В новую книгу члена Союза писателей России Елены Русановой «Рейс 148» вошли стихотворения, написанные в 2019 году, а также представляющие интерес строки предшествующих лет. Объединяет их эпиграф «Географических названий мне ведом ласковый язык…» — цитата из стихотворения автора, завершающего данный сборник.
Елена Русанова
Рейс 148
Стихотворения.
Осенний скорый
Дымилась степь, и в небе предзакатном
В сусальном блеске плыли облака.
Дорога серебрилась, как река.
Скупой пейзаж казался столь богатым…
Как крепости, стояли на холмах
Виденьями старинного Дамаска
Ряды захоронений мусульманских.
И голубела соль в солончаках.
В казахских сёлах, поднимая пыль,
В футбол играли взрослые и дети.
Темнели тополя, желтел ковыль,
А поезд мчался вихрем по планете,
Взрезая тёплый воздух, где полынь
Пыльцой стояла, дым костров осенних…
Пусть мир худой, но только не Хатынь,
Не Нагасаки. Пусть не будет пленных
Ни в Сирии, ни в Сербии, нигде
Не гибнут, на Дону ли, во Вьетнаме.
Бог с нами, люди, что мы делим с вами,
Горит планета! Шар земной — в беде!..
За лесостепью, за рекой река,
Вдруг горы Жигулёвские возникли,
Зардели травы соком земляники
И клёны заалели, как закат
И вот уже осины зацвели,
Берёзовые рощи засветились,
Озёра, горы — и Уфа вдали…
И через небосвод — «Недопустимо!»
Что делим мы? Вот образ мира здесь —
В одном купе — чечен, башкирин, русский,
Поэт — народов дружеская смесь,
Пьём чай с беседой доброю вприкуску.
О долларах, коррупции, родных,
Как все, чтоб прокормить семью, вахтуют
И что потерпят службу кочевую
И бедность, лишь бы не было войны.
Состав летел к Уралу. Тургояк,
Челябинск, наконец Каменек-Уральский.
Снежок. И солнце будто бы маяк
Горит, чтоб не погиб наш поезд братский.
2014
* * *
Сухая верблюжья колючка,
Песочного цвета трава.
«Как долго была ты в отлучке», —
Над степью поёт синева.
Столбы вдоль железной дороги
Подобьем надгробных крестов
Темнеют, все краски убоги,
И угли сгоревших кустов
Чернеют как шрамы пожарищ,
Так часто лютующих в сушь.
Здесь суслик песчанки товарищ
И несть человеческих душ
На сотни порой километров.
Казахские избы бедны.
Здесь ветер мне душу проветрит
До будущей самой весны.
Сибирской зимою скрипучей
Я буду с терпением ждать,
Когда за Уральские кручи
На Волгу отправлюсь опять.
2016
* * *
Казахский мальчик на лошадке —
Жар-птицей солнце поднялось —
Пожарищ тёмные заплатки…
Всё сизо — травы, небо, лох.
И сокол — страж полупустыни
С восточным именем «сапсан» —
С вершин высоковольтных линий
Бдит неусыпно, словно хан.
Мелькают саксаул, тамарикс,
Окно купе раскалено.
Бакинец спит, его товарищ
Всё разговор ведёт с женой.
Чеченка внуков наставляет,
У дагестанцев — хор детей.
Где наша Родина былая?
Мы здесь, а что же сталось с ней?
Не мать ли нас одна вскормила —
Россия, светлая земля?!
Кому, скажи, так нужно было,
Чтоб нас вражда разорвала?
2016
Степь
Степь скупая только для незрячих.
Вот посадки — чёрный саксаул
В соках до весны грядущей прячет
Чудный цвет, а ветер захлестнул
Тёплыми объятьями пространство.
Всех оттенков здесь солончаки.
По путям своих небесных странствий
Проплывают птичьи косяки.
Здесь прошли невольников лавины,
Кость на кости под землёй лежат.
Сколько полегло здесь душ невинных,
Ярче крови — маки и закат.
А сухое перекати-поле
Прячет норы сусликов в тени.
Спит ордынский город под землёю
И речных пиратов кистени.
По Бузану плавали с разбоем,
Караваны грабили, купцов.
Оглашает веси волчьим воем
Выжженная степь, земля отцов.
На татарских кладбищах в охоту
Зайцы, как в убежищах, сидят.
Степь — платок полынный. Ну так что ты,
На степной затянешь песню лад?
2015
* * *
Историк! Я завидую тебе.
Твой каждый миг — открытие и сказка.
Ты день проводишь в Золотой Орде,
А ночью прикаспийский ветер ласку
Тебе приносит, сны про Астархан —
Привал между Китаем и Европой.
К Сарай-Бату подходит караван,
Пять тысяч жеребцов идут по тропам
Из Нижнего Поволжья — пастухи
Купцам монгольским на пути подмога.
Ждут в Индии коней — получит много
За них Орда. Кострищем для ухи
Жжёт солнце. А коварный Тамерлан
Хаджи-Тархан вдруг рушит вероломно.
Степь, Ахтуба, курган, ещё курган
Спят под землей, от зноя воспалённой —
Хазары и сарматы… И с утра
Приносят вести новые ветра.
2017
* * *
На ильменях, где соль да ковыли,
Любавы хороводят — журавли,
И жаворонок вьётся в вышине.
Как жаль, что это близко только мне.
Скромны цветы — тем ярче и милей
Мерцающие дали ильменей.
В улыбках их спокойная вода
Не отражает наши города.
2015
* * *
О Бэровский бугор, ты — великан угрюмый,
Смотрящий с высоты на нищету пустынь.
Вся в ранах грудь твоя, исполненного думы, —
Здесь птицы гнёзда вьют и ставит люд кресты.
А там, где мусульман могильник, — полумесяц.
Песчанки по ночам добычу ищут здесь.
И не десятки тонн суглинок этот весит,
А тысячи томов о жизни — эта весь.
2016
* * *
Степь… меховое ложе сна,
Солончаковые постели.
И если бы глаза глядели,
Лёг и смотрел бы в небеса.
Но ослепителен простор,
Над серой степью возлежащий.
О чём, о чём нам говорящий?..
2016
* * *
— Я чувствую себя верблюдом, —
Так думал бедный человек.
— Я воду пил из многих рек
В степи безводной и безлюдной.
Жар выжал душу из меня,
И я от жажды стал водою.
Но солнце жжёт — вновь к водопою
Бегу, спасаясь от огня.
2016
* * *
Вокруг ни одного цветочка
И краски строгие царят.
Сорок, удодов и капустниц
Порой цвет белый промелькнёт.
Просторы цвета тамариска
И небо сизо-голубо.
И только тени саксаула
Кой-где безжизненно стоят.
2016
* * *
На станции Верблюжья остался прошлый век,
Лишайниками крыши покрыты, словно мхом,
Ни пруда, ни речушки — не то что крупных рек,
И ржавый цвета охры вокруг металлолом.
Похожий на крыжовник, от пыли рибус сед,
Водонапорной башни зияет горький след —
Лишь основанья зубья да россыпь кирпичей.
И жизнь на полустанке — как будто он ничей.
2016
Большое Богдо
Таинственной и величавой
Гора лежала предо мной —
Начал неведомых начало —
Вся в сизой дымке ледяной.
Несокрушимости учила
Как очевидец сотен бед.
И крылась в ней немая сила —
На все смятения ответ.
2019
* * *
Скоро появится озеро.
— Где ты?
Я словно друг тебе рада всегда,
Нежный Эльтон, чудо нашей планеты,
Пусть безыскусное — соль и вода.
Я тебя розовым помню зарёю,
Это природы сюрприз и секрет.
Хочешь, от хищного взора укрою
Твой драгоценный и редкостный цвет,
Свет твой, сокровище полупустыни?
Пусть никогда не ступает нога
Варвара, вора — запрет им отныне
На золотые твои берега.
2019
* * *
Апрельская степь словно ждёт акварели.
И где тот художник, влюблённый в неё,
Чтоб всем рассказать, как на выжженном теле
Полынь молодая осанну поёт?
Как около стада в тепле разомлевши,
На корточках дремлет казах-пастушок,
Как небо весёлой пучиною плещет
И тень облаков голубеет, как шёлк;
И радостно пугало на огороде
К себе проезжающих манит платком,
Искусно повязанным так не по моде,
А на горизонте — белеющий дом…
2019
* * *
Озорные ягнята темнеют в зелёной траве.
Овцы рады весне, им привольно в степи хлебосольной.
К горизонту пустому привычно белеть синеве.
Над лошадками сокол взмывает на вольнице вольной.
Выйти в степь мне нельзя — поезд мчится, как будто на бой,
Будто что-то случилось и нужно спешить до упора.
Это наша планета. И степь эта наша с тобой.
Если мы не очнёмся, окажемся нищими скоро.
2019
* * *
Ты — отраженье неба на земле,
Эльтон, в глаза смотрящий солнцу смело.
Изнежившийся за века в тепле,
Ты словно снег на льду — сияньем белым
Порою ослепить бываешь рад,
То так искришься, будто позолота.
О нет, ты мне не друг, а старший брат!
Металлом в полдень плавящийся, кто ты?..
Я тайну первозданности твоей,
Разгадку волшебства и притяженья
Не выдам, мне во сне её навей.
Ты — красоты с невежеством сраженье.
И побеждай! Пусть будет пристыжён
Дикарь, своих богатств не оценивший.
Пусть остаётся в проигрыше он.
Живи всегда, как дар чудесный свыше.
2019
* * *
Какое блаженство дорога,
Какое роскошество степь!
Небес необъятная тога.
Чего ещё, друг мой, хотеть!
Полынь молодая клубится,
Озёра синеют;
вдали
Стада, как рассыпанный бисер,
пестреют…
А вот расцвели
Слепящие солнечно вишни.
Кипят в вышине облака.
Какое блаженство, Всевышний!
Сладка наша доля, сладка!
Когда окружает природа,
Когда чудодействует степь.
Хранить бы её род от рода.
Чего ещё, друг мой, хотеть!
2019
* * *
Мосты, мосты, мосты, сиреневый асфальт
И тростниковых зарослей просторы.
И нужно ж было здесь землянам воевать,
Где жизни пролетают словно скорый…
2016
Рейс 148
Вагон качался, словно на волнах.
Дул ветер с моря, за бортом штормило.
Так в шлюпках раньше нашивала нас
Речной стихии бешеная сила.
Волна стучала в дно и билась в борт,
И в тех, чей захватило дух, плескала.
А танкер шёл величественно в порт,
И теплоход вздымался у причала,
Неслись ракеты, «Зори», катера,
И баржи проплывали горделиво.
Мы резали волну — и всякий раз
Не разбивались вдребезги на диво…
Вот так сейчас справлялся наш состав
С задачей транссибирского маршрута.
Железо скрежетало.
Плотным став,
Врывался воздух, долгие минуты
Главенство узаконили своё,
И в невесомость впало бытиё,
В зависимость от каждого мгновенья.
Но с нами Бог — и грешны треволненья.
2015
Волга у Сызрани
По правую руку — отарой овец
Плывут облака в поднебесье.
А слева — горит миллиардом колец
Кольчужная волжская песня —
Бликует и зыбится сизая гладь.
И в дымке за островом — Сызрань.
И танкеров строй приголубила мать,
И в воздухе — волжская сырость.
«Механик Погодин» у пирса горит
Огнём белоснежной покраски.
Из тысячи заводей спит лабиринт
В кувшинках безоблачной сказкой.
Рыбак по колено в воде и по грудь,
В азарте — почти с головою.
А скорый, привычно свершая свой путь,
Несётся к Самаре со мною.
2015
Река и город
Разливается Самара,
Хлебосольная душа,
Видно край земного шара
Сквозь просветы камыша.
Это всё поля уходят
Ввысь и вдаль за горизонт.
И, сверкнув, на небосводе
Грозовой раскрылся зонт.
Волжский воздух чист и сладок,
По нему, как по мосту,
Как по радуге прохладной,
Через город перейду.
И, сливаясь в полном смысле
С волжской далью голубой,
Лёгким облаком повисну
Над зеркальною водой…
Ходят тучи в длинных платьях,
Рукавом касаясь рек,
В чьих девических объятьях
Коротает город век.
И в тиши степного жара,
И в волненьях грозовых
Не была бы ты Самарой
Без великих рек твоих.
2014
* * *
Подсолнечник цветёт, в полях — восторг Ван Гога.
И ты не осуди меня, читатель, строго
За то, что небеса и цветики — отрада
И свет моей душе, и мир, и ручка рядом,
И нет чтобы сводить доходы и расходы,
Листаю я тетрадь беспечно небосвода.
Вдали Бугуруслан, холмы в шелковой дымке.
«Козловка за окном», — дивлюсь я по старинке.
А скорый мчит быстрей, как будто от погони.
И дерева кругом проносятся как кони.
2016
Грустные мелодии
Мы так давно ничем не связаны…
Так почему же, почему
Так безоглядно-безбоязненно
Летит душа в былую тьму —
Там расступаются послушные
Туманы, тучи, дерева,
Там происходит что-то с душами,
Одна другою лишь жива.
Там на перроне бледно-мертвенный
Один в окно купе глядит,
Там чьи-то судьбы исковерканы
И нет надежды, нет обид
У той, что видит только прошлое, —
Предчувствий властен холодок…
Там под колёса кем-то брошенный
Не оживёт уже цветок.
Мы так давно ничем не связаны…
Так почему же, почему
Так безоглядно-безбоязненно
Летит душа в былую тьму —
Там расступаются послушные
Туманы, тучи, дерева,
Там происходит что-то с душами,
Одна другою лишь жива.
2017
Миасс
В утренней дымке пылает
крыш золотая слюда.
Храм промелькнул словно призрак —
и провода, провода.
А за крутым поворотом —
в озере светит вода.
Жаль, что мы только проездом,
вскользь попадаем сюда.
2016
* * *
Чебаркуль. Весь цикорий в росе,
И озёрная гладь как цикорий.
Кисегач — нет таких по красе.
Край — хранитель озёрных историй.
Если ты здесь когда-то бывал,
Будут сниться, и сниться, и сниться
Облаков белоснежный обвал
И озёр ясноглазые лица.
2016
* * *
Низко кланялись берёзы
Вдаль бегущим поездам,
Где плантации рогоза
Запестрели по прудам.
Это Азии с Европой
Поцелуйная гряда.
Даже зонтики укропа
И зелёная вода
Здесь особо многозначны —
Рядом город Златоуст,
Здесь граница. Не растрачен
Будет твой запасник пусть:
Путь границы по Уралу,
А Урал — отец Руси.
Разве нам России мало?
Хоть весь мир исколеси,
Не найдёшь такие тропы,
Где берёзы бьют челом
И где Азия с Европой
За одним поют столом.
Поискать таких гравёров,
Оружейных мастеров.
Это нашей мощи порох,
Эта местность — отчий кров.
Не дадим надежд разбою,
Не отступим, не уйдём.
Расцветёт ещё весною
Божьим чудом отчий дом.
2016
* * *
В этот пасмурный день потеряли свою белизну
Старорусских красавиц стволы в золочёной оправе.
То ли дым, то ль туман, то ли смог города затянул,
И лютует всё зло, и мечтает о скорой расправе.
Но ещё в деревнях ткут свои шерстяные ковры,
А их розы и маки святою пронизаны силой.
И ещё в глубине мы-то знаем, что все мы добры.
И никто нас не сможет отрезать от Родины милой.
2016
Утро на Урале
Меж мохнатых зубров-гор
По высокой насыпи
Мчится в солнечный простор
От ночи-неясыти
Ни велик ни мал состав
Из Европы в Азию.
Сны о вахте, о гостях
И как выжить за зиму
Всех сковали в забытьи,
Тихо в южном поезде.
Солнце мирное, свети,
Чтобы длиться повести.
Спят башкирин и лезгин,
Девушки ногайские.
Грей их, солнце, береги,
Нежь зарёю-сказкою
О счастливом о конце.
Пусть живут по совести,
С доброй радостью в лице
Здравствуют, не ссорятся.
2016
В пути
Малахитовой шкатулкой
Начинается Урал,
Между гор раскатом гулким,
Бесконечной лентой шпал.
Ожерелья и браслеты,
Сувенирные ряды
Мастера на самоцветы
Тратят души и труды.
Где теперь Данила-мастер
И невеста где его?
Пожелал Бажов им счастья.
Где Хозяйка, как завод?
Нужен сказочник от Бога,
Светлых сказочников взвод:
Чистота родного слога
Оживит любой народ.
Разбросало по экспрессам,
Как листовки тёмных сил,
Образцы солёной прессы —
С кем грешили, кто убил…
А за окнами карьеры,
Речка быстрая, как ртуть,
И в туннелях, как в пещерах,
Знак читающим уснуть.
Горцы — бабушки и внуки,
Вся кавказская родня
Распивают чай от скуки,
Угощают и меня.
И не хочешь, да отметишь
Их бесценный капитал:
Если б наш, как дети эти,
Младший старших почитал…
Где-то здесь ценой нелёгкой
На восток прошёл Ермак,
Неисправных били плёткой,
Страсть вынослив был казак.
Поклялись его ребята,
Чтоб прощенье заслужить
У царя, наш край богатый
Миром присоединить…
Весь народ течёт на север
И обратно — не пустой.
За окном равнины веер,
Солнца прииск золотой.
Где же Строгановы-братья?
Должен кто-то послужить —
И поэты будут «драться»,
Чтоб России мирно жить.
Мир — накатанные рельсы,
Чуть сорвался — и погиб.
Лечит душу мелколесье,
Гладь холма, реки изгиб…
А покуда зреют беды,
В храмах, коим несть числа,
За Россию на обедне
Ввысь молитва потекла.
2014
На станции Усть-Катав
Из всех вагонов набежали.
Колечки крутит молодёжь.
Вся в сердолике и опале
Душа — и ожерелий дождь.
Складные «бабочки», кинжалы —
На выбор — фляги и ножи.
И вдруг сама слеза и жалость
(Неужто есть такая жизнь?) —
С клюкой, в немыслимых одеждах,
Доисторическом джерси,
Грязна, нечёсана, в надежде
Рубля два-три идет просить.
«Два-три рубля…» — почти что детским
Блаженным голосом пищит.
Да мне не много нужно, дескать, —
Краюшка мягкая да щи.
Ну как так можно докатиться?
В галошах, с треснувшим ведром…
И кто послал такую птицу
На летний праздничный перрон?
Покуда рылись по карманам —
И наважденье унесло.
Исчез старушки призрак странный —
И снова призрачно-светло.
2015
* * *
В оцепенении бескровном
Белели колки и поля.
Зари увенчана короной,
Дремала древняя земля.
Где зимовал отряд казачий,
Ни поселенья, ни следа.
Теперь для нас так много значит
Сибирь — награда их труда.
Теперь в окне купе мелькают
Снегами схваченные сны —
Леса… Красавица такая
Была дороже им жены,
Покоя, счастья, утешений —
Сибирь… Попробуй, овладей!
Но это было их решенье —
Уж не разбойников, людей,
Вполне пришедших к покаянью:
«Чтоб царь простил — наш тяжкий труд».
— Ермак! Что будет вам признаньем?
— Пусть мир и землю сберегут!
2016
* * *
В этом городе убит государь,
В покаянии грустны все леса.
В этом городе убит русский царь,
И мрачны через сто лет небеса.
И на станции с названьем Исток
Ходят тучи: «Мы отца лишены».
И висит луны закрытый замок
Над страной, чьи в опьяненьи сыны.
В этом городе не встали с колен
Души тех, кто был за правду казнён.
Они плачут: «Развенчай, Отче, плен!»
Они молят: «Ты развей, Отче, сон!»
Екатеринбург, 2019
* * *
В гостинице той — Марине Парк Отель —
По этажам потанинцы бродили,
За шторами из тёмного текстиля
Сиял вокзал, вовсю мела метель.
Как будто жизнь остановилась вдруг —
И мы, как в ранней юности, свободны.
А Екатеринбург — старинный друг —
Шептал нам, что закаты превосходны.
Он встретил нас заснеженный, седой
И проводил до Царского собора,
Где тихим счастьем, вовсе не бедой
Светились жертвы русского позора.
2016
* * *
Прикипело к тебе моё сердце,
Деревушек столица Тюмень.
Уловили меня твои сети,
Словно в озере рыбу таймень.
Где же родина, я уж не знаю,
Стала частью чужбина моей,
И душа распласталась от края,
Где живу, до калмыцких степей.
2015
* * *
Зари вечерней цветущий лотос —
Нежна, как пери, Сибирь зимой.
Спят под снегами леса, болота,
И ни былинки вокруг земной.
Как будто это не та планета —
Издалека так бледна луна.
Но в грустном сердце таится лето.
Но после смерти всегда весна.
2017
* * *
На родине пушистая метель
Налаживает дружбу с тополями.
А здесь снега, мороза колыбель
И туго запелёнаты земляне
В овчины зимних суток и забот.
Кому-то — санки, горки и скейтборды,
И конькобежцев озеро зовёт,
И палочками финскими так гордо
Взрезают плотный воздух ходоки.
А юг — там вьюга шутит, вдоль реки
Пройдёшь — она не схвачена, не скрыта,
Чернеет Волги мёрзлая вода.
И воронья зимующего свита
Ждёт не дождётся сахарного льда.
Метель прошла — и тотчас потепленье,
Автобусы, газели и такси —
Как вездеходы, не найти спасенья.
И так всю зиму, сколько ни проси
Царицу моря ниспослать погоду:
То ветры волжской влажностью страшны,
То снег с дождём. Но не хули природу.
О чём печаль? Дожить бы до весны!
Тюмень, 2016
* * *
Как в сталактитовой пещере,
В гранёном хрустале зимы —
Мы за автобусною дверью
В струе дорожной кутерьмы.
Сквозь лапник инея не видно,
Как мчит на службу вся Тюмень,
Хоть клей мороза эпоксидный
Сковал весь город: как ремень,
Донельзя натуго затянут
Мороз, чтоб не дыша бежать.
Но хризантемы льда не вянут
И сразу всем принадлежат.
А спутник с узкими глазами,
Как будто здесь и был рождён,
Счастливым выглядит (меж нами)
И нашей стужей окрылён.
Ужель придёт пора сдаваться —
У каждой расы свой виток, —
И всё сибирское богатство
Возьмёт в приданое Восток?..
2014
С Богом!
Так пылала алая трава,
Так светились солнечно берёзы!
Кто же этот лес поцеловал,
Кто в тумане спрятался белёсом,
Через всю страну вдоль полотна
Обгонял и охранял наш скорый?
Только Он — надежда и стена,
На подмогу действенную спорый.
Мы летим, как в тройке удалой
Предки наши, верою хранимы.
Только мы — без веры крепкой той.
И над нами плачут херувимы.
2015
РАЗНОЕ
Мантурово
Перед вокзалом — лилий лепота,
Календулы, и флоксы, и кислица,
Патруль галчиный… Тихие места
Для горожан — как будто заграница.
Здесь всё чудесно. Ярок жёлтый дом
С картофельно-клубничным огородом,
И яблони пестрят со всех сторон.
Напорной башни царская корона
Вся облупилась, стёкол в окнах нет.
И даже в нищете прекрасен свет
Тех мест. А в чём загадка — не понять
Чужим, лишь знает родина, лишь мать.
2019
* * *
Богаты росы, шёлковы леса,
Все вышиты черёмухой цветущей,
Тяжёлый бархат елей —
чудеса,
Нам ни за что дарованные кущи.
Не будет нас — останутся они,
Красоты, искалеченные нами.
И памятью позорной станут пни
На землях, нарекавшихся лесами,
Пустыни — где исчезнут сотни рек
С кувшинками, уклейками, чирками.
Где хищный зверь с названьем человек
Погибели оставил начертанье.
2019
* * *
Быть овечкой последней в стаде,
Только русского языка.
И любой предпочесть награде
То, что есть и твоя строка
На широких его равнинах,
На высоких его горах,
На просторах его былинных.
На отцовских его руках.
2019
* * *
Луна за поездом бежала,
Лицо мелькало средь ветвей.
Как будто друга провожала
И стала белого белей.
О впечатленье не мечтая, —
В последний час не всё ль равно!
Но тьма надвинулась густая,
И мутным сделалось окно.
А сердце оставалось рядом
С той скорбной матерью, сестрой,
Влюблённой, провожавшей взглядом
Наш поезд грустною порой…
2019
* * *
Тюмень укрыта шалью оренбургской,
Тепло и солнце, тополиный снег.
И белый клевер рассыпает бусы,
И всё вокруг — одно слиянье рек —
Дороги, неба, воздуха, аллеи —
По ним струится снег, он на просвет
Жасминных лепестков сейчас милее,
И кажется, его нежнее нет.
2016
* * *
Апрельским днём у старого парома
Машин с полсотни встретило село.
Процессии печальной похоронной
Чуть позже выдвиженье началось.
Приехали племянника и брата
В последний путь с печалью проводить.
И разве смерть плоха и виновата,
Когда нам вместе без неё не быть?
Один купил коттедж, другой женился,
У третьего проблем не перечесть,
Четвертый пропадает за границей.
И только смерть напомнит, что ты есть.
Был…
2014
* * *
Стоит предо мною картина
Васильева свет Константина.
Земля моя от Свияжска
Грустна, как в дожди ромашка.
До Крыма она такая,
Туманная, голубая,
Прильнувши к стволу берёзы,
Глотает немые слёзы.
2015
* * *
За окном поля мыльнянки
И лабазника снега.
Кто дозволил самозванке
Заступить на берега
Не молочной, не хрустальной, —
Животворной и святой
Речки, где искрится тальник?
Горе самозванке той.
Угощали гостью щедро.
Приносили жертвы ей
Поле, воздух, лес и недра,
Речка, озеро, ручей.
И, освоившись как дома,
Стала требовать она,
И понощно, и подённо
Чтоб светила ей луна,
Чтобы речка вспять бежала,
Живность в руки шла сама…
И даров ей стало мало,
И сошла она с ума.
Там, где пела и плясала,
Жгла и строила завод,
Всё погибло, всё попало
В мёртвый хаос нечистот.
Человеческой породе —
С безрассудною алчбой
Красота важна лишь в моде.
И творит она разбой.
Наслажденье — лишь в мадере,
А о прочем умолчим.
Плачут ласточки в карьере,
Плачет над планетой дым:
В нём сгоревший лес рыдает
На мильоны голосов.
Скоро, скоро, знать, беда ей —
Самозванке: был таков
Чистый воздух, дождь целебный
Был — и нет, ручей зачах.
Неужели дар полезный
Был ничто в её очах!
Две моторки, белый бакен
И песчаный влажный плёс.
Тихий лес стоит заплакан.
Добрый ветер дождь принёс…
2019
* * *
Древний Галич на горе,
Облака над ним густые —
Не виденье на заре.
Это зеркало России.
2019
* * *
А Шаля — влага на перроне,
Две вышки рядом — вдалеке.
Товарняки, налёт вороний
Да иванчаевый букет…
2019
Из окна купе, или Падение империй
Нам помахала девочка с собачкой
С платформы милой станции Свеча.
И возвратилось прошлое на час, —
Когда всем доверяют, не судачат,
Когда обычный скорый — как корабль
Космический, летящий в неизвестность.
Да где то время, лица те и местность —
Где каждый взрослый справедлив и храбр,
Где можно улыбаться откровенно
Глазам из промелькнувшего купе,
А мир — как освящённая купель,
И свято перед ним благо говенье…
И где ребёнок — не живой товар,
Не прихоть и не раб для извращенца.
Хлеба и петухи на полотенце,
Печь белая и русский самовар —
Они, быть может, защитят нас всех
От язв, чьё имя западный «успех».
О, девочка на станции Свеча!
Не знай, как мир безбожно одичал.
2019
* * *
На станции тихой Любим
Мне виделось всё голубым:
Строения, брызги черёмух
И дымки садов немудрёных.
За счастье казалось и дымом
Стоять над простором любимым.
2019
С высоты двух тысяч метров
В холодном дыме облаков
Плывёт, как лодка, лайнер.
Земля пестреет далеко
В лоскутном одеяле
Родных дорог, селений, рек,
Равнинного ландшафта…
Уйти под воду иль сгореть,
Сойти на нет — для шара
Угроза ширится, идёт,
Как полчища Батыя.
Как в мирном небе мил полёт.
Где приземлится самолёт?
Война! Не тронь Россию!!!
2014
* * *
Географических названий
Мне ведом ласковый язык,
Где тайны встреч и расставаний,
Сайгачий рог, моржовый клык,
И узнавание планеты,
И удивление мирам.
Пусть только в прошлом будет это, —
Я сказку странствий не предам.
Я всё бегу к волне азовской,
Томлюсь от жажды в Темрюке.
И над музеем Айвазовский
Мне виден с кисточкой в руке.
А в Феодосии не море —
Уральский камень самоцвет…
Но есть названья — плач и горе,
Но есть места — ужасней нет.
Есть Малый Тростенец близ Минска
И Маутхаузен близ. Альп.
Ещё есть память воркутинской
Земли, как в сердце вражий залп.
Так тесно правде за словами.
Давай условимся с тобой:
Географических названий
Да не затмит такая боль,
Не станем мы тому виною.
Но что в руках у нас, скажи?
Хотя б служить нам перегноем,
Чтоб чуть добрей всходила жизнь.
2019
Стихи Елены Русановой несут в себе объяснение в любви к Родине, к её бескрайним просторам. Это гимн России-луговой, степной, таёжной — и людям, населяющим её. Какие точные формулировки находит Елена при создании образа своего современника, какие заповедные слова астраханка по рождению и поэт по призванию говорит, вернее наговаривает, словно подслушав их у самой природы. То поэтесса обращается к Уралу, начинающемуся бажовской «Малахитовой шкатулкой» и сквозь века прирастающему казацкой доблестью последователей Ермака, то в её строчках разливается река Самара — «хлебосольная душа», а то вдруг заискрится бисерным разноцветьем портрет крестьянки-барышни Руси.
Хочется пожелать поэту Елене Русановой ещё долгие годы радовать нас своим самобытным дарованием, приоткрывая читателям новые загадки человеческого бытия и природы, неприметные невнимательному глазу, но так верно и точно описываемые поэтическими строками, идущими из глубины души.
Марков Александр Сергеевич,
член Союза писателей России
(г. Астрахань)
Русанова Елена Германовна — автор книг стихотворений, поэм и рассказов, в том числе «В пути», «Цветник твоей души», «Прими природы благодать», «Весенний голубь», «Пусть каждый для природы станет другом», «Светит Русь святым созвездьем» и др., соавтор коллективных сборников и журналов. Член Союза писателей России. Живёт и работает в Тюмени.
В новую книгу члена Союза писателей России Елены Русановой «Рейс 148» вошли стихотворения, написанные в 2019 году, а также представляющие интерес строки предшествующих лет. Объединяет их эпиграф «Географических названий мне ведом ласковый язык…» — цитата из стихотворения автора, завершающего данный сборник.
Елена Русанова
Рейс 148
Стихотворения.
Осенний скорый
Дымилась степь, и в небе предзакатном
В сусальном блеске плыли облака.
Дорога серебрилась, как река.
Скупой пейзаж казался столь богатым…
Как крепости, стояли на холмах
Виденьями старинного Дамаска
Ряды захоронений мусульманских.
И голубела соль в солончаках.
В казахских сёлах, поднимая пыль,
В футбол играли взрослые и дети.
Темнели тополя, желтел ковыль,
А поезд мчался вихрем по планете,
Взрезая тёплый воздух, где полынь
Пыльцой стояла, дым костров осенних…
Пусть мир худой, но только не Хатынь,
Не Нагасаки. Пусть не будет пленных
Ни в Сирии, ни в Сербии, нигде
Не гибнут, на Дону ли, во Вьетнаме.
Бог с нами, люди, что мы делим с вами,
Горит планета! Шар земной — в беде!..
За лесостепью, за рекой река,
Вдруг горы Жигулёвские возникли,
Зардели травы соком земляники
И клёны заалели, как закат
И вот уже осины зацвели,
Берёзовые рощи засветились,
Озёра, горы — и Уфа вдали…
И через небосвод — «Недопустимо!»
Что делим мы? Вот образ мира здесь —
В одном купе — чечен, башкирин, русский,
Поэт — народов дружеская смесь,
Пьём чай с беседой доброю вприкуску.
О долларах, коррупции, родных,
Как все, чтоб прокормить семью, вахтуют
И что потерпят службу кочевую
И бедность, лишь бы не было войны.
Состав летел к Уралу. Тургояк,
Челябинск, наконец Каменек-Уральский.
Снежок. И солнце будто бы маяк
Горит, чтоб не погиб наш поезд братский.
2014
* * *
Сухая верблюжья колючка,
Песочного цвета трава.
«Как долго была ты в отлучке», —
Над степью поёт синева.
Столбы вдоль железной дороги
Подобьем надгробных крестов
Темнеют, все краски убоги,
И угли сгоревших кустов
Чернеют как шрамы пожарищ,
Так часто лютующих в сушь.
Здесь суслик песчанки товарищ
И несть человеческих душ
На сотни порой километров.
Казахские избы бедны.
Здесь ветер мне душу проветрит
До будущей самой весны.
Сибирской зимою скрипучей
Я буду с терпением ждать,
Когда за Уральские кручи
На Волгу отправлюсь опять.
2016
* * *
Казахский мальчик на лошадке —
Жар-птицей солнце поднялось —
Пожарищ тёмные заплатки…
Всё сизо — травы, небо, лох.
И сокол — страж полупустыни
С восточным именем «сапсан» —
С вершин высоковольтных линий
Бдит неусыпно, словно хан.
Мелькают саксаул, тамарикс,
Окно купе раскалено.
Бакинец спит, его товарищ
Всё разговор ведёт с женой.
Чеченка внуков наставляет,
У дагестанцев — хор детей.
Где наша Родина былая?
Мы здесь, а что же сталось с ней?
Не мать ли нас одна вскормила —
Россия, светлая земля?!
Кому, скажи, так нужно было,
Чтоб нас вражда разорвала?
2016
Степь
Степь скупая только для незрячих.
Вот посадки — чёрный саксаул
В соках до весны грядущей прячет
Чудный цвет, а ветер захлестнул
Тёплыми объятьями пространство.
Всех оттенков здесь солончаки.
По путям своих небесных странствий
Проплывают птичьи косяки.
Здесь прошли невольников лавины,
Кость на кости под землёй лежат.
Сколько полегло здесь душ невинных,
Ярче крови — маки и закат.
А сухое перекати-поле
Прячет норы сусликов в тени.
Спит ордынский город под землёю
И речных пиратов кистени.
По Бузану плавали с разбоем,
Караваны грабили, купцов.
Оглашает веси волчьим воем
Выжженная степь, земля отцов.
На татарских кладбищах в охоту
Зайцы, как в убежищах, сидят.
Степь — платок полынный. Ну так что ты,
На степной затянешь песню лад?
2015
* * *
Историк! Я завидую тебе.
Твой каждый миг — открытие и сказка.
Ты день проводишь в Золотой Орде,
А ночью прикаспийский ветер ласку
Тебе приносит, сны про Астархан —
Привал между Китаем и Европой.
К Сарай-Бату подходит караван,
Пять тысяч жеребцов идут по тропам
Из Нижнего Поволжья — пастухи
Купцам монгольским на пути подмога.
Ждут в Индии коней — получит много
За них Орда. Кострищем для ухи
Жжёт солнце. А коварный Тамерлан
Хаджи-Тархан вдруг рушит вероломно.
Степь, Ахтуба, курган, ещё курган
Спят под землей, от зноя воспалённой —
Хазары и сарматы… И с утра
Приносят вести новые ветра.
2017
* * *
На ильменях, где соль да ковыли,
Любавы хороводят — журавли,
И жаворонок вьётся в вышине.
Как жаль, что это близко только мне.
Скромны цветы — тем ярче и милей
Мерцающие дали ильменей.
В улыбках их спокойная вода
Не отражает наши города.
2015
* * *
О Бэровский бугор, ты — великан угрюмый,
Смотрящий с высоты на нищету пустынь.
Вся в ранах грудь твоя, исполненного думы, —
Здесь птицы гнёзда вьют и ставит люд кресты.
А там, где мусульман могильник, — полумесяц.
Песчанки по ночам добычу ищут здесь.
И не десятки тонн суглинок этот весит,
А тысячи томов о жизни — эта весь.
2016
* * *
Степь… меховое ложе сна,
Солончаковые постели.
И если бы глаза глядели,
Лёг и смотрел бы в небеса.
Но ослепителен простор,
Над серой степью возлежащий.
О чём, о чём нам говорящий?..
2016
* * *
— Я чувствую себя верблюдом, —
Так думал бедный человек.
— Я воду пил из многих рек
В степи безводной и безлюдной.
Жар выжал душу из меня,
И я от жажды стал водою.
Но солнце жжёт — вновь к водопою
Бегу, спасаясь от огня.
2016
* * *
Вокруг ни одного цветочка
И краски строгие царят.
Сорок, удодов и капустниц
Порой цвет белый промелькнёт.
Просторы цвета тамариска
И небо сизо-голубо.
И только тени саксаула
Кой-где безжизненно стоят.
2016
* * *
На станции Верблюжья остался прошлый век,
Лишайниками крыши покрыты, словно мхом,
Ни пруда, ни речушки — не то что крупных рек,
И ржавый цвета охры вокруг металлолом.
Похожий на крыжовник, от пыли рибус сед,
Водонапорной башни зияет горький след —
Лишь основанья зубья да россыпь кирпичей.
И жизнь на полустанке — как будто он ничей.
2016
Большое Богдо
Таинственной и величавой
Гора лежала предо мной —
Начал неведомых начало —
Вся в сизой дымке ледяной.
Несокрушимости учила
Как очевидец сотен бед.
И крылась в ней немая сила —
На все смятения ответ.
2019
* * *
Скоро появится озеро.
— Где ты?
Я словно друг тебе рада всегда,
Нежный Эльтон, чудо нашей планеты,
Пусть безыскусное — соль и вода.
Я тебя розовым помню зарёю,
Это природы сюрприз и секрет.
Хочешь, от хищного взора укрою
Твой драгоценный и редкостный цвет,
Свет твой, сокровище полупустыни?
Пусть никогда не ступает нога
Варвара, вора — запрет им отныне
На золотые твои берега.
2019
* * *
Апрельская степь словно ждёт акварели.
И где тот художник, влюблённый в неё,
Чтоб всем рассказать, как на выжженном теле
Полынь молодая осанну поёт?
Как около стада в тепле разомлевши,
На корточках дремлет казах-пастушок,
Как небо весёлой пучиною плещет
И тень облаков голубеет, как шёлк;
И радостно пугало на огороде
К себе проезжающих манит платком,
Искусно повязанным так не по моде,
А на горизонте — белеющий дом…
2019
* * *
Озорные ягнята темнеют в зелёной траве.
Овцы рады весне, им привольно в степи хлебосольной.
К горизонту пустому привычно белеть синеве.
Над лошадками сокол взмывает на вольнице вольной.
Выйти в степь мне нельзя — поезд мчится, как будто на бой,
Будто что-то случилось и нужно спешить до упора.
Это наша планета. И степь эта наша с тобой.
Если мы не очнёмся, окажемся нищими скоро.
2019
* * *
Ты — отраженье неба на земле,
Эльтон, в глаза смотрящий солнцу смело.
Изнежившийся за века в тепле,
Ты словно снег на льду — сияньем белым
Порою ослепить бываешь рад,
То так искришься, будто позолота.
О нет, ты мне не друг, а старший брат!
Металлом в полдень плавящийся, кто ты?..
Я тайну первозданности твоей,
Разгадку волшебства и притяженья
Не выдам, мне во сне её навей.
Ты — красоты с невежеством сраженье.
И побеждай! Пусть будет пристыжён
Дикарь, своих богатств не оценивший.
Пусть остаётся в проигрыше он.
Живи всегда, как дар чудесный свыше.
2019
* * *
Какое блаженство дорога,
Какое роскошество степь!
Небес необъятная тога.
Чего ещё, друг мой, хотеть!
Полынь молодая клубится,
Озёра синеют;
вдали
Стада, как рассыпанный бисер,
пестреют…
А вот расцвели
Слепящие солнечно вишни.
Кипят в вышине облака.
Какое блаженство, Всевышний!
Сладка наша доля, сладка!
Когда окружает природа,
Когда чудодействует степь.
Хранить бы её род от рода.
Чего ещё, друг мой, хотеть!
2019
* * *
Мосты, мосты, мосты, сиреневый асфальт
И тростниковых зарослей просторы.
И нужно ж было здесь землянам воевать,
Где жизни пролетают словно скорый…
2016
Рейс 148
Вагон качался, словно на волнах.
Дул ветер с моря, за бортом штормило.
Так в шлюпках раньше нашивала нас
Речной стихии бешеная сила.
Волна стучала в дно и билась в борт,
И в тех, чей захватило дух, плескала.
А танкер шёл величественно в порт,
И теплоход вздымался у причала,
Неслись ракеты, «Зори», катера,
И баржи проплывали горделиво.
Мы резали волну — и всякий раз
Не разбивались вдребезги на диво…
Вот так сейчас справлялся наш состав
С задачей транссибирского маршрута.
Железо скрежетало.
Плотным став,
Врывался воздух, долгие минуты
Главенство узаконили своё,
И в невесомость впало бытиё,
В зависимость от каждого мгновенья.
Но с нами Бог — и грешны треволненья.
2015
Волга у Сызрани
По правую руку — отарой овец
Плывут облака в поднебесье.
А слева — горит миллиардом колец
Кольчужная волжская песня —
Бликует и зыбится сизая гладь.
И в дымке за островом — Сызрань.
И танкеров строй приголубила мать,
И в воздухе — волжская сырость.
«Механик Погодин» у пирса горит
Огнём белоснежной покраски.
Из тысячи заводей спит лабиринт
В кувшинках безоблачной сказкой.
Рыбак по колено в воде и по грудь,
В азарте — почти с головою.
А скорый, привычно свершая свой путь,
Несётся к Самаре со мною.
2015
Река и город
Разливается Самара,
Хлебосольная душа,
Видно край земного шара
Сквозь просветы камыша.
Это всё поля уходят
Ввысь и вдаль за горизонт.
И, сверкнув, на небосводе
Грозовой раскрылся зонт.
Волжский воздух чист и сладок,
По нему, как по мосту,
Как по радуге прохладной,
Через город перейду.
И, сливаясь в полном смысле
С волжской далью голубой,
Лёгким облаком повисну
Над зеркальною водой…
Ходят тучи в длинных платьях,
Рукавом касаясь рек,
В чьих девических объятьях
Коротает город век.
И в тиши степного жара,
И в волненьях грозовых
Не была бы ты Самарой
Без великих рек твоих.
2014
* * *
Подсолнечник цветёт, в полях — восторг Ван Гога.
И ты не осуди меня, читатель, строго
За то, что небеса и цветики — отрада
И свет моей душе, и мир, и ручка рядом,
И нет чтобы сводить доходы и расходы,
Листаю я тетрадь беспечно небосвода.
Вдали Бугуруслан, холмы в шелковой дымке.
«Козловка за окном», — дивлюсь я по старинке.
А скорый мчит быстрей, как будто от погони.
И дерева кругом проносятся как кони.
2016
Грустные мелодии
Мы так давно ничем не связаны…
Так почему же, почему
Так безоглядно-безбоязненно
Летит душа в былую тьму —
Там расступаются послушные
Туманы, тучи, дерева,
Там происходит что-то с душами,
Одна другою лишь жива.
Там на перроне бледно-мертвенный
Один в окно купе глядит,
Там чьи-то судьбы исковерканы
И нет надежды, нет обид
У той, что видит только прошлое, —
Предчувствий властен холодок…
Там под колёса кем-то брошенный
Не оживёт уже цветок.
Мы так давно ничем не связаны…
Так почему же, почему
Так безоглядно-безбоязненно
Летит душа в былую тьму —
Там расступаются послушные
Туманы, тучи, дерева,
Там происходит что-то с душами,
Одна другою лишь жива.
2017
Миасс
В утренней дымке пылает
крыш золотая слюда.
Храм промелькнул словно призрак —
и провода, провода.
А за крутым поворотом —
в озере светит вода.
Жаль, что мы только проездом,
вскользь попадаем сюда.
2016
* * *
Чебаркуль. Весь цикорий в росе,
И озёрная гладь как цикорий.
Кисегач — нет таких по красе.
Край — хранитель озёрных историй.
Если ты здесь когда-то бывал,
Будут сниться, и сниться, и сниться
Облаков белоснежный обвал
И озёр ясноглазые лица.
2016
* * *
Низко кланялись берёзы
Вдаль бегущим поездам,
Где плантации рогоза
Запестрели по прудам.
Это Азии с Европой
Поцелуйная гряда.
Даже зонтики укропа
И зелёная вода
Здесь особо многозначны —
Рядом город Златоуст,
Здесь граница. Не растрачен
Будет твой запасник пусть:
Путь границы по Уралу,
А Урал — отец Руси.
Разве нам России мало?
Хоть весь мир исколеси,
Не найдёшь такие тропы,
Где берёзы бьют челом
И где Азия с Европой
За одним поют столом.
Поискать таких гравёров,
Оружейных мастеров.
Это нашей мощи порох,
Эта местность — отчий кров.
Не дадим надежд разбою,
Не отступим, не уйдём.
Расцветёт ещё весною
Божьим чудом отчий дом.
2016
* * *
В этот пасмурный день потеряли свою белизну
Старорусских красавиц стволы в золочёной оправе.
То ли дым, то ль туман, то ли смог города затянул,
И лютует всё зло, и мечтает о скорой расправе.
Но ещё в деревнях ткут свои шерстяные ковры,
А их розы и маки святою пронизаны силой.
И ещё в глубине мы-то знаем, что все мы добры.
И никто нас не сможет отрезать от Родины милой.
2016
Утро на Урале
Меж мохнатых зубров-гор
По высокой насыпи
Мчится в солнечный простор
От ночи-неясыти
Ни велик ни мал состав
Из Европы в Азию.
Сны о вахте, о гостях
И как выжить за зиму
Всех сковали в забытьи,
Тихо в южном поезде.
Солнце мирное, свети,
Чтобы длиться повести.
Спят башкирин и лезгин,
Девушки ногайские.
Грей их, солнце, береги,
Нежь зарёю-сказкою
О счастливом о конце.
Пусть живут по совести,
С доброй радостью в лице
Здравствуют, не ссорятся.
2016
В пути
Малахитовой шкатулкой
Начинается Урал,
Между гор раскатом гулким,
Бесконечной лентой шпал.
Ожерелья и браслеты,
Сувенирные ряды
Мастера на самоцветы
Тратят души и труды.
Где теперь Данила-мастер
И невеста где его?
Пожелал Бажов им счастья.
Где Хозяйка, как завод?
Нужен сказочник от Бога,
Светлых сказочников взвод:
Чистота родного слога
Оживит любой народ.
Разбросало по экспрессам,
Как листовки тёмных сил,
Образцы солёной прессы —
С кем грешили, кто убил…
А за окнами карьеры,
Речка быстрая, как ртуть,
И в туннелях, как в пещерах,
Знак читающим уснуть.
Горцы — бабушки и внуки,
Вся кавказская родня
Распивают чай от скуки,
Угощают и меня.
И не хочешь, да отметишь
Их бесценный капитал:
Если б наш, как дети эти,
Младший старших почитал…
Где-то здесь ценой нелёгкой
На восток прошёл Ермак,
Неисправных били плёткой,
Страсть вынослив был казак.
Поклялись его ребята,
Чтоб прощенье заслужить
У царя, наш край богатый
Миром присоединить…
Весь народ течёт на север
И обратно — не пустой.
За окном равнины веер,
Солнца прииск золотой.
Где же Строгановы-братья?
Должен кто-то послужить —
И поэты будут «драться»,
Чтоб России мирно жить.
Мир — накатанные рельсы,
Чуть сорвался — и погиб.
Лечит душу мелколесье,
Гладь холма, реки изгиб…
А покуда зреют беды,
В храмах, коим несть числа,
За Россию на обедне
Ввысь молитва потекла.
2014
На станции Усть-Катав
Из всех вагонов набежали.
Колечки крутит молодёжь.
Вся в сердолике и опале
Душа — и ожерелий дождь.
Складные «бабочки», кинжалы —
На выбор — фляги и ножи.
И вдруг сама слеза и жалость
(Неужто есть такая жизнь?) —
С клюкой, в немыслимых одеждах,
Доисторическом джерси,
Грязна, нечёсана, в надежде
Рубля два-три идет просить.
«Два-три рубля…» — почти что детским
Блаженным голосом пищит.
Да мне не много нужно, дескать, —
Краюшка мягкая да щи.
Ну как так можно докатиться?
В галошах, с треснувшим ведром…
И кто послал такую птицу
На летний праздничный перрон?
Покуда рылись по карманам —
И наважденье унесло.
Исчез старушки призрак странный —
И снова призрачно-светло.
2015
* * *
В оцепенении бескровном
Белели колки и поля.
Зари увенчана короной,
Дремала древняя земля.
Где зимовал отряд казачий,
Ни поселенья, ни следа.
Теперь для нас так много значит
Сибирь — награда их труда.
Теперь в окне купе мелькают
Снегами схваченные сны —
Леса… Красавица такая
Была дороже им жены,
Покоя, счастья, утешений —
Сибирь… Попробуй, овладей!
Но это было их решенье —
Уж не разбойников, людей,
Вполне пришедших к покаянью:
«Чтоб царь простил — наш тяжкий труд».
— Ермак! Что будет вам признаньем?
— Пусть мир и землю сберегут!
2016
* * *
В этом городе убит государь,
В покаянии грустны все леса.
В этом городе убит русский царь,
И мрачны через сто лет небеса.
И на станции с названьем Исток
Ходят тучи: «Мы отца лишены».
И висит луны закрытый замок
Над страной, чьи в опьяненьи сыны.
В этом городе не встали с колен
Души тех, кто был за правду казнён.
Они плачут: «Развенчай, Отче, плен!»
Они молят: «Ты развей, Отче, сон!»
Екатеринбург, 2019
* * *
В гостинице той — Марине Парк Отель —
По этажам потанинцы бродили,
За шторами из тёмного текстиля
Сиял вокзал, вовсю мела метель.
Как будто жизнь остановилась вдруг —
И мы, как в ранней юности, свободны.
А Екатеринбург — старинный друг —
Шептал нам, что закаты превосходны.
Он встретил нас заснеженный, седой
И проводил до Царского собора,
Где тихим счастьем, вовсе не бедой
Светились жертвы русского позора.
2016
* * *
Прикипело к тебе моё сердце,
Деревушек столица Тюмень.
Уловили меня твои сети,
Словно в озере рыбу таймень.
Где же родина, я уж не знаю,
Стала частью чужбина моей,
И душа распласталась от края,
Где живу, до калмыцких степей.
2015
* * *
Зари вечерней цветущий лотос —
Нежна, как пери, Сибирь зимой.
Спят под снегами леса, болота,
И ни былинки вокруг земной.
Как будто это не та планета —
Издалека так бледна луна.
Но в грустном сердце таится лето.
Но после смерти всегда весна.
2017
* * *
На родине пушистая метель
Налаживает дружбу с тополями.
А здесь снега, мороза колыбель
И туго запелёнаты земляне
В овчины зимних суток и забот.
Кому-то — санки, горки и скейтборды,
И конькобежцев озеро зовёт,
И палочками финскими так гордо
Взрезают плотный воздух ходоки.
А юг — там вьюга шутит, вдоль реки
Пройдёшь — она не схвачена, не скрыта,
Чернеет Волги мёрзлая вода.
И воронья зимующего свита
Ждёт не дождётся сахарного льда.
Метель прошла — и тотчас потепленье,
Автобусы, газели и такси —
Как вездеходы, не найти спасенья.
И так всю зиму, сколько ни проси
Царицу моря ниспослать погоду:
То ветры волжской влажностью страшны,
То снег с дождём. Но не хули природу.
О чём печаль? Дожить бы до весны!
Тюмень, 2016
* * *
Как в сталактитовой пещере,
В гранёном хрустале зимы —
Мы за автобусною дверью
В струе дорожной кутерьмы.
Сквозь лапник инея не видно,
Как мчит на службу вся Тюмень,
Хоть клей мороза эпоксидный
Сковал весь город: как ремень,
Донельзя натуго затянут
Мороз, чтоб не дыша бежать.
Но хризантемы льда не вянут
И сразу всем принадлежат.
А спутник с узкими глазами,
Как будто здесь и был рождён,
Счастливым выглядит (меж нами)
И нашей стужей окрылён.
Ужель придёт пора сдаваться —
У каждой расы свой виток, —
И всё сибирское богатство
Возьмёт в приданое Восток?..
2014
С Богом!
Так пылала алая трава,
Так светились солнечно берёзы!
Кто же этот лес поцеловал,
Кто в тумане спрятался белёсом,
Через всю страну вдоль полотна
Обгонял и охранял наш скорый?
Только Он — надежда и стена,
На подмогу действенную спорый.
Мы летим, как в тройке удалой
Предки наши, верою хранимы.
Только мы — без веры крепкой той.
И над нами плачут херувимы.
2015
РАЗНОЕ
Мантурово
Перед вокзалом — лилий лепота,
Календулы, и флоксы, и кислица,
Патруль галчиный… Тихие места
Для горожан — как будто заграница.
Здесь всё чудесно. Ярок жёлтый дом
С картофельно-клубничным огородом,
И яблони пестрят со всех сторон.
Напорной башни царская корона
Вся облупилась, стёкол в окнах нет.
И даже в нищете прекрасен свет
Тех мест. А в чём загадка — не понять
Чужим, лишь знает родина, лишь мать.
2019
* * *
Богаты росы, шёлковы леса,
Все вышиты черёмухой цветущей,
Тяжёлый бархат елей —
чудеса,
Нам ни за что дарованные кущи.
Не будет нас — останутся они,
Красоты, искалеченные нами.
И памятью позорной станут пни
На землях, нарекавшихся лесами,
Пустыни — где исчезнут сотни рек
С кувшинками, уклейками, чирками.
Где хищный зверь с названьем человек
Погибели оставил начертанье.
2019
* * *
Быть овечкой последней в стаде,
Только русского языка.
И любой предпочесть награде
То, что есть и твоя строка
На широких его равнинах,
На высоких его горах,
На просторах его былинных.
На отцовских его руках.
2019
* * *
Луна за поездом бежала,
Лицо мелькало средь ветвей.
Как будто друга провожала
И стала белого белей.
О впечатленье не мечтая, —
В последний час не всё ль равно!
Но тьма надвинулась густая,
И мутным сделалось окно.
А сердце оставалось рядом
С той скорбной матерью, сестрой,
Влюблённой, провожавшей взглядом
Наш поезд грустною порой…
2019
* * *
Тюмень укрыта шалью оренбургской,
Тепло и солнце, тополиный снег.
И белый клевер рассыпает бусы,
И всё вокруг — одно слиянье рек —
Дороги, неба, воздуха, аллеи —
По ним струится снег, он на просвет
Жасминных лепестков сейчас милее,
И кажется, его нежнее нет.
2016
* * *
Апрельским днём у старого парома
Машин с полсотни встретило село.
Процессии печальной похоронной
Чуть позже выдвиженье началось.
Приехали племянника и брата
В последний путь с печалью проводить.
И разве смерть плоха и виновата,
Когда нам вместе без неё не быть?
Один купил коттедж, другой женился,
У третьего проблем не перечесть,
Четвертый пропадает за границей.
И только смерть напомнит, что ты есть.
Был…
2014
* * *
Стоит предо мною картина
Васильева свет Константина.
Земля моя от Свияжска
Грустна, как в дожди ромашка.
До Крыма она такая,
Туманная, голубая,
Прильнувши к стволу берёзы,
Глотает немые слёзы.
2015
* * *
За окном поля мыльнянки
И лабазника снега.
Кто дозволил самозванке
Заступить на берега
Не молочной, не хрустальной, —
Животворной и святой
Речки, где искрится тальник?
Горе самозванке той.
Угощали гостью щедро.
Приносили жертвы ей
Поле, воздух, лес и недра,
Речка, озеро, ручей.
И, освоившись как дома,
Стала требовать она,
И понощно, и подённо
Чтоб светила ей луна,
Чтобы речка вспять бежала,
Живность в руки шла сама…
И даров ей стало мало,
И сошла она с ума.
Там, где пела и плясала,
Жгла и строила завод,
Всё погибло, всё попало
В мёртвый хаос нечистот.
Человеческой породе —
С безрассудною алчбой
Красота важна лишь в моде.
И творит она разбой.
Наслажденье — лишь в мадере,
А о прочем умолчим.
Плачут ласточки в карьере,
Плачет над планетой дым:
В нём сгоревший лес рыдает
На мильоны голосов.
Скоро, скоро, знать, беда ей —
Самозванке: был таков
Чистый воздух, дождь целебный
Был — и нет, ручей зачах.
Неужели дар полезный
Был ничто в её очах!
Две моторки, белый бакен
И песчаный влажный плёс.
Тихий лес стоит заплакан.
Добрый ветер дождь принёс…
2019
* * *
Древний Галич на горе,
Облака над ним густые —
Не виденье на заре.
Это зеркало России.
2019
* * *
А Шаля — влага на перроне,
Две вышки рядом — вдалеке.
Товарняки, налёт вороний
Да иванчаевый букет…
2019
Из окна купе, или Падение империй
Нам помахала девочка с собачкой
С платформы милой станции Свеча.
И возвратилось прошлое на час, —
Когда всем доверяют, не судачат,
Когда обычный скорый — как корабль
Космический, летящий в неизвестность.
Да где то время, лица те и местность —
Где каждый взрослый справедлив и храбр,
Где можно улыбаться откровенно
Глазам из промелькнувшего купе,
А мир — как освящённая купель,
И свято перед ним благо говенье…
И где ребёнок — не живой товар,
Не прихоть и не раб для извращенца.
Хлеба и петухи на полотенце,
Печь белая и русский самовар —
Они, быть может, защитят нас всех
От язв, чьё имя западный «успех».
О, девочка на станции Свеча!
Не знай, как мир безбожно одичал.
2019
* * *
На станции тихой Любим
Мне виделось всё голубым:
Строения, брызги черёмух
И дымки садов немудрёных.
За счастье казалось и дымом
Стоять над простором любимым.
2019
С высоты двух тысяч метров
В холодном дыме облаков
Плывёт, как лодка, лайнер.
Земля пестреет далеко
В лоскутном одеяле
Родных дорог, селений, рек,
Равнинного ландшафта…
Уйти под воду иль сгореть,
Сойти на нет — для шара
Угроза ширится, идёт,
Как полчища Батыя.
Как в мирном небе мил полёт.
Где приземлится самолёт?
Война! Не тронь Россию!!!
2014
* * *
Географических названий
Мне ведом ласковый язык,
Где тайны встреч и расставаний,
Сайгачий рог, моржовый клык,
И узнавание планеты,
И удивление мирам.
Пусть только в прошлом будет это, —
Я сказку странствий не предам.
Я всё бегу к волне азовской,
Томлюсь от жажды в Темрюке.
И над музеем Айвазовский
Мне виден с кисточкой в руке.
А в Феодосии не море —
Уральский камень самоцвет…
Но есть названья — плач и горе,
Но есть места — ужасней нет.
Есть Малый Тростенец близ Минска
И Маутхаузен близ. Альп.
Ещё есть память воркутинской
Земли, как в сердце вражий залп.
Так тесно правде за словами.
Давай условимся с тобой:
Географических названий
Да не затмит такая боль,
Не станем мы тому виною.
Но что в руках у нас, скажи?
Хотя б служить нам перегноем,
Чтоб чуть добрей всходила жизнь.
2019
Стихи Елены Русановой несут в себе объяснение в любви к Родине, к её бескрайним просторам. Это гимн России-луговой, степной, таёжной — и людям, населяющим её. Какие точные формулировки находит Елена при создании образа своего современника, какие заповедные слова астраханка по рождению и поэт по призванию говорит, вернее наговаривает, словно подслушав их у самой природы. То поэтесса обращается к Уралу, начинающемуся бажовской «Малахитовой шкатулкой» и сквозь века прирастающему казацкой доблестью последователей Ермака, то в её строчках разливается река Самара — «хлебосольная душа», а то вдруг заискрится бисерным разноцветьем портрет крестьянки-барышни Руси.
Хочется пожелать поэту Елене Русановой ещё долгие годы радовать нас своим самобытным дарованием, приоткрывая читателям новые загадки человеческого бытия и природы, неприметные невнимательному глазу, но так верно и точно описываемые поэтическими строками, идущими из глубины души.
Марков Александр Сергеевич,
член Союза писателей России
(г. Астрахань)
Русанова Елена Германовна — автор книг стихотворений, поэм и рассказов, в том числе «В пути», «Цветник твоей души», «Прими природы благодать», «Весенний голубь», «Пусть каждый для природы станет другом», «Светит Русь святым созвездьем» и др., соавтор коллективных сборников и журналов. Член Союза писателей России. Живёт и работает в Тюмени.