В книге-альбоме «Древние Миры Сибири» поэтическое изложение сказок, мифов и легенд народов, проживающих на древней сибирской земле, сопровождается фотографиями произведений художественных миниатюр, воплощенных в резной кости.
Это более ста стихотворений, каждое из которых проиллюстрировано фотографией изделий художественной резьбы по кости тобольских и северных мастеров.

Александр Новопашин
ДРЕВНИЕ МИРЫ СИБИРИ
…предания, легенды и были в художественном слове и резной кости…
Стихи: Александр Новопашин
Авторы скульптур:
Минсалим, Сергей, Ярослав и Юрий Тимергазеевы, Ирина Вишнякова, Сергей Лугинин, Монир Кульмаметьев, Михаил Слепцов, Александр Сигуней и др.
Составитель и дизайнер: Ирина Вишнякова
Книга издана при финансовой поддержке руководителя фракции «Единая Россия» Тюменской областной Думы Андрея Викторовича Артюхова, организационной и ресурсной поддержке технологии дополненной реальности звукорежиссера ГТРК «Регион-Тюмень» Игоря Лебедева и заведующей отделом электронных ресурсов Тюменской Центральной городской библиотеки МАУК ЦГБС Марины Егоровой.



От составителя:
Древние Миры Сибири…
Просторна древняя Сибирь — на одном краю её лютует стужа, а на другом — теплолюбивые грациозные фламинго высиживают гнезда.
Богата Сибирь старинными легендами, таинственными преданиями.
Сказки бережно хранятся в памяти людей, а резных дел Мастера воплощают их в Образы разные.
Бродит по Сибири любознательный Поэт, меряет свою жизнь верстами и строчками, восхищается рукотворными творениями.
Стихи в голове сами складываются, а после проникновенными строчками на белый лист ложатся.
Что Мастер вырезал-выразил, Поэт дописал-поведал.
Много с годами накопилось того и другого.
Вот и решили собрать в книжку единую картинки и строчки, чтоб стихи не позабылись, чтобы фигурки не растерялись.
Так Книга про Древние Миры Сибири на свет явилась…
И. Вишнякова



ПРЕДИСЛОВИЕ
Сибирь — главная в жизни награда
Александра Новопашина и Минсалима связывают давние теплые и добрые отношения. Где-то, когда-то, на одной из выставок, Новопашин увидел маленькую, совсем крохотную, вещицу, вот с этого и началось — не зная лично Художника, Поэт уже отметил для себя форму и пластику — и Идею, так стали появляться строчки. Встречи еще не было, а совместное творчество уже началось… заочно. Потом неизбежно состоялось и личное знакомство. И оказалось — они во многом совпадают. Самой главной точкой их соприкосновения явилось то, что оба они — певцы счастья, очарованные окружающим миром: одному пишется «как дышится», другой режет и создает свои пластические образы так же свободно, как играют дети. Строчки стихотворения «Волшебник» Александра Новопашина по одноименной резной работе Ирины Вишняковой применить можно и к мастеру-волшебнику Минсалиму, и к самому автору строк — бесхитростному и искреннему стихотворцу:
«Скитался Волшебник по Свету,
Творил чудеса понемногу —
Будил для людей он рассветы
И снова пускался в дорогу».

Сложно сказать, когда было написано его первое стихотворение по скульптурной композиции прославленного мастера. Сейчас Александр Новопашин написал уже более сотни стихов на произведения Минсалима, а 2017 год практически весь прошел под знаком этого мастера, настолько погрузился он в творчество Минсалима. Среди этих стихотворений есть легкие наброски-отклики, зарисовки на тему, а есть и глубокие, мудрые притчи, иногда вторящие содержанию резной работы, а часто и дополняющие, обогащающие смысловую наполненность скульптурной композиции. Такое соединение двух разных видов искусств далеко не ново, но в данном случае оно построено по принципу инверсии: вербальный текст является своеобразной иллюстрацией к тексту визуальному, а не наоборот, как в традиционной практике иллюстрирования. Образы в скульптуре представлены зарифмованными строчками. Минсалим и сам недюжинный интерпретатор и неистощимый рассказчик, он любит приоткрывать завесу семантической составляющей своих произведений и произведений других авторов для зрителей, как на выставках, так и у себя в музее кости. Но и с большим интересом он отслеживает стихотворные формы, рожденные другим автором-зрителем, удивляясь и радуясь каждому точно найденному слову, словесному образу, узнаванию, новым горизонтам восприятия тем, резонансу, соединяющему автора и зрителя.
Цикл стихотворений-иллюстраций по работам Минсалима и его мастерской Поэт назвал «Древние миры Сибири», так как большинство этих работ представляют нашу насыщенную мифами Сибирскую страну с ее мамонтами, богатырями и драконами. И один из стихов этого цикла носит название «Древние миры Сибири». У Минсалима же эта скульптурная композиция, раскрытая вовне, называется «Арктика», Срединный мир в ней представляет экспрессивная, вытянутая горизонтально фигура белого медведя, стремящегося покрыть все расстояния разом, таков его стремительный бег-полет, Верхний мир обозначен птицами и ангелом, любующимся северным сиянием, а в Нижнем мире в этой композиции «расплескалась» Рыба-Кит «на чьей всегда чешуе Сибирь держалась». Следуя за мастером, Новопашин, озвучивает-распространяет образы Севера и на всю Сибирь.
Минсалим, переосмысливая в скульптуре богатейшие сюжеты северной, и не только северной, мифологии, вобрав в себя мифологическое наследие края, в свою очередь и сам становится мифотворцем. В пантеоне небожителей он свободно может двигаться в разных направлениях. Так же, как и в своем ремесле, в котором он досконально изучил искусство резьбы по кости, мировую историю развития пластики малых форм. Вот, например, его работа «Семь лиственниц — Лабытнанги» неожиданно представляет семь медвежат вместе со своей матерью — Белой медведицей, превратившейся в космическое созвездие, и сказочный зачин «У самого края Студёного мира…» в стихотворении «Белая медведица» Александра Новопашина здесь совершенно оправдан. Одноименный со скульптурной композицией стих «Легенда о Золотой Богине» тоже начинается с подобного сказочного зачина: «То ль недавно, то ль давно, // Непонятно и поныне», который сразу дает отсылку к древней орнаментике, дошедшей до сегодняшнего дня в современных народных узорах. Действительно, эта трехчастная, протяженная по горизонтали, скульптурная конструкция из кости, дерева, металла и других материалов, повторами своих элементов, декоративным обозначением некоторых из них, восходит к орнаменту. Она представляет воинов, увозящих свое божество в заоблачные выси. Художнику приходится рождать миф в пластических образах, и так появляется впереди священного аргиша бегущий шаман-солнце и шаманы-воины с бубнами-щитами по сторонам его, цепь горных вершин в виде спин медведей, выполненных орнаментально в технике сквозной резьбы. А вот один из вариантов традиционных для тобольского промысла композиций — поездки на санях, но с необычным сюжетом: сани с сидящей в них Зимушкой запряжены Медведем. Сказ, как Медведь вернул-выручил Зиму, отражен в стихотворении «Зимушка», одноименном со скульптурной композицией. Для ритма этого произведения выбрано характерное песенное начало:
И тогда собрался в путь-дорогу
Наш Медведь, отчаявшийся ждать,
Средь урочищ под луной двурогой
Зимушку пропавшую искать.

В стихотворении «Тайна» по произведению «Легенда о Миснэ» Александр Новопашин меняет размер, ритмическая разработка его очень верно возвышается до былинного, почти эпического звучания: «Когда на макушку Срединной земли, // Поднимется Лось, подпирая рогами // Лохматое Солнце в небесной дали, // Укрытое стаями туч с облаками, // Когда меж копыт в берестяной ладье // Таёжная Фея Миснэ лёгкой тенью…» Действительно, эта круглая скульптура не боится увеличения, настолько в ней сильно монументальное начало. Величественная фигура лося, с его ещё не начатым движением вперёд, полна скрытой мощи. А спрятанная внутри вёрткая лодка с лесной феей, её разворот, похожий на уверенный взмах веслом в обратную сторону, превращает всю композицию в жизнеутверждающий гимн.
Вариант традиционной многоярусной «Югорской земли» мастера — «Срединная земля», выполненный с сыновьями, представляет собой уравновешенную композицию, где «Серединный мир Земли держат Северные Боги» — опоры тверди. Сюжет не нов: камлание у священного дерева. И Александр Новопашин чуть меняет название — «Серединная земля», дополняет лишь одной буквой и ритм уже в названии становится ближе к повествовательному стихотворному размеру. Описывая вертикаль миров, он ничего не упускает: упоминает и слезу жертвенного оленя, и «нимб» священного дерева, и «люд», который задабривает «радостью Медвежьих плясок // Мир, где до сих пор живут // Чудеса легенд и сказок», и, конечно, «неистового шамана», который «колобродит с громким бубном».
Тема шаманизма является знаковой в творчестве Минсалима Тимергазеева, выдающегося резчика по кости Тобольского промысла последней четверти XX — начала XXI века, который первым проник в мифопоэтическое пространство Западной Сибири. Чувственное, шаманское начало присуще его творчеству. Недаром шаман у Минсалима часто является его автоизображением. По Теренсу Маккене: «Шаман — дальний предок поэта и художника… тот, кто достиг видения начала и конца всех вещей и кто может передать это видение» [1]. То есть сказанное в полной мере относится и к поэту — автору- стихотворцу, который более остро и свежо, чем окружающие, чувствует реальность и может передать ее образы в вербальном тексте. Мастер считает, что «задача художника заключается в культуротворчестве, но это является главным и для шамана, знающего, что подвиги необходимо совершать самому (и творческие в том числе), а не рассказывать о чужих. Это относится и к тем, кто занимается хождением по сферам мироздания, запечатлевает его резцом или кистью и словом, а также к сказителям, искусствоведам, критикам. Для каждого времени свои интерпретаторы сделанного, свершенного. О множестве миров люди узнали от шаманов, удивительных провидцев, чутких наблюдателей, поэтов, сложивших мифы о своих духовных путешествиях, похождениях героев, обожествленных за подвиги, ставших в один ряд с богами» [2].
Всё выше сказанное Минсалимом присуще обоим героям и ему — художнику-резчику и поэту Новопашину. Они оба одарены в философском отношении; кроме обладания жизненной мудростью, их работам свойственно и философское начало. Во многих работах это начало ярко выражено. Вот, например, очень пространственная композиция «На краю земли» с сопряжением разноуровневых поверхностей, различных фактур и разномасштабных фигур. В небольшом стихотворении по ней отражен весь земной путь человека с его жизненными испытаниями и экзистенциальным одиночеством, который начинается строчками «По дороге касланий // Мы идём издали» и заканчивается: «Мы стоим, озирая // В нартах пройденный путь, // Не решаясь у края // В вечность ночи шагнуть».
Очень точные образы для разных периодов жизни человека даны в стихотворении «Река жизни» к одноименной круглой скульптуре, изображающей человека, плывущего в лодке полной груза, средь «берегов судьбы»: детство у Новопашина «шлёпает по мелководью», юность «в заводях сердце томит», зрелость «привольно плывёт во всю ширь», старость «одинёшенька с темной волною». В стихотворении «Качели» аллегория судьбы — прелестная дива — парит «на тонкой нити серебра» над архаичными животными — аллюзией на временные дефиниции: «И вдаль наперекор ветрам // Три мамонта бредут устало — // Сегодня, завтра и вчера — // Что будет, есть и что настало». А переложенное на стихи прочтение скульптурной композиции «Два каюра» отсылает нас от обыденности восприятия чередования дня и ночи к ощущениям планетарного масштаба: «Между небом и землёй // Век за веком длится гонка». Сибирским манифестом пацифизма от мастерской Минсалима можно назвать композицию «Богатырь и дракон», аллюзию в резной кости на библейское — «перековать мечи на орала», и одноименное стихотворение Новопашина, завершающееся строчками: «А запрягают их в серебряную сбрую, // Меч богатырский превращают в плуг // И пашут землю, потом пролитую… // А воевать им просто недосуг!». Другая работа с названием «Светлый всадник», безукоризненно выверенная композиционно, связанная с тюркским периодом Сибири, представляет конника со свитком, несущим свет миру, оружие глубоко спрятано — помещено в нижний ярус всей конструкции: «Копьё угаснувшей войны, // Закопанное в Нижнем Мире // Под знаком тающей Луны, // Открыло новый путь Сибири». Жизнеутверждающая суть этой композиции считывается мгновенно. Есть в творческом наследии Минсалима и целый цикл произведений с военной тематикой, и «Письмоносец» — неказистая фигурка маленького фронтового почтальона — одно из них; в несколько четверостиший укладывается Александром Новопашиным пронзительная история о письмоносце-сибиряке.
И тому и другому мастеру не чужды социальные темы. Так, буквально криком о неблагополучии мира является символическая скульптурная композиция «Последняя охота», которая имеет ещё одно название — «Легенда о человеке». Уже начальные строки стихотворения по этому произведению: «Стал жестоким человек // И без меры жадным» определяют первопричину трагического исхода. Ещё одна композиция Минсалима — «Труба» — более поздняя по времени, полна гротеска. В ней представлен совершенно невероятный сюжет: на трубе сидят и смотрят в разные стороны медведь и нефтяник:
Свесив ноги, на трубе
Два Хозяина сидели,
Размышляя о судьбе,
Вдаль задумчиво глядели.

В стихотворении «Женихи» (по этой резной работе) у Новопашина Медведь грустит «по тайге без человека», а вахтовик норовит «поймать за хвост // Рыбку золотой богаче», и птица-удача мечется меж ними: «Ближе сердцу тот жених, // С кем сытнее прокормиться».
Другая резная работа под названием «Нефтепровод» поднимает героическую тему освоения нефтяного Севера, она была отмечена высокой наградой на самой главной выставке в СССР на ВДНХ в конце 1970-х годов. И к ней тоже есть «иллюстрация» в стихах, в которых дана ёмкая и выразительная формула труда тех, кто тянет «плети» газопроводов и нефтепроводов «от тундры и до Парижей» — в четверостишии:
«И шрамы растут на стыках, // Шипит электрод в руке, // Здесь каждый из нас испытан, // Просвечен, как шов в трубе».
И художник, и поэт — заядлые книжники, и их обоих волнует снижение интереса к книге в современном мире: в стихотворении «Дворник», одноименном с композицией из кости, «без почтенья к старым книгам» выметают старые фолианты со двора, как пожелтевшие листья, и «под ногами шелестят // Детские стихи, что звонко // Читаны сто лет назад». Если бы не изображение книг под ногами, обычная жанровая сценка, где дворник метёт двор, без какой-либо социальной подоплеки. А жанра в творчестве Минсалима предостаточно. Обладая тонкой наблюдательностью, он подмечает характерное, но всё у него выходит наособицу: с мягким юмором и душевной теплотой и чистотой. Таковы работы «Перетягивание», «Песня на двоих», «Домино», «Дед и внук» и многие, многие другие. Александр Новопашин с удовольствием включается в «игру», ему тоже это близко, он точно считывает настроение мастера. Например, для композиции из монолитной кости «Фото на память» Александр Павлович избрал повествование от младшего члена семьи о том, как они ждали «птичку». Совершенно конгениально с резной работой, изображающей всю семью вместе с собакой, звучит концовка этого стиха: «Вот и щурим мы глаза // До сих пор на фото. // Не на нас ли — чудеса — // Вышли на охоту?» Или чудесное творение Новопашина «Морошка», вдохновлённое костяной фигуркой сборщицы ягод с полным туеском ярко-оранжевой морошки, этим довольно рискованным решением Минсалима и Ирины Вишняковой: применить в резной скульптуре из кости роспись акрилом. Авторов роднит неутолимый художнический аппетит и темперамент. Чего только стоят юмористические и жизнерадостные сюжеты чаепития с медведем, медвежьих лыжных гонок или дня рождения Сибири с собравшимися у самовара сибиряками разных национальностей?
Строки стихотворения «Священное дерево»: «Сибирь, где волен Дух Земли, // И обитают ПервоБоги» возвышаются до героического пафоса. Они родились как отклик на одноимённую многоярусную и многофигурную (до пятидесяти композиционных элементов) вертикальную конструкцию из кости и дерева, создавала которую вся небольшая многонациональная мастерская Минсалима. Это ещё один образец такого явления, как синтез искусств, когда изображение и слово соединяются в нерасторжимое целое, взаимообогащающее друг друга. И таких отражений-совпадений в этом союзе возникло очень много, т. к. присутствует ещё одно объединяющее и главное начало — безмерная влюблённость в окружающий прекрасный и противоречивый мир.
Елена Мастерских-Швецова, искусствовед

1. Маккенна Теренс. Пища богов. Поиск первоначального Древа познания. М., 1995. С. 34.
2. Тимергазеев Минсалим. Надо жить здесь // Тобольский косторез Минсалим Тимергазеев. Тобольск, 2004. С. 28.


Зачин
Эй, вы, Молодцы-Иваны,
Не сидите по углам.
В Древний Мир седых туманов
В путь-дорогу ехать вам!
Уж копытом землю роет
В нетерпеньи Горбунок —
До небес поднять героя
Хоть теперь готов Конёк!
За таёжным, за привольем
Повстречает на пути
В заколдованном Приобье
Дух Оленя во плоти.
Он расскажет про Шамана,
Что спасает род людской
От наветов и обмана
Духов злых весь день деньской.
Про божественную фею,
Про таёжную Миснэ
И про Менква, что в Рифеях
Спит, плечом припав к сосне.
Как неистово искали
Люди долгие года
Золотую Бабу, в дали
Пропадая навсегда…
А потом на юг помчится
Мой дружочек Горбунок
До Ишима град-столицы,
Что расстелется у ног.
И степями Приишимья
Он проскачет налегке
К чайхане, где поспешу я
Чай взбодрить на огоньке.
Там Дервиш на хлипкий мостик
За собой Осла тянул,
Там Чай-Хан встречает гостя,
Заглянувшего в аул.
Там Кучум стоит в раздумьях
С Верным Соколом, один,
Там вослед Басё шагнул я
В кочевую жизнь долин.
Там Апайка и Бабайка,
Повстречав друг друга вновь,
Грели в душах без утайки
Стариковскую любовь.



…Вечная сказка…



Идут века, а мы как прежде
Ждём чудо-перьев от Жар-Птиц.
И тешим лень свою в надежде,
Что мир падёт пред нами ниц.
И верим в сказки, что когда-то
В ишимских золотых степях
На Горбунке взлетим крылато,
Стремясь за счастьем второпях.
Но не летит с небес Жар-Птица,
И Горбунок неуловим…
Мы рады и простой синице,
И сказке, что в душе храним.



Город на Холмах



Косматое облако-солнце
Над гребнем сибирских холмов
Огней кучерявые кольца
Вплетает в седины волхвов.
И чудится в отблесках диска
Шаманам видения явь,
Как град белокаменный близко
Стоит, красотой просияв.
Плывут на ладьях воеводы,
Казаки молитвы творят.
С иконой идёт крестным ходом
За стены Кремля стольный град.
Два соболя держат светило,
И скачет Конёк-горбунок.
Мелькают века суетливо,
И ветры стихают у ног.
Пусть солнце лучится восходом,
Сибирь озаряя с небес.
Живи-процветай год за годом,
Град каменный Тоболеск!



Рыба-Кит




Зарядили в Ишиме дожди,
Расплескались моря-океаны
По просторам сибирской глуши
Под завесой густого тумана.
Заливая асфальт и гранит,
Гонит волны тревожные ветер.
И выныривает Рыба-Кит
Из глубин потемневших столетий.
Пусть летят над землёю века,
Но Иван-Молодец всей десницей
Обнимает Конька-Горбунка
И красу неземную Жар-Птицу.
Пусть от всяких невзгод защитит
В лихолетье народ Приишимья
Чудо чудное — Рыба-Кит
И по сказке собратья меньшие!



Совет Добрым Молодцам




Сколько Молодцев-Иванов
Променяло жизнь в сердцах
Вольные луга в туманах
На конюшни при дворцах?
Сколь сияющих Жар-Перьев
Потускнело в тьме густой,
За большой дубовой дверью
Золотя царёв покой?
Сколько накупили хлама
Разносортного добра,
Поменяв частицу храма
На кадушку серебра?
Не спасёт Конёк-Савраска —
Час придёт и вам стареть.
Молодцы, читайте сказку,
Чтоб потом не пожалеть!



Иванова Мечта



К чему искать судьбу
Коль можно просто, без трудов
Поймать Жар-Птицу Золотую,
Как говорят, и будь здоров?
И тут же все земные блага
В одно мгновение у ног —
Перо Жар-Птицы, если надо,
И безотказный Горбунок,
Табун Коней Золотогривых,
Любовь Царевны, Рыба-Кит…
Из века в век без перерыва
Во всём Ивану лень вредит!



Как Иван-Дурак стал Молодцем-Иваном




Что ж, начнём издалека
Со времён Царя Гороха
У Ивана-Дурака
Слава, как у Скомороха.
Говорят — ни то, ни сё,
Ни украсть, ни скараулить.
Недотёпой слыл во всём,
Недоумком и грязнулей.
Но незнамо отчего
Завсегда везло Ивану.
Не испачкал он чело
Лестью, злобой и обманом.
С детства верным другом был,
Сыном любящим и нежным,
Братьев строго не судил
Кто на свете жил безгрешно?
Не стремился к славе он,
Ни к богатству, ни к успеху.
По-дурацки был умён
И сметлив, хоть неумеха.
Я открою вам секрет,
Где Иван ума набрался —
Книжки каждый день чуть свет
Он читал запоем, братцы!



Встреча друзей



Раз собрался к Горбунку
Ослик Насреддина.
Сто подарков на боку
Тяжелили спину.
Всю дорогу у дружка
Рассыпались щедро
Из дырявого мешка
Семена по ветру.
Чтоб обратный не забыть
Путь к родным могилам,
Поспешая во всю прыть,
Тополя садил он…
У Безруковской межи
В полдень повстречались
Молодец-Иван с Ходжи,
Братски обнимаясь.
На лужайке, сев ладком,
Уплетали дыни,
Чай гоняли с молоком
Да блины хвалили.
Ослик с Горбунком в стога
За душистым сеном
Уходили на луга
По полям ячменным.
Загостились у друзей
Насреддин и Ослик.
Путь домой всегда резвей
Опосля застолий.
Прямиком вдоль тополей
Шли они обратно —
Как идти среди полей
Было им понятно.
Снежесть тополей цвела —
Не проскочишь мимо —
У Безрукова села
Города Ишима.



…На краю Земли…




Языческая Легенда

Из холодной тьмы убогой,
Звёзд летящей вольницы
В Свет явились Первобоги
На крылатой коннице.
Капли искр из-под копыт
Падают с шипением,
Вот уже и пыль клубит
Вслед за их движением!
Правят над Землёю-Рыбой
Боги-Духи временем,
Из жемчужины открытой
Вышли люди первые…
Так родился этот Мир
По преданьям давешним —
Бесконечная Сибирь,
Род, её прославивший.



Священное Дерево



Сибирь, где волен Дух Земли,
И обитают ПервоБоги,
Где ветви кедра вознесли
Лик солнца с месяцем двурогим,
Где по укрытой льдом реке,
По скользким тропам испытаний
За бубном, пляшущим в руке,
Идёт великое касланье.
Из островерхих чумов ввысь
Взлетают искры в поднебесье.
И звёзды в стаи собрались
Послушать радужные песни.
Удачу ловят рыбаки,
На берег тянут невод полный
И щурятся из-под руки,
Любуясь на речные волны.
Взлетают птицы выше туч,
Смиряя время и пространство.
Священным Деревом могуч
Мой край — суровый и прекрасный.




Семь Лиственниц



Над берегом, где мир простёрт,
Семь лиственниц в ветрах плескались.
Одну пустили на костёр,
И их к утру лишь шесть осталось.
Чтоб переплыть через реку,
Ещё одно ушло на лодку —
Пять лиственниц на берегу
С печалью вдаль глядели кротко.
Из третьего срубили дом —
К зиме похолодало в мире.
Хватило дерева с трудом.
И их осталось лишь четыре.
В лежнёвку брёвна постелив,
Дорогу человек построил —
Из лиственниц среди живых
С тех пор осталось только трое.
Потом на нарты и хорей
Каюр добыл материалы
Так одного из трёх друзей
В тайге деревья потеряли.
Рогатину и лук тугой
Охотник сладил на закате.
И гнулись ветви рук дугой,
Скорбя по-вдовьи об утрате.
Под бубном-облаком камлал
Шаман, который Божьи Лики
Из лиственницы вырезал,
Последней, что людьми убиты…
И, распахнув свои крыла,
Укрыл тайгу от смерти Ангел
Там, где судьба уберегла
Счастливый город Лабытнанги.



Два Каюра


Между небом и землёй
Век за веком длится гонка —
Мчат, рискуя головой,
Два каюра над пригорком.
В белых нартах по снегам,
Озарённый светом солнца,
Волю быстрым дав ногам,
Белый всадник в небо рвётся.
Вслед ему, черным-черна,
Между звёзд летит повозка,
Где печальная луна
Прячет в тучах лик свой плоский.
И не в силах обогнать,
Завершив победой гонку,
Дни и ночи мчат опять,
Как каюры, к горизонту.



Вороний Праздник



Старый ворон ждёт весны,
Терпелив ведун крылатый,
Стряхивает снег с сосны
Скрюченной когтистой лапой.
И несут ему дары —
Калачей да сушек связки
Вешают и ждут поры
Солнечной весенней ласки…
На полмира распахнув
Чёрные с отливом крылья,
Ворон свой огромный клюв
В немоту вонзает рыбью.
Громким карканьем тайгу
Будит он от зимней спячки,
На бледнеющем снегу
Высмотрев следы рыбачьи.
И светлеют небеса,
Тают зимние тревоги —
Старый ворон предсказал
Обновление природы.



Две Скалы



На далёком Полярном Урале,
Где закаты ложатся в снега,
Две скалы на речной переправе
Век за веком служили Богам.
Спины их заросли кедрачами,
Словно бивни, коренья торчат,
И, в туманы укрыты, ночами,
Пьют, как мамонты, грусть из ручья.
Мимо них по звериному броду —
Кто за снегом, а кто за теплом —
Шло зверьё, несмотря на погоду,
По прибрежным камням тяжело.
И шептались, что Мамонт однажды
Потерял здесь подругу свою.
И скорбел, каменея, отважно
Превратившись от горя в скалу.



Легенда о Солнце



Давным-давно Седой Отец
Велел своим сынам послушным:
«Мне будет люб тот молодец,
Кто сделает диск Солнца лучше».
Всю ночь трудился Старший Брат,
Сваяв Небесное Светило,
Что, мир обрадовав стократ,
Зарёй всю Землю осветило.
А Младший сотворил Луну,
Недолго мудрствуя лукаво, —
И грустный мир у тьмы в плену
Поник, ссутулившись устало.
Поняв, что Брату проиграл,
И милость Старца не вернётся,
Ленивый Младший Брат украл
С небес сияющее Солнце.
 И в Нижний Мир его увёз,
Где стал Правителем Всевластным.
А в Среднем Мире, полном слёз,
Надежды светлые погасли.
И погрузилось всё во тьму…
Деревья, люди, звери, птицы,
Боясь пропасть, по-одному
Друг друга стали сторониться.
На счастье в стойбище одном
Родился Мальчик необычный —
Он рос, как кедр, день за днём,
Похож на Солнце всем обличьем.
И, тучи разогнав с небес
Своим хореем богатырским,
Нашёл дорогу через лес
В запретный Нижний Мир сибирский.
А там на выданье была
Правителя родная дочка —
Вся как берёзонька бела,
Ладонь нежнее лепесточка.
И полюбили в тот же миг
Друг друга юные созданья.
Недолго думая, жених
Забрал с собой красу в путь дальний.
В оленьей тройке сквозь огни
Они помчались что есть силы,
И Солнце, вырвавшись из тьмы,
В рогах Коренника светило.
Бежали звери со всех ног,
Летели птицы им навстречу,
Лишь Филин бдительно стерёг
Границу с Нижним Миром вечным…
Сбежала Дева налегке —
Всех благ милей любовь земная.
А что зажато в кулачке —
Никто на свете не узнает.



Тайна



Когда на макушку Срединной земли
Поднимется Лось, подпирая рогами
Лохматое Солнце в небесной дали,
Укрытое стаями туч с облаками,
Когда меж копыт в берестяной ладье
Таёжная Фея Миснэ лёгкой тенью
Скользнёт, вместо вёсел в холодной воде
Взмахнув рукавами ягушки оленьей,
Когда над тайгой, где простор нелюдим,
Взлетит, распахнув свои вольные крылья,
Глухарь — восхищённая Птица Любви,
Как вестник рожденья над дрёмою рыбьей,
Чтоб тайну открыть громкой песней окрест,
И долго шептались осенние листья,
Что в люльке еловой под чумом небес
Рождённый на Свет Человек появился.



Большая Медведица


С Большою Медведицей семь медвежат
У самого края Студёного Мира
Росли, каждый день торопясь возмужать,
Чтоб стать выше кедров, растущих на гриве…
И вот, заблудившись в таёжном краю,
Недобрые люди у них поселились.
И стало медведям, живущим в раю,
Неловко и грустно соседствовать силясь.
Семь раз укрывались в таёжной глуши,
Но только покоя и счастья не стало.
И не было сил у медвежьей души
От выстрелов ружей спасаться устало.
Тогда обратилась к Великим Ветрам
И Силам Небесным Медведица-мама,
Чтоб в звёздные дали уйти к Божествам
Подальше от бед и от злобы упрямой.
И семь медвежат друг за другом ушли
По шкуре Медведицы, пахнущей снегом,
В Серебряный Ковш обратиться решив
Большою Медведицей звёздной над небом.
И нам подарил, вспоминая о них,
Семь лиственниц Богом направленный Ангел,
Где вырос наш город людей молодых,
Который потом назовут Лабытнанги.



Ямал


Где-то на Краю Земли
Занавесью светоносной
Боги-Духи вознесли
Всполохи сияний звёздных.
И плывёт средь острых льдин
На Священном бубне странствий
Сын-Медведь, как перст один,
В Поднебесное пространство.
До медвежьего хребта
Ввысь желая устремиться,
Тщетно рвутся долетать
Обессилевшие птицы…
Стал Медведю бубен мал,
Но милее нет на свете,
Чем божественный Ямал —
Самый лучший на планете.



Легенда про Менквов



Не помню на который день
Господнего Мироустройства,
Когда греховный род людей
Ещё не создал Бог под Солнцем,
Когда меж птиц, зверей и рыб
Зияла пустота и скука,
И эхо между серых глыб
Шарахалось, пугаясь звука,
Суровым Северным Богам
Случилось в пламени рассветов
Создать без лишнего труда
Огромных, выше кедров, Менквов.
И мучили весь мир собой
Растяпистые великаны,
 Когда бродили над тайгой,
Роняя камни на увалы.
Ни погулять, ни поплясать,
А запоют — и птицы глохнут,
Зверей по норам не сыскать,
В борах укрывшихся трущобных.
Не знали Боги — как им быть,
Исправить всё одним моментом?
Ведь на беду ль — не нам судить —
Бессмертными создали Менквов.
Решили Боги вечный сон
Послать на головы Гигантов,
Чтоб по тайге звериный стон
Утих от Менквов жутковатых.
И сели в ряд спиной к спине,
Цепочкой длинной растянувшись,
Гиганты Менквы и во сне
Забылись. И пропал весь ужас.
Гиганты дремлют до сих пор,
Окаменели без движенья.
Название Рифейских гор
Им дали люди от рожденья.
И заросли они травой,
Лесами горными покрылись.
Про Менквов с долей роковой
Легенды древние забылись.



На Краю Земли



По дороге касланий
Мы идём издали
Сквозь пургу испытаний
Вплоть до края земли.
И у кромки обрыва
Остаёмся одни,
Где в заснеженных гривах
Звёзд застряли огни.
Здесь ветра с пёсьей ражью
Сказы древних веков
Охраняют отважно
Для людей и Богов.
Мы стоим, озирая
В нартах пройденный путь,
Не решаясь у края
В вечность ночи шагнуть.



Паскал[1]



Сколько рыбы народится
В сонном Мире Нижнем,
Столь же длинной вереница
Будет новых жизней.
Сколько деток голосистых
В Серединном Мире
Людям среди гор лесистых
Боги подарили.
Сколько звёзд под лунным бубном
Разожглось искристо,
И снежинок в небе чудном
Над тайгой кружится.
Всё паскал о мире знает,
Счёт ведёт исправно,
И хранится жизнь земная
В знаках первозданных.



Легенда о Золотой Бабе



Когда Хозяина Тайги
Убили в сумраке туманов,
Он стал горой среди других
Заросших кедрачом урманов.
И коротает вдовий век
Медведица, что каждый вечер
Тоскует на Медведь-горе,
Кляня жестокость человечью.
Взлетает в небо, превратясь
В Серебряный хвостатый ковшик,
Большой Медведицей светясь
В Полярной темноте продрогшей.
Плывёт Луною над Землёй
На лодке Золотая Баба, —
Из ковшика над головой
Льёт звёздной на себя прохладой.
И снова черпает с небес
Мерцающий отвар медовый,
Что придаёт волшебный блеск
Богине золотоголовой.
Но с каждым взмахом всё бледней
В ковше зачерпнутые звёзды, —
Рассвет сияющих лучей
Вбивает солнечные гвозди.



Небесная Кошка



Из того, что под рукой
Было у Богов Небесных,
Вылеплен весь род людской,
В глине нежной, словно тесто.
Но пошёл внезапно дождь,
И размокли тут же люди.
Стал народ опять похож
На комков лежащих груды.
Боги думали: как быть?
И убрали с неба тучи,
Глиняных людей сушить
Чтоб под солнцем было лучше.
Но от зноя и жары
Стали трескаться фигуры.
Стало ясно с той поры,
Что одеть всех надо в шкуры.
Ну, а чтобы научить
Шить одежду, строить избы,
К ним отправили пожить
Кошку, наказав ей трижды,
Что ни звука никому
Из людей нельзя сказать ей,
А иначе ко всему
Ей заказан путь обратный.
И учила, как могла,
Кошка всяким рукодельям —
Шубы шить, рубить дома,
Печь хлеба, стелить постели…
Радуясь за род людской,
Научившийся уменьям,
Вдруг сказала Кошка: «Ой!»
Не скрывая восхищенья.
И осталась навсегда
Средь людей бедняга Кошка.
Только ночью иногда
Плачет в небо понемножку.



Золотая Баба



День за днём из века в век
По урманам до упаду
Одинокий человек
Ищет Золотую Бабу.
Встретятся ему в пути
И Волшебницы, и Феи,
Перед кем, как ни крути,
Все сердца благоговеют.
Только места нет в душе
Ни принцессе, ни царице…
Даже горы барышей
Не заставят пожениться.
Вот и ищут средь снегов
Золотую Бабу люди,
Умоляют всех Богов
Дар открыть золотогрудый.
Но никто и никогда
Красоту её не видел —
Неподвластную годам —
Будто кто её обидел.
И дают ей имена —
Муза, Идеал, Богиня…
Бог слепил и для меня
Золотую Бабу в глине!



Бусы




Сладких дней жемчужины
На блаженства нить
Собирали дружно мы,
Чтоб не обронить,
Не рассыпать под ноги
И не позабыть,
Как, зайдясь восторгами,
Мы могли любить!..
Никому не ведомо,
В чём любви секрет, —
Почему, ответьте мне,
Жара в сердце нет?
Раскатились бусины
По глухим углам, —
Стали ночи грустными,
Стало скучно
Рассыпался по лесу
Слёз твоих горох,
Заплетались в волосы
Грозди жемчугов.
Каждая из бусинок,
Вечности подстать,
Счастье наше грустное
Будет вспоминать…



Страсть любви не знает боли




В сладкой мучаясь неволе,
Нам понятно и без слов, —
Страсть любви не знает боли,
Лепестки сильней шипов!
Утопающим в объятьях
Нет в спасении нужды, —
Всё равно пути обратно
Друг без друга не нужны.
И натягивает косы
В сладострастии рука,
Мраморной груди утёсы
Подымает в облака…
В сладкой мучаясь неволе,
Нам понятно и без слов, —
Страсть любви не знает боли,
Лепестки сильней шипов!



Зеркала



Женщина у Беса на коленях
Смотрится в Кривые Зеркала,
Силясь в искажённых отраженьях
Разглядеть, прекрасна ли она.
То румянец яркий во все щёки
Брызжет сквозь зеркальное стекло,
То, задумчивая, пребывает в шоке
Видно, время красоты прошло…
А Лукавый снова выставляет
Перед ней Кривые Зеркала,
И Красавица никак не разгадает,
Хороша ль по-прежнему она.
Приговаривает хитрый Бес на ушко:
«Ты прекрасна, как в тайге заря».
А потом: «Какая ты дурнушка!
И неряха, честно говоря…»
Мучает, бессовестный, беднягу,
Наслаждаясь бесовой игрой,
Женских слёз губительную влагу
Пьёт по каплям, что текут рекой…
Но однажды перед ней предстанет
Не приснившийся когда-то Принц,
А Мужчина — тот, что ждать не станет
И хохочущего Беса бросит ниц.
Скажет: «Я люблю тебя, родная,
В мире нет прекраснее тебя…»
Жаль, не всякая Красавица узнает
Счастье жить любимой. И любя.



Зимушка




Наступило время зимней спячки.
Надо бы Медведю отдохнуть,
Позабыв про беды и болячки,
В снежную берлогу занырнуть.
Только снега нету и в помине,
На пороге топчется декабрь,
А в тайге царят неутомимо
Муть туманов, пелена и хмарь.
И тогда собрался в путь-дорогу,
Наш Медведь, отчаявшийся ждать,
Средь урочищ под луной двурогой
Зимушку пропавшую искать.
Разыскал красавицу, из плена
Вывел, белотелую, на свет.
И в санях сидела, как царевна,
Зимушка, сбежавшая от бед.
И повёз её Медведь довольный,
След саней оставив на снегу,
Красотою дивною наполнив
Радостную тундру и тайгу…
До весны храпел Медведь в берлоге,
А Зима хранила его сон,
Укрывая белизной тревоги
Сладким снам медвежьим в унисон.



Похищение Сибирской Евры




Однажды Всемогущий Зевс,
Рифейские раздвинув горы,
С небесной колесницы слез
В Югры заснеженной просторы.
И за высоким частоколом
 Кедровых бронзовых стволов
В красавице светлоголовой
Увидел он мечту Богов.
Та Юная Княжна была
По красоте средь сверстниц первой —
Лицом как лунный круг бела —
С рожденья названная Еврой.
Молочной белизною рук
Дивился Зевс, когда увидел,
Как засияло всё вокруг,
А мир стал добр и безобиден.
И серебристые одежды
Ягушки из оленьих шкур
С узорами цветов надежды
Дарил красавице каюр.
И обратился Зевс в Быка,
Золоторогого красавца,
Приплывшего издалека,
Чтобы с Княжной назад умчаться.
И сбрасывала, разомлев
От солнечного жара,
Евра Одежды, что прекрасных дев
Скрывают от людей смиренно.
Божественная нагота
Мадонны Северной пленила
Седого Зевса, и тогда
Он на окраине унылой
Ей земли подарил, любя
Назвав Европою на память
То место, чтобы для себя
Навеки красоту оставить.
Прошли века, и средь забот
Забыли про легенду люди.
Лишь в далеке сибирских вод
Реки Конды, что ханты любят,
Остался маленький приток,
Зовущийся как прежде
Евра, Длиной с изящный локоток
И красоты неимоверной.



Легенда о Золотой Богине




То ль недавно, то ль давно,
Непонятно и поныне, —
Перестали стороной
Беды обходить Богиню.
И охотились за ней
По тайге пришельцы алчно,
Во всю силушку коней
Плётками хлестали смачно.
Только не могли достать
Скорых на ноги оленей,
Мчащих нарты во всю стать
Мимо мирных поселений.
И упрятали в снега
Воины свою Богиню,
Вместе с нею навсегда
На Полярных склонах сгинув.
Незнакомо никому
Заповедное то место.
Только Богу одному
Тайна древняя известна.



…Навстречу ветрам.





Шаман Еремея
Хантыйскому писателю и другу Еремею Айпину
Дух Шамана, словно птица,
Вылетает из груди,
Бубну в такт к Богам стремится
Под камлание пурги.
И взмывает над тайгою
Одинокая душа,
Белоснежной чистотою
В людях совесть тормоша.
В бубне, словно в шестерёнке,
Быстро крутятся года,
Еремея духом звонким
Нас пленяя навсегда.



Белый Шаман




Тяжёлый груз людских печалей,
Страданий, боли и потерь
Шаман, седой и величавый,
Нёс, род спасая от смертей.
И с каждым днём и каждой ночью
Всё больше становился он,
Не в силах разорвать порочный
Круг плена на пути своём.
Стал выше он костров лохматых
И шире, чем сама тайга,
Печальнее речных закатов,
Бессильно рухнувшим к ногам.
И замер мир заворожённо:
В молочный утренний туман
Ушёл от пут освобождённый,
Став белым облаком, шаман.
Растаял в поднебесной выси,
Чтоб в землю голубым дождём,
Вернувшись к обновлённой жизни,
Пролиться наступившим днём.



Бегущее Солнце




В стародавние века
Люди верили, что Солнце —
Это Чудо-Великан,
Что по небу вдаль несётся.
И огромный жёлтый круг
Чертят огненные крылья,
Озаряя всё вокруг
Без особого усилья.
А когда ложится спать,
Оставляет в поднебесье
Лунный лик себе подстать,
Нет которого чудесней.
Великана день и ночь
Всё сомнения тревожат —
И уйти не в силах прочь,
И остаться здесь не может.



Комлание на мысу



Берегиня, вещунья, шаманка —
Ты как хочешь её назови —
В шубе, вывернутой наизнанку,
Накамлает нам счастья в любви.
Будет бубен гудеть над тайгою,
Заглушая стенанья и плач,
Чтобы Боги всю жизнь нас с тобою
Берегли от больших неудач,
От безумных поступков и лиха,
Злых ветров и колючих снегов…
Никогда для себя шептуниха
У Богов не попросит любовь.
Берегиня, вещунья, шаманка —
Ты как хочешь её назови —
Добрым людям дарить ей не жалко
Птицу Счастья и Птицу Любви!



Хранитель мира Суснэ Хум




Когда Неистовый Шаман
Не может справиться с несчастьем,
И обезумевший туман
Окутывает жизнь ненастьем,
Камлает он, прикрыв глаза,
Чтобы призвать на помощь Духов,
И Чёрный Ворон в небеса
Огромным клювом бьётся глухо.
Хранитель Мира Суснэ Хум,
Коня Крылатого седлая,
Осматривает Поднебесный Чум
От стойбищ дымных и до края.
И грозный гром из-под копыт
Гремит ему вослед по Миру,
Сноп искр из туч к земле летит
Сверканьем молний торопливых.
И струями звенящих струн
Дождь омывает душу Тундры —
Хранитель Мира Суснэ Хум
Землёю Древней правит мудро.



Предвестники весны




Три Предвестника Весны
Извещают громогласно
Обитателей лесных,
Что тепло вернулось властно.
Первым Ворон на суку
Каркает на всю округу —
Будит в душах Красоту,
Проводив мороз и вьюгу.
Вслед за ним идёт Шаман —
С бубном звонким и кострами —
Гонит зимних снов обман,
Небо прятавших над нами.
Но важнее всех из них
Самый маленький Предвестник —
Мышь у кромочки Весны
На опушке спит, пригревшись.



Пробуждение




Старый Ворон возвестил
Пробуждение природы.
И Шаман, что было сил,
Бубном вторил птице гордой.
В солнечный гудящий круг,
Как сквозь обруч пролетая,
Из забвенья, милый друг,
К нам вернулись птичьи стаи.



Весёлое камлание



Разбудил Шаман Медведя
Бубном посреди зимы —
Что за шумные соседи
Развели в тайге дымы?
И стоит Хозяин Тундры,
Потревоженный Медведь,
Пасть разинув, смотрит, хмурый:
Дерзость — просто обалдеть!
Пялится недоумённо
На танцующих людей…
А Шаману — мать ядрёна —
Не до них и Медведей!



Ожидание дождя



Не слышат Духи Старого Шамана,
Взывает тщетно бубен к небесам —
Никак не посылают дождь желанный
Убитой горем тундре и лесам.
Олени отощали и собаки,
Весло кривое сохнет в камышах.
И лишь костры тревожные во мраке
Безумствуют, тенями трепеща.
А под Священным деревом у чума
Со взглядом, обращённым в небеса,
Хозяйка ждёт Божественного чуда,
Струящегося вниз по волосам…
И лишь малец не ведает печали —
Приладив крылья, в поисках дождя
Взлетает над рекою и ручьями,
Чтоб Духи сжалились, природу пощадя.
И налетели тучи ниоткуда,
Тяжёлых капель дробный перестук
По миру, потерявшему рассудок,
Хлестнул, вздымая радостный испуг!



Навстречу Ветрам




Жил шаман, такой же как и все, —
Кочевал, охотился на зверя,
Ведал муксунов и карасей,
Шишку промышлял на вечном древе.
Но настал в тайге тревожный час,
Ветры перемен и ураганы,
По земле пустившиеся в пляс,
Поднялись над родиной шамана.
Выше чума он зажёг костры,
Чтобы от случившейся напасти
В царстве первозданной красоты
Защитить привычной жизни счастье.
Бубны звонкие в священные щиты
Превратил он силой заклинаний.
Колотушек мягкие персты
Грозными мечами засверкали.
И великий гул во всех Мирах
Пробудил Богов от сладкой дрёмы.
Над тайгой, замученной в ветрах,
Разразились праведные громы.
Всё затихло, видя Божий гнев,
Спрятались шальные ураганы…
Жаль, что в очищающем огне
Исчезают гордые шаманы.



Пляски Шамана



В неистовой пляске камлает Шаман,
Как штопор со свистом вонзается в землю
До Нижних Миров, где царит ураган,
Сметающий в пропасть грехов наших зелье.
Заходится, смерчем безумным крутясь,
До Верхних Миров поднимается в небо.
И падает с душ облетевшая грязь,
За ссорами вздорными рухнувши следом.
И пламя чистилищ священных костров
Вздымается огненною круговертью,
Где в пляске вскипает шаманская кровь,
Собой рассчитавшись за нас перед смертью.



Влюблённый Шаман



У влюблённого Шамана
Сердце рвётся из груди, —
Лишь одна ему желанна,
Хоть красавиц пруд пруди!
Он по чуму ходит кругом,
Силясь подобрать слова,
Но при взгляде на подругу
Лишь кружится голова.
На Олене Шестирогом
Прячется за облака
И любви своей в угоду
Воздаёт хвалу Богам.
Жгучим танцем размягчает
Девичьей души гранит.
Но подруга не желает
За Шамана выходить.



Птица Минлей и Шаман




Колени склонить перед Птицей Минлей
Не каждому в жизни даётся.
А кто повстречает, увидит скорей
Не Птицу, а яркое Солнце.
И только Шаман понимает, о чём
Вещает Священная Птица.
Да только не скажет о том нипочём,
Что в будущем с нами случится.



Улыбчивый Хевик



Уходил ли на охоту
Иль рыбачить на реке, —
За спиной незримый кто-то
Оставался вдалеке.
Это Дух незлобный Хевик,
Верный избяной Божок,
Прихватив из бани веник,
Беды отгонял как мог.
И когда, добычи полный,
Заходил охотник в дом,
Хевик лыбился довольный,
Значит в стенах всё ладом.


Лесные Частушки



Наступил Медведь на ухо —
Вот судьба-негодница!
Говорят, что как белуга
Я реву — все морщатся…
Трудно жить на белом свете,
Коли жизнь без творчества.
Вам частушки про Медведей
Спеть уж больно хочется!
— Пой тихонько про себя, —
Все кругом советуют.
Вот я и пою, любя —
Про себя — заветную.
Как я летом полюбил
Бурую Медведицу.
И с тех пор мне свет не мил —
С Мишкой бы не встретиться!
По весне поют Медведи,
Аж листва полощется.
Не с того ли всех соседей
Мучает бессонница?
До утра на балалайке
Лапою наяривал
Про любовь Медведь у стайки
С крышею дырявою.
Спел с Медведем я частушки
На селе красавицам.
Аж у них свернулись ушки, —
Видно, шибко нравятся!



Переполох



Старый Пасечник пошёл
К вечеру проверить соты
У трудолюбивых пчёл,
Ненасытных до работы.
Ну, а там — всё кувырком,
Пчёлы злые не на шутку:
Заявились за медком
Мать-Медведица с Мишуткой.
Жалит мишкины бока
Рой пчелиный с гневным гулом,
Задаёт им трепака,
Чтоб вернуться не тянуло.
И блажит на всю тайгу
Мать-Медведица с Мишуткой,
Но колоду на бегу
Не бросает, хоть и жутко.
Тщетно Пасечник и Пёс
Всех пытались успокоить —
Бедным Кроликам до слёз
Жутко пережить такое!



Охота



Учились охоте друзья —
Ребята и Мишины детки.
Без этого в тундре нельзя
Ни дня пережить, ни недельки.
На корточках к снегу припав
И вытянув нос против ветра,
Бросались, как велят, стремглав
На жертву согласно маневра.
Но, вывернув лихо крыло,
Легко ускользала пичужка.
В ученьи всегда тяжело,
Особенно малым зверушкам.



Уватские Сказы




Ах, уватские увалы,
Где под вечер у девчат
От брусники губы алы
И глаза полны чертят,
Где туманные урманы
В мягком ягеле перин
Первую любовь скрывали
Под шатром густых рябин,
Где в урочищах видали,
Как взаправду — не во сне —
Сквозь пургу из снежной дали
Шли медведи по лыжне.



Сургутский Лис




Давно, однако, Суснэ-Хум,
Землёй сибирской пролетая,
Дивился, сидя наверху,
Красотам северного края.
И Лисом Огненным с небес
Сошёл он, пламенем сияя,
И обгорел кедровый лес,
Стал чёрным, словно твердь земная.
Его назвали Чёрный мыс,
И речку Чёрною прозвали,
Где рано утром Чёрный Лис
Встречал восходы на увале.
И слыло щедрым на улов,
Богатым рыбой это место,
За что, не зная лучших слов,
Сургутом нарекли навечно.
Поднялся город над рекой,
Наполнился ребячьим смехом…
А Чёрный Лис нашёл покой,
Искрясь на гербе бурым мехом.



Михайло Шаманыч




По весне, когда покров
Бледный жмётся по оврагам,
Над тайгой протяжный рёв
Души холодит беднягам —
В страхе прячется зверьё,
Птица в небо улетает,
Человек, схватив ружьё,
Из лабаза выбегает.
Это Увалень-Медведь,
Как всегда с утра не в духе,
Во всю дурищу реветь
Начинает с голодухи.
Колотушкой в бубен бьёт
И блажит на всю округу…
Ну, какой дурак пойдёт
В гости по тайге друг к другу?
И пока медвежий рык
Не спешит угомониться,
Хорошо до той поры
По домам нам всем сидится!



Таежное чаепитие




Дед-сосед на огонёк
Заглянул к Медведице…
Как я сам поверить мог
Этой околесице?
Раз уж начал — расскажу, —
Ладили соседи
И не ведали вражду
Люди и медведи…
Связку сушек да медок
Прихватил в подарок,
Чаем полевым дедок
Угощаться падок.
У хозяйки самовар
Шишками растоплен,
Булькает духмяный жар,
Кипятком наполнен.
Аж до ночи у сосны
За столом сидели
И прощались до весны
Дружные соседи.



Снежный бильярд




Ухватив однажды в лапы
Брошенный людьми хорей,
Северный Медведь мохнатый
Посмешить решил зверей.
Налепил шаров бильярдных
Из подтаявших снежков
И на льдине заполярной
Пригласил сыграть дружков.
Но взрываются от кия
Слепленные им шары…
Вот и мы порой такие —
Изнываем от хандры.
И безумствуем со скуки,
Куролесим чёрте как, —
Не поймёшь порой, без шутки,
Кто мудрец, а кто дурак.



Лось и Бурундук




Маленький Бурундучок
Мечется по Свету, —
Сколько лет наперечёт
Всё везенья нету!
То осенний ветерок
Сдует его с ветки,
Или шишки заберёт
Сойка неприметно.
То пришедшие в тайгу
Люди напугают,
След оставив на снегу
Длинными ногами.
И однажды попросил
Он Большого Лося: —
Ты, брат, кедр потряси,
Очень тебя просим!»
Шишки с веток посшибай
Мощными рогами,
Чтоб с едой по самый май
Мы беды не знали.
И посыпался с верхов
Шишкопад густючий, —
Это кедр от рогов
Задрожал колючий.
Быстренько Бурундучок
Свой лабаз затарил
И забрался на плечо,
Лосю благодарен.
От слепней и комаров
Он почистил шкуру:
— Друг любезный, будь здоров!
Не гляди понуро!
Так бы дружно, как они,
Люди в мире жили,
Вот тогда б, зверям сродни,
Зиму не тужили!



Жадная Ворона



Жадине Вороне
Дома не сиделось, —
Целый мир, огромен,
Проглотить хотелось:
Бублик с круглой дыркой,
Колесо машины,
Карусель из цирка
И фонтан с кувшином.
Лишь глотать светило
Не было резона.
И глядит уныло
Хриплая Ворона.



Полярные были



Земля Ямала
Неторопливая Сибирь,
Похожая на Черепаху,
Медвежьи лапы во всю ширь
Раскинула в воде с размаху.
На тверди панциря Лабаз
Священный, как земля Ямала,
Невиданных даров запас
Хранит в темницах величаво.
Там есть счастливая семья,
В которой отродясь, однако,
Живут, обиды не тая,
Олени, люди и собаки.
Там мирно протекает жизнь,
Века хранимая Богами…
Там каждого — лишь наклонись —
Ждут все богатства под ногами.



Выпускающие Птиц




Я выпущу птицу на волю
Душою из клетки грудной
Летящего ввысь трехголовья
На встречу с туманной судьбой.
И женские светлые вздохи
Скользнут перепёлкой из рук,
По зёрнышку милости крохи
Из детских ладоней вспорхнут.
Аукаясь в тающем эхе,
Они над тайгою взлетят,
Чтоб в ней растворившись навеки
Уже не вернуться назад.



Люди и Мамонты



У могучих мамонтов
Не было врагов —
Кедрачей орнаменты
Ниже их голов.
От добычи ломятся
Полные склады —
На верзил охотиться
Не было нужды.
Дружно жили мамонты
Бок о бок с людьми —
Ребятишки радостно
Их пасли одни.
И чесали гребнями
Мамонтову шерсть —
Добрыми соседями
Были они здесь.
Как по горке, лазили
Детки по бокам,
Кубарем чумазыми
Падали к ногам.
Но однажды вечером
Их друзья ушли.
Только эхо кречетом
Таяло вдали.
Затерялись мамонты
Меж озёр и рек…
Как друзей утратил ты,
Древний человек?



Богатырь и Дракон




В Сибири Огнедышащих Драконов
Не вызывают на смертельный бой,
Не рубят головы драконьи непреклонно
Богатыри, довольные собой.
А запрягают их в серебряную сбрую,
Меч богатырский превращают в плуг
И пашут землю, потом пролитую…
А воевать им просто недосуг!



День рождения Сибири




В дождь проливной и в снегопад,
Как мотыльки к огню влекомы,
Слетаются и сват, и брат,
И те, что лишь едва знакомы.
Издалека в таёжный чум,
Куда все лыжи навострили,
И я, содрав коленки, мчу
На день рождения Сибири.
Хватает места тут для всех, —
Кисам, ушанке, шароварам…
Пусть до утра не смолкнет смех
Сибиряков у самовара!
И кружатся вокруг стола
Бандура, бубна круг шаманский,
Нестриженая голова
И оселедец залихватский…
Сибирь бескрайняя добра,
Как мать, раскрывшая объятья.
«Ну, где на всех любви набрать?» —
Пытаюсь в сотый раз понять я.



Навстречу Солнцу




Отступает Полярная ночь,
Розовеют с краёв горизонты.
Ах, как хочется Солнцу помочь
Пробудиться от снов беззаботных!
И сидят на высоком мысу
Люди, звери да мелкие птахи,
И оленьи рога, как в лесу,
Средь ветвей прячут зимние страхи.
Ждут, бедняги, когда из-за туч
Промелькнёт долгожданная радость —
Первый свет, первый солнечный луч —
Дожидаться недолго осталось!



Югорское Солнце



По старым легендам,
что нам донесли
Хранители древних секретов
Шаманы,
Всю тяжесть суровой
Югорской Земли
Сто Мамонтов держат
во мгле первозданной.
И если сквозь няшу
сибирских болот
Почувствуют спины
седых исполинов,
Что люди безумные
дни напролёт
Изводят друг друга
без всякой причины,
Тревожатся Мамонты,
трубный их рёв
Доносится из-под земли
гулом скважин.
И топот их гневный
из Нижних Миров
Расходится эхом
в Рифейские кряжи.
И люди пугаются,
 тверди земной
Страшит непонятное им
поведете.
Кончаются ссоры,
и сами собой
Становятся добрыми все
постепенно.
И Солнце Югорское
всходит опять,
В сибирской дали
просыпается утро.
Небесного Всадника
силясь догнать,
Светило летит
над тайгою и тундрой.



Срединная Земля



Серединный мир Земли
Держат Северные Боги,
Чтобы вьюги не могли
Властвовать во тьме убогой.
И блистают сединой
Головы их в Верхнем Мире,
Пряча в тверди под ногой
Нижние Миры Сибири.
Там на чёрной лодке вдаль
Уплывают Духов тени,
И летят, неся печаль,
Птицы душ из сновидений.
Прорастает из глубин
Спрятанной темницы нижней
Дерева Священный нимб
В центре Серединной жизни.
И неистовый шаман
Колобродит с громким бубном,
В такт живительным шумам
Заходясь в наряде чудном.
Слёзы капают на снег
Из огромных глаз оленьих
Жертвенным дарам вослед
Для Божеств небес Вселенных.
И задабривает люд
Радостью Медвежьих плясок
Мир, где до сих пор живут
Чудеса легенд и сказок.



Древние Миры Сибири




Белый, как снега, Медведь
Правил жизнью в Среднем Мире.
И никто не смел задеть
Древние Миры Сибири.
А под вечной толщей льда
В Нижнем Мире расплескалась
Рыба-Кит, — на чьей всегда
Чешуе Сибирь держалась.
И рвались под небеса
Птицы Духов в Верхнем Мире,
Неземные голоса
Пряча в бесконечной шири.
Только Ангел, длиннокрыл,
Удивляясь многоцветьям,
В Северных сияньях плыл
 Над угаснувшим столетьем.



Ангел Добра




Там, на краю у бескрайней Сибири,
В тундре, где далей немеряно,
Ангел Добра, зачарованный ширью,
С дудочкой бродит серебряной.
Тут наравне ноябри и апрели,
Спят времена и не движутся,
Чудных мелодий прозрачные трели
Сквозь сновидения слышатся.
Ангел Ямала на бубне играет,
Ангел Югры — на варгане,
Ангел Добра над землёй пролетает —
Будит весну на Агане.
Пряча края в заполярные глуши,
Ягель постелен пастелью.
Ангел Добра наши сонные души
Будит серебряной трелью.



Полярные были



Когда за дальней цепью гор
Усталое ложится солнце,
Вернувшись на речной простор,
Здесь стадо мамонтов пасётся.
Пришедшим из небытия
Могучим древним великанам
Звучит давно забытая
Густая тишина туманов.
Выходят вновь из-под земли
Шаманы племени сихиртя,
Что род свой в вечность увели
По знакам тайным на граните.
Зарывшись в Мамонтову шерсть,
Вороньи расправляют крылья,
Что будут вечно шелестеть
Красивою полярной былью.



Медвежья Тайна



Живёт одиноко Пещерный Медведь —
Никто к нему в гости не ходит,
И он ни к кому не зайдёт посидеть,
Чтоб выпить чайку на восходе.
И только однажды в дремучую ночь
Следы на снегу у пещеры
Поведают тайну, которой невмочь
Грифон умудрённый поверить.



Белый Медведь




Птица падает с небес,
Зверь по норам пропадает,
Лишь услышит, как окрест
Рык медвежий громыхает.
И не зря в подлёдный мрак
Рыба шмыгает с испугу,
И тюлень, себе не рад,
Прячет ласты друг за друга.
Это Сын Небес Медведь,
Встав в огромный рост над Миром,
Поклонения себе
Требует с толпы трусливой.
Только слабый Человек,
Без клыков и лап с когтями,
Усмехается в ответ
Над медвежьими страстями.



Река Жизни




Бесконечный спор
Поругались меж собой
Два священника — о вере
Долго спор их непростой
Не смолкал в тенистом сквере.
Но друг другу доказать
Не могли, чья вера лучше,
Тщетно, закатив глаза,
Выворачивали души.
Веселили их слова
Чёртика, что между ними,
Свесив ноги со стола,
Хохотал неудержимо.
И крутилось без конца
В блюдце яблоко раздора,
В пепел превратив сердца
От бессмысленного спора.



Башня-часовня




Когда окрещённых сабель звон
Утихнет, и затянет раны
Земля сибирская, чей стон
Укроют белые туманы,
Из грозной башни боевой,
Политою обильно кровью
Охочей до смертей войной,
Построят для молитв часовню.

Пока над куполом окрест
Не воссияет долгожданный
Господний православный крест
Сиявший верою желанной,
Присядут, чтобы отдохнуть
Птиц переменчивые стаи,
Спешащие продолжить путь
Туда, где лето обитает…

При свете трепетном лучин
В часовне, осенясь молитвой,
Монах под сеткою морщин
Отыщет в мудрости отлитой
Забытой летописи слог
О том, как остякам прихожим
На всю Сибирь поведать смог
Святую истину Сын Божий.



Река Жизни




Жизнь течёт как большая река,
Где в излучинах по мелководью
Детство шлёпает издалека
От истоков ручья у верховья.
Юность в заводях сердце томит,
Поцелуем встречая рассветы.
Под неистовой силой молитв
Бог реки разрубает запреты.
И привольно плывёт во всю ширь
По просторам распахнутой глади
Зрелость, знающая, что Сибирь —
Это главная в жизни награда.
Правит лодкой, гружённой сполна
Щедрой Мудростью и Добротою,
Старость, что остаётся одна —
Одинёшенька с тёмной волною…
Жизнь течёт как большая река,
Берегами судьбу окаймляя.
Детство с юностью издалека
По невидимым тропам каслают.



Дервиш




Над пропастью Невежества и Лени
По мостику наперекор ветрам
Вёл ослика по мостику Учений
Дервиш усталый к мудрым берегам.
Но упирался неуч непокорный
И пятился, копытами скользя.
Похожими на ослика, прискорбно,
Бываем очень часто мы, друзья!



Качели




Есть среди множества мужчин
Лишь два распространённых типа —
Похож на воина один
С мечом в руках, плащом обвитый.
Другой — Монах, чей посох длинн,
Как путь души, идущей к Богу,
И плащ его из-под седин
Крестами стелется под ноги.
Вплоть до истерзанных колен
Они увязли в твердь земную,
Колодой будничных проблем
Пленённы жизнью подчистую.
И вдаль наперекор ветрам
Три мамонта бредут устало —
Сегодня, завтра и вчера —
Что будет, есть и что настало.
Известно — истина стара —
Между мужчин Прелестной Дивой
На тонкой нити серебра
Качается судьба игриво.



Гонка




Мы стремимся раньше всех
Знать, чего никто не знает,
Полагая, что успех
Нас за это ожидает.
Опрометью со всех ног
За открытиями скачем,
Чтоб достичь в конце дорог
Вожделенную удачу.
И азартно, не щадя,
Знаниями, словно плёткой,
В кровь побитым лошадям
Хлещем по бокам без толка.
Мы мечтаем, чтобы нас
Мудрецами нарекали
И венчали тот же час
Золотыми колпаками…
Но на самом деле мы
Тащимся на черепахе,
Гонкою увлечены
И глаза зажмурив в страхе.
И когда-то, наконец,
Час придёт себе признаться,
Что красуется Мудрец
В пёстром колпаке дурацком.



Старик и Лодка



Каждое утро выходит старик
К берегу неторопливой походкой,
Чтобы поднять, не срываясь на крик,
Над головой свою ветхую лодку.
Если поднимет, то к людям опять
Он возвращается, бросив сомненья,
Дальше не в тягость свой век доживать,
Душу и тело смиряя терпеньем.
Если не сможет, то Лодка-Судьба
С ним уплывёт по реке безвозвратно
В даль, где на волнах печальных одна
Жизнь угасает при свете закатном…
Каждое утро, устав от интриг,
Мы примеряемся к трудностям робко,
Чтобы поднять, не срываясь на крик,
Над головой стариковскую лодку.



Не помнящий родства



Упились до чёртиков…
С вечера всю ночь
Колобродит, проклята,
Пьянка — скуку прочь!..
И сидит, взлохмаченный,
Как Медведь-Шатун,
В дупелину… праздничный
Рухнувший топтун.
Пятернёй корявою
Мучает нарс-юх,
Матерщиной пьяною
Голосит вокруг,
Как родства не помнящий,
Брошенный в тайге
На холме за стойбищем —
У беды на дне…
Перед искушением
Выстой, мой народ,
Вымоли прощения —
Бог тебя поймёт!



Последняя охота




Стал жестоким человек
И без меры жадным.
У него один ответ —
Злобой беспощадной.
Опечалилась тайга,
Оскудели реки, —
Беспросветная пурга
В сердце человека.
Натянул он тетиву,
В дичь прицел направив,
Выпустил в неё стрелу
Без стыда и правил.
И, пронзённые насквозь,
Под стрелой лежали
Дичь, стрелок и старый пёс.
Вот и все морали.



Бюрократ



На лоб надвинув шляпу
И щурясь сквозь очки,
Он год за годом кряду
Закидывал крючки.
Мутил кругами воду
Своих пустых речей
И втюхивал народу
Слова, что нет скучней.
Параграфами сыпал,
Инструкции точил.
От жизни своей сытой
Припрятывал ключи.
И без конца по кругу
Ходил слепой народ,
Ругаясь матом грубо,
Терпел который год.
Бездушным истуканом
На берегу Рыбак
Сидеть не перестанет
Пока кругом бардак.



Басё и Судьба


Всю жизнь Басё бродил по
Свету Вслед за Судьбою кочевой,
Дарившей нищему Поэту
Свободу быть самим собой:
Слагать стихи, смеясь над
Злобой, И поклоняться
Красоте, Зарю у хижины убогой
Вместив в три строчки без затей.
И вот однажды у Басё
Судьба-Отшельница спросила:
«Быть может, зная обо всём,
Теперь пора пожить красиво —
Сменить меня, твою Судьбу,
На ту, что слаще и богаче,
И строгой совести судью
Просить себя переиначить?»
Ей отвечал Поэт, любя:
«Я счастлив, от людей не скрою,
Что выбрал именно тебя,
Доверив самое родное!
Не покидай меня, Судьба,
Пока живу на Белом Свете.
Ну, а когда уйду, тебя
Пускай расспросят о Поэте…»



Фонарики



Бродил по Свету день за днём
Божественный Посланец.
В руках — два фонаря с огнём
Плескали в тьму багрянец.
В одном пылал Земной Огонь,
В другом — Огонь Небесный.
По Божьей искре на ладонь
Раздаривал Кудесник.
И разгорались оттого
В сердцах людей таланты —
Творения у одного
Чисты, как бриллианты.
Исполнен храбрости, другой
Стал воином отважным —
За подвиги в бою герой
Прославился однажды…
Но без огня в груди иным
Жить проще показалось —
Стать на весь мир навеки злым
Таким судьба досталась.



Лестница Знаний




По крутым ступенькам вверх
На Скалу Мудрёных Знаний,
Как по лестнице карьер,
Мы карабкаемся с вами.
Для рисковых горизонт
Высота приоткрывает,
А пугливым не везёт —
Кружит голову у края.
И никто не виноват,
Что подняться до вершины
Далеко не всем подряд
Удаётся над кручиной.
У кого-то за спиной
Крылья Знаний вырастают,
А другой, как нож кривой,
Завистью их убивает…
Боже, дай на вираже
Вовремя остановиться,
Чтоб с гармонией в душе
Стать свободными, как птицы!



Один с сошкой — семеро с ложкой




Года идут, века сменяя,
Лишь не меняется сюжет —
На пахаря, в ком соль земная,
Всегда найдётся дармоед.
Толпятся в очередь за хлебом —
Чинуша, коей свет немил,
И генерал, что счёт победам
За службу так и не открыл.
Святоша — праведник притворный
И криворукий бракодел,
Интеллигент, который скромно
Всю жизнь в конторе просидел.
За матерью — пацан в бейсболке
Уткнулся с головой в айфон…
Все вроде при делах, вот только
Чуть что — в деревню на поклон!




Прости, Брат!



Под грузом горя неутешного
Терзая душу что есть
У Сына Старика Небесного
Прощенья Человек просил
За то, что он лишил нечаянно
Хозяина Большой Тайги
Звериной жизни. Опечаленный,
Казнил себя под вой пурги.
Да только нет ему прощения,
И не вернётся никогда
Былая дружба беспредельная,
Что закатилась навсегда.
С тех пор стараются не встретиться
Медведь и глупый Человек.
И молятся Большой Медведице,
Ушедшей в небеса навек.




…Качели на хореях…




Чехарда
Бегать, прыгать, кувыркаться,
Тормошить друг друга —
В детстве нечего бояться —
Скачут все по кругу!
Друг за дружкой снег и солнце
Понеслись со смаком!
Даже старый дед смеётся:
«Чехарда, однако!»



Птицы и Дети




Дети верят, что умеют
Над землёй летать.
Души детские нежнее
Взрослым не понять!
И парят мечты ребячьи
В необъятных снах,
Наслаждаются удачей
Плавать в небесах.
Уяснить никак не могут
Утром, почему
Не поднять спросонья ногу
Снова в вышину.
И, раскинув крылья-руки,
Учатся у птиц,
Ветром насладясь упругим,
В небо унестись.



Маленький Богатырь



— Запомни: рыба — это жизнь, —
Учил парнишку старый ненец, —
И что с тобою ни случись,
Не забывай про эту ценность.
Взвесь на весах, и ты поймёшь,
Какая рыба тяжелее.
Но отличить от правды ложь
Ты так же просто не сумеешь.
Бывает нелегко понять,
Где доброе, а где плохое, —
Сто раз приходится поднять,
Держа весы над головою.
И целый вечер размышлял
Парнишка, взвешивая рыбу…
Я до сих пор, хоть режь меня,
Порой не в силах сделать выбор.



Гимн любви



Тайга не знала слов любви,
Не пели в тундре серенады.
И выдать тайное могли
Лишь вздохи у речной прохлады.
Когда сердечных мук костёр
Вконец одолевал девчонку,
Она бежала на простор,
Наполненная трелью звонкой.
Освобождая из глубин
Души, щемящей от страданий,
Играли губы гимн любви,
Вибрирующей на тумране.
И отзывался ей в ответ
Гудящий бубен дробным басом…
В земной любви признаний нет
Звучащих более прекрасно!



Неудачная охота



Пошёл парнишка на охоту.
За ним вдогонку верный пёс
Помчался в визгом за ворота,
Задрав от счастья длинный хвост.
И вот уж выследил добычу,
И натянулась тетива…
Но спугивает с ветки птичку
Собачья дурья голова!..
И так весь день — один хлопочет,
В тайге выискивая цель,
Другой лишь лает что есть мочи,
Сбивая у стрелка прицел.
И нет с ним никакого сладу,
Как будто обезумел пёс…
«Ну что ему, скажи мне, надо, —
Задал, сердясь, отцу вопрос, —
Что стало с верною собакой,
Какой в неё вселился дух?»
«Не в птицу ты стрелял, однако,
Не к лаю пса остался глух,
Не тетива рвалась у лука,
Не ветки били по рукам, —
Попыхивая длинной трубкой,
Ему ответил старый хант.
— Ниспосланы Богами муки,
Чтоб, выйдя на тропу не ту,
Случайно, сдуру иль от скуки
Ты не убил свою мечту».



Женихи




Свесив ноги, на трубе
Два Хозяина сидели,
Размышляя о судьбе,
Вдаль задумчиво глядели.
По тайге грустил Медведь,
Что не знала человека,
Где никто не мог посметь
Нарушать закон сызвека…
Хоть давно продрог насквозь,
Вахтовик свою удачу
Норовил поймать за хвост
Рыбки золотой богаче.
И летала промеж них,
Мучаясь в сомненьях, Птица, —
Ближе сердцу тот жених,
С кем сытнее прокормиться.



Небесная Лодка




Идут под лодкой рыбаки,
Укрывшись от дождя косого,
До дому поскорей дойти
Спешат до сумрака ночного.
Навстречу людям стая птиц
Летит, и дождь им не помеха,
Чтобы взлетать и падать ниц,
Глаза зажмурив на потеху.
И подняла с усталых рук
Рыбачью лодку птичья стая,
Что дивных облаков вокруг
Теперь по воздуху летает.



Домино



Бесконечная игра,
Это домино.
Целый день с утра
Режемся в него.
И костяшками гремим
Мы на всю округу —
Хлипким ящикам пивным
Туго с перепугу.
Вот уж мало пальцев рук —
Не фартит бедняжке —
Всё ненужные берут
Скользкие костяшки.
И ругаются в сердцах
Парни из бригады: —
Не с того пошёл конца…
Сговорились, гады!
Только вот рыбак не мог
Сразу разобраться:
— Что, блин, это за намёк…
Где тут рыба, братцы?



Перетягивание



Тянут каждый на себя,
Раскрасневшись от натуги, —
Так, что ясно — нет ребят
Их сильней во всей округе.
Гнётся палка, пар столбом
С потных лиц клубится в небо.
В снежном мареве с трудом
Разберёшься — чья победа.
Ну, а позже у костра
Сядут дружненько по кругу,
Чтоб с победой до утра
Чаем поздравлять друг друга.



Качели на хореях




Гнутся гибкие хореи
И пружинят на плечах.
Каждый хочет поскорее
Очутиться в облаках!
И взлетает выше сосен
Оглушительный восторг,
Что под небеса возносит
Счастья детского костёр…
Старики ворчат притворно,
Глядя на озорников:
— Кто хорей испортит ровный,
Наломает в жизни дров…
Только шалунам неймётся,
Скучно в строгости такой.
И взлетает в небо солнце
Вместе с ними над тайгой!



Одинокий рыбак




Плывёт по реке Одинокий Рыбак,
Поёт бесконечную песню
О том, как зашёл в его сети косяк
Стерлядки из шири небесной,
Как встретят, бранясь незлобливо, друзья,
Разгрузят матёрую лодку,
Как, скинув ягушку в узорах шитья,
Упругую тронет молодку…
И чудится, что не на лодке плывёт, —
На Рыбине Золотобокой,
Хозяйке речной, что извека живёт
В преданьях Сибири широкой.



Рыба для дедушки




Стареньким стал дедушка
Нелегко ему
К реченьке-соседушке
Выйти одному
Наловить рыбёшечки,
Наварить уху…
Уж не плыть на лодочке,
Видно, старику.
И тогда внук миленький
Утром к полынье
Убежал, чтоб рыбоньки
Наловить семье.
Повезло родимому —
Больше, чем ладонь,
Уловилась длинною
Рыба под водой.
Улыбался дедушка,
Внук уловом горд.
К реченьке-соседушке
Снова он идёт.
Пролетают годики,
Работящий внук
Подрастает родненький —
Рады все вокруг.
Но стыдится стерляди
Внук — какая боль —
Стала рыба в неводе
Меньше, чем ладонь.
Утешает дед его:
«Всё, внук, хорошо, —
То не рыба мелкая,
Это ты большой».



Морошка



Закатилось за увал
И пропало с неба солнце.
И когда — никто не знал —
Снова к нам оно вернётся.
Распоясалась пурга,
Уплясались всласть метели,
Кружит в небе ураган
Уж которую неделю.
Непонятно никому, —
Где граница дня и ночи.
Больно страшно одному
Заблудиться средь урочищ.
Осерчали на людей,
Видно, Северные Боги!
Непонятно, хоть убей,
Чем их души успокоить?
И тогда, собрав у всех
Ягод полное лукошко,
Девочка на белый снег
Начала бросать морошку.
Приговаривала вслух:
«Вот вам, вьюги и метели,
Горсти ягод, чтоб, уснув,
Вы из тундры улетели».
Успокоились ветра,
Буйные бураны стихли…
Все забыли, что вчера
В шкурах укрывались рыхлых.
Лишь мерцали на снегу,
Словно звёзд упавших крошки,
Расцветившие тайгу
Капли ягоды морошки.



…Подарок Чай-Хана…




На пересеченьи трёх дорог,
Где под родником струятся нити,
Жил Чайханщик, и никто не мог,
Мимо проходя, чайку не выпить.
И неведомо всем было, как давно
Угощал он ароматным чаем
Путников, забывших про вино
За беседой в чайхане случайной.
Узнавали вести от него
И родным привет передавали.
Но не понимали одного, —
Почему Чай-Ханом называли.
Был он им и ханом, и слугой,
Другом и хранителем секретов,
Видно потому никто другой
Заменить не мог его при
Выйдя, оставляли у дверей
Кто кольцо, а кто ломоть последний,
Чтоб к Чайханщику вернуться поскорей
Довелось с чинарою столетней.
Был и я когда-то у него, —
Чай допил и передал приветы
И со дна, не зная для чего,
Выловил чеканную монету…
Было в моей жизни сто дорог,
Пуст карман и голоден желудок,
Но монету никому не смог
Я отдать как ни было мне худо.



Волшебник




Скитался Волшебник по Свету,
Творил чудеса понемногу —
Будил для людей он рассветы
И снова пускался в дорогу.
Однажды, устав от скитаний,
Присел под раскидистой кроной,
Щепотку заветных желаний
Рассыпав для птички голодной.
— Как жить потерявшему душу? —
Печалился добрый Волшебник. —
Без птицы, со взором потухшим,
Всю жизнь оставаться ущербным?
И взял он с собою пичугу,
Стучался в закрытые двери,
Чтоб сбыться заветному чуду
Вернуть бедолаге потерю.
Но люди стеснялись признаться,
Что жизнь стала серой, как будни.
Скажите по совести, братцы, —
А к вам не заглядывал путник?



Светлый Всадник




Копьё угаснувшей войны,
Закопанное в Нижнем Мире
Под знаком тающей Луны,
Открыло новый путь Сибири.
И Светлый Всадник, оседлав
Коня, израненного в битвах,
Пустился в дальний путь стремглав,
Держа дающий мудрость свиток.
Через глубокие моря,
Сквозь горы вздыбленных препятствий
Скакал он, людям Свет даря
В полуденных земель пространстве.
И Птица Времени вперёд
Указывала путь-дорогу
В страну, где ждал его народ
Со свитком древним у порога.
Но за высокой цепью гор
Призвал его к себе Всевышний.
А люди ищут до сих пор
Пропавший свиток мудрых мыслей.



Чёрный посох



Во время ярмарки весёлой,
Когда гулянье, как река,
Медовой брагой по камзолу
Течёт, дурманя дурака,
Приходит Старец ниоткуда
Под стены Древнего Кремля,
За чёрным посохом по кругу
Едва ногами шевеля.
И, выбрав пропитую душу,
Зовёт беднягу за собой:
«Коль хочешь видеть доли лучшей,
Возьми мой посох и за мной
Иди в таёжные урманы,
Ступай по ягельным коврам
Туда, где лавою туманы
Стекают с древних гор к ногам.
А через год под стены храма
Вернёшься с чистою душой
И тростью белой, словно мрамор,
Себе проложишь путь домой…»
А Старец снова чёрный посох
Возьмёт и выберет опять
Того, кто из души осколок
Никак не может сам достать.



Одинокий старик




Утром, вечером и днём,
Беспросветными ночами
Перед Богом об одном
Молится Старик в печали, —
Чтобы не было войны,
А цари и падишахи,
Правдолюбы и лгуны
Ловеласы и монахи
Жили в мире и любви,
Никакой вражды не знали,
Строить счастье на крови
Никогда не начинали.
Чтоб соседи меж собой
В мелких ссорах не ругались,
И к родителям домой
Все детишки возвращались…
Но пока молился он,
Стал один на белом свете, —
Никого давно кругом
Не осталось на планете.
И тогда сменял Старик
Вечность, даренную Богом,
На счастливый детский крик
Перед дальнею дорогой.



Звездочёт



Как на Паниных буграх
Тоболеска города
В доме на семи ветрах
Жил Чудак чуть тронутый.
Был он с длинной бородой,
В колпаке ненашеском,
Словом, как никто другой
Падок на чудачества.
Развевались на ветру
Полы придлиннющие
У халата, что к утру
В росах мок над кручею.
И держал в руке монокль,
К посоху привязанный,
Звездочёт, что видеть мог
В небе звёзды разные.
А в другой руке фонарь —
Ярок днём и вечером —
Помогал ему, как встарь,
Прыгать опрометчиво,
Под ногой не раздавив
Ни жучка, ни травушку, —
Щепетилен и стыдлив
Был Чудак на славушку.
Каждой ночью на бугре
Небосвод оглядывал,
Звёзды павшие в траве
Он искал прохладные.
И лепил на свой колпак
Да халат застиранный.
Где теперь живёт Чудак,
Звёздами усыпанный?



Кучум


Ещё тяжёлый княжеский чапан
С поникших и усталых плеч Кучума
Под ноги коннице казачьей не упал,
Скрывая мрачные, как тучи, думы.
Священный посох из кедровых лап
Навершием Сузге напоминает,
Ушедшую навеки за ухаб,
Пути назад откуда не бывает.
Ещё хранит его земной покой
Сидящий на запястье Верный Сокол,
Но некуда лететь ему степной
Дорогой в бесконечности высокой.
Не больше шкуры Белого Быка
Земля Кучума стала в одночасье.
И в тучи превратились облака,
Несущие тревоги и несчастья.




…Фото на память…




Отчий Дом
Юрию и Сергею Шафраникам,
истинным патриотам Земли Сибирской

Слава Богу, есть куда приехать —
Отчий дом стоит среди полей
С палисадником рябинового смеха
Да молчаньем старых тополей.
Кажется, вернулся издалёка
Дедушка, чтоб на меня взглянуть.
Только знаю я, что раньше срока
Не пересечётся с дедом путь.
Рядом бабушка в руках тяжёлый колос
Держит, как младенца, у груди.
И в закатной дали тает голос,
Тот, что мне роднее не найти.
Папа с мамой рядом на скамейке
Неразлучно во дворе сидят.
Никакие горести и смерти
Их теперь уже не разлучат.
И «полуторка» отцовская готова
Хоть сегодня ехать на войну,
Чтобы, как на фронте было, снова
Из бомбёжек вывезти страну…
Слава Богу, есть куда приехать —
Отчий дом стоит среди полей
С палисадником рябинового смеха
Да молчаньем старых тополей.



Песня "Тобол"




Мне слышен в имени твоём
Степных коней табунный топот,
Вздымавший к тучам с вороньём
Костров клубящуюся копоть.

Молись, чтоб сабель перезвон,
Скрещённых над Чувашским мысом,
Пронзающий предсмертный стон,
Смолк навсегда в лазурной выси.

ПРИПЕВ:
О, Ангел, в небо воспаривший,
Во славу Господа труби!
Судьбу, ниспосланную свыше,
Укрой под крыльями любви.


Пусть в снежном имени твоём
Утихнет вьюг скользящих посвист,
Под белокаменным кремлём
Сплетающий позёмки в косы.

Сквозь толщу плотных облаков
В раскатах грозного набата
Вернёмся мы из тьмы веков
Когда-нибудь к тебе обратно.


ПРИПЕВ:
О, Ангел, в небо воспаривший,
Во славу Господа труби!
Судьбу, ниспосланную свыше,
Укрой под крыльями любви.



Ангел Сибири



Отчего нашёл дурман,
Мы поймём теперь едва ли.
Только люди тут и там
Ангелов повыгоняли.
Сбросили колокола,
Храмы Божьи осквернили,
Для потехи иль со зла
Их разрушив что есть силы.
Город Ангела Тобольск,
Неприкаянный и хмурый,
Долго ждал, когда средь звёзд
Явит образ белокурый.
И однажды вострубил
Ангел над землёй Сибирской,
Божьи трели из груди
Выводя светло и чисто.



Минсалим



Рождённый с талантом небесным,
Народом любим и хулим,
Тобольский Шаман и Кудесник,
Творил красоту Минсалим.
Из тёплых и пыльных ладоней,
Луною светясь изнутри,
Точёной из кости Мадонной
Божественный Образ парил.
Но вырвали чёрствые люди
Резец из натруженных рук,
Забрали сырьё и этюды,
Оставив лишь стены вокруг.
Ладони пробили гвоздями
Холодных пронзительных слов.
Вот только талант не изъяли
Да творчество с ремеслом.
Прошло с той поры лет немало.
 Известен стал всем Минсалим.
Лишь напоминаньем зияло
Два шрама в руках перед ним.



Дворник



Длинною метлой с прогибом
Дворник, хлопоча с утра,
Без почтенья к старым книгам
Листья гонит со двора.
Брошенные втихомолку
Под ногами шелестят
Детские стихи, что звонко
Читаны сто лет назад.
Пожелтевшие страницы
Пухлых книжек про любовь
Выметает — не стыдится,
От усердья сдвинув бровь.
Лишь собака громко лает
Да косится на окно,
Будто совесть пробуждает
Душ, зашторенных давно.



Песня на двоих




Всё проходит в этом мире
Рано или поздно —
Детство спряталось игриво,
Сладить невозможно.
Юность пронеслась, как пуля,
Народились детки.
Слишком быстро промелькнули
Жизни пятилетки.
Нам останется с тобою,
Прислонясь друг к другу,
Песней на двоих одною
Из сердец гнать вьюгу.
Всё, что вместе пережили,
Пропоём душевно.
Пусть у нас, покуда живы,
Будет всё безбедно!



Фото на память



Долго щурили глаза.
Вся семья глядела.
Но фотограф нам сказал,
Птичка улетела.
Не видали мы её —
Ни отец-охотник,
Чьё без промаха ружьё
Белкин глаз находит.
Ни рыбак, мой старший брат,
Что в воде студёной
Осетров огромных рад
Выловить полтонны.
Ни мой верный пёс Федот,
Что на звёздном небе
Вмиг созвездие найдёт,
Где живут
Вот и щурим мы глаза
До сих пор на фото.
Не на нас ли — чудеса —
Вышли на охоту?



Газопровод



По пояс в болотной жиже
Тащили за плетью плеть —
От тундры и до Парижей
Нам надо с трубой поспеть.
Опять нахватался «зайцев» —
От сварки рябит в глазах.
Для чёртовых иностранцев
Газ тянем на всех газах!..
И шрамы растут на стыках,
Шипит электрод
Здесь каждый из нас испытан,
Просвечен, как шов в трубе.
Не надо наград и званий
Под Спасских курантов бой, —
У речки родной в тумане
Живым меня ждут домой.



Дед и внук




Первым шагам по таёжной земле
Дед терпеливо и неторопливо
Внука учил, благодарен судьбе,
Что это счастье ему подарила.
Рос не по дням, ускоряя шаги,
Внук, покорявший высоты и дали.
Вот уж не стало у древней тайги
Мест, где бы ноги его не ступали.
Ну, а у Деда ломила спина,
Кашель душил и колени болели.
Из бороды старика седина
Тихо врастала в снега и метели.
Спал до весны он, как бурый Медведь,
Счёт потерял на недели и числа.
Но продолжал Дед у чума сидеть
И постепенно ходить разучился.
Тут уж для внука настала пора
Дедушку заново на ноги ставить.
Как переменчива жизнь и скора,
Оба себе не могли и представить.



Письмоносец




Был на фронте почтальон
Для солдата лучшим гостем —
Из окопа виден он,
Хоть совсем не вышел ростом.
И, прищурив хитро глаз,
Говорил бойцам средь рощиц:
— Я не почтальон для вас,
А хранитель-письмоносец!
И хранил он для ребят
Письма от родных и близких,
Что с улыбкою глядят
С фотокарточек сибирских…
Но однажды под огнём
В гуще рвущихся снарядов
Не нашёл он ярким днём
Своих давних адресатов.
И чернели средь берёз
Лишь глубокие воронки —
Ни один не перенёс
Вражеской бомбардировки.
И никто не причитал —
Голос письмоносца громкий
Каждое письмо читал
У дымящейся воронки.
Складывал их на краю,
Оставляя адресату
Всю любовь, что лишь в раю
Будет душу греть солдату!



Чаепитие




На скамейке Старый Дед
Чай духмяный по глоточку
Из пиалы пьёт в обед,
Дрёмою томим в тенёчке.
И клюёт спросонья нос,
Чай пролитый остывает —
Снится Деду, как в мороз
Жмутся к чумам птичьи стаи…
Только Внук, неутомим,
Сев верхом на пятки Деда,
Гонит сон, а вместе с ним
Хвори всякие и беды.
И качается меж них
Равновесие в природе —
Мудрый старец и жених
Не дают наш мир угробить.



Апайка и Бабайка




От хвороб и квёлой лени
Перестал быть прытким.
И скрипят в ночи колени,
Как навес калитки.
Скакуном не скачет резво
Дед Бабай к девчонкам.
Лишь любуется из кресла,
Цокая вдогонку.
Но когда проходит мимо
Бабушка Апайка,
С запахом её родимым,
Сразу деду жарко.
Как мурлычет потихоньку
Песенку простую —
Лучше никакой девчонке
Не пропеть такую!
Тёплая, как печь на кухне —
Статная, как лебедь…
— И не надо молодух мне, —
Вот её б отведать!
Зыркнет карими глазами
Прямо, без утайки, —
Руки против воли сами
Тянутся к Апайке.
И зудит, что твой комарик,
В шароварах юность.
Снова дед Бабай в ударе —
Счастье улыбнулось!..



Дорога домой


Лучше нет пути-дороги
После праведных трудов, —
Тянет сани вол двурогий,
Чуя гарь родных дымов.
Солнце прячется за сопку,
Утомившись от забот…
Про чернявую красотку
Парень молодой поёт.
Ждёт его душа девичья,
Ускоряя дальний путь,
Чтоб, отбросив все приличья,
На любимого взглянуть.
Но воловий шаг неспешен —
Не ускоришь ни за что.
И летит погонщик пеший,
Увлечён своей мечтой.




СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ:
ВЕЧНАЯ СКАЗКА
Стр.12. Экран «Конёк-горбунок», 19x27x12 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2014 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.14. Ск. композиция «Город на холмах», 15x13x6 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, Н. Максимова, 2012 г., бивень мамонта, рог лося, дерево, резьба, гравировка.
Стр.16. Ск. композиция «Чудо-Юдо-Рыба-Кит», 15x21x10 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, 1983 г., рог лося, дерево, бирюза, резьба, гравировка. Из коллекции МАУК ИМК им. Ершова г. Ишим Стр.18. Ск. композиция «Эта пара, Царь, моя…», 18x24x8 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, А. Широких, 2013 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка.
Стр.20. Брошь «Жар-Птица», 7x3,5x1 см. Автор-исполнитель: Н. Максимова, 2012 г., бычья кость, резьба, гравировка. Стр.22. Скульптура «Сибирская Сказка», 30x12x10 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2019 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка.
Стр.24. Ск. композиция «Встреча друзей», 9x7x8 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2019 г., бивень мамонта, рог лося, дерево, резьба, гравировка.

НА КРАЮ ЗЕМЛИ
Стр.28. Ск. композиция «Сотворение миров», 51x31,5x11,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, 2004 г., рог лося, дерево, метал, бисер, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ» Стр.30. Ск. композиция «Священное Дерево», 77x35x15 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, Н.В. Сонина, А.П. Широких, И.В. Вишнякова, М.А. Калиниченко, 2016 г., бивень мамонта, рог лося, цевка, дерево, медь, бисер, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции МБУ «МВЦ» г. Когалыма
Стр.32. Ск. композиция «Камлание у Семи Лиственниц», 20x30x23 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2012 г., рог лося, медь, дерево, ламинированная ДВП, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции МБУК «Городской краеведческий музей» г. Лабытнанги
Стр.34. Ск. композиция «Два брата», 33x87x11 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, М. Юсупов, М. Роденко, 2005–2012 г., бивень мамонта, лиственница, бук, медь, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.36. Ск. композиция «Ворон», 35x21x13 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, Н.В. Сонина, 2015 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции МБУ «МВЦ», г. Когалым Стр.38. Ск. композиция «Он и Она», 1 фигура: 21x9x8 см, 2 фигура: 20x8x7,5 см Автор: И.В. Вишнякова, 2017 г., рог лося, цевка, дерево, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.40. Ск. композиция «Легенда о Солнце», 11x23x8 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, бивень мамонта, рог лося, золото, мельхиор, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции ГБУ ЯНАО «Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс имени И.С. Шемановского»
Стр.42. Ск. композиция «Мансийская легенда (Миснэ)», 7,5x9,5x4 см. Автор: М.В. Тимергазеев. 1990 г., рог лося, цевка, резьба, гравировка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.44. Ск. композиция «Большая Медведица», 16x7x8 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2012 г., рог лося, мельхиор, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции МБУК «Городской краеведческий музей» г. Лабытнанги
Стр.46. Ск. композиция «Ямал», 15x7x5 см, Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, зуб кашалота, бивень мамонта, резьба, гравировка.
Стр.48. Ск. композиция «Менкв», 29x21,5x14,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2009–2014 г., рог лося, медь, мельхиор, дерево, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции «Музей искусств народов Севера», филиал ОГАУК «ТОХМ», с. Каргасок.
Стр.50. Ск. композиция «На Краю Земли», 25x32x12 см, Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2010 г., рог лося, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.52. Скульптура «Паскал (календарь)», 10x24x6 см. Автор: Н.М. Киргизов (Таймыр), 2015 г., бивень мамонта, рог оленя, дерево, резьба, гравировка, тонирование
ЗОЛОТАЯ БАБА
Стр.56. Ск. композиция «Золотая богиня (Баба)», 23,5x13x7 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2008–2012 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции «Музей искусств народов Севера», филиал ОГАУК «ТОХМ», с. Каргасок.
Стр.58. Подвеска «Небесная кошка», 10x12x1 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2012 г, рог оленя, бисер, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции МБУ «Музей истории и этнографии» г. Югорск
Стр.60. Скульптура «Золотая Баба», 14x9x8 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, В. Папст (подставка), 2016 г., бивень мамонта, дерево, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.62. Скульптура «Бусы» из серии «Наслаждение», 8,1x6x6 см. Автор: М.В. Тимергазеев 1998 г., бивень мамонта, резьба, гравировка. Из коллекции МБУК «СХМ», г. Сургут
Стр.64. Скульптура «Косы» из серии «Наслаждение», 5,5х 10x5 см. Автор: М.В. Тимергазеев 1998 г., рог лося, резьба, гравировка. Из коллекции МБУК «СХМ», г. Сургут
Стр.66. Скульптура «Зеркало» из серии «Наслаждение», 15x5x7 см. Автор: М.В. Тимергазеев 1998 г., бивень мамонта, рог лося, резьба, гравировка. Из коллекции МБУК «СХМ», г. Сургут
Стр.68. Ск. композиция «Зимушка», 10x24x9,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Н.А. Стампольский, 2015 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.70. Ск. композиция «Похищение Европы», 7,5x15x4 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1999 г, цевка, дерево, резьба, гравировка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.72. Ск. композиция «Сказание о Золотой Бабе», 31x52x10. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, Е. Емельяненко, Г. Федорова, 2001 г., лосиный рог, цевка, дерево, бронза, конский волос, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции ГБУ ЯНАО «Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс имени И.С. Шемановского»

НАВСТРЕЧУ ВЕТРАМ
Стр.76. Ск. композиция «Шаман Айпина», 12x8x2,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 2004 г., ритуальная кость, резьба, гравировка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.78. Ск. «Белый шаман», 5x4,5x4,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1983, зуб кашалота. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень Стр.80. Ск. «Бегущее Солнце», 11x11x2,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, бивень мамонта, лосиный рог, дерево резьба, гравировка. Из коллекции ГБУК ЯНАО «ОДР», г. Салехард
Стр.82. Скульптура «Шамана-мана», 14,5x10x6,5 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2010 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.84. Скульптура «Шаман», 16x18x8,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2015 г., рог лося, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции МАУ «Региональный историко-культурный и экологический центр», г. Мегион
Стр.86. Скульптура «Навстречу весне», 17x12x5 см. Автор: С.М. Тимергазеев, 2012 г, рог лося, дерево, тонирование, резьба, гравировка. Из коллекции СХМ, г. Сургут
Стр.88. Ск. композиция «Поющий бубен», 17x12x10 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, С.М. Тимергазеев, 2017 г., рог лося, бивень мамонта, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции МБУ «МВЦ», г. Когалым. Стр.90. Ск. композиция «Весёлое камлание», из серии «Шаманы», 9x11x10 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2012 г., рог лося, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.92. Ск. композиция «В ожидании дождя», 21x26x15 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, Н. Максимова, 2007 г., рог лося, мельхиор, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ». Стр.94. Ск. композиция «Навстречу Ветрам», 35x29x7 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2016 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.96. Скульптура «Шаман (огонь)», 4,5x6,5x2,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1985 г., зуб кашалота, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.98. Ск. «Камлание на олене», 6x7x3 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2010 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр. 100. Ск. композиция «Шаман и птица Минлей», фигура птицы: 14x18x6 см, фигура шамана: 6x8,5x5 см. Автор: С.А. Лугинин (Ямал), 2009 г., рог лося, рог оленя, резьба, гравировка
Стр. 102. Ск. «Хэвеки», 5,5x3,5x2,5 см. Автор: А. Сигуней, Таймыр, 2009–2011, рог оленя, резьба, гравировка ЛЕСНЫЕ ЧАСТУШКИ
Стр.106. Ск. композиция «Просто Песня», 10x9x4,5 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2017 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.108. Ск. композиция «На пасеке», 12x20x16 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Н.А. Стампольский, 2009 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.110. Ск. композиция «На охоту», 5x13x6,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, А.П. Широких, Д. Первушин, 2012 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.112. Ск. композиция «Лыжная прогулка», 9x16x5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С. М. Тимергазеев, 2013 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.114. Ск. композиция «Сургутский лис», 5x12x4 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2014 г., рог лося, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.116. Скульптура «Михайло Шаманыч», серия «Медвежьи игры», 16x11,5x5 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2015 г., рог лося, кость мамонта, резьба, гравировка
Стр.118. Ск. композиция «Таежное чаепитие», 14x18x9 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, Н.В. Тимергазеева, 2016 г., рог лося, резьба, гравировка
Стр.120. Ск. композиция «Арктический бильярд», серия «Медвежьи игры», 10x26x10 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2014 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.122. Ск. композиция «Бурундук и Лось», 9x5,5x11 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С. Турышев, 2017 г., рог лося, резьба, гравировка
Стр.124. Ск. композиция «Месяц Большой Темноты», 22x34x11 см. Автор: С.А. Лугинин (Ямал), 2012 г., бивень мамонта, рог лося, резьба, гравировка.

ПОЛЯРНЫЕ БЫЛИ
Стр.128. Ск. композиция «Сихиртя», 12x16x10 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, 2001 г., рог лося, цевка, резьба, гравировка. Из коллекции ГБУК ЯНАО «ОДР», г. Салехард Стр.130. Ск. композиция «Выпускающие Птиц…», 35x55x19 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, Н. Максимова, 2004–2012 гг. рог лося, бивень мамонта, лиственница, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.132. Ск. композиция «Катание на мамонте», 12x15x6 см, Автор: М.В. Тимергазеев, 2017 г., рог лося, резьба, гравировка. Стр.134. Ск. композиция «Богатырь и Дракон», 9x20x7 см. Автор: С.М. Тимергазеев, 2010, рог лося, мельхиор, резьба, гравировка.
Стр.136. Ск. композиция «Югорский Танец про косичку и оселедец», 19x21x14 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, С.М. Тимергазеев, 2012 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка.
Стр.138. Скульптура «В ожидании солнца», 6x9,5x3,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 2008 г., рог лося, кость мамонта, резьба, гравировка.
Стр.140. Ск. композиция «Мир-Суснэ-Хум», 15x10x4 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, 2000 г., бивень мамонта, рог лося, цевка, дерево, резьба, гравировка.
Стр.142. Ск. композиция «Земля Сибирская», 23x30x10 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2013 г., бивень мамонта, рог лося, цевка, дерево, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.144. Ск. композиция «Арктика», 8x14x4 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, Ю.М Тимергазеев, 2004 г., рог лося, цевка, резьба, гравировка
Стр.146. Скульптура «Ангел Добра», 10x4x5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 2010 г., рог лося, цевка, резьба, гравировка Стр.148. Скульптура «Мамонт-скала», 22x23x10 см. Авторы-исполнители: М.В.Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, 2016 г., рог лося, кость мамонта, цевка, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.150. Ск. композиция «Пещерный медведь», 22х19хх18 см. Автор: С.А. Лугинин (Ямал), 2006 г., кость мамонта, бивень мамонта, резьба, гравировка
Стр.152. Ск. «Я — Белый медведь!», 18,5x6x4 см. Автор: С.А. Лугинин (Ямал), 2011 г., бивень мамонта, резьба, гравировка РЕКА ЖИЗНИ
Стр.156. Ск. композиция «Беседа о вере», 11x10x4 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 2000 г., бивень мамонта, цевка, резьба, гравировка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.158. Ск. композиция «Часовня», 18x8x8 см. Автор: Я.М. Тимергазеев, 1991 г., рог лося, цевка, резьба, гравировка.
Стр.160. Ск. композиция «На волне», 17x24x4 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, 2015 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка. Из коллекции МБУ «МВЦ», г. Когалым.
Стр.162. Ск. композиция «Мостик», 7,5x11,5x5,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, 2011 г., бивень мамонта, дерево, резьба, гравировка.
Стр.164. Ск. композиция «Качели», 28x31x11 см, Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев. Бивень мамонта, кость мамонта, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.166. Ск. композиция «Мудрецы» (фрагмент), 10x12x6 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2011 г., рог лося, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.168. Ск. композиция «Старик и лодка», 26x24x7,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2011–2012 г., рог лося, кость мамонта, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции «Музей искусств народов Севера», филиал ОГАУК «ТОХМ», с. Каргасок.
Стр.170. Скульптура «Не помнящий родства…», 3,5x4,2x3 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1984 г., зуб кашалота, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.172. Ск. композиция «Легенда о человеке (Последняя дичь)», 7,5x4,5x3 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1990 г., бивень мамонта, цевка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.174. Ск. композиция «Рыбак», 8x24x7 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, Я.М. Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, 2002 г., бивень мамонта, рог лося, цевка, дерево, змеевик, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции ГБУК ЯНАО «ОДР», г. Салехард
Стр.176. Ск. композиция «Басё пишет хайку», Женская фигура: 4x1,8x1,5 см. Мужская фигура: 2x1,7x1,7 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1983 г., зуб кашалота резьба, гравировка.
Стр.178. Ск. композиция «Волшебные фонарики», 30x10x11 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2017 г., рог лося, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.180. Скульптура «Лестница» из серии «Наслаждение», 11x4,2x1,8 см. Автор: М.В. Тимергазеев 1998 г., бивень мамонта, резьба, гравировка. Из коллекции МБУК «СХМ», г. Сургут.
Стр.182. Ск. композиция «Семеро с ложкой», 8x24x8 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М Тимергазеев, Ю.М. Тимергазеев, 2011 г, рог лося, бивень мамонта, дерево, резьба, гравировка.
Стр.184. Ск. композиция «Прости брат…», 13x30x10 см. Автор: С.А. Лугинин (Ямал), 2010 г., бивень мамонта, кость мамонта, резьба, гравировка

КАЧЕЛИ НА ХОРЕЯХ
Стр.188. Скульптура «Игра (чехарда)», 5,5x9x2,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1983 г., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.190. Ск. композиция «Дети и птицы», 6x12,5x4 см. Автор: М.В. Тимергазеев, конец 1970х гг., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.192. Ск. композиция «Маленький Богатырь», 12x15x5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, 2013 г., рог лося, кость мамонта, цевка, резьба, гравировка.
Стр.194. Ск. композиция «Маленькие музыканты», Юноша: 4x3x2,5 см. Девушка: 3x3x2,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1984 г., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.196. Ск. композиция «Неудачная охота», 10x11x7,5 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, 2013 г., рог лося, мельхиор, резьба, гравировка.
Стр.198. Ск. композиция «Труба», 8x12x4 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, ГОД г., рог лося, бивень мамонта, дерево, резьба, гравировка.
Стр.200. Скульптура «Несущие лодку», 4x8,5x2 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1985 г., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.202. Скульптура «Домино», 4,5x6,2x4,6 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1984 г., зуб кашалота. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.204. Скульптура «Перетягивание», 3,5x6x4 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1988 г., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.206. Ск. композиция «Качели на хореях», 14x16x12 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2019 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.208. Ск. композиция «С любовью из Сибири», 12x23x4,5 см. Автор: М.А. Кульмаметьев, 2018 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование
Стр.210. Ск. композиция «Рыба для дедушки», 10x11x8 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, 2013 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка.
Стр.212. Ск. композиция «Морошка», 10x11x7 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2013 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка.

ПОДАРОК ЧАЙ-ХАНА
Стр.216. Скульптура «Чайханщик», 8x6x6 см. Автор: М.В.Тимергазеев, 2013 г., рог лося, резьба, гравировка.
Стр.218. Скульптура «Волшебник», 33x10x9 см. Автор: И.В. Вишнякова, 2016 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование
Стр.220. Ск. композиция «Светлый Всадник», 28x31x9 см, Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, С.М. Тимергазеев, М. Роденко, 2012-13 гг., рог лося, кость мамонта, дерево, медь, конский волос, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.222. Ск. миниатюра «Старик (Посох)», из серии «100 сказок мастера Минсалима», 5,5x4,8x1,6 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1982 г., бивень мамонта, резьба, гравировка.
Стр.224. Ск. миниатюра «Молитва», 2x2x1,6 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1987 г., бивень мамонта, резьба, гравировка Стр.226. Скульптура «Звездочет», 17x8x5 см. Автор: С.М. Тимергазеев, 2017 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.228. Скульптура «Кучум», 21x14x11 см, Автор: М.В. Тимергазеев, 2012 г., рог лося, дерево, резьба, гравировка.

ФОТО НА ПАМЯТЬ
Стр.232. Ск. композиция «Земля предков», 27x21x16 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев, Н.В.
Тимергазеева, А.П. Широких, 2017 г., бивень мамонта, рог лося, агат, дерево, резьба, гравировка, тонирование
Стр.234. Ск. композиция «Тобол», 23x33x22 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, С.М. Тимергазеев,
Н.В. Тимергазеева, А.П. Широких, И.В. Вишнякова, 2017 г., рог лося, цевка, дерево, канитель, резьба, гравировка, тонирование.
Стр.236. Экран «Ангел Сибири», 13x9x4 см. Авторы-исполнители: М.В. Тимергазеев, И.В. Вишнякова, 2013 г., бивень мамонта, дерево, резьба, гравировка.
Стр.238. Скульптура «Мастер», 5x2,5x2,3 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1989 г., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.240. Ск. композиция «Дворник», 10,8x11,5x6,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1989 г., рог лося, рог оленя, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции Ялуторовского музейного комплекса
Стр.242. Скульптура «Самодеятельность (песня)», 6x6x3,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1975 г., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.244. Скульптура «У фотографа», 4,5x5x4 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1975 г., зуб кашалота, резьба, гравировка. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень.
Стр. 246. Ск. композиция «Нефтепровод», 6,5x12x7 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1986 г., зуб кашалота, цевка, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.248. Ск. композиция «Шагай, Бабай» из серии «Скамейка», 8x7x3,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1999 г., рог лося, цевка, резьба, гравировка. Из коллекции Ялуторовского музейного комплекса.
Стр.250. Ск. композиция «Письмоносец», 6,8x4x3 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1983 г., рог лося, резьба, гравировка. Из коллекции ГАУК ТО «ТИАМЗ».
Стр.252. Ск. композиция «Пей чай, Бабай», из серии «Скамейка», 5x10,5х 3 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1999 г., рог лося, цевка, резьба, гравировка. Из коллекции Ялуторовского музейного комплекса
Стр.254. Ск. композиция «Бабушка и дедушка», Дедушка: 4,5x3x2,5 см. Бабушка: 4,5x2,8x2,5 см. Автор: М.В. Тимергазеев, 1986 г., рог лося, резьба, гравировка, тонирование. Из коллекции Музея ИЗО г. Тюмень*
Стр.256. Ск. композиция «Летний Закат», 7,5x23x7 см. Автор: М.Н. Слепцов (Якутия), 2016 г., рог оленя, резьба, гравировка
*В настоящий момент коллекция Музея ИЗО вошла в новый МК им. И.Я. Словцова


[image]

Примечания
1
паскал — долганский древний календарь