Кравцов Под сенью Полярного круга
Александр Борисович Кравцов





АЛЕКСАНДР КРАВЦОВ







ПОД СЕНЬЮ

 ПОЛЯРНОГО КРУГА


Топографу Гринину Владимиру Тимофеевичу и охотоведу Боронкину Олегу Анатольевичу посвящаю.



Повесть, рассказы










НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА


Как обычно, мы втроем, Тимофеевич, Борис Петрович и я, выехали в один из субботних вечеров на рыбалку. Это у нас стало традицией - каждую субботу отправляться на природу, к воде. Посещаем мы и Созоновскую Прорву, и Онохинскую старицу, и озеро Лукашино, и речку Канырку. В этот раз мы воспользовались любезным приглашением моего ялуторовского приятеля Ивана и прикатили на озеро Сингуль.

Пока мы с Иваном выставляли сети, ребята натаскали целую гору дров, очистив от сушняка и валежника гектара два сосново-березового леса. Сентябрьские ночи не только прохладные, но и длинные. В темноте сидеть как-то не принято, да и скучно без веселой пляски язычков пламени, вот ребята и рас­старались. Вернулись в лагерь с озера мы не с пустыми руками. Пока выставляли второй став сетей, в те сети, что были выставлены ранее, натыкалось десятка два карасей. Так что уха у нас получилась на славу. Сингульский карась оказался очень вкусным. Естествен­но, в наших рюкзаках нашлось то, чем эту уху запить и загрызть.

После третьей рюмки потянуло на воспоминания. Я вспомнил, как только- только становился на охотничью тропу и меня натаскивал в этом деле мой старший седовласый друг Гена.

Дело было по осени. Гена решил идти на медведя. Распорядился, чтобы я бросил курить, так как медведь очень чуткий зверь и по запаху табака может учуять присутствие охотника издалека. Я бросил курить недели за две до охоты, да так втянулся, что до сих пор не курю. И вот наступил день охоты. Я с утра подался в баню. Выхлестал веником из себя все запахи, одел чистое белье и в волнении стал ожидать дальнейших указаний.

Гена позвонил мне после обеда и сказал, чтобы я прихватил кроме оружия еще и доску покрепче и старую телогрейку. На мой удивленный вопрос он только рассмеялся: «Какой ты глупый! Сидеть, возможно, придется долго. Когда медведь выйдет на овсовое поле, только Богу известно. А мы пристроим доску на дереве меж сучьев, постелим телогрейку - и, как говорят, по фигу нам мороз».

Приехали мы на место. Машину спрятали в кустах и пошли краешком поля к предполагаемой засидке. Гена идет впереди. А то как же! Он же башлык! Я плетусь следом. За спиной - рюкзак, на плече - карабин, в руках - котомка с телогрейкой и доска. Иду. С опаской посматриваю по сторонам. Гена идет посвистывает. Гляжу, а на краю поля медведь пасется.

-  Стой! - шепотом останавливаю Гену: - Медведь!

А тот поднялся на задние ноги и в нашу сторону смотрит. Потом башкой повертел туда-сюда и опять на нас уста­вился.

-  Не выдумывай, Олег! Какой медведь? Тебе просто мерещиться, - он махнул мне рукой, предлагая следовать за ним. И тут же раздался его сдавленный крик:

-  Стой! Садись! Раздевайся! - И он лихорадочно стал снимать с себя одежду. Я последовал его примеру, думая, что голышом легче бежать. Гена судорожно роется в карманах в поисках патронов и страшно матерится.

-  Гена, а зачем мы разделись?

-  Ты что, совсем дурак?! Мы же в черном. На светлом фоне поля нас далеко видать, а так мы будто бы замаскировались.

-  Гена! Ты же так гремишь карабином, что нас, поди, и в Тюмени слышно, да и медведь в лес пошел.

Гена приподнялся на колени и стал внимательно осматривать опушку леса.

-  Фу-ты, - облегченно выдохнул он. - Да это же коряга. А ты: медведь, мед­ведь! Говорил же: тебе померещилось.

Я гляжу на него и вижу, что он не туда смотрит. Говорю ему об этом, а он только отмахивается от меня: мол, померещилось.

Продолжили мы свой путь. Подходим к тому месту, где я видел медведя. Точно. Был мишка. Овес примят, на земле свежие следы, наедина. Гена встрепенулся. Взял карабин на изготовку. Ну прямо вылитый Чингачгук. Заозирался и говорит мне:

-  У тебя карабин заряжен?

-  Конечно.

-  А чего же ты не стрелял?

-  А кто у нас башлык? Кто сказал, чтобы без команды даже пукнуть не смел?

-  Ну... Тут такое дело... Тут команда была не нужна. Тут тебе надо было его валить.

Короче, в том сезоне медведя мы больше не видели. Мой первый опыт оказался неудачным. Вот так Гена на­чал меня натаскивать на медведя.

-  А вот что у нас было! - вступил в разговор Тимофеевич. - Как-то по вес­не выехали мы на лосиный переход в районе озера Лукашино. Расположились на сухой полянке, на берегу реки Туры. Выставили пару сетюшек и легли спать. Утром туман. Сыро. Зябко. Послали Валеру за водой. Ну, вы его знаете. Заслуженный летчик. Герой Советско­го Союза.

Ждем-пождем - нет его.

Потом появляется он. Идет как-то странно - боком, как паук. Бледный. Нижняя губа трясется, и за живот обеими руками держится. Подошел поближе... и на нас повеяло специфическим запахом. Мы к нему.

-  Валера, что с тобой?

А он сопит, и в своем рюкзаке роется.

-  Да что с тобой, Валера?

-  Медведь! - выдохнул на одном дыхании. Он переоделся в чистый спортивный костюм, и начал рассказывать.

-  Спустился я с ведерком к реке. Вдруг слышу: фырканье. Смотрю - лось плывет. Думаю, а вот я тебя сейчас на­пугаю. Схватил корягу и присел за кус­том. Слышу, вылазит зверь на берег и шлепает в мою сторону. Я выждал маленько и с диким криком выскочил, как черт из табакерки, из укрытия. И оцепенел. Медведь тоже заорал - и бежать.

Как я выскочил на обрыв, и не помню. Ноги дрожат противной дрожью и что- то теплое по ним течет. И вот вам результат, - он кивнул головой на грязные, дурно пахнущие штаны, валявшиеся комом в стороне.

Мы сначала не поверили, но потом кинулись по тропинке к реке. Точно. Стоит пустое ведерко. Валяется коряга. И еще парует «визитная карточка» мед­ведя.

Вот так на них с Валерой нечаянная «радость» напала от неожиданной встречи.