Владимир Герасимов
Жить памятью...
Моей семье - жене, детям, внукам посвящается... 


Зов тех болот тревожит часто память...
По воспоминаниям
родных и земляков.

I
Васюганье - болота да топи,
Если сгинул, уже не ищи.
Не найти никогда в вязкой плоти,
Что поделать? Судьба! Не взыщи!

Край Нарымский, ты богом отринутый,
Только чёрт топям этим и рад.
Миром божьим так и непринятый,
Всё считалось - ворота тут в ад.

Староверы таёжными тропами
Уходили в туманы весной.
Жили богом, мирскими заботами,
Берегли свой уклад и покой.

Чистоту старой веры хранили,
Своих пастырей помня наказ.
Чужаков у себя не любили,
Божьим людям никто не указ.
II
Век прошёл - встали вышки высокие
У болот, над дремучей тайгой.
Людей гнали в края те далёкие,
С мест привычных и жизни другой.

Поселенья, бараки, колонии,
Рубка леса весь год, ещё сплав.
Рабский труд - его узаконили,
И никто не имел уже прав.

Гнус и голод своё дело делали,
От болезней не стало житья.
И валялись в бараках неделями,
Тут куда повернёт колея.

Сколько сгинуло лиц раскулаченных,
Сколько в землю чужую легло.
А порой и волною подхвачены,
Трупы их по течению несло.

Васюган, Парабель и Чулым -
Горя сколько их видели воды.
Люди жили желанием одним,
Чтоб проклятые кончились годы.
III
Душу рвёт обнажённая память,
Спать порой не дают голоса.
Темень, стужа, февральская замять
И потухшие в страхе глаза.

Память слышит тот ветер колючий,
В баржах душных плач женщин, детей.
Презирает СИБЛАГ всемогущий,
Что ломал беспощадно людей.

И сейчас там уходят в туманы
Тени прошлого, тени «теней».
Стонут всё как живые урманы,
Сердце рвёт плач ворот лагерей.

Да, то прошлое судим мы строго
И об этом не надо молчать.
Помнить надо ГУЛАГ, боль, тревоги,
Не вернулось чтоб это опять.

г. Тюмень.
Июнь 2016 г.