Избранное. Том 2
С. К. Ломакин
КОНСЕРВАТИЗМ И ЛИБЕРАЛИЗМ КОНСТАНТИНА ЛЕОНТЬЕВА
Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891 гг.) родился в небольшом имении своих родителей Кудиново Мещовского уезда Калужской губернии. Был воспитанником дворянского полка, закончив семь классов Калужской гимназии, недолго пребывает в Ярославском демидовском лицее, а затем переводится на медицинский факультет Московского университета.
Русско-турецкая война (1853–1856 гг.) помешала завершить образование на медицинском факультете. Однако дипломы выпускникам выдали досрочно, и К. Леонтьев был определен батальонным лекарем Керчь-Епикаловского военного госпиталя. В 1863 году К. Леонтьев назначается секретарем консульства на о. Крит и в течение 10 лет находится на дипломатической службе. За это время он написал несколько романов и повестей, которые были опубликованы в художественных московских журналах. Романы «Подметки» и «В своем краю» были встречены сдержанно со стороны литературных критиков.
В этот же период оформляются социально-философские и политические взгляды Леонтьева на окружающий его мир. В начале 80-х годов он переживает глубокий духовный кризис. К. Леонтьев дважды отправляется на Афон, где проводит среди монахов более года. Это общение наложило отпечаток на всю его жизнь – он был глубоко верующим, нравственным человеком. К. Леонтьев подолгу бывал в Оптиной пустыни, в Николо-Угрежском монастыре и даже задумывался о пострижении в монахи. Монахом он станет перед самой смертью.
В 1871 году Леонтьев вышел на пенсию и полностью посвятил себя литературному труду. Написанные в последние годы жизни работы «Византизм и славянство», «Политика как орудие всемирной революции», «Отшельничество, монастырь и мир», «Восток, Россия и Славянство» и др. выдвинули К. Леонтьева в России в число философов первой величины. Выдающийся русский религиозный мыслитель при жизни не был понят современниками, и только в наше время его философские, культурологические, историософские, оригинальные теологические идеи о судьбе славянства и России стали поняты и важны.
Оригинальный мыслитель К. Леонтьев удивляет своими предсказаниями, своим провиденциализмом. В статье «Вл. Соловьев против Данилевского» он прогнозирует: «...окидывая умственным взором весь земной шар и весь состав его населения, видим, что новых и неизвестных сильных духом племен ждать неоткуда, ибо их уже нет в среде, несомненно, устаревшего человечества... можно, почти, наверное, предсказать, что Россия может погибнуть двояким путем: или с Востока от меча пробужденных китайцев, или путем добровольного слияния с общеевропейской республиканской цивилизацией». Не дай-то Бог осуществления этого прогноза!
Константин Леонтьев – писатель, критик, мыслитель – проблему человека рассматривает не как проблему его реальной жизни временной данности, а в трансцендентном смысле, потустороннем. В его понимании, человек живет в потустороннем мире, и его жизнь в том мире зависит от жизни здесь, т.е. в реальной действительности. Эта концепция не противоречит его христианскому убеждению. Леонтьев поклоняется человеку как реальному, так и потустороннему. Нельзя, видимо, понимать его так, как это делают некоторые его критики, например, В.В. Зеньковский («История русской философии»), что его заботит загробная судьба человека с точки зрения трансцендентного эгоизма», способная подавить проблемы реальной жизни. В ряде своих статей Леонтьев высказал неверие в человека, в его разум, неверие в современную культуру с ее «поэзией изящной безнравственности». Мистические представления мыслителя о загробном мире привели его к историческому фанатизму, признающему невидимые, таинственные и сверхчеловеческие силы. Его откровения часто вызывали гнев или непонимание у современников. Он написал: «Я нахожу теперь, что самый глубокий, блестящий ум ни к чему не ведет, если нет судьбы свыше».
К. Леонтьев неодобрительно отзывался о западной цивилизации; такие понятия, как «прогресс», «социализм», «гуманизм» были для него бранными словами. Он страстно критикует европейскую культуру. Два основных тезиса – демократизация – с одной стороны, развитие национализма – с другой – это явные признаки биологического увядания и разложения в Европе. Всемирное равенство, всемирная свобода, общечеловеческие ценности – это пустые слова. Всемирная свобода с культом желудка, потребления способна «сделать жизнь человека на земле невозможной». Неистребимая пошлость западного мещанства его бесит.
Его ненависть к западной культуре основывалась на том, что он не верил в науку, технический прогресс и предрекал задолго до Шпенглера закат европейской цивилизации, построенной на рационализме и индивидуализме. В этой связи, наверное, и возникают у писателя его пророчества, которые поражали и удивляли современников, поражают и сегодняшних читателей.
В конце XIX столетия К. Леонтьев предсказал социалистическую революцию в России в книге «Восток, Россия и Славянство» (М., 1885–1888). Он писал о том, что Россия заразит коммунизмом Европу и Китай. Все совпало. Как и его предшественники, мыслитель К. Леонтьев писал о России как о спасительнице человечества от духовного разложения европейской цивилизации. Будущим потомкам он советует хорошо знать историю России, изучать язык, культуру, развивать чувство самоуважения к своей стране и не давать повода отзываться о своем Отечестве с презрением, предавать его проклятиям и хуле.
«Россия – писал К. Леонтьев, – великий Восток, она должна явить небывалую по своеобразию цивилизацию, противоположную мещанству запада». Мыслитель, как и Достоевский, слышал подземный гул будущей социалистической революции и заранее осуждал людей, связанных с ней. «Окончить историю, погубив человечество, развитием всемирного равенства... сделать жизнь человеческую уже окончательно невыносимой – не в этом ли ... наше предназначение». Думается, что К. Леонтьев не во всем оказался прав; полностью отрицать итоги революций XX столетия нельзя, они привнесли много позитивного, и многие народы достигли высочайших успехов в области науки и культуры.
Ученые, занимающиеся исследованием творчества К. Леонтьева пытаются «вписать» его идеи в контекст какого-либо идейно-политического течения XIX века. Однако это очень сложно сделать, т.к. русский религиозный мыслитель в своих работах очень противоречив. Он стремился свои историософские идеи соединить с религиозностью, выходящей за пределы любых рамок, в которые никогда не помещался из-за своей «неправильности». Он пытался понять и обосновать целесообразность переориентации человеческого сознания с оптимистически-эвдемонической установки на создание Россией новой цивилизации. Панславистские устремления он связывает с соборностью и в то же время в его работах присутствует неверие в будущее России, т.к. его натуралистическая историософия утверждает неминуемую гибель любой культуры.
Надежды на общественную гармонию противопоставляются эстетическим идеям о целесообразности «социальной неправды». Для него скучен мир однообразного всемирного братства. Гармония, по Леонтьеву, свидетельствует о динамической стабильности мира, его жизненной силе; при утрате гармонии, т.е. перевесе одной из противоположностей, начинается гибельный процесс самого мира, процесс слияния частей и смешения внутреннего содержания. Он и сам признает, что его идеи не всегда созвучны времени, а связаны с сиюминутными суждениями, зависящими от наплыва мыслей и чувств. Так, в письме К.А. Губастову от 17 августа 1889г., он пишет: «Остывшие чувства мои перестают мало-помалу так пламенно и так верно пророчествовать, как пророчествовали они прежде. Я чаще прежнего сомневаюсь в религиозной культурной будущности России, но я же, с другой стороны, и сомнениям своим, как видите, не доверяю. Чувство мое пророчит мне, что Славянский Православный Царь возьмет когда-нибудь в руки социалистическое движение и с благословения церкви учредит социалистическую форму на место буржуазно-либеральной». Понятие формы у Леонтьева одно из центральных в его историософии. Форма понималась как признак, отличавший явления от других, как внешнее выражение его смысла. В работах «Византизм и Славянство», «Чем и как либерализм нам вреден» К. Леонтьев важнейшее значение отводит политической форме, т.е. государству, обуславливающему национальное и культурное разнообразие. Мыслитель в своих пророчествах обнажает истинную сущность либеральных идей, которые поселились в головах отдельных наших соотечественников.
Их свобода приведет к эгалитаризму, слиянию человечества в единообразную массу, она, по мнению философа, несет свободомыслие и атеизм.
Справиться с этим злом можно только восстанавливая и укрепляя византизм, как организацию, обеспечить такую организацию должно «сопряжение» аристократии с монархией. В этой связи у него появляется идея, связанная с предназначением России, (которая в отличие от панславистского идеала И. Я. Данилевского в его работе «Россия и Европа» о создании самобытной «славяно-азиатской цивилизации») говорит о создании конфедерации Славянских государств под эгидой России.
К. Леонтьев подчеркивал, что «для исполнения особого и великого признания Россия должна все-таки значительно разниться от Запада и государственно-бытовом строем своим, иначе она не главой религиозной станет над ним». Надо признать, что в последние годы жизни русский мыслитель испытывал глубокие сомнения не только в отношениях великой культурно– государственной будущности России, но и в ее религиозном предназначении. Подобные историософские метания не могли не заметить его современники: Соловьев, Розанов, Бердяев, Мережковский, Булгаков. Они считали, что Леонтьев был неправильный мыслитель, «неправильный» славянофил, «неправильный» консерватор. Конечно, он был «неправильным» консерватором, т.к. признавал юридические и фактические неравенства людей, сохранение сословий и привилегий господствующих классов и социальных групп. В представлениях Леонтьева государство является естественным органическим образованием, в котором нарушение и диссонанс в одной части вызывают болезненный отклик всего социального организма. Его постоянные наскоки на либерализм оправданы. Либерализм – кредо буржуазии XIX столетия – является тем злым демоном, который возвещает о начале заката человеческой цивилизации. Разве этот «злой демон» не является трагедией для многих государств XX столетия? Надо прислушиваться к великим русским предкам, которые опережали свое время на 100 и более лет. Сегодня либералы-демократы выступают против православия, которое просветило русскую жизнь, просияло святыми на протяжении нескольких столетий. Православие в начале XX века в России не смогло одолеть бесов, либералов, восторжествовавших в октябре 1917 года. Эти бесы были импортированы с Запада и сейчас их много, составивших людей прозападного толка, их еще называют «пятой колонной». К. Леонтьев считал: чтобы оградить Россию от разложившегося, тлетворного Запада, ее нужно «подморозить» на одно – два столетия, так как люди отуманены «прогрессом», внешне манящим техническими усовершенствованиями и материальными благами.
Мыслитель считал, что западная цивилизация уже закончила период «цветущей сложности» и «умирания»; она поблекла, отцвела и в недалеком будущем вымрет, деградирует или погибнет. Россия, наоборот, только приближается к периоду расцвета во всех сферах деятельности. Его пророчество заключается в том, что Россия может нарушить свой поступательный цикл к восхождению, если попадет под влияние Европы.
Это смертельный яд, который погубит нашу Родину. Он мечтал, чтобы «бушующий и гремящий поезд Запада промчался мимо нас в бездну социальной анархии».
Он выдвинул четыре основных постулата для своего времени, способных сохранить Россию и оградить ее от влияния Западной цивилизации.
1) Сохранить Православие, как идеологию, с его строгими церковными догмами;
2) Усилить самодержавную власть, как форму правления, проявившую себя на протяжении столетий;
3) Развивать самобытность национальных проявлений: традиции, красоту естественной жизни, развивать великую русскую культуру;
4) Сохранить русскую крестьянскую общину, как основу хозяйственной жизни государства.
Если эти основы будут утрачены, считал Леонтьев, то в России может появиться антихрист. В предсмертном бреду К. Леонтьев – тайный монах, под именем отца Клемента, кричал: «Еще поборемся! Еще поборемся!» Мы не знаем, с кем собирался бороться русский мыслитель Константин Николаевич Леонтьев, возможно, с бесами либералами-демократами за будущую Россию...
С. К. Ломакин
КОНСЕРВАТИЗМ И ЛИБЕРАЛИЗМ КОНСТАНТИНА ЛЕОНТЬЕВА
Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891 гг.) родился в небольшом имении своих родителей Кудиново Мещовского уезда Калужской губернии. Был воспитанником дворянского полка, закончив семь классов Калужской гимназии, недолго пребывает в Ярославском демидовском лицее, а затем переводится на медицинский факультет Московского университета.
Русско-турецкая война (1853–1856 гг.) помешала завершить образование на медицинском факультете. Однако дипломы выпускникам выдали досрочно, и К. Леонтьев был определен батальонным лекарем Керчь-Епикаловского военного госпиталя. В 1863 году К. Леонтьев назначается секретарем консульства на о. Крит и в течение 10 лет находится на дипломатической службе. За это время он написал несколько романов и повестей, которые были опубликованы в художественных московских журналах. Романы «Подметки» и «В своем краю» были встречены сдержанно со стороны литературных критиков.
В этот же период оформляются социально-философские и политические взгляды Леонтьева на окружающий его мир. В начале 80-х годов он переживает глубокий духовный кризис. К. Леонтьев дважды отправляется на Афон, где проводит среди монахов более года. Это общение наложило отпечаток на всю его жизнь – он был глубоко верующим, нравственным человеком. К. Леонтьев подолгу бывал в Оптиной пустыни, в Николо-Угрежском монастыре и даже задумывался о пострижении в монахи. Монахом он станет перед самой смертью.
В 1871 году Леонтьев вышел на пенсию и полностью посвятил себя литературному труду. Написанные в последние годы жизни работы «Византизм и славянство», «Политика как орудие всемирной революции», «Отшельничество, монастырь и мир», «Восток, Россия и Славянство» и др. выдвинули К. Леонтьева в России в число философов первой величины. Выдающийся русский религиозный мыслитель при жизни не был понят современниками, и только в наше время его философские, культурологические, историософские, оригинальные теологические идеи о судьбе славянства и России стали поняты и важны.
Оригинальный мыслитель К. Леонтьев удивляет своими предсказаниями, своим провиденциализмом. В статье «Вл. Соловьев против Данилевского» он прогнозирует: «...окидывая умственным взором весь земной шар и весь состав его населения, видим, что новых и неизвестных сильных духом племен ждать неоткуда, ибо их уже нет в среде, несомненно, устаревшего человечества... можно, почти, наверное, предсказать, что Россия может погибнуть двояким путем: или с Востока от меча пробужденных китайцев, или путем добровольного слияния с общеевропейской республиканской цивилизацией». Не дай-то Бог осуществления этого прогноза!
Константин Леонтьев – писатель, критик, мыслитель – проблему человека рассматривает не как проблему его реальной жизни временной данности, а в трансцендентном смысле, потустороннем. В его понимании, человек живет в потустороннем мире, и его жизнь в том мире зависит от жизни здесь, т.е. в реальной действительности. Эта концепция не противоречит его христианскому убеждению. Леонтьев поклоняется человеку как реальному, так и потустороннему. Нельзя, видимо, понимать его так, как это делают некоторые его критики, например, В.В. Зеньковский («История русской философии»), что его заботит загробная судьба человека с точки зрения трансцендентного эгоизма», способная подавить проблемы реальной жизни. В ряде своих статей Леонтьев высказал неверие в человека, в его разум, неверие в современную культуру с ее «поэзией изящной безнравственности». Мистические представления мыслителя о загробном мире привели его к историческому фанатизму, признающему невидимые, таинственные и сверхчеловеческие силы. Его откровения часто вызывали гнев или непонимание у современников. Он написал: «Я нахожу теперь, что самый глубокий, блестящий ум ни к чему не ведет, если нет судьбы свыше».
К. Леонтьев неодобрительно отзывался о западной цивилизации; такие понятия, как «прогресс», «социализм», «гуманизм» были для него бранными словами. Он страстно критикует европейскую культуру. Два основных тезиса – демократизация – с одной стороны, развитие национализма – с другой – это явные признаки биологического увядания и разложения в Европе. Всемирное равенство, всемирная свобода, общечеловеческие ценности – это пустые слова. Всемирная свобода с культом желудка, потребления способна «сделать жизнь человека на земле невозможной». Неистребимая пошлость западного мещанства его бесит.
Его ненависть к западной культуре основывалась на том, что он не верил в науку, технический прогресс и предрекал задолго до Шпенглера закат европейской цивилизации, построенной на рационализме и индивидуализме. В этой связи, наверное, и возникают у писателя его пророчества, которые поражали и удивляли современников, поражают и сегодняшних читателей.
В конце XIX столетия К. Леонтьев предсказал социалистическую революцию в России в книге «Восток, Россия и Славянство» (М., 1885–1888). Он писал о том, что Россия заразит коммунизмом Европу и Китай. Все совпало. Как и его предшественники, мыслитель К. Леонтьев писал о России как о спасительнице человечества от духовного разложения европейской цивилизации. Будущим потомкам он советует хорошо знать историю России, изучать язык, культуру, развивать чувство самоуважения к своей стране и не давать повода отзываться о своем Отечестве с презрением, предавать его проклятиям и хуле.
«Россия – писал К. Леонтьев, – великий Восток, она должна явить небывалую по своеобразию цивилизацию, противоположную мещанству запада». Мыслитель, как и Достоевский, слышал подземный гул будущей социалистической революции и заранее осуждал людей, связанных с ней. «Окончить историю, погубив человечество, развитием всемирного равенства... сделать жизнь человеческую уже окончательно невыносимой – не в этом ли ... наше предназначение». Думается, что К. Леонтьев не во всем оказался прав; полностью отрицать итоги революций XX столетия нельзя, они привнесли много позитивного, и многие народы достигли высочайших успехов в области науки и культуры.
Ученые, занимающиеся исследованием творчества К. Леонтьева пытаются «вписать» его идеи в контекст какого-либо идейно-политического течения XIX века. Однако это очень сложно сделать, т.к. русский религиозный мыслитель в своих работах очень противоречив. Он стремился свои историософские идеи соединить с религиозностью, выходящей за пределы любых рамок, в которые никогда не помещался из-за своей «неправильности». Он пытался понять и обосновать целесообразность переориентации человеческого сознания с оптимистически-эвдемонической установки на создание Россией новой цивилизации. Панславистские устремления он связывает с соборностью и в то же время в его работах присутствует неверие в будущее России, т.к. его натуралистическая историософия утверждает неминуемую гибель любой культуры.
Надежды на общественную гармонию противопоставляются эстетическим идеям о целесообразности «социальной неправды». Для него скучен мир однообразного всемирного братства. Гармония, по Леонтьеву, свидетельствует о динамической стабильности мира, его жизненной силе; при утрате гармонии, т.е. перевесе одной из противоположностей, начинается гибельный процесс самого мира, процесс слияния частей и смешения внутреннего содержания. Он и сам признает, что его идеи не всегда созвучны времени, а связаны с сиюминутными суждениями, зависящими от наплыва мыслей и чувств. Так, в письме К.А. Губастову от 17 августа 1889г., он пишет: «Остывшие чувства мои перестают мало-помалу так пламенно и так верно пророчествовать, как пророчествовали они прежде. Я чаще прежнего сомневаюсь в религиозной культурной будущности России, но я же, с другой стороны, и сомнениям своим, как видите, не доверяю. Чувство мое пророчит мне, что Славянский Православный Царь возьмет когда-нибудь в руки социалистическое движение и с благословения церкви учредит социалистическую форму на место буржуазно-либеральной». Понятие формы у Леонтьева одно из центральных в его историософии. Форма понималась как признак, отличавший явления от других, как внешнее выражение его смысла. В работах «Византизм и Славянство», «Чем и как либерализм нам вреден» К. Леонтьев важнейшее значение отводит политической форме, т.е. государству, обуславливающему национальное и культурное разнообразие. Мыслитель в своих пророчествах обнажает истинную сущность либеральных идей, которые поселились в головах отдельных наших соотечественников.
Их свобода приведет к эгалитаризму, слиянию человечества в единообразную массу, она, по мнению философа, несет свободомыслие и атеизм.
Справиться с этим злом можно только восстанавливая и укрепляя византизм, как организацию, обеспечить такую организацию должно «сопряжение» аристократии с монархией. В этой связи у него появляется идея, связанная с предназначением России, (которая в отличие от панславистского идеала И. Я. Данилевского в его работе «Россия и Европа» о создании самобытной «славяно-азиатской цивилизации») говорит о создании конфедерации Славянских государств под эгидой России.
К. Леонтьев подчеркивал, что «для исполнения особого и великого признания Россия должна все-таки значительно разниться от Запада и государственно-бытовом строем своим, иначе она не главой религиозной станет над ним». Надо признать, что в последние годы жизни русский мыслитель испытывал глубокие сомнения не только в отношениях великой культурно– государственной будущности России, но и в ее религиозном предназначении. Подобные историософские метания не могли не заметить его современники: Соловьев, Розанов, Бердяев, Мережковский, Булгаков. Они считали, что Леонтьев был неправильный мыслитель, «неправильный» славянофил, «неправильный» консерватор. Конечно, он был «неправильным» консерватором, т.к. признавал юридические и фактические неравенства людей, сохранение сословий и привилегий господствующих классов и социальных групп. В представлениях Леонтьева государство является естественным органическим образованием, в котором нарушение и диссонанс в одной части вызывают болезненный отклик всего социального организма. Его постоянные наскоки на либерализм оправданы. Либерализм – кредо буржуазии XIX столетия – является тем злым демоном, который возвещает о начале заката человеческой цивилизации. Разве этот «злой демон» не является трагедией для многих государств XX столетия? Надо прислушиваться к великим русским предкам, которые опережали свое время на 100 и более лет. Сегодня либералы-демократы выступают против православия, которое просветило русскую жизнь, просияло святыми на протяжении нескольких столетий. Православие в начале XX века в России не смогло одолеть бесов, либералов, восторжествовавших в октябре 1917 года. Эти бесы были импортированы с Запада и сейчас их много, составивших людей прозападного толка, их еще называют «пятой колонной». К. Леонтьев считал: чтобы оградить Россию от разложившегося, тлетворного Запада, ее нужно «подморозить» на одно – два столетия, так как люди отуманены «прогрессом», внешне манящим техническими усовершенствованиями и материальными благами.
Мыслитель считал, что западная цивилизация уже закончила период «цветущей сложности» и «умирания»; она поблекла, отцвела и в недалеком будущем вымрет, деградирует или погибнет. Россия, наоборот, только приближается к периоду расцвета во всех сферах деятельности. Его пророчество заключается в том, что Россия может нарушить свой поступательный цикл к восхождению, если попадет под влияние Европы.
Это смертельный яд, который погубит нашу Родину. Он мечтал, чтобы «бушующий и гремящий поезд Запада промчался мимо нас в бездну социальной анархии».
Он выдвинул четыре основных постулата для своего времени, способных сохранить Россию и оградить ее от влияния Западной цивилизации.
1) Сохранить Православие, как идеологию, с его строгими церковными догмами;
2) Усилить самодержавную власть, как форму правления, проявившую себя на протяжении столетий;
3) Развивать самобытность национальных проявлений: традиции, красоту естественной жизни, развивать великую русскую культуру;
4) Сохранить русскую крестьянскую общину, как основу хозяйственной жизни государства.
Если эти основы будут утрачены, считал Леонтьев, то в России может появиться антихрист. В предсмертном бреду К. Леонтьев – тайный монах, под именем отца Клемента, кричал: «Еще поборемся! Еще поборемся!» Мы не знаем, с кем собирался бороться русский мыслитель Константин Николаевич Леонтьев, возможно, с бесами либералами-демократами за будущую Россию...