Избранное. Том 1
С. К. Ломакин
ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ
Аэровокзал Домодедово монотонно гудел от многоголосья тысяч людей, изредка гул прерывался информацией дикторов о прибывших и вылетающих во все концы света самолетах. Володя Безменов, потоптавшись около справочного бюро и еще раз убедившись, что рейс на Тюмень откладывается на два часа по метеоусловиям, решил заглянуть в ресторан – немного перекусить. В ресторане было немноголюдно, он присел за столик около окна, отсюда хорош был обзор: видны прибывающие и отправляющиеся лайнеры. Володя неспешно просматривал меню, сообразуясь с оставшимися деньгами. За три дня в Первопрестольной он поистратился, и хотя все дни не отлучался с заседаний международной научной конференции по философии образования, командировочные и заначка истончались. Москва – один из самых дорогих городов мира. Сделав заказ, Володя мысленно вернулся к дням, проведенным в столице, к итогам конференции. Неожиданно ход мыслей прервал глухой, надтреснутый, но не старый голос:
– У вас свободно, молодой человек?
– Да, пожалуйста!
Высокий, сухощавый, благообразный старик в форме полковника присел за столик, и к нему тотчас подошла девушка-официантка. Старик был краток:
– Катя, как всегда.
Девушка на подносе принесла стакан коньяку и плитку шоколада. У полковника тряслись руки, он никак их не мог унять. Он взял шоколад в свои огромные старческие руки, спрятал его под скатерть и долго, неумело шуршал, разворачивал, а когда справился, залпом выпил коньяк, закусив долькой шоколада. Володя старался не замечать манипуляций соседа – вглядывался заинтересованно в окно, словно что-то необычное видел на поле аэродрома. Но старик прервал эти уловки вопросом:
– Видел?
– Да! – честно ответил Володя. Через несколько минут руки полковника перестали дрожать, его лицо раскраснелось, и он поинтересовался, куда и когда летит молодой человек? Так они познакомились. Неожиданно полковник спросил:
– Володя, как Вы считаете, сколько мне лет и кто я по специальности? – Вам, Сергей Дмитриевич, наверное, лет 75, и вы военный пенсионер.
– Ошибаешься. 86, я академик Тихонов, энергетик, математик и геофизик. Перед тобой, юноша, древний реликт, я еще до войны защитил докторскую диссертацию и был профессором. Когда началась война, добровольцем пошел на фронт. Воевал в составе 57-й Армии Юго-Западного фронта и был участником разгрома фашистских войск па Курской дуге. Верующий я, православный. Может, это спасло меня. Там был ад, страшный для всех участников. Расскажу тебе один случай из своей жизни. Тем более, время до твоего вылета еще есть, а у меня, пенсионера, его предостаточно. Прожил я большую жизнь, Володя, повидал на своем веку всякого, но не кляну судьбу, не сделавшую меня тем, кем хотел быть, а участь солдата, офицера, ученого на разных этапах жизни меня вполне устраивала. Сразу же после Курской битвы, в конце июля 1943 года, меня вызвали в Москву на совещание энергетиков страны и больше не позволили вернуться на фронт. Ты, Володя, может быть, не знаешь таких фактов, но во время войны не только ученых возвращали с фронта, но даже студентов, чтобы они доучивались в институтах. Это была инициатива Верховного Главнокомандующего Сталина, Даже в такое трудное время он думал о будущем Отечества. И вот мы на совещании энергетиков-ученых, руководителей правительства в Кремле. Сталин в своем кратком вступительном слове обрисовал обстановку на фронте и в стране, а затем предоставил слово академику Кржижановскому, директору энергетического института, члену комиссии по мобилизации и увеличению ресурсов.
Было еще несколько выступлений ученых и хозяйственников. Затем был объявлен перерыв на 45 минут, во время которого мы пообедали. Ровно в три часа появился Сталин со свитой. Он взял указку и подошел к огромной, сделанной как из пластика карте СССР. Говорил он около двух часов. Скажу тебе, юноша, ни до, ни после ничего подобного мне не приходилось слышать. Конечно, Сталин для всех нас был божеством в человеческом обличии, но своим выступлением он потряс всех ученых, находящихся в зале, компетентностью, профессионализмом. Создалось впечатление, что он знал энергетические возможности всех регионов страны. Выступал без бумажки, его память была феноменальной. Он цитировал многих выступавших и притом убедительно доказывал, что коэффициент полезного действия будущих электростанций должен соотноситься со строительством новых промышленных предприятий, шахт, домен, заводов исходя из целесообразности. Необходимо учитывать все факторы, в том числе и экологические, ибо нужно все делать на перспективу развития страны.
После этого совещания, в августе 1943 года, появилось постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «О неотложных мерах по восстановлению народного хозяйства», так что, Володя, с того самого дня я стал сталинистом до конца своих дней. И правы те историки, которые говорят и пишут, что Сталин взял Россию от сохи и довел ее до космических высот (он немного не дожил до запуска первого искусственного спутника 4 октября 1957 года). Что только не пишут сегодня демократические СМИ о И. Сталине. Они поставили под сомнение многие его приказы в годы войны, и особенно его Приказ за №° 227, доказывая, что Сталин повинен в гибели сотен тысяч людей. Но никто из пишущих не задумывался над тем, а каковы были бы жертвы, не будь его.
Приказ И. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года был вызван тем, что уже громадная территория СССР была оккупирована фашистскими войсками. Сложившаяся обстановка требовала от войск усилить сопротивление врагу и остановить его продвижение. Девиз «Ни шагу назад» вызван целесообразностью и необходимостью. Если бы не было сталинского приказа, возможно, не было Володя и нас обоих. Мне припоминаются строки стихотворения прекрасной поэтессы-фронтовички, кстати, вашей землячки (она родилась в г. Ялуторовске Тюменской области), Юлии Друниной. Она написала стихотворение «Комбат» как раз о приказе № 227, оно объективно отражает то, что было на фронте.
Я его помню наизусть:
Когда, забыв присягу, повернули
В бою два автоматчика назад,
Догнали их две маленькие пули –
Всегда стрелял без промаха комбат.
Упали парни, ткнувшись в землю грудью.
А он, шатаясь, побежал вперед.
За этих двух его лишь тот осудит,
Кто никогда не шел на пулемет.
Потом в землянке полкового штаба,
Бумаги молча взяв у старшины,
Писал комбат двум бедным русским бабам,
Что... смертью храбрых пали их сыны.
И сотни раз письмо читала людям
В глухой деревне плачущая мать.
За эту ложь комбата кто осудит?
Никто его не смеет осуждать!
Представляю, Володя, запорошенную снегом деревеньку. И плачущую, сгорбленную от горя и работы женщину. Она идет в рабочей фуфайке, подпоясанной кушаком, и с каждым встречным делится своим горем, достает из-за пазухи негнущимися от работы и холода пальцами самое дорогое, что у нее осталось на память о единственном сыне, – извещение-стереотип, в котором указано, что ее «сын погиб смертью храбрых». Вот так все это я представляю, Володя.
Разумеется, в глазах молодого поколения очень плохо быть человеком, преисполненным сталинскими идеями, но хуже не признаваться в них, иными словами – сознательно вводить людей в заблуждение.
Для меня Сталин – величайший из людей. И таковым он останется не только в нашей отечественной истории, но и в истории человечества.
Внезапно диктор объявил посадку пассажиров на рейс до Тюмени. Старик встал из-за столика и крепко пожал руку молодому человеку, который оказался благодарным слушателем. Володя, спешивший в зал регистрации, думал: время не исцеляет скорби и радости прошлых лет. В разные периоды жизни, мы смотрим на события с разных сторон и другими глазами, в зависимости от прожитых и пережитых лет...
С. К. Ломакин
ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ
Аэровокзал Домодедово монотонно гудел от многоголосья тысяч людей, изредка гул прерывался информацией дикторов о прибывших и вылетающих во все концы света самолетах. Володя Безменов, потоптавшись около справочного бюро и еще раз убедившись, что рейс на Тюмень откладывается на два часа по метеоусловиям, решил заглянуть в ресторан – немного перекусить. В ресторане было немноголюдно, он присел за столик около окна, отсюда хорош был обзор: видны прибывающие и отправляющиеся лайнеры. Володя неспешно просматривал меню, сообразуясь с оставшимися деньгами. За три дня в Первопрестольной он поистратился, и хотя все дни не отлучался с заседаний международной научной конференции по философии образования, командировочные и заначка истончались. Москва – один из самых дорогих городов мира. Сделав заказ, Володя мысленно вернулся к дням, проведенным в столице, к итогам конференции. Неожиданно ход мыслей прервал глухой, надтреснутый, но не старый голос:
– У вас свободно, молодой человек?
– Да, пожалуйста!
Высокий, сухощавый, благообразный старик в форме полковника присел за столик, и к нему тотчас подошла девушка-официантка. Старик был краток:
– Катя, как всегда.
Девушка на подносе принесла стакан коньяку и плитку шоколада. У полковника тряслись руки, он никак их не мог унять. Он взял шоколад в свои огромные старческие руки, спрятал его под скатерть и долго, неумело шуршал, разворачивал, а когда справился, залпом выпил коньяк, закусив долькой шоколада. Володя старался не замечать манипуляций соседа – вглядывался заинтересованно в окно, словно что-то необычное видел на поле аэродрома. Но старик прервал эти уловки вопросом:
– Видел?
– Да! – честно ответил Володя. Через несколько минут руки полковника перестали дрожать, его лицо раскраснелось, и он поинтересовался, куда и когда летит молодой человек? Так они познакомились. Неожиданно полковник спросил:
– Володя, как Вы считаете, сколько мне лет и кто я по специальности? – Вам, Сергей Дмитриевич, наверное, лет 75, и вы военный пенсионер.
– Ошибаешься. 86, я академик Тихонов, энергетик, математик и геофизик. Перед тобой, юноша, древний реликт, я еще до войны защитил докторскую диссертацию и был профессором. Когда началась война, добровольцем пошел на фронт. Воевал в составе 57-й Армии Юго-Западного фронта и был участником разгрома фашистских войск па Курской дуге. Верующий я, православный. Может, это спасло меня. Там был ад, страшный для всех участников. Расскажу тебе один случай из своей жизни. Тем более, время до твоего вылета еще есть, а у меня, пенсионера, его предостаточно. Прожил я большую жизнь, Володя, повидал на своем веку всякого, но не кляну судьбу, не сделавшую меня тем, кем хотел быть, а участь солдата, офицера, ученого на разных этапах жизни меня вполне устраивала. Сразу же после Курской битвы, в конце июля 1943 года, меня вызвали в Москву на совещание энергетиков страны и больше не позволили вернуться на фронт. Ты, Володя, может быть, не знаешь таких фактов, но во время войны не только ученых возвращали с фронта, но даже студентов, чтобы они доучивались в институтах. Это была инициатива Верховного Главнокомандующего Сталина, Даже в такое трудное время он думал о будущем Отечества. И вот мы на совещании энергетиков-ученых, руководителей правительства в Кремле. Сталин в своем кратком вступительном слове обрисовал обстановку на фронте и в стране, а затем предоставил слово академику Кржижановскому, директору энергетического института, члену комиссии по мобилизации и увеличению ресурсов.
Было еще несколько выступлений ученых и хозяйственников. Затем был объявлен перерыв на 45 минут, во время которого мы пообедали. Ровно в три часа появился Сталин со свитой. Он взял указку и подошел к огромной, сделанной как из пластика карте СССР. Говорил он около двух часов. Скажу тебе, юноша, ни до, ни после ничего подобного мне не приходилось слышать. Конечно, Сталин для всех нас был божеством в человеческом обличии, но своим выступлением он потряс всех ученых, находящихся в зале, компетентностью, профессионализмом. Создалось впечатление, что он знал энергетические возможности всех регионов страны. Выступал без бумажки, его память была феноменальной. Он цитировал многих выступавших и притом убедительно доказывал, что коэффициент полезного действия будущих электростанций должен соотноситься со строительством новых промышленных предприятий, шахт, домен, заводов исходя из целесообразности. Необходимо учитывать все факторы, в том числе и экологические, ибо нужно все делать на перспективу развития страны.
После этого совещания, в августе 1943 года, появилось постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «О неотложных мерах по восстановлению народного хозяйства», так что, Володя, с того самого дня я стал сталинистом до конца своих дней. И правы те историки, которые говорят и пишут, что Сталин взял Россию от сохи и довел ее до космических высот (он немного не дожил до запуска первого искусственного спутника 4 октября 1957 года). Что только не пишут сегодня демократические СМИ о И. Сталине. Они поставили под сомнение многие его приказы в годы войны, и особенно его Приказ за №° 227, доказывая, что Сталин повинен в гибели сотен тысяч людей. Но никто из пишущих не задумывался над тем, а каковы были бы жертвы, не будь его.
Приказ И. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года был вызван тем, что уже громадная территория СССР была оккупирована фашистскими войсками. Сложившаяся обстановка требовала от войск усилить сопротивление врагу и остановить его продвижение. Девиз «Ни шагу назад» вызван целесообразностью и необходимостью. Если бы не было сталинского приказа, возможно, не было Володя и нас обоих. Мне припоминаются строки стихотворения прекрасной поэтессы-фронтовички, кстати, вашей землячки (она родилась в г. Ялуторовске Тюменской области), Юлии Друниной. Она написала стихотворение «Комбат» как раз о приказе № 227, оно объективно отражает то, что было на фронте.
Я его помню наизусть:
Когда, забыв присягу, повернули
В бою два автоматчика назад,
Догнали их две маленькие пули –
Всегда стрелял без промаха комбат.
Упали парни, ткнувшись в землю грудью.
А он, шатаясь, побежал вперед.
За этих двух его лишь тот осудит,
Кто никогда не шел на пулемет.
Потом в землянке полкового штаба,
Бумаги молча взяв у старшины,
Писал комбат двум бедным русским бабам,
Что... смертью храбрых пали их сыны.
И сотни раз письмо читала людям
В глухой деревне плачущая мать.
За эту ложь комбата кто осудит?
Никто его не смеет осуждать!
Представляю, Володя, запорошенную снегом деревеньку. И плачущую, сгорбленную от горя и работы женщину. Она идет в рабочей фуфайке, подпоясанной кушаком, и с каждым встречным делится своим горем, достает из-за пазухи негнущимися от работы и холода пальцами самое дорогое, что у нее осталось на память о единственном сыне, – извещение-стереотип, в котором указано, что ее «сын погиб смертью храбрых». Вот так все это я представляю, Володя.
Разумеется, в глазах молодого поколения очень плохо быть человеком, преисполненным сталинскими идеями, но хуже не признаваться в них, иными словами – сознательно вводить людей в заблуждение.
Для меня Сталин – величайший из людей. И таковым он останется не только в нашей отечественной истории, но и в истории человечества.
Внезапно диктор объявил посадку пассажиров на рейс до Тюмени. Старик встал из-за столика и крепко пожал руку молодому человеку, который оказался благодарным слушателем. Володя, спешивший в зал регистрации, думал: время не исцеляет скорби и радости прошлых лет. В разные периоды жизни, мы смотрим на события с разных сторон и другими глазами, в зависимости от прожитых и пережитых лет...