494 Шамсутдинов Избранное Т. 1
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЛУННАЯ ВАЖЕНКА
МЫС ДЕЖНЕВА
_Здесь_все_покоряет,_и,_прежде_всего,_
_властное_обаяние_безмерности_простора…_
Из письма начальника геологической
партии Дмитрия Маркова
Фактория Маркова
дышит просторно и мерно….
Древесная память
лобастых, тяжелых венцов
Простерта над тундрою,
и ледяная безмерность
Снегами горит,
веселит ярым ветром лицо.
Здесь тонкие тросы
как будто огранили воздух,
И стужей окован
гранитный покой океана,
А в нем нерестятся
тяжелые, плоские звезды,
И свет их стоит
в волоконцах скупого тумана…
Застынь у припая,
вдвоем с вековечной тропою,
От Амдермы и до Савунга
распахнут душою, —
Увидишь, как тихо
спускается чудо восхода
На вмерзшие в небо
густые гудки мотоботов.
А крикнешь, склоняясь
над пропастью древнею, ветхой, —
В отзывных расщелинах
звонко завозится эхо…
Глаголом сольешься
с водою, студеною лавой, —
И горы взревут за спиною
гранитной октавой.
Над вечною бездной
вдохни, как судьбу, неизвестность, —
Безмерность!
Столетьями мечена,
вечными грозами бита,
Нам, людям, храня
избяную привычную верность,
Фактория так прорастает
над мелочным бытом —
Как будто в извечном
и жестком прорыве в безмерность.
А дым над трубою
в восход оплывающий врезан…
А вспомни-ка, Марков,
(десятый сезон за плечами…) —
На гибельной стуже,
случалось, крошилось железо,
А души людские
крепчали, а не мельчали.
И чувствуешь тут,
как мужает в тебе постоянство
К простору,
к фактории в магии дымных колец.
И тут понимаешь,
как властно врастает пространство
В движенья и голос,
в твою же судьбу, наконец…
_1985_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ЛУННАЯ ВАЖЕНКА
МЫС ДЕЖНЕВА
_Здесь_все_покоряет,_и,_прежде_всего,_
_властное_обаяние_безмерности_простора…_
Из письма начальника геологической
партии Дмитрия Маркова
Фактория Маркова
дышит просторно и мерно….
Древесная память
лобастых, тяжелых венцов
Простерта над тундрою,
и ледяная безмерность
Снегами горит,
веселит ярым ветром лицо.
Здесь тонкие тросы
как будто огранили воздух,
И стужей окован
гранитный покой океана,
А в нем нерестятся
тяжелые, плоские звезды,
И свет их стоит
в волоконцах скупого тумана…
Застынь у припая,
вдвоем с вековечной тропою,
От Амдермы и до Савунга
распахнут душою, —
Увидишь, как тихо
спускается чудо восхода
На вмерзшие в небо
густые гудки мотоботов.
А крикнешь, склоняясь
над пропастью древнею, ветхой, —
В отзывных расщелинах
звонко завозится эхо…
Глаголом сольешься
с водою, студеною лавой, —
И горы взревут за спиною
гранитной октавой.
Над вечною бездной
вдохни, как судьбу, неизвестность, —
Безмерность!
Столетьями мечена,
вечными грозами бита,
Нам, людям, храня
избяную привычную верность,
Фактория так прорастает
над мелочным бытом —
Как будто в извечном
и жестком прорыве в безмерность.
А дым над трубою
в восход оплывающий врезан…
А вспомни-ка, Марков,
(десятый сезон за плечами…) —
На гибельной стуже,
случалось, крошилось железо,
А души людские
крепчали, а не мельчали.
И чувствуешь тут,
как мужает в тебе постоянство
К простору,
к фактории в магии дымных колец.
И тут понимаешь,
как властно врастает пространство
В движенья и голос,
в твою же судьбу, наконец…
_1985_