Вещь
Новопашин
Александр Новопашин
ВЕЩЬ
поэтические инсталляции
ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
У вас в руках «Вещь». Точнее, целое бюро находок с каталогом в алфавитном порядке. Это вторая книга Александра Новопашина, где автор соединяет художественный образ и слово. В книжном море уже качается на волнах «Ковчег» - первая книга Александра Новопашина, в которой многие нашли для себя любимые страницы. Первые варианты своих произведений автор выставляет на суд зрителей-читателей в социальных сетях, где отслеживает реакцию своих подписчиков. Поэтому не зря Александр Новопашин назвал этот сборник поэтическими инсталляциями, ибо как образ и стихотворение представляют единое целое, так и все страницы «Вещи» можно назвать единым художественным пространством, в котором соединяются не только образ и слово, но и память, романтика, лирика, фантастика и фантазия, ностальгия и что-то ещё - едва уловимое, но узнаваемое каждым читателем. Но на «Ковчег» и в нынешнее бюро находок, точнее - в список вещей, попали не все. В книге есть замечательные поэтические находки, потому я для себя и назвал её - бюро находок.
Особой темой книги является ушедшее детство. Чёрное-белое, как давнее доброе кино, напоминающее о себе то образом со старой пожелтевшей фотографии, то письмом из забытого всеми почтового ящика, то молчанием уличного таксофона, то звуком шагов в старом подъезде... Посмотрите, может, вы тоже что-то потеряли, и на этих страницах найдутся либо вещь, либо образ, либо настроение, которые помогут вам вернуть утраченное или вернуться туда, куда, как нам кажется, вернуться уже невозможно. А, может, как задаётся вопросом автор в трогательном «Яблочке», что завершает цикл: «...мы идём неправильно и не хотим назад»?
И, конечно, в книге есть родная Александру Новопашину, как и многим из нас, Тюмень. Старая, новая и даже фантазийно-ироническая. А на её улицах и улочках ещё много чего можно найти. И заглянет вам в душу старый заброшенный дом...
Книгу советую почитать и полистать, вещи - перебрать и осмотреть, настроение - уловить. В любом случае, каждый сможет найти несколько нужных, важных и красивых вещей. И - вспомнить что-то давно забытое, исподволь тревожащее сердце и память, зовущее в небо или на просёлок, что ухабится и кривится, но тянется за огромный российский горизонт...
_Сергей_Козлов_
АВТОБУС
Уткнувшись лбом в холодное стекло
Автобуса, сбежавшего из детства,
Он вспоминал любимое село
И пацанов, живущих по соседству.
В заснеженных уборах купола
Шагали по обочине дороги,
И плакали вослед колокола
Покинувшим родимые пороги.
АДРЕС
Под рябиной у калитки,
Где скрывала нас листва,
Тот же адрес на табличке -
Ленинградская, дом два.
Много лет прошло на свете,
Стала белой голова.
Выцвел адрес на конверте -
Ленинградская, дом два.
Я когда-нибудь приеду,
Не смогу найти слова.
Никого тут больше нету.
Ленинградская, дом два.
АККОРДЕОН
Трофейных клавиш перебор
Звучал на улочках старинных -
Солдат пронёс аккордеон
От Сталинграда до Берлина.
И в День Победы про любовь
Он пел с друзьями после боя,
Чужих не понимая слов,
Белевших крупно за спиною.
БАЛКОН
Туманным утром на балконе,
Поёживаясь в полусне,
Свои озябшие ладони
Отогревала в рукаве.
На краешке сомнений смутных
Ждала знакомый звук шагов,
Прекрасно зная, что под утро
Уж не дождаться никого.
БАНЯ
Не знаю, как у вас,
А у меня суббота.
И снова рвётся в пляс
Разгульная свобода.
Клубится банный дух
И голову дурманит...
С собакой не найдут
Меня в парном тумане.
Пусть малость подождут
В предбаннике тревоги,
И, вырвавшись из пут,
Выплясывают ноги.
БАЯН
Под стариковскими ногами
Среди вещей, отживших век,
Грустили кнопки на баяне,
Нетронутые много лет.
Лишь дед, обняв баян любовно,
Его разбудит неспеша.
Сто лет прошло, а руки помнят.
И помнит обо всём душа.
БЕЗМОЛВНЫЙ ДОМ
Вросший по самые окна
В землю, покрытую льдом,
Смотрит мне в душу безмолвно
Старый заброшенный дом.
Хлопают ставни по ветру,
Стёкла туманит мороз...
Скоро мы с домом, наверно,
Станем похожи до слёз.
БЕЛАЯ ШАЛЬ
Меж столбов заледенелых,
Мимо дремлющих домов
По тропинке в шали белой
Мне навстречу шла любовь.
И вдали на косогоре,
Где под вечер ни души,
Целовались у забора
Мы в зажмуренной тиши.
Не забыть мне губ несмелых,
Тихий шёпот нежных слов
И про то, как в шали белой
Мне навстречу шла любовь.
БЕТОН
Идёт бетон - машина за машиной,
Вибрирует опалубка, скрипя.
Работают на Севере мужчины
Не только ради длинного рубля.
Борт поднятого кузова распахнут.
На землю рухнул лавою бетон.
И мы вонзаем острые лопаты,
Лавируя на бортике крутом.
Пусть будет крепок будущий фундамент,
Пусть будет чист и светел новый дом,
Наполнен счастьем, светом и цветами,
Пусть Родиною пахнет этот дом!
Уйдёт, газнув, последняя машина
В багровый сумрак гаснущего дня.
Работают на Севере мужчины
Не только ради длинного рубля!
БОТИНКИ
Растёт у друга борода,
А у соседа - нос с горбинкой.
И только на моих ногах
Растут... огромные ботинки.
И каждый вечер на размер
Они становятся длиннее.
Что я не клоун, кто теперь
Поверит мне на самом деле?
БУКЕТ
Ты уезжала от зимы,
Укрывшись запахом сирени,
И видела цветные сны
В оправе зелени весенней.
Лишь белых ландышей букет,
Из рук упавший на колени,
Пугливо вздрагивал в ответ
Твоим тревожным сновиденьям.
БУХАНКА
Чёрный хлеб за шестнадцать копеек
Нёс домой, прижимая к бокам.
Как от булки горячей хотелось
Отщипнуть моим детским рукам!
И ломал я хрустящую радость,
Раздавал от души ребятне.
И терпел, когда дома досталось,
Что весь хлеб раздарил во дворе.
ВАРЕЖКА
Деревянная милая Зарека.
Мне всё снится который год
Моя мокрая детская варежка,
Угодившая в мягкий сугроб.
Слышу мамины нарекания
И отцовский усталый вздох...
Замерзающими руками я
Её вновь отыскать не смог.
ВЕЛОСИПЕД
Он не мог проехать мимо,
Руль свернув от восхищенья,
Фару опустив стыдливо
И косясь одновременно
На большой рекламный баннер,
На котором грудь томилась.
И на этом время парня
Навсегда остановилось.
ВЕРЕТЕНО
Крутись, судьбы веретено,
Заматывая нить событий.
Пусть всё давно предрешено
В ладонях лабиринтом нитей.
Лишь об одном прошу судьбу:
Не торопись остановиться.
Я наглядеться не могу
На милые для сердца лица.
ВЕТРЯКИ
Хочу на память сделать фото
Крутящих вечность ветряков,
Над каруселями которых
Резвятся стаи облаков.
И пусть потом напоминают,
Как неприметные ветра
Своим усердием вращают
Огромной важности дела.
ГАЗЕТЫ
Обрывки брошенных газет,
По старой мостовой летая,
Бранят нахальный интернет,
Ползущий по сетям Wi-Fi.
Оставив прошлое ветрам,
Давно в компьютерах зависли
Все те, кто раньше по утрам
Листал газетные страницы.
ГАРАЖ
У ворот железных гаражей,
Заржавевших от июльских ливней,
Где травою заросли уже
Все обочины дороги длинной,
Старый стул с облупленной душой
Вспоминал умчавшиеся годы.
И казался тесным мир большой,
Как пустой гараж в конце дороги.
ГОРБУШКА
Горбушкою чёрного хлеба,
Посыпанного с бугорком
Искрящимся радостью белым
Густым тростниковым песком,
Мы счастливы были безумно,
Набив от души полный рот.
И в жизни не ели так вкусно,
Как в тот недокормленный год.
ГРУЗОВИК
Заиндевевший грузовик,
До винтика промёрзший за ночь,
Что в продуктовый магазин
Возил селёдку и салями,
Протрёт наутро зеркала
И загудит движком прогретым,
Увидев, как поверх стекла
Прохожий вывел: Скоро лето!
ДВЕРИ
Открыв ногою в небо двери,
Оставишь за спиною двор.
Пусть в сердце каменные стрелы
Вонзает вереница гор!
Уйдёшь, хмельной, в обнимку с ветром.
Пусть, громко хлопая, ворчат
Распахнутые настежь двери!
Им не вернуть тебя назад.
ЁЛКА
Пока все спят, на цыпочках под утро
Уходит, не прощаясь, Новый год,
Под шёпот снегопада на минутку
Взглянув через замёрзшее стекло.
И смотрит вслед растерянная ёлка
Глазищами накрашенных гирлянд.
Ей счастье улыбнулось ненадолго.
Закончился весёлый маскарад.
ЖЁЛТОЕ ОКОШКО
Жёлтое окошко
В белом куржаке
Из-за снежной крошки
Светит вдалеке.
Нет к нему тропинки,
Замело давно.
Снится сквозь снежинки
Жёлтое окно.
ЖЁЛТЫЙ ЛИСТ
Заложив крутой вираж,
Жёлтый лист упал под ноги.
В луже светится витраж
Из осколков непогоды.
И предчувствием зимы
В ярких отблесках заката
Колет острый страх войны
Кожу мокрого асфальта.
ЗАБОРЫ
Сутулые заборы,
Продрогнув на ветру,
Вослед пурге с укором
Глядели поутру.
И вроде нет причины
Для старческих угроз.
Вся жизнь проходит мимо -
Обидно им до слёз!
ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ
Это всё, что от детства осталось,
Только старый заброшенный дом,
Сквозняков вековая усталость
Да крапива за ветхим углом.
В сенках громко скрипят половицы,
Печь белёная в окна глядит.
Ей ночами по-прежнему снится,
Как огонь полыхает в груди.
КАЛИТКА
За облупленной калиткой,
Глядя вдаль из-под руки,
Провожая день с молитвой,
Ждали внуков старики.
Только гости всё не едут,
Снова важные дела.
И тоскуют баба с дедом
На закате у стола.
Утром, лишь восход забрезжит,
Сядут рядышком вдвоём.
На скамейке номер свежий
Почитают обо всём.
Только нет о самом главном
В той газете ни строки:
Как хранят для внуков славных
Память наши старики.
КАЧЕЛИ
От горизонта к горизонту
Рвались качели в небеса,
И ласковой улыбкой солнце
Светило в детские глаза.
Теперь весь мир перевернулся.
И, хмурясь тучами забот,
Земля на плечи давит грузно,
А под ногами - небосвод.
КИРЗАЧИ
А в них ходила вся Россия!
В гармошку и слегка скрипят...
Когда вразвалочку красиво
И ровным строем на парад.
Когда на танцы в сельском клубе,
Протопав через две войны...
Мы никогда не позабудем,
Как всю Европу в них прошли!
КЛЮЧ
К твоей душе с чугунными замками,
Закрытыми на полный оборот,
Куда гостей незваных не пускали
Без надобности крайней на порог,
Найду свой тайный ключ, видавший виды,
На полке затерявшийся в пыли,
Чтоб никакие двери и обиды
Нас разлучить с тобою не могли.
КНИГА
Надену шляпу и пиджак,
Раскрою крылья старой книги
И скроюсь с нею на чердак,
Где прятал детские обиды.
Под шелест ласковый страниц
Взлечу над городом унылым.
Под утро, опустившись вниз,
Вновь стану ангелом бескрылым.
КОММУНАЛКА
Где-то всё ещё жив перезвон
В коридорах родной коммуналки,
Словно кто-то на кнопках времён
Голосит на соседской тальянке.
И до самой последней зари
Никуда от него нам не деться...
На прощанье пусть в дверь позвонит
Мне моё коммунальное детство.
КРЕСТЫ
По крестам с чужих могил,
Брошенным через дорогу,
Чёрствый люд переходил,
Чтоб не пачкать в луже ноги.
И скрипели на весь мир
Не кресты, а божьи души,
Вместе с грязью из глубин
Совесть вывернув наружу.
КРЫНКА
Крынка с тёплым молоком.
Сквозь узоры веток скачет
Зайчик солнечный в окно
Кувырком по снам ребячьим.
Никогда я не смогу
Досыта испить блаженства,
Радуясь не молоку,
А глотку парного детства.
КУВШИН
На столе кувшин с водой.
Рядом с ним стакан гранёный.
Только некому пустой
Бабушке стакан наполнить.
Только некому губам
Пересохшим дать напиться!
И текут вослед годам
Слёзы горя сквозь ресницы.
КУПЕ
Умаяло душу ночное купе.
На столике дремлют ромашки в стакане,
Да хлеба буханка в помятом кульке
Прижалась щербатой щекой к целлофану.
А я буду ехать как будто во сне,
Курить на перроне на частых стоянках,
Чтоб снова тебя мне увидеть в окне
Девчонкой на дальнем степном полустанке.
ЛОДОЧКИ
Наденешь туфли-лодочки
На низком каблуке.
Воздушною походочкой
Помчишься налегке.
И воспаришь над лужами
Весеннего дождя.
Вослед глаза досужие
Восторженно глядят.
Смутившись отражением
Полёта стройных ног,
Шальное искушение
По лицам промелькнёт.
Лишь только зависть хмурится
И злится на весь мир,
Когда весна на улицу
Выходит из квартир.
ЛУКОВЫЕ КОСЫ
Заплетая луковые косы
На закате солнечного дня,
Улыбалась милому сквозь слёзы,
Голову бедовую склоня.
Наливались новой жизни грозди,
Сладостным предчувствием маня...
И однажды сын у мамы спросит:
Ты одна придумала меня?
МИКРОФОН
Короткий вздох и нежный стон,
И жаркий шёпот откровений
Несносный сплетник микрофон
Швыряет в мир без сожалений.
Давно уж нет запретных тем,
Притворно скрашенных румянцем.
Зал рукоплещет в темноте
Словам бессовестных паяцев.
МОРОЖЕНА
У деда Евсея
Весёлая жизнь -
Ни пашет, ни сеет,
Живёт - зашибись!
В худой телогрейке,
С ушанкой на лбу.
Богатства Евсейке
Уже ни к чему...
Цигарку закурит,
Морожену съест.
Не надо другую,
Коль Родина здесь.
МОСТИК
На шатком мостике у пруда,
Запутав ветер в волосах,
Делились счастьем две подруги
И улыбались в небеса.
Как было всё легко и просто!
Лет эдак через двадцать пять
Подруги про счастливый мостик
Со вздохом будут вспоминать.
МЫЛЬНЫЕ ШАРЫ
Из галактической спирали
В согретый солнцем летний сад
Большими мыльными шарами
Планеты пёстрые летят.
За радужными пузырями
Несётся с визгом ребятня...
Как хрупок этот мир нарядный,
Как мимолётна жизнь моя!
НАСЛЕДСТВО
Гребень с запахом волос,
Бабушкино рукоделье,
Взгляд, угаснувший от слёз,
С фото над её постелью,
В три окна родимый дом,
Вековых углов усталость
И молчанье за столом...
Вот и всё, что нам осталось.
НЕДОПИСАННЫЙ ЭТЮД
Недописан этюд и разбросаны кисти,
На палитре густеет прохладная тень.
Опустел до утра южный берег скалистый,
До вечерней звезды не дожил жаркий день...
Ты вернёшься сюда через горы событий,
Замотав свою боль серпантином дорог.
Прошлогодний набросок, тобою забытый,
Будет ждать, потускневший, у пыльных треног.
НЕФТЯНЫЕ КАЧАЛКИ
Лбом с размаху стуча что есть силы,
На коленях поклоны творя,
Нефтяные качалки молились
На бескрайних снегах января.
И Земля отдавала из сердца
Чёрной нефти дремучую кровь.
А качалки, не в силах согреться,
В ноги кланялись ей вновь и вновь.
НОЖИЧКИ
Песочный круг земли,
Расчерченный на страны,
Делили, как могли,
Бросая нож карманный.
Империи росли,
Колонии стирались...
Политики Земли
Без дела оставались.
НОЖНИЦЫ
С ржавым скрипом в перекрестье,
Завитушками колец -
Помню, как в далёком детстве
Ножницы точил отец -
Вновь достану из забвенья
Маминого сундука,
Чтоб порезать на мгновенья
Нитей длинные века.
НОЧНЫЕ ОКНА
Ночные окна в отблесках огней
Подмигивают весело друг другу.
За шторы век, моргающих во тьме,
Людские тайны прячутся с испугом.
Мелькают тени вечной суеты,
Обрывки слов, мелодии, печали...
И гаснут задремавшие мечты,
Чтоб завтра всё опять начать сначала.
ОДУВАНЧИКИ
Одуванчиковый цвет
Желтизной раскрасил поле,
Самой жёлтой из планет
Сделав Землю поневоле.
Поседевшие шары
Скоро сдует в поднебесье.
В бесконечные миры
Улетим мы с ними вместе.
ОКНА
Чужая жизнь ворчит на кухне
И лишь завистливо вздохнёт,
Когда за стенкою ликует
Любовь соседская взахлёб.
Вот за окном уснул ребёнок
И видит радужные сны.
А мать, присев на подоконник,
О будущем своём грустит.
ОТЦОВСКИЙ КРЕСТ
Спасибо, Господи, тебе,
Что я прошёл весь этот ужас:
Горел в огне, тонул в воде
И замерзал в окопной стуже.
Но всё же выжил, потому,
Что мама мне отдать успела
Тайком реликвию свою -
Отцовский медный крест нательный.
ОЧКИ
В забытых бабушкой очках
У запотевшего оконца
На книжке, читанной вчера,
Дремало утреннее солнце.
В соседских окнах свет погас,
Шаги скрипят по тротуару,
Давно ли бабушка для нас
Те книжки перед сном читала?
ПАПИНЫ БОТИНКИ
Надену папины ботинки,
Шнурки запутаю узлом,
Смахну с тупых носков пылинки,
Чтоб взрослым выглядеть, как он.
Мне будут кланяться соседи,
Встречая утром во дворе...
Быть может, зря мы все хотели
Сбежать из детства поскорей?
ПЕЛЬМЕНИ
За бескрайним семейным столом
К Рождеству мы лепили пельмени,
Демонстрируя мастерство
И преемственность поколений.
На поддонах несли на мороз,
И теснились пельменные птахи.
Лук для фарша я резал до слёз
И выплакивал детские страхи.
ПЕЛЬМЕНИ ИЗ ТЮМЕНИ
От Москвы до Тюмени,
У кого ни спроси,
Уважает пельмени
Народ на Руси.
С молоком и под водку,
Наперчив дочерна,
Уплетает в охотку
Их без счёта страна...
Скучно русским без санкций
И падений рубля.
Проживём и без акций,
Без пельменей - нельзя!
ПЕРО
Стихло в руке перо,
Строфы в пургу умчались.
А за окном мело,
И фонари качались.
В жёлтый дрожащий круг
С неба мечты летели.
Помню слиянье губ
И торжество метели.
Всё унеслось, прошло.
Вроде и не встречались...
А за окном мело,
И фонари качались.
ПИАНИНО
Старенькое пианино -
Клавиши потёртые, -
Простоявшее в гостиной
Уж полвека с горкою,
Помнит, как текли из глаз
Огорченья детские,
А по улице неслась
Пацанва соседская...
Мы состарились с тобой,
Пылью убелённые,
Мой мучитель дорогой -
Пианино чёрное.
ПИРОГИ
Ах, как пахли пироги -
Стыли на дощечке,
Вынутые из груди
Раскалённой печки!
Как проворная рука
Бабушки Фотиньи
Щекотала их бока
Крылышком утиным.
Как лоснились на свету
Масляной улыбкой
Пироги, что за версту
Пахли голубикой...
Ни Фотиньи, ни избы
Нет давно на свете.
Только запах не забыт
Пирогов заветных!
ПОДУШКИ
Из навзничь брошенных подушек
Соседки, щурясь от весны,
Вдрызг выколачивали души
На доминошные столы.
И этой гулкой канонаде
Послушно вторил стук сердец.
Как мало бабьим бедам надо,
Чтобы забыться наконец!
ПОДЪЕЗД
Здесь носились сквозняки,
Прыгая через ступеньку,
И спешили каблуки
Легкомысленной студентки.
Опираясь тяжело
На чугунные перила,
К ночи вечер пожилой
Ковылял неторопливо.
Здесь стекали по стеклу
Полуночные обиды,
И печалились в углу
Горести любви разбитой...
Сколько лет с тех пор прошло?
Знает лишь подъезд усталый,
Как когда-то в мир большой
Моё детство убежало.
ПОКОСИВШИЙСЯ НАЛИЧНИК
Покосившийся наличник -
Ставни перекошены -
Доживает, горемычный,
Дом, судьбой заброшенный.
Скрипнут старые ступени
На крылечке вечером.
Соберутся постепенно
Все друзья сердечные.
Постаревшие мальчишки
Вспомнят годы прошлые -
Покосившийся наличник
Жизни перекошенной.
ПОЛОВИКИ
Солнцем согретые пёстрые полосы
Сотканных бабушкой половиков
Сдобрены ласковой песней вполголоса
Над многоточиями узелков.
Воспоминанья в цветах перемешаны -
Синей рубашки на мой выпускной,
Маминой кофточки всполохи нежные
С чёрной, от папиных брюк, полосой.
ПОНЧИКИ
Пончики по пять копеек
С ливерной начинкой
Я в ларьке у бакалеи
Покупаю чинно.
И несу кулёк горячий,
Словно драгоценность,
Выпив кружечку на сдачу
У квасной цистерны.
И к столу, чтоб не остыли,
Тороплюсь вприпрыжку...
Были радости простыми
У того мальчишки.
Были дни размером в лето
И мороз не страшен.
На какой живёт планете
Нынче детство наше?
ПОРТФЕЛЬ
На спор от школы и до дому,
Оставив шутки в стороне,
Мы с моим другом непутёвым
Несли портфель на голове.
Ступая крадучись по кочкам,
Держали над собою груз,
Но падали поодиночке
Портфели, с шапок соскользнув.
Сто лет прошло, но мы как прежде
Несём по жизни до сих пор
Портфель воспоминаний нежных
Невзгодам всем наперекор.
ПОСЛЕДНЯЯ НИТЬ
Держись за последнюю нить,
Живи до последнего вздоха.
Не нужно ни в чём винить
Судьбу свою раньше срока.
Господь тебя сохранит,
Удержит за край одежды
Лишь потому, что ты
Не потерял надежды.
Держись за последнюю нить!
ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК
Почтовый ящик у ворот
Прибитый на заборе низком,
Висел вверх дном, наоборот,
Храня неправильные письма.
Газеты в трубочку торчком
Втыкали утром мимоходом,
Весной открытки с Рождеством
Бросали почтальоны скопом.
И вверх тормашками всю жизнь
Прожили люди в пыльных стенах,
Пока средь прочих не нашлись
Глаза и пара рук умелых.
ПРИЩЕПКИ
У всех прищепки как прищепки:
Зубами держатся за жизнь,
Качаясь в такт судьбе по ветру,
Суча ногами, смотрят вниз.
А эта, хохоча над нами,
Стоит всё время на руках
И упирается ногами
В начальственные облака.
РАЗБИТАЯ ВАЗА
Разбитую вазу не склеишь,
Прожитую жизнь не вернёшь,
На цыпочках, вытянув шею,
За прошлым вослед не уйдёшь,
И выбросить вроде бы жалко,
И склеить, увы, не дано...
Из жизни, разбитой внезапно,
Нам к Богу уйти суждено.
РАССТРЕЛЬНАЯ СТЕНА
Тобольск. Тюремный двор.
Расстрельная стена.
Ей в сердце до сих пор
Стреляет тишина.
В осколках кирпичей
Кровавых под стеной
Здесь жертвы палачей
Вздымаются травой.
Кандальный перезвон
Летит поверх голов,
Вплетая тихий стон
В набат колоколов.
И бьют поклон земной
Закаты у воды,
Где небо надо мной
Спит с пулею в груди.
РОДИМЫЙ ДОМ
Здесь ничего не изменилось -
Под шифером, поросшим мхом,
Открытый всем ветрам на милость,
Всё ждёт меня родимый дом.
У стайки двери покосились,
Труба промокшая дымит...
Вся жизнь как будто бы приснилась,
И бесконечен детства миг.
РОЯЛЬ
На стройке ревут самосвалы,
Бугры[1 - Бугор - бригадир (профессиональный жаргон).]деловито снуют.
Не верится им - на рояле
В обед исполняют этюд.
К чему была эта морока,
Рояль притащили зачем?
Вплетается музыка стройки
В симфонию этажей.
РУЧКА
Отшлифованной до блеска
Ручкой, кованной кольцом,
Заблудившееся детство
Постучит в отцовский дом.
Только некому ответить
И щеколду повернуть.
Лишь растрогавшийся ветер
Ляжет мне щекой на грудь.
САНКИ
Ах, как захватывало дух,
Когда с горы летел на санках!
И струйками стекал испуг
На потный лоб из-под ушанки.
Вослед свистели пацаны,
Хлестали по щекам метели...
Мы жизнь длиною в полстраны
В одно мгновенье пролетели.
САПОГ И ВАЛЕНОК
Задрав потёртые подошвы,
Упёршись в частокол щекой,
Сапог и валенок о прошлом
Заспорили между собой.
Один хвалил снегов просторы,
Другой - туманы у реки...
А жизнь кипела за забором,
И щеголяли каблуки.
САРАИ
Во всю силу громыхая
У соседа под окном,
Мы носились по сараям,
Крытым ржавым барахлом.
И курчавились словечки
Нецензурные вослед...
И летели нам навстречу
Ветры непутёвых лет.
СЕРЫЕ ЗАБОРЫ
В купейном узком коридоре
По глади мутного стекла
Мелькают серые заборы
В глуши забытого села.
Как будто лента кинохроник,
Текут воспоминанья вспять.
Вот с гладиолусами школьник
Никак не может дрожь унять.
А вот ватагою мальчишек
Резвится детство во дворе...
Неловких букв не перепишешь,
Озябших рук не отогреть.
СЕТКА
Сегодня не будет кино,
И мультика тоже не будет,
Лишь сетка заместо него
На телеэкране пустует.
Напрасно крутил целый день
Я ручку вперёд и обратно...
Теперь не приснится во сне,
Что было такое когда-то.
СКАМЬЯ
В нашем сквере скамья опустела.
Улетели давно снегири,
Что, прижавшись друг к другу, сидели
В зимнем сквере до самой зари.
Где вы свили гнездо, непоседы?
Что вам снится ночами во сне?
Кто, вздыхая, сидит в зимнем сквере
На продрогшей от стужи скамье?
СКОРЫЙ ПОЕЗД
Ситцевое платье
В беленький горошек.
Скорый поезд счастье
Всё догнать не может.
У окна девчонка
Ждёт его, вздыхая.
Треплет ветер чёлку,
Плечи обнимая.
Поздно или рано,
Но всенепременно
Встретит она парня
На краю Вселенной!..
Ситцевое платье
В беленький горошек.
На перроне счастье
Ждёт среди прохожих.
СТАВНИ
А мы с тобой закроем ставни,
Разбудим старый абажур,
Фужеры на столе расставим,
Нальём шального куражу.
Пусть будет всё у нас как раньше,
Забудем, что прошло сто лет.
Лишь взгляд задумчивый расскажет
О том, чего давно уж нет.
СТАКАН
Стакан уже почти что пуст
Иль всё ещё наполовину полон -
Друг друга зная наизусть,
Безумцы упивались спором.
Страдал от жажды пессимист,
А оптимист всё верил в чудо.
Пока за истину дрались,
Упал стакан, скатившись в угол.
СТАРЫЕ БОТИНКИ
Он вернётся. У двери
Снимет грязные ботинки.
Подшофе, давно небрит,
Шарф намотан по старинке.
Бросит на пол чемодан
И обнимет так, как будто
Между вами не года
Пролетели, а минуты.
СТЕКЛЯННЫЙ ШАР
В стеклянном шаре всё наоборот -
Весь мир перевернулся вверх ногами:
Осенний дождь из лужи кверху льёт,
И тучи плавают, как рыбы, под зонтами.
Там время на часах спешит назад,
С годами молодеют наши мамы...
Быть может, шар стеклянный виноват,
Что всё не так случилось в жизни с нами?
СТОЛБЫ
А здесь у нас не до забав,
Когда февральские метели,
По крыши снегом закидав,
В сугробы всю Сибирь одели.
И стонут стылые столбы,
По грудь увязнув в снежном плене...
Кто край суровый полюбил,
Тому Сибири нет милее.
СТОП-КРАН
Когда беда швырнёт к обрыву,
С пути сорвав,
Не жди спасенья терпеливо -
Сорви стоп-кран!
И если нет совсем надежды
Подстать ветрам
Лбом прошибить мороз кромешный -
Сорви стоп-кран!
Не выдержав, за поворотом
Твой друг пропал,
Не медли в размышленьи робком -
Сорви стоп-кран!
Когда в конце дороги зимней
Заснёшь от ран,
Оси земной Господь всесильный
Сорвёт стоп-кран!
СТУЛ
Привыкли видеть старика
Весь день сидящим на балконе,
На мир глядящим свысока
Из-под морщинистой ладони.
Когда навеки он заснул,
Смотрел на нас с немым укором
Лишь опустевший венский стул
В дверном распахнутом проёме.
СУНДУК
Под крышкой с острыми краями
И ржавой лентой крест на крест
Сундук, пылившийся в чулане,
Хранил последний свой секрет
О том, что в сумраке глубоком
Под жёлтой кипою газет
Лежит конверт, который кто-то,
Вздыхая, ждал так много лет.
ТАКСОФОН
Он помнит тайные признанья,
Мольбы о помощи врачам,
Он - звуковой маяк свиданий,
Манивший сердце по ночам.
Теперь в мобильной суматохе
Стоит разбитый таксофон,
Как скромный памятник эпохе
Звонков длиной в один жетон.
ТОПОР
Старый кованый топор,
Ржавый и тупой с похмелья,
Был по молодости скор
На любое рукоделье.
Сколько ни старался он,
Вкалывал с утра до пота,
Издевались все кругом
Над топорною работой.
ФОНАРЬ
Задумчивые фонари,
Я знаю ваши тайны.
О них ни с кем не говорил
И говорить не стану.
Я был когда-то ярким днём
Худым и длинным фонарём.
ХАЛАТЫ
Стиркою помяты,
Во дворе пустом
Пёстрые халаты
Сохнут под окном.
Солнышком согреты,
Как в последний раз
С непутёвым ветром
Припустили в пляс.
Новый день настанет -
Кухня, огород...
Ситцевое пламя
Ветра в гости ждёт.
ХОДИКИ
Не родословное поместье,
Не шкаф с фамильным серебром -
Достались от отца в наследство
Лишь ходики да холм с крестом.
И никому не догадаться,
В чём главный у часов секрет, -
Они отмеривают счастье
Минутной стрелкой много лет.
ХОЛОДИЛЬНИК
Будь проклят этот холодильник,
Забитый доверху едой!
С утра к нему до ночи длинной
Хожу с повинной головой.
И надо бы остановиться,
Умерить алчущую плоть.
Но как прожить без сырной пиццы
И колбасы на бутерброд?
ЧАСЫ
Сквозь пальцы утекало время,
В ладони таял циферблат,
Цепляясь стрелками сомнений
За гаснущие облака.
Но рано подводить итоги
И стрелки дней вращать назад,
Пока вперёд зовут дороги
И шестерёнки не скрипят!
ЧЕМОДАН
Видавший виды чемодан
С потёртой фибровою крышкой,
Где квартируют по углам
Рубахи мятые и книжки,
Всегда готов, скрипя замком,
Ютиться на багажных полках...
Наверно, прав он, что со мной
Никто не станет жить подолгу.
ЧЕРДАК
На чердаке, где солнца луч
Пыль золотил на венском стуле,
Я при свече не мог уснуть,
Последнюю главу смакуя.
Все строки помнил наизусть
И голос каждой половицы.
И вечно юный солнца луч
Светил на книжные страницы.
ШКАФ
За скрипучей дверцей шифоньера
Между бабушкиных старых кофт
В темноте на полочке фанерной
Драгоценности хранятся без замков.
На застывшем глянце фотографий -
В золотых веснушках ребятня.
И все детские сомнения и страхи
Прячутся за стенкой от меня.
ШЛЯПА
Смешной чудак в нелепой шляпе
Сквозь матовый узор стекла
Смотрел, пригнувшись виновато,
Влюблённым взглядом на тебя.
Он опоздал на три минуты,
Но кофе выпит весь до дна.
И ваш роман с улыбкой грустной
Остался в прошлом. Навсегда.
ШТАНЫ
Не за стеною в коммуналке,
А вдовьим воплем в полстраны
Завидовали конопатой Клавке,
Встречавшей мужика с войны...
Когда сушились в коридоре
Линялые солдатские штаны,
Соседки молча сглатывали горе,
Что никому на свете не нужны.
ЩИПЦЫ
За мягкий краешек души
Щипцами ржавыми достанут
Грехов накопленных аршин
И на потеху всем оставят.
Под улюлюканье и свист
Толпы бездельников досужих
Душа распятая висит
Поруганной и никому не нужной.
ЭЙФЕЛЕВА БАШНЯ
На Цветной бульвар упала тень
Убежавшей Эйфелевой башни
Из Парижа прямиком в Тюмень,
Во дворы домов многоэтажных.
Высыпал народ на тротуар,
На мираж перекрестившись трижды:
Кто привёз без спроса на бульвар
С Самотлора нефтяную вышку?
ЭКСКАВАТОР
Когда в сугроб упрётся ковш,
Как великан рукой большою,
Уймётся напряженья дрожь
В груди с надсаженной душою.
Наступит в мире тишина
Звенящей пустотой свободы,
И станет больше не нужна
Его сизифова работа.
ЭТЮД
У кромки старого стола
Волна притихшая плескалась,
Пока под лампой до утра
На стуле горбилась усталость.
Не замечая красоты,
Искал чудак чужие фото,
Когда рассвет бросал цветы
На гениальные полотна.
ЯБЛОЧКО
Возьмите, хлопцы, яблочко
С собою на дорожку -
Давала в руки бабушка
Нам счастья понемножку.
И добротою праведной
Лучился её взгляд...
А мы идём неправильно
И не хотим назад.
notes
Примечания
1
Бугор - бригадир (профессиональный жаргон).
Новопашин
Александр Новопашин
ВЕЩЬ
поэтические инсталляции
ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
У вас в руках «Вещь». Точнее, целое бюро находок с каталогом в алфавитном порядке. Это вторая книга Александра Новопашина, где автор соединяет художественный образ и слово. В книжном море уже качается на волнах «Ковчег» - первая книга Александра Новопашина, в которой многие нашли для себя любимые страницы. Первые варианты своих произведений автор выставляет на суд зрителей-читателей в социальных сетях, где отслеживает реакцию своих подписчиков. Поэтому не зря Александр Новопашин назвал этот сборник поэтическими инсталляциями, ибо как образ и стихотворение представляют единое целое, так и все страницы «Вещи» можно назвать единым художественным пространством, в котором соединяются не только образ и слово, но и память, романтика, лирика, фантастика и фантазия, ностальгия и что-то ещё - едва уловимое, но узнаваемое каждым читателем. Но на «Ковчег» и в нынешнее бюро находок, точнее - в список вещей, попали не все. В книге есть замечательные поэтические находки, потому я для себя и назвал её - бюро находок.
Особой темой книги является ушедшее детство. Чёрное-белое, как давнее доброе кино, напоминающее о себе то образом со старой пожелтевшей фотографии, то письмом из забытого всеми почтового ящика, то молчанием уличного таксофона, то звуком шагов в старом подъезде... Посмотрите, может, вы тоже что-то потеряли, и на этих страницах найдутся либо вещь, либо образ, либо настроение, которые помогут вам вернуть утраченное или вернуться туда, куда, как нам кажется, вернуться уже невозможно. А, может, как задаётся вопросом автор в трогательном «Яблочке», что завершает цикл: «...мы идём неправильно и не хотим назад»?
И, конечно, в книге есть родная Александру Новопашину, как и многим из нас, Тюмень. Старая, новая и даже фантазийно-ироническая. А на её улицах и улочках ещё много чего можно найти. И заглянет вам в душу старый заброшенный дом...
Книгу советую почитать и полистать, вещи - перебрать и осмотреть, настроение - уловить. В любом случае, каждый сможет найти несколько нужных, важных и красивых вещей. И - вспомнить что-то давно забытое, исподволь тревожащее сердце и память, зовущее в небо или на просёлок, что ухабится и кривится, но тянется за огромный российский горизонт...
_Сергей_Козлов_
АВТОБУС
Уткнувшись лбом в холодное стекло
Автобуса, сбежавшего из детства,
Он вспоминал любимое село
И пацанов, живущих по соседству.
В заснеженных уборах купола
Шагали по обочине дороги,
И плакали вослед колокола
Покинувшим родимые пороги.
АДРЕС
Под рябиной у калитки,
Где скрывала нас листва,
Тот же адрес на табличке -
Ленинградская, дом два.
Много лет прошло на свете,
Стала белой голова.
Выцвел адрес на конверте -
Ленинградская, дом два.
Я когда-нибудь приеду,
Не смогу найти слова.
Никого тут больше нету.
Ленинградская, дом два.
АККОРДЕОН
Трофейных клавиш перебор
Звучал на улочках старинных -
Солдат пронёс аккордеон
От Сталинграда до Берлина.
И в День Победы про любовь
Он пел с друзьями после боя,
Чужих не понимая слов,
Белевших крупно за спиною.
БАЛКОН
Туманным утром на балконе,
Поёживаясь в полусне,
Свои озябшие ладони
Отогревала в рукаве.
На краешке сомнений смутных
Ждала знакомый звук шагов,
Прекрасно зная, что под утро
Уж не дождаться никого.
БАНЯ
Не знаю, как у вас,
А у меня суббота.
И снова рвётся в пляс
Разгульная свобода.
Клубится банный дух
И голову дурманит...
С собакой не найдут
Меня в парном тумане.
Пусть малость подождут
В предбаннике тревоги,
И, вырвавшись из пут,
Выплясывают ноги.
БАЯН
Под стариковскими ногами
Среди вещей, отживших век,
Грустили кнопки на баяне,
Нетронутые много лет.
Лишь дед, обняв баян любовно,
Его разбудит неспеша.
Сто лет прошло, а руки помнят.
И помнит обо всём душа.
БЕЗМОЛВНЫЙ ДОМ
Вросший по самые окна
В землю, покрытую льдом,
Смотрит мне в душу безмолвно
Старый заброшенный дом.
Хлопают ставни по ветру,
Стёкла туманит мороз...
Скоро мы с домом, наверно,
Станем похожи до слёз.
БЕЛАЯ ШАЛЬ
Меж столбов заледенелых,
Мимо дремлющих домов
По тропинке в шали белой
Мне навстречу шла любовь.
И вдали на косогоре,
Где под вечер ни души,
Целовались у забора
Мы в зажмуренной тиши.
Не забыть мне губ несмелых,
Тихий шёпот нежных слов
И про то, как в шали белой
Мне навстречу шла любовь.
БЕТОН
Идёт бетон - машина за машиной,
Вибрирует опалубка, скрипя.
Работают на Севере мужчины
Не только ради длинного рубля.
Борт поднятого кузова распахнут.
На землю рухнул лавою бетон.
И мы вонзаем острые лопаты,
Лавируя на бортике крутом.
Пусть будет крепок будущий фундамент,
Пусть будет чист и светел новый дом,
Наполнен счастьем, светом и цветами,
Пусть Родиною пахнет этот дом!
Уйдёт, газнув, последняя машина
В багровый сумрак гаснущего дня.
Работают на Севере мужчины
Не только ради длинного рубля!
БОТИНКИ
Растёт у друга борода,
А у соседа - нос с горбинкой.
И только на моих ногах
Растут... огромные ботинки.
И каждый вечер на размер
Они становятся длиннее.
Что я не клоун, кто теперь
Поверит мне на самом деле?
БУКЕТ
Ты уезжала от зимы,
Укрывшись запахом сирени,
И видела цветные сны
В оправе зелени весенней.
Лишь белых ландышей букет,
Из рук упавший на колени,
Пугливо вздрагивал в ответ
Твоим тревожным сновиденьям.
БУХАНКА
Чёрный хлеб за шестнадцать копеек
Нёс домой, прижимая к бокам.
Как от булки горячей хотелось
Отщипнуть моим детским рукам!
И ломал я хрустящую радость,
Раздавал от души ребятне.
И терпел, когда дома досталось,
Что весь хлеб раздарил во дворе.
ВАРЕЖКА
Деревянная милая Зарека.
Мне всё снится который год
Моя мокрая детская варежка,
Угодившая в мягкий сугроб.
Слышу мамины нарекания
И отцовский усталый вздох...
Замерзающими руками я
Её вновь отыскать не смог.
ВЕЛОСИПЕД
Он не мог проехать мимо,
Руль свернув от восхищенья,
Фару опустив стыдливо
И косясь одновременно
На большой рекламный баннер,
На котором грудь томилась.
И на этом время парня
Навсегда остановилось.
ВЕРЕТЕНО
Крутись, судьбы веретено,
Заматывая нить событий.
Пусть всё давно предрешено
В ладонях лабиринтом нитей.
Лишь об одном прошу судьбу:
Не торопись остановиться.
Я наглядеться не могу
На милые для сердца лица.
ВЕТРЯКИ
Хочу на память сделать фото
Крутящих вечность ветряков,
Над каруселями которых
Резвятся стаи облаков.
И пусть потом напоминают,
Как неприметные ветра
Своим усердием вращают
Огромной важности дела.
ГАЗЕТЫ
Обрывки брошенных газет,
По старой мостовой летая,
Бранят нахальный интернет,
Ползущий по сетям Wi-Fi.
Оставив прошлое ветрам,
Давно в компьютерах зависли
Все те, кто раньше по утрам
Листал газетные страницы.
ГАРАЖ
У ворот железных гаражей,
Заржавевших от июльских ливней,
Где травою заросли уже
Все обочины дороги длинной,
Старый стул с облупленной душой
Вспоминал умчавшиеся годы.
И казался тесным мир большой,
Как пустой гараж в конце дороги.
ГОРБУШКА
Горбушкою чёрного хлеба,
Посыпанного с бугорком
Искрящимся радостью белым
Густым тростниковым песком,
Мы счастливы были безумно,
Набив от души полный рот.
И в жизни не ели так вкусно,
Как в тот недокормленный год.
ГРУЗОВИК
Заиндевевший грузовик,
До винтика промёрзший за ночь,
Что в продуктовый магазин
Возил селёдку и салями,
Протрёт наутро зеркала
И загудит движком прогретым,
Увидев, как поверх стекла
Прохожий вывел: Скоро лето!
ДВЕРИ
Открыв ногою в небо двери,
Оставишь за спиною двор.
Пусть в сердце каменные стрелы
Вонзает вереница гор!
Уйдёшь, хмельной, в обнимку с ветром.
Пусть, громко хлопая, ворчат
Распахнутые настежь двери!
Им не вернуть тебя назад.
ЁЛКА
Пока все спят, на цыпочках под утро
Уходит, не прощаясь, Новый год,
Под шёпот снегопада на минутку
Взглянув через замёрзшее стекло.
И смотрит вслед растерянная ёлка
Глазищами накрашенных гирлянд.
Ей счастье улыбнулось ненадолго.
Закончился весёлый маскарад.
ЖЁЛТОЕ ОКОШКО
Жёлтое окошко
В белом куржаке
Из-за снежной крошки
Светит вдалеке.
Нет к нему тропинки,
Замело давно.
Снится сквозь снежинки
Жёлтое окно.
ЖЁЛТЫЙ ЛИСТ
Заложив крутой вираж,
Жёлтый лист упал под ноги.
В луже светится витраж
Из осколков непогоды.
И предчувствием зимы
В ярких отблесках заката
Колет острый страх войны
Кожу мокрого асфальта.
ЗАБОРЫ
Сутулые заборы,
Продрогнув на ветру,
Вослед пурге с укором
Глядели поутру.
И вроде нет причины
Для старческих угроз.
Вся жизнь проходит мимо -
Обидно им до слёз!
ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ
Это всё, что от детства осталось,
Только старый заброшенный дом,
Сквозняков вековая усталость
Да крапива за ветхим углом.
В сенках громко скрипят половицы,
Печь белёная в окна глядит.
Ей ночами по-прежнему снится,
Как огонь полыхает в груди.
КАЛИТКА
За облупленной калиткой,
Глядя вдаль из-под руки,
Провожая день с молитвой,
Ждали внуков старики.
Только гости всё не едут,
Снова важные дела.
И тоскуют баба с дедом
На закате у стола.
Утром, лишь восход забрезжит,
Сядут рядышком вдвоём.
На скамейке номер свежий
Почитают обо всём.
Только нет о самом главном
В той газете ни строки:
Как хранят для внуков славных
Память наши старики.
КАЧЕЛИ
От горизонта к горизонту
Рвались качели в небеса,
И ласковой улыбкой солнце
Светило в детские глаза.
Теперь весь мир перевернулся.
И, хмурясь тучами забот,
Земля на плечи давит грузно,
А под ногами - небосвод.
КИРЗАЧИ
А в них ходила вся Россия!
В гармошку и слегка скрипят...
Когда вразвалочку красиво
И ровным строем на парад.
Когда на танцы в сельском клубе,
Протопав через две войны...
Мы никогда не позабудем,
Как всю Европу в них прошли!
КЛЮЧ
К твоей душе с чугунными замками,
Закрытыми на полный оборот,
Куда гостей незваных не пускали
Без надобности крайней на порог,
Найду свой тайный ключ, видавший виды,
На полке затерявшийся в пыли,
Чтоб никакие двери и обиды
Нас разлучить с тобою не могли.
КНИГА
Надену шляпу и пиджак,
Раскрою крылья старой книги
И скроюсь с нею на чердак,
Где прятал детские обиды.
Под шелест ласковый страниц
Взлечу над городом унылым.
Под утро, опустившись вниз,
Вновь стану ангелом бескрылым.
КОММУНАЛКА
Где-то всё ещё жив перезвон
В коридорах родной коммуналки,
Словно кто-то на кнопках времён
Голосит на соседской тальянке.
И до самой последней зари
Никуда от него нам не деться...
На прощанье пусть в дверь позвонит
Мне моё коммунальное детство.
КРЕСТЫ
По крестам с чужих могил,
Брошенным через дорогу,
Чёрствый люд переходил,
Чтоб не пачкать в луже ноги.
И скрипели на весь мир
Не кресты, а божьи души,
Вместе с грязью из глубин
Совесть вывернув наружу.
КРЫНКА
Крынка с тёплым молоком.
Сквозь узоры веток скачет
Зайчик солнечный в окно
Кувырком по снам ребячьим.
Никогда я не смогу
Досыта испить блаженства,
Радуясь не молоку,
А глотку парного детства.
КУВШИН
На столе кувшин с водой.
Рядом с ним стакан гранёный.
Только некому пустой
Бабушке стакан наполнить.
Только некому губам
Пересохшим дать напиться!
И текут вослед годам
Слёзы горя сквозь ресницы.
КУПЕ
Умаяло душу ночное купе.
На столике дремлют ромашки в стакане,
Да хлеба буханка в помятом кульке
Прижалась щербатой щекой к целлофану.
А я буду ехать как будто во сне,
Курить на перроне на частых стоянках,
Чтоб снова тебя мне увидеть в окне
Девчонкой на дальнем степном полустанке.
ЛОДОЧКИ
Наденешь туфли-лодочки
На низком каблуке.
Воздушною походочкой
Помчишься налегке.
И воспаришь над лужами
Весеннего дождя.
Вослед глаза досужие
Восторженно глядят.
Смутившись отражением
Полёта стройных ног,
Шальное искушение
По лицам промелькнёт.
Лишь только зависть хмурится
И злится на весь мир,
Когда весна на улицу
Выходит из квартир.
ЛУКОВЫЕ КОСЫ
Заплетая луковые косы
На закате солнечного дня,
Улыбалась милому сквозь слёзы,
Голову бедовую склоня.
Наливались новой жизни грозди,
Сладостным предчувствием маня...
И однажды сын у мамы спросит:
Ты одна придумала меня?
МИКРОФОН
Короткий вздох и нежный стон,
И жаркий шёпот откровений
Несносный сплетник микрофон
Швыряет в мир без сожалений.
Давно уж нет запретных тем,
Притворно скрашенных румянцем.
Зал рукоплещет в темноте
Словам бессовестных паяцев.
МОРОЖЕНА
У деда Евсея
Весёлая жизнь -
Ни пашет, ни сеет,
Живёт - зашибись!
В худой телогрейке,
С ушанкой на лбу.
Богатства Евсейке
Уже ни к чему...
Цигарку закурит,
Морожену съест.
Не надо другую,
Коль Родина здесь.
МОСТИК
На шатком мостике у пруда,
Запутав ветер в волосах,
Делились счастьем две подруги
И улыбались в небеса.
Как было всё легко и просто!
Лет эдак через двадцать пять
Подруги про счастливый мостик
Со вздохом будут вспоминать.
МЫЛЬНЫЕ ШАРЫ
Из галактической спирали
В согретый солнцем летний сад
Большими мыльными шарами
Планеты пёстрые летят.
За радужными пузырями
Несётся с визгом ребятня...
Как хрупок этот мир нарядный,
Как мимолётна жизнь моя!
НАСЛЕДСТВО
Гребень с запахом волос,
Бабушкино рукоделье,
Взгляд, угаснувший от слёз,
С фото над её постелью,
В три окна родимый дом,
Вековых углов усталость
И молчанье за столом...
Вот и всё, что нам осталось.
НЕДОПИСАННЫЙ ЭТЮД
Недописан этюд и разбросаны кисти,
На палитре густеет прохладная тень.
Опустел до утра южный берег скалистый,
До вечерней звезды не дожил жаркий день...
Ты вернёшься сюда через горы событий,
Замотав свою боль серпантином дорог.
Прошлогодний набросок, тобою забытый,
Будет ждать, потускневший, у пыльных треног.
НЕФТЯНЫЕ КАЧАЛКИ
Лбом с размаху стуча что есть силы,
На коленях поклоны творя,
Нефтяные качалки молились
На бескрайних снегах января.
И Земля отдавала из сердца
Чёрной нефти дремучую кровь.
А качалки, не в силах согреться,
В ноги кланялись ей вновь и вновь.
НОЖИЧКИ
Песочный круг земли,
Расчерченный на страны,
Делили, как могли,
Бросая нож карманный.
Империи росли,
Колонии стирались...
Политики Земли
Без дела оставались.
НОЖНИЦЫ
С ржавым скрипом в перекрестье,
Завитушками колец -
Помню, как в далёком детстве
Ножницы точил отец -
Вновь достану из забвенья
Маминого сундука,
Чтоб порезать на мгновенья
Нитей длинные века.
НОЧНЫЕ ОКНА
Ночные окна в отблесках огней
Подмигивают весело друг другу.
За шторы век, моргающих во тьме,
Людские тайны прячутся с испугом.
Мелькают тени вечной суеты,
Обрывки слов, мелодии, печали...
И гаснут задремавшие мечты,
Чтоб завтра всё опять начать сначала.
ОДУВАНЧИКИ
Одуванчиковый цвет
Желтизной раскрасил поле,
Самой жёлтой из планет
Сделав Землю поневоле.
Поседевшие шары
Скоро сдует в поднебесье.
В бесконечные миры
Улетим мы с ними вместе.
ОКНА
Чужая жизнь ворчит на кухне
И лишь завистливо вздохнёт,
Когда за стенкою ликует
Любовь соседская взахлёб.
Вот за окном уснул ребёнок
И видит радужные сны.
А мать, присев на подоконник,
О будущем своём грустит.
ОТЦОВСКИЙ КРЕСТ
Спасибо, Господи, тебе,
Что я прошёл весь этот ужас:
Горел в огне, тонул в воде
И замерзал в окопной стуже.
Но всё же выжил, потому,
Что мама мне отдать успела
Тайком реликвию свою -
Отцовский медный крест нательный.
ОЧКИ
В забытых бабушкой очках
У запотевшего оконца
На книжке, читанной вчера,
Дремало утреннее солнце.
В соседских окнах свет погас,
Шаги скрипят по тротуару,
Давно ли бабушка для нас
Те книжки перед сном читала?
ПАПИНЫ БОТИНКИ
Надену папины ботинки,
Шнурки запутаю узлом,
Смахну с тупых носков пылинки,
Чтоб взрослым выглядеть, как он.
Мне будут кланяться соседи,
Встречая утром во дворе...
Быть может, зря мы все хотели
Сбежать из детства поскорей?
ПЕЛЬМЕНИ
За бескрайним семейным столом
К Рождеству мы лепили пельмени,
Демонстрируя мастерство
И преемственность поколений.
На поддонах несли на мороз,
И теснились пельменные птахи.
Лук для фарша я резал до слёз
И выплакивал детские страхи.
ПЕЛЬМЕНИ ИЗ ТЮМЕНИ
От Москвы до Тюмени,
У кого ни спроси,
Уважает пельмени
Народ на Руси.
С молоком и под водку,
Наперчив дочерна,
Уплетает в охотку
Их без счёта страна...
Скучно русским без санкций
И падений рубля.
Проживём и без акций,
Без пельменей - нельзя!
ПЕРО
Стихло в руке перо,
Строфы в пургу умчались.
А за окном мело,
И фонари качались.
В жёлтый дрожащий круг
С неба мечты летели.
Помню слиянье губ
И торжество метели.
Всё унеслось, прошло.
Вроде и не встречались...
А за окном мело,
И фонари качались.
ПИАНИНО
Старенькое пианино -
Клавиши потёртые, -
Простоявшее в гостиной
Уж полвека с горкою,
Помнит, как текли из глаз
Огорченья детские,
А по улице неслась
Пацанва соседская...
Мы состарились с тобой,
Пылью убелённые,
Мой мучитель дорогой -
Пианино чёрное.
ПИРОГИ
Ах, как пахли пироги -
Стыли на дощечке,
Вынутые из груди
Раскалённой печки!
Как проворная рука
Бабушки Фотиньи
Щекотала их бока
Крылышком утиным.
Как лоснились на свету
Масляной улыбкой
Пироги, что за версту
Пахли голубикой...
Ни Фотиньи, ни избы
Нет давно на свете.
Только запах не забыт
Пирогов заветных!
ПОДУШКИ
Из навзничь брошенных подушек
Соседки, щурясь от весны,
Вдрызг выколачивали души
На доминошные столы.
И этой гулкой канонаде
Послушно вторил стук сердец.
Как мало бабьим бедам надо,
Чтобы забыться наконец!
ПОДЪЕЗД
Здесь носились сквозняки,
Прыгая через ступеньку,
И спешили каблуки
Легкомысленной студентки.
Опираясь тяжело
На чугунные перила,
К ночи вечер пожилой
Ковылял неторопливо.
Здесь стекали по стеклу
Полуночные обиды,
И печалились в углу
Горести любви разбитой...
Сколько лет с тех пор прошло?
Знает лишь подъезд усталый,
Как когда-то в мир большой
Моё детство убежало.
ПОКОСИВШИЙСЯ НАЛИЧНИК
Покосившийся наличник -
Ставни перекошены -
Доживает, горемычный,
Дом, судьбой заброшенный.
Скрипнут старые ступени
На крылечке вечером.
Соберутся постепенно
Все друзья сердечные.
Постаревшие мальчишки
Вспомнят годы прошлые -
Покосившийся наличник
Жизни перекошенной.
ПОЛОВИКИ
Солнцем согретые пёстрые полосы
Сотканных бабушкой половиков
Сдобрены ласковой песней вполголоса
Над многоточиями узелков.
Воспоминанья в цветах перемешаны -
Синей рубашки на мой выпускной,
Маминой кофточки всполохи нежные
С чёрной, от папиных брюк, полосой.
ПОНЧИКИ
Пончики по пять копеек
С ливерной начинкой
Я в ларьке у бакалеи
Покупаю чинно.
И несу кулёк горячий,
Словно драгоценность,
Выпив кружечку на сдачу
У квасной цистерны.
И к столу, чтоб не остыли,
Тороплюсь вприпрыжку...
Были радости простыми
У того мальчишки.
Были дни размером в лето
И мороз не страшен.
На какой живёт планете
Нынче детство наше?
ПОРТФЕЛЬ
На спор от школы и до дому,
Оставив шутки в стороне,
Мы с моим другом непутёвым
Несли портфель на голове.
Ступая крадучись по кочкам,
Держали над собою груз,
Но падали поодиночке
Портфели, с шапок соскользнув.
Сто лет прошло, но мы как прежде
Несём по жизни до сих пор
Портфель воспоминаний нежных
Невзгодам всем наперекор.
ПОСЛЕДНЯЯ НИТЬ
Держись за последнюю нить,
Живи до последнего вздоха.
Не нужно ни в чём винить
Судьбу свою раньше срока.
Господь тебя сохранит,
Удержит за край одежды
Лишь потому, что ты
Не потерял надежды.
Держись за последнюю нить!
ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК
Почтовый ящик у ворот
Прибитый на заборе низком,
Висел вверх дном, наоборот,
Храня неправильные письма.
Газеты в трубочку торчком
Втыкали утром мимоходом,
Весной открытки с Рождеством
Бросали почтальоны скопом.
И вверх тормашками всю жизнь
Прожили люди в пыльных стенах,
Пока средь прочих не нашлись
Глаза и пара рук умелых.
ПРИЩЕПКИ
У всех прищепки как прищепки:
Зубами держатся за жизнь,
Качаясь в такт судьбе по ветру,
Суча ногами, смотрят вниз.
А эта, хохоча над нами,
Стоит всё время на руках
И упирается ногами
В начальственные облака.
РАЗБИТАЯ ВАЗА
Разбитую вазу не склеишь,
Прожитую жизнь не вернёшь,
На цыпочках, вытянув шею,
За прошлым вослед не уйдёшь,
И выбросить вроде бы жалко,
И склеить, увы, не дано...
Из жизни, разбитой внезапно,
Нам к Богу уйти суждено.
РАССТРЕЛЬНАЯ СТЕНА
Тобольск. Тюремный двор.
Расстрельная стена.
Ей в сердце до сих пор
Стреляет тишина.
В осколках кирпичей
Кровавых под стеной
Здесь жертвы палачей
Вздымаются травой.
Кандальный перезвон
Летит поверх голов,
Вплетая тихий стон
В набат колоколов.
И бьют поклон земной
Закаты у воды,
Где небо надо мной
Спит с пулею в груди.
РОДИМЫЙ ДОМ
Здесь ничего не изменилось -
Под шифером, поросшим мхом,
Открытый всем ветрам на милость,
Всё ждёт меня родимый дом.
У стайки двери покосились,
Труба промокшая дымит...
Вся жизнь как будто бы приснилась,
И бесконечен детства миг.
РОЯЛЬ
На стройке ревут самосвалы,
Бугры[1 - Бугор - бригадир (профессиональный жаргон).]деловито снуют.
Не верится им - на рояле
В обед исполняют этюд.
К чему была эта морока,
Рояль притащили зачем?
Вплетается музыка стройки
В симфонию этажей.
РУЧКА
Отшлифованной до блеска
Ручкой, кованной кольцом,
Заблудившееся детство
Постучит в отцовский дом.
Только некому ответить
И щеколду повернуть.
Лишь растрогавшийся ветер
Ляжет мне щекой на грудь.
САНКИ
Ах, как захватывало дух,
Когда с горы летел на санках!
И струйками стекал испуг
На потный лоб из-под ушанки.
Вослед свистели пацаны,
Хлестали по щекам метели...
Мы жизнь длиною в полстраны
В одно мгновенье пролетели.
САПОГ И ВАЛЕНОК
Задрав потёртые подошвы,
Упёршись в частокол щекой,
Сапог и валенок о прошлом
Заспорили между собой.
Один хвалил снегов просторы,
Другой - туманы у реки...
А жизнь кипела за забором,
И щеголяли каблуки.
САРАИ
Во всю силу громыхая
У соседа под окном,
Мы носились по сараям,
Крытым ржавым барахлом.
И курчавились словечки
Нецензурные вослед...
И летели нам навстречу
Ветры непутёвых лет.
СЕРЫЕ ЗАБОРЫ
В купейном узком коридоре
По глади мутного стекла
Мелькают серые заборы
В глуши забытого села.
Как будто лента кинохроник,
Текут воспоминанья вспять.
Вот с гладиолусами школьник
Никак не может дрожь унять.
А вот ватагою мальчишек
Резвится детство во дворе...
Неловких букв не перепишешь,
Озябших рук не отогреть.
СЕТКА
Сегодня не будет кино,
И мультика тоже не будет,
Лишь сетка заместо него
На телеэкране пустует.
Напрасно крутил целый день
Я ручку вперёд и обратно...
Теперь не приснится во сне,
Что было такое когда-то.
СКАМЬЯ
В нашем сквере скамья опустела.
Улетели давно снегири,
Что, прижавшись друг к другу, сидели
В зимнем сквере до самой зари.
Где вы свили гнездо, непоседы?
Что вам снится ночами во сне?
Кто, вздыхая, сидит в зимнем сквере
На продрогшей от стужи скамье?
СКОРЫЙ ПОЕЗД
Ситцевое платье
В беленький горошек.
Скорый поезд счастье
Всё догнать не может.
У окна девчонка
Ждёт его, вздыхая.
Треплет ветер чёлку,
Плечи обнимая.
Поздно или рано,
Но всенепременно
Встретит она парня
На краю Вселенной!..
Ситцевое платье
В беленький горошек.
На перроне счастье
Ждёт среди прохожих.
СТАВНИ
А мы с тобой закроем ставни,
Разбудим старый абажур,
Фужеры на столе расставим,
Нальём шального куражу.
Пусть будет всё у нас как раньше,
Забудем, что прошло сто лет.
Лишь взгляд задумчивый расскажет
О том, чего давно уж нет.
СТАКАН
Стакан уже почти что пуст
Иль всё ещё наполовину полон -
Друг друга зная наизусть,
Безумцы упивались спором.
Страдал от жажды пессимист,
А оптимист всё верил в чудо.
Пока за истину дрались,
Упал стакан, скатившись в угол.
СТАРЫЕ БОТИНКИ
Он вернётся. У двери
Снимет грязные ботинки.
Подшофе, давно небрит,
Шарф намотан по старинке.
Бросит на пол чемодан
И обнимет так, как будто
Между вами не года
Пролетели, а минуты.
СТЕКЛЯННЫЙ ШАР
В стеклянном шаре всё наоборот -
Весь мир перевернулся вверх ногами:
Осенний дождь из лужи кверху льёт,
И тучи плавают, как рыбы, под зонтами.
Там время на часах спешит назад,
С годами молодеют наши мамы...
Быть может, шар стеклянный виноват,
Что всё не так случилось в жизни с нами?
СТОЛБЫ
А здесь у нас не до забав,
Когда февральские метели,
По крыши снегом закидав,
В сугробы всю Сибирь одели.
И стонут стылые столбы,
По грудь увязнув в снежном плене...
Кто край суровый полюбил,
Тому Сибири нет милее.
СТОП-КРАН
Когда беда швырнёт к обрыву,
С пути сорвав,
Не жди спасенья терпеливо -
Сорви стоп-кран!
И если нет совсем надежды
Подстать ветрам
Лбом прошибить мороз кромешный -
Сорви стоп-кран!
Не выдержав, за поворотом
Твой друг пропал,
Не медли в размышленьи робком -
Сорви стоп-кран!
Когда в конце дороги зимней
Заснёшь от ран,
Оси земной Господь всесильный
Сорвёт стоп-кран!
СТУЛ
Привыкли видеть старика
Весь день сидящим на балконе,
На мир глядящим свысока
Из-под морщинистой ладони.
Когда навеки он заснул,
Смотрел на нас с немым укором
Лишь опустевший венский стул
В дверном распахнутом проёме.
СУНДУК
Под крышкой с острыми краями
И ржавой лентой крест на крест
Сундук, пылившийся в чулане,
Хранил последний свой секрет
О том, что в сумраке глубоком
Под жёлтой кипою газет
Лежит конверт, который кто-то,
Вздыхая, ждал так много лет.
ТАКСОФОН
Он помнит тайные признанья,
Мольбы о помощи врачам,
Он - звуковой маяк свиданий,
Манивший сердце по ночам.
Теперь в мобильной суматохе
Стоит разбитый таксофон,
Как скромный памятник эпохе
Звонков длиной в один жетон.
ТОПОР
Старый кованый топор,
Ржавый и тупой с похмелья,
Был по молодости скор
На любое рукоделье.
Сколько ни старался он,
Вкалывал с утра до пота,
Издевались все кругом
Над топорною работой.
ФОНАРЬ
Задумчивые фонари,
Я знаю ваши тайны.
О них ни с кем не говорил
И говорить не стану.
Я был когда-то ярким днём
Худым и длинным фонарём.
ХАЛАТЫ
Стиркою помяты,
Во дворе пустом
Пёстрые халаты
Сохнут под окном.
Солнышком согреты,
Как в последний раз
С непутёвым ветром
Припустили в пляс.
Новый день настанет -
Кухня, огород...
Ситцевое пламя
Ветра в гости ждёт.
ХОДИКИ
Не родословное поместье,
Не шкаф с фамильным серебром -
Достались от отца в наследство
Лишь ходики да холм с крестом.
И никому не догадаться,
В чём главный у часов секрет, -
Они отмеривают счастье
Минутной стрелкой много лет.
ХОЛОДИЛЬНИК
Будь проклят этот холодильник,
Забитый доверху едой!
С утра к нему до ночи длинной
Хожу с повинной головой.
И надо бы остановиться,
Умерить алчущую плоть.
Но как прожить без сырной пиццы
И колбасы на бутерброд?
ЧАСЫ
Сквозь пальцы утекало время,
В ладони таял циферблат,
Цепляясь стрелками сомнений
За гаснущие облака.
Но рано подводить итоги
И стрелки дней вращать назад,
Пока вперёд зовут дороги
И шестерёнки не скрипят!
ЧЕМОДАН
Видавший виды чемодан
С потёртой фибровою крышкой,
Где квартируют по углам
Рубахи мятые и книжки,
Всегда готов, скрипя замком,
Ютиться на багажных полках...
Наверно, прав он, что со мной
Никто не станет жить подолгу.
ЧЕРДАК
На чердаке, где солнца луч
Пыль золотил на венском стуле,
Я при свече не мог уснуть,
Последнюю главу смакуя.
Все строки помнил наизусть
И голос каждой половицы.
И вечно юный солнца луч
Светил на книжные страницы.
ШКАФ
За скрипучей дверцей шифоньера
Между бабушкиных старых кофт
В темноте на полочке фанерной
Драгоценности хранятся без замков.
На застывшем глянце фотографий -
В золотых веснушках ребятня.
И все детские сомнения и страхи
Прячутся за стенкой от меня.
ШЛЯПА
Смешной чудак в нелепой шляпе
Сквозь матовый узор стекла
Смотрел, пригнувшись виновато,
Влюблённым взглядом на тебя.
Он опоздал на три минуты,
Но кофе выпит весь до дна.
И ваш роман с улыбкой грустной
Остался в прошлом. Навсегда.
ШТАНЫ
Не за стеною в коммуналке,
А вдовьим воплем в полстраны
Завидовали конопатой Клавке,
Встречавшей мужика с войны...
Когда сушились в коридоре
Линялые солдатские штаны,
Соседки молча сглатывали горе,
Что никому на свете не нужны.
ЩИПЦЫ
За мягкий краешек души
Щипцами ржавыми достанут
Грехов накопленных аршин
И на потеху всем оставят.
Под улюлюканье и свист
Толпы бездельников досужих
Душа распятая висит
Поруганной и никому не нужной.
ЭЙФЕЛЕВА БАШНЯ
На Цветной бульвар упала тень
Убежавшей Эйфелевой башни
Из Парижа прямиком в Тюмень,
Во дворы домов многоэтажных.
Высыпал народ на тротуар,
На мираж перекрестившись трижды:
Кто привёз без спроса на бульвар
С Самотлора нефтяную вышку?
ЭКСКАВАТОР
Когда в сугроб упрётся ковш,
Как великан рукой большою,
Уймётся напряженья дрожь
В груди с надсаженной душою.
Наступит в мире тишина
Звенящей пустотой свободы,
И станет больше не нужна
Его сизифова работа.
ЭТЮД
У кромки старого стола
Волна притихшая плескалась,
Пока под лампой до утра
На стуле горбилась усталость.
Не замечая красоты,
Искал чудак чужие фото,
Когда рассвет бросал цветы
На гениальные полотна.
ЯБЛОЧКО
Возьмите, хлопцы, яблочко
С собою на дорожку -
Давала в руки бабушка
Нам счастья понемножку.
И добротою праведной
Лучился её взгляд...
А мы идём неправильно
И не хотим назад.
notes
Примечания
1
Бугор - бригадир (профессиональный жаргон).