Евгений Ананьев Под стальным парусом
ТЮМЕНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1963 г.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
У КАЖДОГО литератора есть свой любимый герой. Нет, это не только книжный персонаж. Это человек из твоей биографии. По нему ты меришь окружающих людей. По нему ты оцениваешь все свои работы — и прошедшие, и будущие. Это — высокая мера дружеской прямоты и беспощадной взыскательности.
Любимый герой, современник и сверстник… Вместе со мной он лет двенадцать назад опускал потрепанный студенческий чемоданчик на асфальт Тюменского перрона. Вместе мы уплывали по Оби на Крайний Север, туда, где только зарождались нефтяные и газовые разведки нынешнего Большого Урала. Я видел, как он бурил первые газовые скважины, как он пробирался сквозь нехоженные чащобы в глубину тайги. Я помню радость открытий и многие обиды неудачных поисков. Я читал письма его невесты из столичного института и праздновал их веселую свадьбу где-то на краю земли, в нелюдимом тундровом стойбище. Отдыхал со своим героем после тяжелых работ в соседнем спальном мешке, умывался снегом, ел жесткие сухари. Жил рядом с ним — даже когда был далеко-далеко от этих нелегких северных мест.
И вот мы снова сидим за столом и беседуем, беседуем — нам есть о чем поговорить. Каким ты стал, мой сверстник, мой товарищ? Двенадцать лет оставили на тебе свои затесы. Уже засеребрились виски, черты лица стали резче, определенней, и морщины, словно отметки всех геологических маршрутов, разбежались ото лба к подбородку.
Ты не любишь говорить о себе — только о деле. О новом месторождении нефти, открытом совсем недавно. О трассе будущего газопровода Игрим — Серов. О судьбе товарищей. Об огромных перспективах нашего богатого края.
И все-таки, говоря обо всем этом, ты рассказываешь о себе. Потому что месторождение нефти обнаружено по данным, подготовленным тобой и твоими товарищами. Потому что сейчас ты работаешь именно над тем, чтобы открыть новые продуктивные скважины как можно ближе к трассе газопровода. Потому что судьба твоя повторяет судьбы товарищей, а превращать перспективы развития в реальную действительность придется вам же, здесь же.
Знаю, дружище, тебе, воспитаннику городского института, порой до смерти хочется побывать на симфоническом концерте, в картинной галерее, а то и просто пройтись по залитым огнями улицам большого города. Вздохнешь украдкой, глядя в прижатую к окнам таежную темь, помечтаешь о будущем отпуске. И снова за текущие дела — завтра рано утром опять в поход.
Жизнь в походе… Нет, это не привилегия идеально дистилированных героев. Разве не приходилось тебе вступать в бой с карьеризмом и неправдой, с хищным эгоистом, себялюбивым трусом или прекраснодушным болтуном? А разве не приходилось самому подавлять свои слабости, учиться на собственных ошибках? И, поднимаясь над собой — вчерашним, достигать себя — завтрашнего?
Каждая моя книга — это тоже новая встреча с тобой, мой сверстник, мой товарищ. Вот и еще одна из них подходит к концу. Где и когда мы встретимся снова — в обложенном глубокими снегами тундровом Тарко-Сале или на столичном совещании геологов, у плюющегося нефтью нового фонтана или в тихой лаборатории на четвертом этаже многоэтажного тюменского дома? Где бы мы ни встретились — мы опять будем вспоминать друзей, мечтать о будущем нефтяной Сибири.
Будущее… Оно видится сегодня реально и убедительно. Пробила тайгу железная дорога. Серебряные рельсы тянутся от Уральских гор до Оби, энергично разветвляясь в самую глубь отступающего урмана. По берегам этой стальной реки — нефтепромыслы и леспромхозы, фабрики целлюлозы и нефтехимии. На месте маленького селения Нарыкары растет современный индустриальный город. Огни многоэтажных домов отражаются в водах Оби, во дворах, словно добрая память о тайге, давшей жизнь городу, стоят раскидистые ели, лиственницы и кедры, заботливо оставленные градостроителями. Тепло в эти дома приносит природный газ.
А вот и трубопровод, по которому газ поступает в молодой город. Начинаясь у богатых месторождений Игрима, Березова и Шухтунгорта, он идет параллельно железной дороге, удачно соединяя новый топливный район с индустрией Урала. Необычными кажутся в зеленой стране четырехгранные серые столбы железобетонных опор. На них лежат огромные стальные трубы — в болотистых северных местах надземная трасса служит дольше и выгодней подземной. Вслушиваешься в тихий говорок газовой струи, проверишь манометром давление — все в порядке. Если что случится, подвижный, похожий на огромного кузнечика, зеленый вертолет перебрасывает техника-оператора в любую точку многокилометрового трубного пути. Спешит, бежит «огненный воздух» на заводы и рудники, шахты и домны могучего, работящего Урала. А оттуда на берега Оби возвращается буровыми станками для нефтеразведчиков, сложными установками для химиков, лебедками для лесомеханизаторов, металлом, хлебом, книгами.
Обь… Река-работница, река-труженица. Чем дальше катит она свои буроватые воды, тем шире раздаются берега с новыми поселками геологов и рыбаков, строителей и овощеводов — граница земледелия продвинулась далеко на Север, к самому Полярному кругу.
Увлекательна картина преображенного Севера! Тундровые совхозы намного увеличили свои оленьи стада, зверофермы, мастерские замши и косторезного промысла. В Салехарде создан специальный нефтяной институт, где большая часть студентов — молодые ненцы, ханты и манси. На Полярном Урале соперничают с вершинами гор трубы и доменные пирамиды металлургического комбината. В верховьях глухого Пура строится новый город — геологи прямыми поисками обнаружили на большой глубине невиданные в мире месторождения нефти. Чтобы не везти ее далеко, на месте заложили крупнейший в Советском Союзе центр нефтехимии. Тысячи полимеров различных видов: удобрения и ткани, декоративные пластики и сложнейшие заменители алмаза по нескончаемому «воздушному мосту» отправляются ежедневно в центральные районы страны.
И словно для контраста, для памяти о славном и нелегком прошлом, историки открывают нынче неподалеку, в Сидоровске, рядом с раскопками первого торгового города Сибири Мангазеи, Всесоюзный музей землепроходцев.
Музей землепроходцев… Я вижу самую высокую точку, господствующую над всем районом. Вершина ее — современное, открытое всем ветрам времени, здание из пластиков, алюминия и стекла. Перед зданием — необычный, как бы застывший в стремительном движении, памятник Романтикам.
Этот музей освещен коллективным подвигом многих тысяч романтиков разных эпох. Рядом с кольчугами уральских служилых людей атамана Ермака стоят макеты плоскодонных кочей, на которых отважные новгородцы в давнюю пору совершали трудные переходы «за студеные моря», к Мангазее. Я повторяю на карте великий поход предков, за 130 лет одолевших пешком и на лодках всю неизведанную Сибирь и Дальний Восток — от Поясового Камня — Урала до Тихого океана. Я отмечаю тревожные кружки сибирских ссылок и каторг, где закаляли свою волю к борьбе Радищев и Чернышевский, Ленин и Свердлов, декабристы и большевики, революционеры разных поколений. Я слежу за рождением первых факторий — очагов Советской власти в тундре — и пунктирами беспримерных походов «Седова» и «Челюскина». Я замечаю, как на смену одиночкам приходят целые коллективы, как подвиг первооткрывателя дополняется и усиляется подвигами созидателей, преобразующих и заново осваивающих далекий край. Как открытие нефти и газа Западной Сибири завершили переворот в жизни и облике этого большого и далекого края.
Музей землепроходцев… Органически вписались в его экспозицию новые карты геологических поисков и макет первого на Ямале морского промысла нефти, выдвинувшего свои залитые светом буровые вышки к Обской губе; флотилии судов на подводных крыльях и современные передвижные жилища оленеводов из полиэтилена; фотографии новых городов тундры и первые станки из пластмассы, отлитые на химическом машиностроительном заводе имени героя ненецкого народа Ваули Пиэттомина.
Музей землепроходцев… Как я рад снова встретиться здесь с вами, мои современники, мои друзья — геологи Юрий Эрвье и Николай Драцкий, геофизики Лев Цибулин и Кирилл Кавалеров, летчик Владимир Нецветаев и рыбак Веня Тюльканов и многие, многие другие открыватели новой Сибири. Как хочется, чтобы где-то рядом с вашими портретами и плодами рук ваших нашли свое скромное место и мои, может быть, даже еще ненаписанные книжки…
Евгений Ананьев Под стальным парусом
ТЮМЕНСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1963 г.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
У КАЖДОГО литератора есть свой любимый герой. Нет, это не только книжный персонаж. Это человек из твоей биографии. По нему ты меришь окружающих людей. По нему ты оцениваешь все свои работы — и прошедшие, и будущие. Это — высокая мера дружеской прямоты и беспощадной взыскательности.
Любимый герой, современник и сверстник… Вместе со мной он лет двенадцать назад опускал потрепанный студенческий чемоданчик на асфальт Тюменского перрона. Вместе мы уплывали по Оби на Крайний Север, туда, где только зарождались нефтяные и газовые разведки нынешнего Большого Урала. Я видел, как он бурил первые газовые скважины, как он пробирался сквозь нехоженные чащобы в глубину тайги. Я помню радость открытий и многие обиды неудачных поисков. Я читал письма его невесты из столичного института и праздновал их веселую свадьбу где-то на краю земли, в нелюдимом тундровом стойбище. Отдыхал со своим героем после тяжелых работ в соседнем спальном мешке, умывался снегом, ел жесткие сухари. Жил рядом с ним — даже когда был далеко-далеко от этих нелегких северных мест.
И вот мы снова сидим за столом и беседуем, беседуем — нам есть о чем поговорить. Каким ты стал, мой сверстник, мой товарищ? Двенадцать лет оставили на тебе свои затесы. Уже засеребрились виски, черты лица стали резче, определенней, и морщины, словно отметки всех геологических маршрутов, разбежались ото лба к подбородку.
Ты не любишь говорить о себе — только о деле. О новом месторождении нефти, открытом совсем недавно. О трассе будущего газопровода Игрим — Серов. О судьбе товарищей. Об огромных перспективах нашего богатого края.
И все-таки, говоря обо всем этом, ты рассказываешь о себе. Потому что месторождение нефти обнаружено по данным, подготовленным тобой и твоими товарищами. Потому что сейчас ты работаешь именно над тем, чтобы открыть новые продуктивные скважины как можно ближе к трассе газопровода. Потому что судьба твоя повторяет судьбы товарищей, а превращать перспективы развития в реальную действительность придется вам же, здесь же.
Знаю, дружище, тебе, воспитаннику городского института, порой до смерти хочется побывать на симфоническом концерте, в картинной галерее, а то и просто пройтись по залитым огнями улицам большого города. Вздохнешь украдкой, глядя в прижатую к окнам таежную темь, помечтаешь о будущем отпуске. И снова за текущие дела — завтра рано утром опять в поход.
Жизнь в походе… Нет, это не привилегия идеально дистилированных героев. Разве не приходилось тебе вступать в бой с карьеризмом и неправдой, с хищным эгоистом, себялюбивым трусом или прекраснодушным болтуном? А разве не приходилось самому подавлять свои слабости, учиться на собственных ошибках? И, поднимаясь над собой — вчерашним, достигать себя — завтрашнего?
Каждая моя книга — это тоже новая встреча с тобой, мой сверстник, мой товарищ. Вот и еще одна из них подходит к концу. Где и когда мы встретимся снова — в обложенном глубокими снегами тундровом Тарко-Сале или на столичном совещании геологов, у плюющегося нефтью нового фонтана или в тихой лаборатории на четвертом этаже многоэтажного тюменского дома? Где бы мы ни встретились — мы опять будем вспоминать друзей, мечтать о будущем нефтяной Сибири.
Будущее… Оно видится сегодня реально и убедительно. Пробила тайгу железная дорога. Серебряные рельсы тянутся от Уральских гор до Оби, энергично разветвляясь в самую глубь отступающего урмана. По берегам этой стальной реки — нефтепромыслы и леспромхозы, фабрики целлюлозы и нефтехимии. На месте маленького селения Нарыкары растет современный индустриальный город. Огни многоэтажных домов отражаются в водах Оби, во дворах, словно добрая память о тайге, давшей жизнь городу, стоят раскидистые ели, лиственницы и кедры, заботливо оставленные градостроителями. Тепло в эти дома приносит природный газ.
А вот и трубопровод, по которому газ поступает в молодой город. Начинаясь у богатых месторождений Игрима, Березова и Шухтунгорта, он идет параллельно железной дороге, удачно соединяя новый топливный район с индустрией Урала. Необычными кажутся в зеленой стране четырехгранные серые столбы железобетонных опор. На них лежат огромные стальные трубы — в болотистых северных местах надземная трасса служит дольше и выгодней подземной. Вслушиваешься в тихий говорок газовой струи, проверишь манометром давление — все в порядке. Если что случится, подвижный, похожий на огромного кузнечика, зеленый вертолет перебрасывает техника-оператора в любую точку многокилометрового трубного пути. Спешит, бежит «огненный воздух» на заводы и рудники, шахты и домны могучего, работящего Урала. А оттуда на берега Оби возвращается буровыми станками для нефтеразведчиков, сложными установками для химиков, лебедками для лесомеханизаторов, металлом, хлебом, книгами.
Обь… Река-работница, река-труженица. Чем дальше катит она свои буроватые воды, тем шире раздаются берега с новыми поселками геологов и рыбаков, строителей и овощеводов — граница земледелия продвинулась далеко на Север, к самому Полярному кругу.
Увлекательна картина преображенного Севера! Тундровые совхозы намного увеличили свои оленьи стада, зверофермы, мастерские замши и косторезного промысла. В Салехарде создан специальный нефтяной институт, где большая часть студентов — молодые ненцы, ханты и манси. На Полярном Урале соперничают с вершинами гор трубы и доменные пирамиды металлургического комбината. В верховьях глухого Пура строится новый город — геологи прямыми поисками обнаружили на большой глубине невиданные в мире месторождения нефти. Чтобы не везти ее далеко, на месте заложили крупнейший в Советском Союзе центр нефтехимии. Тысячи полимеров различных видов: удобрения и ткани, декоративные пластики и сложнейшие заменители алмаза по нескончаемому «воздушному мосту» отправляются ежедневно в центральные районы страны.
И словно для контраста, для памяти о славном и нелегком прошлом, историки открывают нынче неподалеку, в Сидоровске, рядом с раскопками первого торгового города Сибири Мангазеи, Всесоюзный музей землепроходцев.
Музей землепроходцев… Я вижу самую высокую точку, господствующую над всем районом. Вершина ее — современное, открытое всем ветрам времени, здание из пластиков, алюминия и стекла. Перед зданием — необычный, как бы застывший в стремительном движении, памятник Романтикам.
Этот музей освещен коллективным подвигом многих тысяч романтиков разных эпох. Рядом с кольчугами уральских служилых людей атамана Ермака стоят макеты плоскодонных кочей, на которых отважные новгородцы в давнюю пору совершали трудные переходы «за студеные моря», к Мангазее. Я повторяю на карте великий поход предков, за 130 лет одолевших пешком и на лодках всю неизведанную Сибирь и Дальний Восток — от Поясового Камня — Урала до Тихого океана. Я отмечаю тревожные кружки сибирских ссылок и каторг, где закаляли свою волю к борьбе Радищев и Чернышевский, Ленин и Свердлов, декабристы и большевики, революционеры разных поколений. Я слежу за рождением первых факторий — очагов Советской власти в тундре — и пунктирами беспримерных походов «Седова» и «Челюскина». Я замечаю, как на смену одиночкам приходят целые коллективы, как подвиг первооткрывателя дополняется и усиляется подвигами созидателей, преобразующих и заново осваивающих далекий край. Как открытие нефти и газа Западной Сибири завершили переворот в жизни и облике этого большого и далекого края.
Музей землепроходцев… Органически вписались в его экспозицию новые карты геологических поисков и макет первого на Ямале морского промысла нефти, выдвинувшего свои залитые светом буровые вышки к Обской губе; флотилии судов на подводных крыльях и современные передвижные жилища оленеводов из полиэтилена; фотографии новых городов тундры и первые станки из пластмассы, отлитые на химическом машиностроительном заводе имени героя ненецкого народа Ваули Пиэттомина.
Музей землепроходцев… Как я рад снова встретиться здесь с вами, мои современники, мои друзья — геологи Юрий Эрвье и Николай Драцкий, геофизики Лев Цибулин и Кирилл Кавалеров, летчик Владимир Нецветаев и рыбак Веня Тюльканов и многие, многие другие открыватели новой Сибири. Как хочется, чтобы где-то рядом с вашими портретами и плодами рук ваших нашли свое скромное место и мои, может быть, даже еще ненаписанные книжки…