог,
Я ещё не знаю точно —
Век Эдейки долог.
Но однажды ветер вольный
Мне принёс известье,
Что Эдейка наш и в школе
Распевает песни.
Эти песни увлечённо
Слушают ребята:
«Будет грамотный, учёный
Пастушок у стада,
Будут множиться олени
Быстро, словно в сказке,
От науки и уменья,
Да ещё от ласки!»
Разве я плохую повесть
Рассказал вам, дети?
Поработал я на совесть,
Но ямальский ветер
Пролистал бегом страницы
И свистит мне в уши:
— Этой книжке не сравниться
С песенкой пастушьей!
Примечания
1
Кисы — меховая обувь.
2
Строганина — свежемороженая рыба, которую в тундре едят в сыром виде.