494 Шамсутдинов Избранное Т. 1
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ
ЛЕБЕДА
_Памяти_художника_Соколова_
Благословенное лето… Над нами
Сыро топорщится в небе звезда…
Сизою свежестью — прет за подрамник,
Крупной росою кропит — лебеда.
Поздно, взрываясь ознобными снами,
Зарубцевалась военная память…
Стонет и плачет, если вглядеться
В эти полотна, военное детство…
Черным крылом — легла похоронка
На поседевшее сердце ребенка.
Тусклые зори, незрячие ночи,
Плоть иссушая, голод пророчат.
Что за щемящая тяжесть в предсердье,
Точно, тихонько касаясь руки,
Вновь протянуло тебе милосердье
Светлую пригоршню темной муки?
Радостный хлеб с лебедою!
Россия
Превозмогала сиротство в себе,
И не единого — жизнь замесила
На лебеде, на лебеде…
Дай мне созвучие дела и слова!
Это из бледного прошлого — снова
Тянет ладони седая старуха:
Пригоршня жизни — от чистого духа!
Каждый мазок твой, товарищ мой, плотен,
И, вдохновеньем твоим налита,
Темная муза печальных полотен,
Сквозь лихолетье — растет лебеда.
Так воплощайте ж в мазке и бетоне
Прикосновенье дающих ладоней,
Хоть непривычно порою для слуха:
Пригоршня жизни — от чистого духа!
То состояние длится и длится…
Но задержись посреди суеты —
Оскудевает в несущихся лицах
Горький, пронзительный свет лебеды…
Шорох вечерний к окну подступает,
Память тебя из избы вызывает.
В светлое время познала рука
Теплую тайну ржаного мазка.
Тайна — не творчество, тайна — касанье…
Снова холсты первозданно белы,
И шевельнулось навстречу — мерцанье
Необоримой твоей лебеды.
Тихие окна — зашторены плотно,
Свечи заплаканы, свечи бледны,
И догорают в закате полотна,
Как лебединая песнь лебеды…
_1980_
Николай Меркамалович Шамсутдинов
НИКОЛАЙ ШАМСУТДИНОВ
ИЗБРАННОЕ. Т. 1
ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ
ЛЕБЕДА
_Памяти_художника_Соколова_
Благословенное лето… Над нами
Сыро топорщится в небе звезда…
Сизою свежестью — прет за подрамник,
Крупной росою кропит — лебеда.
Поздно, взрываясь ознобными снами,
Зарубцевалась военная память…
Стонет и плачет, если вглядеться
В эти полотна, военное детство…
Черным крылом — легла похоронка
На поседевшее сердце ребенка.
Тусклые зори, незрячие ночи,
Плоть иссушая, голод пророчат.
Что за щемящая тяжесть в предсердье,
Точно, тихонько касаясь руки,
Вновь протянуло тебе милосердье
Светлую пригоршню темной муки?
Радостный хлеб с лебедою!
Россия
Превозмогала сиротство в себе,
И не единого — жизнь замесила
На лебеде, на лебеде…
Дай мне созвучие дела и слова!
Это из бледного прошлого — снова
Тянет ладони седая старуха:
Пригоршня жизни — от чистого духа!
Каждый мазок твой, товарищ мой, плотен,
И, вдохновеньем твоим налита,
Темная муза печальных полотен,
Сквозь лихолетье — растет лебеда.
Так воплощайте ж в мазке и бетоне
Прикосновенье дающих ладоней,
Хоть непривычно порою для слуха:
Пригоршня жизни — от чистого духа!
То состояние длится и длится…
Но задержись посреди суеты —
Оскудевает в несущихся лицах
Горький, пронзительный свет лебеды…
Шорох вечерний к окну подступает,
Память тебя из избы вызывает.
В светлое время познала рука
Теплую тайну ржаного мазка.
Тайна — не творчество, тайна — касанье…
Снова холсты первозданно белы,
И шевельнулось навстречу — мерцанье
Необоримой твоей лебеды.
Тихие окна — зашторены плотно,
Свечи заплаканы, свечи бледны,
И догорают в закате полотна,
Как лебединая песнь лебеды…
_1980_