Избранное. Том 1
С. К. Ломакин
МИЛОСЕРДИЕ
Уже более месяца Николай Андреевич Томилов, учитель географии, кормит бездомных собак. Январь выдался на редкость морозным. И, несмотря на суровую зиму, Николай Андреевич специально каждый день напоминает себе придуманное им оправдание своих действий. Собаки – тварные существа, и, если я прекращу свою благотворительную деятельность, Бог осудит меня. В семье уже привыкли к чудачествам Николая Андреевича и без ворчания, осуждений помогают ему. Конечно, иногда его посещают такие мысли: сегодня сотни тысяч людей по всей России рыскают по помойкам в поисках бутылок и пищи, а я альтруист для собак – не для людей. Но люди понимают свое состояние, оправдывается Николай Андреевич, и часто не пытаются изменить свою жизнь, находя для себя защитный мотив: многие так живут; наконец, они наделены разумом, чего не скажешь о животных.
Сучка ощенилась под плитами, где проложена теплотрасса. Мимо ежедневно проходят тысячи людей, т. к. здесь остановка электрички и поезда Тюмень – Вагай. Идут с работы усталые люди домой, переходя железнодорожные пути, и видят худущую, гладкошерстную, невысокого роста маму с пустыми, отвисшими сосками и шестерых щенят, выползающих из-под плит в надежде на благосклонность спешащих в свои цивилизованные норы людей. Холод гонит людей, и им не до сострадания, у самих хлопот столько – им бы кто-нибудь помог. Но, бывает, остановятся и смотрят на Николая Андреевича, как на чудака или сумасшедшего, когда он разливает суп из трехлитровой банки в пластмассовые тарелки. Остановившиеся дамы и господа, в основном пожилые, как правило, задают один вопрос: «Сколько щенят?» Отвечает: «Шесть». И тут наступает время Николая Андреевича: он преображается, и его рассказ действует на интересующихся собаками людей неотвратимо. Говорит он всем примерно следующее (с небольшими вариациями): «Мне одному трудновато прокормить ораву, но, как сказано в речениях святых отцов, человек, помогающий тварным существам, т. е. собакам, помогает одновременно себе и своей семье. Доброе дерзновенье – великий дар Божий и великое сокровище души! Нравственный поступок непременно будет оценен по достоинству свыше».
Такие беседы Николая Андреевича не проходили даром. Он стал замечать: рядом с логовом собак стали появляться кости, хлеб, да в таких количествах, что не съедались. Мир не без добрых людей. Однако иногда появлялись такие мысли. Ну, хорошо, вырастут они, все шесть, не без моей помощи и помощи других людей, а что дальше? Кому они нужны, беспородные дворняги? Щенята тем временем подрастали, они перестали бояться Николая Андреевича, и при его приближении бежали к нему сломя голову, ластились, терлись об ноги – встречали своего кормильца. Они знали его голос и различали по запаху. Глядя на веселящихся подросших щенят, он все размышлял о том, что они обречены на страдания, но ведь и люди приходят в этот мир тоже на страдания, ибо если человек не познает невзгоды жизни, то как он узнает радостные мгновения бытия.
Жизнь честных людей во все времена была многотрудной, сегодняшняя – в особенности. В конце января Николай Андреевич недосчитался сразу троих щенят.
Первая мысль: может, замерзли под плитами. Но морозов больших не было, оставшиеся трое беззаботно веселились, а справная мама слегка беззаботно ворчала на них, призывая к порядку. Дай-то Бог, нашлись сострадательные люди, может, и с остальными все образуется. Образовалось. Пришло такое время, когда и последнего, самого маленького, тощего забрали добрые люди. Николай Андреевич по-прежнему ходит на работу через железнодорожные пути и что-нибудь приносит для осиротевшей Пальмы, так он назвал ее про себя. Во время зимних каникул Николай Андреевич около двух недель не был у Пальмы. Каково же была его удивление и открытие: Пальма стала тучнеть и тяжелеть. «Ничего не поделаешь, такова природа, такова жизнь, надо помогать», – настраивал себя Николай Иванович.
С. К. Ломакин
МИЛОСЕРДИЕ
Уже более месяца Николай Андреевич Томилов, учитель географии, кормит бездомных собак. Январь выдался на редкость морозным. И, несмотря на суровую зиму, Николай Андреевич специально каждый день напоминает себе придуманное им оправдание своих действий. Собаки – тварные существа, и, если я прекращу свою благотворительную деятельность, Бог осудит меня. В семье уже привыкли к чудачествам Николая Андреевича и без ворчания, осуждений помогают ему. Конечно, иногда его посещают такие мысли: сегодня сотни тысяч людей по всей России рыскают по помойкам в поисках бутылок и пищи, а я альтруист для собак – не для людей. Но люди понимают свое состояние, оправдывается Николай Андреевич, и часто не пытаются изменить свою жизнь, находя для себя защитный мотив: многие так живут; наконец, они наделены разумом, чего не скажешь о животных.
Сучка ощенилась под плитами, где проложена теплотрасса. Мимо ежедневно проходят тысячи людей, т. к. здесь остановка электрички и поезда Тюмень – Вагай. Идут с работы усталые люди домой, переходя железнодорожные пути, и видят худущую, гладкошерстную, невысокого роста маму с пустыми, отвисшими сосками и шестерых щенят, выползающих из-под плит в надежде на благосклонность спешащих в свои цивилизованные норы людей. Холод гонит людей, и им не до сострадания, у самих хлопот столько – им бы кто-нибудь помог. Но, бывает, остановятся и смотрят на Николая Андреевича, как на чудака или сумасшедшего, когда он разливает суп из трехлитровой банки в пластмассовые тарелки. Остановившиеся дамы и господа, в основном пожилые, как правило, задают один вопрос: «Сколько щенят?» Отвечает: «Шесть». И тут наступает время Николая Андреевича: он преображается, и его рассказ действует на интересующихся собаками людей неотвратимо. Говорит он всем примерно следующее (с небольшими вариациями): «Мне одному трудновато прокормить ораву, но, как сказано в речениях святых отцов, человек, помогающий тварным существам, т. е. собакам, помогает одновременно себе и своей семье. Доброе дерзновенье – великий дар Божий и великое сокровище души! Нравственный поступок непременно будет оценен по достоинству свыше».
Такие беседы Николая Андреевича не проходили даром. Он стал замечать: рядом с логовом собак стали появляться кости, хлеб, да в таких количествах, что не съедались. Мир не без добрых людей. Однако иногда появлялись такие мысли. Ну, хорошо, вырастут они, все шесть, не без моей помощи и помощи других людей, а что дальше? Кому они нужны, беспородные дворняги? Щенята тем временем подрастали, они перестали бояться Николая Андреевича, и при его приближении бежали к нему сломя голову, ластились, терлись об ноги – встречали своего кормильца. Они знали его голос и различали по запаху. Глядя на веселящихся подросших щенят, он все размышлял о том, что они обречены на страдания, но ведь и люди приходят в этот мир тоже на страдания, ибо если человек не познает невзгоды жизни, то как он узнает радостные мгновения бытия.
Жизнь честных людей во все времена была многотрудной, сегодняшняя – в особенности. В конце января Николай Андреевич недосчитался сразу троих щенят.
Первая мысль: может, замерзли под плитами. Но морозов больших не было, оставшиеся трое беззаботно веселились, а справная мама слегка беззаботно ворчала на них, призывая к порядку. Дай-то Бог, нашлись сострадательные люди, может, и с остальными все образуется. Образовалось. Пришло такое время, когда и последнего, самого маленького, тощего забрали добрые люди. Николай Андреевич по-прежнему ходит на работу через железнодорожные пути и что-нибудь приносит для осиротевшей Пальмы, так он назвал ее про себя. Во время зимних каникул Николай Андреевич около двух недель не был у Пальмы. Каково же была его удивление и открытие: Пальма стала тучнеть и тяжелеть. «Ничего не поделаешь, такова природа, такова жизнь, надо помогать», – настраивал себя Николай Иванович.