494 Шамсутдинов Избранное Т. 1
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЖЕНЩИНА ЧИТАЕТ СЕРДЦЕМ
КАРМИН
Я, прозорливец, женщине солгал,
И подплывает, оскудев, финал
Фатальною слезою…
Не художник,
В плену осенних, отрешенных куп,
Я, обоняя тлен карминных губ,
Горящих на лице, —
должник, заложник.
Насупленный,
С татарской лепкой скул,
Я в плач, сжимая зубы, окунул
Перо…
Непостижимое — безгласно?
Но, воспаляя и пророча всласть,
Пережимает, костенея, страсть,
И — слаще нагнетание соблазна,
Во искупленье облетевших лет,
На талой боли замесить сюжет
И, цепенея, отхлебнуть от страха
Вдруг потерять?
У-у, дьявольский кармин
Подталых губ!
Но здесь — исток един… —
Уместнее филиппики Плутарха.
Страсть — «Боже мой!» — с отчаяньем спеклась,
Разглаживая боль…
Какая власть
В неутолимой страстной краске?
Скуке
Нас наставляет, изнуряя, тлен…
Но — магия Манон!
Кармин Кармен!
И — вкруг любимой вновь смыкаешь руки.
Исчадие пресыщенных зеркал,
Я, прозорливец, женщине солгал —
Мне всё едино, что ребро… что глина… —
Когда уже без сил
(ликуй, зоил!)
Я, обмирая, губы опустил
В протянутое зарево кармина.
Кармином — бытие обведено,
Недужное, оно расщеплено
На прошлое и сущее…
Где ж купы
Октябрьских дерев?
Где ж, в сонме лет,
Привет немолодых бессонниц?
Бред —
В неистощимый бред, и губы — в губы.
И заслужимо то, что заслужил:
Я страсть, увы, метафорам стравил,
Но неусыпной ночью у камина
Я улыбаюсь женщине: «Вотще…» —
Ведь, прозорливец, уношу в душе
Целительный ожог.
Се — месть кармина…
_1991_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЖЕНЩИНА ЧИТАЕТ СЕРДЦЕМ
КАРМИН
Я, прозорливец, женщине солгал,
И подплывает, оскудев, финал
Фатальною слезою…
Не художник,
В плену осенних, отрешенных куп,
Я, обоняя тлен карминных губ,
Горящих на лице, —
должник, заложник.
Насупленный,
С татарской лепкой скул,
Я в плач, сжимая зубы, окунул
Перо…
Непостижимое — безгласно?
Но, воспаляя и пророча всласть,
Пережимает, костенея, страсть,
И — слаще нагнетание соблазна,
Во искупленье облетевших лет,
На талой боли замесить сюжет
И, цепенея, отхлебнуть от страха
Вдруг потерять?
У-у, дьявольский кармин
Подталых губ!
Но здесь — исток един… —
Уместнее филиппики Плутарха.
Страсть — «Боже мой!» — с отчаяньем спеклась,
Разглаживая боль…
Какая власть
В неутолимой страстной краске?
Скуке
Нас наставляет, изнуряя, тлен…
Но — магия Манон!
Кармин Кармен!
И — вкруг любимой вновь смыкаешь руки.
Исчадие пресыщенных зеркал,
Я, прозорливец, женщине солгал —
Мне всё едино, что ребро… что глина… —
Когда уже без сил
(ликуй, зоил!)
Я, обмирая, губы опустил
В протянутое зарево кармина.
Кармином — бытие обведено,
Недужное, оно расщеплено
На прошлое и сущее…
Где ж купы
Октябрьских дерев?
Где ж, в сонме лет,
Привет немолодых бессонниц?
Бред —
В неистощимый бред, и губы — в губы.
И заслужимо то, что заслужил:
Я страсть, увы, метафорам стравил,
Но неусыпной ночью у камина
Я улыбаюсь женщине: «Вотще…» —
Ведь, прозорливец, уношу в душе
Целительный ожог.
Се — месть кармина…
_1991_